Литургия
Литургия – залог любви, Феодул, Божией любви к людям. Литургией Бог удостоверил Свою любовь к роду человеческому. Залог сей состоит не только в жертвовании чем-то Своим, но [прежде всего] – в самопожертвовании. В отдании на смерть не [чего-то] Своего, а Самого Себя. Большего удостоверения любви невозможно ни искать, ни найти во всем мире. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15:13). Такую любовь проявил Бог, жертвуя Своим Единородным Сыном за всех тех, кто уверует в Него; а это и есть друзья Божии.
Спаситель мира пожертвовал за род человеческий всем Себе присущим и наконец – Самим Собой. Засвидетельствовал Он Свою любовь словами и делами, слезами и молитвами, а также и непрестанными трудами и потами, истязуя Себя голодом и жаждой, бдением и утомлением и нищетой. Предположим, Феодул, что некие злодеи бросили тебя в темницу. И если бы услышал ты, что какой-то незнакомый человек, которому ты не сделал ничего доброго в жизни, прилагал всевозможные труды и старания к твоему освобождению, жертвуя тем же, что и Иисус – пусть даже без смерти, – разве не стало бы для тебя это веским доказательством того, что тот человек чрезвычайно любит тебя? Конечно, ты воспринял бы это как достаточное и преизобильное свидетельство любви. Ведь было бы бесчеловечным и неестественным, если бы ты потребовал от него, сверх всего, чтобы он еще и умер за тебя, – и лишь тогда ты, дескать, поверишь в его любовь. Поистине явилось бы это чем-то диким и чудовищным. Однако Христова любовь не естественна, а сверхъестественна: это любовь Бога. Его любовь, как и всю Его Личность, никак нельзя заключить в трехмерное пространство. Это с исключительной [точностью] подметил апостол Павел, в изумлении вещающий ефесянам [и желающий]:
чтобы они, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота,
и уразуметь превосходящую разумение (в серб.: преобладающую над разумом. – Пер.) любовь Христову (Еф.3:18–19).
Преобладающую над разумом любовь Христову, – слышишь ли это, Феодул? Невозможно человеческим разумом, поврежденным и приземленным, понять Христову любовь либо достигнуть ее. Тот же самый апостол, рассуждая по разуму человеческому, дает в другом месте такое объяснение:
Едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля (в серб.: за [человека] доброго. – Пер.), может быть, кто и решится умереть.
Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим.5:7–8).
Как раз в этом и заключается божественное наслаждение: жертвовать ради того, кто не надеется на жертву от тебя, и умереть за ненавидящего тебя.
На это способен только Бог или обоженный человек, в котором Бог сотворил для Себя обитель.
Удивительна птица пеликан (неясыть). Питает она своих птенцов рыбками из воды, пока может отыскать их. Но если не в состоянии она принести такую пищу своему выводку, то расклевывает свою утробу и дает птенцам в пропитание собственную кровь, чтобы только остались они в живых. Эта птица всегда служила символом Христа. Отдав все, что имел Своим верным и возлюбленным, Господь напоследок предложил им Свое тело и Свою кровь, чтобы духовно напитать их и привести к престолу вечной жизни.
Дивно и животное ягненок. Есть ли кто-то более чудный, кроткий и незлобивый, чем он? В пантеонах языческих народов найдешь обожествленными всех животных сильных и коварных, хищных и кровожадных. Встретишь там львов и слонов, змей и крокодилов, быков и козлов, сов и кобчиков, обезьян и волков – всех до единого, но нигде не найдешь ягненка. И действительно, это [тема] для размышлений. Ведь ягненком (Агнцем) наречен Сын Божий, Мессия. Ягненок не убивает, но [сам] бывает [закалаем,] убит. Ибо отец лжи и человекоубийца от начала (Ин.8:44) понудил людей к обоготворению всех сильных, лукавых и хищных животных, которые убивают других. А ягненку не ведомы ни хитрость, ни насилие. Ни лжи, ни хищничества нет в нем. Посему оный стервятник никогда не внушал людям мысль о том, чтобы ягненка провозгласить богом и где-нибудь на свете воздвигнуть ему храм. Обезьянам – да, крокодилам – да, змеям – да, сипам и кречетам – да, – всем, но только не ягненку. Нигде на свете ягненок не был боготворим, и никакие святилища в его память не сооружались. Но с эпохи Христа и вплоть до наших дней тысячи и тысячи храмов построены в честь «ягненка» – в честь Агнца Божия. Разрушено великое множество кумирен, посвященных кровожадным животным в Европе, Америке и Австралии, а также отчасти в Азии и Африке, а вместо них возведено несметное число храмов в честь Агнца. В христианском мире и нет другого храма, кроме храма Агнца. Последнее стало первым, а первое – последним.
Иудейские священники ежедневно из века в век закалали жертвенных агнцев. Едва успевали они омывать руки «до локтя» от агнчей крови. Набив руку в закалании ягнят, они свирепо ополчились и против всех тех добрых людей, которые были подобны агнцам. Так, перебили они почти всех своих пророков, великих и малых, и бессчетных праведников. Посему и было изречено слово Господне: Не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима (Лк.13:33), то есть за пределами той скотобойни, где натренированными мясниками были священники. Здесь надлежало погибнуть и Христу – от рук тех же палачей.
Знал Он об этом со всей ясностью. Посему и спешил в последние перед кончиной дни высказать все, что подобало, сделать все, предсказать все, преподать все – и быть готовым к окончательной и высшей жертве: к пролитию собственной крови, к отданию на смерть Себя Самого.
Поэтому в последнюю ночь [Своего пребывания] на земле совершает Он первую Литургию в истории мира. В наше время ежедневно во имя Христово служатся тысячи Литургий на свете, но мы говорим о той первой из них, совершенной в оный первый Великий Четверг в иерусалимской горнице: был Он [и] Приносящим жертву, и [самой] жертвой, и храмом.
И когда настал час, Он возлег (в серб, букв.: Он сел за стол. – Пер.), и двенадцать Апостолов с Ним,
И сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания (Лк.22:14–15).
Предвидит Он, Яснозритель, что в грядущую ночь предстоят Ему страдания. Знает Он, что ад кипит и клокочет и что бессознательные рабы преисподней в городе Давидовом дышат против Него пламенеющей ненавистью. И сатана, и иудейские вожди хотят только одного: убить Его. Смертоносцы желают смерти Жизнодавцу; волки и змеи разинули свои смрадные пасти на Агнца Божия, окружив Его со всех сторон. Нашли себе единомышленника и проводника даже в одном из двенадцати Апостолов. Евреи и бесы желают смерти Агнца по двум причинам: евреи хотят убить Его, чтобы не было Его больше среди них и чтобы не мешал Он им; бесы жаждут заполучить Его душу, пленить и поработить ее, как и души всех умерших до Него людей. Так по схоластическим расчетам темных сил и их адептов в человеческом облике смерть Его должна послужить к выгоде и тех, и других. Даже не снилось им, что Божия высшая математика переиграет их примитивную арифметику.
И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое.
И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая (в серб.: которая за многих прольется. – Пер.) во оставление грехов (Мф.26:26–28).
И чудо, и любовь.
И не столько здесь чуда, сколько любви.
Для еретических теологов и надменных философов Запада чудо – здесь, естественно, главный вопрос. Как это хлеб может стать Телом, а вино – Кровью Христовой? Будто ежедневно хлеб и вино не делаются в нас нашими же телом и кровью. Но это, твердят они, согласно естественному процессу! Словно этот процесс [идет] сам по себе, а не от Бога. Своим словом Бог устроил, что зубы, язык, желудок и кишечные соки претворяют хлеб в наше тело, а вино – в нашу кровь. Это опосредованный метод действия Творца. Однако Он может действовать и непосредственно Своим словом – и в одно мгновение, без промежуточных стадий осуществить то дело, которое желудок совершает долго и медлительно[22]. Ибо слово Божие сильнее желудка. Ведь желудок – произведение Божия слова. Христос и без единого слова, одной только мыслью, претворил шесть сосудов воды в вино в Кане Галилейской. А здесь, на Литургии, произнося слово, называет Он хлеб Своим Телом, а вино – Своей Кровью[23]. Там, в Кане, [все совершилось] без слова и без прикосновения, одним усилием мысли; здесь же употребляет Он и касание руками, и слово, и благодарение Небесному Отцу. Впрочем, трудно спорить с замороженными мозгами еретичествующих теологов и иудаизированных философов Запада. Ведь все еретики и иудеи готовы прибегнуть [и] к убийству оппонента, которого не могут одолеть ни разумом, ни – еще менее – любовью.
Кровь образуется и из других родов пищи, однако Иисус избрал две самые чистые ее разновидности, пшеницу и виноградную лозу, чтобы предызображали они Его Тело и Кровь. И пшеница, и виноградная лоза созревают на сухих и возвышенных местах, требуя много солнечного света и мало влаги. Во образ поста и молитвы.
Знавали мы многих монахов в окрестностях Иерусалима и на Святой Горе, которые на протяжении долгого времени – иногда по тридцать и по пятьдесят лет – питались лишь сухим хлебом, добавляя к нему немного вина, и в глубокой старости были здоровыми, бодрыми и веселыми, прославляя Бога день и ночь. В сербской народной поэзии ничто не воспевается с такой нежностью, как «белоликая пшеница и виноградная лозица». И ничто у сербов не почитается выше хлеба и вина. Ибо считают они большим грехом наступить на крошку хлеба и пролить каплю вина в нечистое место. Все это осознанно связывается с Христовой жертвой любви, с Христовой Литургией.
Ведь главное здесь – любовь, которая, отдав все свое, напоследок отдает и саму себя. Это главное и основное, а вещество имеет второстепенное значение.
Пеликан, не будучи в состоянии дать что-либо своим голодным птенцам, расклевывает свое чрево и дает им собственную кровь, не думая о своей смерти. [Помысли,] Феодул не думая о своей смерти – но только о жизни своих возлюбленных чад.
Истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня (Мф.26:21).
Предательство – как гром среди ясного солнечного неба любви! Это все равно что змея, затаившаяся в прозрачном источнике.
Не я ли? Не я ли, Господи? – вопрошали Апостолы, не уверенные сами в себе на тех глубинах жизни, общниками которых сделал их Учитель.
Не я ли, Равви? – спросил Его и Иуда-предатель.
Ты сказал, – ответил ему Иисус.
Но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться (Мф.26:22,25,24).
Но даже это ужасное предостережение не переменило сердце Иуды. Тридцать сребреников для него были дороже Бога. Его омраченный ум не мог произвести даже самого обыкновенного расчета. Мы не знаем, во что ценились в ту пору тридцать сребреников, но, если взять их стоимость по максимуму, они могли обеспечить привольную жизнь в течение какой-нибудь сотни дней. Учитель же его обещал ему, как и другим верующим, не сотню дней, а сотню тысяч лет; да и не только это, но и всю безмерную вечность райского блаженства. Но, считал [Иуда], этого еще нужно ждать, а тут тебе всё сразу и наличными. Все сразу и наличными, – такими напевами тешил сатана его душу. Поэтому и протянул он руку, и принял из рук Иисуса кусок [хлеба], омоченный в соли. И после сего куска вошел в него сатана.
Тогда сказал ему Иисус: Что делаешь, делай скорее (Ин.13:27).
Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь (Ин.13:30). Ночь вокруг него, и ночь в нем. Тщетно уничижил Себя Учитель, нагнувшись и омыв ему ноги; напрасно и протянул ему кусок хлеба в знак любви, – в Иуде слышалось лишь позвякивание проклятого серебра и шепот диавола, понукавшего его идти, куда пошел. Ноги омыты, но сердце осквернено. Ведь и те, кто серебром заплатил ему за предательство, ежечасно омывали руки «по локоть», однако сердце их было, как гроб, полный мертвых костей и зловония.
На самом деле, Феодул, Иуда принял лишь кусок хлеба, но не прикоснулся к чаше и не причастился Христовой Кровью. А Господь ясно сказал: Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ии.6:53).
Некоторые еретические «церкви» до сего дня не дают своим верующим Христовой Крови, преподавая им лишь кусок хлеба, и причем бесквасный и несоленый (под стать иудейскому опресноку). Так причащался только Иуда-предатель, тогда как все остальные Апостолы приняли полноту Святых Даров, Тело и Кровь. Сие апостольское Причащение строго содержит Православная Церковь, испокон веку преподавая – по заповеди Христовой – своим верным чадам Святые Дары в обоих видах, как это и было на оной первой Литургии. Из-за упомянутых еретиков, лишающих народ причастия Господней Крови (то есть предвидя их появление в будущем. – Пер.), Господь и сказал Апостолам[, подавая им чашу]: Пейте из нее все (Мф.26:27). Преломив же и разделив хлеб, не произнес слова все, но лишь сказал: Приимите, идите: сие есть Тело Мое (Мф.26:26). Но засим протянув им чашу, заповедал: Пейте из нее все. Почему в первом случае Иисус не произносит слово все, а во втором произносит? Потому что всевидящий Господь, проницая в будущее, ясно зрел появление сего соблазна, то есть что священники в ряде стран лишат мирян причащения под обоими видами, преподавая народу только хлеб без вина и тем самым затворяя ему врата вечной жизни. Ибо кто осмелится, упразднив Христово слово, уповать на вечную жизнь? Со страхом и трепетом Восточная, Православная Церковь принимает слово Спасителя мира: Идущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин.6:54). Принимая это святое слово, Православная Церковь и на деле исполняет его, причащая весь народ Его Телом и Кровью – так, как и Он причастил Своих Апостолов на той первой и учредительной Литургии и как Сам Господь впоследствии, по Воскресении, возвестил о сем [то есть о том, как нужно причащаться] великому апостолу Павлу (1Кор.11:23–34).
Помимо птицы пеликана, и любая мать, грудью кормящая свое чадо, – это символ Христовой любви и Христовой жертвенности. Ибо, кормя ребенка из своей груди, мать насыщает его своим телом и своей кровью, поскольку и то, и другое содержится в молоке. Посему если когда увидишь мать, кормящую свое дитя, – мать, а не наемницу, – то знай, что видишь образ Христовой Литургии, естественно, в смысле узком и ограниченном. Ведь Христос отдал Себя не за одного человека, а за миллионы и миллионы людей, включая даже неправедников и грешников. Вдал Он Себя праведникам в пищу, а грешникам в цельбу, – но действительно всем, чтобы все походили на Него, как дети на своего Отца, дабы Его Ангелы узнали их пред вратами Небесного Царства и пропустили внутрь к Нему.
О если бы каждый знал, что Христос горит к нему любовью гораздо большей, чем его родная мать! Ибо мать, вскармливавшая его грудью, давала ему [лишь] нечто от себя и из себя и, причем, только одну часть, а Христос всего Себя отдает в жертву за него – всего, вплоть до конечного издыхания и до последней капли крови. Материнская любовь – лишь бледный отсвет любви Христовой. Знатокам языка известно, что слово Литургия означает общее дело. То есть дело Христовой любви объемлет всех вообще людей, которые эту любовь принимают и любовью на нее отвечают. Не общая мысль и не общая идея, а общее дело. Ведь Христова любовь к грешному и неправедному человеческому роду засвидетельствована делом крайнего самопожертвования и отдачи себя всего, телом и кровью. Из стародавних времен провидел Исаия [пророк] Христа как жертвенного Агнца, описав Его такими словами: Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих (в серб.: Он мучим был и истязуем, но не открыл уст своих. Как агнец, веден был Он на заклание и, как овца пред стригущим ее не отверз уст Своих. – Пер.) (Ис.53:7). [Веден Он был] именно как кроткий и незлобивый ягненок (агнец). Но [только] не [как] обыкновенный ягненок, а как Агнец Божий, с Божественным сознанием, Божественной свободой и Божественной любовью.
Преподобный Симеон Новый Богослов говорит, что смирение представляет собой ноги, а любовь – голову всех добродетелей. На этих двух главных добродетелях держится тело всех остальных добродетелей (Слово 22). Преподобный Симеон научился этому, безусловно, из Тайной вечери, на которой Иисус уничижил Себя до того, что омыл ноги Своим ученикам, и на которой Своей бессмертной Литургией любви возвысил Он Себя до вершины небес, – дабы и мы друг друга омывали, а не оскверняли, любили, а не ненавидели.
С того первого Великого Четверга и оной первой Литургии в иерусалимской горнице [Божественная] Литургия сделалась средоточием всех молитвенных богослужений Православной Церкви, а сердцем ее, сердцем сего средоточия (букв, сердцем сердца. – Пер.) стало приношение Святых Даров, Тела и Крови Христовой. Посему когда слышишь священника, в алтаре приносящего [бескровную жертву] и повторяющего те же самые Христовы слова с оной первой Литургии: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое и паки далее: Пийте от нея вcu, сия есть Кровь Моя Нового Завета, – то вздохни и с благодарностью поклонись Христу, что и тебя не забыл Он, но призывает на Свою трапезу, дабы насытить и напоить самой драгоценной пищей, о какой когда-либо слышало человеческое ухо.
Не исследуй, но дивись. Не отвергай, но подойди и прими с благодарением. Если же отвергнешь, то Он не будет с тобой ни на земле, ни на небе. Если же примешь Его в себя с любовью, то не причинит тебе урона смерть, но примут тебя на Его небесную трапезу, где вкупе с Ангелами и праведниками будешь вечно наслаждаться некой новой и еще более таинственной пищей и питием (Мф.26:29).
Когда же Иисус окончил Тайную вечерю, то сказал ученикам:
Дети! недолго уже быть Мне с вами... Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.
По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:33–35).
Говорит Он им: Дети! – обращаясь к ним с отеческим словом любви. Дети! – хотя некоторые из учеников Ему ровесники по годам, а кто-то, вероятно, и старше. Так обратился Он и к оной кровоточивой женщине: Дщерь! – хотя едва [ли] она [была] моложе Его (Мф.9:22). Впрочем, кто может быть Ему сверстником или превосходить Его по годам, если иудеям сказал Он о Своем возрасте [так]: Прежде, нежели был Авраам, Я есмь (в серб.: Я есмь прежде, нежели родился Авраам. – Пер.) (Ин.8:58).
Новую, говорит Он, заповедь даю вам. Как новую, если столько раз вещал Он им о любви? Новой называет Он ее сейчас, после Литургии, преподав им Самого Себя как животворящую пищу и питие; после того, следовательно, как Свои прежние слова о любви теперь подтвердил делом. Его жертва за них знаменует Его любовь в невообразимой и непревзойденной славе и красоте. До того говорил Он им слова о любви, советуя поступать по любви, растолковывая, что такое любовь, а теперь – теперь впервые дает Он им заповедь о любви (букв.: издает заповедь о любви. – Пер.). С авторитетом несомненным – в силу Своей жертвы, Своей Литургии.
Прежде Христа мир не знал любви. Языческие народы произносили это слово, подразумевая любовь плотскую, супружескую, кровную и родственную. Слова Сократа и Платона о любви суть не иное что, как поэтические грезы.
В Коране слово «любовь» вообще не упоминается. Магомет ведал только единого «бога», всегда удаленного от людей, то праведного, то милостивого. Будда изложил свою теорию о ненужности и вреде любви, усердно стараясь вырвать сам зачаток любви к чему бы то и к кому бы то ни было на небе и на земле. По его мнению, пока человек привязан любовью к людям, или к богам, или к вещам, его душа непременно будет являться в разных телах. Но если человек иссушит и сам корень любви в своем сердце, то не станет больше рождаться, а перейдет в нирвану, в небытие, в ничто.
По учению Гаутамы Будды, в этом и состоит единственное счастье. Неужто не охватывает тебя ужас, Феодул, от этого несчастья, которое индийский учитель наименовал счастьем?
Впрочем, не дивись тому, что люди приходили и к таким мыслям. Нити их помыслов и мудрований держал в своих руках сатана, человеконенавистник и человекоубийца. Заставлял он людей выходить из себя; и по сей день удерживает он язычников и безбожников. Надлежало прийти Кому-то сильнейшему сатаны, чтобы освободить людей и вернуть их в сознание, к Богу и чистому разуму. Должен был Кто-то сойти с небес, принося с Собой свет истины и теплоту любви, чтобы озарить разум людей и согреть их сердца.
И Таковой пришел. Пришел Спаситель, чаемый и предреченный Мессия. О Нем и говорим мы непрестанно, Феодул. Он победил бесов. Он открыл людям тайны Небесного Царства. Он отдал всего Себя в жертву, оказывая послушание Отцу Своему Небесному и горя любовью к людям. Пожертвовал [без остатка] Собой, телом и кровью, – и опять же остался целым.
Платон умер от болезни. Не жертвовал он собой ни за кого. Будда умер на закате лет, случайно проглотив какую-то кость. И он ни за кого не приносил себя в жертву. Магомет умер от старости. И его жизнь была чужда всякой жертвенности ради кого бы то ни было. От Платона ничего не осталось. От Будды остался один зуб, и поныне хранимый на острове Цейлон. От Магомета остался лишь один волос из бороды, почитаемый в Мекке и Медине (букв.: в Каабе. – Пер.) за святыню.
Христос пожертвовал всецелым Собой за всех – и не утратил целостности. Подающий мало – мало и получает. Отдающий много – много и принимает. Жертвующий всем – приобретает все. Дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф.28:18),– засвидетельствовал Он после Воскресения Своим верным. Вопреки Христовой власти никто не может ни жить, ни умереть; ни выйти из ада, ни войти в рай. Налицо власть неограниченная (букв.: грозная. – Ред.) и величественная. Счастье для нас, что этой властью над нами обладает уже не оный стервятник, а Человеколюбец Господь, явивший людям любовь, превосходящую всякое разумение.
Победитель
Семь жутких кошмаров тяготели над человеческим родом, Феодул, со времени изгнания Адама из рая и вплоть до Христа. Семь миазмов, каковы суть:
власть невежества,
власть бесов,
власть природы,
власть плоти,
власть ненависти,
власть болезней и
власть смерти, – жестоко угнетали многие поколения.
Христос одержал и даровал людям семь побед, а именно:
победу над невежеством,
победу над бесами,
победу над природой,
победу над плотью,
победу над ненавистью,
победу над болезнями и
победу над смертью.
С самого начала своего бытия (после грехопадения Адама и Евы. – Пер.) люди воздыхали, желая этих побед, однако мудрецы и учители древнего мира были не в состоянии одержать хоть какую-либо из них и даровать ее человечеству. Не горазды были к сему ни эллинские философы, ни персидские мистики, ни египетские чародеи, ни индийские мудрецы – никто, никогда и нигде от начала до Начала, то есть от начала мироздания до Мессии, нарекшего Себя Началом.
Христос одержал все победы, подобрал все трофеи и освободил рабов от мрака, выведя их из темницы. Как ветер осыпает пчел цветами черешни, чтобы собирали они с них нектар, так преизобильно источил Он небесные дары и [плоды] одержанных побед на людей, чтобы почерпали они из них радость, счастье и вечную жизнь. Явил Он Себя:
Возвестителем истины,
Изгоняющим бесов,
Повелителем природы,
Укротителем плоти,
Победителем ненависти,
Целителем болезней и
Воскрешающим мертвых.
Семикратную свободу даровал Господь Иисус людям, уподобившись солнцу, проливающему на землю семь ярких и лучезарных светосияний. Вручил он людям:
свободу от лжи, сопряженной с насилием;
свободу от бесов, носителей лжи и насилия;
свободу от природы, назначенной служить человеку, однако взбунтовавшейся против него, когда он согрешил;
свободу от плоти как орудия души и от низких (букв.: плотских. – Ред.) страстей;
свободу от ненависти, не отделимой от эгоизма, зловредности и невежества;
свободу от болезней как чего-то неестественного и Богу неугодного;
свободу от смерти, величайшего пугала для людей.
Семикратный страх развеял Господь в людях, а именно:
страх перед тьмой и неведением истины;
страх перед злобными божествами, демонами;
страх перед природой с ее стихиями;
страх за плоть (за тело) как якобы единственного носителя жизни;
страх за свою личность, порождающий самолюбие и ненависть;
страх перед болезнями как демонским бичом и страх перед смертью, а превыше всего – страх от предвкушения посмертного пребывания в мрачной преисподней либо переселения человеческой души в существа низшие.
Изгоняющий бесов
Подул ветер, и испугался ты, Феодул. Отчего страшит тебя его свежее дуновение на этом ужасном летнем солнцепеке? Это – Божие благословение, это – милость Господня. Мухи, растравляющие раны, и всякие черви и прочие ползучие твари убегают от сильного ветра, а люди благословляют его. Ветер развеивает и уносит прочь трупное злосмрадие, отгоняет насекомых, очищает от пыли дороги и улицы, освежает и оздоровляет воздух, возмущает моря и озера, разметывая наслоившуюся в них гнилость и вынося их темные пучины и недра на поверхность, дабы осияло их солнце. Что может быть прекраснее этого? Итак, радуйся, Феодул, этому дуновению ветра, приносящему свежесть, чистоту и здоровье. Ибо и ветер – служитель Божий. Да и как иначе, если и гусениц называет Господь Своими слугами, Своим воинством? Так говорит Господь чрез пророка Иоиля: И воздам вам за те годы, которые пожирали саранча, черви, жуки и гусеница – великое войско Мое, которое послал Я на вас (Иоил.2:25).
Подобно сильному и свежему ветру, явился обетованный Мессия, долго и предолго чаемый и прозреваемый Спаситель мира. Явился Он как раз в ту эпоху, когда ужасный зной лжи свирепее всего душил людей, а жажда правды иссушала им и сердце, и мозг. В прохладе мраморных святилищ ползали змеи, олицетворение того, кто назван лжецом и отцом лжи (Ин.8:44). Даже из одного-единственного храма, посвященного единому Богу, из Соломонова храма в Иерусалиме, люди сделали вертеп разбойников (Мф.21:13). Что тогда говорить об алтарях языческих! А уж какими были души человеческие, и семья, и общество, и город, и село! Ведь отец лжи посеял свое злое семя на всех Божиих нивах, начиная с человеческого сердца и далее по всему людскому роду, во всех устоях и вообще во всяком человеческом деле, да и в делах Божиих.
Спал ли Домовладыка мира, когда тот лиходей сеял свое злое семя (Мф.13:25) меж пшеничных всходов? Нет, не спал, а наблюдал и ждал. Давал Он людям жизнь, посылал росу, и дождь, и снег в назначенные времена, освещая солнцем как добрых, так и злых. Чаял Он того момента, когда сила вражья достигнет апогея, а немощь человеческая подойдет к грани отчаяния, как в случае с Иовом. И тогда в конце концов Бог явился: когда сатана думал, что окончательно победил праведника, и когда друзья Иова излили все свои словесные мудрования, и когда угнетаемый немощами Иов, теряя последнюю надежду, проклинал час своего рождения. Тогда явился Бог из бури (в серб.: в вихре. – Пер.) (Иов.38:1), чтобы отогнать сатану, устыдить безжалостных друзей страждущего праведника, а самому Иову возвратить и здоровье, и все остальные блага (Иов.42:10–17).
На пепелище всех своих надежд и на гноище бесчисленных недугов, телесных и душевных, лежало человечество, прельщаемое и угрызаемое оным стервятником и его мрачными легионами, когда явился Господь Иисус.
На Горе искушений Иисус отверг все прилоги сатаны, не сделав ему ни одной уступки, ни одного встречного шага (Мф.4:1–11). Это нечто неслыханное для Индии, Египта и Эллады и для всех остальных стран, где компромиссы с сатаной были делом обычным, без чего не приходилось (букв:, невозможно было. – Ред.) ни жить, ни философствовать. Но столь решительная позиция Иисуса значила объявление войны с обеих сторон. Это – первое дело Иисуса после крещения на Иордане. Встреча с Божиим и с главным человеческим противником. И сначала разговор с ним, с тираном человеков, а затем беседа с людьми. Вправду удивительно сие, но все-таки понятно. Не пустился Господь вслед за славой человеческой – Не принимаю славы от человеков (Ин.5:41) – но жаждал спасения людей. Посему перво-наперво и встречается Он с тем, от кого надлежит Ему спасти людей, а это дракон, змий древний, который есть диавол и сатана (Откр.20:2). Невыносима была для отца лжи Христова искренность (букв.: истинность. – Пер.), чистота и небесная свежесть. А сверх того, когда Господь крикнул ему: Отойди от меня, сатана (Мф.4:10) – тот в страхе спешно отступил, словно от опаляющего его света и от ветра, валившего его навзничь. С той поры никогда уже не представал он пред лицом Христовым, но, как змея, вползал в людей, заставляя их восставать на Спасителя человеков. Так, проник он в еврейских вождей, священников и книжников. Они не почувствовали этого, но Господь ощутил и провидел, почему и сказал им откровенно: Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего (Ин.8:44). Известив их об этом, Господь все же пытается вразумить их, изъясняя им, кто такой сатана: он, – говорит Господь, – был человекоубийца от начала и не устоял в истине (в серб.: он человекоубийца от начала и не стоит в истине. – Пер.), ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин.8:44). Точно так же вполз сатана и в Иуду, когда тот окончательно решился предать своего Учителя. И после сего куска вошел в него сатана (Ин.13:27).
Сойдя с Горы искушений, Господь тут же принялся выполнять свою грандиозную задачу, то есть вести победоносную брань с сатаной. Предузрел сие оный славный пророк, предвестивший: Тогда выступит Господь и ополчится (в серб.: Выйдет Господь как ратоборец. – Пер.) (Зах.14:3; ср.: Ис.52:12).
Узнали бесы в Иисусе своего губителя. В Капернауме, в толпе народа, был человек, одержимый нечистым духом. Прокричал он Иисусу: Оставь! (в серб, букв.: Отстань! – Пер.) что тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Иисус запретил ему и сказал: Замолчи и выйди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него (Мк.1:24–26).
Когда же настал вечер, к Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил всех больных (Мф.8:16).
Уразумели демоны, что Иисус – Сын Божий. – И духи нечистые, когда видели Его, падали пред Ним и кричали: Ты – Сын Божий (Мк.3:11). Господь же, изгоняя их из людей, запрещал им объявлять о Себе. Не зависит Он от них, чтобы возвещали они Его миру. Есть Некто лучший демонов и человеков, Кто явит Его миру. Это Отец Его Небесный и Дух Святой, засвидетельствовавшие о Нем на Иордане. А духи лукавые хотели оказать Иисусу как бы некую услугу, чтобы оставил Он их в покое. Но тщетно. Не захотел Он пойти ни на сговор, ни на сделку на Горе искушений и с отцом этих бесенят, а уж тем более не стал торговаться с ними. Посему и обрушивается Он на них, как порыв ветра, изгоняя их из людей неодолимым словом: Замолчи и выйди из него! (Мк.1:25; Лк.4:35).
Разрывает Он демонские цепи, как паутину – не рукой и не мечом, а одним-единственным словом: Выйди! Некую женщину злой дух связал и скорчил, сделав из нее уродца, чтобы только унизить Бога и напакостить Божию творению. И удерживал ее в таком состоянии целых восемнадцать лет. Как-то раз увидел Иисус сию беднягу в синагоге – именно тогда, когда обращался Он с речью к многочисленному народу. Заметив ее, Он тут же прервал Свое назидание. Важно слово, но еще важнее – дело, а лучше всего – то и другое вкупе. Подозвал Он женщину и сказал ей: Женщина! ты освобождаешься (в серб.: ты освобождена. – Пер.) от недуга твоего. И женщина тут выпрямилась и стала славить Бога (Лк.13:10–13). В этом случае Господь обращается не к бесу, а к женщине; не повелевает он злому духу выйти из нее, но говорит непосредственно женщине: Ты освобождена от недуга. Это одно и то же. Недуг этой женщины – следствие диавольской власти в ней и над ней. А посему не было никакой разницы в том, приказать ли [самому] диаволу выйти из своей жертвы или возвестить жертве, что избавлена она от болезни.
В другом месте множество народа собралось вокруг одного юноши, опять-таки жертвы злого духа. Угнетаемый скорбью отец юноши стоял там же, сетуя на свое горе книжникам и Христовым ученикам. Но и те, и другие вместе с громадной толпой народа растерянно смотрели на безнадежного (букв.: беспомощного. – Ред.) [отрока], пока не появился Тот, Кто только и обладал могуществом предоставить помощь. Едва лишь оказался Он там, тотчас несчастный отец начал изливать свою скорбь, кручинясь, что дух нечистый, дух немой, с самого детства мучает его сына, повергая отрока наземь, ломая его и бросая то в огонь, то в воду – чтобы только погубить его. Но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам (Мк.9:17.22), то есть «свергни муку с моего чада и печаль с моего сердца». Именно поэтому отец говорит во множественном числе: помоги нам, сжалься над нами. «Вот, здесь ученые книжники, но нет от них помощи. Здесь и Твои ученики, но и они не способны ничего сделать. Здесь и несчетные толпы народа, но не крепки они одолеть силу демонскую».
Восскорбел тогда Иисус при виде маловерия всех Его окружающих, даже Его собственных учеников. И с угрозой громко приказал нечистому духу: дух немый и глухий! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него (Мк.9:25). Услышав это, злой дух еще раз ожесточенно сотряс свою жертву, а затем вышел и умчался прочь. Иисус же, взяв отрока за руку, поднял его и в [полном] здравии отдал родителям.
Весь народ всем сердцем радовался невиданным чудесам Господа Иисуса. Массы и толпы людей, тесня и толкая друг друга, спешили за Ним, чтобы только еще и еще раз увидеть и услышать дотоле невиданное и неслыханное. Поистине чувствовал народ, что сбылось слово древнего пророка, предвестившего: Выйдет Господь, как ратоборец (Зах.14:3). А посему, объятые восторгом, славили люди и восхваляли Бога, говоря между собой: Бог посетил народ Свой (Лк.7:16). Не радовались этому только «высокосветские» господа иудеи: фарисеи, саддукеи, священники и книжники. В своем озлоблении на Иисуса они твердили, что изгоняет Он бесов при посредстве диавола (Мф.12:24). Именно диавол, их отец, наустил их говорить так. Ведь они были одержимы бесами. Разве что только не ведали о сем и не признавали сего. А так и мысли, и слова, и дела их были от диавола. Но не догадывались они об этом и не могли с этим смириться. И не памятовали о словах своего пророка, предсказавшего о них, что огрубеет у них сердце, и ослепнут глаза, и оглохнут уши, когда явится Господь, так что не уразумеют они этого и не станут обращаться к Нему, чтобы исцелил Он их (Ис.6:10; Ин.12:38–41).
Впрочем, Иисус не очень-то на них озирался. Он ожидал этого. Знал, что веельзевул, князь бесовский, никогда больше не посмеет явиться пред Ним лично, но свои козни и немощные дерзости[24] будет строить через людей, через свои жертвы. Посему и не обращал Он внимания на глупые возражения и протесты еврейской верхушки, разве что иногда упрекал их за служение людскому палачу. Спешил Иисус помочь народу, чтобы исцелить, и очистить, и озарить как можно больше тех, кто взывал к Нему и хотел избавиться от власти бесов и отдать себя на служение Богу света.
Как заботливый Домохозяин Господь Иисус торопился очистить от гусениц все те пораженные ими лозы в Своем винограднике, которые тянулись и склонялись к Нему как к своему Избавителю. Засохшие же ветви, торчавшие в попытке исцарапать Его, Он со скорбью оставлял, зная, что в Судный день будут они срублены и брошены в огонь (Мф.3:10).
Изо дня в день очищал Он людей от бесовской скверны. И за тысячу дней Своего служения на земле сумел очистить тысячи недужных.
Впрочем, далеко не все случаи записаны. Записи об этом не смогла бы вместить вся вселенная. Письменам преданы лишь те случаи, которые вполне типичны – только чтобы знали мы о них и верили в Него как в Победителя и Сокрушителя всякой демонической силы, изгоняющего ее прочь.
То, что не соизволили учинить рабствовавшие бесам иерусалимские вельможи, делали язычники. Так, финикийская женщина привела[25] к Иисусу свою обезумевшую дочь, пала к Его ногам и умоляла Его исцелить больную. Господь сказал ей: Дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам (Мк.7:27). Суровое слово, но справедливое – и как осуждение иудейских старейшин, исключительно лишь себя считавших детьми Божиими, а всех язычников – псами, и как похвала крепкой вере той женщины. О, женщина! велика вера твоя, – сказал ей Иисус напоследок, – да будет тебе по желанию твоему. Пойди; бес вышел из твоей дочери (Мф.15:28; Мк.7:29).
На одну лозу может упасть лишь одна гусеница и всю ее объесть, а может и целый выводок гусениц. О славной мироносице Марии Магдалине в Евангелии повествуется, что была она одержима семью бесами (Мк.16:9). Будь у человека и семь разумов, один бес способен обратить их в безумие, – каков же тогда урон от семи бесов, если втиснутся они в один-единственный человеческий разум! Спаситель уврачевал Марию от безумия, очистив от адских гусениц, и сделал ее Своей вдохновенной последовательницей.
К слову сказать, не семь, а целый легион бесов может вселиться в одного человека. Такое случилось с лишившимся рассудка человеком, обитавшим в пределах гадаринских, по ту сторону Галилейского озера. Сей безумец жил в могильных пещерах, доставляя немало беспокойств народу. Днем и ночью испускал он ужасные завывания и нападал на людей. Силой же обладал невероятной, сверхчеловеческой. Сковывали его железными цепями, но он разрывал их, как нити. Ничего ему не помогало. Ведь сила в нем была не его собственная, а демоническая.
Когда Иисус оказался со своими учениками в гадаринских пределах, ощутили это бесы, как трупные мухи чувствуют сильное дуновение свежего ветра. И в великом страхе повергли свою жертву к ногам Того, пред Которым трепетали. Заставили человека поклониться Господу и изо всех сил с воем молвить: Что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? заклинаю Тебя Богом, не мучь меня! Вещает он это якобы как человек. Но всеведущий Господь не дал Себя обмануть. Поэтому и спросил: Как тебе имя ? Тогда бесы должны были признаться и сказать: Легион имя мне, потому что нас много. Господь повелел им выйти из человека, позволив войти в свиней. Там, на берегу озера, паслось свиное стадо в две тысячи голов. И ринулись одержимые свиньи в озеро, и все утонули. Если уж было возбранено им вредить людям каким-либо другим способом, духи лукавства захотели нанести имущественный ущерб гадаринцам и тем самым ожесточить их против Сына Божия. Впрочем, это лишь выражение их злобной немощи (Мк.5:1–17).
Так обходил Иисус города и селения, изгоняя злых духов из людей: духов ярости, духов слепоты, духов глухоты, духов всякой злобы и всякой пакости. И бесы с криком убегали от лица Господня. Очевидно, явился в мире Тот, Кто сильнее сильного. Сам Господь сказал: Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение; когда же сильнейший его нападет на него и победит его (в серб.: Но когда придет Сильнейший его и одолеет его... – Пер.), тогда возьмет всё оружие его, на которое он надеялся, и разделит похищенное у него (Лк.11:21–22). В самом деле, силен был сатана со своими легионами и с оружием собственной лжи во всем ее многообразии. Однако пришел Сильнейший его. Пришел бескомпромиссный Мессия Иисус, чтобы лишить силы (в серб.: низложить, ниспровергнуть. – Пер.) имеющего державу смерти, то есть диавола (Евр.2:14).
Суть язычества, Феодул, и состоит в компромиссе между божествами и демонами, добром и злом, в равном служении тому и другому. И действительно, где то и другое сопряжено, там зло одерживает верх и демон властвует над людьми. Если змея и корова в одном и том же храме, то разве не понятно, чье будет превосходство?
Поведаю я тебе историю о великом индийце, о Гаутаме Будде. «Бодхидеревом» [26]называется та «священная смоковница»[27], под которой Будда со скрещенными ногами целыми неделями неподвижно сидел, замедленно дыша по древним предписаниям ведийских мудрецов, изложенным в их науке о постановке дыхания, и повторяя слово «ом"-«ом». В конце концов явился ему целый полк бесов во главе со своим князем по имени Мара[28]. С состраданием взглянул на них Будда и изложил им свое учение о нирване и ведущем туда пути. Убеждал он их, что это единственная подлинная наука, [с помощью] которой хочет он спасти и демонов, и богов. От чего спасти? От жизни и от самого желания жить. И когда Будда окончил свое слово, возликовали демоны и похвалили Будду и его учение. Так это отмечено в жизнеописании Гаутамы Будды, основателя буддизма.
Что общего у этого учения с Господом Иисусом Христом? Или лучше воспользуемся строгими (букв.: решительными, бескомпромиссными. – Ред.) словами мудрого Павла: Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и велиаром? (2Кор.6:14–15). Никакого. Никакого общения. Никакого дружества. Никакого компромисса. Христианство – это, в первую очередь, война с сатаной и его мрачными поднебесными силами. Эту духовную брань против нечистых духовных сил развернул Господь Иисус Христос с таким Божественным размахом, о котором даже не подозревали во всей предыдущей истории рода человеческого.
Эту Христову брань – по Его заповеди (букв.: по Его полномочиям. – Пер.) и вдохновению – продолжили Его святые Апостолы. Ибо говорится: И, призвав двенадцать... дал им власть над нечистыми духами – и они изгоняли многих бесов (Мк.6:7.13). Так записал евангелист Марк. У святого Луки это выделено еще сильнее: Созвав же двенадцать, дал им силу и власть над всеми бесами (Лк.9:1). Равно как и после Своего Воскресения Господь снова заповедал Своим [ученикам]: Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься (в серб.: крестится. – Пер.), спасен будет; а кто не будет веровать (в серб.: кто не верует. – Пер.), осужден будет. Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей [в руки]; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы (Мк.16:15–18).
Но заметь, Феодул, что основной акцент Господь делает на том, что Его последователи именем Его будут изгонять бесов. Это первостепенное и это главное. Первое – это первое, а второе – второе. Сперва нужно избавить мир от власти сатаны, а затем освобождать человека от человека, всех примиряя и творя сынами Бога истины и света, Бога единого, в Котором нет ни лжи, ни тьмы.
Христовы ученики поняли Господа своего и, куда бы ни ходили, везде очищали людей и мир от духовной скверны. Святые отцы Церкви, постники и постницы, пустынники и отшельники вели ожесточенную борьбу с духами поднебесной злобы (Еф.6:12). И по сей день любой крещеный человек, если он подлинный Христов последователь, должен непременно выстоять в битве с демонами.
О Индия, когда [наконец] уразумеешь ты это и примешь? Когда восстанешь во имя Христово и с Христовой силой против разрушителя Шивы и Мары и всего их бесовского воинства? До каких пор будешь приносить жертвы тому, кто человекоубийца от начала и в ком нет... истины... ибо он лжец и отец лжи (Ин.8:44)? Не захотела ты доселе принять Христа от богатых и могущественных европейских наций. [Ибо] опасалась, что за проповедью о Христе кроются некие эгоистичные замыслы и политические интересы. Конечно, ты была права. Но коль скоро многие народы, включая и мудрых греков, и состоятельных римлян, уверовали во Христа при посредстве бедных рыбаков, то не захочешь ли [и] ты, печальная Индия, принять Христа Спасителя от какого-нибудь малого и небогатого народа, который не требует ничего от тебя, но желает тебе всего [благого]?
[Бог], возлюбивший человека
«Царь Небесный за человеколюбие на земли явися и с человеки поживе», – воспевал святой Иоанн Дамаскин[29].
Скажи мне нечто, Феодул. Теперь, когда вольной походкой обошел ты всю грустную планету земную, заглянул во все языческие храмы, а к тому же и прочитал все сочинения индийских йогов и эллинских философов, – поведай мне сейчас, услышал ли ты где-нибудь или, может быть, прочел о каком-то Боге Человеколюбце? Пойми меня правильно: слышал ли ты когда-либо прежде Христа о каком-то боге, который паче всего беззаветно любил человека?
Не слышал.
Знаю, что так. Да и не мог ты найти то, чего не было в помине и что попросту не существовало. В самом деле, не способен ты был встретиться с небывалым, неслыханным и несуществующим.
О Боге Человеколюбце не ведали ни Олимп, ни Египет, ни гималайские высоты, ни китайские равнины.
Нет. Смятый и раздавленный, закованный в цепи человек знал много, только не ведом был ему некий бог любви и человеколюбия – бог, который искренно любил бы человека, независимо от того, приносит ли человек ему жертвы или нет, и даже невзирая на все людские выпады и оскорбления против него и на всяческие грехи, и гадости, и глупости людские.
Все так называемые «боги» олимпийские были, собственно, демонами, являвшимися людям в тенях и призраках и требовавшими платы за услуги. О человеколюбце же не было и речи.
Индия и доныне прославляет Кришну как явленного бога, но не как бога-человеколюбца. Кришна явил себя только один-[единственный] раз [одному-] единственному человеку, воеводе Арджуне, а не народу. [При этом] не предстал он ни служителем Божиим, ни слугой народа, то есть не было в нем ничего от Феодула, но – как господин и мудрец, объясняющий нечто и заповедующий, однако не проявляющий ни капли любви или сострадания к человеку. Приказал он Арджуне истреблять армию противника, возглашая: «Убивай убитых!» («Бхагаватгита»). Так в наше время говорил и Ленин: «Грабь награбленное!»
Ах, мой Феодул, все языческие боги – бесы; все они – злые духи, людские палачи, человеконенавистники и человекоубийцы. Даже «лучшие» среди них не испустили по людям ни одной слезинки.
А Иисус прослезился (Ин.11:35).
Прослезился Иисус сначала над одним человеком, затем – над целым народом, и наконец – заплакал по всему человечеству.
Никогда более драгоценные слезы не орошали эту грязную планету. Божии слезы, если люди способны их принять, могут очистить всю землю от всех нечистот; а если люди не примут их и отнесутся к ним с презрением, то сильны сжечь всю нашу оскверненную вселенную. Либо очистить, либо попалить – как говорится в молитвах перед Святым Причащением применительно к Христовой Крови[30].
Индийской аскезе слезы неведомы. Никто из риши не рекомендует слезы, никто из йогов не проливает их, никто в народе на них не надеется. В Илахабаде (Аллахабаде) на ежегодном торжестве зажигается миллион свечей, которые опускают на воду в реку Ганг, но никто не испускает ни одной слезы. Стекловидные глаза Индии тысячелетиями смотрели в змеиные стеклянные глаза индийских богов. Ни люди не рыдали пред богами, ни – тем более – боги перед людьми. Ведь слезы в глазах людей означали бы надежду сродника на своих присных – но этого не было; а в глазах богов слезами обнаруживалась бы их немощь. Тысячи лет остекленелые глаза людей всматриваются в столь же безучастные глаза змеи. Стоит ли плакать пред змеей, и может ли змея заплакать пред людьми? Вот [она] та проблема, Индия, перед которой меркнут твои пустые философские разглагольстования о сансаре, карме и реинкарнации. Всё второстепенно, главное – слезы. Где твои слезы пред твоим беспощадным Шивой, о великая Индия, и где слезы Шивы, пролитые по тебе? Ни одна капля слез никогда не упала с неба твоих богов и не охладила ад людских страданий в Индии, равно как и ни одна капля человеческих слез не источилась в пагодах пред немилосердными идолами, чтобы в ответ не вызвать усмешки. И так это из тысячелетия в тысячелетие.
А Иисус прослезился.
Испустил слезы по умершему человеку Лазарю. Заплакал, предвидя разрушение Иерусалима и Израиля (Лк.19:41). Зарыдал и по человечеству, под тяжким ярмом рабствовавшему сатане.
И не только Сам заплакал, но и благословил плачущих, возвестив: Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф.5:4).
Знаешь ли, Феодул, что такое слезы? Это единственная чистая жидкость, исходящая из человека. Единственная влага, способная омыть тук грешного человека и его запачканной души. Только она в состоянии смягчить и сдобрить человека, сделав его сердце тонким и восприимчивым, вернув ему, ослепленному, духовное зрение; осветив ему, заблудшему, дорогу к Небесному Отцу и одухотворив все его человеческое тело. Все остальное, истекающее из человека, – гнус и мерзость; ох, Феодул, невыразимая скверна и нечистота, как подробно описал это Будда. Вот только о слезах Будда не упомянул. До Христа это было сокрыто.
Как не имели никакой значимости рыбаки, поставленные рядом с Сократом, и Гермесом Трисмегистом, и Зороастром, и Буддой, и Конфуцием, и как Вифлеемская пещера казалась и вовсе неприглядной в сравнении с языческими храмами и пагодами или с дворцами и палатами черных фараонов египетских и отвратительных римских кесарей, – точно так же и слезы не имели никакой ценности в мире, не ведущем единого истинного Бога, доколе на арену мировой истории не выступил Сын Божий, Мессия и Господь наш Иисус Христос, сострадательный и изливающий слезы. Не только не имели они никакой ценности, но и всюду считались признаком слабости, от которой необходимо избавиться. Лишь ветхозаветные пророки и праведники, каждый по-своему предвещавшие [пришествие] Спасителя мира, отчасти ценили слезы. Быша слезы моя мне хлеб день и нощь (Пс.41:4),– пел, играя на псалтири царь Давид в своем иерусалимском дворце, орошая слезами струны под руками. Так поступали и сербские гусляры, когда пели о Косове, о честном кресте и золотой свободе.
А Иисус прослезился.
Плакал ли когда-нибудь Юпитер, или Осирис, или Брахма, или Дао? Нет об этом ни достоверных сведений, ни упоминаний. Слезы сопряжены с милостью и любовью. Где отсутствует милость и любовь, там нет и слез. А еще слезы связаны с родством. Один родственник плачет по другому. Где нет родства, не увидишь и слезинки. Хороший хозяин может видеть слезы в глазах верной собаки, или вола, или коня, но никто никогда не замечал их в глазах змеи. До пришествия Христа Человеколюбца весь мир был опоясан змеей. А слезы означали бессилие. На могилах в Элладе, правда, существовали плакальщики, однако были они только для самых близких, кровных родственников и только по ним проливали слезы. [Но не присущи были слезы] ни богам, ни вельможам, ни жрецам, ни философам, ни художникам и зодчим и вообще никаким народным предводителям в этом мире. Считались они душевной немощью, а не добродетелью: делом старух, а не героев.
С эпохи Христа слезы приобретают ценность и начинают рассматриваться как добродетель. Слезы покаяния, слезы скорби по содеянным грехам, слезы радости при памятовании о Христе Человеколюбце, слезы братства и побратимства, слезы милости и духовной отрады, слезы бесплотной любви, слезы сочувствия и слезы молитвенные. Египетские пески процвели от слез многих тысяч монахов, а Гора Афонская зазеленела и зеленеет доселе – подлинное чудо среди своих иссохших окрестностей – вся из слез и благодаря слезам Христа ради.
Милости хочу, а не жертвы, – сказал Господь (Мф.9:13). А сатана всегда требовал от людей жертвы, а не милости, включая даже жертвы человеческие и детские. Да и сами иудеи, беря пример с язычников, приносили детей в жертву диаволу. Бог же Человеколюбец хочет не жертв, а милости. Что это значит? То, что все колесо истории человечества запущено [отныне] в прямо противоположном направлении. Лежащее долу воздвиглось горе, а выспреннее и надменное пало вниз. Жертвоприношений от людей требовал людской палач, человекоубийца от начала, а милости от них хочет Бог Человеколюбец, Свою милость к людям удостоверяющий и слезами. Верно глаголет апостол Павел: Язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами (1Кор.10:20). Христианству неведом компромисс с диаволом.
Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк.6:36).
Человеколюбие Господи, слава Тебе! – Нет такого богослужения в христианском храме, на котором не слышались бы эти слова, эта хвала. Никогда и нигде среди языческих народов никакой бог не нарицался Человеколюбцем. Нигде, никогда и никакой. Почему? Потому что и в храмах, и в душах человеческих, и вообще над людьми и народами по всей земле властвовал человеконенавистник-сатана. Среди всех слов во всех речах и высказываниях нет для него ничего отвратительнее понятий «любовь» и «человеколюбец».
Но когда пришла полнота времени (в ц.-сл.: кончина лета. – Пер.), Бог послал Сына Своего (Единородного)(Гал.4:4), явившегося среди людей как Царь Небесный и как Человеколюбец,
чтобы обитать вместе с человеками;
чтобы плакать вместе с ними;
чтобы открыть людям Отца любви и всякого утешения (ср.: 2Кор.1:3);
чтобы явить милость и научить милости;
чтобы сокрушить силу демонскую и очистить людей и святыни от бесов;
чтобы призвать человеков в сыновство Бога Отца и в Царство Небесное и учредить братство среди людей как сынов света.
И все это так, и всё в этом смысле и в этом направлении.
Все это ново, обо всем этом не слышали ни в восточном, ни в западном полушарии. Все это досточудно, светло, дорого, усладительно. Все это для громоподобных восклицаний, для небывалой радости, как при воскресении мертвых; всё для гимнов и песнопений; все ясно и понятно для всех, а не только для философов и йогов; все дорого всем народам и всем людям.
Из всех слов, когда-либо произнесенных на сей планете, самое умилительное для людей и самое притягательное – Человеколюбец. И притом не некий человек-филантроп, а сам Бог Саваоф – Человеколюбец.
Человеколюбце Господи, слава Тебе!
Обо всем узнала ты, древняя Индия, и до всего докопалась, что касается материального мира и душевно-психологического склада, и всем обладаешь ты, Индия богатая. Недостает тебе только знания величайшего и богатства драгоценнейшего. Не узнала ты пока о Боге Человеколюбце и не ощутила еще безмерного богатства Его любви и благости. Гималаи не могли тебе этого дать; это предлагает Назарет.
А Бог Человеколюбец явился во плоти, чистый и пречистый, рожденный от чистой и пречистой Девы Марии; светлый и пресветлый, светлейший солнца, Он, – Солнце разума и любви. Движимый человеколюбием, пролил Он Свои святые слезы в земную пыль. И для тебя предназначены эти Божественные слезы; и тебя должны они пробудить, тронуть, омыть и освятить – дабы стала ты не змеиной, а святой Индией.
Прослезился над тобой, Индия, Бог Человеколюбец. Неужто презришь ты Его слезы, Его любовь и будешь и дальше служить оному человеконенавистнику, людскому кровнику от начала времен?
Только этот вопрос стоит пред тобой. Другого нет. Но от этого вопроса зависит временная и вечная участь всей многолюдной Индии и каждого индуса в отдельности. Решай же, Индия, свою участь, тогда как здесь, в Сербии, мы, твои сродники, радостно воспеваем:
Человеколюбце Господи, слава Тебе!
Повелитель природы
Облегчения, покоя, Феодул, ищет человек, отдохновения от гнета природы, от страха перед ней и от ее всевластия. Предназначенный волей Творца быть владыкой природы (Быт.1:28), человек стал ее слугой и рабом.
Кто принесет человеку освобождение от бремени, кто дарует облегчение и свободу? И кто вернет ему власть над природой? Никто иной, кроме как Тот, Кто вначале и наделил его этим владычеством над мирозданием, –
Тот, Кто Своим словом сотворил небеса и духом Своих уст (Пс.32:6) – все воинства небесные;
Кто сказал: Да будет свет, – и стал свет (Быт.1:3);
Кто отделил свет от тьмы и море от суши;
Кто повелел земле произрастить из себя траву и деревья;
Кто заповедал появиться солнцу, луне и звездам на небосводе;
Кто приказал водам наполниться рыбами, воздуху – птицами, а земле – мелким и крупным скотом и зверями, сообразно с их видами (Быт.1);
И Кто напоследок сотворил человека и дал ему власть над землей, сказав: Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте (в серб.: и будьте владыками. – Пер.) над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся (в серб.: движущимся. – Пер.) по земле (Быт.1:28).
Поистине, Феодул, только Тот способен возвратить человека в достоинство господина над природой, Кто изначально и даровал ему это; а человек, пристрастившись ко греху, погубил эту честь, уподобившись некоему блудному сыну, отделившемуся от отца, и расточившему свое имение (Лк.15:13), и ставшему рабом злого властелина;
только Тот, Кто сей Божественный дар время от времени возвращал отдельным праведникам и избранникам Своим;
Кто через Своего служителя Моисея сотворил десять страшных чудес в Египте (Исх.4–10);
Кто разделил Чермное (Красное) море и провел Свой народ по сухому морскому дну (Исх.14:21);
Кто разверз скалу в пустыне и извел воду жаждущим людям (Исх.17:6);
Кто низвел манну с неба, чтобы накормить голодных в пустыне (Исх.16:14);
Кто посредством Своего служителя, Иисуса Навина, остановил солнце и луну, доколе на то была Его воля (Нав.10:13);
Кто сокрушал неприятельские полки, даруя победы воинствам меньшим по численности, но более праведным (Суд.7);
Кто бездетных стариц делал матерями (Лк.1);
Кто устами пророка Илии затворил небо, чтобы не шел на землю дождь сорок два месяца (Лк.4:25);
Кто повелевал земле давать иногда обильные урожаи хлеба, фруктов и винограда в пищу людям, а порой эти же самые плоды тратить на пропитание не людей, а червей и гусениц, и, наконец, в иные времена не произращать никакого урожая – всецело сообразуясь с верой и благочестием человеков;
Кто в несчетных чудесах показывал людям, что не утратил Он то могущество, которое человек по неразумию потерял, но что обладает Он им во все времена и в преизобильной мере, – владычество над природой и над естественным порядком; и Кто, в конце концов, устами Своих вдохновенных пророков – мало-помалу на протяжении тысячелетий человеческой истории – возвещал пришествие на землю Единого, Таинственного и Откровенного, Кто в полной и в преизбыточной степени будет повелевать природой и ее законопорядком.
И действительно, пророчества древних веков сбылись, когда явился на земле Бог Слово как Чудотворец, Изгонитель бесов, Человеколюбец, врачующий болезни и отверзающий рай. Одновременно Таинственный и Откровенный, встал Он лицом к лицу с природой, но не как нижайший либо равный ей, а как ее Повелитель. Ведь никто другой и меньший, чем Он, и не нужен был роду человеческому. Никто другой и слабейший не мог бы соделаться ни Мессией, ни Спасителем людей, избавляющим их от силы бесовской, от греха, от смерти. Равно как и никто другой не был бы в состоянии вернуть людям достоинство господина над природой и ее законами.
Не захотел Он даже родиться по естественному закону, от отца и матери, но – только от Матери.
Родился Он от Пречистой Девы Марии, от единственной Личности, избранной и предназначенной для уникальной роли в истории мира. Впрочем, и Его Предтеча, святой Иоанн Креститель, родился не в полном соответствии с естественным порядком, хотя и от отца и матери, однако бездетных и престарелых (Лк.1:18). О Господе Иисусе говорится в церковном песнопении: «Родился еси яко Сам восхотел еси, явился еси яко Сам изволил еси»[31]. Любое рождение – в Его власти.
Когда родился Он, на Востоке появилась звезда – звезда необычная. Мы видели звезду Его на востоке,– говорили волхвы-звездочеты, расспрашивая о новом царе (Мф.2:2). Значит, это была Его звезда – не потому, что якобы другие ему не принадлежат, ибо всё – Его, – но та восточная звезда нарицается таковой по необыкновенному блеску и по особому Ему служению. Служение этой звезды сводилось к тому, чтобы возвестить мудрым людям на Востоке о рождении нового Царя и довести их до Вифлеема, до того места, где Он родился. Итак, звезды – в Его власти и у Него в услужении.
Властвовать над своим телом – значит господствовать над природой. Спаситель мира и в этом проявил Себя ее Повелителем. Сорок дней и сорок ночей постился Он, ничего не вкушая и не прикасаясь к воде (Мф.4:2).
Претворить воду в вино – разве не свидетельствует это о Его власти над природой? На браке в Кане Галилейской у жениха обнаружилась нехватка вина. Тогда Иисус приказал наполнить водой шесть больших сосудов. Когда это было сделано, вода была претворена в вино, причем в вино самое лучшее. Не говорится, что Господь коснулся воды Своими пречистыми руками, которыми отверзал Он зрение слепым, равно как не промолвил Он ни единого слова, наподобие сего: «Да будет сия вода вином!» Нет, ничего этого не было. Лишь мысленно дал Он повеление – и природа ощутила Своего владыку, и вода обратилась в вино (Ин.2:1–10).
Успокоить бурю на море, одним словом остановив ветер, – разве не проявляется в этом Его владычество над природой?
И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою. А Он спал на корме... Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? И встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина... И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? (Мк.4:37–41). Так спрашивали Апостолы. Впрочем, и тогда, и в дальнейшем удостоверились они, что это Христос, Сын Бога живого, Повелитель природы и всех присущих ей законов и установлений.
Сделать себя невидимым для человеческих глаз – разве и это не знаменует собой власть над природой? Иисус, пребывая в Своем отечестве, упрекал израильтян за то, что их вера была слабее и немощнее веры язычников. И привел им два классических примера: 1) во время голода великий пророк Илия нашел пристанище и пропитание не у какого-то «правоверного» иудея, а у язычницы, у женщины-вдовицы в Сарепте Сидонской (3Цар.17:10–24); и 2) в эпоху пророка Елисея много прокаженных было в Израиле, однако за свое маловерие никто из них не исцелился, но врачевание получил лишь Нееман Сирианин, [опять же] язычник. Ведь и сей язычник всем сердцем поверил пророку Елисею – и, [семь раз] погрузившись в Иордан, стал здоровым (4Цар.5:14). Услышавши это, все в синагоге исполнились ярости. И, схватив Его, повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы столкнуть Его со скалы в пропасть. Но Он, прошед посреди них, удалился (Лк.4:16–30). Невидимым стал Он для глаз Своих зложелателей и незаметно удалился из Своих родных мест, ведь и на Нем сбылись слова о том, что никакой пророк не принимается в своем отечестве (Лк.4:24; ср.: Мф.13:57; Мк.6:4; Ин.4:44). И в другой раз то же самое произошло в Иерусалиме, когда иудеи хотели побить Его камнями прямо в храме, но Иисус скрылся и вышел из храма, прошед посреди них, и пошел далее (Ин.8:59).
Умножить пищу и пятью малыми хлебами и двумя рыбками насытить 5000 человек, причем так, чтобы и после трапезы собрать [еще] двенадцать коробов, наполненных оставшимися кусками, то есть массой большей, чем содержалась в пяти хлебах, – разве и это не ясное свидетельство, что в мире явился неслыханный дотоле и невиданный Распорядитель природы?
Когда же настал вечер, приступили к Иисусу ученики Его и сказали: место здесь пустынное и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи. Но Иисус сказал им: не нужно им идти, вы дайте им есть. Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы. Он сказал: принесите их Мне сюда. И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики – народу. И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных; а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей (Мф.14:15–21).
В другой раз и в другом месте Иисус снова сказал Своим ученикам: Жаль Мне народа [сего], что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть; отпустить же их не евшими не хочу, чтобы не ослабели в дороге. Ученики ответили Ему, что у них только семь хлебов и немного рыбок. И снова велел Он народу возлечь на землю. И, взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам Своим, а ученики – народу. И ели все, и насытились; и набрали оставшихся кусков семь корзин полных, а евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей (Мф.15:32–38).
Такие невиданные чудеса нельзя объяснить ничем, кроме как словами Христовыми: Невозможное человекам возможно Богу. Богу же всё возможно (Лк.18:27; Мф.19:26).
Ходить по воде, как по суше, – что скажешь, Феодул: от человека ли это и присуще ли сие человеку? Естественно, нет, но от Бога [это], от Повелителя природы. Накормив и отпустив народ[32], Иисус приказал Своим ученикам войти в лодку и отправиться на ту сторону озера. Сам же взошел на гору и остался там молиться. Тем временем, когда лодка была посередине озера, подул сильный ветер и поднялись громадные волны. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидевши Его, идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь (в серб.: Не бойтесь; это Я, не пугайтесь. – Пер.)... И вошел к ним в лодку; и ветер утих (Мф.14:25–27; Мк.6:51).
Приказать рыбам, чтобы наполнили они [собой] сети рыбаков, – что скажешь ты на это, Феодул, от человека ли это и свойственно ли это человеку, каким бы великим он ни был? Нет, никоим образом, но это может быть только от Бога. Сказал Иисус Петру: Отплыви на глубину, и закиньте сети свои для лова. Но Петр в ответ заметил: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть. Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась... и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть. Увидев это, Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный (Лк.5:4–6,7–8). Похожий случай имел место и по Воскресении Господа, когда живым явился Он Своим ученикам на берегу того же Геннисаретского (Тивериадского) озера. Ученики ловили рыбу всю ночь, но ничего не поймали. При этом Иисус встал на берегу и сказал им·. Дети! есть ли у вас какая пища? Они отвечали Ему: нет. Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете. Они закинули и уже не могли вытащить сети от множества рыбы... А когда все-таки извлекли сеть и пересчитали улов, то обнаружили сто пятьдесят три большие рыбы. Сверх того, произошло еще одно чудо: когда вышли они на землю, то увидели разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб. Откуда теперь это? Не от учеников, ведь ответили они из лодки, что нет у них ничего съедобного. Не от людей [это], а от Властелина природы (Ин.21:1–12).
Платить подати, не имея ни гроша в кармане, – и это чудо. Когда были они в Капернауме, то подошли к Петру сборщики налогов и спросили: «неужто ваш Учитель не будет их платить?» Петр пошел известить об этом Иисуса, однако еще до того как сообщил он Ему о сем, всеведущий Иисус упредил его такими словами: Как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати ? с сынов ли своих или с посторонних? Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак, сыны свободны (в серб, букв.: сыны не платят. – Пер.); но чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя (Мф.17:24–27). Повелитель природы находит сокровища, где хочет и сколько хочет. Рыбы – Его служительницы, и вся природа ждет Его распоряжений.
Проклясть бесплодную смоковницу, так что та немедленно засохла, – поистине это дело Того, Кто обладает полнотой власти над всеми созданиями. В Евангелии об этом написано, что Господь Иисус, однажды почувствовав голод и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не нашед на ней, кроме одних листьев, сказал ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла. Увидевши это, ученики удившись и говорили: как это тотчас засохла смоковница? (Мф.21:18–20).
Преображение Иисуса на Фаворе свидетельствует о Господней силе и могуществе и над собственным телесным естеством, и над людьми, сотни и тысячи лет тому назад покинувшими этот мир, – как и сказал Спаситель Своим ученикам: Дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф.28:18), или как Церковь на отпевании своих верных глаголет: «Живыми и мертвыми обладаяй, Христос, истинный Бог наш...» – то есть «Ты, властвующий над живущими и умершими». А о Преображении в Евангелии говорится, что Иисус со своими тремя учениками – Петром, Иоанном и Иаковом – взошел на высокую гору. И преобразился пред ними: и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет. Так вещает святой Матфей (Мф.17:2). А святой Марк еще сильнее акцентирует: Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить (Мк.9:3). И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие (Мф.17:3). Кто когда-либо из людей мог сделать свое лицо блистающим как солнце и выбелить свои одежды паче снега? И кто был способен пред тремя свидетелями вызвать и представить знаменитых людей с того света, живших на земле за много веков до того? Никто и никогда. Только Он, Таинственный и Откровенный, Мессия, Повелитель природы.
Ах, Феодул мой, что тогда сказать нам о грандиозных чудесах Господа Иисуса, предсмертных и посмертных? Когда страдал и умирал на кресте Тот, Чью невинную кровь евреи приняли на себя и на своих детей, – померкло солнце и тьма овладела землей с полудня до трех часов дня (с шестого по девятый час, по восточному счислению), затряслась земля, отверзлись гробы; и встали мертвые из могил, и явились в Иерусалиме; и в Соломоновом храме, оскверненном торгующими верой, плотная и тяжелая завеса-катапетасма разорвалась сама собой сверху донизу (Мф.27:50–53)? Без особого распоряжения вся природа возмутилась и покорилась Своему Повелителю. Ведь повиновалась она Ему не как некоему тирану и врагу, а как законному Владыке и Другу. – Как конь и вол знают своего хозяина и с радостью склоняют перед ним головы (ср.: Ис.1:3).
А еще – что сказать нам о чуде Его Воскресения, когда Его мертвая плоть ожила, встала и, не отваливая гробовой доски, вышла из могилы? Или о том, как воскресший Господь дважды входил в горницу через запертые двери и являлся Своим ученикам, не открывая засовов (Ин.20:19,26)?
Или о том, как в Еммаусе вдруг сделался Он невидимым для Клеопы и другого ученика, с которыми до того шел по дороге и долго беседовал (Лк.24:13–32)?
Или о Его Вознесении, как восшел Он в теле на небо с Елеонской горы пред Своими верными (Лк.24:51)? Причем с той же самой (с целой и той же самой. – Ред.) плотью, какую носил на земле. Ведь Ему, конечно, не было нужды (как это будет необходимо для нас) переоблекаться в некое более чистое тело (ср.: 1Кор.15:50–53), ведь Его тело всегда и неизменно было чистым и ничем не оскверненным.
Не отвалив могильного камня, Он воскрес; не открывая запертых дверей явился в иерусалимской горнице. Как? Об этом нам и знать не следует. Но думаю так же, как вышел Он из Пречистой Девы Марии, не причинив Ей боли и не внеся изъяна в Ее материнское тело. Как это так? И об этом нам знать не нужно. Есть только единое для нас на потребу (Лк.10:42): знать и верить, что явился в мире Сильнейший мира, Владыка вселенной, Единый и Единственный, могущий спасти людей от силы демонской, от греха и смерти, и вернуть человеку достоинство над природой.
Все это так и не иначе уразумели наши праотцы и отцы христианства, и несметные миллионы их спаслись верой в Господа Иисуса Христа, Сына Божия. Все это именно так и не иначе понимаем и мы, православные [христиане], подвизаясь спастись той же самой верой в Того же Самого Спасителя.
Евреев же и индусов нам приходится только жалеть: первых – за то, что никак не могут они раскрыть глаза и узреть в Господе Иисусе Христе Того Спасителя лира и Мессию, Которого ясно предвестили ветхозаветные пророки; а вторых – за то, что не способны они увидеть разницу между своими йогами и Христом. «И наши йоги творят чудеса», – говорят индусы. На самом деле здесь – отчаянное непонимание. Творят йоги «чудеса», но какие? Призрачные, бесполезные и неразумные, причем с помощью силы бесовской, ратующей через посредство людей против Христа. Вызывают они у людей обман зрения, и сим последним кажется, что за несколько минут из [твердой] почвы произрастает громадное дерево; или заставляют веревку подняться с земли ввысь и встать, точно шест, вертикально. Кому на пользу идут эти тщетные и мнимые «чудеса»? Христос творил чудеса действительно полезные, и притом только такие, какие служили и содействовали спасению людей. Магия же всегда от демонов. Египетские маги сумели, подражая Божию чудотворцу Моисею, воспроизвести лишь три чуда из десяти, сотворенных Моисеем (Исх. 7, 11–12; 7, 22; 8, 7). Так коротка сила сатаны. А здесь перед нами не Моисей, а [Сам] Христос, всемогущий Повелитель природы. Только Ему одному вся природа отрадно повинуется. Радуются Ему все праведники, избавленные от рабства природным стихиям. Славит Его небо и земля, и славословию сему не будет конца из века в век.
Сыны царства
Теперь спрошу тебя я, Феодул. Довольно ты меня спрашивал. Как ты думаешь: если разбойники уведут людей из их дома в темные леса и беспутные пропасти, и оберут там до нитки, и вымажут в грязи, и нанесут им множество ран, и превратят их одежду в лохмотья, и станут морить несчастных голодом – то что будет делать домохозяин, отец семьи?
Говоришь, что сначала накинется он на разбойников, чтобы одолеть их и связать. Правильно ты сказал. Об этом мы и раньше говорили. Господь Иисус, Спаситель и Мессия мира, перво-наперво нанес удар главному врагу рода человеческого, сатане, и его мрачному воинству. И сатана пустился прочь от Него, точно сдуваемый грозным небесным ветром, а его ратники, злопакостные и смрадные демоны, выходили из людей с криком и громким воплем, где бы ни появлялся Он, Изгонитель бесов. Так Спаситель начал с того, что имеет первоочередную важность.
Скажи мне, Феодул, как далее поступит домовладыка, разгромив врагов и освободив своих домочадцев? Сразу ли введет в дом сих освобожденных: замаранных, голодных, изъязвленных, оборванных, обезумевших от страха?
Полагаешь, что не сразу. Но сперва омоет их, очистит, накормит, вылечит, оденет, подбодрит и облагоухает дорогими ароматами. Поистине небо и земля не смогут дать лучшего ответа. Ведь такой ответ на самом деле дало небо через своего Посланника, Господа Иисуса Христа.
Первое – это первое, а второе – второе. Впрочем, и то первое оказалось бы бесцельным без второго. Собственно, главная цель в этом втором применительно к данному случаю – это чтобы домочадцы были приготовлены и удостоены войти в дом своего отца. Говорю «удостоены», потому что сами во многом виноваты, что увели их в рабство. Ибо отступили они от домохозяина и пустились, как некогда Ева, вслед за ложными и голословными обещаниями разбойников, пока те не заманили их в дремучие леса и глухие дебри и не сделали из них своих голодных батраков и закованных в кандалы рабов. И это батрачество и рабство продолжилось тысячи лет во всех странах и народах до явления на земле Спасителя мира.
Очень мало говорил Господь Иисус с бесами, и то [исключительно] ради людей, чтобы познали они своих врагов-истязателей. А иначе и вовсе не уделил бы им ни минуты. Ведь Христос не Будда, который водит дружбу с демонами, благосклонно предлагая им свое учение о спасении через нирвану. И не как египетские маги, отдающие себя всецело во власть нечистых духов, лишь бы только сотворить с помощью сих последних какое-нибудь чудо. Он [отнюдь] не под стать индийским йогам, делающим то же, что и египетские маги, и дельфийские пифии. Нет, никоим образом. Он – Царь света и потому не желает водить компанию с тьмой, [не может быть] никакого общения и никакого союза с лжецами и человекоубийцами. [Могучая] Сосна не требует помощи от терния, равно как и горному воздуху не нужна поддержка от трупных испарений.
С кем же тогда разговаривает Он? С кем Иисус ведет беседы тысячу дней и тысячу ночей, Феодул? Втайне – со Своим Небесным Отцом, а явно и откровенно – с людьми. О чем беседует Иисус с человеками? Главным образом о трех истинах:
– во-первых, о Небесном Царстве, дотоле неведомом для людей;
– во-вторых, о Себе как единственном истинном Друге и всемогущем Спасителе людей и противнике демонов;
– в-третьих, о приуготовлении людей к Небесному Царству, к Божию сыновству, в которое не принимается никто из неверующих, гордых, нечистых, плотских (букв.: бренных, земляных. – Пер.), боязливых, нераскаянных, небратолюбивых и т. п.
После того как вдоволь побеседовали мы о первых двух предметах, давай теперь остановимся на сем третьем и последнем. Что входит в подготовку к тому, чтобы стать сынами Небесного Царства?
Прежде всего – покаяние.
Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное, – говорит Господь (Мф.3:2).
Покайтесь и веруйте в Евангелие (Мк.1:15). Если не покаетесь, все так же погибнете (Лк.13:3).
О том, как поступать с грешником, Господь заповедует следующее:
Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему (Лк.17:3).
На вопрос апостола Петра: Господи, сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? – Иисус сказал ему: Не говорю тебе: «до семи», но до седмижды семидесяти раз (Мф.18:21–22).
Сказываю вам, что так на небесах больше радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк.15:7).
Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф.9:13).
Сыны Царства – через покаяние – добровольно отторгают себя от связи с прельстившим их и обманувшим сатаной, исправляются и возвращаются к своему Небесному Отцу. Всем Бог оставил покаяние ко спасению (2Кор.7:10)[33]; да и язычникам дал... покаяние в жизнь (Деян.11:18). Кто покается, того Бог прощает и принимает как Своего сына в Своем Небесном Царстве.
В Нагорной проповеди Господь нарек блаженными, или счастливыми, тех, кто нищ духом, кто плачет, кто кроток, кто алчет и жаждет правды, кто милостив, кто чист сердцем, кто миротворец, кто изгнан (в серб.: гоним. – Пер.) за правду, кого поносят... и всячески неправедно злословят за Христа. Таковым Он благовествует: Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф.5:3–12).
Таковым подобает быть сынами Царства, чадами Отца Небесного и братьями между собой.
Ибо один у вас Отец, Который на небесах; один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья (Мф.23:9,8).
Вы – соль земли (Мф.5:13).
Вы – свет мира (Мф.5:14).
Да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф.5:16).
В подготовительной школе, то есть в Ветхом Завете, сказано: Не убий (Исх.20:13; Втор.5:17). В высшей школе Христова Евангелия сия заповедь углубляется, воспрещая даже гнев на брата своего, то есть исторгается корень, от которого проистекает убийство (Мф.5:21–22).
В подготовительной школе сказано: Не прелюбодействуй (Исх.20:14; Втор.5:18). В высшей, Христовой, школе сия заповедь уходит вглубь вплоть до корня и семени прелюбодеяния. – А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф.5:28).
В подготовительной школе еще сказано: Не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои (Мф.5:33; ср.: Лев.19:12; Чис.30:3; Втор.23:21). В высшей школе Спасителя запрет простирается гораздо дальше, так что возбраняется клятва вообще. – А Я говорю вам: не клянись вовсе... Но да будет слово ваше: «да, да»; [и] «нет, нет» (Мф.5:34,37). Ведь когда брат говорит брату в присутствии Отца, то клятва не только не нужна, но и оскорбительна.
Еще сказано в подготовительной школе: Око за око и зуб за зуб (Исх.21:24; Лев.24:20; Втор.19:21). В высшем Христовом университете это считается товариществом, но для братства нужна новая заповедь. – А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (Мф.5:39).
Вот что такое братство. Ибо Отец Небесный со всеми Своими небесными Ангелами зрит все и обо всем помнит.
Еще сказано в подготовительной, низшей школе: Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего (Лев.19:18; Мф.5:43). Сие есть лишь нечто из добра, но [отнюдь] не добро совершенное. В высшем же университете Мессии это считается недостаточным. Посему Мессия и заповедует: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф.5:44). Ведь люди, которые для вас враги и которые поступают с вами не по-братски, не ведают, что творят; не знают они, что их против вас подстрекает злой дух, человекоубийца, богоотступник и лиходей. Если б они об этом узнали, то устыдились бы; поистине стало бы им совестно, что, ополчаясь на своих братьев, сделались они орудиями и рабами оного стервятника. А вы все – сыны Царя, Домовладыки, и потому обязаны видеть в брате [именно] брата, а не врага. Ведь человек не может быть человеку врагом, пока сатана не совратит его и не понудит к сему.
Такова высокая наука высшей школы, учрежденной Мессией мира. Что [есть] сосновая лучина по сравнению с электрическим светом, то [есть и] оная подготовительная школа в сопоставлении с высшей школой Христовой. И что принесение в жертву козлов и баранов пред величием жертвы Единородного Сына Божия, то [и] оная малая школа пред совершенством сей [школы] великой. То – начало, это – конец. То – символ, прообраз; это – действительность, явь. То – заря, это – полдень.
В высшей школе Мессии мира презирается и отвергается всякое лицемерие и славолюбие как таковое. Не принимаю (в серб.: Не ищу. – Пер.) славы от человеков (Ин.5:41), – сказал Он. А значит, и сыны Царства не должны требовать никакой похвалы от людей. Кто такие люди? Необученные и легко заблуждающиеся свидетели того, что есть на самом деле. А Отец Небесный все видит и все знает, так что от Него ничто не может утаиться.
Не творите милостыни вашей (в серб.: правды вашей. – Пер.) пред людьми... чтобы они видели вас (Мф.6:1).
Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф.6:3–4).
Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк.6:36).
Так это [заповедано] применительно к милостыне, подаваемой нашим слабым и немощным братьям. Так же обстоит дело и с молитвой. Не молись в угоду людям, чтобы они тебя видели. Это – лицемерие и глупость. Это все равно, что обращаться за помощью к одному человеку, а ожидать ее от другого. А значит – обманывать обоих. Впрочем, людей можешь ты ввести в заблуждение; Бога же – никогда. Поэтому сын Царства, молясь Небесному Отцу, забывает о людях и не думает о них, следуя Господней заповеди[34].
И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят... на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми[35]...Ты же, когда молишься, войди в комнату твою (то есть в свое сердце) и, затворив дверь твою (то есть все свои органы чувств), помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф.6:5,6).
Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мк.14:38).
Сей же род (то есть бесовский) изгоняется только молитвою и постом (Мф.17:21).
Заповедь о молитве действует и в отношении поста. Сыны Царства не смеют поститься напоказ людям, словно ожидая от них некой похвалы и компенсации, ибо надлежит явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф.6:18)[36].
Сынам Царства нельзя быть двоедушными, то есть не смеют они носить в себе сердце раздвоенное и, уподобляясь сынам тьмы, служить двум господам:
Не можете служить Богу и маммоне (Мф.6:24).
Освобожденные от рабства сатане сыны Царства теперь должны подумать о своем возвращении домой, о своем Отце, ожидающем их с родительской любовью. Но как бы горячо ни чаял Он их прихода, не примет Он нечистых, нераскаянных, лицемерных, двоедушных и прилепившихся к земле. Посему Любящий людей далее заповедует:
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкопывают и не крадут; ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф.6:19–21).
Настоящий сын Царства трезво и сознательно забывает обо всем минувшем и пристально взирает лишь на Царя, на своего Небесного Отца, спеша к Нему в объятья. Украшает он себя и наряжает всеми добродетелями, чтобы узнали его и должным образом встретили на пороге Небесного Царства. Поэтому нет у него времени ни озираться на чужие недостатки и беззакония, ни высказывать укоризны, ни судить оплошности прочих человеков.
Не судите, да не судимы будете (Мф.7:1).
Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф.7:2).
Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? (Мф.7:3).
Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Мф.7:12).
Не осуждайте, и не будете осуждены (Лк.6:37).
Прощайте, и прощены будете (в серб.:... и простится вам. – Пер.) (Лк.6:37).
Давайте, и дастся вам (Лк.6:38).
Сыны Царства должны оберегать себя от алчности и попечений мира сего:
Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения (Лк.12:15).
Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими (в серб.: и заботами мира сего. – Пер.), и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть (в серб. букв.: как силок. – Пер.), найдет на всех живущих по всему лицу земному (Лк.21:34–35).
Душа больше пищи (Лк.12:23).
Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться (Лк.12:22).
Ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том (в серб.: во всем этом. – Пер.) (Лк.12:30).
Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи (Лк.12:35).
Сынам Божиим надлежит взыскивать у Отца своего прежде всего Небесного Царства, то есть того, что составляет величайший дар Царя Бога. И если будут они искать превосходнейшего, то все остальное приложится им как сопутствующее.
С верой, терпением и любовью возвращаются дети из адского рабства к своему Отцу и домашнему очагу.
С верой в кого? В своего Спасителя, в Господа Иисуса, в Мессию. Ибо говорит Он каждому покаявшемуся грешнику и каждой опечаленной либо устрашенной душе: Не бойся, только веруй (Мк.5:36; Лк.8:50).
Вера твоя спасла тебя (Мф.9:22).
По вере вашей да будет вам (Мф.9:29).
Всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите (Мф.21:22).
Имейте веру Божию (Мк.11:23).
Всё возможно верующему (Мк.9:23).
Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб (Ин.3:16).
Верующий в Него (во Христа) не судится, а неверующий уже осужден (Ин.3:18).
Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни (Ин.3:36).
Верующий в Меня не будет жаждать никогда (Ин.6:35).
Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную (Ин.6:47).
Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет (Ин.11:25).
Если будешь веровать, увидишь славу Божию (Ин.11:40).
Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света (Ин.12:36).
Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал (Ин.6:29).
Кто будет веровaть и креститься (в серб.: и крестится. – Пер.), спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк.16:16).
Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф.18:3).
Полагаю, Феодул, что это – самое ясное выражение правой веры, которую Спаситель требует от людей. Язычники как дети безумные подарили всю веру сатане, прельстившему их и уводившему в погибель. Спаситель теперь требует от людей, хотящих освободиться и избавиться от сатаны, чтобы как дети мудрые носили они в себе беззаветную веру в Него – веру предельно совершенную: ту, какой дети проникаются к своим родителям.
О терпении говорит Путевождь так:
Терпением вашим спасайте души ваши (Лк.21:19).
Претерпевший же до конца спасется (Мф.10:22).
Кто не берет креста своего и следует (в серб.: Кто не возьмет креста своего и не последует. – Пер.) за Мною, тот не достоин Меня (Мф.10:38).
В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин.16:33).
Эти и другие слова о терпении и страданиях лучше всего поняли святые Христовы Апостолы, ставшие первыми мучениками и страдальцами. Терпение страшно для того, кто в конце подвига не чает награды. Страдания и мученическая смерть невыносимы для того, кто не ведает Отца Небесного и кому неизвестно Небесное Царство и вечная жизнь. Об этом удивительно говорит многострадальный апостол Павел, вещая о самом себе: Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти (в серб.: и много раз подвергался смертельной опасности. – Пер.). От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение... много раз был... в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников (в серб.: от родственников. – Пер.), в опасностях от язычников, в опасностях в городе (в серб.: в городах. – Пер.), в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении (в серб. букв.: в труде и делах. – Пер.), часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе (2Кор.11:23–25. 26–27).– Обо всем этом он, с избытком вкусивший всяческих лишений, говорит так:
Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим.8:18). История мира не запомнила более светлого ореола лютым (букв.: черным, горьким. – Пер.) человеческим страданиям, нежели этот.
Наконец, любовь – на самой вершине любовь. Как свет солнца делает ненужным свечение всего сонма звезд, так любовь – воссияв – делает излишними все остальные законы и заповеди в мире.
Весь Новый Завет благовествуется под знаком любви. Мессия – это Бог любви. Божие Отечество в отношении людей обнаруживается в любви к людям, равно как и сыновство людей проявляется через любовь к Богу, Отцу Небесному.
Мессия мира не высекает уже десять заповедей на двух каменных скрижалях, но в человеческих сердцах запечатлевает две заповеди.
Первая заповедь гласит: Возлюби (в серб.: Люби. – Пер.) Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим (Лк.10:27). А вторая заповедует: Возлюби (в серб.: Люби. – Пер.) ближнего твоего, как самого себя (Мф.22:39).
После многовекового страха перед ложными и злопакостными богами и после привычной ненависти человека к своему ближнему, передававшейся из столетия в столетие, эти две заповеди казались бы и вправду невероятными и фантастичными, если бы Бог не упредил нас Своей любовью (ибо, как пишет святой евангелист Иоанн, в том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас – 1Ин.4:10) и не послал Сына Своего Иисуса, чтобы Тот ценой Своей жизни спас нас, рабствовавших бесам; а еще – если бы Сын Божий с креста в предсмертных муках не изрек оных никогда не слыханных слов: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк.23:34).
Стяжать любовь к Богу и ближнему – величайшая задача после освобождения от сатаны. Ибо если Христос избавил кого-то от сатаны, а получивший освобождение не очистил себя, не омыл, не переоблачил, не воспитал в благочестии, не обожил и любовью не осветил и не согрел – то таковой и впредь остается беззаконником. Первое – это первое, а второе – второе. Сначала нужно вытащить человека из топкой смолы, а потом очистить его; сперва освободить его от гнусных демонов, а затем привести к Отцу Светов (Иак.1:17). Без первого не было бы и сего второго, а без сего не свершилось бы ничего.
Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи!., не Твоим ли именем мы бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:22–23).
Итак, понятно из этого, Феодул, что не достаточно лишь перестать принадлежать диаволу (в серб, букв.: перестать быть диавольским, бесовским. – Пер.), но крайне необходимо стать Божиим.
Целитель недужных
Взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его (в серб.: ...и здравие будет в лучах Его. – Пер.) (Мал.4:2). Это слова последнего ветхозаветного пророка, ангеловидного Малахии. В этих удивительных образах предвозвестил он Мессию как Врача болящих и Носителя здоровья.
Вот отрада, Феодул, вот Радостная весть. Явился в мире Сын Божий как истинный Феодул, чтобы послужить людям, и как Целитель от скорбей и недугов, чтобы взять на Себя наши немощи и понести болезни, как предвидел великий пророк Исаия (Ис.53:4).
Нет такой болезни, которая не убегала бы прочь от лучей Божественного существа Иисуса – от светозарений Его мыслей и от светоносных Его прикосновений, причем не только рук, но и одежд. Осияния Его существа сметают с болящего все его недуги, от лихорадки до проказы, и притом быстрее и совершеннее, нежели солнечные лучи убивают бацилл в воздухе или в воде. И действительно, все здесь происходит стремительно и без всякого изъяна. При этом не только Сам Иисус обладал столь безграничным могуществом мгновенного, нетрудного и полного врачевания всех болезней, но даровал такую силу и Своим Апостолам, и апостольским преемникам, и всем Своим истинным последователям вплоть до сего дня. И вот Его лучи – Апостолы и все верные Его сторонники. Здоровье было и есть и будет присуще этим светолитиям Солнца правды, сияющим во всем мире.
Аминь, аминь глаголю тебе, Феодул: история мира не отметила [в своих анналах] ни [единого] подобного случая – ни в Индии, ни в Китае, ни в Египте, ни на Балканах. И паки истинно, истинно глаголю тебе: в хронологии мира есть только две главы: нехристианство и христианство, то есть болезнь и исцеление. Впрочем, по секрету должен я тебя предупредить, что и мне и тебе надлежит тщательно вникнуть в свою личную жизнь и посмотреть, не содержатся ли и во всем нашем житии на земле, в твоем и в моем, те же самые два периода: нехристианский и христианский, Савлов и Павлов (Деян.13:7,9), мой Феодул? И если мы отыщем их следы, то поспешим прежде скончания нашего века умолить святого апостола Павла, некогда узника Иисуса Христа (Еф.З:1), а ныне на небесах подобного Херувимам, – упросить его предстать с молитвенным ходатайством пред Господом, чтобы до того как и я и ты покинем мир сей, исполниться нам страхом Божиим и стыдом пред людьми. А также и чтобы Господь изгладил из памяти – как у себя, так и у нас – нашу нехристианскую главу жизни.
Отправимся же вслед за Врачем, за всемогущим Целителем [Христом], приносящим в Своих лучах здравие каждому, кто только пожелает исцеления от Бога.
И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие... и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях (Мф.4:23).
И требовавших исцеления Он исцелял (Лк.9:11).
И великое множество народа стекалось к Нему – слушать Его и врачеваться у Него от болезней своих (Лк.5:15).
Когда же сошел Он с горы, за Ним последовало множество народа. И вот подошел прокаженный и, кланяясь ему, сказал: Господи! если хочешь, можешь меня очистить. Иисус, простерши руку, коснулся его и сказал: хочу, очистись. И он тотчас очистился от проказы (Мф.8:1–3).
В доме Петра Иисус увидел тещу его, лежащую в горячке, и коснулся руки ее, и горячка оставила ее; и она встала и служила им (Мф.8:14–15).
Рукой касается Иисус прокаженного, рукой поднимает страдающую лихорадкой женщину. Прикосновение – это знак любви. А в любви нет ни страха, ни брезгливости. Не страшится Иисус заразных болезней, не пугается того, что [всегда] пасует перед Ним. Не гнушается больными, [подобно тому] как мать не испытывает отвращения к своему уродливому чаду. Настоящая любовь не боится даже смерти на кресте и не брезгует даже прокаженными телами.
При захождении же солнца все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему; и Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их (Лк.4:40). Тяжелобольные чувствуют, что солнце их жизни клонится к закату. Но Иисус приносит им здоровье и жизнь в лучах Своих перстов.
И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех (Лк.6:19).
Чудесным образом – моментально и всецело – становились здоровыми все, кто только прикасался к Нему. В прикосновении – любовь, через осязание передается сила. Народ верил в прикосновение, да и теперь верит, особенно на Востоке.
Привели к Нему глухого косноязычного и просили Его возложить на него руку. Иисус, отведши его в сторону от народа, вложил персты Свои в уши ему и, плюнув, коснулся языка его; и, воззрев на небо, вздохнул и сказал ему: «еффафа», то есть «отверзись». И тотчас отверзся у него слух и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто (Мк.7:32–34). В этом случае все сопряжено: и вложение пальцев в уши и на язык глухонемого, и слюна, и молитва с воздыханием, и слово. Не следует понимать это в том смысле, что одного из этих средств было [бы] недостаточно – нет, но Иисус проявил здесь вящую любовь к страдальцу.
Шли за Ним двое слепых, крича: Помилуй нас, Иисус, сын Давидов!.. И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их (Мф.9:27–30).
Немного отличается случай со слепцом в Вифсаиде. Приводят к Нему слепого и просят, чтобы прикоснулся к нему. Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что? Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья. Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелел и стал видеть все ясно (Мк.8:22–25). Господь берет слепца за руку и уводит его подальше от народа. По любви [Своей] служит Он и поводырем для слепых. Плюет ему на глаза, словно презирая его болезнь. На Востоке слюна нередко используется как целебное средство. Дважды возлагает Свои руки на незрячие глаза и, наконец, повелевает слепому прозреть. Для чего столь загадочная процедура, если мог Он сказать только одно слово, как в случае со слепым Вартимеем, и слепец прозрел бы? Без сомнения, в этой тайне заложен духовный смысл – для слепых душой. Некоторые из этих духовных слепцов, не воспринимающие своими очами ни Бога, ни Мессию, ни собственную свою душу, прозревают, как только услышат евангельское, Христово слово. К другим же опять-таки зрение возвращается постепенно: они удаляются в уединение, чтобы быть с глазу на глаз со Христом, проходя [подвиг] рассуждения и научения. Но при этом не легко им уразуметь духовное без материального, вещественного: поэтому необходимо и возложение рук, и слюна. Далее, если раньше вовсе не видели они живых людей как таковых, воспринимая их лишь как эфемерные и мимолетные тени, – [то теперь] мало-помалу начинают они взирать на людей как на перемещающиеся деревья, то есть все-таки как на нечто реальное. Наконец, отверзаются у них очи духа – и познают они Господа Иисуса как Сына Божия и Спасителя мира, а людей – как сынов Божиих и наследников Небесного Царства и вечной жизни.
Тот же смысл содержится и в исцелении слепорожденного в Иерусалиме.
Проходя, увидел Иисус человека, слепого от рождения. И после того как объяснил Своим ученикам причину его слепоты (не согрешил ни он, ни родители его, но это для того чтобы на нем явились дела Божии, как на праведном Иове), Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брешем глаза слепому. И сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам... [Итак,] он пошел и умылся, и пришел зрячим (Ин.9:1–7). И здесь налицо постепенность в отверзании духовного зрения у многих прельщенных и ослепленных материалистическим пониманием мира и жизни без Бога. Однако есть здесь и некий новый оттенок. Брение из земли и вода в купальне – что это значит? Значит, что и земля, и вода суть Божии творения и Божия собственность. И то, и другое целебно, но лишь в присутствии Бога и по Божию повелению. В противном же случае не помогают ни [какие] порошки, ни [какие] настойки. Бог всевидящ и всемогущ. Если бы тысячи врачей помазали брением глаза слепорожденному и он столько же раз умылся в силоамской воде, то и впрямь бы он прозрел. Но вот, пришел Божий Сын и Бог и сделал [так], что на этом слепце явились дела Божии. В чем они здесь состоят? В том, что если Бог пребывает близ нас, болящих, и если Бог хочет, то мы можем излечиться от любого недуга ничем и всем. Подлинно говорю тебе: ничем и всем. А на самом деле – только по воле Божией и Божией силой. Все прочее лечение, и все медикаменты, и все мази и бальзамы обычных врачей имеют лишь символическое значение.
Женщина-грешница уврачевалась от своей блудной скверны, прикоснувшись к ногам Спасителя. Ставши позади у ног Его и плача, начала она обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром. После объяснений со Своим лукавым хозяином, наблюдавшим за всем этим и толковавшим все это по-своему, глупо, Господь обернулся к той женщине и сказал ей: Прощаются тебе грехи... иди с миром (Лк.7:36–50).
Впрочем, сила Господня действовала не только чрез осязание Иисусовых рук и ног, не только чрез прикосновение к Его пречистому телу, но даже и при посредстве Его одежд. В нашу современную эпоху подобие сего замечаем мы в электрическом заряде, действующем либо непосредственно, либо через заряженные предметы, а также в силе магнитных [полей].
И куда ни приходил Он, в селения ли, в города ли, в деревни ли, клали больных на открытых местах и просили Его, чтобы им прикоснуться хотя к краю одежды Его; и которые прикасались к Нему, исцелялись (Мк.6:56). [Исцелялись все] – страдающие и горячкой, и головной болью, и ломотой в костях, а равно и слепые, и глухие, и немые, и искалеченные, и парализованные, и сухорукие, и чахоточные. Все без исключения, независимо от тяжести недуга, или, говоря врачебным языком, пациенты как излечимые, так и неизлечимые. Для Христа все было одинаково легко, все в равной мере излечимо. И заметь, Феодул, налицо чудо неслыханное! Не было здесь ни прикосновения к Его руке или к Его телу, не молвил Он ни единого слова, не употреблял брение или слюну – [все сие свершилось] от одного прикосновения к его одеждам!
В другом месте снова все это повторяется, дабы удостоверить [сие] еще сильнее. И принесли к Нему всех больных, и просили Его, чтобы только прикоснуться к краю одежды Его; и которые прикасались, исцелялись (Мф.14:35–36). В самом деле, истину глаголал святой пророк Малахия, предвидев и предвестив: Взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его (Мал.4:2). Ибо вот, сила Божия излучалась даже чрез Иисусовы одежды, врачуя тела, освещая души, согревая сердца замерзших и отчаявшихся людей.
Кровоточивая женщина, коснувшись края Его одежды, тотчас выздоровела. Что сказать нам об этом случае, который преднамеренно описан во всех подробностях? Жила некая женщина, целых двенадцать лет страдавшая непрерывным истечением крови из нижней части своего тела. Какое несчастье, какие муки и какой стыд! Постоянно омываться и всегда быть нечистой. Непрерывно очищать себя, не переставая чувствовать зловоние. Бежать из общества и горевать наедине. Несчастное женское естество. Отчаяние женщины. «Почему не ходила она ко врачам?» – спросили бы в наш век. Ходила она к ним, бедная. Ведь и в ту пору были они на слуху. И не к одному только наведывалась, а обивала пороги многих. Большие страдания претерпела она от множества лекарей, издержав на них все свое состояние, однако не помогли они ей, но только усугубили недуг. И тогда возложила она упование на Иисуса. Но вокруг Него теснились тысячи людей, напирая со всех сторон, пытаясь увидеть Его, и послушать, и прикоснуться к Нему. Тогда и эта несчастная решила во что бы то ни стало дотронуться до Него. Ибо говорила: если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею. И вот, подошла она сзади в народе и прикоснулась к одежде Его... И тотчас иссяк у ней источник крови (Мк.5:28,27,29). Тогда спросил Иисус Своих учеников, кто это такой, что прикоснулся к Нему, на что те ответили Ему: Наставник! народ окружает Тебя и теснит, – и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне? (Лк.8:45). И тогда Господь произнес сии удивительные слова, глубокие и достойные высоких размышлений: Прикоснулся ко Мне некто, ибо Я чувствовал силу, исшедшую из Меня (Лк.8:46).
Следовательно, лечат не Его одежды сами по себе, а сила Божия, источающаяся через них. Как та же самая Божия сила действует и врачует через иконы и крест. Это по опыту известно православным христианам. Посему, занедужив или впав в беду, прикладываются они к иконам и кресту, берут в руки любой освященный в храме предмет, напоминающий им о Христовых одеждах, а к тому же лобызают и самые стены церкви (и двери, сие последнее – в обычае у православных сербов. – Ред.) – с верой в то, что сила Господня поможет им, как помогла она той кровоточивой женщине.
Был некий человек, страдавший водянкой. Привели его к Иисусу. И, прикоснувшись, исцелил Он его и отпустил (Лк.14:4). Значит, стоило Ему лишь прикоснуться [к больному], как недуг отступил и вернулось здоровье.
Была опять-таки некая женщина, восемнадцать лет пребывавшая в немощи. Она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус приметил ее в синагоге, перед множеством народа. И стало ему жаль ее. Подозвал ее Иисус и сказал: Женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога... И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех (Лк.13:11–13; 6:19).
Впрочем, Целитель болящих врачует их и без прикосновения, Феодул. Слова – вот Его цельба, его лекарство. Молвит Он его – и бывает как при сотворении мира: Сказал Бог: да будет свет. И стал свет (Быт.1:3). Не написано ли сие на первой странице Библии?
Человек с сухой рукой стоял в синагоге, когда вошел Иисус. В истории медицины не отмечены случаи, что кто-либо когда смог вернуть к жизни иссохшую руку человека. Иисус же, увидев его, сказал: Протяни руку твою. Повелел только словом, не касаясь [больного]. И он протянул; и стала она здорова, как другая (Мф.12:13). Поразмысли, Феодул, не Тот ли это Самый, Кто в начале сказал: Да будет свет – и стал свет?
Расслабленного юношу, полностью парализованного, принесли четыре человека и положили пред Иисусом. И видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои... И он встал... и пошел в дом свой (Мф.9:2,7).
Слово – врачевание.
Некий человек лежал в расслаблении не менее тридцати восьми лет. Какой ужас и какая морока и для него самого, и для других! Кто-то принес его в Иерусалим, к Овечьим воротам, в купальню Вифезда на излечение. И лежал он там Бог весть как долго. Пролежал бы и до смерти, если бы не взошло Солнце правды и исцеление в лучах Его (Мал.4:2). Воссиял пред ним Иисус и спросил его: Хочешь ли быть здоров ? Отчаянный, носивший в себе скорбь целых тридцать восемь лет, то есть каждый год по 365 (или 366) дней и ночей, ответил: Так, Господи, но не имею человека, который опустил бы меня в купальню. Какой ужас от отсутствия милосердия в городе Давидовом, где священники ходили в длинных одеждах с широкими рукавами, требуя, чтобы всякий [встречный] на стогнах и торжищах [обязательно] им кланялся! Тогда Иисус сказал: Встань, возьми постель твою и ходи. Ион тотчас выздоровел, и взял постель свою, и пошел (Ин.5:2–9).
Слово – исцеление.
За Ним последовало множество народа, потому что видели чудеса, которые Он творил над больными (Ин.6:2).
И последовало за Ним множество народа, и Он исцелил их всех (Мф.12:15).
Сотник римского гарнизона в Капернауме пришел к Иисусу и поведал Ему: Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его. Сотник же, отвечая, сказал: Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кроемой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой... И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час (Мф.8:5–8,13).
Слово, причем слово на расстоянии, без прикосновения и без непосредственного взора на больного,– и такое слово целительно.
Десять прокаженных, разъедаемых страшным недугом, услышали, что Иисус идет по дороге через Самарию и закричали издалека: Иисус Наставник! помилуй нас! Издали взывали они, не смея даже приблизиться к дороге, так как закон воспрещал им идти по ней и встречаться с людьми. Услышав их мольбы и взглянув на них, Иисус сказал: Пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились [от проказы](Лк.17:11–14).
Здесь Иисус не произносит даже обычных слов: По вере вашей да будет вам·, или: Будьте здоровы и т. п., – но лишь направляет больных исполнить законное предписание, то есть показаться священникам[37].
Итак, мыслью исцеляет Он десять человек на расстоянии, и притом таких, кто страдал самой тяжкой болезнью, от которой и медицина нашего века не знает средства.
Тогда привели к Нему бесноватого слепого и немого; и исцелил его, так что слепой и немой стал и говорить, и видеть (Мф.12:22).
Узрев сие невиданное чудо, дивился весь народ и говорил: не Сей ли Христос? (Мф.12:23).
Подумай [только], Феодул, сей несчастный был бесноватым, немым и слепым. Собери всех врачей со всего света, поставь перед ними такого больного и спроси, [как его лечить.] Что услышишь ты в ответ? Нет для него врачевания.
Слепой Вартимей сидел на обочине дороги в Иерихоне, прося милостыню. И, заслышав людское многоголосье, спросил, что это такое. Ему сказали, что мимо проходит Иисус. Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня! Подозвал его Иисус и спросил: Чего ты хочешь от Меня? Слепой ответил Ему: Учитель (в серб.: Раввуни! – Пер.)! чтобы мне прозреть. И сказал Иисус: Прозри! вера твоя спасла тебя (в серб.: вера твоя помогла тебе. – Пер.). И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога (Мк.10:46–52; Лк.18:35–43).
Без прикосновения, без слюны, без брения, без умывания; только слово – и ночь слепого Вартимея претворилась в день.
О Феодул, размышляя о чуде над незрячим Вартимеем, вспомни Того, Кто в начале сотворения повелел воссиять свету над вселенской тьмой. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет (Быт.1:3). Не Сей ли был Тем же Самым, возгласившим иерихонскому слепцу: «прозри»?
Но неужто одному только слепому Вартимею Господь даровал зрение? И разве выздоровели лишь те несколько слепых и недужных, о которых мы упомянули? Конечно, нет.
Когда Иоанн Предтеча из Иродовой темницы послал своих учеников спросить Иисуса, Тот ли Он, Которому должно придти, или другого ожидать им (сделал же святой Иоанн это не потому, что сам сомневался, но дабы удостоверить своих учеников), в тот час пред Иоанновыми учениками Иисус многих исцелил от болезней и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение (Лк.7:19.21) Внемли сему и запомни – многим. И отправил Он страдальцу Иоанну такое напутствие:
Скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют (в серб.: нищим проповедуется Евангелие. – Пер.) (Лк.7:22).
В медицине нашего времени больше всего чествуется хирургия. Однако и теперь, как и раньше, разрезание человеческого тела, его зашивание и залечивание совершается не без напряженных усилий и не лишено риска. Но вот пример из этой области в Евангелии.
Когда Иуда [вместе] с рабами иудейского первосвященника пришел в Гефсиманию, чтобы схватить Иисуса, кто-то из верных выхватил меч, набросился на одного из слуг и отсек ему правое ухо. При виде этого Иисус сказал: Оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его (Лк.22:50–51). Как это Божественно легко, быстро и совершенно.
А о том, что было и еще много случаев исцеления больных, не упомянутых в Евангелии, свидетельствует евангелист Иоанн, заканчивая свое повествование о Христе так [ими словами]:
Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг (Ин.21:25).
Все творимое Иисусом удивительно и достославно. Но не менее (если не более) поразительно – то, что совершили обычные люди, Его ученики и последователи, что и совершают они во имя Его чрез Церковь вплоть до сего дня.
Божественный Целитель наделил Своих сторонников (букв:, последователей. – Ред.) силой, чтобы и они врачевали больных.
И призвав двенадцать учеников Своих, Он дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь (Мф.10:1). И отправились Апостолы, как лучи Солнца правды (Мал.4:2), по всему миру, неся исцеление и здоровье. Молитвой, словами, прикосновением и через помазание маслом врачевали они одержимых, больных и немощных. Изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли... Руками же Апостолов совершались в народе многие знамения и чудеса (Мк.6:13; Деян.5:12).
И по сей день через Христову Церковь совершается множество знамений и чудес во всем мире. Всё сие – во имя Господа Иисуса, Сына Божия, человеколюбивого Целителя. Его лучи здоровья побеждают и пространство и время. Происходившее в апостольскую эпоху вершится и поныне. Всякая болезнь и немощь в верующих людях и сегодня лечится молитвой, постом, возложением рук, помазанием [маслом] (елеем), словами и воздыханиями. Однако никогда не врачуют люди, но Христос через посредство людей.
За пять столетий до пришествия Христа предузрел оный дивный Малахия, что взойдет Солнце правды (Мал.4:2). О Феодул, если бы иудеи верили своим пророкам, то уверовали бы и в Господа Иисуса как в единственного истинного Мессию. И торжествовали бы вкупе с нами. И едиными с нами устами возгласили бы пророку Малахии радостную встречную весть: «Воистину взошло Солнце правды и исцеление в лучах Его».
Воскрешающий мертвых
Волшебные зеркала, Феодул – слышал ли ты что-нибудь о них? На этом свете человек чувствует себя как бы посреди многих таких зеркал. Одни из них выпуклы, другие вогнуты; одни увеличивают [объект], другие сокращают [его]; одни придают красоту, другие уродуют. И человек, всматриваясь в них, видит себя то громадным, как гора, то малюсеньким, не выше кротовой кочки. И опять же подчас зрит он себя великолепным, как Бог или Божий Сын, но иногда замечает в себе черты неказистые и омерзительные, ставящие его ниже всякого животного. В одном зеркале усматривает он себя господином над всей видимой природой, в другом же – не более чем жалким ее рабом. И еще, если пойти дальше, то в одном зеркале, когда смотрит он на себя, то предстает пред ним неодолимый исполин, сильнейший смерти (букв:, бессмертный. – Ред.), а в другом видит он себя сначала в агонии и предсмертном хрипе на смертном одре, а затем весь обзор застилает лежащий труп, неподвижный и холодный; куча праха, невыносимая для носа и глаз.
Что такое истина и где соразмерность, гармония? Да и способен ли человек сам по себе познать истину и установить правую меру?
Несчетные попытки предпринимали люди на всех континентах, чтобы постичь истину и определить должный масштаб – свой и своего естества – среди обманчивых магических зеркал. Однако нигде так и не смогли прийти к согласию в собственных конечных мыслях и окончательных выводах.
Впрочем, если бы договоренность и была достигнута, это не принесло бы избавления человеческому роду. Ведь и неправомыслящие могут взаимно согласовать какой-либо тезис, и пути заблудших способны пересечься. Как радуга на небе недосягаема для руки, так и истина для людского разума. Ведь пока кто-то не известит нас, что кроется по ту сторону запертых дверей, как можем мы это узнать? После первого греха на земле, [соделанного Адамом и Евой,] Херувим с пламенным мечом приставлен охранять врата рая, врата истины и верховных тайн, не доступных нечистым. С той поры все усилия человеческого разума проникнуть в потусторонние сферы увенчивались лишь догадками, а всякая философия была лишь гипотезой и [отчасти] магизмом.
Масштаб людской и тайна смерти – вот две загадки, которые человек самостоятельно решить не мог. Что такое человек и сколь он велик или мал? Хоть одно волшебное зеркало являет ли подлинную соразмерность человека, и [если да, то] какое? То ли, в котором человеческий образ отражается как образ Бога, или то, которое выставляет человека подобием отвратительного червя и крохотного насекомого? А к тому же еще и смерть: что она такое? Конец ли всего или начало чего-то нового? Точка или запятая? Полное поражение и тела и души или только развод невыносимого между ними брака?
Когда монгольский завоеватель занял Китай и вошел в Пекин, поведали ему о некоем святом человеке, жившем в окрестностях и прославляемом всеми, называвшими его мудрейшим из мудрых. Услышав об этом, великий хан приказал привести его к себе. И как только увидел его перед собой, молвил ему: «Не буду спрашивать тебя о многом. Мучает меня только одно. Скажи мне, есть ли у тебя лекарство от смерти?»
Только и всего – и больше ничего. Для завоевателя Азии и Европы, испившего кубок всего вожделенного, что только может дать этот мир, лишь одно было несносно – смерть. Посему и вопросил он оного китайского мыслителя: «Есть ли у тебя лекарство от смерти?» Вся остальная людская мудрость была ему не нужна. Ведомы были ему все средства от всех зол. И лишь от одного фатума не знал он противоядия – от той роковой участи, которая была неизбежна как для него, так и для его коня. «Есть ли у тебя лекарство от смерти? Легко разыщу я знатоков всех остальных наук. И без труда обзаведусь цельбами от всех прочих скорбей и злоключений. Но знаешь ли ты то, о чем еще никто не ведает в Европе и Азии? Есть ли у тебя средство от той беды, которая одерживала верх над всеми победителями мира? Скажи мне, есть ли у тебя врачевство от смерти?»
Не записано, какой ответ дал мудрец великому монголу. Но что не вручил он ему лекарство от смерти, ясно из того, что Чингисхан спустя несколько лет умер.
Был ли ты, Феодул, в лондонском Британском музее? Это самая крупная библиотека в мире: миллионы книг, знания и мудрость всех народов на свете и на всех языках. Обладал ли ты сказочной силой, чтобы громогласно повелеть: «Раскройтесь книги, в которых изложен рецепт избавления от смерти!»? Как думаешь, что произошло бы? Несметные количества фолиантов остались бы закрытыми и неподвижными, но раскрылась бы только одна-единственная небольшая книга. Имя ей – Новый Завет. Гораздо тоньше своих толстых комментариев и сотен тысяч языческих сборников тантр и мантр и тому подобных заклинаний, эта книжка одна-единственная могла бы положительно ответить на сей вопрос и нам, и монгольскому владыке: «Есть у меня лекарство от смерти».
Иисусе Наставниче, дочь моя умерла (Мк.5); есть ли у Тебя цельба от смерти?
Иисусе, Сыне Давидов, умер у меня единственный сын (Лк.7:12–15); есть ли у Тебя врачевание от смерти?
Иисусе, Сыне Божий, брат у нас умер (Ин.11:14), есть ли у Тебя средство от смерти?
Не бойся, только веруй, – отвечает Иисус всем.
И вот, пришел человек, именем Иаир, который был начальником синагоги; и, падши к ногам Иисуса, просил Его войти к нему в дом, потому что у него была одна дочь, лет двенадцати, и та была при смерти (Лк.8:41–42).
Но Иисуса окружила необозримая толпа людей, так что не мог Он тотчас откликнуться на просьбу Иаира и направиться к нему домой. Кроме того, задержала Его и кровоточивая женщина, протискивавшаяся сквозь народ, чтобы прикоснуться к краю Его одежды. И пока Господь, исцелив ее, вел с ней беседу, приходит некто из дома начальника синагоги и говорит ему: дочь твоя умерла, не утруждай Учителя. Но Иисус, услышав это, сказал ему: Не бойся, только веруй, и спасена будет (в серб.: Но Иисус, услышав это, ответил ему: Не бойся, только веруй, оживет. – Пер.). Пришед же в дом, не позволил войти никому, кроме Петра, Иоанна и Иакова, и отца девицы, и матери. Все плакали и рыдали о ней. Но Он сказал: не плачьте; она не умерла, но спит. И смеялись над Ним, зная, что она умерла. Он же... взяв ее за руку, говорит ей: «талифа куми», что значит: «девица! встань». И возвратился дух ее; она тотчас встала, и Он велел дать ей есть. Видевшие пришли в великое изумление (Лк.8:49–54; Мк.5:41; Лк.8:55; Мк.5:42).
Кто Сей, что и мертвым повелевает воскресать? Это Тот же Самый, Кто и бесам приказывал выходить из людей душевнобольных. Тот Самый, что и ревущей буре повелел умолкнуть, и ветрам – утихомириться, и бесплодной смоковнице – иссохнуть; и стало так. Тот, Кто и слепым отдавал приказ: Прозри! – и они начинали видеть; и к прокаженным глаголал с властью: Очистись! – и становились они чистыми. Изгоняющий бесов, Повелевающий природой, Врачующий недужных – теперь являет Себя еще и Воскрешающим мертвых. Прикосновением и словом воскрешает Он умершую девочку – так же легко, как без всякого труда исцелял Он больных от всякого недуга. Ведь для Него все достижимо и все просто. То, что кажется людям невозможным – для Него возможно; и то, что людям трудно – для Него легко. Творит Он дела досточудные так просто и свободно, как легко дышит: без напряжения, без устали, без измождения.
Человечество настолько обессилело от демонических прилогов и внушений, от бесовской одержимости, что люди уверовали в абсолютное могущество зла и в немощь добра. Спаситель мира снизошел на землю, чтобы возвратить людям веру в добро, в совершенное всемогущество всякого блага и в триумфальную победу добра над злом: Бога над сатаной, здоровья над болезнью, жизни над смертью, веры в добро над верой в зло; а равно и помочь духу возобладать над материей, над веществом, а человеку – над природой.
Когда Господь сказал: Не плачьте, девица не умерла – над Ним стали насмехаться. Конечно, считали, что Он не в Себе. Как это твердит Он, что девица не умерла, если все они знают, что она скончалась. Все один за другим входили в комнату, где лежало ее мертвое тело, и собственными руками касались ее хладного чела и застывших пальцев. Для них всех смерть была самодержавной госпожой, над которой не было иного властителя. Хотя [и] читали они (или слушали) слова Господни, изреченные чрез пророков: Я имею власть жизни и смерти (ср.: Прем.16:13); и паки другие: Я умерщвляю и [Я] оживляю (Втор.32:39) – [говорит Господь]. Мрачной бесовской силе удалось вытравить эти Божии слова из разума и памяти людей, причем [именно] тех людей, которые [так] кичились и надмевались своим Богом перед язычниками. Посему и ухмылялись они, услышав слова Иисуса, зная, [как им казалось, наверняка,] что девица умерла. Но когда Иисус коснулся умершей и повелел ей: Талифа куми! – девица встала, а все эти насмешники пришли в крайнее изумление.
[Крайнее изумление при виде] великого чуда! В чем [величие] чуда, явленного Иисусом? В превосходстве жизни над смертью. А в чем тогда [своего рода] «античудо», в которое люди дотоле веровали? Именно в их слепом убеждении, что смерть сильнее жизни. В самом деле, всякий человеческий антипод чуда несопоставимо хуже любого чуда Божия. Ведь в этом антиподе содержится вера в абсолютное могущество зла над добром, а также смерти над жизнью. Чудо же означает веру в превосходство добра над злом, а равно и жизни над смертью.
Второе чудо воскрешения мертвеца имело место в городке Наин под Фавором. О нем божественный Лука извещает нас такими словами:
После сего Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города. Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь. И, подошед, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань! Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой. Такое мнение о Нем распространилось по всей Иудее и по всей окрестности (Лк.7:11–17).
Прежде всего, Феодул, обрати (букв.: задержи, – Ред.) внимание на сии слова: Господь сжалился над нею. Пожалел Иисус вдовицу, оплакивавшую своего единственного сына, свое незабвенное утешение. Не слышали мы, чтобы индийские факиры совершили некое чудо из сострадания к людям. Не поступали так ни египетские маги, ни дельфийские пифии. Но все, что они сделали, все это удалось им учинить с помощью черной магии, то есть при содействии ограниченной силы бесовской – и то [лишь] либо корысти ради либо ради славы от людей. Какая громадная разница между ними и Христом Человеколюбцем, творившим толикие Божественные чудеса из сострадания и любви к людям!
Далее, видим, что Иисус коснулся рукой не самого умершего юноши, а лишь его одра и после этого молвил слово. Итак, налицо опосредованное прикосновение и слово. И мертвец ожил.
А вот и третий эпизод, где прикосновения – ни прямого, ни косвенного – нет вообще, но действует только слово.
И по сей день если из Иерусалима отправиться на мулах через Елеонскую гору, то через два часа доберешься до селения Вифания. Там и ныне показывают место, где стоял дом Лазаря Четверодневного, названного так потому, что четыре дня лежал он мертвым в могиле. Этот Лазарь был другом Иисуса, а его сёстры, Марфа и Мария, служили Господу, когда бы ни наведался Он к ним по пути.
Однажды, едва только Иисус оставил Иудею и отправился в Галилею, узнал Он, что Его друг Лазарь болен. Прозрел Он это духом Своим и сказал ученикам: Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий (Ин.11:4). Ибо знал Он обо всем, что произойдет. Впрочем, возвратился не сразу, а остался в Галилее еще на два дня, ожидая, чтобы Лазарь умер и чтобы – пока [не] прибудет Он в Вифанию, на могилу почившего – прошло четверо суток со дня его кончины.
В Вифании встретила Его Марфа и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус ответил ей: Воскреснет брат твой.
Марфа: Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день (Сему должна была научиться она ранее от Самого Иисуса).
Иисус: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет (в серб.: если и умрет, будет жить. – Пер.).
Затем и Мария повторила слова Марфы: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
И зарыдала Мария. Заплакали все присутствующие. Тогда и Сам Господь не удержался от слез.
Иисус прослезился.
И пришли [все] на гробницу Лазаря. Это была пещера, вход в которую закрывала каменная плита. Ведь на Востоке многие пещеры служат местом погребения усопших.
Тогда Иисус сказал: Отнимите камень.
Марфа: Господи! уже смердит, ибо четыре дня, как он во гробе.
Иисус же ответил ей: Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?
Когда отвалили камень, Иисус возвел очи к небу и произнес: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.
Из этого видно, что Иисус перед этим сотворил тайную молитву к Своему Небесному Отцу, посредством которой Ему была удостоверена бесспорность согласия Отца с волей Сына и в этом деле.
Засим Иисус окликнул Лазаря – воззвал к нему громким голосом: Лазарь! иди вон!
И вышел умерший, обвитый порукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком.
Тогда Иисус сказал: Развяжите его, пусть идет,
И стало так.
Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.
Как видишь, Феодул, в данном случае нет прикосновения, как в двух предыдущих. Не притрагивался Иисус ни к могильной плите, ни к мертвому Лазарю, но лишь громко воззвал: Лазарь! иди вон\ И четверодневный мертвец, уже начавший разлагаться и смердеть, ожил, встал и вышел из гроба. Слово, одно только Христово слово, без прикосновений, производит неслыханное чудо, притом и в этом эпизоде, как и всегда, быстро и легко.
Сестра засвидетельствовала о своем умершем брате, что он уже смердит. Господи, – сказал Марфа, – уже смердит; ибо четыре дня, как он умер. Не легко сестре, любящей своего брата, произнести эти слова, даже если не ведомо ей, сколько там зловония. Впрочем, здесь – вероятно, по Божию Промыслу – именно сестра выступает свидетельницей [сего чуда]. Ведь если [даже] для нее смердит тело ее брата, то какой смрад [тогда] должны чувствовать все остальные? Значит, свидетельство Лазаревой сестры, Марфы, имеет первостепенную важность. Христос воскресил Лазаря не как дочь Иаира, то есть [не] в тот же день, когда она и умерла, и не как еще не погребенного сына наинской вдовицы, то есть [не] на другой день, а как мертвеца, который в могиле начал тлеть, распространяя резкий трупный запах. Ведь если бы люди неверующие осмелились сказать о тех первых двух случаях, что там, по-видимому, речь шла не о смерти, а об обмороке (будто обморок – это нечто другое, а не смерть), то в этом, третьем, случае должны умолкнуть всякие [язвительные] уста, уступив место вере в грандиозное могущество Сына Божия и Мессии.
Что это за могущество? Это абсолютная сила владычества добра над злом, веры в свет над верой в тьму, а превыше всего – сила превосходства жизни над смертью.
Иисус, воскрешающий мертвых! Какого другого Мессию хотят и чают иудеи? Такого ли, кто создаст земное царство Израиля площадью в сто тысяч квадратных километров? Да ведь это способен сделать и какой-нибудь Бар Кохба, и Варавва, и Ротшильд. В каждом столетии можно отыскать подобного «мессию» в доме Израилевом. Однако всякое государство, учрежденное «мессией», будет скоротечным и мимолетным, как и древние царства Саула и Соломона, Ровоама и Манассии. И что тогда? Тогда придется им ожидать нового «мессию», каждый раз все нового и нового, чем и заняты помраченные [умом и сердцем] евреи до сего дня. Однако истинный Мессия – только один, один [и] навсегда, без повторения. Мессия – Тот, Кто способен сделать для всего человеческого рода гораздо больше, чем сделали для своего малого народа в крохотной иудейской стране [и] Саул, и Соломон, и Ровоам, и Манассия, и Варавва, и Бар Кохба. Что маргинальные повстанцы в сравнении с великим завоевателем мира, то суть все – такие же мелкие и смеха достойные еврейские «мессии» – перед лицом Мессии подлинного, воскрешающего мертвых.
Способный победить смерть может одолеть и все прочее ЗЛО В мире.
Кто в состоянии свершить величайшее, Тот поистине силен сделать и все остальное, малое, незначительное и второстепенное. Однако зрение Израиля [было] омрачено преступлением, совершенным над истинным, [великим] Мессией, поэтому израильтяне вплоть до сего дня чают «мессию» малого: тирана и насильника, под стать Бар Кохбе или Варавве, чтобы создал он им крошечное государство в Палестине, которое просуществует [каких-нибудь] полстолетия и [затем] погибнет, как сокрушилось некогда и царство Саула.
Не замечают они – видит Бог – какое чудо сотворил через них Господь. Не хвалятся подлинным Мессией, Владыкой жизни и смерти, Мессией нетленным, бессмертным и непобедимым, явившимся у них в Назарете и Иерусалиме. Отвергли Они Его и убили. Преступника [и злодея] Варавву поставили выше Него. Поэтому преступники [и злодеи] – их идеал и доселе. А мы, [бывшие] некогда язычник[ам]и, приняли и признали настоящего Мессию, всечеловеческого и единственного. Его, воскрешающего мертвых, славим мы и чествуем хвалами ныне и во век века.
Сыны тьмы
Припоминаешь ли, Феодул, нашу прежнюю беседу о встрече Спасителя мира с главным врагом человечества? Это стало первым шагом Господа Иисуса после Крещения на Иордане. На Горе искушений, высящейся над Иерихоном, и ныне существует воздвигнутый много столетий назад православный монастырь, и в нем есть камень, на котором Господь сорок дней и сорок ночей стоял без пищи и воды. Камень сей теперь служит престолом, на котором совершается святая Литургия.
Стоя на этом камне, Господь выслушал три предложения напуганного сатаны, главного неприятеля рода человеческого, и все три – отверг. Третье предожение было самым бесстыдным. Разбойник, и грабитель, и стервятник, поработивший весь Божий мир, предложил Домовладыке вселенной все царства мира сего и славу их (Мф.4:8), при условии если Сей Домовладыка поклонится ему. Поклонится – и тем самым, естественно, отдаст ему право на владение всем мирозданием. Иисус отверг это, и сатана оставил Его до времени (Лк.4:13).
Что значит до времени ? Значит, что, объятый страхом, никогда больше не предстанет пред Его лицом, но будет чинить Ему помехи через людей, своих рабов, сынов тьмы.
После этого Иисус немедля начал Свою неутомимую деятельность по спасению людей. Но и сатана принялся строить козни при посредстве людей – к их же погибели, дабы воспрепятствовать Иисусу.
Слугами сатаны, рабами мрака были в ту пору иудейские архиереи и священники, книжники, законнники, саддукеи и почти все народные вожди. Не сам народ, а его предводители. Народ же сперва был с Иисусом заодно. Многие тысячи простых и вовсе не глупых людей из народа толпились вокруг Него, чтобы слышать Его никогда дотоле не слыханные слова, видеть Его досточудные дела и прославлять Бога, посетившего народ Свой (Лк.7:16). Народ был Христовой ратью, а еврейская «интеллигенция» противоборствовала Христу, почти сплошь состоя из служителей тьмы, из поденщиков и орудий кровожадного сатаны. Перво-наперво проявила она себя защитницей субботы. Суббота для нее важнее Бога, и любви, и веры, то есть своего рода идол. Послушай, в какое неразумие впадали эти «интеллигенты», фетишизируя день седьмой.
Случилось Ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его дорогою начали срывать колосья. И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать?.. И сказал [Он] им: суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы (Мк.2:23–24,27–28).
Так опять же в субботу, когда Иисус был в синагоге, стоял там человек с сухой рукой. И наблюдали за Ним все фанатичные адепты субботы, дерзнет ли Он исцелить оного страдальца и тем самым осквернить сей священный день. Провидя их помыслы, Господь спросил их: Должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти (в серб.: сохранить. – Пер.), или погубить? Именно об этом Он их и спросил. Но они молчали. Не ожидали они такого вопроса, а потому и не знали, как ответить. Когда же Иисус уврачевал сухорукого человека, так что стала рука его здорова, как другая, фарисеи вышли в гневе и немедленно составили с иродианами совещание против Него, как бы погубить Его (Мк.3:1 –6). Вот каким делом занимались они в субботу! Как мнили они своим омраченным умом, Иисус – [пусть даже] сделав доброе дело, то есть исцелив тяжелобольного человека, – все же осквернил субботу, сами же они собственным злодеянием, а именно: сговором с целью убить неповинного человека, – не нанесли этому дню никакого урона.
Так же обстояло дело и со скорченной женщиной. Когда Господь уврачевал ее, начальник синагоги вознегодовал на то, что Иисус совершил это исцеление в субботу, и в отповеди сказал народу: Есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться (в серб.: лечиться. – Пер.), а не в день субботний.
Молвил он это народу, но адресовал Иисусу. Посему и отвечает ему Иисус такими словами: Лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?
И весь народ радовался о всех славных делах Его (Лк.13:10–17), а фарисеи искали схватить и погубить Его (Ин.7:30; Лк.19:47).
Когда Господь в купальне Вифезда исцелил человека, тридцать восемь лет лежавшего в расслаблении, снова иудеи искали убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу (Ин.5:16). И когда Иисус отверз очи человеку, слепому от рождения, не обрадовались они сему неслыханному чуду, но возроптали на Целителя, говоря: Не от Бога этот Человек, потому что не хранит субботы (Ин.9:16).
И опять пытались они убить Его, но побоялись народа (Мф.21:46; Мк.12:12). Если глупость сочетается со злобой, то убийство становится обычным методом расчета одного человека с другим.
Убить Его – вот их главная, неотвязчивая мысль. За что? Да попросту за то, что с Ним Бог и народ. Себя считают они арендаторами Бога и властителями народа. И на Бога, и на народ смотрят они (евреи. – Ред.) как на личную собственность, от которой и живут. Всякий посягающий на нее заслуживает смерти. Посему хотят они убить и Его, Иисуса. А тот стервятник, которому они бессознательно служат, больше всего ненавидит [именно] Бога и народ. Знает он, что никогда не сможет сокрушить эти две твердыни: Бога и народ. Поэтому всегда – как в оную эпоху, так и сейчас – понукает теми, кто говорит якобы от имени Бога и народа (нации): незрячими вождями, ослепленными гордостью или богатством; так называемой «интеллигенцией». Ведь «интеллигенция» сродни неестественным, донкихотским замкам, выстроенным из самолюбия, славолюбия и самонадеянной мечтательности. Сию мнимую силу, сей воображаемый оплот сатана всегда легко завоевывал во всех народах, а затем метал из него свои стрелы в Бога и простых людей. «Интеллигенция» из века в век – во все времена и во всех народах – служила для него добровольно снаряженным и навьюченным мулом. Оседлав этого мула, вершил он свой путь (букв:, скакал и атаковал. – Ред.), ополчаясь против Бога и Божия народа.
Несколько раз [иудеи] брали камни, чтобы побить ими Иисуса за то, что сделал Он Себя Сыном Божиим (в серб, букв.: ...за то, что строил Он из Себя Сына Божия. – Пер.) (Ин.19:7; 8:59; 10:31–36)[38].
Постановили они отлучать любого еврея от синагоги, стоило тому только выступить в поддержку Иисуса и встать на Его сторону (Ин.9:22).
Как-то раз схватили они некую женщину в прелюбодеянии и, томимые неутолимой жаждой человеческой крови, повели ее [на казнь], чтобы побить камнями. Оказался здесь и Он, [Иисус]. «Вот удобный случай искусить Его», – подумали они. Но все свершилось к их собственному посрамлению. Ибо когда вопросили Его, что думает Он: убивать ее или нет – Иисус ответил им: Кто из вас без греха, первый брось на нее камень (Ин.8:7). Грозные и неожиданные слова. И разбежались они все, как голодные псы от зачервивевшей овцы, когда хозяин пройдется палкой по их мордам.
Но даже во тьме своего озлобления против Господа не могли они отрицать Его досточудных дел. На одном из своих сборищ священники и фарисеи поставили такой вопрос: Что нам делать? Этот Человек много чудес творит (Ин.11:47). И естественно – по предложению первосвященника Каиафы – приняли решение убить Его. «Во имя спасения народа» – такое обоснование дали они собственному приговору. Се сатана хочет [спасти] еврейский народ [руками] своих мрачных «апостолов», убивая истинного Спасителя рода человеческого! Однако сии мракобесы не способны были видеть у себя за спиной [оного] сатану, диктовавшего им то, о чем они должны мыслить, что говорить и что делать.
Боялись они только народа. Бога не боялись – ничуть, ни на грамм, словно Бог для них и не существовал; а народа опасались. Во многих местах Евангелия отмечено, что боялись они народа, но нигде не написано, что имели страх пред Богом. Этот народ невежда в законе, проклят он\ – говорили они во гневе (Ин.7:49). А сами, ненавистники народа и «знатоки» Закона, чаще всего забывали Божию заповедь: Не убий.
Пытались они унизить Иисуса в глазах народа. Поэтому смеялись над Ним (Мф.9:24; Лк.23:11) и говорили: Он одержим бесом и безумствует; что слушаете Его ? (Ин.10:20). И в другой раз опять-таки: Обольщает народ (Ин.7:12). И далее: В Нем бес (Ин. 8, 48)... и Он изгоняет бесов... силою веельзевула, князя бесовского (Мф.12:24). На это Иисус ответил им превосходно: Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и дом, разделившийся сам в себе, падет (в серб.: погибнет. – Пер.). Если же и сатана разделился сам в себе, то как устоит царство его? (Лк.11:17–18). Иными словами, если бесы изгоняют бесов из людей, то значит они посеяли раздор между собой и стали воевать друг против друга. Как тогда устоять и не пасть царству сатаны? И еще говорит им Господь: Если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями (Мф.12:27). Здесь Господь, конечно, имеет в виду Апостолов.
Посрамленные сыны тьмы удалились, чтобы вскоре опять воротиться – с новым обвинением. Увидев, что Иисус ест и пьет вместе с грешниками, они начали резко выговаривать Его ученикам: Для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? (Мф.9:11). Приняв словесный вызов этих замаранных чистюль, Господь ответил им:
Не здоровые имеют нужду во враче, но больные;
Пойдите, научитесь, что значит: «милости хочу, а не жертвы»?
Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф.9:12–13).
Сколь Божественны эти слова! Небесные жемчужины.
По этому поводу изрек Иисус притчу о сотой овце (Лк.15:3–7). У некоего человека было сто овец, но вот – одну он потерял. Тогда оставил он девяносто девять [в пустыне] и отправился на поиски той заблудившейся. Найдя ее, он весьма обрадовался и в ознаменование сей удачи устроил пиршество в дому своем.
Сказываю вам, – [заключил Господь, -] что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии...
Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся (Лк.15:7,10).
А к тому же в связи с этим поведал Господь ту известную и досточудную притчу о блудном сыне, который отделяется от собственного отца, уходит в дальнюю страну, терпит там крах, кается и снова возвращается к своему отцу, моля его о прощении. И отец принимает сего раскаявшегося сына, прощает его, обнимает и устраивает большое торжество в благодарность за его возвращение (Лк.15:11–24).
Эти бессмертные Иисусовы наставления, и поныне читаемые на всем земном шаре к назиданию всего человечества, вызваны к жизни тем самым фарисейским вопросом: Для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? (Мф.9:11). И хотя вопрос этот задали сыны мрака и рабы сатаны, намереваясь посеять смерть, мы должны быть им благодарны. Ибо как при ударе о камень высекается искра, так и они [невольно] вызвали яркий отсвет из Христа, Который Сам Себя назвал Камнем (Мф.21:42; Мк.12:10).
Слушай дальше, как диавол нагружает работой своих служителей. Увидели фарисеи, что Христовы ученики не омывают рук перед едой, тогда как они вкупе с книжниками перед любым вкушением пищи моют руки по локоть. И начали по этому поводу упрекать Иисуса: Зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб? (Мк.7:5).
И ответил им благий Господь: Хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия... «люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня»... Ибо вы, оставивши заповедь Божию, держитесь предания человеческого (в серб.: Ибо оставили вы заповеди Божии, но держитесь обычаев человеческих. – Пер.)... Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека. Если кто имеет уши слышать, да слышит! (Мк.7:6,8,15–16).
Снова блестящая победа.
А сверх того, и еще одно достославное назидание всем нам.
Тогда сатана посылает своих рабов (в лице иудейских господ) спросить Спасителя нечто о браке.
Протиснулись к нему фарисеи через плотные массы народа – не для того чтобы внять Его совету или насладиться Его словом, а чтобы искусить Его. Зачем? – Дабы найти повод к Его убийству.
И говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?
Иисус ответил: Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их (в серб.: ...что Сотворивший вначале человека – мужчину и женщину сотворил их. – Пер.)?
Посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть.
Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает.
Спросили Его: Как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею?
Иисус сказал им: Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так;
Но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует (Мф.19:3–9).
Вот Божественное учение о браке.
Своим ударом по Камню рабы бесовские вызвали к жизни данный свет, который и доселе озаряет человечеству сей весьма важный предмет.
В связи с этим ученики дали своему Господу повод изложить Божие учение о безбрачии, или монашестве.
Сказали Ему ученики: Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться.
И Он ответил им: Не все вмещают слово сие, но кому дано... Кто может вместить, да вместит (Мф.19:10–12).
Блаженны оскопившие себя духом – духом и любовью к Богу – и потому не вступающие в брак. Блаженны истинные монахи. В Царстве Небесном они будут выше царей. Однако лишь малое число людей способно принять это и удержать.
Еще одно искусительство в связи с браком. Приступили к Иисусу саддукеи (это были одновременно еврейские эпикурейцы и циники), отрицавшие воскресение из мертвых и не веровавшие в загробную жизнь. Вознамерились они искусить Его придирчиво, по-буквоедски, [спрашивая] чьей женой окажется на том свете женщина, которую на этом свете брали за себя один за другим семь братьев, сообразуясь с Законом Моисея. Законное предписание гласило, что если один брат умрет, не оставив детей, то его жену берет за себя второй брат, чтобы воссоздать потомство усопшему собрату. Один брат умирал вслед за другим, оставляя жену без детей. Жена же выходила замуж за одного брата, затем за другого – и так вплоть до седьмого. И вот, циничные иудейские крючкотворы спрашивают Иисуса, чьей женой будет та женщина в жизни загробной, в которую они [сами] не верят. Иисус же ответил им: Чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения... Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы (Лк.20:34–38).
От удара рабов оного стервятника высечена еще одна лучезарная искра, освещающая наше сознание и совесть. В ее свете зрим мы себя живыми и по смерти, и среди Ангелов, и подобными Ангелам, без бремени брачных уз; видим себя воскресшими и бессмертными в Царстве живого Бога, в радости брака духовного, венчанными со Христом, Богом нашим.
Тогда как весь народ не перестает дивиться бесчисленным чудесам, которые всемогущий Спаситель творит у него на глазах, сии близорукие интриганы требуют от Него знамения. Сказали Ему книжники и фарисеи: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение (Мф.12:38). Будто не вдоволь они их видели! Словно и не тужились приписать все Его чудеса проделкам веельзевула! Нет, не хотят они таких чудес, приносящих пользу людям: не по душе им исцеление прокаженных, слепых и немых; не желают они и воскресения мертвых, но жаждут какого-то волшебства, ложного знамения, исключительно для себя и перед собственными глазами. Ведь факиры и волшебники создают иллюзии, наваждения у людей – и кажется сим [последним], что веревка ползет, как змея. Именно этого желали фарисеи. К сему понукает их тот закулисный актер, который строит миражи через факиров. Хотелось бы ему расположить и Христа к совершению своих ложных, бессмысленных и бесполезных «чудес», творимых разного рода кудесниками. Однако тьма не может победить свет. [И потому] так отвечает им Иисус:
Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка;
Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердите земли три дня и три ночи (Мф.12:39–40).
Господь обещает явить им величайшее из всех знамений – то, что объемлет Его смерть, тридневное пребывание во гробе и Воскресение из мертвых. Обещает им явить такое Божественное чудо, которое озарит путь и цель жизни всего человечества.
Так, искушая Мессию, [сыны тьмы] создали Ему как истинному Пророку [прекрасную] возможность предвестить о Себе то, что произойдет с Ним в будущем.
Впрочем, не дает сатана покоя своим рабам, но гонит и эксплуатирует их, как арендованный скот, без милости и сострадания, заставляя снова и снова искушать Господа. И стали они подыскиваться к Нему через наушников и доносчиков, строящих из себя праведников. И подослали лукавых людей, которые, притворившись благочествыми, уловили бы Его в каком-либо слове, чтобы предать Его начальству и власти правителя (в серб.:... чтобы предать Его начальникам и власти судьи. – Пер.). Другими словами – чтобы убить Его. Ведь умерщвление Христа никак не выходит у них ни из ума, ни из сердца.
И [те] спросили Его с хитростью [и лестью]: Учитель! мы знаем, что Ты правдиво говоришь и учишь и не смотришь на лице, но истинно пути Божию учишь;
Позволительно ли (в серб.: Надобно ли... – Пер.) нам давать подать кесарю, или нет?
Итак, хотелось бы им придраться к Его слову против римского кесаря, под чьей властью в ту пору находилась страна иудейская, и [как следствие] – обвинить [Иисуса] в государственной измене и, разумеется, казнить.
Иисус же, уразумев лукавство ах, сказал им: что вы Меня искушаете?
И, попросив принести динарий, задал встречный вопрос: Чье на нем изображение и надпись?
Сказали ему: Кесаревы.
И тогда объявил Он им: Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу...
И, удивившись ответу Его, замолчали (Лк.20:20–26).
Замолчали, но не надолго. Должны они вновь спешить на работу, повинуясь своему барину, тому самому человекоубийце от начала (Ин.8:44). И вот, один из них, искушая Иисуса, спросил Его, какие заповеди в Законе самые важные.
Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк.10:27).
Законник спросил: А кто мой ближний?
Тогда Господь огласил ту известную притчу о милосердом самарянине (Лк.10:30–37), в которой любовь к ближнему изображена так отчетливо и красочно, как в притче о блудном сыне (Лк.15:11–32) живописано покаяние одного из сыновей.
И еще немало других сетей, Феодул, расстилали сыны тьмы перед Сыном Божиим. Но во всех случаях, как отмеченных, так и не переданных [писменам], сбылось слово Псалмопевца: Падут во мрежу свою грешницы (Пс.140:10). Хотели [сыны тьмы] уничижить Иисуса, а на самом деле остались посрамленными и осмеянными [вплоть] до сего дня. Все их безрассудные искушения принесли Спасителю славу, а нам – драгоценное учение. Искушая Его, они лишь больше Его прославляли, и [тем самым] всем нам приносили пользу. Бросали Ему вызов, провоцируя Его, чтобы вытянуть из Него какое-либо слово, уцепившись за которое, предали бы Его смерти. А на самом деле плодом их посягательств стало то, что Иисус более подробно и обстоятельно изложил Свое учение, изъяснив некоторые смутные загадки жизни и предложив нашему вниманию целый ряд притчей, относящихся к самым красивым, благородным и изящным во всем Евангелии. Любое столкновение иудейских вождей со Христом оканчивалось их жестоким поражением и Христовой славной победой. Се – поражение сатаны и победа Божия.
О Феодул, слышал ли ты когда-нибудь слово о том, что все воды на свете – как прозрачные, так и мутные – в конце концов падают на колеса Божией водяной мельницы? А все смолотое зерно принадлежит Богу.
Вера и знание
Зябнешь ли ты, Феодул?
Вот и в жаркой Индии в период длительных и непрерывных дождей бывает холодно. Пока месяцами продолжаются эти ливни, люди с большим трудом сберегают свои вещи, чтобы не отсырели они и не заплесневели. А так всё: и рис, и одежда, и ткани, и древесина, и посуда, и кожа, и шерсть, и вообще всё органическое и неорганическое (а особенно органическое) – покрывается плесенью и особым налетом. Да и сама земля становится замшелой, илистой. Жители же стараются, прилагая недюжинные усилия, сохранить свое имущество и себя самих от буйно разрастающейся гнилости. Но это им едва удается. Мучились наши сродники-индийцы, тысячелетиями истязая себя тяжкой аскезой и непосильным трудом, чтобы и души свои предохранить от загнивания и нетления. Аскеза их поразительна, труды вызывают уважение, а вот успехи плачевны.
Да и вправду вижу я, что зябко тебе, Феодул. Разложи костер. Положи в него три поленца. Ведь одно не горит, два – слабо, а три – лучше всего. Это особенно касается Индии. Ничего нет там без триад. Вся индийская мысль трехсоставна. Все в тройствах, например:
Пракрити – «материя», «природа».
Пуруша – «дух», «сознание».
Брахман – «неисчислимость превыше того и другого» (Санкхья)[39].
Итак, Prakriti, Purusha, Brahman.
Или: Читти – «разум», «идея».
Вртти (букв.: поворот) – «поведение», «нрав», «деятельность», «образ мыслей», «склонность».
Ниродха – (букв.: обуздывание, подавление, угнетение) – «контроль над деятельностью разума и образом мышления».
Chitti, Vrtti, Nirodha.
Или: Асти – «есть, имеется».
Насти – «вовсе нет».
Анасти – «не есть, не имеется».
Asti, Nasti, Anasti.
Или: Прамана – «очевидное»[40].
Прамая – «факт»[41].
Самшая – «сомнение»[42].
Pramana, Ргатауа, Samshaya.
Или: Джиеа – «душа», «личность».
Майя (Маайа) – «иллюзия»[43].
Брахман – «отрицание того и другого».
Jiva, Maya, Brahman.
Или: Сант (Cam) – «действие»[44].
Чит – «знание», «сознание».
Ананда – «отрицание либо взаимосвязь того и другого»[45].
Sant (Sat), Chit, Ananda.
Или: Атма – «личность».
Анатма – «не-личность».
Нишедха – «отношение между тем и другим»[46].
Atma, Anatma, Nishedha.
Или: Саттва – «сознание», «познание»[47].
Раджа – «действие» (или «йога»)[48].
Тома – (сильное) «желание», «потребность».
Sattva, Raja, Tama.
Или: Дхарма – (религиозный) «долг».
Артха – «выгода», «желание, стремление», «наслаждение».
Карма – «результант дел и поступков».
Dharma, Artha, Karma.
Или: Настиката – атеизм.
Астиката – теизм.
Мастиката – политеизм.
Nastikata, Astikata, Mastikata.
Или: Сварта – «эгоизм».
Парарта – «альтруизм».
Парамарта – «долг превыше того и другого» ради достижения мокши, то есть «освобождения» от жизни.
Svarta, Pararta, Paramarta.
Или: Авародха – «воздержание».
Ануродха – «умеренное испытание»[49].
Ародха – «невоздержание».
Avarodha, Anurodha, Arodha.
Или: Атма (н) – «индивидуальность», «самость», ego, а также «сущность любой вещи».
Манас – «отрицание индивидуальности»[50].
Буддхи – «нечто среднее, промежуточное»[51].
Atma(n), Manas, Buddhi.
Привел я все это только ради примера, и нет смысла это продолжать. Ведь если бы продолжили мы [эти ряды], то можно было бы перечислять несметное множество подобных триад из Веданты, Упанишад, сборников тантр и мантр, а также из других индийских книг. Впрочем, обязан ты знать, что каждая из указанных триад разветвляется в прочие тройства – и так «до бесконечности». В их число входит и триумвират индуистских божеств: Вишну, Брахма и Шива – равно как и их дробление «до бесконечности», как надумали и записали индийские мудрецы, риши. И вот, эти триады проистекают из того загадочного слова: «аум», «ом» – и в него же стекаются. Это слово миллионы сынов Индии ежедневно и ежечасно с благоговением произносят, оглашая им все пределы той необыкновенной страны, где гниль и плесень – тяжкий бич человечества.
Что это такое: все перечисленное нами? Вера? Религия? Нет, это – философия. Однако индусы не именуют это ни философией, ни тем более верой, но [называют исключительно] знанием.
Это – «жнана», или «джнана» (Jnaanа). В некоторых областях Черногории и поныне говорят: «жнам», [то есть «знаю»,] вместо «знам».
Да и само слово Веданта, записанная сумма этих сведений, означает: знания. Это знания физические и метафизические, психологические и гносеологические, астрономические и астрологические, теологические и теософские, медицинские и практические, [причем] всякого рода. Однако [это] – знания, только знания, как называют их индийцы, а не вера и не религия. (В церковнославянском языке присутствует слово ведети в смысле знать. В нем тот же корень, что и в словах Веды и Веданта. Словенцы и по сей день в разговорном языке употребляют слово веде.)
В самом деле весьма поразительно, что в Индии нет понятия о вере. Да и само это слово имеет лишь узкое значение[52] – в смысле доверия одного человека другому в повседневной жизни. Понятие веры существует в Индии лишь у мусульман; оно пришло из Корана, основанного на вере. Однако мусульмане суть, так сказать, позднейшее вкрапление в индийское общество. Да и сам ислам есть не что иное, как одна из религиозных сект христианства[53].
Итак, среди индусов нет осознания истины о вере. Равно как не существует и понятия о грехе, о покаянии, о Небесном Царстве, о едином Боге как Отце, о любви к Богу, об Искуплении, о конце света либо о начале его бытия. Не ведомо им [хотя и хвалятся они Ведами. – Пер.] ни воскресение мертвых, ни всеобщий Божий Суд, ни справедливое воздаяние в вечном Божием Царстве. Иными словами, этих десяти главных истин – наряду со многими другими – в Индии попросту нет. А ведь это те истины, которые Господь Иисус как Свое Евангелие, как Свою благую, радостную весть явил миру. Эти понятия – все десять – новы для Индии. И ничто не идет вразрез с индийскими «знаниями» так явно, как эти десять истин. А равно и в мире ничто так слабо не походит на Индию, как Иисус Христос и Его Откровение. Ведь поскольку Иисус все утверждаает на вере, постольку Индия все основывает на гнозисе, на пресловутых «знаниях», почерпнутых и записанных из уст и произведений ее философов, теоретиков и аскетов. Отчасти это и вправду знания, порой невероятно утонченные и едва воспринимаемые, но присутствуют среди них и верования, и сухие умозаключения, и грезы, и гадания. Вообще говоря, таковы знания повсюду в мире, и ими руководствуются те народы, у которых нет Божия Откровения, то есть вещают у них только люди и нет места слову Божию. («Бхагават-Гита» – знаменательный поэтический сказ, который индусы считают непосредственным откровением бога Кришны. Это «откровение» возвестил Кришна воеводе Арджуне в период племенной войны. Эта поэма занимает лишь малую часть громадного корпуса «Махабхараты». Исключительно складная и глубокомысленная сама по себе, «Бхагават-Гита» (что в переводе означает «божественная песнь»), есть лишь выдающееся произведение человеческого разума и литературная жемчужина, но никак не хлеб жизни, под стать Христову Евангелию). Поистине либо глупость, либо злоба, либо то и другое вкупе говорят в тех противниках христианства, которые утверждают, что Христос так или иначе позаимствовал нечто из Индии! Если Индии и пришлось дать что-то взаймы, то она оделила этим языческие народы в Китае и Японии, в Египте и Элладе и где-либо еще на свете, но ничего не дала она Христу, христианству (естественно, здесь я имею в виду подлинное христианство, восточное Православие, отличающееся от индийской мысли, как полноводное озеро от песчаной пустыни).
Но что там с твоим костром, Феодул? Озябли и задрожали наши души. Вижу, что положил ты три поленца, но огня не зажег. Вот, плесень ползет и по твоим дровам. Добавь еще несколько вязянок по три поленца – и посмотрим, вспыхнет ли пламя. О, надобен здесь огонь небесный, чтобы попалил и сжег он всю гниль и произвел тепло и свет.
Огонь пришел Я низвесть на землю (Лк.12:49),– сказал Господь Иисус. О Господи, когда Своим небесным огнем согреешь Ты и осветишь сынов и дщерей великой Индии?
А огонь небесный – это вера с любовью. Вера на первом месте. Вот слова Христовы, о которых не слышали в Индии и которые не приходили на сердце ведическим мудрецам.
Покайтесь и веруйте в Евангелие (то есть в радостную весть о Царстве Небесном) (Мк.1:15).
Не бойся, только веруй (Мк.5:36; Лк.8:50).
Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк.16:16).
Дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3:15).
Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин.3:36
Верующий в Меня не будет жаждать никогда (Ин.6:35).
Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день (Ин.6:40).
Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную (Ин.6:47).
Исцеленного слепого Иисус спрашивает: Ты веруешь ли в Сына Божия? (Ин.9:35).
Иудеям Он говорит: Когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем (Ин.10:38).
Истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф.17:20).
Верующий в Меня, если и умрет, оживет (Ин.11:25).
Всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек (в серб.: Ни один из живущих и верующих в Меня не умрет вовек. – Пер.). Веришь ли сему? – спросил Иисус Марфу (Ин.11:26).
Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, у видишь славу Божию? – сказал Он Марфе (Ин.11:40).
Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света (Ин.12:36).
Учеников [утешал Он]: Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте (Ин.14:1).
Филиппа [спросил]: Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне?.. [И заповедал ученикам:] Верьте Мне по самым делам (Ин.14:10–11).
Фоме, который, увидев Его, уверовал и воскликнул: Господь мой и Бог мой! – Иисус сказал: Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие (Ин.20:28,29). И Фома впоследствии стал первым апостолом Индии.
Святой Иоанн в конце своего Евангелия пишет: Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не написано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его (Ин.20:30–31).
Никогда в Индии не слышали таких слов. Ибо никогда не вещал там воплощенный Бог, а говорили только люди – те, что собирали знания, как разноцветные камушки, и хвалились начитанностью, но не имели ключа от свинцового неба, нависавшего над Индией и давившего на нее. Небеса над Индией и ныне заключены. Отверсть их способен только Сшедший с небес (Ин.3:13). А пока Индия томится в лабиринте без окон и дверей.
О Феодул, если бы знала Индия, что нужно для ее спасения! Ах, груды знаний, какими бы обширными, глубокими и блестящими они ни были, – это в действительности [совсем] не то. [На смену им должна прийти] простая детская вера в Бога Сына Божия, в Мессию и Путевождя, сшедшего с небес и ведущего дорогу к небу. Крупица веры во Христа стоит больше, чем все громоздкое бремя знаний обо всем и вся, но только не о том, главном. Поистине со всеми знаниями всевозможных индийских риши и гуру человек чувствует себя, как конь на гумне: привязанный к столбу бегает он по кругу, но не может самостоятельно отвязать себя и пойти домой. Дабы отрешить его [от пут], должен прийти Домовладыка. И Он действительно пришел, однако Индия об этом не знает; всезнающая Индия разбирается во всем, но только самое значимое от нее пока сокрыто. Ее знания обо всем просто поражают. Ее философия возвышается над всеми языческими и европейскими системами мышления (ведь все они проникнуты идолопоклонством); ее самоистязание, аскетизм ее бесчисленных сынов вызывает слезы у небесных Ангелов, а тем более у людей. Но все это тщетно. Знания не спасают – спасает вера. А вера на свете только одна, она уникальна в истории человечества. Это вера христианская. Все прочее, лжеименно называемое верой, не есть вера, а либо знания или сведения ущербные (букв.: полу-знания. – Пер.), либо ворожба и знахарство. Бессчетных знаний достигли люди, но веру, единственную истинную веру принес человечеству Бог. Первые изменяются, последняя остается. Как европейские, так и индийские науки могут корректироваться ежечасно, но Христос и Его вера переживет время и всю вселенную. Одна вера – Христова. Один Спаситель – Христос. Одна цель – Царство Небесное. Один Воскрешающий – воскресший Христос. Один Судия мира – Он, присно Тот же и единственный.
Не дуй больше, Феодул, и не мучь себя. Твои дрова совсем отсырели. Сколько ни добавляй вязанок – костер не разгорится. Нагромождение знаний – по человеку и от человека – никогда не давало роду человеческому ни тепла, ни света. Оба мы продрогли. Не напрасно сербский народ, хоть и близкий он родственник индийцев, назвал Индию «землей проклятой». Встанем же с этой слишком застарелой индийской пыли и бежим прочь. Вернемся опять в нее, когда Фома, зодчий, апостол и первый просветитель Индии, вымолит это у Господа Иисуса Христа. И когда Домохозяин, Бог любви, не забывший Индию, назначит это и заповедует.
Святая Троица
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, во имя Троицы единосущной, и нераздельной, и животворящей, Бога единого, повелеваю тебе, Феодул, встань!
Вижу, что зачарован ты; вижу, что поддался обаянию. Свела тебя с ума древнейшая индийская мудрость, обольстила тебя индийская пыль. От взгляда кобры цепенеют мыши – дрожа и трепеща становятся они ее добычей. Остролучный взор лисицы сметает кур с насеста. Так и тебя очаровали стеклянные глаза Индии. Но будь человеком, а не мышью и не курицей. Встань и беги отсюда. Индийская философия и индийская поэзия, две колоссальные силы, одержали верх над многими и премногими – даже крещеными – душами. Впрочем, не уступила им ни одна душа православная, а только [души] еретические, неглубокие и пошатнувшиеся, – тростинки, колеблемые и сгибаемые любым ветерком.
Говоришь, что трехмерность индийской мысли изумляет тебя. Признаёшься, что индийские триады весьма притягательны. И что с их помощью ты легче мыслишь. Утверждаешь, что Европа не обладала таким логическим вектором в изъяснении всего сущего. В Индии на все смотрят через тройство, но не через святое тройство в единстве, а через тройство в сумятице, в противоборстве. Одно «трио» дробится на более мелкие [столь же] трехсложные факторы, одна триада рассыпается в прах, порождая мириады себе подобных. Всё без истока и [всё] без завершения. Ведь в Индии ничему нет ни начала, ни конца. Да и [тут] вправду нигде ни в чем не сведешь концов! В этом – злополучный рок индийской мысли, фатум Индии. Не найти ни главы о сотворении мира, ни какой-либо эсхатологии. Все события развертываются не в солнечном свете, а под зловещей блеклостью луны. Рокот океана жизни без начала, бурление без конца. Поэтому в Индии лишь одна наука иссохла от пренебрежения: история. Ведь историческая наука [и] немыслима там, где отрицается начало и конец времени и пространства. Как невозможна, так и бесполезна. И наоборот, нигде историческую науку так не ценят и столь заботливо не лелеют, как в народах христианских, утверждающихся на Библии, где все связано с началом и концом. Запомни это, Феодул, поразмысли о сем и поведай другим.
Равно как и будь осторожен, приводя на память индийские трехмерности и триады. Все это сияет, но блеском не драгоценного металла, а окрашенного стекла. Все это похоже на золото, зеленеет изумрудом, отдает синевой сапфира, алеет рубином, лучится алмазом, но не золото это, не изумруд, не сапфир, не рубин и не алмаз. Обманчивые блестки дешевых окрашенных стекляшек прельстили и философа-еретика в Европе, который многих ввел в заблуждение, да и поныне, вот уже целый век, это делает. (Гегель. Все его умозаключения сводятся к индийской триаде: тезис, антитезис, синтез. Бездарно понятая и еще грубее, чем все другие, примененная, эта философия ученика индийских мастеров-мудрецов произвела самый настоящий кавардак в европейском человечестве – как в сфере мышления, так и в области практического воплощения идей и теорий.)
А ты приди в себя, Феодул, служитель Божий. Отврати свой взор от глаз кобры и воззри на Человеколюбца-Христа. Вот, возвещает Он и Триаду, но не иллюзорную, а истинную.
Отец, Сын и Святой Дух – это Святая Триада, Святая Троица, явленная Господом Иисусом. Все Трое – в ближайшем родстве, все Трое нераздельно, но и неслитно. Триипостасно, но едино. Вечная гармония, вечная песнь и вечная мелодия в умилительном (букв.: в упоительном. – Пер.) согласии. Ближайшее и самое тесное родство. Какое сродничество может быть более близким и присным, нежели Отец и Сын и Дух Святой, Тот же Дух, Которым дышит и Отец, и Сын? Нет тут трех разных обособленных имен, как-то: Вишну, Брахма и Шива, но лишь имена родственные: Отец, Сын и Святой Дух. Акцентировано родство, а не имя. Напротив, в индийской триаде подчеркнуто имя, а не родство. Равно как и где-либо в Веданте не упоминается ни о каких родственных связях между Вишну, Брахмой и Шивой. Не говорится, что Вишну родил Брахму и что Шива был неким сродником первому или второму. Это три сообщника, компаньона, а не три сродника, причем компанейство их не отличается согласием. Ведь что бы ни говорил Вишну, Брахма в этом сомневается, а Шива отрицает. И все, что строит Вишну, Брахма не одобряет, а Шива разрушает.
Таково и тройство египетское. Изида, Озирис и Гор образуют египетскую триаду – естественно, далекую от святости и пребывающую в раздоре. Озирис убил Гора, и за это Изида (или Изис) пытается отомстить Озирису.
Таков и эллинско-римский триумвират: Зевс, Нептун и Плутон (Аид) – бог верховный, бог моря и бог преисподней (айда), то есть мира подземного. Все трое в ссоре, любое взаимное доверие отсутствует, один интригует против другого, а также против бессчетного количества прочих божеств, [одним словом] – растленная свора (букв.: блудливая цыганщина. – Ред.), олимпийская свора.
Совсем другое дело – Святая Троица христианская. Частные имена здесь либо неведомы, либо сокрыты. Возвещены человечеству лишь имена родственные: Отец, рождающий Сына; (Сын, рождающийся от Отца. – Пер.) и Дух [Святой], исходящий от Отца. Отец, Сын и Святой Дух. Ни малейшего упоминания о тезисе, антитезисе и синтезе. Ни тени каких-либо столкновений и несогласий. Никаких признаков наличия сообщничества, основанного на недоверии. Нечто неслыханное и не отмеченное в истории рода человеческого или, по крайней мере, забытое. Это – Христово Откровение о Святой Троице, Его раскрытие Троичного Божества. И никогда Христова Церковь не упоминает о Святой Троице, не подчеркивая Ее единства и единосущия. Святая Троица – один Бог, а не три. Вопреки сему, триада индийская, а равно и египетская, и эллинская – это три бога с тремя разными индивидуальными именами, без родственной смычки и без единого и тождественного духа. Так это в Индии и в Египте, в Элладе и в Риме. Так это во всем языческом мире, где только упоминается какая-либо «божественная триада».
А теперь, Феодул, вот тебе руководство, чтобы мог ты отличить Святую Троицу в единстве от не-святой триады в раздоре, отделяя правду от обмана и свет от тьмы, и обрести жизнь, чуждую всякой смертоносной плесени.
Сказал Господь Иисус, Сын Предвечного Отца:
Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына (Мф.11:27).
Я Божий Сын (Мф.27:43).
Я и Отец – одно (Ин.10:30).
Отец во Мне и Я в Нем (Ин.10:38).
Ненавидящий Меня ненавидит и Отца Моего (Ин.15:23).
Все, что имеет Отец, есть Мое (Ин.16:15).
Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу (Ин.16:28).
Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое... [и] Который от Отца исходит. Он научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (Ин.14:26; 15:26).
И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю вам, да прославится Отец в Сыне (Ин.14:13).
И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины (в серб.: Духа Истины. – Пер.) (Ин.14:16–17).
Дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они свидетельствуют о Мне (Ин.10:25).
Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца (Ин.10:15).
Меня прославляет Отец Мой (Ин.8:54).
Я не Сам от Себя пришел, но Он [Отец] послал Меня (Ин.8:42).
Отец не оставил Меня одного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно (Ин.8:29).
Дух животворит; плоть не пользует нимало (Ин.6:63).
Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин.6:44).
Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин.6:38).
Я пришел во имя Отца Моего (Ин.5:43).
Отче Праведный... да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них (Ин.17:25,26).
Потому что Ты возлюбил Меня прежде основания мира (Ин.17:24).
После Своего славного Воскресения Господь явился Своим ученикам и сказал им: Мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: Примите Духа Святаго (Ин.20:21,22).
Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф.28:19).
По Воскресении сказал Иисус Своим ученикам: Примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями... даже до края земли (Деян.1:8).
При наступлении дня Пятидесятницы... исполнились все Духа Святаго и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян.2:1,4).
Евангелист Иоанн пишет: Отвергающий Сына не имеет и Отца (1Ин.2:23).
Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух... И три свидетельствуют на земле: дух (в серб.: Дух. – Пер.), вода и кровь; и сии три об одном (1Ин.5:7,8).
И еще много сему подобного содержится в Евангелии и в Писаниях святых Христовых Апостолов.
И все написанное и [все] переданное Святой Божией Церкви во спасение людей единодушно свидетельствует о том, что Святая Троица – это единый и единственный Бог. Не несет Он в Себе противоречий. Ибо о чем мыслит Отец, о том же мыслят и Сын, и Дух Святой. И чего хочет Отец, того же хочет и Сын, [хочет] и Дух Святой. И что творит Отец, [то же] творит и Сын, творит и Дух Святой. И что любит Отец, [то же] любит и Сын, любит и Дух Святой. Бог есть любовь (1Ин.4:8). Отец любит Сына, любит и Духа Святого. Сын любит Отца, любит и Духа Святого. Дух [Святой] любит Отца, любит и Сына. Един Бог, одна любовь, одна мысль, одна воля, одно действо. Из вечности в вечность. Как безмерно отличается это от триады языческой с именами трех богов – с именами, но без истинного родства и без подлинного соработничества!
В истории мира лишь христианский Бог – Бог безымянный. Единственное его имя – Отец. Какого-либо другого Его имени Новый Завет не упоминает. Как это удивительно! Да и к чему нам другое имя?
Хочет Он, чтобы были мы Его детьми. А дети – миллионы чад на свете – не ведают другого имени, а еще менее – фамилии своего родителя, кроме отец или папа. В Ветхом Завете Божие имя упоминается еще и как Яхве, [отсюда – искаженное:] Иехова [Иегова]; [и как] Адонаи [Господь]. В Новом же Завете, в Завете родства и любви, Бог именуется не иначе как Отцом.
Вечный Отец, вечный Сын и вечный Дух Святой. Одна жизнь и [один] источник жизни. Если Сын нарицается именем Иисус Христос, то это следует понимать как имя Сына воплощенного, Который в качестве главного действующего Лица снизошел на арену всемирной драмы, вошел в реку истории и как Мессия и Спаситель смешался с толпой [лиц] многоименных. В вечности же Отец – только Отец, и Сын – Сын в недре Отчем (ср.: Ин.1:18), и Дух Святой – в союзе любви Отца и Сына[54].
В индийских «Ведах» изложено следующее страшное учение: «Правда и ложь относительны; и то, и другое необходимо как составные части иллюзии» (Pranova Veda, I, 24). В самом деле ужасно! Отсюда следует, что демон равносилен Богу, разрушитель Шива равноправен с созидателем Вишну! В верховной индийской триаде ложь восседает рядом с правдой и зло царствует подле добра. Но и то, и другое – иллюзия – так, по крайней мере, утверждают. А значит, иллюзорны и высшие боги Индии!
Встань, Феодул, и перекрестись. Помяни Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную, нераздельную и животворящую, Бога истины и света, к Которому не смеет приблизиться и малейшая ложь и на Котором нет ни одного темного пятна.
Знай, что Индии способны помочь не люди, очарованные ею, а люди, разочаровавшиеся в ней. Если ты друг индийского человечества, то сперва разочаруйся, а затем помоги ей.
Благословенное царство
Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа. Это единственное благословенное Царство, Феодул, раскрыл и возвестил лиру Господь наш Иисус Христос. И это же самое Царство христианские священники благовествуют из алтаря в начале каждой Литургии вот уже почти две тысячи лет.
Прежде солнца и луны, прежде звездного небосвода, прежде всякой твари и любого создания, а следовательно – и прежде всякого другого царства, и общности, и сродства, существовало это благословенное триединое Царствие. В вечности, вне досягаемости времени; в бескрайности, за пределами пространственных ограничений. Невещественное, бесплотное, духовное. В первоисточном и прототипическом родстве Рождающего, Рождаемого и Исходящего. Полное и совершенное Бытие. Полная и совершенная Истина. Полная и совершенная Сила. Полная и совершенная Любовь. Полная и совершенная Слава. Полное и совершенное Царство. Посему и оканчиваем мы многие молитвы так, как научены Спасителем в Молитве Господней: Яко Твое есть Царство и сила и слава, Отца и Сына и Святаго Духа, [ныне и присно и во веки веков.] Аминь.
Индусы и мусульмане злятся на нас, христиан. Индусы сердятся, что мы верим лишь в одного-единственного Бога, а не в их политеистический пантеон бессчетных божеств. Мусульманам же не по душе то, что верим мы якобы в трех богов, а не в Единого. Обе претензии не имеют под собой никаких оснований. Прежде всего, верим мы так, как с небес Самим Богом нам [явлено] в откровении, а не как того сами хотим. А явлено нам так, как записано это в Новом Завете и передано нам [святыми] отцами: един Бог, но и троичен. Три Ипостаси, но один Бог: Отец, Сын и Дух Святой – одно Божество, одна сила и слава и власть, одно Царство и господство. Открыл нам это Сам предвечный Сын Божий, нисшедший с небес и восшедший на небеса (ср.: Еф.4:10), Который – как об этом и Коран пишет – на Страшном Божием Суде будет Судией мира. Но кто открыл многобожие индусам? Люди, философы, риши, гуру, факиры, не сходившие с небес и не восходившие на небеса, но бывшие и оставшиеся в мировой сансаре – где, дескать, души переселяются из одного тела в другое. Или спросим мусульман, кто открыл Магомету единого нетроичного «бога», который не есть ни Отец, ни Сын, ни Дух Святой. Никто, кроме него самого, ибо произвольно толковал он оба христианских Завета, Ветхий и Новый, утверждая, что присутствовал при этом и некий «ангел Джебриэл (Джебраил)». А мы, по слову апостола Павла (Гал.1:11–12, ср.: 1:8), приняли истину не от Ангела и не от человека, а от Самого Бога, во плоти явившегося людям, чтобы открыть им небеса и повести их в оное благословенное Царствие.
Благословенно и Царство Божиих Ангелов. Это самые совершенные сотворенные существа. Это высшие духи, созданные прежде вещественного мира, к которым не прикасается ни время, ни болезнь, ни смерть, так что вечно молоды они, светлы и сильны. Бесчисленными и необозримыми мириадами окружают они престол вечной славы, насыщаясь светом истины и напояясь сладостью любви от Отца и Сына, вбирая в себя одно и то же дыхание святости, святого единства и святой силы от Духа Святого. Божии Ангелы наречены и утренними звездами, потому как созданы они первыми и знаменуют собой утро Божия творения, а также и потому, что вечно блистают они тем же озарением, которое входит в них от Бога и через них просиявает [миру]. А к тому же наименованы они сынами Божиими, хотя и сотворены они, а не рождены, ибо носят в себе сыновнюю любовь и оказывают сыновнее послушание своему Творцу, как настоящие сыновья своему родителю. Господь спросил праведного Иова: Иде был ты, когда я полагал основания земли?.. На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? (Иов.38:4,6–7).
Перво-наперво халдейские и персидские мудрецы, звездочеты, увидев [новую] звезду, узнали, что родился некий великий и праведный Царь. И первыми пришли они в Вифлеем, чтобы Ему поклониться. Вера их была верой не в единого Бога, а во множество богов, противоборствующих один другому, как и всюду в языческих странах. Равно как не знали они ничего о некоем благословенном Небесном Царстве, как неведомо оно ни Индии, ни Египту. Однако Всевышний Бог управил их Своим Промыслом, дабы через них как язычников посрамить «монотеистический» Иерусалим, который, едва услышав о новом Царе, тут же начал строить замыслы, как бы Его убить.
Архангел Гавриил первым, еще до Его рождения, упомянул Пресвятой Деве о Его Царстве, сказав: И Царству Его не будет конца (Лк.1:33).
Тридцать лет спустя первым возвестил приближение Небесного Царства святой Иоанн Предтеча на Иордане, крича в отупелые уши евреев: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф.3:2).
При третьем искушении сатана возвел Иисуса на высокую гору и показал Ему все царства мира и славуих (Мф.4:8) – и обещал дать ему все это, если Иисус поклонится ему А значит – [вручить Ему] и Египет, и Халдею, и Персию, и Аравию, и Индию, и Китай, и Японию, и Америку, и Европу, и земли расселения языческих предков славян, да и сам богоборческий Израиль – все те неблагословенные царства, которые дух преисподней удерживал в своих цепях обмана, лукавства и отчаяния. Но всю эту тогдашнюю вотчину князя мира сего, которую он (тот, имя которого Господь потребил в век и во век века – Пс.9:6) самочинно присвоил и своим змеиным ядом осквернил и отравил, – всю эту затхлую и зловонную плесень, решительно отверг принять «Царь Небесный, за человеколюбие на земле явивыйся»[55], чтобы распахнуть людям врата Своего вечного Царства на небесах.
Царство Мое не от мира сего, – ответил Иисус Своему судье Пилату, когда тот спросил Его: Ты Царь Иудейский? (в серб.: Царь ли ты? – Пер.) (Ин.18:36,33). И когда иудеи – глинистые духом паче земного брения и слепые паче земного праха – видя творимые Иисусом чудеса, захотели поставить Его своим царем, Он спешно уклонился от этого, скрывшись в горах (Ин.6:15).
Да разве для Него это некая почесть – быть царем над какой-то одной страной, как того хотели евреи, или властвовать над всеми земными государствами, как предлагал Ему сатана?
Что происходило со столь многими царствами и царями как прежде, так и после Него? Какова участь египетских фараонов: Хеопса, Кафра, Менкерия, Тутанхамона и могучего Рамзеса? Предав свои души сатане, они строили пирамиды-небоскребы, чтобы, по крайней мере, свои тела сохранить в нетлении. Однако теперь их саркофаги с набальзамированной плотью – купленные либо похищенные из пирамид – демонстрируют в европейских музеях, как обезьян в зоопарках.
Что стало с богатыми царями и махараджами из «Махабхараты» и «Рамаяны», и отважными Рамой и Арджуной, и могущественным Акбаром и [прочими] моголами, и с другими [властелинами], которых славили и воспевали на земле? Где их блистательные воеводы и бесчисленные полки? Их царства отошли к их врагам, их тела перемолоты в прах, а их души теперь – согласно постулатам индуизма – либо вещают в других человеческих телах, либо блеют в овцах, либо ревут в волах, либо шипят в змеях.
Где владыки царств, которых пророк Даниил созерцал в видении? Где Навуходоносор, провозгласивший себя богом, и где его золотое вавилонское государство? Где серебряное царство персидское во главе с Дарием, Киром и Ксерксом? Где медное царство Александра Македонского? И где Римская империя, составленная из железа и глины, вкупе со всеми ее цезарями, вскормленными волчицей? (Дан. гл. 2).
Из их мертвых черепов можно было бы соорудить гору высотой с Арарат.
Где китайские богдыханы, одевавшиеся в шелка и по шелкам ходившие? Где их мудрые советники-"мандарины» и их многие книги и рукописи, а также их мастера-художники со своими прекрасными поделками? Где японские микадо, «сыновья неба», и где их знаменитые самураи? Где ужасные Тимуры со своими монгольскими ордами, как вихрь, взбудоражившими всю Азию и Европу? Все они покрыты толстым слоем праха, по которому теперь погонщик гонит верблюдов, проклиная подножную пыль, застилающую ему глаза, и думая только о том, где найти пропитание для себя и своих животных.
Что стало с богатым Крезом, царем мидийским? Где ныне Микены, некогда славившиеся своей культурой? Каков конец пресыщенного Содома? Что теперь с Атлантидой? Где купавшийся в богатстве Тир? И что случилось с Финикией, царицей морей, и ее храбрым полководцем (букв:, эпигоном. – Ред.) Ганнибалом?[56] А также с целыми поколениями моавитских и ханаанских царей? Адский обольститель (букв.: чародей, волшебник. – Пер.), возвдигнув их на предельно обманчивую высоту и увидев, что они ему кланяются, – в конце концов напотешался над их трупами и поспешил за очередными жертвами, опутывая их, как паук, своими сетями.
Все подобные царства – все, а не одно – предложил искуситель Спасителю мира, при условии если Иисус поклонится ему. Но Спаситель отверг это. А на вопрос раба того же самого искусителя, Понтия Пилата, царь ли Он, ответил так:
– Царство Мое не от мира сего (Ин.18:36).
Наше счастье и спасение – в том, что Сын Божий,
во-первых, отказался принять от богопротивника все тленные земные царства и их превратную славу; во-вторых, что поспешил удалиться, когда евреи вознамерились сделать Его царем своей страны, и, в-третьих, что дал следующий ответ Пилату:
– Царство Мое не от мира сего.
Что стало бы с Ним и что с нами, если бы – скажем – Он взялся-таки возглавить все земные царства?
За короткий людской век сделался бы Он славнее Навуходоносора и могущественнее Александра Македонского, но по смерти Его тело смешалось бы с прахом, а душа томилась бы в аду. И остался бы от Него лишь пустой звук, как и от великого сонма прочих властвовавших до Него царей, вассалов князя преисподней.
Или, допустим, если бы согласился Он стать царем земли иудейской? Вероятно, оказался бы Он богаче Соломона, но и истлел бы, как Соломон; время иссушило бы Его, как заставляет оно вянуть полевые лилии; а после Него на Его престоле воцарились бы либо некие упрямцы с непомерным гонором под стать Ровоаму, либо конюхи – такие, как Иеровоам, – и расчленили бы Его царство, подвергая бедствиям народ.
Но что тогда было бы с нами? Мы бы, наподобие индусов, обожествляли несметные множества разделившихся в себе триад, поклонялись змеям и в крайнем отчаянии жаждали небытия, нирваны. Либо, по примеру евреев, вплоть до сего дня провозглашали бы мессией то одного, то другого проходимца, все еще ожидая его пришествия, – и притом чаяли бы не Мессию предреченного и общечеловеческого, а некоего (сиониста. – Пер.) с ятаганом, который только евреям послужил бы на пользу, а всем остальным народам принес бы гибель.
В обоих случаях мы сегодня погрязли бы в беспросветном мраке – будь то во тьме индийской или во тьме иудейской. Однако на самом деле, живем мы во свете, доселе не ведомом и неописуемом. Мы чада света, а не тьмы. Познали мы и приняли настоящего Мессию, бессмертного Царя царствующих и Господа господствующих (1Тим.6:15), и Царству Его, по свидетельству Божиих пророков и Ангелов, не будет конца (Лк.1:33); причем это свидетельство за последние двадцать веков находит подтверждение и в исторической действительности. Ведь и сегодня живет Он и царствует, и Его благословенное Царство непрестанно растет и множится. Настолько возросло оно, что по числу верующих превзошло все прочие земные образования. Но при всем этом оно незримо, ибо пребывает В мире духовном, потому что Небесное это Царство, а не земное. Само начало сего Царства среди людей было весьма скромным и непритязательным, так что Иисусу приходилось подбадривать Своих немногочисленных сторонников: Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство (Лк.12:32). Впрочем, [никакое] царство не воспринимается без трудов и подвигов. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12).
Величайший труд и подвиг подъял Сам Господь Иисус, благовествуя людям Небесное Царство. И ходил Иисус по всей Галилее, уча... и проповедуя Евангелие Царствия (Мф.4:23). Что отраднее для людей, нежели радостная весть о Царстве, и притом о Царстве благословенном и вечном?
Ищите же прежде Царства Божия и все остальное приложится вам (Мф.6:33). То есть взыскуйте у Небесного Царя, в первую очередь, того, что наиболее важно и превосходно и что Царь готов вам дать, а именно: приложите все старания к Тому, чтобы стать наследниками Царства и царевичами, а о пище, питье и одежде не заботьтесь, ибо о сем пекутся язычники. Изрядно хлопочут они об этом второстепенном, потому что не знают главного; рвут друг у друга из рук царство земное, ибо неведомо им Царство Небесное; служат нечестивому, как черные батраки, за корку хлеба или за корни и рожки, которыми питаются свиньи (Лк.15:16), ибо глаза у них омрачены и не способны лицезреть Царя Небесного и Отца светов.
И когда молитесь Богу, не забывайте взыскивать Царства: Да приидет Царствие Твое (Мф.6:10). Если наступит Царство, то придет и Царь: придет и вселится в вас триединый Бог, Отец и Сын и Дух Святой. И благословенное Царство, сущее на небесах, станет благословенным Царством внутри вас. И сердца ваши наполнятся истиной, светом и радостью. Ибо уразумеете вы, для чего живет человек, – воистину ясно осознаете цель и смысл бытия.
Путники на дороге обязаны выполнять указания Путевождя. А иначе собьются они с пути и погибнут. Особенно должны они неукоснительно повиноваться Его распоряжениям – от величайших до малейших – на тесном пути, вводящем в вечную жизнь в Небесном Царстве. Господь сказал: Кто сотворит и научит (всем заповедям, включая и малейшие), тот великим наречется в Царстве Небесном (Мф.5:19). В этом изречении изложены два принципа. Любой странник обязан перво-наперво сам исполнить Христовы заповеди, а затем и своих спутников наставить на правую стезю. Только так все путешествующие смогут достигнуть желанной цели, а это – благословенное Небесное Царство. Ибо узок путь и опасен, и на его обочинах густо расставлены соблазны и распростерты сети антихриста.
Христову последователю надлежит тщательно оберегаться от всякого обольщения, которым злой дух желает совратить человека с прямого пути. Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную (в серб, букв.: ...в огненный ад. – Пер.) (Мк.9:47). Нищий Лазарь, весь обложенный язвами, вошел в Небесное Царство, тогда как здоровый и откормленный богач оказался брошенным в пламя преисподней (Лк.16:23).
Любая утрата на этом свете ради Небесного Царства ознаменует стократный прибыток там, где уже будет невозможно потерять приобретенное. Господь сказал: Нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной (в серб.: ...а на том свете жизнь вечную. – Пер.) (Лк.18:29). Ведь Бог благословит его любовь к Себе и [его] жертву, так что [благодаря ему] многие будут приобретены для Царства Небесного и обретут спасение. Оттого и получит он и на этом, и на том свете больше, нежели оставил. Духовный прирост многократно возместит телесные утраты. Потерпевший материальный ущерб во имя Христа и Христова Царства получит духовное воздаяние. Ибо шествующий за Христом и служащий Ему может в конце пути иметь только выигрыш, и притом богатый, преизобильный, который у него никогда не отнимется.
Но прежде всего и вся на пути следования за Христом требуется вера. На любой неизведанной дороге необходимо доверие к проводнику или возчику, вера в их опытность, даже если это и незнакомые нам люди. Без веры и доверия вовсе было бы невозможно путешествовать по неведомым тропам. А меньше всего можно представить себе восхождение в Небесное Царство без веры и доверия ко Христу, к единому Вождю и Наставнику, знающему путь. Это понятно каждому.
Ясно, как солнечный день, так как ежедневно [все это] подтверждается опытом. И как раз то, что понятно каждому и наиболее очевидно для тех, кто когда-либо куда-то путешествовал, – то и требует Иисус от своих сторонников повелительно и безусловно. Требует Он, чтобы все хотящие идти по Его стопам стяжали в себе детскую в Него веру. Не «веру», опирающуюся на присущее пожилым людям резонерство, на кривотолки и расчеты, на сложение и вычитание, а веру совершенную и полное доверие, которое питают малые дети к своим родителям.
Посему и заповедал Иисус Своим ученикам, бородатым рыбарям, запрещавшим детям подходить к Учителю: Пустите детей приходить ко Мне... ибо таковых есть Царствие Божие (Мк.10:14). А затем с вящей категоричностью провозгласил: Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия как дитя, тот не войдет в него (Лк.18:17). Другими словами, кто не верует небесному Свидетелю, Путевождю в Небесное Царство, так, как дитя верит своему отцу, без сомнений и размышлений, – тот не войдет в Царство Небесное. Ибо нет иного спасения, кроме веры в Него. И нет другого пути спасения, потому что нет, не было и не может быть иного Наставника, Который пришел бы из Небесного Царства, чтобы нас туда повести. Блаженны уверовавшие в Сына Божия и последовавшие за Ним. За две тысячи лет они заполнили райские обители, так что свободных чертогов осталось мало.
Но Индия все еще говорит: «Не вера, а знание. Не Евангелие, а Веданта».
И все языческие народы повторяют слова Индии: «Не вера, а знание».
И сатана, противник Христов, день и ночь кричит на всех языческих наречиях и во всех зараженных идолопоклонством университетах: «Не вера, а знание!» А это знание, эго индийское «джнана»[57] означает не иное что, как уравнивание добра со злом и равноправие Брахмы с Шивой, Бога с диаволом. Это осуществление того, о чем пророк Иезекииль говорит применительно к язычникам: Не отделяют святого от несвятого (в сербск.: от оскверненного. – Пер.) и не указывают различия между чистым и нечистым (в серб.: и не отличают чистого от нечистого. – Пер.) (Иез.22:26).
Похоже это и на то, как если бы слепой на дороге сказал своему зрячему поводырю: «Ты мне не нужен. Уходи от меня. Я своей палкой сам нащупаю путь». На это поводырь ответил бы несчастному: «Но я вижу тропу, а ты не видишь. Я уже ходил по ней, а ты нет. Возьмись же за мою руку и смело вперед с мной».
Но упрямый слепец раздраженно повторил бы: «Прочь! Ты мне ни к чему. Трость – более надежный проводник, чем ты. Осязание скорее приведет меня к цели, нежели вера в тебя». Немало обеспокоенный поводырь снова увещал бы: «Но ведь на дороге встречаются разбойники и обманщики: схватят они тебя и уведут на пути ложные. Поэтому иди за мной». Но слепой, оставаясь непреклонным, отогнал бы поводыря: «Уходи же от меня, наощупь я скорее и надежнее доберусь до родного города, чем с твоими глазами».
Так слепец и его поводырь расходятся в разные стороны. Языческие народы щупают дорогу своими палками, не замечая, что концы их держит в своей руке злой дух, а народы христианские твердо идут вслед за своим Путевождем, за Господом Иисусом Христом, с совершенной верой и с детским к Нему доверием. И Он проникается любовью к тем, кто шествует за Ним с верой, – любовью, о которой не ведала сия планета, – той, что была засвидетельствована крайним уничижением и муками на кресте.
Сказал Он, что принес меч, чтобы произвести разделение (Мф.10:34–35). И разделил ослепленный мир. Одни слепцы, проникнувшись верой в Него, пошли вслед за Ним, за Своим Вождем спасения (ср.: Евр.2:10). Другие же слепцы, больше доверяя своей трости, чем Христу, остались с ней, чтобы, постукивая и ощупывая неведомый путь, брести куда-то без поводыря [и наставника].
Высоты истинные и ложные
Видел ли ты, Феодул, заснеженные Гималаи? Созерцал ли белоглавый Олимп? Переносил ли взор на вечно зеленеющую Гору Афонскую? Гималаи выше всех, Олимп пониже, Святая Гора – самая невысокая среди них. Но все эти три высокогорья символизируют собой величайшие сферы разума, до которых человеческий дух от сложения мира смог возлететь. В первых двух случаях – собственными порывами, [уступая] демоническому прельщению, а в третьем – при содействии Христа, вселенского Мессии, Сына Божия.
Гималаи – высочайший горный массив на планете Земля. И дух человеческий в гималайских странах, в Индии и Тибете, своими силами воспарил на (букв:. максимально высокие. – Ред.) неизведанные высоты [людские]. Олимп гораздо ниже и представляет собой значительно более приземленную вершину, до которой воздвигся дух языческого эллинизма. Вечнозеленая Святая Гора Афонская ниже Гималаев и Олимпа, однако знаменует собой самую грандиозную духовную высоту на земле в истории мира, на которую дух человеческий не сам себя возвел, но вознес его туда явившийся и воплощенный Бог. Тот же Самый явивший Себя и воплотившийся Бог изрек Свое суждение о высотах человеческих, глаголя: Что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк.16:15).
Неужели Гималаи и Олимп – мерзость пред Богом? Да, именно так. Но не высота над уровнем моря делает их таковыми. Тот же Самый Творец создал и Гималаи, и Олимп, одарив их неизреченной красотой: лесами и цветниками, родниками и реками, величественными теснинами и перевалами, пугающим рокотом водопадов и мертвой тишью пещер, умиротворяющими плоскогорьями и лугами, разнообразием зверей и пестротой птиц, а вершины этих гор укрыл вечным безмолвием снегов. Одним словом – всюду благолепие и таинственность, превосходящие всякое слово и мысль.
И все-таки эти две высоты – мерзость пред Сотворившим их. Из-за кого? Из-за людей. Из-за чего? Из-за того, что сделали люди с этими вершинами. Гималаи – оплот азиатского язычества, а Олимп – твердыня язычества европейского. Вот почему эти изумительные горы сделались гнусными пред Господом. Ведь если храм Соломонов, одно из семи чудес света и главное святилище имени Божия, стал такой мерзостью, что потребовалось его разрушение, как не сделаются отвратительными эти две заоблачные высоты, на которых выгравировано величайшее унижение Его, Бога и Творца этих вершин? Выспреннейшие людские высоты – величайшее Божие унижение. И в Ханаане – как и повсюду – язычники бегом устремлялись на холмы и возвышенности, чтобы служить своим идолам. По примеру их поступал и соблазненный Израиль. Поэтому из уст всех пророков изливались Божии угрозы: Разрушу высоты ваши! (Иез.6:3; ср.: Лев.26:30).
Если спросишь меня, Феодул, как эти две земных высоты, Гималаи и Олимп, употреблялись к бесчестью Бога, единого и живого, я отвечу тебе двумя словами: заблуждением и пессимизмом.
Известен до знаменитости пессимизм индийский. А ведь собственно пессимизм означает безнадежность, отчаяние человека и человечества. Индия – мать пессимизма, потому что она главная крепость язычества. Эллада тоже подобна бастиону пессимизма в другой части света, хотя ее пессимизм – благодаря более соразмерному и ясному (букв.: безоблачному и т. п. – Ред.), чем в Индии, началу в искусстве, – европейские исследователи толковали в смысле оптимизма. На самом деле как Индия, так и Эллада и все прочие языческие страны всегда и всюду, прежде Христа и без Христа, отражают собой безысходность человечества, бесцельность этой жизни и всякое отсутствие упования в воззрении на жизнь грядущую.
Гималаи символизируют попытки людей отрешиться от жизни, от любой жизни, как настоящей, так и будущей; а к тому же – убить само желание жить, чтобы так или иначе уйти в небытие, в антипод жизни, в нирвану. Олимп представляет собой комедию вымышленных богов, фарс, в котором они выступают персонажами, а также целую серию сценических миниатюр, в которых боги и люди играют шутовские роли, ублажая друг друга.
В гималайских пещерах на протяжении многих веков тысячами затворялись постники, йоги, чтобы суровым воздержанием от всего, неслыханной аскезой и самоистязанием умертвить в себе малейшую тягу к жизни, дабы по смерти перестать рождаться, оказываясь в новых живых телах, и перейти в нирвану. Замкнувшиеся в естественных пещерах либо в замурованных каморках, где погребали они себя заживо, денно и нощно повторяли они загадочное слово «аум», «ом», «ом», значение которого и сами не ведали, как неизвестно оно им и до сего дня. В своих окруженных стенами клетях или выстроенных из камня кельях они оставляли лишь малое оконце, через которое могли бы взять горстку риса, если бы кто-то, подвигнутый милосердием, пришел и протянул ее им. [И] были равнодушны к тому, продлится ли их жизнь или сократится. Мучили они себя так годами и десятилетиями. Эту жизнь считали несчастьем, от которого нужно избавиться как можно скорее, а на будущую лучшую жизнь и вовсе не надеялись. Цель всех гималайских аскетов – и тибетских, и индийских, и буддийских, и ведантийских была одна: «освободиться» от жизни как настоящей, так и грядущей, – вообще от жизни как от «зла». Если жизнь [как полагали они] есть зло, то все усилия разумного человека должны быть направлены к одной цели – к обособлению от нее. Значит, смерть лучше жизни? «Да», – отвечают гималайские аскеты. Следовательно, небытие предпочтительнее бытия? «Да», – вновь слышится из уст этих удивительно последовательных самоистязателей. Выходит, что нет Бога, могущего избавить людей от этой жизни и ввести их в жизнь более совершенную? «Нет, – неустаннно ответствуют эти миллионы иссохших скелетов, доколе [живет] в них дух и работает язык, – ведь и боги несчастны, как и люди». «Аум», «ом», «ом». Кто такой «ом»? Никто. Что такое «ом»? Ничто. Бесконечное ничто и вечную смерть дыханием втягивали в себя и поныне вбирают миллионы людских существ из лучшей расы на свете – дабы и самим стать вековечным ничто и нескончаемой смертью; одним словом – нирваной.
На Олимпе все иначе. Тогда как Гималаи отражают мрачный трагизм человеческих усилий без Бога и, естественно, без цели, – Олимп представляет собой, а лучше сказать – представлял, шарлатанскую комедию людей и богов, причем Единый Истинный Бог здесь опять-таки не присутствует. На Олимпе нет аскезы. Языческой Элладе она была невдомек. Ни поста, ни добровольных истязаний, ни пещерного уединения нет в ее теогонии и философии. За исключением постулатов Пифагора, привившихся из Индии через посредство Египта, Эллада не знала ни аскетизма, ни метемпсихоза (переселения душ из тела в тело). В ней на самом деле все чувственно, сентиментально, а потому и поверхностно, в духе водевиля; все, кроме ее знаменитых трагиков. Она походит на подмастерье Индии. И все же все существенные отличия Индии суть и ее отличия! [Для Эллады] характерно множество божеств без внутреннего единства и без сакральности. Обожествление змей в Дельфах (поскольку змея присутствует в любом политеизме). Взгляд на всех богов как на врагов людей и своего рода «акробатов», в плутнях которых люди не более чем посмешище. Принесение жертв всем богам – как «лучшим», так и «худшим» – в целях сохранения и поддержания собственной жизни. Все жертвоприношения богам суть не жертвы любви, а своеобразная дача взятки и откуп. Пессимизм в воззрении на будущую жизнь, которая – правда – существует, но хуже собачьего прозябания на земле, ибо [представляет собой] мрак, и горе, и отчаяние в аиде. Сократ и Платон не только не внесли ни лучика света в этот сумрак эллинского язычества, но на деле и сами ему поддались. Но как раз благодаря своему поверхностному и несерьезному пониманию как богов, так и людей, эллины оказались более способными к быстрому восприятию Христова Откровения о Царстве Небесном. И приняли они его легче и скорее, чем их языческая мать, Индия. И Бог благословил их паче других народов, чтобы именно на их языке, на языке греческом, а не на еврейском или на каком-либо ином, возвестить миру пришествие Сына Божия и преподать отрадную весть о вечной жизни и Царстве.
А теперь, Феодул, посмотри на ту зеленую Гору Афонскую. Картина необыкновенная. История более чем удивительная. Если брать высоту над уровнем моря, то Афон не дотягивает ни до половины высокого Олимпа, ни до седьмой части высоченных Гималаев. Однако в духовном сопоставлении Афон настолько же выше их обоих, насколько звездный небосвод выше земли. Откровенно говоря, здесь не может быть и сравнения. Это высочайший пик среди прочих вершин. Благодаря чему?
Во-первых, благодаря принятой и осознанной истине, которую Мессия, Сын Божий возвестил миру.
Нигде на свете Божия истина, записанная в Священном Писании и изъясненная в Предании Божиих святых, так досконально и скрупулезно не блюлась и не сохранялась, как на Святой Горе Афонской вплоть до наших дней. А сия Святая Гора знаменует собой продолжение и неувядаемое процветание православного монашества после его ослабления в египетских песках и каменистых [пустынях] Палестины.
Во-вторых, в силу понимания Царства Небесного как реальности внутри человека, носящего плоть, а не только на Божиих небесах, в высоких Господних чертогах. По слову Владыки Христа: Не придет Царствие Божие приметным образом... Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:20,21). В этом святогорцы усмотрели основной смысл (букв.: положили центр тяжести. – Пер.) Евангелия, Христовой радостной вести. Если Царствие в нас, то мы обязаны его найти, уподобившись человеку, отыскавшему сокровище, закопанное на поле (Мф.13:44); и женщине, которая нашла потерянную драхму (Лк.15:8–10); и рыбаку, который в сетях отличает хороших рыб от плохих (Лк.13:47–50); и сеятелю, отделяющему пшеницу от плевел (Мф.13:3–23); и купцу, ищущему лучезарную жемчужину и не обретающему покоя, пока ее не найдет (Мф.13:45–46); и домохозяйке, вложившей закваску в три меры муки, пока не вскисло все (Мф.13:33).
Три меры муки. Почему три? Потому что в человеческой душе наличествует тройство: ум, чувство и воля – как икона, или отображение, Божественного тройства в единстве. Святой Дух – это закваска, могущая и хотящая всквасить все три силы человеческой души, оплодотворить их, чтобы возрастали они, подобно горчичному зерну, и совокупить так, чтобы все трое составляли одно единство, нераздельное и в то же время неслитное. Как это удивительно и досточудно! Неизреченно дивно и превосходно! Это не царство, разделившееся само в себе на погибель, а [царство] единым духом сопряженное и единой любовью утверждаемое. Это царство не отчаяния, а отрады. Радуйтесь и веселитесь, – очень часто повторял Спаситель и Его Апостолы (Мф.5:12). И не царство это смерти, а царство жизни. Равно как и не царство небытия в нирване и мрачного айда, а царство бессмертной любви и света. Только в этом царстве нет места змее. Запомни это, Феодул. Нет в нем служения Богу и маммоне (Мф.6:24); нет молитвы, обращенной к Брахме и Шиве; нет и равноправия между светом и тьмой (2Кор.6:14), между добром и злом. Не найдешь в нем ни следа торгашества с мнимыми и безобразными олимпийскими божествами. Одним словом – нет ни малейшей: ни на грамм, ни на миллиметр – уступки тому, чье имя Господь потребил в век и во век века (Пс.9:6). В этом царстве один только свет без тьмы, пшеница без плевел, золото без глины, жемчуг без щебня и гальки, радость без печали, жизнь без смерти, и только один-единственный Бог Господь, троичный в единстве бытия и единый в троичном пламени любви – Отец, Сын и Дух Святой. Аминь.
В-третьих, благодаря святой (букв.: светлой. – Ред.) аскезе, то есть целенаправленному подвижничеству, оправданному и понятному для каждого человека. В этом смысле Святая Гора своей высотой бесконечно превосходит вершины Гималаев.
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного; или сокращенно: Господи Иисусе Христе, помилуй мя! – Эти слова денно и нощно произносят христианские монахи на Святой Горе. Это их самая краткая и самая содержательная молитва. Короткая и понятная для каждого. Не требует она ни особого толкования, ни излишнего мудрствования, как необходимо это для поблекших от времени слов «аум», «ом», «ом». В этой святогорской молитве содержатся три истины, чуждых слову «ом»: 1) [о том,] что человек грешен и не способен спасти самого себя; 2) [о том,] что Господь Иисус Христос – это Спаситель; и 3) [о том,] что надобно Его призывать, чтобы помиловал Он нас и спас.
Однако к этой молитве добавляются и личные подвижнические усилия. Ибо задача громадна. Сводится она не к эллинской программе, чтобы человек отвоевал у безжалостных богов как можно более продолжительную и сносную жизнь [для себя] здесь, на земле, и не к намерениям гималайских йогов, пытающихся истребить в себе любые зачатки и желания всего живого вообще, а к тому, чтобы этой жизнью на земле заслужить вечное жительство в Царстве Небесном.
Говоря кратко, цель всех подвигов святогорцев – это отвержение (совлечение с себя) ветхой души и приобретение (восприятие) новой. Кто хочет душу свою сберечь, то потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее (Мф.16:25) (у евангелиста Луки (17:33):... тот оживит ее). Человеческая душа важнее всего мира. Это по-своему признает и Веданта. Ибо... какая польза человеку, – говорит Иисус, – если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.16:26).
Впрочем, относится это не ко всякой душе. Не применимо это к душе зачахшей и разделившейся в самой себе. Чуждо это и той душе, в коей пребывает противоборствующая индийская триада, состоящая из Вишну, Брахмы и Шивы. Не затронет это и душу, в которой какая-либо из всех ее трех мер не приняла одной и той же закваски, то есть Святого Духа Божия, и в которой не отражается троическое единство Отца, Сына и Святого Духа, но ум мыслит наперекор сердцу, сердце восстает против разума (ума), а воля действует вразрез с первым или вторым либо вопреки обоим. Ведь такая душа, как и любой расколовшийся дом, приговорена к гибели. Поэтому о такой душе нельзя сказать, что дороже она всего света. Погрязшая во зле мира сего, такая душа должна разделить с ним и его участь, ниспав в преисподнюю. Важнее же всего мира та душа, которая обновлена крещением во имя Троичного Божества и навеки – Духом Божиим – объединена в себе ради Небесного Царства и вечной жизни. Это ее обновление (воссоздание) – все равно что новое рождение, или, по слову Спасителя, утрата прежней души и приобретение новой.
Сердце – высокая сфера в людском существе, превосходящая как Гималаи и Олимп, так и Афон. Человеческое сердце – это и есть Святой Сион, или Святая Гора Божия. Почувствовал это и ветхозаветный пророк, посему и молился Богу: Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей (в серб.: ...в теле моем. – Пер.) (Пс.50:12). А Спаситель, грандиозным факелом освещая тайну сердца, говорит: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф.5:8). В сердце – лицезрение Бога, в сердце – любовь, и мудрость, и сила, и жизнь. Сердце – место встречи человека с Господом. Но эта встреча возможна только в чистом сердце. Великое и вечное небесное Тройство в единстве отображается в малом тройстве человеческой души, и наоборот; – и опять-таки все это совершается в сердце. Святой апостол Петр говорит о сокровенном сердца человеке (в серб.: о тайном человеке в сердце. – Пер.) (1Пет.3:4). Правда, и в Веданте упоминается «малый человек в сердце», однако без особого акцента и без практического значения. Человек добра и человек зла – у обоих у них сердце служит исходным пунктом и средоточием, будь то на добро или на зло. Сам Господь говорит о злом сердце, что исходит из него все то, что оскверняет человека (Мф.15:18; Мк.7:23). Злое сердце – плод разделившейся души; такова она у всякого человека раздвоенного, которому присущ внутренний разлад. Во тьму злого и нечистого сердца Господь не входит, и невозможно в таком сердце созерцать Бога. Неудивительно поэтому, что люди со злобным сердцем отрицают бытие Бога. От мрака зла Бог удаляется, и в эту беспросветную область вместо Бога вселяется противник Божий, как произошло это с Иудой-предателем (Ин.13:27).
Вся аскеза святогорцев направлена к одной цели: к очищению сердца и к уготовлению его в обитель Живого и Трисвятого Бога. Подвиг сей вовсе не легкий, однако чужд и всякого пессимизма, а напротив – полон оптимизма, света, упования, радости, целесообразности: ведь совершается он во имя жизни, а не вопреки ей, и ради светозарного рая, а не в угоду мрачному аиду. Православный инок, как впрочем и любой христианин – каждый по своим силам – напряженно трудится, дабы удостоиться наречения чадом Божиим и дабы как таковому, нося в себе Царство Небесное, войти ему по смерти в вечное и превеликое горнее Царство Христа Бога нашего, вступив в небесные ликостояния бесчисленных Божиих народов и ангельских воинств, в высокие сферы мира духовного, где праведники воссияют, как солнцу, в Царстве Отца их (Мф.13:43).
А теперь, Феодул, давай и я и ты низведем наш ум в свои сердца и вкупе со святогорскими монахами, с их несметными сонмами, будем неустанно повторять тысячелетнюю молитву Святой Горы, удела Пресвятой Богородцы (букв:. Богородичной державы. – Пер.)
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!
Тайна, на которую пролился свет
Тайна смерти испокон веку для людей была загадочнее тайны жизни. Очевидно, из-за того, что люди мнили себя лучшими знатоками жизни, нежели смерти. Все народы на земле – как культурные, так и дикие – соглашались в одном: со смертью тела в человеке не умирает то таинственное обитавшее в теле существо, именуемое душой или духом; временно сопряженное с телом, [оно] давало ему жизнь, производя движения.
Что происходит с этим сокровенным существом по кончине тела? Когда тело умрет (букв.: упадет. – Пер.) и воссмердит, что приключается с душой человеческой?
Душа продолжает где-то и как-то жить. Люди всей этой планеты всегда были единодушны в том, что душа и впредь живет, однако как и где она обитает – в этом не было единомыслия.
Начнем же, Феодул, снова с Индии, с этой расовой колыбели человечества. Как мы уже упомянули, Индия в этом смысле издавна жила своей теорией, питаясь доморощенными заблуждениями. [Так, к примеру, утверждалось, что] по кончине тела людская душа как существо неумирающее ищет – согласно своей карме, [соответственно] собственным делам и поступкам – другое тело: человеческое или животное, чтобы вселиться в него и продолжить свое бытие. Эта теория, именно в силу своей простоты и видимой нравственной логичности, настолько укоренилась в индийской философии, что даже Будда не попытался ее оспорить. Ничего Гаутама Будда не добавил к издревле бытовавшим индийским верованиям, записанным в Веданте и запечатленным в народных преданиях. Выработал он лишь способ избавления души от жизни вообще и перехода ее туда, где нет ни жизни, ни каких-либо переселений, – в нирвану. Его метод предполагает тяжелейшую аскезу, какой дотоле мир не помнил и не отмечал. Освободиться от жизни тела – что легче этого? Тело способен убить один комарик. Но отрешиться от живой души – задача самая трудная, когда-либо (через посредство Индии) поставленная себе человечеством. Будда верил, что решил ее. Мы в это не верим. Мы не считаем, что эту задачу надо решать, так как сам вопрос поставлен неправильно. Не существует переселения души из одного тела в другое, а значит, нет и основы для постановки такой задачи. Впрочем, для нас самое важное не то, как Индия усилиями своих ведийских и буддийских мудрецов «разрешила» эту [мнимую] дилемму, полагая, что нашла способ пресечения метемпсихоза и [положила конец] переселению душ. Самое значимое для нас – то, что тысячи и тысячи миллионов индусов на протяжении веков верили, да и сейчас верят (называя эту веру «знанием», «джанана»), что человеческая душа живет и по смерти тела. И только. А к тому же – что живет она горестно и злосчастно, независимо от того, вселяется ли в тело магараджи или в тело обезьяны. Всюду печаль и сетование.
А теперь, Феодул, отправимся в Египет и внимательно посмотрим на фараоновы пирамиды, храмы, гробницы и саркофаги, от дельты Нила и Мемфиса до Карнака, вдоль и поперек той страны, где сия река слыла великим божеством, а обитающие в ней крокодилы – ненамного меньшими. О чем вещает нам в XX веке эта культура смерти, уходящая корнями в глубину трех, четырех и пяти тысячелетий? Сказует она нам, что древние египтяне считали тайну смерти вящей, нежели тайна жизни. То, что приносит и чем сопровождается эта жизнь, – все это изменчиво и мимолетно, как нильские волны; а то, что своей загадочной пелериной осеняет смерть, – все это непреложно и прочно. Вся [сия] масштабная и грандиозная для [телесных] очей египетская культура пронизана духом умирания, а не жизни. Там, где под невыносимым зноем все стремительно расцветает, но также быстро и отцветает и, увянув, падает в бездонные недра смерти, – там тайна смерти явила себя гораздо отчетливее тайны жизни. И Египет, как и Индия, веками решал не загадку тела, а загадку души, углубляясь не в тайну жизни, а в тайну смерти. Решение гласит: не весь человек умирает со смертью тела, но «что-то» от него продолжает жить и впредь. И этому «чему-то», этому неумирающему духу, посвящен весь труд живых, вся необозримая, оригинальная и, подобно весне, цветущая культура.
Древние греки [и римляне] верили в подземный аид, в тартар, где бог Плутон властвует над духами усопших. Говоря приблизительно, это – область сумрака, между светом и тьмой, серая и печальная, без надежды и отрады. Есть там, правда, и Елисейские поля, похожие скорее на рассвет, чем на сумерки, нечто сродное Магометовому дженнету[58], но намного менее причастные плоти и более воздушные, чем сей последний. Главное, что и язычники-эллины верили, что людские души не умирают вместе с телом, но живут и по его смерти, пусть даже [проводя] и жизнь собачью, по выражению греческих поэтов.
Древние германцы также верили в ад, однако [предаваясь] грезам, из ада сделали они «вальгаллу»[59], подземные места отдохновения и увеселения воинов.
У евреев ад именовался шеолом. Впрочем, по сути дела, ад и шеол – это одно и то же: место тьмы и отчаяния, разве что евреи не столь часто, как эллины в своих фантазиях, о нем вспоминали и не расписывали его так наглядно и красочно. Ад преисподний упоминается у Моисея (Втор.32:22). И Псалмопевец, объятый ужасом, взывает к Богу: Яко не оставиши душу мою во аде (Пс.15:10). Действительное существование ада подтверждено и Новым Заветом. Сам Господь сказал: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18).
И в видении святого Иоанна говорит Именующий Себя Альфой и Омегой: Имею ключи ада и смерти (Откр.1:18). Впрочем, по весьма редкому и скудному упоминанию об аде в Ветхом Завете можно заключить, что евреи, в отличие от всех остальных народов в мире, меньше всего размышляли о жизни после смерти. Такими остались они до сего дня, за исключением тех [из них], кто крестился во имя Христово.
Духи предков сильнее живых потомков, – так считают жители необъятного Китая, Японии и все народы и племена на островах Тихого океана, а также краснокожие аборигены обеих Америк и негры в Африке. Смерть обладает властью только над телом человека, но никак не над его духом. Разве что у этих племен и народов местом пребывания людских душ и духов считается не подземный ад, а поверхность земли: леса, холмы, пещеры, горы, реки, скалы, озера и ближайшие окрестности домов, где умершие люди некогда жили в теле.
Ты плачешь, дорогой мой Феодул? В самом деле, есть здесь над чем и прослезиться. Состояние человеческого рода до пришествия Иисуса Христа поистине достойно слез и причитаний. Нигде ни лучика света – ни в этой жизни, ни в оной. И трудно сказать, какая жизнь для людей была более безотрадной: эта, в теле, или та, вне тела; прежде смерти или по смерти; на земле или в аду. Некая враждебная сила, какое-то гнусное чудовище угнетало людей в той и другой жизни. И люди на всей земной планете жили под бременем сугубого страха: страха от этой жизни в теле и страха от жизни души без тела. И все-таки жизнь после смерти, пребывание души без тела, считалась более ужасающей, чем жизнь прежде смерти. Посему начиная с изгнания Адама из рая эта планета изо дня в день обливалась слезами по усопшим, так что вопли по мертвым заглушали всякую другую песнь и мелодию. Да, так это было из века в век и из тысячелетия в тысячелетие. Пока вдруг посреди этого всеобщего мрака и отчаяния не забрезжил рассвет и не взошло солнце.
Озарил землю день Божий, родилось Солнце правды (Мал.4:2), взыграла в Его лучах вся поднебесная, воссиял Мессия Спаситель, открылся свет Его явления, ярко вспыхнуло Его слово, заблистали Его дела, запылал огнь светоносный и лучезарный, возжегся пламень Его истины и любви, трисолнечное светолитие вечной истины и вечной любви, пламень неодолимый, непобеждаемый и неугасимый. И Радостная весть донеслась с берегов Геннисаретского озера, передаваясь из уст в уста, от сердца к сердцу, [простираясь] по [всем] параллелям и меридианам [всей нашей] земной планеты. И непрестанно ширится она, не утомляясь и не медля. И никакая сила – ни адская, ни земная – не могла эту Весть ни остановить, ни заглушить вот уже две тысячи лет, да и не сможет. Ведь мир вдосталь насытился скорби, [изнывая] под непомерным бременем вестей (букв:, пресыщенный. – Ред.) нерадостных. О чем глаголет Христова Радостная весть? О Царстве, и только о Царстве.
[Но] не о царстве земном. Что [такое] все земные царства? Преподобный Венедикт в мимолетном откровении увидел все земные царства как некое зеркало, как одну точку. И кого из смертных осчастливили земные царства со всем своим тленным богатством и смехотворной славой? Если бы люди знали, что все тела обращаются в прах, а души низвергаются в мрачный ад, то какую радость мог бы принести им некий «мессия», желавший создать еще одно царство земное? Никакую. Таких лжемессий было очень много до пришествия Мессии истинного, но ни один из них не сказал: Радуйтесь и веселитсь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф.5:12).
Где небеса? Миру был известен только подземный ад, грустный и тоскливый шеол, в котором души продолжают жить, собственно – лишь существовать, без малейшей радости и ликования. Да и боги языческого мира [обитают] не на небесах, а либо в аду, либо в горах, в водах и на облаках. Лишь потому считаются они удачливее людей, что якобы смогли по собственной воле подняться из ада на землю, на воздух, [выйдя] на свет сего материального мира. И только ветхозаветные пророки удостоились в видении зреть живые небеса с Господом Богом и ангельскими воинствами. Впрочем, эти величественные и живые Божии небеса были [доступны] лишь для Бога Саваофа и для Его несметных полков бесплотных Ангелов, но никак не для людей. Какие там люди? Даже в пророках оскудевали силы, и они от страха, как Даниил и Иезекииль, падали ниц от одного только лицезрения небесного света и славы Господней. А великий Исаия, увидев небеса, запричитал от ужаса: Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа (в серб.: ...Господа воинств. – Пер.) (Ис.6:5). «Не для людей этот горний мир, вовсе не для них», – полагали пророки, сподобившиеся видений. Люди – существа нечистые, для них земля и шеол, но никак не небеса.
«Да и еще раз да: этот небесный мир, эта слава и свет, эта красота и благолепие, созерцаемые праведными пророками в видениях, – все это и для людей [тоже]. Это Царство Отца Моего, из которого снизошел Я на землю, чтобы возвести людей именно туда. У Меня ключи от небес и от ада, и кого хочу, того воздвигну с земли, и исторгну из ада, и введу в это Небесное Царство». Это новый язык, новая действительность, новое откровение, беспримерное и небывалое. Радость брака, духовное упоение, о котором не помнят со времен Адама. Бог спустился в среду людей: не какой-то из сотни взаимно враждующих богов индийских, и не некто из стада зверообразных богов египетских, и не некий из «великих духов» китайских и мексиканских, и не кто-то из оной безнравственной ватаги олимпийской, – а как раз Тот, Кто только и имеет право наречься Богом и Кто в самом деле – истинный Бог.
Что, собственно, Господь Иисус раскрыл и явил отчаявшимся жителям земли, возвестив им Небесное Царство?
Во-первых, [то], что существует только один Бог, сущий на небесах, Отец. Само это слово Отец изгоняет страх, утирает слезы, истребляет заблуждения, рассеивает тьму и вносит отраду в заледенелые человеческие сердца. Отец ваш Небесный (Мф.5:48). – Так говорит единственный и Единородный Сын Отца Небесного, обращаясь к людям, отпавшим от Отца и забывшим об Отце – и потому оказавшимся в рабстве у демонов и во тьме кромешной. Прослезись, земля, от радости! Источите слезы умиления и вы, люди всех рас и наречий на сей земной планете, веками рыдавшие от печали. Блаженны плачущие от радости, услышав слово Отец, ибо они утешатся. Утешит их Отец, Отец Мой, – говорит Сын Божий, – и Отец ваш Небесный. Отец света и всякого утешения. Расточитесь и низвергнитесь, ложные языческие пантеоны! Уползайте, змеи, в свои норы! Беги, тьма, от света! Воскликни Господу, вся земля, воспой гимн Его имени (ср.: Пс.65:2)! Покайтесь, люди, ибо приблизилось Царство Небесное. Потщитесь войти в это Царство жизни и отрады. Пролился свет на тайну Божества. Не существует множества богов, а только один Бог. И этот Бог – Отец, а не тиран; Бог любви, а не злобы.
Во-вторых, то, что существует только один Сын Божий, Единородный, рожденный от Отца в вечности, – а если в вечности, то не спрашивается, когда, ибо вечность не причастна времени. Так возлюбил Бог Отец людей, что послал Своего Единородного Сына в мир сей, чтобы спасти мир; послал Его тогда, когда не за горами был уже конец времени. И явился Бог – Сын Божий в Лице Иисуса Христа, телесно рожденного от Пречистой Девы Марии, чтобы как человек пожить среди людей и, горя любовью к людям, принять на Себя все горести этой жизни и все страдания – дабы тем самым явить и удостоверить Свою любовь к людям и возжечь в них любовь к Себе и к Своему Отцу. Явился Иисус Мессия не как вельможа или император, окруженный телохранителями, а как Феодул, как Божий служитель, чтобы показать людям пример, как подобает любовью служить Богу и людям. Ведь любовь свидетельствует о себе лишь служением и состраданием, отданием себя на смерть ради возлюбленного. Любовь Отца к людям проявилась и через любовь Сына к ним. Движимый этой любовью, человек Иисус Христос, посредник между Богом Отцом и людьми, соделался единственной дверью (Ин.10:7), чрез которую можно приблизиться к Отцу и войти в Царство Небесное. В это Царство может войти только верующий в Сына Божия, Господа Иисуса Христа. Вот отверстая дверь. Вот открывшаяся тайна. Да бегут в ад, в свое подлинное обиталище Шива, и Гор, и Плутон! Ликуй, земля! Пробудись, Индия! Воспой, Египет! Взыграйте, китайцы и тибетцы!
Веселитесь, люди с черным и красным цветом кожи! Не на цвет кожи смотрит Христос, а на любовь в вашем сердце и на веру и ваше доверие к Нему, вашему единственному Спасителю.
В-третьих, то, что Христос возвестил усыновление, другими словами, открыл прием, запись в сыны и дщери Божии для всех тех, кто того возжелает. Не заставляет Он становиться таковыми. Не понуждает к сему насильно. Принуждение и насилие – дело гималайских и олимпийских бесов, а не Отца светов и не Мессии Христа, Сына Божия, Феодула, Служителя Небесного Отца. Так-то и так поступайте, да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф.5:45).
Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк.6:36).
И будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым (Лк.6:35).
Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни (Ин.3:36).
Отец... весь суд отдал Сыну (Ин.5:22). Ведь Отец и Сын суть одно (ср.: Ин.10:30).
Дабы все чтили Сына, как чтут Отца (Ин.5:23). Ведь Отец и Сын суть одно.
Да прославится Отец в Сыне (Ин.14:13). Ведь Отец и Сын суть одно.
Отец любит Сына (Ин.3:35).
В Царстве Божием – там названы будут сынами Бога Живаго (Рим.9:26).
Все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса, – говорит апостол Павел (Гал.3:26).
В-четвертых, Господь Иисус, Сын Божий, послал Святого Духа на Своих последователей – Духа истины и Утешителя, Которого мир не знал. Это Бог Дух Святой, исходящий от Отца и чрез Сына низводимый на людей. Единосущный с Отцом и Сыном, Дух Святой все очищает, все освящает, все озаряет и просвещает, все соединяет, все укрепляет, и ободряет, и радует, и обновляет, и возрождает – и всех верующих в Сына готовит стать сынами Царства Небесного. Как Отец и Сын в вечности исполнены Духом Святым, так и все Ангелы на небесах исполнены Им, и так должны исполниться Им и все люди, сыны Небесного Царства. Ибо Дух Отчий действует во всём, всех руководствуя к добру и как Сокровище благих разделяя дарования. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода (2Кор.3:17), там и сила, и согласие, и братство, и надежда, и любовь, и радость, и песнь, и слава Божия. Как Отец и Сын в вечности упоены единым Духом Святым, так в упоении тем же Самым Духом подобает быть и всем сынам Божиим, любящим Триединого Бога и желающим стяжать Небесное Царство внутри себя и войти в бессмертное Царство Божие. Святое Тройство [в единстве] на небе; святое тройство в единстве внутри – в человеке; святое тройство в единстве среди людей, – всё это к жизни, и к отраде, и ко спасению. Способна ли Индия понять этот язык? И когда печальные сыны Индии – верой в Отца любви и в Сына света и в Духа Святого – обратятся в сынов Божиих? И когда воззовут они ко Господу Иисусу, чтобы спас Он их от кармы и нирваны, от бремени кармы на плечах и от пустоты нирваны перед их очами? Только крещение во имя Святой Троицы может свергнуть с них всю карму и только взор в отверстое Небесное Царство, в Царство вечной жизни, способен изгладить из их сознания все демонические фантазии о какой-то нирване.
В-пятых, Господь, Сын Божий, распахнул пред людьми и отверз для них Царство Небесное. С праотца Адама это Царство было закрыто для людей (Быт.3:24). Посему ясновидящие пророки, которым было дано созерцать Божии небеса, лицезрели там только Бога Саваофа и Божиих Ангелов, но никак не людей. Ведь начиная с Адама люди отшатнулись от Бога и пошли своими путями в поисках истины и счастья. Что нашли они? Сансару, карму, аид и шеол. И вместо единого истинного Бога отыскали тысячи богов ложных. Равно как и вместо Святого Тройства в единстве натолкнулись на чуждую святости и разделенную триаду каких-то богов-компаньонов. Но нигде не обрели они ни Бога как милосердного Отца, ни Сына Божия, страждущего за людей, дабы соделать их сынами Божиими, ни Духа святости, истины и единства; и, конечно, нигде не открыли для себя светлого Небесного Царства, Царства жизни и отрады, где ликуют Ангелы вкупе с сынами человеческими, возвеселяясь в прославлении своего Творца и Отца.
Знаешь ли, Феодул, кому Спаситель обетовал дать ключи Небесного Царства? Простым людям. Галилейским рыбакам, как сказал [об этом] Петру: И дам тебе ключи Царства Небесного (Мф.16:19). И вверил Он ключи от неведомого дотоле и непредугаданного Небесного Царства простецам, которые, как дети, целомудренно и всеусердно приняли Его, уверовали в Него, пошли за Ним и положили за Него свою жизнь. Но не вручил Он сих благословенных ключей ни индийским йогам, ни египетским магам, ни дельфийским пифиям, ни эллинским философам, ни римским патрициям, ни китайским мандаринам, ни еврейским фарисеям. Почему? Потому что верили они в себя, а не в Бога. А также и потому, что своими спинами загородили вход в Небесное Царство, ни сами туда не входя, ни другим не дав войти (Мф.23:13).
Вот почему, мой Феодул.
Приукрашенная ложь
Дозволь, Феодул, дозволь мне рассказать тебе нечто из моего детства, нечто личное и сокровенное, хоть и не столь приятное, что и по сей день не может стереться из моей памяти. В [городке] Валево есть знаменитый Свято-Ильинский рынок. Как-то раз, еще ребенком, увязавшись за своими старшими родственниками, прогуливался я по его рядам. Пестрота и буйное ярмарочное разноцветье веселило и поражало мою детскую душу, раскрытую, как подсолнух, что с изумлением смотрит на солнце. Внезапно набрели мы на огромный шатер, фасад которого был в таком богатом убранстве, что я подумал: «Там внутри, вероятно, Сам Бог и рай Божий». Ворота инкрустированные, украшенные флажками; тут тебе и полотно, разрисованное яркими красками, и зажженные китайские фонарики, и дивные изображения райских птиц, и звон колокольчиков, и мерный звук труб, и человек в бархатном кафтане с золотыми пуговицами, зазывающий людей войти и посмотреть на невиданное чудо Божие.
– Дядя, давай войдем, – сказал я.
– Брось ты это, дитя, всё неправда, – ответил мой дядя. (Мы, крестьяне, Феодул, всегда опасались городских плутней и обманов. А уж тем более тех, что творятся на рынках, в сердце этих городов!) Но тут пристали [к нему] и остальные мои родственники, и мы оплатили вход и вошли.
Что же мы увидели? Мерзость. В обширном пустом помещении, полумрачном и неказистом, стоял худой теленок с двумя головами. И ничего другого.
Ах, Феодул, да заплатили бы мы в десять раз больше, чтобы только этого не видеть!
Но, видимо, и это было по Божию Промыслу. Не предполагал я и не догадывался, что эта картина послужит мне впоследствии верным отображением необозримого языческого мира на протяжении всей истории человечества.
Кто был заинтересован в показе подобного уродца, явного неблагообразия, тела с двумя головами? Хозяин теленка и художник. Первый зарабатывал деньги, демонстрируя ненормальное тело, а последний получал щедрую мзду от первого, стараясь как можно вычурнее разрисовать и приукрасить фасад павильона.
Жрец и художник, Феодул, суть основные столпы язычества и главные служители сатаны в течение всей истории человеческого рода до Христова пришествия.
Ты ждешь доказательств? Начнем с Афин, с этого оплота западного язычества. Поднимемся на Акрополь. Что видишь ты? Мрамормый остов эллинского идолопоклонства. Еще не выпавшие зубы лжи, над которой в некогда бывшем храме Минервы ныне высится крест Христов. Руины многих алтарей, посвященных целым сонмам божеств. Какой прекрасный материал этот греческий мрамор! Сколь непревзойденны произведения искусства Фидия и Праксителя, изящно вырезанные и сплетенные из мрамора, как из белого воска! А лестницы, а статуи богов, а кариатиды, а фризы бога Зевса и Пана и прочих божеств обоего пола. И однако же, всё разрушено, всё покрыто трещинами и щербинами, всё мертвее и бездыханее самой смерти и безрассуднее сумрачного сна; но в то же время всё тешит взор, и глаза не могут наглядеться. Неудивительно, что два выродившихся европейца, вытравившие в себе всё Христово: хромой англичанин Байрон и французский расстрига Ренан – воспевали хвалы этому скелету эллинского идолослужения. Так и впредь будут поступать все те, кто – кроме телячьих глаз – лишен всякого иного зрения и, помимо чувственных мерил, не имеет других принципов.
Но ведь все это разукрашенный и привлекательный фасад, а что внутри? Это шелуха, скорлупа, а что в ядре? Ничего, Феодул, И впрямь ничего. Ничего не только теперь, но и тогда, в период расцвета новизны и невежества. Гнусное тело с двумя головами! В пустых каменных храмах по одной статуе, перед которой жрец воскурял ладан и собирал деньги, чтобы поделиться ими с художниками, каменотесами, живописцами и ювелирами. Это всё. Ни света – ни для этой, ни для той жизни, – ни утешения, ни исцеления, ни радости, ни истины, ни здоровья, а меньше всего – любви к Богу и к людям. В этих каменных зданиях люди помирили ссорящихся богов. Не боги людей, как требовал бы порядок, а люди богов. Здесь все олимпийские божества, воплощенные в камне, стояли одно подле другого, и только здесь. Окаменелое сборище врагов. А народ приходил, чтобы вручить богам их долю, дабы те оставили его в покое. Через величественные аркады из белого и позолоченного мрамора проходили и самые мудрые эллины, Сократ и Платон, Аристотель и Перикл, дивясь внешней оболочке и, вероятно, гнушаясь изгнившим ядром, [хотя и] не [выражали это] публично. Никогда в сем мраморном стойбище звероподобных богов не раздавалось слово истины, пока оный согбенный еврей Павел не произнес речь пред афинскими жрецами, и художниками, и вельможами о Боге неведомом и о воскресении мертвых (Деян.17:15–34).
Пойдем в Дельфы, в самое прославленное святилище древних греков. Встань на ту поваленную колонну, а я на эту. Какое чудное изящество эти мраморные изделия под нашими ногами. А посмотри, сколько их еще вокруг! Все ниспровержено и поломано. Вот руины некогда знаменитого храма Аполлона, дельфийского оракула. Цари и полководцы из Афин и Спарты, а также народ со всех греческих островов и из Азии некогда толпами валили в это святилище, чтобы услышать предсказание о чем-то грядущем. И пророчицы, пифии, сидя на стульях-треножниках над восходящим паром, окутанные кадильным дымом, прорицали – причем всегда двусмысленно, кому что принесет будущее. Снаружи храм был шедевром красоты, подобным белому лебедю, но внутри в нем не было ничего, и даже хуже, чем ничего. В полной пустоте храма тщательно заботились о благополучии некой змеи! То есть о чем-то еще более отвратительном, чем двухголовый теленок. К счастью, эта принаряженная ложь теперь лежит в развалинах и пепле, а в окрестностях Дельф белеют крохотные церковки, посвященные имени Спасителя мира, Господу Иисусу Христу.
В Ефесе же не заметно и пепла от восхитительного храма Дианы (Артемиды) Ефесской. Храм сей был цел и невредим в то время, когда апостол Павел проповедал Радостную весть о Царстве Небесном и о Христе Спасителе. Цел и невредим был сей храм и в [о всей] Азии [был] знаменитее даже самого города Ефеса. Но против Павла и его друзей вспыхнуло возмущение. Кто поднял его? Жрецы и художники. Руководил всеми ювелир Димитрий, серебряник, делавший серебряные храмы Артемиды и доставляший художникам немалую прибыль (в серб.: ...и дававший мастерам немалую работу. – Пер.). Собрал он своих умельцев и объявил им: Друзья! вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше. Но этот Павел... почти по всей Асии... совратил немалое число людей (в серб.: ...отвращает народ по всей Азии. – Пер.), говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги. «Беда! – кричит Димитрий. – Несчастье и для нашего ремесла, которое потерпит крах, но еще большее горе для народа, ведь от людского пренебрежения и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и испровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная». В этом якобы величайшее бедствие. И тогда разъяренные художники и мастера закричали: Велика Артемида Ефесская! (Деян.19:23–40). Так своим громким голосом подавали они знак тем, для которых прибыток стоял выше истины.
Как было в Ефесе, так произошло это и в Сирии, в Баальбеке[60]. Исполинские колонны, величественный храм, резьба, позолота – все восхищает глаз. Но все это так удивительно [только] снаружи – словно пестрая змея, полная яда. А внутри? Внутри стоял громадный медный вол, которого время от времени нагревали до раскаленного состояния, а затем внутрь его бросали детей в жертву Молоху. Ах, Феодул, представь себе малых невинных дитятей, Ангелы которых видят лице Отца Небесного (Мф.18:10), а их плотские родители предают их ненасытному огню! Неужто не догадываешься, отчего благой Иисус заповедал: И отцем себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах (Мф.23:9).
Как [это было] в Сирии, так и в Халдее, в Ассирии и в земле Ханаанской. Всюду изящные храмы с причудливыми фасадами, расписными вратами, вылепленными человеческими головами, сочлененными с телом быка, с бородатыми лицами царя Саргона, Ксеркса, Артаксеркса, Навуходоносора, Сарданапала, Дария и прочих, но тело быка везде неизменно присутствует. Все принаряжено и убрано в последовательно разработанном стиле. Громадный труд, непомерные расходы. Впрочем, так захотел демон, так замыслил жрец, так изготовил ваятель и именно за это выплатил награду польщенный царь. Так это снаружи. А внутри – пустота, и бессодержательность, и отчаяние.
Два тельца (букв.: коровы. – Ред.) из чистого золота – кто не подивился бы художнику, изготовившему и вылившему нечто такое? Но увы, когда [израильский] царь Иеровоам провозгласил сих двух животных богами и встал кадить перед ними, призвав и народ кланяться этим статуям, – то поистине должен был художник постыдиться своих дел, по слову праведных пророков Бога Живаго (3Цар.12:28–33; 13:1–10).
Но что тогда сказать об искусстве Египта и Индии, а также всего желтокожего и краснокожего Востока вплоть до Мексики? Замирает в человеке дыхание и немеет слово, когда взирает он на храмы и пирамиды в Египте, или на разукрашенные пагоды в Индии, на Цейлоне и на Яве, или на вычурные зонтичные храмы в Китае, или на руины мексиканских святилищ и жертвенников. Искусствоведы нашего времени стоят перед сими творениями человеческих рук просто ошеломленные. Не знают, чему больше дивиться: колоссальным ли размерам каменных блоков в пирамидах, или таким же гигантским столбам-монолитам в храмах, особенно в Карнаке; или блистательному великолепию немеркнущих красок в святилищах, на саркофагах и вообще на любом предмете, посвященном богам; или зодческому мастерству, [проявленному] при возведении пагод, древнейших небоскребов, построенных по типу улья; или же непомерному множеству богатых скульптурных изображений на этих ажурных постройках.
Глаза современного жителя Запада смыкаются от восхищения и изумления при виде утонченного искусства восточных храмов, не имеющего аналогов. Но стоит ему лишь войти в эти святилища, чтобы увидеть их наполнение и услышать об их предназначении, как с выпученными глазами и с разинутым ртом, охваченный ужасом поворачивается он и бежит прочь. В Египте один монументальный храм посвящен черному быку Апису, другой – еще какому-то животному, третий – третьему. В одних кумирнях по-господски лелеяли волов, в других – крокодилов, в третьих – сов. В Индии в одной пагоде священные животные – коровы, во второй – обезьяны, в третьей – змеи. Так это и по сей день. Говорят, на острове Ява выстроили самый большой храм на земле, неописуемо красивое произведение искусства. Посвящен же он исключительно змеям, причем священнослужители кормят и выхаживают этих многочисленных аспидов как во дворе храма, так и в нем самом.
Когда рассмотришь все это [как следует], Феодул, и осознаешь, как много ваятели и художники поспособствовали упрочению заблуждений в человечестве, то, полагаю, не сможешь без великого насилия над собой проникнуться неким уважением к сим корифеям искусств. И поныне таковы они, какими были всегда. А были они соработниками жрецов, которые, в свою очередь, служили орудием того, чье имя Господь потребил в век и во век века (Пс.9:6). Но сей «непоминаемый» смеется слаще всего, когда ученые головы с профессорскими очками отрицают его существование.
Святые Божии пророки громогласно ополчались против творцов «вольного» искусства, состоящих в услужении у ложных богов. Проклят, кто сделает изваянный ши литый кумир (в серб.: лик резной ши литой. – Пер.), мерзость пред Господом, произведение рук художника (Втор.27:15). Так [говорит] Моисей. Вторит ему и Исаия: Идола выливает художник, и золотильщик покрывает его золотом (Ис.40:19). В другом же месте он же с усмешкой отмечает, как плотник (в серб.: художник. – Пер.) срубает дерево в лесу, чтобы одну его часть сжечь в огне [для обогрева, другой частью сварить и поджарить себе снедь. – Пер.], а из остатков... делает бога, идола своего (Ис.44:13–17). Впрочем, ничье слово не способно так отобразить приукрашенную ложь идольских храмов, как Христова укоризна, адресованная фарисеям: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. (Мф.23:27).
Многие исследователи древнего зодчества утверждают, что языческие храмы по своей стройности, грандиозности и по богатой палитре материалов далеко превосходнее христианских базилик. Пусть так, но при этом сии изыскатели не хотят признаться, что все это великолепие – лишь пестрая оболочка фальши. Ложь – ее содержание. Ложь – суть этих святилищ. Ложь – то, что образует их подоплеку. В самом сокровенном углу их внутреннего микромира лежит свившаяся кольцом змея. Но при этом наружное одеяние лжи столь нарядно и притязательно, что не легко перед ним устоять. Эту внешнюю личину языческой фальши сотворили художники. И тем самым стали основными глашатаями и агентами идолопоклонства по всей земле.
[Кстати сказать], не упомянули мы еще о поэтах, о языческих литераторах и стихотворцах. Доселе шла речь о зданиях, о камнетесах, резчиках, ваятелях, золотильщиках и живописцах. А ведь поэты и писатели внесли ничуть не меньший вклад в консолидацию языческой лжи в народах. Ибо слово, а нарочито слово художественное, – это пламя, распаляющее людские грезы. А если учесть и то обстоятельство, что не всякий эллин имел возможность отправиться в Дельфы и лицезреть знаменитый храм оракулов, но каждый из них мог слышать от слепых странников или от своих дедов и прадедов стихи и гимны из «Илиады» и «Одиссеи» в похвалу разным призрачным богам, то можно даже сказать, что поэты несут пред Господом Богом вину большую, чем все прочие служители муз. Хорошо знал об этом и оный великий пророк Иеремия, сетовавший о лживой трости книжников (Иер.8:8). И Спаситель мира с печалью говорил Своим Апостолам, что надлежит Ему много пострадать от книжников в Иерусалиме и что они убьют Его, но в третий день Он воскреснет (Мф.16:21).
Действительно, языческие поэты и писатели во времена древние не были ни пророками, ни предтечами, ни тайнозрителями Христа Бога. Все великое в Христовом Евангелии у них было малым, и наоборот. Характерно это как для Гомера с его «Илиадой» и «Одиссеей», так и для фундаментальных индийских эпосов, «Махабхараты» и «Рамаяны». Все эти поэмы представляют собой огромные и грациозные врата язычества, а значит – и врата ада. Снаружи цепкая (букв.: щекочущая. – Пер.) реклама, внутри – теленок с двумя головами! Гомер дал образец [творчества], воодушевив всех поэтов, эллинских и римских. Да и как мог породить стихотворцев и философов Рим со своей процветающей экономикой, разве что тех, кто следовал по стопам Гомера и Платона! (Вергилий был учеником и подражателем Гомера в поэзии («Энеида»), а Плотин явил в себе ученика, строго внимавшего Платону как философу.) Впрочем, как любой [богатый] домовладыка, да еще и победитель, мнит себя лучшим и превосходнейшим во всем, нежели [люди] бедные и подчиненные, так и римские августы и кесари, мечом покорившие множество даровитейших, чем они сами, народов, полагали, что и в поэзии, и в философии смогут они превзойти поверженных эллинов и азиатов. Настойчиво пытались они создать собственную поэзию, но не поднялась она выше уровня скудного стихосложения; а их философия не сумела заполучить для себя даже место подмастерья у афинских мудрецов-софистов, которые, в свою очередь, едва годились в ученики философам и поэтам индийским.
В Египте не было ни поэм, ни поэтов. «Илиаду» и «Махабхарату» там заменяет «Книга мертвых». Она всецело прозаична и скорбна, так что не дает ни утешения, ни отрады и вообще не вселяет надежды на то, что наступает после смерти. Весь Египет – это саркофаг и мумия. Всё под знаком смерти, всё отдано на милость [и немилость] демонических богов. Снаружи – изобилие цветов и красок, внутри – всё черно как сажа. Европейские хапуги (букв.: барсуки. – Пер.) похищали египетские саркофаги и мумии, перевозя их в свои столицы, чтобы свою тьму сделать еще более непроглядной, упрочив собственное маловерие. Вот и Бонапарт, один из таких «барсуков» перенес некий обелиск из Египта в Париж, дабы только похвастаться, что над людской мыслью и скорбью властвует сапог, а на самом деле – дабы [невольно] лишь сгустить и усугубить тень смерти, нависшую на его стольным градом и его собственным народом.
Что еще остается нам сказать, Феодул, при виде столь безотрадной панорамы языческого мира? Ничего, в самом деле – ничего. Повторим лишь, что художники того и другого рода, то есть как те, что используют видимый материал, так и те, что прибегают к незримому слову, больше всего послужили тому, чтобы прелесть язычества, а по сути – ложь диавольская, утвердилась во всем мире, включая даже самые одаренные народы белой расы, каковы суть индийцы и греки.
Обозревая эти жуткие и необъятные просторы соблазна, мы находим утешение лишь в следующих словах любимого Христова ученика, святого евангелиста Иоанна, благовествующего:
Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1Ин.3:8).
Пастушья хижина
Ах, мой Феодул, как худо будет судить мир обо мне и о тебе! Скажут люди, что надоел я тебе своими сказами, а сам не не даю тебе и слова молвить. Осудит мир и тебя за то, что ты слушаешь меня с показным терпением кроткого агнца. Впрочем, как обычно, мир и в этом случае заблуждается. Не ведает он, что надоедаешь ты мне больше своими вопросами, нежели я тебе ответами. Но эта докучливость для меня слаще меда.
Сегодня воскресенье. Даем друг другу зарок, что будем весь день молчать и, если представится нам такая возможность, слушать кого-нибудь третьего. Неглубок кладезь мудрости кого бы то ни было – быстро он осушается. Нужно либо доливать в него из вечного и неиссякаемого родника премудрости Божественной, либо заимствовать влагу у людей, упоенных Божиим Духом. Вон там виднеется какая-то пастушья хижина. Пойдем туда, чтобы безмолвием, молитвой и размышлением наполнить меха своего любомудрия.
О чем вещаешь ты, Божий служитель? Говоришь, что это церковь? И что видишь крест на той деревянной хибарке и погост вокруг нее? Тем лучше. Проведем этот день как христиане: благочестиво, в храме Божием, – и, вероятно, услышим некое утешительное слово от предстоятеля Божия алтаря.
И вправду это храм. Маленькая сельская церквушка. Меньше всех домов на селе. Настоящая пастушья хижина. Но вот, полна она народа. Войдем, Феодул. Мы немного опоздали. Вон священник выходит с крестом, чтобы сказать проповедь, как мы того и хотели. Сам Бог привел нас сюда.
Проповедь в малой сельской церковке
Христолюбивые братья!
Мало наше село, мало и незначительно. Но велик Творец, создавший его и осиявающий его Своим солнцем, как освещает Он и самые крупные города в мире сем.
Малы и все мы в этом сельце, малы и бедны. Но богат и пребогат Отец наш Небесный, призвавший нас через Сына Своего, Господа Иисуса Христа, быть причастниками и наследниками Его вечного богатства славы, жизни и радости. Если малы мы и бедны в этом веке, то будем великими и богатыми в Небесном Царстве, по слову Господню, аще только сохраним веру, и надежду, и любовь: веру в Сына Божия, Спасителя людей; надежду на вечную жизнь от Него и в Нем (букв.: от Него и чрез Его посредство. – Пер.); любовь к Богу и ближним. Посему и заповедано нам святыми Апостолами и святыми отцами, близкими Христовыми друзьями, прильнуть всем сердцем и всей душой к Отцу любви, к Сыну премудрости и к Духу силы, а это значит – к Святой Троице, единосущной, нераздельной и животворящей, к Богу единому, живому, всесильному и всемилостивому.
Чем великим могут похвастаться люди в больших городах, вне великого Бога? И какими стяжаниями способны покичиться богачи мира сего, чуждые Царству Божию как на небесах, так и в своем сердце? Хорошо, если сумеют они произнести: «Велики мы Богом и богаты Богом». Ведь все земное величие без Бога отвратительно Богу, и все земное богатство без Небесного Отца служит в погибель своим обладателям.
Между тем знаем мы, что мы сыны Божии и что Отец наш Небесный не сводит с нас Своих очей ни днем, ни ночью. Послал Он нас в этот мир, как на воинскую службу, и ждет нас в Своих светлых обителях в Небесном Царстве. Знаете вы, что и сыновья самых богатых родителей терпят в армии всяческие лишения, отдавая службе немало сил и подвергаясь разного рода скорбям и тяготам. Но утешают их и подбадривают воспоминания о богатом доме их родителей, так что считают они дни до срока своего увольнения из армии, когда вернутся они к родному очагу.
Мал этот наш храм, братья мои. И многие из вас жалуются на тесноту в нем и просят, чтобы построили мы в нашем селе большую церковь. Но разве тело человеческое не гораздо меньше этого храма? А ведь Господь наш благовествует: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21). А Господень апостол поясняет это коринфянам, глаголя: Разве не знаете, что вы храм Божий и Дух Божий живет в вас? (1Кор.3:16). А где Дух Божий, там и Божие Царство. Немного далее снова дает он истолкование, говоря: Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою (1Кор.6:19–20). Куплены мы, братья, муками Христовыми и Его крестом и смертью. Праведник пострадал за нас, грешников, чтобы растрогать нас и разжалостить Своей любовью, дабы пробудить и образумить нас Своей жертвой любви, а равно и дабы очистить нас, и усыновить Своему Отцу, и ввести в Царство вечной жизни – а не в языческую нирвану и не в аид, не в шеол и не в тартар, но в Царство бессмертной жизни, вечного света и радости.
Но если в теле нашем или в сердце не тесно для Бога Всемогущего, как может быть тесен для Него этот наш деревянный храм? А если Всевышнему не тесно в этой церкви, то почему бы нам чувствовать здесь тесноту? Хорошо сказал царь Соломон, воздвигнув величественный храм Богу живому в Иерусалиме: Вот, небо и небеса небес не вмещают Тебя, – тем менее храм сей, который построил я (2Пар.6:18). Как просторный храм не способен заставить Бога обитать в нем, так и вифлеемская пещера, и сердце человеческое, и сия деревянная сельская церковь не сильны помешать Ему вселиться в них по Своему изволению.
Языческие народы возводили своим ложным богам храмы громадные и драгоценные, изобилующие мрамором, золотом, серебром и дорогими каменьями, однако не смогли расположить истинного Бога жительствовать в них. Но обитали в тех храмах пресмыкающиеся, адские и земные, звери и скоты и вымышленные чудища – все, кто мог, только не истинный Бог. Пустыми были те вычурные святилища; не было в них ничего, к чему стремится человеческий разум и чего жаждет людское сердце: лишены были они познания единого Бога, а потому не обреталось в них ни истины, ни любви, ни утешения, ни силы. Не было в них ни света, ни радости, а потому и не вселяли они упования на более лучезарную и отраднейшую жизнь после смерти. Людские существа входили в эти храмы с бременем своих скорбей и печалей и выходили с той же ношей. Внешность этих храмов отличалась богатым художественным убранством и привлекала взор, но внутри наличествовала либо пустота без содержания, либо наполняла ее только ложь, и мерзость, и тоска, и скверна.
А теперь взгляните на этот наш маленький храм, на сию бревенчатую пастырскую хибарку. Снаружи – ничто, а внутри – всё. Снаружи бедность, внутри богатство. Внутри – преподание благовестил о том, что явился Бог людям, в чистоте и святости, родившись от Пресвятой Пречистой Девы Марии, и что Собою внес Он в оскверненный и лишенный святости мир небесную чистоту и святыню. Да еще радостная весть о том, что Небесный Отец через Сына призвал людей стать Его сынами, царевичами великого Самодержца, и наследниками вечной жизни и нетленной славы. А к тому же – отрадное благовестие о любви Божией к человекам и Его отеческом попечении о людских созданиях. Сыновство, и Царство, и воскресение, и праведный Божий Суд, и жизнь – нескончаемая жизнь среди Божиих Ангелов, в ликовании всех Божиих праведников, близ Творца и Отца; жизнь без конца и радость без оскудения.
Сверх того, здесь – чрез Литургию – повторяется драма Сына Божия, Мессии и Спасителя мира: Его слово, Его дела, Его любовь, Его жертва во свидетельство любви, Его Воскресение и Вознесение. Здесь его Тело и Кровь, Которыми причащаемся мы для нашего очищения и освящения, а также ради достижения тесного родства с Ним, и с Его Отцом и Духом, – и все это для [того, чтобы сподобились мы] вечной жизни и Небесного Царства. Здесь и Его крест, знамение победы над адом и смертью. А также освященная вода, и благословленный хлеб, и всякий предмет, освященный крестом и Духом Святым. Здесь исцеляются больные, утешаются скорбящие, умиротворяются мятущиеся, каются грешные, братаются враждующие, принимаются кающиеся – и все, все оживотворяются одной верой, укрепляются одной надеждой, сплачиваются одной любовью.
Вот, братья мои, внутреннее содержание этого нашего небольшого храма, вот его богатство и непостижимая его красота. Зачем же желать вам храма лучшего, чем этот? Я полагаю, что глиняный кувшин с золотом превосходнее тончайшего фарфорового сосуда с грязью.
Христу Богу нашему да будет похвала и слава со Отцем и Духом Святым, ныне и во веки. Аминь.