I век
Игнатий Богоносец, священномученик (~35-107)
"Для них есть только один врач, телесный и духовный, рожденный и нерожденный, Бог во плоти, в смерти истинная жизнь, от Марии и от Бога, сперва подверженный, а потом не подверженный страданию, Господь наш Иисус Христос" (ИгнАн_Еф. 32-33)
"Ибо Бог наш Иисус Христос, по устроению Божьему, зачат был Мариею из семени Давидова, но от Духа Святого" (ИгнАн_Еф. 72)
"С этого времени стала падать всякая магия, и все узы зла разрываться, неведения проходить, и древнее царство распадаться: так как Бог явился по-человечески для обновления вечной жизни" (ИгнАн_Еф. 77)
II век
Иустин Философ, мученик (~100-165)
Он имеет прийти с вышних небес и опять возвратится в то же место, дабы вы признали Его и Богом свыше пришедшим и человеком, бывшим среди человеков и имеющим опять прийти, когда воззрят на Него и восплачут пронзившие Его.
самим Словом, Которое приняло видимый образ, сделалось человеком и нареклось Иисусом Христом.
<…>
у Отца всего есть Сын, Который, будучи первородное Слово Божие, есть также Бог. И Он прежде в виде огня и в бестелесном образе являлся Моисею и другим пророкам, а ныне, во времена владычества вашего, как я выше сказал, сделался человеком от Девы, по воле Отца, для спасения верующих Ему, и претерпеть уничижение и страдание, чтобы смертью и воскресением своим победить смерть.
Ибо мы, после Бога, почитаем и любим Слово нерожденного и неизреченного Бога, потому что Оно также ради нас сделалось человеком, чтобы сделаться причастным нашим страданиям и доставить нам исцеление.
Тертуллиан (~155-220)
Плоть же не есть Бог, так как о ней сказано: Святое наречётся Сыном Божиим. Но Тот, Кто в ней родился, есть Бог, о Котором и псалом [говорит]: Ибо Бог родился в ней человеком и создал её по воле Отца (Пс.86:5). Какой же Бог в ней родился? – [Ясно, что] Слово и Дух, Который вместе со Словом рождён по воле Отца (de voluntate Patris)95. Стало быть, Слово во плоти. Тогда и это надлежит исследовать, каким образом Слово стало плотью: как бы превратилось во плоть или облеклось в неё? Конечно же, Оно облеклось, ведь необходимо верить, что Бог неизменен и не меняет Своей формы, ибо Он вечен. Превращение же есть уничтожение прежнего, ведь всё, что превращается в иное, перестаёт быть тем, чем было, и начинает быть тем, чем не было. Однако Бог не перестаёт быть [Богом] и не может стать иным. Слово же есть Бог и Слово Господне пребывает вовек (Пс.116:2), и именно благодаря сохранению Своей формы. Если Оно не допускает превращения, следовательно, надо понимать, что [Слово] так «стало плотью», что Оно существовало, являлось и было доступно зрению во плоти и осязалось посредством плоти, поскольку и всё прочее воспринимается таким образом. Ведь если Слово стало бы плотью благодаря превращению и изменению сущности, то Иисус уже был бы одной сущностью из двух – из плоти и Духа; и был бы некой смесью, наподобие электра, который состоит из золота и серебра, и был бы и ни «золотом», то есть Духом, ни «серебром», то есть плотью, так как одно, перейдя в другое, образует нечто третье. Следовательно, и Иисус не будет Богом, так как Тот, Кто стал плотью, перестал быть Словом, но не стал Он и человеком, то есть плотью; ведь плоть перестала бы быть самой собой, если бы стала Словом. Таким образом, из обоих происходит нечто среднее, скорее нечто третье, нежели они оба. Но ведь мы находим, что Он прямо назван Богом и Человеком, как и сам псалом [это] подтверждает: Ибо Бог родился в ней человеком и создал её по воле Отца (Пс.86:5). Ясно, что Он во всех отношениях является Сыном Божиим и Сыном Человеческим, поскольку, без сомнения, Он есть Бог и Человек согласно двум Своим сущностям, которые различаются по своим особенным свойствам, потому что и Слово есть ничто иное как Бог, и плоть – ничто иное как Человек. Так и Апостол говорит о той и другой Его сущности: Который родился от семени Давидова по плоти (это будет Человеком и Сыном Человеческим) и открылся Сыном Божиим по Духу (это будет Бог и Слово Божие) (Рим.1:3–4). Мы видим двоякое состояние, которое образовалось не благодаря смешению, но благодаря соединению [двух природ] в одном Лице;
III век
Пётр Александрийский, священномученик (II век - 311 год)
Итак, из святых Пророков и всех, как я сказал, равно благочестиво и праведно в законе Господа пребывающих, со всем народом справлявших Пасху, по уставу и благоговейно, Господин всей видимой и невидимой твари, Единородный Сын и Слово, Единосущный Отцу и Духу Святому по божественности, Господь наш и Бог, Иисус Христос во исполнение времени, по плоти рожденный от Святой Славной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы и воистину Богородицы Марии, видимый на земле и единосущный по человеческой природе людям, воистину пребывающий как человек, и Сам с народом в годы до проповедания законно и благоговейно справлял Пасху (и) ел по уставу агнца. Ведь Он пришел не нарушить Закон или (устранить учение) Пророков, но исполнить их, (так) сказал Спаситель Сам в Евангелии (см. Мф.5:17).
Все знаки, сколько Он их подал, и (выражения) силы показывают, что Он был вочеловечившийся Бог; и то и другое показывает, что Он был Бог по природе и стал Человеком по природе
IV век
Афанасий Великий, святитель (~295-373)
Для сего-то Господь и родился, и явился человеком, и умер и воскрес, делами Своими унижая и помрачая дела когда-либо живших людей, чтобы от всего того, чем бы ни были предубеждены люди, отвлечь их, и научить ведению истинного Отца Его, как и Сам говорит: «прииде... взыскати, и спасти погибшаго» (Мф.18:11; Лк.19:10).
16) поскольку мысль человеческая однажды ниспала в чувственное, то Слово благоволило соделать Себя видимым, посредством тела, чтобы, став человеком, обратить на Себя внимание людей, отвлечь к Себе чувства их, и когда увидят Его человеком, теми делами, какия производит Он, убедить их наконец, что Он – не только человек, но и Бог, Слово и Премудрость истинного Бога.
<…>
И как, пребывая в целой твари, хотя по сущности Он вне всего, однако же, силами Своими присущ во всем, все благоустрояя, на все и во всем простирая Свое промышление, оживотворяя и каждую тварь и все твари в совокупности, объемля целую вселенную, и не объемлясь ею, но весь всецело пребывая в едином Отце Своем; так, и в человеческом пребывая теле, и Сам оживотворяя его, вне всякого сомнения, оживотворял и вселенную, пребывал во всех тварях, и был вне вселенной, давал познавать Себя в теле делами, и не переставал являть Себя в действиях на вселенную.
<…>
…Божие Слово в человеке. Оно не связывалось телом; а напротив того, Само наипаче обладало им; посему, и в теле Оно было, и находилось во всех тварях, и было вне существ, и упокоевалось в Едином Отце. И, что чуднее всего, провождало жизнь, как человек, все оживотворяло, как Слово, и сопребывало со Отцом, как Сын.
<…>
18) Посему, когда богословствующие о Слове говорят, что Оно ест, пиет, и родилось; тогда знай, что тело, как тело, родилось и питалось приличною пищею, само же сопребывающее в теле Божие Слово, все благоустрояя, и тем, что совершало Оно в теле, показывало в Себе не человека, но Божие Слово. Говорится же это о Нем потому, что тело, которое вкушало пищу, родилось, страдало, было телом не кого-либо другого, но Господа. И поскольку Господь стал человеком; то прилично было говорить о Нем и это, как о человеке, чтобы явствовало, что действительно, а не мечтательно, имеет Он тело.
(Слово о воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти, глава 3)
Он соделал, что и самая тварь не умолчала, но, что всего чуднее, во время смерти, лучше же сказать, во время торжества Его над смертию, то есть, на кресте, вся тварь исповедала, что познаваемый и страждущий в теле не просто есть человек, но Божий Сын и Спаситель всех.
<…>
Притом, если они и страдали, то были такие же люди, каковы и все мы, по сходству природы. Но Тот, Кого Писания изображают страждущим за всех, именуется не просто человеком, но Жизнию всех, хотя и был подобен людям по естеству. Ибо сказано: узрите «Живот» ваш «висящ пред очима» вашима (Втор.28:66); и: «род Его кто исповесть?» (Ис.53:8; сн. Деян.8:33) Изучив родословие всех святых, можно о каждом с самого начала рассказать: кто он, и от кого произошел; но родословие Того, Кто соделывается Жизнию, слово Божие именует неисповедимым. Посему о ком же говорить это божественные писания? Или чем Он так велик, что столько предвозвещают о Нем Пророки?
Но в Писаниях не найдешь никого иного, кроме общего всех Спасителя, Божия Слова, Господа нашего Иисуса Христа. Ибо Он произошел от Девы, явился на земли человеком, и родословие Его по плоти – неисповедимо; потому что никто не может наименовать Отца Его по плоти, так как тело Его не от мужа, но от одной Девы.
(Слово о воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти, глава 6)
Ефрем Сирин, преподобный (~306–373)
Ибо один есть Бог, явившийся в мир в теле. Слава Его возвещала о Божеском естестве, которое от Отца, и тело Его возвещало о человеческом естестве, которое от Марии; оба же естества сошлись и соединились в одной ипостаси. Единственный от Отца – единородный и от Марии. И кто разделяет в Нем естества, тот отделен будет от Царства Его, и кто сливает их, тот лишен будет жизни Его. Кто отрицает, что Мария родила Бога, тот не увидит славы Божества Его, и кто отрицает, что носил Он безгрешную плоть, тот не получит спасения и жизни, даруемой через тело Его. Сами дела свидетельствуют, и Божеские силы Его научают рассудительных, что Он – Истинный Бог. А страдания Его показывают, что Он – истинный человек. Одного и Того же исповедую Совершенным Богом и совершенным человеком, в двух естествах, ипостасно или лично соединенных, познаваемых нераздельно, неслиянно и неизменно, облекшимся в плоть, одушевленную словесной и разумной душой, и соделавшимся нам подобострастным во всем, кроме одного греха. Один и Тот же есть земной и Небесный, временный и Вечный, подначальный и Безначальный, Безлетный и подлежащий времени, созданный и Несозданный, страдательный и Бессмертный, Бог и человек, в том и другом совершенный, Один в двух естествах и в двух один. Божество и плоть пребывают в одной ипостаси и в одном Лице нераздельно и неслиянно.
(Слово на Преображение Господа и Бога Спасителя нашего Иисуса Христа)
И речь Архангела подтверждает, что Божество осенило Деву не для чего иного, как для того, чтобы родился Человек, потому что Господь мог мгновенно явиться целой земле, если бы не вознамерился пожить с человеками, действительно соединясь с человеком.
Вглядись в бисер, и найдешь указание на два естества: в его блеске указание на Божество, в белизне – на воспринятое [т.е - Человечество - прим. ].
Кто пред Твоим честным Крестом хоть каплю усомнился
Во человечестве Твоем и пред Твоим величьем
Не принял веры в Божество Твое? Я две природы
В Тебе признал: Ты человек и Бог единосущно.
(О Воскресении, смерти и сатане)
Василий Великий, святитель (~329-379)
Итак, нам предстоит выяснить, какую часть истины можно отразить в этом рассуждении, даже если ум не в состоянии приблизиться к природе непостижимого, и слову затруднительно выразить природу, которая соответствовала бы тому, что хоть как-то доступно для мысли. Бог [явился] на земле, Бог [жил] среди людей, беседуя с ними уже не из «огня" (Исх 3:2), не во «[гласе] трубном» (Исх. 19:19), не на «дымящейся горе» (Исх 19:18), не во «мраке« (Исх. 20:21), не в «буре" (Евр. 12:18), приводящей в трепет души внимающих законодателей, но посредством [Своего] тела кротко и ласково, [как] с родными. Бог [явился] во плоти, действуя уже не на расстоянии, как [это было] с пророками, но сделав человеческую природу сросшейся и соединенной с Самим Собой и, таким образом, возведя к Себе все человечество через посредство сродственной нам Своей плоти. Но могут сказать, как это через одного Источник света пришел ко всем? Или каким образом Божество [явилось] во плоти? А вот так, как и огонь в железе[1]: не переменяя место, но уделяя [свою силу]. В самом деле, огонь не переходит туда, где находится железо, оставаясь на своем прежнем месте, но уделяет ему свою собственную силу, так что и сам не умаляется от этой передачи, и всецело наполняет собой то, что становится ему причастным. Вот таким образом и Бог Слова одновременно и не удалился от Самого Себя «и обитал с нами» (Ин 1:14), не претерпел никакого изменения, «и Слово стало плотью» (Ин 1:14). И небо не опустело от Содержащего [его], и земля восприняла в свое лоно Небесного. Не примысливай [здесь] какого-то ниспадения Божества, ибо Ему не свойственно переходить с места на место, подобно телам. И не воображай себе, что Божество изменилось и превратилось в плоть, ибо то, что бессмертно, неизменно. Но могут спросить, почему же Бог Слово не преисполнился телесной немощью? На это мы ответим: так же, как и огонь не воспринимает свойств железа. Железо черное и холодное, тем не менее, когда его накаливают, оно принимает форму огня, само становясь светоносным, но не делая огонь черным, становясь пылающим, но не охлаждая пламени.
Так же и человеческая плоть Господа сама стала причастной Божеству, но не сообщила Божеству своей немощи. С другой стороны, не следует считать, что Божество действует совершенно так же, как и этот чувственный огонь. Но ты воображаешь себе [какое-то] страдание у Бесстрастного, которое происходит от человеческой немощи, и недоумеваешь, каким это образом тленная природа остается нетронутой из-за приобщения к Богу? Узнай же Таинство. Бог [явился] во плоти для того, чтобы умертвить гнездившуюся [в ней] смерть. Ибо как спасительное лекарство, усвоенное телом, побеждает губительные [яды], или как царящая в помещении тьма рассеивается при внесении света, так же и господствовавшая над человеческой природой смерть уничтожилась присутствием Божества. И как лед в воде, все время, пока ночь и тень, подчиняет себе водное естество, когда же пригреет солнце, он тает от [его] лучей, так же и смерть царствовала до пришествия Христова. Когда же воссияла «благодать Божия и спасительная» (Тит. 2:11), и взошло «Солнце правды» (Мал. 4:2), тогда «поглощена была смерть победою» (1Кор. 15:54), не выдержав приближения Истинной Жизни.
<…>
волхвы, следуя пророчеству, принесли [Христу] как царю – золото, как смертному человеку – смирну, а как Богу – ладан.
(Гомилия на Рождество Христово, глава 1)
Иоанн Златоуст, святитель (~347-407)
Вижу таинство необычайное и чудное: пастыри оглашают слух мой, произнося не пустынную песнь, но воспевая небесный гимн. Ангелы поют, архангелы воспевают, херувимы взывают, серафимы славословят, все торжествуют, видя Бога на земле и человека на небесах, высокого – внизу, по Его домостроительству, и низкого – вверху, по (Божию) человеколюбию. Сегодня Вифлеем уподобился небу, вместо звезд приняв поющих ангелов, а вместо солнца неизъяснимо вместив Солнце правды. Не исследуй, как это; где хочет Бог, там побеждается порядок природы. Он восхотел, возмог, нисшел и спас; все повинуется Богу. Сегодня рождается Сущий, и Сущий становится тем, чем Он не был; будучи Богом, Он делается человеком, не переставая быть Богом; не теряя божества, Он стал человеком, и, с другой стороны, не чрез постепенное преспеяние из человека сделался Богом, но, будучи Словом, Он стал плотью, так что естество Его осталось неизменным по своему бесстрастию.
(Слово на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа)
Этим именем разрушена смерть, связаны бесы, отверсто небо, открыты двери рая, ниспослан Дух, рабы сделались свободными, враги – сынами, чужие – наследниками, люди – ангелами. Что я говорю: ангелами? Бог стал человеком, и человек Богом; небо приняло естество земное, и земля приняла Сидящего на херувимах среди воинств ангельских; отнято средостение, разрушена ограда, соединено разделенное, рассеян мрак, воссиял свет, поглощена смерть.
(Беседы на псалмы, беседа 6, псалом 8)
Если они, относительно места и времени, кое-что написали различно, то это нисколько не вредит истине их повествований, что мы и попытаемся, с Божьею помощью, доказать впоследствии. Теперь же просим вас заметить, что в главном, заключающем основание нашей жизни и составляющем сущность проповеди, они нигде один с другим ничуть не разногласят. В чем же именно? В том, что Бог стал человеком, творил чудеса, был распят, погребен, воскрес, вознесся на небо и придет судить; что Он дал спасительные заповеди, ввел закон, не противный ветхозаветному; что Он – Сын, единородный, истинный, единосущный Отцу, и тому подобное. Во всем этом мы находим у евангелистов полное согласие.
(Беседы на Евангелие от Матфея, беседа 1)
для посредствования благословения нужен был первосвященник, по природе происходивший из рода Авраама, а по достоинству высший пророков, безгрешный и кроткий, способный переносить страдания, а в опасностях могущий взывать к Богу: «но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк.14:36). Рождается для этого Христос, принимая не ангельскую природу, так как не от рода ангельского обещал Бог людям благословение, а от семени Авраама, подобного тем, которые получили обетование.
То же надобно сказать и о Единородном. Когда увидим мы, что небесные завесы поднялись и Царь Ангелов сходит оттуда, окруженный небесными сонмами, тогда зрение представит нам это чудо в большем виде; да и каково, подумай, увидеть, что наша [человеческая] природа носится на Херувимах и окружена всей ангельскою силою!
(Беседы о бессилии дьявола, беседа 1)
Григорий Богослов (Назианзин), святитель (~325-389)
Да не обольщают они других и сами да не обольщаются, приемля, что человек Господень, как они говорят, лучше же сказать, Господь наш и Бог, не имеет ума. Мы не отделяем в Нём человека от Божества, но учим, что один и тот же прежде не человек, но Бог и Сын Единородный, предвечный, не имеющий ни тела, ни чего-либо телесного, а, наконец, и человек, восприятый для нашего спасения, подлежащий страданию по плоти, бесстрастный по Божеству, ограниченный по телу, не ограниченный по духу; один и тот же земной и небесный, видимый и умопредставляемый, вместимый и невместимый, чтобы всецелым человеком и Богом воссоздан был всецелый человек, падший под грех.
Если кто не признаёт Святую Марию Богородицей, то он отлучён от Божества. Если кто говорит, что Христос, как чрез трубу, прошёл чрез Деву, а не образовался в ней Божески вместе и человечески, – Божески, как родившийся без мужа, человечески, как родившийся по закону чревоношения, – то и он также безбожен. Если кто говорит, что в Деве образовался человек и потом уступил место Богу, то он осуждён, ибо это значит не рождение Бога признавать, но избегать рождения. Если кто вводит двух сынов – одного от Бога и Отца, а другого от Матери, а не одного и того же – то да лишится он усыновления, обещанного право верующим. Ибо хотя два естества – Бог и человек (как в человеке душа и тело), но не два сына, не два Бога (как и здесь не два человека, хотя Павел наименовал человеком и внешнее и внутреннее в человеке (2Кор.4:16)). Кратко сказать: в Спасителе есть иное и иное[2], потому что не тождественны невидимое с видимым и довременное с тем, что под временем; но не имеет в Нём места иной и иной[3]. Сего да не будет! Ибо то и другое в срастворении – и Бог вочеловечился, и человек обожился, или как ни наименовал бы кто сие. Когда же говорю: иное и иное, разумею это иначе, нежели как должно разуметь о Троице. Там Иной и Иной, чтобы не слить нам Ипостасей, а не иное и иное; ибо Три [Ипостаси] по Божеству суть едино и тождественны.
Если кто говорит, что во Христе Божество, как в пророке, благодатно действовало, а не существенно было сопряжено и сопрягается, то он да не будет иметь в себе лучшего вдохновения, а, напротив того, да исполнится противного! Если кто не поклоняется Распятому, то он да будет анафема и да причтётся к богоубийцам. Если кто говорит, что Христос стал совершен чрез дела и что Он, или по крещении, или по воскресении из мертвых, удостоен усыновления (подобно как язычники допускают богов сопричтённых) – да будет анафема: ибо то не Бог, что получило начало или преуспевает, или усовершается, хотя и приписывается сие Христу (Лк.2:52), относительно к постепенному проявлению. Если кто говорит, что теперь отложена Им плоть и Божество пребывает обнажённым от тела, а не признаёт, что с воспринятым человечеством и теперь пребывает Он, и придёт, – то да не узрит таковой славы Его пришествия! Ибо где теперь тело, если не с Воспринявшим оное? Оно не в солнце, как пустословят манихеи, положено, чтобы прославиться бесславием; оно не разлилось и не разложилось в воздухе, как естество голоса, и излияние запаха, и полёт не останавливающейся молнии. Иначе как объяснить то, что Он был осязаем по воскресении (Ин.20:27) и некогда явится тем, которые Его пронзили (Ин.19:37)? Божество само по Себе невидимо. Но, как думаю, Христос придёт, хотя с телом, впрочем, таким, каким явился или показался ученикам на горе, когда Божество препобедило плоть. Но как сие говорим в отклонение подозрения, так и следующее пишем в исправление нововведения.
Если кто говорит, что плоть сошла с неба, а не от земли и не от нас – да будет он анафема. Ибо слова Писания: вторый человек с небесе, и: яков небесный, тацы же и небеснии (1Кор.15:47–48), и: никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын Человеческий (Ин.3:13), и тому подобные должно разуметь сказанными по причине соединения с небесным; так же как и сказанное, что всё стало Христом (1Кор.8:6) и что Христос вселяется в сердца наши (Еф.3:17), относится не к видимому, но к умосозерцаемому в Боге, потому что срастворяются как естества, так и наименования и переходят одно в другое по закону теснейшего соединения.
Если кто понадеялся на человека, не имеющего ума, то он [и сам] действительно не имеет ума и не достоин быть всецело спасён; ибо невосприятое не уврачёвано; но что соединилось с Богом, то и спасается. Если Адам пал одной половиной, то и воспринята и спасена одна половина. А если пал всецелый, то со всецелым Рождшимся соединился и всецело спасается. Посему да не завидуют нам во всесовершенном спасении и да не приписывают Спасителю одних только костей, жил и облика человеческого. Если он человек, не имеющий души, то сие говорят и ариане, чтобы приписать страдание Божеству, так как что приводило в движение тело, то и страдало. Если же Он человек, имеющий душу, то, не имея ума, как мог быть человеком? Человек не есть животное неразумное. И необходимость потребует допустить, при образе и покрове человеческом, душу какого-нибудь коня, или вола, или другого животного неразумного. А таково будет и спасаемое. Итак, я обманут самой Истиной и превозношусь, когда почтен другой. Если же Он человек разумный, а не лишённый ума, то да умолкнут безумствующие.
Но говорят: «Вместо ума достаточно Божества». Что же мне до этого? Божество с одной плотью ещё не человек, а также и с одной душой или с плотью и душой, но без ума, который преимущественно отличает человека. Итак, чтобы оказать мне совершенное благодеяние, соблюди целого человека и присоедини Божество. Но говоришь: «Он не совмещал в Себе двух совершенных». Не совмещал, если представляешь сие телесообразно. Сосуд величиной в один медимн не вместит двух медимнов; также место, занимаемое одним телом, не вместит двух или более тел. Если же представляешь сие как мысленное и бестелесное, то смотри: и я вмещаю в себе душу, и слово, и ум, и Духа Святого; и ещё прежде меня мир сей, то есть эта совокупность видимого и невидимого, вмещал в себе Отца и Сына и Святого Духа. Такова природа всего умопредставляемого, что оно не телесообразно и неразделимо соединяется и с подобным себе, и с телами. И многие звуки вмещаются в одном слухе, и зрение многих помещается на одних и тех же видимых предметах, а обоняние – на тех же обоняемых; но чувства не стесняются или не вытесняются одно другим, и ощущаемые предметы не умаляются от множества ощущающих.
Притом как ум человека или Ангела можно назвать совершенным в сравнении с Божеством, так чтобы присутствием большего вытеснялось другое? Нельзя назвать совершенным какое-нибудь освещение в сравнении с солнцем и небольшую влагу в сравнении с рекой. Возьмём для примера что-нибудь маловажное – освещение дома и земную влагу, чтобы таким образом совместились предметы большие и совершеннейшие. Ибо как совместят в себе две совершенные вещи, дом – освещение и солнце, а земля – влагу и реку? Рассмотрим сие, потому что предмет сей действительно достоин великого внимания. Разве не знают, что совершенное относительно к одному может быть несовершенным в отношении к другому, как, например, несовершенны холм в отношении к горе, зерно горчичное в отношении к бобу или к другому какому из больших семян, хотя само оно и называется бо́льшим в сравнении с семенами однородными; или, если угодно, Ангел в отношении к Богу и человек к Ангелу. Посему наш ум есть нечто совершенное и владычественное, но только относительно к душе и телу, а не просто совершенное; относительно же к Богу он есть нечто рабское и подчинённое, а не равновладычественное и неравночестное. И Моисей – бог фараону и раб Божий, как написано (Исх.7:1; Чис.12:7). И звёзды светят ночью, но при солнце скрываются, так что днём нельзя их и заметить. И небольшой светильник, поднесённый к большему горящему костру, не исчезает, и невидим, и неразличим, но всё представляется одним костром, потому что превозмогающее препобеждает.
Но ты говоришь: «Ум наш осуждён». Что же плоть? Разве не осуждена? Или отринь и плоть – но причине греха, или допусти и ум – ради спасения. Если воспринято худшее, чтобы оно освятилось воплощением, почему не быть воспринятым лучшему, чтобы оно освятилось вочеловечением? Если брение приняло в себя закваску и соделалось новым смешением, то, как же, о мудрые, не принять в себя закваску образу и не сраствориться с Богом, обожившись чрез Божество? Присовокупим и следующее. Если ум, как греховный и осуждённый, совершенно презрен, и потому воспринято тело, а ум оставлен, то извинительны погрешающие умом. Ибо, по словам твоим, Божие свидетельство ясно показало невозможность уврачевать его. Скажу ещё более: ты, превосходнейший, как кланяющийся плоти, тогда как я кланяюсь человеку, бесчестишь мой ум для того, чтобы с плотью связать Бога, как будто бы ни с чем иным не связуемого, и для сего отъемлешь средостение. А как рассуждаю я – человек нелюбомудрый и неучёный? Ум соединяется с умом, как с ближайшим и более сродным, а потом уже с плотью при посредстве ума между Божеством и дебелостью.
Какую же у них видим причину вочеловечения, или (как они говорят) воплощения? Если ту, чтобы вместился Бог, иначе не вместимый и во плоти, как бы под завесой, беседовал с людьми, то это будет у них одна нарядная личина и зрелищное лицедейство. Не говорю уже о том, что можно было иначе беседовать с нами, как прежде в купине огненной и в человеческом образе. Если же ту, чтобы разрушить осуждение греха, освятив подобное подобным, то нужны были Ему как плоть ради осуждённой плоти и душа ради души, так и ум ради ума, который в Адаме не только пал, но, как говорят врачи о болезнях, первый был поражён. Ибо что приняло заповедь, то и не соблюло заповеди; и что не соблюло, то отважилось и на преступление; и что преступило, то наиболее имело нужду в спасении; а что имело нужду в спасении, то и воспринято. Следовательно, воспринят ум.
Итак, сие, против их воли, показано теперь с геометрической, как говорят они, необходимостью и строгими доводами. А ты поступаешь подобно тому, как если бы у человека, который повредил себе глаз и потом повредил ещё ногу, вылечил ты ногу и глаз оставил невылеченным; или если бы когда живописец написал что-нибудь худо, написанное заменил ты другим, а живописца не тронул, как сделавшего своё дело. Если же, вынужденные этими умозаключениями, прибегают они к той мысли, что Богу и не восприняв ума можно было спасти человека, то скажем: конечно, Ему можно было спасти человека и не восприняв плоти, единым хотением, так, как и всё прочее, Он производит и производил без тела. Посему вместе с умом отними и плоть, чтобы тебе в своём безумии дойти до совершенства. Но они вводятся в обман Писанием и потому прибегают к плоти, не зная образа выражения обыкновенно свойственного Писанию. Вразумим их и в этом. Что Христос в Писании везде называется человеком и Сыном Человеческим, нужно ли говорить о сем людям знающим?
(101. К пресвитеру Кледонию, против Аполлинария первое)
само Божие Слово, превечное, невидимое, непостижимое, бестелесное, начало от начала, свет от света. Источник жизни и бессмертия, отпечаток первообразной Красоты, печать непереносимая, образ неизменяемый, определение и слово Отца, приходит к Своему образу, носит плоть ради плоти, соединяется с разумной душой ради моей души, очищая подобное подобным; делается человеком по всему, кроме греха. Хотя чревоносит Дева, в которой душа и тело предочищены Духом (ибо надлежало и рождение почтить, и целомудрие предпочесть); однако же произошедший есть Бог и с воспринятым от Него (человеческим естеством — прим.) – единое из двух противоположных – плоти и Духа, из которых Один обожествил, а другая обожествлена.
(Слово 38, На Богоявление или на Рождество Спасителя)
Ибо во Христе два естества; а потому в отношении к обоим естествам имена Бог и Отец употребляются частью собственно, частью же не собственно, и противоположно тому, как говорится это о нас; потому что Бог есть наш Бог собственно, но Отец наш – не собственно. И это-то само, то есть сочетание имен, и притом имен, из которых одни другими заменяются по причине соединения естеств, вводит в заблуждение еретиков. А доказательством такой замены служит то, что когда естества различаются в понятиях, тогда разделяются и имена.
(Слово 30, о Богословии 4-е, о Боге Сыне 2-е)
Сильвестр I, святитель (314-335)
А таков и есть Господь наш Иисус Христос , рожденный не по обычаю и закону естества, но из чистой и святой девической утробы, подобно тому, как Адам произошел из незараженной грехом земли. И как Адам был оживлен дуновением божественным, так и Сей воплотился под действием Духа Святого, сошедшего на Пресвятую Деву, и стал совершенным Богом и совершенным человеком – во всем кроме греха, имеющим два естества – Божеское и человеческое, но в одном лице; и поэтому человеческая природа страдала за нас, а Божество оставалось бесстрастным.
Когда дерево, озаренное лучами солнца, подсекается топором, то с подсекаемым деревом луч солнечный не подсекается. Так и человечество Христово, соединенное с Божеством, если и претерпело страдания, то эти страдания не коснулись Божества.
Иларий Пиктавийский, святитель (315-367)
Тот не знает собственной жизни, кто не признает в Иисусе Христе как истиннаго Бога, так и истиннаго человека. Равно опасно отрекаться Христа Иисуса, или Духа Божия, или плоти тела нашего. «Всякь убо, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесехь. А иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех» (Матф. 10, 32–33). Сие говорило Слово, соделавшееся плотию, сему учил человек Иисус Христос, Господь славы, для спасения Церкви сам соделавшись посредником в том самом таинстве, коим Он посредствовал между Богом и человеком. Он один – в обоих, соединенных между собою, естествах; в каждом из них один и тот же, однако ж так, что, будучи в котором-либо одном из обоих, Он не теряет и другаго, дабы раждаемый человек не престал быть Богом, или обратно, пребывая Богом, не престал быть человеком. Посему блаженство истинной веры в том состоит, чтобы проповедывать Бога и человека, и исповедывать плоть и Слово, и что Бог знает, что Он есть и человек, и что плоти не неведомо, что она есть и Слово.
все же помните, что Тот, Кто умер и воскрес к жизни , был одним, Христом Иисусом. Ибо Он одна Личность - Бог и человек. Ибо Он, будучи двумя природами, соединенными [в одной Личности] для этого Посредничества, является полной реальностью каждой природы, пребывая в каждой.
Я вынужден был кратко остановиться на этом, чтобы мы не забыли, что Господь наш Иисус Христос рассматривается как одна Личность двух природ, поскольку Он, пребывая в образе Божием, принял образ раба, в котором Он был послушен даже до смерти.
Григорий Нисский, святитель (331-394)
То же что единосущно приобретает тождественность; то что разносущностно наоборот. И хоть и неизреченным соединением обе одно, но не природой, по причине неслиянности. Итак Христос две существующие природы (Χριστὸς δύο ὑπάρχων φύσεις), но один в них воистину познаваемый, единственное имеющий сыновства лице.
(PG 46, col. 1112C / Послание к монаху Филиппу)
Если в противоположных свойствах наблюдается природа того и другого, я имею в виду [природа] плоти и Божества, то как же две природы будут одной? (πῶς μία αἱ δύο φύσεις εἰσίν )
(Против Апполинария / GNO. T. 3. Pt. 1. P. 196. 3-5)
Амвросий Медиоланский, святитель (339-397)
Чему служат таинственные дары в убогой пещере, если не нашему познанию различия плоти и божества во Христе? Он зрится как человек и почитается как Господь; Он лежит в пеленах, но сияет в звёздах; колыбель указывает на рождение, а звёзды – на господство; плоть пеленается, а господству служат ангелы. Не утрачивается достоинство природного величия, и утверждается истинность принятой плоти.
<…>
Он добавил: Богу Моему и Богу Вашему, хотя Сын и Отец одно (Ин.10:30) и Отец Сыну по свойству природы, но нам Бог стал Отцом через Сына не по закону природы, но благодати. Очевидно, здесь указывается на две природы во Христе – божественную и плотскую: божество – от Отца, а плоть – от матери; одна, существовавшая до всего, другая от Девы. Он назвал Его сначала Отцом как Сын, а затем – Богом как человек.
<…>
Хотя мы читаем: Распяли Господа славы (1Кор.2:8), не будем думать, что Он был распят в Своей славе, но поскольку Он и Бог, и Человек – по божественной природе Бог, по воспринятой плоти Человек, Иисус Христос, – сказано, что распят Господь славы, ведь Он причастен обеим природам, то есть божественной и человеческой. По природе человеческой Он претерпел страдание, чтобы в равной степени быть названным и Господом славы, Который пострадал, и Сыном Человеческим, сшедшим с небес (Ин.3:13)
<…>
И то, и другое верно; и то, и другое наполнено смыслом: тот, кто ниже, не боится, а Тот, Кто выше, чувствует человеческий страх. Ведь один как человек не знает о тяжести смерти, а другой как Бог обнаруживает бренность плоти, будучи в теле, чтобы предотвратить нечестие отрицающих тайну воплощения. Он сказал это, но Манихей не поверил, Валентин отверг, а Маркион счёл видением.
<…>
Будем же соблюдать различение божественной природы и плоти. Один Сын Божий говорит и в той и в другой природах, потому что в Нём две природы. Хотя говорит всегда Один и Тот же, но каждый раз по-разному. Обращай внимание то на Его божественную славу, то на человеческие страдания. Как Бог Он говорит о божественном, потому что Он – Слово Божье; а как человек – о человеческом, потому что говорит по моей [человеческой] природе.
<…>
Исаия видел это начало и потому сказал: Младенец родился нам, Сын дан нам (Ис.9:6). Видели и волхвы и при виде Младенца в яслях поклонились Ему со словами: Младенец родился, когда же заметили звезду, воскликнули: Сын дан нам. Одно – дар земли, другое – дар небес, и оба они – Один, совершенный в обоих, без изменения божественной природы и без умаления природы человеческой. Единому поклонились и принесли дары волхвы, чтобы указать, что Тот, Кого они видят в яслях, Сам Господь небес.
(О Вере)
Епифаний Кипрский, святитель (315-403)
Но однакож Он не отделяет своего человечества от Божества. Ибо не вне Его человечества было Божество, когда оно восхотело пострадать, и в самом страдании человеческая природа не была оставлена Словом. Неподлежащее страданию Слово не потерпело страдания, хотя присутствовало в страдающей плоти. Ибо истинное имя едино для двух природ, для божества и для человечества. Христос означает и вочеловечение самого Слова, Христос же означает и Господа пришедшего во плоти. Но Он пострадал плотью, как сказал Петр: Христу пострадавшу за ны плотию (1Петр.4:1). Этим указывается, что само Божество не подлежало страданию. И еще говорит: умерщвлен убо быв плотию, ожив же духом (3:18). Итак, слова: сего Иисуса, егоже вы распясте указывают, что святая плотская природа Его не была оставлена бесстрастным и не созданным Словом, но была соединена с вышним не созданным Словом. Поэтому Бог сотворил Господом и Христом рожденное от Марии, соединенное с Божеством: ибо Мария не была Богом. Поэтому затем и присовокупляет: сотворил.
(На восемьдесят ересей Панарий, или Ковчег, 2)
V век
Аврелий Августин, блаженный (354-430)
Так, Христос Иисус Сын Божий есть и Бог, и человек. Бог прежде всех веков, человек в нашем веке. Бог, потому что – Слово Божие «ибо Богом было Слово» (Ин. 1:1); человек же потому, что в единство лица со Словом вступила разумная душа и плоть. Поэтому, Он – Бог, Он и Отец – одно (Ин. 10:30); поскольку же человек, Отец – более Его (Ин. 14:28). Ибо, хотя он был единственным Сыном Божьим, Сыном не по благодати, но по природе, почему был и полон благодати, стал и сыном человеческим: один и тот же был тем и другим, из обоих – один Христос. «Ибо, так как Он был в образе Бога, Он не почитал хищением быть тем, чем был по природе, то есть равным Богу... истощил же Себя.., приняв образ раба» (Флп. 2:6–7), не теряя или не уменьшая образа Божия. А поэтому и меньшим стал, и остался равным, и то и другое – один, как сказано; но иное, как Слово, иное, как человек: как Слово – равен Отцу, как человек – меньший. Один Сын Божий, и Он же – Сын Человеческий; один Сын Человеческий и он же – Сын Божий; не два Сына Божия, Бог и человек, но один Сын Божий. Бог без начала, человек с известного начала, Господь наш Иисус Христос.
<…>
Мы исповедуем так: Господь наш Иисус Христос, Который, как Бог – от Бога, по человечеству же рожден от Духа Святого и Девы Марии, и обе субстанции, божеская и человеческая, есть единственный Сын Бога Отца Вседержителя, от Которого исходит Дух Святой.
(Энхиридион Лаврентию о вере, надежде и любви)
Некоторые еретики, извращенным восхищением и восхвалением Его силы, отказались полностью признать реальность Его человеческой природы
<…>
Он явился как Посредник между Богом и людьми, объединив Две Природы в одном Лице, Он и возвысил то, что было обычным - тем, что было необыкновенным, и смягчил то, что было необыкновенным - тем, что было обычным в Нём.
Единый Христос есть Человек и Бог; как один человек есть душа и тело: но Бог и Человек не две личности. Ибо во Христе поистине две природы, Бог и Человек; но одна Личность, дабы Троица оставалась, и дабы не была введена четверица добавлением человеческой природы.
(Проповедь 80, раздел 3, на Евангелие от Иоанна 6:9)
Кирилл Александрийский, святитель (376-444)
Родившегося от Святой Девы мы признаем и совершенным Богом, и совершенным человеком, одаренным разумною душою. Поэтому Святую Деву мы называем Богородицею и говорим, что Бог Слово существенно – не мыслью только, а на самом деле – обитал в ней и что Он, когда был и двух или трех месяцев, есть Сын Божий и вместе Сын человеческий. Особенности же, приписываемые Божественным Писанием то Его человеческому естеству, то Его Божественному могуществу, по нашему убеждению, соединились в Нем в одну личность. Он был один и тот же, когда спал и когда укротил Своим могуществом море и ветры; один и тот ясе, когда утомлялся на пути и когда ходил по морю и проходил пустыню по Своему могуществу. Итак, без всякого сомнения, Он был Бог и вместе человек. Ибо что было бы удивительного, если бы какой-нибудь человек, подобный нам, одаренный могуществом, совершал чудеса? Божественное Писание показывает нам, что Бог Слово не воображением или мнимым образом умалил Себя, а на самом деле. Через пророков и апостолов оно ясно возвестило нам, что Он есть Бог и вместе человек. Итак, на самом деле были: зачатие Бога от Девы, Его рождение, Его сходство с нами во всем, Его страдание, проповедь во тьме и сени (сидящим), Его Воскресение и, наконец, вознесение на небо. Невместимый, приняв плоть от Марии, определяет заключиться в девическом чреве. Беспредельный содержится плотью. Неизменяемый принимает человеческий образ. Бесстрастный страдает по нас и за нас своею плотью. Неразлучно пребывающий с Богом и Отцом «на земли», по Писанию, «явися и с человеки поживе» (Вар.3:38). Неприкосновенный пробождается копьем от нечестивых. Бесстрастный добровольно переносит для нас крест. Бессмертный свет подвергается смерти крестной. Бывши в лоне Отчем, не отказывается вознестись со Своею плотью на небо. Тех же, которые говорят, что Бог Слово принял какого-нибудь человека, подобного нам, не быв с ним ипостасным, действенным и живым Сыном, и в видах домостроительства живя нечеловечески, святой собор, бывший в Ефесе, отвергает.
В первой главе он говорит следующее: «родившийся младенец называется Еммануилом, – и Богом, не отделенным от человеческого естества, и человеком, нечуждым божества». Ему следовало сделать тщательное и точное изложение этих предметов. Однакож это следует заметить; ибо вот в этом месте он называет Бога неотделенным от человеческого естества, ясно выражая единство, даже признает при этом, что Христос вместе Бог и человек; ибо знает, что Он един по соединению промыслительному (οικονομικην).
Итак в то время, как Несторий повсюду уничтожает рождение Бога Слова телесное, уверяя нас в одном единении достоинств, и говорит, что человек, почтенный двузнаменательным названием сыновства, присоединен к Богу, мы говорим, что соединение произошло ипостасное, опровергая его слова выражением – ипостасное, выражением, означающим не иное что, как то, что естество Слова, или ипостась, (что означает самое Слово), поистине соединилось с естеством человеческим без всякого превращения или изменения, как весьма часто мы говорили, и мыслится и есть единый Христос – Бог и человек. А это, как я думаю, допускает и сам Феодорит, коль скоро он говорит, что Бог неотделен от человеческого естества и что человечество не мыслится без божественности. Итак мы не говорим того, что соединение образа Божия и образа раба исключает ипостась, ни того, что обыкновенный человек, почтенный одним равенством достоинств, присоединен к Слову чрез обитание; но говорим, что сам единородный Сын Божий, чрез восприятие, как я сказал, одной плоти, одушевленной разумною душою, стал истинным человеком так, что пребывает и Богом.
<…>
Итак не следует говорить, что Еммануил есть Бог и Господь сам Себе, коль скоро Он в одно и тоже время Бог и человек, с тех пор, как Слово Божие воплотилось и вочеловечилось. Когда же кто станет сомневаться, что божество есть нечто иное по своему естеству, и нечто другое – человечество по своему естеству? Не смотря на то, оба естества – божество и человечество составляют одного Христа по единению домостроительственному.
Итак, не сливая природ и не смешивая их одну с другою, как говорят противники, говорим, что произошло естественное соединение (их); но везде утверждаем, что из двух природ нетождественных, божества и человечества, соделался один Христос, и Сын, и Господь. Очевидно, что с мнениями Аполлинария у нас ничего нет общего; ибо однажды осужденных, как низвращающих истину, должно отвращаться.
(Защищение 12 глав, против восточных епископов)
Слово, соединив с собою в единстве лица тело, одушевленное разумною душою, неизреченно и непостижимо для нашего ума, стало человеком, сделалось Сыном человеческим не волею одною и благоизволением, не воспринятием только лица; а говорим, что естества, истинно соединенные между собою, хотя различны, но в соединении обоих этих естеств есть один Христос и Сын. Это мы представляем не так, что в этом соединении уничтожилось различие естеств, но божество и человечество при неизреченном и неизъяснимом соединении пребыли совершенными, являя нам единого Господа Иисуса Христа и Сына.
Хотя же, говорит, Он и стал человеком, однако мы не должны вследствие этого предполагать в Нем двух: ибо Слово как прежде явления было Богом, так и сделавшись человеком и став Посредником в естестве человеческом, опять-таки есть едино. Поэтому он назвал Его Посредником Бога и людей, как Единого Сущего из обеих сущностей; ибо посредствующее между какими-нибудь двумя (предметами) конечно имеет в себе (их свойства). Таким образом, Он есть Посредник Бога, вследствие принадлежности той же самой сущности Отцу; Он есть Посредник и людей, вследствие совершенного приобщения человеческой природы, кроме греха. Следовательно, когда он называет Христа Иисуса человеком, то пусть не соблазняются этим, но разумеют, что Тот же Самый именуется и Господом и Богом, вместе с наименованием опять и Христом и Иисусом.
<…>
но мы признаем Христа Господом и Богом; ибо Слово Божие ради нас сделалось человеком, и приобщившись человеческой природы, и с ней по неизреченному человеколюбию родилось от святой и неискусобрачной Девы. По этой именно причине Оно называется и человеком, называется и Богом, будучи единым и Тем же Самым Христом в том и другом наименовании.
(Слово против тех, которые не хотят исповедовать Св. Деву Богородицею)
Впрочем, изречения Спасителя нашего в Евангелиях не разделяем ни на ипостаси две, ни на лица, ибо не двойственен один и единый Христос, хотя и мыслится из двух и различных природ (πϱαγμάτων) соединенным в нераздельное единство, подобно как человек ведь из души и тела (состоит), однако ж не двойственен, а, напротив, один из двух. Но мы правильно думаем, когда утверждаем, что и .человеческие и Божеские (свойственные человеческой и Божеской природам) изречения высказываются Одним. Так, когда говорит о Себе то, что свойственно Божеству: «Я и Отец одно есмы», мы разумеем здесь Его Божескую и неизреченную природу, по которой Он и есть одно со своим Отцом благодаря тожеству сущности, как образ и отражение и отблеск славы Его. Когда же, не пренебрегая мерою человечества, обращается к иудеям с словами: «Ныне же ищете Меня убить – человека, что истину вам сказал» (Ин.8:37), то опять и при человеческой Его ограниченности признаем Его, однако же, нисколько не менее (пребывающим) в равенстве с Отцом. Ведь если веруем, что, будучи Богом по природе, Он стал человеком или как человек, одушевленный разумною душою, то какое основание будет у нас стыдиться тех речей Его, которые соответствовали Его человечеству? Если бы Он отказывался от подобающих человеку слов, то кто принудил Его сделаться подобным нам человеком? Низведя Себя ради нас в добровольное уничижение, по какой причине Он стал бы отказываться от слов, подобающих этому состоянию уничижения? Поэтому к одному лицу (πϱοσώπῳ) должно относить все изречения в Евангелиях, к единой ипостаси (ὑποτάσει) воплотившегося Слова, ибо един есть Господь Иисус Христос, по этим изречениям.
(Толкование на Евангелие от Иоанна, VII книга)
Но я знаю, что природа Божия бесстрастна, непреложна, неизменна, даже если она сосуществует с природой человеческой, и что Христос един в обоих (природах) и из двух (природ).
(PG. 77. Col. 288 / Ep. LIII (53) Cyrilli ad Sanctum Xystum Papam (письмо Папе Сиксту))
Павел Эмесский, епископ (+444)
Кто говорит, думает, рассуждает иначе, да будет отлучен от Церкви. — Богородица Мария родила нам Еммануила, то есть, Бога вочеловечившегося. Ибо Бог Слово, таинственным и непостижимым образом рожденный от Отца прежде веков, в последние времена родился от Жены. Воспринявши совершенно нашу природу, соединившись с человечеством в минуту самого зачатия и сделавши плоть нашу храмом для Себя, Он произошел от Богоматери совершенным Богом и вместе совершенным человеком; ибо соединение двух естеств, божества и человечества, образовало одного Сына, одного Христа, одного Господа.
Петр сказал: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Матф. 16, 13–16). Ты еси Христос, то есть, соединивший в Себе два естества, вочеловечившийся. Ты еси Христос, – не сказал – сыны, а – Сын Бога живаго, ибо знал единство Лица. – Помолимся же Отцу (небесному), да ниспошлет Он нам обычную трапезу – всесовершенные и многоразличные дары Св. Духа, да восполнит чашу учения, да исполнит нас того веселия, которое – мать целомудрия. Скажем: да востанет Отец, слава моя, да востанет псалтирь и гусли (Пс. 56, 9) Святого Духа, которому слава и держава во веки веков. Аминь.
(Беседа на Рождество в присутствии Архиепископа Кирилла в александрийской Церкви)
Таким образом пресвятая Мария родила Еммануила, по божеству, как мы сказали, единосущного Отцу, по человечеству единосущного нам, — бесстрастного по божеству, подверженного страданиям по человечеству. Ибо хотя Бог Слово усвоил Себе страдания своей плоти и признавал их своими; однако сам Он оставался в пределах бесстрастия. И хотя ты слышишь, что Он сам говорит: плещи моя вдах на раны и ланите мои на заушения, лица же моего не отвратих от студа заплеваний (Ис. 50, 6): при всем том не думай, чтобы Он потерпел что-нибудь собственным естеством, а лучше позаботься усвоить себе страдания его плоти, ибо Бог Слово остался бесстрастным.
<…>
Смотри еще, как Иоанн говорит о двух естествах и об одном Сыне. Одно у него селение, и другое то, что вселилось, одно храм, и другое Бог вселившийся в храм. Вникни в сказанное. Не сказал я: один и другой, как естественно бы сказать о двух лицах, или о двух Христах, или о двух сынах; а сказал: одно и другое, как прилично говорить о двух естествах. После сего, сказавши: и вселися в ны, и указавши этим на двойство естеств, евангелист продолжает: и вселися в ны, и видехом славу его, славу яко Единороднаго от Отца. Не сказал: славу двух сынов, но сказал: славу Единородного. Таким образом Исаия называет его Еммануилом, т. е. Богом вочеловечившимся. [147] Петр говорит: ты еси Христос Сын Бога живаго (Мф. 16, 16), исповедуя двойство естеств и единство лиц. А Иоанн богослов говорит: и вселися в ны (Иоан. 1, 14), указывая на два естества и единое лице Единородного.
Прокл Константинопольский, святитель (+446)
Божественная природа - несотворённая, восприятие от меня - неподдельное; и один есть Сын: не две природы разделяются на две ипостаси, но страшное домостроительство соединяет две природы в одной ипостаси
(На Великий Пост / PG 65, col 885, I)
Он был зван на брак — Единый в двух естествах: вкушал и пил по человеческой природе, как человек, и Он же по Божественной природе претворил воду в вино. Он спал в ладье — Единородный Сын в двух естествах: сон принадлежал человеческой природе, а умиротворение моря и ветров — Божественной. Он шествовал по водам — один Христос в двух естествах: одно зримое, другое незримое. Он плакал о Лазаре и сказал: “Не был Я там для него”, и вопрошал: “Где вы положили его?” — по человеческой природе; и воскресил его из мертвых — по Божественной. Не два Они, и не два Христа — да не будет! — но один и тот же Бог, Сын в двух естествах, вошёл и возлёг за трапезу в доме Симона прокажённого, — единая ипостась в двух естествах.
(Гомилии / J. Leroy, LHomileti qu ede Proclus de Constantinople Tradition manuscrite. -, inedite, etudes connexes . Vatican 1967, стр. 217)
Удивляюсь я безумию людей, пролагающих себе новые пути заблуждения. Ибо, будучи благочестиво научен и наставлен в том, что един есть Сын, я исповедую единую ипостась воплощенного Бога Слова. Если же один и тот же и терпит страсти, и творит чудеса, то почему, умалчивая о Божественном, издеваются над тем, что ниже божества? Дабы уверить, что Он, будучи Богом и Словом, и, оставаясь тем, чем был, сделался плотию и младенцем и человеком, и что таинство не нарушено никаким преложением, Он и творил чудеса, и страдал. Чрез знамения Он давал знать, что Он есть то, чем был; а чрез страсти уверял, что Он сделался тем, что создал. И так мы исповедуем единого и того же Сына и вечным, и воплотившимся в последние дни, не привнося ничего подложного в естество Его;
Иоанн Кассиан, преподобный (IV в. - V в.)
И пусть не думают, что мы верим, будто две природы некоторым родом слияния обратились в одну сущность, ибо такого рода смешение является порчей обеих составляющих частей.
<…>
И снова несколько позже: «Но так как Бог Слово милостиво снизошел в человека, ибо [Ему] следовало воспринять человека, и посредством принятия Бога человек взошел в Слово, то весь Бог Слово стал всем человеком. Ибо не Бог Отец стал человеком и не Дух Святой, но Единородный [Сын] Отца. И потому следует принимать одно Лицо (иnа persona) плоти и Слова, чтобы мы верно, без какого-либо сомнения веровали в Одного и Того же Сына Божия, всегда нераздельного в двух сущностях и нарицаемого исполином в дни плоти Своей (Пс.18:6). И Он истинно всегда нёс всё, что принадлежит человеку, и истинно всегда обладал тем, что принадлежит Богу, так как хотя и распят в немощи, но жив силою Божиею (2Кор.13:4).
И несколько позже: «Поэтому рождается нам в подлинном смысле от Духа Святого и Марии Приснодевы Богочеловек Иисус Христос, Сын Божий. И таким образом в обоих единым стали Слово и плоть, так что каждая сущность пребывает естественным образом в своем совершенстве, без ущерба себе, и сообщает человечеству Божественное и приобщает Божеству человеческое. И не так, что Один – Бог, а другой – человек, но Один и Тот же Он – Бог, Который и человек; и опять человек, Который и Бог, именуется Иисусом Христом, единственным Сыном Бога, и воистину является [Им].
(о Воплощении Господа против Нестория. Семь книг.)
Викентий Леринский, преподобный (+445)
Аполлинарий выдает себя признающим единство Троицы; но он признает его не вполне так, как признает здравая вера. Относительно же воплощения Господня он богохульствует явно; ибо говорит, что во плоти Спасителя нашего или вовсе не было души человеческой, или же была она, но без ума и рассудка. Сверх сего, он говорит, что плоть Господа не от плоти святой Девы Марии воспринята, но сошла в Деву с неба, и, как непостоянный всегда в мыслях, утверждает то – то, что она совечна Богу Слову, то – то, что она образована из божества Слова. Он не хотел допускать, что во Христе две сущности, одна божеская, а другая человеческая, одна от Отца, а другая от Матери, но самое естество Слова считал рассеченным на части, как будто одна часть его осталась в Боге, а другая преложилась в плоть, так что, тогда как истина говорит, что из двух сущностей один Христос – он, противоборник истины, утверждает, что из единого Божества Христова образовались две сущности. Таково учение Аполлинария. А Несторий страждет недугом, противоположным Аполлинариеву. Притворяясь, будто различает во Христе две сущности, он вдруг вводит два лица, и по неслыханному злочестию допускает двух Сынов Божиих, двух Христов; одного Бога, а другого человека, одного от Отца, а другого от матери родившегося. Поэтому-то и утверждает он, что святую Марию должно называть не Богородицею, но Христородицей, потому, что от нее родился будто бы не Христос-Бог, но Христос-человек.
<…>
XIII. Вот что лают против православной веры бешеные собаки: Несторий, Аполлинарий и Фотин! Фотин не признает Троицы; Аполлинарий называет естество Слова преложимым, не исповедует, что во Христе две сущности, отрицает или всю душу Христа или же ум и рассудок в ней и утверждает, что вместо ума было Слово Божие; Несторий уверяет, что или всегда есть или некогда было два Христа. Церковь же вселенская право мысля и о Боге и о Спасителе нашем не изрекает хулы ни относительно таинства Троицы, ни относительно воплощения Христова. Она чтит и одно божество в полноте Троицы и равенство Троицы в одном и том же величестве, и исповедует, что Иисус Христос один, а не два, и что Он – Бог и вместе человек. В нем, по вере ее, лицо одно; но сущности две, – две сущности, но лицо одно: две сущности потому, что Слово Божие неизменяемо, так что не может преложиться в плоть; лицо одно потому, что исповедание двух Сынов показывало бы, что Церковь чтит четверицу, а не Троицу. Но стоит труда представить это раздельнее и выразительнее. В Боге сущность одна, но три Лица; во Христе две сущности, но Лицо одно. В Троице Иный и Иный, а не иное и иное, в Спасителе же иное и иное, а не Иный и Иный. Как в Троице Иный и Иный, а не иное и иное?
один и тот же Сын Божий и одно и то же лицо одного и того же Христа, Сына Божия. В человеке иное плоть и иное душа; но душа и плоть – один и тот же человек. В Петре и Павле иное душа, а иное плоть; но плоть и душа не два Петра, или душа – иный Павел, а плоть – иный, но один и тот же Петр, один и тот же Павел, состоящий из двух различных естеств души и плоти. Так и в одном и том же Христе две сущности – но одна божеская, а другая человеческая, одна от Отца Бога, а другая от Матери Девы, одна совечная и равная Отцу, а другая произшедшая во времени и меньшая Отца, одна единосущная Отцу, а другая единосущная Матери, но в той и другой сущности один и тот же Христос.
Блаженна, говорю, Церковь, которая верует, что во Христе две истинные и совершенные сущности, но лицо Христово одно, так что ни различие естеств не разделяет единства лица, ни единство лица не смешивает также различия сущностей. Блаженна, говорю, Церковь, которая, дабы показать, что Христос всегда есть и был один, исповедует, что человек соединился с Богом не по рождении, но уже в самой утробе матери. Блаженна, говорю, Церковь, которая признает, что Бог стал человеком не чрез преложение естества, но как лицо, а лицо не призрачное и преходящее, но существенное и пребывающее. Блаженна, говорю, Церковь, которая проповедует, что это единство лица имеет такую силу, что вследствие его она чудно и неизреченно, непостижимо приписывает и божеское человеку и человеческое Богу; ибо вследствие его она как не отвергает, что человек сошел с неба по божеству, так и верует, что Бог стал (Ин.1:14) на земле, пострадал и распят по человечеству; вследствие его, наконец, исповедует она и человека Сыном Божьим и Бога сыном Девы.
(Памятные записки Перегрина о древности и всеобщности кафолической веры)
ХIХ век
Игнатий Брянчанинов, святитель (1807-1867)
Предвечное Слово – Сын Божий – силою творчества Своего составил Себе плоть во утробе Девы: зачался Богочеловек и родился Богочеловек. Сын по Божественному естеству соделался сыном и по естеству человеческому. Родился от Девы Иисус Христос, одно Лице в двух нераздельных и неслитных естествах – Божеском и человеческом. Божеское естество, несмотря на Свою беспредельность, не уничтожало естества человеческого, и человеческое естество, несмотря на свое неслитное существование, нисколько не стесняло беспредельности естества Божественного. Такое чудное соединение, принимаемое верою и рождаемым ею духовным разумом, непостижимое для разума плотского и душевного, произведено всемогуществом Божества.
Вочеловечившийся Господь имел все принадлежности человека: дух, душу и тело. Именем духа обозначается разумная часть человека: его ум, его мысль, его словесные сердечные ощущения, чуждые естеству зверей и скотов, общие естеству человеческому и ангельскому. Собственно душа выражается в жизненной силе; душе свойственны желание или воля и энергия или естественный гнев, не переходящий в раздражительность. Эти свойства видим и в животных. Человеческий дух Христов упражнялся молитвою и изложением словами человеческими слова Божия; душа Христова выражала радость, скорбь, гнев, томление; тело Христово зачалось, родилось, питалось, возрастало, утруждалось, ощущало голод и жажду, упокоевалось сном, страдало, было распято и погребено, воскресло. По нераздельности естеств во всех случаях, когда проявилось естество человеческое как бы действующим исключительно, – содействовало ему нераздельно и неразлучно, хотя и неслитно, естество Божие, действуя сообразно Себе. Таким образом, хотя зачался во утробе Девы человек, но он в самом зачатии уже был и Бог; хотя родился от Девы человек, но вместе родился и Бог; возрастал, вкушал пищу, утруждался от пути, был связан в саду Гефсиманском, ударяем по ланитам, ударяем жезлом по главе, увенчан терновым венцем, распят человек, но вместе и Бог. Таким образом, апостолы были очевидцами, учениками, посланниками Бога (Лк. 1:2); Иуда Искариотский предал Бога; архиереи иудейские и Пилат суть богоубийцы; Приснодева есть Божия Матерь. По нераздельности естеств в одном Лице совершавшееся относительно одного естества неизбежно относилось и к другому.