О истинномъ хрістіанствѣ. Книга 1 #2

Глава 3. О слѣпотѣ человѣческой

Осяжутъ яко слѣпіи стѣну, и яко суще безъ очесъ осязати будутъ, и падутся въ полудни яко въ полунощи.

Исаіи 59, 10.

§ 51. Что свѣтъ чувственный глазамъ нашимъ, тое душѣ нашей есть Божія благость. Когда свѣтъ сіяетъ, человѣкъ все добрѣ видитъ, видитъ путь, ровъ, вредное, и бережется того, раздѣляетъ бѣлое отъ чернаго и едину вещь отъ другой: тако, когда Божія благодать просвѣщаетъ душу, душа все добрѣ познаетъ и видитъ; видитъ чудныя Божія дѣла, промыслъ и судьбы Его, распознаетъ добро отъ зла, добродѣтель отъ порока, и пользу душевную видитъ и ищетъ ея, видитъ вредъ и уклоняется отъ него.

§ 52. Что тьма глазамъ тѣлеснымъ, тое грѣхъ душѣ человѣческой. Тьма ослѣпляетъ глаза такъ, что человѣкъ, хотя и глаза имѣетъ, ничего не видитъ, и во тьмѣ ходящій во всемъ подобенъ слѣпому: пути, по которому идетъ, не видитъ, и вреда предъ собою не познаетъ; единой вещи отъ другой не раздѣляетъ, напр. злата отъ сребра, мѣди отъ желѣза, бѣлаго отъ чернаго, и краснаго отъ зеленаго и проч.; съ пути сбивается и заблуждаетъ, не знаетъ, куды идетъ, въ ровъ падаетъ, и прочая вредная приключенія претерпѣваетъ. Сія злая тьма и слѣпота вещественная человѣку дѣлается. Подобнымъ образомъ грѣхъ – тьма духовная, око душевное помрачаетъ и ослѣпляетъ такъ, что грѣшникъ подобная или паче горшая душевная злая претерпѣваетъ, и ходитъ какъ слѣпый; не знаетъ, куды путь ведетъ его; не видитъ предъ собою рва вѣчныя погибели, въ который имѣетъ пасти; порока отъ добродѣтели, зла отъ добра, истины отъ лжи, истиннаго благополучія отъ истиннаго злополучія не распознаетъ, и такъ видяще не видитъ, и осязаетъ какъ слѣпый. Въ благополучіи ли живетъ? Свирѣпѣетъ, какъ конь необученный и необузданный, и не видитъ, что тѣмъ благополучіемъ Богъ его, какъ отецъ малое отроча яблокомъ, къ Себѣ привлекаетъ. Въ противность ли попался? Ропщетъ, негодуетъ и хулитъ, аки бы неправда съ нимъ дѣлается; возноситъ жалобные, и паче хульные гласы: какая моя неправда? что я согрѣшилъ? неужели я паче прочіихъ грѣшнѣйшій? того ли я достоинъ? тое ли труды мои заслужили? Оправдываетъ себе, всякою неправдою наполненъ; очищаетъ себе, весь замаранъ; недостойнымъ себе временнаго наказанія судитъ, вѣчнаго достоинъ; заслуги свои выхваляетъ, которыя ничего не стоятъ. Лѣкаря въ болѣзни призываетъ, чтобы отъ болѣзни исцѣлиться, и всякое лѣкарство, и самое жестокое, пріемлетъ, и все терпитъ, что ему ни предлагаетъ онъ, и мзду цѣлителю даетъ. Богъ милосердый, Иже хощетъ всѣмъ человѣкомъ спастися и въ разумъ истины пріити ^[597], хощетъ душу его болѣзнующую, бѣдою, какъ жестокимъ лѣкарствомъ, исцѣлить и въ здравіе привести. Лютая бо болѣзнь душевная есть сребролюбіе, самолюбiе, славолюбіе, гордость, гнѣвъ, зависть, ненависть, нечистота и прочія страсти; сими она недугуетъ, истаеваетъ и умерщвляется; но грѣшникъ слѣпый не познаетъ того Божія благодѣянія, и милостивому Благодѣтелю не токмо не благодаритъ, но ропщетъ на Него: какая моя неправда? Всякое бо бѣдствіе настоящаго времени, на грѣшника отъ Бога посылаемое, есть жезлъ отеческаго Его наказанія, которымъ грѣшника біетъ и отъ сна грѣховнаго возбуждаетъ; или есть лѣкарство жестокое, какъ выше сказано, которое ему посылаетъ, да душа его раслабленная исцѣлится: но грѣшникъ того не чувствуетъ. Здравіе ли паки и богатство имѣетъ? Сіе трудамъ и тщанію, оное мудрости и разуму своему приписуетъ, а не Богу, отъ Котораго животъ и смерть, нищета и богатство суть ^[598]. Одержалъ побѣду надъ непріятелемъ? Храбрости, хитрости, искусству своему, силѣ и множеству воиновъ, а не Богу побѣду причитаетъ. Не спасается бо царь многою силою, и исполинъ не спасется множествомъ крѣпости своея. Ложь конь во спасеніе, во множествѣ же силы своея не спасется ^[599]; яко не въ силѣ констѣй восхощетъ, ниже въ лыстѣхъ мужескихъ благоволитъ: благоволитъ Господь въ боящихся Его, и во уповающихъ на милость Его ^[600]. Насыщается ли пищи, одѣвается одеждою, согрѣвается огнемъ, просвѣщается свѣтомъ и прочіими благими Божіими снабдѣвается грѣшникъ? Но Бога, благихъ Дателя, и въ благодѣяніяхъ не чувствуетъ, и Благодѣтелю не благодаритъ, яко не любитъ Его: безъ любви бо не можетъ быть благодарность. Вся тварь, небо, солнце, луна, звѣзды, земля и исполненіе ея, аки устами повѣдаютъ славу Божію ^[601]; но грѣшникъ ослѣпленный величества славы Его не чувствуетъ и не трепещетъ. Градъ и палата архитектора своего, художество мастера своего, домъ хозяина своего показуетъ и въ познаніе всякому приводитъ. Всякъ бо отъ художества художника, и отъ строенія строителя познаетъ. Мiръ сей видимый, какъ градъ прекрасный, не руками, но словомъ Божіимъ сотворенный, и яко художество премудрое и домъ пребогатый, въ которомъ вси живемъ, Бога, яко архитектора, строителя, промыслителя и хозяина своего, какъ перстомъ показуетъ, и яко чудное, премудрое, благое созданіе, чуднаго, благаго, премудраго и всесильнаго Создателя доказываетъ: но грѣшникъ слѣпый не познаетъ. Сынъ отца, отъ котораго рожденъ и воспитанъ, рабъ господина своего, отъ котораго стяжанъ, знаетъ: но грѣшникъ Бога, Господа и Отца своего, отъ Котораго сохраняется, питается, одѣвается, не познаетъ. Песъ господина своего, волъ стяжавшаго его знаетъ: но грѣшникъ, разумомъ одаренный, Создателя, Стяжателя и Хранителя своего не познаетъ, якоже глаголетъ Богъ чрезъ пророка: позна волъ стяжавшаго его, и оселъ ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и людіе Мои не разумѣша ^[602]; паче же глаголетъ, яко безуменъ, въ сердцѣ своемъ: нѣсть Богъ ^[603]. Такъ бѣдственною слѣпотою поражаетъ грѣхъ сердце человѣческое, отъ которой слѣпоты безстрашіе, отъ безстрашія всякое беззаконіе бываетъ!

§ 53. Аще бы кто сказалъ: какъ Бога не знать, Который всегда словомъ Его святымъ проповѣдуется? – Отвѣтъ. Сіе то и дивно, или жалѣнія достойно, что Богъ какъ чрезъ созданіе, такъ и чрезъ слово Свое въ познаніе всѣмъ Себе подаетъ; но грѣшникъ, яко глухій, не слышитъ слова Его и Господа своего не познаетъ; имя Божіе слышитъ, но Бога не познаетъ; гласъ о Господѣ слышетъ ушами плотскими, но душевными не слышитъ, и такъ, слышащи не слышитъ, и видящи не видитъ. Когда Богъ проповѣдуется словомъ Его святымъ, то проповѣдуется и святая воля Его; но грѣшникъ не знаетъ и не творитъ ея; проповѣдуется всемогущество и величество Его, предъ которымъ грѣшникъ не смиряется; проповѣдуется правда Его, которой грѣшникъ не боится и не почитаетъ; проповѣдуется истина Его, которой грѣшникъ не вѣритъ; проповѣдуется вездѣсущіе Его, предъ которымъ грѣшникъ благоговѣинства не показуетъ, – не показуетъ же, яко не познаетъ Его; проповѣдуется премудрый промыслъ Его, котораго грѣшникъ не разсуждаетъ; проповѣдуется высочайшая святость Его, которой грѣшникъ не почитаетъ; проповѣдуется верховная власть Его, которой грѣшникъ не покаряется; проповѣдуется страшная слава Его, которой грѣшникъ не почитаетъ; проповѣдуется безконечная благость Его, которой участникомъ быть грѣшникъ не тщится и не ищетъ; проповѣдуются страшные суды Его, которыхъ грѣшникъ не трепещетъ, и проч. Тако грѣшникъ, яко мужъ безуменъ, не познаетъ, и неразумивъ не разумѣетъ Бога и дѣлъ Божіихъ ^[604]! Истинное бо познаніе Божіе праздно и безплодно быть не можетъ, но вноситъ истинное богопочитаніе. Сынъ отца своего знаетъ и почитаетъ, любитъ и слушаетъ его; рабъ господина своего знаетъ и боится его, повинуется ему и работаетъ ему: тако кто Бога знаетъ, не можетъ не почитать Его, не слушать, не повиноваться и не работать Ему, воли и повелѣній Его не исполнять. О семъ Богъ чрезъ пророка глаголетъ: сынъ славитъ отца, и рабъ господина своего боится: и аще Отецъ есмь Азъ, то гдѣ есть слава Моя? и аще Господь есмь Азъ, то гдѣ есть страхъ Мой ^[605]? Славитъ же сынъ отца потому, что за отца своего почитаетъ, и рабъ господина своего боится того ради, что за господина своего имѣетъ его. Аще убо отцу – человѣку отъ сына честь, и господину – человѣку отъ раба страхъ отдается, потому что оный отца за отца своего, сей господина за господина своего признаетъ: кольми паче Богъ, Который надъ всѣми Господь есть, достоинъ чести и страха, когда Его за Господа и Отца нашего признаемъ и почитаемъ. Видиши, что отъ познанія Божія слѣдуетъ богопочитаніе. Скажи, пожалуй, который познаніемъ Божіимъ хвалишися и не поистинѣ почитаеши Его, како можетъ быть, чтобы ты восхотѣлъ грѣшить, вѣдая, что Богъ вездѣ есть, и всякое дѣло видитъ и правосуденъ есть; Который за грѣхъ и временно и вѣчно казнитъ, и въ самомъ дѣлѣ грѣховномъ можетъ тя поразить? Предъ царемъ земнымъ, властію, господиномъ и отцемъ твоимъ не смѣешь безчинствовать: предъ Богомъ ли, великимъ и страшнымъ, дерзаешь худое и противное Ему дѣлать? Не можетъ сіе быть! Како не будешь Ему отъ сердца благодарить и любить Его, зная, что Онъ есть Создатель, Искупитель, Отецъ, Питатель, Хранитель и Благодѣтель высочайшій, каковаго большій не можетъ быть? Человѣка – благодѣтеля, который не своимъ, но Божіимъ добромъ снабдѣваетъ тебе, любишь и благодаришь ему: Богу ли, отъ Котораго бытіе свое имѣешь, и на всякій часъ и минуту получаешь благодѣянія, безъ которыхъ и жить не можемъ, не будешь благодарить? Како отъ сердца не повѣришь слову Его, когда познаешь, что Онъ истиненъ есть, и солгати не можетъ, и слово Его истина есть? Человѣку честному вѣришь, который солгати можетъ, яко всякъ человѣкъ ложь ^[606]: Богу ли, Который солгати не можетъ и не хощетъ, не повѣришь? Отъ сего все истинное благочестіе происходитъ: отъ вѣры бо все истинное богопочитаніе и благочестіе зависитъ. Како не будешь трепетать суда Его, когда познаешь правду Его, которая всякому воздаетъ по дѣломъ Его? Властелина праведнаго боишися и не дерзаешь закона его нарушать, который не все знаетъ, что подвластніи его дѣлаютъ: Бога ли праведнаго не убоишися, Который все, слово, дѣло и помышленіе твое знаетъ и въ книзѣ Своей записываетъ, и по всему тому тебѣ воздастъ? Како не покоришися и не послушаеши повелѣній Его, когда точно познаеши, что Онъ твой самоверховнѣйшій Господь, царь и властелинъ, Который небомъ и землею владѣетъ? Человѣку – царю, который только надъ тѣломъ твоимъ власть имѣетъ, покаряешися, повинуешися и всякое послушаніе показуеши: Богу ли, Который и тѣла и души твоей животъ и смерть въ руцѣ Своей содержитъ, не повинешися и не покажеши отъ сердца послушанія? Како не возлюбиши Его отъ сердца твоего, и не будешь искать Его и прилѣпляться Ему, и общеніе съ Нимъ имѣть, когда познаешь, что Онъ единъ есть верховное, существенное, непремѣняемое и безконечное добро, съ которымъ быть – истинное и совершенное есть блаженство, и отъ котораго отлучиться – истинное и совершенное есть злополучіе? Человѣка добраго, который милосердіемъ и другими добродѣтелями украшенъ; и какую доброту имѣетъ, отъ Бога имѣетъ, любишь: Бога ли не будешь любить, Который Самъ въ Себѣ благъ такъ, что никтоже благъ, токмо единъ Богъ, по словеси Господню ^[607]? Коль многіи при царяхъ земныхъ добрыхъ, которые и сами, какъ человѣки всякому бѣдствію подлежатъ, быть желаютъ, и съ великимъ усердіемъ ищутъ того, яко при нихъ быть за блаженство себѣ поставляютъ: съ Богомъ ли быть, Царемъ царствующихъ и Господемъ господствующихъ, благимъ и милостивымъ, не пожелаешь, когда познаешь благость Его и вкусишь и увидишь, яко благъ Господь ^[608]? Како не покажешь милосердія ближнему твоему – всякому человѣку, когда познаешь, что на всякій день и часъ отъ Бога получаешь неизреченное и непостижимое милосердіе? Его милосердіемъ живешь на земли, недостоинъ жити; Его милосердіемъ питаешися, одѣваешися и цѣлъ пребываеши. Како не подашь ближнему твоему отъ благихъ твоихъ, когда познаешь, что все, что ни имѣешь, кромѣ грѣховъ и немощей твоихъ, Божіе есть, а не твое собственное? Все бо отъ Бога пріемлемъ, душу и тѣло наше, жизнь и дыханіе, и бытіемъ нашимъ Ему мы должны. Како не отпустишь ближнему согрѣшеній малыхъ, когда познаешь, что Богъ во Хрістѣ простилъ безчисленныя тебѣ согрѣшенія ^[609]; и что твоихъ согрѣшеній долги паки возвратятся на тебе и удержатся, аще ближнему твоему не оставиши, и за нихъ во вѣки будешь страдать въ темницѣ адской, какъ притчею тое изображается ^[610]? Откуду Господь заключаетъ притчу тую: тако и Отецъ небесный сотворитъ вамъ, аще не отпустите кійждо брату своему отъ сердецъ вашихъ согрѣшенія ихъ ^[611]. Како не презриши суету міра сего, и не пожелаеши блаженства онаго будущаго, и со всякимъ усердіемъ не будеши искать онаго, когда точно увѣруеши слову Божію, которое различно изображаетъ благая оная, и несказанная и умомъ непостижимая и вѣчная, и конца неимущая, якоже и Богъ Самъ проповѣдуетъ и обѣщаетъ вѣрующимъ во Хріста и вѣрно работающимъ Богу и любящимъ Его ^[612]? Временнаго блаженства, которое ничто предъ онымъ, усердно ищешь, яко видишь его: како онаго безконечнаго не будешь искать, когда вѣрою увидишь его? Ради временныя чести и славы вѣрно работаешь земному царіо и всякіе труды, бѣды и напасти пріемлеши, и на кровавыя войны и сраженія исходишь, яко надѣешися честь и славу отъ него получить: како не будеши вѣрно работать Царю небесному, Богу, Который не временную, но вѣчную и несказанную славу и честь обѣщаетъ вѣрнымъ рабамъ Своимъ? Повѣрь слову сему, что ежели бы человѣкъ частицу нѣкую будущія оныя славы во мгновеніи ока увидѣлъ, тако бы къ ней распалился желаніемъ и любовію, что всю бы міра сего славу, честь, утѣху и богатство какъ гной вмѣнялъ, и тоя бы единыя со всякимъ тщаніемъ искалъ, и не токмо бы похотьми міра сего, но и никакою бы бѣдою и злостраданiемъ отъ той отвратиться не моглъ, – якоже пишется о Моисеѣ: яко отвержеся нарицатися сынъ дщере Фараоновы: паче же изволи страдати съ людьми Божіими, нежели имѣти временную грѣха сладость, большее богатство вмѣнивъ египетскихъ сокровщъ поношеніе Хрістово: взираше бо на мздовоздаяніе ^[613], что о мученикахъ святыхъ и прочіихъ угодникахъ Божіихъ разумѣть должно. Видишь убо, хрістіанине, что отъ познанія Божія, слѣдуетъ, а именно: отвращеніе отъ грѣха, міра, тщательное твореніе заповѣдей Его и истинное богослуженіе. Въ познаніи бо Божіемъ не токмо имени Его, но и божественных Его свойствъ, то-есть, вездѣсущія, правды, благости, милосердія, истины, всемогущества и прочаго познаніе заключается, отъ котораго свойствъ Божіихъ познанія неотмѣнно воспослѣдуетъ, какъ сказано, и нелицемѣрное Божіе богопочитаніе. Правда Его научитъ тебе отъ грѣха берещися; всемогущество Его и величество – боитися, трепетати Его и смирятися предъ Нимъ; истина Его – вѣрить Ему во всемъ; благость – любити Его, и всѣмъ сердцемъ искати Его и прилѣплятися Ему; милосердіе и щедроти Его – не отчаяватися за грѣхи, но каятися и ближнему своему являти милость; вездѣсущее всевѣдѣніе Его такожде научитъ тебе отвращаться отъ всякаго зла, грѣха и безчинія, но благоговѣинствовать предъ Нимъ, и проч. Отсюду видишь, что беззаконное и безстрашное житіе, каковое есть татей, хищниковъ, мздоимцевъ, лихоимцевъ, блудниковъ, хульниковъ, ругателей, злобныхъ, ненавистниковъ, піяницъ и прочіихъ, доказательствомъ есть безбожнаго ихъ сердца, и слѣпотою и тьмою невѣдѣнія Божія помраченнаго. И хотя таковые исповѣдуютъ Бога, но въ сердцахъ своихъ глаголютъ: нѣсть Богъ, якоже псаломъ 13-й показуетъ таковыхъ, и прочія въ Писаніи мѣста. О таковыхъ исповѣдникахъ апостолъ написалъ: Бога исповѣдуютъ вѣдѣти, а дѣлы отмещутся Его, мерзцы суще и непокориви, и на всякое дѣло благое неискусни ^[614]. И Господь глаголетъ: приближаются Мнѣ людiе сіи усты своими, и устнами чтутъ Мя: сердце же ихъ далече отстоитъ отъ Мене ^[615]. Якоже убо древо не отъ листвія, но отъ плодовъ, тако Божiимъ познаніемъ просвѣщенный человѣкъ и богочтецъ не отъ устнаго исповѣданія, но отъ дѣлъ, согласныхъ исповѣданію, познается. Сердце, Божіимъ познаніемъ просвѣщенное, Бога, какъ выше всего созданія на небеси и на земли именуемаго, познаетъ и вѣруетъ; такъ паче всего боится, почитаетъ, любитъ, служитъ и прочія должности, Ему единому собственныя, усердно отдавать тщится. Слѣдовательно бояться человѣка, но Бога не бояться; человѣку вѣрно работать и угождать, но Богу не угождать; человѣка-царя, властелина, господина и отца по плоти слушать, но Бога, Который всѣми царями и господами владѣетъ, не слушать; человѣку, который Божіе добро подаетъ, а не свое, благодарить, но Богу, отъ Котораго всякое добро происходитъ и изливается на насъ, не благодарить; на человѣка подобнаго себѣ надѣяться и помощи отъ него въ скорби искать, но на Бога не надѣяться и отъ Него помощи не искать, Который единъ все можетъ и единъ помогаетъ, защищаетъ, избавляетъ и спасаетъ уповающихъ на Него; человѣческаго суда, который тѣла единаго касается, бояться, но Божія суда, который и душу и тѣло пагубляетъ въ гееннѣ ^[616], не бояться, и проч., – не явная ли слѣпота и безбожіе? Воистину и малѣйшія искры нѣтъ познанія Божія въ таковомъ сердцѣ, хотя бы и училъ и проповѣдывалъ о Бозѣ! Видимъ сіе во многихъ нынѣшняго вѣка хрістіанехъ; видимъ, что многіе боятся прогнѣвать господъ и властей своихъ, но Бога прогнѣвать не боятся, яко беззаконнуютъ; многіе людямъ угождаютъ, яко не хотятъ оскорбить ихъ, но Богу не угождаютъ, яко оскорбляютъ Его преступленіемъ закона Его святаго; многіе властей и господъ своихъ слушаютъ, повелѣнія ихъ исполняютъ, но Бога не слушаютъ, яко повелѣній Его не исполняютъ; многіе благодарятъ благодѣтелямъ своимъ, но Богу, высочайшему своему Благодѣтелю, не благодарятъ, яко не любятъ Его, – безъ любви бо благодарность быти не можетъ; многіе во время напасти къ человѣку прибѣгаютъ ради помощи и заступленія, яко надѣются на него, но къ Богу не прибѣгаютъ, не иныя ради причины, какъ что надежды на Него не имѣютъ; гражданскаго суда какъ многіе боятся, всѣмъ извѣстно, но Божія не боятся, яко не престаютъ грѣшить: чему судъ Божій неотмѣнно послѣдуетъ. Видиши, что сіи и того Богу не отдаютъ, что человѣку отдаютъ, и такъ, какъ человѣка, не почитаютъ Бога, Котораго почитать паче всего истинное Его познаніе учитъ. Сего ради таковые и подобные имъ не знаютъ Бога, хотя устами Его и исповѣдуютъ. Безъ богопочитанія бо и познаніе Божіе быть не можетъ. Якоже убо истинное богопочитаніе, которое состоитъ въ страхѣ, любви, покоренiи, послушаніи, смиреніи, надеждѣ, терпѣніи, свидѣтельствомъ есть познанія Божія: тако неистинное, но едино устное и лицемѣрное богопочитаніе знаменіемъ есть незнанія Божія, якоже апостолъ учитъ: глаголяй, яко познахъ Его, и заповѣди Его не соблюдаетъ, ложь есть, и въ семъ истины нѣсть ^[617]. Самъ разсуди, ради чего царя, властелина, отца и господина почитаешь и слушаешь? Не того ради, что они люди почтенные, – иначе бы всѣхъ людей почитать и слушать должно было: но того ради, что царя за твоего царя, властелина за твоего властелина, отца за твоего отца, господина за твоего господина признаешь. Чего ради благодѣтеля любишь и благодаришь? Понеже его за твоего благодѣтеля имѣешь. Чего ради милостиваго и добраго человѣка любишь? Понеже его за таковаго вмѣняешь. Чего ради кѣ богатому и щедрому ради милостыни приходишь? Понеже надѣешься отъ него получить. Чего ради отъ защитника твоего во время нужды помощи и защищенія ищешь? Понеже уповаешь на силу его. Чего ради праведнаго властелина боишься прогнѣвать? Понеже его за таковаго признаешь. Чего ради предъ начальникомъ, господиномъ и отцемъ твоимъ ничего непристойнаго не дѣлаешь? Понеже видишь ихъ предъ собою, и не смѣешь того дѣлать, да не оскорбишь и не прогнѣваешь ихъ. Ради чегожъ убо Богу того не показуешь, когда признаешь Его за Бога твоего, Царя твоего, Господа твоего, Отца твоего, Благодѣтеля твоего, Защитника и Помощника твоего? Или паче почто немного болѣе Богу тое отдаешь, нежели человѣкамъ? Яко Богъ, какъ несравненно высшій всѣхъ есть, такъ несравненно большаго почитанія достоинъ, нежели вси и всякаго званія человѣки. Исповѣдуешь Бога: но почто не почитаешь Его какъ Бога? Исповѣдуешь Его, Царя и Господа своего: но почто не повинуешься Ему, какъ Царю и Господу своему? Исповѣдуешь Его Отца своего: но почто не любишь Его, какъ отца своего, и не показуешь Ему сыновняго послушанія? Исповѣдуешь Его Благодѣтеля своего: но почто не благодаришь, какъ благодѣтелю? Исповѣдуешь Его Защитника, Помощника и Избавителя своего: но почто не отъ Него, но отъ человѣка ищешь помощи, защищенія и избавленія въ нуждѣ и скорби твоей? Исповѣдуешь, что Богъ вездѣ и на всякомъ мѣстѣ есть, и вся дѣла человѣческая назираетъ, и отъ слова Его слышишь тое: почтожъ не отдаешь Ему чести, и не благоговѣеши предъ Нимъ, якоже предъ отцемъ твоимъ, господиномъ и властію твоею чинишь? Исповѣдуешь Его праведнаго Судію: почто не боишься суда Его праведнаго, и не престаешь грѣшить? и проч. Видиши, что устамъ несогласное сердце и мысль о Богѣ имѣешь, и исповѣданію не соотвѣтствуютъ дѣла и житіе твое. Како убо можешь сказать, что знаю Бога, а не отдаешь того Богу, чего честь Его отъ тебе требуетъ? Знаешь Бога, какъ сказуешь, но не почитаешь Его, якоже Бога: убо не истинно и знаніе твое безъ почитанія, и тако въ слѣпотѣ, тьмѣ и незнаніи находишися.

§ 54. Не токмо въ должности къ Богу, но и въ должности къ ближнему, то-есть, ко всякому человѣку, слѣпъ есть плотскій и непросвѣщенный человѣкъ. Видимъ, что человѣкъ дѣлаетъ ближнему зло, котораго себѣ не хощетъ, и не дѣлаетъ добра, котораго себѣ хощетъ. Какъ негодуетъ и гнѣвается на того, кто его обиждаетъ, злословитъ, клянетъ, хулитъ, порочитъ, касается ложа его, крадетъ, похищаетъ, отнимаетъ что у него, и прочія обиды дѣлаетъ ему – видимъ; но самъ тогожде зла дѣлать, или зла за зло воздавать не стыдится и не чувствуетъ. Напротивъ того хощетъ, чтобы его ближній его помиловалъ, въ нуждѣ не оставилъ, напр. алчущаго напиталъ, жаждущаго напоилъ, нагаго одѣлъ, страннаго въ домъ ввелъ и упокоилъ, больнаго и въ темницѣ сѣдящаго посѣтилъ, и прочія милости дѣла сдѣлалъ ему – хощетъ того; безспорна сія истина есть: но самъ того ближнимъ *своимъ* не хощетъ дѣлать. Видимъ сіе зло – самолюбіе, неправду и слѣпоту въ хрістіанехъ, которые, или молча мимоходятъ ближнихъ своихъ бѣдствующихъ и аки ихъ не видятъ, или не стыдятся о нихъ отвѣщавать: что мнѣ до него нужды? Примѣтно, что многіе преизобильными трапезами насыщаются, а о ближнихъ алчущихъ нерадятъ; иные различными и дорогими одеждами украшаются, а о ближнихъ нагихъ нерадятъ; другіе богатые, обширные и высокіе домы и прочія строенія созидаютъ и украшаютъ, а о ближнихъ, неимущихъ гдѣ главу подклонить и упокоиться, нерадятъ; у прочіихъ сребро, злато и прочее богатство, какъ душа или животъ, въ цѣлости блюдется и хранится, но о ближнемъ, или долгами обремененномъ и истязуемомъ, или въ темницѣ за недоимки или долги сидящемъ и мучимомъ, нѣтъ радѣнiя. Сіе самолюбіе и неправду въ хрістіанехъ видимъ: не токмо бо зло дѣлать, но и добра не дѣлать ближнему, неправда есть. И, что горше есть, видимъ, что многіе хрістіане красть, похищать и лукавить, льстить, лгать, обманывать, злословить, клеветать, судить, ругать, прелюбодѣйствовать и прочія обиды ближнему дѣлать, чего себѣ крайне не хотятъ, не стыдятся и не боятся, какъ выше сказано. Сіе все отъ слѣпоты происходитъ.

§ 55. Въ сей должности, то-есть къ ближнему, слѣпотствуетъ человѣкъ потому, что должности къ Богу не внимаетъ, и въ той слѣпотствуетъ и заблуждаетъ. Богъ бо повелѣлъ, какъ зла не дѣлать, такъ добро дѣлать ближнему: сего ради человѣкъ, когда или зло дѣлаетъ, или добра не дѣлаетъ ближнему, не слушаетъ повелѣнiя Божія, и Бога повелѣвающаго не почитаетъ, не боится, не любитъ; и тако, не исполняя должности къ ближнему, и къ Богу должность оставляетъ. И отъ сего видно, что должность къ ближнему отъ должности къ Богу неотлучна бываетъ, и сія безъ оной исполнитися не можетъ. Не почитаетъ тотъ Бога, кто должность къ ближнему оставляетъ; не боится Бога, кто ближнему не боится зла дѣлать; и не любитъ Бога, кто ближняго не любитъ. О семъ апостолъ поучаетъ насъ: аще кто речетъ, яко люблю Бога, а брата своего ненавидитъ, ложь есть ^[618]. Ибо Богъ повелѣлъ ближняго любить: возлюбиши искренняго своего яко самъ себе ^[619]; и паки: сiя заповѣдаю вамъ, да любите другъ друга ^[620]. Сего ради кто искренняго своего не любитъ, тотъ не слушаетъ Бога, Который повелѣваетъ искренняго любить, и такъ не почитаетъ Его. Корень убо и источникъ всего благочестія есть истинное богопознаніе; и якоже благочестивое житіе знанія Божія свидѣтельствомъ есть, такъ грѣховное и беззаконное житіе доказательствомъ есть невѣдѣнія Божія и безбожнаго сердца, хотябъ таковый Бога и Хріста исповѣдывалъ, въ церковь ходилъ, молился, таинъ причащался, и прочіе знаки хрістіанства показывалъ.

§ 56. Понеже Богъ, яко Духъ, никакимъ чувствамъ не подлежащій, не тѣлесными, но душевными очами видится: того ради и грѣшникъ не познаетъ Его, и не зная, не почитаетъ; яко тьма грѣховная ослѣпила душевныя очи его. Откуду бываетъ, что тое дѣлаетъ, о томъ тщится, того только ищетъ, что чувствамъ его внѣшнимъ подлежитъ. Понеже видитъ отца своего, видитъ господина своего, видитъ властелина своего, то и почитаетъ ихъ, слушаетъ ихъ, услужить и угодить имъ тщится, оскорбить и прогнѣвать ихъ бережется; видитъ судъ и казнь временную, и боится тѣхъ; видитъ честь, славу и богатство міра сего, того ради и желаетъ ихъ и ищетъ. Бога же и вѣчныя славы и чести и богатства не видитъ, потому какъ Богу угождать, такъ и вѣчнаго онаго сокровища искать не старается. Кто бо чего не видитъ, или не знаетъ, тотъ того не желаетъ и не ищетъ. Меда или плодовъ земныхъ и древесныхъ не желаетъ, пока не познаетъ вкусомъ сладости ихъ: надобно прежде ихъ вкусить, каковы они, сладки или горьки, полезны или вредны намъ, и тако ихъ желать или отвращаться. Купецъ въ тую страну не идетъ, гдѣ не надѣется сыскать прибытка себѣ; отрокъ неразумный не видитъ пользы въ наукѣ, того ради и нерадитъ о ученіи. Тако и въ духовныхъ вещахъ бываетъ: кто просвѣщенія духовнаго въ себѣ о нихъ не имѣетъ, тотъ о нихъ и не старается, ихъ не желаетъ и не ищетъ ихъ. Не вкусилъ грѣшникъ, коль благъ Господь, то и не ищетъ Его; не чувствуетъ въ сердцѣ своемъ благодѣяній Божіихъ, то и не благодаритъ Богу; не знаетъ всемогущества и величества Божія, то и не трепещетъ Его; не знаетъ истины Его, и не вѣритъ Ему; не знаетъ правды, и не боится прогнѣвлять Его; не знаетъ, коль великая сладость и покой и миръ обрѣтается въ любви хрістіанской и во всемъ благочестіи, и не тщится о томъ; не видитъ вѣчнаго блаженства, то и не ищетъ того надлежащимъ образомъ, чего не видитъ. Надобно убо прежде познать, и тогда искать, что познаешь. Надобно познать Бога въ свойствахъ Его, и тогда почитать Его: познать, что Онъ какъ всѣхъ, такъ и твой есть Создатель, Искупитель, Промыслитель, Господь и Царь твой, и тако какъ Создателя, Искупителя, Промыслителя, Господа и Царя своего почитать, слушать и волю и повелѣнія Его исполнять, якоже отца твоего, родившаго тебе, господина и царя твоего почитаешь и слушаешь. Надобно познать, что Онъ какъ всѣхъ, такъ и твой есть Богъ, Помощникъ, Защитникъ и Заступникъ, и нѣтъ инаго, кромѣ Его; и тако на Него надежду возложить, и въ день скорби и напасти къ Нему прибѣгать и призывать, и помощи и заступленія отъ Него просить и проч. Надобно безъ сумнѣнія держать, что въ будущемъ вѣкѣ будетъ блаженство вѣчное и умомъ непостижимое почитающимъ Бога, и тако возжжется къ полученію онаго желаніе и тщаніе. Тако земледѣльцы взираютъ прежде на плоды земли, и тако, надѣяся плоды собрать, трудятся въ земледѣлiи; тако рудокопатели познаютъ прежде, гдѣ руда въ землѣ, или мѣдная, или желѣзная, или серебряная имѣется, и тогда копаютъ ее. Тако окомъ вѣры должно прежде увидѣть будущую жизнь, и тако вѣрою искать ея, и ожидать и надѣяться ея, якоже пишется о Моисеѣ: взираше на мздовоздаяніе: сего ради отвержеся нарицатися сынъ дщере Фараоновы; паче же изволи страдати съ людьми Божіими, нежели имѣти временную грѣха сладость, большее богатство вмѣнивъ египетскихъ сокровищъ поношеніе Хрістово ^[621]. А ради чего всю египетскую славу и богатство презрѣлъ он? Понеже окомъ вѣры видѣлъ будущую славу и жизнь, и тако земную, яко ничто, презрѣлъ, и оныя искалъ, взираше бо на мздовоздаянiе. Тако и нынѣ кто будущую жизнь и славу избранныхъ Божіихъ оком вѣры увидитъ, тотъ неотмѣнно славу, честь, богатство и всю суету міра сего презритъ, и къ оной единой стремиться будетъ, какъ своему концу и безцѣнному сокровищу. Видиши, что всякая вещь прежде познается, и тако желается и взыскуется, якоже чего не знаемъ, того и не желаемъ и не ищемъ. А отъ сего видно, что грѣшникъ всякій потому не почитаетъ Бога, не боится и не любитъ Его, яко не знаетъ Его; и будущія жизни и славы по надлежащему не желаетъ и не ищетъ, понеже не видитъ ея. Не знаетъ же Бога и славы оныя не видитъ потому, что не имѣетъ душевныхъ очесъ, вѣрою и благодатію Его просвѣщенныхъ, которыми только едиными Богъ и слава оная видится. У таковыхъ хрістіанъ на душевныхъ очахъ мгла и тьма, какъ покрывало, лежитъ, и не допущаетъ ихъ Бога и славу Его видѣти; и дотоль будетъ лежать, доколь не обратится всѣмъ сердцемъ ко Господу, якоже о Іудеяхъ апостолъ написалъ: даже доднесь, внегда чтется Моѵсей, покрывало на сердцѣ ихъ лежитъ: внегдаже обратятся ко Господу, взимается покрывало ^[622]. Симъ покрываломъ очи душевныя покрыты имѣя, хотя и читаютъ и слушаютъ святое Писаніе, но не разумѣютъ, якоже о Іудеяхъ таможде глаголетъ апостолъ: ослѣпишася помышленія ихъ ^[623], и тако слѣпотствуютъ какъ въ познаніи Божіи, такъ и въ почитаніи Его. Сія слѣпота и тьма у всякаго грѣшника на сердцѣ лежитъ, который отъ міра и грѣха къ Богу не обратился.

§ 57. Страшныя слѣпоты образъ представляетъ намъ Писаніе на ветхомъ Израилѣ. Всякія чудеса сотворилъ Господь предъ ними въ землѣ Египетстѣй, какъ читаемъ въ книгѣ Исхода и въ Псалмахъ: посла тьму и помрачи, яко преогорчиша словеса Его; преложи воды ихъ въ кровь, и измори рыбы ихъ; воскипѣ земля ихъ жабами въ сокровищницахъ царей ихъ; рече, и пріидоша песіи мухи и скнипы во вся предѣлы ихъ; положи дожди ихъ грады, огнь попаляющь въ земли ихъ; и порази винограды ихъ и смоквы ихъ, и сотры всякое древо предѣлъ ихъ; рече, и пріидоиша прузи и гусеницы, имже не бѣ числа, и снѣдоша всяку траву въ земли ихъ, и поядоша всякъ плодъ земли ихъ; и порази всякаго первенца въ земли ихъ, начатокъ всякаго труда ихъ ^[624] и проч. Но пророкъ святый исповѣдуется Господеви: отцы наши во Египтѣ не разумѣша чудесъ Твоихъ ^[625], когда страшныя оныя казни единыхъ Египтянъ, враговъ Израилевыхъ, поражали, а Израильтянъ не касалися, какъ читаемъ въ книгѣ Исхода. Сіе самое какъ бы перстомъ показывало имъ особливый о нихъ промыслъ Божій и милосердіе; но отцы наши не разумѣша чудесъ Божіихъ, ни помянуша милости Божія. Изшедшимъ изъ Египта и бѣжащимъ отъ враговъ своихъ, открылъ Господь и тамо путь, гдѣ не было пути, разверзе море, и проведе ихъ ^[626], и запрети Чермному морю, и изсяче, и преведе я въ безднѣ, яко въ пустыни ^[627]. Увидѣли и враговъ своихъ водою, яко единымъ гробомъ, покрытыхъ: покры вода стужающія имъ, ни единъ отъ нихъ избысть; воспѣли и хвалу Божію ^[628]. Но вскорѣ забыли такъ великія и страшныя Божія дѣла: ускориша, забыша дѣла Его. Сдѣлали тельца златаго; вмѣсто Бога Творца, Отца и Избавителя своего, почтили бездушнаго идола и поклонилися дѣлу рукъ своихъ: сотвориша тельца въ Хоривѣ, и поклонишася истуканному: и измѣниши славу Его въ подобіе тельца ядущаго траву. И забыша Бога, спасающаго ихъ, сотворшаго велія во Египтѣ, чудеса въ земли Хамовѣ, страшная въ морѣ Чермнѣмъ ^[629]. Приписали такъ чудесное благодѣяніе Божіе бездушной вещи и творенію рукъ своихъ: сіи бози твои, Израилю, изведшіе тя изъ земли Египетскія ^[630]. Страшная хула и слѣпота! Бездушная вещь, сама собою недвижимая, какую помощь можетъ подать, не токмо такъ чудесное дѣло сдѣлать!.. Но ослѣпленный Израиль простираетъ руки и вопіетъ: сіи бози твои, Израилю, изведшіе тя изъ земли Египетскія!.. Подобная слѣпота и нынѣ въ хрістіанехъ многихъ видится, которые Бога исповѣдуютъ вѣдѣти, дѣлы же отмещутся, какъ выше сказано. Позваны къ вѣчному животу и небесному царствію, какъ земли обѣтованной, кипящей медомъ и млекомъ; но хотятъ и стараются въ мірѣ семъ богатѣть, прославиться, царствовать, и, аще бы возможно было, во вѣки пребывати, – что показуется отъ ненасытнаго ихъ желанія богатства, чести, славы и излишнихъ строеній. Разсуди всякъ, не великое ли безуміе было бы того человѣка, который, находясь въ чужой странѣ и скоро имѣя возвратитися въ домъ свой, началъ бы тамо созидать богатые домы, которые бы вскорѣ принужденъ былъ оставить, и тако бы безполезный только былъ трудъ его; или того, который, точно извѣстившися, что вскорѣ, по двухъ дняхъ или двухъ седмицахъ умретъ, однакожъ собираетъ богатство, ищетъ чести и славы? Воистину всякъ бы и того и другаго несмысленнымъ назвалъ! Тако несмысленно дѣлаютъ тѣ люди, которые въ мірѣ семъ заводятъ богатыя и излишнія строенія, собираютъ великія сокровища, ищутъ чести и славы, вѣдая, что все тое вскорѣ въ странѣ сей слѣдуетъ оставить и ити въ мѣсто свое безъ всего того. Никто ничего отъ міра сего съ собою не выноситъ, ибо ничего не внесохомъ въ мiръ сей, явѣ, яко ниже изнести что можемъ ^[631]. И хотя всякому отъ таковыхъ, которые собираютъ, а не въ Бога богатѣютъ, Божій гласъ гремитъ: безумне! въ сію нощь душу твою истяжутъ отъ тебе: а яже уготовалъ еси, кому будутъ ^[632]? – и хотя вси по вся дни видятъ, что богатые и нищіе, славные и безславные, почтенные и подлые равно восхищаются и на оный вѣкъ преходятъ, и восхищаются различно, то-есть, чаянно и нечаянно, и которые надѣются долго жить, внезапу престаютъ жить, и что на другихъ видятъ, того и себѣ надѣются: однакожъ такъ богатѣть и прославиться на сей чужой странѣ стараются, какъ бы многія тысящи лѣтъ, или безъ конца жить здѣ имѣли. У таковыхъ людей мгла и тьма лежитъ на душевномъ окѣ и ослѣпляетъ тое: хотя они и богаты, не видятъ нищеты своея; хотя они и славны, не видятъ подлости и бѣдности своея; хотя и мудры суть, не видятъ неразумія и слѣпоты своея; хотя они и блаженными себе почитаютъ, но не усматриваютъ своего окаянства.

§ 58. Доколѣ человѣкъ въ таковой слѣпотѣ находится, думаетъ о себѣ, что онъ все право и разумно дѣлаетъ; но въ самой вещи всѣ его поступки, дѣла, замыслы и начинанія значатъ едино заблужденіе. Ибо сердце, отъ котораго все происходитъ, суетою исполненное и мірскою любовію напоенное, что иное, какъ только суетное замышляетъ и въ дѣйство производитъ? И таковый во всемъ подобенъ слѣпому, или во тьмѣ находящемуся, который хотя и весь замаранъ, однакожъ думаетъ, что онъ чистъ; хотя и сбился съ пути и блудитъ, однакожъ думаетъ, что онъ надлежащимъ трактомъ идетъ. И тѣмъ бѣдственнѣйшая сія слѣпота, что человѣкъ ея не усматриваетъ, познаніе бо ея есть начало духовнаго блаженства. И сія слѣпота не токмо въ простыхъ и безграмотныхъ людяхъ примѣчается, но и въ мудрыхъ и разумныхъ вѣка сего, которые нѣчто высокое о себѣ мечтаютъ и отдѣляютъ себе отъ простыхъ, безкнижныхъ и невѣждъ; ибо гдѣ неумѣренное самолюбіе и любовь міра сего имѣется, тамо и слѣпота сія мѣсто свое имѣетъ. Самолюбіе бо и мірская любовь безъ тьмы той не бываетъ.

§ 59. Ежели человѣкъ отъ бѣдственной той слѣпоты не избавится, и свѣтомъ благодати Божія не просвѣтится; то она его приведетъ къ бѣдственному состоянію и позднему, но безполезному расканію, въ книгѣ Премудрости Соломоновой описанному, гдѣ нечестивые, поздно познавше свое заблужденiе, въ тѣснотѣ духа воздыхаютъ, каются и глаголютъ: заблудихомъ отъ пути истиннаго, и правды свѣтъ не облиста намъ, и солнце не возсія намъ; беззаконныхъ исполнихомся стезь и погибели, и ходихомъ въ пустыни непроходимыя: пути же Господни не увѣдохомъ ^[633].

§ 60. Чтобы намъ, хрістіанине, отъ сей слѣпоты избавиться и не пріитить къ неблагополучному оному, поздному и безполезному раскаянію, нужно чинить слѣдующее: 1) Внимать съ прилѣжанiемъ свѣтильнику Божія слова, который свѣтитъ всѣмъ, и просвѣщаетъ любящихъ его, и взирающихъ на него, и внимающихъ ему; внимать говорю, яко свѣтилу, сіяющему в темномъ мѣстѣ, дóндеже день озаритъ, и денница возсіяетъ въ сердцахъ нашихъ ^[634]. Ибо слово Божіе, яко духовное свѣтило, прогоняетъ тьму и озаряетъ душевныя очи, открываетъ суету и прелесть міра, обличаетъ самолюбіе и грѣхи наши: якоже зеркало показуетъ нечистоту и пороки лица смотрящаго въ тое. – 2) Дѣлать не тое, что похотливое сердце хощетъ, но чему Божіе слово учитъ, хотя тое слѣпому разуму противно и сердцу горестно; и подражать въ такъ важномъ дѣлѣ немощнымъ, которые, хотя исцѣлитися, лѣкарство непріятное и горькое пріемлютъ, дабы только отъ болѣзни свободитися: тако хотящему свободитися отъ слѣпоты, должно нудить и убѣждать себе къ тому, что слово Божіе предписуетъ, и отвращаться отъ того, что оно запрещаетъ. Ибо растлѣнному и ослѣпленному естеству нашему слово Божіе противно кажется такъ, какъ немощнымъ глазамъ свѣтъ, и въ лихорадкѣ находящимся пища, и несмысленнымъ отрокамъ наука. Душевенъ бо человѣкъ не пріемлетъ яже Духа Божія: юродство бо ему есть ^[635]. Но оно есть истинное и недвижимое правило, и не можетъ прельстити насъ, яко плодъ истиннаго Бога. Сего ради должно всякому себе ввѣрить ему, и что ни предлагаетъ, тое за истину имѣть, и держаться того, яко твердаго и непоколебимаго правила, и покорять ему сердце свое, хотя не хотящее и отвращающееся. – 3) Понеже вси человѣки отъ пути истиннаго заблудили, по свидѣтельству святаго Писанія: вси яко овцы заблудихомъ, человѣкъ отъ пути своего заблуди ^[636]: сего ради Сынъ Божій, путь и истина и животъ ^[637], явился на земли, и посѣтилъ насъ Востокъ свыше, просвѣтити во тьмѣ и сѣни смертнѣй сѣдящія, направити ноги наша на путь миренъ ^[638], и святое и непорочное житіе въ правило и образъ намъ подалъ. На тое убо смотрѣть, и Ему послѣдовать должно, да отъ природныя тьмы и слѣпоты свободимся, якоже Самъ глаголетъ: Азъ есмь свѣтъ міру: ходяй по Мнѣ, не имать ходити во тьмѣ, но имать свѣтъ животный ^[639]. По Хрістѣ ходити не иное что есть, какъ житію Его послѣдовать. Аще убо послѣдуяй Хрісту не будетъ ходити во тьмѣ, какъ глаголетъ, то неотмѣнно во тьмѣ и заблужденіи будетъ, кто Ему не послѣдуетъ. Якоже бо солнце видимое сотворилъ Господь на небеси, дабы просвѣщало всю поднебесную, тако мысленное солнце, Хріста, Сына Своего, послалъ въ мiръ, дабы имъ просвѣщалися и согрѣвалися души наши. Бѣ свѣтъ истинный, иже просвѣщаетъ всякаго человѣка грядущаго въ міръ ^[640]. Якоже убо тьма бываетъ въ поднебесной, когда солнце отходитъ отъ насъ, и человѣкъ тогда слѣпотствуетъ и осязаетъ какъ слѣпый: тако тьма послѣдуетъ въ душѣ человѣческой, и душа бѣдственно слѣпотствуетъ, и заблуждаетъ, и претыкается, и падаетъ, и не знаетъ, куды идетъ, яко тьма ослѣпила очи ея, когда Хрістосъ, Солнце праведное, съ ученіемъ и житіемъ Своимъ, которое есть свѣтъ духовный, отъ ней отлучается, то-есть, когда душа ученію и образу житія Хрістова не внимаетъ. И какъ тьма отступать начнетъ отъ поднебесной, то всякъ просвѣщается, и исходитъ человѣкъ на дѣло свое и на дѣланіе свое до вечера ^[641], когда солнце приближается къ поднебесной: тако тьма отъ души начинаетъ отходить, и душа просвѣщаться, и на дѣло свое и на дѣланіе свое исходитъ, то-есть, себе познавать, свою бѣдность, окаянство, суету и прелесть міра сего и истинное блаженство, и творить хрістіанскія добродѣтели, когда къ ней Хрістосъ съ ученіемъ и житіемъ Своимъ будетъ приближаться и въ нее вселяться. Сего ради какъ окна отворяемъ, дабы солнце лучи свои впустило въ храмину, и тую бы просвѣтило: тако должно намъ храмину сердца нашего отворить, и допустить свѣту ученія и житія Хрістова внити и просвѣщать тое, когда хощемъ отъ тьмы и слѣпоты сердечной избавиться. Отъ природы вси мы слѣпы и помрачены тьмою, сего ради свѣтомъ Хрістовымъ просвѣщаться должно. Противнымъ бо противное прогонится, какъ-то: холодъ теплотою, горечь сладостію, тьма свѣтомъ, и проч. Аще убо и мы хощемъ слѣпоту отъ сердецъ нашихъ отгнать, должны внимать ученію и примѣру житія Хрістова, которое есть свѣтъ, прогоняюшій тьму нашу; и чимъ болѣе будемъ внимать и послѣдовать тому, тѣмъ болѣе просвѣтимся: якоже чимъ кто болѣе приближается ся къ свѣтильнику, тѣмъ болѣе просвѣщается. Хрістосъ со святымъ ученіемъ и житіемъ Своимъ есть путь: должно убо держаться Его, да не заблудимъ; есть истина: должно убо намъ себе ввѣрить Ему, да не прельстимся; есть животъ: должно убо Ему прилѣпиться, держаться и послѣдовать, да не во вѣки умремъ, но да съ Нимъ и въ Немъ и чрезъ Него оживемъ, и живи будемъ во вѣки. Всякъ бо заблуждаетъ, кто отъ пути сего удаляется; и прельщается, кто истинѣ сей не вѣритъ; и мертвъ есть, кто живота сего не держится. – 4) Чтобы ученію и примѣру житія Хрістова внимать и тако просвѣтиться, должно оставить грѣхи и обратиться къ Богу, ибо грѣхи суть тьма, помрачающая очи душевныя: сими душа помрачается и слѣпотствуетъ. Якоже убо тьма и свѣтъ вмѣстѣ быть не могутъ, тако Хрістово просвѣщеніе не можетъ быть въ томъ сердцѣ, которое тьма грѣховная объяла. Кое бо общеніе свѣту ко тмѣ ^[642]? Сего ради, апостолъ глаголетъ, востани спяй, и воскресни отъ мертвыхъ, и освѣтитъ тя Хрістосъ ^[643]. Видиши, что первѣе должно востать отъ сна грѣховнаго и воскреснуть отъ мертвыхъ (всякъ бо нераскаянный грѣшникъ есть живый мертвецъ), и тогда просвѣтитъ Хрістосъ. Надобно убо спящему востать и умершему воскреснуть, и тогда просвѣтится отъ Хріста: иначе просвѣщеніе не бываетъ. Не спящій бо и умершій, но воставшій и живущій свѣта требуетъ и просвѣщается. О Хрісте, Божія сило и Божія премудросте! возбуди спящихъ, которыхъ ради на крестѣ уснулъ Ты, и воскреси умершихъ, за которыхъ смерть вкусилъ Ты, животе и воскресенiе наше, и тогда поищемъ свѣта Твоего, и просвѣтимся. Господи Боже силъ! обрати ны, и просвѣти лице Твое, и спасемся ^[644]. Надобно хотящему видѣть солнце обратиться къ солнцу: тако хотящему познать и видѣть Бога, обратиться сердцемъ къ Богу. Беззаконнующіе бо и нераскаянные грѣшники, понеже сердцами ко грѣху и міру приложилися и прилѣпилися, отъ Бога отвратилися и обратилися ко грѣху и міру: како убо могутъ видѣти Его, отвратившеся отъ Него? Неотмѣнно убо должно обратиться ко Господу, когда хощемъ просвѣтиться. Сего ради апостолъ глаголетъ о Іудеяхъ: внегда обратятся ко Господу, взимается покрывало ^[645], Покрывало сіе не иное что есть, какъ тьма и слѣпота, помрачающая очи душевныя человѣка необратившагося и непросвѣщеннаго, какъ выше сказано. Человѣкъ бо необращенный и непросвѣщенный не знаетъ самъ, что дѣлаетъ, и блудитъ какъ слѣпый, – что не отъинуду, какъ отъ покрывала онаго и природной грѣховной тьмы происходитъ. Читаемъ, что Моисей отъ глаголанія съ Богомъ на горѣ Синайской такъ просвѣтился лицемъ, что сыны Израилевы не могли на него смотрѣть; и когда къ людямъ бесѣдовалъ, лице свое покрывалъ покрываломъ; а когда къ Богу обращался, отнималъ покрывало тое ^[646]. Тако человѣкъ всякій, доколѣ міру работаетъ, имѣетъ на сердцѣ своемъ лежащее покрывало; а когда обратится отъ міра къ Богу, когда благодатію Хрістовою отнимается тое, и самъ просвѣщается, и Бога познаетъ, и Хріста Сына Его, и тайну смотренія Его, и силу закона и Евангелія Его начнетъ разумѣти; тогда начнетъ ему свѣтъ душевный, какъ заря послѣ нощи, возсіявати, и его вѣ дѣлѣ спасенія просвѣщати и вразумляти. Сего ради глаголетъ: востани спяй, и воскресни отъ мертвыхъ, и освѣтитъ тя Хрістосъ. – 5) Хотящему получить отъ Хріста просвѣщеніе, неотмѣнно должно признать свою слѣпоту отъ сердца: иначе какъ былъ, такъ и будетъ всегда слѣпъ, хотя и все святое Писаніе наизусть будетъ знать, то-есть, письмена будетъ знать, а силы не уразумѣетъ. Ибо Богъ отъ тѣхъ, которые мнятъ себе быти мудрыми и разумными, тайны Своя утаеваетъ, и открываетъ младенцамъ, то-есть, простосердечнымъ и признающимъ свое невѣжество, по свидѣтельству Господню: утаилъ еси сiя отъ премудрыхъ и разумныхъ, Отче, и открылъ еси та младенцемъ ^[647]. Сихъ просвѣщаетъ, вразумляетъ, умудряетъ, и имъ тайны Своя открываетъ; прочіихъ же оставляетъ, которые мудростiю, разумомъ и искусствомъ своимъ хвалятся. Откуду глаголетъ Господь: на судъ Азъ въ міръ сей пріидохъ, да невидящіи видятъ, и видящiи слѣпы будутъ ^[648], то-есть, признающіи свою слѣпоту Хрістовымъ свѣтомъ просвѣтятся и увидятъ; а не признающіи и за мудрыхъ себе почитающіи въ прежней своей слѣпотѣ останутся, паче же болѣе помрачатся за неблагодарность и гордость, каковые были во время житія Хрістова на земли книжники и фарисеи, которые говорили Хрісту: еда и мы слѣпи есмы ^[649]? Гордость бо и высокоуміе, яко діавольсвое дѣло, какъ его самого помрачило и изъ ангела свѣтоносна тьмою учинила: такъ и людей, послѣдующихъ ему, подобными ему дѣлаетъ. Хрістосъ какъ оправдаетъ только тѣхъ, которые признаютъ и исповѣдуютъ себе грѣшниками, и исцѣляетъ тѣхъ, которые признаютъ свою болѣзнь, такъ и просвѣщаетъ только слѣпыхъ, какъ Евангеліе свидѣтельствуетъ: не требуютъ бо здравіи врача, но болящiи ^[650]. Аще убо хощемъ просвѣтитися, признаемъ нашу слѣпоту, и просвѣтитъ насъ Хрістосъ. Аще хощемъ оправдатися, и тако спастися, признаемъ насъ грѣшниками и погибшими, и оправдаетъ и спасетъ насъ Хрістосъ. Аще хощемъ исцѣлитися, признаемъ нашу немощь, и исцѣлитъ насъ Хрістосъ. – 6) Какъ безъ обращенія отъ грѣха ко Господу и истиннаго покаянія, якоже выше сказано, такъ и безъ усердной молитвы просвѣщенiе истинное не бываетъ. Просвѣщеніе сіе отъ Бога происходитъ. Сего ради обратившемуся и кающемуся нужно молитися и воздыхати со псаломникомъ: призри, услыши мя, Господи и Боже мой, просвѣти очи мои, да не когда усну въ смерть ^[651]; и паки: Ты просвѣтиши, свѣтильникъ мой, Господи, Боже мой, просвѣтиши тьму мою ^[652]; и паки: посли свѣтъ Твой и истину Твою, Боже; та мя наставятъ, и введутъ мя въ гору святую Твою, и въ селенія Твоя ^[653]; и паки: открый очи мои, Господи, и уразумѣю чудеса отъ закона Твоего ^[654]; и со слѣпцами евангельскими: Господи, да отверзутся очи мои душевныя ^[655]; каковыхъ молитвъ и въ церковныхъ книгахъ, много имѣется. Тогда Господь, Который, есть свѣтъ міру, и просвѣтилъ тѣлесныя слѣпымъ очи, видя, наше обращенiе къ Нему и тщаніе и усердіе, просвѣтитъ наипаче душевныя очи ко спасенію, на что и въ міръ сей пришелъ. – 7) Къ сему съ помощію Божіею пособствуетъ размышленіе о времени и вѣчности, о суетѣ міра сего, яко все, что ни имѣется въ мірѣ семъ дорогое, ничто есть противу вѣчнаго добра; и что все преходитъ и отъ любителя отступаетъ: отъ богатаго богатство, отъ честнаго честь, отъ славнаго слава, и сластолюбца сластолюбіе отходитъ. Кончина бо всѣхъ равными дѣлаетъ. Едина добродѣтель отъ человѣка неотлучна, и съ нимъ на оный свѣтъ сопутствуетъ и къ лицу Божію приводитъ его, и милость ходатайствуетъ. О чемъ ниже скажется, а паче въ § 67­мъ.

§ 61. Просвѣщенію истинному послѣдуютъ: 1) Когда сія спасительная луча блеснетъ и начнетъ сіяти въ храминѣ сердца, тогда просвѣщаемый увидитъ, коль великою тьмою объятъ былъ, коль слѣпъ и безуменъ былъ, хотя и мудрымъ себѣ казался; коль далеко отъ пути истиннаго блудилъ, хотя и право ступати мнился. На таковомъ слово Господне исполнится: егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися, и уразумѣеши, гдѣ еси былъ ^[656]; то-есть, обратившійся и просвѣщаемый познаетъ, какъ вѣ бѣдномъ, плачевномъ и погибельномъ состояніи былъ, пока луча благодати Божія не коснулася сердца его. Тогда таковый дознаетъ на себѣ тое, что человѣкъ тотъ, который, въ ночи идучи по дорогѣ не той, по которой должно было ему итить, думаетъ, что онъ надлежащимъ трактомъ идетъ; но когда денница возсіяетъ, и просвѣтитъ все, познаетъ, что он съ надлежащаго пути совратился и блудитъ; и такъ, видя свое заблужденіе, и время напрасно потерянное, и свой безполезный трудъ, весьма жалѣтъ и окаеваетъ себе. Тако, грѣшникъ, пока естественнымъ разумомъ и мнимою своею мудростію довольствуется, думаетъ, что онъ хорошо дѣлаетъ и путемъ правымъ идетъ; но когда денница Божія благодати возсiяетъ ему, – узнаетъ свою прелесть и забдужденіе, жалѣетъ, кается и сокрушается, что время напрасно потерялъ, весь трудъ его безполезенъ былъ, и плачется съ пророкомъ: исчезоша, яко дымъ, дніе мои; и паки: дніе мои, яко сѣнь уклонишася ^[657]. Воистину достойна плача вина! воистину бо погибаетъ время, которое на суету проживается! воистину безполезенъ есть трудъ, который ради снисканія чести, славы и богатства міра сего воспріемлется! подлинно исчезаютъ дніе тѣ, которые въ сластолюбіи, въ роскошахъ, въ плотоугодіи и въ веселостяхъ міра сего провождаются! Кая бо польза человѣку, аще міръ весь пріобрящетъ, душу же свою отщетитъ! или что дастъ человѣкъ измѣну за душу свою ^[658]? Ничтоже бо внесохомъ въ мiръ сей, явѣ, яко ниже изнести что можемъ ^[659]. Наги исходимъ изъ чрева матере своея, наги и отходимъ отъ міра сего ^[660]. Не убойся, егда разбогатѣетъ человѣкъ, или егда умножится слава дому его; яко внегда умрети ему, не возметъ вся, ниже снидетъ съ нимъ слава его ^[661]. Гдѣ нынѣ славные и богатые преждебывшіе, которые ненасытно сихъ сокровищъ въ мірѣ семъ желали и искали? Имѣются на своихъ мѣстахъ и ожидаютъ общаго суда и по дѣломъ воздаянія: туды же идутъ и нынѣшніи славолюбцы и прочіи міролюбцы. Правильна убо плача вина, когда кто въ суетѣ провождалъ дни свои: надобно плакать тому, кто собиралъ себѣ, а не въ Бога богатѣлъ ^[662]. Паче же тому плакать и сѣтовать должно, кто во грѣхахъ и беззаконіяхъ дни своя провождалъ, ибо время сокращается, дни преходятъ, житіе кончится, смерть невидимо приближается и восхититъ, судъ праведный наступаетъ, гдѣ за слова, дѣла и помышленія человѣки судимы будутъ. Поплачемъ убо, грѣшниче, поплачемъ здѣ, да не тамъ безполезно плакати будемъ, и прочее время въ покаяніи и благочестіи поживемъ. Сего ради просвѣщаемый, позная, что все, что ни есть въ мірѣ семъ, есть какъ дымъ исчезающее и со днями и временемъ проходитъ, и поминая прежнее свое житіе, яко въ суетѣ, заблужденіи и грѣхахъ прожитое, жалѣетъ, кается, воздыхаетъ и плачетъ, какъ выше сказано, и желаетъ, чтобы тое возвратить; но уже, что сдѣлалось и прошло, иначе быть не можетъ. Время бо прошедшее не возвращается, и дѣло сдѣланное и слово сказанное иначе не бываетъ, какъ было. – 2) Усердно Богу благодарить за милость Его, показанную ему, что потерпѣлъ окаянству его, что въ такомъ заблужденiи не восхитилъ его, и что подалъ ему просвѣщеніе и разумъ спасенія. – 3) Вѣдая окаянство и слабость свою, что человѣкъ самъ въ себѣ удобно преклоненъ есть къ паденію, забдужденію и всякому злу, молится усердно Богу, чтобы подалъ ему помощь Свою, и не оставилъ его единаго безъ Своей благодати; и самъ опасно поступаетъ и бережется, чтобы въ прежнее не впасть заблужденіе. – 4) Всякаго грѣха бережется, и подвизается противу всякаго грѣха, и какъ прежде легко было ему грѣшить, такъ уже въ семъ состояніи тяжко ему и въ маломъ согрѣшить и раздражить Бога и обезпокоить совѣсть. Вѣдаетъ бо, что всякимъ грѣхомъ Богъ прогнѣвляется, и согрѣшающій лишается милости Его. – 5) Таковый человѣкъ обидѣть никого не хощетъ ни дѣломъ, ни словомъ, но паче всякаго нелицемѣрно любить тщится, и какѣ себѣ, такъ и всякому всякаго добра желаетъ, и хощетъ всѣмъ, какъ и себѣ спастися, о чемъ и молится. – 6) Со всякимъ человѣкомъ не лестно, ни лукаво, но просто обходится; что словомъ объявляетъ, тое на сердцѣ имѣетъ, и потому солгать и обмануть никого не хощетъ. – 7) Міра сего честь, славу, богатство, сластопитаніе и все, что въ мірѣ семъ красное, дорогое и пріятное отъ сыновъ вѣка сего почитается, презираетъ, вѣдая, что все сіе какъ приходитъ, такъ скоро и отходитъ отъ насъ, якоже мечтаніе сонное. – 8) Единое вѣчное блаженство за истиннное блаженство почитаетъ, которое, сысканное единожды, никогда не потеряется, и единожды потерянное, никогда не сыщется. Сего ради о томъ думаетъ и тщится, какъ бы того не лишиться; туды мысли и воздыханія своя возводитъ, о томъ и Богу молится, да благодатію Своею сподобитъ его тое получити. – 9) Понеже ничего дорогаго въ мірѣ семъ не признаетъ просвѣщаемый, то всѣ вещи, въ мірѣ семъ находящіяся, равно почитаетъ. Ему сребро, злато и прочіе, по мнѣнію человѣческому, дорогіе металлы суть какъ мѣдь, желѣзо, олово, свинецъ, и проч. Онъ каменіе дорогое, которое люди въ сундукахъ и сокровищницахъ своихъ хранятъ, равно вмѣняетъ какъ и тое, которое по дорогамъ валяется и ногами попирается. Его равно питаетъ какъ богатая, такъ и убогая пища, только бы была здоровая. Онъ равно какъ шелковою, такъ и суконною, какъ цвѣтною, такъ и темною одеждою, какъ лисьею, такъ и овчинною кожею покрывается и согрѣвается. Ему равно жить какъ въ каменномъ, такъ и въ деревянномъ покоѣ, какъ въ богатыхъ палатахъ, такъ и въ убогой хижинѣ и проч. Понеже онъ всего, что ни имѣется въ мірѣ семъ, ради нужды только употребляетъ, и ни къ чему сердца своего не прилагаетъ, но къ единому только Создателю своему. – 10) Житіе сіе имѣетъ какъ путь, которымъ къ желанной идетъ вѣчности, и какъ странствованіе, которое скоро надобно окончить, глаголя: пресельникъ азъ есмь у тебе, Боже, и пришлецъ, якоже вси отцы мои ^[663]. Сего ради, яко путникъ и странникъ, мірскими вещами не обременяетъ себе, но довольствуется тѣмъ, что имѣетъ, помышаяя апостольское слово: ничтоже внесохомъ въ міръ сей, яве, яко ниже изнести что можемъ; имѣюще же пищу и одѣяніе, сими довольни будемъ ^[664]. – 11) Чимъ болѣе просвѣщается, тѣмъ болѣе исправляетъ свои поступки, исправляетъ свои дѣла, слова и помышленія, усматриваетъ пороки и малые, и бережется. И якоже чимъ болѣе естественнымъ и чувственнымъ свѣтомъ просвѣщается человѣкъ, тѣмъ яснѣе усматриваетъ все, дорогу, ровъ, лежащiя по дорогѣ и около вещи, и прочая; яснѣе бо видимъ при денницѣ возсіявшей, нежели при начинающей только восходити, и днемъ, нежели на зарѣ: тако яснѣе видѣть все начинаетъ, и самые малые пороки усматриваетъ, и уклоняется ихъ, кто вышеестественнымъ благодати Божія свѣтомъ болѣе и болѣе просвѣщается. И уже ему праздное слово сказать не безбѣдно, которому прежде хулить, ругать, злословить, сквернословить, лгать, льстить, обманывать, красть, похищать и прочіе тяжкіе грѣхи творить легко было. – 12) Ежели въ чемъ проступится и отъ немощи согрѣшитъ, и въ совѣсти своей усмотритъ грѣхъ свой: весьма безпокойствуется и окаеваетъ себе, ужасается и болѣзнуетъ сердцемъ. Сего ради смиряется и повергаетъ себе предъ величествомъ Божіимъ, и со смиреніемъ проситъ оставленія, признавая свою винность, и въ надеждѣ милосердія Божія утверждается. – 13) Вѣдая слѣпоту ума человѣческаго, которою часто прельщается человѣкъ и думаетъ, что онъ на добромъ пути находится, но обманывается въ мнѣніи своемъ, – сего ради усердно и часто молится болѣе и болѣе просвѣтитися, и, не вѣря ласкательству плоти своея, въ правительство и руководство Богу себе предаетъ и проситъ: искуси мя, Боже, и увѣждь сердце мое; истяжи мя, и разумѣй стези моя и виждь, аще, путь беззаконiя во мнѣ; и настави мя на путь вѣченъ ^[665].

Глава 4. О суетномѣ и прелестномъ украшеніи

И сотвори Господь Богъ Адаму и жене его ризы кожаны, и облече ихъ ^[666].

Имже, то есть, женамъ, да есть не внѣшняя плетенія власъ, и обложенія злата, или одѣянія ризъ лѣпота, но потаенный сердца человѣкъ, въ неистлѣніи кроткаго и молчаливаго духа, еже есть предъ Богомъ многоцѣнно ^[667].

О семъ украшеніи здѣ полагается разсужденіе потому, что тое отъ ослѣпленнаго ума происходитъ, и что тѣмъ ослѣпленный человѣкъ ищетъ себѣ славы и чести суетной отъ одежды, которая должна его гордость низлагать и къ смиренію приводить, какъ ниже покажется; а паче личное женъ украшеніе безъ всякаго извиненія есть ослѣпленіе ума и развращеніе плотскаго и нехрістіанскаго сердца.

§ 62. Одежда началася по преступленіи заповѣди Божія, и отъ того начало свое воспріяла. Ибо доколѣ не согрѣшили прародители наши, не имѣли одежды, какъ пишется въ главѣ 2-й Бытія; и не требовали ея, яко не видѣли наготы своея: а когда согрѣшили, увидали наготу свою и начали срамлятися; посему и искать принуждены были, чимъ бы срамоту свою прикрыть. И отверзошася очи обѣма, и разумѣша, яко нази бѣша; и сшиста листвіе смоковное, и сотвориста себѣ препоясанія ^[668]. Богъ же, милосердствуя о нихъ, сотворилъ имъ ризы кожаны, и облече ихъ ^[669]. Видиши убо, что начало одежды есть грѣхъ. Грѣхъ бо открылъ имъ наготу ихъ, и содѣлалъ срамоту и стыдѣніе, которое требуетъ прикрытія. Откуду Андрей святый Критскій сѣтуетъ о семъ: «сшиваше кожаны ризы грѣхъ мнѣ, обнаживый мя первыя боготканныя одежды» ^[670]. Отсюду видишь, какъ худо дѣлаютъ люди, которые ищутъ украшенія въ одеждахъ, и дѣлаютъ одежду не ради прикрытія наготы и согрѣтія, но ради украшенія и щегольства; тое поставляютъ себѣ въ честь и украшеніе, что показуетъ безчестіе и безобразіе; отъ того ищутъ похвалы, что обличаетъ грѣхъ; съ того утѣшаются, что представляетъ печаль, то-есть, знаменіе законопреступленія; тѣмъ гордятся, чѣмъ должно ихъ смирять. Всѣ животныя, какъ созданы отъ Бога, такъ и имѣются донынѣ, не требуютъ прикрытія, естественнымъ одѣяніемъ довольствуются. Единъ человѣкъ лишился того за грѣхъ, и отъ нихъ заимствуетъ и прикрывается. Но то чудно, или паче сожалительно, что чужею кожею прикрывается, и тѣмъ возноситея, и тое въ честь себѣ поставляетъ, что должно было ему, яко бѣдному, скудному, нагому и лишенному, случай подавать къ смиренію. Но не довольно было страстной и похотливой плоти выдумать ради себе украшенія, и тѣмъ любоваться и утѣшаться. Чтожъ она вымышляетъ и замышляетъ? Надобно коней, кареты и прочій къ тому припасъ украшать, чтобы оттуду нѣкую себѣ похвалу и честь отъ незнающихъ и такой суетѣ удивляющихся сыскатъ. О разумная, но убогая и бѣдная тварь! не примѣчаеши ли, како міръ прельщаетъ тебе, какъ Еву яблоко заповѣданное, и суета его плѣняетъ несмысленное сердце твое? Аще видимая красота нравится тебѣ, обрати очи твои на красное солнце, луну и звѣзды, на поля, древа, травы и цвѣты, на птицы, рыбы и прочія животныя и прочая Божія созданія, и удивляйся имъ, и отъ тѣхъ познавай Создателя ихъ и твоего, и красоту Его. Аще Онъ такъ красныя созданія сотворилъ, какъ несравненно красенъ Самъ, Который создалъ сія! Сея красоты ищи, которая всѣхъ красотъ виновна, которыя наслаждающіися сытости не знаютъ, но чѣмъ болѣе видятъ ее, тѣмъ болѣе желаютъ ея. Но нѣтъ къ тому охоты, не нравится тое, что само въ себѣ красно, яко суетной похвалы и чести не приноситъ!.. Надобно тое дѣлать и о томъ тщиться, что міръ похваляетъ, почитаетъ, прославляетъ и удивляется, и отъ того самому похваляемымъ, почитаемымъ и прославляемымъ быть!.. Къ сему ослѣпленію страстная и слѣпая плоть и прелесть міра приводитъ бѣднаго человѣка.

§ 63. Украшеніе сіе, какъ есть суетное, такъ знаменіе есть нерадѣнія о души. Понеже 1) кто печется о тѣлесномъ украшеніи, тому недосугъ пещися о душевномъ. Въ чемъ бо занята у кого мысль, о томъ и тщится, того и ищетъ, въ томъ и время проводитъ. Идѣже бо сокровище ваше, ту и сердце ваше будетъ ^[671]. – 2) Самое сіе украшеніе щегольское показуетъ сердце, желающее суетныя чести и славы, что и закону Божію противно: не любите міра, ни яже въ мірѣ ^[672], и вѣрѣ хрістіанской не сходно, которая на вѣчную честь и славу взираетъ, и тоя ищетъ и ожидаетъ; и званію хрістіанъ неприлично, которые къ вѣчнымъ и небеснымъ позваны; и должности ихъ противно, которые душу, а не тѣло украшать должны, и горняя мудрствовать, а не земная ^[673]. – 3) Украшеніе сіе безъ обиды ближняго, и потому безъ оскорбленія Божія быть не можетъ. Ибо не можетъ оно быть безъ иждивенія, которое не отъинуду, какъ отъ подобныхъ людей сбирается, или паче сдирается. – 4) Хотя и праведное имѣніе будетъ, но понеже суть нагая братія, суть трясущіися отъ хладу и мразу уды Хрістовы, суть въ темницѣ за долги и оброки заключенніи, суть лишившіися домовъ отъ пожарныхъ случаевъ, суть и прочіи бѣдствующіи: на таковыхъ должны излишность и избытокъ употребляемы быть. Но все тое суетнымъ украшеніемъ и ненасытною роскошію пресѣкается. До нищихъ ли тому, у кого суета сія въ сердцѣ мѣсто свое имѣетъ? Надобно украшать себе, жену, дѣтей, слугъ, коней, кареты, уборъ ихъ, домъ свой, галлереи, пруды и прочія увеселенія созидать!..

§ 64. Большая еще суета и срамъ хрістіанству есть, что жены бѣлилами, красками и мастьми лица своя намазуютъ. Ибо ради чего онѣ дѣлаютъ сію бездѣлицу? Причины другой сыскать невозможно, какъ только чтобы людямъ показаться, или, что хуждше того, *понравиться* и въ любовь войтить. Въ ложницахъ онѣ о сей бездѣлицѣ не пекутся; краски здравія не придаютъ, развѣ только вредятъ. Едина причина сія есть, чтобы люди глаза свои на нихъ обращали. Правда, обращаютъ глаза свои люди, но многіи съ глазами и сердца обращаютъ, и отъ того око душевное весьма помрачаютъ. Не малая юнымъ и неутвержденнымъ сердцамъ брань отъ прелести сея належитъ. Но ежели онѣ, жены, глаголю, которыя Бога и Хріста Сына Божія исповѣдуютъ, осмотрятся, то увидятъ, что 1) выставляютъ на торгъ тое, что непродаемое есть, что хранить должно такъ, какъ зѣницу ока. Ахъ, бѣдная тая хрістіаныня, которая лице свое румянитъ, но душу свою помрачаетъ; лице украшаетъ, но души своея благообразіе теряетъ, и, какъ чудовище, душею предъ Богомъ и ангелами Его святыми является. – 2) Таковыхъ лицъ своихъ украшеніемъ, кромѣ того, что цѣломудріе потеряли, переправляютъ Божіе дѣло, которое есть совершенное и не требуетъ исправленія, и потому противу Создателя своего, Который возрастъ тѣла и доброту лица всякому свою даруетъ, весьма грѣшатъ, и обиду Ему дѣлаютъ, подобно тому невѣждѣ, который образъ, добрѣ отъ живописца написанный, переправилъ бы, и тѣмъ живописца не мало бы обидѣлъ: тако и жены, переправляя лица своя, немалую обиду и досажденіе дѣлаютъ Создателю своему. Приличнѣе хрістіанынямъ умывать лица своя слезами, нежели раскрашивать бѣлилами и красками. Хрістіанинъ бо во всегдашнемъ покаяніи находиться долженъ, яко всегда предъ Богомъ согрѣшаетъ, что тяжко и жалобно хрістолюбивой душѣ. – 3) Худо онѣ дѣлаютъ, что такъ на обѣды, вечери и прочія мѣста ходятъ, но хуже того, что съ тоюжде бездѣлицею и въ храмы святые дерзаютъ входить, и себе входящимъ выставлять и показывать. Тако бо онѣ храмы святые позорищемъ, или безчестнѣе позорища, чего изображать слухъ не терпитъ, дѣлаютъ. Всякъ сіе удобно можетъ разумѣть, когда въ разсужденіе все возметъ. Таковымъ безстыднымъ женамъ приличествуетъ оное Божіе слово: храмъ Мой, храмъ молитвы наречется: вы же сотвористе его вертепъ разбойникомъ ^[674]. Храмъ Божій есть храмъ молитвы, и ради того въ храмъ Божій входимъ, чтобы молиться: не другъ на друга смотрѣть, но къ единому Богу сердечныя очи возводить; не себе другимъ показывать, но совѣсть свою, грѣхами обремененную, предъ Богомъ обнажать; не ликовать, но о грѣхахъ Бога умилостивлять; словомъ, молиться Богу приходимъ въ храмы святые. Молитвѣ же не такая, какую онѣ на себѣ имѣютъ, утварь приличествуетъ: а какая? Смиреніе, сокрушенiе сердечное, умиленіе, слезы, плачь. Сими молитва утварьми украшается, и къ престолу Божію восходитъ, и очесамъ Божіимъ благопріятна бываетъ, и желаніе свое получаетъ. Тако молилися святыя жены: Анна, матерь Самуила пророка ^[675], Іудиѳь ^[676], Есѳирь ^[677], и услышаны отъ Бога. Симъ послѣдовать должны жены, которыя имя Хрістово исповѣдуютъ, когда хотятъ съ пользою душъ своихъ входить въ церковь и молитися. Оная же утварь, которая состоитъ изъ злата, бѣлилъ, красокъ, мастей и прочіихъ матерій, не ино что значитъ, какъ тщеславіе, пышность, гордость міра сего, надмѣніе, око лукаво, соблазнъ, разжженіе и прочія страстныя плоти прихоти. Съ сими ли убо предъ Богомъ являться? Къ Богу бо приходимъ, и предъ Богомъ стоять хощемъ, когда приходимъ на молитву. Тако ли Бога умилостивлять должно? тако ли смиряться предъ Нимъ? Сіе есть прелесть, а не молитва; гордость и пышность, а не смиреніе; умноженіе грѣховъ, а не умаленіе; большее оскорбленіе и прогнѣваніе, а не умилостивленіе милосердаго Бога, яко, еже есть въ человѣцѣхъ высоко, мерзость есть предъ Богомъ ^[678]. Аще бо въ сердца таковыхъ проникнуть, что, аще не гордость житейская, какъ высокій идолъ, крыется? «Что глаголеши, обличаетъ ихъ Златоустъ? Приходящи ли молитися Богу, облачаешися златомъ и плетеньми? еда ликовати пришла еси, еда браку пріобщитися? еда на явленіе пришла еси? Тамо злато, тамо плетеніе, тамо ризы многоцѣнныя имѣютъ время: а нынѣ ничего отъ сихъ непотребно. Пришла ты просити, молитися о грѣхахъ, молитву сотворити, о чемъ согрѣшила ты, просити Владыку, милостива Того сотворити: почто убо украшаеши себе? Не суть сія молящіяся образы. Како возможеши воздохнути, како возможеши прослезитися, како съ прилѣжаніемъ помолитися, сицевымъ образомъ обложившися? И аще слезы проліеши, смѣхъ будутъ слезы зрящимъ. Не златомъ бо одѣятися подобаетъ плачущей. Понеже сѣнь есть и лицемѣріе. Како бо не сѣнь, аще отъ тогожде сердца, отъ котораго толикое изнуреніе и любочестіе происходитъ, и слезы проливаются?» и проч. ^[679]

§ 65. Чтобы украшеніе суетное, которое хрістіанамъ крайне не приличествуетъ, и душепагубную роскошь, которая, какъ видно, часъ отъ часу въ хрістіанехъ усиливается и умножается, удобнѣе оставить, и умѣренно житіе провождать, пользуетъ примѣчать и разсуждать слѣдующая: 1) Всякое излишество тѣлесное безъ оскорбленія Божія и обиды ближняго не бываетъ, какъ выше сказано. 2) Всякое добро, какое ни имѣемъ, Божіе есть, а не наше: наги бо вышли изъ чрева матерня, и потому нищи и бѣдны въ себѣ есмы; а что ни имѣемъ, отъ Бога данное имѣемъ. Богатство наше Божіе есть добро, а не наше собственное: того ради должно расходъ его чинить по воли давшаго Бога, а не по прихотямъ нашимъ. Истязуешь ты прикащика своего, куды и на что онъ деньги, данныя ему отъ тебе, издержалъ: истяжетъ и тебе Господь о данномъ тебѣ отъ Него богатствѣ. Готови убо Ему отвѣтъ. Не спроситъ Онъ у тебе: имѣлъ ли ты богатое и красное платье и богатые домы, кони, кареты и прочая, часто ли принималъ гостей, и прочая? Нѣтъ, ничего того не видно въ Писаніи святомъ. Но что, чего Онъ у тебе спроситъ? Спроситъ: питалъ ли ты Его добромъ, тебѣ даннымъ, алчныхъ? одѣвалъ ли нагихъ? дѣлалъ ли домы неимущимъ гдѣ главы подклонить? принималъ ли въ домъ странныхъ и учреждалъ ли ихъ? выкупалъ ли сѣдящихъ въ темницахъ за долги и прочія требованія, и прочіимъ бѣднымъ и неимущимъ удѣлялъ ли отъ даннаго тебѣ добра ^[680]? Дается бо намъ богатство не ради насъ единыхъ, но и ради ближнихъ нашихъ, которые того требуютъ. Видишь, какъ неправедно дѣлаютъ люди, когда тое добро, которое дано на общую пользу, на свои прихоти расточаютъ, и такъ воли Божіей противятся. Таковые богачи расточители суть богатства, а не строители; а которые хранятъ въ сундукахъ богатство свое, тѣ стражи его суть и раби, а не Божіи слуги и раби. Сего ради надобно разсмотрѣть всякому богачу, куды и на что богатство, ему отъ Бога данное, держитъ. Надобно всегда помнить оный судіи праведнаго страшный гласъ: идите отъ Мене, проклятіи, во огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его. Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти, и проч. ^[681]; – и Авраамовъ отвѣтъ богачу, который облачашеся въ порфиру и вѵссонъ, веселяся на вся дни свѣтло, реченный: чадо, помяни, яко воспріялъ еси благая твоя въ животѣ твоемъ, и Лазарь такожде злая: нынѣ же здѣ утѣшается, ты же страждеши ^[682]. Алчетъ Хрістосъ, подающій, всѣмъ богатство, алчетъ въ удахъ Своихъ – нищихъ хрістіанехъ; но отъ богачей сластолюбивыхъ и скупыхъ безстыдно презирается! Лежатъ и нынѣ многіи Лазари предъ вратами богатыхъ, но пагубная роскошь ослѣпляетъ имъ глаза не видѣть оныхъ, и удерживаетъ руку ихъ отъ творенія милости съ ними. О, роскошь и скупость – противныя сестры, но обѣ смертоносно заражаютъ человѣческія сердца. Едина расточать, другая хранить и стрещи богатство учитъ, но обѣ на погибель человѣческую; едина разслабляетъ, другая связуетъ человѣка, но и тая и другая умерщвляетъ душу его. – 3) Тѣло, которое вскорѣ въ прахъ и землю обратится, украшать, а о душѣ безсмертной нерадѣть, великое есть безуміе, какъ всякому сіе видно. Невозможно бо тому не нерадѣть о душѣ, который тѣло свое на показаніе и тщеславіе украшаетъ. Знакъ бо сердца міролюбительнаго, тщеславнаго и гордаго таковое украшеніе, которое душу потемняетъ. Едина бо есть добродѣтель украшеніе души. Сею она, какъ утварію себѣ приличною, украшается; а оною, яко тщеславною и гордостною, помрачается. – 4) Женамъ таковымъ слѣдуетъ отвѣтъ дать праведному Судіи за соблазнъ. Горе бо человѣку тому, имже соблазнъ приходитъ ^[683]. Не малая бо брань юному сердцу бываетъ отъ лица женска, кольми паче отъ таковаго лица, которое на прельщеніе мастями и красками украшается. Ибо діаволу нѣтъ лучшаго и удобнѣйшаго орудія къ прельщенію юныхъ сердецъ и ловленію въ сѣть нечистоты, какъ лице женское, а паче искусно устроенное, и вонями и мастями намазанное. Таковое лице есть сильная стрѣла, которою онъ ударяетъ въ юныя сердца и уязвляетъ многихъ. Сего ради женамъ, которыя чаютъ на судъ Хрісту предстать и о всемъ отвѣтъ отдать Ему, должно внимать Хрістову оному страшному слову: горе человѣку тому, имже соблазнъ приходитъ! Единаго человѣка соблазнить страшно, яко всякій человѣкъ кровію Хрістовою искупленъ: кольми паче многихъ, за которыхъ кровь Хрістова изліяна. А сколько таковыхъ имѣется, которые сею притворною красотою прельщаются и погибаютъ? Единъ сердцевѣдецъ Богъ знаетъ, Который какъ прельстившихся, такъ и прельстившихъ будетъ судить и никакого лица не пріиметъ. Внимай сему, жено, которая имя Хрістово исповѣдуешь, и чаешь на судъ Хрістовъ предстать; а хотя и не чаешь, однакожъ неотмѣнно предстанешь. Всѣмъ бо явитися намъ подобаетъ предъ судищемъ Хрістовымъ, да пріиметъ кiйждо, яже съ тѣломъ содѣла, или блага или зла ^[684]. – 5) О, когда бы жены, именемъ хрістіанскимъ называющіяся, часто смотрѣли умными глазами на простое лице Хрістово, которое ради грѣховъ и беззаконій нашихъ оплевано и біено было, и не имѣло вида и доброты: никогда бы не захотѣли мазать и красить лицъ своихъ на прельщеніе душъ человѣческихъ, которыхъ Онъ смертію Своею искупилъ! Но видно, что забыли онѣ великое оное и страшное дѣло, а только о единой суетѣ помышляютъ, и что въ сердцѣ имѣютъ, тое и вонъ выставляютъ. – 6) Такожде, когда помнить будутъ, что по украшенному лицу нѣкогда черви будутъ ходить и ползать, и которое нынѣ мастями воняетъ, смрадъ несносный будетъ издавать, а потомъ въ прахъ и землю обратится со всѣмъ тѣломъ, – уповательно, что отъ сего душепагубнаго неистовства воздержатся. – 7) Какъ сіе украшеніе женское Богу ненавистно, можетъ всякъ прочитать и видѣть третію главу Исаіи пророка, и отъ той усмотрѣть. – 8) Единое истинное и хрістіанское украшеніе есть украшеніе душевное, къ которому и Божіе слово увѣщаваетъ насъ, о которомъ въ слѣдующемъ параграфѣ увидимъ.

§ 66. Хрістіанамъ, которые на святомъ крещеніи отреклися міра и суеты міра, и очистилися отъ сквернъ грѣховныхъ тою святою банею, и обѣщалися благочестно жити о Хрістѣ Іисусѣ, и чаютъ воскресенія мертвыхъ и жизни будущаго вѣка, какъ и въ Сѵмволѣ значится, должно, по силѣ обѣтовъ своихъ, тогда учиненныхъ, плоды крещенія показывать, и потому душу свою, а не тѣло украшать. Понеже 1) душа беземертна, и красота ея: тѣло тлѣнно, и красота его, какъ сіе всѣмъ извѣстно. – 2) Когда тѣло украшается, а душа пренебрегается, то и тѣло и душа погибнутъ. Понеже по общемъ воскресеніи когда тѣло съ душею совокупится, что душа, въ небреженіи пожавшая, постраждетъ, тоежде и тѣло страдати будетъ, и обоя купно смертію безсмертною умирати будутъ. – 3) Когда душа украшается, то и тѣло, съ душею совокупившееся, въ свое время красоту воспріиметъ, егда тлѣнное сіе, по свидѣтельству апостола, облечется въ нетлѣніе, и смертное сіе облечется въ безсмертіе ^[685]. – 4) Чимъ болѣе душа украшается нынѣ, тѣмъ большія красоты сподобится и тѣло по воскресеніи. Тогда будетъ слава, инымъ какъ солнцу, инымъ какъ лунѣ, инымъ какъ звѣздамъ ^[686]. Чимъ же болѣе украшаетоя тѣло нынѣ, а душа пренебрегается, тѣмъ большее тогда и на душѣ и на тѣлѣ явится безобразіе. Скаредность бо небрежливыя души и на тѣлѣ тогда покажется, во обличеніе ея и въ показаніе всѣмъ, что она въ мірѣ не по Бозѣ жила, но по своимъ прихотямъ ходила, и не Хрісту, но міру работала. Тогда міролюбивый грѣшникъ, какъ чудовище какое страшное, предъ всѣмъ міромъ, ангелами и избранными Божіими явится, и самъ себе будетъ стыдиться, ужасаться, ненавидѣть, и восхощетъ въ ничто обратиться, но не можетъ; самъ себе будетъ окаевать, укорять и оплакивать, но поздно. Душа человѣческая подобна зеркалу, которое такой видъ въ себе воспріемлетъ, къ чему обратится; тако душа къ чему обратится; такой и образъ въ себе пріемлетъ. Къ Богу ли обратится, и Бога будетъ искать, любить и прилѣпляться: образъ Божій въ ней изображается и написуется Духомъ Святымъ. Къ міру ли обратится и суету его любить будетъ: такой и образъ въ ней является. И что нынѣ въ ней есть, тое тогда внѣ явится. Якоже убо боголюбящія души доброта, тако міролюбивыя скаредность и безобразіе тогда внѣ покажется. – 5) Тѣло какъ ни укрывается, красоты не прибавится ему: рябый, черный, морщливый, щедрявый, косоглазый и проч., какъ ни украшается, таковъ же и непремѣненъ пребываетъ: душа же, чимъ болѣе удаляется отъ міра и мірскихъ похотей, и чимъ болѣе совлекается ветхаго человѣка съ дѣяньми его, и облекается въ новаго человѣка ^[687], тѣмъ краснѣйшая дѣлается. Ибо тогда образъ Божій, который есть божественное и неизреченное ея украшеніе, въ ней, какъ очищаемомъ зерцалѣ смотрящаго въ тое, показуется. Нынѣ красота души не видна на тѣлѣ, когда праведніи и грѣшніи единъ внѣшній видъ имѣютъ, хотя то и святыя души благообразіе, и грѣшныя злообразіе изъ дѣлъ и словъ часто примѣчается, какъ отъ вкуса яблоко; но тогда, когда откроются сынове Божіи и сынове міра сего, покажется благолѣпіе ея, то-есть, души, образъ Божій въ себѣ имѣющія. Тогда она, яко солнце, блистаніе красоты своея издастъ, и на тѣлѣ, съ которымъ здѣ работала Богу, доброту свою явитъ: тогда бо праведницы просвѣтятся, яко солнце, во царствіи Отца ихъ ^[688]. Возлюбленніи! нынѣ чада Божія есмы, и не у явися, что будемъ: вѣмы же, яко, егда явится, подобни Ему будемъ ^[689]. О коликая будетъ слава чадъ Божіихъ, которые нынѣ, нерадя о тѣлѣ своемъ, о красотѣ души своей пекутся, и у лукаваго міра, какъ сметіе, въ презрѣніи и попраніи имѣются: Богу подобни будутъ! Богъ одѣвается свѣтомъ, яко ризою ^[690]: и чада Его просвѣтятся. Сея красоты желай и ищи, хрістіанине, пока обрѣтается. А что тебѣ въ тѣлесной красотѣ, которая нынѣ цвѣтетъ, а утро увядаетъ и въ ничто обращается? Сего ради какъ хотящіи внити въ чертогъ земнаго царя, и предъ лицемъ его явитися, и трапезы его пріобщитися, очищаютъ себе и убираются въ лучшее и пристойнѣйшее одѣяніе, чтобы негнусными очесамъ царскимъ показаться: тако наипаче хотящему внити въ чертогъ небеснаго Царя, и свѣтлѣйшему его лицу предстати, и великой оной вечери пріобщитися, должно очистить себе отъ скверны и порока: не имать бо въ онь внити всяко скверно ^[691], – и достойною онаго чертога одеждою одѣятися, дабы не услышать отъ Царя страшнаго гласа: друже! како вшелъ еси сѣмо, не имый одѣянія брачна ^[692]? – и съ посрамленіемъ не быть изверженнымъ и вверженнымъ во тьму кромѣшнюю, гдѣ будетъ плачь и скрежетъ зубомъ ^[693].

§ 67. Душу свою украшаетъ, кто, по апостольскому словеси, отлагаетъ ветхаго человѣка, тлѣющаго въ похотѣхъ прелестныхъ; обновляется же духомъ ума своего, и облекается въ новаго человѣка, созданнаго по Богу въ правдѣ и въ преподобіи истины ^[694]; то-есть, кто противится плотскимъ вожделѣніямъ, и отсѣкаетъ ихъ, и прилежитъ добродѣтелямъ, отлагаетъ нечистоту, похоть блудную, гордость, зависть, гнѣвъ, злобу, ярость, сребролюбіе, невоздержаніе и прочее злонравіе, и облекается въ цѣломудріе, святыню, смиренномудріе, братолюбіе, терпѣніе, кротость и прочее добронравіе. Сія есть красная душевная утварь! Тая душа добра и красна есть, которая сообразуется небесному Отцу святостію, истиною, милосердіемъ, правдою, терпѣніемъ, кротостію и прочіими свойствами. Хрістіанинъ бо, яко отъ Бога рожденный, долженъ Ему, яко отцу сынъ, нравами сообразоваться. Всякъ бо сынъ отцу своему свойствами и нравами сообразуется, якоже сіе видимъ въ плотскомъ рожденіи, въ которомъ не иное что родится, какъ плоть отъ плоти, по свидѣтельству Хрістову: рожденное отъ плоти плоть есть ^[695]. Сего ради и Божіе слово хрістіанамъ повелѣваетъ не плотскою, но духовною утварію украшаться. Какая сія утварь, въ чемъ состоитъ, слыши апостола, который утварь сію предлагаетъ намъ: облецытеся, якоже избранніи Божіи, святи и возлюбленни, во утробы щедротъ, благость, смиренномудріе, кротость и долготерпѣніе, и проч. ^[696] Сею утварію украсимся, хрістіанине, а не златомъ, сребромъ, каменіями и одеждами драгими. Облецемся во утробы щедротъ и мплосердіе, якоже и Господь нашъ повелѣваетъ намъ: будите милосерди, якоже и Отецъ вашъ милосердъ есть ^[697], Иже Сына Своего не пощадѣ, но за насъ всѣхъ предалъ есть Его ^[698], да насъ отъ вѣчныхъ бѣдствій избавитъ и приведетъ въ вѣчное блаженство. Облецемся въ благость, и благотворить всѣмъ добрымъ и злымъ, другамъ и врагамъ потщимся, подражая небесному Отцу: яко Той благъ есть на неблагодарныя и злыя ^[699]; яко солнце Свое сіяетъ на злыя и благія, и дождитъ на праведныя и на неправедныя ^[700]. Облецемся въ смиренномудріе, послѣдуя единородному Сыну Божію, который не устыдился умыти ноги апостоловъ, Господь и Учитель ихъ ^[701]. Сіе да мудрствуется въ насъ, иже и во Хрістѣ Іисусѣ, Иже во образѣ Божіи сый не восхищеніемъ непщева быти равенъ Богу; но Себе умалилъ, зракъ раба пріимъ, въ подобіи человѣчестѣмъ бывъ, и образомъ обрѣтеся якоже человѣкъ; смирилъ Себе, послушливъ бывъ даже до смерти, смерти же крестныя ^[702]. Облецемся въ кротость и долготерпѣніе, учася тому отъ кроткаго и смиреннаго Іисуса, якоже велитъ намъ: научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ ^[703]; и оставимъ долги должникамъ нашимъ, якоже и Богъ оставляетъ намъ. Будемъ святи, зане писано есть: святи будите, яко Азъ святъ есмь ^[704]. Сей уборъ, сія утварь, сіе украшеніе прилично хрістіанамъ есть; и угождаютъ тѣмъ не міру и очесамъ человѣческимъ, но очесамъ небеснаго Отца. Сею утварію потщимся украсить себе, хрістіанине, да угодимъ не міру, но Богу, Который на всѣхъ насъ призираетъ съ небесе Своего, якоже пророкъ поетъ: съ небесе призрѣ Господь, видѣ вся сыны человѣческія, отъ готоваго жилища Своего призрѣ на вся живущія на земли ^[705].

§ 68. Извѣстно, что многіи одѣянія цвѣтнаго употребляютъ не ради снисканія суетныя славы и чести, но послѣдуя общему обычаю и примѣняяся къ званію и сану своему. Таковыхъ вышеписанное мое разсужденiе не касается, но только о таковыхъ слово здѣ, которые отъ платья ищутъ себѣ нѣкія славы и почитанія, каковые обыкновенно называются отъ всѣхъ щегоглями, какъ изъ вышеписаннаго разсужденія видно. Ибо у такихъ людей, хотя и хрістіане называются, сердце суетою и любовію міра сего преисполнено, отъ чего апостолъ хрістіанскія души отвращаетъ: не любите міра, ни яже въ мірѣ: аще кто любитъ міръ, нѣсть любве Отчи въ немъ ^[706]. И потому здѣ охуждается щегольство, пышность, гордость житейская, суета и слѣпота раввращеннаго сердца, а не пристойность; охуждается роскошь и самолюбіе, которое о пользѣ ближняго небрежетъ и по большей части съ обидою ближняго бываетъ, а не умѣренность, которая въ гражданствѣ и общемъ житіи почти нужна; такожде излишнее попеченіе о смертномъ и тлѣнномъ тѣлѣ, а небреженіе о безсмертной души охуждается. Ибо, которымъ сердцемъ овладѣла суета міра сего, въ томъ нѣтъ попеченія о души и вѣчномъ ея спасеніи. Вѣрно слово Спасителя нашего: идѣже есть сокровище ваше, ту будетъ и сердце ваше ^[707]. Одѣяніе, какое ни есть, само собою есть вещь посредняя, ни добродѣтели, ни грѣха непричастная, какъ и всякая вещь; но только употребленіе его, конецъ и намѣреніе его можетъ быть, какъ и бываетъ, худое, и потому въ грѣхъ употребляющему обращается: ибо не на такій конецъ употребляется, на какій отъ Бога подано. Суета въ сердцѣ и у того имѣется, который ради того носитъ черное, манатейное и рубищное платье, чтобы его люди за презирателя міра и святаго почитали, какъ и у того, который того ради одѣвается цвѣтною и дорогою одеждою, чтобы въ собраніи первое мѣсто имѣть и отъ срѣтающихъ поклоны получать, и тѣмъ одѣяніемъ своимъ, какъ павлину перьемъ, любоваться. Всякаго бо одѣянія единъ долженъ быть конецъ, то есть, прикрытіе наготы и защищеніе немощнаго тѣла отъ стужи и непогоды, на что оно и дано намъ отъ Создателя нашего, какъ выше сказано. Однакожъ всякому хрістіанину помнить и держать должно, что всякое излишество, какъ въ пищи, въ строеніи и прочіихъ къ сему житію надлежащихъ, такъ и въ одѣяніи, безъ грѣха не бываетъ. Дается бо отъ Бога намъ имѣніе и богатство не только ради насъ самихъ, но и ради нищихъ, дабы тѣмъ и сами умѣренно довольствовалися, и неимущихъ снабдѣвали. А когда человѣкъ того не дѣлаетъ, но на излишество и роскошь тое расточаетъ, – дѣлаетъ противу воли Божіей, и потому грѣшитъ; все бо тое есть грѣхъ, что противу воли Божіей дѣлается: за что и истязанъ будетъ отъ Него, яко неправедный строитель и расточитель Божіяго добра. Что же надлежитъ до личнаго женскаго украшенія, оно никакого извиненія не можетъ имѣть, но есть точно едина прелесть, кознь, хитрость и вымыслъ злаго духа, на прельщеніе и развращеніе цѣломудрія учиненный; и хотя многія изъ женъ не ради худаго конца, но послѣдуя застарѣлому обычаю, украшаютъ лица своя, однакожъ безъ соблазна юнымъ и имъ самимъ безъ грѣха тое украшеніе не бываетъ.

Статья 4. О грѣхахъ нѣкіихъ особенно

Въ началѣ сея статьи нужно мнѣ объявить нѣкая ради читателя.

1) Я разсужденія своего не положилъ здѣ о грѣхахъ, всѣмъ извѣстныхъ, каковыми вси, и самые грубые люди и народы, гнушаются, какъ-то: разбой, явное насиліе и грабленіе, убійство, блудъ, прелюбодѣяніе, и проч. Ибо всякъ естественнымъ закономъ и совѣстію убѣждается таковыхъ грѣховъ берещися, и по содѣяніи каковаго нибудь отъ таковыхъ грѣховъ не престаетъ совѣсть мучить согрѣшившаго, хотя-то и всякимъ грѣхомъ она уязвляется, наипаче, когда человѣкъ ее хранить тщится неповрежденну. Совѣсть бо и естественный законъ согласны суть Божіему писанному закону, и потому, какъ сей законопреступника обличаетъ, такъ и оный согрѣшившаго не оставляетъ въ покоѣ, но непрестанно мучитъ его. Сіе же разумѣется о тѣхъ наипаче, которые по правилу ея и закона Божія тщатся житіе свое провождать. Ибо въ совѣсти, грѣхами замаранной, и великіе грѣхи едва усматриваются, такъ, какъ въ закопченномъ зеркалѣ и лица и пороковъ своихъ не видитъ смотрящій въ него. – 2) Разсужденіе здѣ полагается наипаче о такихъ порокахъ, которые и другихъ пороковъ причиною бываютъ, и каковыхъ нынѣшній наипаче вѣкъ за пороки не почитаетъ, какъ увидишь. – 3) Еще объявляю читателю, что я старался здѣ показать мерзость и тяжесть грѣховную въ разсужденіи о грѣхахъ на такой конецъ, дабы хранящіи должность хрістіанскую береглися грѣха, а согрѣшающіи отстали отъ того; и разсужденіемъ моимъ не лица хулятся, но пороки, которые тѣми лицами обладаютъ, охуждаются и обличаются. Грѣхъ всякій въ человѣкѣ есть, того ради и о человѣкѣ надобно помянуть, въ которомъ онъ живетъ и обладаетъ, хотя все слово на грѣхъ, а не на человѣка самаго должно стремиться. Какъ бо соль червей изъ вещества гонитъ, или до гнилости не допущаетъ, хотя тою и растворяется вещество; или какъ лѣкарство на болѣзнь стремится и намѣревается выгнать тую изъ человѣка, а не на самаго человѣка, хотя и внутрь человѣка пріемлется: такъ и обличеніе, хотя на человѣка нападаетъ и совѣсть его уязвляетъ, но намѣревается на отгнаніе грѣха, которымъ обладаемъ бываетъ человѣкъ, дабы, узнавши грѣхъ и тяжесть его пагубную, потщался благодатію Божіею отъ того свободиться. Надобно бо неотмѣнно познать грѣхъ и мерзость его, кто хощетъ истинно покаяться и тако спастися. Безъ познанія грѣха истинное покаяніе не бываетъ, какъ безъ познанія болѣзни исцѣленія не бываетъ. Какъ же можетъ познаться грѣхъ, когда мерзость и тяжесть его грѣшнику предъ глазами не представится? Сего ради не должно никому гнѣваться на обличительное слово, наипаче вообще бываемое: яко оно на грѣхи стремится, а не на самаго человѣка, какъ и лѣкарство на болѣзнь, а не на человѣка. Безъ болѣзни не нужно и лѣкарство, и гдѣ грѣха нѣтъ, тамо не потребно и обличеніе. Оставь грѣхъ, тогда и обличеніе касаться тебе не будетъ; яко не будетъ того, въ чемъ оно обличаетъ. Обличеніе подобно зеркалу, которое показуетъ пороки на лицѣ; а когда пороковъ на лицѣ не будетъ, то и не показуетъ ихъ. Не гнѣваешься на зеркало за показаніе пороковъ твоихъ: не гнѣвайся же и на обличительное слово, которымъ души твоей пороки показуются. Къ томужъ, когда гнѣваешься на обличеніе, вообще бываемое, то тѣмъ показуешь, что и совѣсть твоя тебе обличаетъ въ томъ, въ чемъ слово. Слово бо обличительное есть сходно съ совѣстію. Откуду бываетъ, что, когда въ собраніи говорится о какихъ грѣхахъ, свѣдущіе ихъ трогаются совѣстію и какіе нибудь на себѣ показуютъ знаки. Что внѣ слово, тое внутрь совѣсть обличаетъ; и что внѣ слово, тое внутрь совѣсть похваляетъ. Два сія свидѣтеля какъ сходны и согласны между собою, такъ и вѣрны суть, и солгать не могутъ, но всегда истину свидѣтельствуютъ, и что единъ, тое и другій показуетъ: единъ похваляетъ добродѣтель, и другій; единъ обличаетъ грѣхъ, и другій. И какъ здѣ въ вѣкѣ семъ, такъ и въ послѣднемъ дни на страшномъ судѣ достовѣрные свидѣтели и обличители будутъ грѣховъ человѣческихъ. Сего ради, дабы и слово и совѣсть твоя здѣ и на судѣ ономъ тебе не обличали, остави грѣхи и покайся истинно: тогда какъ внутренняго обличителя не будеши имѣть, такъ и словесное обличеніе касаться тебе не будетъ; тогда будеши покоенъ и миренъ, хотя вси тебе будутъ хулить и проклинать. Чистыя бо совѣсти свидѣтельство достовѣрнѣйшее есть паче свидѣтельства всѣхъ людей, и единъ есть истинный покой внутренній и совѣстный, безъ котораго человѣкъ покоенъ быть не можетъ, хотя отвнѣ и никакъ безпокоить ея не будетъ. – 4) Лучше тебѣ здѣ въ мірѣ семъ, и тайно внутрь себе и предъ собою единымъ обличеніе претерпѣть и оставить грѣхъ и покаяться, и тако спастися, нежели на всемірномъ ономъ судѣ обличитися и постыждену отослатися во тьму кромѣшнюю, гдѣ будетъ плачь и скрежетъ зубомъ. Что бо здѣ въ совѣсти заглаждено будетъ, тое и тамо не явится. Примирися убо здѣ съ соперникомъ твоимъ симъ, дондеже еси на пути съ нимъ, да не предастъ тебе соперникъ судiе, и судія тя предастъ слузѣ, и въ темницу вверженъ будеши ^[708]; къ чему всякое обличительное слово намѣревается, то-есть, дабы на ономъ всенародномъ позорищѣ грѣшникъ не обличался отъ праведнаго Судіи. А кто не учинитъ очищенія совѣсти и не загладитъ въ ней грѣховъ, тотъ непремѣнно обличится тамо, и увидитъ всѣ свои грѣхи предъ собою представлены, по неложному Божію слову: обличу тя, и представлю предъ лицемъ твоимъ грѣхи твоя ^[709]. Тогда всякiй грѣшникъ нераскаянный услышитъ: се человѣкъ и дѣла его! се человѣкъ, который хрістіаниномъ назывался и богочтецемъ, но хрістіанскихъ дѣлъ не творилъ; Бога исповѣдалъ вѣдѣти, дѣлами же отметался Его ^[710]; имѣлъ образъ благочестія, силы же его отвергался ^[711]! Услышитъ же предъ всѣмъ міромъ, ангелами и человѣками, и тако покрыется стыдомъ. Надобно убо оставить тое, за что внутрь совѣсть и внѣ слово Божіе обличаетъ, и сокрушеннымъ сердцемъ покаяться, да не тамо обличится, гдѣ покаяніе мѣста не имѣетъ. – 5) Обличеніе, когда единому какому лицу бываетъ, не должно умягчать слова, но изъяснять важность грѣха, да не въ грѣхѣ утвердившися погибнетъ; кольми паче тое чинить должно, когда бываетъ обличеніе вообще безъ поминанія лицъ, да не на ласкательство, а на обличеніе будетъ простираемо слово. Почему не для чего и гнѣваться за обличеніе, хотя и за тое, которое прямо въ лице бываетъ, а паче за тое, которое вообще говорится. На лѣкаря не гнѣвается никто, что жестокое лѣкарство подаетъ ради излѣченія тѣла: почтожъ намъ гнѣваться на того, кто хощетъ душу нашу исцѣлить, и жестокимъ словомъ, какъ жестокимъ лѣкарствомъ, грѣхъ изъ насъ выгнать? Кому не тяжко было грѣшить, тому да не будетъ тяжко и обличеніе за грѣхъ слышать, и тако покаятися. Когда оставишь грѣхъ, въ которомъ обличаешися, тогда познаешь, коль полезно было тебѣ обличеніе; тогда не только гнѣваться не будеши на обличившаго, но и благодарить ему будеши, якоже больный, свободившійся отъ болѣзни, благодаритъ лѣкарю. Чего я тебѣ усердно желаю. – 6) Иный грѣхъ отъ немощи, иный отъ произволенія, предразсужденія и противу совѣсти бываетъ. Отъ немощи грѣхъ, какому и благочестивые люди подлежатъ, легко и ласково обличать должно, но грѣхи, противу совѣсти и отъ произволенія творимые, а паче застарѣлые и въ обычай вшедшіе, требуютъ жестокаго и строгаго обличенія, какъ застарѣлая болѣзнь горькаго и жестокаго лѣкарства. Таковые бо грѣхи явно къ погибели ведутъ грѣшниковъ, и не могутъ иначе, какъ жестокимъ наказаніемъ съ помощію Божіею отгнатися. Строго убо должно таковыхъ обличать, дабы таковымъ гласомъ, какъ громомъ, пробудилися отъ сна грѣховнаго, и сотворили истинное покаяніе. Надобно бо вездѣ истину говорить и не молчать, что должно говорить. Грѣхъ, по надлежащему неоткровенпый и необличенный, или за грѣхъ не почитается, или за легкій вмѣняется, который въ себѣ толикія есть тягости, что и малый можетъ погрузить грѣшника во дно адово, яко всякій грѣхъ противу величества Божія бываетъ. А когда за грѣхъ не почитается, или легкимъ быть судится, то и неисцѣленъ пребываетъ, что весьма опасно. – 7) Отъ сей статьи, въ которой нѣкіе грѣхи исчисляются и изъясняются, нѣсколько можешь познать, читатель, какъ великое растлѣніе и зло носитъ внутрь себе человѣкъ, который по образу Божію и по подобію сотворенъ, и былъ святъ, чистъ, непороченъ, праведенъ и жилище Святаго Духа; но совѣтомъ злаго и лукаваго духа и ядомъ зміинымъ вліяннымъ тако растлился, что приложился скотомъ ^[712], – чего довольно оплакать не можемъ. Что бо въ человѣкѣ, благодатію необновленномъ, видится, кромѣ скотскаго? Въ скотѣ видится нечистота, таяжде и въ человѣкѣ, паче же и большая и мерзостнѣйшая. Въ скотѣ обжирство: тоежде и въ человѣкѣ. Въ скотѣ хищеніе примѣчается: тоежде и въ человѣкѣ. Въ скотѣ лютость, свирѣпство, гнѣвъ, злоба и ярость: тоежде и въ человѣкѣ. Въ скотѣ зависть: таяжде имѣется и въ человѣкѣ. Въ скотѣ лукавство и хитрость видимъ: тоежде и въ человѣкѣ, и проч. Вотъ каковъ человѣкъ самъ въ себѣ! И, что жалостнѣе и плачевнѣе, какія страсти безчинныя во всѣхъ безсловесныхъ разсѣяны, тѣ въ единомъ человѣкѣ имѣются. Такъ обезобразился бѣдный человѣкъ, которому пожелалось имѣть Божію честь! Страшно описуетъ святое Писаніе неотрожденнаго человѣка, и предъ глазами нашими представляетъ, да отсюду познаемъ бѣдность, окаянство и ядъ смертный, крыющійся въ сердцѣ нашемъ: что бо видишь въ другомъ, тое и въ тебѣ имѣется, хотя и не является внѣ. Тамо, то-есть въ Писаніи, видимъ, что человѣкъ неотрожденный то ехиднымъ порожденіемъ, то лисомъ, то свинiею называется,то льву, то прочіимъ животнымъ уподобляется ради злонравія своего, которымъ сходенъ и сообразенъ есть безсловеснымъ тѣмъ. Отсюду долженъ всякъ заградить уста и молчать, какимъ бы именемъ ни названъ былъ. Всякаго бо безчестнаго нарицанія достоинъ человѣкъ, яко, хотя всякаго зла не дѣлаетъ внѣ, но внутрь всякое зло носитъ, которое при случаѣ и на верхъ или внѣ является. Отъ сего скареднаго источника проистекаетъ, что и самые отрожденные, благочестивые и святые чувствуютъ брань во удесѣхъ своихъ, и хотя подвизаются противу зла того, однакожъ часто не еже хотятъ доброе, творятъ ^[713]; и молятся о оставленiи грѣховъ къ небесному Отцу: остави намъ долги наша; да со всею святою церковію вопіютъ къ Богу: Господи, помилуй! – и отъ суда Его праведнаго къ милосердію Его прибѣгаютъ: не вниди въ судъ съ рабомъ Твоимъ, яко не оправдится предъ тобою всякъ живый ^[714]; и оплакиваютъ окаянство сіе съ апостоломъ: окаяненъ азъ человѣкъ, кто мя избавитъ отъ тѣла смерти сея ^[715]? – Отсюду заключается, что оправданіе наше предъ Богомъ и вѣчное спасеніе состоитъ въ единомъ милосердіи небеснаго Отца, заслугахъ Хрістовыхъ и вѣрѣ, которая Его, яко Искупителя и Спасителя своего, съ радостію признаетъ, и святѣйшія Его заслуги съ любовнымъ и благодарнымъ, смиреннымъ и къ послушанію готовымъ сердцемъ, яко цѣлительное и спасительное врачевство, смертельной своей немощи прилагаетъ.

Глава 1. О гордости

Еже есть въ человѣцѣхъ высоко, мерзость есть предъ Богомъ ^[716].

Всякъ возносяйся смирится: смиряяй же себе вознесется ^[717].

Гордымъ Богъ противится: смиреннымъ же даетъ благодать ^[718].

§ 69. Гордости начало есть діаволъ, отступившій отъ создателя своего, и изъ ангела свѣтла княземъ тьмы содѣлавшійся. Симъ смертоноснымъ ядомъ какъ самъ зараженъ пребываетъ, такъ и наши сердца такъ сильно заразилъ, что чрезъ все житіе окаянства того нашего довольно оплакати не можемъ.

§ 70. Нѣтъ ничего опаснѣе, сокровеннѣе и труднѣе гордости. Опасна гордость, ибо гордымъ заключается небо, и вмѣсто неба адъ опредѣляется. Гордымъ бо противится Богъ, глаголетъ Писаніе. Сокровенна гордость, понеже такъ глубоко въ сердцѣ нашемъ крыется, что и усмотрѣть ее не можемъ безъ помощи кроткаго сердцемъ Іисуса Хріста, Сына Божія; и лучше ее узнаемъ на ближнихъ нашихъ нежели на себѣ. Прочіи пороки, какъ-то: піянство, блудъ, воровство, хищеніе и прочая, видимъ; ибо часто ради ихъ жалѣемъ и стыдимся: но гордости не видимъ. Кто бо себе когда призналъ отъ сердца гордымъ? еще не случалось того видѣть. Многіи себе называютъ грѣшниками, но отъ другихъ называтися не терпятъ, и хотя многіи изъ нихъ языкомъ не отзываются, однакожъ не безъ негодованія и огорченія сердечнаго пріемлютъ тое. И тако отъ сего показуется, что языкомъ только называютъ себе грѣшниками, а не сердцемъ, на устахъ смиреніе показуютъ, а на сердцѣ не имѣютъ. Истинно бо смиренный огорчитися и гнѣватися отъ укоренія не можетъ, ибо всякаго уничтоженія достойна себе мнитъ. – Нѣтъ ничего труднѣе гордости, ибо съ великою неудобностію и такожде не безъ помощи Божіей побѣждаемъ ее. Внутрь бо себе носимъ зло сіе. Въ благополучіи ли находимся? она съ вѣличаніемъ и пышностію, презрѣніемъ и уничиженіемъ ближнихъ нашихъ присѣдитъ намъ. Въ злополучіе ли попадемся? чрезъ негодованіе, роптаніе и хуленіе оказываетъ себе. Терпѣнію ли, кротости и прочіимъ добродѣтелямъ обучатися тщимся? киченіемъ фарисейскимъ востаетъ на насъ. И такъ нигдѣ и никакъ отъ нея избавиться не можемъ: всегда съ нами ходитъ, всегда хощетъ господствовати и владѣти нами.

§ 71. Какъ гордымъ Богъ противится, показуютъ страшныя судьбы Божія, которыя намъ святое Божіе слово представляетъ, дабы мы, взирая на нихъ, всѣми силами береглися мерзкаго и душепагубнаго сего порока.

Вознеслись прародители наши въ раю, и возжелали божескія чести; но лишились и тоя чести, которую имѣли, и скотомъ несмысленнымъ приложились и уподобились имъ, и всякому бѣдствію подпали ^[719]. Вознеслись потомки Ноевы, и сотвореніемъ столпа хотѣли себѣ сотворить имя славное: и смѣси Господь тамо языкъ ихъ, и не услыша кійждо гласа ближняго своего ^[720]. Вознеслся Фараонъ, царь египетскій, противу Бога, и людей Его хотѣлъ озлобить и погубить: и погиблъ самъ со всѣмъ воинствомъ въ морѣ Чермнѣмъ, и погрязъ яко олово въ водѣ зѣльнѣй ^[721]. Вознеслися Корей, Даѳанъ и Авиронъ, и Моисею пророку Божію и вождю своему воспротивились: и разверзеся земля, и пожре я; и снидоша тіи, и вся, елика суть ихъ, живи во адъ, и покры ихъ земля, и погибоша отъ среды сонма ^[722]. Возвысилъ гласъ хульный на Бога вышняго и на святый градъ Его Сеннахиримъ, царь ассирійскій: и изыде ангелъ Господень, и изби отъ полка его сто осмьдесятъ пять тысящъ, самъ же, пораженъ мечемъ отъ Сыновъ своихъ ^[723]. Возвысился Олофернъ, вождь силы ассирiйскія: и рука женская отсѣче, гордую выю его ^[724]. Возвысился Аманъ, первый Артаксеркса царя Перскаго, совѣтникъ: и повѣшенъ на древѣ, которое неповинному Израильтянину, Мардохею, уготовалъ-было ^[725]. Возвысился Навуходоносоръ, царь вавилонскій, – и услышалъ гласъ съ небесе: тебѣ глаголется, Навуходоносоре царю: царство твое прейде отъ тебе, и отъ человѣкъ отженутъ тя, и со звѣрьми дивіими житіе твое, и травою аки вола напитаютъ тя, и проч. ^[726] Вознеслся до небесъ Капернаумъ градъ, и слышитъ отъ Хріста: и ты, Капернауме, иже до небесъ вознесыйся, до ада снидеши ^[727]. Вознеслся Фарисей: и сниде осужденъ въ домъ свой ^[728]. Тако гордымъ противится Богъ! тако вознесенныхъ смиряетъ Господь! Нѣтъ бо ничего ненавистнѣе Богу въ человѣцѣ, паче гордости. Еже въ человецѣхъ высоко, мерзость есть предъ Богомъ.

§ 72. Знаки гордости сіи суть: 1) высшимъ не покаряется; 2) равнымъ и нижнимъ не уступаетъ; 3) гордость велерѣчива, высокорѣчива и многорѣчива; 4) славы, чести и похвалы всякимъ образомъ ищетъ; 5) высоко себе и дѣла свои превозноситъ; 6) другихъ презираетъ и уничтожаетъ; 7) ищетъ себе показать; 8) безстыдно себе хвалитъ; 9) какое добро имѣетъ, себѣ приписуетъ, а не Богу; 10) хвалится и тѣмъ добромъ, котораго не имѣетъ; 11) недостатки и пороки свои весьма тщится сокрывать; 12) въ презрѣніи и уничтоженіи быть не терпитъ; 13) увѣщанія, обличенія, совѣта не пріемлетъ; 14) въ дѣла чужія самовольно мѣшается; 15) сана или чести лишившись, и въ прочемъ несчастіи ропщетъ, негодуетъ, а часто и хулитъ; 16) слѣдственно гордость гнѣвлива, 17) гордость завистлива: не хощетъ бо, чтобы кто равенъ ей и выше ея былъ, равную или большую честь имѣлъ, но чтобы она всѣхъ во всемъ превышала. 18) гордость нелюбительна, ненавистлива. – Самолюбіе же корень всѣхъ золъ.– И такъ гордость есть начало и корень всякаго грѣха.

§ 73. Гордость не токмо сама собою есть грѣхъ тяжкій и мерзкій, но и другихъ грѣховъ причиною бываетъ. Ибо Богъ, Который гордымъ противится, праведнымъ судомъ отъ гордаго благодать Свою отъемлетъ; сатана же, яко духъ гордый и человѣкоубійца, къ такому дому, яко пометенному и украшенному, удобно приступаетъ ^[729]. Потому человѣкъ, безъ благодати Божіей оставшійся, яко немощный и ко всякому злу удобопреклонный, во всякій грѣхъ удобно падаетъ. О чемъ многія какъ священнаго Писанія, такъ и церковныя исторіи свидѣтельствуютъ.

§ 74. Конецъ, къ которому гордость приводитъ, Самъ Хрістосъ означаетъ: всякъ возносяйся смирится. Она высоко возносится, но весьма низко спадаетъ. Смотри § 71.

§ 75. Многи причины суть, которыя нашу низлагютъ гордость, изъ которыхъ нѣкоторыя здѣ приводятся. 1) Люди наипаче гордятся или ради чести и славы, или ради богатства, или ради разума, иди ради крѣпости, иди ради благородства. Но понеже вся сія перемѣнѣ подлежатъ, и какъ приходятъ къ намъ, такъ и отходятъ отъ насъ, яко не наша: убо возноситься ради того, что не наше, весьма несмысленно. Все бо, что ни имѣемъ, не наше, но Божіе есть; сосуды и влагалища есмы Божіихъ дарованій. Богу дарующему подобаетъ всякая хвала и честь и благодареніе, а человѣку смиряться, дабы, что имѣетъ, не отнято было ради гордости. – 2) Низлагаетъ гордость нашу рожденіе и воспитате наше. Какое животное съ большимъ трудомъ и болѣзнiю раждается, какъ человѣкъ? знаютъ о семъ матери и при такихъ случаяхъ бывающіи. Какое животное въ воспитаніи большаго требуетъ смотрѣнія, попеченія, питанія, береженія, какъ человѣкъ? Многія животныя тотчасъ по рожденіи сами себѣ достаютъ пищу; а человѣкъ сколько чужими руками носится, одѣвается, чужими трудами питается, согрѣвается, сохраняется! – 3) Низлагаетъ гордость нашу нагота наша. Прочія животныя не требуютъ одежды, а человѣкъ такъ бѣденъ и убогъ, что и одежды своей не имѣетъ, но отъ животныхъ и прочаго созданія пріемлетъ ея. Овца, лисица, волкъ, заяцъ, рысь и прочія, одѣваютъ и грѣютъ насъ. – 4) Низлагаютъ гордость нашу и бѣдствія наши. Кто большимъ страстямъ, тлѣнію, болѣзнямъ, немощамъ подлежитъ, какъ человѣкъ? Кто большему страху, печали, скорби подверженъ, какъ человѣкъ? Отвсюду окруженъ бѣдами: созади грѣхи, спереди смерть, сверху судъ Божій, снизу адъ, со сторонъ соблазны міра и козни бѣсовскія, внутрь плоть со страстьми и похотьми. Въ такомъ ли бѣдственномъ состояніи гордиться? – 5) Низлагаетъ гордость нашу конецъ житія нашего, яко земля есмы, и въ землю пойдемъ. Приникни во гробища, и распознай тамо царя отъ воина, славна отъ безчестна, богата отъ нища, крѣпкаго отъ немощнаго, благороднаго отъ худороднаго, мудраго отъ неразумнаго; тутъ смотря, хвались своимъ благородіемъ, тутъ превозносись разумомъ, тутъ величайся богатствомъ, тутъ надымайся честію, тутъ считай ранги, тутъ исчисляй титулы. О бѣдное созданіе, бѣдное по началу, бѣдное по срединѣ, бѣдное и по концу! Яко утлый и гнилый сосудъ, яко земля есть, и въ землю пойдетъ человѣкъ. – 6) Чимъ болѣе Хріста будемъ познавать и поминать, тѣмъ болѣе свою подлость и окаянство узнавать, и такъ смиряться. Хрістосъ, Сынъ Божій, Господь твой, тебе ради смирился: тебѣ ли рабу гордиться? Господь твой тебе ради рабій пріялъ зракъ: тебѣ ли рабу искать господства? Господь твой тебе ради безчестіе пріялъ: тебѣ ли рабу честію возноситься? Господь твой не имѣлъ, гдѣ главы подклонити: тебѣ ли рабу расширять великолѣпныя зданія? Господь твой ноги умылъ Своимъ ученикамъ: тебѣ ли стыдно послужить братіи своей? Господь твой злословія, поношенія, руганія, посмѣянія, заплеванія претерпѣлъ: тебѣ ли рабу досаднаго слова не терпѣть? Онъ неповинно и ради тебе терпѣлъ: тебѣ ли виноватому и для себе не терпѣть? не заслужилиль грѣхи Твои того? Господь твой за распинателей Своихъ молился: Отче, остави имъ ^[730]: тебѣ ли рабу на оскорбившихъ гнѣваться, злобиться, искать мщенія? Но кто ты таковъ, что не терпятъ уши твои оскорбленія? Тварь убогая, немощная, нагая, страстная, заблуждшая, всякимъ злополучіямъ подверженная, всякими бѣдами окруженная, трава, сѣно, пара, вмалѣ являющаяся и исчезающая. Но смотри и берегись, чтобы и тебе Хрістосъ Господь твой не постыдился, когда ты смиренія и кротости Его стыдишися. Глаголетъ бо: иже аще постыдится Мене и Моихъ словесъ въ родѣ семъ прелюбодѣйнѣмъ и грѣшнѣмъ, и Сынъ человѣческій постыдится его, егда пріидетъ во славѣ Отца Своего со ангелы святыми ^[731]. Стыдится же Хріста и словесъ Его, кто не послѣдуетъ Его смиренію, кротости, терпѣнію, но съ міромъ хощетъ въ гордости царствовать. – 7). «Бойся, глаголетъ Василій великій къ гордящемуся, паденія подобнаго діаволу, который противу человѣка вознесшися, ниже человѣка паде, и котораго попиралъ, тому въ попраніе отданъ» ^[732].

§ 76. Худо и мерзко предъ Богомъ гордиться всякому ради вышеписанныхъ причинъ; но хуже тому, котораго и состояніе несчастія должно приводить въ смиреніе. Худо гордиться сановитому, благородному, господину, богатому; но хуже того подлому, худородному, рабу, нищему. Такъ и о прочіихъ разумѣй, какъ всякъ сіе можетъ признать.

§ 77. Понеже, какъ сказано выше, такъ глубоко въ сердцѣ нашемъ смертоносный гордости ядъ укоренился: должно часто взирать на глубочайшее Сына Божія смиреніе, и тому учиться отъ Него, якоже Самъ глаголетъ: научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ ^[733], – а притомъ и проситъ Его усердно, дабы, пагубный оный ядъ врачевствомъ Своея благодати выгнавъ, подалъ духъ смиренія, которому воспослѣдуютъ и прочія Его дарованія. Ибо смиреннымъ Богъ даетъ благодать.

Глава 2. О зависти

Аще зависть горьку имате и рвеніе въ сердцахъ вашихъ, не хвалитеся, ни лжите на истину. Нѣсть сія премудрость свыше низходящи, но земна, душевна, бѣсовска. Идѣже бо зависть и рвеніе, ту нестроеніе и всяка зла вещь ^[734].

§ 78. «Зависть есть печаль о благополучіи ближняго», глаголетъ Василій Великій въ словѣ о зависти. Опечалися Каинъ, и испаде лице его. А для чего? понеже видѣлъ, что братъ его Авель отъ Господа всѣхъ за приношеніе даровъ похваленъ, а онъ ради своея лѣности отринутъ. Большій блуднаго сына братъ, какъ идучи съ села услышалъ лики и пѣніе въ дому отца своего, и узналъ, что веселіе тое бываетъ ради брата его, котораго благоутробный отецъ оный здрава пріятъ, разгнѣвася и не хотяше внити, то есть, въ домъ отца своего, и быть участникомъ веселія того ^[735]. Праведна веселія причина; брать его мертвъ былъ и ожилъ, и изгиблъ было, и обрѣтеся. Но онъ на тое не смотритъ, тое ему не любо, что ради брата его телецъ упитанный закланъ, и ради благополучія его отецъ его со всѣмъ домомъ ликуетъ. Тако зависть печалится о добрѣ ближняго, и братнее благополучіе за свое вмѣняетъ неблагополучіе! Сію печаль безполезную приписуетъ зависти и святый Златоустъ, «зависть, глаголя, благополучіе ближняго своего вмѣняетъ себѣ за неблагополучіе» ^[736].

§ 79. Зависти корень и начало есть гордость. Гордый бо, понеже хощетъ выше прочіихъ вознестися, не можетъ терпѣть, кто бы ему равенъ, а паче высшій въ благополучіи былъ, потому и негодуетъ о возвышеніи его. Смиренный бо завидѣть не можетъ, ибо видитъ и признаетъ свое недостоинство, прочіихъ же достойнѣйшихъ быти судитъ паче себе; почему и о дарованіяхъ ихъ негодованія не имѣетъ. Страсть убо сія есть тѣхъ, которые мнятъ о себѣ, что они нѣчто въ мірѣ суть, и тако о себѣ высоко мечтая, прочіихъ ничтоже быти судятъ. Тако негодуетъ Саулъ гордый на кроткаго и смиреннаго Давида, что ему болѣе похвалы приписали ликующія жены, какъ самъ призналъ, и рече Саулъ: Давиду даша тьмы, мнѣ же даша тысящи ^[737]. Откуду и гнать началъ неповиннаго.

§ 80. Конецъ зависти есть, чтобы того, кому завидитъ, видѣть въ неблагополучіи. Она тогда раждается, когда другаго начинается благополучіе; тогда престаетъ, когда престаетъ его благополучіе и начинается злополучіе. Тако завистію праотцы наши съ высокаго блаженства въ бѣдственное состояніе низринуты. Зависть Каина научила востать на брата своего Авеля и убить. Зависти есть дѣло, что Іосифъ проданъ во Египетъ. Зависти приписать должно, что Іудеи Хріста, Господа и Благодѣтеля своего на крестъ вознесли. Тако отъ гордости начинается зависть, отъ зависти ненависть, отъ ненависти злоба; злоба къ неблагополучнѣйшему приводитъ концу. Откуду святый Златоусть глаголетъ: «корень убійства зависть» ^[738].

§ 81. Мучительная страсть и смѣха или паче плача достойная зависть: яко такимъ ядомъ отъ діавола человѣческое заражено сердце. Прочія страсти нѣкое, хотя мнимое, услажденіе имѣютъ, а завидливый грѣшитъ, купно и мучится. Неугодна Аману, врагу іудейскому, какъ самъ признаетъ, ни слава, которою возвеличилъ его царь, ни богатство, которымъ изобиловалъ, ни тая честь, что къ царицѣ на пиръ съ царемъ позванъ былъ; сiя, глаголетъ, не суть мнѣ угодна. Что тому причиною? Не обидѣлъ ли тебе кто, Амане? не похитилъ ли кто твоихъ пожитковъ? или не оклеветалъ ли кто тебе къ царю? здоровъ ли самъ, или домашніи твои? или не смущаетъ ли тебе страхъ непріятельскій? Нѣтъ! нѣтъ ничего того. Чтожъ убо? что смущается сердце твое? чего скорбишь посреди толикой славы и богатства? чего ради преклоняешь главу твою? что дряхлъ и унылъ ходиши? что темнѣетъ лице твое? чего тебѣ, первому совѣтнику царскому, недостаетъ? Единаго только скипетра и державы царскія не имѣешь. Нѣтъ, глаголетъ Аманъ, вся мнѣ сія ничто: ибо вижу Мардохея въ благополучіи. Сія не суть мнѣ угодна, когда вижу Мардохея Іудеянина во дворѣ царевѣ. Ничто-де мене, ни слава, ни честь, ни богатство не веселитъ; понеже вижу Мардохея у царя въ милости ^[739]. Тако завистливый грѣшитъ и купно казнь пріемлетъ, беззаконнуетъ и мучится! И отъ сего видѣть можно, какъ скареденъ порокъ и посмѣянія достоинъ – зависть! Печалиться о томъ, что ближній веселится; сѣтовать и снѣдатъся,что братъ въ благополучіи цвѣтетъ: не смѣха ли достойное дѣло? Всякъ сіе можетъ признать, точно свойственное есть дѣло діавольское: діаволу бо печально и, несносно, что хрістіане спасаются и вѣчную получаютъ славу, отъ которой онъ низринутъ въ вѣчную погибель и безчестіе.

§ 82. Изъ вышереченныхъ всякому видно, коль и пагубна есть сія страсть. Понеже 1) собственный грѣхъ есть діаволовъ, который сею язвою прародителей нашихъ, а съ ними и насъ умертвилъ. Діавольское бо дѣло есть радоватися о погибели человѣческой, и печалитися о спасеніи, что зависти свойственно. – 2) Демонъ подобному демону не завидитъ, но человѣку; а человѣкъ человѣку, братъ брату, сродный сродному, подобный подобному завидитъ, который долженъ радоватися съ радующимися, и плакати съ плачущими, какъ учитъ апостолъ ^[740]; чему удивитися, или паче чего оплакать достойно неможно. Такъ-то сатана ядомъ своимъ заразилъ сердце наше! – 3) Зависть, какъ сказано въ § 78­мъ, приводитъ ко всякому неблагополучнѣйшему концу тѣхъ, на которыхъ вооружается. – 4) Зависть и тѣмъ завидитъ, отъ которыхъ благодѣяніе получаетъ; ей и доброхотъ не милъ, она и благодѣтеля гонитъ. Кто большій Іудеямъ благодѣтель былъ, какъ Хрістосъ, Спаситель міра? Мертвецевъ ихъ воскресилъ, слѣпцевъ просвѣтилъ, прокаженныхъ очистилъ, и прочая чудесная благодѣянія учинилъ. Но зависть на тое не смотритъ; она совѣтуетъ: что сотворимъ? яко человѣкъ сей многа знаменія творитъ: аще оставимъ Его тако, вси увѣруютъ въ Него ^[741]. Она не разсуждаетъ, ни почитаетъ высокаго добра, но поучается убить благодѣтеля. Питай, одѣвай, береги, защищай, обогащай, утѣшай завистливаго, какъ хощешь: ему тое непріятно; понеже ты благополученъ, тебе вси любятъ, хвалятъ, почитаютъ. Сіе его уязвляетъ сердце, котораго любовь и благодѣяніе твое исцѣлити не можетъ; и дотолѣ уязвлять будетъ, доколѣ не увидитъ тебѣ въ бѣдствіи. – 5) Зависть и тѣхъ, которыми обладаетъ, къ бѣдственному приводитъ концу. Ибо кромѣ того, что вѣчному мученію повинными ихъ творитъ, – и временному бѣдствію подвергаетъ. Тако Каинъ стенетъ и трясется; Аманъ на древо, которое Мардохею израильтянину готовилъ, вознесенъ погибаетъ. Откуду Златоустъ святый глаголетъ: «завистливый, хотячи погубить инаго, и самаго себе погубляетъ» ^[742]. Но, хотя бы не было какого другаго внѣшняго бѣдствія завистливому, довольно ему внутренняго, довольно того, что внутрь снѣдается, мучится и терзается собственнымъ мучителемъ.

§ 83. Посредствіе противу злаго и пагубнаго сего недуга сіе примѣчается: 1) Гордость, отъ которой зависть, какъ сказано, раждается, должно съ помощію Божіею отложить, и тако, безъ злаго кореня и злаго плода не будетъ. «Зависть, глаголетъ Августинъ, есть дщерь гордости: умертви матерь, и дщерь ея погибнетъ». – 2) Поучаться въ любви ближняго: тако зависть упадать будетъ. Ибо любы не завидитъ, глаголетъ апостолъ ^[743]. И хотя въ сердце и будетъ ударять пагубная сія стрѣла, но духомъ любве дѣйствію ея станетъ противиться и побуждать себе и нехотящаго къ благодаренію Богу, что ближній въ благополучіи находится: тако бо всякое зло внутреннее исцѣляется и, якоже клинъ клиномъ, какъ говорятъ, изгоняется. Нудить бо себе должны мы ко всякому добру, и не что злое сердце хощетъ, но чего вѣра и совѣсть хрістіанская требуетъ, дѣлать: нуждницы бо восхищаютъ царствіе небесное ^[744]. Тако противимся злобѣ и мщенію, роптанію и хуленію и прочіимъ страстямъ, и нудимся къ терпѣнію и прочему благочестію. Что сначала не безъ трудности, но послѣ съ помощію Божіею удобно будетъ. – 3) Думать и безъ сомнѣнія держать, что въ мірѣ семъ нѣтъ ничего великаго и удивленія достойнаго, и нѣтъ истиннаго блаженства, кромѣ вѣчнаго и небеснаго. А когда въ семъ мнѣніи находиться будемъ, то и зависть ослабѣетъ и недѣйствительна будетъ. Ибо зависть раждается отъ благополучія ближняго; но когда благополучія временнаго, то-есть, чести, богатства и прочаго за благополучіе истинное поставлять не будемъ, то и завидовать въ томъ не будемъ. Аще убо, земная презрѣвши, будешь искать небесныхъ: ни въ чести, ни въ славѣ, ни въ похвалѣ, ни въ богатствѣ, ни въ благородіи не будешь завидовать, ибо несравненно лучшихъ желаешь. Князь и вельможа не завидитъ похвалѣ сапожника, портнаго, столяра и прочіихъ мастеровъ, понеже далеко лучшую имѣетъ: такъ и временному, подлому и, такъ сказать, мнимому не завидитъ, кто постояннаго и истиннаго, вѣчнаго блаженства ищетъ. Хощеши ли убо отъ мучительной сей не снѣдаться и не вредиться язвы? вмѣняй временная вся какъ ничто, и такъ не будетъ она въ тебѣ имѣть мѣста.

Глава 3. О гнѣвѣ и злобѣ

Всякъ, гнѣваяйся на брата своего всуе, повиненъ есть суду: иже бо аще речетъ брату своему – рака, повиненъ сонмищу; а иже речетъ – уроде, повиненъ есть гееннѣ огненнѣй ^[745].

Нынѣ отложите и вы та вся, гнѣвъ, ярость, злобу, хуленіе, срамословіе отъ устъ вашихъ ^[746].

§ 84. Гнѣвъ есть чувствованіе сердечныя болѣзни, отъ обиды другаго родившіяся, которая или дѣломъ, или словомъ бываетъ.

§ 85. Гнѣвъ есть мучительная и лютая страсть, и сокровенна быть не можетъ. Прочія страсти сокрываются удобно, а гнѣвъ утаиться не можетъ. Сердце бо, гнѣвомъ исполненное, по подобію котла кипящяго, извергаетъ гнѣва различные знаки, которые являются на различныхъ членахъ. Отъ гнѣва краснѣютъ и сверкаютъ, какъ искры, очи; отъ гнѣва надымаются жилы, подымаются брови и власы; гнѣвъ дѣлаетъ, что скрежещемъ зубами, пѣну точимъ устами, главою киваемъ, главу крутимъ и вертимъ. Отъ гнѣва лице помрачается, гнѣва дѣйствіе есть, что руки сжимаемъ и плескъ издаемъ, ногами о землю ударяемъ; во гнѣвѣ ударяемъ въ груди, власы и одежду терзаемъ; гнѣвомъ исполненный кричитъ, вопитъ, слезитъ, жалится, хулитъ и часто тое изрыгаетъ, о чемъ послѣ жалѣетъ; словомъ сказать, весь человѣкъ въ гнѣвѣ измѣняется, весь видъ бѣсноватому подобенъ является. Ежели такъ скаредные внѣшніе показуются знаки, ежели такъ безобразно тѣло отъ гнѣва является: что уже внутрь, въ сердцѣ есть, которое такъ смрадный извергаетъ запахъ? Какъ мерзка и безобразна душа гнѣвающагося, какъ гнусна предъ очесами Божіими является, когда только знаки гнѣвающагося предъ вами, которые и сами тоежде зло внутрь носимъ, несносны показуются! Словомъ изобразить не можно скареднаго того бѣдныя души состоянія. И сіе не токмо на большомъ человѣкѣ, но и на маломъ отрочати и младенцѣ примѣтить можно: какъ онъ кричитъ, ярится, всего отвращается, пока гнѣвъ не утолится! Отѣ сего видно, какъ великимъ ядомъ отъ діавола сердце человѣческое напоено, какъ великое зло внутрь насъ крыется, чего довольно оплакать не можемъ. А сіе научаетъ насъ непрестанно воздыхать и молиться Богу, чтобы сердце наше, такъ люто испорченное, исправилъ и обновилъ. Сердце чисто созижди во мнѣ, Боже, и духъ правъ обнови во утробѣ моей ^[747]. Когда же сіе исправится и доброе будетъ, то и плоды его добры будутъ, то-есть, дѣла, слова и помышленія.

§ 86. Гнѣвъ обращается въ злобу и памятозлобіе, когда долго удерживается и питается въ сердцѣ. Чего ради повелѣно намъ скоро его пресѣкать, чтобы въ ненависть и въ злобу не возраслъ, и такъ къ злу большее зло не приложилося. Солнце да не зайдетъ въ гнѣвѣ вашемъ, ниже дадите мѣсто діаволу, глаголетъ апостолъ ^[748]. Якоже бо пожаръ, когда вскорѣ не потушится, многіе поядаетъ домы: тако гнѣвъ, когда вскорѣ не пресѣчется, много зла учинитъ и многихъ бѣдъ виною бываетъ. Чего ради, по увѣщанію апостола, должно вскорѣ гнѣвъ изъ сердца изгонять, когда начнется, чтобы, усилившися, и насъ самихъ гнѣвающихся, и тѣхъ, на кого гнѣваемся, болѣе не повредилъ и не погубилъ.

§ 87. Какъ гнѣвъ, такъ и злоба раждается отъ безмѣрнаго самолюбія. Ибо самолюбецъ во всемъ ищетъ своея корысти, славы и чести; а когда видитъ въ чемъ препятствіе своему намѣренію и желанію, о томъ смущается, печалится и гнѣвается на того, кто препятствіе дѣлаетъ, почему и тщится гнѣвъ свой въ дѣло произвести, то-есть, отмстить, что свойственно есть злобѣ.

§ 88. Злоба различнымъ образомъ совершается: 1) Отъятіемъ живота, на кого зло бываетъ. Тако Каинъ, завистію и злобою подстрекаемъ, возсталъ на неповиннаго Авеля и умертвилъ единоутробнаго брата своего ^[749]. 2) Біеніемъ, отравою, отъятіемъ здравія, имѣній, поврежденіемъ скотовъ и прочаго. 3) Невавистію и гоненіемъ друговъ того, на кого злоба питается въ сердцѣ. Злобный бо, когда не можетъ повредить тому, на кого злобится, гнать и озлобить тщится пріятелей и любителей его. Тако сатана, злобясь на Хріста и ненавидя Его, гонитъ и озлобляетъ хрістіанъ, рабовъ Его, любящихъ Его и отъ Него любимыхъ. Сему злому и злобному духу послѣдуютъ люди, и по подобію его злобу совершаютъ. – 4) Злословіемъ и клеветою. Отсюду-то бываетъ, что такъ многіи неповинно тяжкія хулы и клеветы страждутъ, котораго зла какъ церковныя, такъ и свѣтскія исторіи преисполнены. Да и въ нынѣшнемъ вѣкѣ многіи на себѣ тоежде злобы дѣйствіе и богомерзкіе ея плоды дознаютъ. 5) – Многіи такою злобою напоенное имѣютъ сердце, что, исполнивше ее, и хвалятся. Великое безуміе хвалиться тѣмъ, о чемъ должно жалѣть! Ближнему своему вредъ сдѣлали; законъ Божій, святый в вѣчный, нарушили; Бога, Вседержителя великаго и страшнаго, прогнѣвали; себе сатанѣ записали, и вѣчному мученію подвергли: и дѣломъ симъ беззаконнымъ хвалятся!.. Такъ злоба помрачаетъ око душевное, что бѣдный человѣкъ явной своей пагубы не видитъ. Дважды грѣшитъ: грѣшитъ и грѣхомъ хвалится: вотъ-де я ему далъ, пусть онъ мене знаетъ. Правда, знаетъ онъ тебе, знаетъ и твою злобу, знаетъ, что ты повредилъ его; но знаешь ли ты себе? гдѣ ты и въ какомъ находишься состояніи? знаешь ли, что ты болѣе себе, нежели его повредилъ? Ты тѣло его, а свою душу погубилъ. Его отъ твоей клеветы гнушаются люди и осуждаютъ, а тебе осуждаетъ Богъ. Ты его безславію и поношенію временному, а себе вѣчному подверглъ. Слыши, что псаломникъ поетъ тебѣ: что хвалишися во злобѣ, сильне? А что далѣе придаетъ, примѣчай: сего ради Богъ разрушитъ тя до конца; восторгнетъ тя, и преселитъ тя отъ селенія твоего, и корень твой отъ земли живыхъ ^[750]. Откуду святый Златоустъ глаголетъ: «мы когда на другихъ злобствуемъ и коварствуемъ, тогда противу самихъ себе изощряемъ мечь, и гораздо большими себе, нежели ихъ уязвляемъ ранами» ^[751]. – 6) Многіе отъ злобы въ такое безуміе и ослѣпленіе приходятъ, что сами себе погубить лучше изволяютъ, нежели мщеніе оставить. Я-де самъ погибну, а его доступлю!.. Что молвишь и яришься, ослѣпленная и бѣдная тварь? Самъ себе хочешь погубить, чтобы братъ твой погиблъ, за котораго Хрістосъ, Сынъ Божій, умеръ? Осмотрись, какой и чей духъ въ тебѣ сіе дѣйствуетъ? не того ли, который самъ погиблъ, и прародитей нашихъ, а съ ними и насъ погубилъ? Онъ всегда злобою дышетъ на погибель нашу. Хрістосъ хочетъ и тебе и его спасти: а ты хочешь и себе и его погубить. Но смотри, на кого ты возстаешь и вооружаешься, глаголетъ Онъ: иже нѣсть со Мною, на Мя есть ^[752]. Ты своею погибелію ближняго погибели ищешь, и потому не со Хрістомъ, но противу Хріста еси, Который и тебѣ и ближнему твоему спастися хощетъ такъ, что и кровь Свою за то изліялъ; а тѣмъ самымъ показуешь, что единомудрствуешь съ тѣмъ злобнымъ духомъ, который тебе и ближняго твоего и всѣхъ людей всякимъ образомъ хощетъ привлещи въ погибель. И, какъ кажется, горше дѣлаешь, нежели демонъ. Ибо демонъ на демона не возстаетъ, но вси они на единаго человѣка вооружаются и погубити ищутъ: а ты на подобнаго себѣ человѣка возстаешь, и брата твоего погубити хощешь, который тогожде Творца и Господа признаетъ, какъ и ты; тогожде отца по плоти Адама имѣетъ, какъ и ты; тогожде естества есть, какъ и ты; отъ тогожде Искупителя Хріста искупленъ отъ діавола и ада, какъ и ты; тоюжде банею крещенiя омовенъ, какъ и ты; къ томужде вѣчному животу позванъ, какъ и ты; – однакожъ во огни гнѣва твоего кричишь: я самъ погибну, а его доступлю!.. Правда, самъ ты себе погубишь, когда того желаешь, а не ближняго твоего, когда онъ въ благодати и помощи Вышняго живетъ. Да развѣ ты не знаешь, что есть погибель, которыя какъ себѣ, такъ и ближнему твоему желаешь? Приложи руку свою къ огню, и узнаешь отчасти, что есть погибель. Когда сего огня малаго не стерпишь: како стерпишь вѣчный огнь, который жжетъ, а не свѣтитъ; палитъ, а не снѣдаетъ; мучитъ, а не умерщвляетъ? Симъ огнемъ злобныи, когда не покаются, какъ желѣзо, раскалены будутъ, и извнѣ и внутрь снѣдаться и мучиться безъ конца. Но злобою ослѣпленный не видитъ того, и въ ярости своей кричитъ: я-де самъ погибну, а его не оставлю!..

О злоба, діавольская дщерь – злоба, какъ ты бѣднаго человѣка ослѣпляешь! Самъ себе хочетъ погубить злобный, чтобы ближній его погиблъ. Не можетъ большее быть безуміе, какъ своею погибелью ближняго погибели искать. Многіе отъ злобныхъ воздерживаются отъ рыбъ, молока, яицъ, мяса, чего Богъ не запретилъ, но паче съ благодареніемъ и молитвою употреблять позволилъ; но людей Божіихъ живыхъ хотятъ пожерти! Многіе въ среду и въ пятокъ ничего не ядятъ: но отъ злобы и на едину минуту попоститься не хотятъ: за что Богъ вѣчною мукою претитъ. Такъ великое и страшное зло – злоба! такъ бѣдственно плѣняетъ сердце и ослѣпляетъ умъ злоба! И точно порокъ есть, діаволу собственный, который и самъ погиблъ, и другихъ тщится привлещи въ туюжде погибель.

§ 89. Понеже у злобныхъ людей ядъ злобы сокровенъ въ сердцѣ, и различныя хитрости тайнымъ образомъ соплетаютъ на того, на кого злобятся, и то тѣмъ, то другимъ, то третьимъ образомъ злобу свою совершить умышляютъ; и потому уберещися ихъ невозможно. Благочестивой душѣ едино остается убѣжище – молитва святая, терпѣніе, непоколебимое упованіе на Промыслителя Бога, предъ Которымъ ничто не сокровенно, Который всѣмъ воздаетъ по дѣломъ.

§ 90. Злобнымъ людямъ, когда вѣрятъ, что Богъ есть, и всѣмъ воздаетъ по дѣломъ, должно отложить злобу, и ближнему оставить, по словеси Хрістову: оставите, и оставится вамъ, – и внимать, что Сирахъ глаголетъ: отмщаяй, отъ Господа обрящетъ отмщеніе, и грѣхи своя соблюдаяй, соблюдетъ. Остави обиду искреннему твоему, и тогда помольшутися, грѣси твои разрѣшатся. Человѣкъ на человѣка сохраняетъ гнѣвъ, а отъ Господа ищетъ исцѣленія? Надъ человѣкомъ, подобнымъ себѣ, не имать милости; а о грѣсѣхъ своихъ молится! Самъ сый плоть, хранитъ гнѣвъ: кто очиститъ грѣхи его? Помяни послѣдняя, и престани враждовати; помяни истлѣніе и смерть, и пребывай въ заповѣдехъ; помяни заповѣди, и не гнѣвайся на ближняго ^[753]. Ничто бо человѣка не губитъ такъ, какъ злоба. Хотя бы какія ни имѣлъ добродѣтели, однакожъ всѣ погубляетъ злоба. Да и тое бываетъ, что въ ровъ, который ближнему изрываютъ злобные, сами нечаянно впадаютъ, и прежде времене сами себѣ погибель снискиваютъ. И такъ сбывается на такихъ псаломническое слово: ровъ изры, и ископа и, и падетъ въ яму, юже содѣла. Обратится болѣзнь его на главу его, и на верхъ его неправда его снидетъ ^[754].

Глава 4. О клеветѣ и осужденіи

Не судите, да несудими будете. Имже бо судомъ судите, судятъ вамъ, и въ нюже мѣру мѣрите, возмѣрится вамъ. Что же видиши сучецъ, иже во оцѣ брата твоего, бервна же, еже есть во оцѣ твоемъ, не чуеши? Или како речеши брату твоему – остави, да изму сучецъ изъ очесе твоего: и се бервно во оцѣ твоемъ? Лицемѣре, изми первѣе бервно изъ очесе твоего: и тогда узриши изъяти сучецъ изъ очесе брата твоего ^[755].

§ 91. Осужденіе, оклеветаніе, злословіе суть сродные пороки и суть плоды необузданнаго языка и сердца, страхомъ Божіимъ неогражденнаго. Осужденіе же не токмо языкомъ, но и мыслію, помаваніемъ, покиваніемъ главою, вздохомъ, смѣхомъ и прочіимъ образомъ бываетъ.

Различныя причины суть, отъ которыхъ сіи пороки происходятъ: 1) Бываютъ отъ гордости: гордый бо, возносясь и не терпя, чтобы другій ему равенъ былъ, пересуждаетъ и уничтожаетъ его, или, хотя свои грѣхи укрыть, другихъ злословитъ и клевещетъ, чтобы слышащіи думали, что онъ такихъ грѣховъ не имѣетъ, въ какихъ ближняго осуждаетъ. – 2) Иногда бываютъ отъ зависти: понеже завистливый не хощетъ видѣть въ почтенiи и славѣ ближняго своего; тщится честное имя его помрачить и для того безчестнымъ именемъ его порочитъ. – 3) Иногда бываютъ отъ злобы: злобный бо, не имѣя чимъ отмстить тому, на кого злобится, злословіемъ и оклеветаніемъ славу его потемнить тщится. – 4) Бываютъ еще отъ злой привычки, ревнованія, нетерпѣнія и прочаго.

§ 92. Причины нѣкоторыя, отводящія отъ сихъ пороковъ, полагаются здѣ: 1) Богъ весьма запретилъ намъ судить и осуждать ближнихъ нашихъ: не судите, глаголетъ Господь, да несудими будете. Ты почто осуждаеши брата твоего? или ты что уничижаеши брата твоего? Вси бо предстанемъ судищу Хрістову, глаголетъ апостолъ ^[756]. Слѣдственно осуждающіе ближняго заповѣди сея Божія не слушаютъ, и воли Божіей противятся, и потому тяжко грѣшатъ. – 2) Единъ есть Судія Хрістосъ, Сынъ Божій: Тому судъ весь даде Отецъ небесный ^[757]; Той всѣхъ будетъ судить безъ лицепріятія. Его праведнаго суда и судящіе и судимые не избѣгнутъ, и пріимутъ вси по дѣломъ своимъ. Всѣмъ бо явитися намъ подобаетъ предъ судищемъ Хрістовымъ, да пріиметъ кійждо, яже съ тѣломъ содѣла, или блага, или зла, глаголетъ апостолъ святый ^[758]. Слѣдственно, кто судить безумно ближняго, тотъ санъ Хрістовъ похищаетъ, – что такожде тяжко и страшно. «Не то повелѣно тебѣ, о человѣче, глаголетъ Златоустъ святый, чтобъ ты другихъ судилъ, но чтобы самого себе разсуждалъ: для чегожъ ты похищаешь должность Господа твоего? Ему принадлежитъ судить, а не тебѣ» ^[759]. И паки: «имѣетъ всякъ грѣшникъ своего судію: не долженъ ты похищать чести единороднаго Сына Божія; Ему единому престолъ суда опредѣленъ» ^[760]. – 3) Несносно человѣку господину, когда рабъ его предъ нимъ отъ инаго безъ воли его судится и злословится. Всякъ человѣкъ есть Божій рабъ: какъ убо досадно Богу, когда раба Его предъ очесами Его судимъ и злословимъ! Предъ очесами Его, глаголю, судимъ, ибо Богъ вездѣ есть, и вся назираетъ. – 4) Ближній нашъ есть рабъ Божій, своему убо Господеви стоитъ или падаетъ, и потому Божія раба человѣку судить и злословить такожде тяжко; да и нужды намъ до него въ сей части нѣтъ. Ты кто еси, судяй чуждему рабу? своему Господеви стоитъ или падаетъ. Станетъ же: силенъ бо есть Богъ поставити его ^[761], глаголетъ апостолъ. – 5) Вси грѣшники есмы предъ Богомъ. Когда въ какомъ грѣхѣ не находишься, то, можетъ быть, уже былъ; когда не былъ, то можешь быть; можешь тяжчайше согрѣшить, нежели ближній твой, котораго судишь за грѣхъ. Общее бо всѣхъ окаянство; внутрь насъ зло крыется; врази наши въ домѣхъ нашихъ суть страсти наши. Всѣ тѣмже случаямъ подлежимъ. Ближній твой сегодня, а ты заутра тоежъ дѣлаешь, хотя не дѣломъ, такъ или словомъ, или мыслію. Безъ Божіей бо благодати ничего не можемъ творити, кромѣ единаго зла. Случай и дѣло показуетъ тое. – 6) Часто бываетъ, что многіе являются предъ нами грѣшными, но внутрь праведны суть, міру юроды, но Хрісту мудры: какъ, напротивъ того, многіе праведными являются, но внутрь грѣшные суть, и потому лицемѣры; міру мудры, но Хрісту юродивы. – 7 ) Часто худой слухъ отъ злобныхъ, завистливыхъ, гордыхъ, напрасно проносится, и такъ осуждаемый часто напрасно терпитъ поношеніе. – 8) Кто осуждаетъ, самъ будетъ осужденъ, по словеси Хрістову: не осуждайте, да не осуждени будете ^[762]. – 9) Ближнему великая обида чрезъ то, не иначе какъ бы отъ кого біенъ былъ жезломъ, да еще и болѣе. Ибо раны тѣлесныя скорѣе заживутъ, нежели язвы душевныя. Тѣло жезломъ, а душа поноснымъ словомъ уязвляется. Отъ сего уязвленія печаль, а отъ печали немощь, отъ немощи смерть. И чимъ большее поношеніе, тѣмъ большее души уязвленіе и печаль послѣдуетъ. Человѣкъ бо, какъ честолюбивъ, лучше желаетъ лишиться богатства, нежели добраго имени: богатства бо лишившися, можетъ его паки сыскать, а имя доброе весьма трудно возвратить. – 10) Чимъ честнѣйшее и высшее есть поносимое лице, тѣмъ большая ему язва, а поношающему большій грѣхъ. – 11) Когда начальникъ какій осуждается и злословится, уменьшается ему почтеніе отъ подначальныхъ; а отъ непочтенія презрѣніе, отъ презрѣнія непослушаніе, отъ непослушанія всякое безстрашіе, безчиніе и нестроеніе послѣдуетъ въ нихъ, какъ всякому сіе удобно можно разумѣти, и потому хотя всякаго грѣхъ есть осуждать, и грѣхъ тяжкій, но начальника злословить далеко большій грѣхъ. – 12) Часто случается, что хотя подлинно кто согрѣшилъ, по уже покаялся, а кающемуся Богъ прощаетъ, и для того страшно человѣку осуждать того, кого Богъ прощаетъ и оправдаетъ. – 13) Какъ есть тяжкій и мерзкій осужденія и оклеветанія порокъ, въ подтвержденіе приводится здѣ святаго Златоустаго ученіе.

«Хотя бы мы никакого другаго не дѣлали беззаконія, сіе едино бы могло насъ ввергнуть въ геенскую бездну, что мы, тяжкихъ бревенъ въ очахъ нашихъ не чувствуя, строгій всегда производимъ судъ надъ погрѣшностьми чужими, и цѣлую жизнь нашу иждиваемъ въ любопытномъ пересматриваніи и пересуживаніи чужихъ дѣлъ, не разсуждая того, что грозитъ Хрістосъ: имже судомъ судите, судятъ вамъ; и въ нюже мѣру мѣрите, возмѣрится вамъ» ^[763].

«Не осуждай другаго, но старайся самаго себе исправить, дабы ты самъ не былъ достоинъ осужденія. Ибо большую еще пріимешь казнь, если будешь другихъ обвинять въ томъ, чего и самъ не дѣлаешь, и осуждать за тотъ грѣхъ, которому и самъ ты подверженъ. Ежели и праведнымъ человѣкамъ не дозволяется осуждать другіхъ, то много паче грѣшные должны воздерживать себе отъ осужденія».

«Хотя бы ты, осуждая ближняго, и праведное что на него говорилъ, и хотя бы извѣстное его дѣло порочилъ, однако и за то не избѣжишь наказанія; ибо не по дѣламъ его, но по словамъ твоимъ будетъ судить тебе Богъ. Глаголетъ бо Онъ: отъ словесъ твоихъ осудишися ^[764]. Фарисей праведное и всѣмъ извѣстное говорилъ, однако и за то принялъ наказаніе. Ежелижъ извѣстныхъ дѣлъ на обличенiе другихъ не должно говорить, то много паче сумнительныхъ» ^[765].

«Какая польза съ того, что мы воздерживаемся отъ птицъ и рыбъ, когда другъ друга угрызаемъ и снѣдаемъ? Угрызаетъ же и снѣдаетъ ближняго плоть всякъ клеветникъ и поноситель» ^[766].

«Хотя бы мы пепелъ ѣли, то и такъ строгое житіе никакой пользы намъ не принесетъ, ежели не воздержимся отъ поношенія: ибо не входящее во уста сквернитъ человѣка, но исходящее изъ устъ» ^[767].

«Какой есть зла родъ, который бы не происходилъ отъ поношенія? Отсюду раждаются ненависти, отсюду бываютъ вражды и несогласія, отсюду происходятъ худыя подозрѣнія, которыя къ безчисленнымъ злымъ подаютъ причину» ^[768].

«Кто любитъ клевету, тотъ служитъ діаволу».

«Какъ проповѣдникъ истины словомъ своимъ многихъ людей спасаетъ, такъ напротивъ клеветникъ тѣмъ же словомъ премногихъ погубляетъ, произнося слова погруженія и метая рѣчи, на погибель человѣческую употребляя. Притомъ же не токмо клеветникъ тѣлеса, но и самыя души убиваетъ, когда льстивымъ своимъ языкомъ ложныя и беззаконныя мнѣнія влагаетъ онымъ» ^[769].

«Не токмо поносить ближнему, но и другихъ поносящихъ ему слушать не должно» ^[770].

До здѣ Златоустъ.

Разсуждайте сія, злорѣчивые, которые за грѣхъ не поставляете злословіемъ и клеветою ближняго уязвлять.

§ 93. Чтобы сихъ пороковъ избѣжать, пользуетъ слѣдующая примѣчать: 1) Всякому на себе смотрѣть, и свои пороки и грѣхи предъ глаза положить, и ихъ очищать тщиться: ибо за нихъ имать быти истязанъ предъ судомъ Божіимъ, аще не покается. Такое собственныхъ грѣховъ разсмотрѣніе не попуститъ чужихъ пороковъ изыскивать. Какъ бо немощный, видя свою немощь, тщится о себѣ, а не о другихъ, такъ, кто свою душевную видитъ немощь, старается отъ ней свободиться, и первѣе тщится исправить себе, нежели другихъ, первѣе бервно изъ очесе своего изъяти, нежелй сучецъ изъ очесе брата своего. – 2) Помнить, что за осужденіе такое самъ будетъ судимъ. – 3) Берещися отъ разговоровъ непотребныхъ, на которыхъ только люди пересуждаются, и то того, то другаго имя и честь терзается. – 4) Удаляться отъ тѣхъ, которые привычку сію злую имѣютъ, какъ прокаженныхъ, которые злосмраднымъ своимъ запахомъ и другимъ вредятъ. – 5) Брату падшему или падающему духомъ любве соболѣзновать, и отъ его падежа самому осторожно поступать, и за него молиться милосердному Богу, чтобы падшаго возставилъ, а себе въ тойжде грѣхъ пасти не попустилъ. – 6) Злую привычку имѣющимъ молиться со псаломникомъ: положи, Господи, храненіе устомъ моимъ ^[771], и вышеписанныя причины помнить.

§ 94. Тѣмъ, которые терпятъ клевету и поношеніе, ради утѣшенія слѣдующая примѣчать должно: 1) Поношеніе и оклеветаніе бываетъ или праведное, или ложное. Праведное, когда мы подлинно въ томъ виноваты, въ чемъ поносятъ намъ, и потому достойная страждемъ: почему должно исправляться, чтобы поношеніе упразднилося, и ложное было. Ложное есть поношеніе, когда мы не виноваты въ томъ, въ чемъ намъ поносятъ: и сіе поношеніе съ радостію терпѣть должно и утѣшаться надеждою вѣчныя Божія милости. Ктомужъ, хотя въ томъ не виноваты, въ чемъ поносятъ намъ, но въ другомъ согрѣшили; и для того должно терпѣть. – 2) Можетъ быть, что сами кого оклеветали и осудили, и ради того, въ нюже мѣру мѣрили мы, мѣрится намъ, по словеси Господню ^[772], и имиже кто согрѣшаетъ, сими и мучится ^[773]. Языкъ злорѣчивый злорѣчіемъ и наказуется. – 3) Когда изсякла любовь, ненависть и злоба умножилась, другъ друга озлобляютъ, обманываютъ, поносятъ, клевещутъ: чего болѣе и тебѣ ожидать, кромѣ озлобленія, въ такъ лютое время? – 4) Злорѣчіемъ и клеветою смиряемся; самомнѣніе, высокоуміе фарисейское и гордость, какъ высокій идолъ, въ сердцѣ нашемъ низлагается: тако бо дается намъ злорѣчивый языкъ, аки ангелъ сатанинъ, пакости плоти нашей дѣющій, да не превозносится, но да покаряется духу смиренія. – 5) Къ святому Писанію, источнику утѣшенія, прибѣгай, которое вездѣ терпѣніе ублажаетъ и подкрѣпляетъ. – 6) Злословіе и безчестіе бываетъ тебѣ ко искушенію сердца твоего, которымъ показуется, что въ сердцѣ твоемъ крыется – кротость или гнѣвъ: таковъ бо человѣкъ бываетъ пріемшій досаду, каковъ въ сердцѣ имѣется. Сей случай тебѣ представляетъ, что въ сердцѣ твоемъ крыется, – кротость или гнѣвъ. Ежели кротость въ сердцѣ имѣется, удобно стерпишь поношеніе: ежели въ сердцѣ имѣется злость, отъ поношенія огнь ярости и желаніе мщенія, или злословію злословіе послѣдуетъ. И такъ поношеніе и клевета учитъ тебе состояніе сердца твоего познавать и исправлять. – 7) Хрістосъ, Сынъ Божій, безгрѣшный, неповинно терпѣлъ всякія поношенія, и намъ оставилъ образъ, да послѣдуемъ стопамъ Его. Сему образу послѣдовали вси святіи. На Хріста убо и подражателей Его святыхъ взирай, и подкрѣпленіе терпѣнію пріемли. Смотри еще ниже.

Глава 5. О лжи, лести и лукавствѣ

Не ревнуй лукавнующимъ, ниже завиди творящимъ беззаконіе. Зане яко трава скоро изсшутъ, и яко зеліе злака скоро отпадутъ. Не ревнуй, еже лукавновати; зане лукавнующіи потребятся ^[774].

§ 95. Лесть, ложь, лукавство суть пороки сродные, и суть такожде діаволу собственны, ибо діаволъ есть отецъ лжи и лукавства ^[775]. Симъ обучаетъ и служителей своихъ, людей, которые волю его злую и нравы въ себѣ изобразуютъ. Сіи пороки тѣми людьми обладаютъ, которые иное языкомъ говорятъ, и иное на сердцѣ имѣютъ. Таковыхъ людей называютъ обыкновенно двоедушными; потому что какъ бы двѣ души имѣютъ, то есть, внутреннюю и внѣшнюю; внѣшнею душею съ людьми обходятся и людей обманываютъ, а внутреннею себе берегутъ. Сего рода люди обходятся съ ближними ласково, гладко, тихо, но лестно и коварно, чтобы въ сердца ихъ, по подобію татя, вкрасться могли. Они знаютъ и смиренными себе показывать, но внутрь все иное; они временемъ слезятъ, воздыхаютъ, но да сердцѣ иное. А ротитися и клятися первые, которая клятва ихъ только на языкѣ, и тѣмъ болѣе людей обманываютъ. Они въ томъ подражаютъ отцу своему, отцу лжи, діаволу, который иногда преобразуется въ ангела свѣтла, чтобы тако моглъ удобѣе человѣка обмануть и погубить. Сихъ людей слова какъ медъ, а дѣло самое какъ ядъ. Хотящіе отравить кого ядъ намазываютъ медомъ, чтобы злодѣйство не познано было; такъ сіи души, чтобы удобѣе уловить простосердечнаго, ядъ злобы своея, какъ медомъ, словами мягкими и ласковыми прикрываютъ. Такъ учинилъ Каинъ, который вызвалъ брата своего Авеля на поле, аки бы ради нѣкоей доброй причины, но въ сердцѣ замышлялъ убійственною на него рукою вооружиться, и пролить кровь неповинную ^[776]. Такъ поступилъ Іуда предатель, который Хріста устами привѣтствовалъ и лобызалъ: радуйся, Равви! и облобыза Его ^[777]; но самою вещію въ руцѣ беззаконныхъ Господа и Учителя своего предавалъ. Такъ и нынѣ многіе привѣтствуютъ насъ: здравствуй, здравствуй! а сердцемъ дышутъ на погибель нашу и тако умягчаютъ словеса паче елеа, но та суть стрѣлы, по словеси псаломника ^[778]. Изрядно описалъ ихъ Сирахъ: устнама своима усладитъ врагъ, и много пошепчетъ и речетъ добро глаголя: очима своима прослезится, а сердцемъ своимъ усовѣтуетъ вринути тя въ ровъ, и егда обрящетъ время, не насытится крове. Аще срящутъ тя злая, ту обрящеши его первѣе себѣ, и яко помогаяй подсѣчетъ пяту твою: покиваетъ главою своея, и восплещетъ рукама своима и много пошепчетъ, и измѣнитъ лице свое ^[779]. И, какъ кажется, таковыхъ людей нравы крайне развращенны, и не ино что суть, какъ нравы діавольскіе, который лжетъ и обманываетъ, льститъ и лукавнуетъ, а тѣмъ тое только намѣреваетъ, чтобы погубить человѣка: такъ и они въ томъ и поучаются, чтобы прельстить ближняго и посмѣяться ему.

§ 96. Обществу нѣтъ большей язвы, какъ лестцы и лукавцы. Понеже 1) вѣрность, безъ которой союзъ общества не стоитъ, быть тамо не можетъ, но вмѣсто того невѣріе вступитъ. Отъ того послѣдуетъ, что другъ другу ни въ чемъ не будутъ вѣрить, другъ друга опасаться, бояться, блюстися, сокрываться, другъ друга за врага имѣть: отъ чего вся злая въ обществѣ. – 2) Не можетъ тамо быть миръ, но вмѣсто того взаимная ненависть, вражда, ссоры, и прочая; ибо лестцамъ и лукавцамъ и сіе свойственно есть, что они рѣчи единаго къ другому переносятъ и пересказываютъ не такъ, какъ слышали, и не въ такой силѣ толкуютъ, какъ говорены, но иначе, и такъ единому на другаго подозрѣнiя влагаютъ: отъ чего дружбы разрушеніе, и отъ того взаимная вражда бываетъ. Тако они тщатся всѣмъ показаться приятелями, но внутрь суть истинные всѣхъ врази. – 3) Лесть и лукавство, какъ кажется, ввело и умножило богопротивныя клятвы и напрасныя въ самыхъ подлыхъ вещахъ страшнаго Божія имени призыванія, какъ-то: ей Богу! на то Богъ! видитъ Богъ! и свидѣтель Богъ! и проч. Понеже многіе, отъ лживыхъ и лестныхъ обманувшеся, не вѣрятъ и тѣмъ, которые правду говорятъ: того ради люди принуждены вѣрность своихъ словъ призываніемъ имене Божія утверждать, что уже и въ самыхъ подлыхъ вещахъ дѣлаютъ. А дѣти отъ родителей, малые отъ старыхъ, низшіе отъ высшихъ тогожде научаются, что и въ обычай беззаконный и пагубный вошло, и за грѣхъ не почитается. Такъ ложь и лукавство плевелы свои непотребныя всѣваетъ, и не попускаетъ расти пшеницѣ благихъ дѣлъ!

§ 97. Двоедушные лукавцы, сколько ни хитрятъ, однакожъ лукавство свое и нехотя оказываютъ, наипаче тогда, когда или виномъ разгорячившеся, или гнѣвомъ сильнымъ распалившеся, извергаютъ тое, что въ сердцѣ сокровенно было: тогда от избытка сердца ихъ уста ихъ глаголютъ; тогда они оказываютъ себе, что они такое. Пiянство бо и сильная холера или гнѣвъ премогаютъ всякую хитрость, и какъ истинный и вѣрный свидѣтель, возвѣщаютъ тайну сердца; въ такомъ случаѣ временемъ и самъ человѣкъ не знаетъ, что дѣлаетъ и говоритъ. Ибо тогда не умъ, но сердце, виномъ или гнѣвомъ распалившеся, дѣйствуетъ.

§ 98. Простая душа, лести и лукавства незнающая, да внимаетъ псаломника увѣщанію: не ревнуй лукавнующимъ, ниже завиди творящимъ беззаконіе: зане яко трава скоро изсшутъ, и яко зеліе злака скоро отпадутъ. И съ Давидомъ да молится: изми мя, Господи, отъ человѣка лукава, отъ мужа неправедна избави мя, иже помыслиша неправду въ сердцѣ, весь день ополчаху брани, изостриша языкъ свой яко зміинъ: ядъ аспидовъ подъ устнама ихъ, и проч. ^[780] Да слышатъ и лукавцы тоежъ слово: яко трава скоро изсшутъ, и яко зеліе злака скоро отпадутъ, и да внимаютъ, что тойжде пророкъ написалъ: погубиши вся глаголющія лжу: мужа кровей и льсти гнушается Господь ^[781]. И аще вѣруютъ, что есть Богъ, сердца и утробы испытуяй, и воздаяй комуждо по дѣломъ его, чистосердно съ ближнимъ да обходятся; и что языкомъ говорятъ, на сердцѣ имѣть, и что словомъ объявляютъ, дѣломъ самымъ показывать да научатся.

Глава 6. О праздности

Въ потѣ лица твоего снѣси хлѣбъ твой ^[782].

Изыдетъ человѣкъ на дѣло свое, и на дѣланіе свое до вечера ^[783].

Егда бѣхомъ у васъ, сіе завѣщавахомъ вамъ, яко аще не хощетъ кто дѣлати, ниже да ястъ, глаголетъ апостолъ ^[784].

§ 99. Праздность, или удаленіе отъ трудовъ, или лѣность, есть сама собою грѣхъ, ибо противна есть заповѣди Божіей, которая велитъ намъ въ потѣ лица нашего ясти хлѣбъ нашъ. Еще бо праотцу нашему Адаму сказано отъ Бога: въ потѣ лица твоего снѣси хлѣбъ твой, дóндеже возвратишися въ землю, отъ неяже взятъ еси ^[785], которое поведѣніе и насъ сыновъ его касается. И апостолъ святый и ясти тому запрещаетъ, кто не хощетъ дѣлати. Слѣдственно въ праздности живущіи и чужими трудами питающіися непрестанно грѣшатъ; и дотоль грѣшить не престанутъ, доколь въ благословенные труды не отдадутъ себе. Отъ сего выключаются немощные и престарѣлые, которые хотя бы и хотѣли трудиться, но не могутъ.

§ 100. Не токмо въ праздности быть и житіе безъ добрыхъ трудовъ провождать грѣшно, какъ сказано, но сіе и многихъ золъ причиною бываетъ. Ибо сердце человѣческое праздно быть не можетъ, но какими нибудь мыслями занято бываетъ. А понеже оно склонно ко всякому злу; и къ праздному сердцу, которое никакими полезными трудами не занято, не иначе какъ къ дому праздному, пометенному и украшенному, удобно приступаетъ душевный врагъ діаволъ, и мыслями злыми, какъ вредными плевелами, наполняетъ его, и въ самое дѣйствіе производить поучаетъ: оттуду бываетъ, что праздность много беззаконій раждаетъ, а ко всякому добру безплодна бываетъ. Отсюду пьянство, многихъ золъ и соблазновъ виновное; отсюду всякія блудныя дѣла; отсюду злыя бесѣды, пересужденія, осужденія, насмѣянія, злословія, хуленія; отсюду частыя пиршества и симъ послѣдующая злая, какъ-то: хищенія, грабленія, клятвопреступленія, и проч., отсюду картежныя игры и съ ними совокупленные обманы, безчинія, ссоры, драки и прочія беззаконія. Праздность вымышляетъ излишнiя роскоши, которыя безъ обиды ближняго и разоренія общества не могутъ быть; праздность замышляетъ непотребныя строенія и прочія симъ подобныя изобрѣтенія, которыя безъ кровавыхъ слезъ бѣдныхъ быть не могутъ; праздность научаетъ разбивать, воровать, похищать, насилія чинить, лгать, льстить, обманывать: ибо праздный, не имѣя чим питаться, устремляется на похищеніе чужихъ трудовъ, или явно, или тайно, или лестно. Тако праздность научаетъ многой злобѣ, по словеси премудраго Сираха ^[786]. Откуду и Соломонъ глаголетъ: въ похотѣхъ есть всякъ праздный ^[787].

§ 101. Праздность не токмо душу погубляетъ, но и тѣлу вредъ наноситъ. 1) Въ праздности живущіи всякимъ недугамъ и немощамъ подлежатъ. Какъ бо вода растлѣвается, которая теченія не имѣетъ, такъ тѣло человѣческое безъ движенія и трудовъ портится и ослабѣваетъ. Ибо кровь, отъ которой вся цѣлость тѣлесная зависитъ, въ неимущемъ движенія отъ трудовъ, загустѣваетъ, и такъ по малу согниваетъ. – 2) Не трудящійся не можетъ въ сладость и пищи принимать. Труды бо суть, какъ бы нѣкая поджога къ воспріятію и варенію пищи въ желудкѣ, безъ которыхъ желудокъ отвращается пищи. – 3) Какъ по трудахъ сонъ сладокъ, такъ безъ трудовъ безпокоенъ бываетъ. – 4) Гуляки и волочаги подлежатъ посмѣянію и порицанію людей. – 5) Понуждаются въ бѣдности и нищетѣ жить. Ибо находитъ на нихъ, аки золъ путникъ, убожество: скудость же аки благій течецъ, глаголетъ Соломонъ ^[788].

§ 102. Чтобы праздности и оной послѣдующихъ золъ убѣжать, должно твердо держать: 1) Что время дражайшее есть паче всякаго сокровища. – 2) Какъ слова сказаннаго возвратить, такъ и времени потеряннаго сыскать невозможно. – 3) Потерявшіе напрасно время будутъ жалѣть, и малѣйшаго времени къ покаянію поищутъ, не иначе, какъ жаждущіе студеныя воды; но не обрящутъ, когда время будетъ суда, а не покаянія; строгости, а не помилованія. – 4) Слѣдуетъ непремѣнно отвѣтъ дать и за самое время, туне потерянное. Ибо настоящее время есть торгъ, на которомъ таланты, отъ Господа нашего намъ данные, должно трудами съ помощію Божіею умножать, чтобы съ лѣнивымъ рабомъ не услышать страшнаго онаго опредѣленія Госпоря: неключимаго раба вверзите во тьму кромѣшнюю ^[789]. Чего ради должно всякому послушать увѣщанія премудраго Соломона: иди ко мравію, о лѣниве, и поревнуй видѣвъ пути его, и буди онаго мудрѣйшій: онъ бо, не сущу ему земледѣльцу, ниже нудящаго его имущій, ниже подъ владыкою сый, готовитъ въ жатву пищу, и многое въ лѣто творитъ уготованіе. Или иди ко пчелѣ, и увѣждь, коль мудрая есть дѣлательница, дѣланіе же коль честное творитъ: еяже трудовъ царіе и простіи во здравіе употребляютъ, любима же есть всѣми и славна: аще силою и немощна сущи, но премудростію почтена произведеся. Доколѣ, о лѣниве, лежиши? когда же отъ сна востанеши? Мало убо спиши, мало же бдиши, мало же дремлеши, мало же объемлеши перси рукама: потомъ же найдетъ тебѣ аки золъ путникъ убожество: скудость же аки благій течецъ ^[790].

§ 103. Какъ не всякій трудъ полезенъ, такъ не всякая праздность порочна. Злые тые и беззаконные труды, которые ради беззаконныхъ дѣлъ подъемлются. Злый трудъ и пагубный злобнаго, который ради ближняго козни и хитрости соплетаетъ, сѣти простираетъ и ровъ погибели копаетъ; пагубныя тщанія, хищниковъ, которые по путямъ и стезямъ скитаются, хотя обнажить путниковъ; беззаконный подвигъ есть лукавца, который тщится прельстить и обмануть брата своего; тяжкая и мерзкая работа мамонѣ; безполезная и душепагубная. болѣзнь и трудъ завистливыхъ, которые ради добра ближняго снѣдаются и мучатся. Какъ сіи и прочіе симъ подобные труды не похвальны, но порочны, такъ отъ сихъ упраздненіе есть достохвальное. Коль блаженный покой есть, когда умъ отъ злыхъ и душевредныхъ мыслей, сердце отъ похотей лукавыхъ упокоевается, очи не омотрятъ ничего, уши не слушаютъ ничего, языкъ и уста не глаголютъ ничего, руки не дѣлаютъ ничего, что святому Божію закону противно! Блаженная сія праздность есть благословенный покой. Сего Творецъ нашъ и Господь отъ насъ требуетъ. Сію субботу не токмо на каждой седмицѣ, но и на каждый день, часъ и минуту праздновать должно намъ. Къ сему спасительному и тишайшему упокоенію, въ которомъ не токмо внѣшніе уды тѣлесные, но и внутреннія душевныя силы отъ вредныхъ дѣлъ упокоеваются, и совѣсть сладко почиваетъ, Самъ Хрістосъ призываетъ: пріидите ко Мнѣ вси труждающіися и обремененнiи, и Азъ упокою вы ^[791].

Глава 7. О пьянствѣ

Горе востающимъ заутра, и сикеръ гонящимъ, ждущимъ вечера: вино бо сожжетъ я. Съ гусльми бо и пѣвницами и тимпаны и свирельми вино піютъ; на дѣла же Господня не взираютъ, и дѣлъ руку Его не помышляютъ. Убо плѣнени быша людіе мои, за еже не вѣдѣти имъ Господа ^[792] .

Кому горе? кому молва? кому судове? кому горести и свары? кому сокрушенія вотще? кому сини очи? Не пребывающимъ ли въ винѣ, и не назирающимъ ли, гдѣ пирове бываютъ ^[793].

Не упивайтеся виномъ, въ немже есть блудъ ^[794].

§ 104. Вино, какъ и всякая вещь созданная, есть добро, ибо на пользу нашу отъ Создателя нашего устроено намъ. Всякое бо созданіе Божіе есть добро, глаголетъ апостолъ, и ничтоже отметно, со благодареніемъ пріемлемо ^[795]. И въ книзѣ Бытія пишется: и видѣ Богъ вся, елика сотвори: и се добра зѣло ^[796]. Вино бо въ мѣру пріемлемо, полезно животу человѣчу, радованіе сердца и веселіе души, піемо во время прилично, глаголетъ Сирахъ ^[797]; ибо тако употребляемо, печальнаго увеселяетъ, немощнаго подкрѣпляетъ. Сего ради и къ Тимоѳею святому написалъ апостолъ: ктому не пій воды: но мало вина пріемли: стомаха ради твоего и частыхъ твоихъ недуговъ ^[798]. Откуду и Павелъ святый, не пить вина, но упиваться виномъ запрещаетъ, глаголя: не упивайтеся виномъ. Иное бо есть пить вино, иное упиваться виномъ. Слѣдственно грѣшать 1) тѣ, которые гнушаются виномъ и не употребляютъ его, не ради воздержанія, но ради того, что аки бы грѣшно его употреблять. Тако бо, хуля созданіе, отъ Бога человѣку въ пользу человѣколюбно устроенное, и Создателя хулою касаются, не иначе, какъ кто хуля художество, напр., образъ написанный, и самаго художника, то-есть, живописца хулитъ. – 2) Которые виномъ гнушаются, и братію свою, которые употребляютъ его, презираютъ, а о себѣ высоко нѣчто мечтаютъ: я-де отъ роду не пью вина!.. Будто въ томъ только и благочестіе состоитъ, что не пить вина? Сатана не піетъ вина и хлѣба не ястъ, яко безплотный; но души человѣческія, яко левъ, пожираетъ, и своея вѣчныя погибели участниками дѣлаетъ, и есть всѣхъ злѣйшій и всякія злобы начало: такъ и не піющіи вина могутъ быть подражатели его. Не піешь вина – хорошо; но не хуль вина, и братію піющую не презирай. Ибо когда не піешь вина, а высоко о себѣ мечтаешь, всегда высокоумія духомъ напоенъ еси, что предъ Богомъ мерзко. Не вино убо, но піянство, не употребленіе вина, но злое употребленіе порочно и вредно. Злѣ его употребляетъ человѣкъ, когда не во время и выше мѣры употребляетъ. Тако не токмо вино, но и хлѣбъ, воду, огнь и прочее созданіе Божіе злѣ употребляетъ человѣкъ. Тако злѣ употребляетъ и свои члены, какъ-то: языкъ къ злословію, осужденію и оклеветанію; руки къ хищенію, грабленію и неправедному біенію; чрево къ объяденію и піянству, и тако сими, какъ бы какими орудіями, душу свою убиваетъ.

§ 105. Не вино причиною піянства бываетъ: ибо ежели бы вино того причиною было, то бы вси его употребляющіи піяницы были, но противное самая вещь показуетъ; многіе бо употребляютъ вино, но трезвы суть. Причиною убо піянства бываетъ: 1) злое и невоздержное сердце, какъ и прочіихъ грѣховъ. «Не вино производитъ піянство, глаголетъ Златоустъ святый, но невоздержаніе» ^[799]. 2) Праздность, какъ выше сказано. 3) Частыя пиршества, компаніи, усильныя потчиванія. 4) Со злыми и невоздержными обращеніе. – Отъ частыхъ же повтореній дѣлается страсть и злый обычай.

§ 106. Піянство, какъ само собою есть грѣхъ, яко піяницы царствія Божія не наслѣдятъ, по ученію апостола ^[800]; и Хрістосъ глаголетъ: внемлите себѣ, да не когда отягчаютъ сердца ваша объяденіемъ и піянствомъ ^[801], такъ многихъ и тяжкихъ грѣховъ виновно бываетъ. Оно ссоры, драки, и отъ того послѣдующія кровопролитія и убійства производитъ; оно буесловія, кощунства, хуленія, оно ближнему досады и обиды дѣлаетъ. Оно научаетъ лгать, льстить, чужая грабить и похищать, чтобы было чимъ страсть довольствовать; оно возжигаетъ гнѣвъ и ярость; оно дѣлаетъ, что люди въ нечистотѣ, какъ свиніи въ блатѣ, валяются; словомъ сказать, изъ человѣка скотомъ, изъ словеснаго безсловеснымъ дѣлаетъ, такъ, что не токмо внутреннее состояніе, но и внѣшній человѣческій видъ часто перемѣняетъ. Откуду святый Златоустъ глаголетъ: «діаволъ-де ничего такъ не любитъ, какъ роскоши и піянства, понеже никто такъ злой его воли не исполняетъ, какъ піяница» ^[802].

§ 107. Піянство не токмо душевныхъ, но и тѣлесныхъ временныхъ золъ причиною бываетъ. 1) Тѣло разслабляетъ, и въ немощь приводитъ. Откуду пишется: въ винѣ не мужайся, многихъ бо погуби вино ^[803]. 2) Въ убожество и нищету приводитъ. Дѣлатель піянивый не будетъ богатъ, глаголетъ Сирахъ ^[804]. 3) Славу и имя доброе отъемлетъ; напротивъ того, въ безславіе, презрѣніе и омерзеніе приводитъ: никѣмъ бо такъ люди не гнушаются, какъ піяницею. 4) Домашнимъ, сродникамъ, друзьямъ скорбь и печаль, врагамъ посмѣяніе дѣлаетъ. 5) Ни къ какому званію неспособнымъ рачителя своего устрояетъ. И хотя въ какомъ званіи будетъ піяница, болѣе бѣдъ и напастей строитъ, нежели пользы обществу. Святый Златоусіъ, изображая бѣдствія и пагубы піянства, глаголетъ: «Піянство есть самоизвольное бѣснованіе, откровеніе помышленій, посмѣятельная бѣда, болѣзнь, смѣха достойная, демонъ добровольный, и проч.» ^[805]

§ 108. Чтобы отъ піянства остерещіся, пользуетъ примѣчать слѣдующая: 1) Юнымъ не дозволять піянаго питія пить, понеже юные удобно привыкаютъ, и чего въ юности научатся, того и чрезъ все житіе держаться будутъ. 2) Не дозволять имъ съ піяницами и развращенными водиться. 3) Взрослымъ и мужескаго вѣка достигшимъ безъ нужды не пить вина. 4) Отъ злыхъ компаній и пиршествъ удаляться. 5) Помнить имъ, что отъ сея страсти весьма трудно отстать. И многіе отъ той и въ той самой страсти погибаютъ душею и тѣломъ. 6) Привыкшимъ къ сей страсти крѣпко противу мучительства ея вооружиться, стоять, не поддаваться, молить и призывать всесильную Божію помощь. 7) На память приводить случающіяся въ піянствѣ бѣды, и сравнить трезваго житія состояніе съ состояніемъ піянаго. 8) Помышлять имже, что многіе піяными во снѣ умираютъ, и отъ сего свѣта на оный переходятъ безъ всякаго чувства, и потому безъ покаянія, и проч.

Глава 8. О сребролюбіи и лихоиманiи

Блюдите и хранитеся отъ лихоимства: яко не отъ избытка кому животъ его есть, отъ имѣнія его, глаголетъ Хрістосъ ^[806].

Никтоже можетъ двѣма господинома работати: любо единаго возлюбитъ, а другаго возненавидитъ: или единаго держится, о друзѣмъ же нерадити начнетъ. Не можете Богу работати и мамонѣ ^[807].

Хотящiи богатитися впадаютъ въ напасти и сѣть, и въ похоти многи несмысленны и вреждающія, яже погружаютъ человѣка во всегубительства и погибель. Корень бо всѣмъ злымъ сребролюбіе есть: егоже нѣцыи желающе, заблудиша отъ вѣры, и себе пригвоздиша болѣзнемъ многимъ. Ты же, о человѣче Божій, сихъ бѣгай ^[808].

§ 109. Сребролюбіе здѣ разумѣется не токмо единаго сребра любленіе, но всякаго земнаго имѣнія, стяжанія и богатства ненасытное желаніе.

§ 110. Сребролюбіе, какъ и всякая страсть, въ сердцѣ у человѣка имѣетъ свое мѣсто и сердцемъ обладаетъ. Слѣдственно 1) не токмо тотъ сребролюбецъ есть, который самою вещію всякимъ образомъ богатство собираетъ и хранитъ у себе, не удѣляя требующимъ; но и тотъ, кто хотя не собираетъ и не имѣетъ, но ненасытно желаетъ его. – 2) Не токмо тотъ лихоимецъ есть и хищникъ, кто самымъ дѣломъ чуждое похищаетъ; но и тотъ, кто чуждаго желаетъ неправедно, который грѣхъ есть противу заповѣди десятыя: не пожелай. Уже бо, что до воли его надлежитъ, лихоимствуетъ и похищаетъ чуждое; а что самымъ дѣломъ не исполняетъ того, тое дѣлается не отъ его стороны, но отъ внѣшняго препятствія, которое его къ похищенію чуждаго добра не допускаетъ. – 3) Не всякъ богатый есть сребролюбецъ, но кто любитъ сребро, кто сердцемъ къ сребру приложился, кто къ богатству прилагаетъ сердце ^[809]. – 4) Нищій, хотя бы и ничего у себе не имѣлъ, но имѣетъ къ богатству любовь, истинный есть сребролюбецъ. И потому не тотъ, кто много имѣетъ, но кто много желаетъ, и не тотъ, кто богать, но кто къ богатству сердцемъ прилѣпляется, порочится. Многіе были, какъ и нынѣ имѣются, богатые и славные, но Богу угодили, и потому сребролюбцы не были. Сребролюбецъ бо угодить Богу не можетъ, ибо не Богу, но своей страсти угождаетъ. «Не худая вещь есть богатство, глаголетъ Златоустъ святый, но худая вещь есть сребролюбіе, худая вещь есть лихоимство. Иное есть лихоимецъ, а иное богатый: лихоимецъ не есть богатъ, лихоимцу много недостаетъ; а кому много недостаетъ, тотъ никогда не можетъ быть богатымъ. Лихоимецъ есть стражъ денегъ, а не господинъ, рабъ, а не владѣтель. Скорѣе онъ можетъ удѣлить другому своея плоти, нежели сокровеннаго сребра» ^[810].

§ 111. Сребролюбіе и лихоимство есть страсть ненасытная. Чимъ бо болѣе собираетъ сребролюбецъ богатства, тѣмъ болѣе желаніе и похоть къ богатству въ немъ умножается. «Сребролюбіе, глаголетъ святый Златоусть, есть ненасытное піянство. Какъ піяные чимъ болѣе вина піютъ, тѣмъ большую чувствуютъ жажду: такъ сребролюбцы чрезмѣрнаго своего желанія утолить никакъ не могутъ; но сколько имѣніе свое умножаемое видятъ, столько желаніемъ горятъ и не прежде отъ злаго своего желанія отстанутъ, какъ развѣ уже въ самую бѣдственную попадутъ пропасть» ^[811]. На другомъ мѣстѣ глаголетъ: «Лихоимцы и хищники хуждшіи отъ звѣрей. Ибо звѣри, глаголетъ, насытившеся, престаютъ похищать; а сіи никогда насытиться не могутъ» ^[812]. И паки: «аще желаеши богатитися, никогда ве престанешь симъ желаніемъ уязвлятися; желаніе бо сіе безконечно есть» ^[813].

§ 112. Сребролюбецъ и лихоимецъ, хотя много богатства имѣетъ, окаяннѣйшій паче всѣхъ есть, ибо покоя и безопасности имѣть никогда не можетъ; внутрь бо себе всегда носитъ мучителя, которому бѣдно работаетъ, и отъ сего непрестанно и вездѣ мучится. Добрѣ поучаетъ святый Златоустъ: «Лихоимцы и хищники нигдѣ покоя и безопасности не имѣютъ, понеже внутрь себе всегда имѣютъ брань и враговъ» ^[814]. «Какъ море, глаголетъ тойжде отецъ, никогда безъ волнъ быть не можетъ, такъ сребролюбиваго человѣка сердце не можетъ быть безъ печали, попеченія, страха и мятежа» ^[815]. «И потому лихоимцы вездѣ пріемлютъ свои наказанія – въ жизни, въ смерти и по смерти», тойжде учитель святый разсуждаетъ ^[816]. И тако, во мнѣнію святаго отца, лихоимецъ мучится чрезъ все житіе, мучится при смерти, мучится и по смерти. Мучится чрезъ все житіе: понеже въ печали и страсѣ всегда находится. Въ печали – ради того, чего еще не имѣетъ у себе, а желаетъ; сребролюбцу бо и лихоимцу много недостаетъ. Въ страсе – ради того, чтобы не лишиться того, что имѣетъ. Мучится при смерти: понеже 1) и не хотя лишается любимаго своего сокровища, идѣже сердце и увеселеніе свое имѣлъ; 2) что оно инымъ въ руки достается; 3) что достанется, можетъ быть, тѣмъ, коимъ не хощетъ; 4) что слѣдуетъ предъ судомъ Божіимъ истязану быть, и за всякую неправедную копѣйку отвѣтъ дать. Мучится лихоимецъ и по смерти: ибо хищницы царствія Божія не наслѣдятъ ^[817], но яко должники Божіи и ближнихъ своихъ, яко преступники Божія закона и братіи своей обидчики, ввергнутся въ темницу, огнемъ и жупеломъ дымящуюся, гдѣ чрезъ всю вѣчность безвозвратно будутъ платить долгъ свой. Откуду правильно заключить можно, что бѣдное житіе имѣетъ лихоимецъ. «Онъ, по мнѣнію святаго Златоустаго, бѣднѣйшую жизнь проводитъ, нежели Каинъ, всегда пребывая въ печали и страхѣ: въ страхѣ ради того, что имѣетъ, а въ печали ради того, чего еще не имѣетъ» ^[818].

§ 113. Сребролюбецъ и лихоимецъ хотя истиннаго Бога исповѣдуетъ, но самою вещію отступилъ отъ Него: устами бо только Его почитаетъ, но сердцемъ другому господину, то-есть, мамонѣ работаетъ, служитъ, покаряется. Никтоже бо можетъ двѣма господинома работати: не возможно Богу работати и мамонѣ, глаголетъ Хрістосъ. Богъ и мамона суть два господина, но весьма противные, и противное повелѣвающіе. Богъ повелѣваетъ: просящему у тебе дай: мамона: что имѣетъ, возми. Богъ повелѣваетъ: алчущаго напитай: мамона: оставь его. Богъ глаголетъ: нагаго одѣй: мамона вопреки: и послѣднее совлеки. Богъ глаголетъ: продай имѣніе, и дай милостыню, мамона говоритъ: собирай, и береги ради себе. Богъ глаголетъ: не укради, мамона говоритъ: доставай, какъ можешь. Богъ глаголетъ: помилуй бѣднаго, мамона: что тебѣ до него нужды? Лихоимецъ, оставляя Бога, мамону слушаетъ, убо тѣмъ самымъ, какъ заповѣди Божіи, такъ и Бога заповѣдавшаго отвергается. Почему и отъ апостола называется лихоиманіе идолослуженіемъ ^[819], и лихоимецъ идолослужитель ^[820]. Коль же бѣдственно есть и безстыдно, ради страсти, живаго и безсмертнаго Бога, отъ Котораго животъ и все блаженство наше зависитъ, отвергаться!

§ 114. Сребролюбіе не токмо само въ себѣ грѣхъ тяжкій есть, но и есть корень всѣхъ золъ, по словеси апостола: корень всѣмъ злымъ сребролюбіе есть. Отъ сего происходитъ всякая неправда, многоразличное хищеніе и воровство. И въ какомъ ни будетъ званіи и чинѣ язва сія, многоразличная злая наноситъ. 1) Когда подлый человѣкъ будетъ сребролюбецъ и лихоимецъ, научаетъ его окрадывать лавки, клѣти, житницы, церкви, уводить коней, засады дѣлать по дорогамъ, разбой чинить, насиловать, убивать и прочая. – 2) Въ купечествѣ научаетъ лгать, обманывать, всякую чинить неправду, худую вещь за добрую, дешевую за дорогую продавать, мзду наемничу удерживать, беззаконную лихву или чрезмѣрный проценть брать, воду въ вино мѣшать, и такъ законъ Божій нарушать и ближняго обманывать, и проч. – 3) Ежели помѣщикъ, имѣющій крестьянъ, будетъ сребролюбецъ, крестьянъ излишними оброками обременяетъ. Отъ чего послѣдуетъ, что иные крайнюю скудость въ пищѣ претерпѣвать, иные полунаги, безъ одѣянія скитаться понуждаются, – отъ чего слезы и плачевныя жалобы на него возносятся; а иные, не имѣя чимъ оброки оные платить и себе и домашнихъ пропитать, принуждены итить на разбой, хищенія, воровства, какъ самая вещь показываетъ; иные – оставлять церковное собраніе въ праздничные дни, отлучаться отъ общія молитвы и слушанія Божія слова, и доставать въ запрещенные тые дни работою себѣ и домашнимъ потребная. Всему тому безчеловѣчное господина лакомство виновно. – 4) Когда язва сія заразитъ тѣхъ, которые въ судебныхъ засѣдаютъ мѣстахъ, послѣдуетъ ужасное и плача достойное попраніе правды, нарушеніе присяги, которую предъ страшнымъ и всевѣдцемъ Богомъ и святымъ Его Евангеліемъ учинили, и обѣщались свято и ненарушимо хранить правду, подъ опасеніемъ мстительнаго гнѣва Божія въ противномъ дѣлѣ. А отъ сего вся злая послѣдуютъ, и обществу нестерпимыя раны. Понеже злые люди и насильники, видя попраніе правды, въ большее безстрашіе приходятъ, и на большія злодѣянія устремляются, обнадеживая себе тѣмъ, что они, хотя и обличаются въ злодѣйствѣ, могутъ отъ законныя казни мздою свободиться, что и бываетъ. А отъ сего болѣе умножается разбоевъ, хищенія, воровства, грабленiя, злодѣйства, наглостей, раззоренія, убійства и прочіихъ тяжкихъ и несносныхъ обществу золъ и беззаконій. Отъ сихъ своевольствій и наглостей добрымъ и бѣднымъ людямъ, сиротамъ, и вдовицамъ и прочіимъ безпомощнымъ большее утѣсненіе и бѣдность послѣдуетъ. Отъ чего болѣе умножается плача, слезъ, жалобъ, на небо восходящихъ, и всенародную казнь, какъ-то: глады, пожары, трясенія земли, нашествія иноплеменниковъ, войны, страшныя кровопролитія и прочія казни наводящихъ. Нѣтъ большей обществу язвы паче судей, мздоиманіемъ и лихоиманіемъ растлѣнныхъ. Какъ черви внутрь древо грызутъ, такъ они общество снѣдаютъ, и въ погибель приводятъ, какъ отъ вышереченныхъ всякъ можетъ видѣть. И тѣмъ наипаче вредительнѣйшіи, что видъ добрыхъ и вѣрноподданныхъ на себѣ носятъ, но въ самой вещи инако имѣются. Хотя они о себѣ и мечтаютъ, что искореняютъ злодѣйство, но неправдою своею и лихоиманіемъ путь ко всякому злодѣйству открываютъ; и хотя мнятся служить обществу, но въ самомъ дѣлѣ его разоряютъ съ злодѣями и разбойниками, которыхъ искоренить мнятся. Добрѣ Златоустъ святый о нихъ глаголетъ: «лихоимцы суть разбойники, засѣдающіи при дорогахъ и вещи проходящихъ похищающіи, и въ домахъ своихъ, какъ въ земныхъ пещерахъ, имѣнія другихъ сокрывающіи» ^[821]. Паче же самыхъ злодѣевъ явныхъ тяжчае грѣшатъ, какъ изъ слѣдующихъ можешь видѣть. Первое. Какъ злодѣи похищаютъ чуждое, такъ и они: злодѣи явно или тайно, а они лестно, въ чемъ не разнствуютъ отъ злодѣевъ. Хищеніе бо равно есть хищеніе, какое ни есть – явное или тайное, или лестное. Второе. Злодѣи не дѣлали присяги быть судіями другихъ, а они присягали не токмо правду хранить, но насаждать и утверждать, въ чемъ превосходятъ злодѣевъ, яко присягою обязавшіися. Третіе. Злодѣи суть люди грубые, невѣжды, а они Божій и монаршій законъ мнятся вѣдать, – и сіе ихъ зло умножаетъ, яко тяжчайшій грѣхъ отъ вѣдѣнія, нежели отъ невѣдѣнія. Четвертое. Злодѣи люди подлые, а они чиновные, и ради того образъ добрыхъ дѣлъ и прочіимъ показывать должны; но они образъ злыхъ дѣлъ показываютъ, въ чемъ они какъ злодѣямъ, такъ и прочіимъ къ злодѣянію поводъ подаютъ, яко начальники и мнимыя свѣтила. Пятое. Злодѣи часто скудостію понуждаются на злое дѣло, а они отъ единаго лакомства ненасытнаго, и въ семъ превосходятъ злодѣевъ: яко меньшее зло есть отъ скудости, нежели отъ довольствія похищать. Разсуди всякъ, не смѣха ли достойное было бы дѣло, ежели бы богачъ на воровствѣ пойманъ былъ? Воистину вси бы тому удивилися, ибо отъ довольствія на такъ безчестное и беззаконное дѣло дерзаетъ. Такъ они удивленія и смѣха достойное дѣло творятъ, когда, довольны будучи, на такъ безчестное и безбожное дѣло безстыдно устремляются. Шестое. Злодѣи каковы суть, такими и отъ людей имѣются, а они за добрыхъ и вѣрныхъ отчества слугъ почитаются. Смотри и здѣ, не большее ли зло есть быть злымъ, и за добраго почитаться, быть злодѣемъ, и добрымъ слыть, неправду дѣлать, и за праведнаго имѣться, отчество разорять, и защитникомъ и хранителемъ его славиться? Воистину несказанное зло – и беззаконновать и похвалу имѣть. Явные злодѣи нѣкое наказаніе и здѣ въ вѣкѣ семъ пріемлютъ, потому что ихъ за злодѣевъ и люди имѣютъ, и ими гнушаются: а сихъ за добрыхъ, честныхъ и вѣрноподданныхъ почитаютъ, и тако они грѣшатъ, и отъ людей славятся; зло творятъ, и благодѣтелями почитаются. Тако они подобны яблокамъ, которыя внѣ красны, но внутрь гнилы, смрадны и вредны; подобны яду, медомъ намазанному, который внѣшнимъ видомъ услаждаетъ вкушающаго, но смертоносно заражаетъ. Ибо лице не умаляетъ, много паче не уничтожаетъ согрѣшенія; но паче чимъ высшее лице, тѣмъ большій его грѣхъ есть. Беззаконное дѣло подлому похищать, но беззаконнѣе чиновному; большій грѣхъ секретарю, большій и того судящему, нежели канцеляристу и писчику неправду дѣлать. Такожде и образъ хищенія не уничтожаетъ, ни умаляетъ хищенія; но явное ли, или тайное, или лестное хищеніе будетъ, равно есть хищеніе; равно заповѣдь Божія сія – не укради – разоряется, равно Законодавецъ презирается, преслушается и отвергается. – 5) Когда подъ митрою епископскою зло сіе крыется, то такожде всѣхъ тѣхъ золъ, о которыхъ выше (въ 4-й статьѣ) помянуто, виновно бываетъ; сверхъ того еще къ злу зло прилагается. Ибо непродаемую Божію благодать продавать, и недостойныхъ удостоивать учитъ, отъ чего соблазны паче, нежели созиданіе церкви святой, послѣдуютъ, какъ всѣмъ сія истина явна. Словомъ: корчемствовать, а не стадо Хрістово пасти страсть сія научаетъ его, и со Іудою Хріста продавать, а не проповѣдывать. – 6) Ежели военачальника сердцемъ мамона обладаетъ, то приводитъ его къ тому, что такожде, клятвенное свое обѣщаніе презрѣвши, измѣняетъ Государю своему; не стыдится, ни ужасается продавать отчества своего, въ которомъ родился, воспитался, живетъ и, какъ въ нѣдрѣ матернемъ, со всею своею фамиліею упокоевается; столько крови человѣческой проливать, столько тысящей неповинныхъ людей погублять не усумнѣвается. Тако во всякомъ чинѣ и званіи серебролюбіе и лихоиманіе безчисленная злая содѣловаетъ!.. И, какъ кажется, да и всякъ можетъ видѣть, что никто такъ не вредитъ обществу, какъ лихоимцы. Отъ сихъ оно болѣе стонетъ, воздыхаетъ и изнемогаетъ, нежели отъ иноплеменныхъ враговъ. Ибо отъ иноплеменныхъ, какъ явныхъ, бережется, и защищаетъ себе оружіемъ; а отъ сихъ уберещися не можетъ, понеже внутрь суть. Добрѣ Златоустъ святый глаголетъ, что сребролюбіе вси бѣды въ свѣтѣ производитъ: оно обагряетъ кровію море, и часто окровавляетъ неправедно судейскіе мечи; оно вооружаетъ разбойниковъ, оно дѣлаетъ убійцъ отцевъ и матерей ^[822].

§ 115. Сребролюбіе и лихоимство не токмо другимъ злая дѣлаетъ, но и своихъ рачителей въ бѣдственные случаи ввергаетъ. Тако Гіезій, пророка Божія Елиссея отрокъ, который съ Неемана Сиріянина, Божіею благодатію исцѣлившагося и въ домъ возвращающагося, сребро и ризы тайно взявъ, тою проказою, которою онъ прокаженъ былъ, праведнымъ судомъ Божіимъ поражается ^[823]. Тако Іуда предатель, который безцѣннаго Хріста, Сына Божія, за тридесять сребренниковъ продать не убоялся, сребролюбія достойную казнь пріемлетъ, отъ апостольскаго лика и числа вѣрныхъ извергается, и самъ себе удавленіемъ умерщвляетъ ^[824]. Тако и нынѣ тойжде праведный Божій судъ постигаетъ воровъ, хищниковъ, разбойниковъ, клятвопреступниковъ, продающихъ за сребро правду Божію и Бога отвергающихся, измѣнниковъ, предателей и губителей отчества и прочіихъ лихоимцевъ. А хотя кто и избѣжитъ временныя казни, не вси бо беззаконники здѣ наказуются по недовѣдомымъ Божіимъ судьбамъ; но не избѣжитъ вѣчныя, которая непремѣнно, какъ прочіимъ беззаконникамъ, такъ и лихоимцамъ слѣдуетъ. Тогда они и за послѣдній кодрантъ въ геенскомъ огнѣ будутъ платить, но никогда заплатить не возмогутъ.

Отъ вышереченныхъ можешь видѣть, читатель, 1) что страсть лихоиманія есть крайне развращенныхъ людей, у которыхъ безбожіе крыется въ сердцѣ, хотя устами и исповѣдуютъ Бога; и есть знакъ человѣка, преобразившагося въ хищнаго звѣря, который безъ разбора на всякое животное нападаетъ, чтобы насытиться плоти и крове его; или паче худшій самыхъ звѣрей, какъ учитъ святый Златоустъ. Ибо звѣри, насытившеся, болѣе не устремляются на животныхъ; а они никогда насытиться не могутъ, но всегда алчутъ и жаждутъ чуждаго добра; и чимъ болѣе собираютъ, тѣмъ болѣе желаютъ и похищаютъ. А тако видишь, что есмь лихоимецъ? Есть врагъ Божій, врагъ человѣческій, врагъ и самому себѣ. Врагъ Божій: понеже безстрашно законъ Божій нарушаетъ и Законодавца презираетъ. Иже бо восхощетъ другъ быти міру, врагъ Божій бываетъ, учитъ апостолъ ^[825]. Врагъ человѣческій: яко человѣковъ обнажаетъ и разоряетъ. Врагъ самому себѣ: яко душу свою вѣчному огню и мученію предаетъ. – 2) Лихоиманіе опаснѣйшее паче прочіихъ беззаконій. Блуднику, злобному, піяницѣ и прочіимъ нужно только отстать отъ грѣховъ и покаяться, чтобы спастися: а лихоимцу не токмо отстать должно отъ лихоиманія, но и восхищенное возвратить тому, у кого похитилъ, или, когда того невозможно учинить, расточить, что злѣ собралъ, и тако каятися; иначе бо ему каяться невозможно. Слыши, что чрезъ пророка Богъ глаголетъ: и егда реку нечестивому – смертію умреши; и обратится отъ грѣха своего, и сотворитъ судъ и правду, и залогъ отдастъ, и восхищенное возвратитъ, беззаконникъ въ заповѣдехъ жизни ходити будетъ, еже не сотворити неправды, жизнію живъ будетъ, и не умретъ ^[826]. Смотри, что похищенное должно возвратить; развѣ бы хищникъ въ такую скудость пришелъ, что крайне не имѣетъ чимъ возвратить похищеннаго, а въ чувство пришедъ, хощетъ каяться, и все бы отдать желалъ, что бы ни было, – въ такомъ случаѣ отъ милосердаго Бога желаніе вмѣсто истиннаго возвращенія пріемлется: иначе не истинное покаяніе есть, но притворное и ложное, и не иное что, какъ прельщеніе и умягченіе грызущія совѣсти. – 3) Чимъ кто болѣе лихоимствуетъ и похищаетъ, тѣмъ болѣе беззаконія и погибели себѣ собираетъ. По жестокости твоей и непокаянному сердцу, собираеши себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божiя, Иже воздастъ коемуждо по дѣломъ его, глаголетъ апостолъ ^[827]. – 4) Какъ вредительно есть во всякомъ званіи, то-есть, духовномъ и свѣтскомъ, лихоиманіе, яко многія бѣды и соблазны чинитъ, но паче въ духовномъ: яко духовные словомъ Божіимъ должны и другихъ отъ беззаконнаго того дѣла и прочіихъ отвращать; но они сами дѣлаютъ, безстрашно дерзаютъ и другимъ къ тому поводъ подаютъ. – 5) Чимъ высшее лице будетъ лихоимецъ, тѣмъ большія и множайшія въ отчествѣ бѣды и соблазны дѣлаетъ. Отъ его бо и низшіе и подвластные его тогожде беззаконнаго дѣла научаются. Ради чего-де намъ не брать (такъ они беззаконно поучаются и вносятъ), когда высшіе насъ и начальники берутъ? Неужели будутъ насъ судить въ томъ, что сами дѣлаютъ; за тое казнить, въ чемъ сами виноваты? Какъ-де ихъ совѣсть не будетъ обличать и осуждать, когда насъ въ томъ, что сами дѣлаютъ, будутъ судить и наказывать? – Правильное, по мнѣнію твоему, заключеніе есть, лихоимче, но не хрістіанское, но беззаконное, но безбожное. Не будутъ они тебе судить, но будетъ Богъ судить и ихъ и тебе, беззаконнаго послѣдователя ихъ; избѣжишь человѣческой казни, но не избѣжишь Божіей, временнаго, но не вѣчнаго наказанія. Не укажешь тогда на нихъ, вотъ-де и они дѣлали тое; но какъ они, такъ и ты по дѣломъ своимъ воспріимешь. Не заступитъ тебе человѣкъ, и ничто не поможетъ тебѣ, когда Богъ будетъ судить тебе, и представитъ предъ лицемъ твоимъ грѣхи твоя Тотъ, Котораго ты словеса отверглъ вспять, и видя татя, теклъ еси съ нимъ ^[828].

§ 116. Но чтобы пагубной сребролюбія и лихоиманія страсти не поработиться, должно всякому помнить апостольское слово: ничтоже внесохомъ въ міръ сей, явѣ, яко ниже изнести что можемъ; имѣюще же пищу и одѣяніе, сими довольни будемъ, и проч. ^[829], – и Хрістово оное страшное реченіе: кая польза человѣку, аще міръ весь пріобрящетъ, душу же свою отщетитъ ^[830]? А плѣнившіися лихоиманіемъ и хотящіи каятися да внимаютъ, что Закхей мытарь, каяся, ко Хрісту, въ домъ его пришедшему, сказалъ: ставъ же Закхей рече ко Господу: се полъ имѣнія моего, Господи, дамъ нищимъ; и аще кого чимъ обидѣхъ, возвращу четверицею. Почему и слышитъ отъ Хріста: яко днесь спасеніе дому сему бысть ^[831].

Глава 9. О лихвѣ и процентѣ

Взаимъ дайте, ничесоже чающе, глаголетъ Хрістосъ ^[832].

Хотящаго отъ тебе заяти, не отврати ^[833].

§ 117. Лихва или процентъ есть, когда заимодавецъ съ должника своего сверхъ даннаго ему взаимъ что нибудь беретъ. Изрядно простый народъ лихву называетъ ростомъ; понеже данное заимообразно денегъ число въ лихвѣ ростетъ. Напр. дается сто рублей взаимъ, а отбирается сто шесть, или сто десять, или болѣе рублей, и чимъ болѣе держитъ должникъ взаимъ данное сребро, тѣмъ болѣе ростетъ и сумма даннаго сребра.

§ 118. Хотя многіе лихвы или процента за грѣхъ не поставляютъ, однакожъ или есть то вымыслъ сребролюбивыхъ сердецъ, которыя совѣсть свою грызущую такимъ образомъ тщатся утѣшить и страсть сребролюбія оставить не хотятъ; или что не внимаютъ святому Божію слову, и знать о томъ не хотятъ; или что лихва вошла въ обычай, который такъ ослѣпляетъ душевные глаза, что человѣкъ грѣха своего и отъ того пагубы своея не видитъ. Но какъ кто хочетъ, да разсуждаетъ, однакожъ многіе и несумнительные доводы показуютъ, что лихва или проценть есть дѣло беззаконное и грѣхъ тяжкій, какъ въ слѣдующемъ § покажется.

§ 119. Доводы, показующіе, что лихва есть грѣхъ: 1) Святое Божіе слово запрещаетъ лихву брать. Взаимъ дайте, ничесоже чающе, глаголетъ Хрістосъ ^[834]. Все же сіе грѣхъ есть, что противно Божію слову. Убо лихва есть грѣхъ. – 2) Лихву между великими грѣхами тоежде Божіе слово полагаетъ, какъ-то въ псалмѣ 14-мъ глаголется, въ которомъ между изчисляемыми беззаконіями и лихва полагается: сребра своего не даде въ лихву, и мзды на неповинныхъ не пріятъ ^[835]. И у пророка Іезекіиля въ главѣ 18-й, стихѣ 13-мъ, между великими грѣхами полагается. Убо лихва есть грѣхъ великій. – 3) Богъ за лихву казнію грозитъ, какъ читаемъ у тогожде пророка Іезекіиля въ главѣ 22-й, ст. 12, 13, 14 и проч. Убо лихва есть грѣхъ великій, за который казнь слѣдуетъ. – 4) Лихва противится Божіей заповѣди не токмо десятой, которая учитъ чуждаго не желать, но и осьмой, которая запрещаетъ самою вещію чуждаго касаться. Понеже пріемлющій лихву не токмо желаетъ, по и самою вещію чужое похищаетъ. «Какъ рыболовъ, глаголетъ Василій великій, червячка къ удицѣ прицѣпляетъ, чтобы рыбу моглъ тако обмануть и поймать: тако лихвовзиматель ближняго деньгами своими привлекаетъ, который неосторожно съ червякомъ и удицу поглощаетъ, и тако якоже рыба умерщвляется» ^[836]. – 5) Отъ чужаго убытка прибыли себѣ искать есть грѣхъ великій, какъ всякъ сіе за истину признаетъ. Лихву пріемлющіе отъ чужаго убытка прибыли себѣ ищутъ; ибо что съ должниковъ сверхъ даннаго имъ взаимъ берутъ, въ томъ имъ убытокъ, а себѣ прибыль дѣлаютъ; ихъ въ большую нищету приводятъ, а себѣ большее богатство собираютъ, съ ихъ нищеты богатятся: убо лихву брать есть грѣхъ великій. – 6) Отъ чужихъ трудовъ, безъ труда и безъ воли трудящихся, пользы себѣ искать есть грѣхъ. Лихву пріемлющіе безъ всякаго своего труда отъ чужихъ трудовъ хотятъ пользоваться и богатиться: убо грѣшатъ. – 7) Лихва противна естественному закону, который учитъ не творить того ближнему, чего себѣ не хочешь. Но никто не хощетъ лихвы или процента давать, убо и самъ съ другаго не долженъ брать. Естественный же, непротивный Божію закону, но паче Божій законъ есть, законъ естественный, изображенный на скрижалѣхъ. Ибо и Хрістосъ глаголетъ: вся убо, елика аще хощете, да творятъ вамъ человѣцы, тако и вы творите имъ. И придалъ: се бо есть законъ и пророцы ^[837]. Убо лихва, яко естественному и Божію, написанному пророками, апостолами и самимъ Хрістомъ протолкованному закону противная, есть дѣло беззаконное. – 8) Лихва противится любви хрістіанской, которая требуетъ, чтобы мы не токмо чужаго не желали, но и отъ своихъ благихъ требующимъ удѣляли безъ возврата, по словеси Хрістову: просящему у тебе дай ^[838]. Убо лихва есть грѣхъ. – 9) Лихва знаменіе есть самолюбія, которое хощетъ, чтобы мы все только сами у себе имѣли, и себе самихъ только снабдѣвали, а не другихъ. Самолюбіе же есть грѣхъ и корень всякаго грѣха. Убо лихва, яко злый плодъ злаго кореня самолюбія, есть зло. – 10) Лихва есть политичное или лестное хищеніе. Ибо что воры тайно, хищники нагло, тое лихву пріемлющіи лестно похищаютъ; тѣ руками, а сіи деньгами чужое добро берутъ; вмѣсто рукъ, деньги свои употребляютъ, которыми, какъ руками, чужое добро себѣ привлекаютъ. Чего сами стыдятся, или боятся закона гражданскаго, дѣлать, тое чрезъ посредство денегъ безчувственныхъ совершаютъ. Скажи, пожалуй, къ тебѣ говорю, который нищетою ближняго богатишься, и убыткомъ брата твоего пагубно пользуешься, – скажи, за что брать, когда ты не трудился? Вѣдь мзда за трудъ дается, а ты никакого труда не поднялъ ради ближняго твоего; за чтожъ убо берешь сверхъ того, что ему взаимъ далъ? Деньгамъ твоимъ равно какъ въ сундукахъ лежать, такъ и по рукамъ ходить; и тебѣ какъ при себѣ ихъ держать, такъ и людямъ взаимъ давать убытка нѣтъ, но паче и людямъ и тебѣ польза. Людямъ польза въ томъ, что ихъ нуждѣ и требованію послужишь; тебѣ польза душевная, что къ ближнему любовь покажешь, и заповѣдь Хрістову исполнишь: хотящаго отъ тебе заяти не отврати.

§ 120. Не терпитъ лихвопріиматель, и глаголетъ: «я-де не насильно беру, но по воли должника; онъ мнѣ самъ даетъ, и я его не принуждаю». Не насильно берешь, но подобно тому дѣлаешь, который утопающаго въ водѣ дотоль не извлекаетъ, доколь отъ него обѣщаемаго награжденія не слышитъ: и ты дотоль не даешь взаимъ денегъ въ нуждѣ и бѣдѣ утопающему, доколь лихвою себе не обяжетъ тебѣ, и тѣмъ самымъ насильно, принужденно отъ него отъемлешь; и онъ, когда безъ лихвы не даешь, принужденъ давать тебѣ лихву, хотя лакомство твое удовольствовать и немилосердіе умягчить, чтобы ты, когда милосердіемъ не преклоняешься, склонился корыстію. – Иный отзывается: «судъ-де гражданскій не казнитъ за лихву: убо свободно брать». – Не казнитъ судъ гражданскій, но казнитъ судъ Хрістовъ, который не токмо за лихву, но и за непоказанное ближнему милосердіе отсылаетъ во огнь вѣчный: идите отъ Мене, проклятіи, во огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ, его: взалкахся бо, и не дасте Ми ясти ^[839], и проч. Убо и брать свободно лихву, свободно идолослужителю, а не хрістіанину, тому , который сребро, а не Хріста любитъ, мамонѣ работаетъ, а не Хрісту; свободно неимѣющему упованія вѣчнаго, а не чающему воскресенія мертвыхъ и жизни будущаго вѣка. Таковымъ и все свободно дѣлать: свободно похищать, насиловать, слезы проливать, убивать, вдовицу и сира умерщвлять свободно, пока благость Божія имъ терпитъ. – Иный жалится, «чимъ-де мнѣ жить, когда лихвы не брать?» – Неправда: не жить тебѣ нечѣмъ, но нечѣмъ сребролюбію и роскоши угождать. Многіе богатства не имѣютъ и лихвы не пріемлютъ, но живутъ и питаются: а иные и богатствомъ изобилуютъ, но лихвы не оставляютъ. Сребролюбію бо и роскоши и многое не довольно, а умѣренность и нужда и малымъ довольствуется. Видишь, что не нужда, но страсть лихву брать научаетъ. – Иный на другихъ указуетъ: «тые-де и тые берутъ, а мнѣ ради чего не брать»? – Худое слѣдствіе: тые-то лихву берутъ: убо и тебѣ можно? Они грѣшатъ: убо и тебѣ вольно? Многіе разбой чинятъ, убиваютъ, грабятъ, насилуютъ, блудодѣйствуютъ и прочія беззаконія дѣлаютъ: убо и тебѣ вольно? Сіе слѣдуетъ ли дѣлать, когда на другихъ указуешь въ беззаконномъ дѣлѣ? Возможно и вольно и тебѣ; но смотри, что отъ сего слѣдуетъ? Они гнѣву Божію и казни подлежать за грѣхъ: убо и ты; сіе непремѣнно и тебѣ слѣдуетъ. Не во всемъ убо подражать другимъ должно, но въ томъ только, что похвально и съ закономъ Божіимъ согласно дѣлаютъ. Впрочемъ, хотя бы вси беззаконновали, но ты берегись того, и внимай тому, чего законъ Божій учитъ. Какъ бо ты за нихъ, такъ и они за тебе не будутъ отвѣщать предъ судомъ Божіимъ; но всякъ за себе отвѣтъ дастъ. – Иный отзывается: «я-де съ богатыхъ беру». – Правда: не равно съ убогихъ и богатыхъ лихву брать, какъ неравный грѣхъ богатаго и бѣднаго обижать. Грѣшно богатаго обнажать, но безчеловѣчно нищаго, который и безъ обнаженія голъ; такъ и о лихвѣ разумѣй. Грѣхъ есть съ богатаго лихву брать, но большій грѣхъ есть и безчеловѣчіе съ нищаго, которому и туне помогать должно. – «Убо-де лучше и не давать взаимъ? такъ иный думаетъ». Худое и тое мнѣніе: какъ бо сребро давать въ лихву, такъ и взаимъ не давать безъ лихвы грѣшно, когда имѣешь что дать. Ибо Хрістосъ учитъ: просящему у тебе дай, и хотящаго отъ тебе заяти не отврати. Давать убо взаимъ просящему должно, но безъ лихвы, какъ паки Хрістосъ научаетъ: взаимъ дайте, ничесоже чающе.

Святый Василій великій къ лихоимцамъ глаголетъ: «Должно было тебѣ человѣческую нужду умалить, ты же умножаешь, прибытокъ отъ убогаго пріемля, по подобію лѣкаря поступая, который, къ немощному пришедъ, вмѣсто исцѣленія и послѣднюю силу охъ него отнимаетъ. Убогихъ нужды за случай къ обогащенію себѣ поставляешь, и, якоже земледѣльцы желаютъ дождей, чтобы сѣмена ихъ расли и умножались, тако и ты нужды и убожества человѣческаго хочешь, чтобы у тебе умножались деньги. Или не знаешь, что большее приращеніе грѣха дѣлаешь, нежели умноженіе денегъ отъ лихвы бываемое?» – И ниже: «что отъ убогаго берешь, сіе всякое человѣконенавидѣніе превосходитъ, Отъ бѣдъ богатишися, отъ слезъ сребро собираешь, нагаго обнажаешь, алчнаго біеши; нѣтъ никакого мидосердія, нѣтъ никакого разумѣнія о сродствѣ страждущемъ. И прибытокъ отъ того человѣколюбіемъ нарицаешь!.. Горе именующимъ горькое сладкимъ, и человѣконенавидѣніе человѣколюбіемъ нарицающимъ!» – И паки къ концу: «Безъ земли садиши, безъ сѣмени жнеши, и неизвѣстно, кому собираеши. Что тотъ, отъ кого лихву берешь, плачется – извѣстно: а кто плодомъ отъ лихвы собраннымъ будетъ питаться, неизвѣстно. Неизвѣстно бо, кому о богатствѣ утѣху оставиши: зло же отъ неправды себѣ сокровиществуеши. Убо хощящаго отъ тебе заяти не отврати, и сребра своего не даси въ лихву, да, и отъ Новаго и Ветхаго Завѣта полезныхъ научившися, со благою надеждою ко Господу отъидеши, тамо лихву за благія дѣла имѣя воспріять» ^[840]. О томжде и святый Златоустъ во многихъ своихъ бесѣдахъ поучаетъ.

Глава 10. О обидѣ убогихъ

Всякія вдовицы и сироты не озлобите: аще же злобою озлобите я, и возстенавше возопіютъ ко Мнѣ, слухомъ услышу гласъ ихъ, и разгнѣваюся яростію, и побію вы мечемъ, и будутъ жены ваша вдовы, и чада ваша сироты ^[841].

Проклятъ, иже уклонитъ судъ пришельцу и сиротѣ и вдовѣ; и рекутъ вси людіе: буди ^[842].

Сія глалолетъ Господь: сотворите судъ и правду, и избавите силою угнетена отъ руку обидящаго и пришельца и сира, и вдовицы не оскорбляйте, не угнетайте беззаконно, и крови неповинныя не изливайте на мѣстѣ семъ... Аще же не послушаете словесъ сихъ, Самъ Собою кляхся, рече Господь, яко въ пустыню будетъ домъ сей ^[843].

§ 121. Какъ благодѣяніе и милость, являемая человѣку двояка есть – душевная и тѣлесная: такъ и обида двоякая бываетъ – иная тѣло, иная душу озлобляетъ. Тѣлу обида дѣлается, когда біется, ранится, уязвляется, лишается пищи, одежды, и проч.: душа обиду терпитъ, когда опечаляется, поносится, злословится, безчестится, оклеветается, и проч., хотя то, ради совершеннаго между тѣломъ и душею союза, какъ тѣло душевную, такъ душа тѣлесную обиду чувствуетъ. Откуду бываетъ, что, когда страждетъ тѣло, и душа состраждетъ; а когда страждетъ и болѣзнуетъ душа, состраждетъ и соболѣзнуетъ тѣло: чего ради и недугуетъ, ослабѣваетъ, увядаетъ, блѣднѣетъ, изсыхаетъ, – что случается печалующимъ и сѣтующимъ.

§ 122. Какъ тяжко обиждать ближняго, слѣдующими доводами показуется. 1) Какъ благодѣяніе, являемое ближнему, Хрістосъ Богъ вмѣняетъ Себѣ, по оному: еже сотвористе единому сихъ братій Моихъ меньшихъ, Мнѣ сотвористе ^[844]: такъ и обида, чинимая ближнему, Самаго Хріста касается: Савле, Савле, что Мя гониши? глаголетъ Хрістосъ ^[845]. Савлъ церковь Хрістову и вѣрныхъ Его озлоблялъ, но Хрістосъ Себѣ тое приписуетъ озлобленіе: Савле, Савле, что Мя гониши? Обида бо самаго отца касается, когда сынъ обиждается, и господинъ себѣ за обиду вмѣняетъ, когда рабъ его озлобляется. Богъ же есть Отецъ и Господь всѣхъ: слѣдственно чинимая обида людямъ, яко рабамъ Его, и Самаго Его, яко Господа и Отца, касается. Коль же сіе страшно, всякъ можетъ видѣть. – 2) Богъ, яко преблагій Промыслитель и Отецъ, всякое добро дѣлаетъ, пищу и одежду всѣмъ подаетъ. Слѣдственно, кто человѣку обиду дѣлаетъ, тотъ противится Богу благодѣтельствующему: ибо что Богъ подаетъ, тое онъ отнимаетъ; что Богъ созидаетъ, тое обидяй разоряетъ. Богъ благодѣяніемъ созидаетъ, а онъ злодѣяніемъ разоряетъ. Иже не созидаетъ со Мною, разоряетъ, глаголетъ Хрістосъ. – 3) Сатана, яко духъ злобы и непріязни, всѣхъ и всякимъ образомъ ищетъ озлобить и озлобляетъ. Убо кто озлобленіе и утѣсненіе ближнему дѣлаетъ, единаго съ сатаною духа есть, едино съ нимъ мыслитъ, едино согласіе имѣетъ съ нимъ. Обида бо умышленная не можетъ быть, какъ отъ злобнаго духа, и ядомъ древняго онаго змія напоеннаго. Коль же безстыдное и пагубное дѣло съ діаволомъ на разумное созданіе Божіе, на человѣка, созданнаго по подобію Божію, и на свое сродное естество обидою возставать!.. Діаволъ и аггели его злые вси на человѣка ополчаются, и озлобить хотятъ, а не другъ на друга вооружаются, яко сатана на сатану не возстаетъ: но человѣкъ ослѣпленный подобнаго себѣ человѣка гонитъ. Такъ-то заразилъ сердце наше и ослѣпилъ умъ нашъ человѣкоубійца оный древній, чего довольно оплакать не можемъ. – 4) Божій законъ, который велитъ ближняго любить, а не ненавидѣть, благодѣяніе, а не злодѣяніе ему показывать, обидою ближняго разоряется, и Законодавецъ безчестится и презирается. – 5) За обиду ближняго и временною и вѣчною казнію Богъ грозитъ, какъ о томъ въ книгахъ святыхъ пророковъ и въ Новомъ Завѣтѣ читаемъ.

§ 123. Беззаконное дѣло есть, всякаго человѣка обиждать ради вышереченныхъ причинъ, но бѣднаго еще беззаконнѣе. Худо у богатаго что отнимать, но у убогаго еще хуже; худо всякаго озлоблять, но озлобленнаго хуже; худо всякаго опечалять, но печальнаго еще хуже; худо всякаго уязвлять, но уязвленнаго и того хуже. Ибо убогій помилованія, печальный утѣшенія, уязвленный врачеванія требуетъ. А кто ихъ озлобляетъ, тотъ и послѣднее, что имѣютъ, у нихъ отнимаетъ, и тако въ послѣднюю бѣду приводитъ, животъ сокращаетъ и истребляетъ. Обиждающій бо бѣднаго подобно дѣлаетъ тому, который утопающаго въ водѣ болѣе въ воду погружаетъ, и тако бѣду къ бѣдѣ, печаль къ печали, язвы къ язвамъ придаетъ, что не токмо беззаконное, но и безчеловѣчное дѣло есть, и знаменіе есть человѣка, нравомъ въ свирѣпаго звѣря преобразившагося.

§ 124. Сіе безчеловѣчное беззаконіе наипаче дѣлаютъ: 1) Судіи неправедные, которые или по мздѣ, или по дружеству, или лицепріемля, суды производятъ, и не токмо не отираютъ слезъ у насилованныхъ и обиженныхъ, но ихъ и обвиняютъ, а насиловавшихъ оправдаютъ, и тако двоякое зло совершаютъ: обидчиковъ къ большему своевольствію, а обижденныхъ въ послѣднюю бѣдность приводятъ. – 2) Сильные и высокіе люди, которые, ни суда гражданскаго, ни Божія не страшась, насильно или коварно отнимаютъ у вдовъ, сиротъ, убогихъ и прочіихъ беззаступныхъ людей землю, рощи, крестьянъ и прочее какое нибудь добро, отъ чего они себѣ пищу получаютъ, и тако ихъ послѣдняго пропитанія лишаютъ. – 3) Богачи и прочіе, которые или недоплачиваютъ, или совсѣмъ не даютъ мзды должныя наемникамъ. Ибо вси таковые убогіе и бѣдные суть, которые нанимаются дѣлать, и чрезъ дневные труды дневную достаютъ пищу. – 4) Лихоимцы или процентщики, которые убогимъ даютъ деньги взаимъ, и отъ нихъ съ лихвою воспріемлютъ; и чимъ большую лихву или процентъ съ убогихъ должниковъ своихъ берутъ, тѣмъ большее безчеловѣчіе дѣлаютъ. – 5) Военачальники и прочія власти, которые подкоманднымъ своимъ опредѣленнаго жалованья не даютъ, или даютъ, но не сполна. Ибо тако ихъ лишаютъ нужнаго къ пропитанію, и изъ бѣдныхъ бѣднѣйшими дѣлаютъ. – 6) Помѣщики, которые на крестьянъ излишніе оброки налагаютъ, и тако послѣднее съ нихъ дерутъ, и оставляютъ ихъ безъ нужнаго пропитанія, или несносными работами ихъ обременяютъ, и симъ не допущаютъ ихъ сыскивать себѣ къ житію потребныхъ. – 6) Къ обидѣ убогихъ причислиться должно похищеніе съ пожара, а наипаче, когда что похищается у такихъ, которые и прежде пожара убоги были; и сіе безчеловѣчіе люто есть и несносно: тако бо бѣда къ бѣдѣ и болѣзнь къ болѣзни придается. Отъ сихъ пунктовъ и о прочіихъ подобныхъ симъ разумѣть можно, что то есть обида убогихъ.

§ 125. Толикое безчеловѣчіе являющіи ближнимъ своимъ, хотя устами и исповѣдуютъ Бога, но сердцемъ не признаютъ Его, или о промыслѣ Его не вѣруютъ, и наказанія за беззаконія свои не чаютъ, якоже о нихъ Духъ Святый, глубину сердца ихъ испытуяй, чрезъ псаломника объявляетъ: вдовицу и сира, умориша, и пришельца убиша, и рѣша: не узритъ Господь, ниже уразумѣетъ Богъ Іаковль. Но обличаетъ безуміе ихъ таможде чрезъ тогожде псаломника: разумѣйте, безумніи, въ людехъ, и буіи нѣкогда умудритеся! Насаждей ухо, не слышитъ ли? или создавый око не сматряетъ ли? наказуяй языки, не обличитъ ли, учай человѣка разуму ^[846]?

§ 126. Обида убогихъ есть грѣхъ весьма тяжкій и на небо вопіющій, якоже можно изъ святаго Писанія видѣть, и самый разумъ тое показуетъ. Всякія вдовицы и сироты, глаголетъ Богъ, не озлобите: аще злобою озлобите я, и возстенавше возопіютъ ко Мнѣ, слухомъ услышу гласъ ихъ, и разгнѣваюся яростію, и побію вы мечемъ, и будутъ жены ваша вдовы и чада ваша сироты ^[847]. И паки клятвою поражаетъ таковыхъ: проклятъ, иже уклонитъ судъ пришельцу и сиротѣ и вдовѣ; и рекутъ вси людіе: буди ^[848]. И паки съ клятвою грозитъ казнію такое безчеловѣчіе показующимъ: сотворите судъ, правду, и избавите силою угнетена отъ руку обидящаго и; и пришельца, и сира и вдовицы не оскорбляйте, не угнетайте беззаконно, и крове неповинныя не изливайте на мѣстѣ семъ. Аще же не послушаете словесъ сихъ, Самъ Собою кляхся, рече Господь, яко въ пустыню будетъ домъ сей ^[849]. И паки чрезъ пророка Амоса: сего ради, понеже пястьми біете убогихъ, и дары избранны пріясте отъ нихъ, домы украшены соградисте отъ нихъ, и не вселитеся въ нихъ; винограды вожделѣнны насадисте, и не имате пити вина отъ нихъ. Яко увѣдѣхъ многа нечестія ваша, и крѣпцы грѣси ваша: попирающе праведнаго, пріемлюще дары, и убогихъ отъ вратъ отрѣвающе ^[850]. И псаломникъ, Духомъ Святымъ движимый, жалится къ Богу и вопіетъ на такое безчеловѣчіе беззаконниковъ: вознесися Судяй земли, воздаждь воздаяніе гордымъ! Доколѣ грѣшницы, Господи, доколѣ грѣшницы восхвалятся? провѣщаютъ и возглаголютъ неправду, возглаголютъ вси дѣлающіи беззаконiе? Люди твоя, Господи, смириша, и достояніе Твое озлобиша; вдовицу и сира умориша, и пришельца убиша, и реша: не узритъ Господь, ниже уразумѣетъ Богъ Іаковль. И придаетъ при концѣ: и воздастъ имъ Господь беззаконіе ихъ, и по лукавствію ихъ погубитъ я Господь Богъ ^[851]. А святый апостолъ плачъ и рыданіе имъ возвѣщаетъ ради лютыхъ скорбей, грядущихъ на нихъ, глаголя: пріидите, нынѣ богатіи, плачитеся и рыдайте о лютыхъ скорбехъ вашихъ, грядущихъ на вы! Богатство ваше изгни, и ризы ваша моліе поядоша! злато ваше и сребро изоржавѣ, и ржа ихъ въ послушество на васъ будетъ, и снѣсть плоти ваша, аки огнь, егоже снискасте въ послѣднія дни. Се мзда дѣлателей, дѣлавшихъ нивы ваша, удержанная отъ васъ, вопіетъ; и вопiенія жавшихъ во уши Господа Саваоѳа внидоша ^[852]! Откуду видимъ страшныя Божія казни за озлобленіе вдовъ, сиротъ и убогихъ бываемыя; видимъ домы и грады, то мечемъ и огнемъ поядаемые, то землею пожираемые; видимъ, что питающіися слезами убогихъ и сиротъ истребляются отъ земли живыхъ, и низходятъ во адъ воспріяти по дѣломъ рукъ своихъ. Богъ бо поругаемъ не бываетъ: сколько милостивъ, столько и праведенъ есть и мститель ругателямъ ожесточеннымъ; и чимъ грозитъ грѣшникамъ, тое самымъ дѣломъ дознаетъ на себѣ нераскаянный беззаконникъ; а хотя въ семъ вѣкѣ не дознаетъ, то въ будущемъ не избѣжить страшнаго Божія суда. Ибо Богъ, хотя и всѣхъ есть Отецъ, однакожъ наипаче называется сирыхъ Отецъ, и Судія вдовицъ ^[853]. И сира и вдову пріемлетъ ^[854]. Богатый богатому, сильный сильному, славный славному, вельможа вельможѣ помогаетъ; а нищій, сирый, вдовица отъ всѣхъ оставляется, нигдѣ помощи сыскать отъ человѣкъ не можетъ. Сего ради Богъ единъ имъ Помощникъ есть и готовый Покровитель. Тебе, Господи, оставленъ есть нищій, сиру Ты буди помощникъ, вопіетъ о нихъ псаломникъ къ Богу ^[855]. Сей нелицепріятный Судія разсудитъ прю ихъ, Сей, какъ Отецъ милосердый и сострадательный, вступится за нихъ; Сей услышитъ воздыханія убогихъ; Сей отретъ горькія слезы ихъ; Сей сотворитъ судъ нищимъ и месть убогимъ. Сего ради разумѣйте сія питающіися слезами убогихъ, озлобляющіи вдовицъ и сиротъ, уклоняющіи судъ пришельцу, и сиротѣ, и вдовѣ, созидающіи и расширяющіи домы отъ имѣнія нищихъ; разумѣйте, что слезы ихъ не напрасно падаютъ, но, какъ кровь Авелева, вопіютъ отъ земли на небо, и вопіенія ихъ во уши Господа Саваоѳа входятъ. Разумѣйте, что Богъ всѣмъ равно благая Своя подаетъ, яко щедрый Отецъ: вся тварь повелѣніемъ Божіимъ равно всѣмъ служитъ, богатому и нищему, сильному и немощному, славному и неславному, вельможѣ и подлому, благородному и худородному, рабу и господину его. Солнце, луна и звѣзды всѣмъ равно служатъ свѣтомъ своимъ; облаки всѣхъ равно орошаютъ; воздухъ всѣхъ равно жизнь сохраняетъ; земля всѣмъ равно плоды подаетъ; вода всѣхъ равно напаяетъ; огнь всѣхъ равно согрѣваетъ; скоты, волы, овцы, кони всѣмъ равно работаютъ. Богъ бо тако устроилъ, дабы вси человѣки, имѣя услуженіе отъ твари, Божіей благости насыщалися, и Богу Благотворителю благодарили. Но вы, обнажая убогихъ, тую благодать Божію отъ нихъ отнимаете; что Богъ даетъ ради всѣхъ, тое вы себѣ единымъ тщитеся присвоить. Богъ, богатъ сый въ благости, обогащаетъ, а вы обнажаете; Богъ утѣшаетъ, а вы опечаляете; Богъ оживляетъ, а вы умерщвляете. Разумѣйте убо сія!.. А когда нынѣ не разумѣете, то будетъ время, когда злато, сребро, отчины, села, винограды, кони, кареты, трапезы богатыя, драгія вина, рабы и рабыни, шелковыя и виссонныя одежды и всю свою славу и великолѣпіе, отъ имѣнія бѣдныхъ собранное, и нехотя оставите, и нечаянно увидите слезы пролитыя и падшія предъ страшнымъ и праведнымъ Судіею, и увидѣвше смятетеся и ужаснетеся. Тогда уразумѣете, что есть Богъ и промыслъ Его, и судъ Его, есть Богъ отмщеній Господь ^[856]. Когда слезы бѣдныхъ, отъ васъ пролитыя, вамъ покажетъ, и за послѣднюю каплю ихъ отвѣта у васъ истяжетъ, – тогда увидите, что, которыхъ вы нынѣ озлобляете, насилуете, обнажаете, и самыхъ псовъ вашихъ, любезной вашей охоты, худшими вмѣняете, тые явятся въ сынѣхъ Божіихъ; и которыхъ вы недостойныхъ быть мнили крупицъ, падающихъ отъ трапезы вашей, отъ тѣхъ съ великимъ воздыханіемъ пожелаете капли водныя прохладить языкъ свой, геенскимъ пламенемъ жегомый, но не получите того.

§ 127. Тые, которые слезами омываютъ лица своя, которые воздыхаютъ отягчаеми, которые ищутъ помощи и не обрѣтаютъ, трудятся и не насыщаются плодами трудовъ своихъ, да внимаютъ утѣшенію апостола Іакова: долготерпите, братія моя, до пришествія Господня. Се земледѣлецъ ждетъ честнаго плода отъ земли, долготерпя о немъ, дóндеже пріиметъ дождь ранъ и позденъ. Долготерпите убо и вы, утвердите сердца ваша: яко пришествіе Господне приближися. Не воздыхайте другъ на друга, братіе, да не осуждени будете: се Судія предъ дверьми стоитъ! Образъ пріимите, братія моя, злостраданія и долготерпѣнія пророки, иже глаголаша именемъ Господнимъ. Се блажимъ терпящія: терпѣніе Іовле слышасте, и кончину Господню видѣсте, яко многомилостивъ Господь и щедръ ^[857]. Праведно бо у Бога, глаголетъ апостолъ Павелъ, воздати скорбь оскорбляющимъ васъ: а вамъ, оскорбляемымъ, отраду съ нами, во откровеніи Господа Іисуса съ небесе, со ангелы силы Своея, во огни пламеннѣ, дающаго отмщеніе невѣдущимъ Бога, и непослушающимъ благовѣствованія Господа нашего Іисуса Хріста: иже муку пріимутъ, погибель вѣчную отъ лица Господня, и отъ славы крѣпости Его, егда пріидетъ прославитися во святыхъ Своихъ, и дивенъ быти во всѣхъ вѣровавшихъ ^[858].

Глава 11. О славолюбіи и честолюбіи

Како вы можете вѣровати, славу другъ отъ друга пріемлюще, и славы, яже отъ единаго Бога, не ищете? глаголетъ Хрістосъ ^[859].

§ 128. Славолюбіе и честолюбіе происходитъ отъ гордости, которой свойство есть любить почтеніе, похвалу , поклоненіе и прославленіе. Корень же и начало его есть лестный оный и ядовитый древняго змія совѣтъ, который прародителемъ нашимъ тако совѣтовалъ: будете яко бози ^[860]. Тойжде коварный врагъ и нынѣ страстной нашей плоти, яко Евѣ, во уши шепчетъ, дабы искала владычества, господства, почитанія и славы суетныя.

§ 129. Славолюбіе есть знаменіе сердца, невѣріемъ недугующаго, какъ Хрістосъ сіе явно научаетъ: како вы можете вѣровати, славу другъ отъ друга пріемлюще? Понеже 1) кто славы своея въ семъ мірѣ ищетъ, тотъ не отдаетъ Богу славы, но себе, какъ идола, вмѣсто Бога поставляетъ, и что единому Богу должное есть, тое себѣ привлекаетъ. Богу бо единому подобаетъ всякая слава, честь и поклоненіе. – 2) Кто славы суетной ищетъ, тотъ о будущей вѣчной славѣ нерадитъ, ибо временной и вѣчной славы искать купно невозможно. Нерадитъ же не иныя ради причины, какъ что окомъ вѣры, которою она зрится, величества и превосходнаго изящества ея не видитъ; ибо, ежели бы видѣлъ ее, непремѣнно бы искалъ ея всѣми силами. Воинъ, усматривая славу, отъ побѣды имѣющую быть, храбро подвизается противу врага отчества: тако, кто вѣрою предусматриваетъ будущую славу, которую вѣрніи Хрістовы воини имѣютъ въ будущемъ вѣцѣ получить, подвизается противу враговъ міра и грѣха, о суетной сей славѣ нерадитъ, и яко сметіе вмѣняетъ ее; яко препятствіемъ бываетъ къ полученію истинныя оныя славы.

§ 130. Какъ сребролюбія и лихоиманія, якоже выше сказано, такъ славолюбія страсть есть ненасытна. Какъ бо сребролюбецъ, чимъ болѣе растетъ у него сребра, тѣмъ болѣе жаждетъ его: такъ славолюбецъ, чимъ выше восходитъ въ честь, тѣмъ выше еще подняться желаетъ. Истина сія извѣстна и явна и не требуетъ доказательства: повседневные сего примѣры предъ глазами являются. Откуду въ исторіяхъ видимъ, что многіе язычники, не удоволяяся высокимъ титломъ царскимъ, богами себе и желали и повелѣвали называть; а иные, недовольствуяся предѣлами своего владѣнія, другихъ себѣ покоряли, и тако свою славу расширять тщалися. О, когда бы язва сія въ хрістіанскихъ предѣлахъ не имѣла мѣста!..

§ 131. Славолюбіе многихъ золъ виновно бываетъ. 1) Оно учитъ ласкательствовать, сообразоваться высшимъ, и нравамъ ихъ послѣдовать, хотя бы и развращенны были; пороки добродѣтелями, и добродѣтели пороками безстыдно называть, льстить, лгать, лукавновать, чтобы тако въ любовь и, милость имъ вкрасться, и такимъ образомъ честь желаемую получить. – 2) Оно учитъ клеветать на ближняго, добрыхъ злыми, а злыхъ добрыми называть, чтобы тако угодить тому, у кого милость мнимая ищется; словомъ сказать, изъ человѣка псомъ ласкательнымъ дѣлаетъ, и что бы ни захотѣлъ мнимый его благодѣтель, на котораго надѣется, все дѣлать готовымъ себе показуетъ. – 3) Оно учитъ лихоиманію: ибо, чтобы честь получить, надобно щедро наполнить руки ходатаевъ, многихъ дарить, угощать; но, чтобы на вся сiя достатокъ былъ, понуждается славолюбецъ устремляться на неправду и хищеніе, – 4) Славолюбіе научаетъ неповинную человѣческую проливать кровь. Тако умыслилъ Авессаломъ на кроткаго и неповиннаго Давида, царя Израилева, обнажить мечь и сынъ беззаконный праведнаго отца своего умертвить, чтобы царствомъ Израилевымъ завладѣть, котораго ни высокая монаршая честь, ни неудобность начинаемаго дѣла, ни страхъ опасности, ни тотъ долгъ, которымъ подданные къ своимъ Государямъ обязаны, ни сродная отческая кровь, отъ которой родился, ни тая любовь, которой отъ отца своего паче прочей братіи почтенъ былъ, ни кротость и неповинность святаго и благочестиваго царя, отъ беззаконнаго и пагубнаго намѣренія отвратить не могли; но едино славолюбіе все сіе превозмогло, и убѣдило беззаконнаго сына гоняться въ слѣдъ благочестиваго отца и Государя своего ^[861]. Тако учинилъ славолюбивый и беззаконный Иродъ: всѣхъ дѣтей, отъ двухъ лѣтъ и нижайше, въ Виѳлеемѣ и во всѣхъ предѣлѣхъ его избилъ, какъ святое Евангеліе свидѣтельствуетъ ^[862]. Убити младенцевъ умыслилъ, чтобы тако съ младенцами и рождшагося Младенца Хріста, Царя Іудейскаго, убити, хитрый лисъ возмоглъ, и тако бы не потерялъ царскія чести. Тоежъ славолюбіе и нынѣ много неповинной крови проливаетъ; и самыхъ помазанниковъ Божіихъ касаться не устрашается; и ихъ то ядомъ раствореннымъ умерщвляетъ или сокращаетъ жизнь ихъ, то мечемъ окровавляетъ порфиру и престолъ ихъ, и тако отчество безъ главнаго правителя остается; отъ чего всякое нестроеніе и замѣшательство послѣдуетъ въ обществѣ. – 5) Славолюбіе и по полученіи чести не покоится: и тогда многія бѣды производитъ. Ибо по чести (тако оно рачителей своихъ научаетъ) надобно имѣть приличный уборъ; надобно расширять и украшать покои; надобно набирать богатые столы; надобно немалое число имѣть слугъ въ убранствѣ; надобно ради проѣзда имѣть богатыхъ коней и кареты, ради увеселенія собачью охоту; надобно самому и фамиліи своей златомъ и сребромъ украшенныя имѣть одежды; надобно ради забавы поиграть в карты; надобно и прочія утѣхи или паче прихоти производить. Но на вся сія требуется немалая сумма: чего-для слѣдуетъ собрать не откуду, какъ отъ подчиненныхъ; слѣдуетъ нарушить присягу, которую учинилъ предъ Сердцевѣдцемъ Богомъ и Святымъ Его Евангеліемъ; слѣдуетъ попрать правду, которую съ клятвою обѣщался хранить; слѣдуетъ дѣлать насилія убогихъ, налагать на крестьянъ, когда имѣются, излишніе сборы, или работами излишними отягощать. Коль убо люто есть славолюбіе, хотя люди нынѣшняго наипаче вѣка за зло его не вмѣняютъ! Зло есть лихоиманіе, какъ сказано; но злѣйшее есть славолюбіе: ибо гдѣ славолюбіе, тамо гнѣздится и лихоиманіе; славолюбіе бо и лихоиманію учитъ, какъ изъ вышереченныхъ видно.

§ 132. Славолюбіе и честолюбіе и самыхъ тѣхъ, которыми обладаетъ, въ бѣдственные случаи приводитъ. Прародители наши, возжелавше божескія чести, лишились и того, что имѣли, и приложилися скотомъ несмысленнымъ и уподобилися имъ. Похотѣлъ Авессаломъ царскія чести такъ, что и убити искалъ отца и Государя своего; но вмѣсто чести погибель себѣ сыскалъ, и который хотѣлъ сидѣть на царскомъ престолѣ, обѣсися на древѣ, повисъ между небомъ и землею ^[863]. Тойжде же судъ и нынѣ постигаетъ славолюбцевъ и похитителей чести, которые хотя и получаютъ желаемое, то ходатайствомъ своихъ заступниковъ, то посредствомъ мзды; то представленiемъ наслѣднаго благородства, однакожъ не въ пользу себѣ достаютъ тое, но въ пагубу, хотя не временную, а непремѣнно вѣчную. Понеже вѣрные сіи отчества слуги скоро въ вѣрности своей оказываютъ себе, когда въ чести находясь, не Божіей чести и славы, чему честь служить должна, но своей ищутъ корысти; не ближнимъ, но своимъ страстямъ служатъ; не созидаютъ, но болѣе разоряютъ братiю свою. Истина сія всѣмъ явна, и не требуетъ слова къ доказательству. Ибо самая вещь доказуетъ тое, когда на беззаконное мздоимство и лихоимство вездѣ жалобы слышатся, вездѣ слезы бѣдныхъ, беззаступныхъ и нигдѣ удовольствій себѣ сыскать не могущихъ, проливаются. Что бо успѣетъ нищій съ богатымъ, что подлый съ благороднымъ, вступая въ судъ, въ которомъ вѣрные сіи отчества сыны и слуги засѣдаютъ? Весьма ничего! отъидутъ, какъ приходятъ, съ тымижде слезами, паче же съ горшими. Чего ради принуждены бываютъ всякое озлобленіе и насиліе терпѣть, нежели напрасно и съ большею своею бѣдою искать защищенія, и уже не къ человѣку, но къ Богу Судіи прибѣгать и вопить. Сіи же слезы и вопли не иное что, какъ Божій гнѣвъ и вѣчную погибель тѣмъ, которые по должности своей не отираютъ ихъ, ходатайствуютъ.

§ 133. Санъ или честь хрістіанину должна быть не ино что, какъ иго, отъ Бога наложенное, которое долженъ носить въ славу Божію и пользу братіи своея. Онъ, въ чести находясь, долженъ, какъ присягою обязался, обществу служить, неправду искоренять, обидимыхъ защищать, нахальныхъ и своевольныхъ продерзость удерживать, образъ добрыхъ дѣлъ подчиненнымъ быть, и проч. Ежели кто позванъ, и для сей причины въ честь идетъ, тотъ пороку славолюбія не подлежитъ; но таковый и искать не будетъ чести, но его сама честь искать будетъ. Онъ убѣгаетъ чести, но за нимъ честь гоняется. Таковый-то и достоинъ чести, какъ вси мудрые люди мнятъ и утверждаютъ. Напротивъ того, недостоинъ тотъ чести, кто ищетъ чести. Ибо чего ради кто въ честь домогается, тое и дѣлать будетъ, получивъ честь. Но едва ли кто желаетъ чести ради поднятія трудовъ въ общую пользу, а не ради своей временной корысти? Скоро таковые искатели, получивъ желаемое, оказываютъ себе не иначе, какъ плевелы, между пшеницею посѣянные, какъ сказано.

§ 134. Но, чтобы отъ сего порока избавиться, должно помнить: 1) что равно славные и неславные, господа и раби, почтенные и подлые умираютъ и предаются землѣ: никто съ собою славы сея не относитъ, но все мірское міру остается. 2) Что судъ жесточайшій преимущимъ бываетъ. Ибо малый достоинъ милости, сильніи же сильнѣ истязани будутъ, глаголетъ Соломонъ ^[864]. 3) Что нѣтъ большей чести и славы, какъ быть истиннымъ хрістіаниномъ, котораго достоинства славолюбіе лишаетъ, по словеси Хрістову: како вы можете вѣровати, славу другъ отъ друга пріемлюще, и славы, яже отъ единаго Бога, не ищете?

Заключеніе статьи сея. О удаленіи отъ злыхъ

Повелѣваемъ вамъ, братіе, о имени Господа нашего Іисуса Хріста, отлучатися вамъ отъ всякаго брата, безчинно ходяща, а не по преданію, еже пріяша отъ насъ ^[865].

Тлятъ обычаи благи бесѣды злы ^[866].

§ 135. Ничто такъ не вредитъ человѣку, наипаче юному, какъ злая компанія. Якоже бо обхожденіе съ добрыми есть такая школа, въ которой безъ книгъ обучается человѣкъ философіи хрістіанской, то есть, честному житію, тако со злыми обращеніе бываетъ виновно крайняго развращенія. Хотя бы и природы доброй былъ кто, и добрѣ воспитанъ, но когда съ развращенными обходиться будетъ, трудно и почти невозможно тому не развратиться. Злоба бо такъ, какъ смола, прилипчива и нечувствительно въ добрые нравы входитъ и заражаетъ ихъ. Сказуютъ, что здоровые глаза, когда смотрятъ на больные, сами вредъ пріемлютъ, а имъ никакой не дѣлаютъ пользы: такъ добрый, живучи со злыми, самъ портится, а не ихъ исправляетъ. «Какъ больные глаза, глаголетъ святый Златоустъ, наносятъ вредъ здоровымъ, и какъ проказу имѣющій заражаетъ чистаго, такъ обращеніе со злыми портитъ и развращаетъ добрыхъ людей. И таковыхъ не токмо убѣгать, но и отсѣкать повелѣваетъ Хрістосъ, глаголя: аще око твое десное соблазняетъ тя, изми е, и верзи отъ себе» ^[867]. Разсуждай убо, хрістіанине, съ кѣмъ хочешь имѣть обращеніе; и, пока не познаешь совершенно, ни къ кому не приставай, да не въ пропасть погибели впадешь. Лучше со звѣрьми жити, нежели со злыми людьми. «Злые бо люди, глаголетъ тойжде Златоустъ, болѣе вредятъ, нежели ядовитые зміи: ибо сіи откровенно ядъ свой наносятъ, а тіи каждаго дни тайно и нечувствительно заражаютъ» ^[868].

§ 136. Горе юнымъ дѣтямъ, которыя развращенныхъ родителей имѣютъ! Куды имъ отъ такихъ родителей удалиться, когда принуждены съ ними въ единыхъ покояхъ жить, за единою трапезою сидѣть, слова, дѣла и всѣ поступки ихъ наблюдать? Юность бо, какъ сама собою ко всякому злу склонна, требуетъ прилежнаго наблюдательства, добраго воспитанія и наставленія; но вмѣсто того срѣтаетъ ее великое зло – ядовитый родительскихъ нравовъ соблазнъ. Нравы бо родительскіе юнымъ дѣтямъ, какъ регула, имѣются, на которые взирая, послѣдуютъ имъ, и что въ нихъ примѣчаютъ, тому и сами навыкаютъ. Откуду бываетъ, что дѣти злыхъ родителей злѣйшими ихъ бываютъ, а внучата и тѣхъ злѣйшими, и такъ растетъ зло, пока судомъ Божіимъ пресѣчется. Соблазнъ бо не иначе какъ пожаръ усилившійся далѣе и далѣе простирается и поядаетъ одушевленныя храмины. Горе бо юнымъ дѣтямъ отъ сего соблазна; но сугубое горе родителямъ, которые, вмѣсто полезнаго ученія, злымъ примѣромъ, какъ ядомъ, юныя сердца заражаютъ! Горе бо человѣку тому, имже соблазнъ приходитъ въ міръ, глаголетъ Хрістосъ. Уне есть ему, да обѣсится жерновъ осельскій на выи его, и потонетъ въ пучинѣ морстѣй ^[869]. «Родители, глаголетъ святый Іоаннъ Златоусть, которые дѣтей по-хрістіански воспитывать пренебрегаютъ, дѣтоубійцъ беззаконнѣйшіи суть. Ибо дѣтоубійцы тѣло отъ души разлучаютъ, а они и душу и тѣло въ геенну огненную ввергаютъ. Оной смерти, по естественному закону, никакъ избѣжать невозможно; а сію возможно бы было, ежели бы родителей нерадѣніе не было ея виновно. Къ томужъ смерть тѣлесную воскресеніе приспѣвшее абіе упразднитъ; душевной же погибели никто не можетъ возвратить» ^[870]. Ежели, какъ святый отецъ учитъ, тые родители хуждшіе дѣтоубійцъ, которые дѣтей по-хрістіански не наставляютъ: что уже о тѣхъ родителяхъ сказать, которые не токмо не наставляютъ, но и развращаютъ нравами своими! А что о родителяхъ здѣ говорится, тое должно разумѣть и о тѣхъ, кои отческое званіе на себѣ имѣютъ, какъ-то: учители, пастыри, начальники, и проч.

Заключеніе второе. О гнѣвѣ Божіемъ противу грѣха

О человѣче! или о богатствѣ благости Его и кротости и долготерпѣніи нерадиши, не вѣдый, яко благость Божія на покаяніе тя ведетъ? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу собираеши себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божія, Иже воздастъ коемуждо по дѣломъ его ^[871].

§ 137. Гнѣвъ Божій противу грѣха чрезъ казни, на грѣшниковъ отъ Бога посылаемыя, показуется. Аще бо Богъ и благъ есть, такъ, что никтоже благъ, токмо единъ Богъ, по свидѣтельству Хрістову ^[872], однакожъ, сколько благъ, столько и праведенъ есть, котораго правда требуетъ того, чтобы грѣшникъ, яко святаго и непремѣняемаго Его закона преступникъ, казненъ былъ. Что же грѣшникъ не тотчасъ по согрѣшеніи, или въ самомъ дѣйствіи грѣха казнится, тое благости Божіей приписать должно, которая терпитъ грѣшнику, и такъ на покаяніе его ожидаетъ, якоже апостолъ къ грѣшнику глаголетъ: о человѣче! или о богатствѣ благости Его и кротости и долготерпѣніи нерадиши, не вѣдый, яко благость Божія на покаяніе тя ведетъ?

§ 138. Читаемъ въ святомъ Писаніи, что различныя казни Богъ на грѣшниковъ посылаетъ. Аггеловъ согрѣшившихъ съ небесе сверже. О семъ глаголетъ Хрістосъ: видѣхъ сатану, яко молнію съ небесе спадша ^[873]; и Петръ апостолъ глаголетъ: аггеловъ согрѣшившихъ не пощадѣ, но, пленицами мрака связавъ, предаде на судъ мучимы блюсти ^[874]. Прародители наши Адамъ и Ева изъ рая за преслушаніе изгнаны, и всякому бѣдствію, а съ ними и мы подвержены. За грѣхи первый міръ, кромѣ Ноя, правды проповѣдника, ужаснымъ потопомъ погубленъ ^[875]. Содомъ и Гоморръ съ окрестными градами за мерзкую нечистоту огнемъ пожжены ^[876]. Гордый и ожесточенный Фараонъ со всѣмъ воинствомъ своимъ въ Чермномъ морѣ потопленъ ^[877]. Даѳанъ и Авиронъ съ единомышленниками своими, возставшіи на Моѵсея и Аарона, въ пустынѣ живы землею пожерты ^[878]. Отверзеся земля, и пожре Даѳана, и покры на сонмищи Авирона ^[879]. Прочіи люди Израильскіе таможде за различныя беззаконія различно поражены гнѣвомъ Божіимъ: иные огнемъ, иные ядовитыми зміями, иные мечемъ иноплеменническимъ, иные инымъ образомъ, якоже о томъ читаемъ въ книгахъ Моисеовыхъ, пророческихъ и въ 10-й главѣ 1-го посланія къ Коринѳ. Пришедшіи въ землю обѣтованную сколько разъ въ работу иноплеменникамъ предаваны, сколько въ плѣненіе отведены и инако казнены были, – книги Ветхаго Завѣта свидѣтельствуютъ. Всему тому грѣхи ихъ и беззаконія виною были, якоже о томъжде свидѣтельствуютъ святыя оныя книги. По пришествіи Хрістовомъ въ міръ такожде видимъ казни Божія, на грѣшниковъ посланныя. Читаемъ, что Ананія съ Сапфирою женою своею за ложь, что солгали Духу Святому, нечаянною поражены смертію ^[880]. Ирода внезапу порази Ангелъ Господень, зане не даде славы Богу: и бывъ червми изъяденъ, издше ^[881]. Градъ Іерусалимъ, избившій пророки и каменіемъ побившій посланныя къ нему, и кровію Хріста Сына Божія обагренный, совсѣмъ разоренъ, и чада его то-есть, жители, остріемъ меча разбіены якоже о томъ Самъ Хрістосъ съ плачемъ пророчествовалъ: прiидутъ дніе на тя, Іерусалиме, и обложатъ врази твои острогъ о тебѣ, и обыдутъ тя, и разбіютъ тя и чада твоя въ тебѣ ^[882]. Но что въ книгахъ читаемъ, тое и въ наши времена видимъ. Тыежде страшные Божіи суды и нынѣ примѣчаемъ; тойжде праведный Его гнѣвъ и нынѣ на грѣшникахъ нераскаянныхъ является. Видимъ и слышимъ страшныя брани и ужасныя и плача достойныя кровопролитія; столько тысящей падающихъ на брани, столько остающихся вдовъ, сиротъ, плачущихъ отцевъ и матерей, столько разоряемыхъ градовъ отъ иноплеменническаго оружія, отъ моровой язвы, отъ глада, труса и огня, сколько внезапу восхищается беззаконниковъ и сходять отъ сего свѣта. Сія вся суть слѣды праведнаго Божія суда и гнѣва, который беззаконниковъ нераскаянныхъ яко огнь поядаетъ. Что онымъ приключилося праведнымъ Божіимъ судомъ, того надобно ожидать и прочіимъ нераскаяннымъ грѣшникамъ. Читаемъ въ благовѣстіи святаго Евангелиста Луки, что когда нѣкіи пришли ко Хрісту, и повѣдали Ему о Галилеянахъ, которыхъ кровь Пилатъ смѣси съ жертвами ихъ, отвѣщалъ Хрістосъ и сказалъ: мните ли, яко Галилеане сіи грѣшнѣйши паче всѣхъ Галилеанъ бяху, яко тако пострадаша? Ни, глаголю вамъ: но аще не покаетеся, вси такожде погибнете ^[883]. Отъ сихъ словъ Хрістовыхъ заключается, что и прочіимъ грѣшникамъ нераскаяннымъ надобно ожидать такойжде погибели, каковую на другихъ видятъ. Уже бо и сѣкира при корени древа лежитъ: всяко убо древо, еже не творитъ плода добра, посѣкаемо бываетъ, и во огнь вметаемо ^[884]. Отъ бывшихъ и бываемыхъ казней заключаемъ и о будущихъ, и отъ временныхъ о вѣчныхъ примѣчаемъ. Будетъ грѣшникамъ ожесточеннымъ вѣчная казнь, будетъ геенна огненная, будетъ адъ, тьма кромѣшная, скрежетъ зубовъ; отринутся отъ лица Божія и царствія Его беззаконники. Не льстите себе: ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодѣи, ни сквернители, ни малакіи, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татіе, ни піяницы, ни досадители, ни хищницы, царствія Божія не наслѣдятъ, написалъ апостолъ святый ^[885]. Хрістосъ возглаголетъ въ день праведнаго Своего суда грѣшникомъ: идите отъ Мене, проклятіи, во огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его ^[886]. Страшливымъ и невѣрнымъ, и сквернымъ, и убійцамъ, и блудъ творящимъ, и чары творящимъ, идоложерцемъ, и всѣмъ лживымъ, часть имъ въ езерѣ, горящемъ огнемъ и жупеломъ, еже есть смерть вторая, паки глаголетъ Хрістосъ ^[887]. Тоежде читаемъ и на прочіихъ святаго Писанія мѣстахъ.

§ 139. Божія слова и прещенія, хрістіанине, не суть суетныя и пустыя, но суть истинныя и достовѣрныя: что сказалъ, тое неотмѣнно такъ есть, какъ сказано; и что предсказалъ, тое непремѣнно будетъ. Предсказалъ прародителямъ нашимъ смерть, отъ заповѣданнаго древа имѣющую быть: и послѣдовала смерть преступившимъ заповѣдь Его. Предсказалъ Ною праведному всемірный потопъ на беззаконниковъ: и былъ потопъ. Предсказалъ Фараону ожесточенному погибель: и погиблъ Фараонъ. Предсказалъ Израильтянамъ плѣненіе: и были плѣнены. Предсказалъ разореніе и опустошеніе Іерусалима: и сбылося тое. Объявилъ въ Писаніи Своемъ, что будетъ вѣчная мука беззаконникамъ: неотмѣнно будетъ она, дознаютъ на себѣ вѣчный праведнаго суда Божія гнѣвъ, будутъ пить сію горести чашу, но никогда не выпьютъ.

Да убоимся убо, хрістіанине, суда Божія и праведнаго Его гнѣва, и покаемся, да не впадемъ въ руцѣ Бога живаго. Страшно бо есть, еже впасти въ руцѣ Бога живаго ^[888]. Кто не вѣритъ словамъ Божіимъ, тотъ на себѣ дѣло праведнаго Божія суда дознаетъ. Богъ бо поругаемъ не бываетъ: еже бо аще сѣетъ человѣкъ, тожде пожнетъ, глаголетъ апостолъ ^[889]. День Господень, якоже тать въ нощи, тако пріидетъ. Егда бо рекутъ, миръ и утвержденіе, тогда внезапу нападетъ на нихъ всегубительство, якоже и болѣзнь во чревѣ имущей, и не имутъ избѣжати ^[890].

Часть 2.О покаяніи и плодахъ покаянія, или добрыхъ дѣлахъ

Уклонися отъ зла, и сотвори благо. Временная сласть, но вѣчная мука; временный крестъ и скорбь, но вѣчное утѣшеніе.

Человѣче, избирай что хощешь!

Статья 1. О покаяніи

Глава 1. Како Богъ призываетъ грѣшника на покаяніе

Пріидите ко Мнѣ вси труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ: и обрящете покой душамъ вашимъ ^[891].

§ 140. Доколь человѣкъ стоитъ предъ кѣмъ, лицемъ своимъ къ тому стоитъ; а когда отъ него отъити хощетъ, отвращается отъ него лицемъ своимъ, и обращается къ нему хребтомъ своимъ, и тако отвратившися, идетъ въ намѣренный путь; и чимъ болѣе идетъ, тѣмъ болѣе отходитъ и удаляется отъ него. Тако, доколь человѣкъ тщится святую волю Божію исполнять, и слушаетъ того, что Богъ въ святомъ Своемъ словѣ повелѣваетъ, и готовымъ на повелѣніе Божіе себе показуетъ, – какъ бы лицемъ своимъ предъ Богомъ стоитъ, и почтеніе свое Ему отдаетъ, съ Нимъ пребываетъ и не отлучается отъ Него; но когда доброе свое произволеніе перемѣняетъ, и зло вмѣсто добра избираетъ, грѣхъ вмѣсто добродѣтели творитъ, – какъ бы отвращается лицемъ своимъ отъ Бога, и хребетъ Ему обращаетъ, якоже о беззаконныхъ Израильтянахъ глаголетъ чрезъ пророка: обратиша хребетъ ко Мнѣ, а не лице ^[892]. Тако отвратившися человѣкъ отъ Бога, яко безконечнаго добра, чимъ болѣе грѣховъ и беззаконій творитъ и въ нераскаяніи пребываетъ, тѣмъ болѣе отходитъ и удаляется отъ Него. Отвращается же въ самой вещи не лицемъ, но сердцемъ, и обращаетъ не хребетъ, но непослушаніе и нераскаянное сердце; и удаляется не ногами, но волею, не премѣненіемъ мѣста, но премѣненіемъ нравовъ злыхъ въ злѣйшіе. Куды бо отвратить лице можемъ отъ Того, Который вездѣ есть? И куды отъ Него пойдемъ, Который на всякомъ мѣстѣ обрѣтается? Якоже псаломникъ глаголетъ: камо пойду отъ Духа Твоего, и отъ лица Твоего камо бѣжу? Аще взыду на небо, Ты тамо еси, аще сниду во адъ, тамо еси ^[893]. И сіе-то есть отвратиться, отступить и удалиться отъ Бога. Сіе отвращеніе и удаленіе грѣшника отъ Бога изобразилося намъ притчею блуднаго сына, который, взявъ достойную часть имѣнія отъ благоутробнаго своего отца, съ бѣдою своею отсталъ отъ него, и, отшедъ на страну далече, расточилъ имѣнiе свое, живый блудно, и послѣди началъ лишатися, и желалъ насытиться рожцами, ихже ядяху свинія. Тако человѣкъ, отступивши отъ Бога непослушаніемъ, погубляетъ данное ему отъ Бога имѣніе духовное, то-есть, святость, правду, непорочность и прочее; и тако въ тяжкую страстей и грѣха работу попадается, и въ сей бѣдственной работѣ ни отъ чего не можетъ себѣ сыскать удовольствія и отрады. Душа бо человѣческая, яко духъ отъ Бога созданный, ни въ чемъ иномъ удовольствія, покоя, мира, утѣшенія и отрады сыскать не можетъ, какъ только въ Бозѣ, отъ Котораго по образу Его и по подобію создана; а когда отъ Него отлучится, принуждена искать себѣ удовольствія въ созданіяхъ, и страстями различными, какъ рожцами, себе питать, но надлежащаго упокоенія и отрады не обрѣтаетъ; и такъ отъ гладу слѣдуетъ умрети. Духу бо духовная пища потребна есть.

§ 141. Тако отвратившагося грѣшника и удаляющагося премилосердый Богъ не отвращается, но какъ бы въ слѣдъ отеческимъ гласомъ вопіетъ: чадо, куды ты отъ Мене удаляешься? Гдѣ ты съищешь безъ Мене и кромѣ Мене блаженство? Вездѣ тебе срящетъ бѣда. И тако вопія, призываетъ его къ Себѣ. Призываетъ же различно: 1) Внутрь, чрезъ благодать Свою, которою ударяетъ въ двери сердца нашего. Сіе бываетъ, сколько разъ совѣсть, грѣхами раздраженная, обличаетъ и ударяетъ грѣшника, представляетъ ему судъ Божій и вѣчную муку за грѣхи. – 2) Призываетъ чрезъ спасительное смотреніе, страданіе, смерть и воскресеніе Сына Своего, Іисуса Хріста, представляя ему, яко учинилося тое великое дѣло ради его. Не инаго бо кого ради пришедъ Хрістосъ въ міръ, какъ ради грѣшника. Пріиде бо сынъ человѣческiй взыскати и спасти погибшаго ^[894]. Не пріидохъ, рече, призвати праведники, но грѣшники на покаяніе ^[895], – Который такожде какъ бы вопіетъ въ слѣдъ грѣшника, и увѣщаваетъ возвратитися покаяніемъ къ Себѣ: «Почто ты, грѣшниче, Мене оставилъ? Почто тебе Возлюбившаго удаляешься? Помни, яко тебе ради Я родился отъ Дѣвы, и рабій зракъ пріялъ ^[896]; тебе ради младенствовалъ, обнищалъ, смирился, на земли пожилъ, плакалъ, трудился, гоненіе, злословіе, укореніе, безчестіе, поруганіе, раны, заплеваніе, насмѣяніе и всякое злостраданіе претерпѣлъ; наконецъ поносною смертію, смертію же крестною умеръ. Все сіе спасенія ради твоего учинилъ. Сошелъ съ небесъ, чтобы тебе на небо вознести; смирился, чтобы тебе возвысить уничтоженнаго; обнищалъ, чтобы тебе обогатить обнищавшаго; обезчестился, чтобы тебе прославить обезчещеннаго; уязвился, чтобы исцѣлить тебе уязвленнаго; умеръ, чтобы тебе оживить умершаго. Ты согрѣшилъ, а Я грѣхъ твой на Себе взялъ; ты виноватъ, а Я казнь претерпѣлъ; ты должникъ, а Я за тебе долгъ платилъ; ты на смерть осужденъ, а Я за тебе умеръ. И къ сему Моему за тебе страданію не иное что, какъ любовь Моя къ тебѣ привлекла Мене. Почто убо самовольно сію Мою любовь, труды, подвиги, страданія, тебе ради подъятыя, пренебрегаешь, и самъ себе хощешь погубить, не истлѣннымъ сребромъ или златомъ избавльшися отъ грѣха, діавола, смерти и ада, но честною Моею кровію ^[897]?! Помяни сіе, коликая, коль драгая за тебе цѣна дана: кровію Моею и смертію Моею искупленъ еси! Помяни сіи всѣ Мои заслуги, которыми тебѣ заслужилъ отпущеніе грѣховъ и жизнь вѣчную, и покайся: и тако спасешися. Се стою при дверехъ, и толку: аще кто услышитъ гласъ Мой, и отверзетъ двери, вниду къ нему, и вечеряю съ нимъ, и той со Мною» ^[898]. О божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго гласа – гласа, спасенія нашего ищущаго! О преблагій и милосердый Іисусе, милостивый нашъ Искупитель! не отступи отъ насъ грѣшныхъ, ихже святою Твоею кровію искупилъ еси; но ударяй, ударяй въ двери каменныхъ сердецъ нашихъ, ударяй крѣпко пресладкимъ и спасительнымъ гласомъ Твоимъ, да отъ глубокаго грѣховнаго сна пробудимся, и услышимъ пресладкій и прелюбезный гласъ Твой; яко гласъ Твой сладокъ, и образъ Твой красенъ: и тако начнемъ сами просити, искати и толкати, толкати въ двери милосердія Твоего ^[899]. Тако сынъ Божій зоветъ въ слѣдъ заблуждающаго грѣшника, и обращаетъ къ покаянію! И Отецъ съ небесе о томъ свидѣтельствуетъ: Того послушайте ^[900]. И Духъ Святый во псалмѣ глаголетъ намъ: днесь, аще гласъ Его услышите, не ожесточите сердецъ вашихъ ^[901]. Тако святый и мплостивый нашъ Богъ, Отецъ, Сынъ и Святый Духъ, зоветъ насъ Своею благодатію на покаяніе! – 3) Зоветъ насъ на покаяніе чрезъ пророковъ и апостоловъ, яко посланниковъ Своихъ и рабовъ, которыхъ какъ бы въ слѣдъ насъ посылаетъ, и чрезъ нихъ обращаетъ насъ къ Себѣ, которые увѣщаваютъ насъ и молятъ: по Хрістѣ убо молимъ, яко Богу молящу нами, молимъ по Хрістѣ, примиритеся съ Богомъ ^[902]. И паки: обратитеся ко Мнѣ, глаголетъ Господь силъ, и обращуся къ вамъ, глаголетъ Господь силъ ^[903]. И паки: обратися, Израилю, ко Господу Богу твоему: зане изнемоглъ еси въ неправдахъ твоихъ ^[904]. И паки: обратися ко Мнѣ, доме Израилевъ, рече Господь, и не утвержду лица Моего на васъ: яко милостивъ Азъ есмь, рече Господь, и не прогнѣваюся на васъ во вѣки ^[905]. И паки: и нынѣ глаголетъ Господь Богъ вашъ: обратитеся ко Мнѣ всѣмъ сердцемъ вашимъ, въ постѣ и въ плачи и въ рыданіи, и расторгните сердца ваша, а не ризы ваша, и обратитеся ко Господу Богу вашему; яко милостивъ и щедръ есть, долготерпѣливъ и многомилостивъ, и каяйся о злобахъ ^[906]. И паки: обратитеся, и отвержитеся отъ всѣхъ нечестiй вашихъ, и не будутъ вамъ неправды въ мученіе; отвержите отъ себе вся нечестія ваша, имиже нечествовасте ко Мнѣ, и сотворите себѣ сердце ново, и духъ новъ, и сотворите вся заповѣди Моя ^[907]. Тако, якоже видиши здѣ, и на прочіихъ Писанія мѣстахъ чрезъ гласы пророческіе и апостольскіе обращаетъ Богъ грѣшника, и призываетъ къ покаянію. – 4) Зоветъ чрезъ обѣщаніе временныхъ и вѣчныхъ благъ, которыми, какъ отецъ человѣколюбивый отроча малое яблокомъ, къ Себѣ привлекаетъ, да тако благими возбудимся и обратимся къ Нему; о чемъ въ пророческихъ книгахъ и апостольскихъ посланіяхъ довольно находимъ. Тако призываетъ къ Себѣ насъ Хрістосъ, и обѣщаетъ пресладкій покой душамъ нашимъ: пріидите ко Мнѣ вси труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы. Возмите иго Моее на себе и научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ: и обрящете покой душамъ вашимъ. Какъ бы сказалъ: «о бѣдные и утружденные суетами міра грѣшники, полно вамъ трудить себе и обременять замыслами, начинаніями, тщаніями, попеченіями и печальми житейскими. Нигдѣ вы не съищете истиннаго покоя и блаженства, кромѣ Мене. Къ чему вы ни обратитеся, никакой истинной себѣ пользы отъ того не сыщете. Вездѣ васъ, кромѣ Мене, срѣтаетъ истинная бѣда и зло. Бргатство, честь, слава и сласть міра сего, которыхъ ищете, болѣе васъ обременятъ, нежели облегчатъ, болѣе утрудятъ, нежели упокоятъ. Добра ли себѣ хощете? всякое добро у Мене и отъ Мене происходитъ. Блаженства желаете? нѣтъ нигдѣ, кромѣ Мене. Красоты ищете? кто краснѣйшій паче Мене и кромѣ Мене? Благородія желаете? кто благороднѣе Сына Божія? Высоты хощете? Кто выше Царя небесъ? Славы ли ищете? кто славнѣе паче Мене? Богатства желаете? у Мене и въ Моей рукѣ все сокровище нетлѣнное. Премудрости ищете? Я Премудрость Божія. Дружества ищете? кто любезнѣе и любительнѣе паче Мене, иже душу мою за всѣхъ положилъ? Помощи, защищенія хощете? кто поможетъ и защититъ, кромѣ Мене? Врача ищете? кто исцѣлитъ, кромѣ Мене – душъ и тѣлесъ Врача? Утѣшенія, веселія и радости ищете? кто утѣшитъ и увеселитъ, кромѣ Мене? Покоя и мира себѣ хощете? Я миръ и покой душевный, и нигдѣ не сыщете, кромѣ Мене. Свѣта желаете? Азъ есмь свѣтъ міру: ходяй по Мнѣ не имать ходити во тмѣ ^[908]. Не хощете прельститися и заблудити? Азъ есмь истина. Хощете пріити къ Богу? Азъ есмь путь. Не хощете умереть, но жить во вѣки? Азъ есмь животъ. Азъ есмь путь, истина и животъ ^[909]. Приступить ко Мнѣ не смѣете? къ кому удобнѣйшій приступъ? всѣхъ зову и пріемлю: пріидите ко Мнѣ. Просить опасаетеся? кому Я просящему съ вѣрою отказалъ? Грѣхи отвращаютъ васъ отъ Мене? Я за грѣшниковъ душу Мою положилъ. Множество грѣховъ смущаетъ васъ? болѣе у Мене милосердія паче всѣхъ всего міра грѣховъ. Пріидите ко Мнѣ вси труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы». Сего благопріятнаго и сладкаго гласа не должно намъ, грѣшниче, преслушать, но обратиться и пріитить къ милостивому Искупителю нашему, да обрящемъ покой душамъ нашимъ. – 5) Зоветъ чрезъ прещеніе временныхъ и вѣчныхъ наказаній, какъ а томъ такожде на многихъ святаго Писанія мѣстахъ видимъ. Аще не обратитеся, оружіе свое очиститъ, лукъ свой напряже, и уготова его, и въ немъ уготова сосуды смертныя, стрѣлы своя сгараемымъ содѣла ^[910]. О человѣче! или о богатствѣ благости Его и кротости и долготерпѣнiи нерадиши, не вѣдый, яко благость Божія на покаяніе тя ведетъ? По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божія ^[911]. – 6) Далѣе отеческій Божій промыслъ посылаетъ наказанія на грѣшниковъ, которыми какъ бы пресѣкаетъ имъ путь погибельный, дабы остановилися и обратилися къ Богу. И сіе-то значатъ болѣзни, глады, пожары и прочія напасти. – 7) Призываемся, наконецъ, чрезъ повседневные смертные случаи, когда видимъ братію нашу, отсюду отходящую, и сами себѣ того со дня на день ожидаемъ; всякому бо отъ насъ глаголетъ Богъ: земля еси, и въ землю возвратишися, что сказано праотцу Адаму ^[912]. Покайся убо, да возъимѣеши часть въ воскресеніи праведныхъ, которые востанутъ во славѣ.

§ 142. Причины, которыя могутъ и должны возбудить грѣшника на покаяніе, суть: 1) Великое Божіе хотѣніе, желаніе и какъ бы алчба и жажда нѣкая спасенія нашего. Всѣмъ хощетъ спастися, и въ разумъ истины пріити Богъ нашъ, чего видишь изъ прешедшаго параграфа, и прочіихъ пророческихъ и апостольскихъ увѣщанiй примѣчается, которыя отеческое Божіе сердце и великое нашего спасенія желаніе открываютъ, и различными словами изображаютъ, а наипаче изъ того, что и Сына Своего единороднаго насъ ради не пощадилъ, но за насъ предалъ Его, да мы спасемся. Того ради различнымъ образомъ привлекаетъ насъ къ Себѣ, увѣщаетъ, молитъ чрезъ посланниковъ Своихъ, обѣщаетъ благая, угрожаетъ злыми, обѣщаетъ помощь и благодать подать обращающимся, обѣщаетъ отпущеніе грѣховъ содѣянныхъ и не помянуть ихъ, устрашаетъ вѣчнымъ огнемъ, и вѣчное блаженство открываетъ; и обѣщаетъ, да тако подвигнемся къ покаянію и спасеніе получимъ. Не подобаетъ убо намъ такъ великаго милосерднаго Бога хотѣніе презирать, но обратиться и каяться. – 2) Требуетъ того отъ насъ чудное Сына Божія о насъ смотреніе, воплощеніе, смиренное на земли пожитіе, страданіе и смерть, которое все нашего ради спасенія совершилъ. Но все тое безполезно бываетъ тѣмъ, которые безъ покаянія пребываютъ, и не хотятъ себе исправить и плодовъ покаянія показать; но паче болѣе ихъ осудитъ, яко толикую благодать презрѣвшихъ. Слышишь и читаешь въ святомъ Евангеліи, грѣшниче, какъ смиреннымъ образомъ Избавитель нашъ пришелъ къ намъ спасти насъ; ясли и вертепъ, гдѣ родился, показуютъ тое: ты же хощещь въ гордости жити. Въ какой нищетѣ на землѣ пожилъ ради тебе, такъ, что Сынъ человѣческій не имѣтъ гдѣ главы подклонити: ты же ненасытно имѣній и богатства желаеши. Колико лѣтъ на землѣ трудился ради души твоея: ты же не печешися и не трудишися о спасеніи твоемъ, но все тое презираеши. Колико плакалъ о погибшей душе твоей, Иже во днехъ плоти Своея моленія же и молитвы къ Могущему спасти Его отъ смерти съ воплемъ крѣпкимъ и со слезами принеслъ: ты же не хощеши воздохнути и пролити слезъ ради души своея, жалѣти о грѣхахъ своихъ. Какія хулы и поношенія претерпѣлъ ради тебе: ты же не хощешь претерпѣть обиды отъ ближняго твоего, но злобишься на него и духомъ отмщенія дышеши. Помяни, како скорбѣлъ, тужилъ, ужасался, кровавымъ обливался потомъ: ты же не хощешь потужити, поскорбѣти и поболѣти о грѣхахъ твоихъ, которыми величество Божіе оскорбилъ; но безумно провождаешь въ веселостяхъ мірскихъ дни твоя. Како страшно поруганъ, посмѣянъ, оплеванъ, заушенъ и уязвленъ былъ ради тебе: ты же чести и славы въ мірѣ семъ ищеши и хощеши прославитися, земля и пепелъ, бѣдный и отверженный. Како ужасно мученъ, распятъ, посредѣ разбойниковъ повѣшенъ, ко кресту пригвожденъ, и безчестно тебе ради умеръ: ты же въ сластяхъ и роскошахъ плотскихъ не престаеши утѣшатися. Сія неизреченная Его любовь и благодать вопіетъ намъ, да обратимся и оставимъ беззаконное житіе, и покаемся, и тако со страхомъ житія нашего время жительствуемъ, вѣдяще, яко не истлѣннымъ сребромъ или златомъ избавихомся отъ суетнаго житія нашего, отцы преданнаго, но честною кровію, яко Агнца непорочна и пречиста Хріста ^[913]. Намъ ли тѣ грѣхи творить, за которые Хрістосъ Сынъ Божій такъ язвленъ и мученъ былъ? Самая кровь Его вопіетъ намъ, да престанемъ отъ грѣховъ и покаемся. Аще же не покаемся, то таяжде кровь вопити будетъ на насъ, да суду Божію подпадемъ, и по дѣломъ нашимъ воспріимемъ. Страшно сіе слышати, но неотмѣнно будетъ тое! Богъ бо поругаемъ не бываетъ ^[914]. – 3) Можетъ и должно возбудить насъ къ покаянію прещеніе Божіе. Богъ претитъ казнію некающимся. Аще не обратитеся, оружіе Свое очиститъ, лукъ Свой напряже, и уготова его, и въ немъ уготова сосуды смертныя, и проч. Божіе же прещеніе, человѣче, не есть пустое и суетное, но непремѣнно оно будетъ самымъ дѣломъ, когда человѣкъ его пренебрежетъ и не исправитъ себе. И сокрыться отъ Него нигдѣ невозможно; вездѣ срѣтаетъ отмщеніе Его некающихся, якоже чрезъ пророка глаголетъ: аще скрыются во адъ, то и оттуду рука Моя исторгнетъ я; аще взыдутъ на небо, то и оттуду свергу я; и аще скрыются на версѣ кармила, то и оттуду взыщу и возму я; и аще погрузятся отъ очію Моею во глубинахъ морскихъ, то и тамо повелю зміеви, и угрызетъ я ^[915], и проч. Едино только убѣжище отъ гнѣва Божія есть – покаяніе; оно сокрываетъ грѣшника отъ мщенія и казни. Возглаголю на языкъ и на царство, да искореню ихъ, и разорю, и расточу я. И аще обратится языкъ той отъ всѣхъ лукавствъ своихъ, то раскаюся о озлобленіяхъ, яже помыслихъ сотворити имъ ^[916]. Къ сему безопасному убѣжищу прибѣгли Ниневитяне, послышавше грядущій гнѣвъ Божій, и сокрылися, и тако спаслися. Къ сему и нынѣ многіе прибѣгаютъ, и спасаются. Подобаетъ убо намъ, человѣче, къ томужде убѣжища граду бѣжать, да въ немъ сокрыемся отъ казни и мщенія Божія: покаяніе бо есть гора оная, въ которой Лотъ отъ губительнаго гнѣва Божія, Содомъ и Гоморръ попалившаго, сокрылся. Въ сію тихую и безопасную гору неотмѣнно должно убѣжать и сокрыться въ ней, кто не хощетъ съ беззаконнымъ міромъ, яко съ Содомомъ и Гоморромъ, погибнуть. Бѣжи убо, бѣжи, грѣшниче, въ сію гору, пока еще гнѣвъ Божій, какъ огнь отъ Господа съ небесе, не спалъ, о не озирайся вспять. Поминай жену Лотову, якоже увѣщаваетъ насъ Хрістосъ ^[917]. – 4) Поощряетъ насъ къ покаянію неизвѣстная кончина житія нашего, которая неотмѣнно будетъ, но когда будетъ, неизвѣстно. Часъ сей неизвѣстенъ намъ опредѣлилъ Богъ, дабы всегда его ожидали. Богъ обѣщаетъ насъ принять кающихся, подать отпущеніе грѣховъ, но утрешняго дня не обѣщаетъ. Внимай сему, бѣдный грѣшникъ, и утрешняго дня себѣ не полагай къ покаянію. Богъ всегда велитъ готовымъ быть къ исходу; и каковыхъ застанетъ насъ смертный часъ, таковыми и предъ судомъ Его явимся. И потому каковымъ хощешь умрети, такимъ долженъ еси и во всемъ житіи быти. Хощеши ли умрети такъ, какъ благочестивые хрістіане умираютъ? Убо и жити такъ тебе должно, какъ благочестивые живутъ. Всякъ бо человѣкъ есть рабъ Божій. Рабъ же всегда долженъ въ готовности быти, когда ни позоветъ его къ себѣ господинъ его. Тако и хрістіанинъ, яко рабъ Божій, всегда готовымъ долженъ быть, когда позоветъ его Богъ. А призываетъ всякаго къ Себѣ Богъ чрезъ кончину житія сего. Блажени суть раби тiи, ихже пришедъ Господь обрящетъ бдящихъ ^[918]! Непремѣнно же тотъ бдитъ, кто во всегдашнемъ находится покаяніи. Окаянніи и бѣдніи суть, которыхъ обрящетъ Господь любовію міра сего упоенныхъ и сномъ грѣховнымъ спящихъ! Помяни, гдѣ богачъ оный, который облачашеся въ порфиру и виссоннъ, веселяся на вся дни свѣтло? Вопіетъ изъ ада, сый въ мукахъ, и безъ конца вопить будетъ. Гдѣ прочіе грѣшники непокаявшіися и смертію восхищенные? Пребываютъ въ своихъ опредѣленныхъ мѣстахъ, ожидаютъ всемірнаго суда Божія и послѣдняго опредѣленія, и совершеннаго по дѣломъ воздаянія: желали бы возвратиться въ міръ сей, и всякое учинить покаяніе, но не дается имъ. Мы еще, слава Богу, на землѣ живемъ, еще смерть насъ не восхитила, еще не ушло намъ время покаятися, еще можемъ спастися Божіею благодатію, еще Богъ призываетъ насъ къ покаянію и обѣщаетъ милость: нужъ, покаемся, человѣче, и покажемъ плоды покаянія, и утвердимъ себе въ томъ новомъ житіи, да, когда ни пріидетъ къ намъ часъ смертный, застанетъ насъ, яко хрістіанъ, которые блаженно умираютъ, яко умираютъ о Господѣ, и тако сею смертію, какъ дверьми, внидемъ въ животъ лучшій и вѣчное блаженство. – 5) Страшный судъ Хрістовъ да подвигнетъ насъ къ покаянію, на которомъ всѣмъ намъ – всѣмъ, праведнымъ, глаголю, и грѣшнымъ, явитися подобаетъ и воздати о содѣянныхъ отвѣть праведному Судіи. Нынѣ Богъ на покаяніе зоветъ; тогда къ отвѣту позоветъ. Нынѣ глаголетъ: покайтеся; тогда возглаголетъ: отвѣщайте Мнѣ. Нынѣ призываетъ: пріидите ко Мнѣ вси труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы, тогда возглаголетъ: идите отъ Мене, проклятіи, во огнь вѣчный. Убоимся убо суда Божія, паче же Самаго Бога, который судитъ не яко человѣкъ внѣшнія только дѣла, но и самыя помышленія испытуетъ, и не стыдится лица человѣческаго, но всякому по своимъ дѣламъ воздаетъ, и не требуетъ свидѣтелей, но Самъ всему – слову, дѣлу и помышленію всякому, свидѣтель вѣрный, яко сердца и утробы испытуяй Онъ есть ^[919]. – 6) Вѣчная смерть или адское мученіе сильно есть подвигнуть человѣка къ обращенію. Тогда престанетъ все милосердіе, но правда Божія вступитъ въ свое дѣло; тогда раскаяніе безполезно; плачь и слезы суетны тогда. Тамо услышится отвѣтъ: чадо! помяни, яко воспріялъ еси благая твоя въ животѣ твоемъ ^[920]. Нынѣ несносенъ тебѣ жаръ, въ движеніи крови учинившійся: како стерпишь тотъ пламень, котораго и демоны трепещутъ, который мучитъ, а не снѣдаетъ!.. – 7 ) Вѣчное блаженство, избраннымъ Божіимъ уготованное, да привлечетъ насъ къ покаянію и прилѣжному тщанію въ дѣлѣ благочестія. Какое же оно будетъ, умъ понять и слово изъяснить не можетъ. Будетъ оно въ зрѣніи Божія лица: тогда увидять Бога лицемъ къ лицу. Возлюбленніи, глаголетъ апостолъ святый, нынѣ чада Божія есмы, и не у явися, что будемъ: вѣмы же, яко егда явится, подобни Ему будемъ, ибо узримъ Его, якоже есть ^[921]. Но входятъ въ тое чистые и святіи, покаяніемъ и вѣрою очищенные. Хотящему туды внити надобно убѣлить ризы Своя въ крови Агнчей ^[922]. Ибо внѣ псы и чародѣи, и любодѣи, и убійцы и идолослужители, и всякъ любяй и творяй лжу ^[923]. Не безумное ли убо дѣло ради временныя и мнимыя сладости погубить вѣчную радость?! – 8) Наконецъ увѣщаваетъ и убѣждаетъ насъ къ покаянію совѣсти грызеніе, которое отъ грѣховъ бываетъ, отъ котораго грызенія ничимъ инымъ, какъ истиннымъ покаяніемъ избавляемся, и получаемъ тишину, покой и утѣшеніе.

§ 143. Какъ человѣкъ, идучи по пути, когда усматриваетъ, что не тотъ путь, по которому должно ему итить, или неполезенъ ему путь тотъ, тако размышляя, останавливается и обращается взадъ, и идетъ, куды ему надобно: тако грѣшникъ, идучи по пути погибельному, который въ вѣчную ведетъ пагубу, когда благодатію Божіею приходитъ въ познаніе своего заблужденія и окаянства, и, размышляя о своемъ заблужденіи, глаголетъ: что я это дѣлаю? къ какому концу путь мой ведетъ мене? Тако усумнѣваяся, какъ бы останавливается, и не идетъ далѣе. О коль доброе размышленіе, которое приводитъ въ сіе спасительное сумнѣніе! Коль блаженное сумнѣніе, которое воспящаетъ волю, злое зачинающую, и удерживаетъ ноги на зло идущія, и пресѣкаетъ путь, къ погибели ведущій! Ибо въ такомъ недоумѣніи находится первый къ спасенію степень. Познать себе и свое окаянство начало спасенія есть: понеже познаніе своея бѣдности приводитъ къ исканію способа, дабы избавиться отъ бѣды. Тако сотворилъ блудный сынъ, удалившійся отъ отца своего и находясь въ бѣдѣ глада, который, въ себе пришедъ, рече: колико наемникомъ отца моего избываютъ хлѣбы, азъ же гладомъ гиблю? И воставъ иде ко отцу своему ^[924]. Тако грѣшный человѣкъ, размышляя о своей бѣдности и благости небеснаго Отца, которою вси работающіи Ему наслаждаются, приходитъ въ себе и глаголетъ. «Коль многіе у Бога получаютъ милость истиннымъ покаянiемъ: я же той лишаюся своимъ небреженіемъ. Воставъ пойду и я къ Богу, возвращуся къ Нему покаяніемъ, отъ Котораго удалился беззаконнымъ нравомъ; повергу себе предъ Нимъ со смиреніемъ и со слезами, отъ Котораго отступилъ гордостію и сластолюбіемъ; признаю предъ Нимъ себе недостойнымъ ни неба, ни земли, который себе за немало почиталъ; объявлю Ему съ жалѣніемъ грѣхъ мой, которымъ Его оскорблялъ». Воставъ иду ко Отцу моему, Котораго доброты ангели и святіи наслаждаются; иду ко Отцу моему, отъ Котораго самовольно и безумно отлучился; иду ко Отцу моему, и реку Ему: Отче мой, согрѣшихъ на небо и предъ Тобою!» ^[925]. Тако, или подобно сему размышляя, бѣдный грѣшникъ, когда сердце свое и произволеніе на доброе премѣняетъ, какъ бы взадъ обращается; и, когда въ произволеніи, добрѣ начатомъ, стоитъ, и плоды обращенія показываетъ, усматривая пороки и недостатки въ совѣсти своей, тщится ихъ молитвою и сокрушеніемъ сердца истребить, какъ бы идетъ къ Богу, отъ Котораго злымъ житіемъ удалился; и чимъ усерднѣе исправляетъ себе, тѣмъ скорѣе идетъ, и какъ бы бѣжитъ къ дому Отца небеснаго. Тако сотворилъ помянутый блудный сынъ, и воставъ иде ко отцу своему. Тако обратившагося и приходящаго грѣшника, когда видитъ Богъ, Отецъ небесный, – о коль благопріятно смотритъ на него! какъ милъ бываетъ святымъ и милосерднымъ очесамъ Его! съ какою охотою приближающагося срѣтаетъ его! какъ любезно пріемлетъ его! коль горячимъ любве Своея божественныя лобзаніемъ облобызаетъ его ^[926]! Повелѣваетъ первую изнести одежду и облещи его; даетъ перстень на руку его и сапоги на нозѣ его ^[927]. Созываетъ ангеловъ и праведныхъ души, аки други и сосѣды Своя, и велитъ имъ радоватися, веселитися и ликовати, глаголя: радуйтеся со Мною, яко сынъ Мой сей мертвъ бѣ, и оживе; и изгиблъ бѣ, и обрѣтеся ^[928]. Сея радости, веселія, ликованія участникомъ хощетъ грѣшника сотворити Хрістосъ, единородный Сынъ Божій. Се стою при дверехъ, и толку: аще кто услышитъ гласъ Мой, и отверзетъ двери, вниду къ нему, и вечеряю съ нимъ, и той со Мною ^[929]. Еже значитъ благодатное Его, увеселительное въ сердцѣ кающагося пребываніе.

§ 144. Послушай убо, грѣшниче, Божія гласа; исполни хотѣніе Отца небеснаго, жаждущее спасенія твоего. Воззри на смерть и кровь Хрістову, изліянную тебе ради. Цѣна за тебе великая дана – кровь Хрістова, дражайшая всего міра! Покайся, пока время есть; обратися пока пріемлетъ Господь. Се кровь Хрістова вопіетъ къ тебѣ о семъ. Се Отецъ небесный ожидаетъ тебе. Ангели готовы радоватися о покаяніи твоемъ. Праведницы ждутъ тебе, дóндеже покаешися, и о кающемся возрадуются. Се смерть настоитъ, отворяющая безконечную вѣчность! Се судъ Хрістовъ устрашаетъ, геенна ужасаетъ, блаженство вѣчное ободряетъ, Евангеліе увѣряетъ о семъ! Великая вещь есть спасеніе, ради котораго Сынъ Божій кровь Свою проліялъ: то едино есть на потребу ^[930]. Какъ единожды сыщешь, никогда не потеряешь: а какъ потеряешь, никогда не сыщешь. Здѣ его должно искать, и искать болѣе, нежели пищи, питія и одежды, и живота временнаго: а по смерти не сыщешь, хотя съ воздыханіемъ и слезами поищешь. Тѣло алчетъ, жаждетъ, и питаешь и напояешь его: душа алчетъ, жаждетъ, – и небрежеши! Тѣло нагое одѣваешь, грязное омываешь, немощное врачуешь: душа нага, пороками замарана, немощна, и уже мертва, – и нерадиши! Домъ горитъ, и тщишься угасить: домъ душевный горитъ, и уже сгараетъ, – и нерадиши! Богатство похищенное искать стараешься: сатана все богатство душевное похитилъ, – и нерадиши! О бѣдные и окаянные грѣшники, что мы спимъ?.. Се сатана крадетъ неоцѣненное сокровище наше – вѣчное спасеніе, которое Хрістосъ кровію Своею пріобрѣлъ намъ! Се гласъ Божій въ совѣсти нашей ударяетъ, и возбуждаетъ насъ: востани спяй, и воскресни отъ мертвыхъ ^[931]. Апостоли и проповѣдники Божія слова молятъ насъ: молимъ по Хрістѣ, примиритеся съ Богомъ. Что мы не пробудимся, пока время не ушло, пока Богъ зоветъ и пріемлетъ кающихся?! Будетъ время, когда не звать, но судить будетъ грѣшниковъ.

§ 145. Худо и несмысленно дѣлаемъ, когда отлагаемъ покаяніе или до болѣзни, или до старости, или до кончины, или день отъ дне: понеже сколько жить, и когда умереть намъ, не въ нашей состоитъ власти, но въ Божіей. Да и тогда ли хощемъ Богу жить, когда оканчиваемъ житіе? Тогда ли престать отъ грѣховъ, когда уже не можемъ грѣшить? Тогда ли обращаться къ Богу, когда Богъ Самъ и нехотящихъ насъ къ Себѣ зоветъ? Тогда ли исправлять житіе, когда оканчиваемъ житіе? Діавольская се кознь есть! Онъ сію мысль намъ влагаетъ, чтобы тако удобнѣе моглъ погубить насъ; его то дѣло есть – едино милосердіе Божіе человѣку представлять, минуя правосудіе Его, чтобы тако удобнѣе человѣка къ грѣхамъ приводить и въ грѣхахъ содержать моглъ. Есть Богъ милостивъ, какъ въ слѣдующемъ параграфѣ увидишь; но есть и праведенъ. Посему должно всегда единымъ окомъ на милосердіе Божіе, а другимъ на правду Его смотрѣть. Тако разсужденіе Божія милосердія согрѣшившему отчаяться, а о правдѣ Его размышленіе болѣе грѣшить не попуститъ. «Чтобы, глаголетъ Василій Великій, не согрѣшить, нуженъ есть страхъ суда Божія; чтобы согрѣшившему не отчаяться, полезна есть надежда милосердія Божія».

Отъ вышеписанныхъ такое послѣдуетъ разсужденіе: 1) Сколь великая человѣческая слѣпота – отвращаться отъ Бога ко грѣху, отъ свѣта ко тьмѣ, отъ живота къ смерти, отъ блаженства къ къ бѣдствію! 2) Сколь тяжко грѣшитъ и безстыдствуетъ человѣкъ, когда, вмѣсто послушанія, ослушаніе Богу показуетъ, и тако вмѣсто лица своего, хребетъ обращаетъ, какъ глаголетъ пророкъ ^[932]. Сіе человѣческое безстудство и страшная дерзость и на другихъ святаго Писанія мѣстахъ изображается, якоже пишется о беззаконникахъ: не предложиша Бога предъ собою ^[933]; и паки: и не предложиша Тебе предъ собою, глаголетъ псаломникъ къ Богу ^[934]. Бога-де не предложили предъ собою, Котораго должны предъ собою имѣть, и смотрѣть, что повелѣваетъ, и тако почтеніе, послушаніе и покореніе Ему показывать; но они не учинили того: не предложиша Бога предъ собою. И паки ко грѣшнику Богъ глаголетъ: отверглъ еси словеса Моя вспять ^[935]. Которые-де словеса долженъ ты имѣть предъ собою, и, на нихъ смотря, исполнять ихъ; но ты, грѣшниче, взадъ себе поверглъ ихъ, чтобы тебѣ ихъ не видѣть и не соблюдать, какъ ненужныхъ. И сіе есть крайнее безстыдство и неистовство грѣшника, хотя онъ того и не примѣчаетъ. – 3) Видно отсюду, что есть безбожное и нечестивое житіе, – то-есть житіе, грѣхами противу совѣсти исполненное и нераскаянное. – 4) Отрицается Бога и Хріста Сына Божія не токмо тотъ, который устами Его не исповѣдуетъ, но и тотъ, который не слушаетъ Его, ученію Его не послѣдуетъ; или кратко, отвергается человѣкъ Бога и Хріста Сына Божія не токмо устами, но и беззаконнымъ житіемъ. Разсуди всякъ сіе; Богъ повелѣваетъ: не убій, гнѣвъ говоритъ: убій. Богъ запрещаетъ: не прелюбодѣйствуй; плоть глаголетъ: дерзай. Богъ глаголетъ: не укради; а мамона говоритъ: укради, и проч. Грѣшникъ, оставивши Бога, гнѣву, плоти и мамонѣ повинуется, и такъ самымъ дѣломъ показуетъ, что не Бога, но гнѣвъ, похоть и мамону за Господа своего имѣетъ, которыхъ слушаетъ, хотя устами и исповѣдуетъ Бога Господа своего быти. – 5) Что обращеніе не въ томъ только состоитъ, чтобы внѣшніе грѣхи, какъ-то: блудъ, хищеніе, піянство и прочая, оставить, но чтобы и сердце перемѣнить и новое житіе, противное первому, начать. Богъ бо новаго сердца и новаго духа отъ насъ требуетъ, якоже глаголетъ: сотворите себѣ сердце ново и духъ новъ ^[936]. Отъ внѣшнихъ бо грѣховъ и лицемѣры воздерживаются то ради стыда, то ради страха человѣческаго, то ради своего прибытка временнаго: не убиваютъ, но внутрь злобы и убійства исполнены; не блудодѣйствуютъ, но сердце похотію нечистою наполненное имѣютъ; не крадутъ, но желаютъ чужаго добра. Богъ бо по сердцу судитъ. И потому сердца новаго и духа новаго не имѣетъ тотъ, который не токмо грѣшитъ, но и хощетъ грѣшить. Духъ бо новый имѣяй не токмо не крадетъ, но и не хощетъ красти, хотя бы и случай былъ ему на тое. А кто отъ внѣшняго удерживается, напр. отъ хищенія, а внутрь непремѣнное сердце имѣетъ, тотъ въ случаѣ открываетъ себе, напр. хищникъ въ случаѣ похищаетъ. – 6) Видно еще, коль жестокое и нераскаянное сердце имѣетъ грѣшникъ, который гласа Божія, столько кратъ въ сердце ударяющаго, не слушаетъ, столько увѣщаній пренебрегаетъ, о толикой благости, кротости и долготерпѣніи Божіи нерадитъ. – 7) Коль великая и чудная Божія къ намъ благость, которая различными образы ищетъ обращенія нашего, и насъ отвращающихся не отвращается, и необращающихся призываетъ и не престаетъ призывать. – 8) Всякъ не обращающійся и нераскаянный грѣшникъ самъ своей погибели виновенъ бываетъ, который о толикой благости Божіей, на покаяніе его ведущей, нерадитъ.

Глава 2. О надеждѣ или утѣшеніи хотящимъ каятися

Беззаконникъ, аще обратится отъ всѣхъ беззаконій своихъ, яже сотворилъ, и сохранитъ вся заповѣди Моя, и сотворитъ судъ и правду и милость, жизнію поживетъ, и не умретъ: вся согрѣшенія, елика сотворилъ, не помянутся ему, но о правдѣ своей, юже сотворилъ, живъ будетъ. Еда хотѣніемъ восхощу смерти грѣшника, глаголетъ Адонаи Господь, а не еже обратитися ему отъ пути зла, и живу быти ему ^[937]?

§ 146. Какъ то есть діавольская кознь, что онъ, прежде грѣха, милостиваго Бога представляетъ намъ, чтобы тако удобнѣе моглъ насъ въ грѣхъ привести; такъ и то его хитрость есть, что по согрѣшеніи правосудіе Божіе предлагаетъ, чтобы въ отчаяніе согрѣшившаго низринуть. И тотъ и сей совѣтъ есть пагубный злаго и враждебнаго духа. Сего ради, чтобы согрѣшившимъ въ пагубную сію сѣть не впасть, предлагаются причины нѣкія, которыя подаютъ надежду и утѣшеніе хотящимъ каятися къ полученію Божія милосердія. 1) Самъ Богъ различнымъ образомъ на покаяніе призываетъ насъ, какъ въ прешедшей главѣ сказано. Убо тѣмъ самымъ хощетъ кающихся принять и помиловать. – 2) Богъ, ожидая на покаяніе, долготерпитъ о насъ, не хотя, да кто погибнетъ, но да вси въ покаяніе пріидутъ, какъ Петръ апостолъ учитъ ^[938]. Какъ убо не пріиметъ кающагося, Который ожидаетъ на покаяніе? Како отвратится обращающагося, Который отвратившемуся долготерпитъ, чтобы въ чувство пришелъ и обратился? – 3) Богъ есть весьма милосердъ; и милосердіе Его толикое, коликое величество Его. Величество же Его безконечно, убо и милосердіе безконечно. Не могутъ убо быть такъ многіе и такъ великіе грѣхи наши, которыхъ бы не превышало Божіе милосердіе. Есть же милосердый тотъ, который соболѣзнуетъ о бѣдствіи другаго, болѣзнь и состраданіе въ сердцѣ своемъ ощущаетъ. Такъ отецъ и матерь о бѣдствіи дѣтей своихъ соболѣзнуютъ. Такую болѣзнь почувствовалъ въ сердцѣ своемъ Давидъ святый, когда услышалъ о убіеніи сына своего Авессалома, и плакася тако: сыне мой Авессаломе, сыне мой, сыне мой Авессаломе! кто дастъ смерть мнѣ вмѣсто тебе ^[939]? Такое отческое и сострадательное сердце, или паче горячайшее, Богъ надъ бѣдствіемъ и окаянствомъ нашимъ имѣетъ. Сіе Божіе благоутробіе показалъ Сынъ Божій, когда за насъ, благоволеніемъ Отца Своего небеснаго, волею пострадалъ. И какъ Давидъ желалъ вмѣсто сына своего умрети, такъ Хрістосъ самою вещію вмѣсто насъ, сыновъ беззаконныхъ, умеръ, и тако насъ мертвыхъ Своею смертію оживилъ и отъ бѣдствія избавилъ. Како убо милосердый Богъ не умилосердится надъ нами, когда со слезами къ нему обратимся, и бѣдность и окаянство наше Ему объявимъ и признаемъ? – 4) Тако возлюби Богъ міръ, яко и Сына Своего единороднаго далъ есть, да всякъ вѣруяй въ Онь, не погибнетъ, но имать животъ вѣчный, глаголетъ Хрістосъ ^[940]. Како убо не отпуститъ тебѣ грѣховъ твоихъ ради тогожде Сына Своего, какіе и коликіе бы они ни были, Который ради тебе Сына Своего не пощадѣлъ? Како не проститъ грѣховъ твоихъ тебѣ кающемуся, Который за грѣхи твои Сына Своего предалъ на смерть? Иже убо Своего Сына не пощадѣ, но за насъ всѣхъ предалъ есть Его: како убо не и съ Нимъ вся намъ дарствуетъ ^[941]? Великое подалъ Онъ намъ, то есть, Сына Своего: велико ли Ему отпустить грѣхи наши намъ кающимся? – 5) Благопріятно и радостно Богу милостивому отпущать грѣхи кающемуся грѣшнику. Понеже тогда смерти Хрістовой плодъ показуется, что грѣшникъ кающійся спасается. Хрістосъ бо пріиде въ міръ грѣшники спасти ^[942]. Тогда радость бываетъ предъ Отцемъ небеснымъ и ангелами Его: яко кровь Хрістова не всуе проліянна бысть ради того грѣшника. Тогда воля небеснаго Отца исполняется, Который всѣмъ хощетъ спастися и въ разумъ истины пріити ^[943]. Радость бо бываетъ на небеси о единомъ грѣшницѣ кающемся, глаголетъ Хрістосъ ^[944]. – 6) Богъ не хощетъ смерти грѣшника, но обратитися ему и живу быти, якоже глаголетъ чрезъ пророка: еда хотѣніемъ восхощу смерти грѣшника, глаголетъ Адонаи Господь, а не еже обратитися ему отъ пути зла, и живу быти ему? Убо хощетъ обратившагося помиловать, и животъ вѣчный подать ему. – 7) Богъ обѣщается и грѣховъ кающагося не помянуть, какъ чрезъ тогожде пророка глаголетъ: беззаконникъ, аще обратится отъ всѣхъ беззаконій своихъ, яже сотворилъ, и сохранитъ вся заповѣди Моя, и сотворитъ судъ и правду и милость, жизнію поживетъ, и не умретъ: вся согрѣшенія, елика сотворилъ, не помянутся ему, но въ правдѣ своей, юже сотворилъ, живъ будетъ. – 8) Богъ нехотѣніе Свое, которымъ не хощетъ смерти грѣшника, и клятвою утвердилъ, чтобъ мы не сумнились къ Нему съ покаяніемъ приходить. Живу Азъ, глаголетъ Адонаи Господь, не хощу смерти грѣшника, но еже обратитися нечестивому отъ пути своего, и живу быти ему ^[945]. О, милости неизреченныя Бога нашего, Который бѣднаго ради грѣшника клянется! О, блаженства нашего, ради которыхъ Богъ великій и Создатель нашъ клянется! О, окаянства тѣхъ, которые и клятвѣ сей не вѣрятъ!.. – 9) Богъ въ томъ Писаніи Своемъ объявилъ, что Сынъ Его Іисусъ Хрістосъ будетъ судить всему міру, и воздастъ комуждо по дѣломъ его. Убо тѣмъ самымъ милостивно предостерегаетъ и поощряетъ къ покаянію, чтобы, покаявшеся, страшнаго по дѣломъ осужденія избѣгли. – 10) Богъ грозитъ казнію нехотящимъ каятися. Аще не обратитеся, оружіе Свое очиститъ, и проч. ^[946] Убо тѣмъ самымъ хощетъ кающагося помиловать. – 11) Богъ и казнь опредѣленную отвращаетъ, когда видитъ кающихся грѣшниковъ. Тако отвратилъ казнь отъ Ниневитянъ кающихся. И видѣ Богъ дѣла ихъ, яко обратишася отъ путей своихъ лукавыхъ: и раскаяся Богъ о злѣ, еже глаголаше сотворити имъ, и не сотвори ^[947]. – 12) Хрістосъ Сынъ Божій того ради на землю пришелъ, чтобы грѣшниковъ призвать на покаяніе, какъ Самъ объявляетъ: пріиде Сынъ человѣческій взыскати и спасти погибшаго ^[948]. Звалъ прежде чрезъ пророковъ, какъ посланниковъ Своихъ; а послѣди Самъ въ тое великое и чудное дѣло вступилъ. Самъ на земли явися и съ человѣки поживе, и призвалъ блудниковъ, разбойниковъ, мытарей и прочіихъ, и имъ кающимся царствіе Свое небесное отворилъ. Не могли мы къ Нему пріитить: того ради Самъ Онъ къ намъ пришелъ взыскати и спасти насъ. Великое отсюду утѣшеніе грѣшникамъ проистекаетъ: Сынъ Божій пришелъ ихъ призвать на покаяніе!.. Великая ихъ слѣпота, когда не чувствуютъ такъ великой Божіей благодати! – 13) Когда Богъ казнитъ некающагося грѣшника, не съ благоволеніемъ казнитъ его. Смотри, съ какимъ плачемъ смотритъ Хрістосъ на погибель, имѣющую быть Іерусалиму, котораго никакимъ образомъ не моглъ привести къ покаянію, якоже пишетъ евангелистъ святый: и видѣвъ градъ, плакася о немъ ^[949]. Чуждое бо Тому дѣло есть казнити, Котораго самое естество есть, чтобы благотворить; чуждое Ему погублять, Которому свойственно есть спасати. Богъ бо нашъ Богъ еже спасати, глаголетъ псаломникъ ^[950]. – 14) Хотя и казнитъ Богъ, но не такъ, какъ грѣхи наши заслужили, но съ милостію великою. На сію милость уповая, Давидъ царь, когда предложены были ему отъ Бога три казни, то-есть, или три года гладу быть на земли его, или три мѣсяца бѣгати ему предъ враги своими, или три дни мору быти въ земли его, и отъ сихъ трехъ едину избралъ бы, сказалъ пророку объявившему: да впаду въ руцѣ Господни, яко многи суть щедроты Его зѣло ^[951]. Сими щедротами Онъ, преклоняемый, хотя и наказуетъ, но купно и милуетъ, – опечаляетъ, но и утѣшаетъ. За грѣхъ мало что опечалихъ его, глаголетъ чрезъ пророка, и поразихъ его, и отвратихъ лице Мое отъ него: и опечалися, и пойде дряхлъ въ путехъ своихъ. Пути его видѣхъ, и исцѣлихъ его, и утѣшихъ его, и дахъ ему утѣшеніе истинно ^[952]. – 15) Наказуетъ не ради погибели, но ради спасенія, чтобы исправившися грѣшникъ спасеніе получилъ. Судими отъ Господа наказуемся, да не съ міромъ осудимся ^[953]. Тако посылаются отъ Бога глады, пожары, болѣзни и прочее, дабы сими мы понудилися искать вѣчныхъ и небесныхъ благъ, видя, что нѣтъ ничего въ мірѣ семъ постояннаго. – 16) Какъ прочитаешь со вниманіемъ Евангеліе, не сыщешь ни единаго, кто бы ко Хрісту съ вѣрою пришелъ и не получилъ желаемаго. Мытарь оправдается паче фарисеа; блудница слышитъ: отпущаются тебѣ грѣси; разбойнику рай отверзается; слѣпые прозрѣніе, глухіе слышаніе, и нѣмые глаголаніе, прокаженные очищеніе, больные исцѣленіе, бѣснуемые освобожденіе и прочіе бѣдствующіе получаютъ – всякъ себѣ приличное утѣшеніе. Тебѣ ли единому откажетъ отпущеніе грѣховъ, когда съ вѣрою будешь просить? Іисусъ бо Хрістосъ вчера и днесь, Тойже и во вѣки ^[954]; и лица Онъ не пріемлетъ, но всѣхъ равно кающихся милуетъ. Не видишь Его на земли, но видишь и слышишь Евангеліе Его, которое обѣщаетъ кающимся отпущеніе грѣховъ; видишь служителей Его, которые именемъ Его объявляютъ тебѣ тоежде отпущеніе. – 17) Самое имя – Іисусъ радость и утѣшеніе подаетъ намъ, которое значитъ Спасителя, спасающаго люди Своя отъ грѣхъ ихъ ^[955]. – 18) Во всемъ священномъ Писаніи не сыщешь почти ни единыя главы, ни единой страницы, которая бы милосердія Божія не представляла намъ. Вѣдаетъ бо Богъ слабость естества нашего, и ради того толь часто поминаетъ намъ о милости Своей въ Словѣ Своемъ святомъ, дабы мы не отчаявалися, но паче искали ея покаяніемъ. Примѣчай, о бѣдный и окаянный грѣшниче, какъ милостивъ Богъ къ грѣшникамъ кающимся, и како Духъ Святый чрезъ пророковъ и апостоловъ милость Его объявляетъ. Яко у Господа милость и многое у Него избавленіе; и Той избавитъ Израиля отъ всѣхъ беззаконій его ^[956]. И паки: милостивъ Господь и праведенъ, и Богъ нашъ милуетъ, глаголетъ псаломникъ ^[957]. И паки: хвалите Господа вси язы́цы, похвалите Его вси людіе: яко утвердися милость Его на насъ, и истина Господня пребываетъ во вѣкъ ^[958]. И паки: яко Ты, Господи, благъ, кротокъ и многомилостивъ всѣмъ призывающимъ Тя ^[959]. И паки: и Ты, Господи Боже мой, щедрый и милостивый, долготерпѣливый и многомилостивый, и истинный ^[960]. И паки: вси путіе Господни милость и истина взыскующимъ завѣта Его и свидѣнія Его ^[961]. И паки: щедроты Твоя многи, Господи ^[962]! И паки: Азъ есмь, Азъ есмь заглаждаяй беззаконія твоя Мене ради, и грѣхи твоя, и не помяну. Глаголи ты беззаконія твоя прежде, да оправдишися ^[963]. И паки: рече Сіонъ: остави мя Господь, и Богъ забы мя. Еда забудетъ жена отроча свое, еже не помиловати исчадія чрева своего? Аще же и забудетъ сихъ жена, но Азъ не забуду тебе, глаголетъ Господь ^[964]. И паки: разумѣхъ, яко милостивъ Ты еси и щедръ, долготерпѣливъ, и многомилостивъ, и кайся о злобахъ человѣческихъ (Іона пророкъ къ Богу). И рече Господь ко Іонѣ: ты оскорбился еси о тыквѣ, о нейже не трудился еси, не воскормилъ еси, яже родися обнощь, и обнощь погибе. Азъ же не пощажду ли Ниневіи града великаго, въ немже живутъ множайшіи, неже дванадесять темъ человѣкъ ^[965]? И паки: не требуютъ здравіи врача, но болящіи. Шедше же научитеся, что есть: милости хощу, а не жертвы: не пріидохъ бо призвати праведники, но грѣшники на покаяніе, глаголетъ Хрістосъ ^[966]. И паки: пріиде Сынъ человѣческій взыскати и спасти погибшаго ^[967]. И паки: кая жена имущи десять драхмъ, аще погубитъ драхму едину, не вжигаетъ ли свѣтильника, и помететъ храмину, и ищетъ прилѣжно, дóндеже обрящетъ? И обрѣтши созываетъ другини и сосѣды, глаголющи: радуйтеся со мною: яко обрѣтохъ драхму погибшую. Тако, глаголю вамъ, радость бываетъ предъ ангелы Божіими о единомъ грѣшницѣ кающемся ^[968]. И паки: аще кто согрѣшитъ, Ходатая имамы ко Отцу, Іисуса Хріста праведника ^[969]. И паки: Иже убо сына Своего не пощадѣ, но за насъ всѣхъ предалъ есть Его: како убо не и съ Нимъ вся намъ дарствуетъ ^[970]? И паки: Тако возлюби Богъ міръ, яко и Сына Своего единороднаго далъ есть, да всякъ вѣруй въ Онь, не погибнетъ, но имать животъ вѣчный. Не посла бо Богъ Сына Своего въ міръ, да судитъ мірови, но да спасется Имъ міръ, глаголетъ Хрістосъ ^[971]. Читай еще Псаломъ 102-й, который весь проповѣдаетъ великое Божіе милосердіе; притчу о овцѣ заблуждшей и обрѣтенной ^[972], притчу о блудномъ сынѣ ^[973], притчу о должникѣ, которому царь тму талантъ отпустилъ ^[974], и прочія святаго Писанія мѣста, и разсуждая прилагай елей милости Божіей, какъ живительный пластырь, къ уязвленному печалію сердцу твоему.

§ 147. Когда сія о великомъ Божіемъ милосердіи предлагаются, не подается случай или поводъ къ безстрашію и лѣности, но пресѣкается путь къ отчаянію; не къ излишнему на милость Божію упованію безъ покаянія пребывающимъ, но къ утѣшенію хотящимъ каятися глаголется. Есть Богъ милостивъ, но кающимся; а безстрашныхъ и нераскаянныхъ судъ Божій постигаетъ, и непремѣнно постигнетъ, какъ увидишь.

Глава 3. Что есть покаяніе?

Печаль, яже по Бозѣ, покаяніе нераскаянно во спасеніе содѣловаетъ ^[975].

Беззаконіе мое познахъ, и грѣха моего не покрыхъ; рѣхъ: исповѣмъ на мя беззаконіе мое Господеви: и Ты оставилъ еси нечестіе сердца моего ^[976].

§ 148. Видимъ въ святомъ Писаніи, что то есть покаяніе. Петръ апостолъ, отвергшися Хріста, изшедъ вонъ плакася горько ^[977], и тако въ первый ликъ апостольскій принятъ. Блудница умываетъ слезами нозѣ Хрістовы, и власами главы своея отираетъ, и лобызаетъ нозѣ Его, и тако слышитъ отъ Хріста: отпущаются тебѣ грѣси ^[978]. Ниневитяне, облекошася во вретище, еже есть знакъ печали и сѣтованія, и возопиша прилѣжно къ Богу, и возвратися кійждо отъ пути своего лукаваго и отъ неправды сущія въ рукахъ ихъ: и раскаяся Богъ о злѣ, еже глаголаше сотворити имъ, и не сотвори ^[979]. Блудный сынъ признаетъ предъ отцемъ своимъ себе недостойнымъ нарещися сыномъ: Отче! согрѣшихъ на небо и предъ тобою, и уже нѣсмь достоинъ нарещися сынъ твой: сотвори мя яко единаго отъ наемникъ твоихъ ^[980]; уповательно, что и не безъ слезъ тое смиренное признаніе было: и облекается въ первую сыновнюю одежду ^[981]. Давидъ глаголетъ: исходища водная, то-есть, слезы, изведостѣ очи мои, понеже не сохранихъ закона Твоего, Господи ^[982]; и паки: беззаконіе мое познахъ, и грѣха моего не покрыхъ; рѣхъ: исповѣмъ на мя беззаконіе мое Господеви. И придаетъ: и Ты оставилъ еси нечестіе сердца моего ^[983]. Мытарь же не дерзаетъ и очесъ возвести на небо, но біетъ въ перси своя, глаголя: Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшнику! И сниде въ домъ оправданъ паче фарисеа ^[984]. Іеремія пророкъ, въ лицѣ всѣхъ людей своихъ согрѣшившихъ, плачетъ и сѣтуетъ, глаголя: горе намъ, яко согрѣшихомъ! О семъ смутися сердце наше! О семъ померкнуша очи наша ^[985]. Даніилъ глаголетъ: Тебѣ, Господи, есть правда, намъ же стыдѣніе лица, и царемъ нашимъ, и княземъ нашимъ, и отцемъ нашимъ, иже согрѣшихомъ Тебѣ ^[986]. Ездра стыдится и срамляется воздвигнути лице свое къ Богу. Господи Боже мой! стыждуся и срамляюся воздвигнути лице мое къ Тебѣ: яко беззаконія наша умножишася паче власъ главъ нашихъ, и прегрѣшенія наша возрастоша даже до небесе ^[987]. И апостолъ глаголетъ грѣшникамъ: очистите руцѣ, грѣшницы, исправите сердца ваша, двоедушніи, постраждите и слезите и плачитеся; смѣхъ вашъ въ плачь да обратится, и радость въ сѣтованіе; смиритеся предъ Господемъ: и вознесетъ вы ^[988].

Покаяніе убо есть печаль по Бозѣ, которая покаяніе нераскаянно во спасеніе содѣловаетъ, по словеси апостола. Слезы, плачь и воздыханіе суть знаки печали сердечныя, которою сердце, какъ стрѣлою, уязвляется, и тако слезы испущаетъ. Какъ бо губа, напоенная водою, когда стискивается и сжимается, издаетъ изъ себе воду: такъ сердце, наполненное печалію, когда печалію большею какъ бы стискивается, извергаетъ изъ себе слезы, и съ слезами отъ печали облегчевается. Плачь бо и слезы облегчеваютъ печаль, и, какъ дождемъ воздухъ, такъ слезами сѣтующая и скорбящая душа прохлаждается.

§ 149. Печаль сію сердечную содѣловаетъ разсужденіе и размышленіе о Бозѣ, грѣхами прогнѣванномъ. Егда бо грѣшникъ, пришедъ въ себе, разсудитъ, что Бога великаго, преблагаго, милосердаго, святаго, Котораго долженъ боятися, безстрашіемъ и преступленіемъ святаго Его закона прогнѣвалъ; Котораго долженъ любить, раздражилъ; Котораго долженъ почитать, злыми дѣлами безчестилъ: не можетъ не печалитися. Когда сынъ отцу, отъ котораго рожденъ и воспитанъ и всякимъ добромъ снабдѣнъ, вмѣсто любви должныя ненависть, вмѣсто благодаренія неблагодарность, и вмѣсто почтенія безчестіе покажетъ, и о сей своей такъ великой грубости и неблагодарствіи размыслитъ: приходитъ въ сожалѣніе, плачется, и самаго себе окаяваетъ и стыдится, что такъ безумно съ родителемъ своимъ поступилъ. Много паче намъ жалѣть, плакать и стыдиться должно, когда Богу, Который создалъ насъ, тѣло и душу и жизнь подалъ намъ, питаетъ, одѣваетъ, сохраняетъ и всякими благими снабдѣваетъ насъ, неблагодарными являемся; и Котораго ангели со страхомъ и благоговѣніемъ поютъ, почитаютъ и покланяются, мы, земля и пепелъ, не почитаемъ; и Его, Иже есть вѣчная любовь и благостыня, не любимъ; и грѣхами нашими прогнѣвляемъ Его, Иже есть вѣчная правда. Когда грѣшникъ сіе разсуждаетъ, весьма уязвляется сердце его, самъ на себе гнѣвается, самъ собою мерзѣетъ. Но къ болѣзни болѣзнь и къ печали страхъ придается, егда разсуждаетъ и о своемъ окаянствѣ, что отъ прогнѣваннаго Бога не инаго чего, какъ суда ожидать должно. Итакъ, то печалію, то страхомъ объятъ, не знаетъ, куды обратиться. Въ такой тѣснотѣ изъ глубины сердца воздыхаетъ, и, не смѣя очесъ на небо возвести, но бія въ перси своя, вопіетъ съ мытаремъ: Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшному! Утѣшается же неизреченнымъ Божіимъ милосердіемъ, которое всѣмъ кающимся отверзается, помышляя, что какъ прочіимъ грѣшникамъ кающимся милость Свою Богъ являлъ и являетъ, такъ и ему непремѣнно явитъ. Въ сей надеждѣ утвердившися, воставъ, по подобію блуднаго сына, идетъ къ Отцу своему, и глаголетъ: Отче, согрѣшихъ на небо и предъ Тобою, и уже нѣсмь достоинъ нарещися сынъ Твой; сотвори мя, яко единаго отъ наемникъ Твоихъ! Такъ смиренное и съ сокрушеніемъ сердца и вѣрою къ Отцу небесному грѣшника пришествіе не безплодно бываетъ, но непремѣнно получаетъ такую милость, какой блудный сынъ сподобился отъ благоутробнаго своего отца.

§ 150. Хотящему убо каятися должно учинить сія. 1) Гласа Божія зовущаго послушать и отъ пути беззаконнаго къ Богу обратиться всѣмъ сердцемъ. 2) Грѣхи, въ которыхъ находился, возненавидѣть, гнушаться и противу ихъ съ помощію Божіею подвизаться, и отъ прочіихъ берещися. 3) Что Бога – Творца и Отца своего преблагаго прогнѣвалъ, жалѣть до кончины жизни своея. 4) Самаго себе, что такъ безстыдно поступалъ, нарушая Божій законъ, стыдиться. 5) Признавать себе недостойна никакого Божія благодѣянія, но паче достойнымъ всякаго наказанія. 6) Утѣшать себе неизреченнымъ Божіимъ милосердіемъ, которое всѣмъ кающимся обѣщается о Хрістѣ Іисусѣ Господѣ нашемъ. – Образъ покаянія изрядно представляется во Псалмахъ, такожде въ Минеяхъ Четіихъ.

Глава 4. О плодахъ покаянія

Сотворите плоды достойны покаянiя. И вопрошаху его народы, глаголюще: что убо сотворимъ? Отвѣщавъ же Іоаннъ, глагола имъ: имѣяй двѣ ризы, да подастъ неимущему и имѣяй брашна, такожде да творитъ. Пріидоша же и мытари креститися отъ него, и рѣша къ нему: учителю! что сотворимъ? Онъ же рече къ нимъ: ничтоже болѣе отъ повелѣннаго вамъ творите. Вопрошаху же его и воини, глаголюще: и мы что сотворимъ? И рече къ нимъ: никого же обидите, ни оклеветайте, и довольни будите оброки вашими ^[989].

Предтеча къ приходящимъ людемъ.

§ 151. Двоякій плодъ истинному обращенію и покаянію послѣдуетъ. Первый плодъ есть отпущеніе грѣховъ, котораго кающійся грѣшникъ отъ преблагаго Бога сподобляется, ради Ходатая всѣхъ Іисуса Хріста, Господа нашего. Аще кто согрѣшитъ, Ходатая имамы ко Отцу, Іисуса Хріста Праведника, глаголетъ апостолъ ^[990]. А гдѣ отпущеніе грѣховъ, тамо вся благая, смертію Хрістовою пріобрѣтенная, послѣдуютъ; тамо вмѣсто клятвы благословеніе Божіе, вмѣсто гнѣва благодать и милость Божія подается. О, чуднаго и воистину желаемаго премѣненія! Окаянный грѣшникъ въ число праведныхъ пріемлется, изъ сына тьмы сыномъ свѣта, изъ чада діавольскаго чадомъ Божіимъ, изъ наслѣдника вѣчныя смерти и ада наслѣдникомъ вѣчнаго живота, вѣчнаго блаженства и царствія Божія дѣлается. Удивленія воистину достойное дѣло было бы, когда бы монархъ земный согрѣшившаго раба, и по законамъ къ смерти приговореннаго, а потомъ со смиреніемъ просящаго прощенія, не токмо простилъ, но и наслѣдникомъ царствія своего учинилъ. Всѣ вѣки удивлялися бы такъ необыкновенной милости. Несравненно большей милости истинно кающійся грѣшникъ сподобляется отъ Бога, когда не только отпущеніе грѣховъ отъ Него получаетъ, но и участникомъ вѣчнаго Его царствія дѣлается, наслѣдникъ Богу, снаслѣдникъ же Хрісту бываетъ ^[991]. Умъ человѣческій не можетъ постигнуть сея такъ высокія Божія милости и благодати! Не видимъ мы того нынѣ бренными сими очесами; но вѣра святая паче всякаго видѣнія увѣряетъ насъ, что непремѣнно будетъ такъ, егда тлѣнное сiе, какъ учитъ Павелъ святый, облечется въ нетлѣніе, и смертное сіе облечется въ безсмертіе ^[992]. Возлюбленніи, глаголетъ Богословъ, нынѣ чада Божіи есмы и не у явися, что будемъ; вѣмы же, яко, егда явится, подобни Ему будемъ, ибо узримъ Его, якоже есть ^[993]. – Вторый плодъ истиннаго обращенія и покаянія есть новое сердце и духъ новый, котораго Богъ отъ насъ требуетъ: сотворите себѣ сердце новое и духъ новъ ^[994]. Которое сердце и духъ Самъ Богъ обѣщается истинно кающимся подать ради святаго имени Своего. Дамъ вамъ сердце ново, и духъ новъ дамъ вамъ, и отъиму сердце каменное отъ плоти вашея, и дамъ вамъ сердце плотяно: и духъ Мой дамъ вамъ, и сотворю, да въ заповѣдехъ Моихъ ходите, и суды Моя сохраните и сотворите я ^[995]. Ибо въ обратившемся всѣмъ сердцемъ и кающемся истинно все иное является – иныя мысли, начинанія, намѣренія, иныя тщанія и дѣла, какъ прежде были: 1) Слово Божіе которое ему прежде какъ мертво было и нечувствительно, и какъ идола глухаго внѣ только ударяло, – уже дѣйствительно бываетъ, получаетъ плодъ свой, какъ сѣмя, на землѣ сердца его посѣянное. Тогда онъ имѣетъ уши слышати; тогда слышитъ не токмо внѣ, но и внутрь гласъ Божій: Азъ есмь Господь Богъ твой, и проч. Особенную бо нѣкую охоту чувствуетъ таковый къ слушанію Божія слова, къ обученію, къ обличенію, къ исправленію, къ наказанію, еже въ правдѣ, да совершенъ будетъ Божій человѣкъ, на всякое дѣло благое уготованъ ^[996]. Какъ бо тотъ, который отъ болѣзни возставъ, ищетъ отвсюду подкрѣпленія, дабы силы ослабѣвшія собрать и укрѣпить: такъ отъ болѣзни грѣховной свободившійся, души своея силы, которыя грѣхомъ, какъ лютою болѣзнію, разслаблены были, всякимъ образомъ тщится укрѣпить, чтобы дѣла Божія дѣлать и по пути заповѣдей Божіихъ тещи моглъ. И которому прежде обличеніе, наставленіе, наказаніе, какъ раны, несносно было, тому послѣ, какъ елей язвы облегчающій; и какъ пчела отъ различныхъ зелій и цвѣтовъ медъ, такъ онъ отъ различныхъ полезныхъ книгъ духовную себѣ собираетъ пользу. – 2) Страсти Хрістовы весьма дорого и высоко почитаетъ, помышляя, что какъ за всѣхъ, такъ и за него единородный Сынъ Божій такъ горестную страданія чашу испилъ. И того ради часто поминаетъ о нихъ, покланяется имъ, сердцемъ и устами благодаритъ пострадавшему, и къ взаимной любви, сколько возможно, нудитъ себе. – 3) Къ причастію святѣйшей Евхаристіи не такъ, какъ прежде, безстрашно, но со страхомъ и великимъ благоговѣніемъ приступаетъ, разсуждая высочество тайны и свое недостоинство, и за велико и за самый верхъ благополучія почитая со Хрістомъ соединитися и единъ духъ съ Нимъ быти. – 4) Хрістіанское достоинство, и быть истиннымъ хрістіаниномъ такожде высоко почитаетъ, такъ, что всю славу міра сего, какъ гной и сметіе противу того вмѣняетъ, и всѣми силами тщится о томъ, чтобы не лишиться того; о чемъ Бога всеусердно молитъ, чтобы въ числѣ избранныхъ Своихъ имѣлъ его. – 5) Какъ прежде покаянія умъ занятъ въ земномъ, временномъ и суетномъ имѣлъ: такъ по обращеніи во всѣхъ замыслахъ и дѣлахъ къ единому вѣчному и небесному блаженству стремится. Идѣже бо сокровище его, тамо и сердце его обращается ^[997]. – 6) Какъ прежде плоти своей угодія творилъ въ похотяхъ ея, такъ потомъ волѣ Божіей всякимъ образомъ угождать тщится; почему отъ всякаго зла уклоняется, и противу всякаго грѣха подвизается. – 7) Какъ прежде покаянія легко было ему грѣшить, такъ уже покаявшемуся тяжко, такъ что лучше изволяетъ бѣдствовать, всякую напасть терпѣть и умереть, нежели согрѣшить. Едину бо себѣ вмѣняетъ быти бѣду гнѣвъ Божій, который грѣху послѣдуетъ; едину почитаетъ напасть – Божіей отпасти милости. – 8) Аще когда въ чемъ отъ немощи поткнется или падетъ, окаеваетъ себе, болѣзнуетъ, сокрушается, сѣтуетъ, какъ бы что великое потерялъ и съ глубочайшимъ смиреніемъ и жалѣніемъ повергаетъ себе предъ Богомъ и проситъ прощенія, взирая на милостиваго Ходатая Іисуса Хріста, и глаголетъ: отврати, Господи, лице Твое отъ грѣхъ моихъ ^[998], обрати на лице Хріста Твоего, – и тако утѣшается надеждою милости Божіей. – 9) Когда приходятъ ему на умъ прежніе грѣхи, весьма стыдится и срамляется ихъ и жалѣетъ, что ихъ творилъ, и Богу благодаритъ, что его въ такомъ нечестіи не поразилъ праведнымъ Своимъ судомъ, но потерпѣлъ благодатію Своею, ожидая на покаяніе. – 10) Дѣла любве къ ближнему являетъ безъ всякаго лицемѣрія: откуду бываетъ милостивъ, милосердъ, сострадателенъ, терпѣливъ, кротокъ, отпущаетъ согрѣшенія съ радостію, и проч. – 11) Отъ случаевъ, которые ко грѣху его приводили, убѣгаетъ, опасаяся, чтобы въ пагубу не впасть по дѣйствію діавольскому. – 12) Таковый когда видитъ ближняго неисправнымъ, не осуждаетъ его, какъ прочіимъ есть обычай, но соболѣзнуетъ ему усердно, желаетъ и молится Богу, чтобы его въ чувство привелъ, поминая, что и самъ въ такомжде находился окаянствѣ и можетъ такожде согрѣшить. Общее бо человѣческое окаянство – падать. – 13) Въ церковь ходитъ не ради церемоніи, но ради того, чтобы обще съ вѣрными, братіею своею, Богу молитвы принести, благодареніе воздать и святое Его имя славословить. – 14) Пищи и питія и прочаго употребляетъ не ради сладострастія, но ради нужды, чтобы моглъ Богу работать и званія своего дѣла проходить. Словомъ сказать: у такого человѣка все иное, какъ внутреннее, такъ и внѣшнее дѣйствіе и тщаніе, какъ прежде было; все же творитъ добровольно, безъ всякаго принужденія. Вѣра бо и благодать Божія, внутрь живущая, поощряетъ его къ тому. Павелъ, по обращеніи къ вѣрѣ Хрістовой, Хріста, Котораго гналъ и спѣшилъ гнать, проповѣдуетъ въ Дамаскѣ такъ, что дивилися вси слышащіи и глаголаху: не сей ли есть гонивый во Іерусалимѣ нарицающія имя сіе? и проч. ^[999]; а потомъ и по всей вселеннѣй проноситъ имя Его; и ради Котораго другихъ вязалъ и на смерть предавалъ, ради Того самъ всеохотно и многократно связанъ быть и умереть желаетъ; а потомъ связуется, біется, ранится, уязвляется и умираетъ. Закхей, мытарь кающійся, полъ имѣнія своего нищимъ дать, и кого обидѣлъ, четверицею возвратить обѣщается; почему и слышитъ отъ Сердцевѣдца Хріста: днесь спасеніе дому сему бысть ^[1000]. Тако истинное обращеніе и покаяніе премѣняетъ всего человѣка! Отъ сего видно, что гдѣ нѣтъ плодовъ покаянія, тамо нѣтъ истиннаго покаянія, но ложное, не иное что есть, какъ прельщеніе совѣсти; потому ничего и не пользуетъ кающемуся, пока грѣховъ не оставитъ и не начнетъ новаго житія. Покаяніе бо не иное что, какъ воскресеніе духовное. Ибо пока человѣкъ въ грѣхахъ пребываетъ, хотя тѣломъ и живетъ, но духомъ мертвъ есть: не имѣетъ бо въ души своей Бога, Иже есть животъ и живота источникъ. Понеже что тѣлу нашему душа, тое души нашей Богъ. Тѣло дотоль живетъ, доколь душа въ немъ находится: душа дотоль живетъ, доколь Богъ благодатію Своею въ ней обитаетъ. Тѣло умретъ, когда душа изыдетъ изъ него: душа умираетъ, когда Богъ ее оставляетъ. Оставляетъ же душу Богъ не ради инаго чего, какъ ради грѣха. Богъ бо и грѣхъ купно пребывати не могутъ: грѣси ваши разлучаютъ между вами и между Богомъ, глаголетъ Исаія пророкъ ^[1001]. Душа убо, лишившися благодатнаго Божія присутствія, яко живота своего, есть мертва не иначе, какъ тѣло, лишившееся души, остается мертво. Такую душу возбуждаетъ Богъ: востани спяй, и воскресни отъ мертвыхъ ^[1002]. «Спящаго и мертваго находящагося во грѣхахъ глаголетъ, какъ бесѣдуетъ Златоустъ: ибо злосмрадіе дыхаетъ якоже мертвый, и недѣйственъ есть якоже спяй, и ничтоже зритъ якоже оный, но сонія и мечтанія привидитъ» ^[1003]. Какъ бо тѣло мертвое не движется, не чувствуетъ и не дѣлаетъ ничего: такъ душа, лишившаяся благодати Божіей, не движется, не чувствуетъ и не дѣлаетъ духовно. Но какъ тѣло оживетъ, начинаетъ дѣйствовать все: такъ грѣшникъ, когда силою и благодатію Божіею оживетъ, начинаетъ духовное движеніе имѣть, духовно чувствовать, духовно дѣлать. Божіею бо благодатію душа оживляема производитъ духовныя дѣйствія: видитъ Бога вѣрою, осязаетъ вѣрою, слышитъ вѣрою Бога глаголющаго, вкушаетъ и обоняетъ любовію, и дѣла Ему угодныя тщится творить. Тако подобаетъ кающемуся чрезъ покаяніе новое житіе начати, и какъ бы вновь родитися, питатися, расти и въ мужа совершенна приходити! Согласно сему святый Златоустъ научаетъ, глаголя: «Самъ апостолъ Павелъ, предлежащу будущему, иного отъ насъ требуетъ воскресенія, то-есть, новаго жительства, еже въ настоящемъ житіи отъ преложенія нравовъ бываетъ. Егда бо блудникъ будетъ цѣломудръ, и лихоимецъ милостивъ, и жестокій кротокъ: и здѣ воскресеніе бысть, которое есть начало онаго. И како есть воскресеніе? Понеже, грѣху умершу, правда воскресла, и, древнему житію загладившуся, новое сіе и ангельское жительствуетъ» ^[1004]. Тако, кто здѣ воскреснетъ, тотъ непремѣнно, аще и умретъ, живъ будетъ. Воскреснетъ бо во общее воскресеніе въ животъ вѣчный, по неложному обѣщанію Господа нашего: изыдутъ сотворшіи благая въ воскрешеніе живота ^[1005]. Блаженъ и святъ, иже имать часть въ воскресеніи первомъ ^[1006]. Сіи знаки и плоды истинно обратившагося и кающагося примѣчаются какъ изъ святаго Писанія, такъ и изъ церковной Исторіи, которые и нынѣ примѣчаются въ обратившихся и кающихся чистосердечно.

Глава 5. Прещенія некающимся

Азъ предамъ васъ подъ мечь, вси закланіемъ падете: яко звахъ васъ, и не послушасте; глаголахъ, и преслушасте, и сотвористе лукавое предо Мною; и еже не хотѣхъ, избирасте. Сего ради тако глаголетъ Господь: се работающіи Ми ясти будутъ, вы же взалчете; се работающiи Ми возрадуются, вы же посрамитеся; се работающіи Ми возвеселятся въ веселіи сердца, вы же возопіете въ болѣзни сердца вашего, и отъ сокрушенія духа восплачетеся ^[1007].

И пріиду къ вамъ съ судомъ, и буду Свидѣтель скоръ на чародѣи, и на прелюбодѣйцы, и на кленущіяся именемъ Моимъ во лжу; и на лишающія мзды наемника, и на насильствующія вдовицъ и пхающія сирыя, и на уклоняющія судъ пришельца, и на небоящіяся Мене, глаголетъ Господь Вседержитель ^[1008].

Пріидоша же нѣцыи въ то время, повѣдающе Ему о Галилеехъ, ихже кровь смѣси Пилатъ съ жертвами ихъ. И отвѣщавъ Іисусъ рече имъ: мните ли, яко Галилеане сіи грѣшнѣйши паче всѣхъ Галилеанъ бяху, яко тако пострадаша? Ни, глаголю вамъ: но аще не покаетеся, вси такожде погибнете ^[1009].

Аще не обратитеся, оружіе Свое очиститъ, лукъ Свой напряже, и уготова его, и въ немъ уготова сосуды смертныя, стрѣлы Своя сгараемымъ содѣла ^[1010].

Или о богатствѣ благости Его и кротости и долготерпѣніи нерадиши, невѣдый, яко благость Божія на покаяніе тя ведетъ! По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божія, Иже воздастъ коемуждо по дѣломъ его ^[1011].

§ 152. Самое прещеніе Божіе не ино что показуетъ намъ, какъ Его къ намъ милосердіе. Какъ бо будущая благая ради того въ Словѣ Своемъ объявилъ, чтобы мы, взирая на нихъ вѣрою, стремилися къ нимъ и искали ихъ: такъ и имѣющая быть злая, адъ, геенну, огнь вѣчный, червь неусыпающій, тму кромѣшнюю, скрежетъ зубный и прочая, которыми грѣшники мучими будутъ, въ томжде Словѣ ради того представляетъ, чтобы, послушавше о нихъ, тщались убѣжать ихъ. На сей конецъ и прежде бывшія казни Божіи, какъ-то: всемірный потопъ, Содомъ и Гомморръ сожженный и прочія въ святомъ Писаніи написаны, чтобы мы, взирая на нихъ, береглись того дѣлать, что оные грѣшники дѣлали, и тако бы тѣмъ страшнымъ наказаніямъ, какія они пострадали, или подобнымъ, не подпали.

§ 153. Весьма опасно Божія прещенія презирать. Ибо кто презираетъ ихъ, тотъ самымъ дѣломъ дознаетъ ихъ на себѣ. Божіи бо прещенія не суть словеса праздна, но силу и дѣйствіе свое имѣютъ, и непремѣнно самымъ дѣломъ исполнятся, когда мы себе не исправимъ. Презрѣли прародители наши Божіе прещеніе сіе: въ оньже аще день снѣсте отъ него – заповѣднаго древа, смертію умрете ^[1012], и вкусили отъ того: и смертію умерли. Презрѣли при Ноѣ бывшіе беззаконники: и потопомъ погибли. Презрѣли Содомляне: и не избѣжали страшной огненной казни. Богъ бо поругаемъ не бываетъ ^[1013]. Что не казнитъ грѣшниковъ, но долготерпитъ имъ, то благости Его дѣло есть, которая ихъ на покаяніе ведетъ, якоже апостолъ глаголетъ: или о богатствѣ благости Его и кротости и долготерпѣніи нерадиши, невѣдый, яко благость Божія на покаяніе тя ведетъ? Но когда въ нераскаяніи и ожесточеніи пребудутъ, тогда правда Божія вступитъ въ свое дѣло; и столько почувствуютъ на себѣ гнѣва Божія, сколько о богатствѣ благости Его и кротости и долготерпѣніи нерадятъ, якоже тойжде апостолъ глаголетъ: по жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божія, Иже воздастъ коемуждо по дѣломъ его. Напротивъ того, кто убоится прещеній Божіихъ и покается, тотъ избѣжитъ ихъ. Ниневитяне убоялись возвѣщенныя имъ чрезъ пророка казни, и обратившеся отъ пути лукаваго, спаслися. Но, что прежде, тоежъ и нынѣ бываетъ; какъ прежде кающіися милость Божію получали, и некающіися судъ Божій на себѣ дознавали: такъ и нынѣ кающимся таяжде Божія милость является, и нераскаяннымъ свой достается жребій. Единъ бо и Тойжде есть Богъ и нынѣ, Который и прежде былъ, и во вѣки будетъ. Онъ и нынѣ всѣмъ съ высоты святыя Своея гремитъ: аще не покаетеся, вси такожде погибнете. Страшный сей громъ, какъ прежде насъ бывшихъ, такъ и въ наша, и послѣ насъ будущихъ ушеса ударяетъ. Блажени суть, которые не токмо въ ушесахъ, но и въ сердцахъ ударъ его чувствуютъ!

§ 154. Которые слѣпому нѣкоему случаю какъ все, такъ и казни бываемыя приписуютъ, якоже сердечные ихъ совѣты въ книзѣ Премудрости описаны, и потому не вѣрятъ и будущимъ, имѣющимъ быть по смерти, и, симъ безбожнымъ мнѣніемъ помрачившеся, устремляются на всякія беззаконія и неправды, къ которымъ похоть и злоба влечетъ ихъ: непремѣнно дознаютъ на себѣ тое, что случаю безумно и нечестиво приписуютъ. Тогда они признаютъ, что есть Богъ, Который какъ за благочестіе награждаетъ, такъ и за нечестіе казнитъ, и что все не по случаю, но по Его премудрому бываетъ Промыслу, когда прочіихъ, яко боящихся и почитающихъ Бога, въ вѣчной Его милости увидятъ, а на себѣ вѣчный гнѣвъ Его почувствуютъ. Тогда будутъ каяться истинно, но поздно, и въ тѣснотѣ духа воздыхать, но безполезно. Тогда самымъ дѣломъ узнаютъ, что есть геенна, вѣчный огонь, когда будутъ вкушать горести его. Тогда будутъ признавать свое заблужденіе. Убо заблудихомъ отъ пути истиннаго, и правды свѣтъ не облиста намъ, и солнце не возсія намъ. Беззаконныхъ исполнихомся стезь и погибели, и ходихомъ въ пустыни непроходимыя; пути же Господня не увѣдѣхомъ. Что пользова намъ гордыня? и богатство съ величаніемъ что воздаде намъ? Преидоша вся она, яко сѣнь и яко вѣсть протекающая; яко корабль преходяй волнующуюся воду, егоже проходу нѣсть стопы обрѣсти, ниже стези шествія его въ волнахъ ^[1014] и проч.

Статья 2. О четырехъ послѣднихъ

Глава 1. О смерти

Лежитъ человѣкомъ единою умрети ^[1015].

Слышахъ гласъ съ небеси глаголющь ми: напиши: блажени мертвіи, умирающіи о Господѣ отнынѣ. Ей, глаголетъ Духъ, да почіютъ отъ трудовъ своихъ ^[1016].

§ 155. Житіе наше подобно пути, которымъ отъ самаго рожденія до смерти непрестанно идемъ. Бдимъ ли, или спимъ, дѣлаемъ, или почиваемъ: безпрерывно путь сей умаляется, и всякъ къ концу своему приближается. Когда раждаемся, на путь сей вступаемъ; а когда умираемъ, путь сей оканчиваемъ. И чимъ болѣе живемъ, тѣмъ далѣе отъ термина рожденія отходимъ, и болѣе къ термину скончанія приближаемся. И такъ житіе наше на земли не иное что, какъ непрестанное и безпрерывное къ смерти приближеніе.

§ 156. Путь сей иному должайшій, иному кратчайшій опредѣлилъ Богъ. Иный бо въ младенчествѣ, иный въ отрочествѣ, иный въ юношествѣ, иный въ мужескомъ возрастѣ, а иный въ старости оканчиваетъ его.

§ 157. Какъ извѣстно, что путь сей начали мы, такъ извѣстно, что его и окончаемъ. Но когда окончаемъ его, тое промыслъ Божій скрылъ отъ насъ, дабы всегда конца того ожидали мы, и такими бы всегда тщались быть, каковыми хощемъ быть при скончаніи. «Того ради, глаголетъ Златоустъ святый, Богъ постановилъ намъ неизвѣстный день смерти нашея, дабы мы ради неизвѣстнаго конца житія нашего всегда себе содержали въ добродѣтели» ^[1017].

§ 158. Какъ время, такъ и образъ скончанія нашего неизвѣстенъ намъ. Единымъ образомъ вси раждаемся, а многоразличными умираемъ, и столько почти смертей, сколько людей. Иный въ водѣ погрязаетъ и кончаетъ житіе свое, иный землею пожирается, иный удавленіемъ кончается, иный громомъ пораженный оставляетъ міръ сей, иный на древѣ повѣшенный преходитъ на оный свѣть, инаго разбойническія руки посѣкаютъ, иный почивать возлегши не востаетъ, иный ходя, иный сидя, иный стоя, падаетъ бездыханенъ; многіе виномъ и сномъ отягощени не пробуждаются и спать будутъ до общаго востанія, иный въ объятіяхъ блудницъ, иный въ хищеніи, разбоѣ, убійствѣ, иные въ прочіихъ беззаконіяхъ праведнымъ Божіимъ судомъ поражаются. Но что прочіимъ случается, или случилося, тое тебѣ и всякому случиться можетъ. Они, коихъ такая постигла смерть, не надѣялись себѣ того, однакожъ дознали на себѣ тое: такъ и тебѣ, хотя и не надѣешься, можетъ подобное приключиться. Того ради отъ чужаго бѣдствія учися осторожнымъ быть, и всегда къ часу оному покаяніемъ приготовляй себе, дабы, какая ни застанетъ тебе кончина, неготоваго не восхитила.

§ 159. При смерти всякъ познаетъ совершенно, какое мнѣніе должно имѣть о мірскихъ вещахъ здоровому. Тогда всякъ праведно о богатствѣ, чести, славѣ и сладострастіи разсуждаетъ. Праведно, говорю, разсуждаетъ, что ими, какъ во снѣ, любовался, и что, какъ соніе востающаго, образъ ихъ прешелъ. Ибо какъ нагъ въ міръ сей вошелъ, такъ нагъ и исходитъ; не выноситъ съ собою ничего; все мірское міру оставляетъ. Тогда подлинно съ Соломономъ признаетъ, что суета суетствій и всяческая суета ^[1018].

§ 160. Хотя мы и часто видимъ на другихъ позднее сіе раскаяніе, однакожъ такъ міръ прелестный ослѣпляетъ насъ, что дотоль сего не чувствуемъ, доколь сами на себѣ дѣломъ самымъ не узнаемъ. Иный мыслитъ старыя житницы разорить и создать новыя, чтобы собрать жита своя, и душу свою чрезъ многія лѣта весело учреждать; но страшнаго Божія гласа не слушаетъ: безумне! въ сію нощь душу твою истяжутъ отъ тебе: а яже уготовалъ еси, кому будутъ ^[1019]? Иный земли, вотчины, палаты расширяетъ, но не видитъ, что единъ гробъ въ три аршина въ земли готовится ему, – но и того, можетъ быть, не сподобится; ибо или утроба звѣриная, или пучина морская, или иное что гробомъ можетъ быть. Иный старается, какъ бы на высоту чести и славы подняться; но не примѣчаетъ, что равно славные, сановитые и подлые землѣ предаются. Иный утучняетъ тѣло свое, но не усматриваетъ, что большую пищу заготовляетъ червямъ. Но въ такихъ замыслахъ всякаго постигаетъ конецъ, и такъ погибаютъ вся помышленія его ^[1020]. Познаетъ себе въ такихъ же обстоятельствахъ, въ каковыхъ другихъ прежде видѣлъ. Тогда и самъ все тое познаетъ, какъ суету, или какъ препятствіе къ истинному блаженству; тогда кается, жалѣетъ, что въ такихъ суетахъ умъ его занятъ былъ; тогда и самъ праведно, но поздно, о всемъ томъ разсуждаетъ.

§ 161. Когда раждаемся, не чувствуемъ, какъ раждаемся, хотя и знаемъ, что единъ образъ рожденія всѣмъ; и родившеся первый гласъ испущаемъ плача ^[1021]. Но не тако умираемъ: тогда чувствуемъ, коль горька есть смерть; тогда познаемъ, коль тяжкое разлученіе духа отъ плоти, которыхъ соединеніе нечувствительно намъ было. Горесть сію смертную примѣчаемъ на тѣхъ, которые при глазахъ нашихъ отходятъ отъ насъ. Слышимъ, коль тяжко воздыхаютъ и стонутъ; примѣчаемъ, коль горестно болѣзнуютъ, какъ трудно разрывается союзъ души и тѣла, какъ великій подвигъ востаетъ въ совѣсти противу отчаянія, какъ нестерпимый страхъ осужденія, ужасъ геенны объемлетъ, и проч. Тогда разумъ, совѣтъ и мудрость оскудѣваетъ; *помощь человѣческая ничего не можетъ*; единъ человѣкъ остается, хотя и многими другами и сродниками обстоимъ; единъ въ жестокой той брани подвизается, борется противу враговъ, аще сильная помощь милостиваго Іисуса не приспѣетъ. Чего ради предстоящимъ въ такомъ случаѣ должно усердную пролить молитву, чтобы помощь Его пришла и избавила отъ скорби, одержащія брата.

§ 162. Какъ двоякій родъ есть по пути міра сего идущихъ, то-есть, благочестивыхъ и нечестивыхъ, такъ двоякая и различная есть кончина, то-есть, блаженная и неблагополучная. Блаженная есть кончина благочестивыхъ, когда въ благочестіи о Господѣ умираютъ, какъ небесный гласъ объявляетъ: блаженны мертвіи умирающіи о Господѣ! Неблагополучна кончина есть нечестивыхъ, которые въ нечестіи безъ истиннаго покаяніи и живой вѣры оканчиваютъ житіе свое. Ибо какъ онымъ смерть – упокоеніе отъ трудовъ и прешествіе отъ многоболѣзненной къ вѣчной и радостной жизни, такъ симъ по временной смерти слѣдуетъ вѣчная смерть. Обоихъ воспріемлетъ вѣчность, которая начало имѣетъ, *но конца не имѣетъ*; но не равная вѣчность: тѣхъ блаженная, вся благая содержащая; сихъ злополучная, плачевная, мучительнѣйшая и вся злая заключающая въ себѣ.

§ 163. Понеже страхъ смертный всякаго, и благочестиваго смущаетъ, и хотя духъ въ такомъ случаѣ ободряетъ, однакожъ плоть немощная трепещетъ: того ради нѣкая утѣшенія противу страха того благочестивымъ и истинно кающимся здѣ предлагаются. 1) Утѣшаетъ насъ неповинная Хріста Сына Божія смерть, Который смертію Своею упразднилъ державу имущаго смерти, сирѣчь, діавола ^[1022], и избавилъ вѣрующихъ во имя Его отъ ада. Умеръ Безсмертный, дабы мы смертные не убоялись смерти, – о чемъ изрядно святый Златоустъ глаголетъ тако: «Якоже врачъ, не имѣя нужды вкусить брашна, недужному уготованнаго, промышляя о немъ, первѣе самъ вкушаетъ, дабы небоязненно недужный снѣдь вкушалъ: тако и Хрістосъ, понеже вси человѣцы боялись смерти, увѣщавая ихъ не боятися смерти, Самъ вкусилъ смерть, не имѣя нужды умрети» ^[1023]. Тако ободряясь благочестивые, прежде насъ бывшіе, небоязненно срѣтали приходящую смерть свою, и симъ упованіемъ, яко щитомъ, защищали себе противу страха ея, и горесть ея сладкимъ дражайшія смерти Хрістовой воспоминаніемъ и размышленіемъ растворяли, и тако какъ блаженнымъ упокоилися сномъ. – 2) Утѣшеніе подаетъ намъ востаніе тѣлесъ нашихъ изъ мертвыхъ. Хотя и разрѣшается союзъ души съ тѣломъ, и тѣло мертвое предается землѣ и истлѣваетъ, но паки Божіею силою, которою вся изъ ничего быша, оживотворится, соединившися съ душею, егда мертвіи услышатъ гласъ Сына Божія, и услышавше оживутъ ^[1024]. Утверждаетъ насъ въ томъ вѣра наша обѣщаніями Божіими, яко котвою укрѣпляема. Вѣруяй въ Мя, глаголетъ Хрістосъ, аще и умретъ, оживетъ ^[1025]. Нынѣ Хрістосъ, говоритъ апостолъ, воста отъ мертвыхъ, начатокъ умершимъ бысть. Понеже бо человѣкомъ смерть бысть, и Человѣкомъ воскресеніе мертвыхъ ^[1026]. Воскреснутъ мертвіи и востанутъ, иже во гробѣхъ, увѣряетъ насъ Самъ Богъ устами пророка ^[1027]. Се, глаголетъ Адонаи Господь костемъ человѣческимъ: се Азъ введу въ васъ духъ животенъ, и возведу на васъ плоть, и простру по вамъ кожу, и дамъ духъ Мой въ васъ, и оживете, и увѣсте, яко Азъ есмь Господь ^[1028]. И далѣе тамже: се Азъ отверзу гробы ваша, и изведу васъ отъ гробъ вашихъ, людіе Мои, и дамъ духъ Мой въ васъ, и живи будете, и увѣсте, яко Азъ Господь: глаголахъ и сотворю, глаголетъ Адонаи Господь ^[1029]. И въ книгѣ пророка Даніила глаголетъ: мнози (вси) отъ спящихъ въ земнѣй персти востанутъ, – сіи въ жизнъ вѣчную, а оніи во укоризну и въ стыдѣніе вѣчное ^[1030]. Грядетъ часъ, говоритъ Спаситель, въ оньже вси сущіи во гробѣхъ услышатъ гласъ Сына Божія, и изыдутъ сотворшіи благая въ воскрешеніе живота, а сотворшіи злая въ воскрешеніе суда ^[1031]. – Утверждаетъ всемогущество Божіе: яко аще изъ ничего вся сотворилъ, кольми паче тлѣнное облечетъ въ нетлѣніе, и мертвенное облечетъ въ безсмертіе ^[1032]. Утверждаетъ востаніе мертвыхъ бывшихъ и воставшихъ въ житіи семъ отъ мертвыхъ, какъ-то: дщери Іаировой ^[1033], сына вдовицы во градѣ Наинѣ ^[1034], Лазаря ^[1035], Тавиѳы ^[1036]. Услышали они гласъ Сына Божія, и ожили. Услышатъ и въ послѣдній день мертвіи Тогожде Сына Божія гласъ, и услышавше оживутъ. – Показуетъ тое и самое естество. Зерно, посѣянное въ землю и умершее, востаетъ и многъ плодъ приноситъ ^[1037]. Показуетъ прозябеніе во время весны всѣхъ зелій, которыя изъ земли тогда, какъ умершіе изъ гробовъ, востаютъ и въ новый прекрасный видъ одѣваются, и различный подаютъ плодъ. – 3) Умирающимъ о Господѣ присутствуютъ ангели святіи и преносятъ души ихъ въ лоно Авраамле, якоже Самъ Хрістосъ научаетъ о семъ ^[1038]. – 4) Умершіе о Господѣ начинаютъ новую лучшую жизнь и блаженную вѣчность, какъ сказано. Здѣ живучи чаяніемъ по вся дни смерти не иное что дѣлаемъ, какъ по вся дни умираемъ, и день отъ дня къ смерти приближаемся. Но по смерти того не будетъ: едино непрестанное въ блаженной вѣчности пребываніе будетъ. – 5) Сими грѣшными и тлѣнными глазами не можемъ видѣть славы Божія и Царя славы Іисуса Хріста Сына Божія, но тогда узримъ лицемъ къ лицу ^[1039] и узримъ Его якоже есть ^[1040]. – 6) По смерти умершіи о Господѣ пріидутъ въ любезное пребываніе со святыми ангелами, патріархами, пророками, апостолами, мучениками и всѣми святыми, которые ждутъ нынѣ вѣрныхъ, дóндеже изведетъ ихъ Господь изъ темницы смертныя плоти. – 7) Настоящее житіе многими бѣдами и болѣзньми исполнено есть. Нѣсть ни единаго, кто бы въ постоянномъ счастіи прожилъ до конца. Непрестанную видимъ перемѣну: изъ богатаго дѣлается нищій, изъ славнаго безчестный, изъ здороваго немощный; свободнаго темница воспріемлетъ, страхъ отъ непріятелей, страхъ отъ злыхъ людей, страхъ отъ огня, страхъ отъ плоти, прелестнаго міра, страхъ отъ супостата діавола, который, какъ левъ, ходитъ, искій кого поглотити. Съ плачемъ раждаемся, въ бѣдахъ, скорбехъ, немощахъ, страсѣ живемъ; въ страсѣ и тѣснотѣ кончаемъ житіе. Такъ бѣдное и плачевное въ мірѣ семъ житіе наше! Но когда о Господѣ умираемъ, всѣхъ сихъ бѣдъ свобождаемся. – 8) Житіе сіе исполнено есть грѣхами. Ибо всегда то претыкаемся, то падаемъ; то словомъ, то дѣломъ, то умомъ являемся неисправными и предъ судомъ Божіимъ виноватыми. Всякъ сіе дознаетъ на себѣ, кто примѣчаетъ и разсмотряетъ совѣсть свою. Праведникъ седмижды на день падаетъ и востаетъ. Младенцы самые не безъ скверны предъ очесами Божіими. Кто чистъ будетъ отъ скверны? никтоже, аще и единъ день житіе его на земли, глаголетъ Іовъ ^[1041]. Сосудъ Божій избранный, Павелъ святый, жалуется о семъ окаянствѣ и воздыхаетъ: вижду инъ законъ во удѣхъ моихъ, противу воюющь закону ума моего, и плѣняющь мя закономъ грѣховнымъ сущимъ во удѣхъ моихъ. Окаяненъ азъ человѣкъ, кто мя избавитъ отъ тѣла смерти сея ^[1042]? Но кто блаженною упокоевается кончиною, свобождается отъ окаянства сего. – 9) Сколько соблазновъ имѣется въ прелестномъ мірѣ семъ, которыхъ то видѣть, то слышать понуждаемся! Сколько ересей, суевѣрій, различныхъ и пагубныхъ ученій возникаетъ, которыя вси тщатся насъ отвести отъ Хріста! И чѣмъ болѣе вѣкъ сей приближается къ концу, тѣмъ болѣе ихъ умножается, яко прельстити, аще возможно, и избранныя ^[1043]. О коль блаженъ есть, который всѣхъ сихъ вражіихъ антихрістовыхъ стрѣлъ блаженною уклоняется кончиною! Сего ради благій Промыслитель Господь восхищаетъ избранныхъ Своихъ отъ среды лукавствiя, да не злоба измѣнитъ разумы ихъ, ни лесть прельститъ души ихъ ^[1044]. – 10) Житіе на земли не ино что, какъ путь, якоже сказано, странствованіе, брань непрестанная. Кто же убо пожелалъ бы всегда на пути быть, странствовать, всегда на брани быть, со врагами сражаться, уязвляться, въ безпокойствіи и страсѣ быть? Блаженная смерть окончеваетъ вся сія, и приводитъ къ желанному отечеству. Почто убо не хощемъ окончать пути странствованія и брани сея? – 11) Всѣмъ людямъ общее есть умирать. Что праотцу нашему отъ Бога сказано: земля еси, и въ землю пойдеши ^[1045], – тое и всякому глаголется: земля еси, и въ землю пойдеши. Предѣлъ сей никому неминуемый: сегодня тотъ, утро другій, а далѣе третій, и такъ единъ за другимъ слѣдуетъ и сокрывается въ нѣдрахъ земли. Бойся, страшися; не миновать того, что всѣмъ общее и необходимо. – 12) Коль бѣдные и окаяннѣйшіе паче всѣхъ человѣкъ хрістіане были бы хрістіане, въ непрестанныхъ бѣдахъ, скорбѣхъ, подвизехъ находящіися, ежели бы имъ всегда въ мірѣ семъ повелѣно было жить! Аще въ животѣ семъ, глаголетъ Павелъ святый, уповающе есмы во Хріста точію, окаяннѣйши всѣхъ человѣкъ есмы ^[1046]. Хрістіанину бо всегда въ мірѣ семъ жить не ино что есть, какъ всегда въ бѣдахъ и скорбѣхъ находиться. Истинный бо хрістіанинъ безъ напастей быть не можетъ. – Но скажетъ кто: не боюся смерти, да смущаютъ мене грѣхи? – Отвѣтъ. 1) Когда грѣхи сотворилъ ты и отъ нихъ благодатію Божіею отсталъ, и покаянія плоды показуешь: нечего смущаться, но должно себе надеждою Божія милосердія утвердить. Ибо истинно кающемуся Богъ грѣхи оставляетъ и въ милость Свою пріемлетъ его. – 2) Когда грѣхи творишь, должно отстать отъ нихъ и покаяться, и такожде надеждою Божіей милости себе утвердить, и тако излишній страхъ отъидетъ. – 3) Когда не хочешь отъ грѣховъ отстать, подлинно должно трепетать смерти. Ибо по временной сей смерти слѣдуетъ вторая, горчайшая, вѣчная смерть, которою безъ конца грѣшники будутъ умирать. И хотя страхъ сей и благочестивыхъ смущаетъ, однакожъ чувствуютъ противу того утѣшающую Божію благодать, которая немощную подкрѣпляетъ плоть. Но грѣшникамъ некающимся поистиннѣ должно трепетать. Некающимся бо заключаетъ святое Божіе слово дверь небеснаго царствія. Не льстите себе: ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодѣи, ни сквернители, ни малакіи, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татіе, ни піяницы, ни досадители, ни хищицы, царствія Божія не наслѣдятъ, глаголетъ апостолъ ^[1047]. Но вмѣсто того опредѣляется имъ озеро огненное. Страшливымъ и невѣрнымъ, и сквернымъ и убійцамъ, и блудъ творящпмъ, и чары творящимъ, идоложерцемъ и всѣмъ лживымъ, часть имъ въ озерѣ горящемъ огнемъ и жупеломъ, еже есть смерть вторая ^[1048]. – 4) Когда не хочешь и грѣховъ оставить, и жить долѣе хочешь въ мірѣ семъ: не инаго чего желаешь, какъ болѣе грѣшить, и тако болѣе гнѣва Божія собирать; чимъ бо болѣе кто грѣшитъ, тѣмъ болѣе гнѣва Божія собираетъ. По жестокости твоей, глаголетъ апостолъ, и непокаянному сердцу, собираеши себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божія ^[1049].

§ 164. Тѣмъ, которые по смерти умершихъ сѣтуютъ, предлагается такожде краткое утѣшеніе. 1) Апостолъ святый о всѣхъ умершихъ хрістіанехъ всѣмъ подаетъ утѣшеніе. Не хощу васъ, братіе, не вѣдѣти о умершихъ, да не скорбите, якоже и прочіи не имущіи упованія. Аще бо вѣруемъ, яко Іисусъ умре и воскресе: тако и Богъ умершія о Іисусѣ приведетъ съ Нимъ ^[1050]. (Смотри еще вышереченныя утѣшенія причины въ параграфѣ 2-мъ). – 2) Аще дѣтей, которыя малыми или младенцами кончаются, лишаешися: благодари Бога, что восхищаетъ ихъ, да не злоба измѣнитъ разумы ихъ, или лесть прельститъ души ихъ. И тако плоды свои предпосылаешь Хрісту во царствіе Его небесное. Такожде, что не будешь о нихъ имѣть попеченія въ воспитаніи и наказаніи хрістіанскомъ: ибо родители за дѣтей, которыхъ по-хрістіански не наказуютъ, сильно предъ судомъ Божіимъ истязани будутъ. Когда возрастныхъ лишаешься дѣтей и богатство имѣешь: что имѣлъ дѣтямъ въ наслѣдіе оставить, тое въ руки нищихъ – братіи Хрістовой – съ пользою душевною можешь вложить; и такъ не единаго, или трехъ, но многихъ наслѣдниковъ будешь имѣть, и обрящешь тое наслѣдіе со многимъ прибыткомъ въ будущемъ вѣкѣ. Когда нищъ остаешься по смерти возрастныхъ дѣтей: отдай себе промыслу Хріста Сына Божія, который всѣхъ питаетъ и о всѣхъ печется. – 3) Когда отца лишаешься: имѣешь Отца Бога, отъ Котораго духовно родился. Той какъ о отцѣ твоемъ промышлялъ, такъ и о тебѣ промышляетъ. Когда отъ матери остаешься сирымъ: имѣешь такожде вмѣсто матери тогожде Бога, Иже есть Отецъ сирыхъ ^[1051], Который чрезъ пророка всѣхъ таковыхъ утѣшаетъ: еда забудетъ жена отроча свое, еже не помиловати исчадія чрева своего? Аще же и забудетъ сихъ жена, но Азъ не забуду тебе, глаголетъ Господь ^[1052]. – 4) Когда отъ брата или друга смертію разлучился: имѣешь столько друговъ и братій, сколько хрістіанъ, которые вси о Хрістѣ Іисусѣ едино суть ^[1053]. Плотское дружество временное есть, и смертію пресѣкается; но союзъ духовнаго дружества, который бываетъ между Хрістомъ и вѣрными Его, есть нерушимый, твердый и вѣчный, и потому самою смертію не пресѣкаемый. Сіе благословенное дружество здѣ въ мірѣ семъ начинается, а въ будущемъ вѣкѣ совершится, и во вѣки безконечныя нерушимо будетъ, гдѣ едина другъ ко другу любовь будетъ, другъ о другѣ радоваться, утѣшаться, веселиться будутъ, Богъ о избранныхъ Своихъ радоваться будетъ: и будетъ, якоже радуется женихъ о невѣстѣ, тако возрадуется Господь о тебѣ, избранное, спасенное и благословенное собраніе ^[1054]! Избранніи о Господѣ Бозѣ своемъ веселитися и утѣшатися будутъ. Тогда всякъ отъ нихъ радостнымъ духомъ возопіетъ: да возрадуется душа моя о Господѣ: облече бо мя въ ризу спасенія и одеждою веселія одѣя мя ^[1055], и проч. – 5) Когда мужъ жены лишился: свободился отъ закона брачнаго, которымъ жена мужу, и мужъ женѣ обязуется, и удобнѣе можетъ пещися, како угодити Господеви. Такожде и жена, лишившаяся мужа, удобнѣе можетъ пещися, како угодити Господеви ^[1056]. – 6) Хотя какъ ни будешь скорбѣть, сѣтовать, плакать, рыдать и рваться, уже не можешь возвратить умершаго. Въ твоей воли состоитъ плакать, или не плакать, но возвратить не въ твоей воли и власти. Ты за умершимъ будешь слѣдовать непремѣнно, а онъ къ тебѣ не возвратится, и ради того тщетны слезы и плачь. – 7) Отъ скорби излишней многіе до того приходятъ, что говорятъ: обидѣлъ-де мене Богъ, что того-то любезнаго отъ мене взялъ, и тако страшно хулятъ Бога. Богъ бо никого не обидитъ, но все дѣлаетъ по премудрому Своему о насъ промыслу. – 8) Что Богу угодно, яко верховному Господу и Творцу, тое и дѣлаетъ. Убо, когда скорбишь и сѣтуешь о умершемъ, который волею Божіею умре, показуешь свое неблаговоленіе, и тѣмъ самымъ воли Божіей противишься, въ чемъ грѣшишь предъ Создателемъ своимъ. – 9) Господь тебѣ далъ сына, или дочь, или жену, – или тебѣ, жено, мужа: Той отъ тебе и поемлетъ сына, или дочь, и проч.; и потому Свое поемлетъ, что тебѣ далъ, а не твое собственное. Вси бо Божіи есмы, и отцы и матери, сыны и дщери, мужіе и жены, братіе, друзи, господіе и раби; и потому нѣтъ, чего скорбѣть и сѣтовать неутѣшно, но должно всякому съ Іовомъ святымъ въ таковомъ случаѣ говорить: Господь даде, Господь и отъятъ; яко Господеви изволися, тако и бысть. Буди имя Господне благословено во вѣки ^[1057].

Глава 2. О второмъ Хрістовомъ пришествіи, или о судѣ страшномъ

Господь во вѣкъ пребываетъ: уготова на судъ престолъ Свой, и Той судити имать вселеннѣй въ правду ^[1058].

Мужіе Галилейстіи! что стоите зряще на небо? Сей Іисусъ, вознесыйся отъ васъ на небо, такожде пріидетъ, имже образомъ видѣсте Его идуща на небо, ангели апостоламъ при вознесеніи Хрістовомъ глаголютъ ^[1059].

Всѣмъ явитися намъ подобаетъ предъ судищемъ Хрістовымъ, да пріиметъ кійждо, яже съ тѣломъ содѣла, или блага или зла ^[1060].

§ 165. Какъ вѣра святая и, святое Божіе слово научаетъ насъ, что Іисусъ Сынъ Божій на земли явился нашего ради спасенія и съ человѣками пожилъ, и спасеніе вѣчное содѣлалъ вѣрующимъ въ Него, умре и воскресе, вознесеся на небо и сѣде одесную Бога: такъ таяжде вѣра утверждаетъ насъ, что паки пріидетъ на землю. Первое пришествіе Его было смиренное: второе славное. Въ первомъ пришелъ взыскати и спасти погибшаго: во второмъ пріидетъ судити и воздати коемуждо по дѣломъ его. Въ первомъ пришелъ призвати грѣшныхъ на покаяніе: во второмъ пріидетъ судити грѣшныхъ непокаявшихся. Въ первомъ милость Свою и человѣколюбіе показалъ намъ: во второмъ объявитъ правду Свою.

§ 166. Образъ или производство суда Хрістова изображается у Мф.еа евангелиста въ главѣ 25-й. Что соберутся на судъ оный вси язы́цы, и разлучатся другъ отъ друга, якоже пастырь разлучаетъ овцы отъ козлищъ; и поставятся овцы одесную праведнаго Судіи, козлища же ошуюю. Сущіи одесную услышатъ вожделѣнный гласъ отъ Царя славы: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра. Взалкахся бо, и дасте Ми ясти; возжадахся, и напоисте Мя; страненъ бѣхъ, и введосте Мене; нагъ, и одѣясте Мя! боленъ, и посѣтисте Мене; въ темницѣ бѣхъ, и пріидосте ко Мнѣ. Сущіи же ошуюю услышатъ страшное опредѣленіе: идите отъ Мене, проклятіи, во огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его. Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти; возжадахся, и не напоисте Мене; страненъ бѣхъ, и не введосте Мене; нагъ, и не одѣясте Мене; боленъ и въ темницѣ, и не посѣтисте Мене. – И идутъ сiи въ муку вѣчную: праведницы же въ животъ вѣчный ^[1061].

§ 167. На судѣ ономъ не только за злая дѣла, но и за оставленіе добрыхъ дѣлъ будемъ судими. Глаголетъ бо къ сущимъ ошуюю: взалкахся, и не дасте Ми ясти, и проч. Богъ бо повелѣваетъ какъ отъ зла уклоняться, такъ и благое творить: того ради какъ твореніемъ зла, такъ и оставленіемъ добра заповѣдь Божія преступается. Отъ преступленія же заповѣди Божія бываетъ непослушаніе Богу. Въ чемъ человѣкъ предъ Богомъ виноватъ находится.

§ 168. Доносителей и свидѣтелей, какъ на судѣ человѣческомъ бываетъ, на судѣ ономъ не потребно будетъ. Ибо Судія, яко сердцевѣдецъ, знаетъ все – не токмо слово и дѣло, но и помышленіе и умышленіе и намѣреніе всякаго, да и книги совѣсти разгнутся, въ которыхъ всякъ увидитъ дѣла, слова, умышленія, начинанія и иамѣренія своя. «Якоже бо за тѣломъ тѣнь, глаголетъ Василій Великій, тако за душами грѣхи послѣдуютъ на послѣдній судъ, явно дѣянія показующіи» ^[1062]. Горе намъ тогда отъ сихъ нашихъ соперниковъ будетъ, когда отъ нихъ слезами и покаяніемъ здѣ не свободимся. И не только сами увидимъ ихъ, но и весь свѣть, ангели и вси человѣцы увидятъ дѣла наши явныя и сокровенныя. «Благая и злая, глаголетъ тойжде отецъ святый, явная и тайная, дѣла, слова и помышленія, вся сія явно въ слухъ всѣмъ, ангеломъ и человѣкомъ открыются» ^[1063].

§ 169. На судѣ ономъ не будетъ различія между княземъ и подданнымъ его, между господиномъ и рабомъ, между благороднымъ и худороднымъ, какъ на судѣ человѣческомъ бываетъ. Ибо судія нелицепріемлющій есть, и судитъ по дѣламъ, а не по лицамъ: паче же сильніи сильнѣ истязани будутъ; не щадитъ бо лица всѣхъ Владыка, ниже усрамится вельможи ^[1064]. И емуже дано будетъ много, много взыщется отъ него ^[1065]. Отъ пастыря взыщутся овцы словесныя, кровію Хрістовою стяжанныя и ему въ храненіе порученныя; отъ судіи взыщется храненіе правды, и клятвы, предъ свидѣтелемъ Богомъ учиненныя; отъ богатаго взыщется, какъ и на что отъ Бога данное богатство употребилъ; отъ разумнаго и ученаго взыщется, на что даръ разума, отъ Бога данный, употребилъ; такъ и всякъ за свой талантъ данный отвѣтъ воздастъ ^[1066].

§ 170. Тамо и мнимые праведники, и почитаемые грѣшники объявятся. Тогда станетъ въ дерзновеніи мнозѣ праведникъ предъ лицемъ оскорбившихъ его, и отметающихъ труды его. И котораго имѣлъ міръ въ посмѣхъ и притчу поношенія, и житіе вмѣнилъ неистово и кончину безчестну: того вмѣнившагося въ сынѣхъ Божіихъ и во святыхъ жребій его увидитъ ^[1067].

§ 171. Обычай есть позываемымъ на судъ міра сего заранѣе приготовляться, что и какъ отвѣщать на судѣ, чтобы не быть осужденными. Но приготовленіе къ суду Хрістову противно сему. Здѣсь много помогаетъ хитрость и краснорѣчіе: тамо ничего. Здѣсь часто злато и сребро защищаетъ и правды уста заграждаетъ; а тамо ничего. Здѣсь предстатели многимъ помогаютъ, какъ-то: сильные сильнымъ, благородные благороднымъ, богатые богатымъ: тамо ничего. И ради того хотящіи на судъ міра сего явиться, сихъ и подобныхъ пособій ищутъ, чтобы на судѣ не посрамиться: а къ суду оному какое приготовленіе? Весьма противное!.. Какое же? – Нынѣ заранѣе обнажить всего себе должно предъ Судіею онымъ, и то самовольно; прежде суда того самаго себе осудить, самаго себе виноватымъ объявить, признать себе чистосердечно достойнымъ всякія казни. А притомъ со смиреніемъ и надеждою молить Его, чтобы не судилъ по дѣломъ: не вниди въ судъ съ рабомъ Твоимъ ^[1068]; и такъ отъ правды Его къ милости Его, отъ гнѣва Его праведнаго къ милосердію Его прибѣгать, и часто мытаревъ смиренный гласъ повторять: Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшному ^[1069]. И чинить тое нынѣ въ семъ вѣцѣ, пока милость Божія всѣмъ ищущимъ ея отверста. А тамо всякое смиреніе и моленіе безполезно, ибо правда тогда вступитъ въ свое дѣйствіе.

§ 172. Господь во вѣкъ пребываетъ: уготова на судъ престолъ Свой. Готовъ архангелъ вострубити и возбудити отъ начала міра спящія ^[1070]; готовы ангели собрати избранныя Его, отъ четырехъ вѣтръ, отъ конецъ небесъ до конецъ ихъ ^[1071], – готовы, но единаго повелѣнія Судіи ожидаютъ. Готова геенна мучити грѣшныя; готово царство небесное упокоити и увеселяти праведныя. Уготова на судъ престолъ Свой Судія праведный, воздати комуждо по дѣломъ его. А когда будетъ день тотъ судный, когда пріидетъ Судія на судъ Свой, когда поставятся престоли на судъ, когда вострубитъ архангелъ и возбудитъ мертвыя, – сокрылъ отъ насъ промыслъ Божій, чтобы всегда Его ожидали. Пророцы вопіютъ, апостоли проповѣдуютъ, отцы и пастыри научаютъ, что уготова на судъ престолъ Свой Господь, и Той судити имать вселеннѣй въ правду, но ожидаетъ, чтобы и мы готовилися. Готовися убо и ты, грѣшниче! Судія уготова уже на судъ престолъ Свой. Се Судія при дверехъ есть ^[1072], пріидетъ, и не закоснитъ ^[1073]. Готовися и ты, чтобы неготоваго не засталъ тебе; очищай совѣсть твою теплымъ покаяніемъ; смирись, моли умильно Судію, пока не зоветъ тебе на судъ Свой. Нынѣ моли Его, пока время даетъ тебѣ; нынѣ исправляйся, пока время благопріятно и день спасенія ^[1074]; нынѣ плачи, пока полезны слезы, нынѣ кайся, пока Онъ пріемлетъ кающихся. Тогда бо не будетъ мѣста покаянію, ни слезамъ, ни плачу; но единое строгое дѣлъ испытаніе будетъ.

§ 173. Особливо примѣчанія достойны оныя слова Хрістовы, которыя на судѣ Своемъ къ сущимъ ошуюю глаголетъ: идите отъ Мене, проклятіи, во огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его. Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти, и проч. Ежели тѣхъ, которые отъ своихъ имѣній не удѣляли и прочіихъ дѣлъ милости къ ближнему не показывали, отсылаетъ Хрістосъ въ вѣчный огнь: что уже будетъ тѣмъ, которые не токмо своего не давали, но и чуждая грабили? Что ворамъ, хищникамъ, мздоимцамъ, лихоимцамъ? Что тѣмъ, которые по должности своей не только не отирали слезъ плачущихъ, но ради лакомства своего и умножали? Что тѣмъ, которые наемниковъ своихъ безъ надлежащаго награжденія отсылали? Что тѣмъ, которые беззаконною питались лихвою? Что тѣмъ, которые съ подчиненныхъ своихъ послѣднюю копѣйку сдирали, и тѣмъ себѣ чести искали, или роскоши служили, или сынамъ богатое наслѣдіе заготовляли, или дочерей своихъ, яко подобіе храма, украшали и имъ знатное приданое давали? Строгости гнѣва Божія и тяжести будущія вѣчныя казни имъ слѣдующія изобразить невозможно!.. Самимъ имъ оставляю на разсужденіе. – А истинное покаяніе, о которомъ выше сказано, все заглаждаетъ.

Глава 3. О мукѣ вѣчной и о животѣ вѣчномъ

Идутъ сіи въ муку вѣчную: праведницы же въ животъ вѣчный ^[1075].

§ 174. Вѣчность, въ которой по востаніи отъ мертвыхъ и окончаніи праведнаго Хрістова суда будемъ пребывать, не ино что есть, какъ едино начало безъ конца: она всегда начинаться будетъ, но никогда не скончается. Воображай въ умѣ, что пройдетъ сто тысящей лѣтъ: нѣтъ конца вѣчности. Пройдетъ сто тысящей вѣковъ (вѣкъ въ себѣ заключаетъ сто годовъ): нѣтъ конца вѣчности. Пройдетъ тысяща тысящей вѣковъ и милліонъ милліоновъ: нѣтъ конца вѣчности, но только начинается. И хотя далѣе умомъ поступать будешь въ вѣчность, едино увидишь начало безъ конца. Сколько ни собери милліоновъ вѣковъ въ умъ твой, то вси они такъ имѣются противу вѣчности, какъ едина капля воды противъ цѣлаго океана, или какъ маковое зерно противу всего свѣта, или, лучше сказать, какъ ничто. Ибо все можетъ мало-по-малу умалиться и скончаться, но вѣчность не можетъ, ибо безконечна. Чимъ далѣе простираешься умомъ въ вѣчность, тѣмъ большая долгота ея открывается, ибо безконечна. Добрѣ нѣкоторые изображаютъ вѣчность сими словами: вѣчность есть всегда и никогда, то-есть, всегда будетъ, но никогда не кончится.

§ 175. Святое Божіе слово объявляетъ намъ двоякую вѣчность: блаженную и неблагополучную. Блаженная вѣчность, или вѣчное блаженство будетъ на небеси, по оному апостола слову: наше житіе на небесѣхъ есть ^[1076]: неблагополучная во адѣ и гееннѣ огненной. Въ блаженной вѣчности будетъ житіе безсмертное: въ неблагополучной будетъ смерть безсмертная. Въ блаженной вѣчности будетъ пресладкое Божія лица зрѣніе: въ неблагополучной удаленіе отъ лица Божія. Въ блаженной вѣчности будетъ царствованіе со Хрістомъ и любезное дружество со святыми ангелами Его: въ неблагополучной съ діаволомъ и злыми его демонами пребываніе. Въ блаженной вѣчности будетъ свѣтъ неизреченный: въ неблагополучной тьма кромѣшняя. Въ блаженной вѣчности будетъ радость и веселіе непрестанное, слышаться будетъ гласъ радости и веселія: въ неблагополучной скорбь и печаль непрестанная, и гласъ воздыханія и плача услышится. Въ блаженной вѣчности совокупятся вся благая, ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша ^[1077]: въ неблагополучной снидутся вся злая, которыхъ такожде языкъ изрещи и умъ понять не можетъ.

§ 176. Изъясняется блаженная вѣчность сравненіемъ временнаго благополучія, которое хотя и ничтоже противу оныя, однакожъ показуетъ ее намъ такъ, какъ тѣнь и подобіе самую вещь. Всякъ знаетъ сіе, какъ люди благополучіемъ свѣта сего уловляются, которое наипаче состоитъ въ чести, славѣ, богатствѣ, мирѣ, покоѣ, дружествѣ съ добрыми и почтенными людьми, и проч., и какъ ублажаются тѣ, которые въ тѣхъ процвѣтаютъ. Но однакожъ всякое нынѣшнее благополучіе ничто въ сравненіи съ вѣчнымъ блаженствомъ. 1) Всякое временное благополучіе не можетъ быть такъ великое, которое бы не было растворено съ какою нибудь противностію. Многіе богатство имѣютъ, но не имѣютъ здравія, мира, покоя, имени добраго, и прочая. Иные въ мирѣ и покоѣ живутъ, но нищенствуютъ и въ презрѣніи находятся. Дружество безъ подозрѣнія не бываетъ, ибо нѣтъ совершенной любви. Нѣтъ мира безъ опасности, ибо многіе окружаютъ враги. Нѣтъ здравія безъ немощи въ тлѣнномъ и смертномъ тѣлеси. Нѣтъ славы, которую бы зависть клеветою и злословіемъ не помрачала. Такъ и о прочемъ разумѣть должно. Но блаженная вѣчность всякую выключаетъ противность: тамо царствіе безъ страха, безъ трудовъ и попеченія; тамо слава всегда сіяетъ; тамо здравіе безъ всякой болѣзни; тамо радость безъ скорби; тамо миръ и покой безъ опасности; тамо веселіе безъ печали; тамо дружество нелицемѣрное; тамо премудрость безъ буйства, тамо животъ безъ смерти; тамо всякое добро непричастно никакого зла. Ибо Богъ, Источникъ всѣхъ благъ, будетъ всяческая во всѣхъ ^[1078]. – 2) Сердце человѣческое никакимъ временнымъ благополучіемъ удовольствоваться не можетъ. Чимъ большее богатство, слава, честь, тѣмъ болѣе желанія къ богатству, славѣ, чести растетъ. А гдѣ желаніе и попеченіе, тамо безпокойствіе и мятежъ. Но въ блаженной вѣчности всякое кончится желаніе, ибо совершенное въ ней блаженство. Тамо слава, честь выше подняться не можетъ; тамо богатство не растетъ; тамо здравіе, миръ, покой, мудрость не умножается: ибо получится высочайшее Добро, которое есть Богъ. Тамо всякъ своимъ жребіемъ доволенъ. Насыщуся, глаголетъ пророкъ, внегда явитимися славѣ Твоей ^[1079]. Оную славу, честь, богатство, радость, миръ, покой получившіе болѣе ничего не будутъ желать. Ибо кончится желаніе, когда совершенное блаженство, каковаго болѣе быть не можетъ, постигается. – 3) Хотя бы кто, временное благополучіе имѣя, и не желалъ болѣе, но страхомъ смущается, чтобы того не потерять. Ибо что на другихъ видитъ, того и себѣ чаетъ благополучіемъ цвѣтущій. Видитъ, что за богатствомъ ходитъ нищета, когда его тля тлитъ, и татіе подкопываютъ и крадутъ ^[1080], – за славою безславіе, за честію безчестіе. Который нынѣ ѣздитъ на колесницѣ, утро затворяется въ темницѣ, котораго нынѣ хвалятъ, утро проклинаютъ; которому нынѣ покланяются, утро попираютъ ногами. И мало есть такихъ, которые бы въ единомъ постоянномъ счастіи пребывали. Но хотя кому и служитъ рѣдкая сія фортуна, такъ страхъ смертный, съ часа на часъ ожидаемый, безпокойствуетъ, и такъ все благополучіе, какъ мгла солнечное сіяніе, помрачаетъ. Но блаженная вѣчность все выключаетъ противное. Оное добро, единожды полученное, никогда не потеряется; оное богатство не боится нищеты; оная слава не опасается безславія; оная честь не блюдется безчестія; оное здравіе, миръ, покой, веселіе не страшится немощи, безпокойства, печали. Ибо все тамо безопасно, все мирно и покойно. – 4) Наконецъ какъ жизнь сія, такъ и всякое благополучіе смертію оканчивается, и такъ все бываетъ, какъ соніе востающаго, какъ пара, вмалѣ являющаяся и исчезающая. И ради того все временное благополучіе есть какъ ничто. Умираетъ человѣкъ: умираетъ и благополучіе его. Оставляетъ богатый міръ: оставляетъ и богатство свое. Отходитъ славный отъ свѣта сего: отходитъ отъ него и слава его. Кончится мудрый: кончится и мудрость его. Умираетъ сильный: умираетъ и сила его. Гдѣ нынѣ страхъ побѣдителей міра бывшихъ? гдѣ славныхъ слава? гдѣ богатыхъ богатство? гдѣ сильныхъ сила? Гдѣ премудрыхъ премудрость? гдѣ роскошныхъ утѣшеніе и сласть? Все отошло отъ нихъ, какъ сами отсюду отошли. Преидоша вся она, яко сѣнь, и яко вѣсть претекающая ^[1081]. Но хотя такъ непостоянно благополучіе сіе, однакожъ имъ сыны вѣка утѣшаются. А какъ утѣшатся избранніи Божіи, когда истинное оное блаженство, истинную оную славу, честь, миръ, покой, радость и веселіе отъ руки Господни воспріимутъ, и все богатство благости Божіей наслѣдятъ, и твердо увѣрены будутъ, что въ ономъ высочайшемъ блаженствѣ во вѣки безконечные пребывати будутъ! Котораго какъ себѣ, такъ и всякому усердно желаю. Аминь!

§ 177. Какъ вѣчное блаженство отъ временнаго благополучія, такъ и вѣчное злополучіе отъ временнаго нѣсколько познавается и ощущается. Нѣтъ такъ великаго въ мірѣ семъ бѣдствія, которое бы не имѣло какого утѣшенія и прохлажденія. Скучна нищета, но получаетъ утѣшеніе отъ Хрістова имени и милости добрыхъ людей. Мучительна жестокая болѣзнь, но прохлаждается врачевствомъ, или другимъ чимъ. За великое бѣдствіе и злополучіе поставляется не только чести, имѣнія, жены, дѣтей лишиться, но и ввержену быть въ темницу; однакожъ тако бѣдствующій не безъ утѣшенія: свѣта и воздуха всѣмъ общаго наслаждается, хотя не равно, какъ свободные; и пищею и питіемъ прохлаждается; скуку спя забываетъ; посѣщеніемъ добрыхъ людей утѣшается; надеждою свобожденія питается: можетъ быть, что ранъ и біенія не терпитъ. Когда неправедно страждетъ, надеждою небесныя мзды увеселяется; когда праведно смиряется предъ Богомъ, признаетъ грѣхъ, кается, и тако надеждою милости Божіей прохлаждается, глаголя: благо мнѣ, яко смирилъ мя еси, яко да научуся оправданіямъ Твоимъ ^[1082]. Сверхъ того смерть все тое бѣдствіе окончитъ. Но колико есть, коль тяжко, коль нестерпимо лишиться той славы, предъ которою вся слава міра сего, въ едино собранная, какъ гной; лишиться зрѣнія того прекраснаго Лица, Котораго красота, любезность и благопріятіе все сердце и духъ весь въ желаніе и любовь претворяетъ, Котораго блаженніи дуси отъ начала насытитися не могутъ, и во вѣки безъ сытости насыщатися будутъ; отринуться отъ Царя славы Хріста, Котораго красота солнечное сіяніе превосходитъ, Котораго сладости мало вкусивъ на горѣ, святый Петръ возопилъ: добро намъ здѣ быти ^[1083]! удалиться отъ града онаго прекраснаго, небеснаго Іерусалима, который не требуетъ солнца и луны, да свѣтятъ въ немъ: слава бо Божія просвѣти его, и свѣтильникъ его Агнецъ ^[1084], изгнаться отъ славной и сладкой оной вечери, на которой отъ начала міра до конца званніи и избранніи Божіи пити, веселитися и отъ радости восклицати будутъ ^[1085]; отчуждиться любезнаго дружества блаженныхъ духовъ и всѣхъ святыхъ; сверхъ того причислиться къ темнымъ и лукавымъ духамъ, заключену быть въ темницу, свѣта непричастну, страдать безъ ослабленія въ геенскомъ огнѣ, который жжетъ, но не сжигаетъ, мучитъ, но не умерщвляетъ. Временное бѣдствіе и страданіе, какъ сказано, коликое бы ни было, не безъ утѣшенія бываетъ, и коль долго ни продолжается, смертію заключается: но оное бѣдствіе и злополучіе безконечное. Не будетъ возвращенія къ славѣ Божіей; не будетъ избавленія отъ узъ адовыхъ и страданія огненнаго; словомъ, вѣчное отчаяніе милости Божіей, вѣчное чувствованіе праведнаго гнѣва Божія. Тамо услышится отвѣтъ: помяни, яко воспріялъ еси благая твоя въ животѣ твоемъ ^[1086]. Здѣ убѣгаютъ люди отъ смерти: но тамо пожелаютъ ея, и бѣжитъ отъ нихъ; пожелаютъ въ ничтоже обратитися, но не возмогутъ, и тако всегда будутъ умирать, но никогда не умрутъ. И се есть вторая смерть ^[1087]! Зѣльное страданіе умножается тѣмъ, что страждущему не остается никакой надежды возвратить того добра, которое нерадѣніемъ потерялъ, и свободиться отъ того страшнаго зла, въ которое самоизвольно попался. Отъ сего воспослѣдуетъ тоска превеликая, страхъ и ужасъ превеликій. Востанетъ совѣсть, которая чрезъ всю вѣчность будетъ обличать и грызть грѣшника, что такъ высокую Божію благодать отринулъ, и такъ самовольно высочайшей Божіей милости на вѣки лишился, и въ такъ мучительное состояніе пришелъ. Богъ, Творецъ небеси и земли, Сына Своего ради тебе не пощадѣлъ, но на смерть и такъ лютыя страданія предалъ Его, какъ тебѣ Евангеліе объявляло и учители церковные проповѣдывали; и сіе Богъ учинилъ того ради, чтобы тебе отъ бѣды сея избавить: но ты сію неизреченную Божію любовь презрѣлъ; ради временнаго малаго услажденія Бога оставилъ; исполнялъ свои прихоти, а не волю Божію, которая хотѣла тебѣ спастися; работалъ и угождалъ сатанѣ, а не Хрісту. Вотъ прочіе, подобные тебѣ люди, нынѣ утѣшаются, радуются, насыщаются вѣчныхъ благъ, понеже вѣровали, и вѣрою послѣдовали Хрісту Спасителю своему, а ты совѣтъ Божій отринулъ, и такъ погиблъ. Сколько тебе Богъ призывалъ на покаяніе; сколько увѣщавали проповѣдники: ты все тое презрѣлъ. Не хотѣлъ ты послушать Бога въ животѣ твоемъ: не услышитъ и тебе нынѣ Богъ; не ожидай болѣе ничего, кромѣ сего, въ которомъ находишься, бѣдствія. Сію чашу горести всегда будешь пить, но никогда не испіешь. Кайся нынѣ, но поздно и безполезно, когда не хотѣлъ въ мірѣ полезно каяться; стени, воздыхай, плачь, рыдай, но безполезно, когда не хотѣлъ плакать тамо, гдѣ полезны слезы были. Тако осужденнаго мучить и, какъ червь, грызть будетъ безъ конца совѣсть, и къ болѣзни болѣзнь, къ мученію мученіе придавать будетъ!.. Въ такой тѣснотѣ и отчаяніи не иное что послѣдуетъ, какъ что осужденный самъ себе будетъ ненавидѣть, самъ на себе гнѣваться, самъ собою мерзѣть, гнушаться, самаго себе окаевать, осуждать, часъ зачатія и часъ рожденія проклинать, проклинать время, въ которое грѣшилъ, проклинать случаи, которые ко грѣху приводили, проклинать тѣ лица, которыя ко грѣху случай подавали, воспоминать тѣхъ, которые отъ грѣха увѣщавали. О вѣчность, вѣчность, злополучная вѣчность! Какъ и самое воспоминаніе твое ужасаетъ духъ нашъ! Сколько увеселяетъ и восхищаетъ духъ размышляющаго блаженная, столько въ печаль и страхъ приводитъ злополучная вѣчность. Не возможно о сей помыслить безъ воздыханія и ужаса. Лучше здѣсь всякое бѣдствіе терпѣть; лучше во всякой болѣзни тяжчайшей чрезъ все житіе страдать, лучше оковану въ смрадной темницѣ чрезъ весь вѣкъ сидѣть, біеніе и раны пріимать, по вся дни умирать, въ огнѣ горѣть, когда сіе возможно будетъ; лучше наконецъ всѣ, сколько на свѣтѣ могутъ быть, бѣды, въ едино собравшіяся, съ благодареніемъ терпѣть, когда воли Божіей угодно будетъ, нежели блаженной лишитися, и попасться въ неблагополучную вѣчность. Ибо здѣсь, какое бы не приключилося страданіе, какое нибудь утѣшеніе имѣетъ, и смертію окончевается: тамо страданіе лютое, страданіе безъ всякаго утѣшенія, страданіе не токмо словомъ, но и умомъ непостижимое страданіе, которое всегда будетъ, но никогда не скончается. Червь ихъ не скончается, и огнь ихъ не угаснетъ, глаголетъ пророкъ ^[1088]. Кто вѣритъ сему, тотъ, размышляя и часто поминая о страшномъ злополучіи ономъ, можетъ къ усерднѣйшему возбудиться покаянію, чтобы отъ бѣдствія того избавиться: а кто не вѣритъ, тотъ самымъ дѣломъ горести его вкуситъ, и безъ конца, какъ сказано, вкушать будетъ.

§ 178. Въ блаженную вѣчность входять благочестивые, вѣрою во Хріста Сына Божія оправданные, и въ вѣрѣ живой житіе сіе окончавшіе, которыхъ Самъ Хрістосъ, ублажая, призываетъ въ блаженство оное: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра. Взалкахся, и дасте Ми ясти; возжадахся, и напоисте Мя; страненъ бѣхъ, и введосте Мене; нагъ и одѣясте мя; боленъ, и посѣтисте Мене: въ темницѣ бѣхъ, и пріидосте ко Мнѣ ^[1089]. Въ неблагополучную ввергнутся грѣшницы нераскаянные, которыхъ Хрістосъ отошлетъ отъ Себе, яко неблагодарныхъ, тако: идите отъ Мене проклятіи во огнь вѣчный, уготованный діаволу и аггеломъ его. Взалкахся бо, и не дасте Ми ясти; возжадахся, и не напоисте Мене; страненъ бѣхъ, и не введосте Мене; нагъ, и не одѣясте Мене; боленъ и въ темницѣ, и не посѣтисте Мене. – И идутъ сіи въ муку вѣчную: праведницы же въ животъ вѣчный ^[1090]. Идутъ обои, но не равно: одни съ плачемъ и рыданіемъ неутѣшнымъ, другіе съ веселіемъ и ликованіемъ неизреченнымъ. Ибо въ неравная мѣста идутъ: одни въ обители Отца небеснаго, въ украшенные чертоги Царя славы, на велію вечерю, безконечно увеселяющую, и пресладкій бракъ Агнчій; другіе въ темницу вѣчную и мѣсто плача, рыданія и мученія вселютѣйшаго. Однихъ воспріемлетъ небо со всѣми благими, ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша; другихъ заключаетъ адъ со всѣми злыми, которыхъ ни словомъ изобразить, ни умомъ понять невозможно.

Статья 3. О добродѣтеляхъ христіанскихъ

Глава 1. О страсѣ Божіи

Аще Отца называете нелицемѣрно судяща комуждо по дѣлу, со страхомъ житія вашего время жительствуйте, вѣдяще, яко не истлѣннымъ сребромъ или златомъ избавистеся отъ суетнаго вашего житія, отцы преданнаго, но честною кровію яко Агнца непорочна и пречиста Хріста, предувѣдѣннаго убо прежде сложенiя міра, явльшагося же въ послѣдняя лѣта васъ ради ^[1091].

Начало премудрости страхъ Господень; разумъ же благъ всѣмъ творящимъ и: хвала его пребываетъ въ вѣкъ вѣка ^[1092].

Блаженъ мужъ бояйся Господа, въ заповѣдехъ Его восхощетъ зѣло ^[1093].

§ 179. Коль великое есть дарованіе Божіе страхъ Божій, и какъ блажени суть имѣющіи его, Божіе слово свидѣтельствуетъ. Страхъ Господень слава и похвала, и веселіе, и вѣнецъ радости; страхъ Господень возвеселитъ сердце и дастъ веселіе и радость и долгоденствіе. Боящемуся Господа благо будетъ напослѣдокъ, и въ день скончанія своего обрящетъ благодать. Страхъ Господень даръ отъ Господа, и на стезяхъ любленія поставляетъ. Любленіе Господа преславная премудрость; и имже является, раздѣляетъ себе въ вѣдѣніе его. Начало премудрости боятися Господа, и съ вѣрными въ ложеснѣхъ создася имъ: съ человѣки основаніе вѣка угнѣзди, и съ сѣменемъ ихъ увѣрится. Исполненіе премудрости, еже боятися Господа, и упоитъ ихъ отъ плодовъ ея; весь домъ ихъ исполнитъ желаній своихъ, и сосуды отъ житъ ея. Вѣнецъ мудрости страхъ Господень, возцвѣтаяй миръ и здравіе исцѣленія: обоя же суть дары Божія, и разширяетъ веселіе любящимъ Его. И видѣ и сочте ю, художество и вѣдѣніе разума одожди, и славу держащихъ ю вознесе. Корень премудрости, еже боятися Господа, и вѣтви ея долгоденствіе: Страхъ Господень отрѣяетъ грѣхи ^[1094]. И паки: вельможа и судія и сильный славни будутъ: и нѣсть отъ нихъ ни единъ вящшій боящагося Господа ^[1095]. И паки: ничтоже лучше есть страха Господня и ничтоже сладчае, токмо внимати заповѣдемъ Господнимъ ^[1096]. И паки: коль великъ, иже мудрость обрѣте, но нѣсть паче боящагося Господа: страхъ Господень паче всего предуспѣ ^[1097]. И паки: боящийся Господа ничего не убоится и не устрашится: Той бо надежда ему. Боящемуся Господа блаженна душа ^[1098]. И паки глаголетъ Богъ: возсіяетъ вамъ боящимся имене Моего Солнце правды, и исцѣленіе въ крилѣхъ его: и изыдете, и взыграете якоже тельцы отъ узъ разрѣшени ^[1099]. И паки: страхъ Господень источникъ жизни! творите же уклонитися отъ сѣти смертныя ^[1100]. И паки, псаломникъ: кто есть человѣкъ бояйся Господа, законоположитъ ему на пути, егоже изволи. Душа его во благихъ водворится, и сѣмя его наслѣдитъ землю. Держава Господь боящихся Его, и завѣтъ Его явитъ имъ ^[1101]. Страхъ бо Божій есть, какъ стражъ вѣрный, который всегда бдитъ и хранитъ душевный домъ отъ всякаго зла, или паче, какъ стѣна крѣпкая и высокая, которая воспящаетъ мещемыя стрѣлы вражія и недѣйствительными дѣлаетъ. Страхъ Божій не попущаетъ прельщатися красотами міра сего. Страхъ Божій честь, славу, богатство, сладость и роскошь міра за подозрѣніе учитъ имѣти, яко подающія случаи ко всякому злу. Страхъ Божій не дозволяетъ свободно уму разсѣваться, языку много говорить, глазамъ всего смотрѣть, ушамъ всего слушать; но всегда и отъ всего берещися и, по подобію птицы, осматриваться научаетъ. Страхъ Божій и позволеннаго, какъ-то: пищи, питія, одежды, не къ сласти и роскоши, но къ нуждѣ употреблять; страхъ Божій закону Божію и всякому полезному наставленію, обличенію, наказанію прилѣжно внимать, страхъ Божій совѣсть разсматривать и теплымъ покаяніемъ очищать научаетъ. Страхъ Божій всегда молиться и воздыхать къ Богу наставляетъ, чтобы въ грѣхъ не впасть. Страхъ Божій отъ случаевъ уклоняться, которые ко грѣху приводятъ; страхъ Божій обидѣвшему прощать, и на злобствующаго не злобиться, злословящаго не злословить, укоряющаго не укорять увѣщаваетъ. Страхъ Божій наконецъ и самый страхъ человѣческій смертный презирать учитъ, чтобы Бога не прогнѣвать, – и на смерть тѣлесную предаваться, чтобы смерти душевныя избѣжать. Страхъ Божій есть истинное училище смиренія, которое привлекаетъ Божію благодать. Воистину ничтоже крѣпчайше и твердѣйше того, кто имѣетъ страхъ Божій. Вельможа и судія и сильный славни будутъ, но нѣсть отъ нихъ ни единъ вящшій боящагося Господа, глаголетъ Сирахъ.

§ 180. Знаки страха Божія примѣчаются сіи: 1) Имѣющій страхъ Божій явно и тайно, то-есть, предъ людьми и безъ людей бережется всякихъ грѣховъ, понеже вездѣ предъ собою Бога зритъ, Котораго опасается прогнѣвать. Слѣдственно кто предъ людьми не грѣшитъ, но тайно грѣшитъ, тотъ страха Божія не имѣетъ, но стыдъ и страхъ человѣческій имѣетъ; людей стыдится и боится, а не Бога; людямъ угождаетъ, а не Богу, – и такой человѣкъ есть лицемѣръ. – 2) Не смотритъ чужихъ грѣховъ, но въ свою совѣсть приникаетъ, и въ ней находящіеся грѣхи усматривая, очищаетъ усерднымъ покаяніемъ и молитвою. – 3) Охотно слушаетъ Божіе слово и всякое наставленіе, наказаніе, обличеніе, и ищетъ того, чтобы или грѣхи находящіеся въ совѣсти своей усмотрѣть, и тако о нихъ каяться, или впредь удобнѣе берещися съ помощію Божіею возмоглъ. – 4) Непрестанно и усердно молится и воздыхаетъ, чтобы Самъ Богъ наставилъ его и сохранилъ отъ грѣховъ и всего того, что ко грѣху приводитъ. – 5) Отъ случаевъ, которые ко грѣху приводятъ, какъ-то: собраній, увеселеній, игръ, бесѣдъ злыхъ, разговоровъ о людяхъ, и прочіихъ, убѣгаетъ. – 6) Видѣніе и слухъ бережетъ, вѣдая, что тѣми, какъ дверьми, всякое зло входитъ въ храмину сердечную и колеблетъ оную. – 7) Языку не попущаетъ много говорить, но болѣе молчать, помышляя, что и за праздное слово слѣдуетъ воздать отвѣтъ въ день судный, и что симъ малымъ удомъ болѣе всего согрѣшаемъ вси. – 8) Отъ чести, богатства и утѣхи міра сего уклоняется, яко подаютъ случай ко грѣху и отворяютъ дверь ко всякому нечестію. – 9) Пищи и питія не къ сласти и роскоши, но къ нуждѣ употребляетъ,чтобы только тѣлесныя укрѣпить силы и тако дѣла званія своего дѣлать и Богу работать моглъ. – 10) Не только никакой временной бѣды или страха человѣческаго, но и самой смерти не боится. Ежели гдѣ слѣдуетъ или въ бѣду впасть и умереть, или согрѣшить: лучше изволяетъ бѣдствовать и умереть, нежели согрѣшить; и въ страхѣ Божіи всякую бѣду и самый страхъ смертный премогаетъ, не иначе, какъ одержимый жестокою болѣзнію не чувствуетъ другія легкія болѣзни, или какъ слышащій великій шумъ малаго гласа не слышитъ. Іосифъ святый, сынъ Іаковль, изволяетъ лучше въ темницѣ сидѣть, нежели съ женою египетскою смѣшаться и согрѣшить ^[1102]. Бабы еврейскія презираютъ беззаконное повелѣніе Фараона, и не убиваютъ мужескаго пола: яко убояшася Бога ^[1103]. Тріе отроки разженной пещи ^[1104], Сусанна смерти не боятся ради страха Божія ^[1105], и проч.

§ 181. Страхъ Божій раждается и умножается при помощи Божіей: 1) отъ размышленія страшныхъ Его бывшихъ судебъ, которыя на грѣшникахъ, какъ-то: на Каинѣ ^[1106], на погибшихъ потопомъ ^[1107], на Содомлянахъ, огнемъ и жупеломъ сгорѣвшихъ ^[1108], на Фараонѣ, съ воинствомъ въ морѣ погрязнувшемъ ^[1109], на Дафанѣ и Авиронѣ, землею пожертыхъ ^[1110], на Авессаломѣ, между небомъ и землею повисшемъ и погибшемъ ^[1111], и на прочіихъ явилися. Но Который Богъ прежде за грѣхи казнілъ, Тойжде и нынѣ на беззаконныхъ посылаетъ казни. Слышимъ ужасныя трясенія земли, и грады въ единомъ гробѣ съ жителями погребаемые; слышимъ и видимъ плачевныя государствъ сраженія, ужасныя кровопролитія, толико тысящей народа, безполезно огнемъ и мечемъ падающаго; видимъ и слышимъ ужасные пожары, которыми веси, села и грады погибаютъ. Сія вся показуютъ, что есть Богъ, Который ненавидитъ беззаконія и наказуетъ беззаконниковъ. А временныя наказанія показуютъ, что будутъ и вѣчныя неисправнымъ и ожесточеннымъ грѣшникамъ: будетъ геенна, червь неусыпающій, скрежетъ зубный, тьма кромѣшная, беззаконныхъ мучащая. – 2) Раждается отъ размышленія Божіихъ свойствъ, наипаче о вездѣсущіи и всевѣдѣніи Божіи разсужденіе и память страхъ Божій содѣловаетъ. Вездѣсущіе Божіе показуетъ тебѣ, что Богъ вездѣ съ тобою есть и надъ тобою, и предъ тобою. Въ Немъ бо живемъ, движемся и есмы ^[1112]. Ходиши или почиваеши, говориши или молчиши, единъ ли еси, или съ кѣмъ бесѣдуеши? Богъ съ тобою есть. Дѣлаеши что? видитъ Богъ дѣло твое. Говориши что? слышитъ Богъ слово твое. Мыслиши ли что? проницаетъ Богъ помышленіе твое. Гордишися ли? Богъ смотритъ на гордость твою. Отступаетъ ли сердце твое отъ Бога и обращается къ твари? смотритъ Онъ на отступленіе твое. Преступаеши ли законъ Его святый? смотритъ Онъ на преступленіе твое. Дѣлаеши ли неправду? хищеніе, воровство? смотритъ Онъ на неправду твою, хищеніе и воровство твое. *Блудодѣйствуеши ли? смотритъ Онъ на блудодѣйство твое*. Гнѣваешися ли, или злобишься, или убиваеши ближняго твоего? смотритъ Онъ на гнѣвъ твой, злобу твою и убійство твое. Злословиши, хулиши, проклинаеши, оклеветаеши ли ближняго твоего? слышитъ Онъ злословіе, хулу, клятву и клевету твою. Мыслиши ли обидѣть, повредить, оклеветать, обмануть, оскорбить, опорочить, убить ближняго твоего? хочешь ли нечистоту совершить? видитъ Онъ злое умышленіе и начинаніе твое, и претитъ тебѣ въ совѣсти твоей; видитъ, и оскорбляется. Величество Его оскорбляется твоею гордостію, что ты, земля и пепелъ, надымаешься; правда Его оскорбляется твоею неправдою; истина Его оскорбляется твоею лжею; святость Его оскорбляется твоею нечистотою; долготерпѣніе Его твоимъ нетерпѣніемъ; благость Его твоею злобою; милость Его твоимъ жестокосердіемъ; щедрота Его твоею скупостію; любовь Его твоею ненавистію и завистію оскорбляется. Убойся убо предъ величествомъ Его гордиться, предъ правдою Его неправду дѣлать, предъ святостію Его въ нечистотѣ валяться, предъ истиною Его лгать, предъ благостію Его злобиться, предъ долготерпѣніемъ Его гнѣваться и яриться, предъ милосердіемъ Его свирѣпствовать, предъ кротостію Его памятозлобствовать. Присутствуетъ Онъ тебѣ съ своимъ величествомъ и всемогуществомъ, правдою, истиною, святостію, милосердіемъ, щедротами, кротостію, благостію и долготерпѣніемъ, хотя сими очесами и не видишь Его, да и видѣть неможно. Великъ Онъ и страшенъ зѣло: како не убоишися величества Его, и дерзнеши возноситися предъ великимъ и страшнымъ? Праведенъ Онъ: како не убоишися правду нарушать предъ праведнымъ? Истиненъ Онъ: како не убоишися лгать предъ истиннымъ? Святъ Онъ, Которому ангели со страхомъ предстоятъ и поютъ: святъ, святъ, святъ Господь Саваоѳъ! ^[1113]: како не убоишися предъ толикою святостію безчинствовать? Милосердъ Онъ и многомилостивъ: како не убоишися предъ милосердымъ свирѣпо поступать? Щедръ Онъ: како не убоишися затворять утробу твою требующему предъ щедрымъ? Благъ Онъ, кротокъ и долготерпѣливъ: како не убоишися предъ благимъ, кроткимъ и долготерпѣливымъ гнѣваться, яриться и памятозлобствовать? Наконецъ Создатель Онъ твой, высочайшій Господь и Царь твой, Отецъ твой: како не убоишися и не устыдишися предъ Создателемъ твоимъ, Царемъ и Господемъ страшнымъ и Отцемъ безстрашно поступать? Вседержитель Онъ, Который въ руцѣ Своей весь свѣтъ содержитъ ^[1114]: како не устрашишися Его, Который съ свѣтомъ и тебе въ руцѣ Своей содержитъ, прогнѣвлять? Предъ царемъ земнымъ, Государемъ твоимъ, или предъ господиномъ твоимъ, или предъ отцемъ твоимъ не дерзаешь безстрашія и безчинія показывать. Предъ очима Бога твоего, Который есть верховный Царь и Господь всего свѣта и Отецъ вѣчный, всегда и вездѣ, гдѣ ни бываеши, находишися: и како не убоишися безстрашія предъ Нимъ показывать? Какъ ни великъ монархъ земный, но человѣкъ есть подобный тебѣ; какъ ни высокъ господинъ твой, но человѣкъ есть подобный тебѣ; какъ ни честенъ тебѣ отецъ твой, но такожде есть человѣкъ подобный тебѣ. Вси такожде раждаются и умираютъ, какъ и ты, но обаче всякое имъ являеши почтеніе и благоговѣинство. Богъ, предъ Которымъ всегда находишися, такъ великъ есть, что весь свѣтъ предъ Нимъ, аки малѣйшій прахъ, или едина капля воды ^[1115]; такъ силенъ, что все изъ ничего творитъ словомъ единымъ; и есть Царь царей и Господь господей, предъ Которымъ и ангели трепещутъ, трясутся, благоговѣютъ и со страхомъ покланяются: како убо не устрашишися согрѣшать предъ Нимъ, и такого Ему почтенія не показывать, какое земному царю, господину и отцу плотскому, подобнымъ человѣкомъ, показуешь? Всякаго почитанія достоинъ царь земный, господинъ твой и отецъ, и Самъ Богъ велитъ ихъ почитать; но Богъ несравненно большаго почитанія, и такого, какого не можетъ быть большее, такъ великаго, какъ Онъ Самъ великъ, достоинъ есть почитанія. Къ сему высокому почитанію и пророкъ увѣщаваетъ насъ: работайте Господеви со страхомъ, и радуйтеся Ему съ трепетомъ ^[1116]. И на другомъ мѣстѣ созываетъ насъ къ томужде: пріидите, возрадуемся Господеви, воскликнемъ Богу Спасителю нашему, предваримъ лице Его во исповѣданіи, и во псалмѣхъ воскликнемъ Ему: яко Богъ велій Господь и Царь велій по всей земли; яко въ руцѣ Его вси концы земли, и высоты горъ Того суть; яко Того есть море, и той сотвори е, и сушу руцѣ Его создастѣ ^[1117], и проч. – 3) Раждается и умножается страхъ Божій отъ разсужденія повелѣнія Божія. Яко Богъ, Который законъ издалъ и повелѣваетъ его хранить, есть великій и страшенъ и Богъ отмщеній ^[1118], и повелѣваетъ его хранить зѣло: Ты заповѣдалъ еси заповѣди Твоя сохранити зѣло ^[1119], – и за преступленіе святаго закона Своего временною и вѣчною казнію претитъ. Царя земнаго указовъ нарушать боимся, котораго гнѣвъ тѣло только наше умертвить можетъ: какъ Божія повелѣнія нарушать не бояться и праведнаго Его гнѣва, Который и тѣло и душу можетъ погубить въ гееннѣ огненнѣй ^[1120]? – 4) Раждается страхъ Божiй отъ разсужденія Бога повелѣвающаго, яко Отца благоутробнаго и насъ любящаго. Отцу плотскому послушаніе показываемъ и опасаемся его прогнѣвать: какъ не убоимся ослушанія являть Богу, небесному и вѣчному Отцу, Который создалъ насъ, и въ Сынѣ Своемъ единородномъ отродилъ насъ, и толико благодѣяній являетъ намъ, которыхъ и умомъ понять не можемъ? Который отецъ такъ любитъ сына, какъ любитъ Богъ насъ? Скоро человѣческая любовь претворяется въ гнѣвъ и ненависть, но Божія любовь не тако; она не престаетъ никогда. Мы престаемъ и измѣняемъ, оскудѣваемъ и не хранимъ вѣрности и любве къ Нему: а Онъ всегда тойжде есть ^[1121], всегда сіяетъ солнце Свое на злыя и благія, и дождитъ на праведныя и на неправедныя ^[1122]. – 5) Понеже истинный страхъ Божій есть даръ отъ Господа, якоже Сирахъ глаголетъ ^[1123]: того ради должно его намъ усердною молитвою у Бога просить, чтобы сердце наше и вся чувства страхомъ Своимъ оградилъ.

§ 182. Какъ страхъ Божій отвращаетъ человѣка отъ всякаго зла, такъ безстрашіе отворяетъ путь ко всякому злу и беззаконію. Оттуду хулы, клятвопреступленія, мздоиманія, лихоиманія, насилія, хищенія, воровство, сквернословія, безчинные кличи, насмѣшки, осужденія, клеветы, коварства, лести, обманы, всякая нечистота, безчинія, – словомъ, всякое беззаконіе и безбожіе. Какъ бо конь свирѣпый, не имѣя правителя, стремится и бѣжитъ, куды хощетъ и глаза смотрятъ: такъ человѣкъ, отъ природы ко всякому злу склонный, когда лишится страха Божія, аки добраго правителя, на вся злая устремляется, и куды злая воля ни повелѣваетъ ити ему, туды и идетъ, и что ни похощетъ, тое и дѣлаетъ, отъ зла во зло, отъ грѣха въ грѣхъ, и отъ беззаконія въ беззаконіе падаетъ; мыслитъ зло, и говоритъ зло; начинаетъ зло, и совершаетъ зло; и, какъ по ступенямъ, по различнымъ беззаконіямъ во глубину золъ низходитъ, и тако, пришедъ во глубину золъ, нерадитъ. Тогда уже ни увѣщательное, ни угрозительное слово ему недѣйствительно: на едино тое только мыслію и дѣломъ стремится, на что злая воля и привычка позываетъ. Бѣдное и плача достойное таковаго человѣка, какого бы онъ званія ни былъ, состояніе! Ибо отъ сего не ино что слѣдуетъ, какъ вѣчная погибель, аще особливый милосердаго и нехотящаго смерти грѣшнику Бога промыслъ оттуду, какъ Іону отъ чрева китова, не извлечетъ.

Глава 2. О смиреніи

Всякъ возносяйся, смирится: смиряяй же себе вознесется ^[1124].

Смиритеся предъ Господемъ, и вознесетъ вы ^[1125].

Научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ, глаголетъ Хрістосъ ^[1126].

Страху Божію послѣдуетъ истинное смиреніе, яко богобоящійся смиряется подъ крѣпкую руку Божію ^[1127].

§ 183. Коликою гордостію сердце человѣческое заражено, всякъ можетъ лучше примѣтить на другомъ, нежели на себѣ. Ибо пороки удобѣе познаемъ въ ближнихъ нашихъ, нежели въ себѣ; и болѣе очи наши обращаемъ на чужіе, нежели на свои грѣхи. Но что въ ближнемъ человѣкъ видитъ, тое имѣетъ и внутрь себе. Видимъ, какъ-то человѣкъ ищетъ надъ другимъ господствовать, приказывать, повелѣвать, отъ другихъ лучшимъ показаться, прославиться и превознестися, отъ всѣхъ почитаемымъ и покланяемымъ быть: къ сему колико посредствій употребляетъ, изчислить почти неможно. Иный самовольно подвергаетъ себе подъ трескъ и звукъ смертоноснаго непріятельскаго оружія, чтобы побѣдителемъ нарицаться и въ рангъ доступить. Иный школы и различныя науки проходитъ, дабы или разумнымъ и премудрымъ почитаться, или на высокомъ мѣстѣ сидѣть. Иный изъ млада указамъ, правамъ и всякимъ приказнымъ дѣламъ навыкаетъ, чтобы судіею слыть. Иный богатства ищетъ, и тѣмъ хощетъ отличнымъ себе паче прочіихъ показать. Другій созидаетъ богатые покои, дабы съ почтенными и высокими лицами знаться, и тако самому какъ бы такимъ именоваться. Инаго попеченіе о платьѣ и убранствѣ цвѣтномъ, чтобы тако въ собраніи не на послѣднемъ мѣстѣ сидѣть и отъ срѣтающихся почтеніе и поклонъ имѣть. Иному на умъ приходитъ, высокія и богатыя кареты, избранные и убранные кони со множествомъ слугъ приготовлять, дабы знатнымъ и чиновнымъ показаться. У инаго богатый столъ часто набирается, чтобы отъ питающихся честь и похвалу получать. Иный иная замышляетъ къ прославленію имене своего. Всѣмъ симъ неполезнымъ, паче же вреднымъ замысламъ корень есть гордость житейская. Но кто отъ смертоноснаго сего зла начнетъ благодатію Божіею уклоняться, и, оставивши тварь, Творца искать, сего другое злѣйшее зло срѣтаетъ – духовная гордость и фарисейское высокоуміе. Сія всепагубная язва въ тѣхъ наипаче обыкаетъ гнѣздиться, которые много постятся, много даютъ милостыни, какъ-то фарисей оный на себѣ показалъ ^[1128]; такожде которые удаляются *въ пустыни, заключаются* въ монастыри, одѣваются мантіями, часто и много молятся, и прочія, по видимому, нехудыя дѣла дѣлать тщатся. Тако бѣдному человѣку вездѣ сія ехидна присѣдитъ и ищетъ ядомъ своимъ его умертвить! – Противу сего зла врачевство предлагаетъ намъ Сынъ Божій – смиреніе Свое, и велитъ отъ Себе того учитися: научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ.

§ 184. Смиреніе раждается 1) отъ разсужденія своего недостоинства и другаго достоинства. Такое смиреніе показалъ на себѣ сотникъ въ Капернаумѣ, который ко Хрісту, Спасителю міра, сказалъ: Господи, нѣсмь достоинъ, да подъ кровъ мой внидеши ^[1129], – такожде Предтеча святый, который, Духомъ Святымъ провидя Хрістово величество, и свою предъ Нимъ подлость разсуждая, исповѣдалъ: грядетъ крѣплій мене, Емуже нѣсмь достоинъ отрѣшити ремень сапогу Его ^[1130]. – 2) Бываетъ отъ разсужденія бѣдности и окаянства своего. Тако смирился мытарь, который, множествомъ грѣховъ отягчаемый, не хотѣлъ и очесъ возвести на небо, но біяше въ перси своя, глаголя: Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшнику ^[1131]. – 3) Происходитъ еще смиреніе отъ страха, когда предъ кѣмъ либо разгнѣваннымъ и огорченнымъ смиряемся, боясь послѣдующія казни. Тако смирились Ниневитяне, услышавше отъ проповѣди пророка Іоны грядущую на градъ ихъ Божію казнь. И вѣроваша мужіе Ниневійстіи Богови, и заповѣдаша постъ, и облекошася во вретища отъ велика ихъ даже до мала ихъ ^[1132]. Тако и прочіе смиряются грѣшники, когда сердецъ ихъ коснется Богъ страхомъ Своимъ; и такъ бываетъ начало премудрости страхъ Господень ^[1133]. – 4) Бываетъ смиреніе отъ любви, когда единъ предъ другимъ смиряется, не боясь суда и казни, но жалѣя, что его или самъ оскорбилъ, или другой кто, за котораго смиряющійся ходатайствуетъ, и тѣмъ своимъ смиреніемъ желая его удовольствовать и оскорбленіе наградить. Тако и самыя высокія лица, страху человѣческому неподлежащія, предъ подлыми смиряются, которыхъ напрасно оскорбили. Пріятное и любезное зрѣлище, когда высочество такимъ духомъ внизъ низходитъ, и достоинство предъ подлостію склоняется! Князь и вельможа не стыдится просить прощенія у раба! Плотскимъ людямъ и сынамъ вѣка сего сіе снисхожденіе буйство быть кажется; но хрістіанамъ истиннымъ есть истинная премудрость, которые подражаютъ въ семъ дѣлѣ Хрісту, Спасителю своему, Божіей силѣ и Божіей премудрости ^[1134]. Онъ, будучи Сынъ Вышняго и Господь славы, не устыдился зракъ раба пріяти, смиритися, послушливымъ быть даже до смерти, смерти же крестныя ^[1135]. Къ сему глубочайшему и нашимъ умомъ непостижимому смиренію убѣдило Его не иное что, какъ любовь къ небесному Своему Отцу, Который гордостію и непослушаніемъ человѣческимъ разгнѣванъ былъ и оскорбленъ, – и сожалѣніе къ человѣку, который ради преслушанія отъ лица Божія отверженъ былъ. Такимъ самопроизвольнымъ смиреніемъ правду Божію раздраженную удовольствовалъ, и человѣка, отъ милости Божіей отпадшаго, паки въ высочайшую Его милость привелъ. Въ сіе ясное смиренія зерцало намъ всегда взирать должно, и предъ Богомъ, Котораго грѣхами оскорбили мы, смириться, и съ пророкомъ сердцемъ и устами исповѣдаться: Тебѣ, Господи, правда, намъ же стыдѣніе лица ^[1136], хотя бы геенны и муки не было. Ибо болѣе всякія муки быть должно намъ тое едино, когда видимъ отъ насъ прогнѣваннаго Того, Который есть вѣчная любовь, Который насъ по образу Своему создалъ, и такъ чудно о насъ промышляетъ.

§ 185. Причины, приводящія человѣка къ смиренію. 1) Бѣдность и окаянство наше убѣждаетъ насъ смирятися. Возми всякъ себе въ разсужденіе, и возъимѣешь довольную причину смирятися; приникни во глубину сердца твоего, и увидишь, какое тамо зло и бѣдствіе крыется. Сіе зло злыми помыслами, какъ злое древо злыми своими плодами, себе оказываетъ. Извнутрь бо, отъ сердца человѣческа помышленія злая исходятъ, прелюбодѣянiя, любодѣянія, убійства, татьбы, лихоимства, лукавствія, лесть, студодѣянія, око лукаво, хула, гордыня, безумство, глаголетъ Хрістосъ ^[1137]. А что внутрь, въ сердцѣ кроется, тое внѣ, какъ изъ котла кипящаго, что вмѣститься не можетъ, чрезъ внѣшнія дѣянія извергается. Отсюду происходятъ ссоры, вражды, проклинанія, злословія, хулы, лести, обманы, насмѣшки, укоренія; отсюду гнѣва плоды: мщеніе, зловоздаяніе, кровопролитіе, убійство; отсюду хищеніе, лихоиманіе, клятвопреступленіе, обида бѣдныхъ, проліяніе слезъ вдовицъ и сиротъ. Сердце извергаетъ смрадные запахи и плоды свои – студодѣянія, блудодѣянія, прелюбодѣянія, сквернословія, срамословія, слова и дѣянія студныя, шутки безстыдныя, сладострастія скотскія; словомъ сказать, всякая мерзость и всякое зло отъ сердца исходитъ, какъ изъ земли посѣянное сѣмя возникаетъ; и дѣломъ самымъ исполняется, когда силою страха Божія не воспящается. Но, – что человѣческое окаянство умножаетъ, – человѣкъ сего зла и не познаетъ, пока Богъ благодатію Своею не просвѣтитъ его. Многіе нѣчто о себѣ мечтаютъ, противу которыхъ апостолъ глаголетъ: аще кто мнитъ себе быти что, ничтоже сый, умомъ льститъ себе ^[1138]. Но таковые, когда благодатію Божіею осмотрятся, увидятъ, что ничтоже суть, и признаетъ всякъ: заблудихъ, яко овча погибшее ^[1139]. И сіе бѣдствіе и окаянство всѣмъ человѣкамъ общее есть. Сіе должно намъ познавать и признавать, и тако смиряться. – 2) Къ сему бѣдствію другое не меньшее присовокупляется – многоразличная хитрость и вражда діавольская. Сей врагъ, какъ человѣкоубійца бѣ искони ^[1140], и на сердцѣ прародителя нашего злое свое сѣмя (о которомъ въ 1-мъ пунктѣ сказано), посѣялъ, не престаетъ и нынѣ плевелы свои разсѣвать. Вездѣ онъ съ коварствомъ своимъ окружаетъ насъ: что ни дѣлаемъ, что ни бесѣдуемъ, примѣчаетъ, и во всемъ хощетъ запяти и озлобити насъ. Спимъ ли, или почиваемъ? онъ не спитъ, но бодрствуетъ на погибель нашу. Ходимъ ли, или сѣдимъ? онъ наблюдаетъ хожденіе, сѣданіе и востаніе наше. Ядимъ ли, или піемъ? подлагаетъ козни свои. Къ молитвѣ ли обращаемся? и тутъ не оставляетъ насъ, и тутъ препятствуетъ намъ, тщится разслабити насъ, отвратити умъ нашъ и сердце отъ Бога. Отъ зла ли уклоняемся? тщится паки въ тое вринути насъ. Доброе ли дѣлаемъ? подвизается и тутъ, чтобы не съ добрымъ намѣреніемъ и не на добрый конецъ дѣлалось отъ насъ. «Се, глаголетъ Августинъ, распростерлъ предъ ногами нашими безчисленныя сѣти, и всѣ пути наши различными наполнилъ обманами, дабы уловить души наша. Сѣти положилъ въ богатствѣ, сѣти положилъ въ нищетѣ, сѣти простерлъ въ пищѣ, въ питіи, въ роскоши, во снѣ и бдѣніи; сѣти простерлъ въ словѣ, въ дѣлѣ и во всемъ житіи нашемъ» ^[1141]. Сего ради апостолъ святый предостерегаетъ насъ, глаголя: трезвитеся, бодрствуйте, зане супостатъ вашъ дiаволъ, яко левъ рыкая, ходитъ, искій кого поглотити ^[1142]. Сего злоковарнаго врага сѣти и козни усматриваетъ и отъ нихъ уклоняется едино смиреніе. Ибо смиреннымъ Богъ даетъ благодать ^[1143], которая ихъ предостерегаетъ, просвѣщаетъ и сохраняетъ отъ коварныхъ сѣтей его. – 3) Безъ благодати Божіей ничего благоугоднаго творити не можетъ человѣкъ. Богъ есть дѣйствуяй въ насъ, и еже хотѣти и еже дѣяти о благоволеніи, глаголетъ Апостолъ ^[1144]. И Хрістосъ глаголетъ: безъ Мене не можете творити ничесоже ^[1145] (что и вышереченныя въ 1-мъ и во 2-мъ пунктѣ причины показуютъ). Человѣкъ бо въ духовныхъ дѣлахъ безъ Божіей благодати есть какъ изсохшая вѣтвь, которая никакого плода творити не можетъ. Якоже розга, глаголетъ Хрістосъ, не можетъ плода сотворити о себѣ, аще не будетъ на лозѣ: тако и вы, аще во Мнѣ не пребудете ^[1146]. Богу убо, дѣйствующему и хотѣніе и дѣланіе доброе, подобаетъ всякая хвала и слава; а человѣку стыдѣніе лица и смиреніе приличествуетъ, ибо не токмо дѣлать, но и хотѣть безъ Бога ничего добраго не можетъ. «Аще какое добро малое, или великое есть, глаголетъ помянутый Августинъ, Твое дарованіе, Господи; наше же только зло. О чемъ убо похвалится всякая плоть? развѣ о злѣ? Сіе не есть похвала, но бѣдность. Твое, Господи, есть добро, Твоя есть слава! Понеже кто отъ Твоего добра славы себѣ ищетъ, сей тать есть и разбойникъ, и подобенъ діаволу, который хотѣлъ похитить славу Твою. Ибо кто похвалы ищетъ отъ Твоего дарованія, и не ищетъ отъ того Твоей славы, но своей, – сей хотя ради Твоего дарованія и хвалится отъ человѣкъ, но отъ Тебе охуждается, понеже отъ Твоего дарованія не Твоей, но своей славы искалъ. А кто отъ человѣкъ хвалится, отъ Тебе же охуждается, тотъ не защитится отъ человѣкъ, когда будешь судить, и не избавится, когда Ты осудишь». И мало ниже: «Господи! исповѣдую, якоже научилъ Ты мене, яко не иное что есмь, какъ всякая суета, сѣнь смертная, и бездна нѣкая темная, и земля праздная, которая безъ Твоего благословенія ничего не прозябаетъ, и плода не творитъ, кромѣ стыдѣнія, грѣха и смерти. Аще какое добро имѣлъ я когда, отъ Тебе пріялъ; какое добро ни имѣю, *Твое есть и отъ Тебе имѣю*. Аще когда стоялъ я, Тобою стоялъ; аще когда падалъ, собою падалъ, и всегда бы въ блатѣ лежалъ, аще бы Ты мене не воздвиглъ; всегда бы слѣпъ былъ, когда бы Ты мене не просвѣтилъ. Когда палъ я, никогда бы не восталъ, аще бы Ты мнѣ руки Своея не простерлъ; но и когда Ты мене воздвиглъ, всегда бы падалъ, ежели бы Ты мене не поддерживалъ; частѣе бы погибалъ, ежели бы Ты мене не управлялъ. Тако всегда, Господи, тако всегда благодать Твоя и милость предваряетъ мя, которая избавляетъ мя отъ всѣхъ золъ, спасаетъ отъ прешедшихъ, возставляетъ отъ настоящихъ, и предваряетъ отъ будущихъ, пресѣкаетъ и сѣти грѣховныя предо мною, отнимаетъ случаи и причины. Понеже ежели бы Ты сего добра мнѣ не сотворилъ, то бы я вси грѣхи міра сотворилъ» ^[1147].Тако блаженный Августинъ о себѣ исповѣдуетъ; тако научаетъ премудрый учитель и насъ о себѣ исповѣдовать и со смиреніемъ признавать немощь свою и окаянство, и – отъ зла ли когда уклоняемся, или доброе дѣлаемъ, благодати и милости Божіей тое все восписовать! – 4) Смиреннымъ, какъ Писаніе глаголетъ, Господь даетъ благодать. Какъ воды обыкновенно съ высокихъ горъ на низкія мѣста стекаютъ, тако рѣки дарованій Божіихъ на удолія смиренныхъ сердецъ низпущаются. И какъ сосудъ праздный все удобно вмѣщаетъ, тако сердце отъ суеты мірской и отъ гордости изпраздненное, удобно есть къ воспріятію дарованій Божіихъ. Богъ бо милостивно и человѣколюбно зритъ на смиренное сердце, якоже Пресвятая Богородица глаголетъ: призрѣ на смиреніе рабы Своея ^[1148]. Богъ, яко богатъ въ милости и щедротахъ, всѣмъ хощетъ подать благодать Свою; но, понеже не во всѣхъ находитъ удобное къ воспріятію сердце, того ради не всѣмъ подаетъ, но тѣмъ только, которые нищіи суть духомъ и признаютъ нищету свою, алчутъ и жаждутъ правды Его ^[1149]. Какъ въ началѣ Богъ сотворилъ небо и землю, такъ дивная дѣла изъ ничего, такъ тойжде Богъ и нынѣ все изъ ничего творитъ. Кто мнитъ себе ничтоже, изъ того нѣчто, яко всемогущій, содѣловаетъ. Отсюду бываетъ, что смиренный невѣжда и земледѣлецъ – разумнѣйшій и мудрѣйшій въ званіи хрістіанскомъ, хотя красныхъ рѣчей и писменъ не знаетъ, нежели гордый міра сего мудрецъ. Сего ради апостолъ глаголетъ: никтоже себе да прельщаетъ: аще кто мнится мудръ быти въ васъ въ вѣцѣ семъ, буй да бываетъ, яко да премудръ будетъ ^[1150]. – 5) Якоже на смиренное сердце изливаются дарованія Божія, тако въ смиренномъ сердцѣ, яко въ сокровищи нѣкоемъ, сохраняются. Ибо таковое сердце благодать и страхъ Божій окружаетъ, и, какъ вѣрный стражъ, хранитъ его. Не тако надменная гордость, но, что и имѣетъ, погубляетъ. Тако прародитель нашъ въ раи, когда восхотѣлъ богомъ быть, потерялъ и тое, что имѣлъ отъ Бога данное; восхотѣлъ богомъ быть, но приложися скотомъ несмысленнымъ и уподобися имъ ^[1151], котораго зла и сыны его причастившеся, оплакати довольно не можемъ. Смиреніе есть какъ основаніе нѣкое, на которомъ духовную добродѣтелей храмину должно намъ созидать. Смиренный безъ сумнѣнія уподобляется мужу мудру, иже созда храмину свою на камени; и сниде дождь, и пріидоша рѣки, и возвѣяша вѣтри, и нападоша на храмину ту, и не падеся: основана бо на камени ^[1152]. Смиреніе бо придержится вѣрою Того, Который все въ руцѣ Своей содержитъ; и того ради твердое есть основаніе. Безъ сего основанія, все, что ни созиждется духовное, падется и въ прахъ обратится. Фарисей думалъ, яко онъ создалъ храмину свою, но, понеже твердаго сего основанія не положилъ, обманулся, какъ пишется во Евангеліи ^[1153]. Паче же безъ смиренія и наздать ничего духовнаго невозможно, ибо, какъ сказано выше, безъ благодати Божіей ничего духовнаго сотворить не можемъ. Зане гордымъ Богъ противится: смиреннымъ же даетъ благодать ^[1154]. – 6) Безъ смиренія истинное покаяніе быть не можетъ, но есть притворное и ложное, которое только на устахъ, а не на сердцѣ имѣется, ибо какъ больному, который хощетъ исцѣлитися, должно первѣе признать свою немощь и лѣкарю объявить: тако грѣшнику, который душею немоществуетъ, должно вопервыхъ душевную свою признать немощь, бѣдность и окаянство, признать себе, яко святаго закона Божія преступника, предъ судомъ Божіимъ виноватымъ, временнаго и вѣчнаго Божія наказанія достойнымъ, и съ таковымъ исповѣданіемъ прибѣгать вѣрою ко Хрісту, душъ и тѣлесъ Врачу, и повергать себе духовно предъ пречистыми Его ногами, по подобію евангельскія блудницы ^[1155], что безъ смиренія быть не можетъ. Ибо самое таковое сердечное бѣдности и окаянства признаніе есть знакъ смиренія. Такое смиреніе показалъ блудный сынъ, когда призналъ свое недостоинство: Отче! согрѣшихъ на небо и предъ Тобою, и уже нѣсмь достоинъ нарещися сынъ Твой ^[1156]. Тако смирился мытарь, когда стоялъ издалеча, когда не хотѣлъ ни очесъ возвести на небо, но біяше въ перси своя, глаголя: Боже, милостивъ буди мнѣ грѣшнику ^[1157]. – 7) Безъ смиренія неполезна молитва бываетъ, ибо гордымъ Богъ противится. Напротивъ того, на смиренныхъ милостивно призираетъ Богъ: призрѣ на молитву смиренныхъ, и не уничижи моленія ихъ, глаголетъ Псаломникъ ^[1158]. Тако призрѣлъ на молитву смиреннаго мытаря, хотя грѣхами и обремененъ былъ, – якоже отринулъ гордое самохвальство фарисейское. Яко, всякъ возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется ^[1159]. Тако сотникъ въ Капернаумѣ, который вмѣнялъ недостойна себе, чтобы въ домъ его Хрістосъ вошелъ, получилъ желаемое, да еще съ похвалою: ни во Израили толики вѣры обрѣтохъ, глаголетъ Хрістосъ ^[1160]. Тако вѣрная Хананея, которая не отреклась подобна быть псомъ, ядущимъ отъ крупицъ, падающихъ отъ трапезы господей своихъ, слышитъ отъ Хріста: о жено! велія вѣра твоя: буди тебѣ, якоже хощеши: и исцѣлѣ дщи ея отъ того часа ^[1161]. Ибо гдѣ вѣра истинная, тамо и смиреніе есть, смиреніе бо отъ вѣры неотлучно. Съ такою вѣрою и смиреніемъ и намъ должно приступать къ величеству Божію, когда хощемъ чего просить и просимое получить, – помнить, кто мы и къ кому съ прошеніемъ приступаемъ. – 8) Къ смиренію приводитъ насъ начало и конецъ нашъ: изъ земли взяты, въ землю и обращаемся, яко земля есмы, и въ землю отъидемъ ^[1162]. Аще бо и утѣшаетъ насъ вѣра наша, яко паки душа съ тѣломъ въ свое время соединится Божіею силою, и въ иный краснѣйшій видъ Божіею благодатію облечемся: обаче всякому слѣдуетъ единою умрети, въ нѣдрѣ земли, отъ неяже взяты, сокрытися и до общаго воскресенія почити ^[1163]. А сія мертвость и тлѣніе приводитъ намъ на память и тое, что насъ въ сіе плачевное состояніе грѣхъ привелъ, хотя надежда несумнѣнная питаетъ и укрѣпляетъ сердца наша, яко во Хрiстѣ животъ нашъ сокровенъ есть ^[1164]. О семъ концѣ, разрѣшеніи, тлѣніи и разсыпаніи тѣла нашего размышленіе не допуститъ насъ надыматися и паче прочіихъ возноситися: яко всѣмъ, высокимъ и низкимъ, господамъ и рабамъ, богатымъ и нищимъ, слѣдуетъ по кончинѣ единъ домъ – земля, и въ смрадъ и въ землю тѣломъ всякому обратитися и разсыпатися. – 9) Кто смиренія не имѣетъ и не тщится имѣть, тому опасаться должно, чтобы съ діаволомъ, начальникомъ гордости, не пасть, и съ нимъ вѣчно не быть отверженнымъ отъ милости Божіей. Гордымъ бо Богъ противится. Какъ бо смиренныхъ хотя низкій путь есть, но къ высокому отечеству – небу ведетъ: тако гордые, хотя высоко подымаются и летаютъ, но наконецъ внизъ, то-есть, во адъ низвергаются. Сего низверженія всякому высокоумному должно боятися. – 10) Хрістосъ Сынъ Божій, хотя и всѣхъ добродѣтелей есть образъ намъ и зерцало, однакожъ смиренія и кротости у Себе учитися намъ повелѣваетъ: научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ ^[1165]. Отсюду видимъ, коль великая есть добродѣтель – смиреніе: яко начало свое имѣетъ не отъ инаго кого, но отъ Хріста, Царя небесе и земли. Научитеся отъ Мене, глаголетъ, не мертвыхъ воскрешать и прочія чудеса творить; но чего? яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ. Аще убо Самъ Господь небесе и земли былъ смиренъ сердцемъ, какъ исповѣдуетъ; аще смирилъ Себе до смерти крестныя ^[1166]; аще не устыдился ноги ученикамъ умыть ^[1167]; аще свидѣтельствуетъ Самъ о Себѣ, яко Сынъ человѣческій не пріиде, да послужатъ Ему, но послужити ^[1168]; аще глаголетъ: Азъ посредѣ васъ (учениковъ) есмь служай ^[1169]: не много ли паче намъ – рабамъ, по примѣру Господа нашего, подобаетъ смиритися и не стыдитися братіи своей служити, и съ ними, какіе бы ни были, обращатися дружески; на сей образъ взирали святіи апостоли и вси святіи, и отъ него учились, и тако низкимъ смиренія путемъ въ высокое отечество – небо вошли.

§ 186. Смиреніе не токмо внѣ показывать, но наипаче внутрь должно стараться имѣть. Суть такіе, которые внѣ показуются смиренными, но внутрь того не имѣютъ. Многіе отлагаютъ чины и титулы міра сего, но не хотятъ отложить высокаго о себѣ мнѣнія; отрицаются чести и сана мірскаго, но хотятъ почитаться ради святости. Многіе не стыдятся называть себе предъ людьми грѣшниками, или, что еще болѣе, паче всѣхъ грѣшнѣйшими, но отъ другихъ того слышать не хотятъ, и потому устами только таковыми себе нарицаютъ. Иные, какъ серпъ, сляченную выю носятъ, но внутрь умъ возносятъ. Другіе низкіе поклоны братіи своей отдаютъ, но сердцемъ непреклонны бываютъ. Иный въ раздранномъ рубищѣ ходитъ, но сердца раздрать не хочетъ. Многіе мало и тихо, а иные и совсѣмъ не говорятъ, но сердцами безпрестанно ближнихъ порочатъ. Иные черною рясою и мантіею тѣло покрываютъ, но сердца покрыть не хотятъ. Тако и прочіе знаки смиренія показуютъ!.. Вси таковые смиренія на сердцѣ не имѣютъ. Могутъ сіи знаки быть примѣтами смиренія; но когда нѣтъ того, что значатъ, то не иное что суть, какъ лицемѣріе. И суть подобны таковые мѣху, воздухомъ надутому, который кажется, что нѣчимъ наполненъ, но, когда воздухъ выпустится, показуется, что пусть; или паче, по словеси Хрістову, подобни гробамъ повапленнымъ, иже внѣуду убо являются красны, внутрьуду же полны суть костей мертвыхъ и всякія нечистоты ^[1170]. Сего ради смиреніе, какъ и всякое благочестіе въ сердцѣ должно имѣть. Ибо Богъ судитъ по совѣту сердечному ^[1171], а не по наружности, какъ предъ людьми являемся.

§ 187. Знаки нѣкоторые истиннаго смиренія здѣ полагаются, которое не токмо внѣ, но и внутрь, въ сердцѣ имѣется. 1) Познать истинное свое окаянство и бѣдность, и сердцемъ признавать, которое окаянство всѣмъ намъ общее, хотя то мало кто познаваетъ и признаваетъ; почему немногіе и смиреніе истинное имѣютъ. – 2) Не презирать никого, и самаго подлѣйшаго, не осуждать не токмо словомъ, но ниже мыслію никого, но свое окаянство и зло смотрѣть и оплакивать, и тако милости у всемогущаго Бога просить. – 3) Чести и славы не искать, и, хотя подавается, недостойна себе вмѣнять не токмо устами, но и самою вещію; и, ежели нужно быть въ чести, жалѣти о томъ и съ подвластными обходитися, какъ съ братіею своею, не лучша себе паче ихъ имѣти, пользы ихъ искати, а не почтенія и поклоновъ отъ нихъ, и, хотя нужно будетъ кого наказывать и къ страху приводить, въ сердцѣ мнить, что и самъ не лучшій отъ нихъ. – 4) Терпѣть безъ роптанія и охотно всякое презрѣніе и безчестіе; смиреніе бо безъ терпѣнія быть не можетъ, и гдѣ терпѣніе истинное, тамо и смиреніе. Ибо кто не терпитъ презрѣнія, тотъ любитъ почитаніе и похвалу, что знакъ есть гордости. – 5) Доброхотно и усердно повиноваться и слушать не токмо высшихъ, но и равныхъ и меньшихъ въ нуждахъ ихъ и требованіяхъ: смиреніе бо всѣмъ склоняется, какъ и любовь. – 6) Съ низшими обходиться такъ, какъ съ равными себѣ, не почитать себе за высшаго и лучшаго отъ нихъ, но помнить, что вси тогожде естества люди, и сановитые и подлые. – 7) Окаяннѣйшаго себе имѣть и грѣшнѣйшаго паче прочіихъ. Ибо смиреніе когда свои только пороки смотритъ, то и находитъ себе достойнѣйшаго осужденія паче другихъ. – 8) Въ истинномъ смиреніи примѣчается непрестанная алчба и жажда Божіей благодати: смиреніе бо не смотритъ на тое, что имѣетъ, но разсуждаетъ и ищетъ, чего не имѣетъ. Какъ бо учащіися отъ книгъ и учителей, чимъ болѣе учатся и навыкаютъ, тѣмъ болѣе невѣжество свое видятъ, потому что далеко болѣе не знаютъ, нежели научилися: тако учащіися въ школѣ премудрости Божіей, тѣмъ убогшими духовно себе познаютъ, чѣмъ болѣе причащаются дарованій Божіихъ, ибо видятъ, что многаго не имѣютъ, почему и ищутъ со смиреніемъ и воздыханіемъ.

§ 188. Какимъ образомъ смиреніе искать, здѣ вкратцѣ прилагается. 1) Тщаться познать себе, свою бѣдность, немощь и окаянство, и тую немощь почаще предъ душевными очесами полагать. 2) О величествѣ Божіемъ и о своей подлости разсуждать. 3) О смиреніи Хрістовомъ, Котораго какъ любовь къ намъ, такъ и смиреніе ради насъ такъ велико, что и умомъ понять невозможно, размышлять съ прилѣжаніемъ, – что Евангеліе святое тебѣ представляетъ. 4) Не смотрѣть того, какое имѣешь добро, но какого еще не имѣешь. 5) Помнить преждебывшіе грѣхи. «Воспоминаніе, глаголетъ святый Златоусть, прежнихъ грѣховъ есть довольная узда усмирить и уцѣломудрить насъ» ^[1172]. А притомъ и тое рассуждать, что еще болѣе и тяжчае можешь согрѣшить, когда благодать Божія не поможетъ тебѣ, какъ Августинъ исповѣдуетъ. 6) Какое добро сдѣлалъ, Богу тое приписывать и благодарить, а не за свое вмѣнять. 7) Когда видишь или слышишь брата согрѣшающа, то не грѣхъ только его разсуждай, но и что прочее дѣлаетъ или дѣлалъ, добрѣ внимай, и такъ увидишь, что онъ лучшій тебе, глаголетъ Василій (въ словѣ о смирении). Ктомужъ отъ его падежа своего берегись, и свои грѣхи на умъ приведи. Ибо общее зло есть человѣческое падать. Читай еще главу о гордости, и сноси едино съ другимъ ради лучшаго понятія. Ибо что отъ гордости отводитъ, тое приводитъ къ смиренію, которое всегда противно есть гордости.

Глава 3. О презрѣніи и отрицаніи міра

Кая польза человѣку, аще міръ весь пріобрящетъ, душу же свою отщетитъ? или что дастъ человѣкъ измѣну за душу свою? глаголетъ Хрістосъ ^[1173].

Не сообразуйтеся вѣку сему, но преобразуйтеся обновленіемъ ума вашего, во еже искушати вамъ, что есть воля Божія, благая и угодная и совершенная ^[1174].

§ 189. Міръ въ святомъ Писаніи не въ единомъ разумѣ берется. 1) Міръ разумѣется за весь небесный и земный кругъ, въ которомъ всѣ созданныя вещи заключаются. Тако разумѣется оное слово: въ мірѣ бѣ, и міръ тѣмъ бысть ^[1175]. (О созданіи сего мiра пишется въ главѣ 1, 2-й книги Бытія). 2) Міръ означается за лучшую міра сего часть, то-есть, человѣка. О семъ мірѣ глаголетъ Хрістосъ: тако возлюби Богъ міръ ^[1176] и проч. 3) Міръ берется за все, что въ мірѣ семъ услаждаетъ и увеселяетъ нашу плоть, разжигаетъ похоть ея, и отъ Хріста отводитъ и ведетъ къ вѣчной погибели. О семъ глаголетъ апостолъ: все, еже въ мірѣ, похоть плотская, и похоть очесъ, и гордость житейская, нѣсть отъ Отца, но отъ міра сего есть ^[1177]. 4) Міръ пріемлется за людей, которые, своимъ прихотямъ работая, не хотятъ истины евангельской принять и послѣдовать. Сей міръ означаетъ Хрістосъ, глаголя апостоламъ: аще міръ васъ ненавидитъ, вѣдите, яко Мене прежде васъ возненавидѣ ^[1178].

§ 190. Міра отрещися 1) не тое, чтобы всѣхъ вещей отстать. Ибо безъ нихъ ни на едину минуту быть не можемъ; и ради насъ онѣ созданы, чтобы ими пользовалися и Богу Создателю благодарили; да и удалиться отъ нихъ не можемъ, ибо вездѣ онѣ насъ окружаютъ, срѣтаютъ и послѣдуютъ намъ. 2) Не тое паки, чтобы людей ненавидѣть и ими гнушаться. Ибо повелѣно намъ другъ друга любить, и любить не токмо добрыхъ, но и злыхъ, не токмо друговъ, но и враговъ нашихъ, по словеси Господню, подражая въ томъ небесному Отцу, Который солнце Свое сіяетъ на злыя и благія ^[1179]. 3) Не тое паки, чтобы заключиться въ монастырѣ или пустынѣ. Ибо міръ тотъ, котораго берещися должны мы, внутрь насъ носимъ, и потому, куды ни пойдемъ, не убѣжимъ отъ него. И какъ не вси, живущіи въ монастыряхъ или пустыняхъ, его отрекаются, такъ и во градѣхъ и селѣхъ пребывающіи, не вси работаютъ ему, какъ изъ слѣдующихъ сіе увидимъ. – Чтожъ убо есть отрещися міра? Есть не иное что, какъ отъ всего того, что насъ отъ любви Божіей отводитъ и до вѣчнаго неблагополучія доводитъ, сердце и любовь отвратить. Сюды принадлежитъ плоть наша со страстьми и похотьми, которую должно распинать, когда хощемъ Хрістовыми быть, а не міра сего чадами ^[1180]. Въ семъ мірѣ заключается самолюбіе, самоволіе, сребролюбіе, славолюбіе, любочестіе, лесть богатства, славы и чести суетныя, которыми надымается и возносится плоть наша. Къ сему причисляется все, что увеселяетъ и услаждаетъ чувства наши, и ударяетъ въ сердце наше и помрачаетъ душевное око, которымъ Свѣтъ вѣчный – Богъ видится; здѣ мѣсто имѣетъ богопротивное чреву угожденіе. До сего міра надлежатъ братія и друзи наши, жена и дѣти, отецъ и мать наши и прочіе, когда они насъ отъ Хрістовой отводятъ любви. Самаго здравія нашего, членовъ нашихъ, живота нашего отрещися должны мы; безчестія, поруганія, узъ, темницы, смерти не ужасатися, когда того честь Хрістова требуетъ, и любовь Божія иначе сохраниться не можетъ. Всякъ, иже не отречется всего своего имѣнiя, не можетъ быти Мой ученикъ, глаголетъ Хрістосъ ^[1181]. Самолюбіе, самоволіе, сребролюбіе и любославіе есть имѣніе плоти нашея: о сихъ она тщится, сихъ ищетъ; а когда видитъ препятствіе не терпитъ, гнѣвается, злобится и враждуетъ. Отъ сихъ безполезныхъ, паче же вредныхъ трудовъ отзываетъ насъ Хрістосъ, и призываетъ къ Своему покою: пріидите ко мнѣ вси труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы ^[1182].

§ 191. Знаменія отрекшагося міра примѣчаются сіи. 1) Таковый человѣкъ волю свою воли Божіей во всемъ тщится покорять. 2) Самолюбіе свое обуздываетъ и усмиряетъ. 3) Богатства, славы и чести не желаетъ, но, хотя и даются ему сія, сердца къ нимъ не прилагаетъ. 4) Лишившися богатства, славы и чести и всего, что въ мірѣ семъ имѣется, не жалѣетъ, но съ Іовомъ глаголетъ: Господь даде, Господь и отъятъ ^[1183]. 5) Пищи, питія, одежды, покоя и прочіихъ мірскихъ вещей не ради роскоши, но ради нужды и требованія немощныя плоти употребляетъ, и всякой сладости убѣгаетъ. 6) Какъ похвалою не превозносится и не утѣшается, такъ укореніемъ и поношеніемъ не оскорбляется. 7) Всякія обиды терпѣливо сноситъ, и на обидящихъ не жалуется никому. 8) Отъ міра, то-есть, злыхъ людей, ненависть терпитъ, но ненавидящихъ любитъ. Аще отъ міра бысте были, міръ убо свое любилъ бы: якоже отъ міра нѣсте, но Азъ избрахъ вы отъ міра, сего ради ненавидитъ васъ міръ, глаголетъ Хрістосъ ^[1184]. Сіе извѣстнѣйшее знаменіе есть отрекшагося міра, что міръ его ненавидитъ: ненавидитъ бо, яко не своего. Сказуютъ, что море содержитъ въ себѣ живыхъ только животныхъ, а мертвыхъ извергаетъ вонъ изъ себе: тако бываетъ въ морѣ міра сего. Кто міру и прихотямъ міра живетъ, сей міру любезное есть чадо: а кто отреклся и умеръ ему, сего извергаетъ и изгоняетъ вонъ изъ себе. 9) Нищеты, безчестія и поруганія, въ мірѣ семъ случающихся, не боится, понеже богатства и славы не ищетъ. 10) Всегда поминаетъ небесное отечество, и къ нему сердцемъ и мыслію стремится: идѣже бо сокровище его, тамо и сердце его, по словеси Хрістову ^[1185]. Ибо которые знаки показуютъ любовь Божію, тѣ доказуютъ отверженіе міра: ибо кто Бога любитъ, тотъ не любитъ міра, и кто міра не любитъ, тотъ любитъ Бога.

§ 192. Отъ вышереченныхъ слѣдуютъ сія. 1) Кто не тщится воли Божіей творить, но свою исполняетъ: самолюбецъ есть и міролюбецъ. 2) Когда уклоняешися отъ зла не ради Бога, но ради стыда, или суда гражданскаго, или иныя какія временныя корысти: политикъ еси и міролюбецъ, а не хрістіанинъ. 3) Когда ищешь чести, славы, богатства въ мірѣ семъ; хощешь, чтобы тебе хвалили, почитали, прославляли: міру работаешь сердцемъ твоимъ. 4) Попался ли въ какую напасть, и прибѣгаешь къ сребру или злату, къ защитникамъ твоимъ, чтобы избавиться: на міръ надѣешься, а не на Бога; міру прилѣпился еси, а отъ Бога отступилъ. 5) Расширяешь домъ и строенія богатыя, убираешь слугъ, коней, кареты, облекаешься одеждами шелковыми и разноцвѣтными ради прібрѣтенія тщетныя славы: похоти плотской, похоти очесъ и гордости житейской служишь. 6) Набираешь столы богатые съ драгими винами, и въ томъ увеселеніе полагаешь: чреву рабъ ты, богъ тебѣ чрево, а не Господь ^[1186]. 7) Дѣлаешь какое добро, то есть, или милостыню даешь, или въ церковь ходишь, или постишися, или храмы Божіи строишь и украшаешь, или иное что, чтобы явиться предъ людьми: міру угождаешь, а не Богу. 8) Когда лишаешься отца, или матери, или жены, иля дѣтей, или братіи, или друзей, или богатства, или славы, или чести и прочаго, и болѣе скорбишь, нежели когда предъ Богомъ согрѣшишь, и тако чрезъ грѣхъ Бога лишаешься: болѣе любишь міръ, плоть свою и кровь, нежели Хріста. Ибо чимъ болѣе кого любимъ, тѣмъ болѣе скорбимъ, когда его лишаемся. 9) Слышишь поносное слово отъ ближняго твоего, и гнѣваешься на него: еще міръ имѣетъ мѣсто свое въ сердцѣ твоемъ. 10) Ищешь зло за зло воздать, отмстить за обиду: съ міромъ едино мыслишь, который не дѣлаетъ ничего, кромѣ зла. 11) Боишися безчестія, изгнанія, темницы, ссылки, смерти, и ради того правды не свидѣтельствуешь: міра боишися, а не Бога; міру угождаешь, а не Богу. 12) Ищешь чести и ранга, и ради того князьямъ и вельможамъ угождаешь, ласкаешь и покланяешься: у міра на подножіи лежишь, и міру, якоже образу оному златому, отъ Навуходоносора поставленному ^[1187], безстыдно покланяешися. 13) Домы богатые, увеселительные пруды, сады, галлереи и прочія забавы строишь, дочери приданое, или сыну наслѣдіе богатое уготовляешь; а ради имени Хрістова нагаго одѣть, или неимущему гдѣ главы подклонить, хижины построить, или сѣдящаго въ темницѣ за долгъ свободить, или плѣннаго искупить, или немогущаго прокормиться питать, или въ долгахъ увязшаго свободить не хощешь: знай, что плоть и кровь свою и мірскую суету любишь только, а ко Хрісту никакой любви не имѣешь. А когда съ людей сдираешь богатство твое, которое въ такъ непотребныя забавы употребляешь: то не токмо не любишь Хріста, но и гонишь Его безстудно съ злымъ міромъ. – Отъ сихъ примѣчаній и прочіихъ къ міру пристрастіяхъ можешь, любезный хрістіанине, разсуждать, и вѣрою съ помощію Божіею отъ мірской суеты себе отлучать. О клятвопреступникахъ, лихоимцахъ, хищникахъ, ворахъ, разбойникахъ, убійцахъ, пьяницахъ, блудникахъ, прелюбодѣяхъ и прочіихъ сквернителяхъ, о тѣхъ, кои ненависть за возлюбленіе, зло за добро, клевету и злословіе вмѣсто благодарности воздаютъ, о ругателяхъ и хульникахъ, о тѣхъ, кои судъ Божій за сребро попираютъ, правду съ престола на землю низвергаютъ и попираютъ, и тако плачущимъ вмѣсто утѣшенія большія слезы дѣлаютъ, здѣсь нѣтъ слова: ибо сіи явные міра, или паче міродержца и князя тмы плѣнники и невольники суть, и, хотя имя хрістіанское имѣютъ, худшіи самыхъ язычниковъ, которые, естественнымъ только закономъ водимы, таковыхъ пороковъ берегутся. Не поминаю и о тѣхъ, которые въ томъ поучаются, какъ бы въ сердце человѣческое вкрасться, какъ бы обмануть, прельстить, уловить, осмѣять, единаго предъ другимъ оклеветать, единаго съ другимъ въ ссору и вражду привести; ибо сіи такожде суть явные служители и раби князя міра сего, который чрезъ нихъ дѣло свое совершаетъ; его бо дѣло есть обманывать, лгать, прельщать, любовь искоренять, ненависть, ссору, вражду всѣвать, и проч.

§ 193. Причины, которыя возбуждаютъ насъ отъ любви міра сего отстать и къ Богу обратиться, слѣдующія примѣчаются: 1) Богъ Самъ насъ отъ міра отзываетъ къ Себѣ. Не любите міра, ни яже въ мірѣ. Аще кто любитъ міръ, нѣсть любве Отчи въ немъ: яко все, еже въ мірѣ, похоть плотская, и похоть очесъ, и гордость житейская, нѣсть отъ Отца, но отъ міра сего есть. И міръ преходитъ, и похоть его; а творяй волю Божію, пребываетъ во вѣки, глаголетъ апостолъ ^[1188]. И Хрістосъ: пріидите ко Мнѣ вси труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы. Доколѣ вамъ въ суетѣ сей напрасно и безполезно трудиться? Не сыщете, кромѣ Мене, истиннаго утѣшенія и покоя: у Мене единаго обрящете покой душамъ вашимъ ^[1189]. – 2) Апостолъ глаголетъ: любы мiра сего, вражда Богу есть; иже бо восхощетъ другъ быти міру, врагъ Божій бываетъ ^[1190]. Коль же страшно есть врагомъ Божіимъ быть, и какъ жалостно дружества Божія отпасть, не требуетъ доказательства. Съ Богомъ бо и міромъ дружбу имѣть, Бога и міръ любить невозможно. Никтоже бо можетъ двѣма господинома работати: любо единаго возлюбитъ, а другаго возненавидитъ, глаголетъ Хрістосъ ^[1191]. – 3) Хрістосъ, Сынъ Божій, дражайшею Своею кровію искупилъ души наша къ вѣчному животу. Какъ несмысленно и безумно дѣлаемъ, когда злату, сребру, тлѣннымъ сокровищамъ, чести и сладострастію порабощаемъ ее, и толикую Его благодать презираемъ!.. Коликое неблагодарствіе показуемъ Ему, когда небесная благая, кровію Его неоцѣненною снисканная, оставляемъ, и ищемъ тлѣнныхъ земныхъ!.. – 4) Великое паки неблагодарствіе и презрѣніе Ему бываетъ отъ насъ, когда Его, яко Создателя, Любителя и Избавителя, оставивше, сердцемъ къ злату, сребру и гордости житейской, какъ идоламъ, обращаемся и прилѣпляемся. Здѣ оное пророка Божія Моисея слово, которымъ неблагодарность ветхаго Израиля обличаетъ, приличествуетъ: роде строптивый и развращенный, сія ли Господеви воздаете ^[1192]? Господь такъ тебе возлюбилъ, что ради тебе рабій зракъ пріялъ, пострадалъ горько, и поносною умеръ смертію: а ты, оставивши Его, любишь безчувственное созданіе Его, и тако уклоняяся отъ Бога къ міру, какъ бы вмѣсто благодарнаго почитанія и поклоненія хребетъ Ему обращаешь, якоже о Израильтянахъ глаголетъ Господь: обратиша хребетъ ко Мнѣ, а не лице ^[1193]. Любить бо Бога и міръ, Богу прилѣпляться и міру купно не можно, какъ сказано. – 5) Коль великое безуміе есть, любить несмысленную и безчувственную вещь, отъ которой взаимно любимы быть не можемъ!.. Вещь бо безчувственная и мертвая, какъ то: злато, сребро, любить насъ не можетъ, но токмо прельщаетъ, ослѣпляетъ, плѣняетъ и погубляетъ насъ: убо и намъ не подобаетъ любити его, но токмо единаго живаго и безсмертнаго Бога, любящаго насъ, – и подобнаго намъ человѣка. – 6) Высокое хрістіанское благородіе возбраняетъ намъ къ тлѣннымъ и суетнымъ вещамъ сердцемъ прилѣплятися, которое не въ чести, славѣ, титулахъ, знатной фамиліи міра сего, состоитъ, но во внутренней душевной добротѣ, по образу Божію созданной, и благодатію Хріста Сына Божія возобновленной. Сего благородія суетная честь и слава недостойна есть, хотя бы она и отъ всего міра во едино собрана была. И какъ царскому высокому титулу низшая почесть, и порфирѣ его рубище, такъ хрістіанскому достоинству, яко небесному, земная честь не приличествуетъ. Какъ убо, суще родъ избранъ, царское священіе, языкъ святъ, людіе обновленія ^[1194], такъ высокопочтенную фамилію раболѣпнымъ міра сего любочестіемъ безчестить, и, какъ солнца сіяніе, славу ея мглою славы суетныя помрачать дерзаемъ? Почто ищемъ внѣ насъ чести и славы, когда внутрь насъ толикое имѣемъ достоинство? Се бо царствіе Божіе внутрь васъ есть, глаголетъ Хрістосъ ^[1195]. Почто тщимся собирать внѣ насъ сокровище тлѣнное, которое тля тлитъ и татіе подкапываютъ и крадутъ, когда внутрь насъ дано намъ имѣть таковое сокровище, котораго ни тля тлитъ, ни татіе подкопываютъ, ни крадутъ ^[1196]? Почто гоняемся за увеселеніемъ суетнаго міра, когда Самъ Сынъ Божій хощетъ утѣшить насъ и увеселить? Се стою при дверехъ и толку: аще кто услышитъ гласъ Мой и отверзетъ двери, вниду къ нему, и вечеряю съ нимъ, и той со Мною ^[1197]. Сія пресладкая вечеря не въ яденіи сладкихъ и искусно приготовленныхъ снѣдей, ни въ питіи драгихъ, сердце увеселяющихъ винъ состоитъ, но въ благопріятномъ любве и благости Божіей вкушеніи. Сея вечери чимъ кто болѣе будетъ причащаться, тѣмъ болѣе ему мерзѣть будутъ сладости міра сего. – 7) Нѣсмы свои: куплени есмы цѣною ^[1198]. Не истлѣннымъ бо сребромъ или златомъ избавихомся отъ суетнаго нашего житія, отцы преданнаго, но честною кровію яко Агнца непорочна и пречиста Хріста ^[1199]. Убо не иному должно жить и работать намъ, но Тому, Который искупилъ насъ такъ чуднымъ образомъ. Рабъ купленный тому господину служитъ и работаетъ, который его купилъ, а инаго господина не знаетъ: такъ и мы искупившему насъ Хрісту должны жить и угождать, а не міру, ни себѣ. Хрістосъ за всѣхъ умре, да живущіи не ктому себѣ живутъ, но Умершему за нихъ и Воскресшему, поучаетъ апостолъ ^[1200]. – 8) Пристрастившіися міру сытости не знаютъ. Чего ради всякому должно заблаговременно отъ сѣтей сихъ пагубныхъ отстать, дабы, въ нихъ запутавшися, тако не окончать житія своего: тогда уже міръ его и нехотящаго оставитъ. – 9) Пристрастіе къ міру многихъ золъ виновно бываетъ. – 10) Мірскія вещи такъ плѣняютъ человѣческое сердце, что не допускаютъ его о Бозѣ помыслить и о душѣ своей пещися. Богачъ сребролюбивый тамо всегда сердце свое имѣетъ, гдѣ сокровище его: сегодня приходы, утро расходы считаетъ, на третій день о новыхъ приходахъ думаетъ; въ домѣ сидя печется, чтобъ товары въ торгъ пущенные не пропали; внѣ дома боится, чтобы сокровище въ домѣ не окрадено было. Въ церкви стоитъ, и тутъ не покоится сердце его, и тогда то къ сундукамъ, то къ лавкамъ, то къ прочіимъ мѣстамъ, гдѣ товары ходятъ, мыслію бросается; днемъ о томъ печется, ночью печется, и во снѣ печется. Мучительная и безполезная забота! Пишется въ Апокалипсисѣ, что не имутъ покоя день и нощь покланяющіися звѣрю и образу его ^[1201]: подобно не имѣютъ покоя, но непрестанно въ сердцѣ своемъ мучатся, то страхомъ, то печалію снѣдаяся, которые богатству міра сего, аки звѣриному образу, сердца, какъ колѣна, преклоняютъ. – Что о сребролюбіи, тое о любочестіи и славолюбіи должно разумѣть. – 11) Работающіи міру непремѣнно будутъ при смерти жалѣть и совѣстію мучиться, что міръ сей любили. Плѣнники, которые попадаются въ варварскія и мучительныя руки, день цѣлый работая, въ вечеру не иное что отъ нихъ, какъ посмѣяніе и біеніе пріемлютъ: тако міра сего плѣнники, приближившеся къ концу житія своего, не иное что отъ него чувствуютъ, какъ ударенія и язвы грѣховъ, которыми совѣсти ихъ уязвляются, что міру, а не Богу, работали; пріемлютъ и посмѣяніе отъ князя міра сего, какъ безчеловѣчнаго мучителя, который сею ихъ суетою прельщалъ и обманывалъ. Спроси у умирающаго міролюбца, котораго умъ и сердце заняты были суетою мірскою: что онъ тогда чувствуетъ внутрь себе? Сильное удареніе грѣховъ, печаль, страхъ и ужасъ поражаютъ совѣсть его и къ конечному преклоняютъ отчаянію. Врагъ душевный предстоитъ и смѣется: «въ руки наши пришелъ, и намъ преданъ еси!» Тогда бѣдная душа мятется, кается, жалѣетъ, сокрушается, что въ такъ непотребныхъ суетахъ житіе провождала; тогда праведно, но поздно о всемъ разсуждаетъ; тогда признаетъ, что суета суетствій и всяческая суета ^[1202]. Убо учися всякъ и старайся міръ сей оставить, пока міръ тебе не оставитъ, и не опечалитъ и не поругается тебѣ. – 12) Міръ сей непостояненъ. Какъ на воздухѣ различная перемѣна бываетъ, то день, то нощь, то свѣтло, то мрачно, то тепло, то холодно: такъ и человѣку въ мірѣ семъ случается; то богатство, то нищета, то слава, то безславіе, то честь, то безчестіе послѣдуетъ. Бываетъ, что кто сегодня богать, утро нищъ; кто нынѣ ѣздитъ на колесницѣ, утро заключается въ темницѣ; кого вчера хвалили, сегодня ругаютъ; кому покланялись, того попираютъ. И едва сыщется, кто бы въ единомъ постоянномъ счастіи до конца житія своего дошелъ. Почто убо за такою суетою гоняться, которая, какъ дымъ, вмалѣ является и исчезаетъ? – 13) Апостолъ глаголетъ: ничтоже внесохомъ въ міръ сей, явѣ, яко ниже изнести что можемъ; имѣюще же пищу и одѣяніе, сими довольни да будемъ ^[1203]. И Іовъ праведный тоежде: нагъ изыдохъ отъ чрева матере моея, нагъ паки и отъиду ^[1204]. Какъ, входя въ міръ сей, ничего, кромѣ нагаго и немощнаго тѣла, не вносимъ, которое, кромѣ нужныя пищи и одѣянія, не требуетъ ничего: такъ и отъ міра сего исходя, ничего не износимъ; злато, сребро, славу, честь, титулы, отчины, домы, рабы, рабыни, кони, кареты, виссоны и прочая, яко мірская, въ мірѣ оставляемъ; и самаго тѣла въ день скончанія нашего совлекаемся. Съ едиными душами на оный свѣтъ отходимъ. Коль же бѣдно умираетъ наипаче тотъ, который себѣ собираетъ, а не въ Бога богатѣетъ ^[1205]! Сего ради такого безуміе Самъ Богъ обличаетъ: безумне! въ сію нощь душу твою истяжутъ отъ тебе: а яже уготовалъ еси, кому будутъ ^[1206]? – 14) Хрістіане въ мірѣ семъ суть пришельцы и странники. Не имамы здѣ пребывающаго града, но грядущаго взыскуемъ, глаголетъ апостолъ ^[1207]. И Давидъ ко Господу молится: пресельникъ азъ есмь у тебе и пришлецъ, якоже вси отцы мои ^[1208]. Аще пресельники и пришлецы есмы на земли, якоже и отцы наши, убо на иномъ мѣстѣ отечество наше и домъ нашъ есть. Почто убо такъ отягощаемъ странствующую душу нашу? Почто толико богатствъ собираемъ ради единаго смертнаго тѣла, которое можетъ единымъ укрухомъ хлѣба и чашею воды довольствоваться, и которое съ свѣтомъ сімъ имѣемъ оставить? Не безуміе ли, ради такъ малаго и бѣднаго тѣла, которое малымъ довольствуется, и въ землю, отъ неяже взято бысть, имѣетъ обратитися, толико строить домовъ, толико собирать сокровищъ, толико приготовлять одѣяній, уборовъ, толико заготовлять снѣдей, толико имѣть слугъ? Ей, прелесть одна суетнаго міра и обманъ князя тмы, который помрачаетъ душевныя очи людей, чтобы сей суеты не могли усмотрѣть! – 15) Хрістіанское отечество есть на небеси, гдѣ и Отецъ ихъ, къ Которому молятся тако: Отче нашъ, Иже еси на небесѣхъ! Убо къ отечеству оному должны всегда сердца свои возводить, а не къ земнымъ прилѣпляться. Купцы, странствующіи по чужимъ сторонамъ, товары тамо собираютъ, но предпосылаютъ ихъ, или сами привозятъ въ отечество свое: тако хрістіанамъ, странствующимъ въ семъ мірѣ, должно товары свои духовные, яже суть добродѣтели, собирать и предпосылать въ небесное свое отечество; скрывать сокровище свое на небеси, идѣже ни червь, ни тля тлитъ, и идѣже татіе не подкопываютъ, ни крадутъ. И тако идѣже сокровище ихъ будетъ, ту будетъ и сердце ихъ, по словеси Хрістову ^[1209]. – 16) Хрістіанамъ наслѣдіе, богатство, честь, слава, вѣнцы, царство и вся благая на небеси уготована суть. Почто убо ищемъ въ мірѣ и съ міромъ царствовать, прославитися и веселитися? Развѣ хощемъ и здѣ, и тамо царствовати? Но быть сіе никакъ не можетъ, ибо тѣсный, а не пространный путь къ оному царствію приводитъ ^[1210]. Прельщаются убо тіи, и надежда ихъ обманетъ, которые и въ мірѣ семъ хотятъ пространно жить, и со Хрістомъ во вѣки царствовать. – 17) Хрістосъ Сынъ Божій, какъ словомъ, такъ и житіемъ Своимъ научилъ насъ суету міра сего презирать, и тако входить въ небесное царствіе, которое Онъ горькимъ Своимъ страданіемъ и смертію отворилъ вѣрующимъ во имя Его. Онъ въ нищетѣ пожилъ и не имѣлъ гдѣ главы подклонити ^[1211]: намъ ли за богатствомъ гоняться и домы расширять? Онъ смирилъ себе, послушливъ бывъ даже до смерти ^[1212]: намъ ли, червямъ, гордиться и превозноситься? Онъ презиралъ славу и хвалу человѣческую: намъ ли искать прославленія? Онъ прощалъ врагомъ Своимъ: намъ ли искать отмщенія? Онъ горькую страданія чашу пилъ: намъ ли въ сластяхъ валяться? Весьма прельщаемся, когда, тако живучи, хощемъ быть хрістіанами! Не тое Онъ въ Евангеліи хрістіанамъ Своимъ предлагаетъ; не богатство, не честь, не славу, не роскошь, не пространство въ мірѣ семъ обѣщаетъ, – но что? Скорби, тѣсный путь и узкая врата, любовь ко врагамъ, отверженіе себе и свой всякому крестъ, якоже Самъ Себе во образъ далъ намъ. Аще убо мы хрістіане, то не токмо имя носить, но и Духъ Его имѣть должны. Аще бо кто Духа Хрістова не имать, сей нѣсть Его, глаголетъ апостолъ ^[1213]. Аще Онъ Учитель нашъ, то не токмо слово Его слушать, но и тому, чему слово Его учитъ насъ, учиться должно намъ. Аще житіе Свое во образъ далъ намъ и сказалъ: научитеся отъ Мене ^[1214], то не токмо смотрѣть на нищету, смиреніе, терпѣніе, кротость и страданіе Его, но и учиться сихъ отъ Него должно. Аще Онъ Вождь намъ къ небеси, то должно намъ за Нимъ итить тѣмъ путемъ, Какимъ Онъ Самъ шелъ. Аще кто хощетъ по Мнѣ ити, да отвержется себе, и возметъ крестъ свой и послѣдуетъ Ми ^[1215]. Аще Пастырь Онъ нашъ, то намъ, овцамъ Его, должно гласа Его слушать. Овцы Моя, глаголетъ, гласа Моего слушаютъ ^[1216]. Аще Онъ Глава наша, то намъ, яко удамъ Его, должно Ему повиноваться. Аще Онъ Женихъ нашъ, то должно намъ вѣру и любовь къ Нему цѣло хранить и не обращаться къ нечистой міра сего любви. Сего отъ насъ требуетъ Хрістосъ нашъ, о хрістіане, когда хощемъ не токмо именоваться, но и быть хрістіанами. Сего ради разсмотри себе всякъ, хрістіанинъ ли еси, хотя хрістіаниномъ и называешися; и разсмотрѣвши, всякимъ образомъ старайся, чтобы и вещію быть хрістіаниномъ, дабы не услышать страшнаго онаго гласа отъ Хріста: не вѣмъ васъ, откуду есте ^[1217]. – 18) Хрістосъ глаголетъ: кая польза человѣку, аще міръ весь пріобрящетъ, душу же свою отщетитъ ^[1218]? Что тебѣ пользы отъ того, что ты всю славу и все богатство міра сего имѣть будешь, и лишишися вѣчныхъ благъ, противъ которыхъ вся благая временная какъ ничто, и попадешися въ горестное и мучительное состояніе, въ которомъ вѣчно безъ конца страдать будеши? Какая тамо польза, гдѣ души пагуба? Слава сія какъ дымъ исчезнетъ; богатство въ мірѣ останется; сладости и утѣхи престанутъ, но вмѣсто того вѣчное поношеніе, печаль, воздыханіе и мученіе воспріиметъ тебе. О коликое обыметъ тогда раскаяніе! Къ сему бѣдствію и горести міръ любителей своихъ приводитъ и за любовь ихъ воздаетъ имъ вѣчную погибель. Ибо любы міра сего вражда Богу есть, глаголетъ апостолъ ^[1219]. – 19) Оставившіи міръ вѣрою, любви ради Хрістовой, Хріста со всѣмъ небеснымъ и вѣчнымъ сокровищемъ обрѣтаютъ; и, какъ Ему въ мірѣ семъ сообразны были въ смиреніи, любви, терпѣніи, кротости и прочемъ, такъ въ будущемъ вѣцѣ сообразны будутъ славѣ Его ^[1220]. – 20) Оставившіи міръ вѣрою и временная своя сокровища имѣютъ лучшая, нежели міролюбцы. Не ищутъ богатства, но живутъ какъ и богачи. Не имѣютъ богатства, но не имѣютъ излишняго и попеченія, печали, смущенія, страха. Довольствуются, что Богъ имъ подалъ, и потому всегдашнимъ наслаждаются внутреннимъ покоемъ. Сего сынове вѣка сего не имѣютъ, которые имѣній своихъ ищутъ съ многими трудами, хранятъ съ великимъ страхомъ, лишаются съ зѣльною печалію. – Убѣгаютъ чести и славы, но за ними слава бѣжитъ. Какъ бо къ солнцу идущіи, сколько ни убѣгаютъ отъ тѣни своей, убѣжати не могутъ: такъ къ вѣчному Солнцу – Богу приближающіися, чимъ болѣе убѣгаютъ славы суетной, какъ тѣни, тѣмъ болѣе слава за ними слѣдуетъ. И какъ свѣтъ во тьмѣ, такъ они сокрытися не могутъ; и хотя злый міръ свѣтъ сей помрачить тщится, однакожъ помрачить не можетъ: паче же большее сіяніе издаетъ. Уклоняются они сладости и веселостей внѣшнихъ; но внутрь далеко лучшую и истинную сладость и веселіе имѣютъ, которымъ утѣшаются паче всѣхъ увеселеній міра сего, – которое веселіе состоитъ въ чистой совѣсти и радости о Дусѣ Святѣ ^[1221]. Хощеши ли убо быть богатымъ? Не ищи богатства. Ибо не тотъ богатъ, кто много имѣетъ, но кто тѣмъ, что имѣетъ, довольствуется, и болѣе не желаетъ; якоже называемъ сытымъ не того, кто много ѣстъ и пьетъ, но того, кто болѣе не хощетъ ясти. Хощеши ли имѣть славу? Убѣгай славы, и будешь имѣть славу, хотя и не желаешь ея. Хощеши ли имѣть сладость? Уклоняйся сладости, и будешь имѣть истинную сладость. Каковыхъ сокровищъ міръ имѣти не можетъ, хотя и много старается.

§ 194. Можетъ здѣсь кто помыслить и противу сказать: созданія вся ради человѣка сотворена суть: ради чего ихъ отрицаться? – Отвѣщаю: 1) Не созданія отрицаться должно, но любви къ созданію. Извѣстно, что все ради человѣка сотворено, убо тѣмъ самымъ все должно человѣку служить, а не человѣкъ ему. Созданіе человѣку должно работать по повелѣнію Божію, а не человѣкъ созданію. Работаетъ же человѣкъ созданію, когда сердцемъ ему прилѣпляется, и которою любовію Богу долженъ, тую созданію посвящаетъ. – 2) Должно созданія употреблять умѣренно, а не излишне, къ нуждѣ, а не къ сладострастію. 3) Созданія суть какъ слѣды и свидѣтельства, которыя показуютъ Создателя, и отъ нихъ научаемся и увѣщаваемся любить и почитать Создателя. 4) Созданія служатъ намъ, чтобы мы Создателю служили; а когда не служимъ, то и ихъ служеніе намъ тщетно бываетъ, и Богу оттуду великое неблагодарствіе послѣдуетъ. Человѣкъ бо, какъ разумное созданіе, есть ближайшій слуга Божій, и есть аки посредственникъ между Богомъ и созданіями, которыхъ служенія употребляя, Богу благодарить за нихъ и служить долженъ. Какъ раби господину своему служатъ того ради, чтобы онъ монарху и обществу служилъ; а когда сію должность господинъ оставляетъ, то и ихъ служеніе нерадѣніемъ его безполезно бываетъ: такъ и созданія человѣку служатъ, чтобы онъ Богу служилъ, и въ своемъ лицѣ за всѣхъ *ихъ Богу – Создателю всѣхъ* благодарилъ и хвалилъ. А когда того не исполняетъ, то и созданія напрасно употребляетъ, и потому Создателю своему неблагодаренъ является и дѣлаетъ обиду; обида бо бываетъ, когда должное не воздается.

§ 195. Къ тому, чтобы отъ любви суетнаго міра отвратилось сердце, во первыхъ нужна есть вѣра нелицемѣрная (которая имѣетъ мѣсто свое на сердцѣ, а не токмо на языкѣ), такъ, что безъ нея тое отвращеніе быть не можетъ. Ибо свойство вѣры сіе примѣчается, что она единаго Бога ищетъ, Ему единому прилѣпляется, на Него единаго надѣется, уповаетъ; защищенія, помощи, избавленія, спасенія отъ Него единаго чаетъ, и Его воли послѣдуетъ; слѣдственно удаляется отъ твари, отъ всего видимаго, земнаго; отъ богатства, чести, славы, всякаго пристрастія, сердце человѣческое, въ которомъ находится, отвращаетъ и къ единымъ невидимымъ и вѣчнымъ привлекаетъ. Какъ бо плоть и чувства наши наклоняютъ и влекутъ сердце наше къ земнымъ и видимымъ; такъ, напротивъ того, вѣра отвращаетъ отъ сихъ и обращаетъ къ Богу и Его вѣчнымъ обѣщаннымъ благимъ, во основаніе полагая истину Божію, въ словѣ Его святомъ явленную и утвержденную. – 2) Нужно есть поученіе усердное въ словѣ Божіемъ, которое съ помощію Божіею вѣру вкореняетъ и умножаетъ, и суету міра сего показуетъ. 3) Размышленіе о настоящей и будущей жизни, о настоящемъ и будущемъ вѣкѣ, о временныхъ и вѣчныхъ благихъ. Тако бо человѣкъ внутренними глазами усмотрѣть можетъ суету міра сего и пріитить въ познаніе истиннаго блаженства. Сіе бо паче всего нужно есть, чтобы познать суету, и въ чемъ состоитъ истинное блаженство. – 4) Понеже плоть наша похотствуетъ противу духа, и чрезъ чувства, какъ орудія свои, влечетъ насъ къ земнымъ и видимымъ, нужно есть подкрѣпленіе отъ помощи Божіей. Чего ради должно съ пророкомъ усердно молитися всегда: отврати очи мои, еже не видѣти суеты; въ пути Твоемъ живи мя, Господи ^[1222]!

Глава 4. О любви Божіей

Аще любите Мя, заповѣди Моя соблюдите, глаголетъ Хрістосъ ^[1223].

Имѣяй заповѣди Моя, и соблюдаяй ихъ, той есть любяй Мя; а любяй Мя, возлюбленъ будетъ Отцемъ Моимъ; и Азъ возлюблю его, и явлюся ему Самъ, глаголетъ Хрістосъ ^[1224].

§ 196. Что есть любовь Божія и какая сладость ея, слово изобразить не можетъ; едины только тіи познаютъ ее, которые вкушаютъ сладости ея: понеже любовь сія есть духовная и дѣло Святаго Духа, яко плодъ духовный есть любы ^[1225]. Однакожъ плодами своими, какъ солнце лучами, оказываетъ себе, и въ познаніе подаетъ себе и другимъ. 1) Истинный Божій любитель тщится волю Божію исполнять не ради страха наказаній, но ради того, чтобы Любимаго не оскорбить. Откуду послѣдуетъ тщательное соблюденіе Божіихъ заповѣдей, въ которыхъ воля Божія изображается; о чемъ Самъ Хрістосъ глаголетъ: имѣяй заповѣди Моя, и соблюдаяй ихъ, той есть любяй Мя. Такъ сынъ добрый волю отца своего, жена добрая волю мужа своего тщится исполнять, чтобы любимаго не опечалить: опечаленіе бо противно есть любви и любовь разоряетъ. – 2) Истинный Божій любитель ради Бога любитъ всякаго человѣка, вѣдая, что всякъ человѣкъ есть Божій, и Богъ его любитъ. Любитель бо любитъ и того, кого любимый его любитъ. Напр., понеже любишь друга своего, любишь ради его и того, кого другъ твой любитъ. Откуду апостолъ заключаетъ, что нѣтъ въ томъ и къ Богу любви, кто ненавидитъ брата своего, то-есть, всякаго человѣка. Аще кто речетъ, яко люблю Бога, а брата своего ненавидитъ, ложь есть: ибо не любяй брата своего, егоже видѣ, Бога, егоже не видѣ, како можетъ любити? И придаетъ: и сію заповѣдь имамы отъ Него, да любяй Бога, любитъ и брата своего ^[1226]. – 3) Истинный любитель отъ всего того уклоняется, чимъ любимый его оскорбляется, оскорбленіе бо противно любви. А понеже Богъ всякимъ грѣхомъ оскорбляется: убо истинный Божій любитель отъ всякаго грѣха бережется, какъ пророкъ увѣщаваетъ: любящіи Господа, ненавидите злая ^[1227]. – 4) Истинный Божій любитель Бога въ сердцѣ всегда объемлетъ и носитъ, любовь бо истинная въ сердцѣ свое мѣсто имѣетъ: почему всегда съ любовію и почтеніемъ святое имя Его поминаетъ, радуется о Немъ, благодаритъ Ему, хвалитъ, поетъ и прославляетъ Его съ радостію, безъ лицемѣрія. Такъ и сынъ добрый матерь или отца своего, понеже сердечно любитъ, часто поминаетъ, когда не видитъ ихъ или удаленъ отъ нихъ имѣется. – 5) Истинный Божій любитель желаетъ всеусердно съ любимымъ соединитися, почему часто молится, воздыхаетъ, плачетъ, съ пророкомъ сердцемъ вопія: имже образомъ желаетъ елень на источники водныя, сице желаетъ душа моя къ Тебѣ, Боже ^[1228]. Таковому смерть не страшна, но желаема, понеже чрезъ нее къ лицу любимаго Бога прейдетъ. Таковъ былъ Павелъ, который желалъ разрѣшитися и со Хрістомъ жити ^[1229]. – 6) Истинный Божій любитель тщится подражать Богу во нравахъ Его; старается быть кроткимъ, терпѣливымъ, незлобивымъ, милостивымъ, милосердымъ, щедрымъ не ради инаго чего, но ради того только единаго, что Любимый его таковъ есть. Къ сему апостолъ насъ увѣщаваетъ: бывайте подражатели Богу, якоже чада возлюбленная ^[1230]. Истинное бо Божіе чадо не можетъ не любить Бога, яко Отца своего. – 7) Истинный Божій любитель уклоняется отъ любви міра сего; понеже любовь Божія съ любовію мірскою помѣститься не можетъ, якоже глаголетъ апостолъ: аще кто любитъ міръ, нѣсть любве Отчи въ немъ ^[1231]. – 8) Истинный Божій любитель во всемъ ищетъ славы Божіей, а не своей, и молится о томъ, чтобы имя Божіе славилося: да святится имя Твое, Отче небесный, какъ Хрістосъ научилъ ^[1232]. Чего для отъ всякаго зла уклоняться, и всякое добро дѣлать тщится не ради суетныя своея славы, но въ славу и честь имене Божія. Отсюду бываетъ, что за честь Божію во всякую бѣду и самую смерть себе повергаетъ, и желаетъ лучше умереть, нежели безчестіе видѣть или слышать имене Божія, – каковы были мученики святые. – 9) Истинный Божій любитель безропотно терпитъ всякую бѣду и напасть, вѣдая, что не безъ воли Божіей все бываетъ; и хотя въ такомъ случаѣ немощная плоть и начинаетъ смущаться, однако духомъ терпѣнія усмиряетъ ее. – 10) Истинный Божій любитель, когда отъ немощи что согрѣшитъ и почувствуетъ въ совѣсти удареніе, вельми жалѣетъ о томъ, скорбитъ, окаеваетъ себе, гнѣвается на себе, смиряется и повергаетъ себе съ любовнымъ смиреніемъ предъ Создателемъ и Отцемъ своимъ небеснымъ. Тако сотворилъ искренній и теплѣйшій любитель Хріста Бога Петръ святый, который, отрекшися Любимаго, изшедъ вонъ, плакася горько ^[1233]. – 11) Чимъ большая и горячайшая въ комъ любовь сія, тѣмъ большія являются дѣйствія ея; которыя дѣйствія нѣсколько изъясняются и отъ человѣческой любви, которая бываетъ между родителями и дѣтями, между мужемъ и женою, между любезными и вѣрными другами. О чемъ всякому оставляю разсуждать; а я здѣсь свое разсужденіе предлагаю о поощреніи къ сладкой сей любви.

§ 197. Причины, которыя при помощи благодати Божіей возбуждаютъ любовь Божію, примѣчаются сіи: 1) Богъ есть благость высочайшая, естественная, вѣчная и безконечная. И кто ни есть отъ человѣкъ благъ, не самъ въ себѣ благъ, но поскольку благости Божіей участникъ есть. Богъ же Самъ въ Себѣ по своему естеству благъ. Откуду Хрістосъ глаголетъ: никтоже благъ, токмо единъ Богъ ^[1234]. Самая убо благость Божія привлекаетъ всякаго къ любви Божіей. И хотя люди любятъ и зло, однакожъ подъ видомъ добра любятъ, какъ добро любятъ, а не какъ зло: зла, поскольку зло есть, никто не любитъ, но уклоняется отъ него. Аще убо созданное добро и несовершенное любимъ, кольми паче естественное и совершенное добро, которое есть единъ Богъ, должно любить. Къ сему пророкъ увѣщаваетъ: вкусите и видите, яко благъ Господь ^[1235]. – 2) Богъ есть любы, какъ апостолъ глаголетъ ^[1236], и есть любы вѣчная и непремѣняемая. Аще въ созданіяхъ, напр. въ матеряхъ къ своимъ дѣтямъ горячую насадилъ любовь, то несравненно большую и превосходную Самъ имѣетъ. Самая бо божественная Его любовь къ любленію привлекаетъ сердце человѣческое. И человѣкъ бо ничимъ такъ, какъ любовію своею къ любленію себе другихъ привлекаетъ, ибо безъ любви ничто намъ не пріятно. Любовь и самыхъ жестокосердыхъ, какъ магнитъ желѣзо, влечетъ къ себѣ и привлекаетъ. Хотя и не знаемъ кого, а слышимъ, что любительный человѣкъ есть, сердце наше возбуждается къ любленію его. Мы же въ Божіей любви заключены есмы, яко въ Немъ живемъ, движемся и есмы ^[1237]. И куды ни обратимся, Божія любовь вездѣ срѣтаетъ насъ; и столько ея свидѣтелей и проповѣдниковъ, сколько Божіихъ къ намъ благодѣяній, такъ что и на малѣйшее время безъ нея не можемъ быть. Какъ убо такая любовь не подвигнетъ сердца нашего къ взаимной любви? – 3) Богъ есть красота всѣхъ красотъ, которой ангели святіи и вси Божіи угодники насытитися не могутъ. Красное солнце, луну, звѣзды сотворилъ Онъ: то несравненно превосходную красоту имѣетъ Самъ. Во исповѣданіе и въ велелѣпоту облеклся еси, одѣяйся свѣтомъ яко ризою, глаголетъ къ Нему Псаломникъ, Духомъ Божіимъ просвѣщаемъ и восхищаемъ ^[1238]. Красота же сія разумѣется не тѣлесная, но духовная нѣкая любезность и благопріятіе, всю красоту тѣлесную несравненно превосходящее, и духи святыхъ неизреченно веселящее. Богъ бо есть Духъ ^[1239], и что ни есть въ Бозѣ, духовное есть, и есть Самъ Богъ. Сего сладкаго и увеселительнаго благопріятія нѣкую каплю и нынѣ любящіи Бога въ сердцахъ своихъ ощущаютъ, когда со псаломникомъ иногда восклицаютъ тако: Боже, Боже мой, къ Тебѣ утреннюю: возжада Тебе душа моя ^[1240]! Иногда тако: имже образомъ желаетъ елень на источники водныя: сице желаетъ душа моя къ Тебѣ, Боже. Возжада душа моя къ Богу крѣпкому, живому: когда пріиду и явлюся лицу Божію ^[1241]? Иногда тако: что ми есть на небеси? и отъ Тебе что восхотѣхъ на земли? Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя Боже во вѣкъ ^[1242]! Но тогда насытятся совершенно того, когда явятся лицу Божію, и узрятъ Его лицемъ къ лицу ^[1243], якоже есть ^[1244]. – 4) Богъ человѣка по единой Своей благости, безъ всякой нужды и пользы Своей создалъ и изъ небытія въ бытіе привелъ ^[1245]. Сіе едино коликія любве и благодарности нашей требуетъ къ Создателю, всякъ можетъ удобно познать. – 5) Богъ человѣка создалъ не такъ, какъ прочія вещи, но особеннымъ совѣтомъ. Весь міръ созидая, преблагій Создатель нашъ и Богъ глаголетъ: да будетъ! – и бысть тако ^[1246]; рече, и быша; повелѣ, и создашася ^[1247]. А когда человѣка хотѣлъ создать, аки нѣкое великое и преславное дѣло имѣя создать, глаголалъ тако: сотворимъ человѣка по образу Нашему и по подобію ^[1248]. О коль великія чести сподобился человѣкъ въ созданіи отъ Создателя своего! – 6) Великое почтеніе человѣку, что онъ такимъ Божіимъ совѣтомъ сотворенъ, но большее есть, что по образу Божію сотворенъ. Всѣ прочія созданныя вещи, небо и земля и все украшеніе ихъ, суть свидѣтельства всемогущества, премудрости и благости Божіей; но человѣкъ есть образъ Божій. Умъ не можетъ постигнуть сего Божія къ человѣку благоволенія. О коль высоко почтенъ отъ Бога человѣкъ! какъ много одолженъ въ семъ благости и любви Божіей человѣкъ! – 7) Весь свѣтъ человѣку въ службу опредѣлилъ Богъ. Небо, солнце, луна, звѣзды, воздухъ и земля съ украшеніемъ своимъ единому человѣку служатъ. Богъ бо ради Себе не требуетъ сихъ. Что бо ни создалъ, ради человѣка создалъ. – 8) Богъ падшаго человѣка такъ чуднымъ и уму непонятнымъ образомъ возстановилъ и обновилъ и въ первое состояніе, паче же въ лучшее, чрезъ единороднаго Сына Своего Іисуса Хріста привелъ, такъ, что елицы пріяша Его, даде имъ область чадомъ Божіимъ быти, вѣрующымъ во имя Его ^[1249]. Небо вмѣсто рая со всѣми благими, ихже око не видѣ, ухо не слыша и на сердце человѣку не взыдоша ^[1250], человѣколюбно отворилъ имъ, и того жителями и царствія Его вѣчнаго участниками учинилъ. – 9) Духа Святаго Утѣшителя, Просвѣтителя, Наставника и Хранителя просящимъ имъ подаетъ, Который вопіетъ въ сердцахъ ихъ: Авва Отче ^[1251]. – 10) Заблуждшихъ и отвратившихся со всякимъ желаніемъ призываетъ и ожидаетъ на покаяніе; кающихся съ радостію пріемлетъ. – 11) Вся сія и прочая недовѣдомая благая отъ единой любви дѣлаетъ намъ. Истинное бо благодѣяніе не отъ инаго чего, какъ отъ истинной и горячей любви, происходитъ. Достойно убо и праведно любить Того, Который первѣе возлюбилъ насъ ^[1252]. Иначе безъ обиды и оскорбленія любителю быть не можетъ, ибо долгъ любве ничимъ инымъ, какъ любовію, платится. – 12) Богъ есть Отецъ нашъ ^[1253]. Сіе едино имя – Отецъ, можетъ и должно во всякомъ огнь любве къ Нему возбудить. Какъ сынамъ отца не любить? За срамное бы и гнусное чудовище отъ всѣхъ почитался тотъ сынъ, который бы отца родившаго не любилъ. Аще Богъ отецъ нашъ есть, то и любитель и промыслитель, хранитель, помощникъ, заступникъ нашъ, и проч. Аще Отцемъ Его нелицемѣрно называемъ ^[1254], и какъ отца призываемъ: Отче нашъ, Иже еси на небесѣхъ ^[1255], – то какъ Отца должно намъ и любить, и съ любовію имя Его помнить и призывать. – 13) Богъ хощетъ отъ человѣка любимъ быти: любитъ человѣка и отъ него хощетъ любитися, и тако въ дружество съ нимъ войдти. Дружество бо не иное что есть, какъ взаимная любовь, то-есть, любить и любиму быть. За велико почитаемъ подданному рабу съ царемъ земнымъ дружество имѣть, коль несравненно больше есть человѣку съ Богомъ, убогому созданію съ Создателемъ, земному и перстному съ небеснымъ Царемъ имѣть дружество! Чести сея не токмо словомъ изобразить, но и умомъ понять невозможно. Къ сему такъ высокому достоинству любовію Своею призываетъ насъ Богъ; и благодѣяніями, какъ вѣстниками и свидѣтелями любве Своея, привлекаетъ и убѣждаетъ. Здѣ достойно съ пророкомъ удивиться и воскликнуть: Господи, что есть человѣкъ, яко помниши его ^[1256]? О, коль слѣпы и нечувственны мы, когда отъ такъ высокаго и сладкаго дружества уклоняемся, и отъ живаго и безсмертнаго Бога къ безчувственному созданію обращаемся! Купно и неблагодарни есмы, когда Любителя нашего любить не хощемъ! Сего ради Тебѣ, Господи, правда: намъ же стыдѣніе лица ^[1257], – тако съ пророкомъ признавать в исповѣдаться должно.

§ 198. Какъ и какимъ образомъ должно намъ Бога любить, святое Божіе слово показуетъ. Возлюбиши Господа Бога твоего всѣмъ сердцемъ твоимъ, и всею душею твоею, и всею мыслію твоею ^[1258]. Понеже человѣкъ отъ Бога все воспріялъ, бытіе свое, тѣло и душу, жизнь и дыханіе, и безъ Бога жить не можетъ, – въ Немъ бо живемъ и движемся и есмы ^[1259], – и весь свѣтъ ему повелѣніемъ Божіимъ служитъ; и чрезъ единороднаго Сына Божія такъ чудно возстановленъ падшій и возобновленъ, и къ такъ высокому благородію возведенъ, и потому такою любовію отъ Бога почтенъ, какой большая быть не можетъ; и самую тую любительную силу, которою можетъ Бога любить, съ прочіими душевными силами отъ Бога принялъ: того ради такую любовь одолженъ Богу показывать, какой большая быть не можетъ. Слѣдовательно – 1) долженъ Его любить не токмо паче *всего созданія, паче всѣхъ человѣкъ, паче* брата и друга, паче жены своей и дѣтей, паче отца и матери, но и паче самаго себе. Ибо человѣкъ всѣмъ собою Богу долженъ, тѣло и душу, временную и вѣчную жизнь, и все сіе по любви единой отъ Бога пріялъ ^[1260]. И того ради человѣкъ всего себе любви Божіей предать долженъ, душу и тѣло, сердце все, и разумъ, память и волю, намѣреніе, начинаніе, слово, дѣло и помышленіе Богу въ любовь посвятить, яко вся сія отъ Бога воспріялъ. – 2) Понеже Богъ туне, безъ всякой пользы, человѣка такъ сильно возлюбилъ, то и человѣку должно просто, безъ всякой своей пользы, Бога любить. Ибо, когда кого любимъ ради пользы нашей, не такъ самаго его любимъ, какъ его благодѣяніе и нашу пользу, и потому самихъ себе болѣе любимъ, и тѣмъ показуемъ, что не любили бы его мы, ежели бы не надѣялись отъ него добра какого. – 3) Долженъ Божію волю своей воли предполагать; вмѣсто своей чести, славы, похвалы, – Божіей чести, славы и похвалы искать во всякихъ случаяхъ, во всякомъ дѣлѣ, словѣ и помышленіи. – 4) Не токмо честь и славу свою и всякое благополучіе, жену и дѣтей, отца и матерь, друга и брата, но и самый животъ свой презрѣть и оставить долженъ, когда того требуетъ честь и слава Божія. Въ семъ, кажется, разумѣ Хрістосъ глаголетъ: аще кто грядетъ ко мнѣ, и не возненавидитъ отца своего и матерь, и жену, и чадъ, и братію и сестръ, еще же и душу свою, не можетъ Мой быти ученикъ ^[1261].

§ 199. Хотя Богъ и хощетъ, чтобы мы Его любили, однакожъ не ради Своей какой пользы хощетъ того, но ради нашей пользы. Богъ бо, какъ совершенно Самъ въ Себѣ блаженъ есть, такъ и ничего не требуетъ отъ насъ, но намъ все подаетъ, и ради насъ все дѣлаетъ, и ради того, когда любимъ Его истинно и нелицемѣрно, Ему отсюду никакой не бываетъ пользы, но только намъ самимъ любовь сія пользу приноситъ. И отсюду можно всякому видѣть, коль великую Онъ имѣетъ къ человѣку любовь, что, когда и любимъ быть отъ Него хощетъ, не ради Себе того хощетъ, но ради единаго человѣка. Польза же двоякая послѣдуетъ отъ любви Божіей: 1) Въ семъ вѣцѣ радость духовная, сердечная, утѣшеніе и восклицаніе сердечное, какъ сказано. Любители міра сего радуются о чести, славѣ, богатствѣ, златѣ, сребрѣ, пищѣ и питіи, сладострастіи и роскоши, идѣже бо сокровище ихъ, тамо и сердце ихъ ^[1262]. Но боголюбцы не тако. Понеже все сокровище ихъ Богъ единъ, *честь, слава и богатство Богъ единъ*, то о Немъ единомъ утѣшаются и веселятся. Радость же сія бываетъ не отъинуды, какъ отъ благодатнаго въ сердцѣ любящемъ Божія обитанія. Аще кто любитъ Мя, слово Мое соблюдетъ, и Отецъ Мой возлюбитъ его, и къ нему пріидемъ, и обитель у него сотворимъ, глаголетъ Хрістосъ ^[1263]. Не можетъ бо тамо не быть радость, гдѣ любовь, ибо любовь радость содѣловаетъ, Богъ же есть любовь ^[1264]; и потому гдѣ Богъ съ Своею благодатію, тамо и радость. А понеже сокровище сіе – радость, глаголю, духовную внутрь имѣютъ, и всегда и вездѣ носятъ ее въ себѣ; то ничто ея отняти не можетъ, ни счастіе, ни несчастіе міра сего, ни честь, ни безчестіе, ни богатство, ни нищета, ни болѣзнь, ни раны, ни скорбь, ни узы, ни темница, ниже самая смерть. Паче же истинному боголюбцу и страдать ради любимаго радостно. Тако апостоли идяху, радующеся отъ лица собора, яко за имя Господа Іисуса сподобишася безчестіе пріяти ^[1265]. Тако апостолъ Павелъ не токмо связанъ быти хотѣлъ, но и умрети во Іерусалимѣ за имя Господа Іисуса готовъ былъ ^[1266]. Тако мученицы святіи на мученіе и на смерть за имя сладчайшаго Іисуса Господа, яко на сладкій духовный пиръ, съ радостію себе предавали. И чимъ кто большую *имѣетъ любовь, тѣмъ большую чувствуетъ* въ себѣ радость, тѣмъ безбоязненнѣе за имя Хрістово подвизается. – А понеже не можетъ совершенна здѣ быть любовь ради немощи нашей, то и радость не можетъ быть совершенна, но токмо капля нѣкая, и, какъ малая солнца луча, сквозь облака проходящая, любителей сердца сладко ударяетъ. Видимъ бо нынѣ яко зерцаломъ въ гаданiи ^[1267]. – 2) Радость сія совершится въ будущемъ вѣцѣ, гдѣ прекрасное оное и вѣчное Солнце все открыется, и неизреченно увеселитъ любителей и зрителей Своихъ, егда Его не яко зерцаломъ въ гаданіи, но лицемъ къ лицу увидятъ, и сладкаго того лицезрѣнія безъ конца и сытости насыщаться будутъ ^[1268], и наслѣдятъ вся благая оная, ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его ^[1269].

§ 200. Когда человѣкъ любовь, Богу единому должную, обращаетъ къ себѣ: сіе называется самолюбіе, которое не иное что, какъ самаго себе неумѣренное любленіе. И гдѣ самолюбіе имѣется, тамо нѣтъ любви Божіей. Знаки самолюбія примѣчаются сіи: 1) Знаменіе самолюбія есть, когда кто, оставивши волю Божію, свою исполняетъ, и не дѣлаетъ того, что воля Божія хощетъ, и дѣлаетъ тое, чего воля Божія не хощетъ: отъ чего послѣдуетъ всего закона Божія разореніе. Самолюбіемъ же сіе потому называется, понеже человѣкъ любитъ себе, а не Бога*, и угождаетъ себѣ, а не Богу*. А любовь должна угождать любимому, а не себѣ, какъ выше сказано. – 2) Знаменіе самолюбія есть, когда кто уклоняется отъ зла не ради воли Божіей, не хотящей зла, но или ради страха человѣческаго, или ради своей похвалы, или ради иной какой корысти своей; или кто предъ людьми не грѣшитъ, но *грѣшитъ* тайно, что лицемѣрію собственно. – 3) Знаменіе самолюбія есть, когда кто добро дѣлаетъ ради похвалы или славы своей, или иной какой корысти, ибо таковый своей славы, а не Божіей ищетъ. – 4) Хотя кто и не ради тщеславія дѣлаетъ добро, но тое своимъ силамъ приписуетъ, а не Богу, аки бы онъ самъ собою дѣлалъ тое: самолюбецъ есть. Ибо отъемлетъ у Бога славу, которая за всякое добро Ему единому должна отдаваться; и привлекаетъ себѣ, который, кромѣ зла, самъ собою ничего не можетъ дѣлать ^[1270]. Всякое бо добро отъ Бога происходитъ ^[1271], потому Ему единому и приписывать, и во славу Его обращать должно. – 5) Кто какое нибудь дарованіе имѣетъ, напр. богатство, премудрость, разумъ, здравіе и прочая, и тое своему тщанію и трудамъ приписуетъ, а не Богу: такожде самолюбецъ есть. Ибо все кромѣ грѣха отъ Бога имѣемъ, и самую душу и тѣло, и жизнь и дыханіе отъ Него имѣемъ ^[1272]. Богу же должно и приписывать и благодарить за тое, и прославлять Его, а не себе. Откуду всякая неблагодарность есть знакъ самолюбія. – 6) Знаменіе самолюбія есть, когда кто дарованіе, отъ Бога данное, или сокрываетъ, или не въ славу Божію и пользу ближняго употребляетъ. Таковые суть, которые богатство или хранять безъ всякаго употребленія, или на свои прихоти иждиваютъ, какъ-то на великолѣпныя строенія, на роскошь, тщеславіе, украшеніе, и проч.; такожде кто имѣетъ разумъ и сокрываетъ его, или на зло употребляетъ, напр. на безполезныя сочиненія, на коварныя клеветы, и проч.; кто имѣетъ здравіе и не хощетъ трудитися, и проч. – 7) Знаменіе самолюбія, когда кто, въ бѣдѣ какой и несчастіи находясь, не терпитъ, но ропщетъ. Ибо таковый волю свою Божіей воли предпочитаетъ, безъ которой ничто намъ приключитися не можетъ. – 8) Знаменіе самолюбія есть, когда кто отъ бѣды какой, или и самой смерти съ нарушеніемъ святаго Божія закона ищетъ избавиться; напр., кто въ болѣзни прибѣгаетъ къ чародѣямъ и шептунамъ; такожде кто посредствомъ денегъ, или защитниковъ, ищетъ избавленія: таковый болѣе почитаетъ себе, нежели Божію заповѣдь и Самаго Заповѣдавшаго. – 9) Хотя кто и не ищетъ отъ бѣды избавленія и терпитъ, но ради того терпитъ, чтобы похвалу отъ людей имѣть: такожде самолюбіемъ недугуетъ, ибо не ради Бога терпитъ. – 10) Наконецъ кто что ни дѣлаетъ ради прославленія имене своего, – напр. или богатыя строенія созидаетъ, или въ богатое платье одѣвается, или богатство собираетъ, или богатые столы поставляетъ, или рѣчь украшаетъ, или разумъ свой оказываетъ, или что нибудь подобное симъ дѣлаетъ ради похвалы и снисканія славы себѣ; такожде кто нищетствуетъ, ханжею ходитъ, въ рубище, или черную рясу одѣвается, или въ монастырь затворяется, или иный какій смиренія и міра отрицанія образъ показуетъ ради того, чтобы его люди за святаго почитали: самолюбецъ есть и міролюбецъ, а не боголюбецъ. Ибо Богъ на сердце смотритъ, а не на внѣшній видъ ^[1273].

§ 201. Отъ вышереченныхъ видно 1) что какъ боголюбіе есть корень и источникъ всѣхъ благъ, душевныхъ и тѣлесныхъ, мира, покоя, согласія и прочіихъ, такъ самолюбіе есть начало всѣхъ золъ и бѣдъ на свѣтѣ. Какъ бо отъ боголюбія послѣдуетъ тщательное исполненіе воли Божіей, которая всѣхъ благъ намъ желаетъ, такъ отъ самолюбія бываетъ закона Божія презрѣніе и святой воли Его отрицаніе, отъ чего вся злая происходятъ. – 2) Какъ боголюбіе раждаетъ истинную сердечную и неотъемлемую радость, такъ самолюбіе дѣлаетъ ложную, прелестную и мнимую утѣху, которая подобна есть сновидѣнію, вмалѣ явившемуся и исчезнувшему, и вмѣсто того вводитъ истинную сердечную печаль, грызеніе совѣсти, и въ будущемъ вѣкѣ адское мученіе, тѣмъ жесточайшее и страшнѣйшее, чѣмъ болѣе себе грѣшникъ здѣ любилъ и угождалъ. Увидитъ бо тогда, что не иное здѣ любилъ онъ, какъ истинное зло, и потому тѣмъ болѣе себе тогда возненавидитъ, самимъ собою возгнушается, омерзѣетъ, чѣмъ болѣе самому себѣ здѣ угождалъ. – 3) Видно отсюду, коль тяжко грѣшитъ человѣкъ, когда любовь, которую долженъ Богу отдавать, къ себѣ обращаетъ; когда вмѣсто Божіей воли свою исполняетъ; когда послушаніе, которое долженъ Богу, какъ верховному своему Господу, показывать, своей плоти подаетъ; когда славу, похвалу, честь, прославленіе долженъ имени Божію искать и восписывать во всемъ, но вмѣсто того самъ хощетъ прославлятися, – и такимъ образомъ, на которомъ мѣстѣ великаго Бога, Господа и Создателя своего долженъ имѣть, на томъ себе, какъ идола, поставляетъ и почитаетъ: еже не иное что, какъ великая неправда и безстыдная вражда противу Бога. Иже бо восхощетъ другъ быти міру, врагъ Божій бываетъ ^[1274]. Міръ бо, котораго ненавидѣть должны мы, внутрь насъ, а не внѣ насъ есть. – 4) Паки видно, коль много согрѣшаемъ вси, такъ, что грѣхопаденія кто разумѣетъ? Почему и молиться и воздыхать должно со Псаломникомъ: отъ тайныхъ моихъ очисти мя, Господи ^[1275]! Тайная наша грѣхопаденія суть, которыхъ мы въ совѣсти своей не усматриваемъ. – 5) Отсюду научаемся всю спасенія нашего надежду полагать на единомъ основаніи великаго милосердія Божія и неизчерпаемой благодати единороднаго Сына Его, Господа нашего Іисуса Хрiста, а на наше благочестіе не уповать, и всегда къ благости Божіей вопить: не вниди въ судъ съ рабомъ Твоимъ, яко не оправдится предъ Тобою всякъ живый ^[1276]!

§ 202. Ежели бы кто сказалъ: какая можетъ быть боголюбцамъ радость, когда многи скорби ихъ окружаютъ, какъ пророкъ глаголетъ: многи скорби праведнымъ ^[1277]? То сіе истинно есть, что много бѣдъ и скорбей благочестивыя души терпятъ; но тыя скорби извнѣ только ихъ ударяютъ, а душъ ихъ боголюбивыхъ не касаются: напротивъ того, самолюбцевъ и внѣ и внутрь скорби смущаютъ и погружаютъ. Почему далеко болѣе скорбей самолюбцамъ, нежели боголюбцамъ бываетъ. Боголюбцевъ, хотя и окружаютъ скорби и бѣды, но не погружаютъ; бодутъ, какъ терніе розу, но не прободаютъ; покрываютъ, какъ мгла солнце, но не помрачаютъ; біютъ, какъ волны морскія камень, но не разбиваютъ: понеже духовное сокровище и царствіе Божіе внутрь ихъ есть ^[1278], которое, какъ котва волнующійся корабль, души ихъ содержитъ и благонадежными во всемъ дѣлаетъ. Не тако самолюбцы, но, какъ трость, и малымъ неблагополучія вѣтромъ колеблются и сокрушаются: понеже, хотя внѣ и показуются нѣчто быти, какъ пузырь на водѣ, но внутрь никакой крѣпости не имѣютъ; и ради того, какъ пузырь, исчезаютъ, когда вѣтръ противности повѣетъ на нихъ. Боголюбцы лишаются чести, славы, богатства мірскаго, но не лишаются внутренняго своего сокровища: понеже они честію, славою и богатствомъ не утѣшаются, но далеко лучшее имѣютъ утѣшеніе; и какъ не ищутъ чести и богатства, такъ и потерявше ихъ не скорбятъ. Течетъ имъ богатство? они не прилагаютъ сердца къ нему, но единымъ внутреннимъ сокровищемъ довольствуются. Дается имъ честь? Они не такъ съ желаніемъ, какъ съ послушаніемъ пріемлютъ тую; и пріемлютъ не какъ честь, но какъ иго, отъ Бога наложенное, которое должно носить во славу Его и ближняго пользу. Славятъ ли ихъ? они того не пріемлютъ, яко всякая слава единому Богу подобаетъ. И такъ не для чего имъ и скорбѣть, когда отнимается у нихъ тое, чего не искали. Лишаются и самолюбцы, но не тако; но съ скорбію и плачемъ лишаются. Съ великимъ тщаніемъ они ищутъ сокровищъ своихъ сихъ; со страхомъ и опасеніемъ содержатъ и хранятъ ихъ; съ болѣзнію и сѣтованіемъ разстаются съ ними. Какая здѣ утѣха и радость можетъ быть, гдѣ непрестанное попеченіе, страхъ и печаль? Что за радость – внѣ златомъ блистать, но внутрь душею мракомъ страха покрываться; внѣ на высокомъ мѣстѣ сидѣть, но внутрь душею на подножіи міра лежать; внѣ славиться, но внутрь отъ совѣсти безчеститься? Воистину прелесть и обманъ и видъ только утѣхи, а не самая утѣха! Радость бо не можетъ быть, какъ на сердцѣ, якоже и печаль не бываетъ, кромѣ сердца. А хотя нынѣ и не лишаются они своихъ сокровищъ, какъ боголюбцы, однакожъ съ большею печалію принуждаются ихъ оставлять, оставляя міръ сей. Терпятъ боголюбцы клеветы, злословія, поношенія отъ людей, но отъ своей совѣсти защищаются и похваляются ^[1279]; осуждаетъ ихъ злорѣчивый міръ, но Богъ ихъ оправдаетъ ^[1280], и тако хулими утѣшаются ^[1281]. Терпятъ поношенія и самолюбцы, но не тако, какъ боголюбцы: ибо терпятъ не токмо отъ людей, но и отъ своей совѣсти, которое поношеніе тяжкое есть. А хотя внѣшняго порицанія и злословія и убѣгаютъ, что весьма рѣдко бываетъ, но не могутъ убѣжать внутренняго. Сей обличитель и поноситель вездѣ съ ними есть; нигдѣ не престаетъ ихъ обличать, укорять, осуждать, поносить за преступленіе закона Божія и устрашать праведнымъ судомъ Божіимъ; какъ они ни сокрываютъ свои злодѣянія, но отъ сего назирателя сокрыть не могутъ: ибо внутрь себе имѣютъ его, который и тайные ихъ, сердечные совѣты видитъ и обличаетъ ихъ. – Имѣютъ боголюбцы враговъ своихъ, но не имѣютъ къ нимъ вражды, злобы, мщенія, и ради того внутрь миръ и покой имѣютъ, хотя отвнѣ и безпокойствуются ^[1282]. Имѣютъ и самолюбцы враговъ, паче же между собою другъ съ другомъ враждуютъ; но какъ внѣ, такъ и внутрь безпокойствуются, и болѣе сами себе, нежели враждующіи ихъ безпокойствуютъ. Не можно словомъ изобразить, сколько полагаютъ тщанія и трудовъ, сколько теряютъ суммы, сколько отираютъ пороговъ у своихъ защитниковъ и судей, сколько имъ угожденій показуютъ, чтобы зло за зло воздать и обиду за обиду сдѣлать; сколько другъ на друга клеветъ соплетаютъ, судебныя о томъ свидѣтельствуютъ мѣста, которыя злохитрыми ихъ клеветами отягчены, и такимъ образомъ не токмо сами себе, но и другихъ въ безпокойствіе немалое приводятъ. Тако они ищутъ славы, но болѣе обезславляются, ищутъ чести, но болѣе безчестятся. Кто бо когда злобнаго и клеветника похвалилъ? Сами они такими гнушаются, но въ себѣ того не усматриваютъ. Какое сего бѣднѣйшее можетъ быть состояніе? Аще бы кому въ души ихъ посмотрѣть можно было, увидѣлъ бы, что болѣе они смущаются различными мысльми, нежели море волнами. Тако отторгшемуся отъ воли и любви Божіей, какъ тихаго пристанища, слѣдуетъ непремѣнно различными и опасными на морѣ міра волнами обуреватися! Не тако боголюбцы, не тако; но тихи, покойны, мирны. И хотя ненавидятъ, враждуютъ и озлобляютъ ихъ враги ихъ, однакожъ душами своими, яко чада мира и покоя, безмятежно и сладко на пресладкомъ любве Божіей лонѣ почиваютъ, и всепріятнаго своего покоя не хотятъ оставить. Боголюбцы, понеже единаго Бога боятся, никого кромѣ Его не боятся, хотя и всѣхъ любять и почитаютъ о томжде Бозѣ, и тако подъ всесильнымъ кровомъ крилъ Его безопасны пребываютъ. Самолюбцы не тако: но, понеже Божій страхъ отринули, принуждены всего опасаться. Надобно бо тому созданія бояться, который Создателя не боится. Бѣжитъ нечестивый, никомуже гонящу ^[1283]. Совѣсть едина паче всякаго гонителя гонитъ его: гдѣ бы ни былъ, что бы ни дѣлалъ, вездѣ надъ нимъ гремитъ и устрашаетъ его. Судія неправедный, который указы монаршіи дерзаетъ нарушать, кого не боится? Самые слуги его и рабы дѣлаютъ страхъ ему; и други не безъ подозрѣнія. Тако всякъ законопреступникъ тамо боится, гдѣ нѣтъ страха ^[1284]. Страхъ отъ домашнихъ, страхъ отъ внѣшнихъ, страхъ отъ враговъ, подозрѣніе и страхъ отъ друговъ; страхъ, чтобы не потерять чести; страхъ, чтобы не лишиться богатства; страхъ, чтобы не подпасть гнѣву цареву; страхъ, чтобы не пострадать зла отъ злыхъ; страхъ, чтобы не посрамиться предъ добрыми; страхъ отъ совѣсти, страхъ отъ суда Божія, страхъ отъ геенны, страхъ отъ діавола. Тако небоящагося Бога вездѣ срѣтаетъ страхъ! Какое се житіе, когда въ такой тѣснотѣ находится бѣдная душа?! Какой радости и утѣшенію быть тамо, гдѣ такое смущеніе и волнованіе совѣсти?! Не тако боголюбецъ; онъ всегда и вездѣ съ пророкомъ глаголетъ: Господь просвѣщеніе мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь защититель живота моего, отъ кого устрашуся ^[1285]? На Бога уповахъ: не убоюся, что сотворитъ мнѣ человѣкъ ^[1286]. Аще и пойду посредѣ сѣни смертныя, не убоюся зла: яко Ты со мною еси, Боже ^[1287]. Что вожделѣннѣе можетъ быть, какъ и посредѣ самой сѣни смертной не бояться! Заключаются въ темницѣ боголюбцы, облагаются узами; но не лишаются духовной своей свободы, которая всегда съ ними есть, духа бо вязати никто не можетъ. Лишаются общаго сего свѣта, но не лишаются внутренняго просвѣщенія. Уязвляются ранами на тѣлѣ, но сладкимъ чистыя совѣсти свидѣтельствомъ облегчаются отъ болѣзни: ибо вся сія не ради инаго чего, какъ ради правды страждутъ, и ради того радуются и веселятся духомъ ^[1288]. Заключаются и уязвляются и самолюбцы, но не тако, якоже боголюбцы. Понеже заключаются за свои злодѣянія, воровство, хищеніе, лихоимство и проч., того ради не токмо тѣломъ, но и душею страждутъ, совѣстью какъ мечемъ прободаеми. И хотя многіе хитростію своею и избѣгаютъ сего заключенія и біенія; но совѣстнаго біенія, яко домашняго своего и внутренняго мучителя, и вѣчныя темницы не избѣгнутъ, аще покаяніемъ истиннымъ не очистятся. Не вси бо злодѣи по недовѣдомымъ судьбамъ Божіимъ здѣ наказуются. – Удаляются боголюбцы отъ отца и матери, братіи и друзей; но не удаляются отъ Бога, Который вездѣ съ ними есть – и въ темницѣ и ссылкѣ; и паче отца и матери, братіи и друзей, милостивнымъ Своимъ присутствіемъ утѣшаетъ ихъ ^[1289]. Удаляются и самолюбцы друзей и братіи своей, но купно и утѣхи своей лишаются. – Изгоняются боголюбцы на чужую страну; но понеже они не имѣютъ здѣ пребывающаго града, но грядущаго взыскуютъ ^[1290], то имъ странствовать вездѣ равно есть: ибо имъ житіе въ мірѣ семъ не иное что, какъ ссылка, изъ которой всегда къ отечеству своему – горнему Сіону зрятъ и воздыхаютъ, въ жилище небесное облещися желающе ^[1291]. Изгоняются и самолюбцы; но, понеже они не грядущаго, но настоящаго упокоенія взыскуютъ, того ради, лишившеся того, неутѣшно и безполезно сѣтуютъ, и чѣмъ болѣе воспоминаютъ тое, тѣмъ болѣе сокрушаются. – Плачутъ въ мірѣ семъ боголюбцы; но и плачь ихъ радостію бываетъ растворенъ: ибо плачутъ или ради того, что пришельствіе ихъ продолжися въ семъ мірѣ ^[1292], или ради того, что за немощь плоти не могутъ достойныя любви человѣколюбцу Богу воздать; или ради того, что видятъ законъ Божій отъ беззаконныхъ въ попраніи, якоже пророкъ глаголетъ: печаль пріятъ мя отъ грѣшникъ, оставляющихъ законъ Твой ^[1293], – и тако Законодавца презираема и презирающихъ погибель видятъ. Но понеже печаль сія есть печаль по Бозѣ, того ради есть радости виновна, и, какъ послѣ дождя воздухъ, такъ сердца ихъ послѣ слезъ прохлаждаются и утѣшенія божественнаго сподобляются. Плачутъ и самолюбцы, но понеже о погубленіи богатства, или чести, или славы, или иныхъ своихъ утѣшеній плачутъ, то чѣмъ болѣе плачутъ, тѣмъ болѣе умножаютъ печаль свою и къ печали печаль пріобрѣтаютъ. Ибо сія ихъ печаль есть печаль міра сего, которая, по апостолову ученію, смерть содѣловаетъ ^[1294]. Тако видимъ, что не токмо боголюбцы, но и самолюбцы въ мірѣ семъ страждутъ. Лишаются чести и имѣнія боголюбцы: лишаются и самолюбцы. Терпятъ поношеніе и злословіе боголюбцы: терпятъ и самолюбцы. Затворяются въ темницахъ боголюбцы: затворяются и самолюбцы. Уязвляются боголюбцы: уязвляются и самолюбцы. Посылаются въ заточенія, отчуждаются домовъ, родителей, друзей и братій боголюбцы: страждутъ тоежъ и самолюбцы. Умерщвляются боголюбцы: умерщвляются и самолюбцы. Общая страданія, но не общая вина страданій: тіи правды ради, а сіи злодѣяній ради. И понеже тіи безвинно страждутъ, то не только не скорбятъ, но и радуются въ страданiяхъ ^[1295], и ради того хотя тѣломъ страждутъ, но духомъ веселятся. Сіи, понеже по дѣломъ своимъ страждутъ, и тѣломъ и душею страждутъ; совѣстію своею паче всякаго мучителя уязвляеми, и ради того двоякое терпятъ страданіе – тѣлесное и совѣстное. Откуду всякъ можетъ заключить, что самолюбцамъ и въ семъ вѣкѣ множайшіи скорби, нежели боголюбцамъ; а отсюду и тое признать должно, что какъ боголюбіе радости сердечныя, такъ и самолюбіе печали виновно бываетъ. Боголюбцы, наконецъ, оканчивая многобѣдное сіе житіе, оканчиваютъ и скорби своя, и къ совершенной преходятъ радости, и, мало нынѣ прискорбни бывше въ различныхъ напастехъ, великое получаютъ веселіе ^[1296], и еже нынѣ легкое печали ихъ, тяготу вѣчныя славы содѣловаетъ имъ ^[1297]. Самолюбцы отъ мнимыхъ утѣшеній своихъ къ истиннымъ скорбямъ, и отъ временныхъ къ вѣчнымъ бѣдствіямъ при окончаніи житія своего преселяются. И тако какъ отъ боголюбія всякое блаженство, такъ отъ самолюбія всякое окаянство послѣдуетъ.