В этой статье мы собираемся рассматривать вопрос способов богодухновенности Писания и мере участия святых писателей в написании священных текстов. Предстоит выяснить, является ли автором священных текстов только Бог, либо же тексты рождены совместным участием Бога и святых людей (в соавторстве).
В данной статье будут рассмотрены два способа вдохновления писателей священных текстов:
инструментальный — Бог использует тело писателей как инструмент (рупор, телефон, карандаш, печатную машинку). Сам писатель никаким образом не участвует в деятельности своего тела и максимум является безвольным наблюдателем.
синергийный (совместный) — Бог различным образом (через органы чувств внешне, в видении, во сне или мысли) открывает писателю знание и различно побуждает его к действию, а писатель, соглашаясь с волей Бога, выражает полученное откровение устным или письменным словом, сохраняя особенности своей личности.
Инструментальный способ подразумевает, что писатель на время лишается своей воли и возможности управления собственным телом, именно поэтому если кто-то пишет с помощью его тела, авторство самого человека полностью исключается. Так это происходит у медиумов (как они заявляют), сознание которых отключается, в них вселяется и полностью управляет ими некий дух, управляя их телами, говоря от их имени. Автором действий медиума, в таком случае, не является сам медиум, но тот дух, который им управляет. Аналогичную картину можно увидеть в Писании при описании случаев беснования: бес полностью контролирует тело человека и говорит с помощью тела бесноватого (Мк. 5:9), воля же самого человека полностью подавлена.
Синергийный же способ подразумевает сохранение воли писателя. Воля писателя направляется по пути божественной воли и обе этих воли, в итоге, рождают единое совместное действие. Главной волей здесь является божественная, так как с неё всё начинается, она указывает путь, побуждает к действию, а воля писателя является второстепенной, послушно следуя за божественной. Слово синергия часто используется в православном богословии и основано на выражении апостола:
"Ибо мы соработники (συνεργοί [синерги]) у Бога, а вы Божия нива, Божие строение" (1Кор. 3:9)
В пользу синергийного способа также говорит православное учение о действии благодати Божьей в человеке, совершающей его спасение вместе с волей человека: свободно, а не принудительно: цитаты святых отцов о синергии в деле спасения
Рассмотрение цитат Священного Писания
В Писании в первую очередь обращает на себя внимание простой факт: все тексты написаны в разном стиле, обусловленном личностью каждого автора.
Пророк Амос
Пророк Амос — простой земледелец и пастух:
"И отвечал Амос и сказал Амасии: я не пророк и не сын пророка; я был пастух и собирал сикоморы. Но Господь взял меня от овец и сказал мне Господь: "иди, пророчествуй к народу Моему, Израилю" (Ам. 7:14-15)
Господь открывает свою волю пророку через образы, понятные самому пророку: нагруженная телега (Ам. 2:13), огнь пожара (Ам. 1:4), птица в силках (Ам. 3:5), отвес (Ам. 7:7-8) и корзины со спелыми плодами (Ам. 8:1-2).
Пророк Амос описывает свой опыт получения богооткровения: говорит что он видел, о чём его спрашивал Бог, что он отвечал Ему:
"Такое видение открыл Он мне: вот, Господь стоял на отвесной стене, и в руке у Него свинцовый отвес. И сказал мне Господь: что ты видишь, Амос? Я ответил: отвес. И Господь сказал: вот, положу отвес среди народа Моего, Израиля; не буду более прощать ему" (Ам. 7:7-8)
"Такое видение открыл мне Господь Бог: вот корзина со спелыми плодами. И сказал Он: что ты видишь, Амос? Я ответил: корзину со спелыми плодами. Тогда Господь сказал мне: приспел конец народу Моему, Израилю: не буду более прощать ему" (Ам. 8:1-2)
В случае медиумов и бесноватых дело обстоит совершенно иначе: дух внутри них говорит именно сам от себя, не позволяя человеку самому описывать опыт общения с ними, не позволяя ему принимать участие в действии, не позволяя быть автором или со-автором. В случае пророка Амоса в тексте ясно видно, что он пишет от своего лица и описывает свой опыт: что он видел, слышал и отвечал.
Пророк Даниил
Пророк Даниил был очень образован и жил при царских дворах. При Навуходоносоре он был начальником над всеми мудрецами (Дан. 2:48), при Дарии был одним из трех князей, которым были подчинены все сатрапы (Дан. 6:1-2), при Кире Персидском также оставался при дворе империи (Дан. 6:28).
Пророк Даниил получает откровение через сложные образы: идолы из разных металлов и глины (Дан. 2:31-35), выходящие из моря звери: лев, медведь, барс (Дан. 7:3-7) картина страшного Суда со поэтическим описанием внешности (Дан. 7:9-14), есть у него пример и овна с козлом (Дан. 8:3-8). Отличается и сам стиль написания текстов, но формат данной статьи не позволяет подробно рассмотреть это.
Апостол Павел
Апостол Павел имел высокое происхождение и прекрасное образование:
"я Иудеянин, родившийся в Тарсе Киликийском, воспитанный в сем городе при ногах Гамалиила, тщательно наставленный в отеческом законе, ревнитель по Боге, как и все вы ныне" (Деян. 22:3)
"Тогда тысяченачальник, подойдя к нему, сказал: скажи мне, ты Римский гражданин? Он сказал: да. Тысяченачальник отвечал: я за большие деньги приобрел это гражданство. Павел же сказал: а я и родился в нем" (Деян. 22:27-28)
В Новом Завете больше всех посланий написал именно этот апостол. Притом, способ выражения мысли характерен для его личности. Это отмечает апостол Пётр, говоря, что по данной ему Богом премудрости, написал послания, в которых не всё легко понимаемо:
"и долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания" (2Пет. 3:15-16)
То есть характерные черты личности апостола Павла не исчезают. Бог дал ему премудрость и он написал так, что не всем легко понятно написанное. Писали многие апостолы, но данная черта присуща именно посланиям апостола Павла, что является явным признаком синергии, а не инструментальной теории. Если тексты всех апостолов написаны одним автором (Богом), то выходит что Бог через апостола Петра говорит, что через апостола Павла написал не очень понятно.
Также апостол Павел прямо самокритично говорит о себе, что он является невеждой в слове, но не в познании:
"хотя я и невежда в слове, но не в познании" (2Кор. 11:6)
Бог не говорит о себе такого. Он абсолютен и совершен во всём. Если эти строки исходят от Бога, то придётся сделать вывод, что Бог, имея познания, не находит нужных слов, является несовершенным в произнесении нужных речей. Но с синергийной теорией нет таких противоречий: апостол критикует собственные навыки, но указывает, что необходимые знания он имеет, сложность только в навыках их выражения доступным образом.
Подобных высказываний ещё много, в которых апостол либо высказывает неуверенность, либо открыто говорит о незнании:
"Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия, дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя. Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю" (1Кор. 1:14-16)
"Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли - не знаю, вне ли тела - не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба" (2Кор. 12:2)
"И знаю о таком человеке (только не знаю - в теле, или вне тела: Бог знает)" (2Кор. 12:3)
"Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов" (2Кор. 11:5)
"Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия" (1Кор. 7:40)
"Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков" (1Кор. 4:9)
"Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас" (Рим. 8:18)
Наконец, апостол прямо сообщает, что нечто пишет от себя, не имея повеления от Бога:
"Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным" (1Кор. 7:25)
Инструментальная теория едва ли может дать здесь объяснения. Получается, Бог пишет, что от себя повеления не даёт, а от лица апостола — даёт. Синергийная же теория легко объясняет это место: апостол действительно даёт совет, как сам он и пишет.
Евангелист Лука
Евангелист Лука начинает повествование с прямого указания, что ему рассудилось описать евангельские события для Феофила. Притом, предварительно тщательно всё исследовав:
"Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил" (Лк. 1:1-3)
Высказывание соответствует теории о синергии, а вот для инструментальной теории вновь возникает неразрешимая проблема. Если св. Лука не был автором этого текста, то написана просто неправда, ведь, в таком случае, ничего ему не рассудилось, а его личные исследования здесь ничего не значат, ведь всеведущий Бог не нуждается в тщательном исследовании, чтобы быть автором этого текста.
Желание пророка прекратить пророчествовать
Пророк Иеремия пишет в богодухновенном Писании, что из-за проповеди Слова Божьего, он подвергается ежедневному поношению. И затем он описывает собственный сознательный опыт: он подумал и решил, что не будет больше говорить о Боге. То есть ранее он делал это добровольно, его сознание и воля не были скованы, он действовал свободно. Теперь же употребляет свою волю на то, чтобы больше этого не делать. Если бы Бог управлял им во время пророчеств как инструментом, то он не мог бы принимать таких решений. Всё же, пророк имеет внутреннее влечение продолжить служение, и хотя удерживает его, но в итоге вновь соглашается с волей Божьей:
"Ты влек меня, Господи, - и я увлечен; Ты сильнее меня - и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. Ибо лишь только начну говорить я, - кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: "не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его"; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог" (Иер. 20:7-9)
Дух Святой говорит через пророков, устами пророков
С другой стороны, в Писании есть ряд высказываний о том, что Святой Дух говорит через пророков и даже устами пророков: Евр. 1:1-2; Деян.1:16; Деян.28:25; Мк.12:36; 2 Цар.23:2; Иер.1:9-12; Ис.1:20; Ис.58:14; Ис.59:21; Пс.39:2,4; Ис. 51:16. Эти выражения могут означать, что слова были переданы через пророков, как на то указывается в самих же пророческих книгах:
"так говорит Господь, Бог Израилев: напиши себе все слова, которые Я говорил тебе, в книгу" (Иер. 30:2)
"И сказал мне Господь: возьми себе большой свиток и начертай на нем человеческим письмом: Магер-шелал-хаш-баз" (Ис. 8:1)
"Ангелу Ефесской церкви напиши: так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников:" (Откр. 2:1)
Что касается выражений "устами пророка" — такие выражения часто употребляются в человеческой речи и не имеют буквального понимания, устраняющего участие пророков. Так, например, на IV Вселенском Соборе, отцы Собора выслушали послание папы Римского Льва, а после провозгласили:
По прочтении вышеизложенного послания (Льва), почтеннейшие епископы воскликнули: «Это вера отеческая! это вера апостольская! Все так веруем Православные так веруют. Анафема тому, кто не так верует! Петр (апостол — прим.) чрез Льва (папу римского — прим.) так вещал (Πέτρος διὰ Λέοντος ταῦτα ἐξεφώνησεν — источник). Апостолы так учили. Благочестно и истинно Лев учил. Кирилл так учил. Вечная память Кириллу! Лев и Кирилл одинаково учат.
(источник)
Здесь, конечно, не имеется ввиду, что апостол Пётр вместо римского папы говорил, да и сам римский папа здесь не вещал устами, но было лишь зачитано его послание. В дальнейшем же поясняется, что учит именно Лев (а не апостол Пётр), а послание согласно с верой св. Петра:
К этому присоединил, как следует, и послание предстоятеля великого Рима, блаженнейшего и святейшего архиепископа Льва, писанное к святому архиепископу Флавиану в разрушение евтихиева зломыслия, согласное с исповеданием великого Петра и как бы некий общий столб против зломыслящих, – для утверждения православных догматов
В этом примере со словами из Вселенского Собора, смысл слов, конечно, не такой возвышенный, как в случае говорения Святого Духа через пророков. Однако, пример показывает, что сами эти выражения, не обязательно должны пониматься столь буквально, исключая действие самих пророков.
Источник — не человек
Обратим внимание и на такие цитаты:
"Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа" (Гал. 1:11,12)
— имеется ввиду, что эта благая весть не человеком открыта. Это сообщение исходит от Бога, а благовествовал его, как сам апостол пишет, он сам: «Евангелие, которое я благовествовал».
"зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым" (2Пет. 1:20-21)
— то же самое. Источник богооткровения — Святой Дух. Нельзя произнести пророчество, просто захотев. Сам Бог избирает святых людей, даёт им откровение, а они, уже получившие по воле Божьей откровение, произносят его людям. Дух Святой их направил на это действие, а действие совершают они, направляя свою волю по воле божественной.
Рассмотрение цитат святых отцов
Рассмотрение цитат священного Писания и цитат святых отцов прекрасно сделано в догматическом труде святителя Сильвестра (Малеванского). К его слову трудно что-то и добавить, настолько исчерпывающе он рассматривает вопрос. Поэтому уместно будет просто привести здесь его слово:
Таково же было и учение Церкви о богодухновенности священных писателей Ветхого и Нового Завета. Можно заметить только, что древние учителя Церкви вопрос о богодухновенности священных писателей не делали предметом нарочитого и всестороннего исследования. А потому в решении его большей частью они касались той его стороны, какая в нем была самая важная и существенная, а именно того, действительно ли священные писатели были вдохновляемы Духом Святым, и действительно ли они то, что оставили нам в письменах своих, писали не сами собой, а по непосредственному внушению Божию? Тем не менее, если не все, то многие из них, и если не всегда прямо, то косвенно касались и той стороны вопроса, в каком отношении были священные писатели к действовавшему через них Св. Духу, были ли они одними только чисто механическими и страдательными Его орудиями, или же сознательными и не совершено безучастными органами Его мысли, и если оставлялось здесь некоторое место на долю их личного сознания и самодеятельности, то в каком именно отношении. Благодаря этому, в древнеучительских писаниях мы находим весьма достаточно частных черт, относящихся к учению о богодухновенности священных писателей, на основании которых с уверенностью можно заключать о том, каково именно было общецерковное понятие об этом предмете.
Уже Климент Римский ясно свидетельствует о вере своей и всей Римской Церкви (от лица которой он писал к Церкви Коринфской) в богодухновенность священных писателей, замечая о них между прочим, что «быв служителями благодати Божией, они говорили по действию Духа Святого» (δια πνεύματος ἁγίου ἐλάλησαν) [453]. В каком смысле было понимаемо Климентом это содействие Святого Духа, видно между прочим из того, что он, приводя слова некоторых из пророков, относит их не только к пророкам, но и к Святому Духу и выражается так: «Дух Святый говорит» [454], или «Дух Святый сказал» [455]. Это действие Духа Святого на людей, получивших дар пророчества, св. Игнатий Богоносец называет вдохновением, выражаясь об избранных Богом пророках, что они были «вдохновляемы благодатию Христовою» (έμπνεόμενοι υπό τής χάριτος αυτού [456]). И св. Иустин, Феофил, а также Афинагор ясно говорят о пророках как такого рода лицах, которые были вдохновляемы [457] или движимы Духом Святым [458], а самое действие на них Духа Святого называют вдохновением [459], разумея под последним не какое-либо косвенное, внешнее или посредствующее, а внутреннее, деятельное и непосредственное действие на пророков Святого Духа. Так, Иустин, ссылаясь на слова пророков, подобно Клименту Римскому, весьма часто выражается: так пророчественный Дух сказал или говорит через пророка [460], так повелевает, возвещает [461], свидетельствует [462], предсказывает Дух через пророка [463] и т. п. В подобном же смысле св. Феофил замечает о Слове, сходившем на пророков, что «Оно через них глаголало о творении мира и о всем прочем» [464]. Но Иустин кроме того старается еще яснее и нагляднее представить свою мысль о богодухновенности пророков, для чего прибегает к очень характерному сравнению действий Духа Святого на вдохновляемых Им пророков с действием артиста посредством смычка на цитре или лире [465]. Понимая в строгом смысле это сравнение Иустиново, можно бы подумать, что он не только допускал внутреннее и непосредственное действие Духа Божия на пророков, но и всю пророческую деятельность относил исключительно к одному Духу, оставляя за пророками значение одних чисто механических и страдательных или бессознательных орудий. Но не нужно при этом терять из виду, что Иустин здесь же поставляет условием для способности к принятию действий Св. Духа нравственную чистоту или святость, а это нравственное состояние не только не исключает в духе человеческом сознательности и самообладаемости, а напротив, предполагает в нем высшую степень сознания и свободы, – сознания, способного совершенно объединиться с мыслью божественной, и свободы, способной совершенно покориться воле божественной. Главное же, чего не следует забывать здесь, это то, что Иустин вовсе не имел ни повода, ни намерения в учении о богодухновенности пророков касаться того вопроса, насколько пророки, при действии на них Св. Духа, оставались при своем личном самосознании и самодеятельности. Целью его было одно – ясно выразить веру свою и всей Церкви в то, что было самого главного и существенного в учении о богодухновенности пророков, что действительно они были вдохновляемы Духом Святым, и что то, что возвещали они, не было самоличным делом их, а непрерывным действием глаголавшего через них Духа Святого. То же самое нужно заметить и относительно употребленного Афинагором сравнения пророков с флейтой, а Духа Святого, вдохновлявшего их, – с музыкантом, вдувающим свое дыхание в флейту [466].
Ириней же, уча с такой же ясностью и твердостью о богодухновенности как пророков, через которых изрекал свое слово Св. Дух [467], так и апостолов, возвещавших все Святым Духом [468], отличает уже в речи их (вызванный к тому борьбой с гностиками), то, что в ней было человеческого и относящегося к личным и случайным особенностям. Так, например, опровергая гностиков, которые ложно толковали некоторые места из посланий ап. Павла, он требует для правильного понимания этого апостола принимать всегда во внимание ту обычную в нем особенность, по которой он часто допускает в своей речи свободную перестановку слов, делая это «по быстроте речи и стремительности находящегося в нем Духа» (propter ѵelocitatem sermonum suorum et propter impetum qui in ipso est Spiritus) [469]. Или, при изъяснении места из Послания к Галатам (Гал.3:19) «К чему же закон? он дан, пока не придет семя...», Ириней, останавливая свое внимание на вопросе и ответе, делает такое замечание: «Человек спрашивает, а Дух отвечает» [470]. Подобное же замечание относительно ап. Павла делает и Тертуллиан, признававший, безусловно, богодухновенность как пророков, одушевляемых Духом Святым [471], так и апостолов, имевших своим учителем, научавшим их всему, Духа Святого [472]. По поводу рассуждений апостола в Первом Послании к Коринфянам об относительном значении брачной и безбрачной жизни (1Кор.7:8–12,25–28), он замечает, что здесь апостол нечто говорит от себя, или человеческого рассуждения, и в виде совета, а другое – по повелению божественному, а между советом и повелением Божиим – большая разница [473].
Ориген хотел было совершенно исключить присутствие человеческого элемента в писаниях как пророков, так и апостолов, утверждая, «что священные писания заключают полноту Духа и что ничего нет ни в пророках, ни в законе, ни в евангелии, ни в апостоле, что не происходило бы от полноты божественного величия» [474]. «Веря словам Господа моего Иисуса Христа, – в другом месте говорит он, – я не думаю, чтобы в законе и пророках была хотя одна йота, чуждая таинственного, а также не думаю, чтобы из этого что-либо могло произойти, пока все существует» [475]. Но, распространяя таким образом богодухновенность Писания на каждую его букву [476], Ориген, кроме того что иногда за должные пределы выводил допускаемое им педагогическое снисхождение Самого Бога к современному состоянию образования людей [477], находил себя еще вынужденным при встрече затруднений в Писании исторического или хронологического характера прибегать к аллегоризму, который вопреки его теории о богодухновенности каждой йоты в Писании не только подрывал букву Писания, но и самый исторический его смысл [478]. Между тем, иногда Ориген и прямо высказывался против своей теории, допуская в языке священных писателей некоторого рода недостатки (солецизмы) [479], а также особенности, относящиеся к их слогу [480].
Учителя же четвертого века не только ясно учат о богодухновенности священных писателей как о непосредственном и положительном действии на них Духа Святого, но с такой же ясностью и решительностью показывают и то, что это действие происходило при известного рода соучастии и содействии самих же священных писателей, которые, по их представлению, не как какие-либо слепые и механические орудия, а как существа разумно-сознательные принимали откровения Святого Духа, и сознательно принимая их, с той же сознательностью и сами усвояли их и другим передали как уже пересознанное и усвоенное ими самими. В этом отношении особенно замечательно рассуждение св. Василия Великого. Указавши на то, что собственно делало пророков способными к действиям на них Святого Духа, а именно, на неомраченность в них нечистотами греховными того, что составляет владычественное (ὴγεμονικόν) в душе, а также на чистоту души, делающую ее способной, подобно гладкому и прозрачному веществу, в отражениям в себе Духа [481], он так продолжает далее: «Некоторые говорят, что они (пророки) пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно самому посланническому назначению божественного наития (παρά τὴν επαγγελίαν έστί τής θείας έπιδημίας) богодухновенного делать исступленным (έμφρονα), так чтобы он, когда исполняется божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума, и когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал кого-либо подобным лишенному ума и Дух ведения лишал разумности? Свет не производит слепоты, а напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. Так и Дух не производит в душах омрачения, а напротив того, возбуждает ум, очищаемый от греховных скверн, к созерцанию мысленного. Что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, может производить в мыслях смешенность, в этом ничего нет невероятного. Но нечестиво утверждать, чтобы то же самое действие производило присутствие Божия Духа» [482]. С не меньшей твердостью и решительностью восставал и св. Епифаний против того ложного представления о пророках, будто они во время вдохновений находились в бессознательном и чисто страдательном состоянии, не сознавая ясно ни себя, ни того, что им открывалось, а только механически передавая через себя говоренное в них Святым Духом. По Епифанию, характеристическую черту истинных пророков собственно и составляет то, что они при действии на них Святого Духа «сохраняли совершенно здоровую мысль, а также способность к научению и рассуждению» (έρρωμένην έχόντων τήν διάνοιαν καί τήν διδασκαλίαν καί τήν διαλογήν) [483]. Златоуст уста пророков называет устами Божиими [484] и относительно всего Писания утверждает, что то, что говорит оно, возвестил сам Господь [485], но в то же время он не исключает известной доли личного участия и со стороны самих священных писателей, бывших сознательными органами слова Божия. Так, он у каждого из евангелистов допускает своего рода личные особенности и представляющиеся у них в некоторых малых вещах несогласия (έν μικροίς είναι διαφωνία), которые, по его мнению, не только не говорят против истины евангельской, а напротив, служат несомненным и неопровержимым ее признаком. «Ибо если бы они (евангелисты), – говорит он, – были во всем до точности согласны и относительно времени, и относительно мест, и относительно самых слов, то никто из врагов не мог бы поверить, чтобы они писали, не сошедшись и не согласившись взаимно между собой, как обыкновенно делают люди, а также чтобы согласие их было делом одной искренности. Теперь же то самое, что (в евангелиях) замечается некоторого рода несогласие в малых вещах, должно отдалить от них всякое подозрение и торжественно оправдать доверие к написавшим (их). Поэтому-то разности, относящиеся к местам ли или временам, ничуть не вредят истине их повествования... В главнейшем же (прошу вас заметить), в том, что касается жизни нашей и что относится к сущности проповеди, никто из них (евангелистов) ни в чем и самом малейшем не расходится друг с другом» [486].
Подобным же образом рассуждали о богодухновенности священных писателей и учителя дальнейшего времени. Подобно тому, как Златоуст уста пророков называл устами Божиими, бл. Августин апостолов сравнивает с руками, записывавшими то, что диктовал сам Господь [487], и кроме того все священное Писание называет venerabilem stilum Spiritus [488]. Но, обозначая этим не что иное, как то, что священные писатели не сами собой, а под непосредственным действием и водительством Святого Духа, и учение не свое, а слово самого Бога передавали в писаниях, он не думает совершенно отстранять всякое со стороны их личное и сознательное участие в этом божественном деле, служить которому они были призваны. О евангелистах, написавших Евангелия, он замечает, что каждый из них писал, как припоминал и как кому приходило на сердце, пиша короче или пространнее (ut quisque meminerat, ut cuique cordi erat, vel brevius vel prolixius) [489], и каждый из них, хотя был вдохновлен, не лишним считал присовокупить долю своего труда (non superfluam cooperationem sui laboris adjunxit) [490]. Иероним же, подобно св. Василию и Епифанию, с особенной силой выражается против того мнения, будто бы лица, вдохновляемые Духом Святым, должны были находиться в состоянии исступления, соединяемого с потерей сознания и воли. Пророки, по Иерониму, обладали полным присутствием духа и сознанием, «а не возвещали своих речей, как с безумными женщинами бредил Монтан, в состоянии исступления, так чтобы не знали того, что говорили и, уча других, не знали, чему учили» [491]. Оставляя же за священными писателями при их богодухновенности личное сознание и своего рода самодеятельность, он отличает в их языке свои личные особенности и даже своего рода недостатки в литературном отношении. Так, он находит у ап. Павла простонародные выражения, солецизмы, гиперболы и отрывочные периоды, не видя в этом ничего противоречащего достоинству апостола и богодухновенной значимости его посланий [492]. Не иного, конечно, мнения об этом предмете был и бл. Феодорит, который аллегоризму противопоставлял буквальный и исторический способ понимания Писания и при изъяснении его не пренебрегал разными историческими сведениями, касающимися личных особенностей священных писателей и могущими чем-либо послужить уяснению их образа представления и слововыражения. То же самое можно заметить и относительно позднейшего толкователя слова Божия Евфимия Зигабена, который, встречая в Евангелиях некоторые неточности и разности, подобно Златоусту и Августину, прямо изъяснял происхождение их личными обстоятельствами и особенностями каждого из евангелистов [493].
_______
Из сказанного очевидно, что древние отцы и учителя Церкви принимали богодухновенность священных писателей не в каком-либо несобственном смысле, напр. в смысле особеннейшего религиозного личного настроения или воодушевления [494], а представляли ее в виде действительного и положительного наития на богоизбранных мужей Святого Духа, руководившего их мыслями и наставлявшего их на всякую истину. Это общецерковное верование, независимо от вышеприведенных нами древнеучительских свидетельств, ясно было выражено уже в определении Второго Вселенского Собора, исповедавшего свою веру в Духа Святого... глаголавшего пророки. Впоследствии же точнее и полнее формулировал его св. Иоанн Дамаскин, передавая мысль древней Вселенской Церкви в следующих коротких выражениях: «закон и пророки, евангелисты и апостолы... вещали Духом Святым» [495]. Но с такой решительностью утверждая богодухновенность священных писателей, учителя Церкви, как мы видели уже из прежних их свидетельств, и что можно видеть из сейчас же приведенных слов Дамаскина, вовсе не исключали при этом личного участия со стороны самих же священных писателей и совершенно отстраняли от себя мысль об их чисто механическом и страдательном отношении к Духу Святому как мысль грубую и недостойную Божества. Богодухновенность, таким образом, по представлению древних учителей, не была одним исключительным делом Божиим, а была явлением гармонического сочетания и внутреннего взаимодействия в лице богоизбранных мужей двух начал – божественного и человеческого, из коих первое, конечно, получало не только главное, но и господствующее положение, но тем не менее не вытесняло собой и действий другого начала, оставляя ему свое приличное и должное место. Дух Святый, конечно, влагал готовые мысли в души вдохновляемых Им мужей, ведомым для Него Одного образом. Но эти мысли, подобно семенам, проникая в глубь сознания человеческого и сами им проникаясь, естественно должны были принимать те обычные и ограниченные формы, в которые облекается все, что ни проходит через это сознание. И этот оттенок человеческого, набрасываемый работой личного сознания на мысли божественные, понятно, ничуть не уменьшает их божественного характера и силы, а напротив, ясно свидетельствует о их животворности и даже для проведения их спасительных действий на других представляет собой более удобный, естественный и беспрепятственный путь.
(Опыт православного догматического богословия. Том I, По учению Церкви)
Приведём более широко высказывания упомянутых святых отцов.
Василий Великий, святитель:
Некоторые говорят, что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию наития Божия богодухновенного делать изумленным, так чтобы он, когда исполняется Божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал человека подобным лишенному ума и Дух ведения уничтожал в нем разумность? Но свет не производит слепоты, а напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. И Дух не производит в душах омрачения, а напротив того, возбуждает ум, очищенный от греховных скверн, к созерцанию мысленного. Посему нет невероятного, что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, приводит разум в спутанность, но нечестиво говорить, что то же самое действие производит присутствие Божия Духа. Притом если святые мудры, то как им было не постигнуть того, о чем пророчествовали? Ибо сказано: «премудрый уразумеет яже от своих ему уст, во устнах же носит разум» (Притч. 16, 23). Если же на том основании, что «ужасеся Исаак», когда пришел сын его (Быт. 27, 33), и что Давид рече «во изступлении» своем (Пс. 115, 2), вымышляют во святых затмение ума, то пусть знают, что исступлением называется и удивление, как например: «Ужасеся небо... и вострепета земля"1 (Иер. 2, 12).
(Толкования на пророка Исаию) (Spuria)
Епифаний Кипрский, святитель:
Вот во всем видны Дух Святой и духи обольстители. Ибо что изрекли пророки, и что вещали они с разумением, сохраняя естественный порядок мыслей, то, изреченное ими, совершилось и еще исполняется.
…
Монтан открыто говорит: «вот, человек – лира, и я касаюсь его, как бряцало; человек спит, а я бодрствую; вот Господь приводит в исступление сердца людей, и дает сердце людям». По сему кто из рассуждающих последовательно и принимающих полезное учение осмысленно, и имеющих попечение о своей жизни не осудит этого самодельного предположения и учения человека, который хвастливо причисляет себя к пророкам, а не может говорить подобно пророкам, потому что и Дух Святой не глаголал в нем? Ибо выражения: «прикасаюсь», «ударяю», «бодрствую», «Господь приводит в исступление сердца», суть слова исступленного, а не сохраняющего порядок мыслей, напротив того, иное обнаруживающего отличительное свойство по сравнению с тем, каким отличается Дух Святой, глаголавший в пророках.
<…>
Прозорливцем (1Цар.9:9) назывался пророк в ветхом завете. Видение, сказано, еже виде Исаиа сын Амосов (Ис.1:1) пророк. Видех, говорит, Господа седяща на престоле высоце и превознесенне, и видел Серафимов и Херувимов (Ис.6:1,2), и слышах глас Господа глаголюща ко мне: ступай, рцы людем сим: слухом услышите, и не уразумеете: и видяще узрите, и не увидите (Ис.6:8,9). И, поскольку слышал Господа; то, придя к народу, сказал: сия глаголет Господь. Не видишь ли, что это – слова человека, последовательно говорящего, а не исступленного, и что речь была издаваема не в исступлении ума? Точно также и пророк Иезекииль, услышав от Господа: сделай себе хлеб на мотылах человечих, сказал: никако же, Господи: никогда скверное или нечистое не входило в уста мои (Иез.4:12.14). Ибо знал, что сказанное ему изречено в виде угрозы, и не кинулся сделать это, как бы движимый исступлением ума, а напротив того, как имеющий ум здравый и последовательный, умолял и говорил: никако же, Господи. Таковы свойства истинных пророков, что у них, при действии Святого Духа, и разумение, и учение, и собеседование здраво. Разве нельзя также найти, что и Даниил был исполнен всякого разумения и соблюдал естественный порядок в мыслях
<…>
Если же должно сказать и о словах: аз Рех во изступлении моем: всяк человек лож (Пс.115:2): то опять иную силу имеет здесь слово: исступление; оно означает не какого либо человека, находящегося вне ума и исступленного, – отнюдь нет, а напротив того чрезмерно удивляющегося, и размышляющего свыше обычного размышления о том, что бывает видимо и делаемо в обычной мере. Поскольку пророк пришел в удивление: то и говорит это от удивления. Бывали и пророки в исступлении, но не в исступлении рассудка. Ибо и Петр был в исступлении не в том смысле, что не сохранил последовательности рассуждения, но в том, что вместо ежедневного порядка, видел иное сравнительно с тем, что видят люди: он видел спускаемую плащаницу, по четырем краем привязанную, и в ней вся четвероногая и гади и птицы небесныя. Смотри же: святой Петр сохранил последовательность мыслей и не был в исступлении ума; ибо когда услышал: востав, заколи и яждь, то не послушался, как сделал бы не здравый умом, но сказал Господу: никако же Господи (Деян. 10:10–14): ибо николи же скверно и нечисто вниде во уста моя (Деян.11:8). И святой Давид сказал: всяк человек лож: говоря же: аз рех, сказал отдельно о себе, и о людях, что, как сказано, они лгут. Следовательно сам не лгал, но, изумляясь и удивляясь Божию человеколюбию, чрезмерно удивлялся и тому, что было ему возвещено от Господа, и видя, что всякий человек нуждается к милости Божией, одному Господу приписал истинность, о всяком же человеке узнал, что подлежит прощению, чем и показал, что истинный Святой Дух глаголал в пророках и открывал им глубины точного боговедения. Был и Авраам в исступлении, но не в исступлении уча, а в исступлении страха (Быт.10:12)
<…>
По сему всякий пророчествующий, в ветхом ли то завете, или в новом, оказывается сохраняющим последовательность мыслей. Так и святой Иоанн в Апокалипсисе сказал: сие открыл Господь рабом Своим через раба Своего Иоанна (Апок.1:1), и: сие глаголет, Господь, ст. 8). Говорящий сие имел здравый ум и сохранял последовательность в мыслях. Посему вот: сие глаголет Господь, и: видение, которое виде (ст. 3). А этот Монтан, похваляющийся тем, что он пророк, и вводящий в заблуждение тех, которые поддаются его обману
(На восемьдесят ересей Панарий, или Ковчег, часть 2)
Иероним Стридонский, преподобный:
И пророки не говорили, как бредит Монтан с сумасбродными женщинами, в экстазе, так что будто бы не знали, что произносили, и уча других, сами не понимали того, что говорили, подобно тем, о которых апостол говорит: не разумеюще, ни яже глаголют, ни о нихже утверждают (1Тим. 1:7); но, по Соломону, который говорит в Притчах: «премудрый понимает то,что он выражает устами своими, и на устах своих будет носить знание» (Притч. 16:23), и сами пророки знали то, что говорили. Ибо если пророки были мудры, чего мы не можем отрицать, если Моисей, наученный всякой премудрости, говорил к Господу и Господь отвечал ему, и о Данииле говорится к князю Тира: еда премудры ты еси Даниила (Иез. 28:3), и если и Давид был мудр, хвалившийся в Псалмах: безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси (Пс. 50:8); то каким образом мудрые пророки не знали, подобно неразумным животным, того, что говорили? И в другом месте у апостола мы читаем: духи пророчестии пророком повинуются (1Кор. 14:82), так что они имеют в своей власти, когда молчать, когда говорить. Если это кажется кому-либо недоказанным, тот пусть выслушает оное того же у апостола: пророцы два или три да глаголют, и друзи да разсуждают; аще ли иному открыется седящу, первый да молчит (1Кор. 14:29, 30). Как могут они умолкать, если молчать или говорить состоит во власти духа, говорящего чрез пророков? Итак если они понимали то, что говорили, то все исполнено мудрости и разума. И не воздух, сотрясаемый звуком, доходил до их ушей, но Бог говорил в духе пророков но оному, что́ другой пророк говорит: ангел глаголяй во мне (Зах. 1:9) и: «восклицая в сердцах наших: авва, Отче» (Гал. 4:6), и: «послушаю, что говорит во мне Господь Бог» (Пс. 84:9).
(Толкование на книгу пророка Исаии, пролог)
Нил Синайский, преподобный (†450)
Ум святых подобен доске или скрижали, на которой Бог пишет, что должно быть сказано народу Его. Так было сказано пророку Аввакуму: Запиши видение и начертай ясно на скрижалях (Авв. 2:2). Святой, проникая в ум свой, всматриваясь в него и всецело обратившись вовнутрь себя, как бы читает написанное Богом в уме его и прочитанное возвещает народу.
Иоанн Восторгов, священномученик (1864-1918)
Священномученик Иоанн указывает, что апостолы писали Евангелия при со-действии Святого Духа, то есть есть действие апостола, и есть действие Святого Духа:
После всего сказанного остается заключить, что апостолы написали евангелия не иначе, как при содействии Духа Святаго, на что и есть ясные указания в евангелиях и других священных книгах Нового Завета. Не при помощи одних естественных средств писали апостолы свои евангелия: они писали в этих евангелиях, что знали, как знали и, главным образом, как внушал им Дух Святый обильное ниспослание Которого обещал и даровал им их Божественный Учитель.
(Боговдохновенность святого евангелия)
Рассмотрим некоторые и другие цитаты.
Афинагор Афинский, святой:
А что мы знаем и во что веруем, в том имеем свидетелями пророков, которые по вдохновению от Божественного Духа возвещали и о Боге и о вещах божественных. Конечно, и вы, возвышаясь над прочими мудростью и благоговением к истинно божественному, согласитесь, как неразумно отказаться от веры Духу Божию, Который двигал устами пророков, как инструментами, и обратиться к мнениям человеческим.
Если бы мы основывались на таких только умствованиях, то иному показалось бы наше учение человеческим, но наши умозаключения подтверждаются свидетельствами пророков. Думаю, что я вам, как любознательнейшим и ученейшим не безызвестны Писания Моисея или Исаии и Иеремии и прочих пророков, которые в исступлении ума своего движимые Духом Божиим, возвещали то, что им было внушаемо, ибо Дух употреблял их также как музыкант надувает флейту.
(Прошение о христианах)
— целью авторов этого времени было доказать самое главное, что учение в священных текстах исходит от Бога, а не является личным измышлением авторов. Комментарий святителя Сильвестра:
Иустин вовсе не имел ни повода, ни намерения в учении о богодухновенности пророков касаться того вопроса, насколько пророки, при действии на них Св. Духа, оставались при своем личном самосознании и самодеятельности. Целью его было одно – ясно выразить веру свою и всей Церкви в то, что было самого главного и существенного в учении о богодухновенности пророков, что действительно они были вдохновляемы Духом Святым, и что то, что возвещали они, не было самоличным делом их, а непрерывным действием глаголавшего через них Духа Святого. То же самое нужно заметить и относительно употребленного Афинагором сравнения пророков с флейтой, а Духа Святого, вдохновлявшего их, – с музыкантом, вдувающим свое дыхание в флейту
(Опыт православного догматического богословия. Том I, По учению Церкви)
Василий Великий, святитель:
Великий и первый дар, требующий души, тщательно очищенной, – вместить в себе Божественное вдохновение и пророчествовать о Божиих тайнах, а второй после сего дар, требующий также немалого и нелегкого тщания, – вслушиваться в намерение вещаемого Духом и не погрешать в разумении возвещенного, но прямо к сему разумению вестись Духом, по Домостроительству Которого пророчество написано и Который Сам руководствует разумы приявших дар ведения. Посему и Господь присовокуплял, говоря: «имеяй уши слышати да слышит» (Мф. 11, 15). И пророк Осия говорит: «Кто премудр и уразумеет сия? и смыслен, и увесть сия?» (Ос. 14, 10). Также и Апостол, говоря о дарованиях, иное дарование называет «пророчеством», а иное «разсуждением духовом» (1Кор. 12, 10). Ибо кто предоставляет себя в достойное орудие действию Духа, тот пророк. А кто уразумевает силу возвещенного, тот имеет дарование «разсуждения духовом». Посему, предписывая Коринфянам правила, Апостол и говорит: «Пророцы же два или трие да глаголют, и друзии да разсуждают» (1Кор. 14, 29). И это так важно, что поставлено в числе угроз Господних – отнять от Иудеи «пророка и смотреливаго... и дивнаго советника... и разумнаго послушателя» (Ис. 3, 1–3). (Предисловие к толкованию на книгу пророка Исаии)
Данная цитата является наиболее яркой иллюстрацией против инструментальной теории. Ибо с одной стороны автор пишет, что тело пророка предоставлено действию Духа как орудие, но в этой же книге он ясно даёт понять, что это не стоит понимать крайне буквально, устраняя участие пророка:
Некоторые говорят, что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию наития Божия богодухновенного делать изумленным, так чтобы он, когда исполняется Божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал человека подобным лишенному ума и Дух ведения уничтожал в нем разумность? Но свет не производит слепоты, а напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. И Дух не производит в душах омрачения, а напротив того, возбуждает ум, очищенный от греховных скверн, к созерцанию мысленного. Посему нет невероятного, что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, приводит разум в спутанность, но нечестиво говорить, что то же самое действие производит присутствие Божия Духа. Притом если святые мудры, то как им было не постигнуть того, о чем пророчествовали? Ибо сказано: «премудрый уразумеет яже от своих ему уст, во устнах же носит разум» (Притч. 16, 23). Если же на том основании, что «ужасеся Исаак», когда пришел сын его (Быт. 27, 33), и что Давид рече «во изступлении» своем (Пс. 115, 2), вымышляют во святых затмение ума, то пусть знают, что исступлением называется и удивление, как например: «Ужасеся небо... и вострепета земля"1 (Иер. 2, 12).
(Толкования на пророка Исаию) (Spuria)
Феодорит Кирский, блаженный:
«Язык мой трость книжника скорописца». Ничего собственно своего не произношу я, говорит Пророк, и не своего ума порождения предлагаю; язык мой орудие другой силы, и он уподобляется трости; благодать же Духа, подобно скорописцу, пишет им, что ей благоугодно. Так Пророк указав, кто вещает в нем, начинает пророчество следующим образом. (Толкование на сто пятьдесят псалмов, Изъяснение псалма 44-го)
«Бог возглагола во святем Своем», то есть, возглаголал благодатию Всесвятаго Духа, вместо орудия употребившею язык Пророка. (Толкование на сто пятьдесят псалмов, Изъяснение псалма 59-го)
Комментарий святителя Сильвестра:
Не иного, конечно, мнения об этом предмете был и бл. Феодорит, который аллегоризму противопоставлял буквальный и исторический способ понимания Писания и при изъяснении его не пренебрегал разными историческими сведениями, касающимися личных особенностей священных писателей и могущими чем-либо послужить уяснению их образа представления и слововыражения
(Опыт православного догматического богословия. Том I, По учению Церкви)
Иоанн Дамаскин, преподобный:
«Ибо, слушая Божественные Писания, верим учению Святого Духа.»(Точное изложение православной веры, Глава 10 (83). О вере)
«И так как апостол сказал: многочастне и многообразне древле Бог глаголавый отцем нашим во пророцех, в последок дний сих глагола нам в Сыне (Евр. 1, 1–2), то поэтому через Духа Святого говорили закон и пророки, евангелисты и апостолы, пастыри и учители.»(Точное изложение православной веры, Глава 17 (90). О Писании)
— не обязательно буквальный смысл.
Кирилл Иерусалимский, святитель:
Сам Дух Святой изрек Писания; Сам и о Себе сказал, сколько хотел или сколько мы вместить можем. Итак, будем говорить то, что Он сказал; а чего Он не сказал, того и мы говорить да не дерзаем.<...>Да возненавидим же тех, которые осмеливаются разделять действовавшего в тех и других Святого Духа; един Бог Отец, Владыка Ветхого и Нового Заветов; и един Господь Иисус Христос, в Ветхом Завете предсказанный, а в Новом пришедший, и един Дух Святой, через пророков о Христе проповедавший, по пришествии Христа сошедший и показавший Его.<...>Но с благочестием признаем одного Отца, пославшего нам Спасителя Сына; признаем одного Сына, обещавшего послать от Отца Утешителя; признаем Духа Святого, глаголавшего в пророках и в день Пятидесятницы сошедшего на апостолов в виде огненных языков, здесь, в Иерусалиме, в том месте, где горняя во имя апостолов Церковь. (Поучения огласительные)
— не обязательно буквальный смысл.
Августин, блаженный:
Но через принятое им человечество Он является для всех учеников Своих, как для членов тела Своего, главою. Итак, когда они записали о том, что Он явил или сказал, то никоим образом уже не следует говорить, что Сам Он ничего не написал; ведь в действительности члены Его совершили то, что узнали из слов Своего Главы, потому что Он повелел им, как рукам Своим, записать то, что Ему было угодно донести до нас о Своих деяниях и речах. Кто постигнет это участие и согласие членов в различных служениях под единой Главою, тот прочитанное в Евангелиях будет понимать так, как будто увидит саму пишущую руку Господа, которая производила движения в Своем собственном теле. (О согласии евангелистов)
— не обязательно буквальный смысл. Есть прямое указание на аллегорию: "как будто". В других речах указывал на личное участие писателей.
Комментарий святителя Сильвестра:
Подобно тому, как Златоуст уста пророков называл устами Божиими, бл. Августин апостолов сравнивает с руками, записывавшими то, что диктовал сам Господь [487], и кроме того все священное Писание называет venerabilem stilum Spiritus [488]. Но, обозначая этим не что иное, как то, что священные писатели не сами собой, а под непосредственным действием и водительством Святого Духа, и учение не свое, а слово самого Бога передавали в писаниях, он не думает совершенно отстранять всякое со стороны их личное и сознательное участие в этом божественном деле, служить которому они были призваны. О евангелистах, написавших Евангелия, он замечает, что каждый из них писал, как припоминал и как кому приходило на сердце, пиша короче или пространнее (ut quisque meminerat, ut cuique cordi erat, vel brevius vel prolixius) , и каждый из них, хотя был вдохновлен, не лишним считал присовокупить долю своего труда (non superfluam cooperationem sui laboris adjunxit) .
(Опыт православного догматического богословия. Том I, По учению Церкви)
Григорий Нисский, святитель:
Богодухновенное Писание, как называет его божественный Апостол (2Тим. 3, 16), есть Писание Святаго Духа. Цель его есть польза «человеков» , ибо говорит он: «Всяко Писание богодухновенно и полезно есть»;<…>Таким образом, мы, жалчайшие из всех, тайноводствуемые Апостолом, переходим от убивающей буквы к животворящему духу, наученные посвященным в раю в неизреченное (2Кор. 12, 4), что все, что говорит божественное Писание, суть глаголы Святаго Духа. Так, сказав римским иудеям: «добре Дух Святый глагола» , он приводит слова Исайи (Деян. 28, 25–27), и в Послании к Евреям, предпоставив Духа, говоря:«Темже, якоже глаголет Дух Святый» , пространно приводит слова псалма, сказанные от лица Божия (Евр. 3, 7–11). Равно и Самим Господом мы научены (Мф. 22,43), что Давид, не в себе пребывая, то есть не по человеческой природе говоря, возвещал небесные тайны; ибо как кто-нибудь, будучи человеком, мог бы узнать небесный разговор Отца с Сыном? Но будучи в Духе, он сказал, что «Рече Господь Господеви» то, что изрек; «аще убо Давид» Духом, говорит Писание, «нарицает Его Господа, како Сын ему есть» (Мф. 22, 44–45)? (Опровержение Евномия)
— источник откровения — Святой Дух. Писатели не придумывали известные им знания сами по себе.
Послание патриархов восточно-кафолической церкви о православной вере (1723 г.)
Веруем, что Божественное и Священное Писание внушено Богом; посему мы должны верить ему беспрекословно, и притом не как-нибудь по-своему, но именно так, как изъяснила и предала оное Кафолическая Церковь. <…> Вселенская Церковь, так как она никогда не говорила и не говорит от себя, но от Духа Божия (Которого она непрестанно имеет и будет иметь своим Учителем до века), никак не может погрешать, ни обманывать, ни обманываться; но, подобно Божественному Писанию, непогрешительно и имеет всегдашнюю важность.
Веруем, что Святый Дух учит Кафолическую Церковь, ибо Он есть тот истинный Утешитель, которого Христос посылает от Отца для того, чтобы учить истине и прогонять мрак от ума верных. Учит Дух Святой Церковь чрез Святых Отцов и учителей Кафолической Церкви. Ибо как все Писание, по общему признанию, есть Слово Духа Святого не потому, что Он непосредственно изрек его, но говорил в нем чрез Апостолов и Пророков; так и Церковь научается от Живоначального Духа, но не иначе, как чрез посредство Святых Отцов и учителей (которых правила признаны Святыми Вселенскими Соборами, чего мы не престанем повторять);
— Бог дал писателям Священного Писания откровение, а они записали. Бог указывал им направление, они послушно следовали ему. Источник знаний — не человек, поэтому и слово это не человеческое, а Божественное, но записано послушным святым человеком в сознании, с характерными чертами его личности.
Петр (Могила), святитель, Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной:
Вопрос 72. В-третьих, чему учит сей член? Ответ. Учит, что Дух Святый есть Творец Священного Писания, как Ветхого, так и Нового, и что Он изглаголал оное чрез многих посредников. Следовательно, Писание как Ветхого, так и Нового Завета есть учение Святаго Духа. А посему должно верить, что все то, что ни постановили Святые Отцы, на всех Вселенских и Поместных Православных Соборах, где бы они не были составлены, происходит от Духа Святаго как Апостолы на Соборе своем сказали: «изволися бо Святому Духу и нам» (Деян. 15, 28). По примеру их и прочие Православные Соборы подобным заключением утвердили свои постановления.
— тут нечего и говорить. Приводится цитата из Писания против инструментальной теории: «изволися бо Святому Духу и нам» (Деян. 15, 28). Сказанное на апостольском соборе было угодно не только Святому Духу, но и собравшейся для рассуждения Церкви: "Апостолы и пресвитеры со всею церковью рассудили" (Деян. 15:22).
Филарет Московский (Дроздов), святитель, Пространный Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви:
19. ЧТО МЫ НАЗЫВАЕМ СВЯЩЕННЫМ ПИСАНИЕМ? Священным Писанием называются книги, написанные Духом Божиим через освященных от Бога людей, называемых пророками и апостолами. Обычно эти книги называются Библией
242. ПОЧЕМУ СКАЗАНО, ЧТО СВЯТОЙ ДУХ «ГЛАГОЛАЛ ЧЕРЕЗ ПРОРОКОВ»? В Символе веры сказано, что Дух Святой глаголал через пророков. Это сказано для обличения некоторых лжеучителей, которые говорили, что книги Ветхого Завета написаны не Духом Святым.243.Священное Писание свидетельствует о том, что через пророков точно говорил Дух Святой. Апостол Петр пишет: «Ни бо волею бысть когда человеком пророчество (никогда пророчество не произносилось по воле человека), но от Святаго Духа просвещаеми глаголаша святии Божии человецы» (2Пет.1, 21).244. ГОВОРИЛ ЛИ СВЯТОЙ ДУХ ЧЕРЕЗ АПОСТОЛОВ? Дух Святой говорил и через апостолов, по слову Апостола Петра: «Открыся, яко не им самем, но нам служаху сия, яже ныне возвестишася вам (что ныне проповедано вам), благовествовавшими вам Духом Святым, посланным с небесе» (1Пет.1, 12).
— как уже говорилось выше, выражение “Дух Святой говорил через пророков” не обязательно означает на столько буквального понимания, что устраняется будто бы участие самих пророков.
Димитрий Ростовский, святитель
Дух Святый есть Бог единосущный и единославный Отцу и Сыну и исходит от одного Отца, как от источника и начала Божества. Он есть изобретатель Священного Писания, Нового и Ветхого, Он же действовал и во святых отцах на Вселенских Соборах (Рим. 8, 11; Ин. 15, 26).(Зерцало православного исповедания)
— на соборах сами апостолы отцы пишут, что они рассудили, а произносимое угодно не только Богу, но и им самим. То их есть участие людей очевидно. Изобретатель откровения — Святой Дух.
Игнатий (Брянчанинов), святитель
Не дерзай сам истолковывать Евангелие и прочие книги Священного Писания. Писание произнесено святыми Пророками и Апостолами, произнесено не произвольно, но по внушению Святого Духа (2Пет.1:21). Как же не безумно истолковывать его произвольно? Святой Дух, произнесший чрез Пророков и Апостолов Слово Божие, истолковал его чрез святых Отцов. И Слово Божие и толкование его – дар Святого Духа. Только это одно истолкование принимает святая Православная Церковь! Только это одно истолкование принимают ее истинные чада!
— Писание — не вымышленное художественное сочинение, придуманное человеком. Источник — Бог.
С самых времен апостольских стали возникать в Церкви Христовой еретические учения, то есть учения об Откровении Божием из лжеименного человеческого разума. В Откровенном Учении Божием нет места умствованиям человеческим: там от альфа до омега – все Божие. (Аскетические опыты. Часть I)
— Умствованиями человеческими святитель Игнатий называет мысли грешных людей, которые думают о земном. Поэтому то, что в Писании написано — это не мысли людей, думающих о земном. Апостолы имеют ум Христов (1Кор. 2:16), сообразуются с мыслями Христа, а не мыслями падшего человека.
«Аще бо законом правда, убо Христос туне умре» (Гал. 2, 21). Это значит: в образе мыслей (мудрований), допускающем достоинство собственной правды человеческой перед Богом по явлении христианства, непременно существует богохульное понятие, окрашивающее весь этот образ мыслей, понятие о ненеобходимости Христа для спасения, понятие, равновесное отвержению Христа... (источник)
— подобным образом и во многих других местах у святителя Игнатия упоминается плотское мудрование.
Николай Сербский, святитель:
Почему говорится, что устами Пророков говорил Дух Святый? Потому, что это – неоспоримый факт. Святой апостол Петр пишет: никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою.«Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2Пет.1:20–21).
Были ли Апостолы тоже вдохновлены и движимы Духом Святым? Конечно! Однако об Апостолах в Символе Веры не упоминается, потому что при составлении Символа Веры в этом никто не сомневался. Упомянуты лишь Пророки, поскольку в те времена еретики отрицали тот факт, что Ветхий Завет создан по богодухновению Духа Святого. (Вера святых. Катехизис Восточной Православной Церкви)
— выражение не обязательно понимается крайне буквально. Писатели в своей деятельности направлялись Святым Духом.
Напоследок кратко приведу слова святителя Сильвестра, в качестве итога:
«Подобно тому, как Златоуст уста пророков называл устами Божиими, бл. Августин апостолов сравнивает с руками, записывавшими то, что диктовал сам Господь, и кроме того все священное Писание называет venerabilem stilum Spiritus. Но, обозначая этим не что иное, как то, что священные писатели не сами собой, а под непосредственным действием и водительством Святого Духа, и учение не свое, а слово самого Бога передавали в писаниях, он не думает совершенно отстранять всякое со стороны их личное и сознательное участие в этом божественном деле, служить которому они были призваны».