Симфония по творениям святителя Василия Великого #3

Прекословие

Всякое прекословие, хотя оно от приязненного и благоговейного расположения, отчуждает прекословящего от Господа; всякое же слово Господне должно принимать со всей несомненностью (4).

Прелюбодеяние

Если муж, живя с женой и не удовольствовавшись браком, впадает в блуд, то такового признаем блудником и надолго подвергаем духовным наказаниям; впрочем, не имеем правила подвергать его осуждению за прелюбодеяние, если грех сделан со свободной от брака, потому что прелюбодейца, как сказано, непорочна и неоскверненна не будет и не возвратится к мужу своему (см. Иер. 3:1), и содержащий прелюбодейку – безумен и нечестив (Притч. 18:23), а впадший в блуд не отлучается от сожительства со своей женой. Потому как жена приимет мужа своего, возвращающегося от блуда, так муж изгонит из дома своего оскверненную им. Нелегко найти этому основание, но так превозмог обычай (6).

* * *

Если муж отлучился и не является, то жена его, прежде удостоверения о смерти его вступившая в сожитие с другим, прелюбодействует (6).

* * *

О женщинах, которые впали в прелюбодеяние, исповедали или сами свой грех из благоговения, или как ни есть обличены во грехе, отцы наши не повелели объявлять всенародно, дабы обличенным не дать причины к смерти; установили же чтобы оставаться им без приобщения, пока не исполнится время покаяния...

Жены воинов, которые, не имея известий о мужьях, вступили в брак, подлежат тому же осуждению, как и жены, которые не дождались возвращения отлучившихся мужей. Впрочем, дело более достойно здесь извинения, потому что более причин заключать о смерти мужей (6).

* * *

Кто по отъятии у него чужой жены вступил в брак, тот за прежнюю будет обвинен в прелюбодеянии, а за вторую не подлежит ответственности (6).

* * *

Живущая с прелюбодеем во все это время есть прелюбодейка (6).

* * *

Жена, оставленная мужем, по моему мнению, должна оставаться безбрачной, ибо если Господь сказал: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать (Мф. 5:32), то преградил ей общение с другим тем самым, что назвал ее прелюбодейкой. Ибо возможно ли, чтобы муж подлежал ответственности как виновник прелюбодеяния, но невинна была жена, которую Господь назвал прелюбодейкой за общение с другим мужем? (6)

* * *

Кто впал в прелюбодейство, тот пятнадцать лет да не приобщается Святынь, и да будет четыре года плачущим, четыре – слушающим, четыре – припадающим, два – стоящим с верными без приобщения...

Кто показал бесстыдство на мужчинах, тому пусть будет распределено время наказания, как и впадшему в грех прелюбодеяния.

Кто исповедал преступление свое с бессловесным, тот да проведет в покаянии то же самое время (6).

* * *

Сопряжение браком людей в запрещенном родстве, если будет обличено как грех человеческий, да понесет наказание, положенное прелюбодеям (6).

* * *

Кто оставляет жену, законно с ним сочетавшуюся, и берет другую, тот, по изречению Господню, подлежит суду за прелюбодеяние (см. Мф. 19:9). Правилами же отцов наших постановлено, чтобы таковым один год плакать, два года быть в числе слушающих, три года припадать, седьмой же год стоять с верными, и таким образом удостаиваться приношения, если покаются со слезами.

То же правило имеет силу и в рассуждении тех, которые берут в сожитие двух сестер, хотя и в разные времена.

Распаляемый страстью к своей мачехе подлежит тому же правилу, как распаляемый страстью к своей сестре (6).

Премудрость

Из притчей [Соломоновых] можно познать премудрость и наказание (Притч. 1:2)^[117]. А премудрость есть знание вещей Божественных и человеческих, также и их причин.

Посему, кто с успехом богословствует, тот познал премудрость, как и блаженный Павел говорит: мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей (1Кор. 2:6, 7).

И кто из устройства мира уразумевает Зиждителя, тот познает также Бога из премудрости, видимой в мире. Ибо невидимое Его... от создания мира через рассмотрение творений видимо (Рим. 1:20). А к мысли о Боге приближает нас, когда говорит: Господь премудростью основал землю; и: когда Он уготовлял небеса, я [премудрость] была там; и: я была при Нем художницею; и: была радостью всякий день (Притч. 3:19, 8:27–30). Ибо все это говорит Соломон от имени олицетворенной им премудрости, чтобы доставить нам ясное о ней познание. И вообще в словах: Господь имел меня началом пути Своего (Притч. 8:22), – разумеет премудрость, открывающуюся в мире, которая едва не выговаривает через видимое, что она произошла от Бога и что в тварях не самослучайно сияет столько премудрости. Ибо как небеса проповедуют славу Божию, и о творении рук Его возвещает твердь, возвещает же не издавая гласа; потому что нет наречий и языков, на коих не слышны были бы голоса их (Пс. 18:2, 4), таковы словеса и началородной премудрости, которая при творении прежде всего другого положена в основание твари: она молча вопиет о своем Творце и Господе, чтобы ты восходил через нее к мысли о едином Премудром.

Но есть и человеческая некая мудрость; это – опытность в делах житейских, по которой называем премудрыми сведущих в одном каком-нибудь из полезных искусств.

Поэтому у этого писателя приглашением к премудрости и занята не малая часть книги. Премудрость во исходех поется, в стогнах же дерзновение водит, на краех же стен проповедуется (Притч. 1:20, 21)^[118]. Видя ревность людей, видя, что все мы естественным образом любим знаменитость премудрости, Соломон похвалами премудрости возбуждает души стремиться к ней без укоснения и нерадения. Говорит, что везде много о ней речей, на путях, на торжищах, на городских стенах. Для того именует врата, стогны, стены, чтобы наименованием исходов и стогн показать знаменитость премудрости, а наименованием ее стен – ее пользу и достаточность для всякой безопасности в жизни. И желая освоить нас с нею, говорит: Скажи мудрости: «Ты сестра моя!»; и еще: люби ее, и она будет оберегать тебя (Притч. 7:4, 4:6). Потом, показывая общеполезность ее и что польза от нее простирается равно на всех, говорит: заколола жертву, то есть уготовала твердую пищу для обучивших душевные чувства долгим учением; растворила вино свое, веселящее сердце человека; а под чашей разумеет он общее и всенародное причащение благ, где всем дозволено с одинаковым правом почерпать сколько кто может и сколько кому потребно; и приготовила у себя трапезу (Притч. 9:2). Все говорит в высшем знаменовании, под образом телесного давая нам разуметь духовное. Ибо словесную пищу души называет трапезой, к которой созывает с высоким проповеданием (Притч. 9:3)^[119], то есть учениями, не заключающими в себе ничего низкого и презренного. Кто неразумен, обратись сюда! (Притч. 9:4). Ибо как больные требуют врачевания, так безумные имеют нужду в мудрости. И: лучше бо сию куповати, нежели злата и сребра сокровища (Притч. 3:14)^[120]. И: она дороже драгоценных камней... ничто из желаемого тобою не сравнится с нею (Притч. 3:15). И: Сын мой! если ты мудр, то мудр для себя и для ближних твоих (Притч. 9:12). И: у сына разумного дела благоуспешны (Притч. 13:14). И вообще, в истине сего слова можешь ты увериться, собрав на досуге все, что сказано о премудрости у Соломона.

Поскольку же в лукавую душу не войдет премудрость (Прем. 1:4), то прежде всего души, намеревающиеся беседовать с мудростью, очищает Божиим страхом. Ибо тайны спасения повергать перед всяким без разбора и принимать одинаково всех, даже не имеющих ни чистой жизни, ни разума испытанного и точного, походит на то же, что и в нечистый сосуд вливать многоценное миро. Посему начало мудрости – страх Господень (Притч. 1:7). А страх – очищение души по молитве пророка, который говорит: пригвозди страху Твоему плоти моя^[121] (Пс. 118:120). Где обитает страх, там пребывает всякая душевная чистота, потому что оттуда бежит всякий порок и всякий нечестивый поступок; и телесные члены, пригвожденные страхом, не могут порываться на дела неблагоприличные. Как человек, в которого вонзены вещественные гвозди, будучи удерживаем болью, остается бездейственным, так и пригвожденный страхом Божиим, ожиданием угрожающих наказаний пронзаемый как бы некоторой болью, не может и глаз употреблять, на что не должно, и рук простирать на дела непозволенные, и вообще, ни в малом, ни в великом поступать вопреки своему долгу. Оскверненных же и подлых душой Соломон не допускает к слышанию Божественных речей, говоря: а бесстрашные во вратах водворятся (см. Притч. 19:23). И: взыщете премудрости у злых и не обрящете (Притч. 14:6)^[122]. И еще: взыщут мене злии и не обрящут (Притч. 1:28)^[123], потому что не очищены Божиим страхом. Поэтому кто намерен приступить к принятию премудрости, тот приходи, очистив срамоту греха спасительным страхом. Итак, из учения Притчей открылось нам и другое благо, а именно: восприятие страха, внушенное нам премудростью (1).

Препятствие

Не должно препятствовать исполняющему волю Божию, по заповеди ли Божией, или по разуму последует он заповеди; и исполняющий заповедь не должен слушать препятствующих, хотя они ближние, но обязан держаться принятого намерения (4).

Пресыщение

Пресыщение – начало всякого вреда. Ибо вместе с роскошью, пьянством и всякого рода лакомствами тотчас возникают все виды скотской невоздержности. От этого люди, как скоро роскошь вонзит свое жало в душу, делаются кони женонеистовни (Иер. 5:8)^[124]. У упившихся и естество превращается^[125]: в естестве мужеском вожделевают они женского, и в женском мужеского. Но пост указывает меру и в делах супружеских, удерживая от неумеренности даже в том, что дозволено законом: по согласию отделяет время для упражнения в молитве (см. 1Кор. 7:5) (1).

Пример

Учение о том, как надо жить христианину, не столько требует словесного наставления, сколько ежедневного примера (6).

Природа

Одна травка или одна былинка достаточна занять всю мысль твою рассмотрением искусства, с каким она произведена, как, например, стебель пшеницы опоясывается коленцами, чтобы они, подобно связкам, удобно поддерживали тяжесть Колосьев, когда исполненные плодами клонятся к земле. Посему стебель у овса совершенно пуст, так как вершина его ничем не обременена, и стебель пшеницы природа защитила такими связками, зерно же заключила во влагалище, чтобы не могло быть похищено птицами, и длинными остями, подобными иглам, предотвратила вред от мелких животных. Что мне сказать? И о чем умолчать? В богатых сокровищницах творенья трудно найти предпочтительное прочему (2).

* * *

В нас есть естественные добродетели, с которыми душа имеет сродство не по человеческому научению, но по самой природе. Никакая наука не учит нас ненавидеть болезнь, но сами собой имеем отвращение ко всему, что причиняет нам скорбь, так и в душе есть какое-то не учением приобретенное уклонение от зла. Всякое же зло есть душевный недуг, а добродетель соответствует здоровью. Хорошо некоторые определяли здоровье, что оно есть благоустройство естественных действований. Кто скажет то же и о благосостоянии души, тот не погрешит против приличия. Посему душа, и не учась, желает свойственного ей и сообразного с ее природой. По этой-то причине для всякого похвально целомудрие, достойна одобрения справедливость, удивительно мужество, вожделенно благоразумие. Эти добродетели душе более свойственны, нежели телу здоровье.

Дети, любите отцов, родители, не раздражайте детей (Еф. 6:4). Не то же ли говорит и природа? Не новое советует Павел, но скрепляет узы естества. Если львица любит рожденных ею и волк вступает в бой за своих волчат, что скажет человек, и заповедь преступающий, и природу искажающий, когда или сын не уважает старости отца, или отец, вступив во второй брак, забывает прежних детей? У бессловесных неодолима взаимная любовь между детьми и родителями, потому что создавший их Бог вознаградил в них недостаток разума избытком чувств. Почему ягненок, выскочив из хлева, среди тысячи овец знает самый цвет и голос матери, спешит к ней, ищет своих собственных источников молока? И хотя он встретит тощие матерние сосцы, довольствуется ими, пройдя мимо многих сосцов обремененных молоком. И мать в тысяче ягнят узнает своего. Один у всех голос, и цвет тот же, и запах подобен, сколько представляется нашему обонянию, но у них есть какое-то чувство, которое гораздо острее нашего представления и по которому для каждого легко распознать собственное свое.

У щенка нет еще зубов, однако же ртом защищается уже он от раздражившего. У тельца нет еще рогов, но он уже знает, где у него вырастет оружие. Все это служит доказательством, что всяким животным природное ему не изучается и что в существах ничего нет беспорядочного и неопределенного, а, напротив того, все носят на себе следы Творческой премудрости, и каждое показывает в себе, что оно снабжено нужным к охранению собственного благосостояния.

Пес не одарен разумом, но имеет чувство почти равносильное разуму. Что едва изобрели мирские мудрецы, просидев над этим большую часть жизни, – разумею хитросплетение умозаключений, – тому пес оказывается наученным от природы. Ибо, отыскивая звериный след, когда найдет, что он разделился на многие ветви, обегает уклонения ведущие туда и сюда, и тем, что делает, почти выговаривает следующее умозаключение: или сюда поворотил зверь, или сюда, или в эту сторону. Но как не пошел он ни туда, ни сюда, то остается бежать ему в эту сторону. И таким образом, через отрицание ложного находит истинное. Больше ли этого делают те, которые, чинно сидя над доской и пиша на пыли, из трех предложений отрицают два и в остальном находят истину?

А памятование милости в этом животном не пристыдит ли всякого неблагодарного к благодеяниям? Рассказывают, что многие псы, когда Господа их были убиты в пустом месте, умирали над ними. А некоторые, вскоре по совершении убийства, служили путеводителями сыщикам убийц и достигали того, что злодеев предавали казни. Что же скажут те, которые не только не любят сотворившего и питающего их Господа, но и в числе друзей имеют глаголющих неправду на Бога, одной приобщаются с ними трапезы и при самом вкушении пищи терпят хулы на Питающего? (2)

Пристрастие

Не может стать учеником Господним тот, кто пристрастен к чему-нибудь настоящему или терпит при себе что-либо хотя мало отвлекающее от Божией заповеди (4).

Присутствие Божие

Помня слова Сказавшего: не наполняю ли Я небо и землю? (Иер. 23:24); и: разве Я – Бог только вблизи, говорит Господь, а не Бог и вдали? (Иер. 23:23); и: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18:20), – надо всякое дело совершать, как бы оно делалось пред очами Господа, и всякую мысль слагать, как бы Господь назирал ее. Ибо в таком случае будет и всегдашний страх, при котором, по написанному, гордость и высокомерие и злой путь и коварные уста я ненавижу (Притч. 8:13), и любовь усовершится, исполняя сказанное Господом: не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца (Ин. 5:30), потому что душа сохранит всегдашнюю уверенность, что как добрые дела приятны Судии и Подвигоположнику нашей жизни, так дела противные вскоре подвергнутся осуждению. А думаю, что с этим вместе достигнуто будет и то, чтобы самые заповеди Господни исполнять не из человекоугодия. Ибо никто при уверенности, что он в присутствии высшего, не обращается к низшему. А если бы и случилось, что сделанное приятно и угодно лицу знаменитому, но неприятно и стоит порицания по мнению низшего, то всякий, признавая достойным предпочтения одобрение высшего, пренебрегает осуждением низшего. Если же так бывает у людей, то какая душа, истинно трезвенная и здравая, при уверенности в присутствии Божием, иногда оставив совершение дела, благоугодного Богу, обратится к людским мнениям, иногда же, нерадя о заповедях Божиих, поработится человеческому обычаю, или уступит над собой власть общему предрассудку, или придет в смущение пред облеченными высоким саном? (5)

Причащение (приобщение)

И для самой вечной жизни необходимо Причащение Тела и Крови Христовых. Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную (Ин. 6:53, 54) (4).

* * *

Приступающий к Причащению без разумения намерения, для которого дается Причащение Тела и Крови Христовых, не получает от этого пользы, а причащающийся недостойно – осуждается...

С каким намерением должно есть Тело и пить Кровь Господню? В воспоминание Господня послушания даже до смерти, чтобы живущие жили уже не для себя, но для Умершего за них и Воскресшего (4).

* * *

С каким страхом, с каким убеждением и с каким расположением должны мы приобщаться Тела и Крови Христовых?

Страху учит нас апостол, говоря: кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе (1Кор. 11:29). А убеждение производит вера и в слова Господа, сказавшего: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание (Лк. 22:19), и в свидетельство Иоанна, который, изобразив сперва славу Слова, описывает потом и образ вочеловечения в следующих словах: и Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины (Ин. 1:14), – а также в словах апостола, написавшего: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но... Себя Самого истощил, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:6–8). Поэтому когда душа, поверив этим и им подобным изречениям, познает величие славы и удивится преизбытку смирения и послушания в том, что Он, будучи таким и столь великим, ради нашей жизни был послушным Отцу даже до смерти, тогда, думаю, она доведет свое расположение до любви к Богу и Отцу, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас (Рим. 8:32), и к Единородному Его Сыну, пребывшему послушным до смерти для нашего искупления и спасения, и таким образом будет в состоянии уразуметь апостола, который для здравых умом как бы правилом каким поставляет добрую в этом совесть, когда говорит: любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего (2Кор. 5:14, 15). Такое расположение и такую готовность должен иметь приобщающийся Хлеба и Чаши.

Если с кем случится нечто обычное и естественное, то надо ли ему приступать к общению святых?

Апостол показал, что погреблись с Ним в крещении выше природы и навыка (Рим. 6:4), когда в этом месте о крещении в воде после сказанного выше говорит: зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху (Рим. 6:6), а в другом месте повелевает: умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение, за которые гнев Божий грядет на сынов противления (Кол. 3:5, 6); еще в другом месте дает правило, говоря: те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5:24). Но я изведал, что, по благодати Христовой, и мужи, и жены достигают этого искренней верой в Господа. А на того, кто, находясь в нечистоте, приближается ко святым, и в Ветхом Завете видим страшный суд. Если же здесь Тот, то больше храма (Мф. 12:6), то есть страшнее, то вразумит нас апостол, сказав: кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе (1Кор. 11:29).

Следует ли святое приношение совершать в обыкновенном доме?

Писание не дозволяет, как обыкновенный сосуд вносить во святая, так и святая совершать в обыкновенном доме: потому что Ветхий Завет ясно Божиим повелением не позволял ничего подобного. Господь говорит: здесь Тот, Кто больше храма (Мф. 12:6), и апостол говорит: разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Что сказать вам? похвалить ли вас за это? Не похвалю. Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, и проч. (1Кор. 11:22, 23). Из этого научаемся как в церкви не есть и не пить на обыкновенной вечери, так и вечери Господней не подвергать поруганию, совершая в доме обыкновенном, разве когда по необходимости изберет кто-то более чистое место, или дом, заблаговременно (5).

* * *

Хорошо и преполезно каждый день приобщаться и принимать Святое Тело и Кровь Христову, потому что Сам Христос ясно говорит: ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную (Ин. 6:54). Ибо кто сомневается, что непрестанно быть причастником Жизни не иное что значит, как жить многообразно? Впрочем, приобщаемся четыре раза каждую седмицу: в день Господень, в среду, в пяток и в субботу, также и в иные дни, если бывает память какого святого. А что нимало не опасно, если кто во время гонений, за отсутствием священника или служащего, бывает в необходимости принимать Причастие собственной своей рукой, излишним было бы это и доказывать, потому что долговременный обычай удостоверяет в этом самим делом. Ибо все монахи, живущие в пустынях, где нет иерея, храня Причастие в доме, сами себя приобщают.

А в Александрии и Египте и каждый крещеный мирянин по большей части имеет Причастие у себя в доме и сам собой приобщается, когда хочет. Ибо когда иерей единожды совершил и преподал Жертву, принявший ее как всецелую, причащаясь ежедневно, справедливо должен веровать, что принимает и причащается от самого преподавшего, и в церкви иерей преподает часть, и приемлющий с полным правом держит ее, и таким образом собственной своей рукой подносит к устам. Потому одну имеет силу, приемлет ли кто от иерея одну часть или вдруг многие части (6).

Пришествие второе

Не должно думать, что пришествие Господа будет местное и плотское, но надо ожидать Его во славе Отчей вдруг в целой вселенной (4).

Произволение

Но говорят: «Почему в самом устройстве не дано нам безгрешности, так что нельзя было бы согрешить, хотя бы и хотели?» Потому же, почему и ты не тогда признаешь служителей исправными, когда держишь их связанными, но когда видишь, что добровольно выполняют перед тобой свои обязанности. Поэтому и Богу угодно не вынужденное, но совершаемое по добродетели. Добродетель же происходит от произволения, а не от необходимости; а произволение зависит от того, что в нас; и что в нас, то свободно. Посему, кто порицает Творца, что не устроил нас по естеству безгрешными, тот не иное что делает, как предпочитает природе разумной неразумную, природе, одаренной произволением и самодеятельностию, – неподвижную и не имеющую никаких стремлений (1).

Промысл Божий

У Бога ничто не оставлено без промышления и попечения. Все назирает Его недремленное Око, всему Оно присуще, предустрояя спасение каждой твари (2).

Простота

Не приемлющие простоты духовного учения, изощренные же диалектикой на противоречия, правдоподобием лжеумствований превозмогают нередко твердость истины (1).

Прошение

Молясь же, смотри, не попроси одного вместо другого и не прогневай Господа. Не проси ни имения, ни славы человеческой, ни власти, ни другого чего-либо преходящего, но проси Царствия Божия, и все служащее на потребу тела Он подаст тебе, как говорит Сам Господь: ищите Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6:33) (5).

* * *

Прося того, что достойно Бога, не отступай, пока не получишь. Ибо, на это наводя мысль, Господь говорит в Евангелии: кто-нибудь из вас, имея друга, придет к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему; а тот изнутри скажет ему в ответ: не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе. Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит (Лк. 11:5–8). Господь представляет нам пример, чтобы научить нас быть неослабными и ревностными в вере.

Он берет пример с человека и для человека же, чтобы научился ты никогда не терять надежды, чтобы, когда будешь просить и не получишь, не отставал, пока не получишь, если только... просишь того, что Богу угодно, и чтобы не говорил: «Я грешник, и потому не услышан». А чтобы не отчаялся ты, для того говорит Он: если он и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его даст ему, сколько просит. Наконец, хотя пройдет месяц, хотя год, три года и большее число лет, пока не получишь, не отступай, но проси с верой, непрестанно делая добро (5).

* * *

Часто бывает, что иной из нас в юности заботился о целомудрии, потом подкралось удовольствие, пробудились естественные пожелания, ослабела молитва, к молодости подлито вино, и целомудрие погибло, и человек из одного стал другим. Так происходят превращения, потому что человек не с мужественным рассудком противится страстям. Поэтому должен он со своей стороны сделать все, но вопиять к Богу, чтобы Он был ему помощником. Ибо если кто по непостоянству предается пожеланиям и сам себя выдает врагам, то Бог не помогает ему и не слушает его, потому что он предварительно сделал себя чуждым Богу через грех. Кто хочет иметь помощь от Бога, тот не изменяет долгу, а кто не изменяет долгу, тому никогда не изменяет Божие содействие.

Поэтому не надобно доводить себя до того, чтобы осуждала в чем-либо собственная совесть, и в таком состоянии призывать Божию помощь; призывать же ее должно не с нерадением, не скитаясь умом туда и сюда. Такой не только не получит просимого, но еще более преогорчит Владыку. Если и тот, кто стоит и ведет речь перед князем, стоит с великим страхом, не дозволяя блуждать как внешнему своему оку, так и внутреннему, душевному, чтобы не подвергнуться опасности, то не тем ли паче со страхом и трепетом надобно стоять перед Богом, весь ум устремляя к Нему единому, а не к чему-либо иному? Ибо Он не только, подобно людям, видит внешнего человека, но прозирает и во внутреннего. Потому если будешь стоять перед Богом, как надо, и со своей стороны все сделаешь, то не переставай просить, пока не получишь просимого тобой. Если же будешь осуждаем своей совестью как презритель и если будешь стоять на молитве рассеянно, то не дерзай стоять перед Богом, чтобы молитва твоя не обратилась в грех. А если, изнемогая от греха, ты не в состоянии молиться без развлечения, то принуждай себя, сколько станет сил, и продолжай стоять перед Богом, к Нему устремляя ум и собирая его в себя самого, и Бог простит тебе, потому что не из пренебрежения, но по немощи не имел ты сил стоять перед Богом, как должно. Если так будешь себя принуждать ко всякому делу благому, не переставай просить, пока не получишь просимого тобой, но терпеливо толкай в дверь Его, прося тобою просимого. Ибо всякий, сказано, просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Лк. 11:10). Ибо чего иного желаешь ты получить, как не единого спасения в Боге? (5)

Но говоришь: «Много раз просил я, и не получал». Без сомнения, потому, что просил худо, или с неверием, или рассеянно, или неполезного тебе. А если нередко и полезного просил, то не имел постоянства. Ибо написано: терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21:19), – и: претерпевший до конца спасется (Мф. 10:22) (5).

* * *

Поскольку Господь обещал: все, чего ни попросите в молитве с верою, получите (Мф. 21:22); и еще: если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им (Мф. 18:19), то как же и сами святые, прося, не получали, как, например, апостол, сказавший: трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня (2Кор. 12:8), и не получивший просимого, а также Иеремия пророк и сам Моисей?

Поскольку Господь наш Иисус Христос, сказав в молитве: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия (Мф. 26:39), потом присовокупил: впрочем не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22:42), то прежде всего надо знать, что не всего, чего хотим, позволено нам просить и что не во всяком случае умеем просить полезного: мы не знаем, о чем молиться, как должно (Рим. 8:26). Поэтому с великой осмотрительностью должно делать прошения, сообразно с волей Божией. А не услышанным надо знать, что потребно или терпение, или усиление молитвы, по притче Господней о том, что должно всегда молиться и не унывать (Лк. 18:1), и по сказанному Господом в другом месте: по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит (Лк. 11:8), или также потребны исправление и прилежание, по нареченному Богом к некоторым через пророка, сказавшего: и когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь, и прочее (Ис. 1:15, 16 и далее). А что и ныне у многих бывают и есть руки полны крови, в этом не должны сомневаться верующие в тот суд, какой изрек Бог на получившего повеление возвестить народу и умолчавшего, сказав: кровь согрешившего от рук стража взыщется (Иез. 33:6). В истине и неминуемости этого удостоверившись, апостол сказал: чист я от крови всех, ибо я не упускал возвещать вам всю волю Божию (Деян. 20:26, 27). А если умолчавший только оказывается повинным в крови согрешающих, что должно сказать о тех, которые соблазняют других или тем, что делают, или тем, что говорят. Иногда же бывает, что и по недостоинству просящего не исполняется прошение, как было с Давидом, который молился о построении Дома Божия и был оставлен не потому, что чужд был благоугождения Богу, но потому, что не признан достойным такого дела. Иеремия же остался не услышанным за грехи тех, о ком молился. Нередко же и вследствие того, что нами по нерадению упущено время, в которое следовало сделать прошение, потом оказываемся просящими неблаговременно и напрасно. А в рассуждении слов: трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня (2Кор. 12:8), – надо знать, что много различных причин внешних и телесных обстояний, которые Бог или насылает, или попускает по домостроительству, более важному, чем освобождение от этих обстояний. Поэтому если кто мог узнать, что ему надо прошением освободиться от напасти, тот принес прошение, и бывает услышан, как два слепца в Евангелии, и десять прокаженных, и многие другие. А если кто не узнал причины, по которой подпал искушению (ибо часто должно терпением достигать той цели, для которой послано на него искушение), и просит избавить от напасти, когда ее надлежит терпеть до конца, тот не бывает услышан потому, что не согласуется это с целью Божия человеколюбия. Слова же: если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного (Мф. 18:19) – объясняют само это место. Ибо речь идет об обличающем грешника и об обличаемом, а именно: поскольку Бог не хочет смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез. 33:11), то если обличенный сокрушается душой и соглашается с намерением обличающего о всякой вещи, то есть во всяком грехе, которому попросят отпущения, дано им будет оно человеколюбцем Богом. Но если обличаемый не согласится с обличающим, то бывает не отпущение, а связание, по присовокупленному: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, во исполнение известного суда: если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф. 18:18, 17) (5).

Прощение

Если бы на тебе числились общественные долги и состоящим в долгу была объявлена уступка долга, а между тем кто-нибудь старался по злобе лишить тебя части в этом прощении, – конечно, ты вознегодовал бы и возвысил свой голос, как лишаемый принадлежащей тебе доли в общей милости. А когда проповеданы тебе не только прощение прошедшего, но и будущие дары, – сам себе нанося обиду, какой не сделал бы тебе ни один враг, полагаешь, что надлежащим образом обсудил свое дело и придумал для себя полезное, то есть не воспользоваться прощением, но умереть в долгах? Притом знаешь, что и должному десять тысяч талантов был бы прощен долг, если бы сам бесчеловечием к своему сослужителю не возобновил на себя иска (см. Мф. 18:23–35). И нам надо беречься, чтобы не потерпеть того же, если, по получении благодати, не прощаем долгов должникам нашим: надо беречься для того, чтобы дар оставался у нас неотъемлемо (1).

* * *

Войди в таинницу души своей, приведи себе на память дела свои. Если много у тебя грехов, не падай духом по причине их множества. Когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5:20), если только приимешь эту благодать. Ибо много задолжавшему и прощено будет много, чтобы больше возлюбил (см. Лк. 7:41–43) (1).

* * *

Христианин не должен помнить зла, но обязан от сердца прощать тем, которые согрешили перед ним (4).

* * *

Если обиженный кем-нибудь по терпению и незлобию никому не сообщит об этом, но решит предоставить суд Богу, то поступает ли он согласно с повелением Господа?

Поскольку Господь сказал в одном месте: прощайте, если что имеете на кого (Мк. 11:25), а в другом месте: если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф. 18:15–17), – то надо показать плод терпения, с истинным расположением принося Богу молитву об обидевшем и говоря: Господи, не постави ему греха (Деян. 7:60), – чтобы, гневаясь на брата своего, не стать повинным суду; а также должно сделать обидевшему увещание и обличение, чтобы и он освободился от гнева, грядущего на сынов непокорных (Еф. 5:6; Кол. 3:6). А если вознерадит и под предлогом якобы собственного своего долготерпения смолчит, согрешит он сугубым грехом, как потому, что сам преступает заповедь, которая говорит: обличи ближнего твоего, и не понесешь за него греха (Лев. 19:17), и вследствие своего молчания делается сообщником согрешающего, так и потому, что оставляет погибать во зле человека, которого через обличение, может быть, в состоянии бы он был приобрести, как и Господь это повелел (Мф. 18:15) (5).

* * *

Что значат слова: сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня (Мф. 18:21)? И какие грехи прощать мне предоставлено?

Власть прощать дана не в отрешенном смысле, но под условием послушания и согласия кающегося с тем, кто печется о душе его. Ибо о таковых написано: если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного (Мф. 18:19). А о том, какие грехи прощать, не должно и спрашивать, потому что Новый Завет не показал нам никакого различия, обещает же отпущение всякого греха кающимся как должно, – тем более что Господь от собственного Своего лица обещал исполнение прошения о всякой вещи (5).

Псалмы

Псалом – тишина душ, раздаятель мира; он утишает мятежные и волнующиеся помыслы; он смягчает раздражительность души и уцеломудривает невоздержанность. Псалом – посредник дружбы, единение между далекими, примирение враждующих. Ибо кто может почитать еще врагом того, с кем возносил единый глас к Богу? Посему псалмопение доставляет нам одно из величайших благ – любовь, изобретя совокупное пение вместо узла к единению и сводя людей в один согласный лик.

Псалом – убежище от демонов, вступление под защиту Ангелов, оружие в ночных страхах, упокоение от дневных трудов, безопасность для младенцев, украшение в цветущем возрасте, утешение старцам, самое приличное убранство для жен. Псалом населяет пустыни, уцеломудривает торжища. Для нововступающих – это начатки учения, для преуспевающих – приращение ведения, для совершенных – утверждение; это глас Церкви. Он делает празднества светлыми, он производит печаль ради Бога (2Кор. 7:10). Ибо псалом и из каменного сердца вынуждает слезы. Псалом – занятие Ангелов, небесное сожительство, духовный фимиам. Это – мудрое изобретение Учителя, устроившего, чтобы мы пели и вместе учились полезному. От этого и уроки лучше напечатлеваются в душах. Ибо с принуждением выучиваемое не остается в нас надолго, а что с удовольствием и приятностью принято, то в душах укореняется тверже.

Чему же не научишься из псалмов? Не познаешь ли отсюда величие мужества, строгость справедливости, честность целомудрия, совершенство благоразумия, образ покаяния, меру терпения, и всякое из благ, какое ни наименуешь? Здесь есть совершенное богословие, предречение о пришествии Христовом во плоти, угроза судом, надежда воскресения, страх наказания, обетования славы, откровения таинств. Все, как бы в великой и общей сокровищнице, собрано в Книге псалмов, которые из многих музыкальных орудий пророк приспособил к так называемому псалтирю^[126], давая тем, как кажется мне, разуметь, что в нем издает гласы благодать, подаваемая свыше – от Духа; потому что в этом одном из музыкальных орудий причина звуков находится вверху. В цитре и в лире внизу звучит медь под смычком; а псалтирь причины гармонических ладов имеет вверху, чтобы и мы заботились искать горнего, и приятностью пения не увлекались в плотские страсти. Притом пророческое слово, как думаю, глубокомысленно и премудро, самым устройством этого орудия показало нам, что люди с прекрасной и благонастроенной душой удобно могут восходить к горнему (2).

Путь

Два есть пути, один другому противоположные, – путь широкий и пространный и путь тесный и скорбный. Два также путеводителя, и каждый из них старается обратить к себе. На пути гладком и покатом путеводитель обманчив, это лукавый демон, и он посредством удовольствия увлекает следующих за ним в погибель; а на пути негладком и крутом путеводителем добрый Ангел, и он через многотрудность добродетели ведет следующих за ним к блаженному концу. Пока каждый из нас младенец и гоняется за тем, что услаждает в настоящем, до тех пор ни мало не заботится он о будущем. Но став уже мужем, когда понятия усовершились, он как бы видит, что жизнь перед ним делится и ведет то к добродетели, то к пороку, и, часто обращая на них душевное око, различает, что свойственно добродетели и пороку. Жизнь грешников показывает в себе все наслаждения настоящего века. Жизнь праведных являет одни блага будущего века. Путь спасаемых сколько обещает благ будущих, столько представляет трудов в настоящем. А жизнь сластолюбивая и невоздержная предлагает не ожидаемое впоследствии, но настоящее уже наслаждение. Поэтому всякая душа приходит в кружение и не может устоять среди помыслов. Когда приведет себе на мысль вечное, избирает добродетель, когда же обратит взор на настоящее, предпочитает удовольствие. Здесь видит прохладу для плоти, а там ее порабощение; здесь пьянство, а там пост; здесь необузданный смех, а там обильные слезы; здесь пляски, а там молитву; здесь свирели, а там воздыхания; здесь блуд, а там девство. Поскольку же истинное благо удобопостижимо разумом только через веру (ибо оно отдалено от нас, и око не видало его, и ухо о нем не слыхало); а сладость греха у нас под руками, и наслаждение вливается посредством каждого чувства, то блажен, кто не увлекся в погибель приманками удовольствия, но с терпением ожидает надежды спасения и при выборе того или другого пути не вступил на путь, ведущий к злу (2).

* * *

Почему сказано: широки врата и пространен путь, ведущие в погибель (Мф. 7:13)?

Господь, по многому человеколюбию, для выражения учений истины употребляет слова и именования предметов, нам знакомых. Поэтому, как уклонение от прямого пути, проложенного по земле, возможно на большое пространство; так, говорит Он, уклоняющийся от пути, который ведет в Царство Небесное, находится на великом пространстве заблуждения. А слова: пространный и широкий, как рассуждаю, тождезначительны, потому что широкое и у знакомых с внешней ученостью называется пространным. Поэтому поле, то есть место заблуждения, пространно, а конец его – пагуба.

Отчего узки те врата и тесен тот путь, который вводит в жизнь, и как входит им человек (Мф. 7:14)?

Опять и здесь узкое и тесное означают не что-либо разное; но слово тесный выражает высшую степень узкости, когда путь до того сужен, что идущему надобно тесниться, то есть с обеих сторон жаться, потому что опасно всякое уклонение и в правую, и в левую сторону, как на мосту, с которого, в какую сторону ни поверни, готова принять тебя текущая под ним река. Потому Давид говорит: на пути поставили мне западни (Пс. 139:6). Поэтому, кто предположил войти в жизнь узким и тесным путем, тот должен остерегаться всякого отступления и совращения от заповедей Господних, исполняя написанное: не уклоняйся ни направо, ни налево (Втор. 17:11) (5).

Пьянство

Не пристращайся и к упоению вином. Водопития не предваряй многопитием. Не пьянство должно тайноводствовать тебя к посту. Не через пьянство входят в пост, как не через любостяжательность – в справедливость, не через невоздержание – в целомудрие, и кратко сказать, не через порок – в добродетель. Другая дверь к посту. Пьянство вводит в невоздержность, а к посту ведет трезвость. Борец предварительно упражняет тело; постник предварительно воздерживается. Этим пяти дням [поста] да не предшествует у тебя пьянство, чтобы тебе наперед вознаградить себя за них или перехитрить Законодателя. Ибо без толку трудишься; сокрушаешь тело, а голода не предотвращаешь. Эта кладовая ненадежна; ты наливаешь в дырявую бочку. Вино вытекает, идя своим путем, а грех остается. Слуга бежит от господина, который бьет; а ты не оставляешь вина, которое ежедневно бьет тебя в голову. Лучшая мера в употреблении вина – телесная потребность. А если выйдешь из пределов, то будешь завтра ходить с больной головой, страдая зевотой и головокружением, издавая из себя запах перегнившего вина; тебе будет казаться, что все ходит кругом, что все колеблется. Упоение производит сон, который есть брат смерти, и пробуждение, похожее на сновидение.

Знаешь ли, Кого готовишься принять к себе? Того, Который обещал нам: Я и Отец придем и обитель у него сотворим (Ин. 14:23). Для чего же прибегаешь сперва к пьянству и заключаешь вход Владыке? Для чего наперед допускаешь врага занять твои твердыни? Пьянство не дает места Господу; пьянство отгоняет Духа Святого. Дым гонит прочь пчел, а неумеренное винопитие отгоняет духовные дарования (1).

* * *

Постясь молилась Богу Анна: Господи (Всемогущий Боже) Саваоф! если Ты призришь на рабу Твою, и дашь мне детя мужеского пола, то я отдам его Господу в дар: вина и сикера не будет он пить во все дни жизни его (1Цар. 1:11). Он воздоил великого Сампсона; и пока не разлучен был с ним, враги падали тысячами, городские врата исторгались^[127], и львы не выдерживали крепости рук его. Но когда овладели им пьянство и блуд, уловлен он был неприятелями и, лишенный очей, выставлен на посмешище детям иноплеменников (1).

* * *

Видал я еще иных сластолюбцев, которые, по чрезмерному любосластию, под предлогом печали обращались к вину и пьянству и покушались извинить свою невоздержность словами Соломона, который говорит: дайте... вино огорченному душею (Притч. 31:6). Но это приточное слово, которым не позволение упиваться дано, но поддерживается жизнь человеческая. Не говорю уже о загадочном смысле этого изречения, по которому под вином разумеется умственное веселье; и по первому представляющемуся в речении смыслу не малое выражается в нем попечение о том, чтобы безутешные и горько плачущие, предавшись слишком плачу, не вознерадели о пище, но чтобы как хлебом укреплялось сердце любителя грусти, так вином поддерживались упадшие силы. А винолюбцы и пьяницы не печаль утоляют, но обменивают одно зло на другое, и став какими-то неблагонамеренными посредниками, одни душевные болезни меняют на другие. Подражая тем, которые уравнивают тяжести на весах, они столько же убавляют печали, сколько прибавляют сластолюбия. Впрочем, думаю, что вино должно подавать помощь природе, но не позволительно до того напиваться неразбавленным вином, чтобы оно производило помрачение рассудка; потому что скорбь не вытекает вместе с вином, а между тем в душе является новое зло – пьянство. Если же рассудок есть врач печали, то крайним злом будет пьянство, препятствующее врачеванию души (1).

* * *

Вино было у нас причиной погибели душ, вино, по дару Божиему данное целомудренным к облегчению в немощи, но сделавшееся ныне для похотливых оружием невоздержания. Пьянство – этот добровольно накликаемый бес, через сластолюбие вторгающийся в душу, пьянство – мать порока, противление добродетели, делает мужественного робким, целомудренного похотливым, не знает правды, отнимает благоразумие. Как вода враждебна огню, так неумеренность в вине угашает рассудок.

Поэтому медлил я несколько говорить против пьянства, не потому что это зло мало и может быть оставлено без внимания, но потому что никакой пользы не принесло бы слово. Если пьяный не владеет умом и омрачен, то делающий ему выговор напрасно тратит слова для неслушающего. Поэтому кому же стал бы я говорить, если имеющий нужду в увещании не слышит того, что говорят, а целомудренный и трезвый чист от этой страсти и ему не нужна помощь слова? Какое же средство употребить мне в настоящем случае, если и слово бесполезно, и молчание неприлично? Оставить ли без попечений? Но нерадение опасно. Или сказать нечто против упивающихся? Но буду оглашать мертвый слух. Разве как в заразительных болезнях врачи тел предохранительными пособиями приводят в безопасность здоровых, а к одержимым недугом и рук не прикладывают, так и вам вполовину будет полезно слово, послужив охранением для незараженных, а не освобождением и исцелением от недуга для одержимых им.

Чем отличен от бессловесных ты, человек? Не даром ли разума, который получив от своего Творца, стал ты начальником и господином всей твари? Поэтому лишивший себя смысла опьянением сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс. 48:13). А я сказал бы лучше, что упившийся несмысленнее скотов, потому что все четвероногие и звери в определенные сроки имеют стремление к совокуплению; но у кого душа связана упоением и тело наполнено неестественным жаром, те во всякое время, во всякий час стремятся к нечистым и срамным объятиям. И не это одно производит в них неразумие, но и превратность чувств показывает, что опьяневший хуже всякого скота. Ибо какая скотина так недостаточно видит и так недостаточно слышит, как упившийся? Самых близких не узнают упившиеся, а к чужим нередко бегут, как к знакомым. Часто прыгают через тень, как через ручей или ров. А слух у них наполнен звуками и шумом как бы бушующего моря. Им представляется, что земля подымается вверх и горы идут кругом. Они иногда смеются неумолчно, а иногда беспокоятся и плачут безутешно, то дерзки и неустрашимы, то боязливы и робки. У них сон тяжелый, почти непробудный, удушающий, близкий к действительной смерти, а бодрствование бесчувственнее самого сна, потому что жизнь их есть сновидение; у кого нет одежды, кому нечего есть в завтрашний день, – в опьянении царствуют, предводительствуют войсками, строят города, делят деньги. Такими мечтаниями, таким обольщением наполняет сердца их кипящее в них вино. Другие бывают приведены в противоположные страсти: впадают в отчаяние, делаются унылы, беспокойны, слезливы, боятся всякого шума, от всего приходят в ужас. Одно и то же вино, по различным сложениям тела, производит в душах различные страсти. У кого, приводя кровь в волнение, расцветет на поверхности тела, тех делает светлыми, приятными и радостными; а у кого своей тяжестью подавит сложение, сжимая и сгущая их кровь, тех приводит в противоположное расположение. Нужно ли еще говорить о множестве других страстей: о своенравии, о раздражительности, о склонности на все жаловаться, о переменчивости души, о криках и смятениях, об удобоприемлемости всякого обмана, о неспособности удержаться от гнева? Невоздержность в удовольствиях из вина льется, как из источника, и вместе с упояющим питием вторгается недуг похотливости, от которого наглость упившихся превосходит всякое неистовое стремление скотов к другому полу. Бессловесные знают уставы естества, а упившиеся ищут в мужском поле женского и в женском – мужского (1).

* * *

Нелегко изобразить и словом, сколько зол происходит от пьянства. Вредоносность заразы действует на людей не во мгновение времени, но по мере того, как воздух постепенно вносит в тело происходящую от него порчу, но вред от вина вторгается вдруг. Ибо таким образом погубив душу свою и как бы испестрив себя всякой нечистотой, упившиеся расстраивают и само телесное сложение. Они не только чахнут и тают от излишка удовольствий, которые разжигают к похотливости, но и при самой тучности тело у них наполнено влаг и мокрот и лишено жизненной силы. Глаза у них поблекшие, лицо бледное, дыхание трудное, язык нетвердый, произношение неявственное, ноги слабые, как у детей, отделение излишеств производится само собой, вытекая, как из мертвого. Они жалки среди своих наслаждений и еще более жалки, нежели обуреваемые среди моря, когда волны, догоняя одна другую и заливая их собой, не дают им выбиться из волнения. Так и у этих людей погрязают души, затопляемые вином. Поэтому как корабли, застигнутые бурей, когда начинают заливаться водой, по необходимости облегчают, сбрасывая с них груз, так и для упившихся необходимо облегчение от обременяющего их. Но изрыгая и изблевывая, едва освобождаются от бремени и в той мере более жалки несчастных пловцов, что пловцы слагают вину на ветры и море, на внешние бедствия, а упившиеся произвольно навлекают на себя бурю опьянения. Жалок одержимый бесом, а упившийся, хотя терпит то же, не достоин сожаления, потому что борется с произвольно накликанным бесом.

Упившиеся составляют и пьянственные врачевства, не для того ухищряясь, чтобы не потерпеть зла от вина, но для того, чтобы непрестанно быть в упоении. Для них короток день; и ночи, даже зимней, им мало на питье. Нет и конца этому злу. Вино само себя ведет к большему, оно не удовлетворяет потребности, но делает неизбежной потребность другого питья, воспламеняя упившихся и непрестанно возбуждая к большей жажде.

Но когда думают, что у них желание пить неутолимо, тогда испытывают противное тому, чего желали. Ибо от непрестанного наслаждения увядают чувства. Как чрезмерный блеск омрачает зрение и как оглушаемые сильным шумом непомерностью поражения бывают доведены до того, что вовсе не слышат, – и упивающиеся, от чрезмерного сластолюбия, сами того не примечая, теряют ощущения удовольствия. Вино для них не вкусно и водяно, хотя ничем не разведено; вино молодое представляется на вкус тепловатым, хотя оно весьма прохладно, да и сам снег не может утушить пламени, возжженного внутри их излишеством вина (1).

* * *

Кому горе? Кому молва? Кому судове? Кому горести и свары? Кому сокрушения вотще? Кому сини очи? Не пребывающим ли в вине, и не назирающим ли, где пирове бывают?(Притч. 23:29, 30)^[128]. Горе! – это – восклицание оплакивающего. Упивающиеся же достойны плача, потому что пьяницы... Царства Божия не наследуют 1Кор. 6:10). А молва – по причине смятения, производимого вином в помыслах. И горести от неприятных последствий этого удовольствия – пить; потому что у них связаны бывают ноги, связаны руки от испарений, какие передает им упоение. Впрочем, и прежде этих недугов, во время самого питья, с ними бывают припадки, свойственные помешанным в уме. Ибо когда мозговые оболочки наполняются чадом, какой возгоняет испаряющееся вино, – голова поражается нестерпимыми болями и, не имея сил держаться на плечах прямо, опадает туда и сюда, качаясь на позвонках. А сварами называет беседы во время пиршеств, неумеренные и состоящие в спорах. И сокрушения вотще бывают у пьяниц, которые от опьянения не могут стоять на ногах; ибо шатаясь падают во всех возможных видах, отчего необходимо иметь на теле сокрушения вотще.

Но кто скажет это людям, преданным пьянству? Голова у них тяжела от опьянения, они дремлют, зевают, видят как в тумане, чувствуют тошноту. Потому не слушают учителей, которые во многих местах взывают им: не упивайтесь вином, от которого бывает распутство (Еф. 5:18); и еще: невинно вино, укоризненно же пиянство (Притч. 20:1)^[129]; а не слушая их, собирают плоды пьянства. Тело у них отекает, глаза влажны, уста сухи и горят. Как овраги, пока текут в них весенние потоки, кажутся полными, а по прошествии наводнения остаются сухими, так и уста пьяниц, пока налиты вином, полны и влажны, а едва оно протекло через них, оказываются сухими и лишенными влаги; непрестанно же насилуемые и наливаемые вином без меры, теряют и жизненную влажность. Ибо какое человеческое сложение будет так крепко, чтобы противиться всем худым последствиям пьянства? Есть ли какое средство телу, которое непрестанно разгорячается и всегда бывает напитано вином, не сделаться слабым, хилым, истощенным? От этого происходит дрожание и расслабление. Поскольку от излишнего употребления вина дыхание прерывается, нервы теряют свою напряженность, то происходит трясение во всем составе тела. Для чего же навлекаешь на себя Каиново проклятие, трясясь и вертясь всю жизнь? Ибо тело, когда нет у него естественной опоры, по необходимости колеблется и шатается (1).

* * *

Долго ли будет это вино? Долго ли это пьянство? Есть, наконец, опасность, что из человека сделаешься ты грязью. Так весь ты растворен вином и перегнил с ним от ежедневного опьянения, издавая от себя запах вина, притом перегорелого, подобно сосуду, ни на что уже негодному. Таких людей оплакивает Исаия: горе тем, которые с раннего утра ищут сикеры и до позднего вечера разгорячают себя вином; гусли... и свирель и вино на пиршествах их, а на дела Господа они не взирают и о деяниях рук Его не помышляют (Ис. 5:11, 12). У Евреев в обычае называть сикером всякий напиток, который может произвести опьянение. Итак, людей, которые с наступлением дня приходят отыскивать вина приправленного (Притч. 23:30), заглядывают в места винопродажи и в корчмы, принимают друг друга, чтобы вместе пить, и на заботы о подобных вещах истощают все душевное попечение, пророк оплакивает за то, что они не оставляют себе ни малого времени на размышление о чудесах Божиих. Ибо не дают очам своим досуга воззреть на небо, изучить красоты его, рассмотреть все благоустройство существ, чтобы из стройного их чина уразуметь Создателя. Но едва начинается день, украшают места своих пиршеств испещренными коврами и цветными завесами, выказывают рачительность и тщательность в приготовлении сосудов для питья, расстанавливая сосуды прохлаждающие, чаши и фиалы, как бы напоказ и для зрелища; как будто разнообразие сосудов может утаить от них пресыщение, а обмен и передача чаш – доставить достаточное промедление во время питья. Бывают же при этом какие-то князья вечеринок, главные виночерпии и учредители пира: в беспорядке придуман порядок, и в неблагочинном деле – устройство, чтобы, как мирским властям придают важности оруженосцы, так и пьянство, подобно царице, окружалось служителями, и избытком усердия закрывался позор его! Сверх того, венки и цветы, благовонные масти и курения и тысячи придуманных посторонних увеселений доставляют большее развлечение гибнущим. Потом, с продолжением пиршества, и начинаются вызовы, кто больше выпьет, состязания и подвиги между домогающимися чести превзойти друг друга в пьянстве. И законодатель этих подвигов у них диавол, а награда за победу – грех. Ибо кто больше вливает в себя цельного вина, тот получает от других победные венки. Подлинно, слава их – в сраме (Флп. 3:19). Состязаются друг с другом, и сами себе отмщают. Какое слово может следить за гнусностью происходящего? Все исполнено неразумия, все полно смятения! Побежденные упиваются, упиваются и победители, а прислужники смеются; руки отказались служить, уста не принимают, чрево расторгается, но зло не престает. Бедное тело, лишившись естественной силы, ослабело, не выдерживая насилия неумеренности.

Жалкое зрелище для очей христианских! Того, кто цветет возрастом, полон телесных сил, отличен в воинских списках, того лежащего переносят домой; он не может стоять прямо и идти на своих ногах. Кто должен быть страшен врагам, тот делается поводом к смеху детям на торжище. Он низложен без меча, убит без врагов. Человек вооруженный, в самом цвете лет, стал добычей вина, готов потерпеть от врагов, что им угодно (1).

* * *

Пьянство – утрата рассудка, истощение силы, безвременная старость, кратковременная смерть. Упившиеся – что иное, как не языческие идолы? Глаза имеют, но не видят: уши имеют, и не слышат (Пс. 113:13, 14); руки расслабели, ноги онемели. Кто злоумыслил это? Кто виновник этих зол? Кто растворил нам этот ад неистовства? Человек! Из пиршества сделал ты битву. Выкидываешь юношей, выводимых под руки, как раненых с поля сражения, цвет юности умертвив вином. Зовешь к себе как друга на ужин, а выкидываешь от себя замертво, угасив в нем жизнь вином (1).

* * *

Итак, что же? Оставить ли мне вас в таком состоянии? Но боюсь, чтобы бесчинный не сделался еще развратнее, и уязвленный от него не был многою скорбию пожерт (2Кор. 2:7). Ибо сказано: исцеление утолит грехи велики (Еккл. 10:4). Пост да уврачует пьянство; псалом – срамные песни; слезы да будут врачевством смеха. Вместо пляски преклони колена; вместо рукоплесканий ударяй в грудь; а нарядность в одежде да заменит смирение. И паче всего милостыня да искупит тебя от греха. Ибо избавление мужа... свое ему богатство (Притч. 13:8): приими многих несчастных в общение молитвы, да будет тебе отпущено измышление пророка.

Когда седоша людие ясти и пити... и восташа играти (а игранием их было идолослужение; Исх. 32:6), тогда левиты, вооружаясь на своих братьев, освятили руки свои для священства. Так и вам, боящиеся Бога, которые восскорбели о срамоте предосудительных дел, заповедуем следующее: если увидите раскаивающихся в неприличии сделанного, состраждите с ними, как с собственными вашими больными членами. Если увидите непокоряющихся и презирающих вашу о них скорбь, – изыдите от среды их и отлучитеся... и нечистоте не прикасайтеся (2Кор. 6:17), чтобы таким образом устыдившись пришли они в познание собственного своего греха; а вы прияли награду Финеесовой ревности (см. Чис. 25:7–13), по праведному суду Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков (1).

Работа

Кто в силах, тот должен работать и делиться с имеющими нужду. Ибо кто не хочет работать, тот не признается достойным и есть (4).

Радость

Слышали вы слова апостола, с которыми обращается он к Фессалоникийцам, предписывая закон для целой жизни, потому что учение преподавалось тем, которые когда-либо обращались с апостолом, польза же учения простирается на всю человеческую жизнь. Всегда радуйтесь, – говорит он. – Непрестанно молитесь. За все благодарите (1Фес. 5:16–18). Что значит радоваться? Какая от этого польза? Как возможно исправлять непрестанную молитву и воздавать за все благодарение Богу? Об этом, по мере возможности, поговорим несколько после. Предварительно же нужно нам заняться тем, что возражают противники, клевеща, что предписанное законом невозможно. Они говорят: что за добродетель – проводить день и ночь в излиянии души, веселясь и радуясь? Да и как возможно успеть в этом, когда окружают нас тысячи не от нас зависящих бедствий, которые производят в душе необходимое уныние и в которых радоваться и благодушествовать еще более невозможно, нежели сожигаемому не чувствовать боли и пронзаемому не мучиться?

А может быть, иной и из окружающих нас здесь, болезнуя этой немощью рассудка, в извинение своих грехов представляет такие же предлоги; по причине своего нерадения о соблюдении заповедей думает обратить это в укоризну законодателю, что предписывает невозможное. И он говорит: как можно мне всегда радоваться, когда причины радости не в моей власти? Ибо то, что производит радость, вне нас, а не в нас; например, прибытие друга, свидание с родителями после долговременной разлуки, находка денег, почести от людей, восстановление здоровья после тяжкой болезни и прочее благоденствие жизни: дом всем изобилующий, сытный стол, дружелюбные сообщники в веселье, доставляющие удовольствие слуху, и зрелища, здоровье близких родных, благоуспешное течение жизни их во всем прочем, потому что прискорбны не только нас самих постигающие огорчения, но и те, которые опечаливают друзей и родных. А потому все это необходимо для составления радости и душевного самодовольствия. И сверх того, когда случается видеть падение врагов, поражение злоумышляющих, вознаграждение благодетелей – одним словом, когда ни настоящие, ни ожидаемые затруднения нимало не возмущают жизни нашей, тогда может быть радость в душе. Итак, для чего же дана нам заповедь, исполнение которой не в нашем произволении, но бывает следствием других причин? Да как и молиться буду непрестанно, когда телесные нужды необходимо обращают на себя помышление души, и невозможно, чтобы мысль в одно и то же время делилась между двумя заботами? Но мне повелевают и благодарить за все. Ужели благодарить, когда меня мучат, издеваются надо мною, растягивают меня на колесе, выкалывают мне глаза? Ужели благодарить, когда ненавистник наносит мне бесчестные удары, когда цепенею от стужи, когда мучусь голодом, когда привязан я к дереву, когда вдруг я обесчадел или лишился и самой жены, когда от кораблекрушения внезапно потерял достаток, попался на море разбойникам или на суше грабителям, когда я в ранах, оклеветан, стал нищим, живу в темнице? Все это и еще многое другое собирают вместе обвиняющие законодателя, думая обратить в оправдание своим грехам ту клевету, что предписанное нам невозможно.

Что же скажем на это? То, что апостол имеет в виду другое и пытается души наши вознести с земли на высоту и ввести в небесный образ жизни. Они, не постигая великой мысли законодателя, в телесных страстях, как черви около грязи, обвиваясь около земли и плоти, требуют возможности исполнять апостольские предписания. Апостол же приглашает всегда радоваться не всякого, но того, кто подобен ему самому, не живет уже во плоти, но имеет живущего в себе Христа; потому что общение с высочайшим из благ никак не допускает сочувствия с тем, что беспокоит плоть; но хотя бы и рассекаема была плоть, расторжение связи остается в страждущей части тела, распространение же боли не может доходить до силы в душе. Ибо, если, по апостольскому совету, умертвили мы земные члены наши (Кол. 3:5) и носим мертвость Иисусову в теле (2Кор. 4:10), то необходимо, чтобы удар, нанесенный умерщвленному телу, не доходил до души, которая отрешена от общения с ним. Также бесчестия, потери и смерть ближних не будут восходить до ума и возвышенность души низводить до сочувствия со здешним. Ибо если подвергшиеся неприятностям рассуждают одинаково с человеком к себе внимательным, то не причинят они скорбей другому, потому что и сами беспечально переносят приключившееся с ними. Если же живут по плоти, то и в этом случае не причинят скорби, но будут признаны жалкими, не столько по тесноте своих обстоятельств, сколько потому, что избрали для себя не то, что должно. Вообще душа, однажды объятая любовию к Создавшему и привыкшая увеселяться тамошними красотами, от разнообразного превращения плотских страданий не утратит своей радости и благодушия; но скорбное для других увеличит ее веселье. Таков был апостол, который благоволил в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, в изгнаниях, хвалился своей нищетой, находясь в труде и в изнурении, в голоде и жажде, на стуже и в наготе (2Кор. 6:4, 11:27); при чем другие скорбят и отрекаются от жизни, при том апостол радуется. Поэтому непонимающие апостольской мысли и не разумеющие, что он призывает нас к жизни евангельской, дерзают обвинять Павла, будто предписывает нам невозможное.

Но пусть узнают, сколько Божией великодаровитостью дано нам поводов разумно радоваться. Мы из небытия приведены в бытие, сотворены по образу Создавшего, имеем и разум, и слово, которые составляют совершенство нашей природы и которыми познали мы Бога. Тщательно же изучая красоты творения, по ним, как по некоторым письменам, уразумеваем великий Божий обо всем промысл и Божию премудрость. Мы имеем способность различать доброе и худое; самой природой научены избирать полезное и отвращаться вредного. Будучи отчуждены от Бога грехом, снова воззваны мы к общению (с Ним), освобожденные кровью Единородного от бесчестного рабства. А надежда воскресения, а наслаждения ангельскими благами, Царство на небесах, обетованные блага, превосходящие силу разумения и слова!

Как же всего этого не признавать достаточной причиной к непрекращающейся радости и к непрестанному веселью, а напротив, думать, что тот, кто пресыщает чрево, забавляется звуками свирели, возлежит на мягком ложе, тот один проводит жизнь, достойную радости? А я бы сказал, что имеющим ум прилично – о нем плакать, ублажать же должно тех, которые настоящую жизнь проводят в надежде будущего века и настоящее обменивают на вечное. Соединившиеся с Богом, хотя пребывают в пламени, как три отрока в Вавилоне, хотя заключены вместе со львами, хотя поглощены китом, должны и нами быть ублажаемы, и сами проводить жизнь в радости, не скорбя о настоящем, но увеселяясь надеждой на уготованное нам впоследствии. Ибо думаю, что добрый подвижник, однажды вступив на поприще благочестия, мужественно должен переносить удары противников в надежде славы – быть увенчанным. И в телесных подвигах привыкшие к трудам ратоборства не теряют духа от боли удара, но продолжают борьбу с противником, по причине желания, чтобы их провозгласили победителями, презирая настоящие труды. Так и у ревнителя добродетели, хотя встретится что-либо трудное, не омрачит это радости; потому что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает (Рим. 5:3–5). Поэтому тот же апостол и в другом месте повелевает нам в скорби быть терпеливыми и радоваться надеждою (Рим. 12:12). Итак, надежда приводит к тому, что радость обитает в душе добродетельного (1).

* * *

Не всякой душе дается радость от Бога, но если кто много плакал о грехе своем с крепким воплем и непрестанными слезами и как над умершим творил над собой плачь, то плачь его обращается в радость (2).

* * *

Радуйтесь, праведные, о Господе, правым приличествует хвала (Пс. 32:1). Обычное Писанию выражение радости, показывающее какое-то светлое и весьма радостное состояние души в достойных благодушия! Итак, радуйтесь, праведные, о Господе, не тому, что благоуспешны ваши домашние дела, не тому, что наслаждаетесь телесным здоровьем, не тому, что поля ваши изобилуют всякими плодами, но тому, что имеете Господа, Который так прекрасен, так благ, так премудр. Довольно для вас веселья о Господе. И кажется, кто с весельем и радостью восхищается о ком-либо из весьма любимых, тот радуется и о себе самом. Поэтому псалом побуждает праведных восчувствовать свое достоинство, что они удостоены быть рабами такового Владыки, и восхищаться своим рабством Ему с неизреченной радостью и со скаканиями, как бы рвалось у них сердце от восторга любви ко Благому. Ежели когда в сердце твоем как бы ниспадший свет произвел внезапную мысль о Боге и озарил твою душу, так что ты возлюбил Бога, а презрел мир и все телесное, то из этого слабого и малого подобия познай полное состояние праведных, которые равномерно и непрерывно возрастают в веселии о Боге. Тебя по временам и редко посещает эта радость по смотрению Божию, чтобы малое ее вкушение приводило тебе на память, чего ты лишился; а в праведнике постоянно божественное и небесное веселье, потому что в нем несомненно обитает Дух; первый же плод Духа есть любовь, радость, мир (Гал. 5:22). Итак, радуйтесь, праведные, о Господе. Господь для праведных есть как бы вместилище, вступившему в которое по всей необходимости должно благодушествовать и веселиться. И праведный делается местом для Господа, приемлющим Его в себя. А грешник дает в себе место диаволу, не внимая говорящему: не давайте места диаволу (Еф. 4:27)... Потому, пребывая в самом Господе и, сколько можем, созерцая чудеса Его, из созерцания этого будем таким образом приобретать сердцем своим веселье! (2)

* * *

Какая радость – о Господе (Флп. 3:1)? И что сделав, должны мы радоваться?

Радование о совершившемся по заповеди Господней во славу Божию есть радость о Господе. Поэтому, когда исполняем заповеди Господни или терпим что-либо за имя Господне, тогда должны мы радоваться и сорадоваться друг другу (5).

Разбой

Вступающие в битву с разбойниками, если они не в числе служителей Церкви, да не допускаются к приобщению Благого; если же состоят в причте, да будут низложены со степени. Ибо сказано: «всякий взявший нож ножом погибнет» (ср. Мф. 26:52) (6).

Развод

Мужу с женой или жене с мужем разлучаться не должно, разве кто из них уличен в прелюбодеянии или находит препятствие благочестию. Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; а кто женится на разведенной, тот прелюбодействует (Мф. 5:31, 32)...

Отпустившему жену свою непозволительно жениться на другой, и другому жениться на отпущенной мужем (4).

* * *

По последовательности понятий равно прилагаемо быть должно и к мужам, и к женам изречение Господне о непозволительности оставлять брачную жизнь кроме вины прелюбодеяния (Мф. 5:32). Но не таков обычай. Хотя находим, что строгое обращается внимание на жен, потому что апостол говорит: совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею (1Кор. 6:16), и Иеремия: «если будет жена с мужем иным, не возвратится к мужу своему, но непорочна и неосквернена не будет» (ср. Иер. 3:1), и еще: содержащий прелюбодейку – безумен и нечестив (Притч. 18:23); однако же обычай повелевает, чтобы жены держали при себе и прелюбодеев мужей, когда они живут блудно. Потому живущая вместе с мужем, оставленным женой, не знаю, может ли быть названа прелюбодейкой, потому что здесь обвинение падает на жену, которая развелась с мужем. По какой причине оставила она брачную жизнь? Если муж бил ее и она не перенесла ударов, то надлежало ей лучше терпеть, чем расходиться с сожителем. Если не перенесла утраты в имении, то и этот предлог неуважителен. А если потому, что живет он блудно, то не наблюдается это по церковному обычаю; напротив, жене повелено и с неверным мужем не разлучаться, но жить вместе, потому что конец дела еще неизвестен.

Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? (1Кор. 7:16). Поэтому оставившая мужа, если перешла к другому, есть прелюбодеица, а оставленный женой муж достоин извинения, и живущая с ним вместе не осуждается. Впрочем, если муж, отказавшийся от жены, перешел к другой, то и он прелюбодей, потому что жену доводит до прелюбодейства, и живущая с ним вместе есть прелюбодеица, потому что отвлекла к себе чужого мужа (6).

* * *

В рассуждении мужа, оставленного женой, надо иметь в виду причину, по которой оставлен. Если окажется, что жена удалилась без причины, то муж достоин прощения, а жена достойна наказания. Прощение же будет ему дано, когда оставят его в общении с Церковью (6).

Раздражение (раздражительность)

От раздражительности – необузданный язык, неукротимые уста, невоздержные руки, обиды, упреки, злоречие, удары и многое другое, что едва ли кто и перечтет, – вот худые последствия гнева и раздражительности. От раздражительности и меч изощряется; рука человеческая отваживается на убийство человека. От нее и братья не узнают друг друга, родители и дети забывают узы природы. Разгневанные сначала не знают сами себя, а потом не знают также и всех ближних. Как горные потоки, стекая в места низменные, увлекают с собой все встречающееся, так насильственные и неудержимые стремления разгневанных поражают всех одинаково. Раздраженные не уважают ни седины, ни добродетельной жизни, ни родственной связи, ни прежних милостей, ни всего прочего, что имеет какую-либо цену. Раздражение есть какое-то кратковременное бешенство. Раздраженные часто ввергают сами себя в явное зло; стараясь отомстить другим, нерадят о себе. Воспоминанием об оскорбителях уязвляемые, как жалом, в порывах и скачках своего гнева до тех пор они не успокаиваются, пока или не сделают какого-либо зла огорчившему, или при случае не потерпят чего-либо худого и сами, как и нередко стремительно падающее более терпит, нежели причиняет вреда, разбиваясь о то, к чему приразилось^[130](1).

* * *

Как различны слова: раздражение и гнев, – так весьма различно между собой и означаемое ими. Ибо раздражение есть какое-то воспламенение и скорое испарение страсти, гнев – постоянная скорбь и продолжительное стремление воздать равным тому, кто обидел, так что душа как бы жаждет мщения. Поэтому надобно знать, что люди погрешают в том и другом расположении духа, когда или неистово и безумно кидаются на огорчивших, или коварно и злонамеренно расставляют сети оскорбившим. Мы должны остерегаться того и другого (1).

Разум (разумение)

Пусть они владычествуют над рыбами морскими и зверями земными (Быт. 1:26). Не видел ли ты свирепого и рычащего льва, даже имя которого невыносимо, чей рев приводит землю в трепет? У кого найдется столько выносливости, чтобы выдержать его натиск? Никакое животное не полагается на свое превосходство в силе, чтобы противостоять нападению льва, однако ты видишь, как его заключили в тесную клетку.

Кто заключил его? Кто изобрел маленькую тюрьму для большого зверя? Кто расчетливо оставил узкое расстояние между деревянными прутьями, как отдушину, чтобы животное не задохнулось от собственного дыхания, имело свободный приток воздуха и чтобы одновременно была обеспечена безопасность? Кто, как не человек? Из самых опасных зверей он делает забаву. Не забавляется ли человек с пантерами, выставляя картонный манекен, изображающий человека, и когда пантера терзает картон, не смеется ли спрятавшийся под ним человек над глупостью зверя? Не надо всем ли властвует человек благодаря своему превосходству? А что сказать тебе о тех, кто летает? Конечно, человек не поднимается на воздух, но он (как бы) летает наравне с пернатыми благодаря силе разума. Ничто не ограничивает его разум, он исследует то, что в глубине морской, охотится за тем, что на земле, уловляет то, что в небе.

А не видел ли ты когда-нибудь, чтобы птица, сидя на кончике ветки, насмехалась над людьми, полагаясь на быстроту своих крыльев? Равным образом можно наблюдать, как забавляется ребенок: он насаживает один тростник на другой, смазывает кончик смолой, скрывает все это в листве и ветках, а сам устремляет свой взор вверх; едва коснувшись тростника, птица оказывается в его руках. И вот такого воздухоплавателя, существо, которое летает, несомое эфиром, он уносит, поймав при помощи небольшого количества смолы. Человек внизу, рука его тоже внизу, но мысль устремляется ввысь, и благодаря искусству все доступно человеку.

Он расставляет сети пернатому племени, он берет лук и стреляет в то, что летает, с помощью приманок он захватывает свирепых животных. Разве ты никогда не видел, как орел стремительно бросается на свою добычу, а затем запутывается в сетях на земле? Вот так житель высот спускается на землю, будучи привлечен приманкой, изобретенной человеком. Бог все подчинил человеческой руке; завершая Свое творение, Он не лишил человека права Господства. Не говори: «Насколько превосходят меня те, кто летает по воздуху!» Благодаря твоему разуму и они подчинены твоей власти (3).

* * *

Какого разумения должны мы просить себе у Бога и как можем стать достойными его?

Об этом разумении узнаем от самого Бога через пророка, который говорит: да не хвалится мудрый мудростью своею, да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим. Но хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает Меня, Господа (Иер. 9:23, 24), – и через апостола, который сказал: но познавайте, что есть воля Божия (Еф. 5:17). Удостоиться же такого разумения возможем, если исполним написанное: успокойтесьипознайте, что Я есть Бог (Пс. 45:11), – и если уверуем, что истинен всякий глагол Божий, ибо сказано: если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены (Ис. 7:9) (5).

* * *

Что в рассуждении снедей ощущение качества каждой снеди, то в рассуждении слов Святого Писания разумение. Ибо сказано: не ухо ли разбирает слова, и не язык ли распознает вкус пищи? (Иов. 12:11). Поэтому, если у кого душа так чувствительна к силе каждого слова, как вкус чувствителен к качеству каждой снеди, то он исполнил заповедь, которая говорит: пойте разумно (Пс. 46:8) (5).

Раскаяние

На словах уважаешь ты святыню, а на деле проводишь жизнь в числе отверженных. Смотри, чтобы не раскаяться тебе со временем в злых начинаниях, когда в раскаянии не будет уже для тебя пользы (1).

Распутство

Что такое нечистота и что такое распутство?

Что такое нечистота, показал закон, употребив это наименование в означение того, что случается непроизвольно по естественной необходимости. А распутство выясняет, кажется мне, премудрый Соломон, наименовав (распутного) любосластным и беспечальным (Притч. 14:23); поэтому распутство есть такое расположение души, которое не имеет и не терпит тяготы подвига; следовательно, оно есть и невоздержание, не имеющее власти над мятежными похотями (5).

Рассеянность

Каким образом преуспеть в нерассеянности?

Если кто усвоит себе мысли избранного Давида, который говорил иногда: всегда я видел Господа пред собою, ибо Он одесную меня, дабы не поколебаться мне (Пс. 15:8), – иногда же: Очи мои всегда обращены ко Господу, ибо Он исторгнет из сети ноги мои (Пс. 24:15), – а иногда: как очи рабов обращены на руки господ их, как очи рабы обращены на руки госпожи ее, так очи наши – ко Господу Богу нашему (Пс. 122:2). И чтобы сравнительно менее важным примером подвигнуть нам себя тщательнее исполнять более важное, пусть каждый размыслит сам с собой, как он ведет себя в присутствии других, хотя бы и равных себе, как старается достигнуть того, чтобы не осудили чего-то в осанке, в походке, в движении каждого члена и в выговоре. И как перед людьми стараемся соблюдать видимое для людей, так и, гораздо еще более, если кто-то несомненно уверен, что имеет зрителем Бога, испытующего сердца и утробы, по написанному (Пс. 7:10), и Единородного Сына Божия, исполняющего обетование: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18:20), и Святого Духа, Который управляет и разделяет дарования и действует, и Ангелов Хранителей каждого из нас, по сказанному Господом: смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18:10), – тот возлагает на себя важнейший и труднейший подвиг, как благочестие свое сделать благоугодным; и таким образом сильнее и совершеннее утверждается в нем нерассеянность, особенно же если постарается исполнять сказанное: буду прославлять Господа во всякое время, хвала Ему – всегда на устах моих (Пс. 33:2), и: закону Его он будет поучаться день и ночь (Пс. 1:2), чтобы при неослабном и непрестанном изучении и созерцании воли и славы Божией ум не находил и времени к рассеянию (5).

Рассуждение

Должно не на собственных рассуждениях утверждаться и отвергать сказанное Господом, но знать, что глаголы Господни достовернее собственного удостоверения (4).

Родители

Дети должны почитать родителей и быть им послушны во всем, что не препятствует исполнению заповеди Божией (4).

Рождение

Премудрый Соломон, разбирая времена для житейских дел и всему, что ни бывает, определяя собственное свое время, сказал: всему свое время, и время всякой вещи: время раждаться и время умирать (Еккл. 3:1, 2). А я, возглашая вам спасительную проповедь, изменил бы несколько изречение премудрого и сказал: время умирать, и время рождаться.

Что же является основанием этого изменения? То, что Соломон, рассуждая о подлежащем рождению и тлению и следуя порядку телесной природы, рождение предпоставил смерти. Ибо невозможно испытать смерти тому, кто не родился прежде. А я, намереваясь вести слово о духовном возрождении, полагаю смерть прежде жизни. Ибо, только умерев плотью, рождаемся мы духом, как и Господь говорит: Я умерщвляю и оживляю (Втор. 32:39). Итак, умрем, чтобы нам жить; умертвим мудрование плотское, которое не может покоряться закону Божию, чтобы родилось в нас крепкое мудрование духовное, следствием которого бывают обыкновенно жизнь и мир (см. Рим. 8:6, 7). Спогребемся умершему за нас Христу, чтобы и восстать с Виновником нашего воскресения (1).

Ропот

Ныне многие впадают в порок людей злонравных, не уважая того, что у них есть, и желая, чего нет. Ибо, не считая всех, которые их ниже, не изъявляют благодарности Благодетелю за то, что имеют, а, напротив, при сравнении с тем, что выше их, высчитывая, чего у них недостает, и лишаемые принадлежащего другим, печалятся и ропщут, как будто лишились своей собственности. Раб негодует на то, что он несвободен; воспитанный на свободе, – что не высокого происхождения, не из знатных по роду, не может в восходящем порядке насчитать семи предков, которые расточали богатство на блестящих наездников или на единоборцев. Знатный родом жалуется, что не слишком богат; богатый скорбит и сетует, что не правитель городов и народов; военачальник, что не царствует; царь, что не обладает всей подсолнечной, но что есть еще народы, не подклонившиеся под его скипетр. Из всего же этого выходит то, что Благодетель ни за что не получает благодарности.

Но мы, отложив скорбь о том, чего у нас нет, научимся воздавать благодарность за то, что есть. В трудных обстоятельствах жизни скажем мудрому Врачу: в скорби мале наказание Твое нам (Ис. 26:16)^[131]; скажем: благо мне, что Ты смирил меня (Пс. 118:71); скажем: нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8:18); скажем: разве малость для тебя утешения Божия (Иов. 15:11); воззовем ко Господу: наказывай нас, Господи, но по правде, не во гневе Твоем (Иер. 10:24); ибо будучи судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром (1Кор. 11:32).

А при благополучном течении жизни будем говорить словами Давида: что воздам Господу за все, что Он даровал мне? (Пс. 115:3). Он привел (нас) из небытия в бытие; почтил разумом, споспешниками жизни даровал нам художества; из земли производит пищу; на служение нам дал скотов; для нас дожди, для нас солнце; ради нас украшены нагорья и равнины, уготовляющие нам убежище на горных высотах; для нас текут реки, для нас бьют ключи, нам открыто море для торговли. А изобилие металлов, повсюду готовые наслаждения, – потому что вся тварь приносит нам дары по богатой и неоскудевающей к нам милости Благодетеля!

И нужно ли говорить о маловажном? Для нас Бог – с человеками! Для растленной плоти, Слово стало плотью, и обитало с нами (Ин. 1:14). С неблагодарными обитал Благодетель; к пленникам пришел Освободитель; к сидящим во тьме – Солнце правды; на кресте – Бесстрастный, до смерти доводится – Жизнь, до ада – Свет; для падших воскресение, Дух Сыноположения, разделения дарований, обетования венцов и прочее, что трудно даже исчислить, и чему вообще приличествует пророческое слово: что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам (см. Пс. 115:3)? Опять и здесь не сказано, что Великодаровитый дал, но воздаде, как будто не Он первый оказывает милость, но вознаграждает оказавших милость; потому что благодарность приемлющих вменяет в благодеяние Себе. Он дает тебе имущество, и Сам просит у тебя милостыни руками бедных; хотя и Свое берет, однако же приносит тебе полную благодарность, как бы за твою собственность. Поэтому что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам?

Не могу расстаться с этими словами пророка, который прекрасно недоумевает и взвешивает свою нищету, потому что нет ничего достойного для воздаяния Тому, Кто кроме столь великих и славных благодеяний, несравненных по своему превосходству, обещает нам впоследствии еще большие: райское наслаждение, славу в Царствии, равноангельные почести, познание Бога, что для удостоившихся составляет высочайшее благо, какого желает всякая разумная природа, какого – о если бы и нам сподобиться, очистив себя от плотских страстей! (1)

* * *

А если кто, послушавшись, станет роптать?

Поскольку апостол сказал: все делайте без ропота и сомнения (Флп. 2:14), – то и сам ропщущий отчуждается от единения с братией, и дело его изъемлется из их употребления. Явно же, что такой человек страждет и неверием, и колебанием в уповании (5).

* * *

Что сделавший осуждается подобно роптавшим на последних (см. Мф. 20:11, 12)?

Всякий осуждается за собственный свой грех, и роптавшие – за ропот. Но часто ропщут каждый по своей особенной причине: одни – потому, что не достало у них нужного к питанию, как жадные и обоготворяющие чрево; другие – потому, что получили равную с последними плату, и тем обнаруживают в себе зависть, которая в союзе с убийством, а иные ропщут и почему-либо другому (5).

Роскошь

Как большому телу не прилична малая одежда или малому большая, но соразмерная каждому и полезна, и прилична ему, так и все прочее: ложе, постель, теплая одежда, обувь, – должны принадлежать тому, для кого очень нужны, а не тому, кто владеет ими. Ибо как врачевством пользуется раненый, а не здоровый, так и тем, что придумано к упокоению тела, наслаждается не роскошествующий, но имеющий нужду в упокоении (5).

* * *

Если роскошь – порок и надобно ее избегать, то никогда не должна быть допускаема нами, потому что подвергшееся осуждению не может быть пригодно и на время. Люди, живущие роскошно, пьющие из чаш вино, мажущиеся наилучшими мастями, осуждаются в Писании (см. Ам. 6:6). О вдовице, питающейся пространно, говорится, что она заживо умерла (1Тим. 5:6); богач за здешнее наслаждение лишился рая (см. Лк. 16:25) (5).

Ростовщичество

Кто берет рост, тот, если согласится неправедную прибыль издержать на бедных и впредь быть свободным от недуга корыстолюбия, может быть принят в священство (6).

Ругательство

Когда смущает тебя искушение сказать укоризненное слово, представь, что должен ты решить о себе, приблизиться ли тебе к Богу долготерпением или через гнев передаться на сторону противника. Дай время своим помыслам избрать благую часть. И врагу или окажешь некоторую пользу примером кротости, или сильнее отомстишь презрением. Может ли что быть для него болезненнее, как видеть, что враг его выше обид? Не теряй благоразумия и не позволяй себе поддаваться обидчику. Пусть он без пользы на тебя лает и надрывает сам себя. Кто бьет не чувствующего боли, тот сам себя наказывает, потому что и врагу не отомщает, и своего раздражения не успокаивает; и кто оскорбляет словами человека, не трогающегося укоризнами, тот не может найти удовлетворения своей страсти; а напротив, как сказал я, разрывается от досады.

Как же в этом случае присутствующие назовут каждого из вас? Его – ругателем, а тебя – великодушным; его – сердитым и несносным, а тебя – долготерпеливым и кротким. Он будет жалеть о том, что говорил, а ты никогда не будешь раскаиваться в добродетели. Нужно ли говорить много? Ему укоризны его заградили Царствие Небесное. Ибо злоречивые... Царства Божия не наследуют (1Кор. 6:10). А тебе молчание уготовало Царство. Ибо претерпевший до конца спасется (Мф. 10:22) (1).

Руководитель

Поскольку же нравы людей различны и не все одинаково рассуждают о полезном, то чтобы не было какого-либо расстройства, – если каждый будет жить по своей собственной воле, такого человека, о котором засвидетельствовано, что он перед всеми отличен благоразумием, постоянством и строгостью жизни, надобно поставить в руководители другим, чтобы доброе в нем сделалось общим для всех, ему подражающих. Если многие живописцы будут списывать черты одного лица, то все изображения будут сходны между собой, потому что сходны с одним лицом. Так, если многие нравы будут устремлены к подражанию нравам одного, во всех равно будет сиять добрый образ жизни. Поэтому с избранием одного останутся в бездействии все частные произволения, и с превосходнейшим будут сообразовываться все последующие, повинуясь апостольской заповеди, которая повелевает, чтобы всякая душа высшим властям повиновалась, потому что противляющиеся сами навлекут на себя осуждение (Рим. 13:1, 2).

А истинное и совершенное послушание подчиненных наставнику выказывается в том, чтобы не только по совету настоятеля удерживаться от несообразного, но чтобы без его воли не делать даже и похвального.

Ибо воздержание и всякое злострадание тела на что-нибудь полезно; но если кто-либо, следуя собственным стремлениям, делает себе угодное и не повинуется совету настоятеля, то прегрешение его будет важнее заслуги, потому что противящийся власти противится Божию установлению (Рим. 13:2), и награда за послушание выше награды за преуспеяние в воздержании (5).

* * *

Мореходцам для благополучного плавания нужны ветры, а нам нужен человек, который бы руководил и безопасно переправил нас по соленым волнам жизни (6).

Рукоположение

В рукоположениях не должно быть легкомысленным и приступать к ним неосмотрительно, ибо не заслужившее одобрения не безопасно. А уличенного в чем-нибудь надо обнаруживать, чтобы и самому не стать сообщником во грехе и чтобы другие не претыкались, а, напротив, учились бояться. Рук ни на кого не возлагай поспешно, и не делайся участником в чужих грехах... (1Тим. 5:22).

Избранный должен не самовольно приступать к проповеди, но ожидать времени Божия на то благоволения и начинать проповедь, когда велено, а проповедовать тем, к кому он послан (4).

Самолюбие

Что такое самолюбие и чем дает о себе знать самолюбивый?

Многое говорится не собственно, как например: любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную (Ин. 12:25). Поэтому кто любит самого себя не настоящей любовью, тот самолюбив. Дает же знать о себе, если что ни делает, делает ради себя, хотя бы сделанное было и согласно с заповедью. Ибо ради своего успокоения пренебречь чем-либо из потребного для брата или по душе или по телу значит уже сделать и для других явным порок самолюбия, конец которого есть погибель (5).

Самопознание

Подобно тому, как наши глаза смотрят во внешний мир и не видят самих себя, если не встречают чего-либо гладкого и твердого, когда отраженный там взор, будто при отливе, позволяет видеть то, что находится на дне, так и наш разум не может созерцать себя, если не обратится к Писанию. Отраженный там свет побуждает каждого из нас к самопознанию. Если наш разум неразвит, если мы не вдумываемся в строение своего существа, то мы не знаем, кто мы и почему существуем. Мы относимся к самим себе с величайшим пренебрежением, не имея представления о том, что доступно познанию, не зная того, самого малого, что заключено в нас (3).

Свет

Если было что-нибудь до составления сего чувственного и тленного мира, то оно, очевидно, находилось во свете. Ибо ангельские чины, все небесные воинства, вообще, какие только есть именуемые и не именуемые умные природы и служебные духи, жили не во тьме, но во свете и во всяком духовном веселии имели приличное для себя помещение.

И против этого никто не будет спорить, тем паче тот, кто в числе обетованных благ ожидает пренебесного света, о котором говорит Соломон: свет праведных весело горит (Притч. 13:9), и апостол: благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в нaследии святых во свете (Кол. 1:12). Ибо если осужденные посылаются во тьму кромешную, то совершившие дела, достойные благоволения, очевидно, имеют упокоение в премирном свете (2).

* * *

И сказал Бог: да будет свет (Быт. 1:3). Первое Божие слово создало природу света, разогнало тьму, рассеяло уныние, обвеселило мир, всему дало вдруг привлекательный и приятный вид. Явилось небо, покрытое дотоле тьмою, открылась красота его в такой мере, в какой еще и ныне свидетельствуют о ней взоры. Озарился воздух, лучше же сказать, в целом своем объеме растворил все количество света, повсюду, до самых своих пределов распространяя быструю передачу лучей, ибо вверх простирался он до самого эфира и неба, а в широту все части мира, северные и южные, восточные и западные, освещал в быстрое мгновение времени. Такова природа воздуха, она тонка и прозрачна, и потому проходящий через него свет не имеет нужды ни в каком временном протяжении. Как не во времени переносит он зрение наше к видимым предметам, так и приливы света во все свои пределы приемлет мгновенно, в сравнении с чем нельзя и мысленно представить кратчайшего мига времени. И эфир стал приятнее при свете, воды сделались светлее, не только принимая в себя лучи, но и испуская их от себя через отражение света, потому что вода во все стороны отбрасывала отблески. Божиим словом все изменено в приятнейший и честнейший вид. Как пускающие в глубину масло производят на том месте блеск, так и Творец всяческих, изрекши слово Свое, мгновенно вложил в мир благодать света. Да будет свет. И повеление стало делом, произошло естество, приятнее которого к наслаждению невозможно ничего и представить человеческим разумом...

И увидел Бог свет, что он хорош (Быт. 1:4). Можем ли мы сказать что-нибудь достаточное в похвалу света, когда он предварительно имеет о себе свидетельство Сотворившего: что он хорош? И в наших делах разум предоставляет судить глазам, когда не может ничего сказать с такой же силой, с какой предварительно свидетельствует чувство. Но если красота тела состоит во взаимной соразмерности частей и в наружной доброцветности, то как понятие красоты удерживает место в свете, который по природе прост и однороден? Не потому ли, что свету приписывается соразмерность, не в отношении к собственным его частям, но в отношении к неболезненному и приятному действию на зрение? Так и золото прекрасно, хотя имеет привлекательность для взора и приятность не по соразмерности частей, но по одной доброцветности. И вечерняя звезда прекраснее всех звезд, не потому что соразмерны части, из которых она состоит, но потому, что лучи ее падают на глаза, не производя никакого болезненного ощущения и с приятностью. Сверх того, Бог произносит теперь суд о красоте, без сомнения не имея в виду приятности для зрения, но предусматривая пользу света впоследствии, потому что глаза и не судили еще о красоте света (2).

* * *

Как этот чувственный свет не для всех равно сияет, но для тех, которые имеют глаза, бодрствуют и могут беспрепятственно наслаждаться появлением солнца, так и Солнце правды (Мал. 4:2), Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1:9), не всем дает видеть светозарность Свою, но тем, которые живут достойно Света. Ибо сказано: свет воссиял не грешнику, но праведнику (Пс. 96:11). Как солнце, хотя восходит, но не для нетопырей и других животных, во время ночи ищущих себе пищу, так, хотя свет сам в себе блистателен и всеозаряющ, однако ж не все приобщаются его сияния. Так и всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его (Ин. 3:20).

Итак, приступите к Нему и просветитесь, и лица ваши не постыдятся (Пс. 33:6). Блажен, кто в день праведного суда Божия, когда придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения (1Кор. 4:5), осмелившись вступить в этот обличительный свет, возвратится непостыжденным; потому что его совесть не осквернена порочными делами. А те, которые делали зло, воскреснут на поругание и стыд, чтобы увидеть в самих себе мерзость и отпечатление сделанных ими грехов. И может быть, страшнее тьмы и вечного огня тот стыд, с которым увековечены будут грешники, непрестанно имея перед глазами следы греха сделанного во плоти, подобно какой-то невыводимой краске, навсегда остающиеся в памяти души их. Не много же таких, которые бы могли приступить к свету истины и открыть его и, открыв сокровенное, отойти с непостыжденным лицом (2).

Святыня

Святыни не должно предавать поруганию, присоединяя к ней что-нибудь из служащего к общему употреблению: вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников (Мф. 21:12, 13)(4).

Сила

Не спасается царь великою силою (Пс. 32:16). Не множество воинских сил, не стены городов, не полки пеших, не крепость всадников, не снаряжение морских сил доставляют спасение царю, ибо Господь низлагает царей и поставляет (Дан. 2:21), и нет власти не от Бога (Рим. 13:1). Поэтому спасается царь не великою силою, но Божией благодатью, так что и в этом отношении истинно слово: благодатью вы спасены (Еф. 2:5). Так и земледелец не столько своим прилежным возделыванием приобретает плоды земледелия, сколько содействием Бога, возращающего возделанное; ибо и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий (1Кор. 3:7). Если же сердце царя – в руке Божией (Притч. 21:1), то он спасается не силой оружия, но Божиим руководством. В руке же Божией не всякий, но достойный имени царя. А некоторые определяли, что царская власть есть законное Господство или начальство над всеми, не подлежащее греху.

И исполин не спасется множеством крепости своей (Пс. 32:16). Исполином же называет пророк того, кто употребляет естественную силу и телесное напряжение. Поэтому и царю недостаточно для спасения помощи оружия, и мужественный не может быть во всем достаточен сам для себя, ибо все человеческие силы, вместе взятые, немощны и бессильны в сравнении с истинной силой. Потому-то немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное (1Кор. 1:27), и из уст младенцев и грудных детей устроил хвалу, дабы погубить врага и мстителя (Пс. 8:3); ибо благодать Божия наипаче просияла, действуя в младенцах и в невысоких умом (2).

* * *

Это – величайшее доказательство силы, что Бог возмог быть в человеческом естестве. Силу Слова-Бога не столько доказывает создание неба, земли, моря, воздуха, произведение величайших стихий, и все, что ни представим премирного и преисподнего, сколько домостроительство вочеловечения и снисхождение к уничиженному и немощному человечеству (2).

Скорби

Если когда случится с тобой что-либо неприятное, прежде всего, упорядочив свои мысли, не подвергайся смущению, а потом упованием на будущее облегчай для себя настоящее. Как больные глазами, отвращая взоры от предметов слишком блестящих, успокаивают их, останавливая на цветах и зелени, так и душе надобно не смотреть непрерывно на скорбное и не заниматься настоящими горестями, но возводить взор свой к созерцанию истинных благ. Так в состоянии будешь всегда радоваться, если жизнь твоя всегда обращена будет к Богу, и надежда на воздаяние будет облегчать житейские скорби. Обесчещен ты? Но взирай на славу, какая уготована за терпение на небесах. Нанесен тебе убыток? Но простирай взор к небесному богатству и сокровищу, которое собираешь себе добрыми делами. Изгнан ты из отечества? Но имеешь отечеством Небесный Иерусалим. Лишился ты чад? Но имеешь Ангелов, с которыми будешь ликовать перед престолом Божиим и веселиться вечным весельем. Так настоящим горестям противополагая ожидаемые блага, соблюдешь душу свою беспечальной и невозмущенной, к чему и призывает нас закон апостольский. И счастливое течение дел человеческих да не производит в душе твоей неумеренной радости и скорби, да не унижают ее бодрости и возвышенности унынием и стеснением. Ибо кто не приобучен предварительно смотреть так на дела житейские, тот никогда не будет жить без треволнений и смущений. Но в этом легко успеешь, ежели будешь иметь при себе заповедь, которая советует тебе всегда радоваться (см. 1Фес. 5:16–18), станешь устранять от себя беспокойства плоти, собирать же душевные веселья, восходить выше ощущения настоящего, устремлять мысль к упованию вечных благ, о которых и одного представления достаточно, чтобы наполнить душу весельем и вселить в сердца наши ангельское радование о Христе Иисусе, Господе нашем (1).

* * *

В жизни, как в училище ратоборства, трудимся мы, борясь со скорбями; и у природы нашей много противников. Удовольствия отнимают твердость, роскошь изменяет мужество, уныние расслабляет силы, клеветы наносят оскорбления, лесть прикрывает собой злоумышления, страх делает, что впадаем в отчаяние; и в таком-то треволнении непрестанно обуревается наша природа. Не только горести жизни несносны, но и то, что по виду приятно, опечаливает своею превратностью; и мы проходим жизнь, почти полную скорбей и слез (1).

* * *

Скорби для хорошо приготовленных суть как бы укрепляющая пища и упражнение в борьбе, приближающие подвижника к отеческой славе (2).

* * *

Много скорбей у праведных, но от всех их Господь избавит их (Пс. 33:20). Сказано: мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся (2Кор. 4:8). Почему и Господь говорит Своим ученикам: в мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16:33). Потому, если видишь когда праведников в болезнях, с поврежденными членами, покинутых своими, в ранах, в бесчестии, в совершенной скудости и лишении необходимого, то помни, что много скорбей у праведных, и от всех их Господь избавит их. А утверждающий, что скорбь не прилична праведнику, не иное что говорит, как одно с утверждающим, будто бы борцу не приличен противоборник. Но борец, не выходящий на подвиг, будет ли иметь предлог к получению венцов? (2)

* * *

Имеющим несомненную веру в воскресение из мертвых не свойственно скорбеть об усопших (4).

* * *

Тебе выпал жребий к скорбям и подвигам... а это служит доказательством мужественной души. Ибо располагающий делами нашими Бог способным перенести великие борения доставляет более важные случаи к прославлению (6).

* * *

Умоляю вас не унывать в скорбях, но обновляться любовью к Богу и день ото дня возрастать в ревности, зная, что в вас должен сохраниться остаток благочестия, какой Господь, придя, найдет на земле (см. Лк. 18:8) (6).

* * *

Что горнило для золота, то ревнителям какой-либо добродетели скорбь за упование на Бога (6).

Слава

О, если бы человек пребыл в славе пред Богом и имел высоту не поддельную, но истинную, возвеличенный Божией силой, просветляемый Божией премудростью, увеселяемый вечной жизнью и ее благами! Но он изменил в себе вожделение Божественной славы и, понадеявшись на большее, поспешив к тому, чего не получил, потерял и то, что мог иметь. И с тех пор величайшим для него спасением, врачевством от болезни и средством возвратиться в первобытное состояние служит скромность, то есть чтобы не вымышлять самому от себя облечения какой-то славой, но искать славы у Бога. Этим только исправит он ошибку, этим уврачует недуг, через это возвратится к священной заповеди, которую оставил (1).

* * *

Ужели, презрев богатство и чувственные удовольствия поставив ни во что, погонимся за лестью и ласкательством и станем подражать пронырству и оборотливости Архилоховой^[132] лисицы? Человеку здравомыслящему более всего должно избегать того, чтобы жить для славы, сообразоваться с мнением большинства, а не правый разум ставить вождем жизни; но, хотя бы пришлось противоречить всем людям или за прекрасное навлечь на себя бесславие и опасности, и в таком случае не должно решаться на извращение правильно дознанного. А кто не таков, о том скажем ли, что отстает он в чем-нибудь от Египетского софиста, который, когда хотел, делался деревом, зверем, огнем, водой и всякой вещью, если только он то будет хвалить справедливое перед чтителями справедливости, то станет говорить противное, когда заметит, что одобряют несправедливость, как это в обычае у льстецов; и как говорят о полипе, что меняет цвет по цвету земли, которая под ним, так и он будет менять свои мысли, по расположению людей, которые при нем? (1)

* * *

Когда видишь на траве зелень и цвет, приведи себе на мысль человеческое естество, припоминая изображение мудрого Исаии: всяка плоть яко сено, и всяка слава человеча яко цвет травный (Ис. 40:6)^[133]. Kратковременность жизни, непродолжительность радостей и веселий человеческого благоденствия нашли себе у пророка самое приличное уподобление. Сегодня некто цветет телесно, утучнен от наслаждений, сообразно с цветущим возрастом имеет свежую доброцветность, бодр, развязен, неудержим в стремлении, а наутро он уже жалок, или увянув от времени, или ослабев от болезни. Иной обращает на себя взоры изобилием богатства, вокруг него множество льстецов, сопровождение притворных друзей, уловляющих его благосклонность, множество сродников, которые носят на себе личину, многочисленный рой слуг, то заботящихся об его пище, то исполняющих другие его потребности, которых влачит он за собой, выходя из дому и возвращаясь домой, и тем возбуждает зависть встречающихся. Присовокупи к богатству какую-либо гражданскую власть или почести от царей, или управление народом, или начальство над войском, провозвестника, который громко взывает перед ним, жезлоносцев, которые здесь и там вселяют в подначальных сильный ужас, побои, описание имущества, взятие под стражу, темницы, что все увеличивает в подчиненных нестерпимый страх. И что же после этого? Одна ночь, или горячка, или боль в боку, или воспаление легких, похитив того человека из среды людей, сводят с позорища, и место его действия вдруг делается опустевшим, и эта слава оказывается ничем, как сновидение. Посему-то составилось у пророка уподобление человеческой славы самому слабому цветку (2).

* * *

И славу мою в прах вселит (Пс. 7:6). Святых, которые имеют жительство на небесах и сокровиществуют себе блага в вечных сокровищницах, и слава на небесах; а о людях перстных^[134] и по плоти живущих говорится, что и слава их вселяется в персть. Кто славится земным богатством, кто домогается кратковременной чести от людей, кто возлагает надежду на телесные преимущества, тот имеет у себя славу, но она не возникает к небу, а пребывает в персти (2).

Сказано: принесите Господеви славу и честь (Пс. 28:1)^[135]. Как же мы, земля и пепел, великому Господу приносим славу? Как приносим Ему честь? Мы приносим славу добрыми делами, когда дела наши бывают светлы перед человеками, и люди видят дела наши, и прославляют Отца нашего, который на небесах (см. Мф. 5:16). А также можно прославить Бога целомудрием и святостью, к какой обязаны давшие обет благочестивой жизни, как увещавает нас Павел, говоря: прославляйте Бога в телах ваших (1Кор. 6:20). Этой-то славы требует Господь от верующих в Него и почтенных даром сыноположения; ибо говорит: Сын чтит отца... и если Я – Отец, то где почтение ко Мне? (Мал. 1:6). А честь приносит Богу, по слову Притчи (Мал. 3:9), кто чтит Бога от праведных своих трудов и дает Ему начатки от плодов своей правды. Также всякий, кто богословствует по предписанному, чтобы не отпасть от правого разумения об Отце, и о Божестве Единородного, и о славе Святого Духа, приносит Господу славу и честь. Возвеличивает же славу тот, кто может показать законы, по которым все создано, по которым все содержится, по которым после здешнего домостроительства все приведется на суд. Кто смог сам созерцать все в подробности, в ясных и неслитных представлениях, и после того, как сам созерцал, может и другим изобразить благость Божию и праведный суд Его, тот приносит Господу славу и честь, равно как и тот, кто проводит жизнь, сообразную с таковым созерцанием, потому что свет его светится перед человеками, и Отец небесный прославляется от него и словом, и делом, и всякого рода доблестями. Но не приносит Господу славы и чести, кто пристрастен к славе человеческой, кто уважает деньги, кто дорого ценит плотские удовольствия, кто дивится учениям, чуждым богочестия: ибо как добрыми делами приносим славу Господу, так худыми делами производим противное. Что говорит Господь грешникам? Имя Мое вас ради хулится во языцех (Ис. 52:5)^[136]. А апостол говорит еще: преступлением закона бесчестишь Бога (Рим. 2:23). Ибо оскорбление законодателю – презрение и пренебрежение законов. Если в доме худое устройство, потому что в нем гнев и крик, обида и смех, роскошь и расточительность, нечистота и наглость, то бесчестие и стыд за все происходящее в доме падает на владеющего им. Из этого да уразумеем, что как добрыми делами прославляется Бог, так делами порочными славится враг. Когда отниму члены у Христа, сделаю их членами блудницы (1Кор. 6:15); тогда и слава от Спасшего меня перенесена будет мною на погубившего меня. И неверующий славу нетленного Бога изменяет в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся (Рим. 1:23). Также воздающий честь и служащий твари вместо Творца приносит славу не Богу, но тварям. Поэтому кто говорит, что тварь есть нечто, и кланяется ей, тот да знает, куда будет вчинен жребий его. Итак, убоимся, чтобы, грехом своим доставляя славу и похваление диаволу, не подвергнуться нам вечному с ним стыду. А что грех наш обращается в славу тому, кто внушает его нам, уразумей это из подобия. Два военачальника вступают в сражение. Когда побеждает одно войско, предводитель его приобретает славу, а когда одерживает верх противное войско, вся честь принадлежит полководцу этого другого войска. Так в добрых делах твоих прославляется Господь, а в противных – противник. Не представляй, что враги далеко, и на военачальников смотри не издали, но обрати взор на себя самого и найдешь совершенную верность подобия. Ибо когда ум борется со страстью и своим усилием и внимательностью одерживает верх, тогда торжествует он победу над страстью, и успехом своим как бы увенчивает самого Бога, а когда, ослабев, поддается сластолюбию, тогда, сделавшись рабом и пленником грехов, доставляет врагу случай к похвальбе, превозношению и высокомерию (2).

* * *

Как несомненно душе увериться, что она далеко от славолюбия?

Когда повинуется Господу, сказавшему: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:16), – и апостолу, который заповедал: итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (1Кор. 10:31), чтобы благочестивый, не домогаясь ни настоящей, ни будущей славы, но предпочтя всему любовь к Богу, сверх предложенного выше имел дерзновение сказать: ни настоящее, ни будущее... не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8:38, 39), Который сказал: не ищу Моей славы (Ин. 8:50), и: говорящий сам от себя ищет славы себе; а Кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен (Ин. 7:18) (5).

Сладострастие

Сладострастие, нечистые объятия и все прочие дела души неистовой и беснующейся не очевидно ли явная потеря и ясно видимый вред природе, не отчуждение ли и умаление того, что каждому наиболее существенно свойственно, потому что тело истощается от таких сообщений и лишается питания самого естественного и живительного для членов? Поэтому в каждом из предающихся сладострастию тотчас по совершении гнусного дела, когда похоть телесная удовлетворена, и ум, достигнув скверного конца, которого домогался, как бы после опьянения или бури, улучит время рассудить, до чего он дошел, появляется какое-то раскаяние в невоздержании. Ибо чувствует, что и тело стало слабее, к отправлению необходимых дел медлительно и вовсе немощно. Заметив это, наставники в телесных упражнениях написали для своих училищ закон целомудрия, которым тела юношей охраняются неприкосновенными сластолюбию, и не позволяется им во время телесных упражнений даже смотреть на красивые лица, если хотят, чтобы глава их была увенчана, потому что невоздержность во время борьбы ведет к осмеянию, а не к венцу (1).

Сластолюбие

Должно обращать внимание и на то, чтобы под предлогом телесной потребности не уклониться в служение сластолюбию. Если бы можно было выполнять надлежащие телу работы при непрестанном воздержании от пищи, то это было бы всего лучше. Но поскольку весьма немногие тела могут не упадать в силах при таком воздержании, то должно и поститься умеренно и оказывать телу самую необходимую помощь, но так, чтобы не сластолюбие руководствовало в избрании снедей, а рассудок со всей строгостью определял потребность, подобно сведущему врачу, который беспристрастно врачует болезнь, чем должно. Ибо при таком душевном расположении вкушающий пищу оказывается в любомудрии нимало не ниже невкушающего, а по намерению соблюдает не только непрестанный пост, но и неядение; попечением же о теле заслуживает похвалу, как наилучший домостроитель, потому что соразмерное питание тела и воздержание не способны воспламенять похоть и делать страсти необузданными. Это бывает следствием ненасытности и роскоши (5).

* * *

Да употребит человек все старание, чтобы душевная высота не была унижена восстанием сластолюбивых пожеланий. Ибо душа, пригвожденная к земле плотским сластолюбием, как уже может взирать свободным оком на сродный ей и умный свет? (5)

* * *

Как можно достигнуть того, чтобы не преодолевало сластолюбие в снедях?

Решившись предпочтение полезного иметь всегда вождем и учителем в том, что приемлется для употребления, будет ли это приятное или неприятное (5).

Слово

Сказано: утешайте, священницы, люди, глаголите во уши Иерусалиму (см. Ис. 40:1, 2)^[137]. Таково свойство слова, что его достаточно и к усилению стремления в прилежных, и к возбуждению охоты в нерадивых и ленивых. Посему военачальники, поставив войско в строй, перед вступлением в битву говорят увещательные речи, и увещание имеет такую силу, что во многих производит часто даже презрение смерти. А искусные в телесных упражнениях и обучающие им молодых людей, когда выводят борцов на поприще для подвигов, много убеждают их в необходимости трудиться для венцов, и многие, вняв убеждениям, не щадят тела в соревновании о победе. Потому и мне, который христовых воинов устрояю на брань против невидимых врагов и подвижников благочестия воздержанием приготовляю к венцам правды, необходимо увещательное слово (1).

* * *

Создавший нас Бог дал нам в употребление слова, чтобы открывали мы друг другу сердечные совещания и чтобы каждый из нас по общительности природы передавал ближнему свои мысли, как бы из некоторых сокровищниц износя их из таинниц сердца. Если б мы жили, имея душу ничем не покровенную, то могли бы тотчас понимать друг друга, по одним помышлениям. Но поскольку мысли производит в нас душа, покрытая завесой, то есть плотью, то для обнаружения скрытого в глубине нужны слова и именования. Поэтому мысль наша, как скоро получит знаменующий ее звук, перенесясь в слове, как в ладье, и переплыв через воздух, от говорящего переходит к слушающему. И если найдет глубокую тишину и безмолвие, то слово укрывается в слухе поучающихся, как в спокойной и безмятежной пристани. Если же в слушателях, подобно жестокой буре, восстанет смятение, – слово, рассеявшись в воздухе, претерпит кораблекрушение (1).

* * *

Слово истины уловляется с трудом и легко может ускользать от невнимательных. По домостроительству Духа оно так сжато и кратко, что немногим означает многое, и по сокращенности удобно для удержания в памяти. Ибо совершенство слова, по самой природе его, состоит в том, чтобы своей неясностью не скрывать ему обозначаемого и чтобы не быть излишним и пустым, без нужды изобилуя речениями (1).

* * *

Благий человек от благаго сокровища сердца своего износит благая (Мф. 12:35)^[138]. Будем и мы искать пищи в слове к насыщению душ своих (ибо сказано: праведник ест до сытости, Притч. 13:26), чтобы сообразно с этим, что напитало нас, произносить нам не какое-либо слово, но слово благое.

Человек лукавый, напитанный нечестивыми учениями, отрыгает из сердца слово лукавое. Не видишь ли, что отрыгают уста еретиков? Подлинно нечто отвратительное и смрадное, изобличающее, как сильна и глубока болезнь этих несчастных! Ибо лукавый человек от лукаваго сокровища сердца своего износит лукавая (Мф. 12:35)^[139]. Потому льстящих слуху (2Тим. 4:3), не избирай себе таких учителей, которые могут произвести болезнь в твоей внутренности, и сделать, что отрыгнешь слова лукавые, за которые будешь осужден в день суда. Ибо сказано: от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12:37) (2).

* * *

Сын есть Слово Бога, а Дух – глагол Сына. Ибо сказано: нося всяческая глаголом силы Своея (Евр. 1:3)^[140]. И поскольку Дух – глагол Сына, то поэтому и глагол Божий. Сказано: меч духа, иже есть глагол Божий (Еф. 6:17)^[141]. Слово же Божие есть живой и действенный глагол. Но ты не унижайся до человеческих уподоблений, а везде имей высшее понятие о Боге, представляемое тебе в образец слова, принимая только за доказательство единого действования, потому что и твой ум трудится над всем при помощи слова (4).

* * *

Прежде всего надо стараться не быть невеждой в употреблении дара слова, но спрашивать без любопрительности^[142], а отвечает без надменности, не прерывая собеседника, когда говорит что-либо полезное, без желания бросить от себя напоказ слово, назначая меру и слово слуху; надо учиться не стыдясь, учить не скупясь, и если что-то узнал от другого, не скрывать этого, уподобляясь негодным женщинам, которые подкидывают незаконнорожденных детей, но с признательностию объявлять, кто отец слова. В напряжении голоса должна быть предпочитаема середина, чтобы при малом напряжении не оставался он несмысленным и при большем усилении не делался несносным. Надо самому с собой обдумывать, что будешь говорить, и потом уже пускать слово в народ. При встречах должно быть приветливым, в разговорах приятным не шутливостью подслащая речь, но сообщая ей усладительность радушием совета. Во всяком случае, хотя бы надлежало сделать и выговор, надо избегать жестокости; ибо, если сам себя унизишь по смиренномудрию, то найдешь удобный доступ к имеющему нужду в уврачевании. А часто полезен нам и тот способ выговора, какой употреблен пророком, который согрешившему Давиду не от себя произнес определение осуждения, но употребив вводное лицо, сделав самого Давида судией собственного своего греха; так что, сам на себя произнеся осуждение, не жаловался он уже на обличителя (6).

Служение

Не позволяй другому исполнять дел, на тебе лежащих, чтобы и награда не была отнята у тебя и отдана другому и чтобы другой не прославился твоим богатством к твоему унижению. Дела служения своего исполняй благообразно и тщательно, как служащий Христу. Ибо сказано: проклят, кто дела Господни делает небрежно (Иер. 48:10). Хотя бы поручаемые тебе службы казались низкими, бойся злоупотребления, допуская превозношение и презрение, потому что за тобой надзирает Бог. Дело служения велико и может доставить тебе Царство Небесное. Это мрежа^[143] добродетелей, влекущая к себе все заповеди Божии, и, во-первых, превосходнейшую из всех добродетелей – смирение, которое приносит с собой целый рой благ; а потом и это: алкал Я, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы напоили Меня, был странником... и болен... и в темнице, и вы послужили Мне» (Мф. 25:35, 36), и особенно когда требуемое должностью исполняется со смиренным о себе мнением, без превозношения, гнева и ропота (5).

* * *

– Что значит служение (latreIa) и что такое служение словесное (Рим. 12:1)?

– Служение, как думаю, есть напряженное, постоянное и неразвлеченное внимание к тому, кому служишь; а различие служения словесного от бессловесного (разумного от неразумного) показывает апостол, говоря в одном месте: когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас (1Кор. 12:2), – а в другом месте: представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего (Рим. 12:1). Ибо кто как ведомый ведется, тот совершает служение неразумное, не как движимый собственным стремлением и произволением, под руководительством разума, а как увлекаемый властью ведущего, куда его ведут, а не куда сам хочет. Но кто по здравому разуму и благому изволению с великой заботливостью всегда и во всем имеет в виду и совершает угодное Богу, тот исполняет заповедь о словесном служении, согласно со сказавшим: Слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей (Пс. 118:105); и еще: и совет мой оправдания Твои (Пс. 118:24) (5).

* * *

Двоеженцам правило совершенно преградило служение (церковное) (6).

Случай

Ничто не без причины, и ничто не случайно, везде видна какая-то неизглаголанная мудрость (2).

Смелость

Христианин не должен страшиться и мучиться в напастях, колеблясь в уповании на Бога, но ему надо быть смелым, потому что с ним Господь, благоустрояющий дела его и управляющий во всех напастях, и с ним Дух Святой, научающий даже тому, что отвечать противникам (4).

Смерть

Не адамантовое^[144] ли сердце было у Иова? Не из камня ли сделана была внутренность его? В короткое мгновение времени умирают у него четверо детей, сокрушенные одним ударом в доме веселья, во время наслаждения, потому что диавол обрушил на них дом. Видит он трапезу, смешанную с кровью, видит детей, рожденных в разные времена, но постигнутых общим концом жизни. Он не плачет, не рвет на себе волос, не издает какого-нибудь немужественного гласа, но произносит это славное и всеми воспеваемое благодарение: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось, да будет имя Господне благословенно (Иов. 1:21). Не бесчувственный ли он человек? Но возможно ли это? Он же сам о себе говорит: плакал я о том, кто был в горе (Иов. 30:25). Но не лгал ли он, говоря это? Впрочем, нет, истина свидетельствует о нем, что при других добродетелях он был и истинен; сказано: человек непорочен, праведен, богочестив, истинен (Иов. 1:1)^[145].

А ты плачешь, напевая какие-то песни, сложенные для грусти, и унылыми напевами стараешься томить свою душу. Как лицедеям, когда представляют что-нибудь печальное, свойственно переодевание и наряд, в котором являются на зрелище, так думаешь, что и у плачущего должны быть соответственный вид, черная одежда, всклокоченные волосы, в доме темнота, нечистота, пепел и унылый напев, которым бы рана скорби постоянно сохранялась в душе незаживленной. Предоставь поступать так не имеющим упования. А ты о почивших во Христе научен, что сеется в тлении, восстает в нетлении... сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное (1Кор. 15:42–44). Для чего же плачешь о том, кто пошел переменить одежду? Не плачь и о себе, как лишающийся какого-нибудь помощника в жизни; ибо сказано: лучше надеяться на Господа, нежели надеяться на человека (Пс. 117:8). Не сетуй и о нем, как о потерпевшем бедствие, ибо в скором времени пробудит его небесная труба, и увидишь его предстоящим судилищу Христову. Итак, оставь эти малодушные и невежественные возгласы: «Увы! какое неожиданное несчастье!»; и: «Кто бы думал, что это случится?»; и еще: «Когда ожидал я, что покрою землей любезнейшую для меня главу!». При таких словах, если мы слышим их и от другого, нам следует краснеть, потому что и памятованием прошедшего, и опытами в настоящем научены мы необходимости этих страданий естества.

Поэтому ни безвременная смерть, ни другие неожиданно встречающиеся злополучия не поразят нас, наставленных словом благочестия. Например, был у меня сын, юноша, единственный преемник имения, утешение старости, украшение рода, цвет сверстников, подпора дома, – и он-то в самом прелестном возрасте внезапно похищен смертью; землей и прахом стал тот, кого недавно так сладко было слушать, кто составлял приятнейшее зрелище для очей родителя! Что же мне делать? Раздеру на себе одежду, стану валяться по земле, вопить и жаловаться, покажу себя окружающим вроде ребенка, который кричит и бьется под ударами? Или, обратив внимание на необходимость приключившегося, на то, что закон смерти неумолим, одинаково простирается на все возрасты, разрушает по порядку все сложное, не буду дивиться случившемуся, как чему-то небывалому, не стану сходить с ума, как пораженный неожиданным ударом, издавна будучи предуведомлен, что сам я смертен и смертного имел Сына, что все человеческое непрочно и не остается навсегда у обладающих; напротив, даже великие города, знаменитые блистательностью зданий, могуществом обитателей и отличающиеся цветущим состоянием страны и торговли во всем прочем, теперь в одних развалинах сохраняют признаки древнего величия. И корабль, неоднократно спасавшийся на море, после тысячи быстрых плаваний принеся купцам тысячи грузов, погибает от одного приражения ветра. И воинства, много раз одолевавшие врагов в битвах, с переменой счастья становятся жалким зрелищем и притчей. Даже целые народы и острова, достигшие великого могущества, и на суше и на море воздвигнувшие себе множество победных памятников, собравшие великие богатства из военной добычи, или поглощены временем, или, подпав плену, обменяли свободу на рабство. И вообще, какое ни наименуешь из самых великих и нестерпимых бедствий, в прошедшей жизни есть уже одинаковые с ним примеры.

Поэтому, как тяжести различаем по наклонению весов и различие золота пробуем трением о камень, так, приводя себе на память указанную нам Господом меру, никогда не выйдем из пределов благоразумия (1).

* * *

Горе^[146] был некогда Адам, не местопребыванием, но произволением; горе он был, когда, получив душу, воззрел на небо, восхитился видимым, возлюбил Благодетеля, Который даровал ему наслаждение вечной жизнью, поставил его среди утех рая, дал ему начальство по подобию Ангелов, сделал его подобожителем Архангелов и слышателем Божественного гласа. При всем том, находясь под защитой Бога и наслаждаясь Его благами, скоро пресытился он всем и, как бы надмившись от своего пресыщения, умной красоте предпочел показавшееся приятным для плотских очей и выше духовных наслаждений поставил наполнение чрева. Вскоре стал он вне рая, вне той блаженной жизни, сделавшись злым не по необходимости, но по безрассудству. Поэтому он как согрешил по причине худого произволения, так умер по причине греха. Возмездие за грех – смерть (Рим. 6:23). В какой мере удалился от жизни, в такой приблизился к смерти; потому от Бога – жизнь, а лишение жизни – смерть. Поэтому Адам сам себе уготовал смерть через удаление от Бога, по написанному: удаляющие себя от Тебя погибнут (Пс. 72:27). Так, не Бог сотворил смерть, но мы сами навлекли ее на себя лукавым соизволением. Бог не воспрепятствовал нашему разрушению... чтобы самого недуга не сохранить в нас бессмертным, как и горшечник такого глиняного сосуда, который течет, не захотел бы положить в огонь, пока переделкой не будет исправлен находящийся в нем недостаток (1).

* * *

Смерть грешников люта (Пс. 33:22)^[147], потому что есть смерть праведных, но она не люта по природе своей, а добра. Умершие со Христом приобщались благой смерти, и умершие греху умерли смертью благой и спасительной. Между тем, смерть грешников люта. Ибо их по смерти постигает мучение, как и богатого, который одевался в Порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно (Лк. 16:19) (2).

Смех

Предаваться неудержимому и неумеренному смеху – знак невоздержанности, необузданных движений и не сокращаемого строгим разумом надмения в душе. Душевную радость изъявить светлой улыбкой не противно приличию, насколько только выражается написанное: веселое сердце делает лицо веселым (Притч. 15:13). Но смеяться громко, всем телом приходить в невольное сотрясение свойственно человеку необузданному, неискусному, не умеющему владеть собой. Это рассуждение подтверждает мудрейший Соломон, говоря: глупый в смехе возвышает голос свой, а муж благоразумный едва тихо улыбнется (Сир. 21:23). И Екклезиаст, предотвращая такой род смеха, которым всего более сокрушается душевная твердость, говорит: о смехе сказал я: «глупость» (Еккл. 2:2); смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом (Еккл. 7:6). И Господь, хотя понес на Себе необходимые немощи плоти и все, что служит свидетельством добродетели, например, утомление и жалость к скорбящим, однако же, сколько видно из евангельской истории, не позволял себе смеха, а напротив, возвещал горе предающимся смеху (см. Лк. 6:25).

Не должно же вводить вас в заблуждение одинаковое наименование «смех». Ибо Писанию обычно называть нередко смехом душевную радость и веселое расположение при получении благ. Так, Сарра говорит: смех сделал мне Бог (Быт. 21:6); и: блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь (Лк. 6:21). Таково место у Иова: истинные же уста наполнит смехом (Иов. 8:21). Ибо эти именования употреблены в означении веселья при душевной радости (5).

* * *

Неужели вовсе непозволительно смеяться?

Поскольку Господь осуждает смеющихся ныне (Лк. 6:25), то явно, что верному никогда нет времени для смеха, и особенно при таком множестве бесчествующих Бога преступлением закона (Рим. 2:23) и умирающих во грехе, о которых надо болезновать и плакать (5).

Смирение

Поскольку посылаем был Врач для сокрушенных сердцем, то сказано: близок Господь (Пс. 33:19). Вам говорю это, смиренные и сокрушившие свое самомнение, чтобы вас обрадовать и ввести в долготерпение радостью ожидаемого! Сокрушение же сердца есть истребление человеческих помыслов. Кто презрел настоящее, предал себя слову Божию и владычественное в себе предоставил помышлениям превыше человеческим и божественным, тот будет иметь сокрушенное сердце и соделает его жертвой, не уничижаемой от Господа. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:19). Итак, близок Господь к сокрушенным сердцем, и смиренных духом спасет. Кто чужд всякого надмения, ничем человеческим не гордится, тот и сердцем сокрушен, и духом смирен. Правда, смирен и тот, кто ходит во грехе, потому что ничто так не смиряет, как грех. Потому растленную и потерявшую святыню девства называем смиренной. Так, сказано, что Амнон восстал на Фамару и смирил ее (2Цар. 13:14). Потому, которые утратили высокость и возвышение души, низложенные грехом на землю и как бы пригвожденные к земле, изгибаются, подобно пресмыкающемуся змию, и уже не в силах прийти совершенно в прямое положение, те смиренны, но не духом, почему смирение их и не похвально. Но которые имеют благодать Святого Духа, те добровольно смиряют себя перед низшими, с апостолом называя себя самих рабами всякого человека (см. 2Кор. 4:5) о Христе... Они употребляют смирение духовно и делают себя последними из всех, чтобы стать первыми из всех в Царстве Небесном. Их и Господь называет блаженными, говоря: блаженны нищие духом (Мф. 5:3) (2).

* * *

Кто желает в Царстве Небесном удостоиться большей славы, тот должен любить здесь смирение и унижение перед другими (4).

* * *

Перед высшим не вдруг осмеливайся садиться, а если пригласят, то не садись рядом, но, осмотревшись кругом, старайся найти низшее место, чтобы Бог прославил тебя за смирение. Спрашивают тебя – отвечай пристойным и смиренным голосом, а не спрашивают – храни молчание (5).

* * *

Познание богочестия – познание смирения и кротости. Смирение – подражание Христу, а превозношение, вольномыслие и бесстыдство – подражание диаволу. Будь подражателем Христу, а не антихристу, Богу, а не противнику Божию, Владыке, а не рабу-беглецу, милостивому, а не жестокому, Человеколюбцу, а не человеконенавистнику, жителям брачного чертога, а не тьмы (5).

Смиренномудрие

Полагаешь ли, что тобой сделано нечто доброе? Благодари Бога, не превозносись перед ближним. Сказано: каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом (Гал. 6:4). Ибо какую пользу сделал ты ближнему тем, что исповедал веру, или терпеливо нес труды поста, или претерпел изгнание за имя Христово? Не другому от этого выгода, а тебе. Бойся уподобления в падении диаволу, который, вознесшись пред человеками, пал, низложенный человеком, и предан в попрание попранному. Подобно этому и падение израильтян. Превознесшись перед язычниками, как перед нечистыми, действительно стали они нечисты. И правда их стала, как запачканная одежда (Ис. 64:6), а беззаконие и нечестие язычников заглаждены верой. Вообще, помни истинную притчу: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1Петр. 5:5; Притч. 3:34). Имей всегда изречение Господне: всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 14:11). Не будь несправедливым судией самого себя, испытывай себя, не льстя себе, и, если думаешь, что есть в тебе нечто доброе – не это одно выставляя на вид, падения же намеренно забывая, не величаясь заслугой, какую сделал сегодня, извиняя же себя в том, что делал худого за день и давно. Напротив, когда надмевает тебя настоящее, приводи себе на память давнее, и избавишься от глупой надутости. И если увидишь ближнего во грехе, не на это одно смотри, но размысли, что сделал или делает он хорошего, и нередко, испытав вообще, а не в частности судя, найдешь, что он лучше тебя. И Бог испытывает человека не в частности. Аз,говорит Он, дела и помышления их гряду собрати (Ис. 66:18)^[148]. И Иосафату сделав некогда выговор за грех настоящий, восполнил и заслуги его, говоря: но токмо словеса благая обретошася в тебе (2Пар. 19:3)^[149].

Этим и подобным этому будем всякий раз ограждать себя от гордыни, смиряя себя, чтобы возвыситься, подражая Господу, нисшедшему с неба до крайнего уничижения, и обратно из уничижения вознесшемуся на подобающую высоту. Ибо находим, что в Господе все научает смиренномудрию. Будучи младенцем, прежде всего Он – в вертепе, и не на ложе, но в яслях; в доме тектона^[150] и бедной Матери повинуется Матери и обрученному с Нею; учится, выслушивает то, в чем не нуждался, вместе с тем вопрошает и в вопросах удивляет мудростью, подчиняется Иоанну, и Владыка приемлет Kрещение от раба; не противится никому из восстающих на Него и не приводит в действие той неизреченной власти, какую имел, но уступает им, как бы сильнейшим, и временной власти отдает принадлежащую ей твердость; предстоит первосвященникам в виде подсудимого, приводится к игемону, приемлет на Себя осуждение; когда мог обличить клеветников, в молчании терпит клевету; бывает оплеван от рабов и самых презренных слуг, предается смерти, и смерти у людей самой поносной. Так прошел Он всю человеческую жизнь от рождения до конца, и после такого смиренномудрия являет наконец славу, прославляя с Собой тех, которые с Ним обесславлены. И это, во-первых, блаженные апостолы, которые в нищете и наготе обтекают вселенную, не в мудрости слова, не со множеством сопровождающих, но одни, скитающиеся, одинокие проходят сушу и море, бичуемые, побиваемые камнями, гонимые, наконец, умерщвляемые. Вот отеческие божественные для нас уроки! Научимся подражать им, чтобы из смиренномудрия воссияла для нас вечная слава, – этот совершенный и истинный дар Христов.

Но как же снизойдем до спасительного смиренномудрия, оставив пагубное надмение гордыни? Так, если во всем будем исполнять подобное и ничем не станем пренебрегать, как будто нет от того вреда. Ибо душа уподобляется своим занятиям; что она делает, в то самое и отпечатлевается, от того и принимает на себя вид. Да будут у тебя наружный вид, и одежда, и поступь, и седалище, и состав пищи, и приготовление постели, и дом, и все домашние сосуды доведены до того, чтобы в этом не было излишеств; и слово, и песнь, и обращение с ближним да будут направлены более к скромности, нежели к надмению. Да не будет у тебя софистических прикрас в слове, чрезмерного сладкогласия в пении, речей горделивых и высокомерных, но во всем отсекай величавость. Будь добр с другом, кроток со слугой, непамятозлобив на дерзких, человеколюбив к смиренным, утешай злосчастных, посещай болящих, совершенно никого не презирай, приветствуй с приятностью, отвечай со светлым лицом, ко всем будь благосклонен, доступен, не пускайся в похвалы себе самому, не вынуждай и других говорить о тебе, не принимай неприличного слова, прикрывай, сколько можно, свои преимущества, а в грехах сам себя обвиняй и не жди обличения от других, чтобы тебе, по примеру праведного, быть себе самаго оглагольником в первословии (Притч. 18:17)^[151]; чтобы уподобиться Иову, который не побоялся большого общества, и не умолчал падение свое (Иов. 31:34). Не будь тяжел в выговорах, обличай не скоро и не со страстным движением, ибо это признак высокомерия; не осуждай за маловажное, как будто сам ты строгий праведник. Впадших в погрешность принимай, исправляй их духовно, как дает совет апостол: наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным (Гал. 6:1). Столько прилагай старание не быть прославляемым от людей, сколько другие стараются быть прославляемыми, если только помнишь, что Христос называет ущербом награды, получаемой от Бога, произвольное выказывание себя перед людьми и делание добра с тем, чтобы видели это люди. Ибо о таковых сказано: получают награду свою (Мф. 6:2). Поэтому не делай себе ущерба, желая быть на виду у людей. Поскольку Бог – великий зритель: ищи славы пред Богом, потому что Он воздает славную награду. Но ты удостоен первенства, люди оказывают к тебе внимание и прославляют тебя? Будь равен подчиненным, как сказано: не господствуя над причтом (1Пет. 5:3); не подражай мирским начальникам, ибо кто хочет быть первым, тому Господь повелел быть рабом всем (см. Мк. 10:44). Kратко же говоря: так стремись к смиренномудрию, как любитель его; возлюби смиренномудрие, и прославит тебя. Таким образом прекрасно будешь восходить к истинной славе – к славе у Ангелов, к славе пред Богом; Христос признает тебя пред Ангелами учеником Своим, и прославит тебя, если будешь подражателем Его смиренномудрия. Ибо Он говорит: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11:29) (1).

* * *

Во всем, что ни сделано нами доброго, душа причины успеха в деле должна приписывать Господу, нимало не думая, чтобы она в чем-либо добром успевала собственной силой. Ибо таким расположением обыкновенно производится в нас смиренномудрие. А смиренномудрие – сокровищехранительница добродетелей (5).

* * *

Что такое смиренномудрие и как его приобрести нам?

Смиренномудрие, по определению апостола, состоит в том, чтобы всех почитать превосходнейшими себя самого (Рим. 12:10). Приобретает же его человек, если, во-первых, будет помнить заповедь Господа, сказавшего: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11:29), что Господь во многих случаях и многими способами показал и преподал, а также будет верить Его обетованию, что унижающий себя возвысится (Лк. 14:11), сверх же того будет равно во всяком деле и непрерывно прилагать попечение к упражнениям в смиренномудрии и приучать себя к ним. Ибо таким образом, при непрестанном обучении, наконец в состоянии будет утвердить в себе навык к смиренномудрию, как обыкновенно бывает и в искусствах. Но тот же способ для приобретения и всякой добродетели, требуемой по заповеди Господа нашего Иисуса Христа (5).

Смущение

Ты же отвратил лице Свое, и я смущен был (Пс. 29:8). Пока лучи Твоего посещения, – говорит пророк, – осиявали меня, я проводил жизнь в непоколебимом и безмятежном состояли. Но когда Ты отвратил лице Свое, тогда обличилось страстное и смущенное положение души. – Говорится же о Боге, что Он отвращает лице Свое, когда подвергшегося искушениям оставляет во время тесных обстоятельств, чтобы сделалась известной крепость подвизающегося. Поэтому, если мир, который превыше всякого ума, соблюдет сердца наши (Флп. 4:7), то сможем избежать смущения и слитности страстей. Итак, поскольку воле Божией противополагается отвращение, а красоте, изяществу и силе – смущение, то значит, что смущение есть безобразие и бессилие души вследствие отчуждения от Бога. Будем же непрестанно молиться, чтобы озаряло нас лице Божие, чтобы нам быть в священнолепном состоянии, кроткими и ничем не смущенными, по готовности нашей к добру! Ибо сказано: уготовахся и не смутихся (Пс. 118:60)^[152](2).

Соблазн

Соблазнять не должно, а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф. 18:6). И еще: горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф. 18:7).

Все, противоположное воле Господней, есть соблазн...

Должно избегать и такого дела или слова, которое дозволено Писанием, когда другие чем-либо подобным располагают ко греху или к тому, что теряют сколько ни есть усердия к добру (4).

* * *

Для того чтобы не соблазнить кого-либо, должно делать и то, что не есть необходимо (4).

* * *

В исполнении воли Господней, хотя и соблазняются некоторые, должно показывать непреклонное дерзновение (4).

* * *

Должно отсекать все соблазняющее, хотя и кажется, что оно весьма близко к нам и необходимо для нас (4).

* * *

Соблазняет, кто преступает закон словом или делом и другого вводит в беззаконие, как змий Еву и Ева Адама; или кто препятствует исполнять волю Божию, как Петр Господу, сказав: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! – за что и услышал: отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн! Потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16:22, 23); или кто настраивает мысль немощного к чему-либо запрещенному, по написанному апостолом, который сказал: ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? – и присовокупляет к этому: и потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего (1Кор. 8:10, 13). Соблазн же бывает от многих причин. Ибо соблазн или происходит по вине соблазняющего, или случается самому соблазняемому быть виной соблазна; и в них опять бывает это различно, иногда по злонравию, а иногда по неопытности или того, или другого; бывает и то, что при правом преподавании слова делается более видимым злонравие соблазняющихся. Подобно этому и в делах, ибо соблазняемый соблазняется, когда кто-либо или исполняет заповедь Божию, или без опасения пользуется тем, что в его воле. Поэтому когда люди претыкаются о что-нибудь сделанное или сказанное по заповеди и соблазняются этим, как, по свидетельству Евангелия, некоторые соблазнялись тем, что Господь делал и говорил по воле Отца, тогда надо припомнить ответ о таковых Господа, когда ученики Его, приступив, сказали Ему: знаешь ли, что фарисеи, услышав слово сие, соблазнились? И он отвечал им: всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится; оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15:12–14). И много подобного этому можно найти и в Евангелиях, и у апостола. Когда же претыкается кто-то или соблазняется тем, что в нашей воле, тогда должно привести себе на память слова Господа, сказавшего Петру: итак сыны свободны; но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя (Мф. 17:26, 27); и также написанное апостолом Коринфянам, где он говорит: не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего (1Кор. 8:13); и еще: лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, отчего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает (Рим. 14:21). А как страшно в рассуждении того, что... в нашей воле, пренебрегать, что брат соблазняется тем, это: показывает повеление Господа, Который вообще запрещает всякий вид соблазна и говорит: смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18:10). Свидетельствует и апостол, в одном месте говоря: лучше судите о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну (Рим. 14:13); и в другом месте более пространным изложением сильнее запрещая это непозволительное дело, когда говорит: если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос, – к этому присовокупляет: согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего (1Кор. 8:10–13); и еще в другом месте, сказав: или один я и Варнава не имеем власти не работать? Потом прибавляет: но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову (1Кор. 9:6, 12). Когда же доказано, насколько страшно соблазнять брата тем, что в нашей воле, что сказать о соблазняющих тем, что они делают или говорят запрещенное? И особенно когда соблазняющий или оказывается имеющим в преизбытке ведение, или принадлежит к священной степени? Таковой обязан служить для других как бы правилом и образцом, и если пренебрег хоть малым чем из написанного, или сделал что запрещенное, или не выполнил предписанного, или вообще умолчал о чем-то подобном, за это одно подлежит такому суду, что, как сказано, кровь его взыщу от руки твоей (Иез. 33:8) (5).

Соболезнование

Сказано: за все благодарите (1Фес. 5:18).

«Как же, – скажут, – окажем свою общительность и любовь к ближним, это первое и совершеннейшее из благ, потому что любовь есть исполнение закона (Рим. 13:10), когда, приходя к кому-нибудь, застигнутому великими бедствиями, станем не плакать с ним, не слезы проливать, но благодарить за случившееся? Собственное страдание переносить с благодарностью служит доказательством терпения и твердости; но за чужие бедствия благодарить Бога – значит радоваться о зле и огорчать скорбящих; между тем как и апостол повелевает нам плакать с плачущими (Рим. 12:15)».

Что же скажем на это? Не следует ли нам напомнить себе слова Господни, о чем заповедано нам радоваться и о чем плакать? Сказано: радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф. 5:12). И еще: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте... о детях ваших (Лк. 23:28). Следовательно, Божие слово повелевает нам скакать и веселиться с праведными, а плакать и сетовать с теми, которые проливают слезы покаяния или оплакивают тех, которые живут беспечально, потому что не знают и о своей погибели.

Но не должно еще почитать исполнителем заповеди того, кто оплакивает смерть людей и вопиет с плачущими. Не хвалю того врача, который не помогает страждущим, но сам заражается болезнями; не хвалю того кормчего, который не плывущими с ним управляет, не с ветрами борется, не волн избегает, не робких ободряет, но сам страждет морской болезнью и теряет бодрость вместе с неизведавшими моря. Таков и тот, кто, приходя к плачущим, не пользу им подает словом своим, но принимает на себя безобразие чужих страстей. Печалиться о бедствиях людей плачущих – следует; ибо таким образом сблизишься со страждущими, не показывая ни веселья по причине бедствий, ни равнодушия к чужим горестям. Но неприлично вместе со скорбящими вдаваться в излишества, как то: вопить или плакать вместе со страждущим, или в чем другом подражать и соревновать омраченному страстью, например, вместе с ним затворяться, носить черное платье, падать наземь, не причесывать волос; ибо этими средствами можно более увеличить, нежели облегчить бедствие. Не видишь ли, что если при ранах появляются еще нарывы, а при воспалениях – опухоли, то они усиливают боль, а руки легким своим прикосновением уменьшают ощущение боли? Потому и сам ты не ожесточай страданий своим присутствием и не падай вместе с падшим. Кто поднимает лежащего, тому непременно должно находиться выше упавшего; а кто одинаковым образом пал, тот сам имеет нужду, чтобы другой его поднял.

Но как надо соболезновать о случившемся и молча печалиться о скорбных событиях, выражая душевное страдание видом внимательности и заботливой сосредоточенности на лице, так, начиная беседу, не должно вдруг приступать к выговорам, как бы кидаясь и нападая на лежащих; потому что несносны выговоры людям, у которых душа мучится скорбью, да и слова находящихся совершенно в бесстрастном состоянии худо принимаются страждущими и не столь убедительны, чтобы могли утешить. Но дозволив скорбящему излить свои пустые и бесполезные вопли и жалобы, когда зло уже ослабеет и утихнет несколько, тогда можешь осторожно и кротко коснуться и увещания. Объезжающие молодых коней, когда конь упрям, не вдруг натягивают поводья и осаживают, – ибо в таком случае привыкает он становиться на дыбы и сбрасывать с себя всадника, – но сперва уступают ему и сами предаются его стремительности; когда же увидят, что конь истощил свою рьяность в собственной своей стремительности и в усилиях, тогда уже, укротившегося, взяв в свои руки, с помощью искусства делают еще более послушным. Так да будет, по слову Соломонову, лучше ходить в дом плача... нежели ходить в дом пира (Еккл. 7:2), если кто, искусно и кротко пользуясь даром слова, намерен страждущему сообщить собственное свое здоровье, а не заразиться чужой скорбью, как воспалением в глазах.

Итак, плачь с плачущими. Когда видишь брата, сетующего в покаянии о грехах, плачь с таковым и состражди ему. Таким образом при чужих страстях можно будет тебе исправить свою собственную, ибо кто о грехе ближнего источил горячие слезы, тот исцелил себя самого тем, что оплакивал брата. Таков был сказавший: печаль объяла меня при виде грешников, оставляющих закон Твой (Пс. 118:53). Проливай слезы о грехе: это – душевный недуг, это – смерть души бессмертной; грех достоин плача и немолчных рыданий. О нем да проливаются все слезы, и да не прекращаются стенания, воссылаемые из глубины сердца. Плакал Павел о врагах креста Христова (см. Флп. 3:18), плакал Иеремия о погибших людях. Поскольку недоставало ему естественных слез, то просил он источника слез и пристанища путников. Сяду, говорит он, и буду плакать о людях моих погибших дни многие (см. Иер. 9:1, 2). Такие слезы и такой плач ублажает слово, а не расположение предаваться всякой печали и быть готовым плакать по всякому поводу (1).

Совершенство

Кто искренен в любви к Богу и тверд в уверенности о мздовоздаянии от Господа, тот не довольствуется сделанным, но всегда домогается приращения и стремится к большему. И если, по-видимому, делает что-нибудь и сверх силы, не отлагает попечения, как исполнивший меру, но непрестанно беспокоится, как не достигший совершенства, внимая Господу, Который повелел: когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17:10), и апостолу, которому мир распялся, и он миру (Гал. 6:14), и который не стыдясь говорит: я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп. 3:13, 14), который, хотя имел власть, проповедуя проповедующим Евангелие жить от благовествования (1Кор. 9:14), однако же говорит: занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, – не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам (2Фес. 3:8, 9). Поэтому, кто же столько бесчувствен и неверен, чтобы мог когда-либо удовольствоваться сделанным уже или отказываться от чего-нибудь, как от тяжелого и трудного? (5)

Совесть

По прошествии дня и по приведении к концу всякого дела, телесного и Духовного, прежде упокоения совесть каждого должна быть подвергнута испытанию собственного его сердца. И если что было противное долгу – или помышление о запрещенном, или слово неприличное, или леность к молитве, или нерадение к псалмопению, или пожелание мирской жизни, – да не скрывается проступок, но да будет объявлен обществу, чтобы немощь увлеченного в таковое зло была уврачевана общей молитвой (5).

Совет

Как польза врачебных предписаний, когда даны они удачно и на основании искусства, всего более выказывается по испытании, так и в духовных увещеваниях, когда советы особенно оправдываются последствием, тогда видны их мудрость и польза к исправлению жизни и к усовершенствованию внявших этим увещаниям (1).

Согласие

Если находим, что и у бессловесных взаимное между ними согласие так хорошо поддерживается их благопокорностью вождю, то что скажем мы, находящиеся и в таком раздоре между собой и в таком несогласии с заповедями Господними? Как не подумаем, что все это ныне предлагается всеблагим Богом в наше научение и назидание, а в великий и страшный день Суда обращено будет в посрамление и осуждение непокорных (4).

Созерцание

Всякое действие, возлюбленный, и всякое слово Спасителя нашего Иисуса Христа есть правило благочестия добродетели. Для того и воплотился Он, как бы на иконе изображая и благочестие, и добродетель, чтобы каждый и каждая, взирая на Него, по возможности подражали Первообразу. Ибо для того носил наше тело, чтобы и мы, насколько возможно, подражали Его житию. Поэтому когда слышишь о Его слове или действии, не мимоходом и не просто, как случилось, выслушивай это, но, входя в глубину созерцаний, соделывайся причастником таинственно преподаваемого.

Так, Марфа принимает в дом свой Господа, а при ногах Его сидит Мария (см. Лк. 10:38, 39). В обеих сестрах видно прекрасное усердие, но ты различай дела. Марфа служила, приготовляя к угощению нужное для телесной Его потребности, а Мария, сидя при ногах Его, слушала слова Его. Поэтому одна упокоивала видимое, а другая служила невидимому, потому что присутствующий у них действительно был и человек, и Бог. Сам Господь одобрил усердие обеих женщин. Но Марфа, утомляемая трудами, призывала Господа в посредники, чтобы и сестру свою иметь помощницей в служении. Скажи ей, – говорит она, – чтобы помогла мне. Господь же говорит ей: » Марфа, Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее (Лк. 10:40–42). Я не для того здесь, чтобы возлежать на ложе и питать чрево, но для того, чтобы вас напитать словом истины с созерцанием тайн». Поэтому как одну не отвлек от того, чем занималась, так и другую одобрил за то, к чему была внимательна.

Вникни же, что значат эти две «части», представляемые в лице двух женщин, одна – низшая, избравшая для себя служение более телесное, хотя и оно весьма полезно, а другая, восшедшая до созерцания таин, – высшая и более духовная. Это, слушатель, разумей духовно и избери, что хочешь. Если хочешь услуживать, служи о имени Христовом, ибо Сам Он сказал: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25:40). Принимаешь ли у себя странных, упокоиваешь ли бедных, состраждешь ли болезнующим, подаешь ли руку помощи находящимся в нужде и несчастье, услуживаешь ли недужным, – все это Христос приемлет на Себя. Но если хочешь соревновать Марии, которая оставила служение телу, а востекла к созерцанию духовных предметов, то искренне приступи к делу. Оставь тело, покинь земледелие, приготовление снедей и хлопоты, но сядь у ног Господних и слушай слово Господне, чтобы стать тебе причастником тайн Божества, потому что созерцание учений Иисусовых выше служения телу (5).

Сознание греха

А если скажет: меня не осуждает совесть?

Это бывает и в телесных недугах. Ибо много недугов, которых больные не чувствуют. Однако же они более верят наблюдению врачей, нежели полагаются на то, что сами не чувствуют. Так и в рассуждении душевных недугов, то есть грехов, хотя и не осуждает кто сам себя, не сознавая греха, однако же должен верить тем, которые способны лучше его видеть, что в нем. В этом показали пример святые апостолы, когда, при несомненной уверенности в своем искреннем расположении ко Господу, услышав: один из вас предаст Меня, – более поверили этому слову Господа, и переменили свою мысль, говоря: не я ли, Господи? (Мф. 26:21, 22). Яснее же учит нас святой Петр, который, хотя в пламенеющем смиренномудрии отказывается от того, чтобы служил ему Владыка – Бог и Учитель, однако же, услышав несомненное удостоверение в истине слов Господних: если не умою тебя, не имеешь части со Мною, – говорит: не только ноги мои, но и руки и голову (Ин. 13:6–9) (5).

Сокровище

K жизни призываем тебя, человек: почему уклоняешься от призвания? Призываем к приобщению благ: зачем проходишь мимо дара? Царство Небесное отверсто; Призывающий не лжив; путь удобен, не нужно ни времени, ни расходов, ни хлопот. Что медлишь? Зачем отступаешь назад?..

«Но сокровище беречь трудно!» Бодрствуй, брат! У тебя, если захочешь, будут помощники; стерегущая ночи молитва, охранитель дома пост, назидающее душу псалмопение. Их прими к себе в сообщество; пусть они бодрствуют с тобой на страже, охраняя твои драгоценности! Скажи мне, что лучше: обогатившись ли, терпеть нам беспокойство при охранении драгоценностей, или в самом начале не иметь, что и оберегать! Никто не отвергает благ из страха лишения. В таком случае не состоялось бы ни одно человеческое дело, если бы при каждом занятии стали мы рассчитывать неудачи. С земледелием идет рядом бесплодие земли, с торговлей – кораблекрушение, с супружеством – вдовство, с воспитанием детей – потеря их. Однако же мы беремся за дела, опираясь на лучшие надежды и исполнение чаемого возлагая на устрояющего дела наши – Бога (1).

* * *

Какое сокровище благое и какое лукавое?

Умудрение во всякой о Христе добродетели, служащей к славе Божией, есть сокровище благое, а умудрение порочное в том, что запрещено Господом, есть сокровище лукавое. Из этих-то сокровищ, по изречению Господа, каждый в делах и словах своих износит или лукавое, или благое (Мф. 12:35) (5).

Сомнение

Поскольку грех против Бога называется в собственном смысле нечестием, то никогда не допустим в себе сомнений о Боге по неверию. Ибо значит уже пойти на совет нечестивых (Пс. 1:1), ежели скажешь в сердце своем: есть ли Бог, всем управляющий? есть ли Бог, на небе распоряжающийся всем порознь? есть ли суд? есть ли воздаяние каждому по делам его? для чего праведные живут в нищете, а грешные богатеют? одни немощны, а другие наслаждаются здравием? одни бесчестны, а другие славны? не самослучайно ли движется мир? и не случай ли неразумный без всякого порядка распределяет каждому жребий жизни? Если так помыслил ты, то пошел на совет нечестивых. Поэтому блажен, кто не дал в себе места сомнению о Боге, кто не впал в малодушие при виде настоящего, но ожидает чаемого, кто о Создавшем нас не возымел недоверчивой мысли (2).

Сон

– Отчего бывают непристойные ночные мечтания?

Они бывают вследствие беспорядочных движений души в продолжение дня. А если душа пребудет чистой, размышляя о судах Божиих, и непрестанно станет поучаться тому, что прекрасно и угодно Богу, то и сновидения будут таковы же (5).

* * *

Отчего бывает безвременное и неумеренное усыпление и как избавляться от него?

Подобное усыпление бывает, когда душа делается ленивой к помышлению о Боге и когда пренебрегаем судами Божиими; избавляемся же от него, когда восстановляем в себе подлинное и достодолжное понятие о величии Божием, а также и вожделение исполнять волю Божию, подражая сказавшему: не дам сна глазам моим и дремания векам моим и покоя вискам моим, пока не найду места Господу (Пс. 131:4, 5) (5).

* * *

Сон должен быть легкий, от которого без труда можно пробудиться и какой естественным образом следует после малого вкушения пищи, его с намерением надо прерывать попечениями о делах важных. А погружение в глубокое усыпление до расслабления членов, чем дается время неразумным мечтаниям, предает спящего таким образом ежедневной смерти. Напротив, на что другими употребляется утро, на то подвижникам благочестия служит полночь, потому что ночное безмолвие всего более дает свободу душе, когда ни глаза, ни уши не передают сердцу вредных зрелищ или слухов, но ум наедине пребывает с Богом, и как исправляет себя припоминанием сделанных грехов, так предписывает себе правила к уклонению от зла, и к совершению преднамеренного испрашивает содействия у Бога (6).

Соревнование

Непомерное соревнование друг против друга делает людей бесчувственными (4).

Сострадание

По каким плодам должно узнавать того, кто согрешающего брата обличает из сострадания?

Во-первых, по преимущественным признакам сострадания, согласно сказанному апостолом: страдает ли один член, страдают с ним все члены (1Кор. 12:26); и: кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? (2Кор. 11:29). А потом, если одинаково сокрушается о всяком грехе и одинаково скорбит и плачет обо всех согрешающих против него или против другого, если, обличая, не искажает способа, переданного Господом (5).

Сотворение мира

Премудрый Моисей, желая показать, что мир есть художественное произведение, подлежащее созерцанию всякого, так что через него познается премудрость его Творца, не другое какое слово употребил о мире, но сказал: В начале сотворил (Быт. 1:1). Не сделал, не произвел, но сотворил. И поскольку многие из представлявших, что мир от вечности существует с Богом, соглашались не на то, что он сотворен Богом, но что сам собой осуществился, будучи как бы оттенком Божия могущества, и потому хотя признавали Бога причиной мира, но причиной непроизвольной, как тело бывает причиной тени, и сияющее – сияния, то пророк, поправляя эту ложную мысль, употребил слова с особенной точностью, сказав: в начале сотворил Бог. Бог был для мира не этим одним – не причиной только бытия, но сотворил как благий – полезное, как премудрый – прекраснейшее, как могущественный – величайшее. Пророк показал тебе в Боге едва не художника, который, приступив к сущности вселенной, приноровляет ее части одну к другой и производит само себе соответственное, согласное и гармоническое целое (2).

* * *

Бог, прежде нежели существовало что-нибудь из видимого ныне, положив в уме и подвигшись привести в бытие не сущее, вместе и помыслил, каким должен быть мир, и произвел материю, соответственную форме мира. Для неба отделил Он естество, приличное небу, и в форму земли вложил сущность, свойственную земле и для нее потребную. Огню же, воде, воздуху и формы дал, какие хотел, и в сущность их привел, как требовало умопредставление каждой из творимых вещей. И целый мир, состоящий из разнородных частей, связал Он каким-то неразрывным союзом любви в единое общение и в одну гармонию, так что части, по положению своему весьма удаленные одна от другой, кажутся соединенными посредством симпатии...

Сотворил Бог небо и землю (Быт. 1:1), не в половину каждое, но целое небо и целую землю, самую сущность, взятую вместе с формой, потому что Он не изобретатель только образов, но Зиждитель самого естества существ (2).

* * *

Да произрастит земля зелень, траву сеющую семя (Быт. 1:11). Вместе с питательным произросло и вредное, вместе с пшеницей и болиголов, и вместе с другими питательными растениями – чемерица, борец, мандрогора и маковый сок. Итак, что же? Ужели откажемся приносить благодарение за полезное и станем обвинять Создателя за разрушительное для нашей жизни? А не рассудим того, что не все создано для нашего чрева? Напротив, как назначенное нам в пищу у нас под руками и всякому известно, так каждая сотворенная вещь в целом творении выполняет какой-нибудь свой особенный закон. Поскольку воловья кровь для тебя яд, то неужели поэтому надлежало или не творить этого животного, или сотворить вола бескровным, хотя сила его для стольких потреб нужна нам в жизни? Но тебе довольно живущего в тебе разума, чтобы предохранить себя от вредного. Если овцы и козы умеют избегать злотворного для их жизни, посредством одного чувства различая вредное, то скажи мне, неужели трудно уклониться от ядоносного тебе, у которого есть и разум, и врачебная наука, указывающая полезное, и опыт предшественников, внушающий избегать вредного? Но и из этого ничто не сотворено напрасно и без пользы, ибо оно или служит пищей какому-либо животному, или с помощью врачебной науки открывается годным для нас самих, служа к облегчению каких-нибудь недугов. Скворцы питаются болиголовом и по устройству своего тела не терпят вреда от яда, имея в сердце тонкие скважины, они, кажется, переваривают поглощенное, прежде нежели производимое им охлаждение коснется главных членов. Чемерица служит пищей перепелам, и они по своему сложению остаются невредимыми. Но эти же самые растения и нам иногда бывают полезны. Мандрогорой врачи наводят сон и опиумом успокаивают жестокие боли в теле. А некоторые болиголовом усмиряли ярость вожделений, чемерицей же искореняли многие застарелые болезни. Поэтому за что думал ты обвинять Творца, то самое обратилось для тебя в побуждение к большей благодарности (2).

Сочинения стихотворцев (писателей)

У стихотворцев... Поскольку они в сочинениях своих не одинаковы, не на всем по порядку надо останавливаться умом, но, когда пересказывают вам деяния или изречения мужей добрых, надо их любить, соревновать им и, как можно, стараться быть такими же. А когда доходит у них речь до людей злонравных, должно избегать подражания, так же затыкая уши, как Одиссей, по словам их, заградил слух от песней сирен. Ибо привычка к словам негодным служит некоторым путем и к делам. Посему со всяким охранением надо оберегать душу, чтобы, находя удовольствие в словах, незаметно не принять чего-нибудь худого, как иные с медом глотают ядовитые вещества. Поэтому не будем хвалить стихотворцев, когда злословят, насмехаются, представляют влюбленных и упивающихся или когда ограничивают блаженство раздольным столом и разгульными песнями. Всего же менее будем внимать им, когда говорят что-нибудь о многих богах, и притом разномыслящих.

У них брат в раздоре с братом, отец – с детьми, и у детей опять скрытная война с родителями. А прелюбодеяния богов их, любовные похождения и явные студодеяния, особенно же главы и правителя всех Дия^[153], каким сами они называют его, как такие дела, которые и о скотах без стыда не стал бы рассказывать иной, предоставим лицедеям (1).

* * *

Как для других наслаждение цветами ограничивается благовонием и пестротой красок, а пчелы собирают с них и мед, так и здесь: кто гоняется не за одной сладостью и приятностью сочинений, тот может из них запастись некоторой пользой для души. Поэтому, во всем уподобляясь пчелам, должны вы изучать эти сочинения. Ибо и пчелы не на все цветы равно садятся, и с тех, на какие сядут, не все стараются унести, но, взяв, что пригодно на их дело, прочее оставляют нетронутым. И мы, если целомудренны, собрав из этих произведений, что нам свойственно и сродно истиной, остальное будем проходить мимо. И как срывая цветы с розового куста, избегаем шипов, так и в этих сочинениях, воспользовавшись полезным, будем остерегаться вредного (1).

* * *

Поскольку до нашей жизни надобно достигать с помощью добродетели, а в похвалу ей многое сказано стихотворцами, многое историками и еще гораздо более мужами любомудрыми, то на такие особенно сочинения должно обращать внимание. Ибо не малая польза, если души юношей осваиваются и свыкаются с добродетелью, потому что наставления такого рода, по нежности душ, напечатлеваясь глубоко, остаются в них неизгладимыми (1).

Спасение

Не тот совершен, кто хорошо начал, но тот благоискусен пред Богом, кто хорошо дает в деле отчет. Поэтому, брат, не давай «сна очима и дремания веждома своима» (ср. Пс. 131:4; Притч. 6:4), пока не спасешься, как серна от тенет и как птица от сетей! Ибо смотри – ты идешь среди сетей и ходишь поверх высокой стены, откуда упасть небезопасно (6).

* * *

Не теряй надежды спасения. Приведи себе на память написанное, что «упавший встает, и совратившийся возвращается» (ср. Иер. 8:4), пораженный врачуется, уловленный зверями спасается, исповедующийся не бывает отринут, потому что Господь «не хочет смерти грешника, но чтобы обратился и жив был» (ср. Иез. 18:32). Не предавайся нерадению, как впадший во глубину зол. Теперь время отсрочки, время долготерпения, время целения, время исправления. Поползнулся ты? – восстань. Грешил ты? – перестань, не стой на пути грешных, но беги от него прочь. Когда, обратившись, восстанешь, тогда спасешься, потому что здоровье приобретается трудами, спасение – потом (6).

* * *

В Божественном Писании найдешь много пособий от зла, много врачевств, спасающих от гибели, – таковы тайны касательно смерти и воскресения, таковы слова о Страшном Суде и вечном мучении, учения о покаянии и отпущении грехов, тысячекратные примеры обращения: драхма, овца и сын, который поглотил свое имение с блудницами, пропадал и нашелся, мертв был и снова ожил (ср. Лк. 15:32). Воспользуемся этими пособиями от зла, исцелим ими душу свою.

Займись же размышлением о последнем дне (ибо, без сомнения, не будешь ты одна жить вечно); представь себе смятение, сокращение дыхания и час смертный, приближающийся Божий приговор, поспешающих Ангелов, душу в страшном при этом смущении, немилосердно мучимую грешной совестью, обращающую жалостные взоры на тамошнее, наконец, неотвратимую необходимость дальнего переселения.

Напиши в мысли своей окончательный переворот в общем житии, когда Сын Божий придет во славе Своей с Ангелами Своими. Ибо придет... и не будет безмолвен (Пс. 49:3), когда придет судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его, когда та труба, прозвучав нечто великое и страшное, возбудит уснувших от века, и изыдут творшие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения (Ин. 5:29). Приведи себе на память видение Даниила, как изводит он Суд пред взорами нашими. Видел, – говорит, – я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь. Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги (Дан. 7:9, 10). Доброе, худое, явное, тайное, дела, слова, помышления – все вдруг ясно открывается во услышание всем, Ангелам и человекам. В каком же положении необходимо будут при этом жившие худо? Где скроется душа, которая вдруг перед взорами стольких зрителей является исполненной срама? Каково будет состояние тела у подвергшегося этим нескончаемым и нестерпимым мучениям там, где огонь неугасимый, червь бессмертно мучительствующий, темное и ужасное дно адово, горькое рыдание, необычайные вопли, плач и скрежет зубов и нет конца страданиям? От всего этого нет избавления по смерти, нет ни способов, ни возможности избыть горьких мучений.

Можно избежать этого ныне. Пока есть возможность, восставим себя от падения и не будем отчаиваться в себе, если исправимся от худых дел. Иисус Христос пришел в мир грешных спасти. Приидите, поклонимся и припадем Ему, и восплачемся пред Ним (Пс. 94:6). Зовущее нас к покаянию Слово вопиет и взывает: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11:28). Итак, есть путь спасения, если желаем.

«Пожре смерть возмогши», но твердо знай, что отрет Бог слезы со всех лиц кающихся (ср. Ис. 25:8). Верен Господь во всех словах Своих (Пс. 144:13). Не лжет, когда говорит: если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю (Ис. 1:18). Готов исцелить немощь твою великий Врач душ, этот готовый Освободитель не одной твоей души, но и всех душ, порабощенных греху. Его это слово, Его сладостные и Спасительные уста изрекли: не здоровые имеют нужду во враче, но больные... Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9:12, 13). Какое же извинение у тебя или у кого-либо другого, когда Он вопиет это? Господь хочет избавить тебя от болезненной раны и показать тебе свет из тьмы. Тебя ищет Добрый Пастырь, оставив незаблудших овец. Если отдашься Ему, не замедлит, не погнушается Человеколюбец понести тебя на раменах^[154] Своих, радуясь, что нашел овцу Свою погибшую. Отец восстал и ждет возвращения твоего от заблуждения. Исправься только, и когда еще будешь далеко, Он притечет, падет на выю^[155] твою, и в дружеские объятия заключит тебя, очищенную уже покаянием. И в одежду лучшую (Лк. 15:22) облечет душу, совлекшуюся ветхого человека с делами его (Кол. 3:9), и возложит перстень (Лк. 15:22) на руки, смывшие с себя кровь смерти, и обует ноги, обратившиеся с пути злого на стезю евангельского мира, и объявит день веселья и радости Своим, и Ангелам и человекам, и всячески будет праздновать твое спасение. Аминь сказываю вам, – говорит Он, – что радость бывает на небесах пред Богом об одном грешнике кающемся (Лк. 15:7) (6).

Справедливость

Пусть иной сыплет деньгами щедрее, чем песком, но, поправ справедливость, вредит он душе, потому что Бог, как думаю, и всегда требует жертвы не как имеющий в ней нужду, но благочестивое и праведное расположение приемля за многоценную жертву. Когда же попирает кто-либо с нерадением себя, тогда Господь молитвы его вменяет в нечистые (6).

Сребролюбие

Послушай Соломона: не говори: «пойди и приди опять, и завтра я дам», когда имеешь при себе. (Ибо ты не знаешь, что родит грядущий день.) (Притч. 3:28).

Какие заповеди презираешь, заградив себе слух сребролюбием! Сколько благодарности должно тебе иметь к Благодетелю, как веселиться и отличаться честью, что не сам ты неотступно стоишь у чужих дверей, но другие приступают к твоим дверям! А теперь ты пасмурен и недоступен, уклоняешься от встреч, чтобы не принудили тебя выпустить из рук какой малости. У тебя одно натвержено слово: «Нет у меня, не дам; потому что сам беден». Действительно, ты беден и скуден всяким добром; беден ты любовью, беден человеколюбием, беден верой в Бога, беден вечным упованием. Сделай, чтобы братья имели долю в твоей пшенице; что завтра сгниет, то ныне удели нуждающемуся. Самый худший род любостяжательности – не уделять нуждающимся и того, что может повредиться.

Скажешь: кому делаю обиду, удерживая свою собственность? – Скажи же мне, что у тебя собственного? Откуда ты взял и принес с собой в жизни? Положим, что иной, заняв место на зрелище, стал бы потом выгонять входящих, почитая своей собственностью представляемое для общего всем употребления; таковы точно и богатые. Захватив всем общее, обращают в свою собственность, потому что овладели этим прежде других. Если бы каждый, взяв потребное к удовлетворению своей нужды, излишнее предоставлял нуждающемуся, никто бы не был богат, никто бы не был и скуден. Не наг ли ты вышел из материнского чрева? Не наг ли и опять возвратишься в землю? Откуда же у тебя то, что имеешь теперь? Если скажешь, что это от случая: то ты безбожник, не признаешь Творца, не имеешь благодарности к Даровавшему. А если признаешь, что это от Бога, то скажи причину, по которой получил ты? Ужели несправедлив Бог, равно разделяющий нам потребное для жизни? Для чего ты богатеешь, а тот пребывает в бедности? Не для того ли, конечно, чтобы и ты получил свою мзду за доброту и верное домостроительство, и он почтен был великими наградами за терпение? А ты, захватив все в ненаполнимые недра любостяжательности, думаешь, что никого не обижаешь, лишая этого столь многих? Кто любостяжателен? Не удерживающийся в пределах умеренности. А кто хищник? Отнимающий у всякого, что ему принадлежит. Как же ты не любостяжателен, как же ты не хищник, когда обращаешь в собственность, что получил только в распоряжение? Кто обнажает одетого, того назовут грабителем; а кто не одевает нагого, хотя может это сделать, тот достоин ли другого какого названия? Алчущему принадлежит хлеб, который ты у себя удерживаешь; обнаженному – одежда, которую хранишь в своих кладовых; необутому – обувь, которая гниет у тебя; нуждающемуся – серебро, которое закрыто у тебя. Поэтому всем тем делаешь ты обиду, кого мог бы снабдить.

Скажешь: хороши слова, но золото лучше. То же говорят и тем, которые перед невоздержными рассуждают о целомудрии. И они, когда осуждается предмет их вожделения, самим напоминанием разжигаются в похоти. Как представлю твоему взору страдания бедного, чтобы узнать тебе, из скольких воздыханий составляешь свое сокровище? О, как драгоценно в день суда покажется тебе сие слово: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня... был наг, и вы одели Меня (Мф. 25:34–36)! Какой же трепет, какое изнеможение, какая тьма обнимут тебя, когда услышишь осуждение: идите от Мене, проклятые, во тьму кромешную, уготованную диаволу и ангелам его; ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня... был наг, и не одели Меня (Мф. 25:41–43). Ибо не хищник там обвиняется, но осуждается не делившийся с другими (1).

* * *

K десяти талантам стараешься приложить другие десять; а когда стало двадцать, домогаешься еще двадцати; и непрестанно прилагаемое не останавливает стремления, а только разжигает желание. Как для упивающихся прибавление вина служит побуждением к тому, чтобы пить, так вновь разбогатевшие, приобретя много, желают еще большего, постоянным приращением богатства питая свою болезнь. И эта ревность приводит их к противному, потому что не столько веселит то, что в руках, как оно ни велико, сколько печалит то, что еще не у них, и чего, по их мнению, недостает им; оттого душа их всегда снедается заботами, домогаясь большего и большего. Им надлежало бы радоваться и благодарить, что они достаточнее очень многих, а они недовольны и мучатся, потому что не сравнились с тем или другим, которые их богаче. Когда станут в ряд с этим богачом, тотчас усиливаются сравниться с более богатым; а если и того достигнут, то предметом своего соревнования делают еще иного богача. Как входящие по лестнице непрестанно заносят ногу на высшую ступень и не прежде останавливаются, как достигнув верха, так и эти люди не успокаиваются в стремлении к обладанию, пока, взойдя высоко, не разобьются от падения сверху. Творец вселенной на благодеяние людям устроил, что птица селевкид^[156] ненасытна; а ты, во вред многим, сделал ненасытной свою душу. Что только видит глаз, всего того желает любостяжательный; не насытится око зрением (Еккл. 1:8), и сребролюбец не удовольствуется тем, что получает. Ад не скажет: «довольно!» (Притч. 30:16), и любостяжательный никогда не говорит: «Довольно» (1).

Ссора

Не бери врага в учители себе; не ревнуй о том, что ненавидишь. Не будь для гневного как бы зеркалом, показывая в себе его образ. Он багров, а ты разве не раскраснелся? У него глаза налились кровью, но скажи мне, в твоих глазах видна ли тишина? Его голос суров, но и твой кроток ли? Пустынное эхо не отзывается говорящему с такой полнотой, с какой обиды возвращаются укорителю. Справедливее же сказать, эхо повторяет, что скажешь сам ты, а укоризна возвращается с прибавкой. Ибо что говорят друг другу ругатели? Один скажет: ты подл и подлого рода; другой ответит: а ты раб у рабов. Один назовет нищим, другой бродягой; один – невеждой, другой – глупцом; и так далее, пока не останется уже обидных слов, как стрел в колчане. А потом, когда расстреляны языком все укоризны, переходят уже к мщению самым делом. Ибо раздражение возбуждает ссору, ссора родит ругательство, ругательства родят драку, драка – раны, а от ран нередко бывает смерть.

Остановим зло в первом его начале, всеми мерами истребляя в душах гнев. В таком случае будем в состоянии вместе с этой страстью подсечь, как бы в корне и в начале, большую часть худого. Укоряет кто тебя? А ты благословляй. Бьет? А ты терпи. Презирает и за ничто почитает тебя? А ты приведи себе на мысль, что из земли ты составлен и в землю опять разрешишься. Кто ограждает себя такими рассуждениями, тот найдет всякое бесчестье более легким, чем оно обыкновенно бывает в действительности. Через это и врагу невозможным сделаешь мщение, показав, что не уязвляют тебя укоризны, и себе предуготовишь великий венец терпения, когда бешенство другого обратишь в повод к собственному своему любомудрию.

Поэтому если послушаешься меня, то к обидным словам другого от себя прибавь нечто. Он назвал тебя подлым, бесславным, нигде ничего не значащим? А ты назови себя землей и пеплом. Ты не честнее Отца нашего Авраама, который так себя называет (см. Быт. 18:7). Он называет тебя невеждой, нищим, человеком, ничего не стоящим? А ты, говоря словами Давида, скажи о себе, что ты червь и ведешь начало от гноища (см. Пс. 21:7). Присовокупи к этому прекрасный поступок Моисея. Укоренный Аароном и Мариамой, не жаловаться на них стал он Богу, но молиться за них. Чьим учеником желаешь ты лучше быть? Мужей ли Богоугодных и блаженных или людей, исполненных духом лукавства? (1)

Страдания

Временное ли это искушение, несите его, добрые Христовы подвижники; совершенному ли расстройству преданы дела, не будем унывать в настоящем, но станем ожидать откровения и явления великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Ибо если вся тварь разорится и изменится образ мира сего, то удивительно ли и нам, составляющим часть твари, пострадать в общем страдании и быть преданными скорбям, какие по мере сил наших посылает на нас праведный Судия, не оставляя нас искушаемыми сверх сил, но подавая при искушении облегчение, так чтобы... могли перенести (1Кор. 10:13)? Ожидают нас, братия, венцы мученические; готовы лики исповедников простереть к вам руки и принять вас в число свое. Припомните древних святых: никто из них не сподобился венцов терпения, роскошествуя и принимая ласкательства, но все, пережигаемые великими скорбями, показали опыты терпения. Одни испытали поругания и побои, другие были подвергаемы пытке, иные же умирали от меча (ср.: Евр. 11:36, 37). Вот похвалы святых! Блажен, кто удостоился страданий за Христа, но блаженнее, кто воспреизбыточествовал страданиями, потому что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8:18) (6).

Страсти

Знаю другие волны и страшное обуревание, восстающее в душе, – обуревание плотских страстей. Раздражение и страх, удовольствия и скорби, наносимые нам плотским мудрованием, как будто сильной бурей, нередко потопляют неуправляемую душу. Посему должно, чтобы ум, как кормчий, восседая выше страстей, правя плотью, как кораблем, искусно направляя помыслы, как кормило, мужественно попирал волны, высоко держась над ними, недоступен будучи страстям, нисколько не принял в себя их горечи, подобной соленым морским водам, но всегда говорил в молитве: да буду избавлен от ненавидящих меня и от глубоких вод. Да не потопит мене волнение водное, да не поглотит меня пучина (Пс. 68:15, 16) (1).

* * *

Все мы – купцы, все, которые идем евангельским путем, и через исполнение заповедей приобретаем себе обладание небесным. Нам должно собрать великое и разнообразное небесное богатство, чтобы при объявлении прибыли на полученные таланты не остаться постыженными и не услышать: лукавый раб и ленивый (Мф. 25:26), но, нагрузившись товарами, отважиться безопасно переплыть эту жизнь. Многие, собрав в молодости многое, когда достигли они середины жизни, и духами злобы воздвигнуты были на них искушения, не перенесли тяготы этой непогоды, потому что не было у них управления, и они подверглись ущербу во всем ими собранном. От этого одни потерпели кораблекрушение в вере (1Тим. 1:19); другие погубили целомудрие, приобретенное ими в юности, как скоро, подобно какой-то неожиданной буре, подуло на них лукавое сластолюбие. Подлинно, самое жалкое зрелище – после поста, после суровой жизни, после продолжительных молитв, после обильных слез, после двадцатилетнего или даже тридцатилетнего воздержания по невнимательности и по нерадению души оказаться вдруг лишенным всего. Жалкое зрелище – тому, кто обогатился исполнением заповедей, уподобиться какому-то богатому купцу, который, восхищаясь множеством товаров, когда корабль его, носимый попутным ветром, переплыл уже страшное море, вдруг остается без всего, потому что корабль разбивается у самой пристани, – уподобиться, если и он приобретенное многими трудами и потом губит при одном приражении беса, потопленный грехом, как некой бурей! Такому человеку, у которого вся добродетель подвергается вдруг кораблекрушению, прилично сказать: вошел во глубины морские и бурное волнение потопило меня (Пс. 68:3).

Потому твердо держись за кормило жизни. Управляй своим глазом, чтобы когда-нибудь через зрение не вторглись в тебя стремительные волны вожделения; управляй слухом и языком, чтобы одним не принять в себя всего вредного, а другим не выговорить чего запрещенного. Смотри, чтобы не опрокинула тебя буря раздражительности, чтобы не обрушились на тебя ужасы страхов, чтобы не потопила тебя тягота скорби. Страсти суть волны; держись выше их, будешь надежным кормчим жизни. А если не уклоняешься каждой из них благоразумно и постоянно, то, подобно кораблю без груза, увлекаясь всем, что ни приключится, погрязнешь в море греха (1).

* * *

И да владычествуют они над рыбами (Быт. 1:26). Дано тебе властвовать над рыбами, лишенными разума; тем самым ты стал и владыкой слепой страсти.

И да владычествуют они... над зверями дикими. Ты властвуешь над всяким диким зверем. Но почему же, скажешь ты, дикие звери сидят во мне самом? Да, и притом мириады, великое множество диких зверей, находится в тебе. И сказанное не сочти за обиду! Диким зверем является гнев, когда он кричит в твоем сердце. Не более ли он дик, чем любая собака?

А лукавство, затаившееся в коварной душе, не свирепее ли пещерного медведя? А лицемерие разве не дикий зверь? А жалящий оскорблениями не скорпион ли? А тайно готовящийся мстить не опаснее ли ядовитой змеи? А честолюбие – не хищный ли волк?

Какого только дикого зверя в нас нет! А женолюбец – не похотливый ли конь? «Они, – говорит (Писание), – это кони похотливые, каждый из них ржет на жену ближнего своего» (см. Иер. 5:8). Не сказано «беседует с женой», но «ржет». Писание приравнивает его из-за страсти, которой он предан, к природе неразумных существ. Итак, много в нас зверей.

В самом деле, разве ты властитель диких зверей, если властвуешь над теми, что находятся вне, а тех, что внутри, обуздать не в состоянии? Ты можешь разумом подчинить льва, не обращая внимания на его рыканье, но в то же время сам скрежещешь зубами, издаешь нечленораздельные звуки, и весь твой внутренний гнев готов разом прорваться наружу. Что может быть ужаснее человека, который не может внутри себя оставаться самим собой, раз он подвластен страсти, раз гнев прогнал разум и овладел властью над душой?

Ты все же создан как властитель, властитель над страстями, властитель над дикими зверями, властитель над пресмыкающимися, властитель над пернатыми. Не заносись высоко своим разумом, не будь неустойчив и легкомыслен в суждениях. Тебе предназначено властвовать над птицами. Нелепо, если вне ты ловишь пернатых, а сам легкомыслен и неустойчив. Не гордись, не превозносись, не думай о том, что превышает человеческую природу; не раздувайся от похвалы, не кичись, не считай себя чем-то великим. Иначе ты уподобишься непоседливой птице, которая из-за своей подвижной натуры носится то туда, то сюда. Властвуй над своими мыслями, чтобы стать властителем над всеми существами. Таким образом, дарованная нам власть над живыми существами подготавливает нас к властвованию над самим собой. Недопустимо, чтобы тот, кем командуют дома, командовал народами, или чтобы подчиняющийся в частной жизни гетере, в общественной жизни стоял во главе государства. Следует, чтобы тот, кто все прекрасно устраивает в личной жизни и водворяет порядок у себя дома, получал право властвовать над остальными (людьми). Если же у тебя в доме царят беспорядок и неразбериха, то подвластные тебе люди обратятся к тебе с изречением: «Врач, исцели сам себя». Поэтому прежде всего исцелим самих себя!

Того, кто не сумел поймать льва, никто не обвинит. Напротив, над тем, кто не умеет обуздать своего гнева, всякий будет смеяться. Поэтому не владеющий собственными страстями навлекает на себя осуждение, в то время как тот, кто не смог одолеть диких зверей, явно не совершил еще ничего, достойного осуждения (3).

* * *

Всякий раз, когда ты бежишь, гонимый страстью, ты бежишь по земле. Вспомни, как ты явился (в мир); если ты осознаешь, что обратишься в землю, то безумство твоей страсти прекратится.

«Ты – земля и в землю возвратишься» (см. Быт. 3:19). Вспомни, что этих членов, в которых теперь пульсирует кровь, скоро не будет, как не станет и нынешней плотской страсти, ибо члены распадутся и обратятся в землю. Вспомни о (своей) природе – и прекратится всякое стремление к пороку. Да будет нам это воспоминание предостережением от всякого греха (3).

* * *

Подвижник благочестия пусть имеет в виду одно: не вкрался ли как-нибудь в душу, по нерадению, порок, не ослабели ли трезвение и напряженное стремление ума к Богу, не затмились ли как-нибудь святыня Духа и производимое ею в душе просвещение. Если исчисленные благие дарования остаются в полной своей силе, то телесные страсти не будут иметь времени к восстанию, потому что душа занимается горним и не дает времени телу для восстания в нем страстей. Если нередко бывает в жизни, что, когда размышляем о чем-то с напряжением рассудка, зрение и слух остаются бездейственными, вся душа бывает занята предметом размышлений, оставив чувства в стороне, то, если Божественная любовь усиливается в нашей душе, тем паче не будет у нас и времени подумать о страстях. Если же когда и восстанут они несколько, скоро усмирены будут высотой ума (5).

* * *

Правда, что кормчему не дано производить тишины, когда хочет; но нам сделать жизнь свою неволнуемой весьма удобно, если заставим умолкнуть восстающие внутри нас мятежи страстей и станем Духом выше всего приражающегося совне. Ибо ни утраты, ни болезни, ни прочие неприятности в жизни не коснутся человека рачительного, пока ум его пребывает в Боге, проникает в будущее, легко и без труда преодолевает бурю, восстающую с земли; тогда как люди, сильно предавшиеся житейским попечениям, подобно откормленным птицам, понапрасну имея у себя крылья, влачатся по земле вместе со скотами (6).

Страх

Не всякой страх благ и спасителен, но есть страх вражий, о котором молится пророк, чтобы он не приближался к душе его, говоря: от страха вражья изми душу мою (Пс. 63:2)^[157]. Тот страх – вражий, который вдыхает в нас боязнь смерти и который внушает нам страшиться преимущества лиц. Ибо боящийся этого сможет ли во время мученичества противостоять греху даже до смерти и воздать долг умершему за нас и воскресшему Господу? А также приводимый в страх демонами имеет в себе страх вражий. И вообще такой страх кажется мне немощью, порожденной неверием, ибо верующий, что есть у него крепкий помощник, не страшится никого из усиливающихся возмутить его. А что же такое страх спасительный, страх освящающий, страх преднамеренно, а не по немощи поселяемый в душе? Хочешь ли, объясню тебе свойства такого страха? Когда увлекаешься в какой-нибудь грех, представь себе мысленно страшное и нестерпимое судилище Христово, где на высоком и превознесенном престоле восседает Судия, вся же тварь с трепетом предстоит при славном Его явлении, и каждый из нас приводится на испытание сделанного им в жизни; потом к совершившему в жизни много худых дел приставляются страшные и угрюмые ангелы, у которых и взор огненный, и дыхание огненное по жестокости их воли, и лица подобны ночи по унылости и человеконенавидению; потом непроходимая пропасть, глубокая тьма, огонь несветлый, который во тьме содержит попаляющую силу, но лишен светозарности; потом какой-то ядоносный и плотоядный червь, пожирающий с жадностью, никогда ненасыщаемый и своим пожиранием производящий невыносимые болезни; потом жесточайшее из всех мучений – вечный позор и вечный стыд. Этого страшись и, этим страхом вразумляемый как бы некоторой уздой, воздерживай душу от худых пожеланий (2).

* * *

Не видел ли ты какого-нибудь гордеца, облаченного в пестрые одежды, со сверкающим перстнем на руке, с драгоценным камнем – предметом его гордости, одетого в шелковые ткани, имеющего слуг, отрастившего длинные да к тому же рыжие волосы, шествующего важно и чинно, носящего золотые ожерелья, восседающего на серебряном троне, величественного в манерах, кичливого, высокомерно говорящего перед толпой слуг и льстецов, которых он всюду таскает за собой? Не видел ли ты его за роскошной трапезой, во время приветствий, которые расточают ему все в общественных местах: одни – поднимаясь со своих скамей, другие – идя навстречу, третьи – сопровождая его, а иные – беря на себя роль охранителей порядка? Когда ты видишь, как выступают эти властители, перед которыми идет с громким криком глашатай; когда ты видишь, как одного они запугивают, другого предают пытке, у одного конфискуют имущество, другого предают смерти, не страшись того, что видишь, при (подобных) событиях не пугайся того, кто их вызвал; пусть воображение не лишает тебя разума. Вспомни, что Бог вылепил человека, прах от земли. Если это не так, страшись, если же этот человек – прах от земли, презирай его (3).

Страх Божий

Да боится Господа вся земля (Пс. 32:8)! Поскольку страх Господень – начало чувства (Притч. 1:7), то мудрствующих земное должен вразумлять страх. И страх, как предуготовитель к благочестию, допускается по необходимости; последующая же за ним любовь усовершает тех, которые образовались в училище страха. Поэтому псалом всей земле предписывает страх. Сказано: да подвижутся же от Него вси живущии по вселенней (Пс. 32:8)^[158], то есть всякое движение, совершаемое или мысленно, или телесным действием, да происходит в них согласно с Божией волей. Так разумею слова: да подвижутся от Него, то есть ни глаз да не движется без Бога, ни рука да не движется без Бога, ни сердце да не помышляет чего-либо, не благоугодного Богу. И вообще ничем другим да не подвижутся; ничто, кроме страха Божия, да не приводит их в движение (2).

* * *

Если страх не управляет нашей жизнью, то невозможно произойти освещению в теле. Ибо сказано: пригвозди страху Твоему плоти моя (Пс. 118:120)^[159]. Как у пригвожденных гвоздями члены тела остаются неподвижны и бездейственны, так и объятые в душе Божиим страхом избегают всякого страстного обуревания грехом. Потому нет недостатка у боящихся Его (Пс. 33:10), то есть удерживаемый страхом от всякого неприличного поступка не лишен сил ни для какой добродетели, но совершен и не имеет недостатка ни в одном из совершенств, свойственных человеческой природе. Как по телу не совершен тот, у кого недостает какого-либо необходимого члена, но в том самом и не совершен, чего недостает ему, так не радящий и о единой заповеди через неисполнение бывает уже несовершен по причине этого недостатка. А кто усвоил себе совершенный страх и всего боится из богобоязненности, тот ни в чем не согрешит, потому что ничего не презирает; и он не потерпит недостатка, потому что во всяком случае непрестанно с ним страх (2).

* * *

Как новоначальным в благочестии полезнее обучение при помощи страха, по наставлению премудрого Соломона, сказавшего: начало премудрости страх Господень (Притч. 1:7); так вам, вышедшим из младенчества о Христе, не имеющим уже нужду в молоке и способным твердой пищей догматов усовершать себя по внутреннему человеку, потребны обширнейшие заповеди, по которым достигается вся истина любви о Христе, а именно вам нужно блюстись, чтобы обилие даров Божиих не сделалось для вас причиной тягчайшего осуждения, если будете неблагодарны к Благодетелю; ибо сказано: от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12:48) (5).

* * *

Как можем прийти в страх судов Божиих?

Ожидание всего опасного естественным образом производит страх. Так боимся и зверей, и начальников, ожидая от них испытать что-нибудь худое. Потому, если кто поверит, что угрозы Господни истинны, и будет ожидать, что изведает их самым ужасным и бедственным образом, тот убоится судов Божиих (5).

* * *

Блаженна душа, которая день и ночь не имеет другого попечения, кроме того одного, как в великий тот день, когда вся тварь предстанет Судии дать отчет в делах своих, и ей, не затрудняясь, отвечать за жизнь свою. Кто имеет у себя перед глазами этот день и час и всегда помышляет об оправдании на непогрешительном Судилище, тот или вовсе не согрешит, или согрешит весьма мало, потому что грешим мы по отсутствию в нас страха Божия. А в ком ясно напечатлено ожидание угрожающего, тому живущий в нем страх не дает времени впадать в поступки или помышления необдуманные. Итак, памятуй о Боге, имей в сердце страх Божий и принимай всех в общение молитв. Ибо велика помощь от тех, которые могут умилостивить Бога. И ты не переставай делать это. Ибо молитва будет нам и добрым помощником в этой жизни, пока живем в этой плоти, и отходящим отсюда послужит достаточным напутствием к будущему веку.

Но как заботливость есть дело доброе, так опять уныние, отчаяние и безнадежность во спасении вредят душе. Потому уповай на благость Божию и ожидай от Бога заступления, зная, что, если обращаемся к Нему как должно и искренно, не только не отринет нас вовсе, но пока еще произносим слова молитвы, скажет: «Вот Я!» (6).

Суд

Уразумети правду истинную подлинно есть дело великого ума и самого совершенного сердца...

С познанием правды истинной сопряжено и то, чтобы суд исправляти (Притч. 1:3)^[160]. Кто не изучил предварительно справедливого, тому невозможно правильно разбирать дела сомнительные. И сам Соломон, если б не имел точных понятий о справедливом, не мог бы так правильно и удачно произнести этого всем известного определения, которым решил спор двух бесчестных женщин о младенце. Поскольку не было свидетелей тому, что говорили женщины, то Соломон обратился к природе и при ее помощи нашел неизвестное; потому что чужая женщина без сожаления соглашалась на истребление младенца, а настоящая мать по естественной любви не могла даже и слышать об его страдании. Поэтому, кто узнал правду истинную и через нее научился отдавать каждому его собственное, тот может исправляти суд. Как стрелок направляет стрелу в цель, нимало не погрешая в стрельбе, и стрела падает ни дальше, ни ближе, ни по ту, ни по другую сторону цели, так судья отгадывает справедливое, невзирая на лица (потому что иметь лицеприятие на суде нехорошо; Притч. 24:23), и ничего не делая по пристрастию, но произнося определения правые и непревратные. И когда у него двое подсудимых: человек любостяжательный и другой, имеющий у себя мало, – судья уравнивает их между собой и столько отнимает у имеющего больше, сколько находит недостаточным обиженного. А кто не запасся у себя в душе истинною правдою, но подкуплен деньгами, или поблажает дружбе, или мстит по вражде, или боится сильного, тот не может суд исправляти. Ему псалом говорит: если вы истинно правду говорите, то по правде и судите, сыны человеческие (Пс. 57:2). Ибо правильность суда служит доказательством правдивого расположения. Почему и сам Соломон впоследствии говорит: неодинаковые весы, неодинаковая мера, то и другое – мерзость пред Господом (Притч. 20:10), наименованием весов приточно выражая несоблюдение равенства в суде.

Полезно же это не только судьям, но и при избрании чего бы то ни было в жизни. Поскольку в нас есть какое-то естественное судилище, на котором различаем доброе и лукавое, то при избрании того, что делать, необходимо нам составлять правильные суждения о вещах и, подобно судье, который беспристрастно и со всей справедливостью дает приговор тяжущимся, доверять добродетели и осуждать порок. Например, у тебя судятся блуд и целомудрие; высокий ум твой, которому вверено судилище, председательствует; сластолюбие защищает блуд, а страх Божий заступается за целомудрие. Итак, ежели осудишь грех и дашь победить целомудрию, то правильно рассудишь дело. А ежели, дав перевес сластолюбию, объявишь, что грех предпочтительнее, то рассудишь криво, подпав клятве сказавшего: горе тем, которые... горькое почитают сладким, и сладкое – горьким, почитающим тьму светом, и свет – тьмою (Ис. 5:20)? Если же, по словам того же Соломона, помышления праведных – правда (Притч. 12:5), то надобно стараться, чтобы внутри, в потаенном судилище помышлений, составлялись о деле суждения непревратные, а чтобы ум уподоблялся весам, неуклонно определяющим вес каждого поступка. Когда каждая заповедь судится у тебя с противоположным ей пороком, тогда закону Божию доставляй победу над грехом. Судятся ли алчность и справедливость? Произнеси осуждение на пожелание чужого, а добродетели дай одобрительный приговор. Вступают ли между собой в тяжбу укоризна и долготерпение? Постыди укоризну и предпочти долготерпение. Или препираются вражда и любовь? Вражду, предав бесчестию, гони, как можно дальше, а любовь, почтив, сделай к себе приближенной. Судятся ли лицемерие и искренность, мужество и трусость, благоразумие и неблагоразумие, справедливость и неправда, целомудрие и своеволие, короче говоря, судится ли всякая другая добродетель со всяким другим пороком? Тогда-то именно и покажи правость суда в потаенном судилище души твоей, и, заповедь сделав как бы заседающей с тобой в суде, окажи себя ненавистником лукавства, отвращающимся грехов и предпочитающим добродетели (1).

* * *

Господь судит народы (Пс. 7:9). Во многих местах Писания всеяно слово о суде, как весьма необходимое и многовнушающее при обучении благочестию уверовавших в Бога через Иисуса Христа. Поскольку же слово предлагается различно, то оно представляется несколько слитным для тех, которые не делают точного различения в значениях. Ибо сказано: верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден (Ин. 3:18). Но если слово неверующий равнозначительно слову «нечестивый», то как же сказано, что не воскреснут нечестивые на суд (Пс. 1:5)? И еще: если верующие через веру стали сынами Божиими, а потому и сами удостоены именоваться богами, то как же Бог стал в сонме богов, дабы среди богов произвести суд (Пс. 81:1)? Но кажется, что слово «судить» берется в Писании иногда в значении «испытывать», а иногда в значении «осуждать». Так, в значении «испытывать» в словах: суди меня, Господи, ибо я в незлобии своем ходил, ибо здесь Пророк присовокупляет: искуси меня, Господи, и испытай меня (Пс. 25:1, 2). И в значении «осуждать» в словах: ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (1Кор. 11:31). Это значит: если бы мы испытывали самих себя, то не подверглись бы осуждению. Опять сказано, что Господь будет судиться со всякою плотью (Иер. 25:31), то есть при исследовании жизни Господь сам Себя подвергает суду всякого и Свои заповеди противопоставляет делам грешников, в оправдание Свое приводя доказательства, что Он сделал все, от Него требовавшееся, ко спасению судимых, чтобы грешники, убедившись, насколько они виновны во грехах, и приняв Божий Суд, не без согласия терпели положенное на них наказание.

Но слово «судить» имеет и иное значение, в котором Господь говорит: царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его (Мф. 12:42). О тех, которые отвращаются от божественного учения, нерадят о чистоте нравов и совершенно отвергли вразумляющие учения мудрости, Господь говорит, что они, по сравнению и сличению с их современниками, показавшими отличную ревность к добру, понесут тягчайшее осуждение за неисполненное ими. А я думаю, что не все, облеченные в это земное тело, одинаково будут судимы праведным Судией, потому что весьма различные внешние обстоятельства, встречающиеся с каждым из нас, сделают, что и суд над каждым будет различен. Или делает более тяжкими или облегчает наши грехи то, что от нас не зависит или стекается вокруг нас не по нашей воле. Представь, что подвергнется суду блуд. Но один впал в сей грех, из детства будучи воспитываем в порочных нравах, ибо и на свет произведен распутными родителями и возрастал в привычках к дурному, к пьянству, играм и срамным беседам; а другой много имел побуждений к жизни совершенной – воспитание, учителей, слышание слова Божия, душеспасительное чтение, наставления родительские, беседы, образующие в честности и целомудрии, умеренность в пище, – и потом вовлечен в подобный с первым грех и должен дать отчет в своей жизни: не по справедливости ли этот последний в сравнении с первым заслужит тягчайшее наказание? Первый виновен будет в том одном, что не смог воспользоваться спасительными влечениями, насажденными в мысли; последний сверх этого будет еще обвинен и в том, что при многих содействиях ко спасению по не воздержности и кратковременному нерадению сам себя предал. Подобным образом, кто с самого начала воспитывался в благочестии, избег всякой превратности в учениях о Боге, был наставлен в законе Божием, осуждающем грех и внушающем тому противное, тот, если впадет в идолослужение, не будет иметь такого же извинения, как получивший воспитание от родителей, не знавших закона, от язычников, с детства наученных идолослужению. Господь судит народы: иначе судит иудея, и иначе скифа. Ибо иудей почивает на законе, хвалится о Боге, разумеет лучшее (см. Рим. 2:17, 18). Он оглашен в законе, и сверх общих всем понятий был убеждаем и вразумляем Писаниями пророков и закона; и если окажется впадшим в беззаконие, то это вменяется ему гораздо в тягчайший грех. Скифы – народ кочующий; они воспитаны в зверских и бесчеловечных обычаях, привыкли к грабежам и взаимным насилиям, неукротимо предаются гневу, легко раздражаются взаимными оскорблениями, привыкли всякий спор решать оружием, приучены оканчивать ссоры кровопролитием; и ежели они окажут друг другу сколько-нибудь человеколюбия и снисходительности, то своими услугами уготовят нам жесточайшее наказание.

Суди меня, Господи, по правде моей и по незлобию моему (Пс. 7:9). Слова эти, по-видимому, заключают в себе некоторую похвальбу и близки к молитве возвышавшего себя фарисея. Но благонамеренно рассмотревший их найдет, что пророк далек от подобного расположения. Суди меня, Господи, – говорит он, – по правде моей. Это значит: обширно понятие праведности, и пределов совершенной праведности трудно достигнуть. Ибо есть праведность ангельская, которая превосходит человеческую; и ежели есть какаялибо сила выше Ангелов, то она имеет и превосходство праведности, соответственное ее величию; а праведность самого Бога превыше всякого разума, она неизреченна и непостижима для всякой сотворенной природы. Суди меня, Господи, по правде моей, то есть по правде, какая удободостижима для людей и возможна для живущих во плоти; и по незлобию моему: этим особенно подтверждается, что расположение сказавшего весьма далеко от фарисейского высокомерия. Ибо незлобием своим называет как бы простоту и неопытность в том, что полезно знать, по сказанному в притчах: незлобивый емлет веру всякому словеси (Притч. 14:15)^[161]. Поскольку мы, человеки, во многих случаях неосторожно погрешаем по неопытности, то пророк молит и просит Бога даровать ему прощение по незлобию. А из этого видно, что сказанное показывает более смиренномудрия, нежели высокомерие сказавшего. Суди меня, Господи, – говорит он, – по правде моей, и суди меня по незлобе, какая во мне. Праведные дела мои сравни с немощью человеческой, и тогда суди меня. Вникни в простоту моих нравов, вникни в то, что я необоротлив и непроницателен в делах мирских, и тогда осуждай меня за прегрешения (2).

* * *

Во всем должно нам остерегаться, чтобы под предлогом исполнения одной заповеди не оказаться нарушителями другой. Нам не прилично ссориться и препираться с людьми недобросовестными, так как рабу Господа не должно ссориться (2Тим. 2:24). Напротив, кто видит недобросовестные поступки от родственников по плоти, тому надобно помнить, что сказал Господь: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли не просто, но ради Меня и Евангелия, кто не получил бы ныне, во время сие, ...и в веке грядущем жизни вечной (Мк. 10:29, 30). Таким недобросовестным и надо засвидетельствовать, что впадают в грех святотатства, по заповеди Господа, сказавшего: Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его и пр. (Мф. 18:15). Но судиться с ним в мирских судилищах запрещает слово благочестия, когда говорит: кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду (Мф. 5:40), и еще: Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? (1Кор. 6:1). Да и на суд святых призовем при этом, имея более в виду спасение брата, а не приобретение имения. Ибо и Господь, сказав: если послушает тебя, –присовокупил: то приобрел не имущество, но брата (Мф. 18:15). Но бывают случаи, что иногда, поскольку нередко сам, начавший недобросовестное дело, зовет нас в общее собрание судей, для уяснения истины приходим и мы на исследование, не сами начав суд, но следуя за позвавшими нас, не в удовлетворение своей страсти гнева и сварливости, но для открытия истины. Таким образом и его против воли избавим от бед, и сами не преступим заповедей, как служители Божии, не сварливые и не сребролюбивые, твердо стоящие за обнаружение истины и никогда не преступающие надлежащую меру ревности (5).

Суд страшный

Чем оправдаешься, когда обиженные станут вокруг тебя и возопиют на тебя праведному Судии? Что тогда будешь делать? Каких наймешь себе ходатаев? Каких представишь свидетелей? Как уверишь Судию, не поддающегося никакому обману? Там нет витий, нет убедительного красноречия, которое бы могло скрыть истину перед Судией. Туда не сопровождают ни льстецы, ни деньги, ни величие сана. Останешься один без друзей, без помощников, беззащитный, безответный, постыженный, печальный, унылый, покинутый, не смеющий отверсть уст. Куда ни обратишь взор, везде увидишь ясные изображения злых дел: здесь слезы сироты, там стенания вдовицы, там бедные, тобой избитые слуги, которых ты мучил, соседи, которых раздражал. Все восстанет против тебя; лукавый сонм злых твоих деяний окружит тебя. Ибо как за телом тень, так за душой следуют грехи, явственно изображающие ее дела. Потому там нет места запирательству, но заграждаются уста даже самые бесстыдные; потому что сами о себе свидетельствуют дела каждого, не голос издавая, но являясь такими, как были нами содеяны. Как изображу пред твоими взорами этот ужас? Если только слушаешь меня, если только принимаешь это к сердцу, то помни тот день, в который открывается гнев Божий с неба (Рим. 1:18); помни тот день, в который открывается славное пришествие Христово, когда восстанут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения (Ин. 5:29). Тогда вечный стыд грешникам и ярость огня, готового пожрать противников (Евр. 10:27) (1).

* * *

Ныне по человеколюбию Божию мы постигаем грядущее гадательно, тогда же, во время пришествия, истина предстанет светлой и прозрачной: она покажет, кто чего достоин. Итак, Господь дарует нам, грешникам, семикратное отпущение грехов, сжалившись над нами ради нашей исповеди и раскаяния. Вот почему, зная этот страшный день и предоставленную грешникам возможность расплатиться со своими долгами, давайте путем раскаяния заранее предложим воздаяние, соответствующее долгу, совершенным проступкам, и уничтожим наши грехи, чтобы избежать тогда (в день суда) гнетущего обилия долгов...

В этот день нет в мире больше ни работы, ни свадеб, ни торговых сделок; не производится сельских работ, но вся земля в оцепенении, тварь в смятении, все в поте лица. Даже праведники будут в тревоге о том, какой жребий им выпадет. Даже Авраам тогда будет испытывать страх, не потому, что и он может быть осужден в геенну, а в ожидании определения и в какой чин праведников он будет поставлен: в первый, второй или третий. Господь сходит с небес, а сами небеса разверзаются, все могущество обнаруживается, вся тварь содрогается. Кто свободен от страха? Даже Ангелы (в трепете)! Хотя они присутствуют не для того, чтобы дать ответ Богу, однако славное явление всем внушает трепет. Не слышишь ли, что говорит Исаия: «Если бы Ты расторг небеса, перед лицом Твоим потряслись бы горы» (см. Ис. 64:1). В тот день замерзнут моря, прекратится творение, природа замрет. Всякое обращение к словам бессмысленно перед лицом Того, Кто грядет с неба. Тогда восхитят праведников, а колесницей праведникам послужат облака; тогда провожатыми праведников будут Ангелы, тогда праведники вознесутся от земли на небо, подобно звездам. Грешники же, в оковах, под бременем своих грехов ниспадут в преисподнюю со своей нечистой совестью...

В этот день уже не должно быть места чрезмерным житейским попечениям. Улеглись юношеские страсти, нет стремления к браку, нет желания родить детей, нет беспокойства о золоте, ты, сребролюбец, забыл о своей мошне; ты, землевладелец, забыл о земельных владениях; ты, честолюбец, забыл о славе. Все это вылетело из мыслей. Душа находится пред Тем, Кто внушает страх; она (объята) ожиданием грозящих ужасов. Страх изгоняет все страстные помыслы, поселившиеся в наших душах. Там, где присутствует страх Божий, исчезают все пятна страстей из наших мыслей (3).

* * *

Должно не пренебрегать судами Божиими, но бояться их, хотя воздаяние и не тотчас следует (4).

* * *

При всяком деле и при всяком слове воображай пред очами Судилище Христово, чтобы все частные действия, собранные на это строгое и страшное испытание, в день воздаяния принесли славу (6).

Судьбы Божии

Если домогаешься узнать: для чего жизнь грешника продолжается, а дни пришествия праведнику сокращаются? для чего неправедный благоденствует, а праведный угнетается? для чего похищен смертью отрок, прежде нежели пришел в совершенный возраст? отчего войны? для чего кораблекрушения, землетрясения, засухи, излишество дождя? для чего сотворено вредное для людей? для чего один – раб, другой – свободен? один богат, другой беден? даже много разности как между грешащими, так и преуспевающими в добродетели: иная продана содержателю непотребного дома, и по неволе живет во грехе, а другая с малолетства досталась доброй госпоже и воспитана в правилах целомудрия: за что же последняя облагодетельствована, а первая осуждена? и какое каждому воздаяние от Судии? – когда все это приходит тебе на мысль, рассуди, что судьбы Божии – бездна, и, будучи заключены в Божественных сокровищах, не для всех удобопостижимы. А верующему дано обетование от Бога: отдам тебе хранимые во тьме сокровища и сокрытые богатства (Ис. 45:3). Поэтому, когда удостоимся ведения лицом к лицу, тогда узрим и в сокровищах Божиих бездны (см. Пс. 32:7) (2).

Суетность

Что значит быть суетным? Все, что предпринимается не ради потребности, но для прикрасы, подлежит обвинению в суетности (5).

Супружество

Человеколюбец Бог, пекущийся о нашем спасении, дал жизни человеческой двоякого рода направление, то есть супружество и девство, чтобы тот, кто не в состоянии вынести подвига девства, вступил в сожитие с женой, зная то, что потребуется от него отчет в целомудрии, святости и уподоблении тем, которые в супружестве и при воспитании детей жили свято. Таков был в Ветхом Завете Авраам, который прославился тем, что предпочел Бога и, преодолев чувство жалости, принес в жертву единородного Сына и двери шатра своего держал отверстыми, готовый к принятию идущих странников, потому что не слышал еще: продай имение твое и раздай нищим (Мф. 19:21). Еще больше этого показали Иов и многие другие, Давид и Самуил. Таковы были в Новом Завете Петр и прочие апостолы. Ибо у каждого человека потребуются плоды любви к Богу и ближнему, и за уклонение от этого, равно как и от всех заповедей, всякий понесет наказание, как и Господь объявляет в Евангелиях, говоря: кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10:37), и еще: кто не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей... а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14:26).

Соглашаешься ли в том, что Евангелия даны и женившимся? Вот тебе приведено в ясность, что в послушании Евангелию потребуется отчет у всех людей, монахи ли они или живут в супружестве. Для вступившего в брак достаточно и того, что ему извиняется невоздержание, пожелание жены и сожитие с нею; прочие же заповеди, как всем равно узаконенные, преступать небезопасно. И Христос, благовествуя заповеди Отца, обращал речь к живущим в мире. А если и случалось, что вопрошенный наедине отвечал ученикам Своим, то свидетельствовал, говоря: что вам говорю, всем говорю (Мк. 13:37).

Поэтому и ты, избравший общежитие с женой, не будь беспечен, как будто вправе ты предаться миру. Тебе для улучения спасения потребно больше трудов и осторожности, потому что избрал ты себе жилище среди сетей и державы отступнических сил, имеешь перед глазами побуждения ко грехам, и все твои чувства день и ночь напряжены к вожделению их. Поэтому знай, что не избежишь борьбы с отступником и не одержишь над ним победы без многих трудов на страже евангельских догматов. Ибо как возможно отказаться от ратоборства со врагом, ведя жизнь на самом ратоборном поприще? А это поприще – вся поднебесная земля, по которой ходит и обходит враг, как бешеный пес, ища, кого поглотить, как узнаем из истории Иова (Иов. 2:2). И поэтому если отрекаешься от брани с сопротивником, то ступай в другой мир, в котором его нет, там возможно будет для тебя отречение от борьбы с ним и безопасное небрежение о догматах евангельских. А если это невозможно, спеши обучиться ратоборству с ним, в Писании изучая ратоборное искусство, чтобы тебя, побежденного им по незнанию, не предали вечному огню. И это как бы мимоходом да будет сказано тем, которые в супружеской жизни без опасения пренебрегают сохранением Христовых заповедей (5).

* * *

У людей всего чаще предлогом к вожделению мирских удовольствий бывает супружество, потому что нельзя и найти другого, врожденного телесной природе вожделения, более сильного и стремительного, как вожделение в мужчинах к женскому полу или в женщинах к мужскому, чему и быть надлежит, так как оно естественным образом устремлено к рождению детей. Брак, составляя одно из главных действований природы, должен влагать и сильнейшее стремление. Да и попечений не встречается с людьми обременительнее тех, какие вдруг постигают их в супружестве, как говорит Павел: женатый заботится о мирском (1Кор. 7:33), будучи обременен заботами. Ибо одинокий будет заботиться только о себе и о собственных телесных нуждах или, может быть, и пренебрежет ими, легко имея возможность убедить себя к этому. А женатый и имеющий на своем попечении детей не бывает уже господином своей воли, но принужден поступать в угоду жене и, занятый попечением о детях, выносит целую бездну забот (5).

* * *

Как надо принимать [в монахи] состоящих в супружестве?

И тех, которые приступают к подобной жизни, состоя в брачном сожитии, надобно допрашивать: с согласия ли делают это, по заповеди апостольской? Ибо сказано: своим телом не владеет (1Кор. 7:4). И таким образом приходящего принимать при многих свидетелях, потому что всего предпочтительнее послушание Богу. Если же другая сторона возмущается и спорит, менее заботясь о благоугождении Богу, то да будет приведен на память апостол, который говорит: к миру призвал нас Господь (1Кор. 7:15), и потом да исполняется повеление Господа, сказавшего: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14:26); ибо всего предпочтительнее повиновение Богу. А мы знаем, что во многих намерение жить в чистоте нередко превозмогало вследствие усильной молитвы и неослабного поста; тех же, которые все еще упорствуют, Господь к согласию со здравым суждением приводит часто и телесной необходимостью (5).

Сын Божий

Если веровать, что Христос есть Сын Божий, значит иметь жизнь вечную (см. Ин. 20, 31), то не веровать необходимо значит смерть (4).

* * *

Если Сын – истинный Бог, свет, неизменяем, благ, свят, Господь, но и Отец, будучи тем же, не в равной, но в большей мере есть все это, то сие не по превосходству сущности, а по преизбытку качества. Ибо не говорится, что сущность сущности больше, но качество качества бывает больше; не говорится, что один больше человек, нежели другой, но больше бывает один добр, нежели другой добр, и один больше праведен, нежели другой праведен (4).

Твердость в вере

Должно быть не переменчивым, но твердым в вере, и не терять благ, приобретаемых о Господе (4).

Тело

Внемли... устройству тела; и подивись, какое приличное обиталище устроил разумной душе наилучший Художник. Из всех животных одному человеку дал Он прямое положение тела, чтобы по самому наружному виду мог ты разуметь, что жизнь твоя ведет начало свыше. Все четвероногие смотрят в землю и потуплены к чреву, а у человека взор обращен к небу, чтобы он не предавался чреву и плотским страстям, но имел всецелое стремление к горнему шествию. Потом, поместив голову на самом верху тела, Бог водрузил в ней наиболее достойные чувства. Там зрение, слух, вкус, обоняние; все они размещены вблизи друг от друга. И при таком стеснении их в малом пространстве ни одно не препятствует действованию соседнего с ним чувства. Глаза заняли самую высшую стражбу, чтобы ни одна часть тела не преграждала им света и чтобы, находясь под небольшим прикрытием бровей, они могли прямо устремляться с горней высоты. Опять, слух открыт не по прямому направлению, но звуки, носящиеся в воздухе, принимает в извитый ход. И высочайшая премудрость видна в том, что и голос проводит беспрепятственно, или, лучше сказать, звучит, преломляясь в изгибах, и ничто извне привходящее не может быть препятствием ощущению. Изучи природу языка, как он мягок и гибок и по разнообразию движений достаточен для всякой потребности слова. Зубы суть вместе и орудия голоса, доставляя крепкую опору языку, и вместе служат при вкушении пищи; одни рассекают, другие измельчают ее. И таким образом, рассматривая все с надлежащим рассуждением и изучая втягивание воздуха легкими, сохранение теплоты в сердце, орудия пищеварения, проводники крови, во всем этом усмотришь неисследимую премудрость своего Творца; так что и сам ты скажешь с пророком: удивися разум Твой от Мене! (Пс. 138:6)^[162](1).

* * *

Кто желает себе добра, тот, насколько возможно, будет заботиться о душе и всячески постарается соблюсти ее чистой и неприкосновенной, а на плоть: истаевает ли она голодом, или борется со стужей и теплом, или страждет от болезней, или терпит от кого-нибудь насилие, – не много обратит внимания, при всякой скорби взывая и говоря словами Павловыми: если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2Кор. 4:16). И видя приближение опасностей, угрожающих жизни, не окажется боязливым, но с упованием скажет сам себе: знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный (2Кор. 5:1).

Если же кто-либо хочет пощадить и тело, как единственное достояние, необходимое душе и содействующее ей в земной жизни, то пусть не много займется его нуждами, чтобы только поддержать его и через умеренное попечение сохранить здоровым на служение душе, а не дает ему воли – скакать от пресыщения. Если же увидит, что оно распаляется пожеланием большего и выходящего за пределы полезного, возопиет к нему, вразумляя словом Павловым: мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1Тим. 6:7, 8). Непрестанно повторяя это и взывая телу, сделает его покорным и всегда легким для небесного шествия, лучше же сказать: приобретет в нем сотрудника в предлежащих подвигах.

А если дозволит ему быть наглым и ежедневно всем наполняться, как неукротимому зверю, то, наконец, увлеченный его насильственными порывами к земле, будет лежать, воздыхая, без пользы. И приведенный ко Владыке, когда потребуют у него плодов возложенного на него странствования по земле, поскольку не может представить никаких плодов, тяжко восплачет и будет жить во всегдашней тьме, сильно укоряя роскошь и ее обманчивость, которой отнято у него время спасения. Но и от слез не будет тогда никакой пользы, ибо: в аду кто исповедает Тебя? – говорит Давид (Пс. 6:6).

Поэтому спасемся бегством как можно скорее; не будем сами себя губить добровольно (1).

* * *

Не должно служить телу, кроме крайней необходимости, а душе надо доставлять все лучшее, любомудрием, как от темницы, освобождая ее от общения с телесными страстями, а вместе с тем и тело делая неодолимым для страстей (1).

* * *

Столько надо иметь к телу привязанности, сколько, говорит Платон, участвует оно в служении любомудрию, выражаясь несколько подобно Павлу, который дает совет, что ни мало не должно телу угодия творить в повод похотям (см. Рим. 13:14). Те, которые заботятся, чтобы тело было как можно наряднее, а душу, которая действует через тело, презирают, как ничего не стоящую, чем отличаются от людей, прилагающих попечение об орудиях, но нерадящих об искусстве, действующем через орудие? Поэтому, совершенно напротив, должно обуздывать и сдерживать тело, как порывы зверя, и мятежи, производимые им в душе, усмирять, поражая рассудком, как бичом, а не ослаблять вовсе узды сластолюбию и не пренебрегать тем, что ум увлекается им, подобно вознице, которого неудержимо несут необузданные кони. И надобно припоминать, как Пифагор, узнав, что один из его знакомых очень тучнеет от телесных упражнений и многоядения, сказал ему: «Перестанешь ли отстраивать себе несноснейшую тюрьму?» Поэтому, говорят, и Платон, предусматривая, что тело вредит душе, с намерением избрал для академии не совсем здоровое в Аттике место, чтобы не давать телу очень нежиться, как и винограду не дают разрастаться в излишние ветви. А я слышал от врачей, что крайняя степень здоровья даже опасна (1).

* * *

Многие труды с превеликим усердием написаны о нашем теле, теле человеческом.

Если ты заинтересуешься медициной, то обнаружишь, как много говорит она о действии того, что (заключено) в нас; сколько скрытых путей в нашем организме она обнаружила при анатомических опытах! Она выявила невидимые протоки, согласованность органов тела в процессе дыхания, дыхательные пути, кровеносные сосуды, протяженность вдоха, очаг тепла у сердца, непрерывное дыхательное движение в околосердечной области. Тысячи исследований в этой области привели к науке, в которой никто из нас не сведущ, так как этой сфере не уделялось никакого внимания, и никто не знает, что он, человек, сам собой представляет. Мы склонны изучать небо тщательнее, чем себя самих. Не пренебрегай же чудом, заключенным в тебе. Ты убежден в своей незначительности, но дальнейшее рассуждение раскроет твое величие. Вот почему мудрый Давид, прекрасно умеющий познавать самого себя, сказал: дивно познание Тебя через меня (Пс. 138:6)^[163]. Чудесным образом я пришел к познанию Тебя. Каким же образом через меня? Дивно познание Тебя через меня. Познавая всю свою сложность и то, с какой мудростью устроено мое тело, а через это крохотное создание постиг великого Творца (3).

* * *

«И вылепил Бог человека» (см. Быт. 2:7). Выражение «вылепил» вовсе не раскрывает нам процесс действия Бога по отношению к человеку. «Вылепил Бог». Не вылепил ли Он так, как лепят из глины или как отливают из меди? Но лепка статуи и отливка гипса воспроизводят только внешнюю сторону. Ты, наверное, заметил, что всякая статуя выражает характерные черты. Статуя воина выражает храбрость; бронзовая фигура, которой придана форма женщины, передает женственность; или же статуя выражает что-то иное, насколько искусство способно через подражание воспроизводить характерные черты нрава.

Лепка, осуществляемая Богом, совсем иная. Он вылепил человека, и Его творческая сила, начиная изнутри, расположила в строгом порядке все внутренние органы. Если бы у меня было достаточно свободного времени, чтобы объяснить тебе строение человека, ты на своем собственном примере постиг бы Божественную мудрость, (проявленную) в тебе, ибо человек – это поистине микрокосм (малый мир), и правильно поступили те, кто назвал его этим именем. Сколько исследований посвящено этому вопросу! Труды медиков по физиологии, составленные учителями гимнастики руководства, где говорится о соотношении частей тела, об их симметричности и о распределении мышц, – все это свидетельствует о лепке человека. Где я найду такие слова, которыми с точностью мог бы передать, как много содержится в одном только выражении: «Он вылепил»? Что касается общедоступного, то это ты сам знаешь, даже если я об этом ничего не скажу.

Бог создал человека стоящим прямо. Прямое положение Он даровал тебе как преимущество над остальными живыми существами.

Почему?

Потому что Он был намерен даровать тебе и исключительную способность. Все остальные живые существа – это скоты, их телесное устройство соответствует тому, ради чего они произведены на свет. Скот родился, чтобы пастись, поэтому голова его наклонена вниз, а взор обращен к желудку и к тому, что под желудком, поскольку предел счастья для скота – наполнение желудка и наслаждение. Человек же не смотрит на свой желудок, его голова находится наверху и посажена прямо, дабы взирать на родственную человеку высоту. Глаза его не опущены к земле. Так не поступай же вопреки природе. Приковывай свой взор не к земному, а к небесному, где находится Христос. Если вы воскресли с Христом, – гласит Писание, – то ищите горнего, где Христос (Кол. 3:1). Вот как тебя вылепили. Сама эта лепка поучает тебя цели, ради которой ты рожден. Ты родился, чтобы взирать на Бога, а не ползать по земле; не наслаждаться удовольствиями скотов, а готовить себя к Царству Небесному. Именно поэтому «у мудреца глаза на голове его», – как говорит мудрый Екклесиаст (см. Еккл. 2:14). А у кого глаза не на голове? «На голове» – это для того, чтобы созерцать горнее. Напротив, кто созерцает не горнее, а земное, того взор устремлен к земле (3).

* * *

Тело не заслуживает укоризн в глазах тех, которые хотят судить о нем правильно. При изложении сего мнения прилично опровергнуть ложные мнения тех, которые худо думают о теле.

Возлюбленный, прекрасная вещь – конь, и чем он по природе резвее и горячее, тем лучше, но он требует наездника и управителя, потому что не наделен он рассудком. Если наездник на нем, то он сам попытается воспользоваться природными свойствами. Поэтому если наездник как должно распорядится стремлениями подъяремного животного, то употребит его с пользой для себя и достигнет предположенной цели, и сам остается в целости, и животное окажется весьма годным в дело. Если же наездник худо правит молодым конем, то конь неоднократно сбивается с большой дороги, попадает на дорогу непроезжую, низринувшись же со стремнины, уносит иногда с собой и самого седока, и нерадение наездника подвергает опасности обоих. Так рассуждай о душе и о теле.

Тело получило естественные стремления, которые не бессмысленны, но, без сомнения, на что-нибудь хороши и полезны, но оно не получило на свою долю рассудка, чтобы преимуществом разума почтена была душа. Если душа как должно управляет стремлениями тела, то и тело спасено, и душа пребывает вне опасностей. Если же вознерадит об управлении и, объятая сном беспечности, перестанет держать тело в узде, то и само оно, как не имеющее рассудка, совращается с прямого пути, и душу ввергает в равные со своими падения – не по собственной негодности, но по нерадению души. Ибо если бы телесные страсти были таковы, что не могла бы укрощать их душа, то по справедливости было бы виновно тело. Но если они стали покорны многим, потщившимся преодолеть их, то тело не может быть обвинено теми, которые стараются очернить его, называя первым виновником порока. Достойна же укоризны за нерадение душа, ослабившая власть свою над телом, но также не по самой природе имеющая в себе зло, а поставившая себя во зле, через оскудение в ней добра, потому что порок есть не что иное, как оскудение добродетели (5).

Терпение

И от всех скорбей моих избавил меня (Пс. 33:5). Вся жизнь праведника исполнена скорбей, это путь тесный и скорбный. Много скорбей у праведных. Потому и апостол говорит: во всем скорбяще (2Кор. 4:8); и: многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14:22).

Избавляет же Бог святых Своих от скорби, не без испытания их оставляя, но подавая им терпение. Ибо, если от скорби происходит терпение, от терпения опытность (Рим. 5:3), то избегающий скорби лишает себя опытности. И как никто не получает венца, не имея у себя противника, так и опытным можно оказаться не иначе, как через скорби. Потому слова: от всех скорбей моих избавил меня, не значат: не попустил мне скорбеть, но даровал с искушением и облегчение, так чтобы вы могли понести (1Кор. 10:13) (2).

* * *

Если кто-либо имеет неисправимый недостаток и от частных осуждений делается хуже, то не лучше ли оставить его в покое?

Об этом… сказано, что согрешающих должно обращать с терпением, употребляя показанный Господом способ. Если же кому-то, как Коринфянину, для обращения его недостаточно будет осуждения и выговора многих, то на такого надо смотреть как на язычника. Но оставлять осужденного Господом никому ни в каком случае не безопасно, ибо Господь сказал, что лучше, потеряв один глаз, или одну руку, или одну ногу, войти в Царствие, нежели, пощадив какой-то член, всему быть вверженым в геенну огненную, где – плачь и скрежет зубов (Мф. 5:29, 30); и апостол свидетельствует, что малая закваска квасит все тесто (1Кор. 5:6) (5).

* * *

Если кто не падает под скорбью, но в надежде на Бога несет бремя печали, то за терпение готова ему великая награда от Бога. Ибо нам апостольским законоположением запрещено об усопших скорбеть наравне с язычниками (6).

* * *

Господь, Который все определяет нам мерой и весом, посылает искушения, не превышающие сил наших, но как в несчастье делает видными подвижников благочестия, так не оставляет их быть искушаемыми сверх сил (1Кор. 10:13), и напоевает слезами в меру (Пс. 79:6) тех, которые должны показать, сохраняют ли они благодарность к Богу, – сей Господь наипаче явил человеколюбие Свое в домостроительстве о вас, не попустив, чтобы враги воздвигли на вас такое гонение, которое бы могло иных совратить и поколебать в вере Христовой. Ибо, поставив вас в борьбу с несильными и легко преодолимыми противниками, в победе над ними уготовал вам награду за терпение (6).

Торговля

Не могу сказать, позволяет ли Писание братьям покупать друг у друга и продавать друг другу, потому что научены мы делиться друг с другом в нужде, по написанному: ныне ваш избыток в восполнение их недостатка; а после их избыток в восполнение вашего недостатка, чтобы была равномерность (2Кор. 8:14). Если же когда случится подобная необходимость, то стараться о том, чтобы цена была не меньше надлежащей, надо более покупающему, нежели продающему (5).

Трезвение

Зная опасность коснения, всегда должно трезвиться и быть готовым к тщательному совершению дела Божия (4).

Троица

Поскольку общие свойства твари не могут быть приписаны Духу Святому и свойственное Духу не может быть приписано твари, то из этого выводится заключение, что Дух не тварь. Поскольку что есть общего у Отца и Сына, то и у Духа с Ними есть общее, и поскольку те же отличительные свойства, какие в Писании присвоены Богу Отцу и Сыну, присвояются и Духу Святому, то из этого выводится заключение, что Дух с Отцом единое Божество. Поскольку что принадлежит единому Отцу, как Богу, и не как Отцу, и что принадлежит Сыну, как Богу, и не как Сыну, то принадлежит единому Духу, а не вместе и твари, так, что имена и действия, не сообщимые твари, общи единой Троице; то из этого выводится заключение, что Троица единосущна (4).

* * *

Должно исповедовать Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, как научили Божии словеса и уразумевшие их возвышенно. А укоряющим нас за троебожие да будет сказано, что исповедуем Бога единого не числом, а естеством. Ибо все, именуемое по числу единым, в действительности не едино и по естеству не просто: о Боге же всеми исповедуется, что Он прост и несложен. Следовательно, Бог един не числом. Сказанное же мной объясняется так. Говорим, что мир числом один, но не говорим, что он есть нечто единое по естеству и простое, потому что делим его на стихии, из которых состоит, – на огонь, воду, воздух и землю. Еще человек именуется по числу единым, ибо часто говорим: один человек, но и он, состоя из тела и души, не прост. Подобно и об Ангеле говорим, что он числом один, но не один по естеству и не прост, потому что ангельскую ипостась представляем себе сущностью, в которой есть святыня. Поэтому если все единое по числу не едино по естеству, то единое по естеству и простое не есть единое по числу. А Бога именуем единым по естеству. Как же они вводят у нас число, когда совершенно исключаем его из этого блаженного и умного Естества? Ибо число – принадлежность количества, а количество сопряжено с телесным естеством; потому число – принадлежность телесного естества. А мы веруем, что Господь наш есть Создатель тел. Поэтому всякое число означает нечто такое, что получило в удел природу вещественную и ограниченную; а единичность и единство есть признак сущности простой и беспредельной. Поэтому кто Сына Божия или Духа Святого исповедует как число или тварь, тот скрытным образом вводит вещественное или ограниченное число. Ограниченным же называю не только естество, объемлемое местом, но и такое естество, которое объял Своим предведением Тот, Кто имел произвести его из небытия в бытие и которое можно обымать познанием. Потому все святое, если естество его ограниченно и святость имеет приобретенную, и может допустить в себе порок. А Сын и Дух Святой – Источник святыни, из которого освящается всякая разумная тварь, по мере ее добродетели.

Притом мы, по истинному учению, не называем Сына ни подобным, ни не подобным Отцу, ибо то и другое в отношении к Ним равно невозможно. Подобным и не подобным называется что-либо относительно к качествам, а Божество свободно от качественности. Исповедуя же тождество естества, и единосущие приемлем, и избегаем сложности, потому что в сущности Бог и Отец родил в сущности Бога и Сына. Ибо этим доказывается единосущие: в сущности Бог единосущен с Богом же в сущности. Правда, что и человек называется Богом, как-то: Я сказал: вы – боги (Пс. 81:6), и бес наименован богом, как-то: все боги язычников – бесы (Пс. 95:5), но одни именуются так по благодати, а другие лживо. Единый же Бог в сущности есть Бог (6).

Труд

Учись, обучайся евангельскому образу жизни, верности очей, воздержности языка, порабощению тела, смиренному о себе мнению, чистоте мысли, истреблению в себе гнева! Вынуждают у тебя силой – приложи от себя, отнимают – не судись, ненавидят – люби, гонят – терпи, хулят – молись, умертви себя греху, распнись со Христом, всю любовь свою обрати к Господу.

«Но это трудно!» Какое же из благ достается легко? Кто, почивая, воздвиг себе победный памятник? Кто, предаваясь роскоши и услаждаясь звуками свирели, украсился венцами терпения? Никто, не пробежав поприща, не берет награды. Труды рождают славу, изнурения доставляют венцы. Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие (Деян. 14:22), – говорю и я. Но за этими скорбями следует блаженство в Царстве Небесном, а труды для греха ожидают геенское мучение и сетование. Ибо если рассмотреть строго, то и диавольские дела делателям беззакония обходятся не без труда.

Нужно ли проливать пот для целомудрия? Но блудник весь облит потом, его истомляет сластолюбие. Воздержание отнимает ли чего-нибудь столько у тела, сколько портит гнусная и бешеная невоздержность? Бессонны ночи у тех, которые проводят их во всенощных молитвах, но гораздо тяжелее очи тех, которые неусыпно делают неправды. Страх быть уловленым и страсть к удовольствиям совершенно гонят всякое упокоение. Если же, избегая узкого пути, ведущего ко спасению, идешь пространным путем греха, – боюсь, чтобы продолжая идти широкой дорогой, не нашел ты и пристанища, соответственного этому пути (1).

* * *

Приобретенное с трудом с радостью приемлется и тщательно соблюдается. А где приобретение удобно, там и обладание не важно (2).

* * *

Попеременное утомление и отдохновение делают труд нечувствительным для трудящихся (5).

* * *

Если бы мы находились вне тела, то необходимо было бы стремиться к совершеннейшему одной душой. Но поскольку человек двояк, то и упражнение в добродетели должно быть двоякое, состоящее и в телесных трудах, и в душевных подвигах. Трудами же телесными назвать должно не праздность, а работу (5).

* * *

Надо знать, что не можем преуспевать ни в соблюдении всякой другой заповеди, ни в самой любви к Богу и в любви к ближнему, блуждая мыслями туда и сюда. Ибо невозможно дойти до точности в искусстве или в познании тому, кто переходит от одного к другому; даже не приобретает успеха и в одном, кто не знает, что свойственно концу искусства, потому что действия должны соответствовать цели и ни в чем, требующем соображения, невозможно успеть несвойственными способами, так как цель искусства ковать из меди достигается обыкновенно не произведениями горшечного искусства, и ратоборческие венцы приобретаются не тщательным упражнением в игре на свирели, но для каждой цели требуется свойственный ей и соответственный труд (5).

* * *

Поскольку Господь наш Иисус Христос говорит, что не просто всякий и во всяком случае достоин пропитания, но трудящийся (Мф. 10:10), и апостол повелевает трудиться и делать своими руками полезное, дабы иметь что подать нуждающемуся (Еф. 4:28), то из этого само собой явствует, что надо ревностно заниматься рукоделием. Ибо цель благочестия надо почитать не предлогом к бездействию и не удалением от труда, но побуждением к подвижничеству, к большим трудам, к терпению в скорбях, чтобы и нам можно было сказать: в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде (2Кор. 11:27). Такой образ жизни полезен нам не одним изнурением тела, но любовью к ближнему, чтобы через нас и немощным братиям подал Бог довольство, по примеру, данному в Деяниях апостолом, сказавшим: во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых (Деян. 20:35), и еще: чтобы было из чего уделять нуждающемуся (Еф. 4:28); а таким образом чтобы удостоились и мы услышать: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня (Мф. 25:34) (5).

* * *

Земледельцы не почитают за новость земледельческих трудов; пловцам не бывает неожиданностью буря на море; не странность и для поденщиков летний пот: так и скорби в настоящем мире не составляют чего-либо нечаянного для избравших благочестивую жизнь. Напротив, с каждым из перечисленных дел для приступающих к нему сопряжен этот известный труд, избираемый не ради него самого, но ради наслаждения ожидаемыми благами, потому что трудности всякого такого дела облегчаются надеждами, которые поддерживают и ободряют людей в продолжение целой жизни. Но из трудящихся для земных плодов или вообще для чего-либо земного одни совершенно обманываются в надеждах и наслаждаются только одним представлением ожидаемого, другие же, если и удается им достигнуть конца по желанию, имеют опять нужду в новой надежде, потому что прежняя надежда скоро миновала и увяла. В одних трудящихся ради благочестия ни лживость не уничтожала надежд, ни конец не ослаблял подвигов, потому что их приемлет непоколебимое и вечно пребывающее Небесное Царство. Поэтому и вас, пока спомоществует учение истины, да не смущает лживая клевета, да не устрашают угрозы преобладающих, да не оскорбляют осмеяние и обиды знакомых, осуждение людей, с виду о вас заботящихся и под личиной совета скрывающих самую сильную приманку к вовлечению в обман. Да противоборствует же всему этому здравый рассудок, призывая в споборника и помощника себе Учителя благочестия, Господа нашего Иисуса Христа, за Которого и злопострадать приятно, и умереть – приобретение (см. Флп. 1:21) (6).

Тщеславие

Наипаче должно избегать тщеславия не того, которое удаляет от трудов еще прежде трудов (ибо это было бы меньшее зло), но того, которое лишает венцов за труды, – этого неодолимого наветника нашему спасению, который под самыми небесными кругами ставит против нас свою засаду и усиливается ниспровергнуть добродетели, пустившие стебли свои даже до неба. Ибо когда видит, что купец благочестия наполнил уже корабль своего разумения всякими товарами добродетелей, тогда, возбудив свою бурю, старается опрокинуть и потопить ладью. Ибо, убедив ум пловца, поспешающего к горнему Царству, обратить взоры на дольнее и на человеческую славу, внезапно развевает все душевное богатство и, основания добродетели сравняв с землей, ниспровергает труды, досягавшие до небес, доведя до того, что за сделанное нами просим у людей себе награды мы, которым надлежало, устремляя взор к единому Богу и Ему соблюдая в тайне добрые дела свои, от Него Единого ожидать достойного себе воздаяния.

А мы, предпочтя попечению о добре ради Бога делание ради славы от людей и от них требуя себе суетной награды – похвалы, достойно и праведно лишаемся Божиих воздаяний, не для Бога трудясь, но отдав себя в работники людям, а от них вместо наград получая потерю всех наград, чего же можем просить себе у Бога, для Которого ничего не захотели сделать? И что это справедливо, выслушай, как Священное Евангелие говорит о тех, которые делают добро ради людей: истинно говорю вам, что они уже получают награду свою (Мф. 6:5).

Потому будем избегать тщеславия, этого льстивого грабителя Духовных Богатств, этого приятного врага наших душ, этого червя, подтачивающего добродетели, – тщеславия, которое с удовольствием расхищает наше добро, намазывает медом отраву своего обольщения и умам человеческим подает губительную чашу для того, думаю, чтобы они без сытости упивались этой страстью, потому что слава человеческая сладостна для неопытных, а сверх того делает, что плененные ею легко погрешают и против здравого суждения. Ибо домогающийся этой славы отступает от собственных суждений, почитает же достоуважительным то, чему могут подивиться первые из встретившихся с ним. Хотя бы они, будучи порочны или неразумны, стали дивиться худому, все-таки желающий похвал то и сделает, что, по его мнению, предполагают хорошим эти судьи собственных его предначинаний. А таким образом, тщеславие бывает не только искоренителем добрых дел, но и путеводителем к делам лукавым.

Поэтому, имея в виду здравый разум и Бога – наставника здравого разума, надо идти тем путем, каким поведет Бог. Если иные похвалят этот путь, должно не ставить в великое их похвалу, обращая взор к горнему Хвалителю, и только радоваться за них, что имеют правильное суждение о добре. Если же другие будут порицать, то не должно стыдиться этого, но жалеть о них, как о не имеющих здравого суждения и пребывающих в страшном помрачении разумения (5).

* * *

Тщеславие, человекоугодие и делание чего-либо напоказ вовсе запрещаются христианам во всяком деле; даже и тот, кто исполняет самую заповедь с тем, чтобы его видели и прославляли люди, теряет награду за нее. А тем, которые по заповеди Господней приняли на себя всякий вид смирения, наипаче должно избегать всякого образа тщеславия (5).

Тяжба

Не должно входить в тяжбу даже об одежде, необходимой к прикрытию своего тела (4).

Убийство

Умышленно погубившие в себе зачатый плод подлежат наказанию за убийство. А образовался ли или еще не образовался плод – это не разыскивается у нас в точности. Ибо виновная наказывается в этом случае не только за плод, который бы она родила, но и за злоумышление против самой себя, потому что женщины всего чаще умирают от таковых покушений. K этому же присоединяется и истребление зачатого плода – это, по умышлению отваживающихся на это, другое убийство. Впрочем, время покаяния их не должно продолжаться до смерти, но надо принимать их по истечении десяти лет, уврачевание же определять не временем, но образом покаяния (6).

* * *

Кто в раздражении на жену свою употребил в дело топор, тот убийца. Но… много разности между произвольным и непроизвольным. Совершенно непроизвольно и далеко от мысли сделавшего это, если кто, бросив камень в собаку или в дерево, попадает в человека. У него было желание прогнать зверя или сшибить плод, но некто случайно подошел под удар, идя мимо; потому такое дело непроизвольно. Непроизвольное также дело, если кто-либо, желая вразумить, бьет кого-то ремнем или нетвердой палкой, и битый умирает, потому что здесь берется во внимание намерение, а именно: желание исправить согрешившего, а не умертвить. K непроизвольным делам причисляется и следующее: когда защищающий себя в драке палкой или рукой наносит нещадный удар в опасное место, чтобы причинить человеку боль, а вовсе не убить его. Но это близко уже к произвольному, ибо кто употребил в защиту такое орудие или нещадно наносит удар, тот явным образом не щадит человека, потому что сам обладает страстью. Подобным образом и то причисляется к непроизвольному, если кто-то употребил в дело тяжелое дерево или камень, который сверх силы человеческой, но иное что-нибудь имел в намерении, а иное сделал, потому что в раздражении нанес такой удар, которым умертвил пораженного, между тем как, может быть, старался он больно ушибить, а не совершенно убить до смерти. Но не имеет такого извинения тот, кто употребил в дело меч или что-либо подобное, а тем паче – кто нанес рану топором. Ибо видно, что он ударил не рукой, так, чтобы мера удара от него зависела, но нанес рану так, что удар необходимо должен был сделаться гибельным и от тяжести, и от остроты железа, и оттого, что оно брошено издали. Совершенно также произвольно и никакому не подлежит сомнению, что делается разбойниками и при неприятельских нашествиях, ибо разбойники убивают для денег, избегая улики, а на войне доводят до убийства, имея намерение не устрашить или вразумить, но истребить противников. Впрочем, если кто составил хитрое снадобье с другой какой-нибудь целью и умертвил им человека, такой поступок признаем произвольным. Так, например, часто делают женщины, какими-нибудь наговорами и перевязями пытаясь привлечь иных к себе в любовь и давая им снадобья, производящие омрачения в умах. Потому таковые, умерщвляя, хотя одно имели в намерении, а другое сделали, однако же за ухищренное и недозволенное свое дело причисляются к произвольным убийцам. Поэтому те, которые дают снадобья, вытравливающие младенца, суть убийцы, равно как и те, которые принимают убивающие зародыш отравы (6).

* * *

Кто учинил непроизвольное убийство, тот в одиннадцать лет достаточное понес наказание. Ибо явно, что в рассуждении понесших побои наблюдаем Моисеево постановление (см. Исх. 21, 18–19), и того, кто пал от ударов, им полученных, но потом пошел с помощью жезла, не почтем убитым. А если и не встал после ударов, но тот, кто бил, не хотел убить его, хотя он и убийца, однако же по намерению непроизвольный (6).

* * *

Убийств на войне Отцы наши не вменяли в убийства, мне кажется, из снисхождения к защитникам целомудрия и благочестия. Но, может быть, не худо посоветовать, чтобы нечистые руки в течение трех лет удерживались от одного приобщения (6).

* * *

Жена, которая родила на пути и оставила в пренебрежении рожденное ею, да подлежит осуждению в убийстве (6).

* * *

Кто нанес ближнему смертный удар, тот убийца, сам ли он начал бить, или мстил (6).

* * *

Кто совершил произвольное убийство и потом покаялся, тот двадцать лет да не приобщается Святыни. А эти двадцать лет пусть будут для него распределены так. Четыре года должен он плакать, стоя вне дверей молитвенного дома, прося входящих верных сотворить за него молитву и исповедуя собственное свое преступление. После четырех лет пусть будет принят в число слушающих и в продолжение пяти лет с ними да выходит из храма. В продолжение семи лет пусть молится и выходит вон с верными, но не причащается приношения. По прошествии же этих лет да причастится Святыни (6).

* * *

Кто совершил непроизвольное убийство, тот десять лет да не приобщается Святынь. И эти десять лет пусть будут распределены для него так. Два года да плачет, три года да проводит со слушающими, четыре да припадает, а год да стоит только с верными, а потом да будет допущен к Святыне (6).

* * *

Кто сознается в волшебстве или составе отрав, тот да принесет покаяние столько же времени, как убийца, и в том же порядке, потому что сам себя обличил в этом грехе (6).

* * *

Kровосмешение с сестрой да очищается покаянием столько же времени, какое положено для убийцы (6).

* * *

Кто предается ворожеям или подобным людям, тот сам да несет наказание столько же времени и в таком же порядке, как убийца (6).

Удовольствие

Долго ли еще будут эти удовольствия? Долго ли эти забавы? Много времени жили мы для мира; будем наконец жить сами для себя. Что равноценно душе? Что равновесно Небесному Царству? Какой советник более достоин веры, нежели Бог? Кто благоразумнее Премудрого? Кто благопотребнее Благого? Кто ближе к нам Творца? (1)

* * *

Смотри, чтобы, в надежде искупления собирая себе множество зол, не сделать тебе того, что грехи скопишь, а прощения не получишь. Бог поругаем не бывает (Гал. 6, 7). Не торгуй благодатию, не говори: «Закон прекрасен, но грех приятнее». Удовольствие – диавольская уда, влекущая в пагубу. Удовольствие – Матерь греха, а грех – жало смерти (1 Kор. 15, 56). Удовольствие – пища вечного червя, оно на время утешает наслаждающегося, а впоследствии дает такие отпрыски, в которых больше горечи, чем в желчи (1).

* * *

Растворять возДух различными испарениями, доставляющими удовольствие обонянию, намащать себя благовонными мазями стыжусь и запрещать вам. Что же сказал бы иной о том, что не надо гоняться за удовольствиями осязания и вкуса, разве то одно, что преданные уловлению этих удовольствий принуждены ими бывают жить подобно скотам, по прихотям чрева и того, что ниже чрева. Одним словом, все телесное должно презирать тому, кто не хочет, как в тине, погрязнуть в телесных удовольствиях (1).

Уединение

Душевной собранности способствует и уединение по месту жительства. Ибо что вредно вести жизнь в обществе с людьми, которые небоязненно и презрительно смотрят на обязанность в точности исполнять заповеди, это показывает и слово Соломона, который учит нас: не дружись с гневливым и не сообщайся с человеком вспыльчивым, чтобы не научиться путям его и не навлечь петли на душу твою (Притч. 22, 24–25). K тому клонится и это изречение: выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь (2 Kор. 6, 17) (5).

Укоризна

Что такое укоризна?

Всякое слово, сказанное с расположением обесчестить, есть укоризна, хотя бы слово само по себе и не казалось обидным. И это видно из Евангелия, в котором сказано об иудеях: они же укорили его и сказали: ты ученик Его(Ин. 9, 28) (5).

Ум

Кто хорошо владеет судительной силой, тот благоразумен и смышлен; а кто изострил ум ко вреду ближнего, тот Лукавец и злодей (1).

* * *

Как телесное зрение – в глазе, так око души – в прирожденном ей уме; но не как одно в другом, а одно и то же – душа и ум, который есть некая сила естественная, а не превзошедшая в разумную часть души. Ибо когда душа, приводя в движение свою мысленную силу, какая естественно вложена в нее сотворившей ее Святой Троицей, желает должного и надлежащего, тогда избегает она нападений тела, предусматривая и обуздывая беспорядочные его движения, блюдет в себе приличную ей тишину и в безмятежном покое занимается свойственными ей созерцаниями, и делает это, по возможности возводя внимательный взор к достопоклоняемой Троице и умозаключая о неприступности Божией славы по преизбытку ее сияния, о светлости блаженства, о беспредельной премудрости, о постоянстве и неволненности безмятежия, об естестве бесстрастном и неподвижном; ибо с Kем ничто не может случиться нечаянно, потому что в Нем, как в сокровищнице, собрано ведение всего настоящего и будущего, Кто объемлет всяческая и все содержит в руке Своей, и Кому совершенно ничто не может воспротивиться и противостать, в Том и следует быть тишине и непрестанному безмятежию. Ибо внезапные стечения неожиданных происшествий в умах человеческих обыкновенно производят мятежи. Поэтому кого не возмущает ни один порок, сопровождает же всякая добродетель и все, что есть прекрасного, тот справедливо может веселиться непоколебимым и нескончаемым весельем, потому что веселье – спутник добродетели и благости, как говорит пророк: возвеселится Господь о делах Своих (Пс. 103, 31).

Потому душа, соблюдающая мысленную силу свою в трезвении и приличных действованиях, утвердится в описанных выше созерцаниях и будет упражнять свой нрав в том, что правильно, справедливо, благопристойно и мирно. А как скоро прекратит размышления и перестанет углубляться в надлежащие созерцания, тогда восставшие телесные страсти, как бесчинные и наглые псы, над которыми нет надсмотрщика, начинают сильно лаять на душу и каждая страсть усиливается всячески истерзать ее, отделяя себе часть жизненной ее силы. Ибо думаю, что хотя душа одна и та же, сила ее двояка: одна – собственно жизненная сила тела, а другая – сила, созерцающая существующее, которую называем также разумом. Но душа, поскольку соединена с телом, естественно, вследствие этого соединения, а не произвольно, сообщает телу силу жизненную. Ибо, как солнцу, воссияв, невозможно не освещать того, на что простерло лучи, так невозможно душе не оживлять тела, в котором пребывает. А сила созерцательная приводится в движение по произволению. Поэтому если душа сделает свою созерцательную и разумную силу всегда бодрственной, как говорит пророк: не воздремлет Хранитель твой (Пс. 120, 3), то усыпляет телесные страсти двояким образом, то есть и тем, что бывает занята созерцанием лучшего и сродного, и тем, что, надзирая за безмятежием тела, уцеломудривает и утишает его страсти. Если же, возлюбив леность, оставит созерцательную силу в недеятельности, то телесные страсти, найдя жизненную силу праздной и разделив ее между собой, так как никто ими не правит и никто их не останавливает, увлекают душу к своим стремлениям и действованиям. Потому телесные страсти в нас сильны, когда ум бездействен, благопокорны же, когда ум управляет и владеет телом (5).

* * *

Господь наш и Сам есть конец и крайний предел блаженства относительно к понятию Слово. Ибо что говорит в Евангелии? И Я воскрешу его в последний день (Ин. 6, 40), воскресением называя переход от вещественного ведения к невещественному созерцанию, а последним днем именуя это ведение, за которым нет другого. Ибо ум наш тогда воскреснет и воздвигнется в блаженную высоту, когда сможет созерцать единство и единичность Слова. Но поскольку огрубевший ум наш связан перстью^[164], примешан к брению^[165] и не может остановиться на голом созерцании, то, руководясь красотами, сродными его телу, представляет себе действование Творца и познает это до времени по произведениям, чтобы таким образом, постепенно возрастая, смог он некогда приступить и к Самому непокровенному Божеству (6).

* * *

Сотворивший нас Бог сделал естественные составления в нас познаний неизучаемыми. Ибо никто не учит зрение, как принимать впечатления от цветов или очертаний, слух – от звуков и голосов, обоняние – от запахов, благовонных или зловонных, вкус – от влаг и соков, осязание – от мягкого и жесткого или теплого и холодного. Никто не учит и ум, как постигать мысленное. И как чувства, если потерпят какой-либо вред, имеют нужду в попечительности о них и тогда удобно исполняют свое дело, так и ум, обложенный плотью и наполненный плотскими представлениями, имеет нужду в вере и в правом житии (6).

Упование на Бога

Господи Боже мой! на Тебя я уповал, спаси меня (Пс. 7, 7). Подумаешь, что слова просты, что кому бы то ни было можно в прямом смысле сказать: Господи Боже мой! на Тебя я уповал, спаси меня. А на деле, может быть, и не так. Кто надеется на человека или напыщается чем-нибудь другим житейским, например: могуществом, или деньгами, или чем иным из почитаемого у людей блистательным, тот не может сказать: Господи Боже мой! на Тебя я уповал. Ибо есть заповедь не надеяться на князей; и сказано: проклят человек, который надеется на человека (Иер. 17, 5). Не должно воздавать как Божескую честь чему-либо кроме Бога, так и надеяться на другого, кроме Бога, Господа всяческих. Сказано: упование мое, и пение мое – Господь (117, 14) (2).

Упоение

Горе вам, пьяные не от вина (см. Ис. 28, 1). Раздражение есть упоение души; оно так же выводит ее из ума, как и вино. И скорбь также есть упоение; она потопляет разум. Страх – новое упоение, когда бывает, от чего не должно ему быть. Ибо сказано: избавь душу мою от страха пред врагами (Пс. 63, 1). И вообще, всякую страсть, которая выводит ум из себя, справедливо можно назвать упоением. Представь себе разгневанного: как он упоен страстью; он себе не Господин, не узнает себя, не узнает присутствующих, как в ночной битве всех касается, на всякого нападает, говорит, что пришло на ум: он неудержим, ругает, бьет, грозит, клянется, кричит, разрывается (1).

Услуга

С каким смирением должно принимать услугу от брата?

Как раб от владыки и с тем смирением, какое показал апостол Петр, когда прислуживал Господь. В его примере узнаем и опасность, какой подвергаются не принимающие услуги (5).

Утешение в скорбях

У кого такое каменное сердце или кто так совершенно поставил себя вне человеческой природы, чтобы без страдания перенести случившееся или ощутить при этом только легкую скорбь в душе? Умирает наследник знатного дома, опора рода, надежда отца, отрасль благочестивых родителей, возращенная тысячами молитв, и в самом цвете лет похищенная из отеческих рук. Какую адамантовую природу не должно это смягчить и привести в сострадание? Потому неудивительно, если это несчастье до глубины коснулось и меня, который издавна всецело вам предан, ваши радости и скорби почитаю своими собственными. До настоящего времени, казалось мне, немного было прискорбных для вас случаев, большей же частью дела ваши текли по вашему желанию. Но по зависти демона исчезли вдруг и все это цветущее состояние дома и душевное веселье, и мы стали для мира печальной повестью. Поэтому если вздумаем сетовать и плакать о случившемся, то не достанет у нас на то целой жизни. Даже если все люди восстенают с нами, и их сетование не возможет сравниться с бедствием. Если и речные потоки обратятся в слезы, и их не достанет для оплакивания случившегося.

Впрочем, если захотим употребить теперь в дело дар Божий, какой вложен в сердца наши, разумею целомудренный рассудок, который умеет и в благоденствии определять меру душе нашей, и в скорбных обстоятельствах приводить на память удел человеческий, обращать внимание наше на то, что обыкновенно видим и слышим, а именно, как жизнь полна подобных страданий, как много примеров человеческих бедствий, а сверх всего этого, не терять из виду, что мы, уверовавшие во Христа, имеем Божие повеление, по надежде на воскресение, не скорбеть об усопших, и что за великое терпение уготованы подвигоположником великие венцы славы: то, когда позволим рассудку внушить нам все это, найдем, может быть, некоторое немалое облегчение в скорби. Поэтому умоляю тебя, как мужественного подвижника, выдержать тяжесть удара, не падать под бременем скорби, не погружаться душой в уныние в той уверенности, что, хотя и сокрыты от нас причины Божиих распоряжений, однако же все, что бывает по распоряжению премудрого и любящего нас Бога, как оно ни трудно, непременно должно быть для нас приятно. Ибо знает Он, как уделить каждому, что ему полезно, и почему нужно положить нам не одинаковые пределы жизни; и есть непостижимая для людей причина, по которой одни берутся отсюда скорее, а другие оставляются долее бедствовать в многоболезненной этой жизни. Поэтому за все должны мы поклоняться Его человеколюбию и не огорчаться, помня великое это и славное изречение, какое произнес великий подвижник Иов, когда узнал, что дети его в количестве десяти, в короткое мгновение времени, раздавлены за одной трапезой: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось (Иов. 1:21). Чудное это изречение и мы сделаем своим; у праведного Судии равная награда показавшим равные доблести. Не лишились мы сына, но возвратили Давшему его в заем; не исчезла жизнь его, но переменилась на лучшую; не земля сокрыла нашего возлюбленного, но приняло его небо. Подождем немного, будем и мы вместе с вожделенным. Время разлуки не велико, потому что в этой жизни, как на пути, все поспешаем к тому же пристанищу. Один совершил уже путь свой, другой только вступил на него, иной поспешно идет им: но всех ожидает один конец. Он скорее совершил путь, но и все мы пойдем той же дорогой, и всех ждет то же место отдохновения (6).

* * *

Как воспаленному глазу причиняет боль и самое нежное пособие, так и душе, пораженной тяжелой скорбью, кажется несколько докучливым слово, предлагаемое во время самой живой горести, хотя бы заключало оно в себе и много утешительного. Но когда пришло мне на мысль, что слово мое обращено будет к христианке, которая издавна обучена божественному и приготовлена ко всему человеческому, тогда не признал я справедливым не выполнить своей обязанности.

Знаю, каково матерное сердоболие; и когда представляю себе особенно твое ко всем доброе и кроткое расположение, заключаю по этому, каково должно быть страдание твое в настоящих обстоятельствах. Лишилась ты сына, которого при жизни ублажали все матери, желая и себе подобных сыновей, а по смерти так оплакивали, как будто каждая предавала земле собственного своего сына. Смерть же была ударом для двух отечеств, и для нас и для Kиликиян. С ним пал великий и знаменитый род, как бы отнятием опоры приведенный в колебание. Какое зло возмог произвести своим приражением ты, лукавый демон? Как жалка страна, принужденная потерпеть такое бедствие! Само солнце, если бы в нем было какое-то чувство, ужаснулось бы, может быть, этого печального зрелища. Кто же в состоянии выразить все то, что внушила бы сказать приведенная в смятение душа?

Но не без промысла оставлены дела наши, как знаем из Евангелия, что и воробей не падает без воли Отца нашего (см. Мф. 10:29). А потому, если что случилось с нами, случилось по воле Сотворившего нас. А кто противостанет воле Божией? (Рим. 9:19). Перенесем постигшее нас; потому что, принимая это со скорбью, и случившегося не исправляем, и самих себя губим. Не будем жаловаться на праведный суд Божий. Мы невежды, чтобы подавать свое мнение о неизреченных судах Божиих.

Теперь Господь подвергает испытанию любовь твою к Нему. Теперь случай тебе за терпение сподобиться части мучеников. Мать Маккавеев видела смерть семи сынов и не жаловалась, не проливала малодушных слез, а благодарила Бога, что увидела, как огонь, железо и мучительные удары разрешили их от уз плоти; и признана за это благоискусной пред Богом и приснопамятной у людей. Велико горе, и я в этом согласен, но велики и награды, какие Господь уготовал терпеливым.

Когда стала ты матерью, увидела сына, и возблагодарила Бога: тогда, без сомнения, знала, что ты смертная и родила смертного.

Что ж странного, если смертный умер? Но нас огорчает безвременность! Неизвестно, не благовременно ли это; потому что не знаем, как избрать, что полезно душе, и как определить срок человеческой жизни. Обозри целый мир, в котором живешь; и рассуди, что все видимое смертно, что все подлежит тлению. Посмотри на небо, и оно некогда рушится; посмотри на солнце, и оно не устоит; все звезды, животные, живущие на суше и в воде, все украшение земли, самая земля, все тленно; не много еще времени, и всего этого не будет. Размышление об этом пусть будет тебе утешением в том, что случилось. Измеряй горе свое не в отдельности взятое, в таком случае оно покажется тебе несносным. Но сравни его со всем человеческим, и в этом найдешь для себя утешение в горести.

А сверх всего этого скажу сильное убеждение. Пощади супруга: будьте утешением друг другу; сокрушая себя горем, не делай для него несчастья еще более тяжким.

Вообще же не думаю, чтобы к утешению достаточно было слова, но рассуждаю, что в настоящем случае нужна молитва. Поэтому молю самого Господа, неизреченной силой Своей коснувшись сердца твоего, произвести в душе твоей свет благими помыслами, чтобы в себе самой иметь тебе источники утешения (6).

* * *

Касательно печального события скажу только, что время уже нам обратить внимание на заповеди апостола и не скорбеть, как прочие, не имеющие надежды (1Фес. 4:13), то есть не бесстрастными быть к случившемуся, но чувствовать потерю, только не падать под бременем скорби, ублажить же пастыря за его кончину, как разрешившегося от жизни в старости маститой и упокоенного с великими почестями от Господа (6).

* * *

Поскольку распоряжающийся жизнью нашей Господь, по неизреченной Своей премудрости, без сомнения, к душевной нашей пользе определил совершиться тому, что жизнь твою сделало горестной, а меня, который соединен с тобой любовью по Богу, и о случившемся с тобой узнал от братий наших, привело в сострадание, то показалось мне необходимым по возможности предложить тебе утешение... Напоминаю тебе, что самые скорби, по воле посещающего нас ими Господа, приключаются рабам Божиим не напрасно, но для изведания на опыте истинной любви к сотворившему нас Богу. Ибо как борцов поднятые во время подвигов труды ведут к венцам, так и христиан испытание в искушениях ведет к совершенству, если Господни о нас распоряжения принимаем с надлежащим терпением и со всяким благодарением. Все управляется благостью Владыки. Что ни случается с нами, мы не должны принимать за огорчительное, хотя бы в настоящем и чувствительно трогало оно нашу немощь. Хотя не знаем законов, по которым все, что ни бывает с нами, посылается нам от Владыки во благо, однако же должны мы быть уверены в том, что случившееся с нами, без сомнения, полезно или нам самим по причине награды за терпение, или душе, у нас похищенной, чтобы она, замедлив далее в этой жизни, не заразилась пороком, водворившимся в этом мире. Ибо если бы надежды христиан ограничивались этой жизнью, то справедливо было бы признать прискорбным раннее разлучение с телом. Но если для живущих по Богу началом истинной жизни есть разрешение души от этих телесных уз, то для чего нам печалиться, как не имеющим упования? Итак, послушайся моего совета и не падай под тяжестью горя, но покажи, что ты выше его и не поддаешься ему (6).

* * *

Давно коснулся нас слух о происшедших в Александрии и прочем Египте гонениях и привел души в такое расположение, какое было естественно. Мы рассуждали сами с собой об ухищрении диавола в этой брани: поскольку увидел он, что Церковь в гонениях от врагов умножается и более процветает, то переменил свое намерение и уже не въявь воюет, но ставит нам тайные засады, прикрывая злой умысел свой именем, какое все носят, чтобы страдали мы то же, что и отцы наши, но не казались страждущими за Христа, потому что и гонители имеют имя христиан... узнали мы о бесстыдной человеконенавистной ереси наших гонителей, которые не уважали ни возраста, ни трудов правительственных, ни любви народной, но предавали мучению и поруганию тела, осуждали на изгнание, расхищали имущество, у кого могли найти, не боясь человеческого осуждения, не имея в виду страшного воздаяния от Праведного Судии. Это поразило нас и едва не лишило употребления рассудка. А к этим рассуждениям присоединилась и та мысль: не совершенно ли оставил Господь Церкви Свои? Не последний ли это час? И не начинается ли этим отступление, чтобы открылся уже беззаконник, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею (2Фес. 2:3, 4)?

Впрочем, временное ли это искушение, несите его, добрые Христовы подвижники, совершенному ли расстройству преданы дела, не будем унывать в настоящем, но станем ожидать откровения и явления великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Ибо если вся тварь разорится и изменится образ мира сего, то удивительно ли и нам, составляющим часть твари, пострадать в общем страдании и быть преданными скорбям, какие по мере сил наших посылает на нас Праведный Судия, не оставляя нас быть искушаемыми сверх сил, но подавая при искушении и облегчение, так чтобы мы могли перенести (1Кор. 10:13)? Ожидают нас, братия, венцы мученические; готовы лики исповедников простереть к вам руки и принять вас в число свое. Припомните древних святых: никто из них не сподобился венцов терпения, роскошествуя и принимая ласкательства, но все, пережигаемые великими скорбями, показали опыты терпения. Одни испытали поругания и побои, другие были подвергаемы пытке, иные же умирали от меча (Евр. 11:36, 37). Вот похвалы святых! Блажен, кто удостоился страданий за Христа, но блаженнее, кто воспреизбыточествовал страданиями, потому что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8:18) (6).

* * *

У кого такая адамантовая душа, кто в такой степени совершенно несострадателен и жесток, что, слыша повсюду обращаемые к нам стенания, как будто какой-то лик сетующих оглашает нас общим и единогласным плачем, не пострадал бы в душе, не преклонился до земли и не истаял совершенно от таких безмерных попечений? Но Святой Бог силен избавить нас от затруднений и даровать некоторое отдохновение после долговременных трудов. Потому желаю, чтобы и вы имели то же утешение и, увеселяя себя надеждой утешения, с терпением переносили болезненное чувство настоящих скорбей. Ибо несем ли мы наказания за грехи, то казней этих достаточно уже к отвращению от нас гнева Божия; призываемся ли этими искушениями к подвигам благочестия, то праведный Законоположник не попустит нам быть искушаемыми сверх сил (1Кор. 10:13), но за подъятые труды воздаст нам венец терпения и упования на Него. Поэтому да не изнеможем, вступив в подвиг благочестия, и заслуженного трудами да не погубим отчаянием. Ибо не один мужественный поступок и не кратковременный труд показывает твердость души, но Испытующий сердца наши хочет, чтобы по долговременном и усильном испытании оказались мы достойными венцов правды. Только да сохранится мысль наша неослабной, да соблюдется непоколебимым утверждение веры во Христа: и скоро придет Помощник наш, придет и не умедлит. Ибо «ожидай печали на печаль, надежды к надежде, еще мало, еще мало» (ср.: Ис. 28:10). Так Дух Святой ободряет питомцев Своих обетованием будущего. Ибо надежда – после скорбей; но уповаемое невдалеке. Если бы кто наименовал целую жизнь человеческую, то и это, конечно, весьма малое протяжение в сравнении с тем нескончаемым веком, который служит целью наших упований (6).

* * *

Узнал я, что огорчила тебя кончина малолетнего внука. Естественно, что потеря его прискорбна тебе как деду, но как мужу, столько уже усовершившемуся в добродетели и познавшему свойство дел человеческих – и из духовного опыта, и из долговременного учения – должна быть тебе не совершенно неудобопереносима разлука с ближними. Ибо Господь не одного и того же требует от нас и от людей простых. Они управляются в жизни привычкой, а мы за правило житейское берем для себя заповедь Господню и прежние примеры блаженных мужей, которые высоту духа познали преимущественно в несчастных обстоятельствах. Итак, чтобы и тебе оставить для мира пример мужества и истинных чувствований в рассуждении уповаемого, покажи, что ты не преоборим горестью, но выше огорчительного для тебя, терпелив в скорби, утешаешь себя упованием (6).

* * *

Когда вижу, что и зло преуспевает, и ваше благоговение утомилось и доведено до изнеможения непрерывностью бедствий, тогда теряю бодрость духа. Но когда представляю опять себе великую руку Божию и что Бог знает, как восставлять низверженных и любить праведных, сокрушать же гордых и низлагать с престолов сильных, тогда, изменившись, снова восторгаюсь надеждами. И знаю, что по молитвам вашим Господь скоро покажет нам тишину. Только не изнемогайте в молитвах (6).

* * *

Умирает отрок в возрасте сверстников, любимый учителями, – отрок, который при одном свидании мог привлекать к себе в благорасположение человека самого свирепого, был быстр в науках, кроток нравом, не по летам умерен, о котором если бы кто сказал и более этого, то все еще сказал бы меньше самой истины, и который, однако же, при всем этом был человек, рожденный человеком же. Поэтому что же надлежит содержать в мыслях отцу такого сына? Не иное что, как приводить себе на память своего отца, который умер. Поэтому что удивительного, если рожденный смертным стал отцом смертного же?

А если умер прежде времени, прежде нежели насладился жизнью, прежде нежели пришел в меру возраста, прежде нежели стал известен людям и оставил по себе преемство рода, то (как сам себя уверяю) в этом не приращение горести, но утешение в постигшем горе. K благодарению обязывает это распоряжение Божие, что не оставил он на земле детей-сирот, что не покинул жены-вдовы, которая бы или предалась продолжительной скорби, или вышла за другого мужа и вознерадела о прежних детях.

А если жизнь этого отрока не продолжилась в мире сем, то будет ли кто-нибудь столько неблагоразумен, чтобы не признать этого величайшим из благ? Ибо должайшее пребывание здесь бывает случаем к большему изведанию зол. Не делал еще он зла, не строил козней ближнему, не дошел до необходимости вступать в собратство лукавствующих, не вмешивался во все то, что бывает худшего в судах, не подпадал необходимости греха, не знал ни лжи, ни неблагодарности, ни любостяжательности, ни сластолюбия, ни плотских страстей, какие обыкновенно зарождаются в душах своевольных; он отошел от нас, не заклеймив души ни одним пятном, но чистый переселился к лучшему жребию. Не земля скрыла от нас возлюбленного, но прияло его небо.

Бог, Который распоряжается нашей судьбой, узаконивает для каждого пределы времен, – вводит нас в жизнь эту, – этот самый Бог и преселил его отсюда (6).

* * *

Посмотри на это небо и солнце, обведи взорами всю эту тварь: еще немного времени – и всех этих многочисленных и великих созданий не станет; из всего этого выведи то заключение, что и мы, составляя часть умирающей твари, приняли должное нам по общности естества, потому что и само супружество есть утешение в необходимости умереть. Поскольку невозможно пребыть в жизни навсегда, то Создатель преемством рода обезопасил продолжительность его в мире.

А если скорбим о том, что скорее нас переселилась она отсюда, то не позавидуем ей в том, что не более вкусила тревог жизни, но оставила нас, когда еще не успели мы налюбоваться ею, как приятным цветком.

Всего же более да остановит на себе твое внимание догмат воскресения, потому что ты христианин и проводишь жизнь в надежде будущих благ. Итак, надо представлять себе, что она прошла уже путь, по которому и нам должно будет идти. А если прошла прежде нас, то не сетования это требует, ибо, может быть, в скором последствии судьба наша сделается бедственнее, если, долее промедлив здесь, будем подлежать большим наказаниям. Напротив, рассудок наш, свергнув с себя бремя печали, пусть примет попечение о том, чтобы в последующее время, сколько должны мы, благоугождать Господу (6).

Учение

Мы, конечно, должны держаться той мысли, что нам предлежит подвиг, важнейший всех подвигов, – подвиг, для которого все должны сделать, для приготовления к которому надобно трудиться по мере сил, беседовать и со стихотворцами, и с историками, и с ораторами, и со всяким человеком, от кого только может быть какая-либо польза к попечению о душе. Kрасильщики назначенное к окраске приготовляют сперва особыми способами и потом наводят цвет, пурпуровый или другой какой; подобным образом и мы, чтобы добрая слава наша навсегда оставалась неизгладимой, посвятив себя предварительному изучению внешних писателей, потом уже начнем слушать священные и таинственные уроки, и как бы привыкнув смотреть на солнце в воде, обратим наконец взоры к самому свету. Поэтому, ежели между учениями есть какое взаимное сродство, то познание их будет нам кстати. Если же нет этого сродства, то изучать разность учений, сличая их между собой, немало служит к подтверждению лучшего учения (1).

* * *

Насколько красота в женах целомудренных предпочтительнее красоты любодейной, столько же разности между нашими учениями и учениями внешних. Ибо внешние вводят в учение натянутое правдоподобие, а здесь предлагается истина, обнаженная от всяких измышлений ума (2).

* * *

Человеколюбивый Бог, Тот, Кто научает человека разумению (Пс. 93:10), тем, кому вверено дарование учительства, повелевает пребывать в учении (см. 1Тим. 4:16), а тем, которые имеют нужду в назидании Божественными уроками, советует через Моисея, говоря: спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе (Втор. 32:7). Поэтому нам, которым вверено служение слова, необходимо во всякое время быть усердными к исправлению душ и об ином засвидетельствовать всенародно перед всею Церковью, а о другом, касается ли это здравой веры или истинного жития по Евангелию Господа нашего Иисуса Христа, так как тем и другим надежно усовершается Божий человек, дозволить каждому из приходящих по произволению наедине спрашивать нас. А вам необходимо ничего не оставлять бесплодным и пренебреженным, но кроме того, чему учитесь всенародно, и наедине спрашивать о назидательном, и все свободное время жизни употреблять с пользой (5).

* * *

Надо учиться не стыдясь, учить не скупясь, и если что-либо узнал от другого, не скрывать этого, уподобляясь негодным женщинам, которые подкидывают незаконнорожденных детей, но с признательностью объявлять, кто отец слова (6).

* * *

Создатель, по преизбытку премудрости и человеколюбия, ни мысли нашей не ограничил телами, ни силы слова – языком, но способным доставлять пользу и в отношении к самому времени дал какое-то преимущество, так что могут они передавать учение не только отдаленным по месту, но и самым поздним потомкам. И эту мысль подтверждает нам опыт, потому что за много лет до нас жившие наставляют современных нам учением, сохраняющимся в письменах (6).

Философия

Совет же Господень во век пребывает, помышления сердца Его – в род и род (Пс. 32:11). Видишь ли учения язычников, эту суетную философию, как они тонки и обильны на изобретение учений, в умозрительных науках, в нравственных предписаниях, в естествословии и в других учениях, называемых тайными, – как все это рассеялось и сделалось бесполезным, водворяется же ныне одна истина Евангелия? Много замышлений в сердце человеческом, но совет Господень превозмог. И чтобы совет Божий постоянно и твердо пребывал в душах наших, необходимо прежде разориться в нас помыслам человеческим (2).

Хвала Богу

Хвала Ему – всегда на устах моих (Пс. 33:2). Пророк, по-видимому, обещает нечто невозможное. Как может хвала Божия быть непрестанно на устах человека? Когда разговаривает он в обыкновенной и житейской беседе, на устах его нет Божией хвалы. Когда спит, хранит он совершенное молчание. Когда ест и пьет, как уста его произнесут хвалу? На это отвечаем, что у внутреннего человека есть некоторые духовные уста, и посредством их питается он, приемля слово жизни, которое есть хлеб, сшедший с небес (Ин. 6:58). Об этих-то устах и пророк говорит: уста мои я открыл и привлек в себя Дух (Пс. 118:131). Эти-то уста и Господь советует иметь расширенными для обильного принятия брашен истины. Ибо сказано: открой уста твои, и Я наполню их (Пс. 80:11). Потому мысль о Боге, однажды напечатленная и как бы печатью утвержденная во владычественной силе души, может быть названа хвалою Божией, которая всегда пребывает в душе; и тщательный, по увещанию апостола, может делать все во славу Божию, так что всякое действие, всякое слово, всякое умственное упражнение получает силу хвалы; ибо ест ли, пьет ли, праведник все делает в славу Божию (1Кор. 10:31). У такого и во время сна сердце бодрствует, как сказано в Песни Песней: я сплю, а сердце мое бодрствует (Песн. 5:2), – ибо мечтания сна очень часто бывают отголосками мыслей, занимавших днем (2).

Храм

И во храме Его всякий возвещает славу Его (Пс. 28:9). Да слышат слова псалма и да стыдятся те, которые предаются многоглаголанию. Что говорит псалом? Кто во храме Божием, тот не злословит и возвещает не суету, не что-либо исполненное срама, но во храме Его всякий возвещает славу Его. Здесь стоят святые Ангелы и записывают твои слова; здесь Сам Господь, и назирает расположение входящих. Молитва каждого открыта пред Богом; Ему открыто, кто по расположению, кто – разумно просит небесного, кто только для вида, одними краями уст, выговаривает слова, а сердце его далеко отстоит от Бога; кто хотя и молится, но просит здоровья телесного, плотского богатства, человеческой славы. Ни о чем же подобном не должно молиться, как научает псалом; но во храме Его всякий возвещает славу Его. Небеса проповедуют славу Божию (Пс. 18:2). Занятие Ангелов – славословить Бога. Для всего небесного воинства одно дело – воссылать славу Создателю. Всякая тварь, и безмолвная и вещающая, и премирная и земная, славит Создавшего. А жалкие люди, оставив дома и стекшись в храмы, чтобы получить там некоторую пользу, не преклоняют слуха к словесам Божиим, не приходят в сознание своей природы. Не скорбят о том, что ими обладает грех, не скорбят, приводя себе на память грехи свои, не трепещут суда, но, с улыбкой простирая друг к другу руки, дом молитвы делают местом длинных бесед, не внимая псалму, который свидетельствует и говорит, что в храме Божием всякий возвещает славу Его.

А ты не только сам не глаголешь славы, но и другому служишь препятствием, обращая его внимание на себя и своим шумом заглушая учение Духа. Смотри, вместо того, чтобы получить награду за славословия, не выйди отсюда осужденным вместе с хулящими имя Божие. У тебя есть псалом, есть пророчество, евангельские заповеди, апостольские проповеди. Пусть поет язык, пусть ум изыскивает смысл сказанного, чтобы воспеть тебе духом, воспеть же и умом. Бог не требует славы, но хочет, чтобы ты стал достоин прославления. Посему что посеет человек, то и пожнет (Гал. 6:7). Посей славословие, чтобы пожать тебе венцы, и почести, и похвалы в Царстве Небесном. Это не без пользы сказано мною в виде отступления на слова: во храме Его всякий возвещает славу Его, – потому что есть люди, которые во храме Божием непрестанно пустословят и без пользы ходят во храм. И хорошо еще, если без пользы, а не со вредом! (2)

* * *

Закон показывает, что нам не свойственны торги, бывающие в местах, где чествуются мученики.

Ибо не для иного чего обязаны христиане приходить в мученические храмы, или на места близ оных лежащие, как для молитвы и для того, чтобы, вспоминая твердость святых, подвизавшихся за благочестие до смерти, сами возбуждались к подобной ревности, памятуя самый страшный гнев Господа, Который всегда и везде, как написано, был кроток и смирен сердцем (Мф. 11:29), но поднял бич на тех одних, которые продавали и покупали около храма, потому что торговля превращает храм молитвы в вертеп разбойников (Мф. 21:13). Если другие прежде нас нарушили обычай, имевший силу у святых, и вместо того, чтобы молиться друг за друга, вместе со многими покланяться Богу, проливать перед Ним слезы, умилостивлять Его за содеянные нами грехи, благодарить за Его благодеяния и назидаться словом утешения, что, как известно, и в наше время еще соблюдалось, если взамен этого и место, и время обращают в торг, игрища и общий рынок, то не прилично нам следовать этим людям и участием в деле утверждать нелепое нововведение. Напротив, должны мы подражать собраниям, какие описывают в Евангелиях, при Господе нашем Иисусе Христе, и исполнять, что предписано апостолом, как близко подходящее к такому примеру. Пишет же так: когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, – все сие да будет к назиданию (1Кор. 14:26) (5).

Христианин

Христианин по мере сил всеми способами должен смягчать того, кто огорчен против него (4).

* * *

Христианин и угощение братьям должен делать нешумное и простое (4).

* * *

Каковы, по требованию Божия слова, должны быть христиане.

Как ученики Христовы, которые сообразуются единственно с тем, что во Христе видят или от Христа слышат...

Как овцы Христовы, которые слушают единственно голоса собственного своего Пастыря и за Ним последуют...

Как розги Христовы, которые во Христе укоренены, в Нем плодоносны, и делают и имеют все то, что Христу свойственно и Его достойно...

Как члены Христовы, которые во всяком действии заповедей Господних или дарований Святого Духа совершенны соответственно достоинству Главы, которая есть Христос...

Как невеста Христова, которая соблюдает чистоту, сообразуясь с единой волей Жениха...

Как Божии храмы, которые святы, чисты и наполнены единственно тем, что принадлежит к служению Богу...

Как жертва Богу нескверная и беспорочная, которая во всех членах и частях сохраняет здоровым Богочестие...

Как чада Божии, которые преобразуются в образ Божий по мере, дарованной человеку...

Как свет в мире, почему и сами не допускают в себя греха, и приближающихся к ним просвещают в познании истины, чтобы они стали, чем должны быть, или обличились, что они такое...

Как соль в земле, почему вступающие с ними в общение обновляются Духом в нетление...

Как слово жизни, почему мертвостью к настоящему уверяют в надежде истинной жизни (4).

* * *

Что свойственно христианину? – Вера, действующая любовью (Гал. 5:6). – Что свойственно вере? – Несомненная уверенность в истине богодухновенных глаголов, которая не колеблется никаким помыслом, наводит ли его естественная необходимость или прикрывается он видом благочестия. – Что свойственно верному? – Располагаться в таковой уверенности силой сказанного и не отваживаться что-нибудь отринуть или прибавить. Ибо ежели все, что не по вере, грех, как говорит апостол (Рим. 14:23), а вера от слышания, а слышание от слова Божия (Рим. 10:17), то все, чего нет в богодухновенном Писании, будучи не от веры, грех есть. – Что свойственно любви к Богу? – Соблюдать заповеди Его, имея целью славу Его. – Что свойственно любви к ближнему? – Искать не своих выгод, но выгод любимого к пользе душевной и телесной.

Что свойственно христианину? – Родиться свыше в Kрещении водой и Духом. – Что свойственно рожденному водой? – Как Христос однажды умер греху, так и он должен быть мертв и недвижим на всякий грех, по написанному: все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились. Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть... зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху (Рим. 6:3, 4, 6). – Что свойственно рожденному Духом? – В данной мере стать таким, каков и Тот, от Кого рожден, как написано: рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть Дух (Ин. 3:6). Что свойственно рожденному свыше? Совлечься ветхого человека с делами его и похотями, и облечься в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его (Кол. 3:9, 10), согласно со сказанным: все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал. 3:27).

Что свойственно христианину? – Очиститься от всякой скверны плоти и духа Кровью Христовой, творить святыню в страхе Божием и любви Христовой, не иметь пятна, или порока, или чего-нибудь подобного (Еф. 5:27), но быть святым и непорочным, и так есть Тело Христово и пить Кровь. Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе (1Кор. 11:29). – Что свойственно тем, которые едят хлеб и пьют чашу Господню? – Соблюдать непрестанное памятование об Умершем за нас и Воскресшем. – Что свойственно соблюдающим таковое памятование? – Жить не для себя, но для Умершего за них и Воскресшего (см. Рим. 14:8).

Что свойственно христианину? – Чтобы избыточествовала правда его во всем, паче книжников и фарисеев, по мере учения, преподанного в Евангелии Господнем.

Что свойственно христианину? – Любить друг друга, как и Христос возлюбил нас.

Что свойственно христианину? – «Предзреть пред собою Господа» во всем.

Что свойственно христианину? – Каждый день и час бодрствовать и при совершенном благоугождении Богу быть готовым, зная, что Господь придет в час, который он не чает (4).

* * *

христианин должен иметь образ мыслей, достойный небесного звания, и жить достойно Евангелия Христова. Христианину не должно рассеиваться и чем-либо отвлекаться от памятования о Боге, о воле и судах Его. христианин, став во всем выше оправданий по закону, не должен ни клясться, ни лгать. Он не должен хулить, не должен обижать, не должен ссориться, не должен мстить сам за себя, не должен воздавать злом за зло, не должен гневаться. Он должен быть долготерпеливым, переносить все, что бы то ни было; а кто делает неправду, того обличать благовременно, не со страстным движением, чтобы отомстить за себя, но с желанием исправить брата, по заповеди Господней. Об отсутствующем брате не должен он ничего говорить с намерением очернить – это есть клевета, хотя бы сказанное было и справедливо. Надо отвращаться от человека, который наговаривает на брата. Не должно говорить шуточного. Не должно смеяться и терпеть смехотворцев. Не должно празднословить и говорить что-нибудь такое, что не служит ни к пользе слушающих, ни к необходимому и дозволенному нам Богом употреблению; поэтому занимающиеся работой должны, сколько можно, стараться, чтобы работа производилась в безмолвии и чтобы самые даже добрые речи вели у них те, кому по испытании поручено устроять слово к созиданию веры, да не будет оскорбляем Дух Святой Божий. Никто из пришлых не должен самовольно подходить к кому-либо из братий или разговаривать с ним, пока приставленные смотреть за общим во всем благочинии не рассудят – угодно ли это Богу к общей пользе.

Не должно порабощаться вину, желать вкушения мяс и вообще быть сластолюбивым в рассуждении яств или пития, потому что подвизающийся воздерживается во всем. Данного каждому в употребление не должно почитать собственностью или припрятывать, но с заботливостью надо смотреть на все это как на принадлежащее Владыке и не проходить без внимания даже мимо того, что по случаю брошено или оставлено в небрежении.

Никто не должен быть Господином даже себе самому, но каждый, как отданный Богом в услужение единодушным братиям, сообразно с этим обязан и рассуждать обо всем и делать все, впрочем, пребывая в собственном своем чине. Не должно роптать ни при недостатке потребного, ни при утомлении от дел, потому что судят о каждом те, кому предоставлена на это власть.

Не должно дозволять себе ни крика, ни другого какого-либо вида или движения, которыми показываются раздражительность или уклонение от несомненной уверенности в Божием присутствии. Голос должно соразмерять с потребностью. Не должно отвечать кому-либо или делать что-нибудь дерзко или презрительно, но надо показывать во всем скромность и ко всем почтительность. Не должно с умыслом мигать глазом или употреблять другой какой-либо знак или движение члена, которые оскорбляют брата или выказывают презрение.

Не должно стараться о нарядности в одежде или обуви – это суетность. K удовлетворению телесных потребностей должно пользоваться недорогим. Ничего не должно издерживать сверх потребности и для пышности – это злоупотребление.

Не должно искать чести и домогаться первенства. Каждый должен предпочитать себе всех. Не должно быть непокорным.

Не должно в праздности есть хлеб тому, кто способен работать, а занявшись исполнением чего-либо во славу Христову, должен принуждать себя к ревности в деле по мере сил. Каждый должен с одобрения настоятелей, с разумом и убеждением так делать все, не исключая вкушения пищи и пития, как бы делалось это во славу Божию. Не должно от одного дела переходить к другому без одобрения тех, кто приставлен распоряжаться этим, разве неминуемая нужда позовет кого-то вдруг на помощь обессилевшему. Каждый обязан пребывать в том, к чему приставлен, а не должен, преступая меру собственной обязанности, приниматься за непорученное ему, разве имеющие власть распоряжаться этим признают кого-нибудь нуждающимся в его помощи. В одной рабочей не надо быть никому из другой рабочей. Не должно ничего делать из соперничества или по ссоре с кем-нибудь.

Не должно завидовать доброй славе другого и радоваться чьему-либо недостатку. В любви Христовой надо скорбеть и сокрушаться о недостатках брата, радоваться же его преспеянию. Не должно равнодушно смотреть на согрешающих или умалчивать о них. Обличающий должен обличать со всяким сердоболием, в страхе Божием и в намерении обратить грешника. Обличаемый или получающий выговор должен принимать это охотно, признавая, что в исправлении состоит собственная его польза. Когда обвиняют кого-либо, никто другой при обвиняемом или и при других не должен делать возражений обвиняющему. А если кому-то обвинение кажется неосновательным, то должен повести слово с обвинителем наедине и убедить его или сам убедиться. Каждый, сколько есть у него сил, должен врачевать того, кто имеет что-нибудь против него. На согрешившего и покаявшегося не должно помнить зла, а надо простить ему от сердца.

Кто говорит, что покаялся во грехе, тот должен не только сокрушаться о том, в чем согрешил, но и принести достойные плоды покаяния. Кто вразумлен был касательно прежних своих грехов и сподобился получить отпущение их, тот, если грешит опять, уготовляет себе суд гнева, строжайший прежнего. Кто по первом и втором увещании остается в своем прегрешении, о том надо объявить настоятелю, и тогда, получив выговор при многих, придет, может быть, в стыд. А если и в таком случае не исправится, надо уже отсечь его, как соблазн, и смотреть на него как на язычника и мытаря для приведения в безопасность ревностно трудящихся в прохождении послушания, по сказанному, что при падении нечестивых приходят в страх праведные. Но должно и плакать о нем как о члене, отсеченном от тела.

Не должно допускать, чтобы солнце заходило в гневе брата, иначе ночь может разлучить обоих и оставить нам неизбежное осуждение в день Суда. Не должно отлагать времени своего исправления, потому что утренний день не верен для нас: многие, замыслив многое, не дожили до утрешнего дня.

Не должно даваться в обман пресыщенному чреву, от которого бывают ночные мечтания. Не должно развлекаться непомерной работой и преступать пределы умеренности, по сказанному апостолом: имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1Тим. 6:8), потому что обилие сверх потребности выказывает любостяжательность, а любостяжательность осуждается как идолопоклонство (см. Кол. 3:5). Не должно быть сребролюбивым и на ненужное собирать сокровища, каких не надобно. Приходящий к Богу должен возлюбить нищету во всем (6).

* * *

Если кто-то, приняв имя христианина, предает поруганию Христа, то нет ему пользы в наименовании (6).

ХУЛА НА ДУХА СВЯТОГО

Какими делами может кто-то хулить Духа Святого (Мк. 3:29; Мф. 12:31, 32)?

Из той хулы, какую произнесли тогда фарисеи, на которых и изречено это осуждение, видно, что и ныне тот хулит Духа Святого, кто действия и плоды Святого Духа приписывает противнику. Этому подвергаются многие, нередко рачительного опрометчиво называя тщеславным, того, кто показывает добрую ревность, ложно обвиняя в гневе, и многое подобное, лживо приписывая по лукавым подозрениям (5).

Царство Небесное

Будь соревнователем живущих право и дела их запиши у себя в сердце. Желай быть в числе немногих, потому что добро редко, почему немногие входят в Царство Небесное. Не думай, что спасутся все, живущие в келии, и добрые, и худые. На деле не то. Многие приступают к похвальной жизни, но не многие принимают иго ее. Ибо Царство Небесное принадлежит употребляющим принуждение и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11:12). Это – евангельское слово. Оно назвало принуждением изнурение тела, какое ученики Христовы терпят добровольно, в отречении от собственных своих хотений и от телесного упокоения, в хранении же всех заповедей Христовых. Поэтому, если хочешь восхитить Царствие Божие, употреби принуждение, подклони выю свою под иго служения Христова, стяни ярем на выи своей; пусть гнетет он выю твою, истончай ее трудом добродетелей, в постах, в бдениях, в послушании, в безмолвии, в псалмопениях, в молитвах, в слезах, в рукоделии, в перенесении всякой скорби, наносимой тебе демонами и людьми. Да не внушает тебе высокомудренный помысел ослабить со временем труды, чтобы перед дверьми исшествия не застали тебя обнаженным от добродетелей и чтобы не остаться тебе вне врат Царствия (5).

* * *

До которого времени будем отлагать послушание Христу, призвавшему нас в Свое Небесное Царство? Ужели не отрезвимся? Не призовем себя от обычной жизни к строгости евангельской? Не представим перед очами того страшного и славного дня Господня, в который приближающихся делами к десной стране Господа примет Небесное Царство, а за неимение добрых дел отторженных на левую страну сокроют геенна огненная и вечная тьма?

Сказано: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 25:30).

А мы говорим, что желаем Царства Небесного, но не заботимся о том, посредством чего можно его достигнуть, и, не принимая на себя никакого труда ради заповеди Господней, по суетности ума своего предполагаем, что получим одинаковые почести с противоборствовавшими греху даже до смерти. Кто, во время сеяния сидевший дома или предававшийся сну, при наступлении жатвы наполнял недро рукоятей^[166]? Кто собирал виноград, которого сам не возрастил? Чьи труды, тех и плоды, и почесть, и венцы принадлежат победившим. Увенчивают ли когда-нибудь человека, который не снимал с себя и одежды для борьбы с противником, когда, по апостольскому слову, должно не только победить, но и подвизаться законно (см. 2Тим. 2:5), то есть и малости не оставлять из предписанного, все же делать так, как узаконено? Ибо сказано: Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет... поступающим так (Лк. 12:43); и: если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит (Быт. 4:7) (5).

* * *

Не иным чем, братия, почитайте Небесное Царство, как истинным разумением Сущего, которое в Божественных Писаниях называется и блаженством. Ибо Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21). О внутреннем же человеке не иное что составляется, как умозрение. А из этого выходит, что Царство Небесное есть созерцание. Теперь, как в зеркале, видим тени вещей, а впоследствии, освободившись от этого земного тела и облекшись в тело нетленное и бессмертное, увидим их первообразы. Увидим же, если жизнь свою управим по прямому пути и будем заботиться о правой вере, без чего никто не узрит Господа (6).

Царь

Ежели царская власть есть законное правительство, то очевидно, что и правила, какие дает царь, истинно достойный этого наименования, имеют великую законность, будучи направлены к общей для всех пользе, а не составлены с намерением достигнуть царю собственной своей пользы. Тем и отличается злой властелин от царя, что один везде имеет в виду свои выгоды, а другой помышляет о пользе подданных (1).

Церковь

Насажденные в доме Господнем, что есть Церковь Бога живого, те и там процветут во дворах Бога нашего (Пс. 91:14). А кто Боготворит чрево, или славу, или серебро, или другое что предпочитаемое им всему прочему, тот не поклоняется Господу, тот не во дворе святом, хотя бы и казался достойным видимых собраний (2).

* * *

Размножайтесь (Быт. 1:28): это (обращено) и к Церкви. Да не будет богословие для одного, но да будет проповедано Евангелие спасения по всей земле.

Размножайтесь! K кому это относится? K тем, кто родился согласно Евангелию (3).

* * *

Церковь существует не для того, чтобы слушать отвлеченные рассуждения, а чтобы искать решения проблем домостроительства (3).

* * *

Когда стал я мужем, тогда, предпринимая частые путешествия и, как естественно, знакомясь с очень многим, в других искусствах и науках заметил великое согласие у людей, тщательно занимающихся тем или другим; в одной только Церкви Божией, за которую Христос умер и на которую обильно излил Духа Святого, видел я у многих великое и чрезвычайное разногласие как между собой, так и с Божественными Писаниями; и что всего ужаснее, сами предстоятели Церквей настолько разногласят между собой в убеждениях и мнениях, допускают столько противного заповедям Господа нашего Иисуса Христа, так безжалостно раздирают Церковь Божию, так нещадно возмущают стадо Его (4).

* * *

Тот велик пред Богом, кто смиренномудренно уступает ближнему и не стыдясь принимает на себя обвинения, даже и несправедливые, чтобы через это даровать Церкви Божией великую выгоду – мир. Итак, пусть произойдет между вами это доброе состязание – кому первому удостоиться наименования Сыном Божиим (см. Мф. 5:9), присвоив себе достоинство это умиротворением (6).

* * *

Во всем находим великое домостроительство Благаго Бога о Церкви Своей; потому и то, что по видимости прискорбно и встречается с нами совершенно не по желанию нашему, к пользе многих домостроительствуется непроницаемой премудростью Божией и неисследованными судами правды Божией (6).

Чадолюбие

Не подражай жестокости птиц, одаренных кривыми когтями, которые, как скоро видят, что птенцы их уже отваживаются летать, начинают бить и толкать их крыльями, выкидывают из гнезда и не имеют уже более никакого о них попечения. Похвально чадолюбие вороны, которая следует и за летающими уже детьми, доставляет им пищу и кормит их весьма долгое время (2).

Человек

Вот что такое человек – ум, тесно сопряженный с приспособленной к нему и приличной плотью. Он премудрым Художником всяческих образуется в матерних недрах. Его из этих темных ложниц изводит на свет наступившее время мук рождения. Ему назначено начальствовать над тем, что на земле. Перед ним распростерта тварь, как училище добродетели. Ему положен закон: по мере сил подражать Творцу и небесное благоустройство изображать на земле. Он, позванный отсюда, переселяется. Он предстает судилищу пославшего Бога. Он подвергается ответственности. Он приемлет воздаяние за здешнюю жизнь (1).

* * *

Сотворим человека по образу Нашему и по подобию... (Быт. 1:26). Именно с этого момента и начинай познавать себя. Такие слова не были обращены ни к одному из созданий. Появился свет, а повеление было простым, Бог сказал: «Да будет свет!» Возникло небо, но без волеизъявления. Стали существовать светила, но не было предписания в отношении их. Моря и бескрайние океаны были вызваны к бытию приказом. По приказу же появились разного вида рыбы. То же и с животными, дикими и приученными, плавающими и летающими: сказал – и они родились. Но тогда не было ни человека, ни волеизъявления о человеке. Он не сказал, как об остальных: «Да будет человек!» Осознай же свое достоинство. Он не провозгласил твое появление приказом, но выразил размышление Бога о том, как предстоит появиться в жизни достойному существу. «Сотворим!» Мудрый размышляет, Творец обдумывает. Разве Он оставляет без внимания искусство? Не стремится ли Он со всей заботливостью сделать Свое любимое творение совершенным, законченным и прекрасным? Не хочет ли Он показать тебе, что ты совершенен в глазах Бога? (3)

* * *

Да владычествуют они над рыбами... (Быт. 1:26).

Человек благодаря превосходству разума получил возможность владычествовать: точно беглых рабов он приводит непокорных к повиновению. Тех, кого нельзя привлечь кротостью, он подчиняет принуждением. Таким образом, человек повсюду может осуществлять свою власть, данную ему Самим Богом. Поэтому меч-рыба, молот-рыба, кит, пила-рыба, морская корова и все морские чудовища, носящие страшные имена, оказались под властью человека (3).

* * *

Человек есть разумное творение Бога, созданное по образу его Творца. Если что в этом рассуждении упущено, то те, кто потратил (силы) на постижение преходящей мудрости, пусть займется исследованием. Человек создан по образу Бога (3).

* * *

Премудрый Соломон… восклицал: «Великое создание человек, и достоин чести муж сострадательный». Я же тщетно исследовал понятия о человеке, сложившиеся в моем уме, а также познанные из Писания. Я рассуждал примерно так: как может быть великим человек, существо смертное, подверженное тысячам страстей, претерпевающее от рождения до старости неисчислимое множество зол, тот, о котором сказано: Господи, что такое человек, что Ты помнишь его (Пс. 8:5)? Но если псалмопевец с пренебрежением относится (к человеку), как к существу малоценному, то притча прославляет человека как нечто великое.

Из затруднительного положения меня вывела прочитанная история человеческого творения. Ведь мы только что слышали, что «Бог взял прах от земли» и создал человека (Быт. 2:7). Из этих слов я понял, что человек одновременно ничто и нечто великое. Если посмотришь только на его природу, то он – ничто и ничего не достоин; а если обратишь внимание на честь, которой он удостоился, то человек – это нечто великое. Что же это за честь?

Сказал Бог: да будет свет. И стал свет (Быт. 1:3).

Сравни происхождение человека и происхождение света. Тогда Он сказал: да будет твердь (Быт. 1:6). И вот огромное небо, созданное по слову Божию, распростерлось над нами.

Звезды, солнце, луна, – все, что мы видим воочию и что воспринимаем в недостижимой высоте, – все это получило бытие по слову Божию. Море, и земля, и все, что их украшает, разнообразные породы животных, различные виды растений – все это родилось по слову.

А как обстоит дело с человеком? Не сказано: «Да будет человек», как было сказано: да будет твердь. Но в человеке ты видишь нечто большее. Сотворение человека возвышается над всем: над светом, над небом, над звездами, «взял Господь Бог». Он соизволил вылепить наше тело собственной рукой. Он не дал об этом приказа Ангелу, и не сама по себе земля извергла нас наподобие кузнечиков, и не приказал Бог служащим ему Силам сделать то или иное. Но собственной – искусной – рукой взял земли. Если посмотришь на то, что было взято, чем же окажется человек? Если поразмыслишь о Том, Кто творил, то каким же великим предстает человек! Итак, с одной стороны, он ничтожен как материя, с другой – велик по возданной ему чести.

«И взял Бог». Но как же так? Ведь раньше мы читали: и сотворил Бог человека, а теперь снова идет речь о сотворении человека! История, словно мы ничего не знаем о человеке, говорит: «И взял Бог прах от земли и вылепил Бог человека». Некоторые говорили, что слово «вылепил» (eplasen) относится к телу, а слово сотворил (epoIhsen) – к душе. Пожалуй, такое толкование не лишено истины. В самом деле, когда говорится: и сотворил Бог человека, по образу Божию сотворил его (Быт. 1:27), то употребляется слово сотворил. Когда же нам повествуется о телесной сущности (upostasewj), то употребляется слово «вылепил». На это различие между творением и лепкой указывает псалмопевец, когда говорит: руки Твои сотворили меня и вылепили меня (Пс. 118:73). Сотворил внутреннего человека, вылепил внешнего. Ведь лепка имеет дело с глиной, а творение – с тем, что по подобию. Поэтому плоть вылеплена, а душа сотворена.

И вот, по-иному выразившись о сущности (upostasewj) души, Писание повествует нам теперь о формировании тела. Восприми это как первый довод.

Какой же довод другой? Сначала об этом говорится вообще, а затем передается, каким образом это произошло. Выше было сказано, что сотворил Бог, здесь же говорится, как Он сотворил. Ведь если бы было просто сказано, что Бог сотворил, ты подумал бы, что Он сотворил человека так же, как скотов, как диких животных, как растения, как траву. И вот, чтобы ты не относил себя к разряду диких животных, Божественное слово сообщает о том особом искусстве, которое Бог проявил при создании тебя: «Взял Бог прах от земли». Там сказано, что Бог сотворил, здесь – как Он сотворил. Он взял прах от земли и вылепил собственными руками.

Вспомни, как ты создан. Поразмысли о мастерской этого естества. Рука, взявшая тебя, – рука Божия. А вылепленное Богом не должно быть осквернено пороком, не должно извращаться грехом; не выпадай из руки Бога! Ты – сосуд, созданный Богом, происшедший от Бога; прославь же Творца. Ведь ты появился не ради чего-то иного, но только ради того, чтобы стать орудием, достойным славы Божией. И весь этот мир для тебя – словно некая написанная книга, повествующая о славе Божией, возвещающая собой тебе тайное и незримое величие Божие, тебе, имеющему ум к познанию истины (3).

* * *

«Вылепил Бог человека, прах от земли» (см. Быт. 2:7). Прекрасное умаление, и воспоминание об этом сообразно природе. Если бы (Писание) сказало: «Бог вылепил человека, взяв (нечто) от неба», – то когда бы мы взглянули на него (небо), чтобы вспомнить о (своей) природе? Напоминание о нашем ничтожестве находится под нашими руками и ногами. Наклонись к земле и пойми, что ты создан из того, что родственно земле и что в тебе низменно. Что есть на свете более жалкого, чем мы? Что способно унизить нас более, чем мы сами? (3)

Человекоугодие

Чем обличается человекоугодник?

Когда к хвалящим его оказывает усердие, а для порицающих бывает недеятелен. Ибо если хочет угождать Господу, то всегда и везде будет одинаков, исполняя сказанное: с оружием правды в правой и левой руке, в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны (2Кор. 6:7, 8) (5).

* * *

Как избежать страсти человекоугодия и слабости к похвалам человеческим?

Несомненной уверенностью в присутствии Божием, неразвлекаемой заботливостью о благоугождении Богу и пламенным вожделением блаженств, обетованных Господом. Ибо никто пред очами владыки не старается об угождении подобному себе рабу, к бесчестию владыки и к собственному своему осуждению (5).

* * *

Апостол в одном месте говорит: не будем тщеславиться (Гал. 5:26), в другом: не с видимою только услужливостью, как человекоугодники (Еф. 6:6); кто же тщеславный и кто человекоугодник?

Полагаю, что тщеславен тот, кто делает или говорит что-нибудь ради одной мирской славы от видящих или слышащих это, а человекоугодник – кто, по воле какого-нибудь человека, делает в угодность ему, хотя бы делаемое было и бесчестно (5).

* * *

Какая это клеть, в которую Господь повелевает войти молящемуся (Мф. 6:6)?

Kлетью обыкновенно называется пустая и отдельная храмина, в которую кладем, что хотим сохранять, или в которой можно скрываться, по сказанному у пророка: пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собой двери твои, укройся (Ис. 26:20). А силу заповеди объясняет сам предмет речи, потому что она обращена к страждущим недугом человекоугодия. Потому, если кого беспокоит этот недуг, то прекрасно он делает, устраняясь и уединяясь в молитве, пока не будет в состоянии приобрести навык не обращать внимания на похвалы людские, а взирать только на Бога, по примеру сказавшего: как очи рабов обращены на руки господ их, как очи рабы обращены на руки госпожи ее, так очи наши – ко Господу Богу нашему (Пс. 122:2). Но если кто-либо по благодати Божией чист от этого недуга, то нет ему необходимости скрывать прекрасное; чему научая, сам Господь говорит: не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:14–16). Тот же смысл заповеди о милосердии и о посте, о которых говорится в том же месте, и вообще о всяком деле богочестия (5).

* * *

Дозволяет ли Писание делать доброе по самоугодию?

Кто угождает себе, тот угождает человеку. Ибо всякий и сам человек. Потому, как проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, что выражает доверенность к самому себе, и пророк к этому присовокупляет: и которого сердце удаляется от Господа (Иер. 17:5), – так угождающий другому или делающий что-нибудь по самоугодию отпадает от богочестия, впадает же в человекоугодие. Ибо делают, говорит Господь, пред людьми с тем, чтобы они видели вас. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою (Мф. 6:1, 5). Признается и апостол: если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал. 1:10). Но есть и сильнейшая угроза в богодухновенном Писании, которое говорит: Бог рассыпал кости человекоугодников (Пс. 52:6)(5).

* * *

Кто те, которые говорят: мы ели и пили пред Тобою, – и получают в ответ: не знаю вас (Лк. 13:26, 27)?

Может быть, те, которых описал апостол, сказав применительно к собственному своему лицу: если я говорю языками человеческими и ангельскими и пр. и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, и если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1Кор. 13:1–3). Этому научен апостол от Господа, Который сказал о некоторых: творят пред людьми человеки, истинно говорю вам: они уже получают награду свою (Мф. 6:1, 2). Ибо делаемое не из любви к Богу, но ради похвалы от людей, каково бы оно ни было, находит себе не похвалу за богочестие, но осуждение за человекоугодие или за самоугодие, или за честолюбие, или зависть, или за иную подобную вину. Поэтому Господь все подобное называет делом неправды, когда сказавшим: мы ели и пили пред Тобою и пр., говорит: отойдите от Меня все делатели неправды (Лк. 13:27). И как же не делатели неправды те, которые злоупотребляют дарами Божиими на снискание собственных своих удовольствий? Таковы, например, были те, о которых апостол говорит: ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие (2Кор. 2:17); и еще: думают, будто благочестие служит для прибытка (1Тим. 6:5), – и многое подобное этому. От всего этого чистым себя показал тот же апостол, когда говорит: угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши. Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель! Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других (1Фес. 2:4–6) (5).

Честолюбие

Частная неприязненность сильнее общей и народной войны, когда общей пользе предпочитается слава одолеть врагов, и настоящее упоение честолюбия дороже наград, ожидающих впоследствии (4).

Честь

Невозможно удостоиться Небесного Царства тем, которые во взаимном оказывании друг другу чести не подражают детям: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф.18:3) (4).

* * *

Христианин не должен быть пристрастен к славе человеческой и привязан к чести, превышающей меру, но обязан исправлять тех, которые оказывают ему такую честь или думают о нем более надлежащего (4).

* * *

Надо ли искать чести?

Мы научены воздавать кому честь, честь (Рим. 13:7), а искать чести нам запрещено, потому что Господь сказал: как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44). Поэтому искать славы от людей есть доказательство неверия и отчуждение от богочестия, так как апостол сказал: если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал. 1:10). А если так осуждаются, которые приемлют славу, возданную людьми, то несказанно более осуждение тех, которые сами ищут славы невозданной (5).

Чистота

Пойте Господу, преподобные Его (Пс. 29:5). Не тот поет Господу, кто произносит устами слова псалма, но все, которые от чистого сердца воссылают псалмопения, все, которые преподобны и хранят правду перед Богом, все таковые могут петь Богу, верно соблюдая духовные размеры. Сколь многие пришли сюда [в храм], сделав блуд! Сколь многие скрывают в сердце обман или ложь! Они представляют себя поющими, но не поют в действительности. Ибо псалом приглашает к псалмопению преподобного. Не может… дерево худое приносить плоды добрые (Мф. 7:18), и порочное сердце износить из себя слова жизни. Поэтому сотворите дерево хорошее и плод его хороший (Мф. 12:33). Очистите сердца, чтобы плодоносить Духу и, став преподобными, прийти в состояние разумно петь Господу (2).

* * *

Желающий быть свободным от мирских уз избегает супружества, как оков, а избежав его, посвящает жизнь свою Богу и дает обет чистоты, чтобы не иметь уже и права возвратиться к браку, но всеми мерами бороться с природой и с сильнейшими ее стремлениями, подвизаясь в соблюдении чистоты. Таковой, предавшись любви Божией, желая хоть в малой мере достигнуть Божия бесстрастия, вожделевая вкусить Духовной святости, тишины, безмятежия, кротости и порождаемого ими веселья и радости, старается держать помыслы свои как можно дальше от всякой вещественной и телесной страсти, возмущающей душу, чистым же и непотемненным оком души созерцает Божественное, без меры наслаждаясь тамошним светом. А приведя душу в подобное расположение и состояние, возможным уподоблением приближается к Богу и делается Ему возлюбленным и желанным, так как, совершив великий и едва исполнимый подвиг, приходит в состояние беседовать с Богом мыслью, очищенной от вещественного срастворения и удаленной от примеси телесных страстей (5).

* * *

Кто есть чистый сердцем (Мф. 5:8)?

Кто не знает за собой презрения к заповеди Божией или недостаточного или небрежного исполнения ее (5).

* * *

Поскольку апостол говорит: чтобы вы были чисты (Флп. 1:10), и еще: но яко от чистоты (2Kор. 2:17)^[167]; что значит: чистое (eIlIkrInej)?

Думаю, что чистое есть ни с чем не смешанное, но в крайней степени очищенное от всего противоположного, направленное же и устремленное к единому богочестию, а сверх этого и к тому, что во всякое время и во всяком деле строго требуется для цели богочестия, так что приставленный к чему-нибудь не развлекается даже и тем, что сродно с его занятиями. Объясняется же первое из самой связи речи; ибо к словам: но яко от чистоты, апостол присовокупляет: как от Бога, пред Богом, во Христе; а второе из слов: не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил (Рим. 12:3), а равно и из того, что присовокуплено к этим словам (5).

Чрево

Чреву надо доставить необходимое, но не слишком сладкое, как делают выдумывающие каких-то приготовителей стола и поваров, обыскивающие всю сушу и море, собирающие дани, как жестокому какому-то властелину, – эти жалкие труженики, страждущие не менее мучимых в аде, которые подлинно прядут огонь, решетом носят воду, льют в дырявую бочку, не видят конца трудам (1).

Чревоугодие

Больше всего хранимого храни сердце твое (Притч. 4:23). Как тати день и ночь непрерывно подбираются к золоту и похищают нечаянно, когда не знаешь, так смотри, чтобы враг не обольстил тебя грехом прародительским и не изгнал вскоре из рая сладости. Ибо тот, кто хищением снеди отвлек Адама от жизни, надеялся запнуть и Иисуса, тем паче не постыдился и тебе подмешать этой первой причины зол, зная, какой это сильный яд, потому что страсть чревоугодия обыкновенно обнаруживает свою силу не в множестве яств, но в пожелании и малом вкушении. Поэтому если пожелание вкусить что-либо малое будет так сильно, что ввергнет в страсть чревоугодия, то оно без труда предаст тебя смерти. Как вода, разделяемая на многие протоки, делает, что зеленеют все места, лежащие около протоков, так и страсть чревоугодия, если разлилась в твоем сердце, напоив все твои чувства и насадив в тебе лес пороков, обратит душу твою в жилище зверей (5).

* * *

Чревоугодие Адама предало смерти и причинило миру погибель. Из-за чревоугодия Ной осмеян, Хам проклят, Исав лишился прав первородства и породнился с хананеями, Лот стал мужем дочерей, а самому себе зятем и тестем, отец – мужем и дед – отцом, в обоих отношениях нарушая пределы естества. Чревоугодие и Израиля сделало поклонником идолу и довело израильтян до того, что тела их пали в пустыне (Чис. 14:29). Чревоугодие и одного из пророков, посланного Богом для обличения нечестивого царя, сделало снедью дикого зверя. И кому не мог отмстить за себя царь Иеровоам, при всем царском могуществе, тот, уловленный обольщением чрева, подвергся жалкой смерти (см. 3Цар. 13:23, 24). А Даниил, муж желаний, преодолев чрево, повелевал в царстве халдейском, сделавшись низложителем идолов, истребителем змия, наставником львов, предсказателем Божия вочеловечения, истолкователем сокровенных тайн. Три святые отрока, оказавшись выше удовольствий чрева, презрели царский гнев и бестрепетно дерзнули войти в страшную горящую печь, какую только мог разжечь царь Навуходоносор, обнаружили ничтожность обоготворенного золотого образа и тот образ, который долгое время к поруганию Божией славы сооружал сатана, получив в добычу, принесли собственному Владыке, заставили самого враждебнейшего царя и все богопротивное воинство со всей тварью песнословить Бога. И, скажу кратко, если будешь владеть чревом, то станешь обитать в раю, а если не овладеешь им, то сделаешься добычей смерти (5).

Шутливость

Надо воздерживаться от всякой шутливости, так как со многими, занимающимися этим, случается, что погрешают они против здравого разума, когда душа развлекается смехом и теряет собранность и твердость ума. А нередко зло это, возрастая постепенно, оканчивалось сквернословием и крайним бесчинием: столько-то несовместны между собой трезвенность души и излияние шутливости! Если же когда, чтобы дать себе некоторую ослабу, нужно разогнать угрюмость беседой, то да будет слово ваше исполнено духовной благодати и приправлено евангельской солью, чтобы оно изливало из себя благоухание внутренно мудрого домостроительства и вдвойне увеселяло слушателя: и успокоением, и даром разумения (5).

Щедрость

Должно быть милостивым и щедрым. Кто не таков, тот осуждается (4).

Язык

Описывать словом Божественное – дерзко, потому что и мысль далеко не досязает достоинства предмета, а опять и слово не ясно изображает представляемое мыслью. А поэтому, если и мысль наша во многом ниже великости предмета, а слова ниже и самой мысли, то как же не быть необходимым молчанию, чтобы иначе и это чудо богословия не оказалось у нас близким к опасности от низости речений? Посему, хотя во всех разумных существах природой всеяно желание славить Бога, однако же говорить о Нем по достоинству все равно недостаточно. Превосходим мы друг друга ревностью к благочестию, но никто не ослеплен и не самообольщен до такой степени, чтобы стал почитать себя достигшим самой высоты разумения. Напротив, чем кто более, по-видимому, преуспеет в ведении, тем более восчувствует свою немощь. Таков был Авраам, таков был Моисей.

Когда пришли они в состояние видеть Бога, сколько человеку видеть можно, тогда наипаче уничижил себя каждый из них, – Авраам, именуя себя прахом и пеплом (Быт. 18:27), а Моисей, называя себя тяжело говорящим и косноязычным (Исх. 4:10), потому что видел немощь языка своего, неспособного служить величию уразумеваемого (1).

* * *

Удержи язык твой от зла и уста твои от лукавых слов (Пс. 33:14). Ибо грех, содеваемый языком, и на деле весьма удобен и многообразен. Разгневался ли ты? И язык предваряет. Похоть ли возобладала тобою? Язык прежде всего служит тебе как бы переводчицей и переносчицей, которая помогает во грехе и вводит в искушение ближних. Язык для тебя и оружие неправды, если он не от сердца говорит, но для обмана других. Но к чему перечислять словом все грехи, совершаемые языком? Жизнь наша наполнена грехопадениями языка: срамословие, смехотворные, глупые, непристойные речи, пересуды, слово праздное, лживые клятвы, ложные свидетельства, – все это и гораздо еще большее число зол суть произведение языка. А те, которые отверзают уста свои на поругание славы Божией и неправду говорят о (Сущем на) высоте (Пс. 72:8), каким другим орудием совершают это нечестие, как не орудием языка? Итак, поскольку от слов своих осудишься (Мф. 12:37), то удержи язык твой от зла, и не приобретай сокровища лживым языком (Притч. 21:6) (2).