Беседы на Книгу Бытия #4

Беседа XLIV

«Восстав же Авраам, заутра, иде на место, идеже стояше пред Богом^[420]» (Быт.19:27).

1. Вчерашняя беседа^[421] о жене самарянской достаточно показала нам и неизреченное долготерпение Господа, и особенное Его попечение о ней, и ее признательность. Вы видели, как она, пришедши почерпнуть чувственной воды, напоена Божественными потоками из духовного источника, и таким образом возвратилась домой, исполнив на себе изречение Господа: «Вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущия в живот вечный» (Ин.4:14). Сама исполненная этим Божественным и духовным источником, она не удержала потоков внутри себя, но от преизбытка своего, так сказать, излила благодать сообщенного ей дара и на жителей города; и жена, самарянка, иноплеменница вдруг сделалась проповедницей. Вы видели, как важна душевная признательность, видели и человеколюбие Господа, как Он не презирает никого, но хотя бы в женщине, хотя бы в бедном человеке, в ком только находит бодрственную и пламенеющую душу, немедленно сообщает ему благодать Свою. Поэтому убеждаю, будем подражать и мы этой жене и с полным вниманием принимать внушения Духа, потому что не нам принадлежит излагаемое нами учение и язык наш не от себя говорит то, что мы говорим, но через нас действует человеколюбие Господа для пользы вашей и для созидания Церкви Божией. Итак, возлюбленный, не смотри на меня, говорящего, и на мою скудость, но так как я предлагаю слова Господа, то, устремив ум к Пославшему меня, принимай таким образом слова мои со вниманием. Ведь и в человеческих делах, когда царь, облеченный диадемой, посылает грамоту, то, хотя бы приносящий ее сам по себе не имел никакой важности, был человек незначительный, и иногда такой, который не может насчитать сколько-нибудь (важных) своих предков, сам неизвестный и происхождения неизвестного, – однако же те, которые получают грамоту, не обращают на то внимания, а, ради царской грамоты, и ему воздают великую честь, и грамоту от него принимают с великим страхом и благоговением. Итак, если приносящий от человека грамоту, и притом простую хартию, от всех принимается таким образом, – тем более по справедливости вам надобно с полным вниманием принимать изречения Духа, передаваемые вам через нас, чтобы получить вам воздаяние за доброе расположение сердца. А Господь всяческих, как увидит готовность вашей души, то и нам ниспошлет обильнейшие дарования для вашего назидания, и вам подаст большее разумение, чтобы вы могли понимать наставления. Благодать Духа обильна и, изливаясь на всех, не терпит оттого никакого в себе уменьшения, а еще более умножается в самом разделении между многими, и чем больше тех, которые приобщаются благодати, тем обильнее становятся и дары ее. Итак, если угодно, обратимся и сегодня к порядку прежних наших бесед и посмотрим, на чем остановили мы слово, и откуда надобно сегодня начать его. До чего же мы прежде довели слово и на чем остановили поучение? Мы беседовали с вами о Лоте и о сожжении Содома, остановили речь на том, как этот праведник спасся в Сигоре. «Солнце взыде на землю, – говорит Писание, – Лот же вниде в Сигор», и тогда гнев Божий постиг жителей Содома и истребил ту землю; а жена праведника, забывши сказанное ей Ангелами и оглянувшись назад, обратилась в соляный столп и для последующих поколений сделалась навсегда памятником своей невнимательности. Сегодня, продолжая далее, необходимо нам побеседовать с любовью вашей о том, из чего вы опять можете увидеть сострадательность и любовь праотца (Авраама) и Божие к нему благоволение. Когда, при восходе солнца, праведный Лот спасался в Сигоре, а жители Содома подвергались казни, то праотец, вместе сожалея и о их погибели, которой они подверглись за собственные беззакония, и весьма заботясь о праведном (Лоте), рано утром вышел посмотреть случившееся. «Востав же, – говорит Писание, – Авраам заутра иде на место, идеже стояще пред Богом и воззре на лице Содома и Гоморра, и на лице окрестные страны, и виде: и се восхождаше пламень от земли, аки дым пещный» (Быт.19:27–28). С того места, где он имел беседу с Господом и ходатайствовал о жителях содомских, он увидел следы этой страшной казни и желал узнать что-нибудь о Лоте. Таково свойство святых мужей, что они всегда бывают любвеобильны и сострадательны. И Божественное Писание, чтобы показать нам, как благодать Духа немедленно сообщила ему сведение о том (о чем он желал знать) и освободила праведника от заботы, которую имел он о Лоте, говорит: «Егда преврати Господь^[422] грады^[423] страны тоя, помяну Бог Авраама и изсла Лота от среды превращения» (Быт.19:29). Что значит: «помяну Бог Авраама»? Разумеется то ходатайство, которое он выражал словами: «Да не погубиши праведного с нечестивым» (Быт.18:23). Как же так, спросит кто-нибудь, праведник (Лот) спасен по ходатайству праотца, а не за собственную праведность? Да, и по ходатайству праотца. Когда мы сами заслуживаем, тогда и предстательство праведных приносит нам большую пользу. Напротив, если сами мы не радим, а всю надежду спасения нашего возлагаем на них одних (праведных), тогда нам не будет от этого лучше, не потому, чтобы праведники были бессильны, а потому, что мы собственным нерадением губим себя.

2. И чтобы ты знал, что, когда мы сами не радим, то, хотя бы праведники или пророки были нашими заступниками, нам от того не бывает никакой пользы (их добродетель обнаруживается, конечно, и в этом случае, но нам от того не будет никакой пользы по причине собственной нашей худой жизни), вот – послушай, как Бог всяческих говорит к освященному от чрева (матери) пророку Иеремии: «Ты же не молися о людех сих,... яко не услышу тя» (Иер.7:16). Заметь человеколюбие Господа: Он предупреждает об этом пророка, чтобы тот, не будучи услышан в своих молитвах, не подумал, будто это произошло от собственной его вины. Потому-то и раскрывает ему заранее нечестие народа и запрещает молиться (за него), чтобы и сам пророк знал крайнее их^[424] нечестие, да и они научились бы, что пророк нисколько не поможет им, если сами они не хотят делать своего дела. Зная это, возлюбленные, будем конечно прибегать к ходатайству святых и просить, чтобы они молились о нас, но не будем надеяться только на их ходатайство, а и сами будем надлежащим образом исполнять наши обязанности и позаботимся о своем исправлении, чтобы ходатайства (святых) за нас не лишались своей силы. Также и в другом месте Господь говорит пророку: «Еда не видиши, что сии творят,... сожигают тук и делают опресноки^[425] воинству небесному» (Иер.7:17–18); как бы так говорил Бог: за таких ли людей ты молишь Меня, которые не отстают от своего нечестия, которые нисколько не чувствуют одержащей их болезни и живут так беззаботно? Разве не видишь крайнего их нерадения? Не видишь великого безумия их? Как они еще не пресытились нечестием и, как свиньи в болоте, погрязли в своих беззакониях? Если они были расположены к обращению, то не слышали ли постоянных увещаний? Не Я ли взываю к ним через пророков и говорю: «И рекох повнегда прелюбодействовати ей, по сих всех^[426] ко мне обратися, и не обратися» (Иер.3:7)? Не того ли только и требую Я, чтобы они отстали от лукавства и прекратили зло? Требую ли Я отчета за прежние дела; как скоро вижу, что люди хотят раскаяться в них? Не каждый ли день взываю и говорю: «Еда хотением восхощу смерти грешника,... а не еже обратитися ему... и живу быти ему» (Иез.18:23)? Не с той ли целью все Я делаю, чтобы избавить от погибели увлеченных заблуждением? Разве медлю, когда вижу их обращение? Не Я ли сказал: «Еще глаголющу ти, реку^[427]: се приидох» (Ис.58:9). Так ли сами они желают себе спасения, как Я пекусь о том, чтобы все люди спаслись и пришли «в разум истины» (1Тим.2:4)? Неужели для того Я произвел тебя из небытия, чтобы погубить тебя? Разве напрасно уготовал Царство (Небесное) и бесчисленные, неизреченные блага? Не для того ли и геенной угрожал, чтобы хоть этим средством побудить всех стремиться к Царствию (Небесному)? Итак, блаженный пророк, оставь их и не возноси ко Мне за них молитвы, а заботься только о том, чтобы уврачевать их болезнь, чтобы привести их в чувство своей немощи и возвратить к здравию; тогда и Я сделаю все, что от Меня зависит. Я не медлю и не отлагаю, когда вижу благорасположенную душу; одного только требую – исповедания согрешений, и после этого уже не подвергаю их суду. Трудно ли и тягостно ли это Мое требование? Если бы Я не знал, что они становятся хуже, именно от того, что не исповедают своих прежних грехов, то Я и этого не требовал бы. Но Я знаю, что род человеческий весьма склонен ко греху; потому и желаю, чтобы они исповедывали прежние грехопадения, чтобы такое исповедание удерживало их от новых падений в те же грехи.

Размышляя об этом, возлюбленные, и представляя себе человеколюбие нашего Господа, не будем нерадивы, но прежде всего и более всего позаботимся о самих себе, очистим скверну греховную, и затем уже обратимся к ходатайству святых. Впрочем, если мы захотим трезвиться и бодрствовать, то и собственные наши молитвы о себе принесут нам величайшую пользу. Человеколюбив Господь наш, и не столько внемлет, когда другие молят Его о нас, сколько когда мы сами (молим о себе). Обрати внимание на величие благости Его. Он видит, что мы пали, подверглись бесчестию, не имеем никакого дерзновения (перед Ним); но когда мы хоть немного восстаем и решаемся прибегнуть к богатству человеколюбия Его, Он тотчас внемлет прошениям нашим, простирает руку Свою к нам, долу поверженным, поднимает падших и взывает: «Еда падаяй не востает» (Иер.8:4)? Но чтобы из опыта доказать вам, что многим собственными молениями скорее удалось получить желаемое, нежели через прошения других, нужно представить примеры удостоившихся этого. Эти примеры и нас могут возбудить к подражанию и соревнованию. Вот послушаем, как жена хананейская, иноплеменница, страдавшая в скорби душевной, когда увидела Врача душ и Солнце правды, воссиявшее сидящим во тьме, как, с каким усердием, с какой пламенной ревностью приступила к Нему; и ни то обстоятельство, что она была женщина, ни то, что была иноплеменница, не удерживало ее, но, презрев все эти препятствия, она приступила и сказала: «Помилуй мя, Господи,... дщи моя зле беснуется» (Мф.15:22). Но Ведающий сокровенные помышления молчит и не отвечает, не удостаивает ее слова и не оказывает сострадания к женской немощи, видя пришедшую к Нему с таким воплем. Он медлит, желая открыть перед всеми сокровенное в ней сокровище. Он видел сокровенную (в ней) драгоценность и не хотел, чтобы она осталась неизвестной для нас; потому и медлит, и не удостаивает ее ответа, чтобы великая твердость этой женщины соделалась уроком для всех последующих родов. И посмотри, как неизреченна благость Божия. «Он же, – говорит Писание, – не отвеща ей» (Мф.15:23). А ученики, думая быть сострадательнее и человеколюбивее Его, не осмеливаются сказать прямо: исполни ее прошение, помилуй ее, сжалься над ней; но что говорят? «Отпусти ю, яко вопиет в след нас» (Мф.15:23), как бы так говоря: избавь нас от этой докуки, освободи нас от ее криков. Что же Господь? Неужели вы думаете, говорит Он, что Я без причины молчу и не удостоил ее ответа? Послушайте: «Несмь послан, токмо ко овцам погибшим дому Израилева» (Мф.15:24). Разве вы не знаете что эта женщина – иноплеменница? Разве не знаете, что Я и вам повелел не ходить на путь язычников? Для чего же вы без испытания хотите оказать ей такое сострадание? Посмотри на благопромыслительную премудрость Божию: и тогда, как уже благоволил отвечать (на вопли женщины), Он Своим ответом еще сильнее, нежели молчанием, поражает ее и как бы наносит ей смертельный удар, желая мало-помалу заставить ее высказаться так, чтобы не знавшие ее ученики увидели скрывавшуюся в ней веру. Она не упала духом, не ослабела в усердии и после того, как увидела, что и ученики не больше ее успели (сделать), и не сказала сама себе: если и они не могли преклонить (Господа) своим ходатайством за меня, то для чего же мне употреблять напрасные усилия? Напротив, как бы горящая в огне, с душой воспламененной и сердцем растерзанным, она приступает, кланяясь и говоря: «Господи, помози ми» (Мф.15:25). Но Он и после того не преклоняется на моление женщины, а дает ответ еще жесточе прежнего: «Несть, – говорит, – добро отъяти хлеба чадом и поврещи псом» (Мф.15:26). Подумай, возлюбленный, и подивись здесь силе этой души и необычайной ее вере: услышав название пса, она не оскорбилась, не отступила, но с великим добросердечием сказала: «Ей Господи: ибо и пси ядят от крупиц, падающих от трапезы господей своих» (Мф.15:27). Сознаюсь, что я пес; удостой меня, как пса, хоть крупиц от трапезы. Видишь ли веру и благодушие женщины? Она взяла на себя сказанное (Господом), и тотчас получила желаемое и притом получила с великой похвалой. Что сказал ей Христос? «О, жено, велия вера твоя: буди тебе, якоже хощеши» (Мф.15:28). «О, жено» – изречение это выражает удивление и заключает в себе великую похвалу. Великую, говорит, показала ты веру; и будет тебе то, чего желаешь. Посмотри, как обильна милость Господа и подивись премудрости Его. Не могли ли мы вначале подумать, что Он не сострадателен, когда так отвергал ее и сначала не удостоил даже ответа эту женщину, а потом первым и вторым ответом Своим как бы только отгонял от Себя и отвергал пришедшую к Нему с таким усердием? Но по концу (дела) суди о благости Божией. Он хотел прославить ту женщину, потому так и медлил исполнить ее прошение. Ведь, если бы Он тотчас внял ей, то мы не узнали бы всей добродетели этой женщины; а так как Он несколько помедлил, то мы и увидели как неизреченное человеколюбие Господа, так и ее дивную веру.

4. Все это повествование мы сочли нужным изложить для того, чтобы вы знали, что мы успеваем получить желаемое не столько через ходатайство других, сколько сами собой, если только приступаем с усердием и усиленным вниманием. Вот эта женщина, имея даже учеников (Господа) ходатаями за себя, не могла получить никакого успеха, пока сама своим терпением не привлекла к себе человеколюбие Господа. Также и известная притча о друге, пришедшем неблаговременно в ночное время и просившем трех хлебов, внушает то же самое. Здесь сказано: «Аще не даст ему востав, зане друг ему есть: но за безочство его, востав, даст ему, елика требует» (Лк.11:8). Итак, зная неизреченное человеколюбие Господа нашего, будем обращаться к Нему, обнаруживая и как бы перед собственными глазами представляя каждое порознь из наших прегрешений, вместе с тем испрашивая прощения и за прежние грехи, чтобы, впредь оказывая большее тщание (в добрых делах), нам удостоиться тем большего Его благоволения. Затем возвратимся, если угодно, к порядку нашего чтения. «Взыде^[428] же, – говорит Писание, – Лот от Сигора, и сиде в горе сам, и две дщери с ним: убояшася^[429] бо жити в Сигоре: и вселися в пещеру сам и дщери его с ним» (Быт.19:30). Праведник, еще будучи в сильном страхе по случаю казни, постигшей жителей Содома, отходит далеко и поселяется «в горе», как сказано, с дочерьми своими. Он остался таким образом в совершенной пустыне и уединении только с двумя дочерьми, поселившись на горе. «Рече же, – говорит Писание, – старейшая к юнейшей: отец наш стар, и никтоже есть на земли, иже внидет к нам, якоже обычно всей земли: гряди убо, упоим отца нашего вином и преспим с ним, и возставим от отца нашего семя» (Быт.19:31–32). С благоговением и с большим страхом, возлюбленные, будем внимать сказаниям Божественного Писания. В нем ничего не написано без цели и напрасно, но все с пользой и к нашему благу, хотя мы иного и не разумеем, потому что мы не можем знать всего в точности, и хотя пытаемся, сколько можем, излагать причины некоторых (сказаний Писания), однако и затем много еще остается в нем сокровенного, сокровищ, скрытых от нас и неисследимых. Итак, посмотри, как Писание, обо всем повествуя с ясностью и давая нам разуметь намерение дочерей праведника, представляет достаточное оправдание и для них, и для праведника, чтобы никто по случаю такого события не осуждал ни праведника, ни дочерей его, как будто бы такое кровосмешение произошло от невоздержания. Как же Писание оправдывает дочерей праведника? «Рече, – говорит, – старейшая к юнейшей: отец наш стар, и никтоже есть на земли, иже внидет к нам, якоже обычно всей земли». Обрати внимание на цель, и ты освободишь их от всякого осуждения. Они думали, что в мире все совершенно погибло и уже не осталось никого из людей; притом же видели и старость отца. Итак, они говорят: чтобы не прекратился род наш и нам не остаться без имени (и древние более всего заботились о том, чтобы через преемство поколений продолжить род свой), – чтобы и нам, говорят они, не подвергнуться совершенному уничтожению, так как отец наш уже склоняется к старости, а нам не с кем сочетаться, для распространения своего рода и оставления после нас семени, – «гряди убо», говорит одна другой, чтобы этого не случилось, «упоим отца нашего вином»; так как отец наш сам никогда не потерпит и слышать об этом^[430], то употребим обман, посредством вина. «Упоиша же отца своего вином в нощи оной: и вшедши старейшая, преспа со отцом своим тоя нощи: и не поразуме он, егда преспа, и егда воста» (Быт.19:33). Видишь ли, как Божественное Писание оправдывает и праведника, и притом не однажды, а и в другой раз? Во-первых, тем, что дочери обманули его при помощи вина, оно показывает, что иначе они не могли бы убедить отца склониться на такой поступок; а затем, случившееся, как я думаю, и свыше устроено было так, что по причине глубокого сна и омрачения от вина, он вовсе и не знал случившегося. Таким образом, он не подвергся и осуждению. Только те грехи подвергают нас осуждению и наказанию, которые мы совершаем с сознанием и добровольно; а о праведнике, как видишь, Писание свидетельствует, что он совершенно «не поразуме» случившегося. Но здесь опять возникает другой вопрос, – касательно опьянения. И надобно все исследовать, чтобы неразумным и бесстыдным не оставить никакого предлога (к злоречию). Что же мы скажем и об этом? То, что он подвергся опьянению не столько от невоздержания, сколько от скорби душевной.

5. Итак, никто да не дерзает, осуждать праведника или дочерей его. Да и не крайнее ли безрассудство и неразумие было бы – тех, кого Божественное Писание освобождает от всякого осуждения и даже предлагает такое для них оправдание, осуждать нам, обремененным неизмеримой тяжестью прегрешений, не слушая слов апостола Павла, который говорит: «Бог оправдаяй, кто осуждаяй» (Рим.8:33–34)? А что это случилось не просто и не без причины, но чрезмерная скорбь души, посредством употребления вина, довела его до совершенной бесчувственности, послушай, что далее говорит (Писание): «Бысть же на утрие, и рече старейшая к юнейшей: се аз преспах вчера со отцем нашим: упоим его вином и в сию нощь и вшедши преспи с ним, и возставим от отца нашего семя» (Быт.19:34). Видишь, с какой правой мыслью они это делали? «Упоиша же и в ту нощь отца своего вином: и вшедши юнейшая преспа со отцом своим: и непоразуме он, егда преспа и егда воста» (Быт.19:35). Посмотри, возлюбленный, как все это происшествие было делом Божественного промышления, подобно тому, как (было) с первозданным человеком. Как тогда, во время его сна, Бог, взяв часть от ребра его, сделал это совершенно нечувствительно для него и, сотворив из этого ребра жену, привел ее к Адаму, – таким же образом сделалось и на этот раз. И если взятие ребра совершилось нечувствительно (для Адама), так как Бог навел на него исступление, то тем более это могло быть в настоящем случае. И что Божественное Писание внушает там, сказав: «И наложи Бог изступление на Адама, и успе» (Быт.2:21), то же означает и здесь словами: «и непоразуме он, егда преспа и егда воста. И зачаша, – говорит далее, – от отца своего^[431]. И роди старейшая сына, и нарече имя ему Моав, глаголющи: от отца моего. Сей отец Моавитом... Роди же и юнейшая сына и нарече имя ему Аммон, глаголющи: сын рода моего. Сей отец Аммонитом» (Быт.19:35–38). Видишь, что случившееся не было следствием невоздержания? И названия рожденным они дали такие, которые указывали на самое событие, и в именах детей, как бы на памятниках каких, начертали память случившегося, и тогда же предзнаменовали, что от них и от рожденных ими произойдут народы и многочисленное потомство. Один, как сказано, будет отцом Моавитян, а другой – отцом Аммонитян.

6. Впрочем, тогда было еще начальное и первобытное время (человечества), и как все хотели через продолжение своего рода сохранить память о себе, то и дочери праведника прилагали к тому столько заботы. Но ныне, когда по благодати Божией состояние веры возвысилось и, по словам блаженного Павла, уже «преходит образ мира сего» (1Кор.7:31), мы должны оставлять память по себе добрыми делами, чтобы и после отшествия нашего отсюда превосходство нашей добродетельной жизни было напоминанием и назиданием для взирающих на нас. Добродетельные и соблюдающие целомудрие не только в здешней жизни могут приносить весьма великую пользу взирающим на них, но и по окончании ее. Чтобы убедиться в этом, посмотри, сколько веков прошло до настоящего времени, и мы, всякий раз, как скоро хотим возбудить в ком-либо ревность к целомудрию, представляем в пример благообразного, прекрасного, юного Иосифа, в самом цветущем возрасте показавшего такую твердость в сохранении целомудрия, – и таким образом стараемся побудить слушателей к подражанию этому праведнику. Можно ли, скажи мне, довольно надивиться этому блаженному (мужу), который, находясь в рабстве, в самом цветущем возрасте, когда наиболее воспламеняется огонь пожеланий, и видя госпожу, на него нападающую в неистовстве страсти, показал такое мужество и так твердо решился на подвиг целомудрия, что убежал от невоздержной женщины, лишившись своих одежд, но сохранив зато одежду целомудрия? И видно было здесь нечто новое и необычайное: агнец впал в когти волка, или, лучше сказать, львицы, и возмог спастись от нее. И как если бы голубь избег погибели от ястреба, так праведник вырвался из рук той женщины. Не столько удивительно мне кажется то, что три отрока в вавилонской пещи явились победителями огня и что тела их нимало не пострадали, сколько дивно и необычайно то, что этот праведник, вверженный в пещь более страшную, чем вавилонская, – я говорю о непотребстве египтянки, – остался неприкосновенным и вышел из нее, сохранив чистой одежду целомудрия. Впрочем, и не удивляйся, возлюбленный; так как он со своей стороны употребил на то все силы, то имел и свыше помощь, которая содействовала ему, угашала то пламя и среди пещи даровала ему росу от Духа Святого. Видите, как люди добродетельные, и здесь находясь, и по преставлении отсюда, бывают для нас примерами к пользе нашей? Теперь мы для того и привели в пример этого праведника (Иосифа), чтобы все последовали ему. Итак, будем все соревновать ему, станем выше чувственных обольщений и, зная, что «несть наша брань к крови и плоти, но к началом, и ко властем, и к миродержителем тьмы века сего» (Еф.6:12), будем так и вооружать себя. Представляя себе, что мы, облеченные телом, вынуждены бываем бороться с силами бестелесными, будем ограждать себя оружием духовным. Так как мы облечены плотью, но имеем брань с силами невидимыми, то Человеколюбец Господь уготовал для нас и оружие невидимое, чтобы силою этого оружия мы могли преодолевать естество противоборников наших. Итак, уповая на силу этого оружия, будем и со своей стороны употреблять все, что нужно: тогда будем в состоянии, ограждаясь этим духовным всеоружием, поразить в самое лице дьявола. Он не может сносить молнии, исходящей от такого оружия, и хотя бы усиливался противостать ему, тотчас ослепляется его зрение. Благодать же Духа ниспосылается в обилии там, где соединяются целомудрие, честность и другие добродетели; потому и Павел говорил: «мир имейте со всеми и святыню» (Рим.12:18; Евр.12:14). Итак, увещеваю, будем очищать совесть нашу и разум, чтобы, освободившись от всякой нечистой мысли, нам привлечь на себя благодать Духа, победить козни дьявола и удостоиться наслаждения вечных, неизреченных благ, которых да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XLV

«И пойде оттуду Авраам, на землю^[432] полуденную, и вселися между Кадисом и между Суром: и обита в Герарех» (Быт.20:1).

1. Радуюсь, видя, что вы собираетесь для слушания (слова) и с великим удовольствием принимаете наше поучение. А оттого и сам с большим усердием каждый день стараюсь предлагать вам свою скудную и небогатую трапезу. Ваша усиленная ревность прикрывает скудость трапезы и малому дает вид великого. Подобное можно видеть и в чувственных яствах. Так, кто принимает у себя гостей уже пресыщенных, то хотя бы и предлагал им множество яств, пресыщение гостей уменьшает цену угощения, так что и великое часто кажется не стоящим никакой цены, потому что гости приступают к яствам без удовольствия. Напротив, кто принимает алчущих, имеющих сильное желание угощения, то хотя бы предлагал скудную трапезу, она кажется великой, так как угощаемые с большим удовольствием вкушают предлагаемое. Таким же образом и мы, уверенные в вашей духовной алчбе, не сомневаемся постоянно предлагать любви вашей нашу трапезу, хотя простую и скудную. Так и премудрый сказал: «Лучше учреждение от зелия с любовию..., нежели представление телцев со враждою» (Притч.15:17), выражая тем, что любовь иначе смотрит на предлагаемое, что очам ее и скудное кажется роскошным, и малое – великим. Итак, какое состояние может быть блаженнее нашего, когда мы беседуем среди такого множества слушателей, питающих столь пламенную и деятельную любовь к нам? Ничто так не нужно для говорящего, как расположение слушателей. Когда он видит в слушателях пламенное усердие, то укрепляется и сам и как бы приобретает великую силу, зная, что чем обильнее предложит он духовную трапезу, тем более и сам для себя получит прибыли. В этом отношении духовное противоположно чувственному. Там обилие трапезы причиняет убыток и уменьшает достояние хозяина, а здесь совершенно напротив, – чем больше участвующих в трапезе, тем более увеличивается наше достояние, потому что мы говорим не свое, но то, что благодать Господа подает нам, по Его человеколюбию и ради вашего назидания. Итак, если вы с таким удовольствием и усердием приступаете к слушанию, то продолжим изъяснение недавно прочитанных мест Писания, и извлечем оттуда плоды на пользу себе. Великая заповедь Христова: «Испытайте Писаний» (Ин.5:39) показывает, что в Писаниях заключено и скрывается во глубине их много сокровищ; поэтому и необходимо исследование, чтобы, познав силу, сокрытую во глубине Писаний, мы могли приобрести от того всю для себя пользу. Для того благодать Духа и благоволила изобразить в Писании добродетели всех праведных, чтобы мы имели постоянное поучение и, по подражанию и примеру праведных, устрояли собственную жизнь. Итак, послушаем, что Божественное Писание и сегодня хочет возвестить нам о праотце (Аврааме). «И пойде, – говорит, – оттуду Авраам на землю полуденную, и вселися между Кадисом и между Суром: и обита в Герарех. И пойде, – говорит Писание, – оттуду». Откуда он пошел? От того места, где жил в палатке и где удостоился принять Господа с Ангелами. «И пойде оттуду... и обита в Герарех». Посмотри, как прост и неизыскан был образ жизни праведников, с каким удобством они совершали свои переселения, устрояли свою жизнь, как странники и пришельцы, и то здесь, то там водружая свои палатки, как бы всю жизнь проводили в чужой стране. Не так делаем мы. Живя в чужой стране, как будто в отечестве, мы воздвигаем великолепные дома, с портиками и галереями, приобретаем во владение поместья, строим роскошные бани и еще многое другое без числа. Посмотри же, как у праведника все имущество заключается в домочадцах и в стадах, и как нигде он не имеет постоянного жилища, но то в Вефиле ставит свою палатку, то под дубом Мамврийским, то переходит в Египет, а теперь переселяется в Герары, и все это переносит с благодушием и за все воздает искреннее благодарение своему Господу. После столь великих обетований и благовестий, данных ему от Бога, видя себя окруженным такими (тяжкими) обстоятельствами, подвергаясь многим и разнообразным искушениям, он оставался непоколебим, как адамант, постоянно показывал в себе дух благочестивый и среди всех препятствий нисколько не ослабевал в деятельности. Посмотри и теперь, возлюбленный, какое искушение постигает его в Герарах; и подивись твердости праведника в добродетели. Это искушение, ни для кого невыносимое, так что иной не мог бы и слышать о нем, он перенес без огорчения, не требуя от Господа отчета в случившемся, как делают многие люди, будучи притом сами обременены бесчисленным множеством прегрешений. Они, когда подвергаются каким-нибудь скорбям, тотчас предаются беспокойству и пытливости и спрашивают: для чего случилось то и то? Для чего это попустил Бог? Но не таков был праведник: за то тем большую и получал он помощь свыше. Именно таково свойство истинно благомыслящего раба – не испытывать того, что от Господа бывает, а принимать от Него все в безмолвии и с благодарением.

2. Заметь и то, как в самых искушениях добродетель праведника более и более просиявала, потому что Бог во всех случаях обнаруживал ее. Как прежде, пришедши в Египет странником, человеком никому неизвестным и незнакомым, праведник вдруг возвратился оттуда с великой честью, – так и теперь, поселившись в Герарах, сначала сам делает, что от него зависело, а потом получает столь великую помощь от Бога, что и царь и все тамошние жители со всем усердием оказывают услуги праведнику. «Рече же, – говорит Писание, – Авраам о Сарре жене своей, яко сестра ми есть: убояся бо рещи, яко жена ми есть, да не когда убиют его мужие градстии ее ради» (Быт.20:2). Посмотри, какие тяжкие чувства стесняли душу праведника и какой страх поражал его. Прежний, хотя очень сильный, страх потерять жену теперь уступил место страху смерти. И чтобы избежать смерти, он должен был видеть собственными глазами, как сожительница его впала в руки царя. А сколь невыносимо это, о том знают имеющие жен. Потому и премудрый сказал: «Исполнена ревности ярость мужа ее: не пощадит в день суда, не изменит ни единою ценою вражды» (Притч.6:34–35). Но это тяжкое и для всякого другого невыносимое обстоятельство, посмотри, как великодушно перенес праведник, по страху смерти. То же обыкновенно бывает и в телесных страданиях. Когда две болезни в одно и то же время поражают наше тело, то усиление одной подавляет другую; мы всецело предаемся чувству сильнейшей боли, и часто даже вовсе не ощущаем другой, потому что чувство сильнейшей боли увлекает нас и не дает чувствовать болезни слабейшей. Точно таким же образом этот праведник, видя угрожающий ему страх смерти, все прочее считал более сносным. Впрочем, слыша это, возлюбленный, не обвиняй праведника в малодушии, за то, что он боялся смерти. Но лучше подивись, какое великое человеколюбие оказал нам Господь в том, что смерть, в то время страшную для самых праведных и святых, Христос сделал для нас презренной, что над той самой смертью, которой страшились мужи добродетельные, имевшие такое дерзновение перед Богом, теперь смеются юноши и девы. Смерть теперь уже не то, что была прежде, а сон, удаление и переселение из худшего мира в лучший. Смерть Господа даровала нам бессмертие; сошед во ад, Он сокрушил силы его и разрушил его могущество; и этот ад, прежде страшный и неодолимый, Христос сделал теперь столь презренным, что некоторые люди (не боясь его) стремятся и спешат переселиться отсюда. Так и Павел восклицает, говоря: «Разрешитися и со Христом быти много паче лучше» (Флп.1:23). Но все это только ныне, – после пришествия Христова, после того, как сокрушены врата медные и Солнце правды воссияло по всей вселенной. А в те (древние) времена (смерть) имела еще страшный вид и потрясала душу тогдашних праведных мужей, так что все другое, хотя бы по по-видимому и невыносимое, они переносили легко. Таким образом и этот праведник, опасаясь коварства жителей Герарских, выдавал (Сарру) не за жену, а за сестру, и таким образом там жил. И как переселиться в Египет Бог попустил ему с той целью, чтобы тамошние невежественные и бесчувственные (жители) узнали добродетель праведника, так и здесь Господь показывает Свое долготерпение, чтобы и терпение праведника просияло во всем, и Божие к нему благоволение сделалось явно для всех. «Посла же Авимелех, царь Герарский, и взя Сарру» (Быт.20:2). Представь себе душевную бурю, какую должен был вытерпеть праведник, видя похищение своей жены и не имея никакой возможности защитить ее. Но он все переносил безмолвно, будучи уверен, что Господь не оставит его, а подаст скорую помощь. Надобно дивиться и великой любви Сарры в том, как она хотела избавить праведника от опасности смерти. Ведь она могла, открыв тайну, избегнуть несомненно угрожавшего ей бесчестия. Но она решилась перенести все великодушно, чтобы спасти праведника. И исполнилось сказанное: «Будете два в плоть едину» (Быт.2:24). Они так заботились о спасении друг друга, как бы составляли одну плоть, и показывали такое единомыслие, как бы имели одно тело и одну душу. Да слышат это мужья, да слышат и жены: жены, для того, чтобы питать такую же любовь к мужьям и ничего не считать важнее их спасения; а мужья – чтобы иметь столь же великое к ним расположение, и поступать во всем так, как бы имели одну душу и составляли одно тело.

3. Вот истинное супружество, когда между супругами царствует такое согласие, когда между ними столь тесный союз, когда они соединены взаимно такой любовью. Как тело никогда не может быть в несогласии само с собой, равно и душа сама с собой, так и мужу с женой должно не разногласить, но жить в единении. Отсюда может произойти для них бесчисленное множество благ. Все блага стекаются там, где такое единодушие, – там мир, там любовь, там душевное веселие; нет там ни ссоры, ни брани, ни вражды, ни сварливости; все это исчезает, потому что корень всех благ, т. е. единомыслие, уничтожает все это. «Посла же Авимелех, царь Герарский, и взя Сарру. И прииде Бог ко Авимелеху нощию во сне, и рече ему: се ты умираеши жены ради сея, юже поял еси: сияже есть сожительствующая мужу» (Быт.20:2–3). Посмотри, как Бог человеколюбив. Зная, что праведник по страху смерти великодушно перенес похищение Сарры и что царь взял ее, как сестру праведника, Бог являет Свое промышление, одновременно и праведника еще более прославляя, и Сарру избавляя от бесчестия, и царя удерживая от преступления. «И прииде Бог ко Авимелеху нощию во сне». Бог, говорит Писание, желая предохранить царя от преступления, во время сна сообщил душе его ведение и открыл ему сокровенное, и вместе навел на него великий страх угрозой смерти. «Се ты умираеши, – говорит, – жены ради сея, юже поял еси: сия же есть сожительствующая мужу. Авимелех же не прикоснуся ей» (Быт.20:3–4). А это все сделано для того, чтобы обетование Божие, данное праотцу, пришло в исполнение. Так как незадолго пред тем обещано ему было, что родится от него сын, Исаак, и это время уже приближалось, то чтобы обетование Божие не подверглось какому-либо осквернению, Бог наводит на Авимелеха такой страх, что он, пораженный, не осмелился коснуться Сарры. По этой-то причине Божественное Писание и присовокупило, что «Авимелех не прикоснуся ей». Но царь еще оправдывается в своем дерзновении и говорит: «Господи, язык праведен и неведущий^[433] погубиши ли» (Быт.20:4)? Разве я, говорит, сделал это, зная, что она жена? Разве я хотел обидеть странника? Разве взял ее, как жену его? Я хотел взять ее, как сестру его, думая тем оказать честь и ей, и ему. Итак, «язык неведущий и праведен погубиши ли»? Неужели, говорит, погубишь меня, сделавшего это с сознанием правильности? Потом, объясняя слова свои, говорит еще: «Не сам ли ми рече: сестра ми есть? И сия ми рече: брат ми есть» (Быт.20:5). Посмотри, какое у них было единомыслие и согласие: он сам, говорит (Авимелех), сказал мне это, и она подтвердила слова его. «Чистым сердцем и в правде рук сотворих сие» (говорит он), не имея намерения совершать что-нибудь беззаконное; но сделал это, как дело позволительное, возможное, не имеющее в себе ничего предосудительного. Что же человеколюбивый Господь? «Рече же ему Бог во сне» (Быт.20:6). Посмотри, какое снисхождение оказывает Господь, во всем являя Свою благость. «И Аз, – говорит, – познах, яко чистым сердцем сотворил еси сие». Знаю, говорит, что они сами устроили этот замысел, и что ты сделал это, будучи обманут словами их; и потому-то, чтобы обман их не ввел тебя в грех, «пощадих тя, да не согрешиши ко Мне». Велико снисхождение в этих словах, велико человеколюбие Господа! «Против Меня, говорит, обратился бы этот грех». Как у людей, когда кто-нибудь сделает обиду рабу, пользующемуся большой честью у своего господина, господин относит эту обиду к самому себе и говорит: ты меня оскорбил тем, что так поступил с моим рабом – что с ним делают, то меня касается, – в том же смысле и благий Господь говорит: «Пощадих тя, да не согрешиши ко Мне». Они, говорит, Мои рабы, и Я такое имею о них попечение, что все, случающееся с ними – хорошее или худое, отношу к Себе; «сего ради не попустих ти коснутися ее». Так как Я много пекусь о них, то, зная, что ты по неведению нанес было им это оскорбление, «пощадих тя, да не согрешиши ко Мне». Не смотри на этого мужа просто, как на одного из обыкновенных людей; познай, что они из числа тех, о которых Я наиболее промышляю и которые имеют ко мне особенную близость. «Ныне же отдаждь жену мужу, яко пророк есть, и помолится о тебе, и жив будеши» (Быт.20:7). Посмотри, как Бог открывает добродетель праведника; называет его пророком и как бы самого царя располагает просить его о помиловании. «Помолится, – говорит, – о тебе, и жив будеши». Он, опасаясь от тебя смерти, устроил такой замысел и едва сам не содействовал бесчестию Сарры; но знай, что его молитвы сохранят тебе жизнь. Но чтобы царь, воспламененный страстно и прельщенный красотою Сарры, не пренебрег повелением, Бог наводит на него страх и угрожает подвергнуть его тяжкому наказанию. «Аще не отдаси, – говорит, – веждь, яко умреши ты и вся твоя». Не только ты сам, говорит, понесешь наказание за преслушание, но из-за тебя смерть постигнет и весь твой дом. Для того Бог и возвещал ему все это в ночное время, чтобы, приняв внушение в тишине, он с большим страхом исполнил повеление. «И воста рано Авимелех, – говорит Писание, – и призва вся отроки своя, и глагола словеса сия вся во ушы их» (Быт.20:8).

4. Посмотри, как царь сам делается провозвестником добродетели праведника и всем объявляет о нем. Призвав, говорит Писание, всех слуг своих, рассказал им все, открытое ему Богом, чтобы все узнали благоволение к нему Божие и то попечение, которого он удостаивался от Господа за свою добродетельную жизнь. «Убояшася же вси человецы зело». Видишь ли, как не напрасно и не без пользы праведник совершал свои переселения? Если бы он оставался на прежнем месте, то откуда все жители герарские могли бы узнать, каким благоволением пользуется от Бога этот праведник? «Убояшася же все человецы зело». Великий страх объял их; все случившееся поразило их. Потом «призва, – говорит Писание, – Авимелех Авраама» (Быт.20:9). Представь, с какой честью приводится теперь к царю праведник, тот, который не задолго перед тем считался у них не стоящим никакого внимания, как скиталец и странник. Тотчас, как скоро все собрались, приглашается праотец, ничего не знавший об этом и только уже от самого царя извещенный о том, что Бог ради него сотворил царю. «И рече ему, что сие сотворил еси нам^[434], что^[435] согрешихом тебе, яко навел еси на меня и на царство мое грех велик? Дело еже никто же сотвори, сотворил еси нам^[436]. Что умыслив сотворил еси сие?» (Быт.20:9–10). Для чего, говорит царь, ты хотел ввести меня в такой грех? Для чего и с каким намерением ты сделал это? Посмотри, как царь собственными словами изображает угрозу, слышанную им от Бога. Как Бог сказал ему: «Аще не отдаси, умреши ты и вся твоя», так, передавая то же самое, Авимелех говорит: «Что согрешихом тебе, яко навел еси на мя и на царство мое грех велик». На меня ли одного должно было пасть наказание? Все царство мое совершенно могло погибнуть от придуманного тобой обмана. С каким умыслом ты сделал это? Но теперь обрати внимание, возлюбленный, на мудрость праведника, с которой он в дело своего оправдания перед ними вводит поучение к ним о богопознании. «Рекох бо, – говорит, – негли несть благочестия на месте сем, и убиют мя жены ради моея» (Быт.20:11); т.е. я опасался, что вы, оставаясь еще в заблуждении^[437], нисколько не заботитесь о справедливости; и потому я поступил так, щадя вас же, чтобы вы, узнавши, что она моя жена, по страсти к ней не покусились умертвить меня. Посмотри, как этими немногими словами он и обличил их, и научил, что человеку, имеющему всегда Бога в уме своем, не должно делать ничего беззаконного, но страшиться неусыпающего ока Его, и под опасением казни от Него заботиться всегда о справедливости. Потом, желая оправдать самого себя, праотец говорит: не подумайте, будто я и в настоящем случае солгал; «ибо истинно сестра ми есть по отцу, а не по матери: бысть же ми в жену» (Быт.20:12). Я, говорит, и она имеем одного отца; потому я и назвал ее сестрой. Итак, не осуждайте меня; хотя страх смерти и поставил меня в такую необходимость, так как я опасался, чтобы вы из-за нее не умертвили меня, а ее не присвоили себе, однако же и в этом случае я не сказал неправды. Посмотри, как старается праведник доказать, что он и здесь не солгал. Если, говорит, вы хотите, знать от меня все в точности, то выслушайте и самое совещание, какое мы имели между собой. «И бысть, егда изведе мя Бог от дому отца моего» (Быт.20:13). Обрати здесь внимание на великую мудрость праведника, с какой он, в порядке повествования о себе, показывает им, что он с самого начала был одним из избранных Богом, что сам Бог и из дома воззвал его, и в их страну привел, чтобы царь познал, что он один из людей, имеющих великое дерзновение пред Богом. «Егда, – говорит, – изведе мя Бог из дому отца моего, Рех ей: правду сию сотвориши ми, во всяко место, идеже аще приидем, тамо рцы о мне, яко брат ми есть». Так как выше он сказал: «Рекох бо: негли несть благочестия на месте сем», и ему казалось, что этими словами он слишком уже поразил их, – то, желая смягчить силу этого упрека, он теперь говорит: не подумайте, будто мы решились поступить так только с вами. Нет, еще тогда, «егда изведе мя Бог от дому отца моего, Рех ей: правду сию сотвориши ми, во всяко место, идеже аще приидем». Я сделал ей, говорит он, такое предостережение относительно всех, живущих на этой земле; и при всем том это намерение не заключает в себе лжи, а прибегнуть к нему принудил нас страх смерти. Сказав это, праведник и гнев их укротил, и собственную добродетель открыл, и преподал им достаточное наставление в богопочтении. После того царь, уважая такую великую кротость праведника, вознаграждает праотца со свойственной царю щедростью. «Взя же, – говорит Писание, – Авимелех тысящу дидрахм, и овцы, и телцы, и рабы, и рабыни, и даде Аврааму: и отдаде ему Сарру жену его» (Быт.20:14). Видишь ли, возлюбленный, благопромыслительную премудрость Божию? Тот, кто боялся смерти и употреблял все средства, чтобы избегнуть ее, не только избег смерти, но и получил еще великое одобрение и сверх ожидания своего прославился.

5. Таковы дела Божии! Бог не только избавляет от скорбей тех, кто старается великодушно переносить посылаемые на них искушения, но и в самых скорбях доставляет такое утешение, что мы совершенно забываем их и получаем великое множество благ. Посмотри же далее, какие услуги царь оказывает праведнику. Он не только почтил праведника богатыми дарами, но и дает ему позволение жить на своей земле, «се, – говорит, – земля моя пред тобою: идеже аще тебе угодно есть, вселися» (Быт.20:15). Когда царь убедился, что ему дарована жизнь ради праведника и по его молитвам, то чужеземцу, страннику и дотоле совершенно неизвестному человеку начинает услуживать, как своему благодетелю и покровителю. «Сарре же (говорит Писание) рече: се дах тысячу дидрахм брату твоему» (Быт.20:16). Посмотри, как он, получив вразумление от праведника и поверив словам его, и сам называет его братом ее. Что, говорит, я дал брату твоему, «будут в честь лица твоего,... и во всем истинствуй»^[438].

Что это значит: «в честь лица твоего,... и во всем истинствуй?» За то, что я по неведению покусился ввести в дом свой тебя, жену праведника, только за то одно, что я сделался виновником твоего бесчестия, я дал тысячу дидрахм, желая вознаградить тебя за то, что я сделал тебе. Но «во всем истинствуй». Что значит: «во всем истинствуй?» Пусть, говорит, узнают от тебя, что с моей стороны не сделано никакого преступления, что ты вышла из дому моего неприкосновенной. Уверь, говорит, мужа твоего, что я не виновен во грехе; пусть он узнает от тебя, что я ничего не сделал с тобою. Для чего же он говорит это? Для того, чтобы праведник, узнав от нее и удостоверившись в этом, вознес за него молитвы к Господу. Действительно, тотчас вслед за его словами: «во всем истинствуй», т.е. скажи мужу твоему все, что как было, Писание прибавляет: «и помолися Авраам Богу, и исцели Бог Авимелеха, и жену его и рабыни его, и начаша раждати: яко заключая заключи Господь от внеуду всяка ложесна в дому Авимелеха, Сарры ради жены Авраамли» (Быт.20:17–18). Посмотри, как Господь, через все такие случаи более и более прославляя праведника, по молитвам праотца дарует спасение царю и всем в доме его. «Помолися же, – говорит Писание, – «Авраам Богу, и исцели Бог Авимелеха, и жену его и рабыни его, и начаша раждати: яко заключая заключи Господь от внеуду всяка, ложесна в дому Авимелеха». Хотя царь и удержался от греха, но благий Господь послал на него это наказание для того, чтобы потом, преклонившись на молитвы праведника, даровать царю избавление и таким образом еще более прославить и возвеличить праведника. Так всегда Господь творит и устрояет, и каждое событие так направляет, что верно служащие Ему, как светила, просиявают, и добродетель их делается известной повсюду. Наконец, посмотри, возлюбленный, как после избавления от скорбей праведник получает венец всех благ, – исполнение обетования, совершение давно предвозвещенного ему Богом. «И Господь, – говорит Писание, – посети Сарру, якоже рече: и сотвори Господь Сарре, якоже глагола. И заченши Сарра, роди Аврааму сына в старости, во время, якоже глагола ему Господь» (Быт.21:1–2). Что значат выражения: «якоже рече, якоже глагола?» Значит: как обещал Господь тогда, когда в виде странника с Ангелами принят был праотцом под дубом Мамврийским и когда сказал: «В сие время возвращуся к тебе..., и будет Сарре сын» (Быт.18:14); так это и исполнилось. То, чего не могла сделать природа, то увидели они совершившимся, не по обыкновенному порядку человеческих дел, а по благодати Божественной. «И нарече Авраам имя сыну своему^[439], егоже роди ему Сарра, Исаак» (Быт.21:3). Не без причины Божественное Писание присовокупило: «егоже роди ему Сарра». Оно не сказало просто: «нарече имя сыну своему», а прибавило: «егоже роди ему Сарра», т.е. жена, дотоле нерождавшая, бесплодная, престарелая. «И обреза, – говорит Писание, – его в осьмый день, якоже заповеда ему Бог» (Быт.21:4). Так было повелено (от Бога), чтобы новорожденных обрезывать в восьмой день. Далее, чтобы мы еще более уразумели неизреченную силу Божию, по которой и «невозможная у человек возможна суть у Бога», Божественное Писание опять указывает нам и самое время (этого события) и, сказав о рождении (Исаака), замечает нам: «Авраам же бе ста лет, егда бысть ему Исаак сын его. Рече же Сарра: смех мне сотвори Господь: иже бо аще услышит, обрадуется со мною» (Быт.21:5–6). Что значат эти слова: «смех мне сотвори Господь»? Значат: рождение сына есть для меня предмет радости. Впрочем, что же было бы удивительного, если только для меня? Да и все, кто только услышит об этом, будут радоваться вместе со мной, не потому, что я родила, но потому, что родила таким (необычайным) образом. Дивность события всех приведет в изумление и всем доставит тем большее утешение, когда узнают, что я, в моем состоянии, нисколько не лучше мертвых, вдруг сделалась матерью, родила чадо из заматеревшей утробы и еще могу питать его сосцами и источать молоко, я, уже не имевшая никакой надежды на деторождение. «И рече: кто возвестит Аврааму, яко млеком питает отроча Сарра» (Быт.21:7)? Для того и сообщены ей источники молока, чтобы удостоверять в действительности рождения, чтобы кто-нибудь не стал считать дитя за подложное; потоки молока всем ясно показывали, что событие сверх всякого человеческого ожидания совершилось. «Кто возвестит, яко млеком питает отроча Сарра», – что я родила сына в старости моей? Что я – престарелая возмогла родить и, в таких летах, могу еще питать сосцами дитя? «И возрасте, – говорит Писание, – отроча, и отдоено бысть: и сотвори Авраам учреждение велие, в оньже день отдоися Исаак сын его» (Быт.21:8).

6. Видишь ли неизреченную премудрость Божию, как Бог, испытав всеми способами терпение праведника, – тогда именно привел в исполнение свое обетование, когда и сам праотец, и все взиравшие на него, судя по человеческой природе, казалось, не могли уже иметь никакой надежды? Так и мы покажем, возлюбленные, такое же терпение, по примеру праведника, и никогда не будем отчаиваться, а станем питаться благими надеждами, зная, что ни трудность дела, ни что-либо другое человеческое не может слишком препятствовать вам, когда благодать Божия благоволит оказать нам собственную щедрость. Мановению Божию все повинуется и покоряется, и тогда трудное становится легким, и невозможное – возможным. Только бы мы имели твердую веру в Него и, взирая на величие силы Его, становились выше всего человеческого. Тот, кто обещал в будущем неизреченные блага людям, проводящим здешнюю жизнь в добродетели, Тот не дарует ли тем более благ временных; особенно если мы, стремясь к первым, будем менее желать последних? Именно тогда преимущественно и будем мы наслаждаться этими благами в обилии, когда решимся презирать их. Итак, зная это, будем желать благ постоянных, неизменных и нескончаемых, чтобы и настоящую жизнь провести беспечально, и тех благ достигнуть, чего да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XLVI

«И рече (Сарра): кто возвестит Аврааму, яко млеком питает отроча Сарра, яко родих сына в старости моей?» (Быт.21:7).

1. Будем и сегодня, возлюбленные, продолжать вчерашнюю беседу, и снова предложим вам духовную трапезу, чтобы еще раз увидеть, как вы и вчера слышали, неизреченное промышление и снисхождение благого Бога и, с другой стороны, великое послушание праотца и его душевное расположение. Вы видели, как рождение Исаака обрадовало Сарру. «Рече же, – говорит Писание, – смех ми сотвори Господь: иже бо аще услышит, обрадуется со мною» (Быт.21:6). Всякий, говорит, кто услышит об этом, примет участие в моей радости. Велик дар, ниспосланный мне от Бога; он превышает человеческую немощь. Кто, говорит она, не изумится, видя, как я питаю молоком от сосцев своих, уже находясь в крайней старости и до настоящего времени будучи бесплодною? И как бы сама удивляясь и изумляясь этому событию, Сарра присовокупляет: «Кто возвестит Аврааму, яко млеком питает отроча Сарра, яко родих сына в старости моей?» Так как это событие было выше природы, потому Сарра и говорит: «Кто возвестит?» То есть: кто подумает? Кто бы мог представить себе это? Какой ум в состоянии постигнуть, это? Какое рассуждение достаточно будет для того, чтобы вполне объяснить случившееся? Не столько удивительно, что из камня в пустыне потекли источники вод, когда Моисей ударил по нем жезлом, сколько то, что из утробы, уже омертвевшей, родилось чадо и явились потоки молока. Чтобы всем была очевидна действительность рождения, и чтобы всех, как современников, так и потомков, слышащих об этом, уверить в чуде, Сарра сама питает младенца и принимает на себя труд вскормить его собственным молоком, и говорит: «Кто возвестит Аврааму, яко млеком питает отроча Сарра?» Не новое ли это, удивительное и сверх всякого ожидания дарованное мне утешение, что я родила сына в старости моей? Что значит: «родих сына в старости моей»? Значит: кроме неплодства, самые лета возраста были таковы, что надобно было отказаться от всякой надежды рождения. Но Господь, устранив все эти препятствия, даровал мне и рождение сына и источники молока. Рассмотрим теперь последующие события. Когда окончилось время питания молоком, «видевши Сарра, – говорит Писание, – сына Агари Египтяныни, иже бысть Аврааму, играюща со Исааком сыном своим; и рече Аврааму: изжени рабу сию и сына ее: не наследит бо сын рабы сея с сыном моим Исааком. Жесток же явися глагол сей зело пред Авраамом о сыне его» (Быт.21:9–11). Посмотри здесь, возлюбленный, как Сарра опять не терпит вольностей Измаила и не может равнодушно переносить, чтобы сын рабыни обращался так с Исааком. И как прежде, желая смирить высокомерие Агари, в сильном негодовании она заставила ее обратиться в бегство, так и теперь, желая в самом начале обуздать притязания Измаила и не будучи в состоянии равнодушно терпеть, чтобы сын, рожденный по благодати и дарованный самим Богом, обращался вместе с сыном рабыни-египтянки, она говорит Аврааму: «Изжени рабу сию и сына ее: не наследит бо сын рабы сея с сыном моим». Сарра видела, что и сама она находится в глубокой старости и праотец уже достиг преклонных лет (так как оба уже прожили много лет), и опасалась, чтобы, в случае внезапной их смерти, Измаил, по праву рождения от семени праотца, не стал домогаться участия в наследии отца и равнять себя с Исааком, поэтому и стала говорить: «Изжени рабу сию и сына ее». Пусть, говорит, знает Агарь, что сын рабыни не будет иметь ничего общего с сыном моим Исааком; да и неприлично, чтобы сын рабыни обращался так близко с сыном госпожи. Впрочем, Сарра поступила в этом случае не несправедливо, а очень справедливо, и так справедливо, что и Сам Бог одобрил ее слова. А праотец, будучи любвеобилен и привязан к Измаилу, с неудовольствием принял слова Сарры. «Жесток же, – говорит Писание, – явися глагол сей зело пред Авраамом о сыне его». Он не об Агари заботился, но имел сострадание к отроку, уже бывшему на возрасте. Заметь же здесь чрезвычайное снисхождение человеколюбца Бога. Он видел, что негодование Сарры на равночестие детей есть чувство обыкновенное, свойственное человеческой природе, но что и Авраам не может равнодушно перенести изгнания Измаила и рабыни (хотя он и не противоречил Сарре по великой своей кротости, однако это казалось ему «жестоко», т.е. тяжело, неприятно и невыносимо). Поэтому Господь, со свойственным Ему человеколюбием, желая укрепить союз их единодушия, говорит Аврааму: «Да не будет жестоко пред тобою о отроце и о рабыни: вся, елика аще речет тебе Сарра, слушай гласа ее» (Быт.21:12). Не принимай, говорит, со скорбью слов ее; но во всем, что ни скажет тебе Сарра, слушай ее.

2. Все то, говорит Бог, что ныне высказывает тебе Сарра касательно Измаила и Агари, прими и послушайся слов ее. Не желай оскорбить ту, которая во все время (сожительства с тобой) показывала столь великую любовь к тебе, которая не один раз, но дважды, чтобы избавить тебя от смерти, жертвовала собой для твоего спасения и стала для тебя виновницею такой славы: и во-первых, сделала то, что ты с таким богатством вышел из Египта; а потом была причиной, что ты удостоился такой чести от Авимелеха. Итак, не позволяй себе предпринимать что-либо вопреки словам ее. Да не иначе и будет впоследствии. «Яко во Исааце, рожденном от нее, наречется тебе семя» (Быт.21:12), и он будет твоим наследником. «Сына же рабыни сея в язык велий сотворю его, яко семя твое есть» (Быт.21:13). Поэтому сделай так, как она говорит тебе, и послушайся слов ее. Посмотри же теперь, какой вдруг мир, какое единодушие водворились в сожительстве их, как скоро благость Божия скрепила союз их. «Воста же, – говорит Писание, – Авраам заутра и взя хлебы и мех воды, и даде Агари: и возложи на плещы ее отроча и отпусти ю» (Быт.21:14). Заметь опять великое благомыслие праведника, и то, как он во всем обнаруживает благочестивое настроение. Когда он услышал слова Сарры: «Изжени рабу и сына ее», это показалось ему неприятно, потому что он питал любовь к Измаилу. Но когда и Господь то же повелел, он тотчас исполнил поведенное и забыл естественную любовь свою; он рассуждал, что как скоро Бог повелевает, то всякая страсть должна упраздниться, потому что Повелевающий есть Господь природы. Итак, рабыня, говорит Писание, взяв хлебы и мех воды, «отошла» с отроком. Но смотри опять, как, по благоволению Божию к праведнику, и она удостаивается попечения свыше. Изгнанная (Авраамом) Агарь блуждала по пустыне и, оставшись без воды, нигде не находила для себя никакого утешения. «И поверже, – говорит Писание, – отроча под елию единою» (Быт.21:15). Сердце ее сокрушалось от скорби и любви к сыну, и вот она «седяще, – сказано, – прямо ему издалече, якоже дострелити из лука, рече бо: да не вижду смерти детища моего. И седе прямо ему издалече: воскричав же отроча, восплакася» (Быт.21:16). Но милосердный и человеколюбивый Бог, которого попечение о нас превосходит всякую любовь отца и матери, «услыша... глас отрочате от места, идеже бяше» (Быт.21:17), сжалился над отроком и умилосердился над страданием Агари. Он допустил ей только почувствовать свое одиночество, и тотчас даровал ей Свою помощь. «И воззва, – говорит Писание, – Ангел Божий Агарь с небесе и рече ей: что есть Агарь? Не бойся; услыша бо Бог глас отрочища от места, идеже есть» (Быт.21:17). «Востани и поими отроча, и ими рукою твоею его: в язык бо велий сотворю его» (Быт.21:18). О, как человеколюбив Господь! Он не презрел ее, хотя она и рабыня была; но по Своему обетованию праотцу, от семени которого был Измаил, Он удостаивает и Агарь Своего, столь великого попечения, и говорит: «Что есть Агарь? Не бойся: услыша бо Бог глас отрочища. Востани и поими отроча, и ими рукою твоею его: в язык бо велий сотворю его». Не скорби, говорит, о том, что ты изгнана из дому, потому что о сыне твоем Я буду иметь такое промышление, что и он получит многочисленное потомство. «И отверзе Бог, – сказано, – очи ее» (Быт.21:19), не потому, будто она дотоле не имела зрения, а потому, что и открытые глаза не приносили ей пользы без откровения свыше. Поэтому, когда Бог хотел показать ей Свое попечение о ней, «отверзе, – сказано, – очи ее», т.е. сообщил Свое откровение ей неведующей, воскресил ее дух, указал ей путь, так что она увидела и место, где протекали потоки воды. «И узре, – говорит Писание, – кладязь воды живы, и иде, и налия мех воды, и напои отроча» (Быт.21:19). В непроходимых местах Господь указал ей путь; и когда она находилась в таком беспомощном состоянии, не имея никакой надежды на спасение, Он явил ей Свое милосердие, вместе и ее самое утешив и об отроке показав Свое промышление. Так, хотя бы мы находились в пустыне, хотя бы в самых крайних бедствиях, хотя бы не имели никакой надежды на спасение, но как скоро Богу угодно будет (помочь нам), мы не будем иметь нужды ни в чьей помощи, а одна помощь Божия доставит нам все. Если мы приобретем Его благоволение, то никто не преодолеет нас, и мы будем выше всего. «И бяше, – говорит Писание, – Бог со отрочатем, и возрасте, и вселися в пустыни» (Быт.21:20). Так, когда мы снискали благоволение Божие, то, хотя бы находились в пустыне, мы будем жить безопаснее живущих в городах, потому что помощь Божия есть величайшая защита и стена неопреодолимая. А чтобы понять, как находящийся в пустыне может быть безопаснее и могущественнее того, кто живет в городах и пользуется большой помощью от людей, вспомним, как Давид, скитаясь из места в место и проводя жизнь, как странник, был ограждаем вышнею десницею. А, напротив, Саул, который находился среди городов, водил с собой столько войска и имел копьеносцев и телохранителей, Саул каждый день трепетал и страшился нападения неприятелей. Тот – одинокий, не имея при себе никого другого, не нуждался в человеческом содействии; а этот, будучи облечен в диадему и нося багряницу, имел нужду в его помощи: царь нуждался в пастухе, облеченный в диадему – в незнатном человеке (1Цар.17).

3. Впрочем, если хотите, начнем слово наше несколько выше, чтобы, вполне представив все это событие, убедиться, что нет ничего сильнее (человека) огражденного высшей помощью, и нет ничего слабее лишенного этой помощи, хотя бы он был окружен бесчисленным множеством войска. Давид был еще очень молод и, по причине несовершеннолетия, жил в доме отца; но как уже наступало время открыться его добродетели, то, получив приказание отца посетить своих братьев, его послушался и отправился к ним. Пришедши таким образом для свидания с ними, он узнал, что предстоит битва с иноплеменником Голиафом, что весь народ еврейский вместе с Саулом поражен страхом, и сам царь находится в опасности потерять все. Тогда Давид сначала хотел только видеть это новое и странное зрелище, как один человек решился противостоять целым тысячам. Но братья, не терпя мужества его духа, стали завидовать ему и говорили: или ты за тем только пришел, чтобы смотреть на сражение (1Цар.17:28)? Итак, не для свидания с нами пришел ты? Посмотри на его благоразумие и великую кротость. Он не говорит им ничего дерзкого и грубого, а утишая их пламень и укрощая зависть, отвечает: «Несть ли речь» (1Цар.17:29)? Разве вы не видите, что я не взял и оружия, и не становлюсь в ряды войска? Я просто хотел только посмотреть и узнать, откуда у этого человека такая безмерная гордость: «Яко кто есть инопленник необрезанный сей, иже поносит полку Бога Живого» (1Цар.17:26)? Потом, слыша крайне горделивые речи его и видя, как все бывшие с Саулом поражены невыразимым страхом, говорит: «Что сотворите мужу, иже убиет иноплеменника оного» (1Цар.17:26)? И обнаружив такими словами великое мужество души своей, приводит всех в изумление. Саул, узнав об этом, призывает к себе юношу, не знавшего ничего, кроме должности пастушеской и, видя (малый) возраст его, показывает к нему пренебрежение. Но услышав от него, как он справлялся с медведями, когда они нападали на стада его (не тщеславие побудило этого славного мужа рассказать об этом, но необходимость, чтобы и в Саула вдохнуть мужество, и обратить его внимание не на слабость наружную, а на веру, сокровенную внутри, и на помощь свыше, с которой он – юноша был сильнее мужей, безоружный – вооруженных, пастух – воинов), – узнав, говорю, отсюда мужество духа его, царь хотел облечь его в собственное (царское) оружие; но он, возложив на себя это оружие, не мог даже и снести его. А так случилось для того, чтобы тем яснее открылась сила Божия, которая через него действовала, и чтобы последствия не были приписаны силе оружия. И так как, облеченный в оружие, он чувствовал тягость, то и сложил его, а взял только пастушескую суму и несколько камней, и с этим вышел против той воплощенной башни^[440]. Иноплеменник, со своей стороны, смотря на слабость его возраста, уничижает праведника и сперва словами нападает на него, как на бессильного отрока. Именно, когда он увидел, что Давид выступает против него с пастушеской сумой и несет с собой одни камни, то начал говорить ему почти так: ты думаешь, видно, что ты опять приставлен к овцам и гоняешь каких-нибудь собак? И ты, как будто на гоньбу за какой-нибудь собакой, решаешься на битву со мной с таким оружием? А вот опыт сейчас докажет тебе, что тебе надобно биться не с обыкновенным человеком. Произнося столь надменные слова, он поспешно наступал, потрясал своими военными доспехами и поднимал оружие. Итак, один выступал на борьбу, уверенный в силе оружия, а другой ограждал себя верой и вышней помощью. И Давид, со своей стороны, прежде всего словами смиряет высокомерие иноплеменника и говорит ему: ты идешь против меня с мечом и копьем, и думаешь победить собственной силой; а я (иду) во имя Господа Бога. Сказав это и взяв из пастушеской сумы один камень, как бы действительно хотел прогнать какую-нибудь собаку, нападающую на стадо, бросил камень пращею; поразив Голиафа в лицо, он сразу поверг его (на землю) и, немедленно схватив меч его, отсек ему голову, принес ее к царю и таким образом положил конец войне. Итак, через него и царь нашел себе спасение, и все войско его вздохнуло свободно. Стоило посмотреть на это дивное и необычайное дело, как вооруженный был поражен безоружным, опытный в воинском деле пал от (руки) человека, не знавшего ничего кроме жизни пастушеской. Почему же так сделалось? Потому, что Давид был подкрепляем вышней помощью, а Голиаф был лишен ее, и потому впал в руки Давида. Но посмотри затем, какие безрассудные действия производит страсть зависти. Когда царь увидел, что праведник наслаждается великой славой, и что ликующие девы восклицают: «Победи Саул с тысящами своими, а Давид со тмами своими» (1Цар.18:7), то не потерпел благодушно таких слов (хотя в самом-то деле ему приписывали более, нежели Давиду), – но был побежден завистью и стал воздавать злом человеку, оказавшему ему добро, и того, кого следовало почитать спасителем и благодетелем, покушался даже умертвить. О, крайнее безумие! О, верх безрассудства! Того, кто сохранил ему жизнь и все войско его освободил от ярости иноплеменника, он стал после того подозревать, как врага, и, нисколько не помня благодеяния, так недавно ему оказанного, подпав страсти, помрачив рассудок свой завистью, как каким-нибудь опьянением, стал смотреть на благодетеля, как на неприятеля.

4. Таково зло от этой страсти: она прежде всего вредит самому тому, в ком зарождается. Как червь, зарождающийся в дереве, прежде всего поедает самое дерево, так и зависть прежде всего сокрушает самую душу, породившую ее в себе. А тому, кому завидует, делает не то, чего желал бы ему, а совсем противное. В делах зависти, ты смотри не на начало, а на конец, и прими во внимание то, как самая злоба завидующих доставляет только большую славу тем, которые подвергаются их зависти, потому что страдающие от зависти преклоняют Бога к себе на помощь и пользуются содействием свыше, а завидующий, будучи лишен благодати Божией, легко впадает в руки всем. Порабощаемый прежде всяких внешних врагов собственной страстью, он как бы сокрушает сам себя, и как бы пожираемый невидимыми зубами, и таким образом истощаясь сам в себе, так сказать, погружается в бездну. Зная это, будем, убеждаю вас, убегать этой пагубной страсти и всеми силами исторгать ее из души своей. Это гибельнейшая из всех страстей и вредит самому спасению нашему; это изобретение самого дьявола. Потому и премудрый говорит: «Завистию же диаволею смерть вниде в мир» (Прем.2:24). Что значит: «завистию диаволею смерть вниде в мир»? Это значит: когда тот злой зверь увидел первозданного человека бессмертным, то по злобе своей увлек его к преступлению заповеди и таким образом сделал то, что человек подвергся наказанию смерти. Итак, зависть произвела обольщение, обольщение – преступление, преступление – смерть. Потому сказано: «Завистию диволею смерть вниде в мир». Видишь ли, какое зло от этой страсти? Возвеличенного бессмертием она подвергла смерти. Но тогда как враг нашего спасения, побуждаемый собственной завистью, был причиной того, что первый человек, созданный бессмертным, подвергся осуждению смерти, – благопопечительный и человеколюбивый Господь собственной смертью опять даровал нам бессмертие, так что мы приобрели еще больше, нежели сколько потеряли. Дьявол лишил нас Рая, а Господь возвел на небо; тот был причиной осуждения нашего на смерть, а этот даровал нам бессмертие; тот лишил нас райского блаженства, а этот уготовал нам Царствие Небесное. Видишь ли премудрость твоего Господа, как он те самые оружия, которые завистью дьявола направлены были против вашего спасения, обратил на его же главу? Притом, Господь, не только удостоил нас больших благ (чем в Раю), но и самого дьявола предал во власть нашу, сказав: «Се даю вам власть, наступати на змия и на скорпию» (Лк.10:19). Итак, размышляя обо всем этом, исторгнем зависть из нашей души и будем стараться о приобретении благоволения Божия. Оно – наше оружие непобедимое; оно – наше самое великое могущество; при его помощи и Измаил, хотя был еще юн и находился в пустыне, и в крайне затруднительных обстоятельствах, возвеличился и имел в потомстве многочисленный народ, – потому что «бяше Бог со отрочатем», говорит Писание (Быт.21:20). Здесь и окончим настоящее наше слово. Итак, будем, умоляю вас, презирать настоящее, а стремиться духом к будущему, благоволение Божие почитать выше всего и жизнью добродетельной приобретать себе твердость упования, чтобы и настоящую жизнь провести беспечально, и будущих благ достигнуть, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XLVII

«И бысть по глаголех сих, Бог искушаше Авраама» (Быт.22:1).

1. Много полезного для нас заключается в сегодняшнем чтении из Писания и неизреченное сокровище сокрыто в этих кратких словах. Таковы Божественные изречения: не во множестве слов, но в кратких выражениях содержат великое богатство. Итак, исследуем указанные слова Писания и тщательно изучим смысл нынешнего чтения. Здесь мы увидим новые примеры и великой добродетели праотца, и дивного человеколюбия Божия. «И бысть, – говорит Писание, – по глаголех сих, Бог искушаше Авраама». Что означают эти слова: «И бысть по глаголех сих, Бог искушаше Авраама?» Посмотри, как Божественное Писание уже в этих самых словах хочет открыть нам добродетель праведника. Намереваясь поведать нам об искушении, наведенном от Бога на Авраама, Писание предварительно хочет указать нам самое время, в которое праотцу дано было повеление принести (в жертву) Исаака, чтобы ты (полнее) знал великое послушание праотца и то, как он ничего не позволял себе почитать выше угождения Богу. Что же значит: «бысть по глаголех сих»? После рождения Исаака, Сарра, видя близкое обращение Измаила с Исааком, как мы вчера об этом беседовали с вами, вознегодовала на это и сказала Аврааму: «Изжени рабу и сына ее, не наследит бо сын рабы с сыном моим», а праотцу показалось это жестоко. Тогда Бог, желая утешить праведника, сказал ему: послушай Сарру, жену твою и сделай так, как она говорит тебе, «и да не будет жестоко пред тобою о отроце и о рабыни:... яко во Исааце наречется тебе семя», но и Измаила «в язык велик сотворю: яко семя твое есть» (Быт.21:12,13). Все данное ему от Бога обетование и благовестие состояло в том, что потомки Исаака размножатся в великий народ. Питаемый этими надеждами, праведник приближался к концу своего поприща, как бы уже получив возмездие за столь великие и непрерывные скорби и искушения, уже достигнув наконец спокойствия; он видел перед глазами своими преемника, который должен был наследовать ему. Таким образом, говорю, жил в мире праведник, вкушая плоды величайших для себя утешений. Но Ведущий сокровенные помышления, желая показать нам всю добродетель праведника и ту великую любовь, какую он имел к Богу, – после столь великих обетований и особенно после нового, недавно бывшего^[441], которое было еще в свежей памяти, – когда Исаак пришел уже в возраст и находился в самом цвете лет, и любовь к нему отца, видимо, более и более усиливалась, тогда-то именно, после тех слов обетования, после того, как было сказано: «В Исааке, наречется тебе семя», и он будет твоим наследником, – «по глаголех сих, Бог искушаше Авраама». Что значит: «искушаше»? Не то, будто Бог это делал по неведению; а Он подверг праотца искушению для того, чтобы и тогдашние современники, и потомки его до настоящего времени научились, подобно праотцу, иметь такую же любовь (к Богу) и оказывать такое же послушание повелениям Господним. «И рече ему(Бог): Аврааме, Аврааме. И рече: се аз» (Быт.22:1). Что значит здесь повторение имени? Это знак великого благоволения Божия к праотцу, и такой зов давал ему разуметь, что Бог хотел повелеть ему нечто особенно важное. Таким образом, усиленным призванием побуждая его усилить свое внимание и тщательно выслушать глагол Божий, Бог говорит ему: «Аврааме, Аврааме. И рече: се аз. И рече: пойми сына твоего возлюбленного, егоже возлюбил еси, Исаака, и иди на землю высоку и вознеси его тамо во всесожжение, на едину от гор, ихже ти реку» (Быт.22:1–2). Повеление слишком тяжкое! Дело, превышающее силы природы человеческой! «Пойми сына твоего возлюбленного, егоже возлюбил еси, Исаака». Посмотри, как самые эти слова только больше воспламеняли и усиливали огонь любви, какую питал праведник к Исааку. «Пойми сына твоего возлюбленного, егоже возлюбил еси, Исаака». Каждое слово само по себе достаточно было к тому, чтобы потрясти душу праведника. Не сказал (Бог) просто: Исаака, но присовокупил: «сына твоего», – которого ты получил сверх всякого чаяния и родить мог в самой глубокой старости; «возлюбленного», – вожделенного твоего, которого ты так крепко любишь; «Исаака», – которого чаешь иметь своим наследником, от которого Я обещал размножить потомство твое и размножить столько, что число его сравняется со множеством звезд и с песком на берегу моря. Итак, этого-то самого сына возьми «и иди на землю высоку, и вознеси его тамо во всесожжение, на едину от гор, ихже ти реку». Для меня удивительно и то, как только мог праведник выслушать такие слова. Этого самого сына, говорит Бог, столько для тебя вожделенного, принеси Мне во всесожжение на одной из гор. Что же праведник? Он не смутился духом, не поколебался в мыслях, не пришел в недоумение при столь странном повелении, не стал размышлять или рассуждать сам с собою так: что это значит? Тот, который сверх всякого ожидания, даровал мне помощника, по Своему человеколюбию оживотворил омертвевшую утробу Сарры, теперь, когда сын мой уже воспитан, возрос и находится в цветущих летах, Он повелевает мне умертвить чадо мое и принести во всесожжение? Тот, Кто недавно сказал мне: «В нем наречется тебе семя», – теперь требует противного? Как же исполнятся данные Им обетования? Как возможно, чтобы от усеченного корня произросли когда-нибудь ветви, или от срубленного дерева произошел плод, или из иссушенного источника проистекли реки? По человеческому суду это быть не может. Впрочем, для воли Божией все возможно.

2. Ничего однако же подобного не подумал этот праведник; но, как благодарный домочадец, он оставил всякое человеческое рассуждение и только об одном заботился, чтобы исполнить повеление; он стал как бы чужд человеческой природе, и всякое сострадание и любовь отеческую поставив ниже повелений Божиих, поспешил приступить к исполнению их. «Востав же, – говорит Писание, – Авраам утро, оседла осля свое: поят же с собою два отрочища и Исаака сына своего, и растнив дрова во всесожжение, востав иде, и прииде на место, еже рече ему Бог, в третий день» (Быт.22:3). Заметь, как Человеколюбец Господь самым расстоянием места искушает добродетель праведника. Представь себе, что должен был вытерпеть праведник в течение трех дней, размышляя сам с собою о данном ему повелении, – о том, как он должен собственными руками заклать столь возлюбленного сына, а между тем никому не мог сообщить об этом деле, – и подивись боголюбивой и мудрой душе его. Понимая всю важность этого повеления Божия, он решительно никому не открывает его, ни рабам, ни самому Исааку, но один сам собою совершает этот подвиг и остается несокрушим, как адамант, показав все мужество своего духа, не много размышляя, а с полной готовностью повинуясь мановению Божию. По прибытии к указанному месту, «воззрев, – говорит Писание, – Авраам очима своима, виде место издалече и рече отроком своим: сядите зде со ослятем» (Быт.22:4–5). Заметь и здесь великое благоразумие праведника: он хотел скрыть (свое намерение) даже от слуг своих, во всем показывая пламенное усердие и решительную готовность исполнить волю Божию. Он знал, что это дело было новое и необычайное и что прежде него никто другой не делал ничего подобного, – и потому скрывает его от рабов и, оставляя их с ослом, говорит: «Сядите зде...; аз же и детищ пойдем до онде, и поклонившеся возвратимся^[442] к вам» (Быт.22:5). Он говорил это, не зная, что будет так; но пророчествовал, вероятно, сам того не зная. А слугам говорил так конечно для того, чтобы скрыть от них настоящее дело и заставить остаться на том месте. Затем праотец отошел с сыном. «Взя же Авраам дрова всесожжения и возложи на Исаака сына своего; взя же в руки огнь и нож, и идоста оба вкупе» (Быт.22:6). Какое мужество духа! Какая твердость воли! «И возложи, – говорит Писание, – на Исаака дрова всесожжения»; а сам взял нож и огонь, и пошли оба (с сыном) вместе. Какими глазами смотрел он на своего сына, несшего дрова, на которых он спустя немного должен был принести его во всесожжение? Как руки его могли держать огонь и нож? И между тем как в руках он нес огонь чувственный, внутренний огонь воспламенял его сердце и сокрушал всякие (возникавшие в нем) помыслы, возбуждая в нем решимость – победить (настоящее искушение) любовью к Богу и заставляя размыслить, что Тот, Кто дал ему возможность сделаться отцом, даже сверх сил человеческой природы, может и теперь совершить дело, превышающее разум человеческий. Посмотри однако же, как, еще прежде огня чувственного, мало-помалу воспламенялся в нем огонь внутренний и пожигал душу праведника. «Рече же, – говорит Писание, – Исаак ко Аврааму отцу своему: отче» (Быт.22:7). Одного этого слова достаточно было для того, чтобы потрясти всю внутренность праведника. «Он же рече: что есть, чадо?» Ты называешь отцом того, кто немного спустя будет уже бесчаден; и я называю своим сыном того, кто скоро должен взойти на жертвенник, кого я сам буду закалать собственными руками. Сын говорит: вот ты несешь огонь, а я дрова; где же жертва, назначенная для принесения (Богу); «где есть овча еже во всесожжение?» Представь себе здесь всю муку праведника, – как он мог переносить, что слышал, как мог отвечать сыну, как не поколебался духом, как мог скрыть от сына и не обнаружить предстоящего дела? Но с твердой мыслью и с мужеством духа он отвечает сыну: «Бог узрит Себе овча во всесожжение, чадо» (Быт.22:8). Посмотри и здесь, как он опять предвещает будущее, сам того не зная. Таким ответом он думал скрыть от Исаака истину; но сына этими словами он на время успокоил, а сам между тем претерпевал еще большую и сильнейшую скорбь, размышляя об этих самых словах, смотря и на телесную красоту сына, и на благообразие душевное, его послушание, привлекательность и самый возраст его цветущий. «Шедше же оба вкупе, приидоста на место, еже рече ему Бог» (Быт.22:9). Пришли, говорит Писание, на высокую гору, которую Бог показал ему, «и созда тамо Авраам жертвенник». Опять я изумляюсь мужеству праведника, как мог он создать жертвенник, как достало у него для этого сил, как не сокрушился духом от внутренних страданий? Но вот он и жертвенник воздвиг, и дрова на него положил, «и связав Исаака сына своего, возложи его на жертвенник^[443]. И простре Авраам руку свою, взяти нож, заклати сына своего» (Быт.22:10).

3. Не оставим, возлюбленные, этого рассказа без внимания, но подумаем, как не покинула тела душа праотца, как достало у него сил собственными руками связать и возложить на дрова возлюбленного, дорогого его сердцу, единородного сына. «И простре, – говорит Писание, – Авраам руку свою, взяти нож, заклати сына своего». О, душа боголюбивая! О, дух мужественный! О, любовь крепкая! О, разум, побеждающий человеческую природу! Взять нож «заклати сына своего». Но кому здесь более удивляться и изумляться? Мужественному ли духу праотца или покорности сына? Он не убежал, не огорчился поступком отца своего, но повиновался и покорился его намерению и как агнец безмолвно возлежал на жертвеннике, ожидая удара от руки отца. Когда все было уже приготовлено и не оставалось ничего более, то благий Господь, желая показать, что Он дал ему такое повеление не для действительного заклания сына, а для обнаружения всей добродетели праведника, являет наконец и собственное человеколюбие, увенчивая праведника за самое произволение, т.е. самую решимость праотца принимая за действительно принесенную жертву. «И воззва и, – говорит Писание, – Ангел Господень с небесе, и рече: Аврааме, Аврааме» (Быт.22:11). Как скоро Бог увидел, что праведник готов исполнить Его волю и уже приступает к закланию сына, то и взывает к нему с неба: «Аврааме, Аврааме!» Вот и здесь употреблено повторение (имени), чтобы удержать рвение праведника и этим возгласом остановить руку праотца, уже поднятую на заклание сына. «Он же рече: се аз. И рече: да не возложиши руки твоея на отрочища, ниже да сотвориши ему что: ныне бо познах, яко боишися ты Бога, и не пощадел еси сына твоего возлюбленного Мене ради» (Быт.22:12). «Да не возложиши, – говорит, – руки твоея на отрочища». Я дал Свое повеление не для того, чтобы на самом деле оно было исполнено, и Я желаю не того, чтобы ты заклал своего сына, но чтобы для всех сделалось очевидным твое послушание. Итак, «да не сотвориши ему что»; Я довольствуюсь самым произволением твоим, и за него увенчиваю и прославляю тебя. «Ныне бо познах, яко боишися ты Бога». Посмотри, какое снисхождение в этих словах. Что же? Разве прежде того Господь не знал добродетели праведника, а только теперь узнал ее? Нет; не то Он говорит, будто сам только теперь узнал, – а что? Ныне, говорит, ты всем показал, насколько искренний имеешь ты страх пред Богом. Я, конечно, знал раба Моего; но дело, ныне тобой совершенное, сделается предметом назидания и для современников, и для будущих поколений. Ныне ты всем показал, как ты боишься Бога и усердно исполняешь Его повеления. «И не пощадил еси сына твоего возлюбленного Мене ради»: столь дорогого для тебя и столь искренно тобою любимого сына ты не пощадил ради Меня, ради требования Моего, ради повеления, данного Мною, но Мое повеление предпочел любви к своему сыну. За то и возьми опять к себе сына твоего. Ведь я обещал тебе умножить потомство от семени твоего. Иди теперь, увенчанный за послушание. Я и одно произволение считаю достойным увенчания и (добрые) намерения награждаю, и пусть на самом деле сбудется то, что ты сказал слугам твоим и Исааку. Ты обещал им: «Поклонившеся, возвратимся». Так и будет. А на вопрос: «Где есть овча еже во всесожжение», ты отвечал: «Бог узрит овча во всесожжение». Посмотри же кругом себя, и увидишь предсказанного тобою овна; его и принеси во всесожжение вместо сына. «И воззрев Авраам очима своима виде, и се овен един держимый рогами в саде Савек: и иде Авраам, и взя овна, и вознесе его во всесожжение вместо Исаака сына своего» (Быт.22:13). Я видел, говорит Бог, благочестие в сердце твоем: вот и приготовил тебе то, о чем ты предварительно сказал сыну. «И взя (Авраам овна) и вознесе его во всесожжение вместо Исаака сына своего». Видишь ли человеколюбие Божие? И жертва совершена, и праотец показал благочестие души своей, получил венец за одно свое (доброе) намерение и, взяв обратно сына, возвратился с бесчисленными венцами. А все это было прообразованием Креста Христова. Потому и Христос говорил иудеям: «Авраам отец ваш рад бы был, да бы видел день мой: и виде, и возрадовася» (Ин.8:56). Как это видел человек, живший за столько лет прежде? В прообразе, в тени. Как здесь овен принесен вместо Исаака, так и словесный Агнец принесен в жертву за весь мир. Истина должна была предызобразиться в тени. Посмотри же, возлюбленный, как действительно все было преобразовано в тени. Там сын единородный, и здесь Единородный. Там возлюбленный и истинный (сын), и здесь Возлюбленный и Единосущный Сын, как и говорит Бог Отец: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих» (Мф.17:5). Исаак приносим был отцом во всесожжение, и Христа предал Отец, как восклицает Павел, говоря: «Иже убо Сына Своего не пощади, но за нас всех предал есть Его: како убо не и с Ним вся нам дарствует» (Рим.8:32)? Здесь (явилась) тень; а впоследствии открывается истина вещей гораздо превосходнейшая: в жертву за весь мир принесен словесный Агнец. Он очистил всю вселенную. Он освободил людей от заблуждения и привел к истине. Он сделал землю – небом, не природу стихий изменив, а водворив между земными людьми жизнь небесную. Он уничтожил всякое служение демонам. Через Него люди уже не покланяются более камням и деревьям, и одаренные словом не почитают бесчувственных (истуканов). Уничтожено всякое заблуждение, и Свет истины просветил вселенную.

4. Видишь превосходство истины? Видишь, что тень и что истина? «И нарече, – говорит Писание, – Авраам имя месту тому: Господь виде: да рекут днесь, на горе Господь явися» (Быт.22:14). Заметь благочестивые чувства праведника – как он всякий раз дает названия местам по случившимся на них событиям. Желая увековечить в самом названии этого места, как бы на каком медном столбе, бывшее на горе посещение Божие, Авраам нарек имя месту тому, как говорит Писание: «Господь виде». Достаточно было (кажется) для праведника той награды, что он и возвратил себе Исаака живым, и удостоился великой похвалы в словах (Господа): «Ныне познах, яка боишися ты Бога». Но щедролюбивый Бог, которого дары и благодеяния всегда превышают наши соображения, осыпает и теперь Своими щедротами праведника, и воздавая ему награды за наградами, говорит опять: «И воззва Ангел Господень Авраама вторицею с небесе, глаголя: Мною самем кляхся, глаголет Господь, его же ради сотворил еси глагол сей, и не пощадел еси сына твоего возлюбленного Мене ради: воистинну благословя благословлю тя, и умножая умножу семя твое, яко звезды небесные и яко песок в скрай моря: и наследит семя твое грады супостатов: и благословятся о семени твоем вси язы́цы земнии, занеже послушал еси гласа Моего» (Быт.22:15–18). Так как ты исполнил, говорит, повеление Мое и вполне показал свое послушание, то слушай: «Мною самем кляхся, глаголет Господь». Примечай снисхождение Божие: «Мною самем, – говорит, – кляхся», чтобы ты был уверен, что все, сказанное Мною, совершенно исполнится. Как люди, сопровождая свои обещания клятвой, придают им большую твердость и тем успокаивают получающих обещания, так и Господь, применяя человеческое обыкновение, говорит: «Мною самем кляхся, егоже ради сотворил еси глагол сей и не пощадел еси сына твоего возлюбленного Мене ради». Заметь человеколюбие Господа. «Не пощадел еси, – говорит, – «сына твоего возлюбленного Мене ради»; а между тем Сам возвращает его (сына) живым. Не смотри здесь, возлюбленный, на конец события, но вникни в расположение душевное, с каким праотец беспрекословно исполнял повеление. А что касается произволения, то праотец уже обагрял свою руку кровью, уже касался ножом груди сына своего и действительно приносил жертву. Потому и Господь, как бы жертва на самом деле была принесена, воздает за то похвалу праведнику и говорит: « Не пощадел еси сына твоего возлюбленного Мене ради». Но если ты не пощадил его ради Моего повеления, то Я пощадил его ради твоего послушания. В награду за такое послушание Я, «благословя благословлю тя и умножая умножу тя». Заметь обилие благословения, – это значит: Я еще более умножу семя твое. Сын, закланный в намерении твоем, распространит потомство твое до такого множества, что оно сравняется с числом звезд и с песком, и «вси язы́цы благословятся о семени твоем, занеже послушал еси гласа Моего». Все это, говорит, будет даровано тебе за твое великое послушание. Не можем ли и мы получить также бесчисленные блага, если будем оказывать послушание Господу, повиноваться Его повелениям, и подобно праотцу не испытывать Его повелений, а, как благомыслящие рабы, только исполнять их, всякое же суждение о повеленном предоставлять самому Господу? Если так мы приучим сами себя, то и мы будем в состоянии оказывать такое же, как праотец, послушание, и получить такие же венцы. Как же мы окажем свое послушание? Если будем на самом деле исполнять Его заповеди. «Не слышателие бо закона, – говорит Писание, – праведни пред Богом; но творцы закона, сии оправдятся» (Рим.2:13). Да и какая нам польза, если мы будем каждый день слышать (о заповедях Божиих), а об исполнении их радеть не станем? Поэтому увещеваю всех, поспешим на добрые дела, – ведь иначе и спастись невозможно, – очистим грехи наши, и таким образом удостоимся милосердия от самого Владыки, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым и Животворящим Духом, слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XLVIII

«Отвещаша же сынове Хеттеовы ко Аврааму^[444]:... царь от Бога ты еси в нас: во избранных гробех наших погреби мертвеца твоего» (Быт.23:5–6).

1. Вы видели вчера, возлюбленные, мужество праотца. Видели душу крепче адаманта. (Видели), как он, сколько от него зависело, по любви своей к Богу, сделался жрецом собственного сына, намерением обагрил в крови свою руку и принес жертву; но, по неизреченному человеколюбию Божию, обратно получил сына живым и здоровым, а за свою готовность был прославлен и украшен светлым венцом. Таков был высший его подвиг, который он совершил; здесь вполне обнаружилась его боголюбивая душа. Посмотрим теперь на силу (отеческой) любви этого праведника, – на то, какое попечение прилагает он о своем сыне. После того необычайного и чудного жертвоприношения, когда он возвратился (с горы), постигла его скорбь о Сарре. Выпросив у сынов Хеттеовых владение одной гробницей и купив место, он погреб там умершую жену свою, – и таким образом, со смертью Сарры, праотец делает первое начало своих приобретений. Божественное Писание, во всем показывая добродетель этого праведника, и то, что он вообще все время проводил как странник и пришелец, заметило также и это (обстоятельство), чтобы мы знали, что, пользуясь такой помощью свыше, сделавшись столь славным и получив обещание столь многочисленного потомства, он не имел даже собственного места (погребения), – не так, как ныне многие делают, заботясь о приобретении полей и сел, и всякого другого богатства без меры. Он имел довольно богатства душевного, а о вещественном не прилагал никакой заботы. Да слышат это те, которые вдруг, в одну минуту, хотели бы все захватить в свои руки, которые на все простирают, так сказать, страсть своего корыстолюбия. Пусть они лучше подражают праотцу, который даже не имел места для погребения смертных останков Сарры, и только при этом случае, побуждаемый крайнею необходимостью, купил у сынов Хеттеовых поле и пещеру. А что он был в уважении у жителей хананейских, послушай, как говорят ему сыны Хеттеовы: «Царь от Бога ты еси в нас: во избранных гробех наших погреби мертвеца твоего; никто же бо от нас возбранит гроба своего от тебе». Но посмотри, как и их научает праведник самыми делами своими, не прежде соглашаясь взять у них гробницу, как заплативши за нее должную цену. Хотя вы, говорит он, и оказываете мне такую благосклонность, но я не согласен взять у вас гробницу прежде, чем отдам за нее надлежащую цену. И дав, сказано, деньги, взял гробницу «и погребе Сарру жену в пещере сельней сугубей, яже есть противу Мамврии» (Быт.23:16, 19). Итак, (муж), столь славный и уважаемый, имевший такую близость к Богу и пользовавшийся от всех, живших в том месте, таким вниманием, что сыны Хеттеовы называли его даже царем, – такой муж не владел даже пядью земли. Поэтому и блаженный Павел, прославляя добродетель этого праведника, писал: «Верою прииде Авраам на землю обетования, якоже на чужду, в кровы вселися со Исааком и Иаковом, с наследникома обетования тогожде» (Евр.11:9). Потом научая нас, как он с верою странствовал, апостол прибавляет: «Ждаше бо основания имущего града, емуже художник и содетель Бог» (Евр.11:10). В надежде будущего, он презирал настоящее и, ожидая больших (благ), мало заботился о благах жизни настоящей. И так (поступал он) еще прежде закона и прежде благодати. Скажи же мне, какое оправдание иметь будем мы, после столь великих благовестий и обетований неизреченных благ, имея столько пристрастия к благам временным, покупая поля, стараясь всегда и во всем блистать, все это приобретая с жадностью и хищничеством и на самом деле исполняя то, о чем блаженный пророк, рыдая, говорил: «Горе совокупляющим дом к дому, и село к селу приближающим, да ближнему отымут что» (Ис.5:8)? Не это ли действительно видим мы каждый день, – не отнимается ли имущество у вдов, не обираются ли сироты, и бессильные не притесняются ли сильными? Но не так (поступал) тот праведник. Желая купить гробницу, хотя и видел он, что те, у кого он просил ее, готовы были ему дать, не прежде однако же согласился взять, как заплативши должную цену. Размышляя об этом, возлюбленные, будем мы, живущие под благодатью, подражать бывшему до конца. Не станем воспламенять в себе страсть к большим и большим приобретениям, и через то приготовлять себе только больший и жесточайший огонь, огонь неугасимый, пламень нестерпимый. Если мы останемся в таком хищничестве и любостяжании, то услышим сказанное тому богачу: «Безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе, а яже уготовал еси, кому будут» (Лк.12:20)? Да и для чего, возлюбленный, ты стараешься собрать столько и таких благ? Спустя немного времени, будучи взят отсюда, ты оставишь их здесь, не только не получив от них никакой пользы, но еще понесши на себе бремя грехов с раскаянием, уже тщетным. Сокровища, которые ты с жадностью собирал, может быть, перейдут в руки твоих врагов, а сам ты подвергнешься за них суду и наказанию. Какое же безумие – трудиться для других, а самому за свои труды терпеть казнь!

2. Но если мы так беспечны были до сих пор, то по крайней мере отныне позаботимся о должном. Постараемся не увеличивать только свое имущество, но и заботиться о справедливости. Дела наши не ограничатся настоящей жизнью, и не всегда мы будем в этой чуждой нам стране; но немного спустя переселимся в отечество наше. Будем же все делать так, чтобы там не терпеть лишения. Конечно, что пользы – в чужой стороне оставить богатства, а в истинном своем отечестве не иметь и необходимо нужного? Итак, умоляю вас, поспешим, пока еще есть время, перенести туда то, что приобрели здесь, в чужой земле. Хотя расстояние мест и велико, но перенести туда отсюда очень удобно, потому что готовы для нас люди, могущие перенести туда, – люди, верным путем идущие туда и в надежной сокровищнице полагающие все, что только мы захотели бы туда через них послать. Именно руками бедных полагается в небесных хранилищах то, что мы даем им. А если это так удобно и благонадежно, то для чего мы медлим, почему не делаем этого со всей заботливостью, чтобы найти свое имущество там, где оно наиболее будет нам нужно? Потому-то и праотец (Авраам) жил в Хананейской земле, как чужой ему, ожидая того «града, емуже художник и содетель есть Бог» (Евр.11:10). Итак, если бы мы захотели подражать этому праведнику, то и мы достигли бы того града, и скоро водворились бы в недрах праотца, потому что общение дел доставляет нам общение и блаженства. Но возвратимся, если угодно, к продолжению слова, и посмотрим, как после смерти Сарры праведник заботится о сыне – разумею Исаака. Послушаем, как повествует нам об этом Божественное Писание. «Авраам же, – говорит оно, – бяше стар, заматеревший во днех, и Господь благослови Авраама во всех» (Быт.24:1). Для чего Писание замечает нам это? Так как в то время праотец направлял свои заботы об Исааке к тому, чтобы найти ему супругу, то поэтому (Писание) и означает теперь возраст праотца. Когда, говорит оно, достиг он глубокой старости, то, желая отклонить Исаака от родства с хананеями, чтобы он не взял себе жены из среды их, (праотец) призывает благоразумнейшего из своих домочадцев и, поручая ему это дело, говорит: «Положи руку твою под стегно мое» (Быт.24:2). На греческом языке написано так: «под стегно мое»; а по-еврейски читается: «под чресло». Почему же так говорит праотец? Таков был обычай у древних; также и потому, что здесь было начало рождения Исаака. А чтобы увериться, что таков действительный был обычай, смотри, как он, повелев рабу положить туда руку, тотчас прибавляет: «И заклену тя Господем Богом небесе и Богом земли» (Быт.24:3). Заметь, как и раба научает он познавать Творца всяческих, потому что, сказав: «Богом небесе и Богом земли», он обозначил (этими словами) все творение. Какая же была клятва? «Да не поймеши сыну моему Исааку жены от дщерей Хананейских, с ними же аз живу в них; но токмо на землю мою, идеже родихся, пойдеши, и ко племени моему, и поймеши жену сыну моему Исааку оттуду» (Быт.24:3–4). Видишь, какую заповедь праотец дал своему домочадцу? Не оставь же без внимания этих речей, но размысли о намерении праведника; рассуди, как в древние времена не заботились о том, чтобы приобретать много денег, богатства, рабов или столько-то и столько-то пространства земли, не искали одного внешнего благообразия, а искали красоты душевной и чистоты нравов. Праотец, зная развращение жителей Хананеи, зная и то, какое великое благо – иметь единонравную (с мужем) супругу, с клятвою, заповедует рабу: привести жену Исааку из родственного ему племени. Не удерживало его при этом ни расстояние мест, ни другие неудобства; но, зная необходимость этого дела, он прилагает (о нем) все старание и посылает раба. Праотец так поступает по своей заботливости о добродетели душевной и по отвращению к порокам местных жителей. А ныне едва ли кто захочет и помыслить о чем-нибудь подобном. Напротив, хотя бы жена имела тысячи пороков, ныне ищут только одного, – множества денег, а все прочее считается у них делом второстепенным. Но не знают того, что, как скоро развращено сердце, то, хотя бы притекло неизмеримое богатство, человек весьма легко может прийти в крайнее убожество, и что не может быть никакой пользы от богатства, если нет души, способной надлежащим образом употреблять его.

3. Итак, праотец дал рабу точное наставление и связал его клятвой. Посмотрим теперь на благомыслие этого домочадца, как поревновал он боголюбию своего господина. Увидев, что праведник заповедует ему с такой силой, он говорит праотцу: «Еда убо не восхощет жена ити со мною..., хощеши ли сына твоего возвращу в землю, из нея же изшел еси^[445]?» (Быт.24:5). Если встретится, говорит он, какое-нибудь препятствие в этом деле, то, чтобы мне не преступить твоего повеления, я спрашиваю тебя, что мне должно наблюдать в таком случае; и угодно ли тебе, чтобы Исаак сам пошел туда и, взяв там жену, опять возвратился оттуда, если жена не согласится идти со мною, как ты заповедал? Что же праведник? Он не соглашается на это, и говорит: «Внемли себе, да не возвратиши сына моего онамо» (Быт.24:6). Да тебе и не будет в том нужды, говорит он, потому что Тот, Кто дал мне обетование и обещал до такого множества распространить семя его (Исаака), – Тот и в этом деле благопоспешит тебе. Итак, «да не возвратиши сына моего онамо. Господь Бог небесе и Бог земли» (Быт.24:6–7). Смотри, как и прежде праотец, заклиная раба, поучал его о Творце всяческих, так и теперь, выражая дух молитвенный, повторяет те же слова, – научая таким образом домочадца отправляться в путь с твердым упованием на Бога и быть уверенным в благополучном окончании дела. Он внушает ему, каким великим благоволением Божиим пользовался он, с самого начала, и что Тот, Кто воззвал его из отечества и до сих пор так благоустроял его дела, и в самой старости даровал ему сына Исаака, – Тот благопоспешит ему и в предстоящем деле. «Господь Бог небесе и земли, – говорит он, – Иже поя мя из дому отца моего, и от земли, в ней же родихся, Тот Самый^[446], Иже глагола мне^[447]: тебе дам землю сию и семени твоему, – Тот, Который показал столь великое попечение обо мне, – Той послет Ангела Своего пред тобою, и поймеши жену сыну моему (Исааку) оттуду» (Быт.24:7). Иди, говорит он, с уверенностью: я твердо верую, что Оказавший мне столько благодеяний к прежним милостям присовокупит и эту (новую), «и послет Ангела Своего пред тобою». Он все предустроит для тебя; Он укажет тебе и жену, и ты, взяв ее, возвратишься. Если же случится (чего да не будет), что жена не согласится идти с тобою, то ты будешь свободен от клятвы. Только «да не возвратиши сына моего онамо». Но я не сомневаюсь, что Господь благопоспешит тебе. Показывая таким образом, сколько надеется он на силу Божью, (праотец) запрещает рабу отвести туда (Исаака). После же того, как с такой точностью он дал рабу свое повеление и освободил его от сомнения (так как раб боялся нарушить клятву, не исполнив повеления), «положи, – сказано, – раб руку свою под стегно Авраама,... и кляся ему о словеси сем» (Быт.24:9), т.е. о том, что не отведет туда Исаака. Видишь ли, как с самого начала раб показал господину свое усердие? Смотри же далее, как от наставлений праотца он сделался еще лучше и стал подражать благочестию праведника. «Взявши^[448], – сказано, – десять велблюд^[449], и от всех благ господина своего^[450], и востав иде в Месопотамию, во град Нахоров. И постави велблюды вне града у кладезя воднаго под вечер, егда исходят (жены) почерпати воды. И рече: Господи, Боже господина моего Авраама» (Быт.24:10–12). Заметь благомыслие раба: Господа вселенной он называет Богом праотца, говоря: «Господи, Боже господина моего Авраама», – Ты, Который оказал ему столько благодеяний. Что же ты удивляешься, если раб называет Его Богом Авраама? И сам Бог, показывая, как много ценит Он добродетель праведников, говорит: «Аз есмь... Бог Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль» (Исх.3:6). Итак, раб тот говорит: «Господи, Боже господина моего Авраама, благоустрой предо мною днесь, и сотвори милость с господином моим Авраамом» (Быт.24:12). Как бы так говорил он: сотвори, да исполнятся его желания, благоустрой все по его намерению; «сотвори милость с господином моим Авраамом». Что значит: «сотвори милость»? Значит – исполни его желание. Потом говорит: «Се аз стах, у кладезя водного, дщери же^[451] живущих во граде, исходят почерпати воды. И будет девица, ей же аз реку: преклони водонос твой, да пию, и речет ми: пий^[452], и велблюды твоя напою, Дóндеже все^[453] напиются; сию уготовал еси рабу Твоему Исааку, и по сему увем, яко сотворил еси милость с господином моим Авраамом». (Быт.24:13–14). Замечай благоразумие раба: он знал страннолюбие праотца и то, что девице, которую он должен привести к нему, надобно иметь одинаковый с праведником нрав; потому раб не ищет никакого другого знака, а хочет узнать характер девицы по ее гостеприимству, и говорит: если она наклонит мне водонос, когда я попрошу у ней воды, не только исполнит мою просьбу, но и покажет собственное радушие и скажет: «И велблюды твоя напою», – то, таким образом, через предложение воды она даст достаточное свидетельство о доброте своего нрава.

4. Рассуди, возлюбленный, как это было важно, что нежная девица, черпавшая воду, не только не отказала (рабу) в просьбе, но и сложила водонос с плеч, и позволила напиться из него просящему, притом чужестранцу и вовсе ей неизвестному, да и не только его, но и всех верблюдов напоила, и таким поступком представила доказательство своего душевного благородства. Или вы не знаете, что и мужи многие часто отказывают в таких просьбах? Да что я говорю о подаянии воды? Иногда люди, держащие в руках зажженные свечи, на просьбы других, подходящих к ним людей – подождать немного и дать им зажечь свою свечу, не хотят и этого сделать, тогда как нисколько не убавится огня, хотя бы и тысячи были желающих зажечь. А здесь – женщина, девица, несущая водонос на плечах, не только не вознегодовала на просьбу, но сделала даже сверх просьбы: и странника напоила, и верблюдов добровольно поспешила напоить. А все это устроил Человеколюбец Бог, внявший молитвам праотца и пославший пред ним Ангела Своего, чтобы все сделалось так, как просил раб. Таким образом раб на самом деле узнал силу молитв праотца, нашел девицу, какой желал, и видел ее чрезвычайное страннолюбие: «И потщася, – сказано, – и испраздни водонос в поило, и тече^[454] на кладязь почерпнути воды, и влия велблюдом всем» (Быт.24:20). Смотри, какая усердная услужливость! В том, что она «потщася и испраздни водонос в поило, и тече паки на кладязь» – в том именно и является необычайная услужливость девицы. Она не побежала прочь от раба, как незнакомого, и не отказала в просьбе под видом целомудрия, но с великой кротостью сказала: «Пий, господине». Подумай только: в таком возрасте какая строгость целомудрия, какая великая кротость, какое усердное страннолюбие! Не ценнее ли это всякого богатства? Каким сокровищам не предпочтет этого всякий из нас? Вот самое лучшее приданое; вот неисчислимое богатство, вот сокровище, никогда не оскудевающее. Итак, благоразумный раб, видя в этом явный промысел Божий, «выразумеваше ю, – как сказано, – и помолчеваше, да уразумевает, аще благоустрои Бог путь ему, или ни» (Быт.24:21). Что значит: «выразумеваше ю»? Значит, что он наблюдал и самые слова девицы, и взор, поступь, одежду и все прочее, и выжидал случая дознать, «аще благоустрои Бог путь ему, или ни». Все до сих пор бывшее уже показывало великую и чрезвычайную добродетель девицы. А потому, в вознаграждение за ее послушание и за подаяние воды, раб предложил, как сказано в Писании, «усерязи златы... и два запястия»; и затем тщательно испытывая то, что до нее касалось, спросил ее: «Чия еси дщерь? Повеждь ми, аще есть у отца твоего место нам витати» (Быт.24:22–23)? Заметь и теперь ответ девицы. Как прежде, когда он просил у нее воды, она не только исполнила просьбу, но, дав пить ему, напоила потом и верблюдов, – так и теперь на вопрос раба: есть ли место и чья она дочь, – отвечает девица: «Дщерь Вафуилева есмь, сына Мелхина, егоже роди ему Нахору»^[455] (Быт.24:24). Она упоминает об отце и деде, чтобы раб, узнавши их, стал (к ним) благорасположеннее. Заметь же добродушие девицы: на вопрос об отце, она сказывает не только о нем, но и о деде. И когда раб спросил только о том: «Аще есть место витати?» – она отвечает: не только место, но и «плевы и сена много у нас» (Быт.24:25). Раб, услышав это и удивившись столь усердному страннолюбию девицы, узнавши также, что он не к незнакомым пришел, а в дом Нахора, который был брат праотцу, – «благословив человек, – сказано, – поклонися Господу» (Быт.24:26). Обрадованный тем, что узнал, и словами девицы, он «поклонися Господу», т.е. принес благодарение Владыке, оказавшему такое благоволение праотцу и такое попечение о нем самом, и все так счастливо для него устроившему, и сказал: «Благословен Господь Бог господина моего Авраама, Иже не остави правды Своея и истины от господина моего» (Быт.24:27). После того, как раб увидел добродушие девицы и все обстоятельно от нее узнал, он наконец и сам открывает девице, кто он, и своим благодарением Богу объясняет ей, что пришел не из чужого дома, но что пославший его есть брат Нахора. Узнавши это, девица с великой радостью «побежала», как говорит Писание. Посмотри, как свое усердие в гостеприимстве она показывает всеми своими поступками – и бегом, и словами, и своим скромным поведением. «И текши..., – сказано, – в дом матери своей, поведа по глаголом сим» (Быт.24:28). Все, что услышала от раба, она пересказала родителям. «И тече Лаван к человеку вон на кладязь» (Быт.24:29). Вот и этот своим бегом показывает свое усердие. Увидев же человека, стоявшего у кладязя с верблюдами, сказал ему: «Гряди, вниди, благословен Господь^[456]: почто стоиши вне? Аз же уготовах храмину и место велблюдом» (Быт.24:31). Заметь, как и этот благословляет Господа в присутствии чужестранца, и оказывает ему уже (на словах) большую предупредительность, еще прежде гостеприимства на деле. «Гряди, – говорит он, – вниди», я уже наперед приготовил храмину и место верблюдам. Потом, когда тот вошел, «расседла, – сказано, – велблюды и даде плевы и сено велблюдом, и воду умыти нозе его» (Быт.24:32).

5. Вот как много и заблуждавшиеся еще люди заботились о странноприимстве. «И даде воду умыти нози его, и ноги мужем, иже бяху с ним; и предложи им хлебы ясти» (Быт.24:32–33). Но примечай здесь благоразумие раба. Что говорит он? «Не ям, Дóндеже возглаголю словеса моя». Вы, говорит он, сделали свое дело; но я не буду думать о своем покое, пока не объясню вам причины, по которой я послан в такой (далекий) путь, и зачем я пришел сюда из Хананеи, и как был введен в ваш дом, – чтобы, узнав все, и вы оказали свое расположение к моему господину. И начал рассказывать так: «Раб Авраамль есмь аз, Господь же благослови господина моего зело^[457] ... и даде ему овцы и тельцы, сребро и злато, рабы и рабыни, велблюды и ослы. И роди Сарра, жена господина моего, сына единого господину моему, состаревшемуся ему, и даде ему вся^[458], елика имяше» (Быт.24:34–36). Смотри, с какой тщательностью обо всем он рассказывает им. Я раб, говорит, Авраама, которого вы знаете. Знайте же и то, что он получил благословение от Господа всяческих и живет в великом богатстве. Потом, показывая обилие этого богатства, говорит, что он имеет «овцы и тельцы, сребро и злато, рабы и рабыни, велблюды и ослы». Слушайте это вы, богатые, покупающие каждый день по несколько участков земли, строящие бани и увеселительные места и великолепные здания, – смотрите, в чем состояло имущество праведника. Нет у него нигде поля, нет нигде зданий и какой-либо излишней роскоши, а только «овцы и тельцы, велблюды и ослы, рабы и рабыни». И чтобы знать, откуда у него было такое множество рабов, (Писание) говорит в другом месте, что все они были «домочадцы»^[459] (Быт.14:14). Итак, этот господин мой, живущий в таком богатстве и заслуживший великую помощь свыше, уже пришедши в старость, получил от Сарры сына. Имея одного только этого сына, он и поставил его наследником всего: «даде ему вся, елика имяше». Сказавши таким образом о славе своего господина и о рождении Исаака, раб далее говорит и о том повелении, которое получил от своего господина и по которому пришел в Харран. «И закля^[460] ми, – говорит он, – господин мой, глаголя: не поймеши жены сыну моему Исааку^[461] от дщерей Хананейских, в них же аз обитаю^[462], но в дом отца моего пойдеши, и в племя мое, и поймеши жену сыну моему оттуду» (Быт.24:37–38). Так заповедал он мне. Тогда я, представляя себе неудобства в этом деле и рассуждая о трудности его, спросил своего господина: что – «егда не восхощет жена со мною ити» (Быт.24:39)? Он сказал мне на это: «Господь Бог, Емуже благоугодих пред Ним, Он послет Ангела Своего с тобою и благоустроит путь твой; и поймеши жену сыну моему от племене моего и от дому отца моего». Если же не согласится жена идти с тобой сюда, «тогда будеши чист от заклинания моего» (Быт.24:40–41). Итак, господин мой, говорит (раб), дав мне такое повеление и напутствовав этими молитвами, послал меня, и я, ободренный его молитвами, когда пришел к колодцу, то произнес следующие слова: «Господи, Боже господина моего Авраама, аще Ты благоустрояеши путь^[463], им же аз иду^[464]: се аз стах у кладязя водного, и дщери граждан изыдут почерпати^[465] воды; и будет девица, ейже аз реку; напой мя от водоноса твоего мало водою, и речет ми: и ты пий, и велблюдом твоим влию, сия будет жена, юже уготова Господь рабу Своему Исааку, и по сему уразумею, яко сотворил еси милость господину моему Аврааму» (Быт.24:42–44). Так-то, говорит он, молился я внутренне и просил Бога; и еще не кончилась моя молитва, как тотчас же она исполнилась, и слово стало делом. «И бысть прежде неже скончати мне глаголющу^[466], се^[467] Ревекка исхождаше, держащи водонос на раму своем^[468], и рекох ей: напой мя. И потщавшися, сня водонос свой^[469] и рече: пий ты, и велблюды твоя напою» (Быт.24:45–46). Усмотрев в этом явное промышление Божие, я спросил ее: чья она дочь? И узнав из ее слов, что пришел не к чужим, а в дом Нахора, брата господина моего, я осмелился предложить ей «усерязи и запястия на руце ее, и благословив, поклонихся Господу, и благослових Бога господина^[470] моего Авраама, иже благоустрои мя... пояти дщерь брата господина моего» (Быт.24:47–48). Очевидно, что так устроено Богом, что молитвы господина моего взошли к Нему. Теперь, если вы, со своей стороны, согласны, «сотворите вы милость и правду к господину моему: аще же ни, поведите ми» (Быт.24:49). Дайте мне знать об этом, говорит он, чтобы я знал, что должно мне делать.

Если вы не согласны будете, я пойду в другое место и обращусь «или на десно, или на лево» (Быт.24:49). Но как сам Бог благоустроял все по молитвам праотца, то отец девицы и брат отвечали (рабу): «От Господа прииде дело^[471] сие, не возможем ти противу рещи зло или благо^[472]» (Быт.24:50). Рассказ твой, говорят они, показывает, что все это произошло смотрением Божиим; итак, не думай, чтобы мы стали противиться воле Божией: этого с нашей стороны и быть не может. Вот, девица «пред тобою; поем ю, иди: и да будет жена сыну господина твоего, якоже глагола Господь» (Быт.24:51).

6. Видите, как в древние времена заботились о выборе жен для своих сыновей? Как предпочтительно перед богатством искали душевного достоинства? Не было у них ни записей, ни договоров, ни прочего, что бывает ныне; не было разнородных условий, какие вносятся ныне в (брачные) записи, как например, на тот случай, если муж умрет без детей, если случится то или другое. У древних не было ничего такого, а была запись гораздо важнее и надежнее – нрав невесты. Не было у них также ни музыки, ни плясок. Ты увидишь это, когда узнаешь, как эта девица приведена была к жениху. Раб, услышав слова отца и брата ее, «поклонися до земли Богу»^[473] (Быт.24:52). Вот, как он при всяком случае возносит благодарение Господу всяческих, потому что сам Господь споспешествовал ему во всем и, по слову праотца, послал пред ним Ангела, все для него устроившего. Наконец раб, убедившись, что цель его стараний достигнута, «изнес сосуды златы и сребряны и ризы, и даде Ревекке» (Быт.24:53). Теперь смело он услуживает ей, как уже обрученной на словах Исааку, чтит также дарами и брата, и мать, и когда увидел повеление своего господина исполненным, тогда наконец позволяет и себе отдохновение. «И ядоша, – сказано, – и пиша и той и мужие, иже бяху с ним, и почиша. И востав заутра, рече: отпустите мя, да отиду к господину моему» (Быт.24:54). Как уже все устроилось для меня так успешно, говорит он, и более ничего не остается (мне делать), да и вам это желательно, – «отпустите мя, да отиду к господину моему. Реша же братия ее и мати: да пребудет девица с нами яко десять дней, и посем пойдете»^[474]. «Он же рече к ним: не держите мя; Господь бо благоустрои путь мой во мне; отпустите мя, да иду к господину моему» (Быт.24:55–56). Для чего, говорит он, отлагать и отсрочивать, когда Бог дал мне во всем такой успех? «Отпустите мя, да иду к господину моему. Они же реша: призовем девицу и вопросим ее^[475]. И призваша Ревекку, и реша ей: пойдеши ли с человеком сим? Она же рече: пойду. И отпустиша Ревекку сестру свою, и имения ее, и раба Авраамля, и иже с ним Быша. И благословиша Ревекку, и реша ей: сестра наша еси, буди в тысящи тем, и да наследит семя твое грады супостат» (Быт.24:56–60). Посмотри, как эти люди, без собственного ведома, предсказывают девице будущее, – потому что сам Бог направлял к этому мысли их. Они предвозвещают ей два события: то, что она будет «в тысящы тем», и то, что семя ее наследит «грады супостат». Видишь ли, как во всех случаях обнаруживается явное промышление Божие, и как Господь Бог всяческих даже через неверных предзнаменует будущие события? «Восставши же, – сказано, – Ревекка и рабыни ее, вседоша на велблюды» (Быт.24:61). Вот какую невесту берет праотец! Она ходит за водой, носит водонос на плечах, а теперь всходит на верблюда. Не было там мулов с гривами, разукрашенными серебром, не было толпы слуг, не было той изнеженности, какая видна ныне; у древних женщин была такая крепость, что они и на верблюдов сами восходили и так совершали свои путешествия. «И поидоша, – сказано, – с человеком. И изыде Исаак поглумитися на поле к вечеру, и воззрев очима своима, виде велблюды идущие» (Быт.24:61,63). Прогуливаясь, говорит Писание, на поле, Исаак увидел верблюдов. «И воззревши Ревекка,... виде Исаака, и изскочи с велблюда. И рече рабу: кто есть человек оный, иже идет по полю в сретение нам?» (Быт.24:64–65). Заметь благородство девицы: увидев Исаака, она спрашивает, кто это. И узнав, что это тот самый, который хочет взять ее за себя, она одевается, как замечено в Писании, в летнюю одежду, а раб, подошедши, все тщательно рассказал Исааку. Посмотри, возлюбленный, как нет здесь ничего излишнего и пустого, нет суетной пышности, нет кимвалов, труб и плясок, нет ни непристойных пиршеств, ни злословий, исполненных всякого бесстыдства, но все честно, все мудро, все скромно. «Вниде же, – сказано, – Исаак в дом матере своея, и поя Ревекку, и бысть ему жена, и возлюби ю; и утешися Исаак по Сарре, матери своей» (Быт.24:67). Вот кому пусть подражают жены. Вот кому пусть поревнуют мужи, – пусть позаботятся таким же образом находить себе невест. Ну, скажи мне, для чего ты с самого начала (бракосочетания) дозволяешь наполнять слух девицы срамом бесстыдных песен и неуместного шума? Или не знаешь, как юность легко доступна соблазну. Для чего опозориваешь досточтимое таинство брака? Все это должно изгонять, а с самого начала приучать девицу к стыдливости. Надо призвать священников, и молитвами и благословениями утвердить в сожительстве единомыслие, чтобы тем и любовь жениха усиливалась, и целомудрие невесты укреплялось, чтобы все способствовало к водворению в их доме добродетели, а дьявольские козни уничтожались, и супруги в веселии провели жизнь, соединяемые помощью Божией, которую получить да сподобимся и все мы, благодатию и человеколюбием Господа вашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XLIX

«И сия бытия Исаака, сына Авраамля» (Быт.25:19).

1. Снова хочу вести вас к обычной трапезе, и предложить вам угощение из слов Моисея, а лучше сказать – из слов Духа, потому что не сам от себя Моисей излагает нам свое повествование, но по внушению Святого Духа. Итак, посмотрим и сегодня, чему он поучает нас. Ведь он не без причины и не без цели излагает нам жития праведных, а с тем, чтобы мы подражали добродетели их и были последователями их совершенств. В подробности рассказав обстоятельства жизни праотца (Авраама) и описав последний его подвиг, жертвоприношение единородного (сына), показав нам, как праотец принес Богу эту дивную жертву, если и не самым делом, то намерением, – Моисей тем окончил свое повествование о нем. Теперь он излагает нам то, что относится к Исааку, принесенному и непринесенному в жертву, – так это событие походило на притчу. Послушай, в самом деле, что говорит Павел: «Верою приведе Авраам Исаака искушаем, и единородного приношаше, обетования приемый» (Евр.11:17). А затем, чтобы мы в точности узнали, как все это праотец верой совершил и как не смутился духом, видя, что данное ему повеление противно обетованию, апостол говорит: «Темже того и в притчи прият» (Евр.11:19). Что значит: «в притчи прият»? Значит, что, принося сына в жертву и показывая решительное в том намерение, он и сам удостоился венца, и сына получил обратно, а между тем жертва совершена принесением овна. Во всем этом Бог всяческих явил превосходство собственного человеколюбия и показал, что дал (праотцу) такое повеление, не желая смерти Исаака, а только испытывая послушание праведника. Итак, мы видели добродетель праотца, сияющую во всем, его делах. Теперь, обозревая сказания об Исааке, также видим, как и он во всех делах обнаруживал свой благочестивый дух. Послушаем, как говорит об этом само Писание. «Сия бытия, – говорит оно, – Исаака, сына Авраамля: Авраам роди Исаака. Бяше же Исаак лет четыредесяти, егда поя Ревекку, дщерь Вафуила Сирина от Месопотамии..., сестру Лавана Сирина, себе в жену» (Быт.25:19–20).

Заметь, возлюбленный, точность Божественного Писания, – как ничего оно не говорит без нужды. Для чего оно означает нам лета жизни Исаака и говорит: «Бяше Исаак лет четыредесяти, егда поя Ревекку»? Не без причины, и не без цели. Но так как далее Писание будет повествовать вам о неплодии Ревекки, и о том, что только по молитве праведника она начала рождать детей, то вот оно и хочет изобразить вам всю силу терпения Исаакова, и с точностью обозначить время, в продолжение которого он был бездетен, чтобы и мы, подражая праведнику, так же неотступны были в молитвах к Богу, когда чего-нибудь у него просим. Этот праведник, столь добродетельный и пользовавшийся таким благоволением от Бога, проявлял столь великое усердие и твердость духа, непрестанно умоляя Бога разрешить неплодство Ревекки. Что же скажем мы, обремененные множеством грехов, и не обнаруживающие в себе ни малейшей доли (добродетелей) праведника? А когда явится у нас не надолго некоторое усердие, то мы смущаемся и отступаем от подвига, если не будем услышаны тотчас. Поэтому убеждаю вас: поучаясь событиями в жизни этого праведника, никогда не перестанем умолять Бога о снисхождении к нашим прегрешениям; покажем пламенную ревность и не будем нетерпеливы, не обленимся, если не тотчас будем услышаны. Может быть, Господь медлит, научая тем нас неослабному прилежанию (в молитве) и хочет, чтобы мы и за терпение получили награду. Он знает и время, в которое полезно нам получить желаемое. А сами мы не так знаем, что полезно для нас, как знает это Он, ведающий самые тайные помышления каждого. Поэтому не должны мы и много испытывать, много рассуждать о том, что бывает от Бога; а за все выражать Ему нашу признательность и удивляться добродетелям праведников. Итак, Божественное Писание, сказав, сколько лет было Исааку, говорит далее о Ревекке, жене его, что она была неплодна. Обрати же внимание на благочестие праведника. Как скоро он увидел недостаток природы, то прибегнул к Творцу природы и старался разрешить узы ее силой молитвы. «Моляшеся же, – сказано, – Исаак Господеви о Ревекце жене своей, яко неплоды бяше» (Быт.25:21). Прежде всего здесь стоит исследовать одно то, почему она была неплодна, тогда как и она сама, и ее муж были – люди удивительной жизни, и оба хранили великое целомудрие? Мы не можем заподозрить их жизни и сказать, что неплодство их было следствием грехов. И что удивительно, – не Ревекка только была неплодна, но и мать праведника, Сарра; и не только его мать, но и невестка – разумею Рахиль, жену Иакова. Что значит такое собрание неплодных? Все они праведны, все добродетельны, все получили от Бога свидетельство (своей праведности). Ведь о них говорил Бог: «Аз есмь... Бог Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль» (Исх.3:6). И блаженный Павел говорит: «Темже не стыдится... Бог, Бог нарицатися их» (Евр.11:16). Много они восхваляются в Новом Завете, много прославляются и в Ветхом. Во всех отношениях они славны и имениты: и однако же все имели жен неплодных, и долгое время были бездетны.

2. Итак, когда увидишь мужа и жену, живущих добродетельно, а между тем бездетных, когда увидишь, что они богобоязненны и заботятся о жизни благочестной, но не имеют детей, не думай, что это есть следствие грехов. Многие намерения Божественного домостроительства неведомы нам, но за все надобно благодарить (Бога), несчастными же считать только тех, которые проводят жизнь в пороках, а не тех, которые не нажили детей. Бог часто многое устрояет в нашу пользу, но мы не знаем причины событий. Поэтому во всяком случае должно удивляться Его премудрости, и прославлять Его неизреченное человеколюбие. Говорится же вам все это для вашей пользы, чтобы вы оказывали всегда признательность к промыслу Божия, а не испытывали Его судеб. Надо однако же раскрыть и причину, по которой те жены были неплодны. Какая же это причина? Та, чтобы ты не впадал в неверие, когда слышишь: «Дева» рождает общего нашего Владыку. Приучи свой ум, – как бы так говорит Писание, – здесь примером неплодных, и видя, как устаревшая и бесплодная утроба разверзается благодатиею Божиею для деторождения, не удивляйся, когда потом слышишь, что родила Дева. Или лучше – удивляйся, изумляйся, но верь чуду. Итак, когда говорит тебе иудей: каким образом Дева родила, скажи и ты ему: а как родила бесплодная и престарелая? В последнем случае было два препятствия к рождению: несвоевременность возраста и неспособность природы; а для Девы было одно только препятствие – то, что она была непричастна браку. Итак, бесплодная жена предуготовляет путь Деве. Для убеждения же в том, что бесплодные для того прежде являлись, чтобы мы веровали рождению от Девы, выслушай слова Гавриила, сказанные Деве. Когда он пришел к Ней и сказал: «Зачнеши во чреве, и родиши Сына, и наречеши имя ему Иисус», Она изумилась и в недоумении спросила: «Како будет сие, идеже мужа не знаю?» Что же Ангел? «Дух Святый найдет на Тя, – говорит он, – и сила Вышнего осенит Тя» (Лк.1:31, 34–35). Не требуй, говорит, порядка естественного, когда это дело выше естества. Не предполагай скорбей брака, когда образ рождения будет выше брака. «И како будет сие, – говорит Она, – идеже мужа не знаю?» Потому-то и совершится это, что Ты не знаешь мужа. Если бы Ты познала мужа, то не была бы достойна послужить этой тайне. Итак, веруй по той самой причине, по которой не веришь. Не потому однако же, чтобы брак был сам по себе худ, а потому, что девство лучше его. Образ же пришествия на землю общего всех Господа долженствовал быть выше нашего, так как то было пришествие Царское. В рождении Он должен был иметь нечто общее с нашим рождением, но иметь и отличное от нашего. И то, и другое совершилось; а как, выслушай. То, что он родился от чрева Матери – это у Него общее с нами; а что Он родился без брака – это выше нашего естества. Иметь во чреве – свойственно природе человеческой; но зачатие без совокупления – выше человеческого естества. Так уразумей отсюда и сходство Его, и превосходство пред тобою. Заметь еще премудрость и в том, что ни превосходство Его не уничтожило подобия и сродства с нами, ни сродство Его с нами не помрачило превосходства. Но и то и другое открывалось в делах Его: одни из них были совершенно общи с нами, а другие – отличны от наших. Для того-то, как я сказал, и неплодны были те жены, чтобы мы веровали рождению от Девы, чтобы и Она сама руководилась (их примерами) к вере в данное Ей благовестие и обетование. Послушай, что говорит Ей Ангел: «Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышнего осенит Тя». Таким образом, говорит он, родишь Ты, и все совершится по действию Святого Духа; не смотри же на землю; сила эта придет с небес; это есть дело благодати Святого Духа; не ищи тут порядка природы и законов брака. Но так как эти слова были выше Ее разумения, то он хочет представить Ей и другое доказательство.

3. Смотри же, возлюбленный, как неплодная жена руководит Деву к вере в это рождение. Так как первое доказательство было выше разумения Девы, то послушай, как (Ангел) низводит слово свое к простейшим предметам, вразумляя Ее осязательными примерами. «И се, – говорит он, – Елизавета, южика Твоя, и та зачат сына в старости своей; и сей месяц шестый есть ей, нарицаемей неплоды» (Лк.1:36). Без сомнения, для удостоверения Девы он указал и на неплодную жену. А иначе, для чего бы он привел Ей в пример рождение Ее родственницы и для чего присовокупил: «нарицаемей неплоды?» Всем этим он руководит Ее к тому, чтобы Она уверовала в благовестие; для этого упомянул и о возрасте (Елисаветы), и об изнеможении природы; для этого означил и самое время зачатия. Ангел не тотчас, с самого начала (зачатия Елизаветой) благовестил Деве, но по прошествии шестимесячного времени, чтобы явные доказательства беременности ясно удостоверяли в действительности зачатия. И заметь мудрость Гавриила: не упомянул он Ей ни о Сарре, ни о Ревекке, ни о Рахили. Почему же и для чего? Ведь и они были бесплодны, и престарелы, и над ними совершилось великое чудо? Но все они принадлежат к древней истории, а потому Ангел указывает Ей на ближайшее событие, чтобы утвердить (в вере) Ее мысли.

4. Но возвратимся к прежде начатому слову, и покажем добродетель праведного Исаака, – как он молитвой разрешил неплодие Ревекки и преодолел узы природы. «Моляшеся же, – говорит Писание, – Исаак... о Ревекце, жене своей, яка неплоды бяше: и послуша его Бог» (Быт.25:21). Не подумай, что как скоро здесь записано, так скоро он и получил, чего просил. В продолжение двадцати лет он не переставал просить и умолять Бога – тогда только получил желаемое. Откуда же это мы узнаем? Узнаем, если тщательно проследим сказания, заключающиеся в Божественном Писании. Оно не скрыло от нас этого времени, а означило его, хотя и прикровенно, чтобы возбудить наше внимание и побудить нас к исследованию. Как оно показало нам, сколько было Исааку лет, когда он взял Ревекку, так ясно представляет нам и то обстоятельство. «Бяше же, – говорит оно, – Исаак лет четыредесяти, егда поя Ревекку, дщерь Вафуила Сирина» (Быт.25:20). Заметь тщательно это время. Потом Писание, сказав: «моляшеся же Исаак... о жене своей, яко неплоды бяше» (Быт.25:21), – чтобы мы узнали число лет, протекшее во все это время, означает и то, сколько лет было Исааку, когда родились у него дети от Ревекки. «Исааку же, – говорит оно, – бе шестьдесят лет, егда роди Ревекка» (Быт.25:26). Итак, если сорок лет было ему, когда он взял ее, и шестьдесят лет, когда жена родила, то очевидно, что в продолжение двадцати лет он молил Бога, и таким образом возбудил неплодную утробу Ревекки к деторождению. Видите силу молитвы, – как могла она победить и самую природу? Будем же подражать Исааку и все мы: будем так же постоянны в молитвах, с душой бодрственной, с сердцем сокрушенным. Послушаем Павла, увещевающего нас словами: «Воздеюще преподобные руки без гнева и размышления» (1Тим.2:8). Постараемся всегда быть чуждыми возмущения душевного и сохранять ум в мире, особенно же во время молитвы, когда имеем нужду в особенном человеколюбии от Бога. Если Он увидит, что мы совершаем молитву по законам, установленным Им самим, то вскоре подаст нам обилие Своих даров, которых и да сподобимся все мы, благодатно и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа L

«И зачат во утробе Ревекка..., и играста младенца в ней» (Быт.25:21–22).

Хотите ли вы, чтобы мы предложили вашей любви остатки вчерашней нашей беседы? Мы не могли (вчера) докончить всего сказания об Исааке, а остановились на том, что Исаак собственной, неослабной молитвой возбудил утробу Ревекки к чадорождению, и, так сказать, отверз поврежденное естество. Все это вчера мы достаточно разъяснили вам, показав число лет, которое тот блаженный муж провел в молении и прошении о том Бога. Затем, перешедши к слову о неплодных и объяснив вам причину, по которой супруги тех праведников были неплодны, этим мы окончили вчера наше слово. А сегодня надобно изучить и благочестивую душу Ревекки, чтобы не только от добродетели праведного Исаака получить нам пользу, но чтобы и повествованием о Ревекке могли мы возбудить слушающих к соревнованию ей. После того, как услышал Бог молитву праведника, и Ревекка зачала во чреве, – «играста, – говорит Писание, – младенца в ней», и оттого она терпела тяжкие боли. Она говорила: «Аще тако ми хощет быти, почто ми сие?» Не один (младенец) имел родиться, а двух вместе носила она во чреве, и оттого стеснение во чреве причиняло ей много скорби. Но заметь при этом случае благочестие этой жены. Она не прибегла к какой-нибудь человеческой помощи, как делают многие из нынешних жен, живущих беспечно; не обратилась и к тем, которые стали бы судить о подобных событиях своим умом, по каким-нибудь догадкам и наблюдениям; не вверилась обольщению обманщиков и таких, которые обещают то, что выше человеческой природы; нет, она «иде вопрошати Господа». Заметь и благоразумие ее. Она знала, что сам Владыка природы разверз ее утробу и неплодное чрево внезапно сделал столь плодоносным; видела также, по величине чрева, что готовится ей нечто великое, – и потому «иде вопрошати Господа». Что значит: «иде вопрошати Господа?» Значит, что она прибегла к истинному знанию – к священнику, служителю Божию, желая тайно приобрести через него сведение и, рассказав все о себе, узнала все в точности, потому что человеколюбивый Бог устами священника все ясно открыл и через то сделал ее еще ревностнее. И чтобы ты знал, как высоко было тогда священническое достоинство, Писание нигде не говорит, что «священник» отвечал ей, но, сказав: «иде вопрошати Господа», Писание прибавляет: «и рече Господь ей», то есть – через священника: «два языка во утробе твоей» носишь. А в другом месте Божественное Писание называет священника Ангелом, показывая этим, что священник провозвещает то, что внушит ему благодать Святого Духа. Итак, Господь сказал ей через священника: «Два языка во утробе твоей суть, и двои людие от утробы твоея разлучатся, и людие людий превзыдут, и больший поработает меньшему» (Быт.25:23). Это пророчество ясно открывало ей будущие события. Младенцы, своими сильными движениями во чреве, уже предвозвещали все с точностью. И теперь сама жена узнала не только то, что она родит двух младенцев, но и то, что они возрастут в народы, и что меньший будет господствовать над большим. И когда, говорит Писание, настало время рождения, «изыде первенец чермен^[476],... аки кожа космат, и нарече имя ему Исав; и посем изыде брат его, и рука его придержася пяте Исавове, и нарече имя ему Иаков» (Быт.25:25–26). Бог в самом начале уже как бы назнаменовал, что, по Его предречению, будет господствовать меньший над большим. Иаков держал, сказано, рукою пяту Исава; а это было знаком, что он преодолевает того, который казался сильным. И заметь, как Божественное Писание наперед уже предзнаменует имеющие совершиться впоследствии события, когда показывает вам занятие каждого из братьев с самого начала: один занимался ловлей зверей, а другой был земледелец, человек простой, постоянно живущий в доме. Оттого Ревекка любила Иакова, а Исаак – Исава: «яко ловитва его, – говорит Писание, – бяше брашно ему» (Быт.25:28). Посмотри, как сами родители разделяли детей. Мать, видя в Иакове дитя простосердечное, постоянно остающееся дома, оказывала к нему большее расположение. А отец больше любил Исава, и за то, что он был его первенец, и за его добычу (на охоте). Впрочем они так делали, следуя естественной любви. Но предсказание, что «больший поработает меньшему» (Быт.25:23), мало-помалу приходило в исполнение. Вот смотри сейчас. «Свари, – говорит Писание, – Иаков варение^[477], и изыде Исав с поля изнемог. И рече Исав Иакову: напитай мя варением сочива сего, яко изнемогаю. Сего ради прозвася имя ему Едом. И рече Иаков: отдаждь ми^[478] ...первенство» (Быт.25:29–31). На это Исав отвечал: что мне пользы от первенства, когда угрожает мне смерть, если не приму пищи? Но Иаков требует и клятвы, через которую уступка ему первенства получила бы свою твердость. «И кляся, – сказано, – Исав» (Быт.25:33).

2. Вот с этого времени изменился порядок (между братьями) и достоинство первородства перешло к тому, который сиял добродетелью душевной. «И отдаде, – говорит Писание, – Исав первенство», т.е. продал за пищу достоинство, данное ему самой природой. Потому Писание и прибавляет: «И ни во что же вмени себе Исав первенство» (Быт.25:34): так он стал нечувствителен к преимуществу, предоставленному ему самой природой. А все это сделалось так для того, чтобы открылось его неразумие и исполнилось на самом деле предсказание Божие.

Мы, слыша это, научимся никогда не пренебрегать дарами Божиими, и за малое что-либо и ничтожное не терять великого. Для чего, скажи мне, когда нам уготовано Царство Небесное и неизреченные блага, для чего мы увлекаемся страстью к богатству, и временное, часто и до вечера у нас не остающееся, предпочитаем нескончаемому и вечному? И что может быть хуже этого безумия, когда, через привязанность к временным благам, мы и будущих лишаемся, да и настоящими не можем беспорочно наслаждаться? Что пользы, скажи мне, в большом имуществе? Или вы не знаете, что умножение богатства ничего больше не приносит нам, кроме умножения забот, беспокойств и бессонницы? Не видите ли, что те в особенности бывают, так сказать, рабами всего, которые окружены большими благами, и каждый день они самых теней боятся? Отсюда-то происходят коварства, клеветы, сильная зависть и тысячи других зол. И часто видишь, что тот, у кого лежат тысячи талантов золота, считает счастливым работника, снискивающего себе пропитание трудами рук. Какое же удовольствие, какая польза, когда и этими благами мы не наслаждаемся, а через пристрастие к ним лишаемся высших благ? И что я говорю: высших благ, – когда, кроме бедствий, постигающих нас здесь, и лишения благ, уготованных там, мы еще посылаемся в самую геенну? Не говорю уже о тысячах грехов, порождаемых богатством – обманах, злобе, хищничестве, любостяжании. А хотя бы кто и свободен был от всех таких грехов, что однако же трудно; но, если он, имея много богатства, скопляет деньги и употребляет его для собственного только наслаждения, а не оказывает щедрости нуждающимся, – огонь геенны и его постигнет. Об этом ясно учит нас притча в Евангелии, когда одних представляет одесную, а других ошуюю, и говорит, что первым уготовано Царствие Небесное за попечение о нуждающихся: «Приидите, – сказано там, – благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира» (Мф.25:34). Почему же и за что? «Взалкахся бо, и даете Ми ясти» (Мф.25:35). А последним уготован вечный огонь. «Идите, – сказано, – от Мене прокляты во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его» (Мф.25:41). Велика важность этого изречения! Господь и Творец все оговорит: «Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти» (Мф.25:42). Какую душу не подвигнет это, хотя бы то была душа каменная? Господь твой ходит алчущим, а ты живешь в роскоши! И не это одно страшно, а и то еще, что, живя сам в роскоши, ты дерзаешь презирать Его, притом тогда, как Он просит не многого чего-либо, а только одного хлеба, чтобы утолить голод. Он ходит, цепенея от холода; а ты, одетый в шелковые ткани, не обращаешь на Него внимания, не показываешь никакого сострадания, но без всякого милосердия проходишь мимо. Какого извинения может это заслуживать? – Будем же заботиться не о том, чтобы собрать, каким бы то ни было образом, богатства больше всех; но будем обращать внимание на то, чтобы и тем, что имеем, хорошо распоряжаться. Облегчим убожество нуждающихся, чтобы не лишиться и тех благ, которые всегда пребывают и ни подвержены никаким переменам. Для того-то и сокрыл от нас Господь, день смерти нашей, чтобы расположить нас к постоянному трезвению и бодрствованию и таким образом еще более побудить к попечению о добродетели. «Бдите, – говорит Он, – яко не весте ни дне, ни часа» (Мф.25:13). Но мы делаем противное, и постоянно спим сном более крепким, нежели сон естественный. Спящий естественным сном становится неспособным делать ни зла, ни добра; а мы спим другим сном, спим для дел добродетели и бодрствуем для дел злых; злые дела совершаем нелепостно, а в добрых показываем великое нерадение и сонливость. И так мы делаем, видя каждый день, что одни отсюда отходят, а другие и в настоящей жизни подвергаются многим переменам. Однако же и это непостоянство жизни не довольно вразумляет нас, не довольно возбуждает в нас стремление к добродетели, располагает к презрению настоящих благ и к желанию будущих, к тому, чтобы теням и сновидениям мы предпочитали истину. Ведь настоящие блага ничем не разнятся от теней и сновидений. Итак, не будем обманывать себя и гоняться за тенями; но, хоть когда-нибудь, позаботимся и о нашем спасении, а богатство станем издерживать на нуждающихся, чтобы за это удостоиться воздаяния от Человеколюбивого Бога, которое и да получим все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LI

«Бысть же глад на земли, кроме глада бывшего прежде во время Авраамле» (Быт.26:1).

1. Опять я хочу предложить вам поучение, из того, что следует после сказанного нами в прошедший раз. А для большей ясности, надобно припомнить любви вашей, где мы в прошедший раз окончили слово, и откуда должны сегодня начать его. Сами вы, развлекаясь многими заботами, может быть, и забыли это. Но мой долг – привести вам на память, чтобы через такое напоминание яснее стало для вас слово, которое сегодня будет сказано. Вы знаете, что в прошедший раз, повествуя о благочестии Ревекки и потом дошедши до Исава и Иакова, мы остановились на том, как Исав отдал права первородства Иакову, желая воспользоваться варением его, и, по страсти к известному яству, сам себя лишил первенства. А так сделалось не просто, но для того, чтобы на самом деле оправдалось Божественное предсказание: «Иакова возлюбих, Исава же возненавидех» (Мал.1:2). Так как Бог предвидел уже будущие события, то и предсказал и добродетель Иакова, и низость духа в Исаве. Что же значит право первородства? Прежде время не позволяло мне сказать об этом вашей любви; но сегодня необходимо объяснить вам это. Первородство почиталось в древности за величайшую честь; а причиной такого уважения к нему было следующее обстоятельство. Когда Бог захотел освободить народ израильский из Египта и избавить его от мучительства фараонова, по обетованию, данному праотцу (Аврааму), а царь египетский сопротивлялся этому и хотел удержать народ, тогда Господь после различных казней, наведши (на Египет) последнюю казнь, заставил египтян, так сказать, своими руками вывести народ израильский. Именно, Бог определил истребить вдруг всех первенцев египетских, так что в каждом доме видны были слезы и рыдания. Египтяне думали, что этим казнь не ограничится; а ожидали, что смерть, продолжая идти, постигнет и всех. Таким образом когда всех первородных египетских вдруг постигла смерть, а израильтяне, пользуясь покровом свыше, остались невредимы, то Бог, и в этом событии показывая Свое к ним благоволение, повелел, чтобы за истребление первенцев египетских, впредь были посвящаемы Ему первенцы еврейские. Поэтому-то и колено Левиино отделено было для священнослужения, и не только перворожденные от людей были посвящаемы Богу, но и первенцы бессловесных, и вообще – всего. Было также повелением – приносить цену как за людей, так и за чистых животных. Правда, этот закон о первородных установлен впоследствии; но уже и прежде, и в самом начале было признаваемо преимущество тех, которые первые разверзали ложесна матери. Итак, эту самую честь, которую Исав получил от природы, он, по своей невоздержанности, передал брату. Таким образом один потерял то, что дано было ему самой природой; а другой приобрел себе то, чего и не имел от природы. И так как это свыше было предопределено ему, то и Ревекка, давая ему имя, назвала его Иаковом, что значит запинание, как и Исав, после благословений, данных Иакову отцом, рыдая, говорил: «Праведно наречеся имя ему Иаков; запя бо мя се уже вторицею, и первенство мое взя, и ныне взя благословение мое» (Быт.27:36). Заметь, какая у древних была проницательность, или лучше – сколь велика премудрость Божия, которая так устроила, что и жены не просто, не как случится, давали имена рожденным от них, а заключали в имени дитяти предзнаменование того, что имело быть с ним. И редко найдешь, чтобы дети назывались одними именами с родителями их, или, может быть, и нигде не найдешь этого. Но когда отец намерен был наречь имя дитяти, то давал ему какое-нибудь необычайное, новое прозвание, так чтобы через него предзнаменовать какое-либо будущее событие. Так же поступала и мать. Так Ламех, нарекая своего сына, назвал его Ноем и присовокупил: «Сей упокоит нас» (Быт.5:29). Таким образом, тщательно исследуя каждое имя, непременно найдешь в нем какое-либо предзнаменование, – не так, как делают ныне, нарекая детям имена без цели и как случится, или только по именам их родителей. У древних же всегда целью было то, чтобы в прозвании детей заключить постоянное напоминание о чем-либо. Но посмотрим далее, что, после перемены в первородстве, повествует нам блаженный Моисей об отце Иакова и Исава, как и он, подобно Аврааму, при наступлении голода, удостаивается великого попечения свыше, сколько за свою собственную добродетель, столько же и по обетованию, которое было дано праотцу. «Бысть же, – говорит Писание, – глад на земли, кроме, глада бывшего прежде во время Авраамле» (Быт.26:1). Чтобы ты не подумал, что Писание говорит о прежнем голоде, оно и поясняет: «кроме глада, бывшего во время» праотца – т.е. теперь, при Исааке, другой такой же голод постиг землю, какой был и при его отце. Скудость в необходимых (потребностях) подвергла всех величайшей опасности, принудила переселяться из своих стран в те места, где можно было найти обилие в жизненных потребностях. Таким образом и этот праведник, видя голод, «отыде, – говорит Писание, – «к Авимелеху... в Герары». Сюда и Авраам приходил в другой раз, по возвращении из Египта. Вероятно и Исаак для того пришел сюда, чтобы отсюда отправиться в Египет. А что это так, послушай, как говорит Писание: «Явися ему Бог^[479] и рече: не ходи в Египет» (Быт.26:2). Не хочу Я, говорит Бог, чтобы ты отправлялся в такой дальний путь; но оставайся здесь. Я не попущу тебе испытать нужду, а исполню обетование, данное Мною твоему отцу; обещанное ему сбудется на тебе; ты получишь исполнение обетований, бывших к нему. «Не ходи в Египет, вселися же в землю, в нейже ти реку, и обитай в земли той» (Быт.26:2–3).

2. Но чтобы праведник не подумал, что Бог дает ему такое повеление, не позволяет идти в Египет, потому, что хочет подвергнуть его испытанию голода, Бог говорит ему: не смущайся, не озабочивайся, а оставайся здесь: «Аз бо с тобою буду». Имея близ себя Подателя всех благ, не заботься ни о чем; Я, Владыка всего, буду с тобою, и не только буду, но и «благословлю тя», т.е. сделаю тебя славным, и дам тебе Мое благословение. Можно ли быть блаженнее этого праведника, получившего от Бога такое обетование: «Буду с тобою и благословлю тя»? Вот что сделает тебя счастливее всех; вот что поможет тебе жить в великом изобилии; вот для тебя – величайшая слава, несказанное торжество, твердыня, вершина благ, – то именно, что Я «буду с тобою и благословлю тя». А как благословлю тебя? «Тебе... и семени твоему дам землю сию». Ты считаешь себя странником и пришельцем в этих пределах; знай же, что вся эта земля дана будет тебе и семени твоему. А чтобы ты мог увериться в этом, знай, что ту же клятву, которой Я клялся Аврааму отцу твоему, Я постановлю и с тобой. Примечай снисхождение Божие. Не сказал Бог просто: «завет», который Я заключил с отцом твоим, или «обетование», которое дал ему; но что? – «Клятву, еюже кляхся». Клятвой уверил Я его, говорит Он, и должен клятву Мою исполнить и совершить.

Видишь человеколюбие Божие? Он говорит так, не на Свое величие взирая, но снисходя к нашей немощи. Как люди наиболее заботятся об исполнении того, что не просто обещали кому-нибудь, а обещали с клятвою, так и Бог, уверяя праведника, что обещаемое ему непременно сбудется, говорит: знай, что клятвой Моей утвержденное должно совершиться. Что же это, скажет кто-нибудь? Бог клялся? И чем Он мог клясться? Видишь, что это сказано было по снисхождению: клятвою Он называл утверждение обетования. «И поставлю, – говорит Он, – клятву Мою, еюже кляхся Аврааму отцу твоему». Потом объясняет ему и то, что обещал, и что подтверждал клятвой. «И умножу, – говорит Он, – семя твое, якоже звезды небесные» (Быт.26:4). То же говорил Он и праотцу: семя твое будет так многочисленно, что сделается равным числу звезд и песка. «И дам, – продолжает Он, – семени твоему землю сию, и о семени твоем благословятся вси язы́цы земнии». А исполню на тебе обетования, данные Аврааму, потому, что «послуша отец твой Авраам гласа Моего и соблюде... повеления Моя, и оправдания Моя и законы Моя»^[480] (Быт.26:5). Замечай премудрость Божию, как она возбуждает дух праведника, ободряет его и направляет к тому, чтобы он стал подражателем отцу своему. Если он, говорит Бог, за то, что «послуша гласа Моего», удостоился столь великого обетования, и за его добродетель Я намерен исполнить это обетование на тебе, сыне его, то подумай, каким ты пользоваться будешь от Меня благоволением, какого удостоишься промышления, если будешь ревностным подражателем его и пойдешь путем его. Тот, кто за добродетель другого может получить благо, гораздо большего удостоится попечения свыше, если и сам будет добродетелен. Что же значит: «Послуша гласа Моего... и соблюде повеления Моя, и заповеди Моя и оправдания Моя?» Когда Я сказал ему: «Изыди от земли твоея, и от рода твоего, и от дому отца твоего, и иди в землю, юже ти покажу» (Быт.12:1), то он оставил все, что имел в руках, и устремился к чему-то неизвестному, и не поколебался духом, не замедлил, но со всей готовностью, исполняя повеление Мое, послушал гласа Моего. Затем, Я обещал ему нечто сверхъестественное, когда уже и возраст его не подавал ему на то надежды, и ни он сам, ни мать твоя не имели никакой способности к чадорождению; но слыша от Меня, что семя его так распространится, что наполнит всю землю, – и тогда он не смутился мыслью, но уверовал. И вменилось это ему в правду, потому что, уверовав в силу Мою, уповая на обетования Мои, он стал выше человеческой немощи. И после рождения твоего, когда мать твоя вознегодовала на Измаила, родившегося от рабыни, и хотела изгнать его из дома с Агарью, чтобы он не имел ничего общего с тобою, – праотец, хотя по своей родительской любви имел и к нему некоторое расположение, но услышав от Меня повеление – делать то, что угодно Сарре, забыл естественную любовь, изгнал Измаила с рабыней, и во всем слушал гласа Моего, и хранил заповеди Мои. Наконец, получив от Меня повеление – принести в жертву сына, данного ему в старости, столь дорогого ему, он не испытывал, что значит повеление, не возмутился духом, не сообщил о том ни матери твоей, ни рабам, не объяснил и тебе самому, что намерен был делать; но с духом мужественным и с совершенной готовностью поспешил исполнить Мое повеление. Поэтому, увенчав такое намерение его, Я не допустил совершиться самому делу. Итак, за оказанное им во всем великое послушание и соблюдение заповедей Моих, тебя, родившегося от него, Я делаю наследником данных ему обетований.

3. Итак, подражай его послушанию, и веруй слову Моему, чтобы тебе удостоиться еще больших наград и за добродетель отца, и за собственное послушание; и не ходи в Египет, а оставайся здесь. Видишь ли человеколюбие Божие, как Бог через напоминание о добродетели отца укрепил дух Исаака? «Вселися же, – говорит Писание, – Исаак в Герарех». Но посмотри, как и он подвергается почти тем же опасностям, какие испытывал отец его. Когда поселился он в Герарах, «вопросиша, – говорит Писание, – мужие места о Ревекце, жене его, и рече: сестра ми есть» (Быт.26:7). Он боялся, чтобы не убили его жители, пораженные красотой жены его: «Да не когда убиют... мужи места того Ревекки ради, понеже бо доброзрачна. Бысть же много время тамо; приникнув же Авимелех^[481], виде Исаака, играюща с Ревеккою, женою своею, и призва его и рече ему: убо жена твоя есть? Почто рекл еси, яко сестра ми есть?» (Быт.26:7–9). Когда по этим признакам обнаружилась истина, праведник уже не отрицается, но признается и объявляет причину, по которой решился назвать Ревекку сестрой. «Рече бо, – говорит Писание, – да не умру ея ради». Страх смерти понудил меня так поступить. А может, быть, он знал, что и отец его спас себя таким вымыслом, – потому и сам употребил то же средство. Но царь, имея еще в живой памяти то, что потерпел при праотце (Аврааме), когда похитил Сарру, тотчас и теперь понял угрожающее ему наказание, и сказал Исааку: «Что сие сотворил еси^[482]? Вмале не бысть никто от рода моего с женою твоею, и навел бы еси на ны неведение» (Быт.26:10). Такому обману, говорит он, мы уже подвергались при отце твоем, и ныне, если бы вскоре не дознали (обмана), могли бы потерпеть то же, «и навел бы еси на ны неведение». Тогда мы согрешили по неведению; да и ныне ты едва не ввел нас в грех неведения. «Заповеда же Авимелех людем своим^[483], глаголя: всяк, иже прикоснется мужу сему, или^[484] жене его, смерти повинен будет» (Быт.26:11). Примечай промышление Божие, примечай неизреченное попечение! Тот, Кто сказал Исааку: не ходи в Египет, а поселись в земле сей, и Я буду с тобою, – Тот все это устроял и поставил праведника в такой безопасности. Посмотри, как царь заботится, чтобы Исаак жил в безопасности и был свободен от всякого беспокойства. Царь угрожал, как сказано, смертью всякому, кто коснется его или жены его. Именно этот страх, – разумею, страх смерти, – смущал душу праведника; потому человеколюбец Господь и этот страх удалил от него, так что он мог уже жить там в совершенной безопасности. И вот что дивно и чудно: как Попечительный и Премудрый Бог, все устрояющий по воле Своей, открывающий путь в местах непроходимых, как Он утверждает безопасность Своих рабов через те самые обстоятельства, которые по-видимому противны и враждебны им. Почему, скажи мне, этот царь оказывает такое попечение о праведнике, объявляет о нем всем, живущим в городе, представляет его человеком славным и достойным величайшей заботливости? Так и Навуходоносор (Дан.3:28), ввергнув в печь трех отроков и узнав на самом деле добродетель этих пленных юношей, начал прославлять их и превозносить повсюду на собственном языке. В том-то и открывается особенно величие силы Божией, что она заставляет проповедовать о рабах Божиих самих врагов их. И тот, кто в ярости повелел разжечь печь, когда увидел, что добродетель отроков, при помощи свыше, победила и силу огня, внезапно переменил мысли и воскликнул: «Раби Бога вышняго!» Посмотри, как он прославляет не их только, но и Господа всяческих. «Раби Бога вышняго, – говорит он, – изыдите» (Дан.3:93). Что с тобою сделалось? Не ты ли предал их казни? Не ты ли приказал разжечь печь до такой степени? Да, говорит он; но теперь я вижу дивные и чудные дела. Эта стихия, как бы забыв свою силу, как бы связанная какими-то узами показала такую покорность им, что не коснулась даже волос их. А отсюда должно разуметь, что это событие – выше сил человеческой природы, что какая-то неизреченная и Божественная сила здесь действует и оказывает столь великое промышление об этих отроках. Видишь ли человеколюбие Божие, – как Бог не оставляя рабов Своих, хотя попустил им быть вверженными в печь, но желая и их еще более прославить, и Свое всемогущество показать, смягчил душу мучителя и явил столь великое долготерпение? Конечно, не столь чудно было бы, если бы Он с самого начала не допустил их быть вверженными в печь, как теперь дивно и чудно то, что Он даже и среди огня не попустил их потерпеть ничего неприятного. Так-то Бог, когда хочет, и находящихся среди тяжких бедствий еще более возвеличивает, и страждущих делает сильнее тех, которые причиняют им страдания. Так было и с апостолами (Деян.4:16). Те, которые, захватив их в свою власть, осыпали их угрозами, и как бы скрежеща на них зубами, говорили друг другу: «Что сотворим человеком сим?» – те держали их у себя в руках, но ни на что не отваживались. Столь сильна добродетель, и столь бессильна злоба; первая – и среди страданий побеждает, а последняя – и в том, что делает, показывает только собственное бессилие. Зная это, возлюбленные, будем иметь все попечение о добродетели и убегать зла. Таким образом получим и помощь свыше, и достигнем будущих благ, которых да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LII

«Сея же Исаак в земли той, и приобрете в то лето стократный плод ячменя» (Быт.26:12).

1. Сегодня надобно отдать любви вашей останки вчерашней беседы и, припомнив последовательность (библейской) речи, обратить внимание на то, каким пользуется праведный Исаак попечением свыше. Тот, кто воспретил ему путешествие в Египет и сказал: «Вселися в земли сей, и буду с тобою», так прославил его во всех отношениях, что, немного времени спустя, царь Герарский стал ему завидовать. Видя, как его имущество со дня на день умножалось, стали бояться поселения там этого мужа и принуждали его переселиться оттуда. Но лучше выслушаем самые слова Божественного Писания, чтобы вполне видеть благоволение, какое Бог оказывает рабам Своим. «Сея же, – сказано, – Исаак в земли той, и приобрете в то лето стократный плод ячменя». Прошу заметить премудрость Божию: дабы показать праведнику, что Он, Творец природы, может и невозможное делать возможным, что и в начале Он повелением Своим возбудил землю к произращению плодов, (Бог) сделал то, что праведник получил сторичный плод от посеянного им на той земле, чем и его привел в большее благосостояние, так что он ни в чем уже не нуждался, да и тем (жителям Герар) показал самым делом, какой помощью свыше пользуется праведник. Благоискусный и премудрый (Господь) часто одними и теми же делами Своими и избранным Своим благодетельствует, и заблуждающимся еще дает средство познать силу Его промысла. Это Он сделал впоследствии и в Египте, когда на жителей его наводил казни, а народ израильский сохранял невредимым. (Египтяне) не только в гневе Божием на них, но и в промышлении Божием о тех (израильтянах), научались познавать силу Бога и Творца всяческих. Но и эти, в свою очередь, не только из промышления и попечения Божия о них, но и из самого зрелища казней, каждый день постигавших Египет, уразумевали дивную к ним любовь Божию. Так одними и теми же делами Он и Своим, и противникам являл величие Своей силы. И самые стихии оказывают со своей стороны служение и повиновение рабам (Божиим), когда Владыка благоволит к ним. Это можно видеть на опыте в жизни этого праведника^[485]: чего в другое время природа земли не проявляла, то теперь производит по воле Бога всяческих, и такой приносит плод, что Исаак вдруг становится весьма богатым: «Благослови бо^[486] его Бог^[487], и возвысися человек, и преуспевая больший бываше, Дóндеже велик бысть зело» (Быт.26:12–13). Так как богатство у праведников состояло тогда в плодоносности земли и в многочисленности стад, то и сказано: «Благослови его Бог и возвысися человек», т.е. сделался богат, и не просто богат, но и «больший бываше, Дóндеже велик бысть зело».

Подумай, как много значило получить сторичный плод от посеянного. Если же это кажется тебе важным, то познай ту еще большую силу человеколюбия Божия, какую впоследствии времени он показал живущим добродетельно, после Его пришествия (на землю). Он обещает им не только здесь воздать сторицею, но и дать наслаждаться вечною жизнью и Царством Небесным. Видишь ли щедрость Владыки? Видишь ли великость благодеяния? Видишь ли, сколько даровало нам пришествие Единородного? Какую несказанную перемену в делах (жизни нашей) произвело оно? Поэтому каждый, рассуждая об этом сам с собою и видя различие между тем, что обещал (Бог) жившим прежде благодати, и тем, что – после благодати, да прославит хотя этим беспредельное человеколюбие Божие, и да не приписывает всего только перемене времен. Но следует возвратиться к порядку повествования и рассмотреть то, как жители герарские, заметив богатство праведника, воспылали завистью и решились удалить его оттуда: «Позавидеша бо ему, – сказано, – Филистимляне» (Быт.26:14). Потом Божественное Писание, желая показать, в чем они обнаружили свою зависть, присовокупляет: «И вся кладязи, яже ископаша раби во время отца его, заградиша я и наполниша^[488] землею» (Быт.26:15). Смотри, какая у них злоба: и в воде позавидовали они праведнику; даже царь, имея сам во всем обилие, не в силах был удержаться от зависти и сказал: «Отыди от нас, яко сильнейший сотворился еси нас зело». Большое недоброжелательство! За что ты изгоняешь праведника? Разве он повредил чем-нибудь тебе? Разве обидел тебя чем? Но такова зависть: она ничего не делает с рассуждением. Если царь видел, что праведник пользуется такой милостью от Бога всяческих, то должен был еще более уважать его, еще более услуживать ему, чтобы почитанием праведника и самому приобрести благоволение свыше. А он не только не делает этого, но и старается удалить, и говорит: «Отыде от нас, яко сильнейший сотворился еси нас зело» (Быт.26:16). Такова ненависть: не терпит благодушно счастья других; благоденствие ближнего считает за собственное несчастье и изнывает, смотря на блага ближнего. Так было и здесь. Царь, имеющий в своей власти весь город, всех держащий под страхом, говорит страннику, пришельцу, переходящему туда и сюда: «Отыди от нас, яко сильнейший сотворился еси нас зело». И, поистине, он был сильнее их, потому что во всем имел содействие свыше и огражден был десницею Божиею. Куда же ты гонишь праведника? Или не знаешь, что куда бы ни случилось ему удалиться, он везде будет под рукой Владыки своего? Не вразумил ли тебя самый опыт, что рука Божия так прославляет праведника? Для чего же ты удалением праведника показываешь неблагодарность к его Владыке? И великая кротость этого мужа не могла препобедить твоей зависти, но, побежденный страстью, ты стараешься удовлетворить твоей ненависти, и принуждаешь к новому переселению того, кто тебя ничем не обидел. Или не знаешь, что хотя бы ты принудил его удалиться в самую пустыню, у него есть столь благоискусный Владыка, что и там прославит его еще больше? Нет силы, могущей одолеть того, кто пользуется содействием свыше, как нет ничего бессильнее человека, лишенного вышней помощи.

2. Видишь, возлюбленный, нравственное непотребство и царя Герарского и всех тамошних жителей? Посмотри и на великую кротость праведника, как он не возмечтал о себе много, и несмотря на то, что видел на самом деле великую милость Божию к себе, не восстал против царя в надежде на споборающую ему (вышнюю) силу, но как человек беззащитный, ниоткуда не получающий никакой помощи, с великой кротостью, не сопротивляясь царю даже на словах, исполнил его повеление, тотчас вышел оттуда, и своим удалением утишил пламень страсти, показывая и чрезвычайную свою кротость, и вместе укрощая раздражение (царя). «И отыде оттуду..., и обита в дебри Герарстей» (Быт.26:17). И что Христос, пришедши (на землю), заповедал ученикам Своим словами: «Егда гонят вы во граде сем, бегайте в другий» (Мф.10:23), то самое Исаак уже исполнил на деле. И как Давид, укрощая сильную ненависть Саула, удалялся и отклонял себя от опасности, умеряя его сильное раздражение, таким же образом и тот праведник исполнил слово апостольское: «дадите... гневу» (Рим.12:19). Оставив город, он отошел (и поселился) в дебри. Но посмотри, как и там он вел себя с великой кротостью, потому что тем не окончились его скорби, но когда он и здесь был, и хотел ископать кладези, жители против него стали восставать. «Ископаша, – говорит (Писание), – кладязи, яже устроиша раби... его, и заградиша тые Филистимляне, ... и дал им имена, какие дал отец. И ископаша раби Исааковы..., и обретоша... кладязь воды живы», т.е. такой, которая снизу бьет вверх ключом. «И пряхуся пастырие Герарстии..., глаголюще: наша есть вода^[489]» (Быт.26:18–20).

Но и здесь праведник не спорит, не противится, а уступает даже пастухам. Это-то и есть истинная кротость, когда кто не от сильнейших себя переносит благодушно обиды, а уступает в случае оскорблений от людей, считающихся низшими его. При этом только всецело открывается кротость обижаемого. А иначе может кто-нибудь сказать, что он обнаруживает кротость потому, что не в силах противиться силе обидящего. Чтобы ты знал, что и в отношении к царю он оказывал кротость не по причине его могущества, а по своему характеру, смотри: он точно так же поступает и с пастухами. И как в то время, когда царь сказал ему: «отыди от нас», он тотчас удалился, приняв это, как повеление, так и теперь, когда пастухи начали оскорблять его и присвоили себе колодец, он уступает им. А чтобы и для потомства памятна была эта обида, он дает колодцу название от происшедшего здесь случая. Так как (пастухи) причинили ему явную обиду, то он, по свидетельству Писания, «прояви имя кладязю тому (или месту): обида» (Быт.26:20). Таким образом самое название места, как бы (начертанное) на медном столбе, послужило для последующих времен памятником и кротости праведника, и несправедливости тех жителей. Всякий, узнавши из имени места причину такого его прозвания, видел добродетель одного, и крайнюю злобу других. И посмотри, как и он сам возвышает свою добродетель, во всем обнаруживая свою кротость, да и те, даже против воли своей, самой чрезмерностью своей злобы содействуют его прославлению. Не довольствуясь (одной обидой), они снова восстают на него, когда он ископал другой колодец. «Отшед же, – сказано, – оттуду..., ископа кладязь другий; пряхуся же и том, и прояви имя ему: вражда» (Быт.26:21). Заметь опять благоразумие праведника! Здесь они не совсем, кажется, отняли у него колодец, а только спорили и, уже ясно увидев свою несправедливость, отступили. Поэтому он и назвал то место «враждой», так как оно сделалось причиной вражды. Но претерпевая такие оскорбления каждый, так сказать, день от окрестных жителей, не унывал, не показывал малодушия, не помыслил сам в себе или не сказал: вот у меня нет и настолько силы, чтобы пользоваться колодцами, – уж не оставила ли меня помощь свыше, не лишился ли я промышления Господня? Ничего такого он не думал и не помышлял, но все переносил с совершенной кротостью. За то тем большую имел во всем помощь свыше. Такие случаи были, так сказать, некоторым упражнением для добродетели праведника. «Отшед же, – сказано, – оттуду..., ископа кладезь другий; и не пряхуся о том, и прозва имя ему пространство, глаголя: яко ныне распространи Господь нам и возрасти нас на земли» (Быт.26:22).

3. Заметь благомыслие праведника. Когда хотели отнять у него первые колодцы, он не огорчался, не противился, а только названием колодцев оставил неизгладимую память о злобе жителей. А теперь, когда уже никто не препятствовал ему, и он с полной свободой наслаждался трудами своими, он все это приписывает Богу. «Прозва, – сказано, – имя ему пространство». Затем, объясняет это название: потому, говорит, называю я его пространством, что «распространи Господь нам и возрасти нас на земли». Видишь ли боголюбивую душу, как она, не вспоминая нисколько о прежних неприятностях, а памятуя только благо, приносит за это благодарение и говорит: «Яко распространи Господь нам и возрасти нас на земли»? Ничто так не приятно Богу, как душа признательная и благодарная. Каждый день являя всем нам бесчисленные благодеяния, не взирая на то, желаем ли мы их или не желаем, знаем ли их или не знаем, (Бог) не требует от нас ничего другого, кроме признательности к Нему за все дарованное нам, дабы и за это самое снова дать нам еще большее воздаяние. Для удостоверения в этом, посмотри на того же праведника, как он за свою признательность снова удостаивается явления свыше. Так как он показал достаточный опыт своей добродетели пред жителями герарскими и перед царем, изгонявшим его, и перед пастухами, отнимавшими у него колодцы, то человеколюбивый Господь, желая как бы укрепить его благодушие и одобрить его великую кротость, – в то время, когда он «взыде оттуду ко кладязю клятвенному, явися ему Господь в ту нощь и рече: Аз есмь Бог Авраама, отца твоего, не бойся; с тобою бо есмь, и благословлю тя, и умножу семя твое, Авраама ради отца твоего» (Быт.26:23–24). «Явися ему, – сказано, – Господь в ту нощь». Заметь попечение о нем Божие! Чтобы укрепить его и ободрить, Бог является ему и говорит: «Аз есмь Бог Авраама, отца твоего», – Который прославил отца твоего, поставил его на такой степени величия, и его, странника, сделал славнее здешних жителей. Я тот, кто обетовал столь умножить его (потомствами во всем показывал особенное о нем промышление). «Я есмь. Не бойся». Что значит: «не бойся»? Не смущайся тем, что Авимелех изгнал тебя и пастухи обидели. Много такого потерпел и отец твой; но через то явился еще более славным. Итак, это да не устрашает тебя: «С тобою бо есмь». Я попускаю этому быть, желая, чтобы и ты своей кротостью показал свою добродетель, чтобы и злое расположение тех сделалось всем известным, дабы и за это увенчать тебя. «С тобою бо есмь», поэтому и будешь непреоборим, сильнее всех восстающих (на тебя) и оскорбляющих тебя. Промышление Мое о тебе сделает тебя даже предметом зависти. «С тобою бо есмь, и благословлю тя, и умножу семя твое Авраама ради, отца твоего».

Примечай человеколюбие Божие! Сказав: «Аз есмь Бог Авраама, отца твоего», Бог тем показывал, как приблизил Он к себе патриарха, благоволив назвать Себя самого Богом Авраама, – т.е. Владыка и Творец вселенной называет Себя Богом одного человека, не в том смысле, как будто бы одним патриархом Он ограничивает владычество Свое, но с той целью, чтобы показать Свое великое к нему благоволение. Я, говорит, так приблизил его к Себе, что предо Мною он является стоящим всех других людей. Потому «и умножу семя твое Авраама ради отца твоего». Многие награды он должен получить от Меня за свое послушание Мне; итак, ради его умножу семя твое. Таким образом Бог и ободрил праведника, и напоминанием об отце возбудил в нем ревность к проявлению подобной ему добродетели. После же того, как Бог обещал ему столько благ, «созда, – сказано, – (Исаак) тамо жертвенник, и призва имя Господне; и постави тамо скинию свою» (Быт.26:25). Что значит: «созда тамо жертвенник»? Значит: он принес там благодарственные жертвы Господу за оказанное столь великое о нем попечение. «Ископаша же тамо раби Исааковы кладязь». Теперь уже праведник в безопасности. Тот, кто сказал ему: «С тобою... есмь, и благословлю тя, и умножу семя твое», вдруг и славу дал ему, и сделал его досточтимым для всех. Вот смотри, как тот самый Авимелех, который решился изгнать его и говорил: «Отыди от нас», – сам теперь приходит к нему. «И Авимелех, – сказано, – прииде к нему..., и невестоводитель его, и... воевода сил его. И рече им Исаак: Вскую приидосте ко мне? Вы же возненавидесте мене и отсласте от себе» (Быт.26:26–27). Посмотри, сколь велика кротость праведника! Видя, что те, которые гнали его и обнаруживали такую ненависть к нему, теперь являются к нему в виде просителей, он не возгордился перед ними, не превознесся мыслью, имея еще в свежей памяти сказанные ему от Бога слова, и уповая на силу Господа, он не восстал против царя, но опять показывая обычную кротость, говорит им с большой скромностью: «Вскую приидосте ко мне? Вы же возненавидесте мене и отсласте от себе». Зачем, говорит, вздумали вы прийти ко мне, человеку изгнанному вами и возненавиденному? «И реша: видевше узрехом, яко бе Господь с тобою, и рехом: буди клятва между ними и между тобою,^[490] и завещаем с тобою завет, да не сотвориши с нами зла, якоже не возгнушахомся тобою мы, и якоже сотворихом тебе добро, и отпустихом тя с миром; и ныне благословен ты от Господа» (Быт.26:28–29).

4. Смотри, как велика сила кротости, и как велико могущество добродетели! Те, которые прежде изгнали его, теперь приходят к страннику, не имеющему отечества, к пришельцу, и не только извиняются в прежних своих поступках с ним, просят прощения в прегрешениях (своих против него), но и прославляют праведника, обнаруживают объявший их страх, сознаются в собственном бессилии и признают великое могущество праведника. Да и что может быть сильнее того, кто имеет с собою Бога? «Узрехом, – говорят, – яко Господь с тобою». А откуда вы это знаете? Так, говорят они, самые события послужили для нас уроком. Мы увидели, что ты, изгнанный, стал сильнее изгнавших, обиженный одержал верх над обидевшими, из самого хода событий уразумели, что ты пользуешься великой помощью свыше. Дело Божественного промысла состояло в том, чтобы их ум проникся удивлением к праведнику и чтобы внушено им было такое разумение. Мы познали, говорят они, «яко...Господь с тобою: буди убо клятва между нами».

Смотри, как по побуждению собственной совести спешат они обличить себя самих, тогда как никто другой не принуждает их к тому и не объясняет того, что произошло. Если вы не обидели праведника, то для чего, говорит, просите вы у него союза? Но такова неправда: каждый день мучит совесть, и тогда как обиженный молчит; нанесшие обиду, думая, что им угрожает наказание, ежедневно беспокоятся и как бы сами себе подписывают приговор за преступление. Так и (те жители Герар), зная это, говорят: «Буди клятва между нами и между тобою». Потом объясняют, какой они хотят клятвы. «И завещаем с тобою завет, да не сотворити с нами зла, якоже не возгнушахомся тобою мы». Посмотри, как от смущения и терзаний (совести) они сами себе противоречат, когда говорят: «Да не сотвориши с нами зла». Почему вы так боитесь праведника, когда видите, что он и оскорбляющим его оказывает такую кротость? Но неподкупный судья – совесть пробудилась в них и они сознали, какую несправедливость сделали праведнику; от страха и смущения они не замечают, как противоречат сами себе. «Да не сотвориши, – говорят они, – с нами зла, яко не возгнушахомся тобою». Для чего же вы изгнали его? Впрочем праведник не требует у них отчета и не изобличает их речей. «И якоже, – говорит Писание, – сотворихом тебе добро, и отпустихом тя с миром, и ныне благословен ты от Господа». Видишь, что они убоялись наказания свыше? Они видели, что, хотя праведник, по своей кротости, сам не мстит за сделанное ему, но Тот, Кто являл такое промышление о нем, потребует у них отчета за поступки их с праведником. Поэтому они умилостивляют праведника и просят союза, вместе с тем извиняясь в прежних своих делах и ограждая свою безопасность на будущее время. «И сотвори им, – сказано, – пир, и ядоша и пиша, и воставше заутра, клятся кийждо к ближнему своему; и отпусти я Исаак, и отыдоша от него здравы» (Быт.26:30–31). Заметь дружелюбие праведника, как он без всякого злопамятства беседовал с ними и не только предал забвению поступки их с ним, но еще оказал им великое гостеприимство. «Сотвори, – сказано, – им пир, и ядоша и пиша». Таким гостеприимством он хочет доказать им, что нисколько не помнит сделанных ему от них обид. «И отпусти я Исаак, и отыдоша от него здравы». Божественное Писание этими словами дает разуметь, что они пришли к нему с великим страхом, ожидая беды себе, и словом сказать, опасаясь за все, поспешили принести извинение пред праведником. Видишь ли, что нет ничего сильнее и могущественнее добродетели, и нет безопаснее человека, который пользуется помощью свыше? Потом, сказано, «в той день отшедше^[491] раби Исааковы^[492],... ископаша кладязь, и рекоша^[493]: не обретохом воды. И прозва его: клятва; сего ради прозва имя граду иному: кладязь клятвенный, даже до днешнего дне» (Быт.26:32–33). Вот и здесь он дает месту имя от события. Копавшие колодец ничего не нашли; но как это было в тот же день, в который они заключили между собою союз, то Исаак и назвал это место кладезем клятвенным, чтобы оставить память о случившемся. Видишь, как праведник, не имевший еще наставлений от закона, не видевший перед собою примера в ком-нибудь другом, а только исследуя отцу, и руководимый учителем, находящимся в самой природе человека, т.е. в его совести, показывал столь великое любомудрие? Случившиеся с ним события открывали не только кротость праведника, но и то, что он уже самым делом исполнял заповеди Христовы. То, что Христос заповедал ученикам Своим, увещевая их не только любить любящих их, но оказывать любовь и ко врагам, то уже прежде исполнял Исаак, когда оказывал столь великое гостеприимство людям, столько ненавидевшим его, и изгонял из души своей грех злопамятства.

5. Какого же снисхождения достойны будем мы, если уже после явления благодати; после такого учения и заповедей Спасителя, не сможем дойти даже до степени этого праведника? И что я говорю: до той же степени? Мы не в состоянии и приблизиться к ней. До такой крайности возросла ныне людская злоба, что редко уже любят и любящих. Откуда же будет нам надежда спасения, если мы сделаемся хуже самих мытарей, как говорит Христос: «Аще любите любящих вас, что лишше творите? Не и мытари ли тожде творят» (Мф.5:46–47)? Христос желает, чтобы мы достигли самого верха добродетели, чтобы были выше мытарей; а мы стараемся быть и их ниже. И что говорю: мытарей? Мы становимся хуже и разбойников, и гробокопателей, и человекоубийц. И из них всякий любит того, кто с любовью относится к нему, а часто и подвергается опасности за любимого им. Что же может быть достойнее сожаления, когда мы, удостоенные столь великого человеколюбия Божия, оказываемся хуже людей, сделавших тысячи зол? Итак, умоляю вас: помышляя о великом наказании, о крайнем посрамлении, которые ожидают нас там, познаем, хотя поздно, свое достоинство, покоримся учению Христову, и не только любящих нас будем любить искренно, изгнав из своего сердца всякую злобу и ненависть, но если бы кто-либо и враждебно расположен был к нам, будем стараться и тех любить. Нам невозможно иначе спастись, если не пойдем таким путем. Постараемся даже более, чем любящих нас, любить тех, как способствующих нам в достижении бесчисленных благ. Таким образом мы сможем и прощение грехов получить, и молитвы к Богу воссылать смиренным умом и сокрушенной душой. Когда душа свободна от всякой вражды и ум наслаждается спокойствием, тогда она с великой бодростью призывает Владыку и привлекает себе свыше великую помощь, которой да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LIII

«Бяше же Исав лет четыредесяти, и поя жену Иудифу, дщерь Веила^[494] Хеттеина, и Васемафу^[495], дщерь Елома Евеова^[496]. И Быша противящеся Исаакови и Ревекце» (Быт.26:34–35).

1. Станем и сегодня, если угодно, продолжать по порядку, что следует после сказанного вчера, и сколько нам доступно, изъясним каждое из слов (Писания), чтобы с пользой возвратиться отсюда по домам. Итак, рассмотрим начало прочитанного места. «Бяше же, – говорит Писание, – Исав лет четыредесяти, и поя жену Иудиву, дщерь Веила Хеттеина, и Васемаву, дщерь Елона Евеова. И Быша противящеся Исаакови и Ревекце». Смотри, как из этих немногих слов многому можно научиться. Для чего (Писание) означило нам число лет Исава? Не без цели, а для того, чтобы отсюда узнали мы старость Исаака. Видно, что он был уже в преклонных летах. Если припомним сказанное прежде, что когда он взял Ревекку, ему было сорок лет, а когда родились у него дети, шестьдесят, то узнаем, что теперь он был в глубочайшей старости, доживши уже до ста лет. Так как (бытописатель) имеет намерение после этого рассказать нам, как от старости у Исаака притупились глаза, то для этого и означил нам число лет Исава, чтобы отсюда мы могли видеть точное число лет жизни Исаака. Поэтому и сказал: «Бяше же Исав лет четыредесяти». Далее, чтобы мы знали безрассудство этого сына, который взял себе жен из племен, из которых не следовало брать, (Писание) показывает нам, что одна из жен его была от племени Хеттеев, а другая Евеев, хотя он не должен был этого делать, зная то, с какой заботливостью патриарх (Авраам) приказывал своему домочадцу привести жену для Исаака из родственного племени, и – то, что мать их Ревекка прибыла из Харрана. Но Исав, поспешив взять себе таких жен, с самого начала уже показал беспорядочность своих нравов. И чтобы показать дурной нрав самих жен его, Писание говорит: «Быша противящеся Исаакови и Ревекце». Что может быть хуже такой порчи нравов, когда те, которые должны воздавать всякую честь (старшим в доме), не только этого не делают, но еще готовы к распрям? И все это в бытописании не без цели замечается нам, а для того, чтобы после этого видя Ревекку, оказывающую особенное расположение к Иакову, ты понял, что она делала это не несправедливо. Впрочем, чтобы не предупреждать порядка (событий), будем следовать словам Писания.

«Бысть же, повнегда состаретися Исаакови, и притупишася очи его, еже видети». От старости, говорит, он уже не мог видеть; «и призва Исава, сына своего старейшего, и рече к нему: сыне мой^[497],... се состарехся, и не вем дне скончания моего. Ныне убо возьми орудие твое, тул же и лук, и изыди на поле, и улови ми лов: и сотвори ми снеди, якоже люблю аз: и принеси ми, да ям, яко да благословит тя душа моя, прежде даже не умру» (Быт.27:1–4). Заметь здесь, возлюбленный, неизреченную премудрость Божию и то, как отец дает такое повеление Исаву, проявляя естественную любовь; а Премудрый и Благоискусный Господь через Ревекку устрояет исполнение Своего предречения, научая нас, как велика сила добродетели и кротости нравов. Тот, и по первородству, и по расположению к нему отца, думавший иметь преимущество, вдруг лишился всего, потому что не хотел делать того, что следовало; а этот, пoелику и сам по себе был добродетелен, и имел свыше споборавшую ему помощь, приобретает благословение отца против его воли. Нет сильнее того, кому помогает вышняя десница! Примечай же тщательно все, чтобы познать дивное устроение (Божие), – как одному при помощи свыше все благоприятствует, так что переходит к нему и благословение отца, а другой все теряет, сам себя погубив развращением своих нравов. «Ревекка же, – сказано, – слыша глаголюща Исаака ко Исаву сыну своему. Изыде же Исав на поле уловити лов отцу своему. Рече же Ревекка к сыну своему меньшему^[498]» (Быт.27:5–6). Для чего здесь прибавлено: «меньшему»? Выше сказано, что «призва Исаак сына своего старейшего»; поэтому, чтобы знали мы, кому теперь говорит Ревекка, и замечено: «меньшему» т.е. Иакову. «Се аз слышах отца твоего беседующа ко Исаву брату твоему, и глаголюща: принеси ми лов, и сотвори ми снеди, да ядый благословлю тя пред Господем, прежде неже умрети ми». Это, я слышала, говорил отец твой брату твоему Исаву. «Ныне убо, сыне мой^[499], послушай мене, якоже аз заповедаю ти: и шед во овцы, пойми ми оттуду два козлища мягка и добра, и сотворю я снеди отцу твоему, якоже любит; и внесеши отцу твоему, и будет ясти, яко да благословит тя отец твой, прежде умрети ему^[500]» (Быт.27:6–10).

2. Заметь любовь матери, или лучше – устроение Божие, потому что сам Бог подвигнул ее на такое намерение и все так устроил. Видишь ли прекрасное намерение матери? Посмотри же, как и Иаков осторожен и как он в ответе своем показывает кротость своего нрава. «Рече же, – говорит Писание, – к матери своей: Исав брат мой есть муж космат, аз же муж гладкий; да не како осяжет мя отец^[501], и буду пред ним яко презираяй, и наведу на себе клятву, а не благословение» (Быт.27:11–12). Велико было в этом сыне и благородство духа, и почтение к отцу! Боюсь, говорит он, чтобы мое старание не привело меня к противному, чтобы не показаться мне противником намерению отца и вместо благословения не навлечь на себя проклятие. Что же Ревекка, эта жена дивная, столько любившая своего сына? Пoелику она так делала не по собственной только воле, но и служила орудием к исполнению вышнего предречения, то и употребляет все усилия к тому, чтобы уничтожить страх сына и внушить смелость, так чтобы он привел в исполнение этот совет. Она не обещает ему, что он может обмануть отца и утаиться; но что? «На мне, – говорит, – клятва твоя, чадо: точию послушай гласа моего, и шед принеси мне» (Быт.27:13). Если бы, говорит, и случилось что-нибудь такое, ты сам не потерпишь никакого вреда. Поэтому не бойся, но смело «послушай гласа моего» и сделай то, что я тебе советую. Поистине, в том-то и состоит любовь матери, чтобы быть готовой все перенести за сына. Такими словами она смогла уничтожить страх в сыне. «Шед же взя и принесе матери своей^[502], и сотвори^[503] ...снеди, яко любляше отец его. И вземши Ревекка одежду^[504] ...сына своего старейшего добрую, яже бысть у нея в дому, облече^[505] Иакова, сына своего меньшего. И кожицами козлячими обложи мышцы его, и нагое выи его. И даде снеди и хлебы, яже сотвори, в руце Иакову, сыну своему. И внесе отцу своему» (Быт.27:14–18). Заметь здесь, вместе с любовью, и великую мудрость Ревекки. Выше сказано было, что один (из сыновей ее) был «космат», а другой «гладкий»; поэтому она и одела Иакова, как говорит Писание, в одежду Исава, обложила кожицами, со всех сторон придав ему такой вид, чтобы обман был успешен, дала ему в руки снеди и хлебы, и таким образом приготовила его идти к отцу. Но посмотри опять и здесь, как все это было делом вышней благодати. Когда мы делаем все, что зависит от нас, тогда в обилии получаем и Божию помощь. Для того именно, чтобы мы не ленились и не оставались в бездействии, (Бог) хочет, чтобы и мы привносили что-нибудь от себя, а затем и Он являет Свое содействие. Не все бывает от помощи свыше, а нужно привнести что-нибудь и нам; и не требует от нас всего (Бог), зная крайнюю немощь нашу, а последуя Своему человеколюбию, и желая иметь какой-либо повод к тому, чтобы показать Свою щедрость, Он ожидает посильных трудов и с нашей стороны. Так было и теперь. Как скоро Иаков и Ревекка сделали то, что нужно было с их стороны, Иаков послушал совета матери, а она исполнила все, что от нее зависело, тогда и благий Господь помог им легко совершить то, что было всего труднее, именно, чтобы дело обмана не открылось Исааку. Итак, когда Иаков принес отцу снеди, он спросил его: «Кто еси ты, чадо? И рече Иаков отцу своему^[506]: аз Исав, первенец твой, сотворих ти^[507] якоже рекл ми еси: востав, сяди, и яждь от^[508] лова моего, яко да благословит мя душа твоя» (Быт.27:18–19). Представь себе, с каким беспокойством произносил эти слова Иаков. Если с самого начала он говорил матери: боюсь, чтобы не навести на себя клятву вместо благословения, то в каком страхе он должен был находиться теперь, выполняя это дело? Но как Бог содействовал этому, то и совершилось все успешно. Что же, скажет кто-нибудь, неужели Бог содействовал и такой лжи? Не просто испытывай, возлюбленный, случившееся; а узнай цель, так как не ради житейской какой-либо выгоды делалось это, а старался (Иаков) получить отеческое благословение. А иначе, если т.е. будешь просто судить о событиях и не станешь везде искать цели, то смотри, как бы и патриарха не назвать чадоубийцей, и Финееса – человекоубийцей. Но как тот не был чадоубийцей, напротив был более чадолюбив, чем кто-нибудь другой, так и этот не был человекоубийца, а только необычайный ревнитель. Каждый из них делал угодное Богу; а потому один удостаивается свыше великой награды за послушание, а другой прославляется за ревность. И «ста Финеес, – сказано, – и умилостиви» (Пс.105:30). Итак, если убийство и чадозаклание было одобрено в них, потому что совершалось по воле Божией, и мы обращаем внимание не на самые события, а на цель их, и на намерение тех, кто совершал такие дела, – то тем более здесь (в истории Иакова) надобно так рассуждать.

3. Итак, не на то смотри, что сказанное Иаковом было ложь, но помысли о том, что сам Бог все так устроил, желая привести в исполнение свое предречение. А дабы увериться, что Бог всему этому содействовал и трудное делал легким, посмотри, как праведник не смог заметить обмана, но поверив словам Иакова и вкусив с удовольствием принесенные яства, награждает его благословениями. Да и Исав не прежде возвращается с ловли, как уже когда все кончилось, и таким образом все показывает нам, что дело это происходило по намерению Божию. «Рече же, – говорит Писание, – Исаак: что сие, еже скоро обрел еси, о чадо? Он же рече: еже даде Господь Бог твой предо мною» (Быт.27:20). Еще с боязнью стоял Иаков, и страх его увеличивался; а все так было для того, чтобы познали мы через это, как человеколюбивый Господь не безусловно являет Свое промышление, а когда и с нашей стороны видит много ревности. Не оставь, возлюбленный, без внимания этого смущения (в Иакове), а заметь, что со всех сторон была для него опасность: он боялся и трепетал, чтобы из-за благословения не подпасть проклятию. «Рече же, – сказано далее, – Исаак^[509]: приближися ко мне, и осяжу тя, чадо, аще ты еси сын мой Исав, или ни» (Быт.27:21). Судя по голосу (Иакова) праведник несколько сомневался; но как устроению (Божию) надлежало прийти в исполнение, то Он и не допустил его дознать обман. «Приближися же, – сказано, – Иаков^[510], и осяза его, и рече: глас убо глас Иаковль: руце же руце Исавове. И не позна его» (Быт.27:22–23). Видишь ли, как (Писание) показывает, что все это было делом благодати Божией, устроившей так, что и Исаак не узнал ничего сделанного, и Иаков получил отеческое благословение? «И не позна его, – говорит (Писание), – бысть бо руце его, яко руце Исава... И рече: аще^[511] ты еси сын мой Исав?» (Быт.27:23–24). Вот опять Божественное Писание показывает, что праведник еще колебался; он говорил: «аще ты еси сын мой Исав», чтобы из этого мы опять видели, что отец все делал, будучи побежден естественной любовью; а Бог все так устроял, провидя будущее и по добродетельным нравам назнаменуя и являя своих избранных. «И рече(Иаков): аз». После того, как (Исаак) спросил: «Аще ты еси сын мой Исав» и (Иаков) ответил: аз, сказал (Исаак): «принеси ми, и ям от лова твоего, чадо, да благословит тя душа моя» (Быт.27:25). Едва теперь освободился Иаков от беспокойства и принес отцу снеди, принес также вино, и (отец) пил, и рече ему: «Приближися ко мне и облобызай мя, чадо. И приближився, лобыза его: и обоня воню риз его, и благослови его, и рече» (Быт.27:26–27). Заметь осмотрительность^[512] Божественного Писания. Когда Исаак спросил: «аще ты еси Исав», и тот отвечал: «аз», и отец осязал его, и все еще несколько колебался, приходя в некоторое недоумение и подозрение от его голоса, и опять спросил: аще «ты еси сын мой Исав», и тот отвечал ему: «аз», и принес ему (снеди), и он ел, – тогда уже, сказано, «лобыза его и благослови его». Дабы кто-нибудь не подумал, будто Исаак относил свое благословение к лицу Исава, а не к тому именно, кого он облобызал, для того Божественное Писание и упомянуло, что он и лобызал, и благословил того, кого сам лобызал. «И обоня, – сказано, – воню риз его, и благослови его, и рече: се воня сына моего, яко воня нивы исполнены, юже благослови Господь: и да даст тебе Господь^[513] от росы небесные и от тука земли, и^[514] множество пшеницы и вина» (Быт.27:27–28). Да даст, говорит, «тебе», принесшему снеди, тому, которого я облобызал. «И да поработают тебе, язы́цы». Заметь, как он испросил ему сначала изобилие необходимого, а потом и господство над языками, предрекая тем и будущее благоденствие его, и умножение потомков его. «И поклонятся тебе, князи» (Быт.27:29). Не языков только покорение испрашивает ему, но и князей. «И буди господин брату твоему». Смотри, как праведник, сам не зная того, служит намерению Божию. И все это устроилось так для того, чтобы именно достойный по своей добродетели сын получил благословение. «И поклонятся тебе сынове отца твоего». Сынами Писание называет обыкновенно все потомство; так и здесь слова: «сынове отца твоего» означают то же, как если бы кто сказал: имеющие произойти от семени Исава, потому что Исаак не имел других детей, кроме этих двух. «Проклинаяй тя, проклят; благословляяй же тя, благословен». Вот венец благословения, вот главное из всех благ, – то, чтобы быть благословенным! Видишь ли человеколюбие Божие? Тот, кто боялся, чтобы вместо благословения не навлечь на себя проклятия, не только приобретает от отца такое обилие благословений, но за него проклинаются и те, которые покусились бы проклинать его. Научимся отсюда, что если кто захочет располагать свои дела по воле Божией, то получает свыше такое содействие, что чувствует это в самом ходе своих дел. Кто не изумится и не удивится неизреченному промышлению Божию в том, что Исав не прежде пришел с ловли, как уже цель этого умысла была достигнута, и Иаков, получив благословение от отца, уже ушел от него. Это именно внушает нам блаженный Моисей, когда присовокупляет здесь: «И бысть, по еже престати Исааку благословляющу Иакова, сына своего: и бысть, егда изыде Иаков от лица Исаака, отца своего; и Исав, брат его, прииде с ловитвы» (Быт.27:30).

4. Смотри, как после удаления того, тотчас приходит этот, не просто и не без цели, а для того, чтобы и он, ничего не зная, принес снеди и узнал от самого отца весь ход дела. Если бы он успел застать брата, то, может быть, увлеченный яростью, и убил бы его; если он хотел (сделать) это уже после, тем более сделал бы это во время самого происшествия. Но десница Божия хранила отрока, сделав его достойным благословения, а того (Исава) лишив и благословения, и первенства. Пришедши же, сказано, «сотвори и той снеди отцу своему..., и рече^[515] да востанет отец мой, и да яст от лова сына своего, яка да благословит мя душа твоя» (Быт.27:31). Смотри, как праведник опять приходит в беспокойство, и как смущается духом. Услышав (слова Исава), он сказал: «Кто еси ты? Он же рече: аз есмь сын твой первенец Исав» (Быт.27:32). Заметь, как он, много думая о (своем) деле, не удовольствовался ответом: «аз есмь Исав»; но еще прибавил: «...первенец. Ужасеся же Исаак ужасом велиим зело и рече: кто убо уловивый ми лов и принесый мне? И ядох от всех, прежде неже приити тебе, и благослових его, и благословен будет» (Быт.27:32–33)? Вот как праведник, пришедши в затруднение и рассказывая ему о случившемся, наносит ему жестокую рану присовокуплением слов: «Благослових его, и благословен будет». А сделал это праведник потому, что устами его руководила премудрость Божия, дабы Исав, в точности все узнав, сам уже видел, что ему не может быть уже никакой пользы ни от первородства, ни от настоящей ловли. Услышав же это, говорит Писание, «Исав возопи гласом велиим зело^[516] и горьким» (Быт.27:34). Что значит: «гласом велиим зело и горьким»? Этими словами Писание означает досаду и чрезвычайный гнев, каким (Исав) исполнился, узнав случившееся. «И рече: благослови убо и мене, отче. Рече же ему: пришед брат твой с лестию, взя благословение твое» (Быт.27:34–35). Брат твой, говорит отец, предупредив тебя, восхитил великое обилие всех благословений. Но дабы ты знал, что благодать свыше содействовала ошибке праведника, вот посмотри, как он сам признает это, говоря: «пришед брат твой с лестию»; он как бы оправдывается перед сыном и объясняет ему, что я-де по неведению излил благословения на того и готов был дать их тебе; но он, пришедши с обманом, взял благословение твое; он получил то, что было приготовлено тебе; не по моей вине это сделалось. И «рече, – сказано, – Исав: праведно наречеся имя ему Иаков; запя бо мя уже^[517] вторицею сие^[518], первенство мое взя и ныне взя благословение мое» (Быт.27:36). Не напрасно, говорит, получил он такое прозвание: имя его значит «запинание», которое он и сделал мне, лишив меня и первенства, и благословения. Что же далее Исав (говорит) Исааку? «Не оставил ли еси мне благословения, отче^[519]?» Исаак ему отвечал: знай, что все благословения я излил на него, если я сделал его господином над тобою. Заметь, как тотчас с этого начинает Исаак, и ничего другого уже не говорит, а только предрекает Исаву рабство и подчинение: «Аще господина его сотворих тебе, и всю братию его сотворих рабы ему, пшеницею и вином утвердих его: тебе же что сотворю, чадо» (Быт.27:37)? Ничего более не остается. Если я сделал его господином твоим, всех братьев – рабами его, и я желал ему обилия во всем нужном, то что еще остается? И «рече Исав ко отцу своему: еда едино есть благословение у тебе, отче? Благослови убо и мене» (Быт.27:38). После того как сказал отец: «И благослових его, и благословен будет», и изъяснил ему все благословение (данное Иакову), Исав говорит: благослови и меня, отче. Разве у тебя одно только и есть благословение? Разве не можешь ты удостоить своего благословения и меня, столь любимого тобою первенца, которого послал ты на ловлю? Смутил он отца такими словами; «умилившуся же, – сказано, – Исааку, возопи гласом^[520] ...Исав, и восплакася». Он увидел, что отец его в недоумении и не может, и не хочет переменить того, что уже сделано; и вот он к крику присоединяет плач, желая привести отца в большее сострадание. Тогда Исаак, сжалившись над ним, «рече ему: се, от тука земли будет вселение твое, и от росы небесные свыше; и мечем твоим жити будеши, и брату твоему поработаеши; будет же, егда низложиши и отрешиши ярем его от выи твоея» (Быт.27:39–40). Так как ты сам, говорит, желаешь получить от меня благословение, то знай, что для меня невозможно сделать противное воле Божией; впрочем, и тебе я испрашиваю (от Бога) наслаждение «от росы небесные»; знай, что ты будешь вести военную жизнь. «Мечем твоим жити будеши, и брату твоему поработаеши».

5. Но слыша это, никто не должен удивляться, что Иаков после этого, страшась брата, делается странником и удаляется в чужую (землю); никто, судя по такому началу, не должен думать, что пророчество не сбылось. Если Господь обещает что-нибудь, то, хотя бы мы и видели вначале какие-либо случаи, противные обетованиям, – не будем смущаться: ведь невозможно, чтобы (обетования Божии) совершенно не исполнились. А так бывает для того, чтобы праведники, во всех случаях более и более прославляясь, ясно всем нам показывали обилие силы Божией (в них действующей). И это ты можешь видеть в жизни каждого праведника, если со тщанием будешь рассматривать все повествования о них; так и теперь случилось. Не на то смотри, что (Иаков) тотчас обратился в бегство, но подумай о последующей его славе, – о том, что, по прошествии некоторого времени, этот самый, сделавшийся для него страшным, брат оказывает ему такое почтение; и после бедствий в чужой стране, он пришел в столь великую славу, что потомство его распространилось до бесчисленного множества и целый народ стал называться его именем. Теперь же Божественное Писание, показывая нам такой гнев брата его, что он замышлял и убийство, говорит: «И враждоваше Исав на Иакова о благословении, имже благослови его отец его» (Быт.27:41). А что это был не просто временный гнев, (Писание) указывает нам особо великую силу его злобы: «враждоваше», говорит, т.е. постоянно был во вражде, упорствовал в злобе, так что из самых слов его становилось очевидно его намерение, скрываемое в глубине души. «Рече бо, – говорится, – во уме^[521]: да приближатся дние плача отца моего, да бых убил Иакова, брата моего» (Быт.27:41). Подлинно, гневный безумствует не меньше самих беснующихся. Посмотри, как этот демон, вошедши, делает безумными, подобно беснующимся, и побуждает их делать все вопреки очевидности; они и не видят ничего здраво, и не делают ничего, как следует, но все делают, как люди с поврежденными чувствами, потерявшие и самую способность рассуждать. Так и гневом воспламененные не узнают присутствующих, не помнят ни родства, ни дружбы, ни приличия, ни достоинства, и вообще ничего не принимают в соображение, но совершенно увлекаемые гневом, несутся в бездну. Что может быть жальче их, когда побежденные и порабощенные страстью, они доходят даже до убийства? Поэтому блаженный Павел, желая исторгнуть самый корень зла, пишет такое увещание: «Всяк гнев, и ярость, и клич... да возмется от вас со всякою злобою» (Еф.4:31). Не только, говорит, не хочу я, чтоб вы гневались и приходили в ярость, но не хочу и того, чтобы вы говорили что-либо ближнему, с «криком», разумея здесь тот крик, который происходит от гнева. Когда внутри возбуждается страсть и надмевается сердце, то уже и язык не может произносить слова тихо, а, обнаруживая расположение духа, побуждается говорить ближнему с криком. Итак, этот блаженный, желая, чтобы слушающие его жили в постоянном мире, говорит: «всяк гнев», т.е. всякое огорчение, от какой бы причины оно ни происходило, «и всякая ярость, и всякий клич... да возмется от вас». Потом, желая иссушить самый корень зла и сделать его бесплодным, говорит: «Со всякою злобою». Кто живет в таком расположении духа, тот всегда находится в пристани, свободный от земных волнений, не боится ни бури, ни кораблекрушения, но, как бы плавая во время тишины или оставаясь в безопасной пристани, проводит настоящую жизнь вне всякого волнения, и, мало того, он еще приготовляет себе наслаждение бесконечными и неизреченными благами, которых да возможем достигнуть и все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LIV

«Призвав же Ревекка сына своего юнейшего, рече ему^[522]» (Быт.27:42).

1. Видели вы вчера и великое благомыслие мытаря, и неизреченное человеколюбие Господа, и крайнюю бесчувственность иудеев? Видели, как блаженный Матфей своим скорым послушанием (Господу) и столь важной переменой (жизни) научает всех нас, что после вышней благодати наша воля служит причиной добродетели и порока, и что при собственном усердии мы можем сделаться добродетельными, а при нерадении опять низвергаемся в бездну греха^[523]? Тем-то и отличаемся мы от бессловесных, что человеколюбивый Бог почтил нас разумом, и в природу нашу вложил познание добра и зла. Итак, никто не должен оправдывать себя тем, что небрежет о добродетели по неведению, или потому, что не имеет руководителя на пути ее. У нас есть достаточное руководство – совесть, и невозможно, чтобы кто-нибудь лишен был ее помощи. При самом сотворении человека вложено в него и познание того, что он должен делать, дабы показав свое благомыслие упражнением в подвигах добродетели в настоящей жизни, как бы в некоторой школе борьбы, получил за добрые подвиги награды, – потрудившись краткое время, удостоился бы венцов в веке нескончаемом, – стяжав добродетель в этой скоропреходящей жизни, наслаждался бы нетленными благами в веках беспредельных и бесконечных. Зная это, возлюбленные, не унизим своего достоинства, не будем неблагодарны за такое благодеяние и, гоняясь за временными мнимыми удовольствиями, не будем готовить себе вечного мучения. Будем устроять свою жизнь, как постоянно имеющие пред собою недремлющее Око, видящее сокровенные наши помышления; огражденные оружием Духа и показав собственное доброе расположение сердца, мы привлечем помощь свыше, чтобы при ее содействии победив врага и сопротивника и сделав безвредными его козни, могли мы насладиться теми благами, которые Господь обещал любящим Его. Поэтому никто не должен смотреть на трудность добродетели, но имея в виду происходящую от нее пользу, всякий с готовностью да подъемлет ради нее все труды. Если те, которые занимаются житейскими делами и безумно стремятся собрать богатство, на все с готовностью решаются и, хотя предвидят и опасности на море, и кораблекрушения, и нападения морских разбойников, не становятся оттого недеятельнее, не будучи даже уверены в успешном окончании своих дел, – какое же оправдание будем иметь мы, когда не с полным усердием и ревностью отдаемся подвигам добродетели ради вечных благ? Почему мы так неблагодарны к своему Благодетелю? Почему не думаем ни о том, что уже нам дано, ни о том, что обещано, но забыв, так сказать, все, проводим всю жизнь без цели и безрассудно, подобно животным, не прилагая никакого попечения о душе, только чрево наше как бы разрывая (от пресыщения), через то и бедному нашему телу нанося большой вред, между тем как вследствие неумеренности и многоядения мы стараемся приготовить себе множество предметов, душу оставляем томиться в голоде? А ведь душа важнее тела, и когда она исходит из тела, тело остается мертвым. Итак, должны мы и душе доставлять свойственную ей и сообразную (с ее природой) пищу; а не соблюдая меры ни в том, ни в другом отношении, т.е. одно (тело) насыщая сверх нужды, а другую (душу) – принуждая гибнуть от голода, мы вредим обоим. То, чем Владыка всяческих, как величайшим гневом, угрожал некогда народу иудейскому, говоря: «Дам вам не глад хлеба, ниже жажду воды, но глад слышания слова Господня» (Ам.8:11), научая нас, что тот голод может ослабить тело, а этот поражает самую душу; то самое, что тогда Господь угрожал навести на них вместо наказания, мы теперь добровольно привлекаем на себя, и притом тогда, когда Бог показал столь великое попечение о нас, и по Его устроению мы, при чтении Писаний, получаем еще и вразумления от наставников. Поэтому умоляю вашу любовь отложить всякую леность, хотя немного воспрянуть и все старание обратить к спасению души. Таким образом и вы заслужите великое благоволение от Бога, и мы еще ревностнее сделаемся к назиданию вашему, когда увидим, что наши увещания исполняются на деле. И земледелец, когда видит, что земля способна к возделанию и приносит ему много плодов, то и сам с большим усердием выходит на труды земледелия; так точно и мы, когда увидим преспеяние ваше в благочестии, ваше старание исполнять на деле наши поучения, и сами будем прилагать еще более труда к наставлению вашему, зная что сеем не на камнях, но в тучную и глубокую почву бросаем семена.

2. Для того мы и предлагаем вам каждый день поучения, чтобы и вы выходили отсюда, получив какую-либо пользу, и умножали ваши добрые дела, и мы радовались, видя ваше преуспеяние. Разве мы без нужды и без цели хотим беседовать с вами, для того только, чтобы получить от вас похвалу, чтобы вы с рукоплесканием расходились отсюда? Не для этого, – да не будет; а для вашей пользы. Для меня самая великая и достаточная похвала та, если кто от порока обратится к добродетели, если кто, прежде бывший беспечным, сделается старательным от нашего увещания; это принесет и мне величайшую похвалу и утешение, и вам великую пользу и духовное богатство. Но я и не сомневаюсь, что вы окажете великую рачительность, так как знаю, что вы научены Богом, да и других можете назидать. Поэтому, остановив здесь мое увещание об этом, продолжу обычное поучение из слов блаженного Моисея или – лучше – из слов Святого Духа, через Моисея изреченных нам, и, предложив вашему вниманию хотя немногое, устрою для вас сегодня угощение. Вы слышали недавно, как Иаков, поступив во всем по совету Ревекки, получил благословение от отца, совершив эту похвальную татьбу, через что приобрел от Бога содействие, и его старание достигло успеха. Но после того в Исаве родилась сильная зависть к нему, так что Исав помышлял об убийстве; такова эта пагубная страсть: она не остановится, пока увлеченного ею человека не низвергнет в бездну, пока не доведет его до греха – убийства, потому что корень убийства – зависть. Так и вначале было между Каином и Авелем. И тот, не имея ничего, ни малого, ни великого, в чем бы мог обвинить своего брата, лишь увидел, что Господь благоволит (к Авелю) за принесение даров, а его отверг за собственное его нерадение, тотчас воспылал завистью и, породив в уме корень убийства, вскоре обнаружил и гибельный плод его, и убийство совершил на деле. Так и теперь Исав, увидев, что брат получил благословение от отца, увлекаясь гневом и завистью к убийству, помышлял погубить брата.

Но дивная мать, чувствуя это, опять проявляет свою материнскую любовь к сыну и предлагает совет, могущий исторгнуть его из рук брата. Призвав, говорится, «сына своего юнейшего, рече ему: се Исав брат твой грозит^[524] тебе убити тя: ныне убо^[525] ...послушай моего гласа» (Быт.27:42–43). Опыт покажет тебе, говорит она, что я тебе советую полезное; и как ты, послушавши слов моих, получил великие благословения от отца, так и теперь послушай меня, чтобы избежать тебе рук брата. Так и себя ты избавишь от опасностей, и меня от печали. В порядке вещей, что он, если отважится на это, подвергнется наказанию; и тогда со всех сторон умножатся у меня тяжкие скорби. Итак, «послушай моего гласа, и востав бежи^[526] ...к брату моему Лавану, в Харран; и поживи с ним дни некия, Дóндеже отвратится ярость и гнев брата твоего от тебе, и забудет, яже ему сотворил еси, и пославши приведу тя оттуду, да не когда безчадна буду от обоих вас в день един» (Быт.27:43–45). Пойди, говорит, к брату моему Лавану, и поживи там с ним. Естественно, что и удаление, и продолжение времени произведут лучшее действие: страсть укротится, зависть угаснет, и он забудет о твоем поступке относительно похищения благословения: «и забудет, яже ему сотворил еси». Естественно, что он гневается, говорит она; поэтому лучше уклониться от его ярости; а когда со временем он это забудет, ты можешь уже безопасно поселиться здесь. И чтобы сын не печалился, будучи вынужден удалиться на чужбину, смотри, как она успокаивает дух юноши; во-первых, говорит: иди «к Лавану, брату моему». Разве я, говорит, к кому-нибудь чужому заставляю тебя идти? «К брату моему, и поживи с ним дни некия»; короткое время, говорит, немного дней поживи, пока утишится гнев. Теперь гнев его в полной силе: как управляемый страстью, он не имеет никакого уважения к отцу, а братской любви и в мыслях не держит, но одним только занят – чтоб удовлетворить своей ярости. «И пославши, – говорит она еще, – приведу тя скоро оттуду»; я возвращу тебя. Поэтому иди смело, так как «пославши, я приведу тебя». Я всего опасаюсь и боюсь за обоих вас, чтобы не лишиться мне и того и другого. Заметь благоразумие матери, – как она, движимая собственным чувством, а лучше сказать, служа и в настоящем случае (исполнению) Божия предречения, советует сыну то же, что Христос внушал Своим ученикам, когда советовал им не подвергать себя напрасно опасностям, но удалением укрощать неистовство страсти. То же предлагает и она сыну, прежде всего советуя ему и ободряя его дух, чтобы он не скорбел о своем удалении, а потом представляет и благовидный повод для путешествия, чтобы не было ясным, что он удаляется по ненависти к нему брата, чтобы и отец не знал ни истинной причины его удаления, ни негодования на него Исава. И пришедши Ревекка к Исааку, «рече: стужих си жизнию моею дщерей ради сынов Хеттейских; аще поймет Иаков жену от дщерей земли тоя, то Вскую ми жити» (Быт.27:46).

3. Посмотри, какой нашла она благовидный предлог! Когда вам содействует вышняя десница, и трудное делается удобным, и тяжкое легким. Так как намерения ее согласны были с волею Божиею, то поэтому Бог и вложил в ее ум все, что могло содействовать будущему домостроительству^[527] и спасению ее сына. «Стужих, – говорит она, – жизнию моею дщерей ради сынов Хеттейских; аще поймет Иаков жену от дщерей земли тоя, то Вскую ми жити?» Здесь, мне кажется, она разумеет дурные нравы жен Исавовых, – именно то, что они были для них причиной многих огорчений. Выше Божественное Писание сказывало нам, что Исав взял жен от Хеттеев и Евеев, и «быша противящеся Исаакови и Ревекце». Желая это самое напомнить Исааку, Ревекка как бы так говорит ему: ты знаешь, сколь горькой сделали мне жизнь жены Исавовы, и как за их злой нрав я теперь неприязненно смотрю на всех дочерей сынов Хеттеевых и возненавидела ради них весь этот народ. А если случится, что и Иаков возьмет из них себе жену, то какая мне останется надежда на спасение? «Вскую ми жити?» Если и тех мы не можем выносить, да еще и Иаков поспешит взять себе жену из дочерей этой земли, то жизнь наша кончена. Исаак, услышав это и вспомнив оскорбления от жен Исавовых, «призва Иакова, благослови его и заповеда ему, глаголя: да не поймеши жены от дщерей Хананейских. Но^[528] востав, иди^[529] в Месопотамию, в дом^[530] ... отца матере твоея, и пойми себе оттуду^[531] жену, от дщерей^[532] брата матере твоея» (Быт.28:1–2). И на этом не остановился, но желая еще более расположить его к путешествию, снова изрекает ему благословение и говорит: «Бог мой благословит^[533] тя и возрастит тя, и умножит тя, и будеши в собрания языков. И да даст тебе благословение Авраама, отца моего, тебе и семени твоему по тебе наследити землю обитания твоего, юже даде Бог Аврааму» (Быт.28:3–4). Посмотри, как праведник все наперед ему провозвещает и дает ему достаточные средства к утешению, предрекая ему и возвращение, и наследование земли, и то, что он не только возрастет во множество (потомства), но и сонмы народов произойдут от семени его. Услышав это, сын исполнил повеление отца и пошел в Месопотамию к Лавану, брату матери своей. Но Исав, когда узнал об этом, равно и о том, что Иаков вместе с благословением отца получил от него наказ – не брать жены из дщерей Ханаанских, и отправился в Месопотамию, – как бы желая исправить свою погрешность и умилостивить отца, приложив, сказано, «взя жену к женам своим, дщерь Исмаила сына Авраамля» (Быт.28:9). Видишь, возлюбленный, с каким благоразумием эта любвеобильная мать исторгла Иакова из опасности, представив благовидный предлог к его удалению; при чем и не обнаружила злобы Исава, и не открыла отцу (действительной) причины, а сыну подала совет, сообразный с обстоятельствами, чтобы страхом склонить его к принятию ее слов, и внушила отцу соответственные тому мысли? А потому и праведник согласился с ее речами, и отпустил Иакова, напутствовав его своими благословениями.

Но если вам угодно и вы еще не утомились, посмотрим, как Иаков совершает свое путешествие. Если будем внимательны, то и отсюда можем извлечь не малую для себя пользу, потому что образ действий праведных мужей заключает в себе самое поучительное любомудрие. Посмотри же теперь на этого юношу, воспитанного дома, никогда не испытавшего ни трудностей путешествия, ни житья на чужой стороне, ни других каких-либо беспокойств, – посмотри, как он предпринимает свое путешествие, и поучись высокому любомудрию. «Отыде, – сказано, – Иаков от кладязя клятвенного и иде в Харран. И обрете место и успе тамо, зайде бо солнце: и взя от камения места того, и положи в возглавие себе, и спа на месте^[534]» (Быт.28:10–11). Видишь несказанное любомудрие? Видишь, как древние совершали путешествие? Человек, воспитанный дома (опять скажу то же), пользовавшийся такими услугами, «человек бо прост^[535] в дому живый», сказано (Быт.25:27), отправляясь в путь, не потребовал ни вьючных животных, ни свиты, ни дорожных запасов; но вступает в путь как бы уже по апостольскому примеру. Когда зашло солнце, он уснул там, где его застигла ночь. «Взя, – сказано, – камень и положи в возглавие себе». Заметь мужество юноши: употребил камень вместо возглавия и уснул на голой земле. За то, как он имел любомудрую душу, ум твердый и чужд был всякой житейской суетности, то и удостоился дивного видения. Таков наш Господь: когда видит благомыслящую душу, немного заботящуюся о настоящем, тогда являет о ней великое промышление.

4. Посмотри же на этого праведника, который лежит на голой земле и созерцает видение, а лучше – удостаивается явления самого Бога. «И сон виде, – сказано, – и се лествица бысть^[536] утверждена на земли, ее же глава досязаше до небес и Ангели Божии восхождаху и низхождаху по ней^[537]. Господь же утверждашеся на ней, и рече: Аз есмь Бог Авраама, отца твоего^[538], и Бог Исаака, не бойся» (Быт.28:12–13). Усматривай здесь дивное попечение человеколюбца Бога. Он видел, что Иаков, по совету матери, страшась брата, предпринял это странствование и совершает путь, как какой-нибудь скиталец, не имея ни откуда никакого утешения, но во всем полагаясь на помощь свыше; и тотчас, в самом начале пути, желая укрепить его стремление, является ему и говорит: «Аз есмь Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака». Я сделал то, что и патриарх, и отец твой достигли столь великой славы; а потому «не бойся», но веруй, что Я, исполнивший данные им обетования, удостою и тебя Моего промышления. Итак, не бойся, но будь бодр и, отложив всякий страх, верь тому, что Я говорю тебе: ибо «землю, на нейже ты спиши^[539], тебе дам ю и семени твоему, и будет семя твое яко песок морский» (Быт.28:13–14). Не думай, что если ты теперь идешь в чужую страну, то лишишься той земли, где ты родился, где воспитан и возрос. «Тебе дам ю и семени твоему», которое умножу, «яко песок морский, и распространится на море, и Ливу, и север, и на востоки, и благословятся о тебе вся колена земная и о семени твоем» (Быт.28:14–15).

Смотри, как Бог уже предрекает ему все, что будет спустя долгое время. Так обыкновенно Господь всяческих творит в отношении к каждому праведнику: дает обетования, но не тотчас приводит их в исполнение, а испытывает послушание и долготерпение праведников, и потом уже обещанное исполняет с великой щедростью. Так как он обещал ему имеющее совершиться впоследствии, а праведник имел нужду в особом утешении именно в тогдашнем его положении, то посмотри, как благий Владыка, вместе с обетованием будущего, обнадеживал его в этом тем самым, что теперь ему возвещает. Не думай, говорит Он, что Я одно будущее обещаю тебе; но и ныне «с тобою есмь, сохраняяй тя на всяком пути^[540] аможе аще пойдеши» (Быт.28:15). Поэтому не думай, что ты одиноко будешь совершать свой путь: ты Меня будешь иметь спутником; Меня будешь иметь на всем пути стражем, который облегчит для тебя все трудности и тяжкое сделает легким. Потом, еще усиливая утешение ему, Он уже предрекает ему и возвращение в свою отчизну. «И возвращу тя, – говорит, – в землю сию». Не бойся, что ты навсегда останешься в чужой стране; «возвращу тя в землю сию и не имам тебе оставити, Дóндеже сотворити ми вся, елика глаголах тебе» (Быт.28:15). Не оставлю тебя говорит, но все, что Я обещал тебе, приведу в исполнение. Кто достойно может надивиться неизреченному человеколюбию Божию и крайнему снисхождению? Посмотри, какое множество обетований дал Он праведнику, и как ободрил его дух. Но удивляясь человеколюбию Божию, представь себе и благомыслие этого праведника, – как он, после таких обетований, двадцать лет проведши в трудах у Лавана, не скорбел, не приходил в уныние от такой продолжительности времени, но все благодушно переносил, ожидая исполнения обетований и зная, что не может не исполниться сказанное Богом, в особенности, если и мы сами со своей стороны стараемся присоединять к тому веру, терпение и совершенную уверенность в несовершившихся обетованиях, как скоро они даны Богом, как уже пришедших в исполнение. В том и состоит истинная вера, чтобы не обращать внимания на видимые события, хотя бы они и противны были обетованию, а уповать на всемогущество Обещавшего. Прежде посмотрим на благомыслие праведника. «И воста, – сказано, – Иаков от сна своего и рече: яко есть Господь на месте сем, аз же не ведех. И убояся, и рече: яко страшно место сие, несть сие, но дом Божий, и сия врата небесная» (Быт.28:16–17). Пораженный Великим человеколюбием Божиим, праведник убоялся и сказал: «Несть сие, но дом Божий, и сия врата небесная»: это место я теперь буду почитать домом Божиим. Удостоившись такого явления и видев самые, так сказать, врата Небесные, я по справедливости должен принести здесь должное благодарение Господу. «И воста Иаков^[541] и взя камень, его же име^[542] в возглавие себе, и постави его в столп, и возлия елей верху его. И прозва Иаков имя месту тому: дом Божий» (Быт.28:18–19). Прежде это место называлось иначе. Так как он удостоился видения высоких предметов, то хочет самым названием придать этому месту достопамятность и сделать его знаменательным на дальнейшее время, поставив камень вместо столпа и возлив елей (вероятно, только один елей он и нес с собой, находясь в пути), принес молитву человеколюбивому Богу, исполненную любомудрия.

5. Если хотите, выслушаем и самые слова Писания: «Помолися бо, – сказано, – молитвою^[543] глаголя: аще будет Господь Бог со мною и сохранит мя на пути сем, в он же аз иду^[544]» (Быт.28:20). Так как Господь сказал: Я с тобою и сохраню тебя на пути, в который идешь, то поэтому и он говорит: если сделаешь мне то, что обещал. Потом присовокупляет и от себя прошение в таких словах: «аще даст ми Господь хлеб... и ризы облещися» (Быт.28:20). Не богатства и не излишнего чего-либо просит, а хлеба и одежды, – одежды для прикрытия тела, а хлеба для необходимого пропитания. Заметь, как этим прошением назнаменовал он нам дух апостольский. Столь великого любомудрия исполнена была душа праведника! То, что Христос говорил: «Не стяжите ни злата, ни сребра,... ни двою ризу» (Мф.10:9–10), то он уже знал, еще никем не наученный, а сам собой – от учителя, находящегося в природе нашей, и желал получить себе от Господа только «хлеб ясти и ризы облещися». Если, говорит он, это будет у меня на чужбине, и потом Господь «возвратит ми здрава в дом отца моего», как обещал, «и будет Господь мне в Бога: и камень сей, егоже поставих в столп, будет ми дом Божий, и от всех, яже ми даси, десятину одесятствую Тебе» (Быт.28:21–22). Заметь признательность праведника! Когда он выражал свое прошение, то ничего дорогого не хотел просить, а только хлеба и одежды; когда же полагает от себя обет Господу, то, зная щедрость Его в дарах, зная, что воздаяния Его превосходят всякое помышление наше, говорит: «И столп сей будет ми дом Божий», и от всего, дарованного мне Тобою, «десятину одесятствую». Видишь ли боголюбивое намерение? Еще ничего он не получил, но уже обещает приносить Богу десятину от всего, что будет ему дано.

Не оставим без внимания, возлюбленные, сказанного, но поревнуем все этому праведнику, поревнуем мы, живущие во (время) благодати, жившему прежде закона, и не будем просить у Господа нашего ничего житейского. Он и не ожидает нашего напоминания, а хотя бы мы и не просили, сам дарует нам потребное. «Яко солнце Свое сияет на злые и благия и дождит на праведные и на неправедные» (Мф.5:45). Послушаем Его, когда Он, убеждая нас, говорит: «Ищите прежде Царствия Божия,... и сия вся приложатся вам» (Мф.6:33). Видишь ли, что Он сам готов даровать вам то^[545], и обещает, в виде прибавления, даровать это^[546]? Итак не проси, как главного, того, что должен получить в виде прибавления. Не будем извращать порядка, но станем искать прежде то, как Он заповедал, чтобы получить и другое. Поэтому Господь и в словах молитвы, полагая для нас правила и пределы, до которых должны простираться прошения наши о житейских предметах, повелел нам говорить следующие слова, исполненные всякой мудрости: «хлеб наш насущный даждь нам днесь», – т.е. дневную пищу. Об этом самом и тот праведник, хотя и не слышал еще этих слов, молился, говоря: «Аше даст ми Господь хлеб ясти, и ризы облещися». Итак, не будем просить у Него ничего другого житейского. Совершенно недостойно от столь щедрого и обладающего таким всемогуществом просить того, что разрушается вместе с настоящей жизнью и подлежит многим переменам и случайностям. А таково все человеческое: укажешь ли на богатство, или власть, или славу человеческую. Будем просить непреходящего, неоскудевающего, не испытывающего перемен. И зная благость нашего Господа, не будем думать о настоящем, но все наши усилия и желания обратим к небесному. Если Он «солнце Свое сияет на злые и благия и дождит на праведные и неправедные», то тем более не презрит отвращающихся от зла, убегающих от неправды, но удостоит их особого промышления и во всем покажет Свое попечение. Зная это, возлюбленные, будем веровать обетованиям Божиим и не станем поступать вопреки Его заповедям. Что касается нынешних наших дел, то в них мы ничем не разнимся от неверующих. Если Он обещает будущее, а мы не хотим стремиться к этому и прилепляемся к настоящему, то какого искать еще другого доказательства неверия, когда самые дела так ясно о том свидетельствуют? И опять, если Он заповедует не просить у Него ничего из временных и житейских благ, а искать иных, мы, напротив, обращаясь к Нему, ищем того, чего заповедал Он не искать, и не ищем того, что Он повелел искать? И поступая таким образом, столь беспечно располагая свою жизнь, прогневляя кроткого и милосердого Господа, мы как бы забываем то, что сами делаем, и ищем причины гнева Его на нас, – почему Он часто оставляет нас, когда мы впадаем в различные искушения, – а не помышляем о тяжести наших прегрешений, и добровольно вдаемся в самообольщение. Поэтому умоляю: отвергши все это, не будем ничего предпочитать собственному нашему спасению. «Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит?» (Мф.16:26). Излишнее богатство истощим на бедных; во всем покажем многое любомудрие презрением суетной славы, уничижением человеческой гордости, обнаружением взаимной любви друг к другу, чтобы получить и здешние, и будущие блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LV

«И рече Лаван Иакову: понеже бо брат мой еси ты, не поработаеши мне туне: повеждь ми, что мзда твоя^[547]» (Быт.29:15).

1. Достаточно вчера показало нам начало путешествия праведника, как велико было его любомудрие, за которое он удостоился от Бога столь великого обетования. Далее, ободрившись, он прошением и молитвою, которую вознес к Богу всяческих, доставил не малое поучение всем нам, если бы только захотели мы подвигнуться к подражанию добродетели праведника. И подлинно, дивиться надобно, как он, зная всемогущество Обетовавшего и слыша от Него столь великие обетования, при всем том решился просить не великого и чрезвычайного чего-нибудь, но просил, как вчера вы слышали, только того, что могло быть ему достаточным для насущного пропитания, что могло служить ему для прикрытия тела, дал еще обет посвятить Богу десятую долю всего, что он от Него получит, если Бог дарует ему, как обещал, возвратиться в землю свою! Во всем он выказывает свое благочестие, признает Бога подателем всех благ и научает нас Ему одному воздавать за все благодарение. Праведник, зная преизбыточество неизреченного человеколюбия Божия и рассуждая о том по благодеяниям, оказанным отцу его, был уверен, что и ему Бог подаст многое изобилие; хотя он ничего из этого не просит у Господа и не позволяет себе даже упоминать о том в молитве, однако обещанием посвятить Богу десятую долю всего показал, как твердо уповает он во всем на могущество Обетовавшего. Для того и Сам Бог, беседуя с ним, говорил: «Аз есмь Бог Авраама и Исаака отца твоего, не бойся» (Быт.28:13). Размысли, говорит, что и патриарх пришел в эту землю странником, никому неведомым, но достиг такой славы, что ныне о нем все говорят. Подумай и об отце твоем, как он, родившись у отца в крайней старости, столько возвеличился, что стал предметом зависти для жителей страны этой. И ты ожидай того же и, отложив всякий страх, всякое беспокойство, продолжай свое путешествие. Рассуждая таким образом, праведник не смотрел на свое тогдашнее положение (потому что он ничего не имел у себя, – да и как мог иметь, будучи одинок и вынужден предпринять далекий путь?), но очами веры уже предусматривая свое будущее благосостояние, он показывает свойственную ему благопризнательность (к Богу). Еще ничего не получив, он уже дает обет Богу, признавая обетование Господне вернее и самого обладания благами: ведь не столько мы должны полагаться на то, что видим и что держим в своих руках, сколько на обетования Божии, хотя бы они и не в скором времени приходили в исполнение.

Итак, праведник, получив величайшее ободрение от того, что было сказано ему Богом, отправился в путь. Да и как было ему не ободриться, когда он слышал такие слова: «Се, Аз есмь с тобою, сохраняяй тя на всяком пути, аможе аще пойдеши, и умножу семя твое, и возвращу тя паки в землю сию, и не имам тебе оставити», пока не соизволю исполнить то, что возвещено^[548] (Быт.28:15)! Но, как я вчера говорил, размысли здесь и о благопромыслительной премудрости Божией, и о великом терпении и благопризнательности праведника. После этих обетований он восстал и устремился в Харран и опять совершает путь свой, как скиталец и странник; но во всем видит к себе благоволение свыше, потому что Человеколюбец Бог все предуготовлял для него на пути, исполняя на деле Свое обетование. Тот, Кто сказал: «Се, Аз есмь с тобою сохраняяй тя на пути, аможе аще пойдеши», Тот руководил и привел праведника к колодцу, где туземцы поили свои стада. Расспросив у них о Лаване, брате своей матери, и узнав о нем все, что нужно было, а потом увидев и самую дочь его и стада, равно как и то, что жители того места не в состоянии были сдвинуть камень с колодца и напоить овец, он подбежав и, при помощи свыше, сделав то, в чем бессильны были те, предупреждает Лавана в благодеяниях, напоив овец, которых пасла Рахиль. Приветствовав девицу, сказав ей о себе, кто он и откуда пришел, он остался на месте. Но так как Бог все предуготовлял для праведника, то Он и девицу возбудил бежать с великой поспешностью и возвестить об Иакове своему отцу, который был брат его матери, рассказать об услуге, оказанной им ей и стадам ее, и о том, что он не чужеземец, не неизвестный человек, но сын сестры.

Посмотри, возлюбленный, с какой тщательностью и как ясно Божественное Писание передает нам все это, изображая нам нравы древних и то усердие, какое оказывали они странноприимству. Чтобы показать усердие девицы, Писание не говорит просто: «она пошла» и рассказала отцу о случившемся, но «текши»^[549], говорит Писание, выражая тем великую ее радость. Так же потом и о Лаване, отце ее, сказано, что как только услышал он это от дочери, тотчас побежал и сам на встречу Иакову и, с любовью приветствовав его, ввел в дом свой.

2. Лаван, тщательно все узнав от Иакова, сказал ему: «От костей моих и от плоти^[550] моея еси ты» (Быт.29:14); ты, говорит, как сын сестры моей, не что иное, как плоть наша, ты брат наш. «И бе с ним, – сказано, – месяц дней». Как у себя дома жил праведник, в безопасности и без всякой заботы. Между тем Бог, все устрояя к пользе праведника и во всем подавая ему Свою помощь, возбудил расположение к нему в Лаване, который, видя кротость Иакова, сказал ему: «Понеже бо брат мой еси ты, не поработаеши мне туне: повеждь ми, что мзда твоя есть?» (Быт.29:15). Заметь, что он сам ничего не домогался; Лаван, единственно сам от себя предлагает это праведнику. Видишь, как все благоуспешно^[551] бывает у того, кому помогает десница вышняя. «Не поработаеши мне туне, – говорит, – повеждь ми, что мзда твоя есть». Хотя этот блаженный был доволен и тем только, что получал ежедневное пропитание, и за это был ему много благодарен, но так как он обнаруживал особенную кротость, то Лаван вызывается дать ему вознаграждение, какое он сам назначит. Что же праведник? Заметь и в этом случае, как велико было его благоразумие, и как, не имея вовсе желания собирать богатство, он не договаривается с Лаваном, как наемник какой-нибудь, и ничего другого не требует, но помня мать и заповедь отца и показывая свою необычайную скромность, говорит Лавану: «Поработаю тебе седмь лет за Рахиль, дщерь твою меньшую» (Быт.29:18.); я полюбил ее с первого раза, увидев при колодце. Примечай и благомыслие этого мужа: сам себе назначает он и время работы, и в продолжение этого времени достаточное испытание своей скромности. Чему же ты дивишься, возлюбленный, слыша, что Иаков обещал работать семь лет за любимую девицу? Чтобы показать, как сильная любовь уменьшала для него и труд и продолжительность времени, Божественное Писание говорит: «И работа Иаков за Рахиль седмь лет; и Быша пред ним яко малы дни, зане любяще ю» (Быт.29:20). Семь лет показались ему только немногими днями, по чрезвычайной любви его к девице: если кто уязвлен страстью любви, то не смотрит ни на какие трудности, а как бы много ни было опасностей, какого бы рода ни были несчастия, все легко переносит, имея в виду только одно – исполнить свое желание.

Послушаем это мы, беспечные, нерадивые, оказывающие великую неблагодарность перед Господом! Если этот праведник по любви к девице решился работать семь лет, переносит все трудности пастушеской жизни и не чувствовал ни трудов, ни продолжительности времени, а все оказывалось для него легким и удобным, если он, питаясь надеждой получить желаемое, считал такое долгое время как бы немногими днями, то какое оправдание будем иметь мы, не оказывая и подобной любви к нашему Господу, Благодетелю, Промыслителю, который все для нас? Где представляется житейская выгода, там мы охотно решаемся терпеть все, будет ли то тяжкий труд или другое какое-либо затруднение, будет ли угрожать нам стыд или наказание, временное и даже вечное. А для своего спасения, для того, чтобы приобрести себе благоволение свыше, мы слабы нерадивы, расслаблены. Какое будет нам снисхождение, какое для нас оправдание в такой совершенной беспечности, когда не хотим показать к Богу и такой любви, какую праведник имел к девице, и притом, когда видим столь великие благодеяния, нам оказанные и еще каждодневно ниспосылаемые? Мы так неблагодарны. Но не таков был Павел: он так пламенел духом, так горел любовью к Богу, что, выражаясь достойными своей души словами, сказал: «Кто ны разлучит от любве Христовы» (Рим.8:35)? Смотри, какая выразительность в этом изречении, какая сила господствующего чувства души, какая пламенная любовь! «Кто ны разлучит», – т.е., может ли быть что-нибудь такое, что лишило бы нас любви к Богу, видимое ли что-нибудь или невидимое?

3. Желая и в подробности исчислить нам все случаи, и показать всю неодолимую силу любви своей к Господу, он присовокупляет еще следующие слова: «Скорбь ли, или теснота, или глад, или гонение, или нагота, или беда, или меч?» О, душа, пламенеющая восторгом, который есть мать смиренномудрия!^[552] Какие напасти, говорит, могут удалить нас от любви к Богу? Скорби ли каждодневные? Никак. Тяжелые обстоятельства? Нет! Гонения? Нисколько. Что же? Голод? Нет. Опасности? Но что я говорю о голоде, о наготе, об опасностях? Не меч ли? Но и смерть, говорит он, если бы мне угрожала, не сможет этого сделать: все будет безуспешно, все бессильно. Никто другой не удостоился столько возлюбить Господа, как эта блаженная душа. Он говорит все так, как бы уже отрешился; от тела, воспарил, так сказать, к Небу и уже не думает, что еще ходит по земле. Стремление к Богу и пламенная любовь к Нему переселили его ум от чувственного к духовному, от настоящего к будущему, от видимого к незримому. Такова-то вера и любовь к Богу! А чтобы видеть на самом деле его благомыслие, посмотри, как он, столько возлюбив Господа и пламенея в стремлении к Нему, в изгнании, в гонениях, бичеваниях, перенося тысячи всяких ужасов, говорил о себе: «В трудах множае, в ранах преболе,... в смертех многащи: от Иудей пять краты четыредесять разве единые приях, трищи палицами биен бых, единою каменми наметан бых,... нощь и день во глубине сотворих: в путных шествиех множицею, беды в реках,... беды в лжебратии, в трудах и подвизе» (2Кор.11:23–27). И терпя все это, он еще радовался и веселился: он знал и вполне убежден был, что временные труды ведут его к величайшим воздаяниям, что бедствия приготовляют для него венцы. Если Иаков по любви к Рахили считал семь лет за несколько дней, то еще более все почитал за ничто блаженный Павел, однажды навсегда воспламенившись любовно к Богу и претерпевая все за Христа, которого возлюбил. Постараемся же, умоляю, и мы возлюбить Христа. Ничего другого Христос, по Его же изречению (Мф.22:37), и не требует от тебя, как любви к Нему от всего сердца, и исполнения Его заповедей. Кто любит Его так, как должно любить, тот, конечно, старается уже и заповеди Его соблюдать, – потому что, если кто искренно расположен к кому, то старается все делать, чем может привлечь к себе любовь возлюбленного. Таким образом и мы, если истинно возлюбим Господа, будем и заповеди Его исполнять, и не станем делать ничего такого, что может раздражить Возлюбленного. Удостоиться любить Его искренно и как должно, это – Царство Небесное, это – вкушение блаженства, в этом – блага неисчислимые. А наша любовь к Нему будет искренна тогда, когда по любви к Нему мы будем оказывать любовь и своим ближним, – «в сию бо, – сказал Он, – обою заповедию весь закон и пророцы висят» (Мф.22:40), т.е. в том, чтобы возлюбить Господа Бога своего всем сердцем, всей крепостью своею, всей мыслью своей, и своего ближнего, как самого себя. Это – главная из всех добродетелей, это основание всех заповедей Божиих. С любовью к Богу сама собою соединяется и любовь к ближнему, потому что кто любит Бога, тот не будет презирать брата своего, не будет предпочитать богатства своему сочлену, но будет делать ему всякое добро, воспоминая о Том, Кто сказал: «Сотворивый единому сих братий Моих меньших, Мне сотвори» (Мф.25:40). Помышляя, что услуги, оказанные ближнему, сам Господь всяческих усвояет Себе, он будет делать все с великим усердием, покажет в милосердии всю свою щедрость, взирая не на убожество являющегося к нему человека, а на величие Того, Кто сделанное для убогих обещает усвоить Себе Самому. Не оставим же без внимания, прошу вас, этой пользы душ наших, этого врачества для язв наших. Это врачество окажет нам наиболее пользы: оно так закроет раны души нашей, что не останется никакого следа, никакого знака их. По отношению к телесным ранам это невозможно, потому что хотя бы тысячи лекарств, составленных врачами, приложит кто-либо к своей ране, непременно остается на теле рубец; и это так должно быть, пoелику тут врачуется тело. Но здесь, когда врачуется душа, то всякий, если окажет собственное доброе расположение, испытывает большую перемену к лучшему, все струпы исчезают, как прах от сильного ветра. Священное Писание преисполнено такими примерами. Так блаженный Павел из гонителя сделался апостолом и тот, кто сперва разрушал Церковь, потом стал ее невестоводителем.

4. Видишь, какая решительная перемена? Видишь, какое необычайное преобразование? Так и разбойник, совершивший бесчисленные убийства, в одно мгновение немногими словами очистил все свои грехи, так что услышал от Господа: «Днесь со Мною будеши в раи» (Лк.23:43). Так и мытарь, бивший перси свои и исповедывавший свои согрешения, «сниде оправдан паче фарисея» (Лк.18:13–14). Каждый из этих людей показал в себе доброе расположение души, исповедал прежние свои грехопадения, и таким образом получил прощение. Рассмотрим же значение этой заповеди и то, какую великую силу имеет щедрая милостыня, чтобы, узнав пользу, проистекающую от нее, мы тем охотнее раздавали ее. Она даже так плодотворна, что не только очищает грехи, но отгоняет и самую смерть. Я скажу, как это. Кто, говоришь ты, раздавая милостыню, стал выше смерти? Мы видим, как все остаются под властью смерти. Не беспокойся, возлюбленный, а узнай из самых опытов, как сила милостыни побеждала и могущество смерти. Была одна женщина – Тавифа, имя, которое по переводу значит: «серна»; она каждый день занималась только тем, что раздавала милостыню, и через то собирала себе богатство; она одевала, как говорит Писание, вдовиц, оказывала им и всякое другое пособие (Деян.9:36). Случилось, что, заболев, она умерла. Посмотри же теперь, возлюбленный, как облагодетельствованные ею и ею одетые, в свою очередь вознаградили свою благотворительницу: они предстали апостолу, показывали ему, как говорит Писание, самые одежды и все, что делала для них Серна при жизни своей, призывали снова к себе свою кормилицу, проливая слезы, и тем преклоняли апостола к состраданию. Что же блаженный Петр? «Преклони колена, – сказано, – помолися: и обратися к телу, рече: Тавифо, востани; она же отверзе очи своя, и видевши Петра, седе. Подав же ей руку, воздвиже ю, и призвав святые и вдовицы, постави ю живу» (Деян.9:40–41). Видишь ли могущество апостола, или лучше – действующего в нем Господа? Видишь ли, какое было и в настоящем веке воздаяние за благодеяния вдовицам? Да и что сделала она для вдовиц в такой степени, в какой они ей воздали? Она доставляла им одежду и пропитание, а они возвратили ей жизнь и отогнали от нее смерть, или точнее – не они, а Человеколюбивый наш Господь за попечение о них. Видите силу (духовного) врачества, возлюбленные? Приготовим же его себе все; оно не дорого, хотя имеет столь великую силу; оно даже очень дешево и не требует больших издержек, потому что важность милостыни ценится не по множеству (раздаваемых) денег, а по усердию подающих. И подавший чашу холодной воды (Мф.10:42), и положившая две лепты одобрены, дабы мы знали, что Господь всяческих во всяком случае требует только чистого намерения. Часто бывает, что и небогатый показывает великую щедрость в милостыне, когда бывает полное усердие; и наоборот, много стяжавший оказывается хуже имеющих немногое, по скудости своего расположения. Итак, убеждаю вас, с душевной щедростью отдадим нуждающимся то, что есть, что даровал нам Господь, то самое, что Он нам дал, отдадим Ему обратно, чтобы таким образом снова получить свое с большим приращением. Он так щедродателен, что, принимая от нас Свои же дары, не считает, что получает Свою собственность, но обещает возвратить нам их еще с большей щедростью, если только мы захотим проявить свою готовность и будем так раздавать свое добро бедным, как бы передавали его Самому Богу^[553], зная, что десница Божия возвратит нам не только полученное от нас, но дарует еще в большей мере, – так как она всегда и во всем являет свою щедрость. И что я говорю: воздаст снова еще в большей мере! Рука та воздает не только это, но вместе с этим дарует и Царство Небесное, прославляет, увенчивает, дает бесчисленные блага, если мы пожертвуем хоть нечто немногое из того, что дано нам ею. Да и тяжкого ли или обременительного чего-нибудь требует от нас Господь? Он хочет, чтобы мы избыток сверх необходимого сделали для себя пригодным, чтобы мы сами хорошо распределили то, что понапрасну и без нужды лежит в наших кладовых, дабы это послужило поводом для Него к дарованию нам светлого венца. Он поспешает Сам и понуждает нас, и все делает и направляет к тому, чтобы удостоить нас обещанных Им самим благ.

5. Итак, не лишим себя, умоляю, столь великих благ. Если трудящиеся над возделыванием земли истощают свои запасы, бросая семена в землю и прежде собранное рассевая, и делают это с удовольствием, утешая себя надеждой получить большее и при том зная, как часто обманывают ожидания их и перемена погоды, и бесплодие почвы, и разные другие обстоятельства, или множество саранчи, или нападение зловредной росы, и однако, питаясь добрыми надеждами, вверяют земле то, что было собрано в житницы, то тем более нам следует рассеивать на пропитание нищих то, что просто лежит у нас; здесь никогда нельзя обмануться в (добром) конце и нельзя опасаться неудачи, бывающей при (возделывании) земли. «Расточи, – сказано, – даде убогим»; а послушай, что далее: «правда его пребывает в век века» (Пс.111:9). Вот удивительное расточение? Роздал в короткое время и правда его пребывает в нескончаемые веки. Может ли быть что-нибудь блаженнее этого? Итак, умоляю, будем приобретать себе праведность милостыней, чтобы и о нас достойно могло быть сказано: они расточили, дали убогим – и правда их пребывает во век века. Пoелику сказано: «расточи, даде», то, чтобы ты не подумал, будто расточенное погибает, тотчас и прибавлено: «правда его пребывает в век века», – т.е. после расточения временных сокровищ, остается правда нерасточимая, простирающаяся на всю вечность и никогда не оканчивающаяся. А вместе с милосердием, приложим усердное попечение и о других добродетелях, – укротим страсти плотские, изгоним из души своей всякое пожелание непотребное, всякое злое помышление, гнев, ярость, зависть и украсим всем благообразие души, чтобы, приобретши светлую и блистающую душевную красоту, привлечь к себе Владыку Небесного, и Он благоволил сотворить в нас обитель Себе: а Он, где только узрит душу благообразную, немедленно туда приходит. Он сам сказал: «На кого..., токмо на кроткого и молчаливого, и смиренного^[554], и трепещущего словес моих?» (Ис.66:2). Видишь, что Он сам указывает нам все духовные украшения, могущие сделать светлым душевное благообразие! «На кроткого, – говорит, – и молчаливого, и смиренного», а затем присовокупляет и то, отчего все другие добродетели происходят: «и трепещущего словес моих». Что это значит: «трепещущего словес моих»? Значит – такого человека, который в самых делах своих показывает повиновение заповедям Божиим, как и в другом месте сказано: «блажен муж, иже боится всех за благоговение» (Притч.28:14). И мы, когда видим, что слуга наш исполняет наши приказания с великим тщанием, со страхом и трепетом, оказываем ему более благоволения и благорасположения; а гораздо более окажет нам милости благий Господь наш. Поэтому Он и сказал: «Воззрю на кроткого, молчаливого и трепещущего словес моих». Итак, будем трепетать слов Его и со всяким страхом исполнять их. А слова Его – это заповеди, данные нам от Него. Зная, что Ему угодно, что приятно, то и будем делать и постараемся быть такими, оказывать послушание безмолвное, кротость, смирение, с великим благоговением и страхом исполняя все Его заповеди, чтобы Он, Владыка всяческих, приняв доброе расположение наших намерений и будучи доволен нашим послушанием благоволил призреть на нас. Если Он благоволит сделать это, то приведет нас в состояние совершенной безопасности. «Воззрю», говорит Он, т.е. удостою своего попечения, простру руку, во всем помогу, в изобилии излию щедроты Свои. Будем же, умоляю, делать все это, чтобы воззрел Владыка и на нас, – чтобы могли мы и настоящую жизнь провесть беспечально, и будущих благ достигнуть, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LVI

«Рече же Иаков Лавану: даждь ми жену мою, понеже совершишася дние, да вниду к ней» (Быт.29:21).

От любви, какую имел Иаков к Рахили, перешедши вчера к любви и великой преданности апостола Павла ко Христу, мы были увлечены как бы некоторым быстрым потоком и не могли уже возвратиться к последовательному порядку слова. Поэтому ныне, если угодно, обратимся к тому, что следует, и восполним оставшееся (недосказанным), так чтобы и от нынешней беседы получить достаточную пользу и с тем разойтись по домам. Так как уже исполнилось семь лет, и столь продолжительное время показалось Иакову «яко малы дни» (как сказано), потому что он любил Рахиль, – «рече (Иаков) Лавану: даждь ми жену мою, понеже совершившася дние мои, да вниду к ней. Собра же Лаван вся мужи места того; и сотвори брак. И бысть вечер, и поем Лаван Лию дщерь свою, введе ю ко Иакову» (Быт.29:21–23).

Видишь ли, с каким благочинием в древности совершались браки? Послушайте вы, пристрастившиеся к сатанинским забавам, и с самого начала опозоривающие честность брака: были ли тогда свирели, были ли кимвалы, были ли пляски бесовские? Скажи мне: зачем ты тотчас вводишь в дом такой срам и созываешь лицедеев и плясунов? Чтобы этой безвременной роскошью и целомудрие девицы оскорблять, и юношу сделать бесстыднее? И без таких распалений трудно этому возрасту спокойно выдерживать бурю страстей. А когда такие предметы через зрение и через слух еще более увеличивают костер и еще больший пламень производят в горниле страстей, как не потонуть тогда юношеской душе! Оттого во всем такое повреждение и растление, что при вступлении в сожительство с самого начала подрывается целомудрие; и часто с самого первого дня, и юноша, смотря (на девицу) невоздержными очами, уже уязвлен в душе своей сатанинской стрелой, и девица через слух и зрение делается пленницей (страсти). И с того же дня раны, более и более увеличиваясь, производят зло. И, во-первых, подрывается единомыслие между супругами и оскудевает их взаимная любовь. Когда муж обращается сердцем к другой, то, разделяясь в душе и управляемый уже самим дьяволом, наполняет свой дом всякой скорбью. А если и жена увлечется подобной же страстью, то все, так сказать, до самого дна перевертывается: скрывая друга от друга, один подозревает жену, другая – мужа; там, где надлежало быть согласию и единению, люди, которые должны быть плоть едина – «будете, – сказано, – оба в плоть едину» (Мф.19:5) – доходят до такого разъединения между собой, как будто бы уже совсем разведены были. Привзошедший к ним дьявол производит в них такую пагубу, что у них каждый день – война и сражения, и никогда нет покоя от бед. А что сказать о презрении к ним со стороны слуг, о посмеянии от соседей, о явном позоре? Как если кормчие враждуют между собой, то и плывущие на корабле подвергаются опасностям, и самый корабль вместе с людьми должен потонуть, так равно и здесь, если муж и жена враждуют между собой, то, естественно, и все домашние бедствуют. Поэтому умоляю вас: предвидя все это, не следуйте принятым обычаям. Знаю, что многие, ссылаясь на эти обычаи, не хотят и слушать наших слов; несмотря на то мы обязаны сказать, что полезно и что может избавить от будущих наказаний. Где столь великий вред для души, для чего тут указываешь ты мне на обычай? Вот и я предлагаю тебе обычай, гораздо лучший, соблюдавшийся в древности, когда люди еще не имели таких понятий (как ныне) о благочестии. Не подумай однако же, что я говорю здесь о праведном Иакове – нет; но представь себе, что Лаван, человек еще преданный идолопоклонству, не имевший никакого понятия о благочестии, обнаружил в себе такую мудрость. Такое хорошее дело^[555] принадлежало не тому, кто вступал в брак с девицей, но отцу, выдававшему девицу в замужество. Поэтому я и заговорил об этом, направляя свою речь не столько против женихов, сколько против родителей жениха и невесты. Не безрассудно ли, что мы, пользующиеся столь великим человеколюбием Божиим, удостоенные страшных и неизреченных таинств, в этом отношении хуже Лавана, еще покланявшегося идолам? Или не слышишь слов Павла, что брак есть таинство, – есть образ той любви, которую Христос показал к Церкви (Еф.5:32)? Не будем же срамить самих себя, не будем нарушать досточтимости брака. Если что придумано хорошо и полезно, то, хотя бы и обыкновения не было, пусть делается; а если то, что вами делается, вредно и гибельно, хотя и обычай таков, надобно отвергнуть. Ведь если мы это допустим, тогда и вор, и любодей, и всякий другой злодей будет ссылаться на обычай; но от этого не будет ему никакой пользы, ни прощения, а будет тяжкое осуждение за то, что не мог преодолеть худого обычая.

2. Если захотим трезвиться и иметь большую заботливость о своем спасении, то можем отстать и от худого обычая, и обратиться к обычаями добрым: таким образом и потомкам своим мы дадим немалое побуждение подражать нам в этом, да и сами себе за их доброе поведение получим награду. Кто показал начало доброго пути, тот становится виновником и того, что другие делают (по его примеру), и потому получает двойную награду, – и за то, что сам делает и за то, что других привел к лучшему образу мыслей. Не говорите мне при этом те пустые и смешные слова, будто это есть нечто законное, и потому должно быть соблюдаемо. Не это делает союз супружеский законным, а сожитие, сообразное законам Божиим, целомудренное и честное, когда сожительствующие соединены между собой единодушием. Так понимают это и (внешние гражданские) законы; спроси людей, занимающихся изучением их, и они скажут, что супружество составляет не иное что, как близость или приязнь^[556]. Не будем же преступать законов Божеских вместе с человеческими и предпочитать им законы бесовские и такой пагубный обычай, потому что это узаконение того, который всегда радуется нашей погибели. И что может быть нелепее этого обычая, когда муж и жена выслушивают от слуг и ничтожных людей неуместные шутки и разные насмешки, и никто не может запретить этого, когда всякому желающему позволяется без страха говорить все до самого вечера, забрасывать шутками жениха и невесту? Если бы в другое время вздумал кто издеваться, поносить, то его – в суд, с него пеня, ему беда; а тогда, когда особенно должно соблюдать благоговение, особенную благопристойность, скромность, тогда все наполняется бесстыдством, так что можно подумать, что всем этим управляет дьявол. Но не огорчайтесь, прошу вас: не без причины я вошел в это рассуждение, а потому, что забочусь о вас, о вашем спасении, о вашем благонравии, и желаю, чтобы вы, показав перемену к лучшему, первые положили начало добрым обычаям. Было бы только положено начало, указан путь: и тогда с доброй, похвальной ревностью один другому будет в этом соревновать, и потом все будут хвалить вас. Не только жители этого города станут подражать этому прекрасному преобразованию, но и живущих вдали вы увлечете своим примером и сделаете их своими усердными подражателями, – и таким образом сугубый венец получите от Бога за то, что по страху Божию и по заповеди Божией попрали такой бесовский обычай. Я твердо уверен, что вы с охотой примете этот совет наш и приведете его в дело. Вижу, с каким удовольствием вы слушаете слова мои, и из ваших рукоплесканий и похвал заключаю, что вы и на самом деле исправитесь. Довольствуясь поэтому сказанным, обращаюсь к продолжению прежнего слова. «И бысть, – сказано, – вечер, и поем Лаван Лию дщерь свою, введе ю ко Иакову» (Быт.29:23).

Не оставим и этого без внимания. И отсюда многое можно узнать: во-первых, простосердечие Иакова, – как он, будучи чужд всякого лукавства, был обманут; во-вторых, как тогда все делалось с великим благоприличием: не было нигде ни плясок, ни светильников, ни другого какого-либо освещения сверх нужды, почему и совершился обман Лавана. Впрочем, можно заметить здесь и любовь Лавана к Иакову, потому что он придумал это для, того, чтобы долее удержать при себе праведника. Лаван знал, что Иаков пламенел любовно к другой, и что, если бы получил ту, которую желал, то не оставался бы еще служить и жить с ним ради Лии. Поэтому Лаван, замечая добрые свойства этого мужа и понимая, что иначе нельзя склонить и убедить его к тому, употребил такой обман и дал ему Лию, вместе с Зельфою, рабою. А потом, когда праведник требовал у него объяснения, почему он так обманул его, Лаван высказал благовидное оправдание. Когда Иаков сказал: «Что сие сотворил ми еси; не Рахили ли ради работал у тебе, Вскую же обидел мя еси», – тогда что ему отвечал Лаван? – «Несть тако в нашем месте, вдати меншую прежде старейшия. Скончай убо и^[557] сея седмины, и дам ти и сию за дело, еже делаеши у мене еще седмь лет»^[558] (Быт.29:25–27). Видишь, что это именно было целью, для которой он все так устроил. Зная любовь Иакова к девице, он говорит: не подумай, что ты обижен; я поступил так потому, что у нас есть закон – сперва старшую дочь выдавать в замужество; но ты можешь взять за себя и ту, которую любишь, если и за все будешь столько же лет работать. Выслушав это, праведник с готовностью согласился на все; и после других семи лет «даде^[559] ему, – сказано, – Лаван Рахиль дщерь свою в жену» (Быт.29:28).

3. Здесь видишь опять, что дела брачные совершались в древности со всяким благоприличием. Но когда слышишь, что Иаков взял за себя старшую, а потом и младшую, не смущайся и не суди о тогдашних делах по нынешним обстоятельствам. Тогда, как времена были еще первобытные, начальные, дозволялось сочетаться с двумя, тремя женами и еще более, для распространения человеческого рода; ныне же, по благодати Божией, и род человеческий уже распространился в великом множестве, и преспеяние в добродетели возросло. Христос, пришедши на землю и насадив между людьми добродетель, сделав из людей, так сказать, ангелов, искоренил все подобные обычаи древности. Видишь, как не следует основываться на обычае, а везде изыскивать полезное. Вот этот обычай (многоженства) был не хорош; он искоренен, и теперь уже никому не позволительно ссылаться на него. Поэтому ни в чем не смотри на обычай, а изыскивай всегда полезное, не душевредное. Если что оказывается хорошим, хотя бы не было в обычае, пусть будет у нас; а если что пагубно, хотя бы и в обычае было, будем избегать и отвращаться того. «И даде, – сказано, – Иакову Рахиль с Валлою рабынею» (Быт.29:29). Видишь, какое благоразумие! Были ли тут толпы слуг? Были ли записи, договоры, смешные условия такие: «Если то-то будет, если то-то случится»? Еще прежде супружества, не зная, доживут ли (вступающие в брак) до вечера, немедленно договариваются в записях о том, что будет спустя долгое время, как-то: «Если, говорят, умрет бездетен, если оставит после себя детей», – и тому подобное. Но там (в древности) ничего такого не было: отец дал каждой дочери по одной служанке, и с тем выдал в замужество своих дочерей. «Возлюби же, – сказано далее, – Рахиль паче, неже Лию: и работа ему седмь лет другия» (Быт.29:30). Так как с самого начала Иаков сильно возлюбил Рахиль, за красоту ее, а между тем с трудом успел достигнуть желаемого, то и любил ее, как сказано, более, нежели Лию. Итак, красота Рахили возбудила в нем любовь к ней. Но заметь и здесь неизреченное человеколюбие Господа, как мало-помалу Он приводит в исполнение обетования Свои. Он сказал: «Буду с тобою, сохраняяй тя на всяком пути, аможе аще пойдеши, и возращу тя», и умножу (Быт.28:15); и теперь все так и устрояет. Чтобы убедиться в этом, послушай, как ясно говорит об этом само Божественное Писание: «Видев же Господь Бог^[560] яко ненавидима бяше Лия, отверзе ложесна ее: Рахиль же бяше неплоды. И зачат Лия, и роди сына Иакову» (Быт.29:31–32). Замечай благопромыслительную премудрость Божию. Так как одна привлекала к себе благорасположение мужа красотой, а другая, лишенная красоты, казалась нелюбимой, то Бог этой последней подает чадородие, а в той заключает утробу: то и другое устрояя по свойственному Ему человеколюбию, чтобы одна имела некоторое утешение от рождаемых ею детей, привлекая к себе любовь мужа, а другая, по причине красоты и благообразия, не восставала против сестры. «И отверзе, – сказано, – ложесна ее». Научись из этого, возлюбленный, что Творец всего есть и Правитель всего, и естество возбуждает Он к чадорождению, и что сожитие остается бесплодным, как скоро нет помощи свыше. Для того и сказано: «отверзе ложесна ее», чтобы мы знали, что Сам Господь благоволил даровать Лии силу чадородия, для утешения ее в скорби. Он Сам образует и животворит плод во чреве матери, как и Давид сказал: «Восприял мя еси из чрева матере моея» (Пс.138:13). И заметь, как Божественное Писание показывает нам, что Творец природы производит собственной силой и то и другое и возбуждает у одной способность чадородия, а у Рахили удерживает. Он есть Владыка естества, и потому беспрепятственно совершает все. «И зачат, – сказано – Лия, и роди сына Иакову: нарече же имя ему Рувим, глаголя: яко призре Господь на мое смирение...: ныне возлюбит мя муж мой» (Быт.29:32). Посмотри, как признательна эта жена! Господь, говорит она, видя смирение мое, даровал мне чадо, чтобы ради него я могла быть любима (мужем). Заметь же, с какой щедростью человеколюбивый Бог вознаграждает ее, желая и потомство праведника умножить, вместе и Лию сделать более любезной для Иакова: «и зачат, – сказано, – паки... и роди сына второго Иакову, и рече: зане услыша Господь, яко ненавидима есмь, и придаде ми и сего: и нарече имя ему Симеон» (Быт.29:33). Смотри, как за каждое чадо благодарит она Господа, и как признательна за благодеяния: услышал Господь, говорит она, что я ненавидима, и дал мне еще чадо! И потому «нарече имя ему Симеон».

4. Видишь, что она даже и имена нарекает рождающимся не просто и как случилось: она назвала сына «Симеоном» потому, что услышал ее Господь. Имя это на еврейском языке значит: «услышан». «И зачат еще и роди сына, и рече: в нынешнее время у мене будет муж мой, родих бо^[561] ему три сыны: и нарече имя ему Левий» (Быт.29:34). Из слов этих можно, мне кажется, догадываться, что и рождением двух сынов Лия еще не могла привлечь к себе расположения мужа, что он все еще был вполне привязан к Рахили. Потому Лия и говорит: «В нынешнее время у меня будет муж мой», – т.е. рождение третьего сына, может быть, пробудит в муже расположение ко мне, так как вот я родила ему уже трех сынов. «И заченши еще, роди сына и рече: ныне еще сие исповем Господу. Сего ради нарече имя ему Иуда» (Быт.29:35). Что значит: «сие исповем Господу»? «Исповем», т.е. возблагодарю и прославлю Господа за то, что Он дал мне еще четвертого сына, что даровал мне столь великое богатство: насколько неблагообразие телесное могло вредить мне в расположении мужа, настолько рождение детей, дарованных мне человеколюбием Божиим, вознаграждает меня, рассеивает мою чрезмерную скорбь, утешая меня ненавидимую за недостаток красоты, и нелюбовь (мужа) обращая к сестре моей. Но родив Иуду, говорится далее, Лия «преста раждати. Видев же Рахиль, яко не роди Иакову, поревнова сестре своей и рече Иакову: даждь ми чада^[562], аще же ни, умру аз» (Быт.29:35, 30:1). Неразумное требование, свойственное жене и душе, терзаемой ревностью! «Даждь ми чада!» Да разве не слышала ты, что не сожитие с мужем принесло чадородие сестре твоей, а Господь Бог, видев, «яка ненавидима есть, отверзе ложесна ее» (Быт.29:31)? Почему же ты требуешь от мужа того, что выше природы и, забывая Владыку естества, обвиняешь мужа, который не может нисколько в этом помочь тебе? «Даждь ми чада: аще же ни, умру аз». Ужасное зло – ревность! Она впадает даже в безумие, как испытала это и Рахиль. Смотря на кучу детей у сестры и думая о своем одиночестве, Рахиль не выносила этого позора, не могла удержать смущавших ее помыслов – и произносит полные безумия слова. «Даждь ми, – говорит, – чада: аще же ни, умру аз». Может быть, она заметила в муже любовь к сестре и, думая, что по этой самой причине она имела столь много детей, а она еще не родила ни одного, говорит мужу: «Даждь ми чада»; потом, желая устрашить его, прибавляет: «аще же ни, умру аз». Что же на это благочестивый Иаков? «Разгневася, – сказано, – на слова сии, и рече ей: еда вместо Бога аз есмь, иже лиши тя плода^[563] утробного?» (Быт.30:2). Что ты, говорит, забыв Владыку естества, укоряешь меня? Он лишил тебя плода чрева; почему ты не просишь Того, Кто может открыть производительность природы и дать чреву способность чадорождения? Знай, что Он лишил плода чрево твое и сестре твоей даровал такую плодовитость. Итак, не требуй от меня того, чего я не могу дать и в чем я не властен. Если бы это от меня зависело, я конечно предпочел бы тебя сестре, имея к тебе больше благорасположения. Но так как я нисколько не могу помочь тебе в этом, хотя бы еще в тысячу раз более был расположен, то прибегни с прощением к Тому, Кто неплодству подвергает, но и разрешить его может. Смотри, как рассудителен праведник: даже в гнев приведенный словами жены, он дает ей ответ с великой мудростью; тщательно поучает ее, объясняя ей причину (неплодства), дабы она, оставив Господа, не требовала от другого кого-либо того, что только Бог один может даровать. Узнав таким образом, что она от Бога лишена чадородия, и видя сестру, гордящуюся детьми, желая получить хотя малое утешение, говорит Иакову: ты вразумил меня теперь, что не по твоей вине я остаюсь бесчадной; и так возьми хоть рабу мою и дай мне от нее детей, чтобы я хоть малое утешение для себя могла найти в усыновлении рожденных от рабы. «И даде ему, – сказано, – Валлу рабу свою ему в жену: и вниде к ней... и зача,... и роди Иакову сына. И рече Рахиль: суди ми Бог и послуша гласа моего, и даде ми сына: сего ради прозва имя ему Дан» (Быт.30:4–6), Так она получила некоторую отраду, когда родила рабыня; поэтому и дает сама имя дитяти, и благодарит Господа за его рождение. «И зачат, – сказано далее, – еще Валла..., и роди,... и рече Рахиль: подъя мя^[564] Бог, и сравнихся с сестрою моею, и возмогох: и прозва имя его Неффалим» (Быт.30:7–8). Наконец, из (примера) рабыни она ясно уразумела, что не Иаков был виною ее бесчадия; поэтому и воспитывает рожденных от рабы, как своих собственных детей; сама дает им и имена, находя в этом величайшее для себя самой утешение. «Видев же Лиа, яко преста раждати, и та рабу Зельфу^[565] даде Иакову в жену: и зачат... и роди. И рече Лиа: я получила^[566]», т.е. я достигла своей цели, «и нарече имя ему Гад» (Быт.30:9–11). Она нарекла его именем Гада по тому самому, что исполнилось ее желание. «И зачат еще... и роди другого^[567]. И рече Лиа: блаженна аз, яко ублажат^[568] мя жены. И прозва имя ему Асир» (Быт.30:12–13).

5. Видишь, что и Лия усвояла себе детей, рожденных от рабыни и даже называла себя блаженной и достойной ублажения, по причине рождения их. Но посмотри, что затем последовало, и далее, как страсть ревности переходит то на ту, то на другую сторону, и мучит то одну, то другую (жену Иакова). «Иде же, – сказано, – Рувим во днех^[569] жатвы пшеницы и обрете яблока мандрагорова^[570] на поли, и принесе я^[571] матере своей. И^[572] рече Рахиль к Лии^[573]: даждь ми от мандрагоров сына твоего. Рече же Лиа: не довольно ли тебе, яко взяла еси мужа моего; еда и мандрагоры сына моего возмеши?» (Быт.30:14–15). Видишь ли, как ясно она обнаруживает этими словами душевную страсть? Не довольно ли, говорит, тебе, что ты взяла мужа моего? Неужели возьмешь и мандрагоры сына моего? «Рече же Рахиль: не тако: да будет сея нощи с тобою за мандрагоры сына твоего», – дай, говорит, мне мандрагоров – и возьми сегодня мужа. Видишь, Иаков оказывается совершенно преданным любви к Рахили? Хотя Лия и родила ему так много детей, но сердце его расположено было к Рахили: а если бы не было того^[574], то как бы Лия могла терпеть жизнь вместе с сестрой? Как имеющая полную власть над мужем, она уступает мужа за мандрагоры и говорит: «Да будет ныне с тобою за мандрагоры». Исполни, говорит, желание мое относительно мандрагоров, и возьми мужа. Когда пришел Иаков, Лия, вышедши на встречу, сказала: «Ко мне внидеши днесь: наях бо тя днесь за мандрагоры сына моего. И, бысть, – сказано, – с нею нощи тоя. И послуша Бог Лию: и заченша роди^[575] пятого сына. И рече Лиа: даде ми Бог мзду мою, зане дах рабу мою мужу моему. И прозва имя ему Иссахар, еже есть мзда» (Быт.30:16–18). «Послуша, – сказано, – Бог Лии». Пoелику Бог видел, что Лия удручена скорбью и не пользуется расположением, то услышал ее, и она родила и сказала: я получила воздаяние за то, что отдала мужу свою рабу; поэтому и назвала сына Иссахаром. «И зачат еще и роди сына шестого. И рече Лия: дарова ми Бог дар добр: в нынешнее время возлюбит^[576] мя муж мой, родих бо ему шесть сынов. И прозва имя ему Завулон» (Быт.30:19–20). Наконец и я, говорит она, буду любезна мужу, потому что родила шесть сынов. Поэтому дала имя сыну – Завулон. «Роди же и дщерь, и прозва имя ей Дина. Помяну же Бог, – сказано далее, – Рахиль, и услыша ю^[577], и отверзе утробу ее. И зачат и роди^[578] Иакову сына. И рече Рахиль: отъя Бог укоризну мою. И нарече имя ему Иосиф, глаголющи: придаде^[579] ми Бог сына другого» (Быт.30:21–24). Избавил меня Бог, говорит она, от поношения; разрешил мое неплодство, умилостивился, дал силу чадородия чреву моему и освободил меня от бесчестия. «И нарече имя ему Иосиф, глаголющи: придаде ми Бог сына другого». Видишь, как мало-помалу исполнялись обещания Божии? Вот какую большую семью детей имел теперь праведный по Божию о нем промышлению! Так как он показал великое терпение, с любовью перенося четырнадцатилетнее рабство, то Бог, вознаграждая благочестие праведника, помог ему до такой степени возвеличиться, что впоследствии он стал предметом зависти, как это мы увидим из последующих сказаний (Священного Писания), которые я хотел бы ныне же обозреть.

6. Но чтобы продолжительностью слова не отяготить слишком любви вашей, сбережем, если угодно, остальное на будущий раз, а теперь кончим беседу. Только убеждаю любовь вашу помнить сказанное, подражать древним в добродетелях – в бракосочетании сыновей, в выдаче дочерей в замужество, и своими добродетелями преклонять к себе благоволение Божие. Если Бог будет благоволить нам, то, хотя бы мы были на чужой стороне, хотя бы лишены были всего и никому не были известны, – будем славнее всех. Нет блаженнее человека, вспомоществуемого Вышнею рукою. Блаженный Иаков, пользуясь ее содействием, мало-помалу возвеличился до такой славы, что те самые, которые принимали его к себе, как странника, стали ему завидовать. Позаботимся же и мы о том, чтобы удостоиться помощи свыше, и не будем прибегать к человеческому могуществу, искать защиты у него. Ничто так мало ненадежно, как эта защита, – что довольно показывают нам опыты дел человеческих. Каждый день мы видим быстрые перемены; видим, как все превращается, и тот, кто недавно был наверху благоденствия, внезапно ниспадает в крайние бедствия и часто терпит участь осужденных. Каким же безумием было бы искать покровительства людей, которые сами находятся в такой неизвестности о своей судьбе и не могут располагать с уверенностью даже своими собственными делами! Поэтому устраним себя от всякого человеческого покровительства, вспомнив и слова пророка: «Проклят человек, иже надеется на человека» (Иер.17:5). Видишь, что не только безрассуден такой человек, но проклят за то, что, оставив Господа всяческих, обратился к подобному себе рабу, который и сам для себя не довольно силен. Будем избегать этого проклятия, умоляю вас, и всю надежду возложим на Бога. Это – надежда твердая, непоколебимая, не подвергающаяся изменению, как надежда на людей. Здесь или смерть пресекает покровительство и прибегающих к нему оставляет нагими и лишенными всего, или и прежде смерти происшедшая в обстоятельствах перемена делает все безуспешным и с той, и с другой стороны. Такими примерами наполнена вся настоящая жизнь. Поэтому и недостойны прощения люди, которые после стольких опытов все еще полагаются на человеческое покровительство, а часто и от своих мнимых покровителей терпят тысячи скорбей. До такой степени возросла злоба, что часто и за услуги платят не тем, чем следует. Только у Бога всяческих все вопреки этому: Он постоянно благотворит нам, даже когда мы бываем неблагодарными; Он не лишает Своего покрова несмотря на неблагодарность нашу, и всегда действует только по собственному человеколюбию, которого да будем достойны все мы, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LVII

«Бысть же, яко роди Рахиль Иосифа, рече Иаков Лавану: отпусти мя, да иду на место мое и в землю мою» (Быт.30:25).

1. Сегодня надобно передать любви вашей остатки вчерашней беседы, дабы, и из сообщаемого ныне познав и попечение Божие об Иакове, и собственное благочестие праведника, мы поревновали его добродетели. Не без цели благодать Святого Духа сохранила для нас в письменах все эти повествования, – но для того, чтобы побудить нас к соревнованию и подражанию добродетельным мужам. И действительно, когда мы слышим о терпении одного, о смиренномудрии другого, о страннолюбии третьего и о великой добродетели каждого из них, слышим то, как все они прославились и возвеличились, – то возбуждаемся к соревнованию в этом. Итак, изложим сегодня остальное повествование об этом праведнике и тем заключим нашу беседу. «Бысть же, – сказано, – яко роди Рахиль Иосифа, рече Иаков Лавану: отпусти мя, да иду на место мое и в землю мою. Отдаждь ми жены и дети моя, их же ради работах тебе» (Быт.30:25–26).

Смотри, какое благомыслие в этом праведном муже: видя явное благоволение Божие к себе, он не возгордился перед Лаваном; но с великой кротостью говорит: «Отпусти мя, да иду». Поистине, ничего нет сильнее кротости, ничего нет ее могущественнее. Вот смотри: как Иаков сам сначала показал кротость, то и Лавана заставил отвечать себе с добрым расположением сердца. «Рече же ему Лаван: аще обретох благодать пред тобою: усмотрих бо, яко благослови мя Бог пришествием твоим, определи мзду свою у мене, и дам» (Быт.30:27–28). Не могу не признать, говорит, что после твоего прибытия я пользовался великим благоволением Божиим; и так как я чувствую благодеяния, полученные мною ради прибытия твоего, то предложи, какую хочешь, награду себе, и я дам с готовностью. Заметь же, что значит кротость, и не оставим без внимания этого сказания. Обрати внимание на то, что тогда как праведник не напоминал и не искал награды за труды, а сказал только: «Отдаждь ми жены и дети моя, их же ради работах у тебе, да иду», – Лаван, уважая великую кротость праведника, сам говорит: скажи, какую хочешь получить от меня награду, и я дам ее охотно. Да разве жены и дети Иакова не были с ним? Для чего же он говорил: «Отдаждь ми жены и дети моя»? (Иаков говорил так), воздавая ему надлежащую честь, во всем обнаруживая собственный свой нрав и желая мирно расстаться с Лаваном. И вот видишь, как этими словами он расположил к себе Лавана, так что он обещал дать ему награду и выбор ее предоставил ему самому. Что же праведник? Посмотри опять на великую его кротость, как он и при этом не хочет быть неприятным и неучтивым к Лавану. Что же он делает? Он снова призывает его самого во свидетели своего к нему расположения и оказанной ему преданности во все время служения. «Ты веси, – говорит, – яже работах тебе, и колика бе скота твоего у мене. Мало бо бе елико твоего у мене и возрасте во множество: и благослови тя Господь пришествием моим: ныне убо когда сотворю и аз себе дом» (Быт.30:29–30)? Тебя, говорит, призываю во свидетели моих трудов; ты сам знаешь, с каким усердием я делал все со своей стороны: приняв от тебя стадо немногочисленное, я своим старанием и неусыпной заботливостью увеличил его до множества. Потом, обнаруживая благочестие свое, продолжает: «И благослови тя Господь пришествием моим: ныне убо когда сотворю и аз себе дом?» Знаешь и сам, что с пришествием моим к тебе благодать свыше умножила достояние твое; и так как и я со своей стороны делал для тебя все с полным усердием, исполняя службу, и Божия помощь явно оказана тебе, то теперь по справедливости надобно мне и для себя устроить дом. Что значит: «сотвори и аз себе дом»? Значит – жить на свободе и заняться своими собственными делами. Выслушав это, Лаван сказал ему: «Что ти дам»; или: скажи, что хочешь ты получить от меня? (Быт.30:31). Я и сам сознаю это и не отрицаю; знаю, как много мне дано от Бога и что с пришествием твоим благословил меня Бог. «Рече же ему, – сказано, – Иаков: не даси ми ничтоже: аще же сотвориши ми глагол сей, паки пасти имам овцы твоя» (Быт.30:31). Ничего, говорит, я не хочу получать от тебя в виде платы; но дай мне только то, что скажу, и я опять буду пасти овец твоих. Вот чего именно я хочу. Посмотри, какое предложение делает праведник Лавану, уверенный в Божией помощи: «Да мимо идут, – говорит, – овцы твоя ныне, и разлучи оттуду всякую овцу пелесую во овцах, и всяку беловатую и пеструю в козах, будет ми мзда: и послушает мене правда моя пред тобою во утрений день, яко есть мзда моя пред тобою: все еже аще не будет пестро и беловатое в козах, и пелесо во овцах, за украденное будет мною» (Быт.30:32–33).

2. Заметь благоразумие праведника! Зная, сколь велико к нему благоволение свыше, он просит у Лавана того, что, по естественному порядку вещей, казалось или трудным, или и вовсе невозможным (потому что редко бывает, чтобы рождались животные с разнообразным цветом шерсти); а Лаван по этой самой причине не замедлил согласиться на требование Иакова и сказал: «Буди по словеси твоему» (Быт.30:34). «И разлучи в той день козлы пестрыя и беловатыя, и вся козы пестрыя и беловатыя, и все еже бяше белое в них, и все еже бе пелесо во овцах^[580], и даде в руце сыном своим^[581]. И разстави путем трех дней между ими и между Иаковом» (Быт.30:35–36). Разделив, то есть, свои стада по предложению Иакова, он (одну часть) поручил своим сыновьям. «Иаков же пасяше овцы Лавановы оставшияся» (Быт.30:36). Какие же это? Именно те, которые не имели никакой пестроты в цвете шерсти... А все это делалось для того, чтобы и праведник на самом опыте узнал величие Божия попечения о себе, и Лаван увидел, какой помощью свыше пользуется Иаков. «Взя же себе, Иаков, – сказано, – жезл стиракинов зеленый, и орехов, и яворовый: и острога я Иаков пестрением белым, сострогая кору: являшеся же на жезлах белое, еже острога, пестро. И положи жезлы, яже острога, в поильных корытех воды: да егда приидут овцы пити, пред жезлы пришедшим им пити, зачнут овцы по жезлом. И зачинаху овцы по жезлом^[582], и раждаху овцы беловатыя и пестрыя, и пепеловидныя пестрыя» (Быт.30:37–39). Так поступает праведник не по собственному своему побуждению, но так благодать свыше внушала разуму его, потому что совершавшееся происходило не по обыкновенному порядку природы, а было много дивного и превышающего естественный порядок вещей. «И агнцы разлучи^[583] и постави^[584] прямо овцам овна беловатого, и всякое пестрое во агнцах, и разлучи себе стада^[585] по себе, и не смеси сих со овцами Лавановыми» (Быт.30:40). Пoелику рождавшиеся животные были все именно такие, какие он предназначил (для себя), то он и отделял их и таким образом составил для себя особое стадо. «Бысть же во время, в неже зачинаху овцы во чреве приемлющя, положи Иаков жезлы пред овцами^[586] еже зачинати им по жезлом. Егда же раждаху овцы, не полагаше: Быша же неназнаменанныя Лавановы, а знаменанныя – Иаковли. И разбогате человек зело зело» (Быт.30:41–43). Что значит повторение этого последнего слова? Оно выражает великое изобилие, – то, что Иаков не только значительно, но и весьма разбогател. «Быша бо, – сказано, – ему скоти мнози, и волове, и раби, и рабыни» (Быт.30:43). Но посмотри, как это опять возродило зависть к праведнику. «Слыша же... словеса сынов Лавановых: взя Иаков вся яже отца нашего, и от сущих отца нашего сотвори всю славу сию» (Быт.31:1). Заметь, как зависть доводит их до неблагодарности, да и не их только, но и самого Лавана: «Виде, – сказано, – Иаков лице Лаване, и се не бяше к нему, яко вчера и третияго дне» (Быт.31:2). Слова сыновей встревожили дух Лавана и заставили забыть то, что он прежде сказал Иакову, в беседе с ним: «Благослови мя Бог пришествием твоим» (Быт.30:27). Человек, благодаривший Господа за то, что с приходом праведника Он благоволил умножить его богатство, теперь, переменив под влиянием детей свои мысли, воспламенился завистью и, видя праведника в великом изобилии, не хотел более обращаться с ним по-прежнему. «Виде же, – сказано, – Иаков лице Лаване, и се не бяше к нему, яко вчера и третияго дне». Видишь ли, как велика кротость праведника и сколько неблагодарности у тех; как они, не думая подавить в себе зависть, смутили и дух отца? Посмотри же далее, как неизреченно попечение Божие, какое снисхождение являет Он, когда видит, что мы со своей стороны делаем все возможное. Бог, видя ненависть их к праведнику, говорит Иакову: «Возвратися в землю отца твоего и в род твой, и буду с тобою» (Быт.31:3). Довольно, говорит, пожил ты на чужой стороне; Я хочу теперь исполнить то, что обещал тебе прежде, когда говорил: «Возвращу тя в землю твою». Итак, возвращайся без всякого страха, потому что Я с тобой буду. Для того именно, чтобы праведник не медлил своим возвращением, но смело предпринимал обратный путь, для того Господь и говорит: Я с тобой буду. Я, доселе благоустроявший жизнь твою и умноживший семя твое, Я и впредь буду с тобой. Праведник, услышав это от Бога, уже не медлил, но стал приготовляться к путешествию. «Послав же, – сказано, – призва Рахиль и Лию^[587] на поле, идеже пасяше^[588] стада: и рече им». Он хочет сообщить женам свое намерение касательно путешествия, объявить Божие повеление и (сказать) о ненависти к нему отца. «И рече им: вижду аз лице отца вашего, яко несть ко мне, якоже вчера и третияго дне: Бог же отца моего бе со мною. Сами же^[589] весте, яко всею силою моею работах отцу вашему: отец же ваш обиде мя, и измени мзду мою десяти агнцев: но не даде ему Бог зла сотворити мне. Аще бо сице речет: пестрыя, будет твоя мзда: и родятся вся овцы пестрыя. аще же речет: белыя, будет твоя мзда: и родятся вся овцы белыя. И отъя Бог вся скоты отца вашего и даде я мне» (Быт.31:4–9).

3. Смотри, как он объявляет им и неблагодарность к нему отца, и свое усердие, какое сам оказывал в служении ему: вы знаете, говорит, что я всеми силами служил вашему отцу. Вместе с тем он изображает им попечение о нем Божие, показывая, что все делала вышняя помощь и богатство Лаваново передала ему. «Отъя Бог, – говорит он, – вся скоты отца вашего и даде я мне. Бысть же^[590], егда зачинаху овцы, и видех очима моима во сне: и се козлы и овны восходяще бяху^[591] на овцы и козы, беловатыя и пестрыя, и пепеловидныя пестрыя^[592]. И рече ми Ангел Божий во сне: Иакове. Аз же рех: что есть? И рече: воззри очима твоима, и виждь козлы и овны восходящия на овцы и козы, белыя и пестрыя, и пепеловидныя пестрыя: видех бо, елика тебе Лаван творит» (Быт.31:10–12).

Видишь ли, что сила вышняя творила все это, вознаграждая праведника за труды? Пoелику тот был неблагодарен к нему, то щедролюбивый Господь обильно награждает праведника: «Видех бо, – говорит, – елика тебе Лаван творит». Научимся отсюда, что, если мы кротко и терпеливо будем переносить обиды от кого бы то ни было, то тем более великой и щедрой помощи удостоимся свыше. Поэтому не будем противоборствовать старающимся вредить нам; а будем великодушно переносить, зная, что Господь всяческих не презрит нас, если только мы со своей стороны окажем благомыслие: «Мне, – говорит Он, – отмщение: Аз воздам, глаголет Господь» (Рим.12:19). По этой причине и Иаков сказал: «Не даде ему Бог зла сотворити мне». Тогда как Лаван хотел лишить меня, говорит, награды за труды, Господь в таком обилии явил нам Свою милость, что все достояние его передал нам. Видя, что я исполнял работу добросовестно, а тот поступал со мной ненадлежащим образом, Господь и показал такое промышление о нас. А что я говорю это не без причины, и не напрасно хочу обвинить Лавана, имею Бога свидетелем всех поступков отца вашего со мною. «Видех бо, – говорит Он, – елика тебе Лаван творит», потому что не только лишил тебя воздаяния, но и не так расположен теперь к тебе, как прежде, и изменился в своих намерениях. «Аз есмь Бог твой, явивыйся тебе на месте Божии, идеже помазал Ми еси тамо столп» (Быт.31:13). Господь хочет таким образом привести на память Иакову то, что обещал Ему тогда, сказав: весьма размножу тебя и буду хранить тебя до земли твоей^[593] (Быт.28:14–15). Я, говорит, Тот, Который явился тебе и дал тебе свои обетования; Я и ныне, пoелику настало время, привожу в исполнение обещанное тебе тогда и повелеваю тебе возвратиться без опасения, потому что Я буду с тобой. «Аз есмь Бог явивыйся тебе, на месте, идеже помазал Ми еси столп, и обетовал Ми еси обет»^[594] (Быт.31:13). Господь напоминает Иакову его молитву и сделанное им обещание. В чем же состояла молитва? «В том, что яже ми даси, одесятствую та Тебе» (Быт.28:22). Так как Иаков дал этот обет в то время, когда ничего не имел с собой и странствовал, как беглец, то Господь и говорит ему теперь: когда Я явился тебе, ты дал Мне обет, сказав: «От тех, яже ми даси, десятину одесятствую Тебе», этой молитвой и обетом исповедуя Мое всемогущество и очами веры прозревая будущее свое благосостояние; ныне, когда должны совершиться изреченные Мною обетования, настало время и тебе исполнить обет свой. Итак возвратись «ныне^[595], востани и изыди, – сказано, – от земли сея, и иди в землю рождения твоего, и буду с тобою» (Быт.31:13). Я везде буду соприсутствовать тебе, благоустроять для тебя путь твой, и ты ни от кого не потерпишь никакого вреда, так как десница Моя будет для тебя повсюду покровом. Услышав это, Рахиль и Лия^[596] сказали ему: «Еда есть нам часть или наследие в дому отца нашего^[597]? Не яко ли чужия вменихомся ему; продаде бо нас, и снеде снедию сребро наше. И все^[598] богатство и славу, юже отъя Бог от отца нашего, тебе даде^[599]. Ныне^[600] елика тебе рече Бог твой, твори» (Быт.31:14–16). Вот и они повинуются воле Божией и еще представляют неоспоримое рассуждение. Что у нас есть еще общего, говорят они, с отцом нашим? Однажды навсегда он отдал нас тебе. А «богатство и славу, юже отъя Бог от отца нашего» и дал тебе, мы будем иметь и чада наши. Не медли же. Не откладывай, а делай, что повелел тебе Бог. «Ныне убо, елика рече Бог твой, твори». Выслушав это, «Иаков, востав, взя жены своя и дети, и посади их^[601] на велблюды: и забра вся имения своя и^[602] стяжания, яже притяжа в Месопотамии, и вся своя, еже отыти ко Исааку отцу своему» (Быт.31:16–18).

4. Заметь, какое мужество духа имел праведник и как, отбросив всякий страх и опасение, повиновался повелению Господа. Видя уже нечистоту совести в Лаване, он не стал теперь, как прежде, рассуждать с ним, а только исполнял повеление Господне, и, взяв жен и детей, отправился в путь. «Лаван же, – сказано, – отыде острищи овцы своя: украде же Рахиль идолы отца своего» (Быт.31:19). Не без цели и это замечено, а с целью – показать, что (дочери) еще держались отеческого обычая и имели большое уважение к идолам. Рассуди, в самом деле, с какой заботливостью она это сделала, – не унесла у отца другое что-либо, а одних только идолов, при том сделала это тайно и от мужа, потому что он, конечно, не позволил бы этого сделать. «И утаи, – сказано, – Иаков от Лавана Сирина, не поведати ему, яко уходит. И отбеже сам, и вся яже его, и прейде реку, и взыде на гору Галаад» (Быт.31:20–21). Прошу заметить и здесь великий промысел Божий – именно в том, что Бог не попустил Лавану узнать об удалении Иакова до тех пор, когда праведник был уже далеко. По прошествии трех дней, сказано, сделалось это известным Лавану^[603]. «И поим всю братию свою^[604] с собою, гна вслед его путем семь дней: и достиже его на горе Галаад» (Быт.31:22–23). Вот и опять видно неизреченное попечение Божие. Тот, кто сказал: «Возратися в землю твою, и буду с тобою», – Сам и теперь являет Свое промышление. Видя, что Лаван с сильным негодованием преследует праведника и хочет взыскать с него, так сказать, пеню за побег, Бог является Лавану ночью во сне. «Прииде же, – сказано, – Бог к Лавану Сирину нощию^[605], и рече ему» (Быт.31:24). Посмотри, как Бог в попечении Своем о праведнике, снисходит до того, что беседует даже с Лаваном, дабы, потрясши его душу, удержать его от нападения (на Иакова). «Блюди себе, да не когда возглаголеши с Иаковом^[606] зла» (Быт.31:24). Велика благость Господа! Он видел, что Лаван спешит на битву, хочет напасть на праведника: поэтому Бог словом Своим останавливает его намерение и говорит: «Блюди себе, да не когда возглаголеши с Иаковом зла». Не покушайся, говорит, опечалить Иакова даже словами; берегись, удержись от своего злого намерения, укроти гнев, обуздай свой раздраженный дух и не позволяй себе даже словом опечалить Иакова. И заметь человеколюбие Господа: Он не повелел Лавану возвратиться в свой дом, а только повелел ему не говорить праведнику ничего тяжелого, ничего оскорбительного. Почему же это и для чего? Для того, чтобы праведник на самом деле, из опыта видел, сколь великого попечения удостаивает его Бог. Если бы Лаван возвратился, то откуда узнал бы это Иаков или его жены? И для того Бог дозволяет Лавану идти и своими устами пересказать Иакову то, что было сказано ему от Бога, дабы и сам праведник с большей поспешностью и смелостью продолжал путешествие, и его жены, узнав, какого попечения удостаивается Иаков от Бога всяческих, отвергли отеческое заблуждение, подражали праведнику и получили отсюда достаточное назидание к богопознанию. Для них не столь, конечно, достоверны были слова Иакова, сколько слова Лавана, еще преданного идолопоклонству, потому что свидетельства (о вере) неверующих и врагов благочестия всегда имеют особенную важность; – и это есть дело благоискусной премудрости Божией, когда она и врагов истины делает свидетелями истины и заставляет их собственными устами подтверждать ее. «И постиже Лаван Иакова. Иаков же постави кущу свою на горе: Лаван же разстави братию свою на горе Галаад. И рече^[607] Лаван Иакову: что сие^[608] сотворил еси?» (Быт.31:25–26). Смотри, как повеление Божие укротило его пыл, обуздало ярость! Поэтому он с кротостью обращает речь свою, как бы оправдываясь и выказывая отеческую любовь к нему. Так, когда мы пользуемся попечением свыше, то не только можем избегать наветов злых людей, но если и лютые звери нападут на нас, мы не подвергнемся никакой беде. Владыка всяческих, по преизбыточеству силы Своей, изменяет и естество зверей и влагает в них кротость овчую, не отнимая у них природной лютости, но, оставляя при той же природе, заставляет проявлять свойства овец. И это можно видеть не на одних только зверях, но даже и на стихиях. Когда Он хочет, то и самые стихии забывают свойственную им силу, и огонь не обнаруживает свойств огня. Всякий может убедиться в этом из примера трех отроков и Даниила. Даниил, окруженный львами, не потерпел никакого вреда, находясь как бы среди овец, потому что вышняя сила удерживала свирепость первых. А что они действительно остались зверями, не проявляя только своих зверских свойств, это на самом деле узнали те, которые были свирепее бессловесных зверей.

5. И это было для большего обличения последних, потому что они, будучи почтены разумом, превзошли однако жестокостью и неразумных зверей. И они узнали на деле, что по действию промысла Божия и лютые звери убоялись праведника и не дерзнули коснуться тела его; а сами они хотели поступить с ним хуже, чем звери. А чтобы они не сочли такого явления только каким-либо призраком, пример вслед затем брошенных в ров уверил их, что только в отношении к праведнику они обнаружили кротость овец и забыли свою природу; а над брошенными после того показали свойства лютости. Подобное же произошло и в печи огненной. Стихия эта устрашилась тех, которые были в печи, среди огня, и не оказала над ними обыкновенных действий огня: сила ее, будучи как бы связана, невредимыми сохранила тела этих отроков, не коснулась даже волос их, как будто чье-либо повеление воспрепятствовало стихии обнаружить свойственное действие, а между тем находившихся вне печи она истребила, в том и другом проявляя величие силы Божией: как в том, что бывшие внутри печи остались невредимыми, так и в том, что находившиеся вне ее погибли. Так, когда мы пользуемся благоволением свыше, то не только избавляемся от наветов людей, враждующих против нас, но если подвергнемся нападению и самых зверей, и тогда не потерпим никакого вреда, потому что рука Божия могущественнее всего, она отовсюду ограждает нашу безопасность и делает нас необоримыми. Так случилось и с Иаковом. Тот, кто с таким раздражением хотел настигнуть праведника и наказать его за побег, не только не говорит ему ничего грубого и неприятного, но, как отец в беседе с сыном, кротко обращает речь к нему и говорит: «Что сие сотворил еси: Вскую тайно ушел еси?» (Быт.31:26). Смотри, какая перемена! Смотри, как тот, который неистовствовал подобно зверю, подражает теперь кротости овец! «Вскую тайно ушел еси и окрал еси мя, и отвел дщери моя, яко пленницы оружием?» Зачем, говорит, ты это сделал? Что тебе это вздумалось? Для чего так скрытно устроил свой уход? «Аще бы ми поведал еси, отпустил бых тя со многою честью^[609] и с веселием» (Быт.31:27). Если бы я знал об этом, говорит, я проводил бы тебя «с мусикиею, и тимпаны и гусльми. И не сподобихся целовати^[610]... дщерей моих: ныне же несмысленно сотворил еси» (Быт.31:27–28). Посмотри, как он сам себя обличает и собственными устами сознается, что он приготовлялся худо поступить с праведником; но промысел Божий воспрепятствовал его намерению:^[611]«Рука моя, – говорит, – может озлобити тя: но Бог отца твоего вчера рече ко мне, глаголя: блюди себе, да не когда возглаголеши ко Иакову^[612] зла» (Быт.31:29). Представь себе, каким утешением слова эти были для праведника, и посмотри, как Лаван открыл ему и свои намерения, и цель, с какой хотел его настигнуть, и то, что страх Божий удержал его от исполнения своих злых намерений: «Бог отца твоего», говорит. Видишь, что и сам Лаван приобрел отсюда немалую пользу, получив из того, что сказано было ему (Богом), величайшее свидетельство о Божием всемогуществе. Но так как и ты, продолжает он, этого захотел, и Бог являет столь великое о тебе попечение: «ныне, убо отшел еси: желанием бо возжелал еси отыти в дом отца твоего: то Вскую украл еси боги моя» (Быт.31:30)? Пусть так, говорит; тебе это вздумалось, ты решился возвратиться в дом отца твоего: но зачем же украл богов моих? О, крайнее несмыслие! Таковы-то твои боги, что их и украсть можно? Не стыдно тебе говорит: «вскую украл еси боги моя»! Посмотри, какое крайнее было заблуждение, что люди, украшенные разумом, покланялись деревам и камням. Так боги твои, Лаван, не в силах были защитить себя и тогда, как их захотели украсть! Да и как могли это, когда были сделаны из камня? А Бог праведника удержал твою ярость, даже без его ведома. И ты не думаешь о том, как велико твое ослепление, а еще обвиняешь праведника в похищении! Да для чего праведник решился бы похитить твоих богов, которых он гнушался, даже более, о которых он знал, что они – камни бесчувственные? Но Иаков, выслушав слова Лавана с великой кротостью, сперва оправдывается в высказанных против него обвинениях, а потом предлагает сделать розыск о богах. «Рех^[613] бо, – говорит он, – да не како отымеши дщери твоя и вся моя» (Быт.31:31). Пoелику я видел, что ты ко мне не хорошо расположен, то я стал беспокоиться, чтобы ты не вздумал отнять у меня своих дочерей и все, что у меня есть, – лишить меня моей собственности, как ты уже делал. Эта причина и страх побудили меня тайно уйти от тебя. Но «у негоже аще обрящеши^[614] бози твоя, да не будет жив пред братиею нашею» (Быт.31:32). Видишь, что Иаков не знал о похищении, сделанном Рахилью, смотри, какое строгое наказание определяет он сделавшему кражу: «У негоже аще обрящутся, – говорит он, – да не будет жив пред братиею нашею». Не за то только, говорит, что украл, но и за то, что таким похищением он дает явное доказательство собственного заблуждения^[615]. «Узнавай, что есть твоего у мене, и возми» (Быт.31:32). Обыщи т.е., действительно ли похитил я что-нибудь непринадлежащее мне. Ты не можешь обвинить меня ни в чем, кроме того, что я скрытно ушел от тебя, и на это я решился не по своей воле, а предвидя обиду и боясь, чтобы ты, узнав об этом, не вздумал отнять у меня своих дочерей и все другое, что я имею. «И не позна, – сказано, – у него ничтоже: не ведяше же Иаков, яко Рахиль жена его украде я. Вшед же Лаван, обыска кущу^[616] Лиину, и не обрете^[617], вниде же и в кущу Рахилину. Рахиль же взя идолы и положи оныя под седло велблюже, и седе на них. И рече отцу своему: не имей себе тяжко, господине мой^[618], не могу^[619] востати пред тобою, яко обычная женская ми суть. Иска же Лаван^[620] по всей кущи ее^[621], и не обрете^[622]» (Быт.31:32–35).

6. Много было ума у Рахили, что успела она перехитрить Лавана. Пусть слышат люди, доселе еще преданные заблуждению и дорожащие идолослужением: «положи оныя, – сказано, – под седло велблюже, и седе на них». Что смешнее этого? Люди, разумом украшенные, удостоенные столь великих преимуществ от человеколюбия Божия, хотят чтить бесчувственные камни, и не скрываются, не подумают, как это нелепо, но, как животные, руководятся только привычкой. Поэтому и Павел пишет так: «Весте, яко егда неверни бысте, ко идолом безгласным, аки ведомы, ведостеся» (1Кор.12:2). И хорошо сказал он: «безгласным». А вы, говорит он, имеющие голос, наделенные слухом и словом, вы, как бессловесные, стремитесь к тому, что не имеет никакого чувства. И какое снисхождение может быть оказано таким людям! Но посмотрим, что говорит праведник, ободренный признанием Лавана, равно и тем, что Лаван не нашел никакой благовидной причины к порицанию его. «Разгневася же, – сказано, – Иаков и пряшеся с Лаваном, и^[623] рече». Заметь, как и в самом споре обнаруживает добродетель своей души: «Кая, – говорит он, – неправда моя, и кий грех мой, яко погнал еси вслед мене» (Быт.31:36)? Из-за чего, то есть, ты с такой стремительностью погнался за мною? В какой несправедливости можешь меня обвинить? В каком проступке? Мало того, ты нанес нам еще и ту обиду, что обыскал все имение мое! «Что обрел еси от всех сосудов дому твоего; положи зде пред братиею твоею и братиею моею, и да разсудят между обема нама» (Быт.31:37). То есть, сделав такой обыск, мог ли ты найти что-нибудь, не принадлежащее мне, или что-либо твое? Если нашел, вынеси на середину; и пусть все, находящиеся при мне и прибывшие с тобой, рассудят между нами. Так как он видел, что ни в чем не виновен, то с большим дерзновением он напоминает преданность, с какой служил ему во все время, и говорит: «Се двадесять лет^[624]» (Быт.31:38). После трудов стольких лет, заслуживаю ли я такую обиду? «се двадесять лет». До настоящего времени я полных двадцать лет жил в твоем доме. «Овцы твоя, и козы твоя не Быша без плода: овнов овец твоих не поядох. Звероловли^[625] не принесох к тебе: аз воздаях от Мене самого^[626] татбины денные, и татбины нощные. Бых во дни жегом зноем, и студению в нощи, и отхождаше сон от очию моею» (Быт.31:38–40). Или ты забыл труды мои, какие понес я во время пасения овец и коз твоих? Можешь ли обвинить меня даже в том, что когда-нибудь овцы или козы твои были неплодны? Смотри, как он указывает на благоволение Божие, бывшее к дому Лавана вследствие его пребывания в нем; это то же, что он и прежде говорил: «Благослови тя Господь пришествием моим» (Быт.30:30), так как никто не может требовать этого от пастуха и не от присмотра пастушеского это зависит, а есть дело природы. Поэтому Иаков прежде всего на это указывает Лавану, давая ему понять, что о его стадах было особенное промышление свыше. «Овнов овец твоих не поядох». Можешь ли ты сказать, чтобы я когда-нибудь съел барана из твоих овец, как это обыкновенно делают многие пастухи? Звероловли «не принесох тебе». Ни сам я, то есть, никогда не съел, ни зверь не мог у меня когда-либо похитить. Приносил ли я тебе когда-нибудь растерзанное зверем? А не каждый ли день ты видишь, как другие, пасущие стада, приносят хозяевам звероядину? Но меня ты ни в чем таком не можешь обвинить, или указать на подобный случай со мной в продолжение двадцати лет. Да и что говорить о растерзанном зверями? Если когда и была пропажа, какая всегда может случиться, я не доводил ее до сведения твоего, а от себя вознаграждал украденное, было ли то днем или ночью. И постоянно с терпением переносил я и знойный жар, и ночной холод, только бы сберечь в целости стада твои. Мало того: и сон даже бежал от меня вследствие большой заботы.

Видишь ли неусыпность пастыря? Видишь ли напряженное старание? Какое оправдание могут иметь те, которым вверены паствы словесные и которые оказывают нерадение и каждодневно, по слову пророка (Иез.34:3–4), одних овец закалают, а других оставляют без всякого попечения, хотя и видят, что их то пожирают звери, то похищают чужие люди, хотя здесь труда меньше и забота легче, так как (здесь) руководствуется душа, а там много труда и для тела и для души.

7. Послушай, что говорит: «Бых во дни жегом зноем, и студению в нощи, и отхождаше сон от Мене». А может ли кто ныне сказать, что для спасения своих пасомых он подверг себя опасностям и бедствиям? Из нынешних (пастырей) никто не может отважиться на то, чтобы сказать это. Один только Павел, учитель вселенной, мог с дерзновением говорить это, и даже больше этого. Но где же, скажет кто-нибудь, потерпел Павел такие труды? Послушай, что он говорит: «Кто изнемогает, и не изнемогаю? Кто соблазняется, и аз не разжизаюся» (2Кор.11:29). Вот пастырская любовь! Падения других, говорит он, усиливают мои собственные страдания; соблазны других усиливают мою скорбь. Ему должны поревновать все, которым вверено водительство словесных овец; и пусть они не будут хуже того, который показал такую неусыпную заботливость о бессловесных и притом в течение стольких лет! Там, если бы и была небрежность какая-либо, – не было бы беды; а здесь, если и одна словесная овца погибает, или будет похищена зверем, – большая потеря, величайший вред, неизобразимое наказание! Если Господь наш не отрекся пролить за нее собственную кровь, то будет ли заслуживать какого-нибудь снисхождения нерадеющий о том, который так почтен от самого Господа, и не исполняющий своего долга в попечении об овце? Но возвратимся к продолжению (библейского) повествования. «Се, мне двадесять лет, – говорит Иаков, – аз есмь в дому твоем. Работах тебе четыренадесять лет двух ради дщерей твоих: и шесть лет за овцы твоя, и преобидел еси мзду мою десять агнцев^[627]. Аще не бы Бог отца моего Авраама, и Бог^[628] Исаака был со мною^[629] ныне тща отпустил бы мя еси: смирение мое и труд^[630] руку моею увиде Бог, и обличи тя вчера» (Быт.31:41–42). Смотри, как ободрило праведника признание Лаваново, и с какой смелостью он продолжает свое обличение! Ты знаешь, говорит он, что я служил тебе в продолжение двадцати лет, – четырнадцать лет за дочерей твоих, а в остальные пас твоих овец; однако, ты хотел лишить меня награды; и все-таки я не жаловался на это. А из того, что ты сам сказал, я вижу, что если бы Бог Авраама и Исаака не был мне помощником, теперь ты отпустил бы меня совершенно ни с чем; ты отнял бы у меня все и привел бы в исполнение обиду, какую предположил сделать. Но Бог, видевший «смирение мое и труд руку моею»... Что это значит: с «смирение мое и труд руку моею»? Значит: так как Богу известно, с каким великим усердием исполнял у тебя службу и какие труды переносил я, пася овец твоих, в заботах проводя день и ночь, то, призирая на это, Он, как Господь Человеколюбивый, вчера обличил тебя, отвратил от меня несправедливые и неразумные покушения с твоей стороны. Своим оправданием Иаков достаточно подействовал на Лавана, обличая несправедливость к нему и исчисляя свои благодеяния, ему оказанные; поэтому тот, пристыженный его словами, уже впадает в страх и желает заключить союз с праведником. Вот что значит попечение Божие! Тот, кто сам так устроил и с такой горячностью преследовал праведника, впадает в такую боязнь, что ищет у него союза. «Отвещав же Лаван, рече ко Иакову: дщери твоя – дщери моя; и сынове твои – сынове мои, и скоти твои^[631] – скоти мои, и вся, елика ты видишь, моя суть и дочерей моих: что сотворю им днесь, или чадом их рожденным^[632]» (Быт.31:43)? Я знаю, говорит, что и дочери это мои, и все, что у тебя есть, «перешло» к тебе от моего достояния: что же я могу сделать им или их детям? «Ныне гряди, завещаем завет аз и ты: и будет во свидетельство между^[633] мною и тобою» (Быт.31:44). Заключим, говорит, договор, и он «будет между мною и тобою во свидетельство», – т.е. будет служить уликой, доказательством. «Рече же ему»: если кто решится нарушить постановленное нами теперь, то «се никтоже с нами^[634],... но Бог свидетель между мною и тобою».

8. Замечай, как мало-помалу Лаван приводится и к богопознанию. Тот, кто недавно обвинял праведника в похищении своих богов и делал из-за них такой обыск, теперь говорит ему: так как нет с нами никого, кто мог бы, в случае нужды, засвидетельствовать настоящий наш договор, то «Бог свидетель между мною и тобою»: Он присутствует здесь, Он – Всевидящий, от Которого ничто не может скрыться, Он, ведающий намерение каждого. «Взем же, – говорит, – Иаков постави столп...^[635], и сотвори холм, и ядоша... на холме». Затем «рече ему Лаван: холм сей свидетельствует между мною и тобою» (Быт.31:45–46). Что значит: «холм сей»? Значит: слова, сказанные здесь, на этом холме, да будут для нас всегда памятны. «И прозва имя места^[636]: холм свидетельства» (Быт.31:47); потом говорит: «да видит Бог между мною и тобою» (Быт.31:49). Смотри, как Лаван опять призывает суд Божий. Он говорит: «Да видит Бог между мною и тобою, яко отыдем друг от друга», – теперь, говорит, мы разойдемся; ты отправляйся в свою землю, а я возвращусь в дом свой. «Аще смириши дщери моя, аще поймеши жены над дщери моя, виждь, никтоже с нами есть видяй^[637], Бог свидетель»^[638] (Быт.31:50). Заметь, как и раз, и два, и много раз Лаван призывает Бога во свидетеля. Промышление Божие об Иакове вразумило Лавана относительно того, как велика сила Господа и как не возможно укрыться от недремлющего Ока. Поэтому он и говорит: хотя мы и разойдемся, хотя и нет никакого другого свидетеля, но свидетелем будет Сам Вездесущий; таким образом он каждым словом выражает то, что есть Господь вселенной. «И рече (Лаван)^[639]: се столп сей свидетельствует» (Быт.31:51). Потом опять говорит Лаван: «Аще бо аз не прейду к тебе, ниже ты да прейдеши ко мне холма сего и столпа сего со злобою, Бог Авраамль, и Бог Нахоров да судит^[640] между нами» (Быт.31:52–53). Заметь, как после отца он присоединил и имя деда, который был брат патриарха, а его дед^[641]. «Бог Авраамль, и Бог Нахоров да судит между нами. И кляся Иаков страхом отца своего Исаака, и пожре... жертву на горе и воззва братию свою и ядоша и пиша, и спаша на горе» (Быт.31:53–54). «Пожре... жертву на горе», – т.е. возблагодарил Бога за то, что совершилось. «И ядоша и пиша, и спаша на горе. Востав же Лаван заутра, лобыза сыны своя^[642] и дщери своя, и благослови их: и возвратився Лаван, отыде в дом свой^[643]» (Быт.31:54–55). Видишь, возлюбленный, как велика премудрость Божия, как в одном и том же деле Господь показал и об Иакове промышление Свое, и Лавана удержал от несправедливости к праведнику, и тем самым, через что внушил ему не говорить Иакову худого, привел мало-помалу на путь богопознания, и тот, кто набежал, как зверь, намереваясь схватить и растерзать, возвратился домой, принесши оправдание и облобызав дочерей своих и детей их. Может быть, мы продлили свое слово уже слишком долго; но нас поставил в эту необходимость порядок самого повествования.

Итак, оканчивая здесь слово, просим любовь вашу так делать и располагать все дела свои, чтобы удостоиться благоволения свыше. Если будет благоволить к нам Бог, – тогда все будет для нас удобно и легко, и ничто не сможет опечалить нас в настоящей жизни, хотя бы и казалось что-нибудь прискорбным. Таков преизбыток Его могущества, что Он, когда благоволит, обращает и самые печали в радости. Так и Павел, среди скорбей, радовался и веселился, окрыляемый ожиданием уготованных ему наград. Потому и пророк сказал: «В скорби распространил мя еси» (Пс.4:2), вразумляя нас, что Бог и в самых бедствиях даровал ему наслаждаться безопасностью и спокойствием. Такого имея Владыку, столь могущественного, столь благопромыслительного и премудрого, столь человеколюбивого, приложим свое усердие и будем иметь великое попечение о добродетели, чтобы получить и настоящие и будущие блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, и Святому Духу, слава и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LVIII

«И воззрев Иаков виде полк Божий воополчившийся^[644]: и сретоша его Ангели Божии. Рече же Иаков, егда виде их: полк Божий сей; и прозва имя место тому: Полки» (Быт.32:1–2).

1. Знаю, что вчера продлившаяся долго беседа наша утомила вас. Но будьте добры; труд ваш не напрасный; он совершается ради Господа, который и кратковременный труд удостаивает великих наград. Если тело и утомилось, то тем более укрепилась душа. Я и сам хотел было сократить поучение; но видя сильное ваше желание и возбужденную ревность, не решился прекратить слово прежде окончания (начатого повествования), зная, что этим я доставлю вам большее удовольствие. Продолжительная беседа с особенной ясностью показала великое ваше усердие и ненасытимую жажду слушать. Поэтому и я сам, замечая ежедневно возрастающую вашу ревность, с большей готовностью приступаю к произнесению вам поучения. Итак, и сегодня, продолжив по мере сил то, что следует после сказанного вчера, предложим любви вашей обычную трапезу и посмотрим, как праведник (Иаков) по удалении Лавана предпринимает путешествие. Из того, что изложено в Божественном Писании, ничего не сказано напрасно, но все, что совершается праведниками, имеет величайшую для нас пользу. Так как Господь всяческих непрестанно сопутствовал им и облегчал для них труды странствия, то и из одного простого описания путешествия их можно извлечь великую пользу. Когда Лаван, сказано, отправился в дом свой, «Иаков иде в путь свой, и воззрев виде полк Божий ополчившийся: и сретоша его Ангели Божии». Пoелику прекратился и уже миновал страх его перед Лаваном, а место его заступил страх перед братом, то Человеколюбец Господь, желая ободрить праведника и рассеять всю его боязнь, даровал ему узреть полк Ангелов. «Сретоша его, – сказано, – Ангели Божии и^[645] рече Иаков: полк Божий сей, и прозва имя месту тому: Полки» (Быт.32:1–2), чтобы это наименование служило постоянным напоминанием о бывшем ему там видении. После же видения, «посла, – сказано, – пред собою послы^[646] ко Исаву брату своему..., и заповеда^[647] глаголя: тако рцыте господину моему Исаву» (Быт.32:3–4). Посмотри, какой был страх у праведника и после видения. Он страшился раздражения брата, беспокоился о том, не возбудит ли (брата) память о прежних его поступках к нападению на него. «Рцыте^[648], – говорит, – господину моему Исаву: тако глаголет раб твой Иаков: у Лавана обитах и умедлих даже доныне. И Быша ми волове и ослы и овцы, и рабы и рабыни: и послах^[649] ...господину моему Исаву, дабы обрел раб твой благодать пред тобою» (Быт.32:4–5). Смотри, как он боялся брата, и потому, желая расположить его к себе, предварительно посылает к нему с известием о своем возвращении, и о бывшем у него имуществе, и о том, где он провел все прошедшее время, чтобы таким образом смягчить гнев его и сделать его кротким. Это и произошло, потому что Бог умирил его сердце, угасил гнев его и внушил ему кротость. Если Лавана привели в такой страх слова, сказанные ему (Богом), Лавана, который так стремительно преследовал Иакова, то тем более нужно было расположить брата к кротости в отношении к праведнику. «Обратишася же^[650] ...глаголюще: ходихом^[651] к брату твоему..., и идет^[652] во сретение тебе, и четыриста мужей с ним» (Быт.32:6). Вот и это самое еще увеличивало страх праведника. Ведь он не знал в точности намерения брата и, узнав о множестве людей, находившихся с ним, испугался, подозревая, не к войне ли с ним приготовившись, он хочет сделать такую встречу. «Убояся же Иаков^[653] и в недоумении бе^[654]» (Быт.32:7). Страх возмущал его душу; он не знал, что делать и был в большом затруднении. Поэтому, как объятый совершенно страхом и видя пред глазами смерть, он разделяет «на два полка» весь бывший с ним народ, сказав: «Аще приидет... на един полк и изсечет, и будет вторый^[655] во спасение» (Быт.32:7–8). Вот что внушил ему страх и сильное опасение. Видя себя как бы впавшим в сети, он прибегает к непреоборимому Господу и просит Бога всяческих об исполнении данных ему обетований, как бы так говоря: ныне настало время, когда, и ради добродетелей предков и данного Тобою обетования, да буду удостоен получить всю (Твою) помощь. «Рече бо^[656] Иаков: Бог отца моего Авраама, и Бог отца моего Исаака, Ты, – говорит, – Боже, рекий ми^[657]: иди в землю рождения твоего» (Быт.32:9). Ты, говорит, вызвавший меня из страны чужой и повелевший мне возвратиться к отцу своему, в землю рождения моего: «довлеет мне от всея правды и от^[658] истины, юже сотворил еси рабу твоему» (Быт.32:10). Яви, говорит, помощь, соответствующую настоящему времени; Оказывавший доныне мне столь великое попечение, Ты силен и теперь исторгнуть меня из угрожающих мне опасностей. Я помню, что «с жезлом сим преидох^[659] Иордан сей; ныне же», по Твоему о мне промышлению, я, некогда имевший один жезл, при отправлении в страну чужую, «ныне» я пришел «с двумя полками» (Быт.32:10). Итак, Ты, Господи, даровавший мне такое благопоспешение, столько умноживший достояние мое, «Ты изми мя ныне от руки брата моего Исава^[660]: яко боюся аз его, да не когда убиет мя и матерь с чады. Ты рекл еси^[661]: благо тебе сотворю и положу семя твое, яко песок морский, и не изочтется от множества» (Быт.32:11–12).

2. Заметь боголюбивое чувство и глубокую признательность праведника в том, как он ничего другого не просит у Господа, кроме исполнения собственных Его обетований. Воздавая Богу благодарение за прежние Его милости и исповедуя, что Он из наготы и нищеты привел его в такое благосостояние, ныне молит (Бога) избавить его от опасности. «Ты бо рекл еси^[662], – говорит, – положу семя твое, яко песок морский, иже не сочтется». Обращаясь к Господу с таким прошением и, вознося к Нему такое моление, употребляет и со своей стороны нужные меры. И взявши, сказано, дары из того, что имел при себе, послал брату, разделив посылаемое и дав наставление о том, как и самыми словами расположить брата и известить его о своем прибытии. «Рцыте, – говорит, – се, раб твой идет за нами» (Быт.32:20), чтобы т.е. сперва расположить к себе (брата), а потом уже лично встретиться с ним. «Посем, – говорит, – узрю лице его: негли бо приимет лице мое. И предыдяху^[663] дары пред лицем его» (Быт.32:20–21). Здесь опять примечай неизреченное человеколюбие Божие и то, как, всегда сообразно с обстоятельствами, Он являет Свое промышление. Так относительно Лавана, когда праведник еще ничего и не подозревал, и не знал, что Лаван, в отмщение праведнику за тайное его удаление, намеревается с яростью напасть на него, – тогда Бог, явившись Лавану, обуздывает порыв гнева его, и повелевает ему ничем, даже словом, не оскорблять Иакова. «Да не возглаголеши, – говорит, – Иакову зла»; и это сделал известным праведнику через того самого (Лавана), чтобы, узнав столь великое о себе промышление, имел тем более бодрости духа. А теперь, когда брат успокоился вследствие продолжительности времени и перестал питать гнев и негодование Иакова, а между тем этот беспокоился, страшась и трепеща встречи с братом, – благой Господь уже не дает особенных повелений Исаву, потому что он не имел никаких умыслов против брата, а только утешает праведника. После того, как отправил посланных с дарами, он, «преспав и востав», сказано, в ту ночь перевел обеих жен и детей бродом Иавока. «И взя их, и прейде поток. Остася же Иаков един, и боряшеся с ним человек» (Быт.32:21–24). Велико человеколюбие Господне! Так как намеревался идти на встречу брату, то дабы он самым делом удостоверился, что не подвергнется никакой неприятности, (Господь) в образе человека вступает в борьбу с праведником, затем, видя себя побеждаемым^[664], крепко взял^[665], сказано, за «широту стегна его» (Быт.32:25). А все это делалось по снисхождению, чтобы изгнать из души праведника страх и побудить его идти навстречу брату без всякого опасения. Когда Он крепко взял, сказано, за «широту стегна^[666], отерпе широта стегна Иаковля, егда боряшеся с ним». Потом, чтобы праведник узнал силу Того, Кто видимо боролся с ним, Тот говорит ему: «Отпусти Мя: взыде бо заря» (Быт.32:26). Праведник, чувствуя величие силы Изрекшего эти слова, говорит Ему: «Не пущу Тебе, аще не благословиши мене» (Быт.32:26). Великого, говорит, удостоился я, и превышающего мое достоинство: поэтому не отпущу Тебя, пока не получу Твоего благословения. Потом спрашивает: «Что имя твое^[667] есть?» (Быт.32:27). Заметь опять снисхождение. Неужели Он не знал имени праведника, если бы не спросил его? Конечно знал; но через такой вопрос хотел только утвердить его в вере и показать, кто беседует с ним. Когда же (праведник) отвечал: Иаков, то (явившийся) сказал: «Не прозовется ктому имя твое Иаков, но Исраиль будет имя твое: понеже укрепился еси с Богом, и с человеки силен будеши» (Быт.32:28). Видишь, как (Явившийся) показал всецело причину, по которой Он оказал праведнику такое снисхождение; вместе с этим Он научает праведника, через приложение ему имени, и тому, кто – Тот, Кого он видел перед собой и удостоился осязать. «Не прозовется ктому, – говорит, – Иаков имя твое, но Исраиль»; слово же: «Исраиль» значит: видящий Бога. Пoелику ты удостоился видеть Бога, сколько возможно видеть человеку, то поэтому Я приложил тебе это наименование, чтобы все последующие роды знали, какого великого удостоился ты видения; и присовокупил: «Понеже укрепился еси с Богом, и с человеки силен будеши». Итак, ничего не бойся и не ожидай никакого вреда себе от кого бы то ни было: получив силу такую, что и с Богом мог бороться, ты тем более будешь одолевать людей и сделаешься непобедимым.

3. Слыша это и пораженный величием Того, Кто беседовал с ним, праведник сказал: «Повеждь ми имя твое. И рече: Вскую вопрошаеши^[668] имени Моего? И благослови его^[669]» (Быт.32:29). Держись, говорит, в назначенных тебе пределах и не преступай меры. Ты хочешь получить от Меня благословение? Вот Я даю тебе благословение. «И благослови его. И прозва Иаков имя месту тому: вид Божий. Видех бо Бога лицем к лицу, и спасеся душа моя» (Быт.32:29–30). Видишь, какое дерзновение получил он от бывшего (ему) видения. «Спасеся, – говорит, – душа моя», почти как бы умиравшая от страха. Пoелику удостоился видеть Бога лицем к лицу, то «спасеся душа моя. Воссия же ему солнце, егда прейде вид Божий» (Быт.32:30–31). Видишь ли, как Господь, снисходя к немощи человеческой, все творит и устрояет так, чтобы явить свое человеколюбие? И не дивись, возлюбленный, великости такого снисхождения: вспомни, что и праведному патриарху, когда он сидел у дуба, (Бог) явился в человеческом образе, в виде странника, с Ангелами, предвозвещая нам изначала, что некогда Он действительно примет образ человека и через то, освободив от власти дьявола все человеческое естество, приведет его ко спасению.

Но тогда^[670], пoелику было время начинания и предуготовления, Он являлся каждому (из праотцов) в видимом образе^[671], и как Сам говорит через пророка: «Аз видения умножих, и в руках пророческих уподобихся» (Ос.12:10). А когда благоволил Он принять зрак раба и сделаться нашим начатком^[672], то облекся в плоть не в видении, не в образе, но по истине. Для того Он восхотел перейти через все наши состояния, – и родиться от жены, и быть младенцем, и обвиваться пеленами, и питаться молоком, и все прочее испытать, чтобы утвердить истину домостроительства и заградить уста еретиков. Для того Он и спит на корабле, и путешествует, и утомляется, и терпит все человеческое, чтобы самым делом всех удостоверить (в своем вочеловечении). Для того Он предстоит суду, и распинается на кресте, и подвергается самой позорной смерти, и полагается во гроб, чтобы дело домостроительства было явно для всех. А если Он не по истине принял нашу плоть, то и распят не был, и не умер, и не был погребен, и не воскрес; если же не воскрес, то все учение о домостроительстве ниспровергается. Видишь ли, в какую нелепость впадают люди, не хотящие следовать учению Божественного Писания, а все предоставляющие собственному разумению? Но как здесь очевидна действительность (воплощения), так праведнику тому^[673] (открыт) был только некоторый образ, через который надлежало его удостоверить в том, каким пользуется он промышлением свыше, и как будет он неодолим для всех, кто вздумает строить ему козни. А чтобы и от потомков не утаилось бывшее ему видение, «хромаше, – сказано, – стегном своим. Сего ради не ядят сынове Израилевы жилы, яже отерпе, яже есть в широте стегна, даже до дне сего: понеже прикоснуся широте стегна Иаковля, еже и отерпе» (Быт.32:31–32). Так как праведник, по исполнении времени своей жизни, должен был переселиться от сего мира, а Божие о нем попечение и столь великое снисхождение должно было сделаться известно всему роду человеческому, то поэтому и сказано: «Не ядят сынове Израилевы жилы в широте стегна, яже отерпе». Зная крайнюю неблагодарность их (евреев), зная, как легко забывают они благодеяния Божии, заботясь поэтому о том, чтобы они постоянно помнили оказанные им благодеяния, Он устроил так, чтобы они сохраняли память (о них) через такие установления (или – обычаи^[674]); это можно найти во всем Писании. Причиной большей части установлений служит особенно то намерение, чтобы последующие поколения непрестанно размышляли о Божиих благодеяниях и чтобы через забвение о них не возвращались снова к своим заблуждениям, что было очень обыкновенно в народе иудейском. Этот народ, так часто показывавший свою неблагодарность за самые благодеяния, тем скорее, без таких установлений, мог, выкинуть из своего ума все, что сделано для него Богом. Но посмотрим однако, как происходила встреча Иакова с братом его. Так как он из совершившихся событий почерпнул довольно утешения и получил обетование, что будет силен и крепок с людьми, то, «воззрев, – сказано, – виде: и се, Исав брат его..., и четыриста мужей с ним. И раздели Иаков дети Лии и Рахили и двум рабыням. И постави^[675] обе рабыни и сыны их в первых. Лию же и дети ее позади: а Рахиль и Иосифа в последних. Сам же изыде первее пред ними: и поклонися до земли седмижды, Дóндеже приближися к брату своему» (Быт.33:1–3). Смотри, как, сделав разделение, он сам, прежде всех идет на встречу. «И поклонися до земли седмижды, Дóндеже приближися к брату» своему, привлекая благосклонность к себе брата и видом, и поклонением. Так и случилось; «притекши бо, – сказано, – Исав... и объем его, облобыза и припаде на выю его^[676]: и плакастася оба» (Быт.33:4).

4. Посмотри, какое промышление Божие! Что я вчера говорил, и теперь то скажу: когда Владыка всяческих хочет явить Свое о нас попечение, то и неприязненных к нам людей делает кротчайшими овец. Заметь, какую перемену обнаруживает в себе Исав. «Притече, – сказано, – во сретение ему, и объем, облобыза: и плакастася оба». Наконец-то праведник свободно вздохнул, бросил свой страх и, освободившись от опасений, сделался смелее. «И воззрев Исав, виде жены и дети и рече: что сии тебе суть?» (Быт.33:5). Видя многочисленность братнего семейства, он удивился и изумился, а потому и захотел спросить. Что же праведник? «Это дети, – говорит, – ими же помилова Бог раба своего» (Быт.33:5). Смотри, как велика была сила в его кротости, и как смирением в самых словах он смягчал гнев брата. «И приступиша рабыни и дети их, и поклонишася: и Лия и Рахиль... И рече: что сия тебе суть, полцы сии еси, еже сретох? Он же рече: да обрящет раб твой благодать пред тобою» (Быт.33:6–8).

Обрати внимание на то, как силой смиренномудрия покорил он брата, и в том, кто, по его мнению, питал к нему враждебные чувства, нашел столько кротости, что тот со своей стороны готов был оказать ему всякую услугу. Он сказал: «Суть мне многа, брате: да будут тебе твоя» (Быт.33:9). Однако же Иаков не остановился на этом, но желая показать, как много заботится о его расположения к себе, говорит: «Аще обретох благодать пред тобою, прими дары от руку моею^[677]: сего ради видех лице твое, яко бы аще кто видел лице Божие» (Быт.33:10). Прими, говорит, приносимые тебе от меня дары, потому что с такой радостью увидел я лицо твое, как если бы увидел кто лицо Божие. Праведник сказал это из особенного угождения, чтобы смягчить его и расположить к братской любви. «И возблаговолиши^[678] о мне», т.е. сделаешь угодное мне. «Приими же благословение, еже принесох^[679] тебе: яко помилова мя Бог, и суть ми вся» (Быт.33:11). Не откажись, говорит, принять это; все это даровано мне Богом; Он – податель всего, что имею. Через это Иаков незаметно давал ему понять, какого удостаивается он Божественного промышления, и располагая его к тому, чтобы он оказывал ему большое уважение. «И принуди^[680] его и взя». Видишь, какая последовала перемена. «И рече Исав: воставше пойдем прямо» (Быт.33:12), т.е. будем совершать путешествие вместе. Но (Иаков), нашедши, благовидный предлог, просит: «Господин мой, – говорит, – весть, дети мои юны, овцы же и говяда бременны: аще убо пожену я един день, измрет весь скот» (Быт.33:13). Я не могу, говорит, спешить в путешествии; я принужден идти тихо и понемногу ради детей и стад, чтобы большим трудом не причинить им вреда. Итак, иди ты, говорит; а я, разделив на части труд детей и стад, настигну тебя в Сеире. Выслушав это, брат сказал: если хочешь, я «оставлю с тобою от людей сущих со мною» (Быт.33:15), – показывая этим свое уважение и услужливость. Но (Иаков) и этого не принял. «Довлеет мне, – говорит, – яко совершенно^[681] обретох благодать пред тобою». Я об одном всего более заботился, чтобы приобрести твою благосклонность; когда я достиг этого, то ни в чем более не нуждаюсь. «И востав, – сказано, – Иаков, постави себе храмины, и скоту своему сотвори кущи: сего ради нарече имя месту тому: Кущи» (Быт.33:17).

5. Слыша это, будем подражать этому праведнику показывать такое же смиренномудрие. И если кто будет находиться в неприятных к нам отношениях, не станем еще более воспламенять его нерасположения, а кротостью и смирением в словах и делах будем умирять вражду и таким образом врачевать озлобленную душу. Смотри, какова была мудрость этого праведника, – как он сильным действием слов своих до того смягчил сердце Исава, что тот готов был оказывать ему услуги и исполнить все для чести его. И поистине то составляет величайшую добродетель, когда не тех только мы любим и не тем только всячески угождаем, которые искренно к нам расположены, но когда и людей, желающих вредить нам, к себе привлекаем ласковостью. Нет ничего могущественнее кротости. Как вылитая вода погашает сильно горящее пламя, так и слово, сказанное с кротостью, утишает гнев, воспламененный сильнее огня в печи, – вследствие чего происходит двоякая для нас польза: этим и сами мы обнаруживаем в себе кротость и, успокоив раздраженный дух брата, спасаем от потрясения его рассудок. Да и скажи, пожалуй: не порицаешь ли ты, не осуждаешь ли гневающегося, враждебно к тебе расположенного брата? Почему же не стараешься сам поступать иначе, а еще более раздражаешься? Ведь огня нельзя погасить огнем: это неестественно. Также и гнева ни в каком случае невозможно укротить гневом. Что для огня – вода, то для гнева кротость и ласковость. Поэтому-то и Христос сказал ученикам: «Аще любите любящие вас, кую мзду имате?» (Мф.5:46). И желая убедить примером и подействовать на людей беспечных, присовокупил: «Не и мытари ли тожде творят?» То есть и из беспечных кого ни возьми, не то же ли они делают? Не то же ли делают с усердием и самые мытари? Что хуже мытаря? Однако ты найдешь, что и у мытарей это совершенно исполняется; да и невозможно, чтобы и любимый не любил (любящего его). А я, желая, чтобы вы были выше и имели нечто большее, не это только внушаю вам, но хочу, чтобы вы любили и врагов. Так и этот блаженный (Иаков, живший) прежде закона, прежде всякого наставления от других, по внутреннему движению, чрезвычайной своей кротостью сперва победил Лавана, а теперь и брата. Если он пользовался и помощью свыше, то наперед однако показал и собственное усилие. Так и мы должны быть уверены, что, сколько бы ни усиливались, никогда и ничего не можем совершить, если не будем пользоваться содействием свыше. Но как, без высшей помощи, мы не в силах сделать ничего, как должно, так, с другой стороны, без приложения от себя собственных усилий, не можем удостоиться и вышней помощи. Поэтому будем и со своей стороны прилагать старание и приобретать вышнее попечение, чтобы и нашим старанием, и человеколюбием Божиим, добродетели наши со дня на день умножались, и мы приобретали таким образом благоволение свыше, чего да возможем достигнуть все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LIX

«И прииде Иаков в Салим, град Сикимск,... и купи часть села... у Еммора, отца Сихемля, стома агнцы. И постави тамо жертвенник, и призва Бога Израилева» (Быт.33:18–20).

1. Вчера видели вы и безмерное человеколюбие общего всех Господа, и любомудрие учеников, и неразумие иудеев; видели, с каким незлобием обуздал Он бесстыдную дерзость их, оправдывая своих учеников, и показал, что сами они, думая защитить закон, не знают и цели закона и, когда уже воссияла истина, хотят еще сидеть в тени; видели, как Он с самого начала старался уничтожить законнические притязания^[682], вразумляя иудеев, что, по явлении солнца правды, уже не может иметь силы сияние светильника, потому что блеск солнечного света закрывает его и делает ненужным^[683]. Вы понимаете, как можно всегда праздновать и быть свободным от наблюдения времен. Для того и пришел Господь наш, чтобы освободить нас от необходимости (соблюдать) известные времена^[684] и направить нас к высшим стремлениям, чтобы мы имели отечество на Небе, будучи людьми, подражали жизни Ангелов и презирали все дела человеческие. Но теперь, если угодно, возвратимся к продолжению преждепрочитанного из слов блаженного Моисея, и из этого предложим вам трапезу. Помните, что мы остановили беседу на том, как Иаков, прибыв из Месопотамии и встретившись с своим братом, потом отделившись от него, когда Исав направился в Сиир, поставил кущи на том месте, которое по этому случаю назвал Кущами. Обращаясь затем к дальнейшим событиям, мы должны, по мере сил наших, преподать вам духовное назидание. Достигнув наконец безопасности и освободившись от всякого беспокойства, «прииде, – сказано, – во град Сикимск,... и купи часть села... у Еммора, отца Сихемля, стома агнцы. И постави тамо жертвенник, и призва Бога Израилева». Не пройдем без внимания того, что заключено в этом Божественном Писании. Если люди, выкапывающие из земли частицы золота, переносят всякий труд и преодолевают всякие трудности, чтобы отделить золото от земли, тем более нужно нам углубляться в изречения Духа, и, извлекши из них пользу, выходить отсюда. Итак, прошу, размысли о любомудрии этого дивного мужа, как он, пользуясь столь великой помощью свыше и видя возрастание своего имущества, т.е. стад, имея такое число детей, не стал заниматься строением красивых зданий, покупкой полей и селений, которых было бы довольно для раздела детям. А за этим и тому подобным как гоняются наши современники! Иной, имея и одного сына, старается собрать тысячи талантов золота, покупает земли, строит великолепные здания. И пусть бы такое богатство собирал праведными трудами, без обиды для других. Но тяжело и особенно ужасно то, что присвояют себе чужое имущество, похищая у других, обманывая, заводя тяжбы. Если кто спросит, для чего эта безумная страсть к деньгам, то укажет тотчас на сына: все это делается, скажет, из попечения о нем. Но этот, хотя напрасно и тщетно, успокаивает свою совесть, по крайней мере, указанием на сына; а есть и такие, которые, не имея детей, неистово стремятся собирать деньги, и тысячи раз лучше согласились бы вытерпеть невыносимые бедствия, чем уделить хотя один обол нуждающемуся. Напротив, этот праведник (Иаков) не имел в виду ничего подобного и не думал о том. Даже когда нужно было ему приобрести небольшое поле, он купил часть поля у Еммора, отца Сихемова, за сто агнцев. И заметь благочестие этого мужа, и ради чего он старался приобресть поле. «И постави, тамо, – сказано, – жертвенник, и призва Бога Израилева». Часть поля купил он не для чего иного, а для того, чтобы вознести там благодарственные жертвы общему всех Господу. Этому праведнику жившему прежде закона, должны бы подражать и живущие под благодатию, а не бесноваться так в собирании богатства. Для чего, скажи мне, ты и себе собираешь такое бремя терний, и своим детям, сам не замечая того, оставляешь и предмет, и повод к всякому злу? Или не знаешь, что (Господь) больше, чем ты, печется о твоем сыне; а ты, думая иметь о нем наибольшее попечение, стараешься между тем устроить для него повод к тому, чтобы погубить его душу?

Или не знаешь, что юность и сама по себе слаба и удобопреклонна к злу; а когда получит еще большее богатство, то еще стремительнее увлекается ко всему худому? Как огонь, нашедши горючее вещество, производит сильнейшее пламя, так и юность, получив кучу денег, как удобовозгораемое вещество, возжигает такое пламя, что вся душа юноши воспламеняется. Такой юноша может ли думать о целомудрии, убегать невоздержания, предпринимать какие-либо подвиги добродетели, или что-либо другое духовное?

2. Не слышишь ли, что говорит Христос: «Печаль века сего и лесть богатства подавляет слово^[685], и без плода бывает» (Мф.13:22), – что и назвал Он тернием? Сказав, что одно семя пало в терние, и изъясняя ученикам, что такое терние, Господь говорит: «Печаль века сего и лесть богатства подавляет слово, и без плода бывает». И хорошо заботы века сего уподобил Он тернию: как терние не позволяет всходить семени, – но своей густотой заглушает посев, так и житейские заботы не позволяют приносить плод духовному семени, когда оно положено в душу, а, подобно тернию, заглушают и истребляют его, не позволяя прозябать духовному сеянию. «И лесть богатства», говорит: хорошо приписывает Он и богатству обольщение, потому что оно в самом деле обман. Что пользы в таком множестве талантов, в таком избытке денег? «Да приобретение их, говорят, доставляет много удовольствия!» Какое же удовольствие? Что говорит об удовольствии? Не производит ли это особенно безвременные скорби и разнообразные неприятности? Не говорю уже об угрожающем за это наказании; и в настоящей жизни это дело^[686] не может доставить никакого удовольствия, а сопровождается ежедневными тревогами и неприятностями. Не так море воздымается волнами, как такая душа обуревается помыслами и страстями, и ко всем, своим и чужим, питает неприязнь. А если кто лишится хоть некоторой части своего богатства (а много бывает разных случаев, много коварства рабов и притеснения людей властных), вот тогда-то именно увидишь, что жизнь для них становится невыносимой. Каких же слез достойны такие люди, которые стараются все делать вопреки своей пользе и хотят собирать это ко вреду своей души! Но, если угодно, оставим их и, возвратившись к повествованию о праведнике, посмотрим, что последовало далее. «Постави, – сказано, – жертвенник» на части поля, «и призва Бога Израилева»; а затем он хотел устроить в Сихеме жилище. Но посмотри опять, как праведник и здесь выказал свою кротость. Что случилось? «Изыде Дина, дщи Лиина,... познати дщери обитателей. И видев^[687] ю Сихем, сын Еморов,... бысть с нею;... и возлюби девицу, и глагола к ней по мысли девицы» (Быт.34:1–3). Видишь, какое зло юность, когда ее не обуздывает благочестивый ум? Лишь увидел, говорит, девицу и, от одного взгляда весь объятый страстью любви, привел в исполнение свое вожделение. «И глагола к ней по мысли девицы». Что это значит? Так как девица была молода, то он говорил ей то, что могло увлечь и уловить ее. И говорит своему отцу: «Поими мне отроковицу^[688] сию в жену» (Быт.34:4). Иаков услышал о случившимся, и пока с кротостью переносил это, ожидая прихода братьев Дины, которые пасли стада. «Премолча же, – сказано, – Иаков, Дóндеже приити им» (Быт.34:5). Когда же пришел Емор к Иакову, – пришли и братья Дины, и, услышав о случившемся с сестрой их, «смутишася»^[689] (Быт.34:7). Что значит: «смутишася» ? Были опечалены, им казалось это нестерпимым, совершенно непереносимым, и было причиной их скорби. «Жалостно бо^[690] им иметь зело, яко не лепо сотвори во Израили (Сихем), быв со дщерию Иаковлею» (Быт.34:7). Видишь целомудрие детей (Иакова)? Они считали это дело величайшим оскорблением. Видишь, как праведник воспитывал своих детей для добродетели; а сын Емора, исполнив свое вожделение, стал причиной гибели своего отца и всего города? Но прежде выслушаем, что говорит им Емор; а потом вы узнаете о хитрости братьев Дины, как они старались отмстить за бесчестие сестры своей. «И рече им Емор, глаголя: Сихем, сын мой, избра душею дщерь вашу» (Быт.34:8). Заметь, как он сам уже предвещает ожидающую его погибель. «Избра душею», говорит он, т.е. отдал душу свою за дочь вашу. Он говорил так, выражая любовь сына своего к девице; но вскоре убедился, что эта любовь будет причиной гибели и его самого, и всех живших там. Так как Сихем пламенеет любовью к девице, то «дадите ю, – говорит, – в жену ему. И сосватайтеся с нами: дщери ваша дадите нам, и дщери наша поймите сыновом своим. И у нас населитеся: и се земля пространна пред вами: населитеся и куплю дейте на ней и притяжите^[691] на ней» (Быт.34:8–10). Смотри, какую благосклонность отец, по любви к сыну, оказывает пришельцам, как старается привлечь их к себе, отдавая во власть их свою землю. Так поступал отец. А сын, видя такую заботливость о себе отца, видя, что он все готов сделать, чтобы исполнить желание сына, присоединяет нечто и от себя, и говорит Иакову и братьям девицы: «Да обрящу и благодать пред вами: и еже аще речете, дадим. Умножите вено^[692], и дам, якоже речете ми: и дасте ми отроковицу в жену» (Быт.34:11–12). Видишь ли, как и отец, по заботливости о сыне, употребляет усильные убеждения, и юноша с готовностью решается на все, чтобы только получить отроковицу?

3. Эта-то пагубная страсть побуждает человека, порабощенного ею, решаться на все, пока низведет его до дна адова. И заметь: старец Иаков, слыша это^[693], молчит, по своей обычной кротости ничего не говорит и терпеливо переносит сделанное его дочери насилие. Но сыны Иакова отвечали «Сихему и Емору, отцу его, с лестию, – как сказано в Писании, – и глаголаша к ним, яко оскверниша^[694] сестру их» (Быт.34:13). Смотри, как через невоздержание одного подвергаются бедам все жители того города. Как в то время, когда пылает пламя, подвергаются и находящиеся вблизи опасности, потому что огонь все пожирает, – так и теперь невоздержание юности губит не только отца, но и всех жителей города. Что же дети Иакова? Они отвечают с хитростью. Это стоит внимания; вы увидите, как болезновали они о сестре. «Рекоста им, – сказано, – Симеон и Левий, братия Динины, сынове Лии^[695]: не возможем сотворити глагола сего, дати сестру нашу человеку, иже имать крайнюю плоть необрезанну^[696]. Итак, если обрежете крайнюю плоть вашу^[697], дадим дщери наши вам, и от дщерей ваших поймем^[698]...и будем, яко един един род» (Быт.34:14–16). Такое предложение было благовидно и сообразно, но оно было сделано «с лестию», как говорит Писание; и если не хотите, сказано, этого сделать, «поимше дщерь нашу^[699], отыдем» (Быт.34:17). Это предлагали Симеон и Левий, замышляя убить всех жителей того места. А те, имея в виду предмет своего домогательства, желая получить девицу, приняли сказанное и согласились на это предложение, «и угодна Быша словеса пред ними^[700], и не промедли^[701] юноша сотворити глагол сей: любяще бо дщерь Иаковлю» (Быт.34:18–19), т.е. он весь отдался страсти к девице. Пришедши к воротам (своего города), он и отец стали говорить жителям его и советовать им всем принять обрезание по предложению сынов Иакова, и принять их к себе в сожительство (Быт.34:20). Жители немедленно исполнили слова Емора и Сихема, и все вдруг положили на теле своем знак обрезания. А Симеон и Левий, узнав об этом, решились привести в дело свой замысел против них. «И взявши^[702], – сказано, – кийждо свой меч, внидоша во град безопасно» (Быт.34:25). Что, значит: «безопасно»? То, что хотя они вдвоем выступили против такого множества, но большую безопасность им доставляло то, что все они лежали, как раненые. Чтобы объяснить нам это, Божественное Писание замечает: «Бысть же в третий день, егда бяху в болезни». Это обстоятельство давало безопасность Симеону и Левию, и их двоих делало сильнее многих. «И иссекоша весь мужеск пол», т.е. всех мужей, лежавших в болезни обрезания и, так сказать, уже приготовленных к убиению. Между другими напали и на юношу, который оскорбил сестру их; но не удовольствовавшись таким мщением, захватили и овец, и весь скот их, и всех детей^[703] и, вместе с людьми истребив город, возвратились. Видишь, возлюбленный, какое зло произвело безрассудство одного юноши? Видишь, какую гибель принесло оно всем жителям города?

Зная это, будем удерживать порывы наших детей, и то страхом, то убеждениями будем обуздывать юность. Будем заботиться о целомудрии их; все будем делать и устроять так, чтобы юношеский возраст мог избегнуть неуместных пожеланий. Для того общий всех Господь, зная немощь человеческого естества, и установил брак, чтобы удалить нас от беззаконного смешения.

Итак, не будем оставлять юношей без попечения; но, зная горящий в них огонь, позаботимся сочетать их браком, по закону Божию, прежде, чем они предадутся невоздержанию; пусть и чувства целомудрия у них сохранятся и не потерпят они вреда от необузданности, имея достаточное утешение и будучи в состоянии обуздывать плотские похоти и избегать наказания. Но посмотрим, как подействовал на старца поступок сынов его. «Рече же Иаков: вы, Симеон и Левий, ненавистна мя соствористе, яко злу мне быти^[704] живущим на земли» (Быт.34:30). Для чего, говорит, совершили вы такое мщение? Поступок ваш возбудит против меня величайшую ненависть всех жителей этой земли. Потом, обнаруживая страх, в который он приведен был, прибавляет: «Аз же мал есмь числом. И собравшеся на мя, иссекут мя, и истреблен буду» (Быт.34:30). Как бы так говорил: разве не знаете, что нас немного и мы сами легко можем потерпеть то же самое, что решились вы сделать им. И как Сихем стал причиной такой гибели для отца и для всех жителей города, так и вы – для меня. Из-за вас и я сделаюсь ненавистным, и ничто не помешает им за вашу дерзость убить и меня. «Они же рекоша: аки блудницу ли возымеют сестру нашу?» (Быт.34:31). Итак, сыны Иакова совершили мщение по чувству целомудрия; они оправдываются перед отцом и говорят: жители посрамили нас; они поступили с сестрой нашей, можно сказать, как с блудницей. Мы вынуждены были поступить так для того, чтобы и другим впредь был урок – не позволять себе такой дерзости.

4. Но обрати внимание и здесь на неизреченное попечение Божие о праведнике. Видя, что вследствие поступка сыновей он боится оставаться здесь, «рече Бог: востав иди на место Вефиль; и живи тамо» (Быт.35:1). Ты боишься живущих здесь; удались отсюда, и живи в Вефиле, «и сотвори тамо жертвенник Господу^[705] явлшемуся тебе, егда бежал еси от лица Исава, брата твоего. И сказал^[706] Иаков дому своему, и всем иже с ним: поверзите боги чуждыя... от среды вас, и очиститеся, и измените ризы своя. И воставше взыдем в Вефиль, и сотворим тамо жертвенник Господу^[707], послушавшему мене в день скорби, иже бе со мною и спасе мя на пути, в оньже ходих» (Быт.35:1–3). Заметь и послушание, и благочестие праведника. Лишь только услышал он: «Взыди в Вефиль, сотвори жертвенник», – тотчас, созвав всех своих домашних, говорит им: «поверзите боги». Каких же богов, спросит кто-нибудь? Ведь никогда не видно было, чтобы у него были какие-либо боги: праведник искони, с самого начала, был благочестив. Но может быть, он разумел богов Лавановых, взятых Рахилью, и потому сказал: так как мы должны принести благодарственные жертвы Богу истинному, всегда являющему мне Свое заступление, то бросьте идолов, если какие есть у вас; «очиститеся и измените ризы своя», и так направимся к городу; очистив себя совне и внутри, так пойдете; показывая чистоту не светлыми только одеждами, но, очистив помыслы душевные уничтожением идолов, мы взойдем к Вефилю. «И вдаша, – сказано, – Иакову боги чуждые (так как не были их^[708]) и усерязи, яже во ушесах их»; может быть, и это были какие-нибудь знаки (символы) идольские, а потому и их вместе с идолами принесли к Иакову. «И скры я под теревинфом, иже в Сикимех: и погуби я до днешнего дне» (Быт.35:4). Скрыл их, сказано, и истребил, чтобы и сами рабы заблуждения избегли заблуждения, и никто другой не получил от них вреда. Сделав все это, праведник «воздвижеся от Сикимов» и направился к Вефилю. Но посмотри опять, какое было о нем попечение Божие, и как ясно все это раскрывает нам Писание. Когда праведник вышел из Сихема, «бысть, – сказано, – страх Божий на градех, иже окрест их; и не гнаша в след сынов Израилевых» (Быт.35:5). Видишь, какое промышление, и как очевидна была помощь Божия? Напал на жителей страх, и они не преследовали их. Так как этого именно опасался праведник и говорил: «Аз есмь мал числом и истреблен буду», – то и напал на жителей страх, как замечает Писание, «и не гнаша в след их». Так, когда Бог благоволит оказать Свою помощь, то и слабых делает крепче сильных, и малочисленных сильнее многочисленных, и нет блаженнее человека, приобревшего помощь свыше. «И отыде^[709] Иаков в Лузу, иже есть в земли Ханаастей, иже есть Вефиль^[710], и все людие иже бяху с ним. И созда тамо жертвенник, и прозва имя месту^[711] Вефиль: тамо бо явися ему Бог, егда бежаше от лица брата своего Исава» (Быт.35:6–7). Прибыв, сказано, в Вефиль, он сделал то, что было повелено: построив жертвенник, назвал имя этого места «Вефиль». «Умре же Деворра, доилица Ревеккина, и погребоша ю ниже Вефиля, под дубом, и прозва Иаков имя ему дуб плача» (Быт.35:8). Видишь, что он всегда давал местам имена по случившимся на них событиям, чтобы память о них постоянно сохранялась. Но каким образом, спросит кто-нибудь, кормилица Ревекки могла находиться с Иаковом, когда он только что возвратился из Месопотамии, и еще не встречался с отцом? На это можем отвечать так, что она, вероятно, пожелала сопутствовать Иакову, при удалении его от Лавана, чтобы увидеть Ревекку после долговременной разлуки; однако, еще не увидев ее, кончила там свою жизнь.

5. Здесь, если хотите, и мы окончим свое слово, удовольствовавшись тем, что сказано. Но убеждаем любовь вашу позаботиться и о собственной вашей добродетели, и о целомудрии юношей. Отсюда-то рождается, можно сказать, всякое зло. Худые навыки, усиливаясь с течением времени, производят такой вред, что люди, однажды предавшись разврату, уже не могут покориться никакому убеждению, и как пленники влекутся туда, куда направляет их дьявол. Он, наконец, управляет ими, и делает те гибельные внушения, которым юноши с удовольствием следуют, имея в виду только настоящее услаждение и не думая о скорбях в будущем. Итак, умоляю вас, подавайте руку (помощи) детям, чтобы за их поступки и нам самим не подвергнуться наказанию. Разве не знаете, что потерпел старец Илий, не исправлявший надлежащим образом недостатки своих детей (1Цар.4:18)? Когда болезнь требует разреза, а врач хочет излечить ее какою-нибудь мазью, то болезнь может сделаться неизлечимой, потому что не употреблено соответствующего врачества. Подобным образом и тот старец, вместо того, чтобы действовать на своих детей мерами, соответственными их проступкам, допускал излишнюю кротость; потому и сам вместе с ними подвергся наказанию. Бойтесь этого примера, прошу вас; имея детей, будем заботиться о воспитании их. Вообще, пусть каждый из живущих вместе прилагает попечение о пользе ближнего и почитает ее величайшим приобретением для себя самого, чтобы всякий, руководимый к добродетели, мог и искушения зла избегнуть, и достигши добродетели, приобретать великое благоволение свыше, которого да возможем достигнуть все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, и Святому Духу, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.