Строматы — книга 1

I. О цели написания Стромат

(1, 1) «...Дабы ты имел их под рукой для чтения и мог сохранить»^[1]. Оставлять после себя письменные сочинения – не должно ли вообще или дозволено лишь некоторым? Если верно первое, то имеет ли письменное слово какую-либо ценность? Если мы предпочтем второе, то кому – серьезным писателям или ничтожным? Смешно было бы, отказывая в таком праве людям дельным, принимать произведения никчемных писателей. (2) Неужели мы допустим мифотворчество и богохульство Теопомпа и Тимея вместе с основателем атеизма Эпикуром, или же непристойности Гиппонакта и Архилоха, а проповеднику истины запретим оставить полезное сочинение будущим поколениям? Оставить после себя достойное потомство – это благое дело. Дети наследуют телесную жизнь, книги же – это то духовное наследие, которое продолжит наше дело и после нас. (3) Наших наставников мы называем отцами. Мудрость всем открыта и человеколюбива. Соломон говорит поэтому: «Сын мой, если, приняв слова моей заповеди, скроешь в себе заповеди мои, то внемлет мудрости ухо твое» (Притч. 2:1–2). Значит, слово должно восприниматься душой ученика, как семя землей. И в этом состоит духовный рост. (2, 1) Поэтому он добавляет: «И обратишь сердце твое к разумению, обратишь в наставление сыну своему» (Притч. 2:2). Это значит, что душа соприкасается с душой, и ум – с умом другого, при посредстве слова производя в другом уме посев, заставляя произрастать семя и оживотворяя его. Послушный учителю ученик становится ему как бы сыном. «Сын мой, – говорит Соломон, – установлений моих не забывай» (Притч. 3:1).

(2) Но поскольку не каждому гносис (Ср. 1Кор. 8:7), то и сочинения наши для большинства, как говорится в пословице, что лира для осла. Свиньи предпочитают грязь чистой воде^[2]. (3) Об этом же слова Господа: «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют» (Мф. 13:13). Это не означает, что Господь ответственен за непросвещенность толпы (так считать было бы нечестиво). Пророчески проникая в души, Он намекает на то, что в скором времени проявится их неразумность, и они будут не в силах понять Его слов.

(3, 1) Спаситель приходит собственнолично, в своей чрезмерной щедрости εκ περιουσίας наделяя рабов дарами, каждому в меру его способностей (которые можно увеличить упражнениями). Но он возвращается и требует отчета, одобряя тех, кто умножил ему дарованное добро, «в малом оказавшись верным». Таким он обещает «поставить их над большим», допуская до «радостей господина». (2) А укрывшему вверенное ему серебро, не отдавшему его в рост и возвратившему назад безо всякой прибыли, он говорит: «Лукавый раб и ленивый! Надлежало тебе отдать серебро мое ростовщикам, и я придя получил бы свое» (Мф. 25:26–27). За это ленивый раб выбрасывается «во тьму внешнюю» (Мф. 22:13, 25:30). (3) «Укрепляйся в благодати, что во Христе Иисусе, и что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить», – говорит Павел (2Тим. 2:1–2). (4) И опять: «Старайся представить себя Богу достойным делателем, неукоснительно и верно преподающим слово истины» (2Тим. 2:15).

(4, 1) Итак, если видишь двух людей, один из которых проповедует письменно, а другой словом, принимай их обоих, ибо оба они доказывают свою веру на деле любовью. И Бог не виновен, если кто-либо из них сделал неверный выбор. Призвание одних состоит в том, чтобы отдавать слово в рост, задача же других оценивать его и решать, следовать ли ему или нет. И их суждение будет первым оценкой. (2) Передавать знание в проповеди – значит служить вестником Бога. И это приносит пользу независимо от того, передается ли оно руками или изустно. «Ибо сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную; делая добро, да не унываем» (Гал. 6:8–9). (3) Тот, кого Божественное провидение призвало заниматься делом проповеди, становится обладателем величайших благ, ибо действует он согласно вере, в гражданскую жизнь привнося свою добрую волю, стремясь к истине, исследованию и научению в поисках гносиса. Одним словом, своими трудами он дает другим средства и случай к спасению. Вскормленные истинным знанием такого рода, оживают они для вечной жизни и воспаряют к небесам. (4) Удивительное слово изрек о них апостол. «Во всем, – говорит он, – являем себя как служители Божии. Мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем. Уста наши отверсты к вам» (2Кор. 6:4, 10:11). «Заклинаю тебя, – говорит он в послании к Тимофею, – пред Богом и Иисусом Христом и избранными Ангелами сохранить это без предубеждения, ничего не делая по пристрастию» (1Тим. 5:21).

(5, 1) Необходимо, таким образом, чтобы и те и другие испытывали себя: одни в том, достойны ли они того, чтобы их слова и сочинения сохранились в памяти потомства; другие же, надлежит ли им слушать и читать все это. Дела здесь обстоят так же, как и во время евхаристии. Ведь обычно каждому предоставляется решать за себя, надлежит ли ему принимать в ней участие или нет. (2) В любом случае положительный или отрицательный ответ каждому дает его совесть. А для чистой совести лучшей опорой является правая жизнь, подкрепленная подобным же учением. Лучший же путь к уразумению истинности учения достигается через следование другим, уже испытавшим его на деле. (3) «Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и крови Господней. Пусть человек сначала испытывает себя, и только затем пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей» (1Кор. 11:27–28).

(6, 1) Из сказанного следует, что всякому взявшемуся служить своему ближнему словом, следует сначала рассудить, из тех ли он, кто имеет в виду пользу ближнего. Пусть спросит себя, не слишком ли поспешно он начал учительство, не из соперничества ли с кем или из честолюбия распространяет свое учение? Считает ли он единственной себе наградой благо слушателей? Письменное слово должно быть свободным от лести и оставаться неподкупным. (2) «Ибо никогда, – говорит апостол, – не было у нас перед вами ни слов лести, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель! Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других. И хотя мы могли бы давить вас своим авторитетом, как апостолы Христовы; но заботились о вас подобно тому, как кормилица заботится о своих детях» (1Сол. 2:5–7). (3) По этой же причине и расположенные к принятию божественных речений должны остерегаться простого любопытства, характерного для праздных туристов, глазеющих на городские достопримечательности. Равным образом пусть никто не является в расчете на земные и преходящие выгоды, услышав, что посвятившие себя Христу делятся с другими всем необходимым для жизни. Это лицемеры, забудем о них. Если желаешь праведником «не казаться лишь, а и вправду быть»^[3], оставь в своем разумении место только для высших помыслов. (7, 1) Если «жатвы много, а делатели малочисленны» (Ср. Мф. 9:37, Лк. 10:2), то следует молиться, чтобы работников было как можно больше. Возделывание же поля возможно двумя способами: устным словом или письменным. Но какой бы метод не избрал сотрудник Господа при посеве благородной пшеницы, как бы ни взращивал колосья и как бы ни пожинал урожай, он останется божественным земледельцем.

(2) «Заботьтесь не о пище тленной, – говорит Господь, – а о пище, пребывающей в жизнь вечную» (Ин. 6:27). Насытиться же можно как хлебом, так и словом. Что касается последнего, то поистине «блаженны миротворцы» (Мф. 5:9), здравым учением наставляющие на истинный путь блуждающих по жизни. Сообщая им это учение, они освобождают их из мрака неведения, направляют к миру, который даруется словом, а приучая к жизни по Божественному закону, т.е. наделяя их хлебом, они насыщают эти души, «алчущие правды» (Ср. Мф. 5:6). (3) Некоторые умы однако предпочитают иную диету, питаясь различными научными познаниями или же греческой философией, хотя и не все орехи такого рода съедобны. (4) «Насаждающий и поливающий», оба будучи слугами взращивающего, «суть одно» по своему служению, и «каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы сотрудники Бога, а вы Божия нива и Божие строение», – как сказано у апостола (1Кор. 3:8–9).

(8, 1) Но слушателям не подобает ни судить об истинности учения через сравнение его с другими, ни отдавать его для исследования тем, кто поднаторел в искусстве аргументации и всячески превозносит его силу. Такие к любому делу подходят, уже имея предубеждение обо всем на свете вместо того, чтобы очистить свою душу от предрассудков. (2) Избравший род пищи силою своей веры, уже имеет четкие критерии для принятия того или иного суждения и готов воспринять божественное слово. Из этого преизобильного источника происходит и крепнет убеждение. Об этом слова пророка: «Если не уверуете, то и не уразумеете» (Ис. 7:9). «Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6:10). (3) Каждый верный пусть повторяет вместе с блаженным Давидом: «Окропишь меня иссопом, и очищусь, омоешь меня, и стану я белее снега. Слуху моему Ты даруешь радость и веселье, и возрадуются кости смиренные. Отврати лицо Твое от грехов моих и беззакония мои изгладь. (4) Сердце чистое создай во мне, Боже, и дух правый обнови во внутренности моей. Не отринь меня от Твоего лица и Духа Твоего Святого от меня не отними. Возврати мне радость о Твоем избавлении и духом владычественным утверди меня» (Пс. 50:9–14).

(9, 1) Обращающийся непосредственно к присутствующим имеет возможность испытать слушателей временем и решить, кто из них способен понять его слова с тем, чтобы отделить их от остальных. Он вслушивается в их речи, следит за их поведением, наблюдает за их привычками, образом жизни, жестикуляцией, поведением, внешностью, голосом или, как говорят, видит пересеченность и каменистость места, пригодность пути, плодоносность почвы, ее лесистость, годность для выращивания тех или других злаков, возделанность и плодородность^[4].

(2) Излагающему свои мысли письменно остается только взывать к Богу, убеждая его, что не ради выгод, не из тщеславия, не другой какой-либо страстью побежденный, не из рабского страха и не ради удовольствия написал он это, но единственной его радостью было лишь уверенность в том, что его слова помогут его читателям достичь спасения. И сам он не претендует на немедленное спасение, но питает лишь надежду на всегдашнее воздаяние из рук того, кто обещал воздать делателям платой, достойной их трудов. (3) Совершеннолетнему мужу следует быть добродетельным не ради награды. Похваляющийся добром, какое он совершил, уже за это получает заслуженную репутацию. Исполняющий свое дело ради мзды или из желания избежать наказания, не показывает ли тем самым приверженность мирским обычаям? Следует подражать Господу по мере возможности. (4) Содействующий в полной мере Божией воле, даром приняв, даром и отдает (Мф. 10:8). Великую награду получает он за исполнение своего гражданского долга. «Да не войдет в святилище плата блудницы», – говорит Господь (Втор. 23:2, 18). (10, 1) Запрещено приносить в храм «сучьи деньги». Тот же, кто еще не окончательно затемнил «внутреннее зрение» светом собственного дурного воспитания и предрассудков, пусть следует истине, которая через написанное ведет к вещам, которые на письме невыразимы. «Жаждущие, идите к воде», – говорит Исаия (Ис. 55:1). И Соломон убеждает: «Пей воду из твоих источников» (Притч. 5:15). (2) Поэтому и Платон, следующий в своей философии иудеям, советует в Законах земледельцам не орошать поля водой из каналов и не заимствовать воду у соседей, не попробовав сначала на своей земле докопаться до так называемого девственного слоя и не убедившись окончательно в том, что слой этот безводен^[5]. (3) Нехорошо отказать в помощи, однако поощрять лень еще хуже. Именно в этой связи Пифагор говорил, что помогать другим поднимать ношу позволительно, но никто не обязан помогать снимать ее. (4) Писание, воспламеняет искру, тлеющую в нашей душе, пробуждая ее естественную способность созерцания, одновременно и прививая, подобно садовнику, некие новые качества, и активизируя ее природные силы. (5) «Многие из вас, – согласно апостолу, – немощны и больны, и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1Кор. 11:30–31).

(11, 1) Это сочинение не является риторическим упражнением для публичного исполнения, но представляет собой скорее воспоминания, собранные на старость, средство от забвения, несовершенный образ и эскиз живых и одухотворенных речей мужей блаженных и достопамятных, которых я имел честь слушать. (2) Из них один, иониец, был родом из Греции, остальные из Великой Греции. Именно, один был из Сирийской долины (τη κοιλης Συριας), другой из Египта. Наконец, двое были с востока, один из Ассирии, другой же, родом иудей, из Палестины. Остался я с этим последним, который, впрочем, превосходил всех по своим способностям, разыскав его в его уединенном месте в Египте^[6]. Он был воистину подобен сицилийской пчеле^[7]. Собирая мед с пророческого и апостольского луга, запечатлевал он в душах слушателей чистую и святую мудрость. (3) Все они были хранителями истинного предания и блаженного учения, воспринятого непосредственно от святых апостолов Петра, Иакова, Иоанна и Павла, унаследовав его как сыновья от отца (хоть и немногие сыновья походят на отцов), и насадив в наших душах Божию милостью семена, завещанные их апостольскими учителями.

(12, 1) Уверен, что для моих читателей большую ценность составит не само мое сочинение, но именно те воспоминания, которые оно призвано сохранить. О такой душе, сохраняющей в неприкосновенности предание, сказано: «Любящий мудрость, радует отца своего» (Притч. 29:3). (2) Колодцы, из которых постоянно пьют, дают воду прозрачную, а вода тех, из которых никто не черпает, портится. Блеск сохраняет только используемое железо, оставленное же без употребления покрывается ржавчиной. Аналогично, упражнения приносят здоровье телу и душе. (3) «Никто не зажигает светильник, чтобы поставить его под сосудом» (Cр. Мф. 5:15), но ставит его на подсвечнике для того, чтобы он светил всем, удостоенным быть приглашенными на пир. Что пользы в мудрости, если она не умудряет того, кто внимает ей? Спаситель непрерывно трудится, спасая, поскольку видит, что и Отец его постоянно трудится (Ср. Ин. 5:17–19). Уча других, мы учимся сами, а беседуя с аудиторией, часто слушаем и сами. Но наставник един (Мф. 23:8) и для учителя, и для ученика, и он является подлинным источником их разумения и учения. (13, 1) Господь не воспрепятствовал нам творить добро даже в день субботний, вопреки закону (Мф. 12:12, Лк. 6:9); и каждый, способный вместить, поэтому достоин принимать участие в божественных мистериях, равно как и в мистериях святого света^[8]. (2) Однако откровение это не было предназначено для толпы, но лишь для немногих, способных принять мистерии и запечатлеть смысл их в своем сердце. И тайны эти, как богоданные, не доверяют письменному слову, но передают изустно. (3) Если кто возразит, ссылаясь на слова Писания: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано» (Мф. 10:26), пусть он прислушается и к нашим словам, ведь в действительности здесь говорится о том, что хранящееся втайне таинственно откроется слушающим, а сокровенное, как истина, будет показано только тем, кто способен постичь сокрытое, поскольку утаенное от большинства достается в удел немногим. [Если истина всем доступна], почему не все ее постигли? (4) Почему не все стремятся к праведности, если она является общим достоянием? Секреты распространяются втайне и изустно, а скорее даже не изустно, но запечатанными в душах. (5) «Бог даровал Церкви одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями к совершению святых на дело служения, для созидания тела Христова» (Еф. 4:11–12).

(14, 1) Знаю, что эти заметки слишком слабы, чтобы передать всю силу того благодатного духа, которому мы удостоились внимать. Однако они напомнят оригинал тем, что «тронут тирсом». «Мудрому скажи, – свидетельствует Писание, – и он мудрее будет» (Притч. 9:9), а «имеющему дастся и приумножится» (Мф. 25:29). (2) Не содержат эти заметки и полного истолкования всех тайн (я не столь самонадеян!). Книга эта представляет собой всего лишь справочник, способ вспомнить в случае, если мы забудем, или же напоминание для того, чтобы предотвратить забвение. Боюсь, что многое тем не менее ушло безвозвратно и кануло в Лету, не будучи записанным вовремя. Вот почему, облегчая задачу своей памяти, я составил этот спасительный мемуар, упорядочив его тематически.9 (3) Многое припомнить не удалось, ибо духовная одаренность этих блаженных мужей была велика. Не вошло в этот очерк и то, что или забылось, не будучи вовремя записано, или же слишком сильно потускнело в моей памяти по прошествии времени. Ибо нелегко заниматься таким делом тому, кто не искушен в искусстве написания книг. Все остальное, тем не менее, я старательно зафиксировал, однако некоторые вещи, даже и приходившие мне на ум, опускал намеренно, опасаясь записать то, о чем и говорить-то остерегался: не из зависти (ведь так поступать грешно), но скорее из опасения, что, введя своих читателей в заблуждение, я вполне заслужу упрека в том, что необдуманно дал, как говорят, меч малолетнему. (4) «Невозможно, чтобы написанное не получило огласки»^[10], даже если бы я воздержался от публикации. Кроме того, текст в свитке говорит всякий раз одно и то же, и не может ответить на заданные вопросы иначе, нежели это записано. А значит, читатель поневоле всегда остается без всякой помощи со стороны как самого автора, так и его последователей.

(15, 1) О некоторых вещах я лишь слегка намекаю. Подробно раскрывая одно, другое удостаиваю лишь упоминания. Иногда я пытаюсь высказаться прикровенно, приоткрыть таинственно или указать в молчании. (2) Здесь будут рассмотрены суждения наиболее известных школ и им будет противопоставлено то, что необходимо знать, прежде чем подойти к мистериальному гносису, открывающемуся в созерцании (τήν έποπτικήν θεωριαν γνώσεως). Этот гносис, согласно «славному и почтенному правилу предания»^[11], покажет нам сокрытое от начала мира, обратившись сначала к тому, чему учит нас естествознание, дабы по устранению всего, что затрудняет рассуждение, приготовить слух к восприятию сокровенного предания, подобно тому как земледелец использует агротехнику, очищая землю от терний и всякой сорной травы и подготавливая ее к посадке виноградных лоз. (3) Подготовка к состязанию – это также состязание. Аналогично, предшествующее тайне – это тоже тайна. Посему мы, не сомневаясь, обращаемся в наших заметках к философии и к лучшим из пропедевтических наук. (4) Ибо разумно, как говорит апостол, не только из-за евреев и подзаконных делаться иудеем, но и эллином из-за эллинов, дабы приобретать всех (1Кор. 9:19–22). (5) И в послании к Колоссянам он пишет: «Мы вразумляем всякого человека и научаем его всякой премудрости, чтобы представить всякого человека совершенным во Христе» (Кол. 1:28).

(16, 1) Этот сборник заметок хорошо подходит для вдумчивого чтения. А добрые заимствования из других полезных наук являются своего рода приправой, которая для возбуждения голода примешивается к пище атлета не ради услады, а ввиду его стремления к почестям. Пением мы смягчаем чрезмерную торжественность, делая музыку гармоничней. (2) Но подобно тому, как желающие обратиться к народу часто пользуются услугами глашатая, дабы слова их звучали громче, так и мы вынуждены (поскольку говорить, прежде чем мы обратимся к истинному преданию, нам приходится со многими людьми) пользоваться мнениями и языком, которые они привыкли слышать, чтобы этим способом привлечь больше слушателей. (3) Короче говоря, как среди многих малых жемчужин только одна является примечательной, и как среди многих рыб в садке попадается лишь одна золотая рыбка (κάλλιχθυς)^[12], так время, труд и адекватная помощь открывает единую истину. Ибо большую часть своих благ Бог нам посылает при посредстве людей.

(17, 1) Хотя и все в равной мере одарены зрением, смотрим на вещи мы не одинаково, но с различных точек зрения. Повар и пастух видят одну и ту же овцу по-разному. Один интересуется, жирна ли она; другой смотрит, породиста ли; один доит ее, чтобы сделать кушанье из молока, другой стрижет с нее шерсть, когда нужна одежда. (2) Подобным образом и мне предстоит воспользоваться плодами греческого образования. Не найдется, я думаю, ни одной столь благополучной книги, которая не встретит возражений и противодействия. Поэтому и ту книгу, против которой не находится основательных возражений, также следует считать здравой. Одобрение вызывают не только те дела и учения, которые не встречают нападок, но и те, которые по крайней мере не вызывают принципиальных возражений. (3) Если человек не сумел сразу исполнить хорошо задуманное дело, это не означает, что он находится в плену обстоятельств. Если он продолжит его, руководствуясь божественной мудростью, то непременно доведет его до конца. Кто живет добродетельно, тому не нужно указывать путь к добродетели; и кто чувствует себя здоровым, не нуждается в лечении. (4) Земледельцы, прежде чем сеять, сначала орошают землю. Так и мы водой эллинского логоса сначала орошаем плотскую часть нашей аудитории, дабы она могла принять в себя разбрасываемое по ней семя духовное и без труда его вынашивать.

(18, 1) Вот почему в наших Строматах истина представлена смешанной с мнениями философов или, лучше сказать, покрыта и утаена, как съедобное ядро, ореховой скорлупой. Семена же истины призваны сохранять, по моему мнению, лишь те, кто возделывает ниву веры. (2) Не обошел я вниманием и расхожее мнение тех, которые по невежеству своему говорят, что заниматься нужно лишь самым необходимым и укрепляющим веру, а делами внешними и избыточными пренебрегать, ибо они попусту утомляют нас и влекут к предметам, удаляющим от спасения. (3) Они утверждают, что философия проникла в жизни людей на погибель им от некоего злого и коварного выдумщика. (4) Но я покажу, что всякое коварство представляет собой по самой природе своей нечто злое, и такой земледелец ничего доброго произвести не в состоянии. А это означает, что и философия есть некоторым образом результат действия Божественного промысла.

II. Замечание о пользе греческой философии

(19, 1) Относительно необходимости внесения в мои заметки некоторых эллинских мнений, когда это нужно, отвечу моим критикам следующим образом. Во-первых, если бы греческая философия была бесполезна, то даже никчемность ее полезно было бы доказать, а значит, говорить о ней имеет смысл хотя бы поэтому. (2) Во-вторых, не годится голословно осуждать эллинов, не попытавшись даже проникнуть в смысл их учений. (3) Напротив, возражения, подкрепленные опытом, вызывают полное доверие, поскольку только на основе глубокого знания учения противника можно построить убедительное опровержение. (4) Кроме того, есть множество вещей, знание которых, хотя оно и не ведет непосредственно к цели, все же украшает специалиста. Не говоря уж о том, что многознание писателя, проявляющееся в его владении основными положениями греческой философии, вызывает доверие читателя и, изумляя наставляемых, пробуждает в них дружественную расположенность к истинному учению. (20, 1) А доверие есть необходимое условие для дальнейшего воспитания душ (ψυχαγωγία). Любящие учиться получают истину в сокровенном виде. Они более не считают, что философия есть нечто ложное, злокозненное и опасное для жизни, как полагают некоторые. Напротив, они понимают, что она является ясным подобием истины, которое даровано эллинам Богом. (2) В результате они не только не удаляются от веры, увлекаемые этой колдовской магией, но напротив, как говорится, ограждаются ею как неким прочным оплотом, открывая в ней своего рода союзника, помогающего утвердиться в вере. (3) Через сопоставление различных учений истина выясняется полнее и глубже, а за ней следует истинное знание, гносис. Поэтому можно сказать, что философия привлечена нами не ради нее самой, но ради плодов, которые приносит гносис. Мы держимся за нее как за надежный причал в нашем поиске истины посредством аллегорического понимания научного знания. (4) Ясно без дальнейших слов, что Строматы многообразны по содержанию и соединяют в одно целое различные учения именно потому, что они призваны заботливо хранить семена познания. (21, 1) Как страстный охотник, напав на след дичи, отыскав ее, увидев, спустив собак, наконец берет ее, так и истина дается лишь тому, кто долго ее искал и только после многих трудов открыл.

Замечание о стиле Стромат

(2) Итак, почему же мы решили именно так составить наши памятные записки? Причина в том, что весьма опасно безрассудно предавать тайны, раскрывающие действительное значение истинной философии, тем, кто любит все подвергать сомнению без всякого основания, разбрасывая оскорбительные замечания по любому поводу, обманывая и самих себя и тех, кто прислушивается к их словам. Ибо, как говорит апостол, «евреи чудес требуют, а эллины мудрости ищут» (1Кор. 1:22).

III. О вреде софистических ухищрений

(22, 1) Многочисленна толпа людей этого рода. Одни из них, преданные удовольствиям, не желая ни во что верить, издеваются над спасительной истиной, достойной всякого уважения, называя ее варварской. (2) Другие же, превознося свое, всячески искажают слова нашего учения, отыскивая в нем спорные места, придираясь к словам, старательно изобретая различные уловки. Они «крикуны и ловкачи», как говорит Абдерит^[13].

(3) Гибок язык человека; речей для него изобильно

Всяких; поле для слов и сюда и туда беспредельно.

Что человеку измолвишь, то от него и услышишь 14.

(4) Несчастные эти софисты очень гордятся своим искусством. Они погрязли в деталях, всю свою жизнь занимаясь различными дистинкциями, изучением сочетания частей речи и плетением словес. Болтливее горлиц, (5) они, как мне кажется, услаждают слух только тем, кто и сам не прочь их слушать, треплются подобно бабам, в водовороте слов топя всякой смысл. Слишком велико их сходство со старыми башмаками. Все в них уже одряхлело и пропускает воду, только язык еще болтается, подобно старой подошве.

(23, 1) Афинянин Солон прекрасно их характеризует такими словами:

Треплете лишь языком, за речами следя мужа льстивого.

Шепчетесь между собой, как лисица болтая хвостом.

Если же вместе сошлись, ваши речи вдвойне пустозвоннее^[15].

(2) Именно на это намекает Спаситель, говоря: «Лисицы имеют норы, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8:20). Ибо только на верных, совершенно выделенных из среды прочих людей, называемых в Писании лисицами, успокаивается глава всего, милосердый и кроткий Логос, (3) «уловляющий и мудрых в лукавстве их» (1Кор. 3:19; Иов. 5:13); Ибо «Господь один знает умствования мудрецов, что они суетны» (1Кор. 3:20). Мудрецами здесь Писание, без сомнения, называет софистов, увлеченным плетением словес сверх всякой меры. (24, 1) Потому и сами эллины мудрецов, слишком тщательно занимавшихся мелочами, называют производным отсюда именем софисты. (2) Оттого и Кратин в «Архилохах» заканчивает список поэтов так:

Куда вы так спешите за толпой софистов?^[16]

(3) Подобным образом и Иофон^[17], как и комический поэт в сатире о флейтистах, так говорит о рапсодах и им подобных:

…И тут ввалилась

толпа софистов во всеоружии…

(4) Об этих и им подобных людях, упражняющихся в произнесении разной бессмыслицы, Божественное Писание прекрасно говорит следующее: «Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну» (Ис. 29:14; 1Кор. 1:19).

IV

(25, 1) Гомер же и простого ремесленника называет мудрецом, а о Маргите 18 (если эта поэма действительно написана им) пишет следующее:

Не был он волей богов ни землекоп и не пахарь.

Не был искусен ни в чем, мудрости всякой лишен.

(2) Гесиод же говорит, что лютнист Лин был «знатоком всякой мудрости», а простого матроса не сомневаясь называет мудрецом, хотя он «был не искушен в искусстве навигации» 19.

(3) Пророк так говорит: «Тайны, о которых царь спрашивает, не возвестить силе ни мудрецов, ни магов, ни заклинателей газаринских; но есть Бог на небесах открывающий» (Дан. 2:27–28). И вавилонян он называет мудрыми. (4) Писание общим именем мудрость называет вообще все мирские науки и искусства, и таковых множество, ибо примерами их являются все, до чего человек дошел своим умом. Однако всякое знание и умение происходит от Бога, как это становится очевидным из следующих слов Писания: (5) «И сказал Господь Моисею, говоря: Вот я назвал по имени Веселиила, сына Урии, сына Орова, из колена Иудина. И я исполнил его Божественным Духом мудрости и смышлености и ведения, чтобы разумел он во всяком деле и способен был к созиданию, к работам из золота, из серебра, из меди, из голубой, пурпурной и червленой шерсти, к исполнению всех работ строительных из камня и из дерева, и всяких иных работ» (Исх. 31:2–5). (26, 1) И за этими словами следует такое обобщение: «И в сердце всякому разумному я вложил разумение» (Исх. 31:6), т.е. в сердце всякого, кто в состоянии то разумение усвоить усердием и упражнением. И опять со всей определенностью от имени Господня написано: «И скажи это всем, кто мудр разумением, кого я исполнил духом смышлености» (Исх. 28:3). (2) Эти мудрые разумением отличаются особой природной одаренностью, но они получают и дух смышлености вдвойне и непосредственно от первообразной премудрости, когда они в силах принять его. (3) Ремесло способствуют особому развитию некоторых чувственных способностей. Так у музыкантов, например, особенно развит слух, у ваятелей – осязание, у певцов – голос, у парфюмеров – обоняние, у резчиков печатей – зрение. (4) А у тех, кто посвятил себя образованию, также вырабатывается особое чувство. Соответственно, у поэта особенно развито чувство ритма, у софиста – чувство стиля, у диалектика – умение выбрать правильный силлогизм, а у философов – умение ориентироваться в их теориях. (5) Именно такого рода чувство помогает изобретателям делать новые открытия. Оно направляет нас во время опыта по правильному пути, совместно с навыком к научным занятиям усиливая нашу страсть к познанию.

(27, 1) Апостол совершенно справедливо говорит, что «многоразличная премудрость Божия» (Еф. 3:10) обнаруживает свое богатство «многократно и многообразно» (Евр. 1:1), – искусствами, науками, верой и даром пророчества. Она проявляется нам во благо, ибо «всякая премудрость от Господа и с ним есть во век», как говорит книга Премудрости Иисуса (Сир. 1:1). (2) «Ибо если ты будешь велегласно призывать разумение и чувство и взыщешь его, как сокровище серебра, и будешь выслеживать его с усердием, то узнаешь страх Божий и найдешь познание о Боге» (Притч. 2:3–5). Пророк говорит это для того, чтобы оградиться от подхода к чувственному восприятию, характерному для философии. В выражениях прекрасных и возвышенных он заповедует нам искать его дабы достигнуть большего в совершенном служении Богу. (3) Следовательно, чувство благочестия противоположно иным чувствам. И о нем, как откровенном знании, говорится следующее: «Ибо Господь дает мудрость; из уст Его – знание и разум; Он сохраняет для праведных спасение; Он – щит для ходящих непорочно» (Притч. 2:6–7). Достигнув совершенства в философии, человек накапливает знания, помогающие ему во время его пути к благочестию.

V. Философия – служанка теологии

(28, 1) Итак, до пришествия Господа философия была необходима эллинам как учение праведности. Но и ныне она полезна как средство привлечения к истинному благочестию. Она представляет собой предварительное образование для таких людей, которые к вере приходят не иначе как путем доказательств. «Нога же твоя не преткнется», – говорит Писание (Притч. 3:23), если все доброе будешь относить к Божественному провидению, будь то добро эллинское или наше. (2) Виновником всяких благ является Бог, но одних, например, Ветхого и Нового заветов – непосредственно, других же, например, философии, – опосредованно. (3) Возможно философия изначально была даром Бога эллинам до того, как он обратился к ним явно. Ибо философия для эллинов – это то же что закон для иудеев, а именно: наставник, ведущий их к Христу. Итак, философия является пропедевтическим учением, пролагающим и выравнивающим путь к Христу, который приводит ученика к совершенству. (3) «Огради премудрость, – говорит Соломон, – и она превознесет тебя, венцом сладости покроет тебя» (Притч. 4:8–9). Ибо если окружишь свою мудрость стеной философии и, укрепившись за ней, наполнишь свою жизнь добродетелью, то станет она для софистов неприступной.

(29, 1) Без сомнения, путь к истине один, но разные тропы, ведущие из различных мест, соединяются в ней, подобно тому, как различные потоки образуют единую реку жизни, текущую в вечность. (2) Поэтому Бог и говорит нам: «Слушай, сын мой, и прими мои слова, дабы умножились пути твоей жизни. Путям премудрости Я учу тебя, да не иссякнут у тебя источники» (Притч. 4:10–11, 21), бьющие из той же самой почвы. (3) Он говорит о множестве спасительных путей не только для одного отдельно взятого праведника, ведь, поскольку праведников много, то и пути спасения их многочисленны. Именно это он хочет сказать словами: «Пути праведных подобно свету светятся» (Притч. 4:18). Заповеди и предварительные наставления – суть различные исходные точки жизненного пути. (4) «Иерусалим, Иерусалим, сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов!» (Лк. 13:34). Иерусалим является здесь образом мира. Вышеприведенными словами Господь пророчески открывает нам, что созерцающие этот образ имели множество различных учителей, которые наставляли их. (5) Но дело этим и ограничилось. Господь хотел (помочь), но не мог. Сколько раз Господь стремился подготовить евреев и каким образом? Дважды: первый раз через пророков, второй – через свое пришествие. Итак, выражение «сколько раз» показывает, что Божия премудрость употребляет для спасения людей различные пути, которые и по количеству многочисленны, и по качеству многообразны. Божия премудрость постоянно заботится о нашем спасении не только во времени, но и в вечности. «Ибо Дух Господень наполнил вселенную» (Прем. 1:7).

(6) И если, желая уязвить нас, некто прибегнет к следующему месту Писания: «Не внимай жене злой, мед каплет с уст жены-блудницы» (Притч. 5:3), разумея под распутной женой эллинскую ученость, то пусть он выслушает и то, что сказано далее: «В нужное время она услаждает твою гортань» (Притч. 5:4). Философия не льстит. (7) О какой же распутной женщине Писание говорит в этом месте? Это ясно из последующих слов: «Ноги безумия в ад по смерти сводят водящихся с ней; пути ее нетверды» (Притч. 5:5); «Итак, далеким от неразумного наслаждения сделай путь твой. Не приступай к дверям домов ее, чтобы не предала иным жизни твоей» (Притч. 5:8–9). (8) И далее говорится: «Напоследок раскаешься в старости, когда истощится плоть тела твоего» (Притч. 5:11). Таков конец всякого неразумного сладострастия.

(9) Но достаточно об этом. Советуя «не задерживаться у чужестранки» (Притч. 5:20), Писание позволяет извлекать пользу из человеческих знаний, при условии, что мы не останемся там навсегда. Все, что в надлежащее время было даровано Богом на пользу каждому поколению людей, готовило их к восприятию Слова Божьего. (10) «Конечно, постоянно встречались обмороченные любовным зельем служанок и презревшие госпожу дома, философию», состарившиеся кто на музыке, кто на геометрии, кто на грамматике, а большинство – на ораторском искусстве 20.

(30, 1) Как свободные искусства ведут к их госпоже философии, так и сама философия (любовь к мудрости) в конечном итоге приводит к мудрости. Философия является средством для осуществления мудрости, сама же мудрость есть знание причин вещей божественных и человеческих. Следовательно, мудрость – госпожа философии, подобно тому как философия – госпожа всех предварительных наук. (2) Ибо если философия учит сдерживать различные желания, такие как словоохотливость, чревоугодие и похоть, а следовательно ценна сама по себе, то тем более она полезна, если упражнения эти сочетаются со стремлением к славе Божией и к истинному знанию.

(3) Сказанное нами подтверждается и таким свидетельством Писания. Сара, жена Авраама, до старости оставалась бесплодной. Не будучи в силах родить, она позволила Аврааму сблизиться со своей служанкой Агарью, родом из Египта, дабы та родила от Авраама 21. (4) Точно так же и мудрость, состоявшая подругой верному, т.е. Аврааму, которому «вера вменилась в праведность» (Ср. Рим. 4:9), была в том поколении бесплодна и бездетна, не производя в лице Авраама плодов добродетели. Поэтому она по справедливости пожелала, чтобы тот, кто до сих пор стремился в своей жизни к праведности, но успехов не имел, вошел в связь с мирской наукой (Египет символически обозначает мир), а затем и с ней, мудростью, сблизился для произведения на свет, по изволению Божественного провидения, законного наследника, Исаака. (31, 1) По истолкованию Филона, именно так следует понимать эту историю, ибо слово Агарь означает «жилище по соседству», смежное поселение, почему и говорится в Писании: «Не задерживайся надолго у чужестранки» (Притч. 5:20); имя же Сара означает «моя власть» 22. Итак, начальное образование приводит к мудрости, которой принадлежит царственное достоинство и которая умножает собою род израильский. (2) Отсюда видно, что мудрость может быть приобретена учением. Ведь и Авраам до нее дошел именно этим путем, от созерцания вещей небесных продвигаясь постепенно к вере в Бога и к праведности. 23

(3) Имя же Исаак означает «самоучка». Поэтому-то он и является прообразом Христа. И был он мужем одной жены, а именно Ревекки, имя которой значит «терпеливая». (4) Иаков был назван так еще и потому, что ему довелось сразиться со многими женщинами. Поэтому имя ему – аскет, ибо дисциплина предполагает борьбу со многими догмами. Затем Иаков получает другое имя и называется Израиль, что значит «истинно зрячий», так как многоопытность и долговременные упражнения сделали его поистине провидцем. (5) Истолкование имен трех этих праотцев иудейского народа, таким образом, открывает нам, что на знание печать силы и прочности налагает его отношение к природе, учености и деятельной жизни.

(6) Сказанное мной иллюстрируется также и примером Тамары, которая сидела на распутье трех дорог как блудница так, что любопытный Иуда (что значит «способный»), никогда не оставляющий ничего неисследованным и неизученным, видит ее и «поворачивается к ней», не изменяя при этом Богу (Быт. 38:11–12).

(32, 1) По той же причине, когда Сара стала завидовать, что служанке ее, Агари, воздают больше почтения, нежели ей, госпоже (то есть слишком увлеклись пользой, извлекаемой из светской философии), Авраам сказал ей: «Вот рабыня в руках твоих: делай с ней, что тебе угодно» (Быт. 16:6). Этим он как бы говорит Саре: «Мирское знание приветствую я не за что иное, как за его юность и новизну и ценю его не больше, чем простую служанку; в тебе же я чту истинную госпожу и твое знание ценю как совершеннейшее, удовлетворяющее глубже и благороднее». (2) «И обижала ее Сара» (Быт. 16:6), то есть воспитывала и наказывала. Ибо, «наставлениями Господними, сын мой, не пренебрегай, и не ослабевай, обличаемый ими. Кого любит Господь, того наставляет, и бьет всякого сына, которого принимает» (Притч. 3:11). (3) Если вдуматься в указанные места Писания, то они откроют нам и иные тайны, упоминание о которых однако уместно в иных случаях.

(4) Здесь мы желаем указать еще раз на то, что философия также ищет истину и исследует природу вещей. Истина же – это сам Господь, изрекший: «Я есмь истина» (Ин. 14:6). Подготовительные учения, предшествующие утверждению во Христе, тем не менее, упражняют ум, пробуждают разумение, тренируют смекалку, качества, необходимые для погони за истиной философией. Но только тот, кто открыл ее, точнее получил из рук самой истины, является настоящим посвященным.

VI. О роли философии в образовании. Продолжение

(33, 1) Подготовительные упражнения во многом способствуют усвоению того, что за ними следует. И цель этих упражнений прежде всего должна состоять в тренировке умозрительного созерцания, которому доступно три рода вещей: числа, величины и определения. (2) Учение, сопровождаемое доказательствами, настолько убедительно, что душа того, кто в силах следить за ходом аргументации, не может не согласиться с конечными выводами. Такое доказательство надежно предохраняет от различных обманщиков, стремящихся сбить нас с толку. (3) Душа, воспитанная этими предварительными науками, вырывается из-под власти внешних чувств и проникается силой и энергией, делающими ее способной к пониманию истинного учения. (4) «Ибо правильное обучение и воспитание пробуждает в человеке хорошие природные задатки. А уже имеющие их становятся в результате такого воспитания еще лучше и в силах передать это своему потомству. Ведь так обстоят дела и у других живых существ»^[24]. (5) «Иди к муравью, о ленивец, и стань мудрей его», ибо во время жатвы он заготавливает много разного рода припасов, обеспечивая себя на зиму. (6) «Пойди к пчеле и познай, как она трудолюбива» (Притч. 6:6–8), ибо и она, собирая нектар с цветов всего луга, производит соты.

(34, 1) Господь нам заповедал молиться в потайном месте (Мф. 6:8), «духом поклоняясь» (Ин. 4:8). Значит, проявлять заботу надлежит не только о домашнем хозяйстве, но и о воспитании своей души, то есть о том, чем ее питать, как и в каком количестве; что следует хранить в ней как сокровище, когда и для каких целей. Не природа, а образование способствует воспитанию в нас всего доброго и прекрасного, подобно тому, как обучение создает врачей и моряков. (2) Все мы видим виноградную лозу или лошадь. Но только садовод может сказать, плодородна ли она и какого сорта; и только коновод сразу отличит лошадь вялую от резвой. (3) Лучшие результаты в некоторых областях знания достигаются лишь людьми, которые от природы одарены лучшими способностями. (4) И хотя это обстоятельство доказывает с несомненностью большую предрасположенность к добру одних, нежели других, отсюда не следует, что более совершенное приближение к истине обусловлено лишь природою таких людей. Ведь известны случаи, когда люди, не очень одаренные от природы достигали величайшего совершенства, и напротив, щедро одаренные природой, в силу небрежения и плохого воспитания, становились негодными. Изначально мы созданы Богом как существа социальные и склонные к добродетели.

(35, 1) Отсюда следует, что зачатки праведности не следует сводить только к природным задаткам. Как искры, запавшие в нашу душу, задатки эти раздуваются воспитанием, а образование учит нас избирать добро и предпочитать его злу. (2) Конечно, можно быть верующим и неграмотным, однако уразуметь существо веры неуч не в состоянии. Принимать здравое учение и отвергать дурное может не слепая вера, а лишь та, что опирается на знание. Незнание есть результат невоспитанности и необразованности. Только вследствие образования постигаем мы науки божественные и человеческие. (4) Если же на том основании, что жить добродетельно могут как бедные, так и богатые, кто-нибудь возразит мне, что невоспитанность и полное невежество наравне с ученостью дают знание вещей божественных и человеческих, то мы утверждаем вопреки этому, что человек образованный легче и скорее заявит о себе какой-нибудь добродетелью, хотя не следует это понимать так, будто без них добродетель не может быть усвоена, а лишь в том смысле, что у обученных и чувства больше изощрены. (5) «Ненависть, – говорит Соломон, – возбуждает вражду, наставление же хранит пути жизни» (Притч. 10:12–17). Образованных труднее запутать и ввести в заблуждение тем, кто на пагубу слушателей изобретает различные уловки. (6) «Не обличаемый наставлением заблуждается», – говорит Писание (Притч. 10:17). Итак, следует обучиться искусству защиты от ложных мнений софистов.

(36, 1) В своем сочинении «О царстве» Анаксарх, именуемый счастливцем, пишет: «Многознание во многом идет на пользу, во многом же способно навредить его обладателю. Помогает оно человеку достойному, вредит же тому, кто слишком несдержан на язык и треплется, где попало. Вот вам и определение мудрости. Говорящий не вовремя, даже если речи его преисполнены смысла, не должен считаться мудрым, и сам он свидетель своей глупости»^[25].

(2) И Гесиод говорит 26:

Музы, что мысли богатство поэту даруют,

И вдохновение, и голос…

Богатым мыслью называет он человека искушенного в речах, вдохновенным же и голосистым – опытного, любящего мудрость и ищущего истину.

VII

(37, 1) Итак, ясно, что предварительные науки, равно как и философия, происходят от Бога; однако они не являются самоцелью, но подобно некоему дождю, одинаково поливают и плодоносную почву, и навоз, и крыши домов. В результате вырастают и сорняки, и пшеница, и смоковница на кладбище, и иные деревья, еще более неприхотливые. Эти всходы, хотя и вполне естественны и вырастают под влиянием того же дождя, не столь прекрасны, как всходы, выросшие на плодородной почве, поэтому они обычно или сами засыхают, или же насильно исторгаются. (2) Об этом идет речь в притче о сеятеле, истолкованной Господом (Мф. 13:1–23). Существует только один Cеятель, обрабатывающий человеческую почву. Именно Он от начала мира посеял потенциально всхожее семя, и орошает его в случае необходимости божественным Логосом. Так что все видимое разнообразие всходов объясняются различием времени и места получения этого Логоса. (3) Далее, Божественный Сеятель не ограничивается только лишь, например, пшеницей (да и она имеет множество разновидностей), но разбрасывает семена, скажем, ячменя, бобов, гороха, различных овощей и цветов. (4) Задача науки агротехники принципиально одна и та же и на полях, и в садах, и в виноградниках, и состоит она в том, чтобы вырастить различные деревья и злаки. (5) Подобным образом требуют ухода и все домашние животные, но этот уход должен соответствовать роду животных. Пастуху овец требуются одни навыки, пастуху волов – другие; отличны от них искусства объездчика коней и собаковода; с этими последними несходно умение пчеловода; и, однако же, все эти искусства полезны в земной жизни.

(6) Я не склонен говорить [отдельно] о стоической, платонической, эпикурейской или аристотелевской философии, но применяю термин философия ко всему тому, что справедливо утверждается представителями всех этих школ относительно праведности и в соответствии со священной (ευσεβούς) наукой. Все это я эклектически называю философией (τούτο σύμπαν το έκλεκτικόν φιλοσοφίαν φημί). Различные же подделки, внесенные человеческим разумением, называть божественными нет никаких оснований.

(38, 1) Рассмотрим и следующее. Даже если некоторые люди живут хорошо, не обладая при этом реальным пониманием смысла своих дел, все их добрые дела делаются впустую^[27]. Все эти люди поступают так случайно; некоторые же, напротив, целенаправленно и с пониманием стремятся к Логосу. Авраама оправдала вера, а не добрые дела. (2) Поэтому добрые их дела при жизни не принесут им пользы после смерти, если они не были подкреплены верой. (3) По этой причине Писание было переведено на греческий язык, чтобы никто из философов не нашел прибежище, апеллируя к своему незнанию. Ведь стоило лишь пожелать, и они легко могли узнать ее. (4) Одно дело слушать рассуждающего об истине, и иное – слышать, как истина сама свидетельствует о себе. Одно дело гадать об истине, и иное – общаться с ней. Первое есть мираж, второе – явь. Первое достигается учением и трудом, второе – силой и верой. (5) Знание религии есть дар свыше, вера есть плод действия благодати. И познавать волю Божию мы начинаем, прежде начав исполнять ее. «Отворите мне врата правды, – говорит Писание, – чтобы, войдя в них, я исповедовал Господа» (Пс. 117:19). (6) Пути к спасению многочисленны и разнообразны, ибо Бог по благости своей пользуется различными средствами, и все эти пути выводят на путь Господень и приводят к его вратам. Если же спросят о пути царском и указанном самим Богом, вот ответ: «Вот врата Господни: праведники войдут в них» (Пс. 117:20). (7) «Итак, из множества отверстых врат лишь одни ведут к той правде, что во Христе; блаженны все вошедшие в них и направляющие свой путь к святости» 28. (8) Павел в своем Послании к Коринфянам перечисляет далее пути, которые Церковь признала истинными: «Пусть будет кто-нибудь из вас верен или способен объяснить сокровенное знание, или знатоком в различении слов, или активен в делах».

VIII. О вреде чрезмерного увлечения софистикой

(39, 1) Замысловатое софистическое искусство, которым столь ревностно занимаются эллины, является мнимой силой, ибо с его помощью ложное выдается за истинное. Риторика призвана убеждать, а эристика направлена на разжигание спора. Любое искусство, если оно не сочетается с любовью к мудрости, пагубно для тех, кто занимается им. (2) Вот почему Платон осуждал это софистическое искусство, называя его злодейским 29. И Аристотель того же мнения. Он говорит, что софистика есть плутовское искусство 30, поскольку мошеннически выдает себя за носительницу высшей учености и присваивает себе знание тех самых наук, изучением которых не только никогда не занималась, но и прямо пренебрегала. (3) Если не вдаваться в детали, риторика имеет своим исходным пунктом убедительное, средством для достижения ее целей служит аргумент, а ее цель – убеждение. Эристика также исходит из убедительного, однако средством убеждения для нее служит спор, а цель ее – победа. (4) Софистика также исходит из видимости. И способ убеждения у нее двоякий. Один, риторический по происхождению, стремится эту видимость проявить, другой же, диалектический, действует посредством вопросов. И цель его – шокировать. (5) И занятие этой столь превозносимой философами диалектикой представляет собой не что иное, как болтовню того или другого философа по поводу общепринятых мнений, усовершенствование себя в искусстве словопрения и находчивости в споре. Истины же в них нет.

(40, 1) Благородный апостол, выражая презрение к этим пустым словесным искусствам, имел все основания сказать про софистов: «Если кто не приступает к здравым словам и учению некоему, тот горд, ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения, пустые споры между людьми поврежденного ума и чуждыми истины» (1Тим. 6:3–5). (2) Видите, как порицает их апостол, называя их суесловие болезнью, хотя сами софисты, эллины и варвары, очень им гордятся и любят всю эту гибельную болтовню. (3) Трагический поэт Еврипид замечательно говорит об этом в драме «Финикиянки»:

Худая речь недуг в себе таит,

В лекарстве мудрости нуждаясь. 31

(4) Слово спасения названо здравым учением, ибо преподавший его Логос есть сама истина. Все здравое остается бессмертным, а от здравого и Божественного удалившееся лишено божественности и смертельно больно. (5) Софисты эти подобны хищным волкам в овечьей шкуре (Мф. 7:15). Они поработители своих ближних, из людей свободных обращающие их в рабов, сладкоречивые обольстители душ, плуты, но тайные, и в плутовстве их уличить трудно, ибо все свое лукавство и все силы они употребляют на то, чтобы пленить своим искусством в нем не искушенных.

(41, 1) Верит больше толпа речам краснобая

нежели дельным советам неискусного мужа.

Ныне правду скрывают в словесном потоке,

Выдавая видимость за вероятное. –

Так говорит трагедия 32. (2) Так поступают и эти столь охочие до споров философы, не важно, говорят ли они от имени какой-либо школы, или же просто упражняются в диалектике. «Они, – сказано в Писании, – снимают ткань с ткацкого станка, но не они ткань ту ткали»^[33]. Они занимаются пустым делом, которое апостол называет обманом людей и лукавством по искусству обольщения (Еф. 4:14). «Ибо есть, – говорит он, – много непокорных, пустословов и обманщиков» (Тит. 1:10). Итак, не ко всем обращено слово: «Вы есть соль земли» (Мф. 5:13). (4) Даже среди сведущих в Божественном учении есть люди, которые, наподобие морских рыб, требуют приправы солью, хотя они с рождения жили в соленой воде. (5) Поэтому я вполне согласен со словами трагического поэта:

Мой сын! Обманчивы красивые слова,

Прикрасами стремятся одержать

Над истиной победу. Но тщета

Все это. Им не одолеть

Природы праведность, ведь дел своих

Красивым трепом не заглушишь 34.

(6) Не следует заигрывать с толпой. Наши дела не обязаны никого ублажать или потакать чьим-то вкусам. «Не будем, – говорит апостол, – тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать» (Гал. 5:26). (42, 1) Поэтому и правдолюбивый Платон, как бы по божественному внушению, изрек: «Что касается меня, то я признаю только те аргументы, которые после их должного исследования оказываются наиболее убедительными»^[35]. (2) Этими словами он осуждает всех тех, которые, не ознакомившись прежде с обстоятельствами дела и не рассмотрев самостоятельно аргументы, верят первому случайно дошедшему до них лживому мнению. Нельзя оставлять учение здравое и истинное ради лживого пустословия. Совращаться с верного пути – дело дурное, а говорить только истину и излагать вещи доподлинно существующие – дело доброе. (3) Никто не желает лишиться благ по своей воле, однако такое случается с теми, кто становится обольстителем под влиянием обмана, или уступив лести, или не сумев противостоять наглости, или по маловерию своему^[36]. (4) Дающие себя убедить сами в этом виноваты. И чрезмерно легковерный или просто забывчивый сам виноват в том, что его застали врасплох. Лживыми словами или по давности 37 его лишают имущества, а он даже не осознает этого. Случается это и в минуты досады или опасения, спора или гнева. Люди часто становятся жертвами заблуждения или увлекаемые сладострастием, или одолеваемые страхом. Все эти уловки играют на человеческом безволии. Истинное же знание ни одной из этих превратностей не подвержено.

IX. О вере, основанной на разуме, и о простой вере

(43, 1) Некоторые полагают, что они достаточно разумны от природы, и поэтому предпочитают ни с философией, ни с диалектикой дела не иметь, ни даже естественных наук не изучать, довольствуясь лишь простой и чистой верой. Но это все равно, как если бы они утверждали, что никакого ухода за виноградной лозой не нужно, но достаточно лишь посадить ее, чтобы иметь потом виноград. (2) Виноградная лоза – это аллегория Господа (Ин. 15:1). С нее, при должном уходе и искусстве, то есть, следуя Слову, мы получаем плоды. Уход же этот заключается в обрезке, окапывании, подвязывании и других работах, поэтому нам приходится пользоваться ножом, заступом и другими земледельческими орудиями. (3) И в земледелии, как и в медицине, искусен лишь изучивший относящиеся к ним науки о том, как лучше обрабатывать землю и как удачнее лечить. (4) Точно так же, свести разнообразные знания к истинному учению может лишь человек основательно ученый (χρηστομαθής). И для защиты веры от посягательств на нее он пользуется различными знаниями, почерпнутыми и из геометрии, и из музыки, и из грамматики, и конечно же из философии. Ибо кому нужен даже сильный атлет, не подготовленный к состязанию предварительными упражнениями?

(44, 1) Подобным образом приветствуют имя многоопытного лоцмана, «видевшего городов много и людей» 38, и имя врача, имеющего большую практику, за что и называют таких врачей эмпириками. (2) А кто во всех частных проявлениях добродетели видит идеал одной и той же правой жизни, приводя в свидетельство тому примеры из истории философии как эллинской, так и чужеземной, тот весьма толковый исследователь истины и в самом деле «муж многоумный» 39. Такой человек является настоящим пробным камнем (так называли Лидийский камень, с помощью которого якобы можно было отличить настоящее золото от поддельного 40). Как этот камень, наш многоопытный муж и гностик, способен отличить софистику от философии, искусственную красоту тела от достигнутой упражнениями, еду от приправ, риторику от диалектики и, в христианской философии, ереси от истинного учения.

(3) Стремящийся приблизиться к уразумению Божественного всемогущества должен стать философом для того, чтобы иметь верное представление о тех предметах, которые доступны только умозрению. Он должен также уметь различать между двусмысленными и по видимости схожими понятиями, которые встречаются в Ветхом и Новом заветах. (4) Ведь именно на двусмысленности поймал Господь дьявола во время искушения в пустыне. Поэтому не пойму, как же случилось так, что дьявол, которого некоторые считают изобретателем философии и диалектики, сам попался в сети своих же двусмысленностей?

(45, 1) И если пророки и апостолы не знали различных философских наук, а смысл многих пророческих и поучительных мест Дух, действовавший в них, выразил прикровенно, то не у всех слух одинаково подготовлен к пониманию смысла сказанного, и для уяснения этого необходима наука. (2) Сами пророки и ученики Духа смысл таких мест понимали без затруднения. Они уразумевали верой то, что Дух не открывал ясно, однако никто не в силах адекватно выразить это словами, не пройдя сначала некоторого предварительного обучения. 41 (3) «А эти заповеди, – говорит Писание, – запиши в себе двояким образом: на своей воле и в сознании твоем, дабы мог ты отвечать словами истины вопрошающим тебя»^[42]. (4) Но что есть это умение отвечать и спрашивать, если не диалектика? 43 (5) Что же? Разве речь не является неким делом и не следует дело за словом? Если мы не поступаем в согласии с разумом (λόγω), значит, мы ведем себя неразумно. Любое же разумное дело согласуется с Божественной волей, ибо "без Него ничто не начало быть» (Ин. 1:3), – говорит Писание о Слове. Ведь Словом Бог все сотворил. (6) Только подъяремный скот трудится из страха. Неужели мы, именующие себя правильно мыслящими, признаем, что мы сами не понимаем смысла своих же благих дел?

X

(46, 1) Поэтому-то Спаситель, взяв хлеб, сначала сказал слова благодарности, затем, преломив, предложил его нам, чтобы мы вкушали его разумно и, постигнув смысл Писаний, вели себя в согласии с их заповедями. (2) Злоупотребление словом ничем не отличается от злодеяния. Неприязнь разит как меч, а злоречие наносит раны. Все это в равной степени гибельно. Таковы последствия всяких злых речей. А пользующиеся словом разумно приближаются к людям добродетельным. (3) И словом ведь душа может быть в себя приведена и обращена к правоте и благочестивому образу жизни. Счастлив тот, кто одинаково хорошо владеет обеими руками, однако владеющий даром красноречия не имеет права порицать того, чей удел творить добро; а последнему, в свою очередь, не следует презирать первого. Каждому подобает действовать в соответствии со своими природными способностями. (4) Один проявит себя делом, другой подействует словом, как бы подготавливая путь для тех, кто способен совершать добрые дела, и побуждая слушателей к добродетели. Слово столь же спасительно, как и дело, а праведность не может быть неразумной. (47, 1) Нет благодеяния там, где нет благодетеля, нет ни веры, ни послушания без наставления и наставляющего. Будем поэтому помогать друг другу и словом и делом. (2) Эристики и софистики следует, тем не менее, старательно избегать, поскольку хитрые слова софистов многих не только очаровывают и уводят за собой, но и насильно захватывают, доставляя им Кадмовы победы, при которых нет победителя. (3) Истина говорится в псалме: «Праведник останется жить навсегда и не увидит могилы, хотя и узрит смерть мудрецов» (Пс. 48:9–10) Кого псалом называет мудрецами? Узнай о том из книги Премудрости Иисуса: «Не есть мудрость знание худого» (Сир. 19:19). Подразумевается здесь мудрость искусства разглагольствования и словопрения. (4) «Будешь искать мудрости у непотребных и не найдешь» (Притч. 14:6). А если станешь спрашивать, что это за мудрость, Писание даст ответ: «Уста праведника точат премудрость» (Притч. 10:31). И истинное учение, и софистика, следовательно, называются иногда мудростью.

(48, 1) Что же касается меня, то я преследую единственно верную цель: жить согласно с заповедями Логоса и постигать его учения, нисколько не заботясь о красноречии и довольствуясь лишь задачей прояснения для других того, что сам уразумел. Не моя забота, как называются те методы, с помощью которых я раскрываю то, что намереваюсь раскрыть. Найти путь к спасению и способствовать спасению других, как я полагаю, есть самое главное, вне зависимости от того, выражено ли это в элегантных словах или нет. «Если не будешь слишком заботиться о словах, – говорит некий пифагореец в Политике Платона, – то к старости обогатишься умом»^[44]. (3) И в Теэтете найдешь: «Пользоваться в речи словами и выражениями с некоторой свободой, без заботливого внимания к их смыслу, не всегда неблагородно, напротив, скорее обратное говорит о недостатке свободного воспитания, и все же бывают случаи, когда последнее необходимо»^[45]. (4) Писание выражает эту же мысль кратчайшим образом: «Не будь многоречив» (Ср. Иов. 11:2–3). Слог – это всего лишь одежда, а смысл – плоть и нервы. Не следует об одежде заботиться больше, нежели о здоровье. (5) Не только на воздержный образ жизни обрекает себя тот, кто выбирает жизнь, согласную с истинным учением; он и в речах своих должен отказаться от всякой чрезмерной утонченности и затейливости. Нам надлежит избегать всех излишеств как небезопасных, подобно древним спартанцам запретив благовония и пурпур, справедливо считая роскошные одежды и украшения опасными. Не то кушанье хорошо приготовлено, в котором больше приправ, чем питательных веществ; и не хороша изысканность речи, которая заботится больше об услаждении слушателей, чем об их пользе. (6) Пифагор убеждает нас предпочесть муз сиренам, научая путям достижения мудрости, минуя чувственные наслаждения и считая все иные способы воспитания души обманчивыми. Одному человеку, правда, удалось проплыть мимо Сирен, другой же разгадал загадки Сфинкса, однако, если угодно, все это только миф.

(49, 1) Незачем в погоне за пустой славой чрезмерно «расширять филактерий» (Мф. 23:5). Истинному гностику достаточно и одного слушателя. (2) Прислушайтесь к словам беотийца Пиндара:

Не для всех пригодна древняя речь,

Иногда надежней пути молчанья.

Стрекалом в битве

Служит победное слово.46

(3) Блаженный апостол поэтому имел все основания советовать нам «не вступать в словопрения, что служат не к пользе, но к расстройству слушающих, а непотребного пустословия удаляться; ибо они еще более будут преуспевать в нечестии, и слово их, как рак, будет распространяться» (2Тим. 2:14–16).

XI

(50, 1) Итак, «мудрость мира есть безумие пред Богом» (1Кор. 3:19), ибо «Господь знает умствования мудрецов, что они суетны» (1Кор. 3:20). Так что никто не заслуживает славы только лишь за свой превосходный ум. (2) Хорошо на этот счет написано у Иеремии: «Да не хвалится мудрый мудростью своей; и да не хвалится сильный силою своей; и да не хвалится богатый богатством своим. Но да хвалится хвалящийся разумением и знанием того, что Я есть Господь, творящий милость и суд, и правду на земле, ибо в этом воля Моя, говорит Господь» (Иер. 9:23–24). (3) «Дабы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых, который избавил нас от столь близкой смерти» (2Кор. 1:9–10) и «чтобы вера наша была не в мудрости людской, но в силе Божией» (1Кор. 2:5), ибо «духовный судит обо всем, а о нем судить не может никто» (1Кор. 2:15). (4) Внимай и другим словам апостола: «Это говорю я для того, чтобы кто не прельстил вас вкрадчивыми словами» (Кол. 2:4) и чтобы не вкрался «увлекающий» (Кол. 2:8). (5) И опять: «Смотрите, чтобы кто не увлек вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2:8). (6) Не всякую философию он здесь имеет в виду, но только эпикурейскую (о которой упоминает апостол Павел в Деяниях апостолов (Деян. 17:18), осуждая ее за то, что она отрицает провидение и обожествляет чувственные удовольствия), а также такие философские учения, которые первоэлементы считают несотворенными, а о творце даже и не говорят вовсе. (51, 1) Сюда же относятся и стоики, о которых также упоминает апостол (Деян. 17:18) и которые лживо учат о Боге, что он есть субстанция телесная и проникает собою всю, даже грубейшую, материю. (2) «Преданием» же «человеческим» апостол называет речь чрезмерно изощренную, почему и пишет о ней: «Юношеских споров избегайте» (Вероятно, аллюзия на 2Тим. 2:22. – Прим. переводчика.), ибо подобные состязания есть всего лишь ребячество. «Доблесть – это не ребяческие забавы», – говорит Платон 47. (3) А согласно словам Горгия Леонтийского, «состязание требуют двух способностей: дерзости и мудрости; первая противостоит опасностям, а вторая же проникает в скрытый смысл. Ибо Логос, подобно глашатаю» на Олимпийских играх, «хотя и зовет всех желающих, но увенчивает только способного победить»^[48].

(4) Логос не желает, чтобы верующий в него оставался бездеятельным. «Ищите, – говорит он, – и найдете» (Мф. 7:7), налагая однако ограничения на поиски, не ведущие к обретению, изгоняя пустую болтовню и одобряя созерцание, которым наша вера и утверждается.(5) «Это говорю я для того, чтобы кто-нибудь не прельстил вас вкрадчивыми словами» (Кол. 2:4), – сказано у апостола. Ясно, что он внушает внимательно вдумываться в речи таких людей и к предлагаемому ими учению относиться с недоверием. (52, 1) «Посему, как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в нем, будучи укоренены и утверждены в нем и укреплены в вере» (Кол. 2:6–7). Твердым основанием веры служит убеждение. «Смотрите, чтобы кто не увлек вас» от веры во Христа «философией и пустым обольщением», отрицающим провидение «по преданию человеческому» (Кол. 2:8).

(2) Философия, согласная с божественным преданием, признает и утверждает Провидение. Но попробуйте отказаться от Провидения, и весь божественный план и пришествие Спасителя покажется вам всего лишь басней, и будете вы носиться скорее «по стихиям мира сего», нежели «по Христу». (3) Ибо учение, следующее Христу, признает Бога творцом и работу Промысла его видит даже в мелочах, стихии же считая вещами по своей природе тварными и изменчивыми 49. Оно учит нас, насколько возможно, вести жизнь, подобную Богу 50, по божественному плану строя все наше образование. (4) Некоторые же чтят стихии, поклоняясь, как Диоген, воздуху, как Фалес, воде или, как Гиппас, огню. Другие называют первоэлементы атомами. Но все они лишь прикрываются именем философии, будучи на самом деле людьми безбожными и любострастными.

(53, 1) «Посему о том молюсь, – говорит апостол, – чтобы любовь ваша все более и более возрастала в познании и всяком чувстве, дабы познавать вам большее» (Флп. 1:9–10). «Так как мы, доколе были в детстве, – говорит тот же апостол, – были порабощены вещественным началам мира. Младенец, хотя и наследник есть, ничем не отличается от раба, до срока, отцом назначенного» (Гал. 4:3). (Эта несколько вольно перифразированная цитата из Послания к Галатам отражает норму римского права. – Прим. переводчика.) (2) Философы – это те же дети до тех пор, пока не стали мужами во Христе. Ибо, хотя и «сын рабыни не будет наследником с сыном свободной» (Быт. 21:10; Гал. 4:30), он все же останется истинным семенем Авраама, получающим в отличие от сына по обетованию свой особый дар. (3) «Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла, ибо всякий, питаемый молоком, еще не сведущ в слове правды, потому что он младенец» (Евр. 5:13) и еще не знает учения, в которое уверовал и по которому действует, будучи не в состоянии дать отчет в нем. (4) «Все испытывайте, – говорит апостол, – хорошего держитесь» (1Фес. 5:21), обращаясь к духовным, которые все предлагаемое им под видом истинного учения исследуют, истинно ли оно на самом деле. (1Кор. 2:14)

(54, 1) «Не вразумленный учением заблуждается» (Притч. 10:17), «раны и обличения дают наставление премудрости» (Притч. 29:15). Разумеется, подразумеваются обличения, проникнутые любовью. «Сердце правое ищет знания» (Притч. 15:14), поэтому «ищущий Бога обретет знание с правдою; искавшие же его надлежащим образом обретут мир» (Притч. 16:18). (2) «И испытаю, – говорит апостол, – не слова возгордившихся, а силу» (1Кор. 4:19). Он пишет это в порицание тем, которые считают себя мудрыми, не будучи таковыми на самом деле. (3) «Не в слове Царство Божие» (имеются в виду, разумеется, лишь убедительные слова и гипотезы, а не истинное слово), «а в силе» (1Кор. 4:20), ибо только истина могущественна. (4) И опять: «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать» (1Кор. 8:2) Истина не есть частное мнение, и всяческие гипотезы об истинном знании лишь пыхтят и раздуваются от гордости. Назидает же любовь, пребывающая не во мнениях, но в истине. Потому и говорится: «Кто любит, тот познан» (1Кор. 8:1–3).

XII. О необходимости скрывать истину от непосвященных

(55, 1) Поскольку наше предание не предназначено для всех подряд, как это становится ясно тем, кто проникся величием слова, следовательно, нам надлежит хорошо хранить «возвещаемую в тайне премудрость» (Ср. 1Кор. 2:7), открытую сыном Бога. (2) Именно поэтому уже и у Исаии пророка язык очищается огнем (Ис. 6:6–7), дабы он мог рассказать видение. И не только уста, но и слух свой нам следует очищать, если хотим стать участниками истины. (3) Эти соображения до сих пор удерживали меня от написания этой книги. Но и теперь я опасаюсь «метать бисер перед свиньями, чтобы они не попрали его своими ногами и, обратившись, не растерзали нас» (Мф. 7:6). (4) Трудно говорить об истинном свете в выражениях искренних и ясных людям, подобным свиньям в своем невежестве. Для толпы нет ничего смешнее подобных вещей, для слушателей же благородных нет ничего удивительнее их и боговдохновеннее.

(56, 1) «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием» (1Кор. 2:14). «Мудрые не разглашают того, о чем рассуждают в совете» (Ср. Прем. 24:7). (2) «Что на ухо слышите, – говорит Господь, – проповедуйте на кровлях» (Мф. 10:27). Здесь говорит он о тайных преданиях, касающихся истинного знания, превосходно и возвышенно им изъясненных. Нам прошептали их на ухо, именно так же и мы должны передавать их тем, кто достоин, не разглашая их всем остальным, удостоенным слышать только притчи. (3) Вот почему в этих заметках для памяти мы рассеяли истину повсеместно, подобно семенам, дабы она могла легко ускользнуть от внимания пустословов, всегда готовых, подобно воронам, каркать о ней. Если же этот труд встретит доброго земледельца, то каждое зернышко истины даст всходы, а затем и урожай.

XIII. О зернах истины, разбросанных в различных учениях

(57, 1) Истина едина, ложные же отклонения от нее бесчисленны. Философские школы, эллинские и варварские, как вакханки разорвавшие Пентея^[51], делят истину на части, каждая хвастаясь своей частью как будто владеет целым. Но все становится явным, если представлено в истинном свете. (2) Учения всех, стремящиеся к истинному слову, будь то эллины, или варвары, содержат нечто от истинного знания, однако одни содержат ее в большей, а другие в меньшей степени, по мере их отпадения от истины. (3) Если настоящее, прошедшее и будущее порознь являются отдельными частями времени и если вечность их в себе объединяет, то тем более возможно для истины ее собственные семена собрать воедино, хотя бы они и упали в чуждую почву. (4) И действительно, в учениях различных философских школ (разумеется, за исключением совершенно безумных, которые, подобно древним вакханкам, разорвавшим человека на части, упразднили порядок и разум природы и от Христа совершенно отреклись), даже если они и не вполне согласуются между собой, можно обнаружить некое сходство в главном и согласное с истиной. Каждое из них относится к целому или как часть, или как вид, или как род. (5) Высокие звуки противоположны низким, но вместе они составляют аккорд. Четное число отлично от нечетного, однако арифметика учит и о тех, и о других. Равным образом и геометрия говорит о круге, треугольнике, четырехугольнике, хотя фигуры эти между собой несходны. Еще больше различие между частями вселенной, однако и они имеют между собой нечто общее, что позволяет говорить о них как о едином целом. (6) Точно так же и философия, варварская и эллинская, содержит части вечной истины, полученные однако не из мифов о Дионисе, но благодаря богословию вечного Логоса. И если кто сумеет соединить все эти рассеянные части, тот, не подвергаясь опасности впасть в заблуждение, созерцать будет Логос, то есть истину во всей ее полноте.

(58, 1) В Экклезиасте написано: «Приобрел я мудрости больше всех, которые были прежде меня в Иерусалиме, и сердце мое видело многое: мудрость и ведение, притчи и знание. И постиг я, что и это – произволение Духа и что множеством мудрости достигается и глубина познания» (Еккл. 1:16–18). (2) Только владеющий разнообразной мудростью заслуживает называться гностиком. Написано так же: «Избыток ведения премудрости животворит того, кто причастен ей» (Ср. Еккл. 7:12). Сказанное еще яснее подтверждается следующим изречением Писания: «Все явно для разумеющих» (Притч. 8:9) (это словоупотребление указывает на науки греческие и варварские, поскольку по отдельности эти части не составляли бы все). «Просто это для тех, кто во все то хочет привнести чувство. Избирайте учение, а не серебро, и знание предпочитайте очищенному золоту. Цените и чувство более, нежели чистое золото. Мудрость лучше камней многоценных. Ничто драгоценное не достойно ее» (Притч. 8:9–11).

XIV. Очерк греческой философской традиции

(59, 1) Эллины утверждают, что после Орфея, Лина и древнейших поэтов, их современников, ранее всех прославились так называемые семь мудрецов. Четверо из них родом были из Азии, а именно: Фалес из Милета, Биант из Приэны, Питтак из Митилен и Клеобул из Линда. Двое по происхождению были из Европы: Солон из Афин и Хилон из Спарты. Седьмым же одни называют Периандра из Коринфа, другие – Анахарсиса из Скифии, (2) третьи – Эпименида Критянина. Последнего апостол Павел называет эллинским пророком, выражаясь о нем в Послании к Титу так: «Из них самих один пророк^[52] сказал о них так: «Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые». Свидетельство это справедливо^[53]. (3) Видишь, апостол признает, что некоторые из эллинских пророков отчасти говорят истину, и для назидания одних, и приведения в чувство других (1Кор. 15:34) не стыдится он, рассуждая, пользоваться эллинскими стихотворениями. (4) И приведенный пример не единственный. Рассуждая в своем Послании к Коринфянам о воскресении мертвых, он вводит в свою речь трагический ямб: «Какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем. Не обманывайтесь, худые сообщества развращают добрые нравы» (1Кор. 15:32–33. Источник цитирования не ясен. – Прим. переводчика.).

(5) Некоторые, далее, причисляют к семи мудрецам Акусилая из Аргоса, другие – Ферекида Сиросского. Платон же, считая Периандра недостойным носить имя мудреца, потому что он был тиран, вместо него причисляет к ним Мюсона из Хен 54.

(60, 1) Немного ниже мы покажем, что все эти эллинские мудрецы жили позже Моисея. Обратимся же теперь к их философии и покажем, что она отличалась некоторой загадочностью и туманностью и кажется заимствованной у евреев.

(2) Прежде всего, они облекают свои поучения в афористическую форму. Платон сообщает, что этой краткостью в древности отличались все эллины, а особенно лакедемоняне и критяне, у которых были наилучшие законы. 55

(3) Изречение «познай себя» некоторые приписывают Хилону. Хамелеон же в своей книге «О богах» приписывает его Фалесу, а Аристотель – Пифии. 56 (4) Это изречение призывает нас стремиться к мудрости. Невозможно знать часть, если не знаешь сущности целого. Точно так же и для познания человеческой природы нужно сначала проникнуть в тайну сотворения мира.

(61, 1) Хилону Лакедемонянину приписывают изречение «ничего сверх меры». Но Стратон в своей книге «Об открытиях» приписывает его Содаму из Тегеи. Дидим же думает, что гном этот принадлежим Солону. Он же приписывает Клеобулу такое изречение: «Мера есть во всем наилучшее».

(2) Что касается изречения «поручившись за кого-либо, жди беды», то Клеомен в своей книге о Гесиоде пишет, что ранее всех об этом говорил Гомер:

Всегда неверна за неверных порука.^[57]

В школе Аристотеля считают, что это изречение принадлежит Хилону, а Дидим приписывает его Фалесу.

(3) Пойдем далее. Изречение «все люди злы» или «люди по большей части злы» (оно известно в этих двух формах), следуя Сотаду из Византия, приписывают Бианту. Они же изречение: «Усердие все очищает» приписывают Периандру, а гном «пользуйся случаем» – Питтаку. (4) Солон был афинским законодателем, а Питтак дал законы Митиленам.

Вслед за ними Пифагор, ученик Ферекида, первым назвал себя философом.^[58]

(62, 1) От названных мужей произошли три философские школы, каждая из которых называется по тому месту, где она процветала. Италийская школа была основана Пифагором, ионийская – Фалесом и элейская – Ксенофаном. (2) Согласно Гиппоботу, Пифагор был сыном Мнесарха с острова Самос. Однако Аристоксен в «Жизнеописании Пифагора», а также Аристарх и Теопомп утверждают, что родом он был из Тира. Неанф говорит, что он происходил из Сирии или из Тира, так что большинство согласны, что Пифагор был варварского происхождения.

(3) Но и Фалес, как свидетельствуют Леандр и Геродот, был финикийцем, а согласно другим происходил из Милета. (4) Он, как кажется, был единственным из философов, получившим свое знание непосредственно у египетских мудрецов. Поэтому никто из древних не называется его учителем, даже Ферекид, учеником которого был Пифагор.

(63, 1) Италийская школа основана была Пифагором и расположена в Метапонте, однако она не пережила ее создателя.

(2) Преемником Фалеса был Анаксимандр, сын Праксиада из Милета. За ним следовал Анаксимен, сын Евристрата из Милета. Далее следовал Анаксагор, сын Гегезибула из Клазомен. Именно он перенес ионийскую школу в Афины. (3) Преемником его был Архелай, которого слушал Сократ.

Но их покинул бывший каменотес

И правдолюб, очаровавший эллинов словами, –

говорит Тимон в своих Силлах. Действительно, Сократ отошел от физиков и занялся этикой.

(4) Слушатель Сократа, Антисфен, основал школу киников, а Платон создал свою Академию. (5) Аристотель, слушавший философию у Платона, перебрался в Ликей и основал перипатетическую школу. Преемником его был Теофраст, за ним последовал Стратон; далее идут Ликон, Критолай и Диодор. (6) Преемником Платона был Спевсипп, за ним последовал Ксенократ, затем Полемон. Слушателями Полемона были Кратет и Крантор, с которыми древняя Академия и угасла. Далее Крантор имел учеником Аркесилая, от которого до времен Гегесина процветала средняя Академия. (64, 1) Преемником Гегесина был Карнеад и его последователи. Ученик Кратета Зенон из Китии 59 был основателем стоической школы. Преемниками ему были Клеанф, Хризипп и другие.

(2) Основателем элеатской школы был Ксенофан из Колофона. Тимей говорит, что он жил во времена сицилийского тирана Гиерона и был современником поэта Эпихарма. Однако Аполлодор утверждает, что он родился в 40-ю Олимпиаду и жил до времен Дария и Кира. (3) У Ксенофана учился Парменид, а у него Зенон. Далее следуют Левкипп, потом Демокрит. (4) Слушателями Демокрита были Протагор из Абдер и Митродор с Хиоса 60. Слушателем Метродора были Диоген из Смирны, у Диогена учился Анаксарх, у Анаксарха – Пиррон, а у Пиррона – Навсифан. Эпикур, как говорят некоторые, был учеником последнего.

(5) Такова вкратце история школьной преемственности эллинских философов. Остается теперь напомнить, когда именно жили основатели этих школ, и тогда из сравнения хронологических данных откроется, что еврейская философия древнее их на много поколений.

(65, 1) Когда жил Ксенофан, основатель элейской школы, я уже говорил. Эвдем в его «Истории астрологии» говорит, что Фалес предсказал то самое солнечное затмение, которое произошло в день битвы мидян с лидийцами, когда царем Мидии был Киаксар, отец Астиага, а над лидийцами царствовал Алиатт, отец Креза. Геродот в первой книге своей «Истории» соглашается с этими сведениями. Время этого затмения падает приблизительно на 50-ю Олимпиаду. 61 (2) Считается, что Пифагор жил в царствование тирана Поликрата, около 62-й Олимпиады. (3) История свидетельствует, что Мнесифил, учитель Фемистокла, был рьяным последователем Солона. Следовательно, последний жил около 46-й Олимпиады. (4) Гераклит, сын Бавсона, убедил тирана Меланкома отречься от своей власти. Он же отказался от приглашения царя Дария переехать в Персию.

XV. Варварская мудрость древнее эллинской

(66, 1) Такова хронология древнейших эллинских мудрецов и философов.

О том же, что большинство из них не были греками по происхождению и учились не у греков, нет необходимости более распространяться, ведь известно же, что Пифагор происходил из Этрурии, или Тира, Антисфен был фригиец, Орфей происходил из Одриса или Фракии. Многие считают, что Гомер был египтянином. 62 (2) О Фалесе говорится, что он родом был из Финикии и находился в близких отношениях с египетскими жрецами, равно как и Пифагор, который даже подвергся обрезанию ради того, чтобы быть допущенным в их храмы и получить возможность изучать таинственную египетскую философию. Известно также, что он общался с величайшими из халдеев и магов. А его общий стол (ομακοειον) напоминает то, что ныне нами называется церковью. (3) Платон не отрицает того, что все наиболее прекрасное в его философии он заимствовал у чужеземцев и признает, что путешествовал в Египет. В «Федоне» же он прямо говорит, что философ не должен гнушаться никакими источниками познания: «Эллада велика, Кебет, отвечал Сократ, и в ней есть много добрых людей, много и варварских племен».

(67, 1) Таким образом, Платон признает, что и у варваров есть свои философы, противореча в этом Эпикуру, который полагает, что только среди эллинов возникла и процветает философия^[63]. (2) В «Симпозиуме» же он хвалит варваров за их внимание к законам, говоря следующее: «…и в разных иных местах, у греков и варваров, не одно святилище воздвигнуто за таких детей»^[64]. (3) Действительно, известно, что варвары часто окружали своих законодателей и наставников величайшими почестями, даже обожествляли их. (4) Они думали, согласно Платону, что добродетельные души, «оставив заоблачные селения»^[65], сходят на землю, словно в Тартар, и здесь, облекшись в тело, разделяют с людьми все бедствия этой земной жизни, имея поручение заботиться об их судьбах с самого рождения. Именно они установили законы и научили людей философии, «этому величайшему из всех благ, какие когда-либо от богов роду человеческому были ниспосылаемы и еще будут посылаться»^[66]. (68, 1) Мне кажется, что именно по причине уяснения того великого значения, которое несет людям мудрость, брамины, одры, геты и народы Египта славили этих людей и, придав философии официальный статус, изучали их слова как священные тексты. То же было и у халдеев, и у арабов, и у всех народов, населявших Палестину, и у большинства персов, и у многих других народов. (2) Платон все время весьма ясно выражает свое уважение к варварам, помня, что и он сам, и Пифагор большую и лучшую часть своих учений заимствовали у них^[67]. (3) Потому он и говорит о «чужеземцах», зная, что среди них также были философы. В «Федре» он показывает, что египетский царь был даже мудрее, чем Тот (которого он знал как Гермеса)^[68]. А из того, что говорит он в «Хармиде», видно, что известны ему были и некоторые фракийцы, которые верили в бессмертие души.

(69, 1) Рассказывают, что учителем Пифагора был Сонхис, верховный египетский жрец, Платона – Сехнуфис из Гелиополя, а Евдокса из Книда – Хонуфис 69, тоже египтянин. (2) Из диалога Платона «О душе» мы видим (…)^[70]. Кроме того, он признавал пророчества, ибо он вводит в разговор пророка, который, изъясняя речь Лахесис, предсказывает судьбу душам, бросающим жребий^[71]. (3) В «Тимее» он изображает мудреца Солона принимающим наставления от чужеземца. Подлинные слова его свидетельства таковы: «О Солон, Солон! Вы эллины вечно остаетесь детьми, и нет между вами старца, ибо не сохраняют ваши умы никакого учения, поседевшего от времени»^[72]. (4) Демокрит присвоил^[73] этические учения вавилонян. Говорят также, что среди его сочинений было и толкование иероглифов, начертанных на стеле Ахикара, и об этом можно судить на основании его собственных слов: «Это написано Демокритом». Действительно, гордясь своей ученостью, он пишет в одном месте: «Из всех моих современников я объездил наибольшее количество стран, побывав у самых древних народов с целью изучения их преданий. Видел я весьма много климатических зон (αέρας) и стран, слушал речи весьма многих ученых людей. Никто со мной не может сравниться в искусстве геометрии и доказательств, даже египтяне, именуемые арпедонаптами. Я гостил у них в течение восьмидесяти лет»^[74]. (6) Действительно он объездил Вавилонию, Персию и Египет и был в числе учеников магов и жрецов. Пифагор увлекался учениями персидского мага Зороастра, а последователи секты, основанной Продиком даже уверяют, что у них есть тайные книги этого автора. (70, 1) Александр в своем сочинении «О пифагорейских символах» пишет, что Пифагор был учеником ассириянина Зарата (которого некоторые отождествляют с Иезекиилем, однако, и я могу это показать, это мнение ошибочно). Александр утверждает также, что Пифагор слушал галлов и браминов^[75]. (2) Клеарх Перипатетик говорит, что знал некоего еврея, который учился у Аристотеля. (3) Гераклит утверждает, что изречения Сивиллы были порождением не человеческого ума, а скорее божественным внушением. Говорят также, что в зале собраний в Дельфах показывали камень, служивший, по преданию, седалищем первой Сивиллы, сошедшей с Геликона, где она была воспитана Музами. Некоторые же говорят, что она пришла из Малии и была дочерью Ламии и внучкой Посейдона. (4) В одной из своих поэм Серапион говорит, что Сивилла не переставала предсказывать и по смерти, и что дух, покинувший ее по смерти, дает способность к прорицанию гадателям и предсказателям; тело же ее, превратившись в землю, произрастило траву; вот почему по внутренностям животных, щипавших траву на этом месте, люди могут узнавать будущее^[76]. Он же считает, что лик, являемый луной, есть душа Сивиллы.

(71, 1) Но достаточно о Сивилле. Римский царь Нума также был пифагорейцем. На основании книг Моисеевых он запретил римлянам изображать Бога в образе человека или другого живого существа. В следующие 170 лет в римских храмах и вправду не было ни статуй, ни живописи. (2) Своим распоряжением Нума пытался символически показать своим подданным, что высшего блага достичь можно только разумом.

(3) Итак, философия, подобно драгоценному камню, издавна сияла у варваров. Позднее проникла она и в Элладу. (4) В Египте носителями ее были прорицатели, в Ассирии – халдеи, в Галлии – друиды, в Бактрии – саманеи, у кельтов были свои философы, а в Персии – маги (эти последние возвестили рождение Спасителя прежде всех и прибыли в Иерусалим, следуя за звездой). В Индии занимались философией гимнософисты. Были философы и в других землях. (5) Среди гимнософистов или голых факиров, различаются два рода. Одни называются сарманы, другие же – брамины. Некоторые из сарман избрали лесное жительство; такие ни в городах не живут, ни крова не имеют, одеваются в древесную кору, питаются желудями и древесными плодами, воду же пьют из пригоршней. Ни брака они не знают, ни деторождения, подобно нынешним энкратитам.77 (6) Из индусов некоторые следуют заповедям Будды, которому за выдающиеся его добродетели воздают божеские почести.

(72, 1) Анахарсис был скифом, а между тем историки почитают его больше, нежели многих греческих философов. (2) Гелланик пишет также о неких гипербореях, которые живут за Рипейскими горами. Им знакомо понятие справедливости, мяса они не едят и питаются только растительностью и плодами. Достигших шестидесяти лет они выводят за ворота и таким образом избавляются от них. (3) Есть и у германцев так называемые священные девы, которые прорицают, глядя в речные омуты, наблюдая течение рек, вслушиваясь в шум волн; так они предсказывают будущее. Именно они не позволили германцам вступить в сражение с Цезарем прежде наступления новолуния.

(4) Но много старше их всех народ еврейский. И пифагореец Филон (равно как и перипатетик Аристобул, и многие другие, кого не место здесь перечислять)^[78] многочисленными примерами доказывает, что их философия древнее эллинской. (5) Однако наиболее ясное свидетельство содержится у писателя Мегасфена, современника Селевка Никатора. В третьей книге своего сочинения «Об индусах» пишет он следующее: «Все, сказанное древними о природе, было уже ранее высказано не эллинскими философами, отчасти индийскими браминами, отчасти так называемыми сирийскими евреями». 79

(73, 1) Некоторые любители легенд передают, будто первые мудрецы происходят от неких дактилей с Иды. Именно им приписывается изобретение Эфесских письмен и музыкального ритма, и их имя будто бы носит дактилический размер в музыке. Дактили эти были варварами из Фригии. (2) Геродот повествует, что Геракл был гадателем, изучающим естественную философию, а столпы мира вручил ему Атлант, фригиец и варвар. Легенда эта намекает на происхождение науки о небесах.80 (3) Гермипп из Берюта называет мудрым кентавра Хирона. Автор «Титаномахии»^[81], что он первый

…род смертных на праведный путь направляя,

им заклятья открыл и обряды, и созвездья Олимпа.

(4) Он был наставником Ахиллеса, сражавшегося под Троей. Гиппо же, дочь кентавра, выйдя замуж за Эола, научила его созерцанию природы, науке, узнанной ею от отца. (5) Еврипид 82 говорит, что Гиппо

… постигла первой тайну предсказанья,

в оракулах являя волю бога, согласно восхождению светил.

(6) Одиссей по взятии Трои пользовался гостеприимством именно этого Эола.

Запомним эти даты, дабы сравнить их со временем Моисея и периодом расцвета древнейшей, современной ему, философии.

XVI. Все остальные науки также изобретены не греками

(74, 1) Варвары были изобретателями не только философии, но и почти всех других наук и искусств. (2) Так, наука астрологии зародилась среди египтян и халдеев. Египтяне же первыми изобрели лампы, разделили год на двенадцать месяцев и запретили сношения с женщинами в храмах. В действительности, они запретили даже входить в храмы без предварительного омовения после совокупления. Им же принадлежит честь изобретения геометрии.

(3) Жители Карии славились предсказаниями будущего по звездам. (4) Фригийцы первые стали наблюдать полет птиц. У этрусков и других народов Италии в совершенстве было развито искусство прорицать по внутренностям животных. (5) Исавряне и арабы открыли искусство прорицания по полету птиц, а телмисяне умели предсказывать будущее через истолкование снов. Этруски изобрели трубу, а фригийцы – флейту, потому что и Олимп, и Марсий сами были фригийцами.

(75, 1) Кадм же, изобретатель эллинских письмен, был, по свидетельству Эфора, финикиянин. Вот почему Геродот 83 пишет, что эллинская азбука создана на основе финикийского алфавита. По уверению же других, финикияне и сирийцы изобрели алфавит одновременно. (2) Апис, по происхождению египтянин, открыл медицинское искусство еще прежде прибытия в Египет нимфы Ио. Впоследствии это искусство было усовершенствовано Асклепием. (3) Атлас ливиец построил первый корабль и первым плавал на нем по морю. (4) Келмид же и Дамнаменей, дактили из племени идеян, первыми открыли железо на острове Кипр. А другой идеянин открыл искусство изготовления бронзы. По мнению Гесиода, он был скифом. (5) Фракийцы первыми придумали оружие, называемое гарпией (то есть, изогнутый меч). Они же первыми стали пользоваться в конном бою так называемой пелтой (легким щитом). (6) Изобретателями круглого щита, именуемого пармой, считают иллирийцев. (7) Говорят еще, что пластическое искусство изобретено этрусками, а длинный четырехугольный щит впервые изготовлен самнитянином Итаном. (8) Финикиянин Кадм открыл первые каменоломни и первые золотоносные рудники около горы Пангей. (9) Другому народу, а именно каппадокийцам, обязаны мы изобретением музыкального инструмента, называемого набла. Ассирияне первые изобрели дихорд. (10) Карфагеняне построили первую четырехвесельную галеру. Строителем ее был карфагенянин Боспор.

(76, 1) Медея, дочь Ээта, с Колхиды, первой применила краску для волос. (2) Норопы же (народ в Пэонии, который ныне называют народом нориков) первые стали обрабатывать медь и впервые очистили железо. (3) Царь бебриков Амик первым выдумал обвивать руки в боях ремнями. (4) Олимпом Мусийцем впервые введена была лидийская гармония. Так называемые троглодиты изобрели музыкальный инструмент, называемый самбука. (5) Сатир Фригиец изобрел кривую полевую трубу. Агний, тоже фригиец, изобрел трихордон и диатоническую гармонию. (6) Олимп Фригиец первым использовал плектр, Марсий, происхождением из той же Фригии, открыл гармонии фригийскую, полуфригийскую и полулидийскую, а фракиец Фамирий открыл гармонию дорическую. (7) Мы знаем также, что персами построены первые колесницы; у них впервые вошли в употребление кровати и подножные скамейки; а сидоняне первыми стали строить триремы.(8) Сицилийцы, народ, соседний с Италией, впервые изобрели форминкс, который не хуже лиры. Ими же изобретены кастаньеты. (9) Предполагают, что выделка одежд из льна началась в царствование египетской 84. царицы Семирамиды. (10) Гелланик говорит, что Атосса, царица персов, первая начала отправлять послания в пакетах.

(77, 1) Все эти данные можно найти у Скамона Митиленского, Теофраста Эресского, Кидиппа Мантинейского, Антифана, Аристодема, Аристотеля, а также у Филостефана и перипатетика Стратона в его сочинении «Об изобретениях». (2) Все эти выдержки я привожу для того, чтобы продемонстрировать еще раз, что варвары изобрели немало полезного для обыденной жизни, и греки многое у них позаимствовали. (3) Если же кто вздумает пренебрежительно отзываться об их языке, то отвечу им словами Анахарсиса: «Все эллины говорят как скифы (σκυθίζουσιν))». (4) А Анахарсис этот пользовался почетом у эллинов за его изречение: «Одежда для меня – шерсть, пища – молоко и сыр». Видите теперь, что варварская философия заботится скорее о деле, нежели о словах.

(78, 1) Апостол же говорит: «Так, если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер. Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения; но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец» (1Кор. 14:9–11). «И потому говорящий на чужом языке молись о даре истолкования» (1Кор. 14:13). (2) Но ведь и искусство словесности и письменность проникли к эллинам сравнительно поздно. (3) Так, первое сочинение о природе написал Алкмеон из Кротона, сын Перифа. (4) Другие же говорят, что первым издал книгу о природе лишь Анаксагор из Клазомен, сын Гегезибула. (5) Стихотворные произведения на музыку переложил первым Терпандр из Антиссы, используя для этого спартанский лад (νόμοι). Дифирамбы изобрел Лазос из Гермионы, гимн изобретен Стесихором Гимерейцем, танец – лакедемонянином Алкманом, любовная поэма – теосцем Анакреоном, а танец в сопровождении пения ввел фивянин Пиндар. Милетянин Тимофей первым установил правила пения для лиры и хора. (79, 1) Ямб изобрел Архилох Паросский, а Гиппонакс с Эфеса – неполный ямб. Афинянин Феспид изобрел трагедию, а Сусарион икариец – комедию. (2) Грамматики приводят даты жизни всех этих мужей, однако сравнительное рассмотрение всех этих дат было бы слишком долгим, да и ненужным делом, поскольку, как мы уже видели, даже сам Дионис, именем которого называются дионисийские праздники, жил значительно позже Моисея или, в лучшем случае, примерно в то же время.

(3) Говорят, что речи, содержащие моральные наставления, по всем правилам риторики первым начал составлять Антифон, сын Софила, уроженец Рамн. Он же впервые написал защитную речь для произнесения ее заказчиком в суде за плату. Об этом можно прочитать у Диодора. Аполлодор, уроженец Кум, первый ввел название грамматик вместо традиционного критик, за что и был назван Грамматиком.85 Некоторые же утверждают, что первым грамматиком был Эратосфен с Крита, поскольку именно он издал две книги под заглавием «Грамматика». Но первый, кто был назван грамматиком в том смысле, который ныне имеет это слово, был Праксифан, сын Дионисифана, уроженец Митилен. (4) Передают, что первым законодателем был Залевк из Локр. Другие же называют таким законодателем Миноса, сына Зевса, времен Линкея. (5) Последний жил после Даная, в одиннадцатом поколении после Инаха и Моисея, что мы и покажем немного ниже. (6) Ликург, живший много спустя взятия Трои, дал закон лакедемонянам столетие ранее начала Олимпийской эры.86 О времени жизни Солона мы уже говорили.

(80, 1) Считается, что Дракон, также бывший законодателем, жил около 39-й Олимпиады. (2) Историк Антилох не поленился затратить некоторое время и подсчитал, что период от времен Пифагора до смерти Эпикура (…), которая последовала на десятый день месяца Гамилиона, охватывает период в 312 лет.87 (3) Говорят еще, что героический гекзаметр изобретен Фанофеей, женой Икара; другие же его изобретение приписывают Фемине, одной из дочерей Титана. (4) Дидим в своем сочинении «О пифагорейской философии» утверждает, что Теано из Кротона была первой женщиной, которая занялась философией и начала писать поэмы.

Роль философии как предварительного учения

(5) Таким образом, эллинская философия, по мнению одних, учит об истине случайным образом, да и то туманно и не вполне. По мнению же других, она вообще развивается по дьявольскому наущению, как будто вся философия внушена эллинам низшими духами. (6) Но даже если эллинская философия и не содержит истины во всем ее величии и слишком слаба, чтобы в полной мере исполнить заповеди Господа, тем не менее она подготавливает путь, ведущий к истине и к усвоению учения подлинно царственного, ибо она до известной степени исправляет и улучшает нравы и готовит к принятию истины того, кто верит в провидение.

XVII. Об ответственности за грехи

(81, 1) Мне возразят, что написано ведь, что «все, кто приходил до пришествия Господа, – воры и разбойники» (ср. Ин. 10:8). Однако считать, что это относится абсолютно ко всем, бывшим до прихода Логоса, – это слишком общее толкование, (2) ведь в таком случае нам придется записать сюда и пророков, которые несомненно были скорее слугами, вдохновляемыми Логосом, нежели разбойниками. (3) «Премудрость послала своих рабов, с громким извещением созывая на чашу вина», – говорит Писание (Притч. 9:3–5). (4) Говорят также, что философия исполняла поручение не Господне, но вошла в мир по-воровски, или, иначе сказать, как дар вора. Некая сила, или ангел, узнал истину, но отпав от нее, начал воровски обучать ей людей. Господь знал это, ибо ему ведом и конец вещей, к бытию еще не вызванных, однако злому духу в его деле не воспрепятствовал. (5) Значит, передача этого ворованного знания в то время приносила людям пользу, не потому, конечно же, что вор имел целью принести благо, но в силу того, что провидение предотвратило последствия преступления и обратило их на пользу.

(82, 1) Знаю, что многие снова возразят мне, утверждая, что не удержать кого-либо от совершения преступления, значит принять на себя ответственность за него. Они говорят, что если кто не смотрит за некоей вещью и не принимает мер против похищения ее, тот сам виновен в ее пропаже. Точно так же, виновником пожара бывает тот, кто не погасил огня в самом начале. Подобно этому, виновником кораблекрушения бывает кормчий, не собравший парусов вовремя. (2) Закон предусматривает ответственность за небрежность: в чьей власти было помешать несчастью, тот и ответствен за него. (5)^[88]. Ведь несчастье это произошло потому, что тот, кто имел силу предотвратить его не пожелал действовать.

(3) Ответ наш состоит в том, что ответственность наступает только тогда, когда деяние было совершено, имело место намеренное действие, или же налицо был злой умысел (ev τω ποιειν καΐ fevεpγεΐv καΐ δραν νοεισθαιν). При таком подходе, во-первых, бездействие не является деянием; (4) во-вторых, виновен только намеренно совершивший нечто и берущий на себя за это ответственность. Так, строитель корабля или дома ответственны за качество своей работы. Не воспрепятствовать чему-либо и осуществить нечто – это не одно и тоже. Какое намеренное действие совершил тот, который чему-либо не воспрепятствовал? (6) Их аргументация абсурдна, ведь утверждать так, это все равно, что винить за нанесенную рану не оружие, а щит, который не смог предотвратить удар; или же оправдать вора и обвинить вместо него того, кто не смог предотвратить кражу. (83, 1) Равным образом и сожжение греческих кораблей пришлось бы тогда приписать не Гектору, а Ахиллесу, потому что он мог воспрепятствовать, однако, не сделал этого. (2) В нашем случае сам Ахиллес, не воспрепятствовав возникновению пожара, хотя в его воле было укротить свой гнев, виновен в сознательном бездействии. Точно также и дьявол в полной мере ответственен за свои действия, поскольку он вполне самовластен и мог раскаяться и отказаться от своего воровского замысла. Следовательно, вина лежит на нем, а не на Господе, который не воспрепятствовал. Наконец, у Бога не было нужды вмешиваться в дела дьявола, потому что привносимое им в мир было для людей безвредно.

(3) И уж если мы обратились к терминологическим деталям, напомним им также, что невозможность предотвратить нечто (как например, в случае кражи) не является гипотезой виновного поведения. Напротив, таковой является попытка предотвратить. (4) Так, прикрывающий другого щитом для заслоняемого им оказывается причиной неуязвимости, ибо, заступаясь за него, он препятствует врагу нанести рану. Демон Сократа, в этом смысле, нес ответственность не за бездействие, но за сознательно чинимые препятствия, даже если они и не повлекли за собой активных действий. (5) Не были бы справедливы ни похвалы, ни порицания, ни награды, ни наказания, если бы душа не имела возможности согласиться с ними или отказаться от них и грех был бы делом подневольным.

(84, 1) Вот почему воспрепятствовавший чему-либо несет ответственность. Тот же, кто не чинит препятствий, имеет в результате право судить душу на основании свободного выбора, который она совершила. Следовательно, Бог не ответственен за наши грехи. (2) Так как грех есть результат свободного выбора, соединенного с предрасположенностью к тому или другому образу действия, и так как ложные мнения часто управляют нами, а мы, по неведению или в силу нашего невежества, не пытаемся противостоять им, Бог имеет право судить нас. (3) Лихорадка, конечно, болезнь непроизвольная. Но если кто вызывает ее собственной неумеренностью, то мы справедливо виним его самого. В известном смысле и грех непроизволен, (4) ибо никто не выбирает зло как зло. Напротив, прельщенный возможными благами, грешник принимает их за добро и думает, что совершает правильный выбор. (5) Следовательно, мы властны освободиться от неведения и от всякого мнимо-удачного выбора, а значит от нас самих зависит, поддадимся ли мы этим обманчивым химерам, увлекающим нас ко злу.

(6) Дьявол называется разбойником и вором потому, что по его воле среди истинных пророков возникли также и лжепророки, подобно тому, как к пшенице присоединяются плевелы. Следовательно, утверждение, что все пришедшие до Господа есть воры и разбойники, относится не во всем без исключения людям, но только к этим лжепророкам, а также тем, кто не получил одобрения Господа.

(85, 1) Лжепророки воры еще и потому, что они украли имя пророка. Точнее, они были пророками, но пророками лжеца. (2) Господь говорит: «Ваш отец дьявол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44). (3) К своей лжи ложные пророки примешивали несколько слов истины, и когда предсказывали, то действительно приходили в некоторый род исступления, будучи вестниками отступника. (4) «Ангел покаяния, Пастырь, – говорил Герма о лжепророке, – изрекает и несколько слов истины, ибо дьявол проникает его своим духом, желая совратить кого-либо и из праведников»^[89]. (5) Свыше все организовано во благо, «дабы сделалась известною чрез Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия, по предвечному определению, которое он исполнил во Христе» (Еф. 3:10–11). (6) Ничто не в силах противостоять Богу, ничто не может противиться ему, ибо он всемогущий Господь.

(86, 1) Мысли же и дела падших ангелов, представляя собой действия лишь разрозненные, происходят, как и телесные болезни, от дурных их склонностей. Но провидение направляет и эти их действия к цели спасительной, хотя самая причина их болезнетворна. (2) И величайшее искусство Божественного провидения состоит именно в том, что оно не позволяет тому злу, которое возникло в результате сознательного сопротивления, оставаться совершенно бесполезным, и тем более вредным. (3) В самом деле, премудрость, благость и всемогущество Божие проявляются не только в том, что от них проистекает добро (ибо таково уж существо Божие, подобно тому как природа огня состоит в том, чтобы жечь, а природа света – освещать), но также и в том, что они в силах обратить во благо даже действия злокозненные и извлечь пользу из того, что кажется негодным. Так мучения могут пойти во благо мученикам.

(87, 1) Подобным образом и в философии, как бы похищенной с неба Прометеем, заключен огонь некоей светоносной истины, который можно раздуть, приложив усилия. Есть в ней некоторые черты мудрости, некая направленность к Богу. (2) И все-таки эллинские философы были ворами и разбойниками, потому что, позаимствовав до пришествия Спасителя у еврейских пророков некоторые части истины, они не только не вполне поняли ее, но и преподнесли ее как свое изобретение, местами извратив, местами в неумеренном энтузиазме перепутав вещи местами, иногда, впрочем, достигая понимания самостоятельно. Ведь и эллинам не чужд был некий «дух разумения» (Исх. 28:3). (3) Аристотель в согласии с Писанием также называет софистику «воровским искусством», как мы уже говорили.

(4) «Что и возвещаем, – говорит апостол, – не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого» (1Кор.2:13). Иоанн так говорит о пророках: «От полноты его мы приняли» (Ин. 1:16), то есть от Христа, так что пророки – это не воры. (6) «И учение мое не мое, – говорит Спаситель, – но Отца, пославшего Меня» (Ин.7:16.) О ворах же он говорит так: «Говорящий сам от себя ищет славы себе» (Ин. 7:18). (7) Таковы эллины, ибо «они самолюбивы и надменны» (2Тим.3:2). Но, называя их мудрецами, Писание не мудрецов истинных этим осуждает, но лишь тех, кто выдает себя за них.

XVIII

(88, 1) О них сказано: «Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну» (Ис.29:14; 1Кор.1:19). Поэтому апостол и добавляет: «Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего?» Здесь он противопоставляет книжников и вечных спорщиков и исследователей мудрости века сего, то есть языческих философов. (2) «Не обратил ли Бог, – продолжает апостол, – мудрость мира сего в безумие?» Это высказывание означает: «показал, что она есть безумие», а отнюдь не истина, как считалось прежде. (3) А если спросите вы о том, что заставило эллинских философов считать себя мудрецами, то апостол ответит, что это случилось по причине «ожесточения сердца их» (Еф.4:18.) «Ибо когда в премудрости Божией», возвещавшейся пророками, «не познал мир Его», то есть Бога, «благодаря той премудрости», что говорила через пророков, то «угодно было Богу юродством проповеди», казавшейся эллинам безумием, «спасти верующих» (1Кор.1:20–21). (4) «Ибо и иудеи, – говорит далее апостол, – для веры требуют чудес, а эллины ищут мудрости», то есть так называемых неопровержимых доказательств и всевозможных силлогизмов. «А мы проповедуем Иисуса Христа распятого, для иудеев соблазн, – потому что, веря в пророчества, они не верят в исполнение их, – а для эллинов безумие» (1Кор.1:22–23), (5) ибо выдающие себя за мудрецов находят невероятным, что устами человека говорил Сын Божий, что Бог имеет Сына, и что Сын этот пострадал. Предрассудки и чужие мнения мешают им веровать. (6) Но пришествие Спасителя не сделало послушных его зову ни безрассудными, ни жестокосердыми, ни вероломными, а превратило их в людей разумных, покорных и честных. Те же, кто от союза с ними отказался и отделился от них, оказались людьми безрассудными, вероломными и недальновидными. (8) «Для самих же призванных, иудеев и эллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1Кор.1:24)

(89, 1) Мы видим, следовательно, что высказывание «не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие» не следует воспринимать как негативное и эквивалентное «не обратил», иначе нам не избежать вывода, что Бог ответственен за ожесточение их сердца и сам обратил их мудрость в безумие. Напротив, апостол хочет сказать лишь то, что при всей своей мудрости они тем более ответственны за то, что не ответили ему и не поверили его проповеди. Они сами сознательно отвратились от истины. (2) Кроме того, говоря, «погублю мудрость мудрецов» (Ис.29:4), он имеет в виду то, что он проявил тем самым превосходство доселе принижаемой и отвергаемой варварской философии над греческой. С ней произошло то же самое, что бывает с лампой, горящей на солнце, ведь свет ее не сравнить с силой солнечного света. (3) Проповедь была обращена ко всем, но «призванными» (1Кор.1:24.) называются по справедливости только те, кто откликнулся, ибо «неужели неправда у Бога? Никак»^[90]. Безразлично, из евреев ли они или из язычников, но если уверовали, то составляют народ особенный, «избранный» (Тит. 2:14). (4) В Деяниях апостолов вы прочтете: «Принявшие слово его крестились» (Деян. 2:41); не принявшие же, значит, сами выбрали отделиться. (90, 1) К ним-то и обращено пророчество: «Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли» (Ис. 1:19). Этим показывается, что в нашей власти принять слово Божие или отвергнуть его. Апостол назвал учение Господне Софией, тем показывая нам, что Сыном Божиим передана нам истинная философия. (2) Даже погрязшие в лжемудрствовании могут услышать призыв апостола «облечься в нового человека, созданного по Богу в праведности и святости истины». «Посему, отвергнув учение ложное, говорите истину, не давайте места дьяволу. Кто крал, впредь не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное». (3) Труд этот есть деятельность искателя истины с помощью благодеяния слова, «чтоб можно было из чего уделять нуждающемуся» (Еф. 4:24–25, 28) как благ этого мира, так и Премудрости божественной. (4) Апостол желает, чтобы учение истинное изучалось только через сравнительное испытание его достоинства, подобно тому как серебро сперва тщательно очищается в горниле и только потом уже отдается ради прибыли менялам (Мф. 25:27.). (5) Поэтому-то он и говорит дальше: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших» (Еф. 4:29.), ибо таковы слова, основанные на человеческом самомнении, «но только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Еф. 4:29). Так как Бог благ, то и слово его с необходимостью благо. Спаситель не может не быть благим.

XIX. Греческая философия причастна мудрости

(91, 1) Убедиться в том, что греческая философия находится в частичном согласии с истиной можно также и из следующего. В книге Деяний апостолов приводится выдержка из речи, произнесенной Павлом в Ареопаге: (2) «По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны; ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: «Неведомому Богу». Сего-то, которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. (3) Бог, сотворивший мир и все, что в нем, он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, давая всему жизнь и дыхание и все; (4) от одной крови он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали, не ощутят ли его и не найдут ли, хотя он и не далеко от каждого из нас, ибо мы им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «И мы его род».91

(5) Цитируя строку из «Небесных явлений» Арата, этими словами апостол показывает, что многие мнения эллинских философов он признает основательными. Кроме того, апостол указывает на то, что под именем «неведомого Бога» эллины косвенно почитали Творца вселенной, которого им предстоит познать непосредственно через слова Его Сына и у Него научиться. (92, 1) «Ради этого, – говорит Писание, – я и послал тебя к язычникам открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, получили прощение грехов и жребий с освященными верою в меня» (Деян. 26:17–18) (2) Итак, эллины – это слепцы, которым нужно было открыть очи, дабы в лице Сына они познали Отца, ведомого им доселе лишь по косвенным свидетельствам. А «обращение от власти сатаны» тождественно с освобождением от греха, который и породил рабство. (3) Поэтому-то мы не всякую философию без разбора признаем истинной, но только ту, о которой и Сократ говорит у Платона следующее: «Как говорят посвященные в мистерии, тироносцев много, но вакхантами становятся лишь некоторые». Сопоставим с этими словами изречение Спасителя: «Много званых, а мало избранных».92 (4) Потому-то Сократ и поясняет далее: «Вакханты, по моему мнению, не кто иные, как философы, сумевшие найти истинный путь. Чтобы оказаться в их числе, я делал все, что мог, ничем в жизни не пренебрегая. Но должным ли образом мы старались и чего достигли – это откроется, божьей волей, несколько позже»^[93]. (93, 1) Не кажется ли вам, что Сократ здесь, убежденный (πεισθείς) словами еврейского писания, выражает надежду, которой вера наполняет праведника и которая должна исполниться по смерти? Далее в «Демодоке» (если только это сочинение принадлежит Платону) тот же Сократ говорит: «Не думайте, что я называю философом человека, проведшего жизнь в трудах по освоению различных наук и искусств, или же в погоне за многознанием. Это был бы скандал для философии»^[94]. (2) Думаю, что Сократ знал известное высказывание Гераклита о том, что «многознание уму не научает»^[95]. (3) В пятой книге «Государства» мы снова встречаем нечто подобное: «Всех ли этих и подобных им людей, стремящихся узнать нечто или же научиться какому-нибудь ремеслу мы назовем философами? – Отнюдь нет, ответил я, разве только похожими на них. – Но, возразил он, кто же тогда заслуживает имени истинных философов? – Те, кто любит усматривать истину, ответил я»^[96]. (4) Действительно, философия не сводится ни к геометрии с ее постулатами и гипотезами, ни к музыке, науке приблизительной, ни к астрономии, которая говорит о мире и занимается в основном вещами текучими и неверными. Задача философии – уяснение сущности блага самого по себе и истины, которая не тождественна благу, но через которую лежит наиболее вероятный путь к ней. (5) Потому-то Сократ и не считал, что базовое образование является достаточным для познания блага. По его мнению, единственная польза от него состоит в том, что оно пробуждает ум и упражняет его, направляя к вещам умопостигаемым.

(94, 1) Если даже эллины и случайно набрели на некоторые из положений истинной философии, то и этот случай был одним из проявлений Божественного промысла (надеюсь, никто не решит, что, говоря это, мы обожествляем случай). Итак, если имело место стечение обстоятельств, то и здесь, утверждаем мы, не обошлось без Провидения. (2) Если же все эти идеи, как говорят, внушены были эллинам естественным здравым смыслом, то и здесь мы заметим, что природа сотворена едимым Творцом, поэтому, как мы ранее утверждали, праведность также естественна^[97]. Если же эллины и наделены неким особенным здравомыслием, то рассудим, кто же был отцом всякого здравого смысла и здравомыслия, которое является его свойством? (3) Если напомнят нам о способности предвидения и предсказания грядущего, то и это все обусловлено даром пророчества. Итак, несомненно, что некоторые лучи истины достигли умственного взора философов и нашли отражение в их учениях. (4) Потому божественный апостол и говорит: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло» (1Кор. 13:12), то есть как будто всматриваемся в свое отражение в зеркале, и пытаемся увидеть в нем, насколько это возможно, саму творческую первопричину, образом которого мы являемся. (5) Ибо, как сказано, «видевший брата своего, видел и Бога своего»^[98]. По моему разумению, данное изречение под именем Бога говорит нам о Спасителе. (6) Впоследствии же, сбросив с себя земную оболочку, «чистые сердцем» (Мф. 5:8), мы увидим Бога «лицом к лицу» (1Кор. 13:12), то есть вполне и совершенным образом. (7) Те из эллинов, кто был достаточно упорен в изучении философии, приблизился к видению Бога, через его изображение или как бы через увеличительное стекло. Таково неизбежное следствие слабости нашего зрения, потому и истину мы созерцаем как отражение на поверхности воды или через некое прозрачное или отражающее тело.

(95, 1) Хорошо сказал об этом Соломон: «Сеющий праведность созидает веру. Сеющие свое тем самым умножают его». (Притч. 11:21–24) И далее: «Прозябает трава, и появляется зелень, и собирают горные травы. Овцы – на одежду тебе, и козлы – на покупку поля». (Притч. 27:25–26) (3) Далее, как видите, говорится о необходимости крова и охраны: «Хорошо наблюдай за скотом твоим, имей попечение о стадах». (Притч. 27:23). (3) «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон», то есть, «если необрезанный исполняет постановления закона» (Рим. 2:14, 26), по словам апостола, до дарования закона и до прихода Христа. (4) Слово проводит четкое различение между теми, кто исходит из философии и еретиками, как это видно из следующего: «Лучше сосед вблизи, нежели брат вдали». «Надеющийся на ложь стережет ветра и бросает птиц в воздух». (5) Не думаю, что здесь говорится о философии, хотя во многих случаях она и прибегает к правдоподобным гипотезам и основывает свои заключения на них. Ересь же осуждается, (6) ибо дальше сказано: «Он забыл дорогу на свой виноградник и потерял дорогу на свое поле». То есть, он забыл о Боге истинно сущем, став безбожником, поэтому и ищет он воду там, где ее нет: «…и вот достиг он необитаемой и высохшей земли, черпая руками бесплодный прах» (Притч. 9:12). (96, 1) «Кто глуп, обратись сюда», – имея в виду еретиков, говорит София. «Ворованная вода сладка, и дармовой хлеб приятен» (Притч. 9:16–17). Хлеб и вода упоминаются здесь с единственной целью показать еретичность практики тех, кто, противореча церковному канону, использует во время богослужения хлеб и воду, ибо есть и такие, кто во время евхаристии обходится только чистой водой. (2) «Но посторонись, не входи в места ее» (Притч. 9:19). Здесь говорится о местах собраний, которые не обязательно совпадают с церковью. (3) Далее говорится: «Так вы пересечете чужие воды». Имеется в виду еретическое крещение, неприличное и чуждое. (4) А «перейдя чужие воды», которые увлекут вас и унесут в море, вы окажетесь там, где находятся все, утратившие твердую почву истины, и снова поплывете с ними по зыбким волнам языческой жизни.

XX

(97, 1) Когда множество людей волокут один корабль, мы не говорим, что усилие каждого из них по отдельности является причиной (αίτία), заставляющей корабль двигаться. Напротив, движет корабль единая сила, являющаяся суммой многих элементов, и каждый отдельный человек вносит свой вклад, прилагая усилия в согласии с остальными. Точно так же и философия вносит свой отдельный вклад в дело достижения истины, хотя сама по себе она и не является единственным средством для постижения истины, но действенна только в согласии со всей совокупностью. (2) Счастье представляет собой нечто цельное, однако причины его, добродетели, многочисленны. Тепло производится не только солнцем, но также и огнем, теплой ванной и одеждой. В этом же смысле мы говорим, что истина едина, хотя и существуют множество способов ее постижения. И обнаружение ее зависит от воли Сына. (3) Рассмотрим также и следующее: сила добродетели целостна, однако в зависимости от вида деятельности, в котором она проявляется, ее называют или здравым смыслом, или благоразумием, или доблестью, или справедливостью. (4) Развивая эту аналогию, можно сказать, что истина также едина, однако одного рода истина находится в геометрии, другого – в музыке. Следовательно, нет никаких препятствий для того, чтобы усмотреть особую истину и в лучшей части греческой философии. Разумеется, самой истине, единственной и царственной, мы учимся только благодаря Сыну Божиему. (98, 1) Одной и той же монетой мы оплачиваем проезд, если даем ее капитану корабля, налог, если отдаем ее сборщику податей, ренту, если платим владельцу дома, плату за обучение, если даем ее учителю, и задаток, если принимает ее продавец. Каждая добродетель и истина, хотя и обозначается одним именем, действенна только ввиду цели, которой служит. (2) Счастливая жизнь также слагается из сочетания различных факторов (и суть ее не зависит от словоупотребления!), поэтому счастливой мы называем и саму праведную жизнь и то лицо, которое сподобилось этой жизни благодаря упорядочению своей души в соответствии с требованиями добродетели. (3) И даже если философия хотя бы отдаленно способствует обнаружению истины, поскольку для нее также характерно стремление к знанию весьма близкому к той истине, которую мы ищем, уже по одной этой причине она полезна для каждого, кто прилагает усилия для достижения гносиса с помощью Логоса. (4) Разумеется, эллинские учения, даже если они называются сходно с тем, что принято у нас, все же значительно отклоняются от нашего, так как наше учение касается истинного гносиса, доказательства его точнее и действенность его основана на божественной природе, ибо мы научены самим Богом^[99] и получили свои поистине священные писания от Сына Божьего. Отсюда следует, что эллины воспитывают душу не так, как мы. У них и приемы воспитания, и обучение совершенно иные.

(99, 1) Недоброжелатели вынуждают нас уточнить определения. Говоря, что философия является причиной вспомогательной и содействующей поиску истинного учения, мы признаем, что для гностика это учение является всего лишь первым подготовительным этапом. Ведь каждая из причин, взятая по отдельности, не является единой причиной, равно как и вспомогательная причина не является совершенной. Философия не есть также и необходимое условие, поскольку многие из нас, не утруждая себя философским образованием, и даже не овладев элементарной грамотностью, тем не менее сумели ухватить истину силою^[100], данной нам божественным импульсом, исходящим от варварской философии. И научила нас всему этому сама София. (2) То, что по своему несовершенству не может действовать самостоятельно и нуждается в посторонней помощи, мы называем причиной второстепенной и содействующей. Она становится причиной лишь при соединении с другой причиной; действуя же сама по себе, она не способна произвести ничего согласного с истиной. (3) И все же философия сама по себе иногда приводила эллинов к праведности, хотя бы и несовершенной. Можно сказать, что она только вела к ней, подобно тому, как первая и вторая лестница лишь средство для проникновения в верхний этаж дома, а грамматика – средство для дальнейшего овладения философией. Но это еще не значит, что после ее устранения действующему во вселенной Логосу будет чего-либо недоставать, а истинное учение падет. Дойти до истины помогают и зрение, и слух, и голос, но познает истину в собственном смысле этого слова лишь ум. (4) Причины второстепенные полезны в большей или меньшей степени. Ясность стиля, например, немало способствует отчетливой передаче истины, а диалектика является хорошим оружием в полемике с еретиками.

(100, 1) И все же учение Спасителя, будучи Божией силой и Божией «премудростью» (1Кор. 1:24), действует всецело своими собственными средствами и не нуждается ни в какой другой помощи; и если присоединить к нему философию, то оно не сделается действеннее. Но так как философия обессиливает все нападки софистов, так как она устраняет тайные сети, расставляемые истине, то мы назвали ее оградой и стеной, окружающей виноградник^[101]. (2) Истинное учение, принимаемое верой для душевной жизни, столь же необходимо, как хлеб для жизни телесной. Что же касается предварительного образования, то оно скорее напоминает закуску или десерт. «В конце обеда, – говорит фиванский поэт Пиндар, – приятен обильный десерт».102 (3) Напротив, Писание говорит: «Незлобивый, уразумев, станет хитрее, а мудрый приобретет познание».103 «Говорящий сам от себя, – сказал Спаситель, – ищет славы себе, а кто ищет славы пославшему его, тот истинен и нет неправды в нем». (Ин. 7:18.) (4) Поэтому лжив тот, кто, присвоив достояние варваров, хвалится им как своей собственностью; наряжаясь в одежды истины, он печется лишь о своей славе и грешит против истины. Именно таких Писание называет ворами. Ибо сказано: «Сын мой, не будь лжецом, ибо ложь ведет к воровству».104 (5) Кроме того, украденное вором, будь то золото или серебро, сочинение или учение, никогда не становится его собственностью.105 И хотя краденое заключает в себе часть истины, о смысле ее они лишь догадываются, будучи вынуждены к тому неопровержимой логикой. Только истинный наставник сумеет открыть им подлинный смысл.

XXI. Детальное сопоставление истории эллинской и библейской

(101, 1) Несколько позже мы подробно рассмотрим вопрос о том, в какой мере философы позаимствовали свои учения у евреев. Сначала же для большей последовательности следует сказать о времени, когда жил Моисей, ибо отсюда неоспоримо выяснится, что еврейская философия древнее всякой иной мудрости. (2) Татиан в его речи «Против эллинов» исследует это со всей тщательностью; говорит о том же и Кассиан в первой книге своих «Толкований». Как бы там ни было, в книге наших заметок мы также должны коснуться этого предмета.

(3) Апион Грамматик, по прозвищу Чемпион, родом египтянин и к евреям относившийся настолько враждебно, что даже написал против них особое сочинение, в четвертой книге своей «Истории Египта», упоминает о египетском царе Амосисе, ссылаясь при этом на Птолемея из Менд. (4) Вот подлинные слова Апиона: «По распоряжению Амосиса было выкопано озеро Аварис. А жил он, как сообщает в своих «Хрониках» Птолемей из Менд, во времена Инаха Аргивянина». (5) Птолемей же этот был жрецом. Именно он написал историю царей Египта в трех книгах, где утверждается, что под предводительством Моисея в царствование Амосиса евреи вышли из Египта. Из сопоставления этих двух фактов он выводит, что Моисей был современником Инаха.106

(102, 1) Древнейшим из всех эллинских городов является Аргос, построенный Инахом, как свидетельствует о том Дионисий Галикарнасский в своих «Хрониках».107 (2) Аттическая история начинается на четыре поколения позже с Керкопа (который был порождением земли (автохтоном) и наполовину змеем, наполовину человеком). Именно так говорит о нем Татиан. Пеласг же, с которого ведут начало истории Аркадии, жил девятью поколениями позже Инаха. Его также называют автохтоном. (3) А Девкалион, первый царь Фтии, жил пятнадцатью поколениями позже. От Инаха же до времени Троянской войны насчитывают двадцать или двадцать одно поколение, что составляет четыреста лет или даже более. (4) И если, по свидетельству Ктесия, ассирийцы объединились в один народ задолго до эллинов, то очевидно, что исход Моисея из Египта приходится на 402 год после основания Ассирийской державы, в 32-й год царствования Белуха VIII, во времена Амосиса и Инаха, из которых один был царем Египта, другой – Аргоса. (5) В царствование Форонея, преемника Инаха, постиг Элладу потоп Огига. В это же время возвысилось царство Сикионское в лице первых своих царей – Эгиалея, потом Европа, затем Телхина и, наконец, Крита царя острова Крит. (6) Акусилай вообще называет Форонея первым человеком, отчего и автор «Форонеиды» называет его «отцом смертных». (103, 1) Поэтому и Платон, в согласии с Акусилаем, говорит в «Тимее»: «Однажды, вознамерившись перевести разговор на старые предания, он [Солон] начал излагать им наши мифы о древнейших временах – о Форонее, почитаемом за первого человека, и о Ниобе, и о событиях, последовавших за первым потопом».108 (2) «Актей, от имени которого получила название Аттика, был современником Форбанта. Прометей, Атлант, Эпиметей, двуродный Кекропс и Ио были современниками Триопа. Гибель Фаэтона в огне и потоп Девкалиона произошли во времена Кекропса. (3) Сфенел был современником царя Амфиктиона, переселения Даная на Пелопоннес и основания Дардании Дарданом, которого Гомер называет

Первородным тучесобирателя Зевса.^[109]

Около того же времени Европа была похищена из Финикии Зевсом и увезена в Крит. (4) Событиями, современными царствованию Линкея, были похищение Коры, основание святилища в Элевcине, изобретение земледелия Триптолемом, приход Кадма в Фивы и царствование Миноса. (5) А во времена Прита произошла война Евмолпа против афинян. Во времена Акрисия Пелопс перешел из Фригии в Элладу. К той же самой эпохе относятся приход в Афины Иона и другого Керкопса, деяния Персея и Диониса, Орфея и Мусея».110 (104, 1) По свидетельству Дионисия Аргивянина, Троя была взята на 18-м году царствования Агамемнона, в 1-й год царствования над афинянами Демофона, сына Тесея, в 12-й день месяца фаргелиона. (2) Эгий же и Деркиол утверждают, что Троя была взята в 8-й день 3-й декады месяца панэма; Гелланик – в 12-й день месяца фаргелиона; по мнению же других историографов Афин, это событие произошло в 8-й день последней декады месяца фаргелиона, в последний год царствования Менесфея и в полнолуние.

Полночь была, и луна полная в небе сияла, –

говорит автор малой Илиады.111 Другие утверждают, что это последовало в 8-й день последней декады месяца скирофориона. (3) Тесей, соперник Геракла, жил на одно поколение раньше осады Трои. Поэтому Гомер и упоминает о Тлиполеме, сыне Геракла, сражавшемся под Троей^[112].

(105, 1) Доказано, следовательно, что Моисей жил на 604 года раньше причисления Диониса к богам, потому что это событие, согласно хронике Аполлодора, произошло в 32-м году царствования Персея. (2) От Диониса до времени Геракла и тех знаменитых воинов, которые вместе с Ясоном предприняли плавание на корабле Арго, насчитывается 63 года. Асклепий и Диоскуры также принимали участие в этом путешествии, как свидетельствует о том Аполлоний Родосский в своей поэме «Аргонавтика». (3) От восшествия Геракла на престол Аргоса до обожествления его и Асклепия насчитывают, по хронографии Аполлодора, 38 лет. (4) С этой эпохи до обожествления Кастора и Полидевка прошло еще 53 года. (5) Если мы доверяем поэту Гесиоду, выслушаем и его свидетельство:

Майя, Атлантова дочь, взошла на священное ложе

К Зевсу, и вестником вечных богов разрешилась Гермесом.

Кадмова дочерь Семела, в любви сочетавшись с Кронидом,

Сына ему родила Диониса, несущего радость.^[113]

(106, 1) Кадм, отец Семелы, пришел из Фив при Линкее и изобрел греческое письмо. Триоп же, говорят, жил одновременно с Изидой, через семь поколений после Инаха (Изиду называют также Ио, что означает ходящая, поскольку она блуждала по свету). Истр в своей книге «О египетских колониях» говорит, что эта нимфа была дочерью Прометея. (2) Следовательно, Прометей жил одновременно с Триопом, через семь поколений после Моисея. Получается, что Моисей жил гораздо раньше той эпохи, в которую, по мнению эллинов, произошел первый человек. (3) Леонт, знаток египетской теогонии,114 говорит, что Исида у эллинов известна была под именем Деметры. Следовательно, Деметра жила во времена Линкея, через одиннадцать поколений после Моисея. (4) Апис, царь Аргосский, был основателем Мемфиса, о чем рассказывает Аристипп в первой книге своей «Истории Аркадии».115 (5) Аристей Аргивянин говорит, что этот царь прозван был Сераписом и что это тот самый Серапис, которого египтяне считают богом. (6) А Нимфодор Амфиполит в третьей книге своего сочинения «Об обычаях Азии» говорит, что когда бык Апис издох и был набальзамирован, то его положили в гроб (σορός), расположенный в храме божества, которому египтяне поклонялись. Отсюда бык получил имя Соро-Аписа; впоследствии же жители той местности стали его называть его Сераписом. Апис был третьим потомком Инаха.

(107, 1) Лето же жила во времена Тития:

Силою Лето он взял, преславную Зевса супругу.^[116]

(2) Титий и Тантал были современниками. Поэтому Пиндар Беотиец и мог написать: «Тогда родился Аполлон». И ничего нет удивительного в том, что Аполлон и Геракл проводят «долгий год»^[117] вместе в услужении у Адмета. (3) Зет и Амфион, изобретатели музыкального искусства, родились во времена Кадма. (4) И если нам напомнят, что первой Сивиллой была Фемоноя, с которой советовался Акрисий, то пусть они знают, что жила она только на 27 лет раньше Орфея, Мусея и Лина, учителя Геракла. (5) Гомер же и Гесиод жили гораздо позже взятия Трои и гораздо раньше эллинских законодателей Ликурга и Солона, раньше семи мудрецов, Ферекида Сиросского и великого Пифагора, которые, как мы уже видели, все жили после установления олимпийского летоисчисления. Таким образом, мы выяснили, что Моисей жил не только гораздо раньше эллинских мудрецов и поэтов, но и задолго до большинства их богов.

(108, 1) И не только Моисей, но и Сивилла жила гораздо раньше Орфея. Многие писатели упоминают о ней и ее оракулах. Говорят, что она была фригиянка по имени Артемида, которая пришла в Дельфы, как об этом свидетельствует следующее:

О жители Дельф, почитатели далекоразящего Аполлона,

Я пришла возвестить волю эгидоносного Зевса,

Воспламененная гневом на брата моего Аполлона.

(3) Есть еще и другая Сивилла, родом из Эритреи; ее имя Герофила. Упоминает о них обеих Гераклид Понтийский в сочинении «О прорицателях». (4) Не буду распространяться здесь и о Сивилле египетской и италийской, которая жила в Кермале в Риме. Эвандр, основатель храма Пана, так называемого Луперкиона, был ее сыном.

Хронология пророков после Моисея

(109, 1) Перейдем теперь к другим пророкам, жившим после Моисея. (2) По смерти Моисея народом израильским правил Иисус Навин. В течение 6 лет он вел войны, а остальные 25 лет отдыхал в земле обетованной; (3) согласно книге Иисуса Навина, он управлял израильтянами после Моисея 27 лет. (4) После того, как повествует Книга Судей (Суд. 3:8), евреи за грехи свои подпали власти Хусахара, царя Месопотамии, и находились под ним 8 лет. (5) Но, умолив Бога, они избрали себе в вожди Гофониила, младшего брата Халева из колена Иудина. Гофониил умертвил царя Месопотамского и затем правил народом в течение 50 лет (Суд. 3:11). (6) Евреи снова впали в грехи и были преданы на 18 лет во власть Эглому, царю моавитян. После того они снова покаялись и в течение 80 лет имели вождем Аода из колена Ефремова, левой рукой владевшего столь же хорошо, как и правой (Суд. 3:15–21). Он и умертвил Эглома.

(110, 1) По смерти Аода евреи снова согрешили и были в течение 20 лет под властью Иавима царя Ханаанского. В это время жила пророчица Девора, жена Лаппидофа, из колена Ефремова. Первосвященником тогда был Осий, сын Риеса. (2) Благодаря влиянию Деворы, Варак, сын Веннира из колена Неффалимова, поставлен был во главе войска (Суд. 4:6.), пошел против Сисары, главнокомандующего войсками Иавима, и победил его. После этой победы в течение 40 лет верховной судьей была Девора. (3) По смерти ее народ опять согрешил и в течение 7 лет находился под властью мадианитян. (4) Тогда Гедеон, сын Иоаса из колена Манассиина, пошел против мадианитян во главе 300 воинов и избил до 120 000 врагов. Он управлял израильтянами 40 лет, а после него – сын его Авимелех в течение 3 лет.

(5) Преемником этого последнего был Волея, сын Ведана, сын Харрана из колена Ефремова; он был судьей в Израиле 23 года. По смерти его евреи снова согрешили и были под властью аммонитян 18 лет. (111, 1) Снова они раскаялись и выбрали судьей Иеффая из Галаада от колена Манассиина. Иеффай управлял израильтянами 6 лет. Преемником его был Аватфан из Вифлеема (Суд. 12:8) от колена Иудина. Он был судьей 7 лет. За ним Еврон из колена Завулонова, 8 лет; далее Еглом из колена Ефремова, тоже 8 лет. Некоторые же 8 лет правления Еврона присоединяют к 7 годам правления Есевона.

(2) После Еглома евреи снова согрешили, и в течение 40 лет тяготело над ними иноплеменное иго филистимлян. Но, когда они обратились к Богу, стал во главе их Самсон из колена Данова и подчинил им иноплеменников. Он управлял ими 20 лет. (3) После Самсона настало безначалие^[118]. Затем в течение 40 лет был судьей первосвященник Илий. (4) Преемником Илия был пророк Самуил. При Самуиле царствовал Саул, вступив на престол в 27 лет.

Эпоха царей

(112, 1) Самуил же помазал на царство Давида и умер двумя годами раньше Саула, в первосвященство Авимелеха. Так Самуил через помазание установил царское правление^[119] в Израиле, и Саул был первым царем, правившим в Израиле после судей. Время судей длилось 463 года и 7 месяцев. (2) После них, как это выясняется из 1-й книги Царств, Саул, обновив царство, правил еще 20 лет. (3) По смерти Саула Давид, сын Иессеев из колена Иудина, был вторым израильским царем; он пребывал в Хевроне. Его царствование, как передает нам 2-я книга Царств, продолжалось 40 лет. Первосвященником был тогда Авиафар, сын Авимелеха, из родственников Илии. Пророчествовали при Давиде Гад и Нафан. (4) От Иисуса Навина до вступления на царство Давида, по мнению некоторых, миновало 450 лет, а по нашему летосчислению с этого времени до смерти Давида прошло 523 года и 7 месяцев.

(113, 1) Соломон, сын Давида, царствовал после него 40 лет. В его царствование еще жив был пророк Нафан, предложивший ему построить храм. В то же время жил пророк Ахия из Силома. Давид и Соломон тоже были пророками. (2) Садок был первым из первосвященников, приносившим жертвы в храме Соломона. От Аарона же, первого первосвященника, он был восьмым. (3) Таким образом, от Моисея до времени Соломона прошло, по мнению одних, 595 лет, а по счету других, – 576 лет. (4) Следовательно, если к 450 годам, протекшим со времени Иисуса Навина до Давида, прибавить 40 лет правления народом израильским Моисея и другие 80 лет жизни Моисея прежде исхода евреев из Египта и если к ним добавить еще 40 лет царствования Давида, то получим цифру 610 лет. (114, 1) Наша летопись будет еще точнее, если к 523 годам и 7 месяцам, прошедшим до кончины Давида, прибавить 120 лет жизни Моисея да еще 40 лет правления Соломона. Если же счесть все время, протекшее до кончины Соломона, то найдем, что прошло 683 года 7 месяцев. (2) Хирам выдал свою дочь за Соломона около того времени, когда Менелай после взятия Трои пристал к финикийскому берегу, о чем передает Менандр из Пергама и Лет в сочинении «Финикияне».120

(3) Соломону наследовал его сын Ровоам, царствовавший 17 лет; первосвященником тогда был Авимелех, сын Садока. (4) В царствование Ровоама царство Израильское распалось, и Иеровоам, раб Соломона, из племени Ефремова воцаряется в Самарии. В это время жили пророки Ахия Силонитянин, Самей, сын Амамы, и еще один пророк, пришедший к Иеровоаму из Иудеи и восстававший против сооружения алтаря этим царем^[121]. (115, 1) Ровоаму наследовал его сын Авия, царствовавший 23 года. Преемником этого последнего был Аса, царствовавший столько же лет. Под старость он страдал подагрой в ногах. В его царствование жил пророк Ииуй, сын Анании. Асе наследовал Иосафат, его сын, царствовавший 25 лет. В его царствование жили пророки: Илия Фесвитянин, Михей, сын Иевлая и Авдий, сын Анании. (2) Современником же Михея был лжепророк Седекия, сын Ханаана. (3) Затем следует Иорам, сын Иосафата, царствовавший 8 лет. В его царствование жил еще Илия и после него Елисей, сын Сафата. (4) Во времени Елисея жители Самарии, находясь в нужде, ели своих собственных детей и голубиный помет^[122]. Царствованием Иосафата занята последняя часть 3-й книги Царств, вплоть до книги 4-й. (5) На царствование Иорама падает вознесение Илии на небо. После Илии Елисей, вступив в служение пророческое 40 лет от роду, пророчествовал в течение 6 лет. Затем следует Охозия, царствовавший всего 1 год. В его время жили еще Елисей и Авдадоней.

(116, 1) Преемницей Охозии была мать Охозии Гофолия, царствовавшая 8 лет^[123]. Она умертвила детей своего сына^[124], ибо принадлежала к роду Ахава. Сестра же Охозии Иосавея спасла сына Охозии Иосава и впоследствии передала ему царство. (2) В царствование сей Гофолии Елисей все еще пророчествовал. После Гофолии, как мы упомянули уже, царствовал Иоас, спасенный от смерти Иосавеей; а она была женой первосвященника Иодая. Всех лет жизни Иоаса было 40.

(3) Таким образом, от времен Соломона до смерти пророка Елисея одни насчитывают 105 лет, а другие – 200. Но, как следует из нашего летосчисления, от вступления на царство Соломона до смерти Елисея прошел 181 год.

(117, 1) По Филохору, от взятия Трои до рождения Гомера, последовавшего после вывода ионийской колонии, прошло 180 лет. (2) Аристарх же в своих заметках к Архилоху говорит, что Гомер уже жил во время этого вывода. Следовательно, он жил лет через 140 после падения Трои. (3) Аполлодор же утверждает, что Гомер родился через 100 лет после вывода ионийской колонии, в царствование над лакедемонянами Агесилая, сына Дориссея. Он доказывает, что законодатель Ликург в дни своей юности был современником Гомера. (4) Евфимен же в своих «Хрониках» говорит, что он процветал вместе с Гесиодом во времена Акаста и родился на Хиосе приблизительно через 200 лет после взятия Трои. (5) Того же мнения держится и Архемах в третьей книге своей «Истории Эвбеи». Отсюда следует, что как Гомер, так и Гесиод жили позже пророка Елисея. (6) Если верить рассказу грамматика Кратета и предположить, что рождение Гомера падает на время около прихода Гераклидов в Пелопоннес, то есть примерно на 80-й год после падения Трои, то мы найдем, что Гомер жил даже позднее Соломона, в царствование которого, как было упомянуто выше, Менелай прибыл в Финикию. (7) По мнению же Эратосфена, Гомер родился через 100 лет после взятия Трои. (8) Теопомп же в 43-й главе своей «Истории Филиппа» говорит, что Гомер родился через 500 лет после смерти участников взятия Трои. (9) А Эвфорион в «Истории Алевадов» относит жизнь Гомера ко временам Гигеса, вступившего на царство приблизительно с началом 18-й Олимпиады. Этот Эвфорион сообщает еще, что Гигес впервые стал называться тираном. (10) А Сосибий Лаконец в своей «Хронологии» относит рождение Гомера к 8-му году правления Харилла, сына Полидекта. Харилл царствовал 64 года, а после него – его сын Никандр 39 лет. По уверению того же Сосибия, первая Олимпиада падает на 34-й год царствования Никандра. Таким образом, Гомер родился 30 годами позже учреждения Олимпиад.

(118, 1) После Иоаса принимает управление царством его сын Амасия, царствовавший 39 лет. Амасии наследовал Осия^[125], царствовавший 52 года и умерший от проказы. В его время жили пророки Амос и Исаия, его сын Осия, сын Беера, и Иона, сын Амафа, родом из Геф Ховера; он проповедовал Ниневии, выйдя из чрева поглотившего его морского чудовища. (2) Осии наследовал его сын Иоафам, царствовавший 16 лет. В его царствование жили еще пророки Исаия, Осия, Михей Морасфитянин (Мих. 1:1) и Иоиль, сын Вафуила.

(119, 1) Иоафаму наследовал сын его Ахаз, царствовавший 16 лет. Приблизительно на 15-м году царствования Ахаза Израиль отведен был в плен Вавилонский, а Салманасар, царь Ассирийский, и жителей Самарии переселил в Мидию и Вавилон^[126]. (2) Ахазу наследовал Осия, царствовавший 8 лет, потом – Езекия, царствовавший 29 лет. Сей царь, лежавший почти уже при смерти, своей святой жизнью заслужил то, что Бог устами Исаии удлинил ему жизнь еще на 15 лет, и это обещание подтверждено было Богом через возвращение солнечной тени назад^[127]. (3) Исаия, Осия и Михей пророчествовали до царствования Езекии. Говорят, что они жили после Ликурга, законодателя лакедемонян. (4) Действительно, Диевхид в четвертой книге своей «Истории Мегары» относит жизнь Ликурга примерно к 290-му году по взятии Трои. (5) Исаия же, а с ним и Михей, Осия и Иоиль, сын Вафуила, пророчествовали еще в 200-м году после Соломона, в царствование которого, как мы уже говорили выше, Менелай прибыл в Финикию.

(120, 1) После Езекии царствовал сын его Манассия в течение 55 лет. Потом сын его Амос в течение двух лет. После Амоса царствовал Иосия, его сын, почитаемый за справедливейшего и благосклоннейшего; царствование его продолжалось 31 год. Он повергал кости мертвецов на изломанные и опрокинутые статуи идолов, как предсказано было в книге Левит (Лев. 26:30). (2) В то время, на 18-м году его правления, Пасха праздновалась с таким великолепием, с каким никто никогда ее не совершал – ни Самуил, ни кто-либо из предшественников Иосии. В его время Хелкия священник, отец пророка Иеремии, найдя в храме книгу Закона, за чтением ее и скончался. При этом царе пророчествовали Олда^[128], Софония и Иеремия. (3) Современником последнего был лжепророк Анания. Иосия, не послушавшийся Иеремии, был убит на реке Евфрат, куда отправился встретить царя Египетского Нехао, шедшего на ассириян^[129].

(121, 1) Иосии наследовал сын его Иехония и сын его Иоахаз, царствовавший 3 месяца и 10 дней. Нехао, царь Египетский, заковал Иоахаза в цепи и увез в Египет, а вместо него царем поставил его брата Иоакима; ему поручил он собирать подати с народа, обложив ими всю страну. Иоаким царствовал 11 лет. (2) Преемником был одноименный ему сын его Иоаким^[130], царствовавший всего 3 месяца. Затем следует Седекия, царствовавший 11 лет. (3) В его царствование пророчествовал еще Иеремия. В то же время пророчествовали и Вузий, и Урия, сын Самея^[131], и Аввакум с ними. Этим кончается ряд царей еврейских.

(4) Таким образом, от рождения Моисея до дня, в который Седекия был увезен в Вавилон, прошло, по счислению одних, 972 года, а по более достоверным результатам нашего счисления, – 1085 лет, 6 месяцев и 10 дней. А от царствования Давида до халдейского пленения прошло, по счислению некоторых, 452 года и 6 месяцев, а по нашему, более тщательному счислению, – 482 года, 6 месяцев и 10 дней.

Вавилонское пленение

(122, 1) На 12-м году царствования Седекии, следовательно за 70 лет до владычества персов, Навуходоносор воевал с финикиянами и иудеями, как повествует о том Берос в своей «Истории халдеев». (2) Юба в своем творении об ассириянах говорит, что заимствует исторические сведения у Бероса и, таким образом, ручается за правдивость этого историка. (3) Итак, Навуходоносор, ослепив Седекию, уводит его в Вавилон, а весь народ, за исключением небольшого числа людей, бежавших в Египет, расселяет по отдаленным странам. И продолжался этот плен иудеев 70 лет. (4) Иеремия и Аввакум пророчествовали еще и при Седекии. На 5-м году его царствования пророчествовал в Вавилоне Иезекииль, а после него Наум, затем Даниил. После Даниила в царствование Дария I (Гистаспа) пророчествовали в течение двух лет Аггей и Захария. После же Даниила пророчествовал и Малахия, один из двенадцати пророков, имя которого значит «вестник» (ангел). (123, 1) После Аггея и Захарии Неемия, главный виночерпий Артаксеркса, сын израильтянина Ахела^[132], вновь отстраивает Иерусалим и восстанавливает храм. (2) С этим пленом связана история Эсфири и Мардохея, излагаемая в одноименной книге, подобно тому как и о Маккавеях идет речь в книгах того же названия. (3) Во время этого плена Мисаил, Анания и Азария, отказавшиеся поклониться идолу, были брошены в горящую печь и спасены сошедшим к ним ангелом. (4) Тогда же Даниил из-за дракона^[133] брошен был в львиный ров, по Божественному Промыслу был там питаем Аввакумом и на седьмой день целым и невредимым извлечен оттуда. (5) На это же время приходятся чудесные события, связанные с Ионой и Товией. Последний при содействии ангела берет себе в жену Сару, к которой ранее сваталось семь женихов, умерщвленных демоном; Товит же, отец Товии, после свадьбы сына прозрел. (124, 1) Во время того же плена Зоровавель, разрушив своим благоразумием козни противников, покупает у Дария право восстановить Иерусалим, вместе с Ездрой возвращается в землю отцов, содействием Ездры освобождает свой народ, вдохновленный свыше, приводит в порядок сборник Священных Писаний, восстанавливает празднование Пасхи, запрещает браки евреев с иноплеменными женщинами. (3) Еще прежде этого Кир позволил евреям возвращаться в свое отечество и на свободу^[134], когда, согласно этому позволению, в царствование Дария произошло возвращение евреев и они отпраздновали освящение храма^[135], а также праздник Кущей (Неем. 8:16–18). (4) Получается, что от рождения Моисея до освобождения иудеев из плена прошло 1155 лет 6 месяцев и 10 дней. От царствования же Давида до освобождения из плена протекло, по мнению одних, 352 года, а по более достоверному счислению, – 572 года 6 месяцев, 10 дней.

(125, 1) Таким образом, через Вавилонское пленение исполнилось во времена Иеремии следующее пророчество Даниила: (2) «Семьдесят недель для твоего народа и святого города сокращены, чтобы преступление закончилось и грех был запечатан, и неправды изгладились и были бы изгнаны, чтобы возобладала правда вечная, видение и пророчество запечатались и помазан был Святой святых. (3) Узнаешь и уразумеешь, что от того времени, как вышло слово повеления отличить и отстроить Иерусалим до Владыки-помазанника – 7 недель и 62 недели, и народ возвратится, и отстроятся улицы и укрепления, но в трудные времена. (4) И через шестьдесят две недели истребится помазание, и суда не будет ему. И город, и святыня погибнут народом вождя, который грядет. Будут погублены как в потопе, и до конца войны будут опустошения. (5) И укрепит завет для многих неделя одна, и по истечении половины той недели уничтожится жертва мне и возлияние. (6) И в святилище будет мерзость запустения, и до окончания времен будет положен конец запустению».136

(126, 1) Итак, ясно, что храм был построен в течение семи недель; событие это записано и у Ездры. Царь-помазанник же воцарился между иудеями в Иерусалиме по прошествии семи недель; и в продолжение 62 недель вся Иудея отдыхала, наслаждаясь глубоким миром, не нарушавшимся никакой войной; (2) и Господь наш Иисус Христос, Святой из святых, придя и исполнив видения и пророчества^[137], был помазан по плоти Духом Отца. Явление миру царского достоинства Христа произошло в эти 62 недели, как предвозвестил пророк. (3) Половина следующей недели занята царствованием Нерона, который внес в святой город Иерусалим «мерзость», а во вторую половину этой недели он был низложен; в ту же неделю погибли Гальба, Отон и Вителлий; тогда же власть перешла к Веспасиану, который разрушил Иерусалим и разорил святилище. Для сведущего ясно, что события шли именно так, как предсказал пророк.

(127, 1) Итак, после 11-го года и в начале следующего, который был первым годом царствования Иоакима, Навуходоносор через 7 лет царствования своего над Ассирией переселяет жителей Иерусалима в Вавилон. 138 Этот плен постиг иудеев во 2-м году царствования Вафре (Иер. 44:30), царя египетского, и в 1-м году 8-й Олимпиады, когда в Афинах был архонтом Фенипп. (2) Плен этот продолжался 70 лет, так как окончился на 2-м году царствования Дария, сына Гистаспа, повелителя персов, ассириян и египтян. В его время пророчествовали, как было уже сказано, Аггей, Захария и Малахия, один из двенадцати пророков. Первосвященником тогда был Иисус, сын Иоседека. Во второй год царствования Дария, который, по Геродоту, ниспроверг власть узурпаторов-магов, Зоровавель, сын Салафииля, был послан в Иерусалим для восстановления города и украшения храма.

(128, 1) А вот хронология персидской державы. Кир царствовал 30 лет, Камбиз – 19, Дарий – 46, Ксеркс – 26, Артаксеркс – 41, Дарий – 8, Артаксеркс – 42, Ox, или Арсес, – 3 года [Дарий – 6, Александр – 6 лет]. (2) В итоге царствование всех царей Персии составит 235 лет. По прошествии этого времени вступил на престол Персии Александр Македонский, лишив престола Дария. (3) Вот хронология царей Македонских: Александр царствовал 18 лет, Птолемей сын Лага – 40, Птолемей Филадельф – 27, Птолемей Эвергет – 25, Птолемей Филопатор – 17, Птолемей Эпифан – 24 года. Ему наследовал Птолемей Филометор, царствовавший 35 лет; после него был царем Птолемей Фискон, бывший царем 29 лет; потом Птолемей Латур, царствовавший 36 лет; затем Птолемей Дионис, царствовавший 29 лет. (129, 1) Наконец, престол перешел к Клеопатре, которая царствовала 22 года. После нее царство ее детей просуществовало лишь 18 дней. (2) Вообще царствование всех царей македонских продолжалось 312лет 18 дней.

(3) Доказано, следовательно, что пророки Аггей, Захария и Малахия, один из двенадцати пророков, жившие на 2-м году царствования Дария Гистаспа и явившиеся на 1-м году 48-й Олимпиады, древнее Пифагора, время жизни которого, как говорят, относится к 62-й Олимпиаде. Гораздо древнее они и Фалеса – древнейшего из эллинских мудрецов, родившегося лишь около 50-й Олимпиады. Остальные мудрецы были современниками Фалеса, как говорит о том Андрон в своей «Триподе». Гераклит несомненно жил после Пифагора, поскольку в своих сочинениях упоминает о нем.

(130, 1) Таким образом, неопровержимо установлено, что первая Олимпиада (которая, как показано, приходится на 407-й год после взятия Трои) древнее времен, в которые жили как вышеназванные пророки, так и философы, именуемые мудрецами. (2) Теперь легко увидеть, что Соломон, царствование которого соответствует временам Менелая, был современником осады Трои и жил на много лет раньше мудрецов древней Эллады. Мы уже показали выше, на сколько лет раньше Соломона жил Моисей. (3) Александр, прозванный Полигистором, в своем сочинении об иудеях передает содержание некоторых писем Соломона к Вафре, царю Египетскому, и к царю Финикийскому, а также и ответы этих царей Соломону. Из этих писем выясняется, что Вафра послал Соломону для постройки храма 8000 египетских рабочих, и другой царь – столько же, и при них находился архитектор из Тира, сын иудейки из дочерей Давида. Известно, что имя его было Гиперон.

Древнейшие эллинские писатели

(131, 1) Говорят, что афинянин Ономакрит, известный автор поэм, приписываемых Орфею, жил во времена Писистратидов, около 50-й Олимпиады. (2) Орфей, вместе с Гераклом совершавший плавание на корабле Арго, был учителем Мусея. Амфион жил двумя поколениями раньше осады Трои. Демодок и Фемий, славившиеся игрой на кифаре (и вызывавшие удивление, Демодок у Фэаков^[139], а Фемий у женихов Пенелопы^[140]), жили после взятия Трои. (3) Говорят, что оракулы, приписываемые Мусею, принадлежат Ономакриту, что «Чаша» Орфея есть произведение Зопира Гераклейского, и что «Схождение в Аид» есть творение Продика Самосского. (4) Ион Хиосский в своих «Триагмах» передает, что некоторые из поэм, изданных под именем Орфея, сочинены Пифагором. (5) Эпиген же в своем перечне поэм, приписываемых Орфею, утверждает, что «Схождение в Аид» и «Священная речь» принадлежат пифагорейцу Керкопу, а «Пеплос» и поэма «О природе» – Бронтину. (6) Некоторые к древним поэтам причисляют также и Терпандра. Гелланик свидетельствует, что Терпандр родился во времена Мидаса; Фаний же, поставив Лесха Лесбосца ранее Терпандра, считает, что он младше Архилоха. Он рассказывает, что Лесх боролся с Арктином и победил его. (7) По свидетельству Ксанфа Лидийца, город Фасос был основан около 18-й Олимпиады, а по словам Дионисия – около 15-й. Таким образом, поэт Архилох стал известен уже после 20-й Олимпиады, так как он говорит о разрушении Магнезии как о бедствии недавнем. (8) Рассказывают, что Симонид был современником Архилоха и что время жизни Каллина относится не к очень древней эпохе, ибо Архилох говорит о разрушении Магнезии, а Каллин еще помнит цветущее состояние этого города. Эвмел же коринфянин жил в более древнюю эпоху, ибо, по свидетельству некоторых историков, он знал Архия, основателя Сиракуз.

(132, 1) Все это я счел нужным сказать потому, что поэтов эпического круга обычно причисляют к древнейшим. Рассказывают, что у древних эллинов было много прорицателей. Такими, например, были «Бакиды», один из Беотии, другой из Аркадии, немало предсказавшие. (2) Писистрат утвердил за собой тиранию только потому, что афинянин Амфилит указал ему время, благоприятное для захвата власти^[141]. (3) Опустим информацию о Комете с Крита, Кинире Кипрском, Адмете из Фессалии, о киринеянине Аристее, Амфиарае афинянине, Тимоксене с Керкиры, Деменете фокеянине, Эпигене из Феспий, Никии каристиянине, Аристоне фессалийце, Дионисии карфагенянине, Клеофоне коринфянине, Гиппо, дочери Хирона, Бойо, Манто и многих других сивиллах, о сивиллах Самосской, Колофонской, Кумской, Эритрейской, о Фито, Тараксандре, Макетис, Фессале, Феспротиде, далее – о Калхасе и Мопсе, двух современниках осады Трои. Но Мопс из них был старше, потому что был одним из аргонавтов. (133, 1) Говорят правда, что так называемое «Искусство прорицания» Мопса составлено киринеянином Баттом. И Дорофей в первой части своих «Пандект» передает, что Мопс слушал зимородка и ворону. (2) Великий Пифагор постоянно занимался изучением гадательного искусства и верил в такого рода предсказания. Равным образом занимались им и Аварис гипербореец, Аристей проконнесянин, критянин Эпименид, переселившийся в Спарту, а также мидянин Зороастр, Эмпедокл из Агригента, Формион лаконянин, Полиарат с Фасоса, Эмпедотим сиракузянин и в особенности афинянин Сократ. (3) «Верю я, – говорит он в «Теаге» Платона, – что по милости Бога с самого детства при мне находится демон, не оставляющий меня знамениями. Это – голос, поднимающийся изнутри всякий раз, как я хочу что-либо сделать, отклоняющий меня, но никогда ни к чему не побуждающий».142 (4) Экзекест, тиран Фокейский, на пальце одной из рук постоянно носил два магических перстня и по звуку, который они издавали при соприкосновении, определял время, когда ему следовало действовать. Однако он все равно погиб от руки коварного убийцы, хотя по звуку перстней и предугадал грозящую ему смерть, как рассказывает Аристотель в своей книге «О Фокейском государстве».

(134, 1) Перечислим теперь и тех египтян, которые первоначально были простыми людьми, но затем в человеческом мнении стали богами. Таковы Гермес фивянин, Асклепий из Мемфиса, Тересий и Манто из Фив (по свидетельству Еврипида); еще Гелен, Лаокоон, Энона и Кебрин, все четверо из Трои. (2) Крен, один из Гераклидов, говорят, был замечательным гадателем. Назовем еще Иама из Элиды, от которого произошли Иамиды, и Полиида, славившегося в Аргосе и Мегарах, и о котором вспоминают трагические поэты. (3) Стоит ли упоминать и Телема, гадателя киклопов, предсказавшего Полифему рану, впоследствии действительно им полученную от Одиссея. К чему называть мне афинянина Ономакрита или Амфиарая, который, как говорят, жил на одно поколение раньше взятия Трои и был одним из семи военачальников, сражавшихся под Фивами? К чему вспоминать Теоклимена с Кефалонии, или Телмиса из Карий, или Галена с Сицилии? (4) Но, кроме них, были и другие, как, например, Идмон, один из аргонавтов; Фемоноя, волшебница Дельфийская; Мопс, сын Аполлона и Манто из Памфилии; Амфилох, сын Амфиарая из Киликии; Алкмеон из Акарнании; Ания с Делоса; Аристандр телмиссянин, сопутствовавший Александру. А Филохор в первой книге своего «Искусства гадания» говорит, что гадателем был и Орфей. (135, 1) Теопомп, Эфор и Тимей говорят о гадателе Орфагоре. Пифокл самосец в четвертой книге своей «Истории Италии» упоминает о другом гадателе – Гае Юлии Непоте. (2) Но из всех этих упомянутых нами эллинов одни, как говорит Писание (Ин. 10:8), были воры и разбойники и большинство своих предсказаний строили на наблюдениях и предположениях естественного порядка, подобно тому как врачи и предсказатели в своем искусстве основываются лишь на физиогномике; другие же были вдохновляемы демонами или же приходили в прорицательный экстаз от паров, поднимавшихся или от воды, или от различных благовоний, или же от некоторых воздушных испарений.

(3) Гадательное искусство еврейских пророков имело небесное происхождение. Таким пророком был еще до дарования закона Адам, предсказавший будущее в словах, которые произнес при виде жены и при наречении имен животным. Такими пророками были Ной, проповедовавший покаяние, Авраам, Исаак и Иаков, ясно предвозвестившие множество событий, и сокрытых в отдаленном будущем, и таких, исполнение которых было уже близко. (4) Таковы были со времени дарования закона Моисей и Аарон, а после них Иисус, сын Навина, Самуил, Гад, Нафан, Ахия, Самей, Ииуй, Илия, Михей, Авдий, Елисей, Авдадоней, Амос, Исаия, Осия, Иона, Иоиль, Иеремия, Софония, сын Хузия, Иезекииль, Урия, Аввакум, Наум, Даниил, Мисаил, составитель Песни благословения, Аггей, Захария, Малахия (один из двенадцати) – всего 35 пророков. (136, 1) Из женщин, потому что и среди них были пророчицы, такими были Сара, Ревекка, Мариам, Девора и Олдама. (2) Потом во времена закона и до крещения Спасителя пророчествовал Иоанн. После Рождества Христова являются пророки Симеон и Анна. Евангелие рассказывает, что Захария, отец Иоанна, также пророчествовал еще до своего сына.

(3) Сравним теперь эллинскую хронологию с иудейской. Начнем с Моисея. С рождения его до того дня, когда израильтяне вышли из Египта, прошло 80 лет. С исхода израильтян из Египта до смерти Моисея – 40 лет. Исход израильтян из Египта последовал во времена Инаха, потому что Моисей вышел из Египта за 345 лет до очередного Зодиакального цикла.143 (4) С тех пор как Моисей принял управление народом израильским и от Инаха до Девкалионова потопа, второго из потопов, посещавших Элладу, и до гибели Фаэтона – события, современного Кротопу, насчитывают 40 поколений. А на сто лет считается три поколения. (5) С потопа Девкалионова до пожара на горе Иде, до открытия железа и до Дактилей из Иды Фрасилл насчитывает 73 года, а от пожара на Иде до похищения Ганимеда – 65 лет; (137, 1) с этого похищения и похода Персея и до учреждения Главком Истмийских игр в память Меликерта прошло 15 лет; от похода Персея до основания Трои – 34 года; от этого времени до похода Аргонавтов – 64 года; от похода Аргонавтов до времен Тесея и Минотавра – 32 года; (2) со времен Тесея и Минотавра до эпохи семи военачальников, командовавших под Троей, – 10 лет; отсюда до учреждения Гераклом Олимпийских игр в память Пелопса – 3 года; от начала Олимпийских игр до похода амазонок на Афины и до похищения Елены Тесеем – 9 лет; (3) с того времени до обоготворения Геракла – 11 лет; с тех пор до похищения Елены Александром – 4 года; от этого похищения до взятия Трои – 10 лет; (4) от взятия Трои до прибытия Энея в Италию и до основания Лавиния – 10 лет; с основания Лавиния до царствования Аскания – 8 лет; от Аскания до прихода Гераклидов – 61 год; с прихода Гераклидов до Олимпиады Ифита – 338 лет. (138, 1) Летосчисление же Эратосфена такое: со времени взятия Трои до прихода Гераклидов – 80 лет; с прихода Гераклидов до образования Ионии – 60 лет; с образования Ионии до правления Ликурга – 159 лет; от начала его управления до 1-го года 1-й Олимпиады – 108 лет; отсюда до нашествия Ксеркса – 297 лет; с этого нашествия до начала Пелопонесской войны – 48 лет; с начала этой войны до ее окончания поражением афинян – 27 лет; от поражения их до битвы при Левктрах – 34 года; от этой битвы до смерти Филиппа – 35 лет; от смерти Филиппа до смерти Александра – 12 лет.

(4) Некоторые с 1-й Олимпиады до основания Рима считают 24 года; с основания Рима до изгнания царей, сопровождавшегося учреждением консульства, – 243 года; с изгнания царей до смерти Александра – 186 лет; (139, 1) от смерти Александра до победы Августа, после чего Антоний в Александрии покончил с собой, – 294 года (Август тогда же в 4-й раз был избран консулом); (2) от этого времени до учреждения в Риме игр Домицианом – 114 лет; от первого проведения этих игр до смерти Коммода – 111 лет.

(3) Некоторые историки от Керкопса до Александра Македонского насчитывают 1828 лет, а от времен Демофона – 1250 лет. От взятия Трои до прихода Гераклидов – 120 или 180 лет; (4) с этого последнего события до архонта Эвенета, во времена которого, как говорят, Александр пришел в Азию, по свидетельству Фания, протекло 715 лет, по Эфору же – 735, по Тимею и Клитарху – 820, по Эратосфену же – 774, Дурид со взятия Трои до прихода Александра в Азию считает 1000 лет; (5) от этого последнего события до Гегесия, бывшего архонтом в Афинах во время смерти Александра – 11 лет; от смерти Александра до правления Германика Клавдия Цезаря – 365 лет. От времен же Клавдия до смерти Коммода число лет известно достоверно.

(140, 1) От эллинской хронологии перейдем теперь к варварской, обозначив основные ее периоды.

(2) От Адама до потопа насчитывают 2148 лет и 4 дня. От Сима до Авраама – 1250 лет. От Исаака до раздела обетованной земли – 616 лет. (3) Со времени судей до Самуила – 463 года 7 месяцев. (4) За правлением судей следует правление царей, продолжавшееся 572 года 6 месяцев и 10 дней. (5) После царей из племени Иуды начинается владычество персов, продолжавшееся 235 лет. После персидского владычества владычество македонское, – если считать его продолжавшимся со времени Александра до смерти Антония, – охватывает 312 лет и 18 дней. (6) Затем следуют римские императоры. От Августа от смерти Коммода протекло 222 года. (7) С окончания семидесятилетнего плена и возвращения иудеев в землю отцов до нового ига, которое их постигло в царствование Веспасиана, считают 410 лет. Наконец, от Веспасиана до смерти Коммода – 121 год 6 месяцев 24 дня. (141, 1) Деметрий в своей Истории иудейских царей говорит, что колена Иудино, Вениаминово и Левино не были уведены Сеннахеримом в плен и что с этого плена до последнего, наложенного на жителей Иерусалима Навуходоносором, прошло 128 лет и 6 месяцев; (2) что от года, в который десять племен израильских были уведены в плен из Самарии, до царствования Птолемея IV прошло 573 года и 9 месяцев, а со времени, когда они уведены были в плен из Иерусалима, – 338 лет и 3 месяца. (3) Сведения, которые приводит Филон относительно хронологии истории царей иудейских не согласуются с Деметрием. (4) Кроме того и Эвполем в своем сочинении на ту же тему от Адама до 50-го года царствования Птолемея Деметрия, царя Египетского, двенадцатого из Птолемеев, насчитывает 5149 лет, (5) а со времени выведения Моисеем иудеев из Египта до того же времени – 80 лет; от этой эпохи до консульства в Риме Гая Домициана и Сабина прошло 120 лет.

О языках и наречиях

(142, 1) Эфор и многие другие историки говорят, что на свете 75 народов и 75 наречий. Без сомнения, им известно было написанное Моисеем: «Было же всех душ, происшедших от Иакова, которые прибыли в Египет, семьдесят пять».144 (2) Но скорее можно принять за истину то, что число первоначальных наречий было 75, как говорят нам наши книги. Все другие наречия образуются из смеси первоначальных двух, трех или более диалектов. (3) Диалект же – это наречие, характерное для той или иной местности или отражающее собой дух того или иного народа. (4) Эллины говорят, что у них пять наречий: аттическое, дорийское, ионическое, эолийское и пятое – κοινή, общее для всех. Наречия варваров бесчисленны и называют их не наречиями, а языками. (143, 1) Платон говорит, что и богам свойственно некое наречие. Это предположение он обосновывает наблюдением за снами и прорицаниями; свидетельствуют об этом также и бесноватые, которые говорят не своим голосом и не на своем наречии, а голосом и наречием тайно вселившихся в них демонов.145 (2) Он думает даже, что и каждый род животных имеет свое особенное наречие, понятное лишь особям того же рода. (3) Так если какой-нибудь слон, завязнув в болоте, начнет испускать крики, то на его зов приходит другой слон, привлеченный его голосом. Увидев случившееся, он отправляется за всем остальным стадом, которое совместными усилиями освобождает завязшего в болоте. (4) Рассказывают, что если обитающий в Ливии скорпион не может достать человека своим жалом, он удаляется, но затем возвращается с другими скорпионами. И эти бестии соединяются друг с другом в виде цепи и пытаются поразить человека таким образом.146 Животным также свойственна, как мне кажется, невидимая нам мимика. И хотя они и не пользуются жестами, им присущ свой язык. (5) Некоторые утверждают, что если леска рыбака оборвется, и пойманная было рыба уйдет, то весь оставшийся день на этом месте ничего не выудить.

(6) Первые и наиболее древние наречия были воистину «варварские», поскольку слова этих наречий возникли естественным путем. Поэтому признается, что молитвы на языке варварском более действенны, чем на других языках. (7) Платон в «Кратиле», желая объяснить этимологию слова «огонь», говорит, что это слово варварское. Он доказывает это тем, что это же слово с некоторыми незначительными изменениями употребляется у фригийцев.147

Римская хронология

(144, 1) Теперь, чтобы лучше обозначить эпоху, в которую родился Спаситель, следует, я думаю, изложить хронологию римских императоров. (2) Август правил 43 года, Тиберий – 22, Гай – 4, Клавдий – 14, Нерон – 14, Гальба – 1, Веспасиан – 10, Тит – 3, Домициан – 15, Нерва – 1, Траян – 19, Адриан – 21 и Антонин – 21. Далее, царствование Марка Аврелия Антонина, и Коммода составляют вместе 32 года. (3) От Августа до Коммода прошло 222 года, а от Адама до смерти Коммода – 5784 года 2 месяца 12 дней.

(4) Некоторые историки излагают хронологию римских императоров так. Юлий Цезарь правил римским государством 3 года 4 месяца и 5 дней. После него царствовал Август 46 лет 4 месяца и 1 день; потом Тиберий – 26 лет 6 месяцев 19 дней; Гай Цезарь – 3 года 10 месяцев и 8 дней; Клавдий – 13 лет 8 месяцев и 28 дней; Нерон – тоже 13 лет 8 месяцев и 28 дней; Гальба – 7 месяцев и 6 дней; Отон – 5 месяцев и 1 день; Вителлий – 7 месяцев и 1 день; Веспасиан – 11лет 11 месяцев и 22 дня; Тит – 2 года и 2 месяца; Домициан – 15 лет 8 месяцев и 5 дней; Нерва – 1 год 4 месяца и 10 дней; Траян – 19 лет 7 месяцев и 15 дней; Адриан – 20 лет 10 месяцев и 28 дней; Антонин – 22 года 3 месяца и 7 дней; Марк Аврелий Антонин – 19 лет и 11 дней; Коммод – 12лет 9 месяцев и 14 дней. (5) Таким образом, от Юлия Цезаря до смерти Коммода прошло 236 лет и 6 месяцев. А от Ромула, основателя Рима, до смерти Коммода считается 953 года и 6 месяцев. (145, 1) Следовательно, наш Спаситель родился на 28-м году правления Августа, во время проведения первой переписи. (2) Верность этой даты доказывается сообщением Евангелия от Луки: «В пятнадцатый год при Тиберии Кесаре было слово Божие к Иоанну Сыну Захарии» (Лк. 3:1). И еще в том же Евангелии написано: «Был же Иисус, когда пришел креститься, лет тридцати» (Лк. 3:23). (3) Его проповедь продолжалась не более года, ибо сказано: «Год Господа благоприятный проповедовать послал Меня»^[148]. Таковы слова пророка и Евангелия. (4) Таким образом, 15 лет жизни Спасителя, пришедшиеся на царствование Августа, и другие 15 лет, падающие на царствование Тиберия, составляют 30 лет, протекшие до дней его страданий. (5) Со дня его смерти до разрушения Иерусалима насчитывают 42 года и 3 месяца; со времени разрушения Иерусалима до смерти Коммода – 128 лет 10 месяцев и 3 дня. Вообще с Рождества Господа до смерти Коммода протекло 194 года 1 месяц и 13 дней.

(6) Некоторые из историков указывают не только год, но и день рождения Спасителя, утверждая, что он родился на 28-м году царствования Августа в 25-й день месяца Пахона. (146, 1) Последователи Василида празднуют также и день крещения Христа Иисуса, проводя ночь накануне его за чтением. (2) Они говорят, что крещение Господа последовало на 15-м году царствования Тиберия Цезаря в 15-й день месяца Туби. Иные же утверждают, что это случилось в 11-й день указанного месяца. (3) Некоторые из тех, кто тщательно исследует малейшие подробности страданий нашего Господа, утверждают, что это случилось на 16-м году царствования Тиберия Цезаря, в 25-й день месяца Фаменофа; другие же – в 25-й день месяца Фармуфи; третьи утверждают, что это последовало в 19-й день месяца Фармуфи. Иные из них говорят, что он родился 24-го или 25-го дня месяца Фармуфи.

(5) Добавим к нашей летописи и число дней, минувших, по словам Даниила, от разрушения Иерусалима до его окончательного падения […], и еще 7 лет 7 месяцев, завершающих царствование Веспасиана. Ведь если сложить первые два года этого царствования и 17 месяцев, 8 дней царствований Гальбы, Отона и Вителлия, (6) то получается 3 года и 6 месяцев, составляющих половину той недели, о которой говорит пророк Даниил. (7) А он сказал, что пройдет 2300 дней со времени внесения Нероном «мерзости» в святой город до его разрушения. (8) Именно это показывают приведенные ниже слова: «Доколе продлится видение – отнятая жертва и попущенный грех запустения, и будут попраны сила и святое? И сказал ему: до вечера и утра дней две тысячи триста, и восстановится святое» (Дан. 8:13–14). (9) Эти 2300 дней составляют 6 лет и 4 месяца, половина которых относится к царствованию Нерона и составляет половину недели пророка; другую же половину этой недели занимают годы царствования Гальбы, Отона и Вителлия и два года царствования Веспасиана. (10) Вот почему Даниил говорит: «Блажен претерпевающий и достигший тысячи трехсот тридцати пяти дней» (Дан. 12:12.), ибо именно до этих дней продолжалась война и потом прекратилась. (147, 1) Это число упоминается и в другом месте той же главы, откуда мы привели предыдущие слова. Вот это место: «И от того времени, как минует ежедневное жертвоприношение и будет опущена мерзость запустения, пройдет тысяча двести девяносто дней. Блажен претерпевающий и достигший тысячи трехсот тридцати пяти дней» (Дан. 12:11–12).

(2) Иосиф Флавий, родом иудей и составитель истории иудеев, предлагает нам летосчисление, по которому от Моисея до Давида считается 585 лет; от Давида до 2-го года царствования Веспасиана – 1179 лет; с этого года до 10-го года царствования Антонина – 77 лет. (3) Таким образом, от Моисея до 10-го года царствования Антонина Иосиф насчитывает 1933 года. (4) Другие же от Инаха и Моисея до смерти Коммода считают 2942 года, а некоторые – 2821 год. (5) В Евангелии от Матфея родословие Иисуса начинается с Авраама и кончается Марией, матерью Господа. «Было же, – говорит евангелист, – от Авраама до Давида четырнадцать родов, от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа другие четырнадцать родов» (Мф. 1:17). Все вместе это составит три таинственных периода, каждый из которых состоит из шести полных седмиц поколений.

XXII. О переводе Священного Писания на греческий язык

(148, 1) О хронологии, о различных расхождениях в исторических сочинениях и о наших собственных вычислениях сказано достаточно.

Священное Писание, включая книги закона и пророков, с еврейского наречия на греческий язык перевели в царствование Птолемея Лага, или, по мнению других, в царствование Птолемея Филадельфа. Рассказывают, что царь проявил свой интерес, а Деметрий Фалерский немало способствовал этому делу. (2) Действительно, еще во время македонского владычества над Азией Птолемей Лаг, желая обогатить основанную им в Александрии библиотеку всевозможными сочинениями, указал, чтобы и иудеи перевели на эллинский язык писания своих пророков. (149, 1) И они, будучи тогда подвластны македонянам, выбрали из своей среды семьдесят старцев, сведущих в Писании и знающих греческий язык, и послали их со священными книгами к Птолемею. (2) И после того, как каждый из этих старцев порознь перевел все священные книги, все семьдесят стали сличать свои переводы и нашли их согласными и по смыслу, и по словоупотреблению. Так Божий промысел способствовал тому, чтобы Писание достигло ушей эллинов. (3) И ничего нет удивительного в том, что оригинальные еврейские пророчества по вдохновению Божию были переведены так, что стали эллинскими пророчествами. Разве не было того же самого и прежде, когда священные книги, погибшие во время пленения иудеев Навуходоносором, в царствование Артаксеркса, царя Персидского, по божественному вдохновению вновь были написаны Ездрой, левитом и священником?^[149]

(150, 1) Аристобул в первой книге своего сочинения «К Филометру» пишет: «Платон также следовал началам нашего законодательства. И очевидно, что он самым внимательным образом вникал во все его подробности. (2) Ведь еще до Деметрия Фалерского и прежде владычества Александра и самих персов существовал другой перевод, включающий в себя повествование об исходе евреев из Египта, обо всех замечательных событиях, очевидцами или непосредственными участниками которых были наши предки, о завоевании земли обетованной, а также изложение всего нашего законодательства. (3) Очевидно, что вышеупомянутый философ, муж весьма ученый, многое позаимствовал из этого источника. Равным образом и Пифагор многое позаимствовал у нас для своего учения». (4) Нумений, пифагорейский философ, прямо говорит: «Что такое Платон, как не Моисей, говорящий на аттическом наречии?»^[150]

Моисей же был богословом, пророком и, по мнению некоторых, толкователем священных законоположений. (5) Писание (которое заслуживает всяческого доверия) сообщает нам о его происхождении, делах и жизни. Перейдем теперь к изложению всего этого, [по возможности кратко].151

XXIII. Жизнеописание Моисея

(151, 1) Итак, Моисей родом был халдей, но родился в Египте, потому что предки его, избегая голода, уже долгое время тяготевшего над Вавилоном, покинули этот город и переселились в Египет. Происходил он от Иакова в 7-м поколении, воспитан был по-царски, а обстоятельства его жизни были таковы. (2) Когда число евреев в Египте сильно увеличилось, царь страны стал опасаться возмущения с их стороны и, особенно боясь отважного юношества, приказал из детей, рождающихся у евреев, воспитывать только девочек (ибо женщина неспособна к войне), мальчиков же убивать. (3) Моисей был ребенком благородного происхождения, и его родители втайне кормили и воспитывали его в течение трех месяцев. Естественная родительская любовь была в них сильнее страха. Но потом, не желая погибнуть вместе с сыном, они сплели из папируса (местного растения) корзину, положили туда ребенка и поставили ее в заросли камыша в болотистой местности у реки. Сестра же ребенка, стоя неподалеку, наблюдала, что будет происходить дальше. (152, 1) Случилось так, что в этот день к реке купаться пришла дочь царя, уже давно бывшая бесплодной и желавшая иметь дитя. Услышав крик ребенка, она велела принести его к себе и, тронутая состраданием, приказала найти для него кормилицу. (2) Тогда подбежала сестра ребенка и сказала, что знает одну еврейскую женщину, недавно родившую, и вызвалась отыскать ее, если дочь царя того пожелает. С согласия и по просьбе этой последней сестра ребенка привела к царевне его собственную мать, как если бы она была совершенно ему чужая, просто нянька, работающая за условленную плату. (3) Царевна нарекла ребенка Моисеем, в память о том, что она извлекла его из воды, где он иначе бы умер. Дело в том, что египетское слово μώυ означает воду и так египтяне называют каждого, извлеченного из воды. (153, 1) Разумеется, ранее при обрезании родители дали Моисею другое имя, Иоаким. На небе же, после своего вознесения, как говорят посвященные в мистерии, он получил третье имя – Мелхи.152 (2) По достижении подходящего возраста, Моисей был отдан на воспитание знаменитым египетским учителям, которые учили его арифметике, геометрии, астрономии, науке ритма и гармонии, медицине и музыке и, кроме того, той особой мудрости, что символически изображается иероглифами. Остальные начальные науки, как утверждает Филон в «Жизни Моисея», он изучал, как и положено сыну царя, под руководством проживающих в Египте эллинских наставников. (3) Кроме того, он изучал под руководством египетских учителей египетскую литературу, а халдеи наставляли его в науке о небесных светилах. Поэтому в Деяниях апостолов и говорится, что он обучен был всей премудрости египтян (Деян. 7:22). (4) Эвполем же в своем сочинении «О царях иудейских» говорит, что Моисей был первым ученым своего времени и что он первый познакомил иудеев с искусством письма, что от иудеев это письмо заимствовали финикияне, а от финикиян – эллины. (5) По мере возмужания он развивал и укреплял в себе правила, унаследованные им от предков и из отеческого предания. И столь горячо он был ему предан, что убил однажды египтянина, ударив его, когда тот несправедливо ожесточился против еврея (Исх. 2:11–15). (154, 1) Посвященные же в таинства утверждают, что он уничтожил египтянина словом, подобно тому как словом убил Петр того, кто утаил часть цены поля и солгал (Деян. 5:1–11) (2) В своем сочинении «Об иудеях» Артапан рассказывает, что когда Моисей по приказанию Хенефрея, царя Египетского, за слишком настойчивую просьбу отпустить народ был посажен в тюрьму, то ночью по воле Божией двери темницы отворились сами собой и, выйдя из темницы, Моисей пошел во дворец, проник к спавшему царю и разбудил его. (3) Удивленный случившимся, царь потребовал назвать имя Бога, который послал его. Моисей, наклонясь, сказал царю это имя на ухо; услышав, царь пал замертво, но Моисей поднял его и возвратил к жизни.

(155, 1) О воспитании Моисея мы имеем также свидетельство Эзеркиеля, автора иудейских трагедий.153 В драме, озаглавленной «Исход», он от лица Моисея пишет следующее:

(2) Увидев умножение народа,

Царь Фараон задумал против нас

Коварный план. Решил замучить он

Мужчин трудом чрезмерным, направляя

Несчастных в рудники и на постройку

Его дворцов. Затем и сыновей

Велел топить он наших в мутных водах

Его реки. (3) Рассказывала мать мне, что она

Задумала спасти меня. В теченье

Трех лун меня скрывала, но затем

В богатых одеяньях у реки

Меня оставила, в траве болотной.

(4) И Мариам, сестра моя, следила

Как дочь царя пришла к реке понежить

Младое тело. И меня увидев,

Велела тотчас взять и обняла,

Хотя и догадалась, что еврей я.

Тут и сестра моя,

Осмелившись, к ней с речью обратилась:

«Царевна! Хочешь, няньку я найду,

Еврейку, и немедленно?» Кивнула

Царевна в знак согласья, и немедля

(5) Явилась мать и на руки меня

Взяла, услышав приказание: «Жено!

Будь нянькой. Я тебя вознагражу».

Был наречен я Мозес, как и всякий,

Кто из воды спасен. (6) Когда настала

отрочества пора, я во дворец

Доставлен матерью, и знал уже судьбу

Народа моего и Божий дар.

(7) Как сына своего меня растила

Царевна, одарив сперва сполна

Достоинством и воспитаньем царским.

Но час настал и круг времен свершился,

Покинул я дворец.

(156, 1) Далее, после рассказа о том, как схватились в стычке наш еврей и египтянин и о погребении последнего в песке, он говорит об еще одной ссоре:

(2) …"Зачем бьешь слабого?»

«Кто ты таков здесь, – слышит он в ответ, –

Судьей иль князем здесь? Иль ты намерен

Меня убить и закопать?» «Откуда

Ты знаешь это?» – в страхе молвил я.

(3) Моисей бежал из Египта и сделался пастухом стад, готовясь таким образом принять пастырскую власть над народом. Для того, кто должен позднее руководить толпой людей, пастушеское искусство служит своего рода подготовительной школой царских обязанностей, подобно тому, как охота учит воинов боевому искусству. И действительно, вскоре Бог поставил Моисея во главе евреев.

(157, 1) Затем египтяне получили многократные предупреждения, но каждый раз отказывались понимать их. Евреи же, будучи очевидцами бедствий, которые, обрушившись на других, их не коснулись, узнали из этого силу Божию. (2) А так как египтяне в своем безумии отказались верить и предупреждениям Моисея, и проявлениям Божественного всемогущества, то были справедливо наказаны, ибо, по пословице, «событие зрит и безумный»^[154]. Евреи наконец вышли из Египта, унеся с собой великую добычу. Взяли у египтян их вещи они не из жадности, как говорят клеветники, потому что Бог им заповедал не желать чужого, (3) но, во-первых, в качестве платы за службу египтянам в течение столь продолжительного времени и за подневольные работы; во-вторых, отчасти и ради возмездия сребролюбивым египтянам за горькую жизнь, которую они заставили вести евреев в Египте и которую отравили порабощением. (4) А быть может, евреи поступили так по праву войны: захватив собственность врагов, они лишь воспользовались правом победителя – сильного над более слабым. Повод же к войне был вполне законен, ибо евреи пришли в Египет со смиреной просьбой об убежище, спасаясь от голода, египтяне же поработили своих гостей, заставляя их служить как военнопленных, даже не оплачивая их труд. Обосновать это можно и правом, действующим в мирное время, ибо они просто возместили свои убытки, силой забрав то, что по доброму им и так должны были дать, но вместо этого предпочитали долгое время грабить их и задерживать выплаты.

XXIV. Моисей в роли полководца

(158, 1) Моисея считаем мы пророком, законодателем, полководцем и стратегом, государственным мужем и философом. О его пророческом даре мы скажем впоследствии, когда дойдем до темы о пророчестве.155 Искусство же стратегическое есть часть полководческого искусства, оно же, в свою очередь, наравне с законодательным и судебным, принадлежит искусству царствовать. (2) Царское искусство, во-первых, иногда происходит непосредственно от Бога и состоит оно в том, чтобы действовать в согласии с волей Бога и святостью Его Сына, от которых исходят не только блага земные и внешние, но и всякое совершенное благодеяние. «Просите, – сказано, – великого, тогда и малое вам приложится» (См. Мф. 6:33). (3) Во-вторых, случается, что царская власть следует разуму, который также направляется Богом, и использует возвышенную часть души для принятия решений. Таков был способ управления Геракла, царя Аргоса, и Александра, царя Македонского. (4) В-третьих, некоторые цари движимы лишь желанием побеждать и разрушать; во благо же или во зло обращается победа – до этого им нет дела. Именно так вели себя цари персидские в войнах против Эллады. (5) Движения души бывают двоякого рода. В силу одних человек желает одерживать во всем победу и во что бы то ни стало властвовать только из властолюбия. В силу других человек имеет склонность к делам добрым и честным, и пылкость таких людей обращена на цели похвальные. (159, 1) Можно выделить и четвертый способ управления, наихудший из всех. Побудительной причиной здесь служат только страсти. Таков был образ управления Сарданапала, равно как и тех, кто единственной целью имеет удовлетворение своих желаний. (2) Искусство организации является основой царской власти, вне зависимости от того, направлено ли оно на победу справедливую или насильственную. И искусство это разнообразно, в полной мере отражая разнообразие самого предмета. Организаторами здесь выступают душа и ум, которые с помощью одушевленных и неодушевленных средств приспосабливают к войне оружие и животных. Внутренние движения души, которыми мы можем управлять лишь с помощью добродетели, организует разум. Он же налагает отпечаток на самоконтроль и дисциплину, вкупе с праведностью, равно как и на истинное знание, вкупе с истиной. Именно он направляет к богоугодной цели. (4) И действительно, у людей, упражняющихся в добродетели, все определяет благоразумие (φρόνησις), которое по отношению к делам божественным выступает как мудрость, по отношению к делам человеческим – как политика, а в целокупности – как искусство править. Царем, следовательно, будет лишь тот, кто правит по закону, а произвольные желания умеет сдерживать.156 Таков Господь, принимающий всех, кто в него и через него уверовал. (6) Ибо Бог все передал в подчинение Христу, «царю нашему, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос во славу Бога Отца» (Флп. 2:10–11).

(160, 1) Искусство же полководческое проявляет себя трояким образом: осмотрительностью, храбростью и их соединением. И каждое из этих качеств слагается, в свою очередь, тоже из трех вещей: слова, дела и их соединения. (2) Все это позволительно применять либо для убеждения, либо с целью насилия, либо прибегая к несправедливости ради самозащиты, либо для восстановления справедливости, когда это позволяют обстоятельства, с использованием ложных или истинных суждений, либо соединением различных методов. (3) Эллины, позаимствовав у Моисея сведения об этих способах управления, извлекли отсюда большие выгоды.

(4) В доказательство я приведу один или два примера его полководческого искусства. Когда Моисей вывел евреев из Египта, то, подозревая, что египтяне будут его преследовать, покинул кратчайший и самый легкий путь и направился к пустыне, двигаясь по большей части ночью. (5) Поступая так, он имел и другое намерение, а именно: во время этого длинного перехода по обширной пустыне научить евреев верить в единого Бога, внушить им благоразумное терпение. (161, 1) Стратегический ход Моисея учит нас подвергаться опасностям только тогда, когда мы уже имеем в своем распоряжении средства для их преодоления. (2) Как Моисей предвидел, так оно и случилось. Египтяне преследовали евреев верхом и на колесницах, но вскоре все были истреблены. Разверзшееся море бесследно поглотило их вместе с колесницами и конями. (3) После этого, благодаря огненному столпу, шедшему ночью перед детьми Израиля и служившему им путеводителем, Моисей провел их по труднопроходимой местности, лишениями и переходами приучив к мужеству и терпению, чтобы после перенесенных невзгод, казавшихся им невыносимыми, лучше могли они оценить богатства и преимущества страны, в которую они были приведены им после множества испытаний.

(162, 1) Кроме того, он обратил в бегство и истребил врагов, которые занимали ту страну ранее, подкрадываясь к ним пустынными и трудными дорогами и нападая врасплох, и в этом состоит искусство предводительства. Овладение неприятельской землей есть достойная задача для опытного полководца.

(2) Афинский полководец Мильтиад, победитель персов при Марафоне, научился такой тактике не иначе как у Моисея. Он также повел афинян ночью по безвестным дорогам и тем самым обманул поджидавших его персов, ведь бежавший из Афин предатель Гиппий повел варваров в Аттику и, зная страну, уже успел взять под контроль наиболее удобные места. (3) И так как его трудно было захватить врасплох, то Мильтиад, будучи искусным полководцем, выбрал трудные пути, ночью напал на персов, которыми командовал Датис, и одержал победу.

(163, 1) Фрасибул, который вел с собой изгнанников назад из Фил, также имел все основания для того, чтобы совершить переход втайне. Поэтому он двигался ночью, нехожеными путями и под покровом безлунного и облачного неба, а путеводителем ему служил огненный столп. Двигаясь впереди, этот столп довел Фрасибула и его товарищей невредимыми до Мунихии и покинул их там, где ныне возвышается храм Богини, несущей свет^[157]. (3) Это предание пусть научит эллинов уважать и наши летописи и убедит сомневающихся в том, что всемогущий Бог вполне в силах был создать огненный столп для сынов Израиля, дабы вести их ночью. Ведь такой же столп вел некогда и эллинов.

(4) В неком оракуле сказано:

Дионис – многорадостный столп для фиванцев. 158

Это также заимствовано из еврейских писаний. (5) Кроме того, и Еврипид говорит в «Антиопе»:

В комнате брачной стоит

Эвий пастух, колонна в плюще.159

(6) Столп указывает на то, что Бога нельзя изобразить. А светящийся столп, кроме указания на этот факт, означает также вечное бытие Бога, а также неизменный и безвидный его свет. (164, 1) Вот почему прежде изобретения и усовершенствования скульптуры древние воздвигали столпы и поклонялись им как образу Бога. (2) Поэтому и автор «Форониды»^[160] говорит:

Ключница Каллифоя царицы Олимпа,

Геры Аргивской, что впервые почтила

Лентами и цветами столп царицы могучий.

(3) Но ведь и автор поэмы «Европа»^[161] рассказывает, что статуя Аполлона в Дельфах также представляла собой колонну. Вот его слова:

Славим Бога, но прежде десятину плодов и початки

На преддверье его и высокую стеллу поместить надлежит нам.

Имя Аполлон таинственным образом означает не-множественность (Απόλλων... κατά στέρησιν τών πολλών), то есть единого Бога. (4) Наконец, этот огонь, похожий на столп и огонь в древе (δια βάτου), есть символ священного света, поднимающего (διαβαίνοντος) от земли и возносящего на небо посредством древа (διά του ξύλου), благодаря которому нам дарована возможность все видеть очами разума.

XXV. Законы Платона и Моисеев закон

(165, 1) Платон философ, заимствуя свои законы из писаний Моисея, осуждает законоположения Миноса и Ликурга, заботящихся лишь о воспитании воинского мужества, и хвалит как более достойные уважения те законодательства, которые обладают некой целостностью и всегда стремятся к единственной цели.162 По его мнению, мы сможем стать сильнее, значительнее и разумнее через созерцание небесного величия и неизменную сосредоточенность на одном и том же посредством одного и того же. (2) Поэтому, когда Платон советует взирать на единого Бога и действовать справедливо, он предстает как бы толкователем закона. (3) Он говорит также, что искусство управления государством состоит из двух частей: одно касается закона, другое – его осуществления, то есть собственно политики. Говоря об идеале политика в своем одноименном произведении он прежде всего имеет в виду демиурга, называя политиками тех, кто обращен к нему, ведет жизнь деятельную и справедливую, не лишенную однако созерцательности.163 (4) Политическая наука, далее, равно как и юридическая, делится на высший политический разум, все организующий, и практику управления, которую можно обозначить такими именами, как порядок, гармония, разум. Именно они определяют отношения между правителями и подчиненными, когда первые заботятся о последних, а они, в свою очередь, подчиняются своим вождям. Но эта же цель преследуется и писаниями Моисея.

(166, 1) Далее, опираясь на представление о том, что юридическое знание относится к миру становления, а политическая наука имеет своей целью дружбу и согласие, Платон присоединяет к «Законам» сочинение «Послезаконие», в котором выведен философ, объясняющий ход всех земных дел влиянием планет. А в добавление к своему «Государству» он представляет нам другого философа Тимея, астронома, внимательно исследующего согласное движение небесных тел и их взаимные сочетания. Далее (…164) (2) Ибо созерцательный образ жизни, по моему мнению, приличествует не только политику, но и всякому другому человеку, живущему согласно с требованиями закона. Правомерное управление необходимо, однако лучше всего быть философом. (3) Человек разумный живет так, что все свои силы устремляет на приобретение гносиса, правилом своей жизни имея дела добрые и прекрасные, с презрением отвергая дурное и обогащая себя знаниями, ведущими к истинному учению. (4) Предписанное законом не есть еще закон, точно так же, как и видимое нами не есть еще зрение. Равным образом и не всякое решение заслуживает называться законом, например, дурное решение. Настоящим законом является решение верное и практически полезное (χρηστή δόξα), а хорошим и практически полезным является то, что истинно, истина же состоит в обнаружении истинно сущего и в приближении к нему. «Сущий послал меня», – говорит Моисей (Исх. 3:14). (5) В полном согласии с этим верным и практически полезным решением, некоторые из философов определили закон как «правый разум (λόγον ορθόν)»^[165], повелевающий делать то, что следует, и запрещающий то, что делать не подобает.

XXVI. Истинный закон (νόμος) всегда является божественным установлением (θεσμός)

(167, 1) Итак, мы имеем все основания утверждать, что закон дан через Моисея^[166] и является мерилом справедливого и несправедливого. Вполне справедливо было бы назвать этот закон (νόμος), данный через Моисея самим Богом, божественным установлением (θεσμός). Именно он и приводит нас к Богу. (2) И Павел того же мнения: «Закон был установлен по причине преступлений, до времени пришествия семени обетованного»^[167]. Далее, как бы для разъяснения своей мысли, апостол прибавляет: «А до пришествия веры мы были заключены под стражею закона» (Гал. 3:23) (очевидно, из страха согрешить) «до того времени, как надлежало открыться вере. Итак, закон был для нас педагогом, ведущим к Христу, дабы нам оправдаться верою» (Гал. 3:23–24). (3) Искусство законодателя состоит в указании должной меры для каждой из частей души в соответствии с их индивидуальными способностями.168

Моисей был живым законом, говорившим и действовавшим под влиянием милосердного Логоса. (168, 1) Поэтому и сумел он учредить у евреев прекрасное правление, основанное на благородном воспитании людей, всемерно прививая им навыки совместной жизни. Среди прочих иных обязанностей, Моисей выполнял и судейские, а они состоят в исправлении провинившихся и научении их правде. (2) Исполнительная власть находится в тесной связи с судебной, и заключается она в должном соизмерении наказания с виной и в обращении наказания в средство исправления души. (3) Можно сказать, что вся система воспитания Моисея была ориентирована на тех, кто в силах достичь совершенства, и стремилась приблизить остальных к ним. В этом состояла стратегия правителя. Искусство, содействующее тем, кто не лишен разума, есть проявление мудрости законодателя. Будучи весьма славным и царственным, искусство это склоняет людей к добру и направляет их на благой путь. (4) Поэтому философы только мудреца называют царем, законодателем, полководцем, мужем праведным, святым и другом Божиим.169 Но поскольку в Моисее мы находим соединение всех этих качеств, как о том свидетельствует Писание, то с полным на то основанием мы можем назвать его истинным мудрецом.

(169, 1) Мы сказали ранее, что, подобно тому, как пастух обязан смотреть за овцами, ибо «благой пастырь душу полагает свою за овец»^[170], законодательная наука, имея целью учить людей добродетели, пробуждает, насколько это возможно, все самое лучшее в человеческой душе, управляя человеческим стадом и заботясь о нем. (2) И если под стадом в известной притче Господа разумеется не что иное, как стадо человеческое, то отсюда следует, что сам Господь будет для этого единого стада внимающих ему овец (Ин. 10:16) и пастырем, и благим законодателем, и попечителем о нем, с помощью закона и Логоса разыскивающим и обретающим даже и одну потерянную овцу (Мф. 18:12). Ибо «закон духовен», – говорит апостол (Рим. 7:14), а значит, ведет к высшему счастью. (3) Он и является истинным законодателем, потому что не только заповедует доброе и прекрасное, но и в полной мере знает его. Закон, данный законодателем, является установлением, способным спасти тех, кто сведущ в правовой науке. Иными словами, сам закон есть установление, базирующееся на научном знании, ибо «слово Бога есть сила же и премудрость» (1Кор. 1:24). (4) Тот, «через кого дан закон» (Ин. 1:17), является и первым истолкователем Божественных заповедей, единородным Сыном Божиим, сущий в недре Отчем (Ин. 1:18).

(170, 1) Повинующиеся закону и обладающие каким-либо знанием его не могут не верить ему или не знать истины. Следовательно, неверующие, не желающие повиноваться закону и не исполняющие его предписаний, сами свидетельствуют этим, что истины они не ведают. (2) В чем корень неверия эллинов? Уважая Моисея за его учение и дела, они не в состоянии принять ту истину, что закон Моисея был дан самим Богом. (3) Но разве не передают Платон, Аристотель и Эфор, что Минос получал свои законы от Зевса, посещая каждые девять лет Зевсову пещеру? Не рассказывают ли они также, что и Ликург нередко посещал Аполлона Дельфийского для обучения искусству законодателя?^[171] Наконец, Хамелеон из Гераклеи в своем рассуждении «О пьянстве» и Аристотель в сочинении о государственном устройстве Локр не рассказывают ли, что Залевк Локрский получил свои законы от Афины?^[172] (4) Следовательно, те, кто ради возвеличивания эллинских законов утверждают о них то же, что и о пророчествах Моисея, и вместе с тем не желают признавать источник истины, который послужил первообразом для их собственных преданий, выказывают этим лишь свою неблагодарность.

XXVII. Dura lex sed lex

(171, 1) Не следует слушать и тех, кто, на основании того, что закон предусматривает наказание, считают его не вполне совершенным. В противном, случае и врач, изгоняющий болезнь из тела, не должен считаться благодетелем. Если же мы признаем его таковым, то не тем ли драгоценнее должен быть для нас тот, кто старается освободить от неправд нашу душу? Душа ведь дороже тела. (2) Не переносим ли мы ради телесного здоровья отсечения целых членов тела или прижиганий? Не принимаем ли мы для этого и горьких лекарств? А того, кто их предписывает, не называем ли спасителем и врачом? Не из зависти или ненависти к больному, но уступая необходимости, подсказанной ему его наукой, врач удаляет некие части тела, чтобы через соприкосновение с ними не заразились и здоровые; однако, никто из-за этого не обвиняет врачебную науку в жестокости. (3) Подобным же образом, когда в опасности наша душа, не перенесем ли мы мужественно изгнание, и денежные поборы, и тюремное заключение, лишь бы освободиться от сетей порока и ходить путями добродетели. (4) Закон, заботясь о тех, кто ему послушен, учит их благочестию, указывает, что они должны делать, предостерегает от совершения всякого рода проступков и налагает наказание даже за самое малое преступление. А когда замечает, что иной, дойдя до крайности, уже неисцелим, то ради заботы о прочих, дабы не заразились и они, осуждает его на смерть, подобно тому, как отнимают от тела пораженный член.173

(172, 1) «Будучи же судимы Господом, – говорит апостол, – наказываемся для нашего воспитания, чтобы не быть осужденными с миром» (1Кор. 11:32). (2) И еще ранее пророк сказал: «Наставляя, наставил меня Господь, смерти же меня не предал» (Пс. 117:18). «Ибо для научения тебя праведности наставлял он тебя, – говорит Писание, – и испытывал тебя, томил тебя голодом и сделал жаждущим в пустыне, дабы ты познал в сердце твоем оправдания и суды его, которые ныне я заповедую вам; и дабы узнал ты в сердце своем, что, как наставляет человек сына своего, так наставит тебя Господь Бог наш».174 (3) А о том, что наказание вразумляет нас, Писание говорит так: «Коварный, видя, сколь крепко наказывают негодного, и сам получает хороший урок» (Притч. 22:3), ибо «страх Господень есть род премудрости» (Притч. 22:4).

(173, 1) Величайшее и совершеннейшее благодеяние совершает тот, кто отклонит кого-нибудь от порока и направит его на правый путь к доброй жизни. Именно это и делает закон. (2) Отсюда следует, что если кто взят, например, за преступную страсть к наживе и неисправимо погряз во всяческой неправде, то палач, казня его, делает ему благо. (3) Но если закон может обратить к праведности людей неправедных, если они, конечно, пожелают слушаться его, то он нацелен на благо. Ведь он освобождает от тех зол, которые их окружают. (4) А избравшим жизнь правую и воздержную он обещает отплатить бессмертием. «Разуметь же закон есть дело благого размышления» (Притч. 9:10). И снова: «Люди злые не разумеют закона, ищущие же Господа сведущи во всяком благе» (Притч. 28:5).

(5) Провидение, которое всем правит, является одновременно царственным и благим. Этим определяются два пути спасения: будучи царственным, Провидение исправляет нас наказаниями; оказывая же благодеяния, оно свидетельствует о своем милосердии. (6) Не следует поэтому оставаться «сыном неверия» (Еф. 2:2), но надлежит «из мрака перейти к жизни»^[175], приклонить ухо свое голосу мудрости и сперва, из страха перед законом, стать рабами Бога, затем, из страха оскорбить Господа, верными его слугами, и наконец, поднявшись еще выше, быть причисленными к числу сынов Божиих. Когда же «любовь покроет множество грехов»^[176], исполнение благого намерения ожидает всякого, заслужившего права быть причисленным к избранным детям, именуемым друзьями Бога. Именно они растут своей любовью и поют гимн: «Господь да будет мне Богом».177

(174, 1) В своем Послании к евреям апостол изображает благодеяния закона в таких выражениях: «Вот ты называешься иудеем и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю Бога, и разумеешь лучшее, научаясь из закона; и уверен в себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины» (Рим. 2:17–20). (2) Он признает, следовательно, что закон сам по себе учит исполнению всего этого даже тех, которые не подчиняют свою жизнь его правилам, хотя и хвалятся, что они живут по закону. «Но блажен человек, который обрел мудрость, и смертный, который узнал разумение» (Притч. 3:13); ибо «из уст ее – то есть, премудрости – исходит справедливость, закон же и милость на языке носит» (Притч. 3:16).

(3) Закон и Евангелие – это дело одного и того же Господа, который есть «Божия сила и Премудрость».178 И страх, порожденный законом, есть благодеяние, обращающее к спасению. «Милосердие и вера и истина пусть не покидают тебя; обвяжи их вокруг твоей шеи» (Притч. 3:3). (175, 1) Подобно Павлу, пророчество стыдит иудеев за то, что они не разумеют закона: «Разрушение и пагуба на путях их, и пути мира они не познали» (Ис. 59:7–8; Рим. 3:16–17). «Нет страха Божия пред глазами их»^[179]. (2) «Называя себя мудрыми, обезумели» (Рим. 1:22). Мы знаем, что закон добр, если кто законно употребляет его^[180]; «желающие же быть законоучителями не разумеют, – говорит апостол, – ни того, о чем говорят, ни того, что утверждают».181 «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца, и доброй совести, и нелицемерной веры».182

XXVIII. Четыре части закона Моисея

(176, 1) Моисева философия подразделяется на четыре части: первая часть – это история; вторая – собственно законодательная. Эти две можно классифицировать как имеющие отношение к этике. Третья часть касается священнодействий (то есть созерцания видимой природы), (2) и, наконец, часть четвертая, которую Платон называет «созерцанием» поистине великих таинств, а Аристотель же – метафизикой, есть часть богословская. (3) Она же именуется у Платона диалектикой, например, в диалоге «Политик», где он определяет ее как науку, занятую рассуждением и объяснением сущностей.183 Каждый рассудительный человек должен хорошо владеть этой наукой, но не для того, чтобы добиться чего-либо в повседневной жизни, для чего и упражняются в ней нынешние диалектики, оттачивая свое софистическое умение, но для того, чтобы сообразно своим силам говорить или делать угодное Богу. (177, 1) Истинная диалектика, соединенная с истинной философией, оценивающая способности и испытывающая силы, возвышается до высшей сущности, которая всем правит, и даже дерзает достичь запредельного Бога, который превыше этого мира. И занята она не делами преходящими, но подлинным знанием о вещах божественных и небесных. Впрочем, отсюда и делам человеческим бывает истинная польза, ибо она учит нас тому, о чем следует говорить и как поступать. (2) Желая видеть нас подобного рода диалектиками, Писание наставляет нас: «Будьте опытными менялами»^[184], отвергая поддельные монеты, и принимая доброе серебро. (3) Диалектика представляет собой мыслительную способность (φρόνησις), обращенную на различение умопостигаемых вещей; она проявляет истинную природу вещей, достоверно и недвусмысленно показывая все, что подлежит каждой вещи, являясь той силой, которая различает роды объектов, выявляет особенности каждого из них и показывает нам каждую вещь в ее чистоте. (178, 1) Вот почему из всех наук она одна подводит к истинной мудрости, то есть к силе Божией, воистину гностической и совершенной в своем ведении вещей так, как они есть, свободной от всяческих страстей, и не лишенной помощи Спасителя, словом Божиим очищающего нас от неведения, в котором погрязла душа в результате плохого воспитания, и дарует нам способность тончайшего восприятия, благодаря которой

Ныне ты ясно познаешь и Бога и смертного мужа.185

(2) Именно он показал несомненным образом, как нам постичь самих себя, он, явивший Отца всего тем, кому пожелал в такой форме, чтобы человеческая природа могла постичь его. «Ибо никто не познал Сына, кроме Отца, ни Отца никто, кроме Сына или того, кому откроет Сын» (Мф. 11:27).

(179, 1) Справедливо сказал апостол, что он «через откровение узнал тайну, о чем выше и написал кратко и из чего вы, читая, можете усмотреть разумение тайны Христовой» (Еф. 3:3–4). (2) Оговорившись «из чего можете вы усмотреть», он намекнул, что некоторые не доросли еще до твердой пищи, но только до молока, да и то в нечистом виде.

(3) Веления закона открыты нам трояким^[186] образом. Они могут открыться в символе, через заповедь, которой надлежит следовать в праведной жизни, или же через пророчество. (4) Ясно, что различить этот троякий смысл Писания смогут только совершеннолетние в вере. Постижение смысла Писания не есть, по пословице, «один Микон».187 Но если вы желаете пройти весь круг божественных наук, то вам придется воспользоваться, насколько это возможно, строгим диалектическим методом.

XXIX. Заключение первой книги

(180, 1) Итак, прекрасно выразился египетский жрец у Платона: «О Солон, Солон! Вы, эллины, вечно останетесь детьми, ибо умы ваши не сохраняют ни единого предания, унаследованного от древних, и нет среди эллинов старца».188 (2) Под старцами же, полагаю, жрец этот разумел людей, знакомых с древними учениями, то есть нашей традицией. Напротив, юношами являются те, кто занят вещами сравнительно недавними, подобными тем, которые прежде всего интересуют эллинов и которые возникли лишь вчера или позавчера, а преподносятся ими как древние и почитаемые. (3) Потому и прибавил жрец: «Учения, поседевшие от времени», хотя возможно вам покажется эта варварская метафора и не очень складной. Впрочем, знающие люди на собственном опыте постигают искусство толкования. (4) Жрец говорит, что эллинские учения не многим отличаются от детских историй, то есть от сказок, сочиненных для детей. (5) Все эти истории он назвал «детскими», поскольку даже мудрейшие среди эллинов способны усмотреть в них лишь немногое. Учением, «поседевшим от старости», жрец обозначает древнейшее и истинное варварское предание. Противопоставляя ему «детские сказки», он указывает на искусственные элементы в более поздних учениях, поскольку они не подкреплены (подобно детским сказкам) преданием древности, а значит и мифы их и философия есть всего лишь детская игра.

(181, 1) Не иначе как некая сила по божественному вдохновению обратилась к Герме: «Видения и откровения необходимы лишь лицемерной душе, которая вечно задается вопросом, существуют ли эти вещи на самом деле или нет?»^[189] (2) Доказательства, основанные на разнообразных познаниях, дают устойчивое основание для аподиктических аргументов, хотя юные умы и витают в облаках.190

(3) Согласно Писанию, «заповедь благая – поистине светильник, закон – свет в пути; наставление обличает путь жизни».191 (4) «Закон – всем царь, – говорит Пиндар, – смертным и бессмертным».192 (5) В этих словах слышится голос законодателя. Нижеследующие стихи Гесиода говорят, как мне кажется, именно о Боге этого мира, хотя поэт скорее догадывался, нежели понимал смысл им передаваемого:

(6) Ибо такой для людей установлен закон громовержцем:

Звери, крылатые птицы и рыбы, пощады не зная,

Пусть поедают друг друга. Сердца их не ведают правды.

Людям же правду Кронид даровал – высочайшее благо.193

(182, 1) Говорит ли здесь поэт о врожденном законе, или же о том, который Бог даровал впоследствии, все равно выходит, что естественный закон и закон заповедей и установлений, данный через откровение, тождественны, являя собой один и тот же закон. Вот почему и Платон в «Политике» говорит, что в действительности есть только один и единственный законодатель. В «Законах» же он утверждает, что один и наилучший мог внести во все внутреннюю гармонию.194 Все это указывает на единый закон и единого Бога. (2) Очевидно, Моисей имеет в виду Господа, когда он говорит о завете: «Вот я, завет мой с тобою». (Быт. 17:4). О Завете он упоминает и ранее, добавляя, что не следует искать его в записанном виде. Этот Завет есть создатель космоса, который все расположил в должном порядке. И называется он Θεóς, поскольку является источником всякого установления (θέσιν). (3) В Проповедях Петра^[195] Господь также именуется Законом и Логосом.

На этом заканчивается первая книга наших Стромат, гностических заметок для памяти, посвященных истинной философии.