Предисловие переводчика[1]
Три труда свт. Амвросия Медиоланского «Объяснение Символа веры» (Explanatio Symboli), «О таинствах» (De sacramentis) и «О тайнах» (De mysteriis) представляют собой огласительные поучения, в которых объясняются основные положения христианской веры и раскрывается смысл таинств Крещения, Миропомазания и Евхаристии. Если подлинность трактата myst. никогда не вызывала серьезных сомнений, то сочинения expl. symb. и sacr., напротив, долгое время не признавались аутентичными. При сравнении текстов sacr. и myst. возникало много вопросов, но прежде всего бросалось в глаза их, так сказать, «непохожее сходство».
В самом деле, несмотря на общность темы, между sacr. и myst. существует как значительное сходство, так и немало различий. С одной стороны, оба сочинения адресованы новокрещеным и содержат объяснение священнодействий таинств; в них описываются и подразумеваются, по сути, одинаковые обряды, а объяснение дается в более или менее схожих терминах. С другой стороны, между сочинениями существуют различия по жанру, содержанию и стилю. Текст sacr. представляет собой серию проповедей, в то время как myst. – цельный литературный трактат, который сохраняет лишь видимость проповеди (автор обращается к читателям так, как если бы они были слушателями). К тому же по объему трактат явно выходит за рамки проповеди. Sacr. содержит молитвы и формулы обрядов таинств, обширные выдержки из Евхаристического канона, а также толкование молитвы Господней. Ничего этого мы не находим в myst. Но важнее всего то, что sacr. явно уступает по литературному стилю и отделке myst. и другим трудам, несомненно принадлежащим свт. Амвросию. Стиль sacr. теряется за многочисленными повторениями и постоянными вопросами, которые могут показаться наивными и излишними.
Подлинность sacr. не ставилась под сомнение до эпохи Реформации. Сочинение вошло в рукописную традицию под именем свт. Амвросия, и в IX в. на него ссылаются как на подлинный текст Пасхазий Радберт и Ратрамн из Корби. Но в XVI в. появляются критики аутентичности этого текста: сначала протестантские, а затем и католические ученые выдвигают ряд аргументов: sacr. сильно отличается по стилю от других сочинений свт. Амвросия; сомнительно, чтобы свт. Амвросий написал труд, копируя собственное сочинение myst.; в других трудах свт. Амвросия нигде не встречается критика жителей Медиолана за редкое причащение; критическое отношение к Римской Церкви не характерно для свт. Амвросия; упрек в адрес греков за причащение раз в году мог возникнуть только после времени свт. Иоанна Златоуста (ум. 407).
Лишь в начале XX в. появляются исследования, доказывающие подлинность sacr. Уже Г. Морин (1929) пишет о принадлежности sacr. и expl. symb. свт. Амвросию[2], О. Фаллер (1955[3]), Дж. Лаццати (1955) и другие в своих исследованиях приходят к выводу, что авторство sacr. не может принадлежать никому другому, кроме свт. Амвросия.
Несомненным фактом является древность текста: в sacr. из еретиков упоминаются только ариане, нет намеков на христологические споры и дискуссии о благодати, проповедь предполагает большое число крещающихся взрослых; литургические формулы отречения и таинства Крещения, упоминаемые в sacr., не встречаются в других западных обрядах, поэтому местом произнесения проповеди мог быть только Медиолан; цитаты из Св. Писания, содержащиеся в sacr., совпадают с цитатами в других сочинениях свт. Амвросия.
Особенность стиля обусловлена тем, что sacr. – это единственная сохранившаяся стенограмма устной огласительной проповеди свт. Амвросия: текст sacr. был написан со слуха писцом-стенографом, к тому же De Sacramentis – условное название, данное на основании первых двух слов сочинения, что подтверждает его изначально устный характер. Свт. Амвросий мог использовать sacr. для своих ежегодных поучений в качестве конспекта, позже он написал myst. На основании sacr., текст которого полностью состоит из мыслей и выражений свт. Амвросия, встречающихся почти во всех его творениях. Поучения адресованы прежде всего новокрещеным, которых свт. Амвросий и призывает причащаться как можно чаще. Источником знаний о практике причащения на Востоке для свт. Амвросия служили книги и слухи (сам он никогда не бывал на Востоке). Скоре всего в sacr. речь идет о тенденции, которая возникла в аскетической практике восточных монахов[4]. По свидетельству прп. Иоанна Кассиана, на Востоке некоторые монахи причащались лишь раз в году по причине крайнего благоговения перед Евхаристией[5]. Свт. Амвросий не критикует обряд Римской Церкви, а защищает обряд своей Церкви. Он объясняет местную литургическую практику, а не полемизирует с римской. По мысли и стилю sacr. не может принадлежать ни одному из писателей, которых критика выдвигала в качестве возможных авторов сочинения.
Подобным образом дело обстоит и с подлинностью другого огласительного поучения – expl. symb. Это небольшое сочинение сохранилось лишь в двух рукописях без указания автора. Его аутентичность находилась в зависимости от sacr., так как expl. symb. воспринималось как первая книга sacr. Мы видим, что христианское учение оставалось disciplina arcana, тайным для окружающего мира, текст Символа веры не записывался, а выучивался наизусть, когда епископ «передавал Символ». У свт. Амвросия в письме к сестре Марцеллине мы находим такие слова: Sequenti die, erat autem Dominica, post lectiones atque tractatum, dimissis catechumenis, symbolum aliquibus competentibus in baptisteriis tradebam basilicae[6] («На следующий день было воскресенье, после чтения Священного Писания и проповеди, я отпустил оглашенных и передавал Символ веры нескольким просящим в баптистерии базилики»). Как и sacr., expl. symb. является стенограммой устной проповеди и описывает обряд «передачи Символа» в эпоху, когда основными крещаемыми были взрослые; из еретиков упоминаются только савеллиане и ариане. В expl. symb. отражена древняя церковная традиция, существовавшая до конца VI в., запрещающая записывать Символ веры, стенограф ограничивается записью только первого и последнего слова каждого члена Символа.
Свт. Амвросий обычно использует слова mysterium (тайна) и sacramentum (таинство) в качестве синонимов, что характерно и для латинского перевода Св. Писания. Однако у него уже намечается разделение этих понятий. Так, священнодействия таинств христианского посвящения (Крещение, Миропомазание, Евхаристия) он называет sacramenta, а сокровенный, таинственный смысл священнодействий – mysteria (см., напр.: expl. symb. 5; sacr. 1. 1. 2; myst. 2 и др.). «Тайнами испытаний» (mysteria scrutaminum) или просто «испытанием, исследованием, дознанием» (scrutamen, scrutinium, scrutatio) в западных обрядах назывались чинопоследования, которые совершались над так называемыми «просящими» (competentes – просящие [о Крещении]) или «избранными», оглашаемыми, изъявившими желание принять Крещение в ближайшую Великую Субботу. В Медиолане запись имен кандидатов на Крещение, так называемая «подача имени» (nomendatio), совершалась в период от Богоявления до начала Четыредесятницы (exp. Luc. 4. 76; sacr. 3. 12). С наступлением Четыредесятницы оглашаемые вступали в период подготовки к таинству Крещения, которая, помимо поста, включала в себя как обрядовую, так и дидактическую часть. Начиная с третьей недели Четыредесятницы об «избранных» и их восприемниках начинали молиться за литургией. Основную часть «испытаний» составляли экзорцизмы, или заклинания (по-славянски – запрещения), призванные освятить душу и тело оглашаемого, освободив их от власти нечистого духа. Обрядовая сторона «испытаний» включала осенение оглашаемых крестным знамением, дуновение, коленопреклонение, возложение рук[7]. За молитвой запрещения следовал чин отречения от дьявола[8]. Иоанн Диакон говорит об исследовании сердец оглашаемых на предмет веры: сохраняются ли в них священные слова после отречения от дьявола, понимают ли они необходимость принятия благодати Искупителя, веруют ли они в Бога Отца Всемогущего[9].
Структура и содержание этих сочинений таковы. Expl. symb. является фрагментом поучения, которое епископ произносил перед оглашаемыми при так называемом обряде «передачи Символа» (traditio Symboli) за неделю до Пасхи. Сначала епископ говорит о названии и происхождении Символа веры. После призыва осенить себя крестным знамением происходит первое чтение Символа. За прочтением следует краткое объяснение вероучительных истин. После второго прочтения Символ объясняется более подробно, член за членом. Наконец, после очередного осенения крестным знамением Символ разбивается на три части по четыре члена и вкратце подводятся итоги поучения. В конце епископ призывает оглашаемых выучить Символ наизусть и ни в коем случае его не записывать и не сообщать некрещеным и еретикам.
В sacr. и myst. автор обращается уже к новокрещеным и объясняет им таинства, которые они приняли. Если myst. представляет собой одну книгу, то sacr. – это шесть бесед-поучений, соответствующих числу дней Светлой седмицы, в которые они произносились. Sacr. и myst. начинаются одинаково: епископ излагает цель своей беседы и объясняет причину, по которой он не мог говорить о таинствах раньше. Далее идет последовательное изложение и объяснение обрядов таинств. Свт. Амвросий говорит о совершении обряда «отверзания» уст и ушей (apertio), предкрещального помазания и отречения от дьявола. Далее следует освящение воды, исповедание веры и Крещение. После чтения Евангелия от Иоанна (Ин.13) епископ умывает новокрещенным ноги. После омовения следует облачение в белые одежды и совершение таинства Миропомазания. В завершение новопросвещеные христиане приступают к таинству Евхаристии. Для объяснения таинств свт. Амвросий обращается к Священному Писанию, применяя все известные методы его толкования, особенно типологию. Цель объяснений – раскрыть истины христианской веры и преподать нравственное назидание. Важное место в трактатах занимает учение о Евхаристии. Завершается оглашение наставлением в молитве и подробным объяснением прошений молитвы Господней. Исследователи датируют тексты 390–391 гг.
Прот. Александр Гринь
Объяснение Символа веры
1. До сих пор совершались тайны испытаний[10]. Было проведено исследование, чтобы в теле кого-нибудь не осталось нечистоты. В молитве запрещения[11] мы испросили и получили освящение не только тела, но и души. Теперь настало время и наступил день[12], чтобы мы передали Символ[13]. Этот Символ есть духовная печать[14], размышление нашего сердца, он словно неотступный страж[15]. Воистину Символ – сокровище нашей души.
2. Итак, сначала мы должны понять смысл самого названия. Греческое слово «символ» значит «сбор»[16]. Преимущественно торговцы имеют обыкновение использовать слово symbola, когда производят свой денежный сбор. Будучи составлен из взносов каждого, он сохраняется в целости и неприкосновенности, так что никто не пытается совершить обман ни в отношении сбора, ни в отношении торгового предприятия. Наконец, у торговцев существует такой обычай, что если кто-то совершит обман, того они изгоняют как мошенника. Поэтому, когда святые апостолы собрались вместе, они составили краткое изложение веры, чтобы мы быстро постигли все её истины[17]. Краткость необходима, чтобы изложенное постоянно и живо сохранялось в памяти[18]. Я знаю, что особенно в восточных областях[19] к тому, что было изначально передано от наших предков[20] – некоторые по коварству, а другие из ревности (по коварству – еретики, из ревности – кафолики), – добавили то, чего не следует, одни, пытаясь обманом вкрасться, а другие, силясь предотвратить обман и, очевидно, руководствуясь чем-то вроде благочестия, смешанного с легкомыслием, перешли пределы, [установленные] предками[21].
3. Так вот, святые апостолы, когда собрались вместе, составили краткий Символ. Перекреститесь! (После того, как это исполнено и прочитан Символ)[22].
В этом Символе Божество Вечной Троицы выражено самым ясным образом: у Отца и Сына и Святого Духа, то есть у достопоклоняемой Троицы – одно действие[23]. И потому наша вера такова, что мы равно веруем в Отца и Сына и Святого Духа. Ибо там, где нет различия в величии[24], не должно быть различия и в вере. Затем, я много раз говорил, что только Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, воспринял эту плоть вместе с разумной и совершенной человеческой душой[25] и что Он принял образ тела[26]. Имея истинное тело, Он стал как человек (Флп.2:7). Однако Он имеет исключительное превосходство в Своём рождении. Ведь Он родился не от семени мужа, но произошёл, как сказано: от Духа Святого и Марии Девы. Признаёшь превосходство Небесного Творца? Поистине Он стал как человек, чтобы воспринять наши немощи в Свою Плоть, но пришёл с превосходством, происходящим из вечного величия.
Итак, давайте прочтём Символ! (И когда прочёл, он продолжил). Это содержится в Божественном Писании. Неужели мы должны дерзким умом преступать пределы, установленные апостолами? Неужели мы благоразумнее апостолов?
4. Но ты говоришь мне: «Потом возникли ереси! Ведь и апостол говорит: Надлежит ересям быть, чтобы испытать добрых[27]». – И что же? Посмотри на простоту! Посмотри на чистоту! Когда появились патрипассиане[28], то кафолики решили, что в этой части [Символа] следует также добавить «невидимого» и «бесстрастного» [Отца][29], как будто Сын Божий был видимым и подверженным страданию! Если Он был видим во плоти, то видимой была Его плоть, а не Божество, и была подвержена страданию плоть, а не Божество. Послушай, наконец, что Он говорит: Боже, Боже Мой, внемли Мне, почему Ты Меня оставил? (Пс.21:2; Мф.27:46; Мк.15:34). Господь наш Иисус Христос говорит это страдая. Говорил Он это как человек, говорил по плоти, словно плоть говорит Божеству: «Почему Ты Меня оставил?» Теперь представим, что наши предки были врачами и хотели излечить болезнь с помощью лекарства. Если лекарство было не нужно в то время, когда некоторые души были тяжело больны ересью, то теперь в нём нет нужды. Даже если и следовало его искать тогда, то сейчас не нужно. По какой причине? Савеллианам противостояла неискажённая вера, [и] они были изгнаны, особенно из западных областей. Из этого лекарства [против савеллиан] ариане придумали себе повод для клеветы. Поскольку мы исповедуем Символ Римской Церкви, они считали Отца Всемогущего невидимым и бесстрастным и говорили: «Видишь, что так говорится в Символе?», чтобы представить Сына видимым и подверженным страданию! И что же? Там, где вера не искажена, достаточно учения апостолов, а дополнительные пояснения[30], даже священнослужителей, не нужны вовсе. Почему? Потому что плевелы перемешаны с пшеницей.
5. Символ начинается так: ВЕРУЮ ВО... ЕДИНСТВЕННОГО, ГОСПОДА НАШЕГО[31]. Говорите так: СЫНА ЕГО ЕДИНСТВЕННОГО! Не «единственный Господь»; един есть Бог, един и Господь[32]. Но чтобы не клеветали и не говорили, будто мы утверждаем, что Сын есть одно Лицо[33] [с Отцом, мы говорим]: И в... Единственного, Господа нашего.
Поскольку я сказал о Божестве Отца и Сына, пришло время сказать о Его воплощении: КОТОРЫЙ БЫЛ РОЖДЁН... И ПОГРЕБЁН. Ты знаешь о Его страдании и погребении. В ТРЕТИЙ ДЕНЬ... ИЗ МЁРТВЫХ. Ты знаешь и о Его воскресении. ВОСШЁЛ... ВОССЕДАЕТ одесную ОТЦА. Итак, ты видишь, что плоть ни в чём не смогла умалить Божества, мало того, воплощение послужило к великому прославлению Христа[34]. А на каком основании Он, восстав от смерти, «восседает одесную Отца»? Как Тот, Кто принёс Отцу плод доброй воли[35]. Ты знаешь две истины: «Он восстал от смерти» и «восседает одесную Отца». Плоть же никак не смогла умалить славу Божества. Ты имеешь два [объяснения]: Господь наш Иисус Христос «восседает одесную Отца», [после того как] «восстал от смерти» либо по исключительному праву Божества и Своего ипостасного рождения[36], либо же, по крайней мере, как вечный Победитель, Который, доброе «царство приобрёл Богу Отцу»[37] и снискал для Себя исключительное право Своей победой[38]. ВОССЕДАЕТ одесную ОТЦА... И МЁРТВЫХ. Послушай, человек! Ты со своей стороны должен поскорее поверить. Сама же вера пусть родится из любви. Кто любит, тот не унижает. Друг, любящий друга, ни в чём не унижает его. Любящий Господа тем более не должен умалять Его[39]. Почему я говорю: «Он восседает»? И любящему есть чего бояться: Откуда... и мёртвых. Он будет нас судить[40]. Остерегайся же принижать Того, Кто будет твоим Судьёй! Для чего эта тайна? Разве у Отца и Сына и Духа Святого не один суд? Разве не одна воля, не одно величие? Для чего тебе говорится, что Сын будет судить, если не для того, чтобы ты понял, что ни в чём не следует принижать Сына?[41] Итак, смотри, ты веруешь в Отца, ты веруешь и в Сына. А что в-третьих?
И В ДУХА СВЯТОГО. Все таинства, которые ты будешь принимать, ты примешь во [Имя] этой Троицы. Пусть никто тебя не обманет! Итак, ты видишь, что у достопоклоняемой Троицы одно действие, одно освящение, одно величие.
6. Хорошо усвой, как мы веруем в Творца, чтобы ты, пожалуй, не сказал: «Но ведь [в Символе] ещё говорится [о вере] в Церковь, и во оставление грехов, и в воскресение!» – И что же? Причина одна и та же: как мы веруем во Христа, как веруем в Отца, точно так же мы веруем и в «Церковь», и в «оставление грехов», и в «воскресение плоти». На каком основании? Потому что тот, кто верует в Творца, верует также и в дело Творца. Впрочем, чтобы вы не считали это нашей выдумкой, послушайте свидетельство: Если Мне не верите, поверьте хотя бы делам [Моим]![42] Итак, ты это знаешь. Теперь твоя вера засияет ещё ярче, если ты признаешь, что истинная и неискажённая вера в дело твоего Творца должна распространяться и на «Святую Церковь», и на «отпущение грехов». Верь же, что все грехи отпускаются тебе по вере! Потому и прочёл ты в Евангелии слова Господа: Вера твоя спасла тебя (Мк.10:52; Лк.17:19)[43].
ОСТАВЛЕНИЕ... ВОСКРЕСЕНИЕ. Веруй, что воскреснет и плоть! Зачем понадобилось, чтобы Христос воспринял плоть? Зачем было нужно, чтобы Христос взошёл на крест? Зачем было нужно, чтобы Христос вкусил смерть[44], претерпел погребение и воскрес, если не ради твоего воскресения? Всё это – таинство твоего воскресения. Если Христос не воскрес, тщетна вера наша[45]. Но Он воскрес, и потому наша вера тверда[46].
7. Итак, я сказал, что Символ составили апостолы. Если же торговцы товаром и вкладчики денег имеют такой закон, что если кто-то ограбит денежный сбор, того они считают бесчестным и недостойным доверия, то нам тем более следует остерегаться того, чтобы ничего не было похищено из Символа предков, как ты найдёшь в Откровении Иоанна, – эта книга признаётся канонической и чрезвычайно полезна для [заложения] основ веры, ведь в ней Иоанн прямо назвал Господа нашего Иисуса Христа Всемогущим[47], хотя это есть и в других местах[48], – так вот, в этой книге сказано: «Если кто прибавит или отнимет [что], тот навлекает на себя суд и наказание»[49]. Если к Писаниям одного апостола нельзя ничего прибавлять и ничего убавлять, то как же мы исказим Символ, который приняли составленным и переданным апостолами? Мы не должны ничего ни отнимать, ни прибавлять! Ведь это тот Символ, который сохраняет Римская Церковь[50], где восседал Пётр, первый среди апостолов, и куда он принёс их общее учение[51].
8. Итак, как есть двенадцать апостолов, так есть и двенадцать членов [Символа].
Перекреститесь! (После того, как это исполнено)
ВЕРУЮ... ДЕВЫ. Ты знаешь о Божестве Отца, о Божестве Сына, знаешь о воплощении Сына, как я говорил.
ПРИ... ПОГРЕБЁН. Ты знаешь о страдании, смерти и погребении. Вот эти четыре члена!
Посмотрим другие.
В ТРЕТИЙ ДЕНЬ... И МЁРТВЫХ. Это другие четыре члена, то есть уже восемь членов. Посмотрим ещё четыре члена:
И В ДУХА СВЯТОГО... ВОСКРЕСЕНИЕ. Вот по числу двенадцати апостолов и были составлены двенадцать членов[52].
9. Хочу строго предупредить вас о том, что Символ не должен быть записан, поскольку вам предстоит его возвратить[53]. Однако пусть никто не записывает! По какой причине? Мы так приняли, что он не должен быть записан. Но что же делать? Запомнить. Однако ты говоришь мне: «Как его можно запомнить, если он не будет записан?» – Тем легче его можно запомнить, если он не будет записан. «Почему?». Слушайте! Ведь над тем, что ты запишешь, ты не станешь размышлять ежедневно, будучи успокоен возможностью перечитать снова. А о том, что ты не запишешь, ты станешь вспоминать каждый день из опасения забыть. С другой стороны, Символ является надёжной защитой. Возникает ли смущение в душе и теле, искушение недремлющего врага, некая дрожь в теле, болезнь желудка – вспомни Символ[54] и погрузись в размышление! Самое главное, произноси про себя! Почему? Чтобы ты, сам привыкнув громко произносить его в присутствии верных, не начал произносить его среди оглашаемых или еретиков[55].