De fide
Предисловие к трактату «О вере»Трактат «О вере» свт. Амвросия Медиоланского, без всякого сомнения, является одним из важнейших памятников тринитарного богословия, созданных на латинском Западе в патриотический период. Данный труд был написан святителем на рубеже 70-х и 80-х годов IV в. Это центральное догматическое сочинение в творчестве свт. Амвросия, позволяющее детально реконструировать его тринитарное и христологическое учение. Кроме того, он представляет собой важнейший источник по истории богословской полемики и церковно-политической борьбы в Италии и Иллирике на завершающем этапе арианских споров[1].
Несмотря на то, что свт. Амвросий был склонен рассматривать всех своих оппонентов как сторонников учения Ария, термин «ариане» носит скорее не исторический, а типологический характер и обозначает весь спектр церковных течений IV в., для богословской позиции которых был характерен тринитарный субординационизм. Отметим также, что данный полемический концепт не был изобретением медиоланского епископа. Арианами сторонников тринитарного субординационизма именуют все кафолические авторы IV в., начиная со свт. Афанасия Великого. В современной историографии богословское течение, против которого полемизировал свт. Амвросий, принято называть «омийством» (от греч. ὅμοιος, т. е. «подобный»). Это течение сформировалось в результате попыток императора Констанция II (337–361) и епископов из его окружения разрешить арианский кризис, навязав всему епископату своеобразный «богословский минимум» (исповедание Бога Сына подобным Богу Отцу) и запретив использовать вызывавшие споры термины «сущность» и «ипостась». На Аримино-Селевкийском и Константинопольском соборах 359–360 гг. большинство епископов под давлением императорских представителей одобрило омийскую доктрину. Однако после смерти Констанция омийство было отвергнуто бо́льшей частью Западных Церквей, вернувшихся на никейские позиции. На Востоке епископат раскололся на множество различных течений, хотя в правление императора Валента (364–378) омийство сохраняло в восточной части Империи статус государственно-признанной ортодоксии.
Наиболее сильные позиции на рубеже 70-х и 80-х годов IV в. омийство занимало в Северном Иллирике (Паннония и Дакия). Следует отметить, что население этого региона было латино-язычным, и в административном плане он, как правило, рассматривался как часть Запада. Именно иллирийский епископ Палладий Ратиарский был главным оппонентом свт. Амвросия Медиоланского в этот период[2]. Сохраняя формально верность омийству, Палладий фактически отказался от примирительной направленности этого течения и открыто проповедовал радикально-субординационистское учение. В частности, он придерживался идеи тварности Бога Сына и превосходства над Ним Бога Отца, также отрицал Божество Святого Духа[3]. В этой связи его полемику со свт. Амвросием нельзя интерпретировать лишь как побочное следствие церковно-политической борьбы. Напротив, сама эта борьба была следствием принципиальных богословских расхождений между никейцами и омиями.
История создания трактата
Вопрос о целях и времени написания сочинения «О вере» относится к числу дискуссионных. Адресатом трактата является император Грациан, причём свт. Амвросий неоднократно указывает, что сочинение было создано именно по его просьбе[4]. Свт. Амвросий не сразу принялся за написание данного сочинения, и императору при личной встрече с епископом пришлось напоминать о своём желании получить его исповедание веры[5]. Мотивы обращения Грациана к свт. Амвросию остаются загадкой. Сам свт. Амвросий объясняет их несколько противоречиво: в начале третьей книги трактата, созданной вместе с четвертой и пятой несколько позднее двух первых, он указывает, что его целью является наставление императора в вере[6]. В прологе же к первой книге свт. Амвросий, напротив, утверждает, что император будет читать его сочинение не для научения, поскольку он уже утвердился в истине, а как эксперт, который должен одобрить богословие святителя[7].
В научной литературе также существуют две взаимоисключающие интерпретации мотивов, которыми руководствовался Грациан, спрашивая у свт. Амвросия его исповедание. Ж.-Р. Паланк полагал, что император обратился к медиоланскому епископу с этой просьбой, поскольку, направляясь в Иллирик – омийства на Западе и будучи никейцем, он стремился получить от него как от опытного противника арианства наставления, которые позволили бы ему успешно с богословской точки зрения противостоять ереси, с аргументацией сторонников которой он был недостаточно знаком[8]. По мнению Ф.X. Даддена, Грациан рассчитывал встретить арианских клириков при дворе своего дяди Валента и хотел подготовиться к богословскому диспуту с ними[9]. П. Нотэн[10], А. Пареди[11], Н.Б. Мак-Линн[12] и Д.X. Уильямс[13], напротив, считают, что Грациан не был в конце 70-х годов IV в. убеждённым никейцем и старался придерживаться политики веротерпимости. Потребовать у свт. Амвросия исповедание веры его побудила жалоба против него омийских епископов. При этом если П. Нотэн[14] и Н.Б. Мак-Линн[15] полагают, что это были иллирийские омии (в интерпретации последнего, они воспринимали свт. Амвросия как слабого богослова, поэтому направили свою полемику против него, недооценив его как политика), то Д.X. Уильямс[16] считает, что обращение к императору исходило от медиоланской омийской общины.
Следует признать, что обе интерпретации трактата свт. Амвросия: и как наставления в вере августа, и как богословской апологии – имеют право на существование и могут быть подтверждены приведёнными выше свидетельствами самого свт. Амвросия, и если учитывать, что медиоланский епископ писал непосредственно Грациану, странно было бы подозревать его в попытке исказить мотивы обращения к нему августа. В пользу первой версии говорит также то обстоятельство, что Грациан был воспитан Авзонием, придерживавшимся никейских взглядов[17]. В пользу второй версии – отсутствие в ранних сочинениях свт. Амвросия какой-либо развитой антиарианской полемики и выраженной позиции по ключевым вопросам арианских споров, в связи с чем медиоланский епископ не мог восприниматься современниками до написания сочинения «О вере» в качестве эксперта в области тринитарного богословия, а также передача императором общине медиоланских омиев одной из городских базилик[18]. Последний факт указывает на то, что Грациан не испытывал особой враждебности к омийскому течению.
Можно предположить, что, хотя свт. Амвросий стремился подчеркнуть, что именно император побудил его написать его сочинение, инициатива всё-таки в большей степени исходила от самого медиоланского епископа, который предпринял попытку продемонстрировать августу неприемлемость омийского течения как с богословской, так и с правовой и политической точек зрения[19]. К вопросу о богословском опровержении арианской ереси мы обратимся ниже. Здесь же отметим, что свт. Амвросий призывает императора к активным действиям против неё[20]. Отождествляя учение омиев и Евномия[21], он пытается обратить против омийства императорское законодательство, в рамках которого евномианство, наряду с фотинианством, провозглашается нетерпимой сектой[22]. Кроме того, свт. Амвросий подчёркивает военно-политическую опасность ереси – балкано-дунайский регион, где позиции ариан были особенно сильными, был разорён варварскими полчищами, в то время как стойкая в правой вере Италия оказалась спасена Богом[23]. При этом свт. Амвросий утверждает, что готская война была предсказана пророком Иезекиилем[24], а готы отождествляются им с апокалиптическим Гогом[25]. В сочинении присутствует также несколько туманное противопоставление стойкости в вере и шаткости ума императора: «Здесь у императора не переменчив ум, но незыблема вера»[26]. Возможно, здесь речь идёт о расхождениях между проникейцем Грацианом и сторонником омийства его дядей Валентом[27], или же свт. Амвросий косвенно упрекает Грациана за вступление в контакты с омиями в Иллирике и напоминает о его верности никейской вере в период пребывания в Италии[28]. Следует также подчеркнуть, что свт. Амвросий помимо прямого адресата – императора, стремится привлечь на свою сторону и всех других потенциальных читателей[29]. Таким образом, данное сочинение адресовано достаточно широкой публике, которой были интересны богословские споры между никейцами и омиями. Примечательно также, что последние три книги «О вере», судя по всему, представляют собой переработанное собрание проповедей: в тексте встречаются указания на праздничные дни и богослужебные чтения[30].
Что касается времени написания сочинения свт. Амвросия, то 3–5 книги практически все исследователи относят к концу 380 или началу 381 г.[31] Датировка первых двух книг остаётся дискуссионной. Описание свт. Амвросием широкомасштабного опустошения дунайских провинций Империи варварами, а также свидетельство, что император направился на войну с ними[32], указывают на то, что первые две книги сочинения были созданы незадолго до или несколько позднее битвы при Адрианополе (9 августа 378 г.). Из современных исследователей к ранней датировке (лето 378 г.) склоняется И.-М. Дюваль, который полагал, что приведённая выше фраза о двух умах императора(ов) подразумевает противопоставление Грациана и Валента, причём оба августа должны были быть в тот момент живы[33]. Валент же, как известно, погиб в Адрианопольском сражении. Сходную позицию занимает и Э. Савон[34].
Большинство исследователей относит написание 1 и 2 книг ко второй половине 378 или самому началу 379 г. По мнению Ж.-Р. Паланка[35], император впервые обратился к свт. Амвросию с просьбой составить изложение веры в начале 378 г., затем повторил свою просьбу во время личной встречи со святителем в Сирмии весной 378 г. (свт. Амвросий, по мнению исследователя, прибыл в Иллирик для участия в проникейском соборе). Вернувшись в Медиолан, свт. Амвросий подготовил своё сочинение. В сентябре 378 г. первые две книги были посланы императору. По мнению Паланка, обращение к императору Грациану как к «августу всей вселенной»[36] однозначно указывает на то, что текст был создан до провозглашения Феодосия соправителем Грациана 19 января 379 г. Ф.X. Дадцен в целом следует той же хронологии, только относит сирмийскую встречу к июлю 378 г.[37] Концепция Паланка была подвергнута критике в работах Г. Готтлиба. Немецкий исследователь указывает на то, что именование Грациана «августом всей вселенной» не может служить хронологическим ориентиром, поскольку каждый из соправителей считался правителем всей Империи. Ученый отодвигает дату создания трактата на время после посещения Медиолана Грацианом в апреле 380 г.[38]. Упоминаемые свт. Амвросием успехи в войне с готами Готтлиб связывает с событиями именно этого года. П. Нотэн, соглашаясь с Готтлибом в его критике аргументации Паланка, в то же время считает его собственную концепцию неадекватной реальности. Исследователь подчёркивает, что свт. Амвросий лишь ожидает окончательной победы над готами в будущем, а не описывает её как свершившийся факт. В интерпретации Нотэна, трактат не мог быть создан позднее провозглашения Феодосия соправителем Грациана, поскольку присутствующее, по мнению исследователя, в тексте противопоставление его с Валентом потеряло бы смысл. В то же время текст был написан уже после смерти Валента, т. к. размах готского нашествия, описанного свт. Амвросием, соответствует ситуации после Адрианопольского сражения. Исследователь датирует письмо Грациана к свт. Амвросию, содержавшее просьбу составить исповедание веры, октябрём 378 г. Чуть позднее в Сирмии или Медиолане произошла их личная встреча. Первые две книги трактата были составлены, по мнению Нотэна, в декабре или январе[39]. К. Маркшис, отмечая, что Готтлибу удалось поколебать всеобщую уверенность в традиционной датировке первых двух книг трактата, в то же время указывает, что исследователь не смог убедительно аргументировать свою собственную концепцию[40]. Версию Готтлиба не поддерживает и Д.X Уильямс, который считает вероятным временем создания первых двух книг осень 378 г.[41] Сходной датировки придерживается и Т.Д Барнс, который полагает, что встреча императора и епископа, во время которой Грациан повторил свою просьбу составить исповедание веры, имела место летом 378 г. в Сирмии. Далее Грациан уехал из города на войну с готами. По возвращении императора в Сирмий свт. Амвросий вручил ему своё сочинение, написанное, таким образом, всего за несколько недель[42]. Мак-Линн, напротив, склоняется к поздней датировке. По мнению британского исследователя, встреча свт. Амвросия с Грацианом имела место в Медиолане летом 379 г., зимой 379/380 г. епископ написал своё сочинение. Императору он его передал в марте 380 г. во время второго посещения Грацианом Медиолана. При этом предполагалось, что познакомиться с текстом Грациан должен был в Сирмии, куда он и направлялся[43].
В целом можно констатировать, что имеющиеся свидетельства не позволяют однозначно определить точное время создания первых двух книг сочинения «О вере». Можно лишь констатировать, что этот труд отражает историческую ситуацию рубежа 70-х и 80-х годов IV в. В то же время подобного рода датировка, при всей её неопределённости, представляется достаточной для того, чтобы реконструировать в целом ту историческую ситуацию, в которой это сочинение было создано. Очевидно, исторический фон сочинения определяется двумя острыми и бескомпромиссными противостояниями, которые находят живой отклик в творении святителя: войной Грациана против бесчинствующих в дунайских провинциях варваров и борьбой сторонников никейского течения против омийских общин в Италии и Иллирике.
Богословское содержание трактата
Создавая своё сочинение «О вере», свт. Амвросий, безусловно, не ставил своей целью систематичное изложение учения о Пресвятой Троице. Его трактат носит полемический характер.
В центре внимания святителя находятся учения еретиков, которые он стремится опровергнуть и изобличить как в глазах императора Грациана, так и других потенциальных читателей. Свт. Амвросий имел достаточно ясное представление о своих главных противниках – омиях, которых он называл «арианами». Ему известны их лидеры: Демофил Константинопольский, Палладий Ратиарский, Авксентий Доросторский[44]. Известно ему и то, что омии не находятся в общении с радикальными субординационистами – евномианами[45], при этом свт. Амвросий указывает на арианский характер и того и другого течения, отрицает догматические различия между ними и выражает удивление по поводу того факта, что они пребывают в разделении между собою[46]. Данное утверждение святителя может быть интерпретировано как полемический приём, преследующий двоякую цель: дискредитировать менее радикальное учение омиев через демонстрацию его тождественности радикальному субординационизму евномиан[47] и навлечь на омиев действие императорских законов, направленных против евномианского течения. Свт. Амвросий упоминает о важнейшем западном омийском соборе – Ариминском соборе 359 г., противопоставляя его Никейскому собору 325 г. и справедливо подчёркивая, что большинство его участников первоначально исповедало никейскую веру[48]. С помощью нескольких мест из латинского перевода Библии[49] он стремится опровергнуть и главный аргумент ранних омиев против учения о единосущии Бога Сына Богу Отцу – их утверждение, что термин «сущность» (οὐσία, substantia) отсутствует в Священном Писании[50].
Несмотря на то что трактат «О вере» является памятником полемики свт. Амвросия с омиями, в роли главного противника никейской веры в трактате предстаёт Арий[51], а все еретики-субординационисты именуются арианами. Прямого знакомства с трудами Ария свт. Амвросий в рассматриваемом сочинении явным образом не демонстрирует, хотя цитирует в своём сочинении послание Евсевия Никомидийского[52]. Впоследствии на Аквилейском соборе (381 г.) свт. Амвросий зачитает с целью изобличения своего оппонента Палладия послание Ария к свт. Александру Александрийскому[53]. Отметим, что сами лидеры омиев отрицали какую-либо свою связь с александрийским пресвитером[54].
Арию и его ученикам относят следующие очевидно субординационистские тезисы:
1) о тварности Бога Сына[55] (non sicut ceteras creaturas, fid. 1. 130; 3. 132);
2) о Его происхождении из ничего или из иной сущности, а не от Отца (ex nihilo factum aut ex alia substantia uel usia, fid. 1. 120; cp.: fid. 1. 128);
3) о временности (ex tempore coepisse dicunt Dei Filium, fid. 1. 36; cp.: fid. 1. 57) и изменяемости Его бытия (mutabilem et conuertibilem Dei Filium, fid. 1. 131);
4) о Его неподобии Отцу (dissimilem Patri dicunt esse Dei Filium, fid. 1. 35);
5) об иносущии Отцу (ex alia substantia, eterousion, fid. 1. 128; 3. 123–124; cp.: fid. 1. 40);
6) о том, что Он не является благим (bonum negant, fid. 1. 38), истинным и всемогущим (negant uerum Dei Filium, negant omnipotentem, fid. 1. 39). При этом если тезис о тварности Бога Сына разделяли и Арий[56], и Евномий[57], и поздние омии[58], то учение о Его неподобии не вполне справедливо приписывалось евномианам (они отрицали только подобие по сущности)[59] и отрицалось омиями[60]. Учение об иносущии было присуще евномианам[61], хотя данный термин не использовался Арием и омийскими богословами. Учение о происхождении Бога Сына из ничего было характерно для Ария[62] и анафематствовалось рядом восточных соборов, в которых участвовали будущие лидеры омийства[63]. Таким образом, арианская ересь, в том виде, в котором она представлена в сочинении свт. Амвросия, являет собой результат предпринятого в полемических целях смешения как минимум трёх различных доктрин, причём одна из них – омийство – сама по себе представляется весьма гетерогенным с богословской точки зрения явлением: поздние омии – главные оппоненты свт. Амвросия – не во всём следовали установлениям омийских соборов рубежа 50-х и 60-х годов IV в.[64]
Конструируя целостную арианскую ересь, свт. Амвросий вписывает её в фундаментальную оппозицию «иудейство – язычество», сближая ариан одновременно и с той, и с другой[65] традициями, выводя арианство, таким образом, за рамки христианства. Отождествление арианства и язычества позволяет свт. Амвросию распространить на ариан свою критику диалектического метода в богословии[66]. На включение арианства в обширный круг ранних ересей направлены, очевидно, упоминания в тексте манихеев, валентиниан, эбионитов и маркионитов[67]. Часто упоминает свт. Амвросий и монархиан: савеллиан и фотиниан[68]. С одной стороны, отвержение монархианства в его модалистской и динамистской формах, вероятно, преследует целью защиту от упрёков в тайном монархианстве, которые ариане адресовали никейцам[69]. С другой – уже с 60-х годов IV в. в никейской богословской традиции закрепилось представление об ортодоксии как учении, избегающем одновременно и арианской и савеллианской еретических крайностей – не смешивающем Отца и Сына, как Савеллий, и не разделяющем Их, как Арий. Между Отцом и Сыном есть различие, но нет разделения Божества[70].
Центральным тезисом триадологического учения свт. Амвросия является совершенное единство Пресвятой Троицы. В отличие от отцов каппадокийцев свт. Амвросий уделяет мало внимания ипостасным отношениям[71] и не развивает учение о единоначалии Бога Отца[72]. Выражающие различие Лиц термины proprietas[73] и persona[74] он использует редко и сразу в нескольких значениях, что не позволяет их интерпретировать однозначно как аналоги греч. ὑπόστασις. Всё это не позволяет нам вслед за К. Маркшисом однозначно определить богословие свт. Амвросия как новоникейское[75].
Говоря о взаимоотношениях между Богом Отцом и Богом Сыном, свт. Амвросий подчёркивает вечность и неисповедимость рождения Сына от Отца (1. 60). Как божественный акт, рождение Сына является тайной и не поддаётся рациональной интерпретации (1. 64). Лица Пресвятой Троицы обладают единой сущностью, которую свт. Амвросий обозначает с помощью терминов natura, diuinitas и substantia[76]. Последний термин он однозначно отождествляет с греч. οὐσία (1. 128)[77]. Использует святитель и никейский термин «единосущный» (homousion). По его мнению, данный термин одновременно выражает и различие Лиц, и единство природы (3. 126). Следствием единосущия Троицы является наличие у Божественных Лиц единой воли (uoluntas, 1. 109, ср. 1. 112), силы (uirtus, 1. 13:62) и действия (operatio, 1. 23). При этом Бог Сын являет собой Силу, Слово и Премудрость Божью (1. 16). Он также назван Творцом (1. 86), причём, как и свт. Афанасий[78], свт. Амвросий чётко отделяет нетварное бытие Троицы от тварного бытия[79]. В то же время единство тварного мира свидетельствует о едином Боге[80].
Специфической «латинской» чертой богословия свт. Амвросия является особое внимание к теме власти в рамках троического богословия[81]. Как и папа Дамас[82], свт. Амвросий подчёркивает единство власти Троицы (potestas una est Trinitatis)[83], единство господства Отца и Сына (una deltas et Patris et Fill et una dominatio probaretur)[84], единство царства Троицы (non ergo diuisum est regnum Trinitatis)[85]. Оппоненты свт. Амвросия также уделяли большое внимание данной теме, однако подчёркивали подчинённость Сына Отцу и Святого Духа Сыну[86]. Таким образом, тринитарный субординационизм на латинской почве потерял свой изначально «гносеологический» характер[87]. В центре внимания на Западе оказалась не идея богопознания, но мироправления Божия. Впрочем, сам свт. Амвросий, напротив, отдаёт должное восточной традиции и, как и Ориген[88] и свт. Афанасий[89], развивает учение о Боге Сыне как об образе (imago) Бога Отца, предполагающем сходство (similitudo) между Ними[90], а также об откровении Бога Отца в Сыне (Filius in Patre cognoscitur)[91], при этом Отец уподобляется свету, и в Сыне как в Его сиянии проявляется слава Отчая[92]. В то же время Оба Они являются светом, поскольку Бог есть свет[93].
Как и другие никейские авторы, свт. Амвросий следует экзегетическому принципу, согласно которому возвышенные евангельские речения о Христе следует относить к Его божеству, а «уничижающие» (например, о Его тварности) – к человечеству[94]. Медиоланский епископ прямо свидетельствует о двух природах во Христе, божественной и плотской[95], и призывает приписывать страдания только Его человечеству[96].
Святому Духу свт. Амвросий уделяет в трактате «О вере» намного меньше внимания, чем Богу Отцу и Сыну, что было отмечено и его адресатом – императором Грацианом. Август обратился к свт. Амвросию с просьбой составить сочинение, специально посвящённое Святому Духу, в котором свт. Амвросий доказал бы Его божество на основании Священного Писания и логических аргументов[97]. Именно в трактате «О Святом Духе» (De Spiritu Sancto), созданном в первой половине 381 г.[98], медиоланский епископ и разовьёт своё пневматологическое учение, компенсировав, таким образом, недостаточное внимание к данной теме в сочинении «О вере».
В целом тринитарное богословие свт. Амвросия может рассматриваться как результат синтеза нескольких богословских традиций[99]. Вслед за свт. Афанасием он плодотворно использует восточные богословские мотивы, в частности учение о Сыне как об образе Бога Отца, открывающем Его миру. Как и восточные новоникейцы, свт. Амвросий стремится к установлению баланса между учением о единстве божества и различии Лиц, однако ему не удаётся в отличие от свт. Григория Богослова[100] представить эти два тезиса в их парадоксальном напряжении и взаимосвязи из-за отсутствия в богословии святителя учения о монархии Бога Отца как фундаменте тринитарного единства. В то же время свт. Амвросий освобождается от характерного для западного богословия промонархианского уклона[101] и определённо различает в своём тринитарном богословии понятия «природа» и «лицо». Одновременно его сосредоточенность на теме божественного могущества указывает на «западную» специфику его богословской мысли, которая может быть адекватно истолкована лишь в контексте его полемики с поздними омиями, одним из памятников которой и является рассматриваемое сочинение медиоланского епископа.
Арианская полемика против трактата «О вере»
Первые две книги трактата «О вере» свт. Амвросия получили известность в омийских кругах[102]. Палладий, которого свт. Амвросий лично порицал как одного из лидеров ариан, был крайне оскорблён данным сочинением. Вероятно, именно поэтому он и обратился к императору с просьбой провести на представительном соборе богословский диспут между омиями и западными никейцами. В роли арбитров должны были выступить восточные епископы[103]. Собор был действительно созван в Аквилеи в сентябре 381 г., но участвовали в нём только сторонники свт. Амвросия – западные епископы[104]. Сам он фактически руководил процессом над Палладием и его сподвижником Секундианом Сингидунским. Собор осудил лидеров омиев как ариан[105]. Последние заявили, что собор, в котором не приняли участие восточные епископы[106] и где обвинители были одновременно и судьями[107], не может быть признан законным. В своей «Апологии» Палладий требует созыва нового вселенского собора[108] или переноса его богословского спора со свт. Амвросием на суд римского сената[109]. И то, и другое предложения были проигнорированы императором. В своём полемическом сочинении Палладий цитирует большой фрагмент из трактата свт. Амвросия «О вере»[110], подвергая его критике с разных позиций: и за неразличение личных свойств (proprietates personarum) Бога Сына и Бога Отца и, соответственно, за богохульство в Их отношении[111], и за использования в своих целях заблуждений императора[112], и за огульное обвинение лидеров омиев в приверженности арианству[113], и за злоупотребление мифологическими образами с целью демонстрации своей учёности[114] (свт. Амвросий сравнивал учение еретиков с гидрой и Сциллой[115]).
Сопоставляя аргументы свт. Амвросия и Палладия, мы можем прийти к выводу, что они использовали в своих сочинениях сходные полемические приёмы и категории. В то же время их тексты однозначно свидетельствуют о фундаментальном различии в тринитарном учении противоборствующих сторон: радикальный субординационизм омиев столкнулся в решающей схватке с никейским учением о единосущии. Исход этого поединка был предрешён и в силу различия в уровне богословской аргументации (по крайней мере, если брать в расчёт не только латинских авторов, но и отцов каппадокийцев), и в силу того обстоятельства, что большинство епископов как на Западе, так и на Востоке уже перешло на никейские позиции к началу 80-х годов IV в., и омийское течение, лишённое поддержки императорской власти, стремительно трансформировалось в этот период в маргинальную гетеродоксальную группу.
Г.Е. Захаров