Беседы на Книгу Бытия #5

Беседа LX

«И создав жертвенник, прозва имя месту – Вефиль: тамо бо явися ему Бог, егда бежаше он от лица Исава брата своего» (Быт.35:7).

1. Если угодно, и сегодня обратившись к продолжению прежде нам прочитанного, предложим вам поучение из последующего повествования (Писания). История об Иакове и сегодня может достаточно показать то, сколь велико было о нем промышление Божие, и как укреплял его Бог Своими обетованиями, вознаграждая его благомыслие. В предыдущем сказании (Божественное Писание) повествовало нам, как Иаков, по повелению Божию, оставив Сихем, по поводу поступка своих сыновей, удалился в Лузу. «И создав, – продолжает Писание, – жертвенник, прозва имя месту – Вефиль: тамо бо явися ему Бог, егда бежаше он от лица Исава брата своего». Повелев это праведнику и избавив его от страха, в каком он находился по случаю умерщвления сихемлян, – Бог, как сказано, навел на жителей тех городов такой страх, что они не стали преследовать Иакова. Посмотри же, как велико было о нем промышление Божие, и какое попечение о нем имел Бог! Бог поразил страхом души жителей тех городов, чтобы они не погнались вcлед его. Вероятно, они хотели отмстить за сихемлян. Но так как это совершилось без воли праведника, и Симеон и Левий поступили так, мстя за оскорбленное целомудрие своей сестры, то (Бог) не только самого Иакова и сыновей его избавляет от мучений страха, но, и на жителей страны наведши страх, удержал их от преследования. Видите ли, как много значит пользоваться благоволением свыше! Когда Бог являет Свое благоволение к нам, тогда всякая печаль исчезает. Как праведнику Он дал смелость, так на тех навел страх. Как Владыка всего, Он все направляет, к чему хочет, и во всем являет Свою благоискусную премудрость. Нет сильнее человека, стяжавшего вышнюю помощь, как нет слабее человека, лишенного этой помощи. Вот этот праведник был немногочислен и весьма мал; но как он был охраняем Божественной десницей, то и дерзновение получил и козней (врагов) избежал. А жители городов тех и в большом множестве собирались, и обнаруживали единодушие в своих замыслах; но не имели сил ни одного из своих намерений исполнить на деле. «Бысть, – сказано, – страх Божий на градех, иже окрест их» (Быт.35:5). Итак, когда праведник освободился и от своего страха и от туземцев, вот опять Бог являет в отношении к нему Свое преизбыточествующее человеколюбие. «Явися, – сказано, – ему Бог еще сущу в Лузе» (Быт.35:9). Почему прибавлено: «еще»? Не просто, а потому, что Он уже прежде являлся ему в этом месте, когда он, бежав от брата, направлял свой путь в Месопотамию. Поэтому и сказано теперь: как тогда Бог явился ему, при его отшествии отсюда, так и ныне является ему в том же месте, по возвращении его, и подтверждает обетования, какие давал ему при его отбытии, предрасполагая праведника к тому, чтобы он твердо веровал обетованиям и не поколебался духом, до времени их исполнения. «И благослови его и рече ему: имя твое не прозовется ктому Иаков, но Исраиль будет имя тебе» (Быт.35:9–10). Хотя уже прежде (Бог) дал ему такое прозвание, когда праведник переходил через Иавок^[712], однако и теперь, желая внушить праведнику еще большую уверенность (в Своих обетованиях), преподает ему то же благословение и говорит: «Исраиль прозовется^[713] имя твое:... и расти и множися, и язы́цы и собрания языков будут от тебе, и царие из чресл твоих изыдут» (Быт.35:10–11). Обрати внимание на величие благословения! (Бог) говорит, что не только он возрастет во множестве, но что от него произойдет славное потомство: «Царие из чресл твоих изыдут», – говорит, предвещая этим самым величие имеющих произойти от него. «И землю, – говорит еще, – юже дах Аврааму и Исааку, тебе дах ю^[714], и семени твоему по тебе дам землю сию» (Быт.35:12). Так как Иаков, по случаю известного поступка Симеона и Левия, говорил: «Мал есмь числом, и собрашеся на мя изсекут мя, и истреблен буду аз и дом мой» (Быт.34:30), и во всем показывал малодушие и великий страх, овладевший им, поэтому человеколюбивый Господь и говорит ему теперь: ты сказал: «мал есмь числом», но знай, что семя твое умножится и распространится и так славно будет, что собрание народов и цари произойдут из него, не только не будешь ты истреблен, но ты и семя твое всю землю сию наследите. Дав ему такие обещания, «взыде, – сказано, – Бог от него от места, идеже глагола с ним» (Быт.35:13). Посмотри, как Божественное Писание снисходит к нам (в образе выражений). «Взыде, – говорит оно, – Бог от него», не для того (так говорит), чтобы мы представляли себе Божество ограниченным в каком-либо месте, но чтобы и в этом мы познали неизреченное человеколюбие Божие. И в таком образе повествования благодать Духа снисходит к человеческой немощи. Слова: «взыде и сниде» недостойны Бога^[715], но как употребление таких чувственных речений для нашего научения служит особенно свидетельством неизреченного Его человеколюбия, то (Божественное Писание) и употребляет человеческие выражения. Иначе невозможно было бы человеческому слуху вместить высоту слова, если бы нам говорено было соответственно величию Господа.

2. Имея это в мыслях, не будем останавливаться на простоте выражений; но подивимся неизреченной благости Господа и в том, что Он не отрекается оказывать такое снисхождение вследствие немощи естества нашего. Но посмотри, как праведник выражает собственную признательность. «И постави, – сказано, – Иаков столп каменный^[716] на месте, идеже глагола с ним Бог, и пожре на нем жертву^[717], и возлия елей, и прозва имя месту тому, идеже глагола с ним..., Вефиль» (Быт.35:14–15). Смотри, как всегда этот праведник названиями мест увековечивает память (событий), чтобы и последующим родам известно было бывшее здесь праведнику видение. «И востав Иаков..., постави кущу свою далее столба Гадир^[718]» (Быт.35:16). Праведник снова отходит далее, чтоб мало-помалу дойти до места, где жил Исаак. Потом, «егда приближися приити в Евфраву^[719], Рахиль возбедствова в рождении. И бысть внегда жестоко ей родити, рече ей баба: дерзай, ибо сей тебе есть сын» (Быт.35:16–17). Не унывай, говорит, ты родишь сына; хотя и мучат тебя боли, но все-таки будешь иметь сына. «Бысть же, егда оставляше ю душа, умираше бо, и прозва имя ему: сыне болезни моея; отец же прозва его Вениамин» (Быт.35:18). Мать дает младенцу имя по случившемуся с нею событию; а отец назвал его Вениамином. Рахиль после того, как родила сына, «умре, – сказано, – и погребоша ю на пути Евфравы: сия есть Вифлеем. И постави Иаков столб на гробе» (Быт.35:19–20). Скорбь о кончине Рахили, облегчал новорожденный и располагал праведника благодушно переносить потерю Рахили. Но затем открывается безрассудство Рувима. «Иде, – сказано, – Рувим и спа с Валлою, наложницею отца своего. И слыша Исраиль, и зло явися пред ним» (Быт.35:22). Это было весьма преступное дело. Потому и впоследствии законодатель Моисей воспретил сыну и отцу иметь сожитие с одной и той же женщиною. Чтобы впоследствии не ввели этого в обычай, законодатель удерживает от него, объявляя такого повинным казни. Впрочем, теперь и это кротко перенес Иаков, побеждаемый естественной любовью. Впоследствии же, отходя от настоящей жизни, укорял сына, ясно изобразив преступление его и предав его проклятию, дабы через постигшую Рувима судьбу и прочие уцеломудрились. Далее блаженный Моисей исчисляет нам сынов Иакова, и своим повествованием снова поучает нас добродетелям праведника. Чтобы ты не подумал, будто Иаков без особенной причины, случайно, был в супружестве с Рахилью, Лией и двумя рабынями, Моисей показывает, что повинуясь некоторому промышлению^[720], имел сожительство с ними, чтобы именно произошли от него двенадцать колен. Поэтому Писание уже не упоминает о каком-либо другом, еще родившемся от него сыне, дабы показать что не просто и не без цели так случилось. «Беша же, – сказано, – сынове Иаковли дванадесять». Писание отделяет сынов Лии и сынов Рахили, а потом исчисляет и рожденных от рабынь, и говорит: «Сии сынове Иаковли, иже родишася ему в Месопотамии» (Быт.35:26). Однако Вениамин родился тогда, когда (Иаков) спешил в Вифлеем: почему же Писание говорит так: «иже родишася ему в Месопотамии». Может быть, Рахиль зачала его еще прежде удаления из Месопотамии. «И прииде Иаков к Исааку, отцу своему» (Быт.35:27). Посмотри и здесь, как человеколюбивый Бог хотел во всем удовлетворить праведных. Когда Иаков, после стольких лет разлуки, пришел к отцу, и когда было обоим великое утешение, и сыну от свидания с отцом, и отцу – от того, что видел такое во всем изобилие у сына и много детей; то тогда уже, говорит Писание, «умре Исаак стар и исполнь дней» (Быт.35:29). Если и в то время, когда Иаков похитил благословение, притуплено было, говорит, зрение очей его, почему он вдался в обман, то подумай, как он должен был состариться, спустя столько лет после того. «И погребоста его Исав и Иаков». Но после погребения отца, «Исав, поя жены своя и сыны своя и всех своих^[721]... и вся, елика притяжа в земли Ханаанстей, и отыде... Не можаше бо^[722], – сказано, – земля обитания вместити их от множества имений. И вселися потом в горе Сиир» (Быт.36:6–8). Рассказав нам о родившихся от Исава и о происшедших от него народах, Божественное Писание говорит: «Вселися же Иаков в земли, идеже обита отец его, в земли Ханаани» (Быт.37:1). А отсюда начинается уже другое повествование о чудном Иосифе.

3. Здесь, если хотите, и окончим слово; историю же о сыне Иакова отложим до другой беседы. О том только попросим любовь вашу, чтобы вы тщательно внимали тому, о чем говорится, чтобы из всего, изложенного в Божественном Писании, извлекали наибольшую пользу, и ничего не оставляли без внимания. Слово Божие есть духовное сокровище. И как получивший из вещественного сокровища и один камень часто приобретает великое богатство, так и здесь добродетели праведных, если мы захотим быть внимательными, могут принести столь великую нам пользу, что и в нас возбудится ревность к подражанию им. А таким образом, и мы можем удостоиться такого же, как и праведники, благоволения Божия. «Не на лица бо зрит Бог, но во всяком языце бояйся Его и делаяй правду приятен Ему есть» (Деян.10:34–35), так что если захотим, ничто не воспрепятствует и нам получить такую же, или еще и большую, помощь свыше. Если Он увидит, что мы со своей стороны прилагаем все возможное старание и угодное Ему предпочитаем человеческому, то покажет и Сам такое о нас попечение, что мы сделаемся во всем непреоборимыми. Мы имеем врага постоянного, имеющего непримиримую к нам ненависть; потому мы должны быть неусыпны, чтобы побеждать козни его и стать выше стрел его. А победить мы не иначе можем, как если добродетельной жизнью приобретем себе содействие свыше. Лучший же образ жизни есть жизнь чистая. Это есть основание и корень добродетели. Кто твердо положит такое основание, тот уже легко препобедит все прочее: не одолеет его ни страсть к богатству, ни любовь к славе, ни зависть, ни какая-либо иная страсть. Как же это – скажу. У кого совесть чиста и свободна от всякого порока, в том будет обитать сам Господь всяческих: «Блажени, – сказано, – чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф.5:8). Когда же кто удостоится иметь Его в себе, будет находиться в таком состоянии, как только лишь облеченный телом^[723], и ко всему человеческому будет показывать совершенное презрение. Все видимое явится такому человеку тенью и сном; как бы уже на небе имея пребывание, он не захочет ничего в настоящей жизни. Таков был Павел, учитель вселенной, почему восклицал он, говоря; или «искушения ищете глаголющего во мне Христа» (2Кор.13:3). И еще: «живу не к тому аз, но живет во мне Христос» (Гал.2:20). И еще: «а еже ныне живу во плоти, верою живу». Видишь ли здесь мужа, облеченного телом, но о всем говорящего так, как будто имел жребий бесплотного существа?

4. Ему все поревнуем, будем умерщвлять члены плоти и сделаем их бездейственными для греха. Таким образом мы можем представить их Богу как благоугодную жертву. Ты видишь нечто новое и странное в такой жертве? Когда члены (плоти) становятся мертвыми, тогда наиболее они делаются удобоприемлемы для жертвы. Почему же и для чего? Потому что это жертва духовная и ничего чувственного не имеет. В жертве чувственной не только все мертвое отвергается, но даже и живое, как скоро имеет какую-нибудь порчу, никогда не может быть приятной жертвой. Так было узаконено изначала, и не просто, а для того, чтобы мы через такое наблюдение над бессловесными мало-помалу приводимы были – к тому, чтобы приносить с таким же вниманием жертву духовную и разумную. Там – в чувственных жертвах – порча состоит, например, в отсутствии уха или хвоста (у животного); здесь (в жертве духовной) в лукавстве, похоти, роскоши, сребролюбии и всяком грехе. Там – (от жертвенного животного требовалось) здоровое и чуждое всякой порчи состояние; здесь надобно сделаться мертвым для мира и таким образом приготовлять самого себя в духовную жертву. Не оставим этого без внимания, но, утвердив это в своей мысли, постараемся оказаться не хуже иудеев, показавших такую наблюдательность, когда они служили сени. Они, еще сидя при светильнике, имели такую осмотрительность в рассуждении своих жертв; мы, сподобившись озариться Солнцем правды и от сени будучи уже приведены к истине, покажем подобную же тщательность в отношении к жертве духовной. Не будем оставлять без внимания даже грехов, почитаемых малыми; но каждый день будем требовать от самих себя отчета и в словах, и во взглядах, и подвергать себя наказанию, дабы избавиться наказания в будущем веке. Поэтому и Павел говорит: «Аще быхом себе рассуждали, не быхом осуждени были» (1Кор.11:31), – так что, если здесь будем судить самих себя в повседневных прегрешениях наших, то избавимся от строгости будущего суда. Если же не радим, то «судими, – говорит Павел, – от Господа наказуемся». Итак, наперед будем судить сами себя с полной искренностью, войдем в судилище совести, где нас никто не видит; так станем испытывать свои помыслы и произносить над собой суд правый, чтобы наш ум, страшась будущего суда, воздерживался от увлечений, обуздывал бы свои порывы и, представляя себе то недремлющее Око, заграждал вход к себе дьяволу. Что мы страдаем от собственного нерадения, это очевидно показывает опыт. Если бы мы немного захотели воспрянуть духом, мы отрясли бы, как прах, все его (дьявола) козни; так, когда падаем (в грех), не от насилия его (дьявола) терпим это, а от собственной беспечности. Он одолевает нас не силой и принуждением, а только обольщением. А в нашей власти – не увлекаться обольщением, если хотим только немного бодрствовать и трезвиться, не потому однако, чтобы мы сами по себе имели такую силу, но потому, что в таком случае мы удостаиваемся и помощи свыше. Когда мы со своей стороны покажем старание, тогда и от Господа все последует. Будем же, прошу, трезвиться, и, зная ухищрения лукавого, будем постоянно бодрствовать и молить Бога, чтобы Он подал нам Свою помощь в борьбе с дьяволом. Таким образом мы сделаемся неодолимы, и избежим его ухищрений, и будем пользоваться помощию Божиею, и вечных благ достигнем, что и да будет дано всем нам, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXI

«Сии же роди Иаковли: Иосиф^[724] бяше седминадесяти лет, пасый овцы (отца своего) с братиею своею» (Быт.37:2).

1. Опять хочу вести вас к обычной трапезе и, по порядку продолжая прежде сказанное, предложить вам духовную пищу из ныне читанного Писания. А прочитанного сегодня достаточно для того, чтобы научить всех нас, как вредна зависть и как эта пагубная страсть показала всю свою силу, простершись даже на родство. Но, чтобы наша беседа шла по порядку, надобно коснуться самого начала чтениям. «Сии же, – говорит Писание, – роди Иаковли». Посмотри, как дивный пророк (Моисей), обещав рассказать нам родословие Иакова, вдруг перешел к истории его сына. Сказав: «сии роди Иаковли» и оставив, как следовало бы по порядку, повествование о детях, рожденных от Иакова и потом далее происшедших от детей его (как это сделал и относительно Исава), он тотчас поспешил к Иосифу, юноше, почти последнему из всех братьев, и говорит: «Иосиф седминадесяти лет бе, пасый с братиею своею овцы». Для чего он означает нам и число лет? Дабы научить тебя, что юность нисколько не может быть препятствием к добродетели – чтобы вполне показать тебе и повиновение юноши отцу, и расположение к братьям, и их жестокость в том, как несмотря на все его расположение к ним и самый возраст его, способный возбуждать сочувствие к себе, они не сохранили братской любви, но с самого начала, замечая в нем наклонность к добродетели и любовь к нему отца, начали ему завидовать. «Принесоша же, – сказано, – на Иосифа злу клевету ко Исраилю отцу своему». Смотри, какая злоба! Они замышляют и любовь отца поколебать, и на брата выдумывают то, чего не было, и этим сделали только то, что обнаружили свою зависть. Чтобы убедиться в том, что достигли только обнаружения их скрытного намерения, посмотри: отец и после их клеветы любит сына и даже предпочитает всем его братьям. «Иаков же, – говорит Писание, – любляше Иосифа паче всех сынов своих, яко сын в старости ему бысть; и сотвори ему ризу пестру» (Быт.37:3). Что значит: «любляше Иосифа паче всех сынов своих, яко сын в старости ему бысть»? Так как Иосиф родился у него уже под конец и в самой старости, поэтому он и любил его более других. В самом деле, как под старость дети бывают вожделеннее, то более и привлекают к себе любовь родительскую. Но чтобы мы знали, что не это одно привлекало отца и побуждало предпочитать его братьям, Божественное Писание показывает нам, замечая, что после Иосифа родился еще другой сын. Если бы любовь следовала только естественному порядку (в каком родились сыновья), то последний сын был бы еще любезнее ему, потому что он подлинно был уже сын старости и родился тогда, когда праведник достиг уже последнего возраста жизни. Итак, что же сказать? То, что особенная благодать свыше делала юного сына возлюбленным отцу, и за душевные добродетели его возвышала пред всеми (братьями). А что он любил его потому, что был у него сын старости, эта причина указана в Писании для того, чтобы не вызвать явной зависти братьев^[725].

Это – опасная страсть; когда она овладевает душой, то не прежде оставляет ее, как доведет уже до последней степени безрассудства; уязвляя душу, в которой родилась, она представляет того, на кого обращена зависть, иначе, чем хочет; она еще более возвышает его славу, знатность и известность; а это еще новый, тягчайший удар завистнику. Посмотри здесь, как этот дивный юноша^[726], ничего не зная о происходящем между братьями, обращается с ними, как с братьями, и, притом, как с единоутробными; он доверяет им во всем и говорит с большой простотой; а они, увлекаемые завистью, доходят и до ненависти к нему. «Видевше же, – сказано, – братия его, яко любит отец его паче всех сынов своих, возненавидеша его и не можаху глаголати к нему ничтоже мирно» (Быт.37:4). Смотри, до какой степени они начинают ненавидеть его, ничем их не оскорбившего. «И ничтоже можаху глаголати к нему мирно». Что значит: «ничтоже можаху глаголати к нему мирно»? Так как страсть овладела ими, и ненависть с каждым днем возрастала, то они, как плененные и порабощенные этой страстью, начали с ним обращаться коварно, так что ничего не могли и говорить с ним спокойно. И заметь, что (Писание) указало и самый источник ненависти в том, что она произошла от зависти. «Видевше же, – сказано, – братия, яко отец любит его паче всех сынов своих». Любовь отца возбудила зависть к Иосифу; но эту любовь привлекала к юноше добродетель его. Им надлежало бы соревновать брату, подражать его нраву, чтобы и самим снискать любовь отца; но это им и на ум не приходило, – напротив, они все обнаруживали общую ненависть к брату, любимому отцом. И как враги, питая скрытую внутри злобу, не могли даже говорить с ним мирно, а обращались с ним коварно. Но этот чудный (юноша), сохраняя братскую любовь к ним и не подозревая ничего, доверялся им, как братьям, и делал для них все, что мог.

2. Эта именно страсть (зависть) в самом начале довела Каина до братоубийства. Как Иосифовы братья, за любовь, какую оказывал ему отец, стали его ненавидеть, умышлять против него зло и каждый день готовы были его убить, так и Каин, за то, что дары брата были более благоугодны Богу (чем дары его), решился убить брата, и говорит ему: «Пойдем на поле» (Быт.4:8). Видишь, что и этот (Авель) без всякого подозрения, во всем доверяя брату, идет с ним, и сверх всякого ожидания делается жертвой преступной руки. Так же и дивный Иосиф, не зная о злоумышлении братьев, обходился с ними, как с братьями, и рассказывал им свои сны, в которых открывал ему Бог будущее величие его и подчинение ему братьев. «Видев же, – говорит Писание, – сон, поведа^[727] братии своей. И рече им: послушайте моего сна^[728] сего. Мнех нас^[729] вяжущих снопы среди поля; и воста мой сноп, и еще ста прямо; ваши же снопы обратившеся поклонишася моему снопу. Реша же ему братия его; еда царствуя царствовати будеши над нами, или господствуя господствовати будеши над нами? И приложиша еще ненавидети его, снов ради его и ради слов его» (Быт.37:5–8). Что еще прежде явилась ненависть к нему, Писание предварительно объяснило нам для того, чтобы мы не подумали, что только отсюда началась их вражда к нему. «Приложиша еще ненавидети его», то есть, в них еще более возросла ненависть и вражда к нему. И посмотри, какое крайнее ослепление! Они сами истолковали сон его. Нельзя сказать, чтобы они в неведении о будущем стали ненавидеть брата; напротив, по тому самому и усилилась в них ненависть, что из сновидений они узнавали будущее. Великое безумие! Узнавши это, они тем более должны были оказывать ему расположение, исторгнуть в себе корень ненависти и совершенно истребить в себе чувство зависти. Но смысл их помрачился – и они стали питать еще большую ненависть к нему, не замечая, что все делают сами против себя. Для чего же вы, жалкие, несчастные, обнаруживаете такую ненависть, когда знаете и характер его, и то, что откровение во сне показывает очевидное благоволение Божие к нему? Не думайте, будто можно изменить то, что предвозвещено ему самим Богом. Как вы сами истолковали сон, так и сбудется через непродолжительное время, – хотя бы вы придумали тысячи (препятствий). Благоискусный и Премудрый Владыка всего, являя могущество силы Своей, часто попускает многоразличные затруднения в делах для того, чтобы, приведши в исполнение Свои намерения, открыть величие Своего всемогущества. Но такова зависть: она не может нисколько размыслить об этом; будучи совершенно, так сказать, пленен ею, человек все делает против своего спасения. И эти, вследствие толкования сна, еще более стали ненавидеть. А чудный Иосиф, увидев и другой сон, рассказал его не только братьям, но и отцу. «Аки бы солнце, – говорил он, – и луна и единодесять звезд покланяхуся мне. И запрети ему отец и рече ему: что сон сей, егоже ты видел? Еда пришедше приидем аз и мати твоя, и братия твоя поклонитися тебе до земли? Позавидеша же^[730] братия его: отец же^[731] соблюде слове сие» (Быт.37:9–11). Отец, зная, что братья питают к нему зависть, сделал упрек сыну; но сам, постигая значение сна и догадываясь, что это было откровение Божие, обратил внимание на сказанное. Но не так поступили братья. Что же? Они еще более стали завидовать. Что вы беснуетесь? Что вы поступаете, как исступленные? Разве вы не видите, что повторение сна произошло не случайно и не напрасно, а для убеждения вас в том, что предзнаменования вполне сбудутся, чтобы вы оставили свои порывы к убийству (брата) и подумали о том, что вы замышляете невозможное? Вам надлежало, усвоив себе свойства и мысли брата, почитать будущее величие его за собственную вашу славу. А если уже вы не хотели об этом подумать, по крайней мере вам следовало рассудить, что ваша вражда относится не к брату, но к самому Господу, уже открывшему будущую славу его. Но они, как я уже сказал, не стыдясь самой природы и не обращая внимания на благоволение к нему свыше, со дня на день только усиливали свою ненависть и втайне у себя возжигали пламя. Между тем ни отец, ни юноша ничего не подозревали и не предполагали, чтобы они могли дойти до такого неистовства. Поэтому, когда братья отправились к стадам, отец сказал Иосифу: «Еда братия твоя не пасут в Сихеме: гряди, да послю тя к ним. Рече же ему: се аз» (Быт.37:13). Видишь, как отец любил детей? Видишь, как сын послушен? «Рече же ему Исраиль: шед, виждь, аще здравствуют братия твоя и овцы, и повеждь ми» (Быт.37:14).

3. Все это произошло для того, чтобы обнаружилось и расположение Иосифа к братьям, и убийственное намерение их против него. Имелся при этом в виду и образ будущего: в этих событиях, как в тени, предызображались события (евангельской) истины. Как Иосиф пришел посетить братьев, а они, не уважив ни братства, ни причины его посещения, сперва хотели было убить его, а потом продали иноземцам, – так и Господь наш, по человеколюбию Своему, пришел посетить человеческий род^[732], приняв нам свойственную плоть и благоволив стать нашим братом. Об этом и восклицает Павел, говоря: «Не от Ангел^[733] когда приемлет, но от семене Авраамова, от онудуже должен бе по всему подобитися братии» (Евр.2:16–17). Но неблагодарные иудеи замыслили умертвить Врача душ и телес, который ежедневно совершал бесчисленные чудеса, и привели в исполнение свой убийственный замысел, и распяли Того, Кто ради нашего спасения благоволил принять зрак раба. Но эти, предав Господа распятию, исполнили свое намерение; а братья Иосифа, хотя и имели замысел, но не привели его в дело. Образу надлежало заключать в себе менее истины (преобразуемой); иначе это не было бы образом будущего. Поэтому здесь (будущее) предначертано было только как бы в тени. Но заметь чудное дело. Они не убили, а продали и принесли отцу его одежду, вымарав ее кровью козла, желая убедить (отца), что юноша растерзан. Видишь ли, что все это происходило так, чтобы как в тени был один образ вещей и сохранялась истина? Но возвратимся к порядку повествования. «И посла его, – сказано, – отец его и прииде в Сихем. И обрете его человек заблуждающа на поли; вопроси же его человек, глаголя: чесого ищеши? Он же рече: братии моея ищу, повеждь ми, где пасут» (Быт.37:14–16). Посмотри, с какой заботливостью он отыскивает своих братьев, – трудится, разведывает, делает все, чтобы их увидеть. «Рече же ему^[734]: слышах их глаголющих: пойдем в Дофаим. И иде Иосиф... и обрете я. Предузреша же его издалече, прежде приближения его: и зле умыслиша убити его» (Быт.37:17–18). Размысли при этом о благопромыслительной премудрости Божией: они имели намерение умертвить его; а Тот, Кто все устрояет и всем располагает, попускает явиться всякого рода препятствиям к тому, чтобы, еще более прославив своего подвижника, привести в исполнение его сновидения. «Предузреша, – сказано, – его... и зле умыслиша убити его. Рече же кийждо к брату своему: се, сновидец оный идет. Ныне убо приидите, убием его и ввержим его в ров, и речем: зверь лют снеде его: и узрим, что будут сновидения его» (Быт.37:18–20).

Видишь ли, они решились убить его, опасаясь исполнения его снов? Но они должны были научиться, что предвозвещенное самим Богом не может не совершиться. Они совещаются между собой, составляют замысел, обнаруживая свою злобу; а Премудрый и Благопромыслительный Бог устрояет так, что сами же злоумышленники невольно содействуют совершению будущих событий. Когда они соглашались на убийство, и в своем намерении уже совершили преступление, «слышав, – сказано, – Рувим, отъя его из рук их и рече: не убием его на души,... не пролийте крове; вверяйте его в ров сей^[735], иже в пустыни; руки же не возложите на него^[736]: яко да изымет его от рук их, и отдаст его отцу своему» (Быт.37:21–22). Смотри: даже этот не осмеливается открыто исторгнуть брата (из рук их); но, желая пока удержать порыв их к убийству, говорит: «Не пролийте крове, но вверзите его в ров». Желая объяснить нам и намерение Рувима, Божественное Писание говорит: это он сделал, «да изымет его и отдаст отцу своему». В то время, когда у них происходило такое совещание, Иосифа еще не было с ними; после окончания их разговора, «прииде, – сказано, – Иосиф к братии своей». Им надлежало бы поспешить к брату, обнять его, узнать, что велел им отец; а они бросаются, как лютые звери, увидев агнца. «И совлекоша со Иосифа ризу пеструю, и поемше его, ввергоша в ров. Ров же тощ, воды не имяше». Как советовал Рувим, так они и сделали. Бросив его, «седоша ясти хлеб» (Быт.37:23–25). О, жестокость! О, бесчеловечие! Он прошел такой долгий путь, с такой заботливостью искал их, чтобы увидеть их и возвестить отцу об них; а они, как какие-нибудь варвары и дикари, слушаясь совета Рувима не проливать братней крови, решились умертвить его голодом. Но Человеколюбивый Бог в скором времени избавил его от неистовства братьев. «Севши, – говорит Писание, – ясти хлеб, видеша» путников исмаильтян, идущих в Египет, и «рече Иуда: кия польза, аще убием брата нашего и скрыем кровь его? Грядите, продадим его Исмаильтяном сим, руце же наши да не будут на нем, яко брат наш и плоть наша есть» (Быт.37:25–27).

4. Заметь, как и прежде Рувим меньшим злом предотвратил большее, и теперь Иуда советует продать брата, чтобы спасти его от смерти. А все так было для того, чтобы, и против воли их, исполнились Божественные предречения, и чтобы (братья Иосифа) послужили промышлению Божию. Приняв совет Иуды и выведши его «из рова, продаша его Исмаильтяном на двадесять златников» (Быт.37:27–28). Какой преступный обмен! Какая гибельная корысть! Какая беззаконная продажа! Вы решились продать того, кто связан с вами узами кровными, кого так любит отец, кто пришел на свидание с вами, кто ни много, ни мало никогда не обижал вас, и продать его варварам, отправляющимся в Египет? Какое это безумие! Какая ненависть! Какая зависть! Если вы это делаете, испугавшись сновидений его, в том убеждении, что они исполнятся, то для чего же вы стремитесь к невозможному и своими поступками начинаете борьбу с Богом, предвозвестившим ему это? А если вы не приписываете снам никакого значения и считаете их вздором, то для чего предпринимаете то, что подвергает вас вечному постоянному позору, отцу же принесет непрестанную скорбь? Но, о, сила страсти или лучше – запятнанной кровью решимости! Когда кто отдается беззаконному делу и погружается в беззаконные помыслы, то уже не видит перед собой неусыпного Ока, не стыдится самой природы и ничего другого, что может возбудить в нем сострадание, как это случилось и с этими. Они не подумали ни о том, что он брат их, ни о том, что так молод, что так дорог отцу, ни о том, что он, никогда не испытывавший житья на чужой стороне, среди иноземцев, должен идти в такую страну и жить с варварами: оставив всякое здравое рассуждение, они думали только об одном, чтобы удовлетворить, как задумали, своей зависти. И в намерении они сделались братоубийцами; а страдалец все терпел великодушно.

Вышняя же десница хранила его и все скорби делала для него сносными и легкими. Так, когда мы пользуемся благоволением свыше, то, хотя бы мы находились среди варваров, в чужой земле, – можем проводить жизнь лучше тех, которые живут дома и наслаждаются всякого рода услугами; и, напротив, хотя бы жили и в своем доме и по-видимому наслаждались полным покоем, но, будучи лишены помощи свыше, мы несчастнее всех. Велика сила добродетели и бессилие порока, и это особенно ясно показывает настоящее повествование. Кого, скажи мне, считаешь ты жалким и достойным многих слез, – тех ли, которые делали брату столько зла, или того, кто отдан был в рабство иноземцам? Конечно, тех. Представь же себе, как этот дивный юноша, воспитанный среди множества слуг, постоянно бывший в объятиях отца, внезапно принужден нести тяжкое рабство, и притом у людей диких, которые не лучше самых зверей. Но Владыка всяческих и людей этих сделал кроткими, и ему дал великое терпение. Продав брата, братья Иосифа находились в состоянии людей, достигших своей цели, потому что удалили от себя ненавистного им брата. «Возвратися же, – говорит Писание, – Рувим к рову, не узре^[737] Иосифа^[738] и растерза ризы своя. И обратился^[739] к братии своей и рече: отрочища несть, аз же камо иду ктому?» (Быт.37:29–30). Божественное Писание выше показало нам, что Рувим дал совет бросить Иосифа в ров с тем намерением, чтобы избавить его от братоубийственных рук и возвратить отцу. Теперь, когда Рувим увидел, сказано, что не достиг своей цели, он разорвал свои одежды и сказал: «Отрочища несть, аз же камо иду ктому?» Что мы, то есть, скажем (отцу) в свое оправдание, и особенно я, считающийся старшим из вас? Он думал, что Иосиф убит. Но как желание их уже исполнилось, и, отправив в чужую землю ненавистного брата, они удовлетворили своей страсти, то вот теперь они стали придумывать все способы, как бы обмануть отца и скрыть от него свое преступное соумышление. Заколов, сказано, «козлища от коз», и помазав одежду (Иосифа) кровью, «принесоша ко отцу своему, и рекоша:... познавай, аще риза сына твоего есть, или ни» (Быт.37:31–32). Что вы, безумные, обманываете самих себя? Хотя бы и успели вы обмануть отца, но не скроетесь от того неусыпного Ока, которого более всего надлежало бы вам страшиться. Но такова природа человеческая, особенно же такова беспечность многих людей! Они за важное почитают только страх и стыд перед людьми в настоящей жизни, а не думают о будущем Страшном суде и вечных невыносимых муках; они заботятся лишь о том, как бы избежать укоризны от людей. Так думали и эти и решились обмануть отца. «И позна, – сказано, – отец одежду и рече: риза сына моего есть, зверь лют сниде его: зверь восхити Иосифа» (Быт.37:33). И подлинно, он жестоко пострадал от них, как от зверей. «И растерза Иаков ризы своя, и возложи вретище на чресла своя, и плакашеся сына своего дни многи» (Быт.37:34). А каких слез заслуживали эти не потому только, что продали брата чужестранцам, но и отца, уже в глубокой старости, повергли в такую горесть! «Собрашася же^[740] сынове его и дщери^[741] утешити его; и не хотяше утешитися, глаголя: яко сниду к сыну моему сетуя во ад» (Быт.37:35).

5. Думаю, что и это для них было новым ударом. Видя, какую сильную любовь выражает отец к тому, которого уже нет, который считался растерзанным зверями, братья еще более снедались завистью. Но они за свою жестокость к брату и к отцу не заслуживают никакого снисхождения. Что же касается мадиамских купцов, то и они в свою очередь делаются орудием промышления Божия, и перепродают Иосифа Пентефрию, архимагиру^[742] фараона. Видишь ли, как Иосиф мало-помалу идет вперед, во всем обнаруживает свою добродетель и терпение, чтобы подобно борцу, мужественно подвизавшемуся, увенчаться венцом царским, и чтобы исполнение сновидений самым делом показало тем, которые его продали, что им нисколько не принесло пользы все их коварство. Такова сила добродетели, что и через самые гонения она достигает большей славы. Подлинно, нет ничего сильнее, нет ничего могущественнее добродетели, – не потому, чтобы она сама по себе имела такую силу, а потому, что приобретший ее пользуется и вышней помощью. А с такой помощью и с таким содействием, он сильнее всех; он непобедим; он неуловим не только для наветов людских, но и козней бесовских. Зная это, будем избегать не злостраданий, а злодеяний. Злые дела и составляют действительное злострадание. Кто умышляет сделать зло ближнему, тот ему нисколько не вредит; а если и вредит сколько-нибудь, то в настоящей только жизни, а себе готовит казни нескончаемые, муки невыносимые. И нам нельзя избежать их иначе, как если будем располагать себя к готовности переносить зло, и, по учению Господа, будем молиться за тех, кто делает нам зло. Это приготовит нам великую награду и сделает достойными Царства Небесного, которое да наследуем все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXII

«И виде Иуда дщерь человека Хананейска, ейже имя Сава, и поят ю, и вниде к ней. И заченши роди сына, и нарече имя ему Ир» (Быт.38:2–3).

В прошедший раз повествование об Иосифе довольно поучило нас, как гибельна зависть и как эта пагубная страсть портит прежде всего душу, в которой она зарождается. Вы видели также, как порабощенные этой страстью братья Иосифа забыли и самое родство, и брату своему, ничем их не обидевшему, оказали жестокость диких зверей и, обнаружив тем собственную злобу, не столько повредили брату, сколько себя покрыли бесчестием. Хотя они продали его чужестранцам, а эти перепродали архимагиру фараона, но как Иосиф имел во всем помощь свыше, то для него все оказывалось сносным и легким. Я хотел и сегодня продолжать то же повествование и почерпнуть из него снова наставление для вас. Но в него входит еще иное некоторое сказание, которого нельзя оставить без внимания; объяснив по возможности это, мы возвратимся опять к истории Иосифа. Какое же входит сюда сказание? Это – об Иуде. Он, взяв себе в жены дочь хананеянина – Саву, и имев от нее трех сынов, «поя, – сказано в Писании, – первенцу Иру Фамарь жену» (Быт.38:6). Но Ир оказался «злым пред Господом» – и Бог поразил его. И заповедал Авнану, взявшему жену брата, восстановить семя брату. Так именно повелевал закон, чтобы по смерти брата, не оставившего детей, другой брат взял его жену и восстановил семя брата (Втор.25:5). Но и Авнан оказался злым; Бог поразил смертью и его. Иуда, увидев внезапную смерть двух сынов своих, пришел в страх и, чтобы утешить Фамарь, обещал дать ей третьего своего сына; но, опасаясь, чтобы и этот, подобно братьям, не подвергся наказанию, не исполнял обещания. Между тем Фамарь, утешаясь обещанием, оставалась «в доме отца своего», ожидая исполнения обещанного свекром. Хотя она и замечала, что Иуда не хочет исполнить обещания, однако благодушно терпела, не желая вступить в супружество с другим, а переносила вдовство, ожидая благоприятного времени, потому что надеялась родить детей от самого свекра своего. И когда она узнала, что свекровь ее умерла, а Иуда пошел в Фамну стричь овец, то Фамарь решилась обманом разделить ложе с свекром и от него родить детей, – не ради похоти плотской, – нет, а для того, чтобы не остаться без имени^[743]. Впрочем, в этом деле было и промышление (Божие), почему намерение ее и исполнилось на самом деле. «Свергши, – сказано, – ризы вдовства своего^[744], и облекшись^[745] в ризу летнюю, и украсившись^[746] седе пред враты» (Быт.38:14). Потом, как бы в извинение ее, Божественное Писание говорит: «Видяше бо яко велик бяше Силом^[747]; сей же не даде ее ему в жену», поэтому она и решилась на такой обман. Иуда подумал, что это блудница (потому что она закрыла лицо, чтобы не могла быть узнана), «и уклонися к ней... Она же рече: что ми даси?» (Быт.38:16). Он обещал прислать ей «козлище от коз... Она же рече: аще даси ми залог, Дóндеже пришлеши^[748]» (Быт.38:17). «И даде... перстень и гривну, и жезл, и вниде к ней: и зача во утробе от него» (Быт.38:18).

Но никто, слыша это, да не осуждает Фамарь: как я уже сказал, она служила в этом случае орудием Промысла, – почему и она не подверглась какому-либо порицанию, и Иуда не предан осуждению. Отсюда простираясь далее, увидишь, что от детей, родившихся у него^[749], ведет род Иисус Христос. Кроме того, два сына, рожденные Иудой, преобразовали два народа, и были предызображением жизни иудейской и духовной. Но теперь посмотрим, как, после удаления Иуды, в скором времени дело объяснилось, и Иуда сам обвиняет себя, а Фамарь оправдывает. Она, как скоро достигла того, чего желала, опять, переменивши одежды, возвратилась оттуда и пришла в свой дом. А Иуда, об этом ничего не зная, исполнил свое обещание – послал к Фамари козла, чтобы взять назад данный ей залог; но посланный, не нашедши нигде этой женщины, возвратился и объявил Иуде, что не мог нигде найти ее. Тогда Иуда сказал: как бы не осудили нас за то, что мы оказались неблагодарными (Быт.38:23), – он еще не знал, что случилось. Но когда прошло три месяца, и бремя чрева обнаруживало зачатие, а между тем никто не знал о тайном совокуплении, – тогда Иуде возвестили, что Фамарь «во утробе имать от блуда»; а он, узнав об этом, «рече: изведите ю, и да сожгут ю» (Быт.38:24). Велико негодование! Ужасная казнь, потому что грех казался великим. Что же Фамарь? Отослав Иуде вещи, которые получила от него в залог, она сказала^[750]: «Егоже сия суть», от того получила я плод чрева^[751].

2. Заметь, как молчаливая (доселе) приводит самых достоверных свидетелей, могущих подать голос и достаточно показать ее невиновность. Так как обвиняемой в таком деле надлежало представить трех свидетелей, то она и посылает три вещи, отданные ей в залог, могущие ясно свидетельствовать в ее пользу: перстень, гривну и жезл, и, оставаясь дома и не говоря ни слова, она одержала победу. Иуда, узнав эти вещи, сказал: «Оправдася паче мене, яко не дах ея Силому сыну моему» (Быт.38:26). Что значит: «оправдася паче мене?» Значит: она невиновна, а я сам себя подвергаю осуждению и открываю свое преступление, хотя никто не обличает меня; или лучше сказать – у меня есть сильный обличитель: залог, который я дал ей. Потом, опять извиняя Фамарь, говорит: «Яко не дах ея Силому сыну моему». Может быть, так сделалось и по особой причине, о которой я вам скажу. Именно: Иуда думал, что Фамарь была причиной поражения Ира и Авнана смертью, и, опасаясь того же относительно Силома, он не дал ей этого сына, хотя и обещал. Чтобы он уверился на самом опыте, что не она была причиной смерти детей его, а сами они понесли наказание за свое злонравие (так как сказано: «уби его Бог»; и опять – о другом сыне: «умертви и сего»), для этого он, по неведению, впадает в кровосмешение с своей невесткой, и тогда самым делом убеждается, что не по ее вине, а за свой злой прав наказаны его сыновья. Сознав свой грех и освободив от наказания Фамарь, Иуда «не приложи, – сказано, – к тому познати ю» (Быт.38:26); тем он показал, что и прежде не совокупился бы с ней, если бы узнал ее. Наконец, после столь обстоятельного повествования об обмане Фамари, Божественное Писание показывает нам и то, какие дети родились от нее. «Бысть же, егда раждаше, – сказано, – и быста ей близнята во утробе ее. Бысть же в рождении ее един произнесе руку: вземши же баба, завяза на руку его червлень, глаголющи: сей изыдет первый» (Быт.39:27–28). Заметь здесь тайну и предвозвещение будущих событий. После того как повивальная бабка перевязала младенцу руку красной нитью, чтобы тем отметить его, он «вовлече руку, и изыде брат его» (Быт.38:29), – то есть, он допустил брата вперед выйти (из чрева матери); и таким образом тот, кого считали последним, вышел первым, а кого считали первым, явился после того. «И рече баба: Что пресечеся тебе ради преграждение? И прозва имя ему Фарес» (Быт.38:29), потому что это имя значит – «пресечение», можно также сказать: «разделение». «И после него^[752] изыде брат его», с приметой на правой руке; «и прояви имя ему Зара» (Быт.38:30), что значит – «восток». И что произошло это не просто, но было образом будущего, самое дело показывает: это произошло не по естественному порядку. Как можно было, чтобы рука, перевязанная красной нитью, опять скрылась и оставила проход другому, если бы Божественная сила не устроила того и как бы в тени не предуказала, что с самого начала показался Зара, т.е. восток (он есть образ Церкви); а когда он немного выступил и отступил, началось соблюдение закона (обозначаемое Фаресом); после того как оно имело силу долгое время, – опять явился тот, который первоначально отступил, т.е. Зара, и весь иудейский порядок уступил место Церкви? Но, быть может, надобно снова пересказать вам это в кратких и более ясных словах. Подобно тому, как Зара первый простер руку, Ной и Авраам, и прежде Ноя Авель и Енох начали много заботиться о благоугождении Богу. Потом, когда люди, размножившись, собрали на себя множество грехов, они имели нужду в некотором малом увещании; как некоторая тень, дан закон, не так, чтобы он мог изглаживать грехи, но чтобы он указывал их и делал их очевидными для людей, которые, как малые дети, питаемые молоком, могли таким образом прийти в совершенный возраст. Но когда они и этого не употребили в свою пользу и несмотря на то, что закон указывал на множество грехов, продолжали ими растлевать себя, тогда явился на земле общий всех Господь и даровал роду человеческому духовное и совершенное устройство^[753], образ которого представлял Зара. Поэтому и евангелист упоминает о Фамари и родившихся от нее детях, и говорит: «Иуда же роди Фареса и Зару от Фамари» (Мф.1:3).

3. Итак, не будем оставлять без внимания того, что содержится в Божественном Писании, или поверхностно останавливаться на его изречениях; но, проникая в глубину его и дознавая заключающееся там богатство, будем славить нашего Господа, который все устрояет с такой великой мудростью. Если мы не захотим испытывать и причины, и цели каждого описанного здесь события, то не только ее (Фамарь) осудим за кровосмешение с свекром, но и Аврааму поставим в вину то, что он в намерении сделался детоубийцей, – и Финееса, что он в один раз совершил два убийства. А если будем тщательно изучать дело каждого из них, то и их не станем порицать, и сами еще получим отсюда великую пользу. Но что касается этой истории (из жизни Иуды и Фамари), мы, по возможности, раскрыли любви вашей.

Теперь, если вы не утомились и еще желаете (слушать), мы коснемся и последующих событий, и снова обратимся к повествованию о чудном Иосифе, чтобы и из сказанного сегодня вы увидели, сколько терпел этот мужественный борец после тех снов, которые предвозвещали ему господство и начальство над братьями, как он переходил от одной борьбы к другой, как постигали его искушения за искушениями, следовали кораблекрушения одно за другим, а кормчий не утопал, и, когда наступила самая сильная буря, он управлял своим кораблем, как бы сидя у руля. Но послушаем самого повествования, чтобы дознать все в точности. «Иосиф, – говорит Писание, – приведен бысть во Египет, и купи его архимагир фараонов от руки^[754] Исмаильтян» (Быт.39:1). Так как купившие его у братьев были, по своим нравам, люди дикие и грубые, и они перепродали его египтянину архимагиру фараона; и таким образом сын, воспитанный в объятиях отца, переходил от одних господ к другим, то, чтобы нам не было непонятным, как он, еще юный, не привыкший к такому тяжкому образу жизни, воспитанный дома со всей отеческой любовью, переносил это жестокое рабство, – Божественное Писание присовокупляет: «И бяше Господь со Иосифом, и бяше муж благополучен» (Быт.39:2). Что значит – «бяше Господь со Иосифом»? То, что благодать свыше сопутствовала ему и все трудности делала для него легкими. Она устрояла все, что касалось его. Она и купцов сделала кроткими и расположила продать его архимагиру, чтобы он, мало-помалу идя вперед по этому пути и подвергаясь таким искушениям, мог приблизиться к царскому престолу. И ты, возлюбленный, слыша, что он терпел рабство у купцов, а потом перешел в рабство к архимагиру, подумай о том, как он не смущался духом, не предавался сомнениям в рассуждении себя самого и не говорил: «Как лживы те сны, которые предвещали мне славу! Вот после этих снов рабство и рабство тяжкое; господа у меня переменяются, и я перехожу от того к другому, от другого к иному, и принужден приспособляться к их диким нравам. Уже не оставлены ли мы? Не лишены ли помощи Вышнего?» Ничего подобного он не сказал и не подумал; но все переносил с кротостью и благодушием. «Бяше бо Господь со Иосифом, и бяше муж благополучен». Что значит – «благополучен»? То, что все у него шло успешно; повсюду предшествовала ему благодать свыше, и так ясно проявлялась на нем, что заметил это и господин его, архимагир. «Ведяше же, – говорит Писание, – господин его, яко Господь бе с ним, и вся елика творит, Господь благоустрояет в руку его. Обрете же^[755] Иосиф благодать пред господином своим^[756]: и постави его над домом своим, и вся, елика Быша ему, даде в руки Иосифовы» (Быт.39:3–4). Видишь ли, что значит иметь помощь от десницы вышней? Вот он – и юноша и странник, и пленник и раб, и однако получает от господина весь дом. «Вся, – сказано, – даде в руку его». Почему? Потому что с высшей помощью он привнес собственный (добрый) нрав. «Благоугоди ему» (господину), сказано, т.е. все делал для него с большим усердием. Затем, Человеколюбец Бог, желая привести его еще к большему благополучию, не освобождал еще его от рабства и не давал ему свободы. Так всегда угодно Богу – не удалять от опасностей людей добродетельных и не освобождать их от искушений, а в самых искушениях являть им такую Свою помощь, что и самые искушения делаются поводом к торжеству. Поэтому и блаженный Давид говорил: «В скорби распространил мя еси» (Пс.4:2). Ты, говорит, не отдалил скорби, не дал мне покоя, освободив от нее, но – что дивно и необычайно – среди самых скорбей привел в безопасность. То же и здесь творит человеколюбец Господь. «Благослови бо^[757] дом Египтянина Иосифа ради» (Быт.39:5). Уже и чужеземец убедился, что мнимый раб – один из тех, которые угодны Богу. «И предаде, – сказано, – вся, елика Быша ему, в руки Иосифовы: и не ведяше ничтоже, кроме хлеба, егоже ядяше» (Быт.39:6). Почти господином поставил его над всем своим домом. Итак, раб, пленник имел в своих руках все достояние своего господина. Такова добродетель! Где бы она ни явилась, она везде все побеждает и над всем господствует. Как исчезает тьма при появлении света (солнечного), так удаляется всякое зло, как скоро является добродетель.

4. Но лютый зверь, дьявол, видя, что праведник успевает и что через самые скорбные, по-видимому, обстоятельства делается только более славным, – скрежетал зубами и неистовствовал, и, будучи не в силах видеть праведника день ото дня приобретающим большую славу, роет для него глубокую пропасть, приготовляет стремнину, с которой думает низвергнуть его в совершенную погибель, воздвигает бурю, могущую подвергнуть его страшному кораблекрушению. Вскоре однако он убедился, что идет против рожна и все замышляет только на свою голову. «И бяше Иосиф, – сказано, – добр образом и красен взором» (Быт.39:6). Для чего сказано о красоте телесной? Чтобы мы знали, что он не только имел благообразие душевное, но и телесное. Он был в цвете юности; имел хороший вид и прекрасное лицо. А предварительно об этом говорит Божественное Писание для того, чтобы объяснить нам, как плененная красотой юноши египтянка склоняла его к беззаконному общению с нею. «И бысть, – сказано, – по^[758] сих» (Быт.39:7). Что такое «по сих»? То есть – по вручении ему власти над всем домом и после удостоения его такой чести от господина. «Возложи жена господина его очи своя на Иосифа» (Быт.39:7). Какое бесстыдство необузданной женщины! Она не взяла во внимание ни того, что она считается госпожей в доме, ни того, что он раб; но, пленившись его красотой и предавшись сатанинскому огню, она покушается напасть на юношу и, имея в мысли это порочное намерение, изыскивает только время и уединение, в котором ей можно было бы привести в исполнение свой преступный замысел. Но Иосиф, сказано, не хотел этого; не повиновался, не слушал ее речей: он знал, что это дело принесет ему погибель, – и не только о себе думал, но старался, насколько возможно, удержать и ту от такого безумия и преступного пожелания. Он внушает ей мысли, могущие и пристыдить ее, и довести до сознания собственной ее пользы. «И рече, – сказано, – жене господина своего (госпожа получает совет от раба!): аще господин мой, – говорит, – не весть мене ради ничтоже в дому своем, но^[759] вся, елика суть ему, вдаде в руце мои» (Быт.39:8). Какая благопризнательность человека! Смотри, как он исчисляет благодеяния своего господина, чтобы показать, какую неблагодарность оказывает она своему супругу. Я, говорит он, раб, чужестранец, пленник, пользуюсь у него такой доверенностью, что все в моих руках, и он ничего не исключил из моей власти, кроме только тебя; над всеми здесь я начальствую, а только тебе одной подчинен и только ты находишься вне моей власти. Потом, чтобы нанести ей решительный удар, он напоминает ей о любви к ней мужа, убеждает не быть неблагодарной супругу и говорит: ты потому не в моей власти, «понеже ты жена ему еси». А если ты его жена, то «како сотворю глагол злый сей и согрешу пред Богом?» (Быт.39:9). Так как она искала случая быть с ним наедине и выжидала времени, стараясь утаиться от мужа и от всех домашних слуг, то он говорит: как я возмогу сделать это зло и согрешу перед Богом? Что ты думаешь? Хотя бы мы и от всех людей могли укрыться, но не можем утаиться от Ока всевидящего. Его одного нужно бояться, страшиться и трепетать, чтобы перед Его взором не сделать чего-либо преступного. И дабы мы знали все превосходство добродетели этого праведника, и то, что он не однажды и не дважды, а много раз выдерживал эту борьбу, выслушивал такие речи и не переставал увещевать, Божественное Писание говорит: «Егда же... глаголаше день от дне, и не послушаше ея» (Быт.39:10). Наблюдая за домашними делами, она, как зверь, скрежещущий зубами, напала на этого юношу и, схватив за одежды, удерживала его. Не оставим этого без внимания; но подумаем о том, какую борьбу должен был выдержать праведник. Не так чудно было, кажется мне, трем отрокам среди вавилонской печи остаться без вреда и ничего не потерпеть от огня, как чудно и необычайно то, что этот дивный юноша, будучи удержан за одежду этой бесчестной и необузданной женщиной, не предался ей, но бежал, оставив даже и одежды в ее руках. И как те три отрока, за свою добродетель получив свыше помощь, явились победителями огня, так и этот за то, что употреблял со своей стороны все усилия и оказывал великое постоянство в подвигах целомудрия, получил и свыше великую помощь, чтобы при содействии десницы Божией одержать эту победу и избежать сетей распутной жены. Можно было видеть после того, как дивный юноша вышел обнаженным от одежд, но облеченным в одеяние целомудрия, и как он бежал, как бы от огня и пламени, не потерпев никакого вреда и не только не будучи опален, но став еще более чистым и светлым.

5. Но обрати внимание на то, что после такой победы, после такого мужества, за что ему надлежало быть увенчанным, надлежало быть прославленным, – он опять, как виновный, подвергается тысяче бед. Эта египтянка, не вынося срама и бесчестия, которым сама подвергла себя, замыслив дело невозможное, прежде всего созвав домашних, обвиняет юношу и, свое безумное желание приписывая ему, старается таким образом обмануть всех. Так обыкновенно действует порок: всегда враждуя против добродетели, он свои преступления старается ей приписывать. Так поступила и эта женщина: она клеветала на юношу, как распутного, а себя прикрывала личиной целомудрия и говорила, что по тому самому он и одежды свои оставил, а она удержала их. А человеколюбец Бог по долготерпению Своему попустил это для того, чтобы тем более прославить Своего раба. Когда пришел муж, она все это рассказала с большим коварством и, обвиняя юношу, говорила: «Вниде ко мне отрок Евреин, его же привел еси нам, поругатися мне» (Быт.39:17). Несчастная и жалкая! Не он вошел к тебе, чтобы обесчестить тебя; но тобой руководил дьявол, чтобы ты не только сделалась прелюбодейцей, но, если тебе нужно, и совершила бы убийство. В подтверждение своих слов она показала одежды юноши.

Подумай при этом, как человеколюбив общий всех людей Господь. Как прежде Он избавил Иосифа от желавших убить его братьев и устроил так, что прежде, по совету Рувима, он был брошен в ров, а потом, по совету Иуды, продан купцам, дабы исполнение сновидений убедило праведника, что не напрасно и не без цели это было ему открыто, так и теперь рука Вышнего удержала чужеземца и не допустила его тотчас устремиться на убийство юноши. В самом деле, что препятствовало ему это сделать, когда он узнал, что юноша покусился даже обесчестить его ложе? Но Благопромыслительный Бог так устроил, что господин оказал такую кротость, чтобы, будучи брошен в темницу и здесь опять показав свою добродетель, Иосиф достиг таким образом управления (египетским) царством. «Разгневася бо^[760], – сказано, – господин его... и вверже его в темницу, идеже узники царевы держатся» (Быт.39:19–20). Однако же, если он не верил, то не следовало заключать его в темницу; а если поверил тому, что слова египтянки правдивы, то Иосиф заслуживал уже не заключения в темницу, а смертной казни и самого высшего наказания. Но когда вышняя десница являет свое промышление, тогда все делается легким и сносным, и люди жестокие оказываются кротчайшими. А помощь свыше приходит с щедростью тогда, когда и мы покажем много добродетели. Так как этот (праведник) много подвизался, то много получил воздаяния. И после такого мужественного подвига, он отведен был в темницу и все переносил безмолвно. Вы знаете, как люди, не знающие за собою ничего худого, подвергаясь осуждению, как виновные, сохраняют всю твердость духа, говорят свободно и выступают с сознанием своего достоинства против тех, которые возводят на них невиновных обвинение. Но этот не так; он молчит и все принимает с кротостью, и ожидает с великим терпением помощи Божией. И посмотри, как и в самой темнице он опять получил всю власть от темничного стража; и справедливо, потому что, говорит Писание, «бяше Господь со Иосифом, и возлия на него милость» (Быт.39:21). Что значит – «возлия на него милость»? Значит: Господь преклонил к состраданию начальника темницы и расположил оказывать ему большое благоволение. «Даде бо ему благодать» перед ним. Подлинно, нет блаженнее человека, пользующегося благоволением свыше. «И вдаде, сказано, старейшина стражей темницу в руце Иосифу» (Быт.39:22). Вот как темничный страж уступает (свои права), дает ему самостоятельность и всем заключенным в темнице повелевает быть под его властью. «И старейшина стражей темничных ничтоже бе ведый^[761]: вся бо Быша в руках Иосифовых, занеже Господь бяше с ним: и елика той творяше, Господь благопоспешаше в руку его» (Быт.39:23). Замечай, как всегда была с ним благодать Божия, и как все, что он ни делал, было исполнено благодати.

Будем и мы заботиться, чтобы всегда иметь с собой Господа и чтобы Он всегда благопоспешал делам нашим. Кто удостоился этой помощи, тот и среди бед посмеется им и не поставит их ни во что, потому что Господь все творит для него и благоустрояет, во всем споспешествует ему и тяжкое делает легким. Как же можем мы всегда иметь с собой Господа и получать от Него благопоспешение во всем? Если мы будем всегда трезвиться и бодрствовать, – будем подражать целомудрию этого юноши и другим его добродетелям, твердости его духа, – будем помнить, что все должно делать с таким тщанием, чтобы никогда не подвергнуться осуждению от Господа, – что никому невозможно укрыться от Его неусыпного Ока, и что грешник непременно должен подвергнуться наказаниям. Не будем страха человеческого предпочитать гневу Божию; но будем всегда памятовать слова Иосифа: «Како сотворю глагол злый сей, и согрешу пред Богом?» Если какой-нибудь помысел смущает нас, то приведем себе на мысль это изречение, – и всякое непозволительное пожелание тотчас исчезнет Если бы кто-нибудь увлекался пожеланием плотским или страстью к деньгам или другим каким-либо безрассудным удовольствием, то пусть тотчас представит себе, что есть у нас Судья, от Которого не могут укрыться и тайные пожелания. (Поступая таким образом), мы совершенно избегнем козней дьявола и получим свыше великую помощь, которой да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXIII

«Старейшина же стражей темничных ничтоже бе ведый ради Иосифа» (Быт.39:23).

1. Сегодня мы хотим сообщить вашей любви остальное из сказанного нами вчера и опять коснуться повествования об Иосифе. Вы знаете, что вчера в очень продолжительной нашей беседе мы не могли подвинуться далее, а остановились на том, как Иосиф, по клевете египтянки, ввергнут был архимагиром в темницу. Сегодня любви вашей нужно показать, что с ним случилось в темнице. Будучи заключен в темницу и поручен начальнику темничных стражей, он и там получил столь великую помощь от Бога, что главный страж вверил ему полное начальство над темницей. «И старейшина стражей темничных, – сказано, – ничтоже бе ведый ради Иосифа». Видишь, что он среди самых скорбей не имел никакого чувства горести; а благопромыслительная премудрость Божия изменила все неприятное (в приятное). Как перл, хотя бы брошен был в тину, показывает свою красоту, так и добродетель, куда бы ты ее ни свергнул, проявляет свою силу – и в рабстве, и в темнице, и в бедствии, и в счастье. Так как заключенный в темницу расположил к себе темничного начальника и получил от него начальство над всеми, в ней находившимися, то отсюда мы должны видеть, как открывалась в нем сила присущей ему благодати. «Бысть же, – сказано, – по словесех сих» (Быт.40:1). Каких словесех? То есть, после рассказанных обстоятельств оклеветания Иосифа и осуждения его на темничное заключение; также после того, как мы узнали, что Господь был с ним и что начальник темницы доверил ему управление всей темницей. «Бысть же по словесех сих», когда он был ввержен в темницу, что главный виночерпий и главный хлебодар учинили преступление и были осуждены царем на заключение в ту же темницу. Приняв их, начальник стражей поручил их Иосифу. Он обходился с ним уже не как с узником, но как с участником в его заботах, или лучше – как с таким, который способен был облегчать тяжкую участь заключенных. «И предста им», сказано (Быт.40:4). Что значит: «предста им»? То есть он утешал их, укреплял их дух, ободрял их и не допускал их впадать в уныние. Долго они были в темнице, и в одну ночь оба, и виночерпий и хлебодар, видели сон. Но этот дивный (Иосиф), заботясь об утешении их и заметив, что сновидения привели их в смущение и недоумение, говорит им: «Что яко лица ваша уныла днесь» (Быт.40:7), – так как лица их обнаруживали внутреннюю тревогу. Да и премудрый сказал: «Сердцу веселящуся лице цветет, в печалех же сущу сетует» (Притч.15:13). Итак, видя их в унынии от сновидений, он хотел узнать причину и спрашивал их. Смотри, как и в темнице он показывал свою добродетель и старался облегчать скорби других! Что же они? «Сон, – говорят, – видехом, и разсуждаяй его несть» (Быт.40:8). Они не знали мудрости говорившего с ними; они смотрели на него, как на одного из многих; потому не рассказывают и сна, а говорят только, что видели сон, и некому объяснить его. Но этот дивный муж говорит им: «Еда не Богом изъявление их есть? Поведите убо мне» (Быт.40:8). От себя могу ли я обещать вам какое-нибудь изъяснение? Бог сообщает откровения. «Поведите убо мне». Смотри, какая мудрость и какое необычайное смиренномудрие! Не говорит он: я вам изъясню, я вам покажу значение снов; а что? «Поведите убо мне». Один Бог сообщает такие откровения. «И поведа старейшина винарск». Выслушав его, Иосиф говорит: «Сие рассуждение сему: три леторасли три дни суть; еще три дни, и помянет фараон старейшинство твое винарско^[762], и паки поставит тя...; и подаси чашу фараону в руку его, по сану твоему первому, якоже был еси виночерпий. Но помяни мя тобою, егда благо ти будет; и сотвориши надо мною^[763] милость; и да помянеши о мне фараону, и изведеши мя от твердыни сея: яко татьбою украден бых из земли Еврейския, и зде ничтоже сотворих, и^[764] ввергоша мя в ров сей» (Быт.40:9, 12–15). Так как Иосиф предсказывал виночерпию в будущем благополучие и помилование от царя, то и говорит: «Помяни мя тобою», т.е., когда ты снова будешь счастлив, вспомни того, кто тебе это предсказал, и окажи мне милость.

2. Слыша это, возлюбленный, не обвиняй праведника в малодушии; а лучше подивись тому, что он, среди таких скорбей, мужественно и благодушно переносил заключение в темнице. Хотя от начальника темницы часто получал он власть, но все же его тяготило заключение и пребывание с людьми павшими и неопрятными. Заметь его любомудрую душу и в том, как он все переносил с твердостью духа, во всем показывая глубокое смиренномудрие. «И сотвориши, – говорит, – со мною милость, и помянеши о мне пред фараоном, и изведеши мя от твердыни сея». Обрати здесь внимание на то, что он ничего не говорит касательно той гнусной блудницы, не обвиняет и своего господина, не упоминает о бесчеловечии к нему своих братьев; но, скрывая все это, говорит: вспомни меня и постарайся о том, чтобы меня вывели из этой темницы. «Яко татьбою украден бых из земли Еврейския. И зде ничтоже сотворих, но ввергоша мя в ров сей». Не оставим этого без внимания: но размыслим о любомудрии его души, – о том, как он, нашедши такой случай и зная, что виночерпий, в счастливых обстоятельствах, может все, что его касается, сообщить царю, он не обвиняет египтянки (опять это скажу), не касается ни господина, ни своих братьев; не высказывает причины, по какой осужден на заключение в темницу, и не старается доказать несправедливость, ему оказанную; не о том заботится, чтобы обвинить других, а чтобы сказать то, что его касается. Он оставил в тени поступки с ним братьев, сказав только: «украден бых из земли Еврейския», а о поступке непотребной египтянки и вовсе не упоминает, также и о несправедливом гневе на него господина. Что он говорит? «Зде ничтоже сотворих, но ввергоша мя в ров сей». Слыша это, научимся и мы, когда подвергнемся чему-либо подобному, не стараться поносить тех (которые обидели нас), не изощрять языка на обвинение других, но тихо и кротко доказывать свою невинность и подражать этому чудному мужу, который даже и в бедствии не решился ни одним словом огласить бесстыдство египтянки. Известно, что многие, действительно виновные в преступлениях, с бесстыдством стараются сложить свои вины на других. А этот, будучи светлее солнца и имея возможность рассказать все правдиво и показать безумие той (женщины) и себя прославить, ничего из этого не разглашает. Он не искал славы у людей, а довольствовался благоволением свыше, и похвалу за свои дела хотел иметь только от Всевидящего. Поэтому, хотя он молчал и старался все скрыть, – Человеколюбец Господь, видя, что подвижник так хорошо подвизается, возвел его на такую степень величия. Впрочем и из последующих событий мы узнаем терпение этого мужа, увидим, как он не скорбел от промедления и не унывал, но с великим благодушием все переносил и благодарил Господа, попустившего это. Между тем главный хлебодар, услышав это и думая, что и его сон предвещает ему что-нибудь доброе, рассказывает ему свое сновидение. Но Иосиф, выслушав и получив от вышнего откровения объяснение и этого сна, предсказывает хлебодару угрожающую погибель и говорит: «Еще три дние^[765], и отымет фараон главу твою от тебе и повесит тя на древе, и изъядят птицы небесные плоть твою от тебе» (Быт.40:19). Для того, говорит он, я предварительно заметил вам, что я не от себя провещеваю вам, но по откровению Божию, чтобы, доброе ли или худое будут означать сны ваши, вы не приписывали этого мне самому. Я не свое говорю вам; но объявляю только то, что открывает благодать свыше. Когда наступил предназначенный день, слова Иосифа оправдались самым делом: с обоими произошло так, как он предсказывал; один снова возвратился к прежнему благоденствию, другой подвергся казни. Однако виночерпий, столь утешенный Иосифом, «не помяну Иосифа, но забы его» (Быт.40:23). И посмотри опять на праведника, как он подвизается, будто в училище борьбы или палестре, и представляет доказательства своей доблести, не испытывая никакого смущения, страха и раздражения. Если бы это был другой кто-нибудь из обыкновенных людей, то, может быть, сказал бы сам себе: что же это? Виночерпий, сообразно с тем как истолковал я ему сон, так скоро возвратил себе прежнее благополучие и уже не вспомнил обо мне, предсказавшем ему это. Вот он в таком счастье; а я, не сделавший ничего худого, в заключении, вместе с убийцами, ворами, разбойниками, с людьми, наделавшими тысячи зол. Ничего подобного он не сказал и не подумал: он знал, что его поприще для того так и продолжительно, чтобы, надлежащим образом потрудившись, он получил светлый венец.

3. Заметь, что по восстановлении виночерпия прошло, как сказано, два года. Ему нужно было ожидать благоприятного времени, чтобы выйти оттуда со славой. Если бы виночерпий, вспомнив о нем прежде сновидений фараона, своим ходатайством освободил его из темницы, то его добродетель для многих, быть может, осталась бы неизвестной. А теперь Благопромыслительный и Премудрый Господь, как искусный художник, зная, на сколько времени золото должно оставаться в огне и когда его нужно вынимать оттуда, попускает виночерпию забыть об Иосифе в продолжение двух лет, для того, чтобы настало время и для сновидений фараона, и по требованию самой нужды праведник сделался известным по всему царству фараона. «На двою лету, – сказано, – виде фараон сны. И бысть^[766] заутра, и возмутися душа его: и послав, созва вся сказатели Египетския^[767], и вся мудрые его; и поведа им фараон сон, и не бяше сказуяй того фараону» (Быт.41:1, 8). Посмотри, как (здесь) многообразно устроение Божие! Сперва Бог попускает ему испытать всех считавшихся там мудрецами для того, чтобы – когда обнаружится их неведение – выступил на середину этот узник, пленник, раб, еврей, и открыв то, что скрыто было от многих, через то всем показал озаряющую его благодать свыше. Когда все собранные мудрецы не могли ничего сказать, даже и уст открыть не имели сил, тогда виночерпий, вспомнив, пересказывает фараону случившееся с ним и говорит: «Грех мой воспоминаю днесь» (Быт.41:9). И затем рассказывает, как он в то время, когда был ввергнут в темницу вместе с хлебодаром, видел сон и получил объяснение от Иосифа, и как, по его предсказанию, все сбылось с ними на самом деле. Царь, услышав это, послал за Иосифом; «И изведоша его из твердыни, и остригоша его, и измениша ризы ему: и вниде^[768] к фараону» (Быт.41:14). Смотри, какая вдруг, с самого начала, честь! Уже хорошо очищенный терпением, блистающий, как золото, он выходит из темницы и приводится к фараону. Видишь ли, что значит иметь помощь свыше? Замечай, как устроялось к тому, чтобы исполнилось то, что касается Иосифа. Так как он совершил величайший подвиг целомудрия, избежав сетей непотребной египтянки, и ввергнут был в темницу, то соизволено было, что в то же время заключены были там же виночерпий и хлебодар фараона, и через объяснение снов они узнали мудрость этого мужа, дабы теперь своевременно вспомнивший о нем сделал его всем известным. «Рече же фараон Иосифу сон видех и сказуяй его несть; аз же слышах о тебе глаголющих, яко, слышав сны, разсуждаеши тые» (Быт.41:15). Вот как фараон от стыда не говорит прямо, что никто из моих мудрецов не мог истолковать снов; а что (говорит)? «Сон видех и сказуяй его несть; аз же слышах о тебе глаголющих, яко, слышав сны, разсуждаеши тые». Обрати внимание на то, сколько здесь у Иосифа мудрости и благочестия в том, как отвечает он фараону. Не думай, говорит он, что я от себя что-нибудь говорю или по человеческой мудрости изъясняю это. Без откровения свыше нельзя приобрести такого ведения. Итак знай, что без Бога я не могу отвечать тебе. «Без Бога, – говорит, – не отвещается спасение фараона^[769]» (Быт.41:16). А зная, что Владыка всего открывает это, не спрашивай у людей о том, что открывать, говорит, свойственно одному Богу.

Смотри, как своим ответом Иосиф научает фараона понимать и бессилие бывших при нем мудрецов, и всемогущество Господа. Теперь, как ты узнал, что я не по человеческой премудрости и не по своим соображениям объясняю это, скажи, что тебе Бог открыл. Выслушав это, фараон рассказывает свои сны, первый и второй, и говорит: «Рех сказателем, и не бысть поведаяй мне» (Быт.41:24). Но не слышал ли ты от меня, говорит (Иосиф), что человеческой мудрости не свойственно знать это? Поэтому ты и не обвиняй мудрецов; они не могли никогда постигнуть того, что требует откровения свыше. «И рече Иосиф: сон фараонов един есть» (Быт.41:25). А чтобы ты уверился, что открытое тебе Богом действительно сбудется и что Бог ускорит совершить это, дано тебе увидеть в другой раз тот же сон (Быт.41:32). Повторение служит подтверждением показанного (в сновидениях) и удостоверением в совершенном исполнении этого. Затем он объяснил седмеричное число волов и колосьев, сказав, что будет сначала великое во всем изобилие, а за ним последует жестокий голод, в заключение предложил фараону и наилучший совет. Поставь, говорит, над Египтом человека, который, собрав в семь плодородных лет плоды, устроил бы так, чтобы во время голода можно было найти утешение и не было совершенного оскудения. Понравилось, сказано, это фараону и всем рабам его (Быт.41:37). И вот фараон служит орудием исполнения снов Иосифа, виденных тогда, когда он еще жил с отцом своим. Итак, он толковал сны фараона; а фараон приводил к концу исполнение его снов, и сам того не зная, выслушав это, сказано, «рече^[770] рабом своим: еда обрящем человека сицеваго, иже имать Духа Божия в себе?» (Быт.41:38).

4. Видишь, как и сам (фараон) понял, что ему (Иосифу) сделалось это ясным по особому откровению свыше. Кого найдем мы, говорит, такого, который бы удостоен был благодати – иметь в себе Духа Божия? «И рече Иосифу: понеже показа Бог тебе вся сия, несть человека мудрейша паче тебе» (Быт.41:39).

Примечай здесь то, как никакие случайности не могут быть препятствием, когда благопромыслительному Господу угодно привести в исполнение Свои намерения. Вот (Иосиф) подвергся почти, можно сказать, убийству со стороны братьев, потом был продан, подпал клевете, которая угрожала ему крайней опасностью, и столько времени оставался в заключении, – и после всего этого возведен почти на царский престол. «Донеже показа Бог тебе вся сия, несть человека мудрейша и смысленнейша паче тебе. Ты убо буди^[771] в дому моем, и уст^[772] твоих да послушают вси людие^[773], разве престолом аз более тебе буду» (Быт.41:39–40). Вот как узник внезапно становится царем всего Египта; тот, кто архимагиром был заключен в темницу, теперь царем возводится на самую высшую степень почестей; прежний господин его сверх всякого чаяния видит, что человек, которого он, как прелюбодея, ввергнул в темницу, теперь получил власть над всем Египтом. Видишь ли, что значит благодушно переносить искушения? Поэтому и Павел говорит: «Скорбь терпение соделовает, терпение же искусство, искусство же упование, упование же не посрамит» (Рим.5:3–5). И вот смотри: скорби (Иосиф) переносил с терпением; терпение соделало его испытанным; а сделавшись испытанным, он стал тверд в уповании, и упование не посрамило. «Рече же ему^[774]: се поставляю тя днесь над всею землею^[775] Египетскою. И снем Фараон перстень с руки своей, возложи его на руку Иосифу, и облече его в ризу червлену, и возложи гривну злату на выю его, и всади его на колесницу свою вторую^[776], и проповеда пред ним проповедник: и постави его над всею землею Египетскою» (Быт.41:41–43). Так как он имел Бога с собою^[777], то Господь все это предустроил и возвел его на такую степень величия. «Рече же Фараон: без тебе никтоже да^[778] воздвигнет руку свою во всей земле Египетстей» (Быт.41:44). «И нарече Фараон имя Иосифу Псомфомфаних» (Быт.41:45), желая этим наименованием увековечить память о присущей ему мудрости. А имя это значит: знающий сокровенное. Так как он объяснил то, что было никому неведомо, то, указывая на это, фараон и дал ему это прозвище. Возвышая его честь, дает ему в супружество дочь Петефрия. Но как этим же именем назывался и бывший господин его, то и прибавлено (в Писании): Петефрия, «жреца Илиопольского» (Быт.41:45). Далее, чтобы нам известно было и то, в каком возрасте этот чудный совершил такие подвиги и удостоился такого воздаяния. Писание говорит: «Иосиф же бяше лет тридесяти, егда предста фараону» (Быт.41:46). Не подумаем, что число лет здесь показано без цели; это – для нашего вразумления в том, что ни для кого не может быть извинительным нерадение о добродетели, что никому нельзя ссылаться на юность там, где должно показать добродетель. Вот Иосиф был не только юн, но и благообразен и красив лицом. Случается, что и юность бывает лишена телесной красоты. А он с юностью соединял и красоту лица, и благообразие и, будучи почти в самом цветущем возрасте, сделался рабом и пленником, – так как сказано, что семнадцати лет он был отведен в Египет. Потом в самом пылу его юношеского возраста нападает на него непотребная египтянка, ставшая его госпожой; но и при этом она не преодолела твердости праведника. Далее – темница и в ней столь долговременное страдание. Но он пребыл тверд, как адамант, не только не ослабевая, но еще более и более приобретая силы, потому что он имел укреплявшую его благодать свыше. И так как он сам со своей стороны исполнил свой долг, то и вызван из темницы для управления всем Египтом.

5. Слыша это, никогда не будем унывать в скорбях и, увлекаясь своими помыслами, не будем предаваться отчаянию; но, имея большое терпение, будем питаться надеждой, зная благое о нас промышление Господа, Который не потому попускает нам испытывать скорби, что оставляет нас, но потому, что желает за подвиги увенчать нас светлым венцом. Так достигли славы все святые. Поэтому и апостолы говорили: многими «скорбми подобает нам внити в Царствие Божие» (Деян.14:22). И сам Христос сказал ученикам: «В мире скорбни будете» (Ин.16:33). Не будем же слишком сетовать о скорбях, но послушаем Павла, который говорит, что «хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, гонимы будут» (2Тим.3:12). Не будем ни смущаться духом, ни унывать; но будем переносить с твердостью и терпением все напасти, обращая внимание не на скорби, а на пользу, отсюда происходящую, потому что тут есть духовное благоприобретение. Как желающие собрать богатство, занятые житейскими выгодами, не иначе могут умножить свое достояние, как испытывая множество опасностей на суше и на море (неизбежно подвергаясь козням и нападениям воров и разбойников), и однако охотно готовы бывают переносить все это, в ожидании прибыли, вовсе не чувствуя ничего тяжелого, так и мы должны радоваться и веселиться, помышляя о собираемом таким путем богатстве и духовном приобретении и – смотреть не на видимое, а на невидимое, как это внушает Павел, говоря: «не смотряющым нам видимых» (2Кор.4:18). Вера в том и состоит, когда мы не довольствуемся только тем, что видим телесными глазами, но очами ума созерцаем невидимое. И это мы должны считать более достоверным, нежели то, что видим телесными глазами. Так благоугождал (Богу) патриарх, поверив обетованию Божию и став выше естества и всех человеческих помыслов; и это – «вменися ему в правду» (Рим.4:3). Знай, что «правда» и состоит в веровании словам Божиим. Когда Он изрекает Свои обетования, то не испытуй их, прошу, по человеческим соображениям; но, становясь выше обыкновенных помыслов, твердо уповай на всемогущество Давшего обетование. Так благоугождал каждый из мужей праведных. Так и дивный этот Иосиф, когда после его сновидений возникли столь великие для него искушения, не смущался, не предавался страху; но с твердостью духа все переносил мужественно, зная, что невозможно Божественному намерению остаться без исполнения. За то после рабства, после темницы и после такой жестокой клеветы, он получил власть над всем Египтом. Размышляя обо всем этом, будем благодушно встречать напасти, за все благодаря Человеколюбца Бога и от Него ожидая помощи, которой и да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXIV

«Изыде же Иосиф от лица Фараона и пройде всю землю Египетскую^[779]. И сотвори земля в седми летех обильну жатву,... и собра пшеницу, яко песок морский» (Быт.41:46–49).

1. Хотите ли, чтобы и сегодня мы продолжили повествование об Иосифе и рассмотрели то, как этот дивный муж, получив начальство над всем Египтом, свойственным ему благоразумием успокоил всех жителей его? «Изыде же, – сказано, – от лица Фараона и пройде всю землю Египетскую. И сотвори земля в седми летех обильну жатву,... и собра пшеницу яко песок морский». Получив от царя полную власть, он собирал полевые плоды и слагал их в городах, приготовляя таким образом достаточное обеспечение на время наступавшего голода. Видишь ли, какое воздаяние за свое благодушие, терпение и другие добродетели еще здесь получил этот праведник, из темницы перешедши в царские чертоги. Было же у него, сказано, два сына прежде наступления годов голода; и «нарече имя перваго^[780] Манассия, глаголя: яко забыти мне сотвори Бог вся болезни моя, и яже отца моего» (Быт.41:51). Заметь благочестие этого мужа и в том, что в имени сына он полагает воспоминание о всем, чтобы благодарность свою (Богу) сделать постоянной, чтобы и сын из собственного своего имени мог знать об искушениях и терпении, через которое праведник достиг столь великой славы. «Яко забыти мне сотвори вся болезни моя, и яже отца моего». Что значит: «вся болезни моя»? Здесь, мне думается разумеет он двукратное свое рабство и страдание в темнице, «и вся яже отца моего», т.е. испытанное им разлучение с отцом, когда он был удален от объятий отеческих и еще в незрелом возрасте, воспитанный с таким попечением, перешел из свободного состояния в неволю. И «имя второму нарече Ефраим: яко возрасти мя Бог в земли смирения^[781] моего» (Быт.41:52). Смотри, имя и этого сына выражает полную благодарность. Не только, говорит, я забыл прежнее горе, но и размножился на этой земле, в которой потерпел такое унижение, что находился в крайности и подвергался опасности за самую жизнь. Но следует выслушать и дальнейшее повествование. После семи лет изобильных наступили годы голода, как предсказывал Иосиф. События показали всем мудрость этого мужа, и всех заставили подчиниться ему. Он наперед устроил так, что, когда должен был наступить сильный голод, египтяне не чувствовали нужды. «Во всей земли Египетстей, – сказано, – быша хлебы» (Быт.41:54). Но когда скудость увеличилась, то народ возопил к фараону, не вынося тяжкой нужды; вынуждаемые голодом прибегли к царю. Но обрати внимание на его признательность. «Рече же фараон Египтяном: идите ко Иосифу, и еже речет вам, сотворите» (Быт.41:55). Он как бы так говорит: чего вы пришли ко мне? Разве не видите, что я только ношу одежду (царскую), а он виновник нашего общего спасения? Не бегите же ко мне, оставляя его, а идите к нему, «и еже речет вам, сотворите. Отверзе же Иосиф^[782] житницы и продаяше Египтяном» (Быт.41:55–56). И как голод охватил всех, то «всии страны прихождаху во Египет, куповати пшеницу: обдержаше бо глад всю землю» (Быт.41:57). Смотри, как мало-помалу начинают сбываться Иосифовы сновидения. Когда голод усилился и распространился на Ханаан, где жил отец его Иаков, то узнавши, что есть продажа пшеницы в Египте, «рече сыном своим: почто нерадите; се слышах, яко есть пшеница во Египте; идите^[783] купити нам мало пищи, да живем^[784] и не умрем» (Быт.42:1–2). Что, говорит, вы здесь сидите? Отправляйтесь в Египет и принесите нам, что нужно для пропитания. А все происходило так для того, чтобы братья Иосифа увидели все своими глазами и сами привели в исполнение то толкование сна, которое они высказали, когда слушали рассказ Иосифа о том, что он видел во сне. «И пошли, – сказано, – десять братьев», а Вениамина, который был от одной матери с Иосифом, не взяли с собой, потому что отец сказал: «да не когда случится ему зло» (Быт.42:4). Он жалел отрока, по незрелости его лет. «Пришедше же ..., поклонишася» Иосифу, как начальнику Египта, «лицем до земли» (Быт.42:6). Теперь все это они делают в неведении, потому что прошло немало времени с тех пор; не признали брата даже по чертам лица; может, быть, зрелость возраста произвела некоторую перемену в лице его. Все это, думаю, произошло и по устроению Бога всяческих, так что они не могли узнать брата ни из разговора, ни по лицу. Да и как могло им прийти это на мысль? Ведь они думали, что он, сделавшись рабом исмаильтян, и дотоле еще оставался в рабстве у варваров. Так они, не будучи в силах представить себе ничего такого, не узнали Иосифа; а он узнал их, едва только увидел, но постарался скрыть и решился обращаться с ними, как с чужими. «Отчуждашеся бо^[785] их, – сказано, – и глаголаше им жестоко. И рече^[786]: откуду приидосте?» (Быт.42:7). Он прикрывает себя совершенным незнанием, чтобы тем лучше узнать от них все в подробности: он желал узнать касательно своего отца и брата^[787].

2. И прежде всего он спрашивает их, из какой они страны; они отвечают, что из земли Ханаанской, – пришли купить хлеба. Голодная нужда, говорят, заставила нас предпринять это путешествие; и по этой причине, оставив свои (семейства), мы пришли сюда. «И помяну Иосиф сны, яже виде он» (Быт.42:9). Припомнив сны и увидев, что они сбываются на самом деле, он хотел разведать обо всем обстоятельно. Поэтому он с большой строгостью тотчас отвечает и говорит: «Соглядатаи есте, соглядати путей земли приидосте^[788]» (Быт.42:9). Не с добрым намерением, говорит, пришли вы. Как видно, вы пришли сюда с какою-то хитростью и злым умыслом. Они, пришедши в замешательство, отвечают: «Ни, господине» (Быт.42:10). И о чем старался узнать Иосиф, то они сами собой объясняют ему. «Раби твои, – говорят они, – приидохом купити пищи. Вси есмы сынове единого человека: мирницы есмы, не суть раби твои соглядатаи» (Быт.42:10–11). Защищая только самих себя и будучи в душе волнуемы страхом, они не высказывают еще того, что хотел узнать Иосиф. Поэтому он снова повторяет им: «Ни, на пути земли приидосте видети^[789]» (Быт.42:12). Напрасно вы это говорите мне; самый вид ваш показывает, что вы прибыли сюда с каким-нибудь злым умыслом. Вынуждаемые необходимостью и желая преклонить его на милость, они говорят: «Дванадесять есмы братия раби твои» (Быт.42:13). Какой обман в словах! И того, кого сами продали купцам, включают в число. Да и не говорят: «Нас было двенадцать», а «дванадесять есмы. И се менший со отцем нашим». Именно о том и хотел Иосиф узнать, не сделали ли они и с меньшим его братом того же (что с ним). «Се менший со отцем нашим, а другаго несть» (Быт.42:13). Не указывают ясно причины (отсутствия), а только: «несть». Из такого ответа возымев подозрение, не сделали ли они и Вениамину чего-нибудь подобного, говорит: «Сие есть, еже рекох вам, яко соглядатаи есте. Не бо^[790] изыдите отсюду, Дóндеже^[791] брат ваш менший приидет семо» (Быт.42:14–15). Я его хочу видеть; желаю посмотреть на брата единоутробного, потому что из ваших поступков со мной подозреваю в вас братоненавистный дух. Итак, если хотите, «послите от себе единого и приведите его», а пока он не придет, вы останетесь в темнице. С прибытием его объяснится, правду ли вы говорите, и тогда вы будете свободны от всякого подозрения. А если этого не будет, то ясно, что вы соглядатаи и за тем пришли сюда. Сказав это, он «даде я под стражу» (Быт.42:17). Вот как он испытывает их чувства и тем, что он с ними делает, показывает свою любовь к брату. Спустя три дня, он призвал их к себе и сказал: «Сие сотворите, и живи будете: Бога бо аз боюся. Аще мирницы есте, брат ваш да удержится един под стражею: сами же идите и отвезите купленную пшеницу вашу: и брата вашего меншаго приведите ко мне, и верна будут словеса ваша: аще же ни, умрете» (Быт.42:18–20).

Примечай благоразумие. Желая и им оказать расположение, и нуждам отца помочь, и о брате узнать точную правду, он повелел одного из братьев задержать, а прочим позволил возвратиться. Но посмотри, как теперь восстает неподкупный судья – совесть, хотя и никто их не обличает и не приводит на суд, и как они обвиняют сами себя. «Рече бо^[792], – сказано, – кийждо к брату своему: ей, во гресех бо есмы брата ради нашего, яко презрехом^[793] скорбение души его, егда моляшеся нам, и не послушахом его. И сего убо^[794] ради прииде на ны скорбение сие» (Быт.42:21). Таков грех. Когда он уже совершен на самом деле, тогда и обнаруживает величайшее свое безрассудство. Как пьющий, когда упивается крепким вином, нисколько не чувствует вреда от вина, а уже после самым опытом дознает, как оно губительно, так и грех: пока еще не сделан, он помрачает рассудок, и подобно густому облаку потемняет смысл; а потом восстает совесть и сильнее всякого обличителя терзает мысль, обнаруживая гнусность поступка. Вот и эти теперь приходят в чувство, и когда увидели решительно угрожающую им опасность, тогда сознают, что ими сделано, и говорят: «Ей, во гресех бо есмы брата ради нашего, яко презрехом скорбение души его». Не случайно и не напрасно мы терпим это, говорят они, а справедливо и очень справедливо. Это нам наказание за бесчеловечие и жестокость, какую мы оказали брату: «Яко презрехом скорбение души его, егда моляшеся нам и не послушахом его». Так как были немилосердны и оказали великую жестокость, то за то теперь и испытываем тоже самое: «Сего бо ради прииде на ны скорбение сие».

3. Так они говорили между собой, думая, что Иосиф ничего этого не слышит. Он, как будто не зная и не понимая их языка, употреблял в сношениях с ними толмача, который его слова передавал им, а их слова объяснял ему. Слыша это, Рувим сказал им: «Не Рех ли вам глаголя: не преобидите детища? И не послушасте мене; и се кровь его взыскуется» (Быт.42:22). Не советовал ли я, говорит он, тогда вам, не упрашивал ли вас не делать ему никакой несправедливости? Поэтому теперь «кровь его взыскуется», так как в намерении вы уже умертвили его. Хотя вы не пронзили мечом выи его, но, продав его варварам, придумали для него рабство, тягчайшее самой смерти. За это теперь взыскивается кровь его. Подумай, каково чувствовать укоризны совести, постоянно иметь при себе этого обличителя, который вопиет и напоминает преступление. Иосиф слышал это. А они не знали (этого), потому что стоял и между ними толмач (Быт.42:23). Но далее он уже не мог переносить, потому что естество братнее и сочувствие выдавали его. «И отвратився от них», чтобы не обнаружиться перед ними, «проплакася» (Быт.42:24). «И паки прииде к ним и рече им; и поя Симеона, и связа его пред ними». Смотри, как он все делает для того, чтобы привести их в страх, чтобы они, увидев узы Симеона, ясно проявили себя в том отношении, имеют ли какое-нибудь сожаление о брате. Все это он делает, испытывая их мысли, желая узнать, не были ли они такими же и с Вениамином (как с ним). Поэтому он приказывает связать на глазах их и Симеона, чтобы вполне испытать их и увидеть, окажут ли они сколько-нибудь любви к нему. Сожалея о Симеоне, они должны были ускорить прибытие Вениамина, чего и хотел Иосиф, чтобы свиданием с братом совершенно успокоиться. «И повеле^[795], – сказано, – наполнити сосуды их пшеницы и возвратити сребро^[796] комуждо во вретище свое^[797], и дати им брашно на путь: и возложивше^[798]... на ослы своя отыдоша» (Быт.42:25–26). Смотри, какую щедрость показывает он. Он благодетельствует им, вопреки их намерению, дав не только пшеницы, но и деньги. «Отрешив же един из них^[799] вретище свое, яко^[800] дати пищу ослом^[801], видит серебро^[802] и рече братии своей:... о сем ужасеся сердце их: и возмятошася друг ко другу глаголюще: что сие сотвори нам Бог» (Быт.42:27–28). Они опять встревожились, подозревая, не послужит ли и это к большему обвинению их; обличаемые совестью, они все приписывали греху, сделанному ими против Иосифа. Возвратившись к отцу и передав ему все в подробности, они рассказали и о негодовании, выказанном против них со стороны начальника египетского, и о том, что он заключал их в темницу, как соглядатаев. «Рехом же ему, – говорили они, – мирницы есмы... и дванадесять братия^[803] есмы,... и единаго несть, а менший со отцом нашим. Рече же нам: по сему явитеся^[804], яко мирницы есте: брата единаго оставите зде..., и приведите брата вашего меншаго: и увем, яка не соглядатаи есте» (Быт.42:31–34). Это опять возбудило скорби праведника. А после этого печального рассказа, когда они опорожняли свои вретища, нашли каждый свое серебро, и устрашились они и отец их. И вот при этом старец опять проливает слезы. Что он говорит им? «Мене безчадна сотвористе: Иосифа несть, Симеона несть, и Вениамина ли поймете; на мя Быша вся сия» (Быт.42:36). Мало, говорит, у меня было слез об Иосифе, вы присоединили к нему и Симеона. Да и на этом еще не остановились скорби мои. Вы хотите отнять у меня и Вениамина. «На мя Быша вся сия». Слова эти достаточно показывают, как терзалось сердце отца. Как терял он всякую надежду относительно Иосифа (думая, что он съеден зверями), так он предавался унынию и относительно Симеона, а наконец трепетал и за Вениамина. Но он пока еще противился и не отдавал отрока. «Рече же ему Рувим, первенец его: двоих сынов моих убий, аще не приведу его к тебе: даждь его в руце мои, и аз приведу его к тебе» (Быт.42:37). Вверь, говорит, его мне, мне дай, я возвращу его тебе.

4. Рувим так поступал в той мысли, что без Вениамина им нельзя снова прийти в Египет и купить там, что было нужно для пропитания; но отец не отдает его и говорит: «Не пойдет сын мой с вами». Высказывает и причину на это, как бы оправдываясь перед детьми: «яко брат его умре, и той един оста, и случится ему», как совершенно юному, «зло на пути..., и сведете старость мою с печалию во ад» (Быт.42:38). Боюсь, говорит, за его детский возраст; опасаюсь, чтобы мне не лишиться и этого утешения, и не окончить жизни в горести. А пока он остается при мне, я имею хоть малое некоторое утешение; присутствие его облегчает мою скорбь о его брате. Итак, любовь к Вениамину не позволяет отцу отпустить его. Между тем голод еще более усилился, и у них оказался недостаток в пище. И говорит отец: пойдите опять и принесите немного пищи. «Рече же ему Иуда: клятвою засвидетельствова нам^[805] муж..., глаголя: не узрите лица моего, аще брат ваш менший не приидет с вами. Аще убо послеши брата нашего, пойдем и купим тебе пищи: аще же не послеши, не пойдем: муж бо рече нам: не узрите лица моего, аще брат ваш менший не приидет с вами» (Быт.43:3–5). Не думай, говорит, что нам можно отправиться туда без брата. А если хочешь, чтобы мы сходили туда без всякой пользы и чтобы все подверглись опасности, то пойдем. Но знай, что тот человек заклял нас, что мы не увидим его лица, если не придет с нами младший брат. Со всех сторон стеснен был Иаков. Поэтому, проливая слезы, он говорит им: «Почто зло сотвористе ми, поведавше мужу, яко есть с вами брат?» (Быт.43:6). Для чего же вы, говорит, сделали мне это зло? Для чего вы причинили мне столько бед? Если бы вы не сказали того, и Симеона я не лишился бы, и этого он не стал бы требовать. «Они же реша: вопроси нас муж, аще еще отец ваш жив есть, и еще есть вам брат, и поведахом ему: еда видехом, яко речет нам: приведите брата вашего» (Быт.43:7); не думай, говорят, что мы сами добровольно рассказали тому человеку о нашем семействе. Он, приняв нас за соглядатаев, задержал нас и подробно расспрашивал о наших обстоятельствах; поэтому мы и сказали ему это, желая объяснить ему все по справедливости. «Рече же паки Иуда ко отцу своему: отпусти отрочища со мною: и воставше пойдем, да живи будем и не умрем» (Быт.43:8). Мне, говорит, поручи его, чтобы нам отправиться в путь; (иначе) нам уже не останется никакой надежды спасения, так как пища издержана, а в другом месте мы нигде не найдем продовольствия. «Аз же приемлю^[806] его от тебя, аще не приведу его и поставлю пред тобою, грешен буду к тебе вся дни. Аще бо быхом не умедлили, уже возвратилися бы^[807] дважды» (Быт.43:9–10). Сострадание твое, говорит, к сыну готовит всем нам гибель. Скоро все мы изгибнем от голода, если не захочешь отпустить его с нами. И смотри здесь, возлюбленный, как наконец крайность голода победила отеческую любовь. Видя, что они не находят никакого другого средства к пропитанию, а голод усиливается, он говорит им: если так, и если уже непременно надобно тому быть, и вам нельзя без него отправиться, то надобно и дары принести тому мужу. Отнесите назад и серебро, которое вы нашли в своих вретищах, а для купли хлеба возьмите другое серебро. «И брата своего поимите, и воставше идите к мужу. Бог же мой да даст вам благодать пред мужем, и отпустит брата вашего единаго, и Вениамина. Аз бо якоже^[808] обезчадех, обезчадех» (Быт.43:13–14). Смотри, какую выказывает невыразимую любовь свою к Иосифу. Чтобы кто-нибудь не подумал, что в словах: «Аз якоже обезчадех, обезчадех», он говорит о Вениамине или Симеоне, для этого он наперед сказал: «Бог же мой да даст вам благодать и отпустит брата вашего единаго и Вениамина». Хотя, говорит, они и останутся живы, но я, как бездетный, бездетный. Подумай, как всецело сердцем он предан был Иосифу. Видя себя окруженным таким множеством детей, он считал себя бездетным потому, что лишился Иосифа. «Вземше же, – сказано, – мужие дары, и сребро сугубое..., и Вениамина, приидоша во Египет, и сташа пред Иосифом. Виде же их Иосиф, и Вениамина брата своего» (Быт.43:15–16). Он увидел, чего так желал, увидел столь вожделенного ему. Он видел теперь исполнение желания своего. «И рече строителю дому своего: введи мужы в дом, и заколи от скота: со мною бо ясти имут мужие. Видевше же..., яко введоша их в дом Иосифов, реша: сребра ради возвращеннаго во вретищах наших первие, вводят ны, еже бо оклеветати нас и нанести на ны, да поймут нас в рабы, и нас^[809] и ослы наши» (Быт.43:16, 18). Иосиф так все устроил, показывая свое расположение к ним; а они и при этом беспокоятся, подозревая, не хотят ли истязать их за серебро, как поступивших и в этом отношении бесчестно. Поэтому, пришедши (в дом Иосифа), они объясняют причину своего смущения управителю дома, – рассказывают, как они нашли серебро в своих вретищах, и присовокупляют: вот мы теперь принесли с собой серебра вдвое больше, чтобы и прежнее возвратить, и купить себе продовольствие.

5. Смотри, как несчастья укротили их дух и сделали их смиренными. «Рече же им (правитель дома): мир вам, и не бойтеся. Бог ваш и Бог отца вашего^[810] даде вам сокровища во вретищах ваших: а сребро ваше за приятое имею» (Быт.43:23). Не бойтесь, говорит, и не беспокойтесь об этом. Никто не станет обвинять вас по этому делу. Серебра у нас слишком много. А вы и то признавайте делом Божиим, что в ваших вретищах оказались сокровища. Сказав это, «изведе Симеона и принесе воду омыти нозе их, и даде пажити ослом их» (Быт.43:23–24). Вот как молитва отца благопоспешала им во всем, и как он молился о них, когда говорил: «Бог отца моего да даст вам благодать», так все и сделалось. Правитель дома, и до прихода Иосифа, оказывал им полную благосклонность. «Уготоваша же дары» Иосифу и, когда он пришел, «принесоша... и поклонишася ему... до земли» (Быт.43:25–26). Опять он спрашивает их: «Здрав ли есть отец ваш, старец, его же рекосте, еще ли жив? Они же рекоша: здрав есть раб твой, отец наш. И рече: благословен человек оный Богу, и приникше поклонишася... Виде же брата своего единоматерня и рече: сей ли есть брат ваш юнейший, его же рекосте ко мне привести? И рече: Бог да помилует тя, чадо» (Быт.43:27–29). Смотри, какую еще твердость показывает он, и еще прикрывает себя незнанием, чтобы через последующее испытать их намерения относительно того, как они расположены к Вениамину. Но природа брала верх: «Подвижеся, – сказано, – утроба^[811] его, и искаше плакати. Вшед же в ложницу, плакася тамо. И умыв лице, изшед» (Быт.43:30–31). Потом, выражая им свою благосклонность, говорит: «Предложите хлебы. И предложиша ему единому», как бы царю и начальнику всего Египта, «и оным особно; и Египтяном, иже с ними ядяху, особно; не можаху бо Египтяне ясти хлеба со Евреи: мерзость бо есть Египтяном^[812]. Седе^[813] же прямо ему первый^[814] по старейшинству своему, и менший по меншеству» (Быт.43:31–33). Это приводило их в изумление, и они недоумевали, откуда он знал разность их возраста. Затем, каждому дав часть (снеди), Вениамину дал в пять раз больше. Они не понимали, что это значит, и думали, что просто по некоторой случайности сделано им, как бывает в отношении к малолетним. Когда окончилось угощение, Иосиф призвал своего домоправителя «и заповеда ему глаголя: наполни^[815] вретища мужем пищи, елико могут^[816] понести, и сребро также каждого во вретище его^[817], и чашу... сребряную вложи^[818] во вретище меншаго» (Быт.44:1–2). Вот, опять, какой способ он изобретает, чтобы точнее узнать расположение братьев к Вениамину. Когда это было сделано, он отпустил их. А когда они отправились в путь, «рече, – сказано, – домоправителю своему: гони во след их и рцы: что яко воздасте злая за благая? Вскую украдосте чашу мою сребряну? Не сия ли есть, из неяже пиет господин мой; он же и^[819] волхвует в ней: злая совершися^[820], яже сотвористе» (Быт.44:4–5). Домоправитель, настигнув их, говорил им: для чего вы благодетелю отплатили злом? Для чего лукавство свое простерли даже на того, который оказал вам столь великую благосклонность? Почему вы не постыдились великодушия этого мужа к вам? Какое злодейство? Какое безумие вы сделали! Или не знаете, что это тот самый сосуд, над которым волхвует господин мой? Худо ваше дело, гибельно намерение; непростителен умысел, велика дерзость, превосходящая всякую злобу. «Они же реша ему: Вскую глаголет господин словеса сия?» (Быт.44:7). Для чего, говорят, возводишь на нас вину, в которой мы вовсе невиновны? «Не буди рабом твоим сотворити по словеси сему», никогда мы этого не дозволим себе. Принесши с собою двойное количество серебра, как мы могли похитить серебро или золото (Быт.44:8)? А если ты так думаешь, то «у негоже аще обрящется сосуд^[821], которого ты ищешь, тот да умрет, как решившийся на такую дерзость, и мы раби будем» (Быт.44:9). Убеждение совести побуждало их говорит с такой смелостью. «Он же рече: и ныне, якоже глаголете, тако будет: у негоже аще обрящется чаша, тот один^[822] будет мой раб», а вы отпущены будете (Быт.44:10). Сказав это, они позволили ему сделать обыск и «изыска от старейшего зачен, Дóндеже прииде до Вениамина». И открыв вретище его, находит у него чашу (Быт.44:12). Это помрачило их ум. «И растерзаша ризы своя, и возложиша опять вретища своя..., и возвратишася во град. Вошедши же Иуда и братия его к Иосифу,... падоша пред ним на землю» (Быт.44:13–14). Замечай, сколько они делают поклонов. Рече же им Иосиф: что это вы сделали? Разве не знаете, что я волхвованием волхвую на ней (на чаше). «Рече же Иуда: что отвещаем, или что возглаголем господину, или чем оправдимся; Бог же обрете неправду рабов твоих». Опять они приводят себе на память поступки свои с Иосифом. «Се мы есмы раби господину нашему, и мы, и у негоже обретеся чаша» (Быт.44:16). Вот теперь они показывают в себе доброе расположение духа и сами себя вместе с братом (Вениамином) отдают в рабство. «Рече же Иосиф: не буди ми сие сотворити. Муж, у негоже обретеся чаша, той будет ми раб; вы же пойдите в целости ко отцу своему» (Быт.44:17).

6. Вот, чего опасался отец, то и случилось с ними; они пришли в страх и смущение, и не знают, что и делать. «Приступив же Иуда, рече». Так как он взял его от отца и говорил: «Аще не приведу его к тебе, грешен буду к тебе вся дни», – то поэтому теперь, приблизившись (к Иосифу), он рассказывает ему обо всем подробно, чтобы возбудить в нем сострадание и расположить к освобождению отрока. «Приступив бо^[823] к нему Иуда рече: молю тя, господине, да речет раб твой» (Быт.44:18). Замечай, что он говорит совершенно так, как раб с господином; припомни же теперь те сновидения о снопах, которые усилили (в братьях) ненависть к нему, и подивись благопромыслительной Божией премудрости, которая все привела в исполнение, несмотря на столько препятствий. «Да речет, – говорит, – раб твой пред тобою, и не прогневайся^[824] на раба твоего, господине^[825]. Ты вопрошал еси рабов твоих, глаголя: аще имате отца, или брата? И рекох господину: что есть нам отец стар, и отрочищ старости^[826] менший ему, а брат его умре» (Быт.44:18–20). Представь себе, что было с Иосифом, когда он слушал это. «Он же един остася у матери своея^[827], отец же возлюби его». Для чего он и здесь лжет, говоря: «брат его умре», тогда как они продали его купцам? Это потому, что они уверили отца в том, что он (Иосиф) умерщвлен и пожран зверями; а кроме того, они думали, что он не вынес рабства у варваров и уже умер; поэтому и говорит: «А брат его умре. Ты же рекл еси рабом твоим: приведите его ко мне, и призрю^[828] его. И рекл еси: аще не приидет брат ваш с вами, не приложите видети лица моего. Бысть же, егда приидохом к рабу твоему, отцу нашему, поведахом ему словеса господина. Рече же нам^[829] отец наш: идите паки^[830], купите нам мало пищи. Мы же рекохом ему^[831]: не возможем ити, если брат наш не пойдет с нами^[832]. Рече же раб твой, отец наш: вы весте, яко двоих роди мне жена: и отыде един от Мене, и рекосте: яко зверем съеден бысть» (Быт.44:20–21, 23–28). Смотри, как из защитительной речи Иуды Иосиф обстоятельно узнает обо всем, что произошло в доме (отца), после того, как он был продан, и как настроили отца и что они сказали об нем. «Ныне^[833] аще убо поймете и сего..., и случится ему зло на пути^[834], сведете старость мою с печалию во ад» (Быт.44:29). А если отец наш так любит этого отрока, то как нам явиться к нему без отрока? «Душа бо его связана с душей сего,... и сведут раби твои старость раба твоего, отца нашего, с печалию во ад. Раб бо твой от отца^[835] взя отрочища, глаголя: аще не приведу его к тебе^[836]..., грешен буду пред тобою^[837], вся дни» (Быт.44:30–32). Такое обещание отцу дал я, чтобы привести отрока и выполнить твою волю, и тем доказать, что мы говорили тебе правду и что в наших словах не было нисколько лжи. «Ныне бо пребуду^[838] раб вместо отрочища, раб господину; отрочище же да идет с братиею. Како бо пойдем к отцу, отрочищу не сущу с нами? Да не вижду злых, яже обрящут отца моего» (Быт.44:33–34). Эти слова тронули Иосифа и достаточно уже показали ему и почтение братьев его к отцу, и любовь к брату. «И уже не можаше переносить, удержатися предстоящих ему^[839]», но, удалив всех и оставшись один с ними, «испусти глас с плачем познавашеся братии». И это сделалось известным во всем царстве «и в дому фараонов». И сказал он братьям: «Аз есмь Иосиф: еще ли отец мой жив?» (Быт.45:1–3). Нужно, по-моему, удивляться здесь и твердости этого блаженного мужа, тому, что он до сих пор мог притворяться и не обнаружить себя, а еще более удивляться тем, как они могли устоять и открыть наконец уста, как не вылетела из них душа, как не поколебался их рассудок, как они не провалились в землю. «И не могоша братия его отвещати ему, смутишася бо». Справедливо. Представляя себе, как они с ним поступили, и как он вел себя по отношению к ним, размышляя о величии, в котором он тогда находился, они тревожились, можно сказать, за самую жизнь. Поэтому, желая их ободрить, говорит: «Приближитеся ко мне» (Быт.45:4). Не отдаляйтесь, говорит, не думайте, что вы сами по себе так поступили со мной. Это было делом не столько вашей злобы, сколько Божией премудрости и неизреченного человеколюбия, именно для того, чтобы, прибыв сюда, теперь, вовремя, я мог и вам, и всей этой стране доставить все нужное для пропитания. «И рече: аз есмь Иосиф, брат ваш, его же продасте во Египет. Ныне убо не скорбите» (Быт.45:4–5). Пусть это не смущает и не представляется вам жестоким случившееся, потому что это произошло по устроению Божию. «На жизнь посла мя Бог пред вами. Сие бо второе лето глад на земли, и еще пять лет, в них же не будет орания, ни жатвы. Посла бо мя Бог пред вами оставити вам останок на земли... Ныне убо не вы посласте мя семо, но Бог» (Быт.45:5–8).

7. Смотри, как раз и другой, и третий он утешает их, говоря, что не им приписывает причину своего прибытия в Египет, но Богу, Который устроил это так, что он достиг такого величия. «Бог посла мя и сотвори мя, яко отца фараону, и господина всему дому его, и князя всей земли Египетстей» (Быт.45:8). Мое рабство, говорит, доставило мне эту власть; продажа привела меня к такому величию; мое несчастье послужило поводом к такому благополучию; зависть приготовила мне эту славу. Это не слушать только будем, но и подражать, и подобным образом извинять обидевших нас, не вменяя им того, что они сделали нам, но все перенося благодушно, подобно дивному Иосифу. Итак, говорит, будьте уверены, что я не вам приписываю случившееся со мной, и не обвиняю вас в преступлениях, но все отношу к Богу, все так устроившему, чтобы привести меня к настоящей славе. «Потщавшеся убо^[840], взыдите ко отцу моему и рцыте ему: сия глаголет сын твой Иосиф: сотвори мя Бог господина всей земли Египетстей: сниди убо ко мне, и не умедли^[841], и вселишися в земли Гесемли^[842], и будеши близ мене ты и сынове твои, и сынове сынов твоих, и^[843] овцы^[844] и волове^[845], и елика суть твоя. И пропитаю тя (еще бо пять лет глад), да не погибнеши ты и сынове твои, и вся имения твоя. Се, очи ваши видят, и очи Вениамина, брата моего, яко уста моя глаголющая к вам. Возвестите отцу моему всю славу мою сущую во Египте, и елика видите: и ускоривше приведите его» (Быт.45:9–13). Сказав все это, достаточно успокоив их и приказав им сказать о себе отцу и немедля привести его, он, «напад на выю Вениамина,... плакася» (так как он был от одной матери), и Вениамин «также плакася на выи его, и облобызав всю братию свою, плакася над ними» (Быт.45:14–15). И после такой речи, слез и данного им совета, (братья) едва могли говорить с ним. «И по сих, – сказано, – глаголаша^[846] к нему. И сие пронесеся до дома фараона^[847] и возрадовася» он и все в доме (Быт.45:15–16). Свидание Иосифа с братьями обрадовало всех. «И рече царь ко Иосифу: рцы братии своей, сие сотворите: наполните сосуды ваша пшеницы и идите; и вземше отца вашего..., придите ко мне, и дам вам от всех благ Египетских. Ты же заповеждь сия: взяти им колесницы... детем и женам» (Быт.45:17–19). Смотри, как и царь заботится о прибытии Иакова. «И поимше, – говорит, – отца вашего, приидите. И не пощадите очима сосудов ваших: вся бо благая Египетская вам будут. Сотвориша же тако сынове Израилевы: даде же им Иосиф колесницы по повелению царя^[848]. И всем^[849] даде сугубы ризы: Вениамину же даде триста златниц и пятеры ризы пременныя. И отцу своему посла подобно^[850] десять ослов, везущих от^[851] благ Египетских, и десять мсков везущих^[852] хлебы на путь отцу его». Давши все это, «отпусти братию свою, и отыдоша, и рече им: не гневайтеся на пути» (Быт.45:19–24). Посмотри, какая любомудрая душа. Не только сам оставил всякий гнев на них и освободил их от вины, но и им внушает не предаваться гневу в пути и не обвинять друг друга в том, что случилось. В самом деле, если недавно еще, представляясь Иосифу, они говорили между собой: «Ей, во гресех есмы Иосифа ради брата нашего, яко презрехом скорбение его», – и тогда Рувим говорил: «Не Рех ли вам, не преобидите детища, и не послушаете мене» (Быт.42:21), то тем более могло случиться, что теперь он будет обвинять их. Поэтому, предотвращая их гнев и взаимную ссору, говорит: «Не гневайтеся на пути»; но размышляя о том, что я ваших поступков со мной не поставил вам в вину, будьте и вы благорасположены друг к другу.

Можно ли довольно надивиться добродетели этого праведника, который с большим тщанием выполнял учение мудрости, открытой в Новом Завете. Что Христос заповедал апостолам: «Любите враги ваша,... молитеся за творящих вам напасть» (Мф.5:44), то самое, и еще больше того, сделал Иосиф. Он не только показал столь великую любовь к тем, которые со своей стороны готовы были убить его, но еще всячески старается уверить их, что они нисколько не согрешили против него. Какая высокая мудрость! Какое крепкое благодушие! Какая великая любовь к Богу! Не вы, говорит он, мне это сделали, но попустил промысел Божий, пекущийся о мне, чтобы и сновидения мои сбылись, и для вас я мог послужить орудием спасения. Итак, скорби или искушения служат свидетельством великого промышления и попечения о нас человеколюбца Бога. И потому мы не должны домогаться всеми мерами только жизни спокойной и беспечальной; но и в благополучии, и в скорбях равно должны воссылать благодарение Господу, чтобы Он, видя наше благомыслие, явил еще большее попечение о нас, которого и да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXV

«Изыдоша же (братья Иосифовы) из Египта, и приидоша в землю Ханааню^[853] ко Иакову отцу своему, и поведаша^[854] ему глаголюще: яко сын твой Иосиф жив есть, и он владеет над всею землею Египетскою. И ужасеся в мысли Иаков: не вероваше бо им» (Быт.45:25–26).

1. Из вчерашней беседы нашей вы видели любомудрие Иосифа и невыразимое незлобие, какое он оказал своим братьям; он не только не напомнил им об их поступках в отношении к нему, но и их самих, при возвращении к отцу, убеждал и советовал не обвинять друг друга в том, что они сделали против него, но, отложив всякий гнев, совершать путь в единодушии. Теперь рассмотрим дальнейшие события, чтобы нам видеть возвращение братьев Иосифовых к отцу и переселение Иакова в Египет, и то, как он, узнав об Иосифе, снова расцвел и сделался, так сказать, юношей из старца. Кто может выразить словами ту радость, какая была у Иакова, когда он узнал, что Иосиф жив и достиг такой великой знатности? Вы знаете, что неожиданное счастье производит особенно большую радость. Узнав, что тот, кого он уже столько лет считал добычей зверей, теперь начальствует над всем Египтом, как он от столь великой радости не лишился ума? Ведь сильная радость часто сопровождается такими же последствиями, какими и чрезмерная скорбь. Можно видеть, как многие и слезы проливают от излишней радости; а другие нередко приходят в беспамятство, когда видят то, чего не ожидали, и когда нечаянно встречают живыми тех, кого считали умершими. Но, чтобы яснее была наша речь, снова выслушаем прочитанные места (Священного Писания). «Изыдоша же, – сказано, – из Египта, и приидоша в землю Ханааню ко Иакову отцу своему, и поведаша ему глаголюще: яко сын твой Иосиф жив есть, и он владеет над всею землею Египетскою. И ужасеся в мысли Иаков: не вероваше бо им». Видишь, как я говорил, Иакову невероятным казалось известие об Иосифе, так что мысли его волновались и он рассказ братьев считал обманом. В самом деле, они сами прежде принесли одежду Иосифа, обагренную в крови козла, и уверяли отца, что сын его сделался добычей зверей, а теперь говорят, что он жив и начальствует над всем Египтом. Смутившись духом, Иаков размышлял сам с собой: что бы это значило? Если справедливо прежнее, то невероятно настоящее; а если настоящее верно и справедливо, то ложно прежнее. Смущало его особенно то, что прежде он слышал от своих детей одно, а теперь узнает от них другое. Но они, видя смущение отца и желая уверить его в справедливости своих слов, «глаголаша ему вся реченная от Иосифа, елика рече им» (Быт.45:27); а после слов представили колесницы и дары, присланные от Иосифа, – и едва могли убедить отца, что рассказы их не ложь. Видя посланные колесницы, чтобы отправиться ему в Египет – «оживе», сказано (Быт.45:27). Старый, преклонный летами, согбенный, Иаков вдруг помолодел духом, сказано: «оживе». Что значит: «оживе»? Как огонь в лампаде, когда оскудевает елей, начинает угасать; но лишь только прибавит кто-нибудь хотя немного елея в лампаду, огонь, уже готовый погаснуть, тотчас издает яснейший свет, – так и этот старец, уже готовый угаснуть от скорби «не хотяше бо, – сказано, – утешитися, глаголя: яко сниду к сыну моему сетуя во ад» (Быт.37:35), теперь узнав, что Иосиф жив и начальствует над Египтом, увидев и колесницы, «ожил» духом, из старца стал юношей, рассеял облако грусти, утишил бурю помыслов и наконец успокоился. А все это устроил Бог, дабы праведник после таких страданий обрел наконец утешение и сделался участником благоденствия своего сына; а с другой стороны, чтобы исполнились и сновидения, которые он сам же истолковал, сказав: «Еда пришедше приидем аз и мати твоя, и братия твоя поклонитися тебе до земли» (Быт.37:10). Поверив виденному и слышанному, Иаков воскликнул: «Велико ми есть сие, аще еще Иосиф сын мой жив есть: шед узрю его, прежде неже умрети ми» (Быт.45:28). Это весьма важно, говорит, превышает всякое разумение и затмевает всякую человеческую радость, если еще жив сын мой Иосиф. «Шед узрю его». Итак, поспешим, чтобы мне иметь свидание с ним, прежде нежели умру я; весть эта воскресила дух мой, прогнала немощи старости, укрепила мой рассудок. Если мне придется увидеться, то я умру, насладившись совершенной радостью. Итак, ни мало не медля, праведник отправился в путь; он ускорял, спешил посмотреть на своего возлюбленного сына, увидеть царем Египта того, кого он считал уже давно умершим и добычей зверей. Пришедши к кладезю клятвенному, он вознес благодарственную молитву Господу, и «пожре жертву Богу отца своего Исаака» (Быт.46:1).

2. Слыша это, научимся тому, чтобы когда предпринимаем ли что-нибудь, беремся ли за какое-либо дело или отправляемся в путешествие, – прежде всего возносить молитвенную жертву Господу, и не иначе, как испросив Его помощь, начинать предпринимаемое дело, и таким образом подражать благочестию древних праведников. «Пожре, – сказано, – жертву Богу отца своего Исаака», – чтобы видно было, что он шел по следам отца своего, и это обнаруживал в служении Богу, подобно Исааку. И как он сам предварительно благодарственной молитвой показал свою признательность к Богу, то тотчас же последовали и знамения вышнего благоволения. Предусматривая дальность пути и смотря на свою старость, он боялся, чтобы внезапная смерть не лишила его радости видеть сына, и поэтому молил Господа продолжить его жизнь, чтобы он мог насладиться совершенной радостью. И смотри, как благой Бог, обнадеживает праведника. «Рече Бог Израилю в видении нощию, глаголя: Иакове, Иакове!... Аз есмь Бог отцев твоих. Не убойся изыти во Египет, в язык бо велий сотворю тя тамо, и Аз сниду с тобою во Египет, и Аз возведу тя до конца и Иосиф возложит руки своя на очи твои» (Быт.46:2–4). Вот как Господь обещает праведнику то, чего он желал, и даже еще больше. Щедрость Его часто превышает наши желания, по свойственному Ему человеколюбию. «Не убойся, – говорит, – изыти во Египет». Так как (Израиля) устрашала дальность пути, то и говорит ему Бог: ты не смотри на немощь старости: «В язык велий сотворю тя тамо, и Аз сниду с тобою во Египет». Я Сам буду сопутствовать тебе, и все благоустрою для тебя. Заметь (Божественное) снисхождение в словах: «Аз сниду с тобою в Египет». Что может быть блаженнее того, чтобы иметь самого Бога сопутником? А затем последовало и утешение, в котором особенно имел нужду старец: «Иосиф возложит руки своя на очи твои». Он, возлюбленный твой, он сам приготовит тело твое к погребению и возложит руки свои на очи твои. Итак, с радостью и без всякого опасения предпринимай путь. Теперь представь себе, с каким благодушием праведник совершал путешествие, получив из Божественного обетования такое удостоверение. «Воста же, – сказано, – Иаков,... и сынове его, и взяша все стяжание^[855] свое... и внидоша во Египет» (Быт.46:5–6). В шестидесяти шести душах^[856] сошел Иаков в Египет; и Иосиф с сыновьями своими, бывшими у него, был девятым, так что вместе с Иосифом всех душ было семьдесят пять (Быт.46:26–27). Для чего Божественное Писание с такой точностью показало нам число лиц? Для того, чтобы мы могли видеть, как исполнилось проречение Божие Иакову: «В язык велий сотворю тя тамо». От этих семидесяти пяти душ потомство Израиля распространилось до шести есть тысяч. Видишь, как не напрасно и не без цели Писание показало нам число переселившихся в Египет, но чтобы мы видели, от какого малого числа какое великое число (душ) произошло, и чтобы, смотря на это, всегда веровали обетованиям Божественным. Когда подумаешь, как после смерти Иакова и Иосифа царь Египетский употреблял все усилия, чтобы уменьшить их потомство и не дать ему размножиться, однако же не успел в этом, а (род Иакова) более и более прибавлялся и увеличивался, то удивись и изумись промышленно Божию и (знай), что не может не исполниться определенное Им, хотя бы кто придумывал тысячи препятствий. Но рассмотрим все по порядку, чтобы знать, как произошло свидание Иакова с сыном. Когда Иаков приблизился к земле Египетской, то «посла, – сказано, – Иуду пред собою ко Иосифу срести его», чтобы известить его о прибытии отца. Узнав это и запрягши колесницы, Иосиф «изыде во сретение отцу своему..., и явився ему, нападе на выю его и плакася плачем великим» (Быт.46:28–29). Произошло то, о чем я вначале говорил вам – что нередко и чрезвычайная радость заставляет проливать слезы. «Нападе на выю его и плакася», и не просто, а «плачем великим». Тотчас пришло ему на ум, сколько он сам выстрадал, и сколько вытерпел из-за него отец; представил себе и то, сколько времени прошло после их разлуки, и как, сверх всякого ожидания, и он видит отца, и отец видит сына, и он испускал потоки слез, и показывая этим величайшую радость, и благодаря Господа за совершившееся. «И рече, – сказано, – Израиль ко Иосифу: да умру отныне, понеже видех лице твое: еще бо ты еси жив» (Быт.46:30). Я насладился, говорит, тем, чего желал; достиг того, чего уже никогда и не ожидал. Со мной случилось то, чего я никогда не надеялся. Наконец, довольно уже мне жить. Я увидел моего вожделенного; и для полного моего утешения достаточно видеть, что ты еще жив, – ты, которого я давно уже считал умершим и добычей зверей. Отеческий голос, полный любви и вполне обнаруживающий душевное состояние. «Рече же Иосиф к братии своей, шед повем фараону и реку ему: братия моя приидоша. Они же суть мужи пастуси: мужие бо скотопитателие суть^[857]: и скоты, и волы... приведоша. Аще убо призовет вас фараон, и речет: что дело ваше есть? Рцыте, яко^[858] мужие скотопитатели есмы... мерзость бо есть Египтяном всяк пастух овчий» (Быт.46:31–34).

3. Заметь разумность, с какою дает совет братьям, не просто и не случайно внушая им это, а желая поставить их в большей безопасности и не допустить их до смешения с египтянами. Так как египтяне гнушались людьми, ведущими пастушескую жизнь, и презирали их, а между тем братья Иосифа не имели египетского образования, то поэтому Иосиф и советует им наперед выставлять свои занятия, чтобы под этим благовидным предлогом можно было отделить лучшую для них землю, где бы они могли жить безопасно. Таким образом Иосиф «от братий своих поя пять мужей и постави их пред фараоном. И рече фараон: что дело ваше? И реша: мы скотопитатели^[859] ...есмы, ныне убо да вселимся в земли Гесем. И рече фараон..., глаголя: да вселятся, аще же веси, яко суть в них мужие сильнии, постави их старейшины скотом моим» (Быт.47:2–6). Как советовал Иосиф, так и ответили братья его фараону, и таким образом получили позволение жить на земле Гесем. Но фараон, по своему благоволению к Иосифу, говорит еще: «Аще веси, яко суть в них мужие сильнии, постави их старейшины скотом моим». Затем ввел Иосиф и отца своего Иакова к фараону. «Рече же фараон ко Иакову: колика лет дней жития твоего?» (Быт.47:8). Так как фараон видел перед собой старца в самой глубокой старости, то и спрашивает его о числе лет.

«И рече Иаков фараону: дние лет жития моего, яже обитаю^[860]» (Быт.47:9). Вот как все праведники проводили настоящую жизнь, как бы на чужой стороне, и так в ней располагались. Послушай, как и Давид говорил: «Пресельник аз есмь у тебе и пришлец» (Пс.38:13). Так и Иаков говорит: «Дние лет жития моего, яже обитаю». Поэтому и Павел сказал о древних праведниках, что они сознавали, «яко странны и пришельцы суть на земли» (Евр.11:13). «Дние лет жития моего, – говорит Иаков, – яже обитаю, сто тридесять лет: малы и злы Быша дние лет жития моего; не достигоша во дни лет жития отец моих» (Быт.47:9). Дни, говорит, которые я прожил, и малочисленны, и бедственны. Здесь он разумеет годы рабства, какое он терпел у Лавана после бегства, учиненного им из-за брата; потом, после возвращения оттуда, – скорбь, столь долговременную, о (предполагаемой) смерти Иосифа, и еще многие другие бедствия, им испытанные. Представь себе, в каком страхе он был, когда Симеон и Левий, в отмщение за свою сестру, истребили целый город и взяли в плен всех жителей Сихема. Он сказал тогда, обнаруживая беспокойство, в каком находился: «Ненавистна мя сотвористе, яко злу мне быти живущим на земли: аз же мал есмь числом, и собравшеся на мя, изсекут мя, и истреблен буду аз и дом мой». Поэтому и говорит теперь он фараону: «Малы и злы Быша дние лет жития моего... И всели Иосиф отца своего, и братию свою, и даде им обдержание в земли Египетстей, на лучшей земли Рамессийстей, якоже повеле фараон. И деляше Иосиф пшеницу отцу своему и братии своей, и всему дому отца своего по числу тел^[861]» (Быт.47:10–12). Так оправдалось то, что говорил он братьям: «Посла мя Бог пред вами оставити вам^[862] останок на земли» (Быт.45:7), «и на жизнь посла мя Бог пред вами» (Быт.45:5). «Деляше, – сказано, – хлеб по числу тел».

Что значит: по числу тел? Значит, сколько потребно было для каждого. В Писании обыкновенно называется весь человек – иногда душой, иногда – телом. И как выше было сказано: в семидесяти пяти душах сошел Иаков в Египет, вместо того, чтобы сказать: семьдесят пять «мужей и жен», – так и здесь говорится: по числу тел, т.е. на каждого человека. Таким образом, в то время, когда весь Египет и земля Ханаанская страдали от голода, дом Иакова благоденствовал, имея продовольствие, как бы из источников каких-либо текущее. «Пшеницы, – говорит Писание, – не бяше во всей земли: одоле бо глад зело: скончавашеся же земля Египетская и земля Ханааня от глада» (Быт.47:13).

4. Примечай неизреченное промышление Господа. Прежде, нежели усилился голод, Он ввел праведника в Египет, чтобы он нисколько не испытал бедствия, угрожавшего земле Ханаанской. И, когда все туда стекались, «собра, – сказано, – Иосиф все сребро» от живших в Египте и в Ханаане, и так раздавал им хлеб^[863]. «И оскуде наконец сребро. Внесе бо все^[864] в дом фараонов». Пришедши же «вси египтяне», сказали: «Даждь нам хлебы, и Вскую умираем пред тобою, скончася бо сребро» (Быт.47:14–15). У нас, говорят, нет уже денег, чтобы купить, потому мы погибаем от голода. Не отвергни же нас, которым угрожает смерть; дай нам хлеба, чтобы нам можно было жить и не умереть. «Рече же им Иосиф: пригоните скоты ваша, и дам вам хлебы» (Быт.47:16). Если нет у вас денег, говорит, я приму от вас стада. Ежели серебро ваше все истощено, приведите ваших домашних животных, и получите хлеб. «Пригнаша же скоты своя ко Иосифу: и даде им^[865] за кони и за овцы, и за волы и за ослы: и прекорми их за скоты их. Приидоша же к нему во второе лето, и рекоша ему: да не како погибнем», не имея ни серебра, ни скота, так как все у тебя, господина нашего, ничего другого «не остася..., точию едино тело и земля наша. Да не умрем, купи нас и землю нашу хлебами: и будем мы и земля наша рабы фараону: даждь семя, да посеем и живи будем, и не умрем, и земля не опустеет» (Быт.47:17–19). Себя сами они отдали в рабство, отдали и землю, чтобы только прокормиться: так силен был голод. «И купи Иосиф землю Египетскую фараону» (Быт.47:20). Египтяне отдали ее, будучи принуждены к тому голодом. «И бысть земля фараону. И люди поработи ему в рабы, от края предел Египетских даже до краев, кроме земли жреческия: им бо даде хлеб^[866] фараон, и ядяху..., сего ради не продаша земли своея» (Быт.47:20–22). Вот какое благоразумие и какую мудрость имел Иосиф: он не оставил их томиться голодом и всю землю приобрел фараону вместе с обращением в рабство всех египтян. Но заметь здесь и ту чрезвычайную попечительность, какую оказывал им. «Рече бо Египтяном: се, купих вас и землю вашу днесь фараону: возмите себе семена и сейте на земли. И аще^[867] будут плоды ея, дасте^[868] пятую часть Фараону: четыри же части будут вам самим в семена земли и на препитание вам, и всем сущим в домех ваших» (Быт.47:23–24). Какая щедрость, какая предусмотрительность, какая необычайная заботливость! Поэтому и те, чувствуя благодеяние, говорят Иосифу: «Оживил ны еси, обретохом благодать пред господином нашим, и будем раби фараону» (Быт.47:25). Видишь ли щедрость (Иосифа)? Зная, как египтяне отягощены нуждой, зная, сколько труда и усилий они должны были перенести при обрабатывании земли, он говорит им: семена я вам буду доставлять, а обо всем прочем вы сами употребите ваше старание, и если будут плоды, отдавайте одну часть, а четыре части будут оставаться у вас, и в награду за труды, и в запас для пропитания вашего. «И сию^[869] устави им заповедь..., пятую часть даяти Фараону, кроме земли жреческия» (Быт.47:26).

Да слышат нынешние люди, какие преимущества в древности давались служителям идолов, и да научатся хоть такую же честь оказывать тем, кому вверено служение Богу всяческих. Если древние, заблуждаясь и совершая служение идолам, думали, что они воздают особенное почтение идолам, когда такой чести удостаивают служителей их, то какого осуждения заслуживают те, которые ныне не имеют попечения о служителях Божиих? Разве не знаете, что эта честь переходит к Господу всяческих? Итак, не смотри на того, кто принимает честь. Не ради него самого ты должен делать то, что требуется от тебя, но ради Того, Кому он служит, – чтобы ты мог получить от Него щедрое воздаяние. Поэтому-то и сказал Господь: сделавший единому из сих – для Меня сделал^[870], и: «приемляй пророка во имя пророче, мзду пророчу приимет» (Мф.10:41). Разве Господь ниспосылает тебе Свои воздаяния соразмерно с достоинством или слабостью служителей Своих? Он награждает тебя или осуждает сообразно с твоим расположением. И как честь, воздаваемая через них^[871], подает нам великое дерзновение (потому что Он усвояет Себе то, что делается для Его служителей), так и презрение их низведет свыше великое наказание. Господь усвояет Себе как воздаваемую^[872] честь, так и презрение. Зная это, никогда не будем пренебрегать попечением об иереях Божиих. Говорю это я, не столько о них заботясь, сколько о вашей любви, желая, чтобы вы через все приобретали себе благо. Даешь ли ты столько, сколько получаешь от Господа? Какое ты служение оказываешь? Однако и за это, незначительное и ограничивающееся настоящей жизнью служение, ты можешь получить нетленные награды и неизреченные блага.

5. Размышляя об этом, будем внимательны к этим служениям^[873], рассчитывая не издержки, но ту пользу и прибыль, какую можем через это приобрести. Если мы, видя кого-нибудь близкого к человеку, облеченному мирским величием, стараемся оказывать ему всевозможные услуги, зная, что честь, воздаваемая ему, переходит к его покровителю, и что он, сделавши это известным своему покровителю, может таким образом еще более расположить его в вашу пользу, то тем более так будет у Господа всяческих. Если кто окажет какое-либо человеколюбие и сострадание прохожему человеку или поверженному на распутии, то Господь, усвояя Себе это, обещает ввести сделавших им что-либо доброе в Царство Небесное и изречь: «Приидите благословении Отца Моего,... взалкахся бо, и дасте Ми ясти» (Мф.25:34, 35). Тем более тот, кто оказывает свои услуги подвизающимся ради Господа и облеченным священным саном, получит не только такое же воздаяние, но и гораздо большее, так как человеколюбивый Господь всегда с большим избытком вознаграждает за сделанное нами. Итак, не будем хуже неверных, которые, еще находясь в заблуждении относительно идолов, оказывали такое попечение об их служителях. Но сколь великое различие находится между заблуждением и истиной, между служителями идолов и служителями Божиими, такое же различие покажем и в самом почтении, дабы получить свыше тем большее воздаяние. «Вселися же Израиль в земли Египетстей:... и возрастоша, и умножишася зело» (Быт.47:27). Таково было обетование Божие Иакову: «В язык велий сотворю тя тамо». И «поживе Иаков... седмьнадесять лет: и Быша дние Иаковли лет... сто четыредесять семь» (Быт.47:28). Бог определил столько времени для жизни Иакова, чтобы он оставил эту жизнь, получив достаточное утешение за те бедствия, которые претерпевал во все продолжение жизни.

Но, если хотите, чтобы не отяготить вашей памяти множеством сказанного, остальное оставим до другого времени и на этом окончим нашу беседу. При этом убеждаем любовь вашу тщательно внимать тому, что говорится, постоянно сохранять это в памяти и непрестанно содержать в уме, – размышляя о подвигах терпения праведников, о великодушии, о вере их в Божественные обетования, когда они не колебались умом вследствие того, что происходило после обетований, но, твердо уповая на всемогущество Обетовавшего им, кротко переносили все и через это возвеличивались. Вот и этот праведник, столько лет оплакивавший Иосифа, как умершего, наконец увидел его управляющим Египетским царством; и досточудный Иосиф после рабства, после заключения в темнице, после всех других страданий, им претерпленных, получил начальство над целой страной. И, если мы проследим все заключающиеся в Писании повествования, то найдем, что все добродетельные мужи шествовали путем искушений, и только таким образом получали свыше великую помощь. Поэтому если и мы хотим удостоиться благоволения Божия, не будем нетерпеливы в искушениях, не будем унывать, когда они постигают нас; но лучше будем радоваться и веселиться, укрепляя себя верою и зная, что тем большим будем наслаждаться промышлением Божиим, если решимся все переносить с благодарением. Да будет же всем нам дано и настоящую жизнь провести в добродетели, и будущих достигнуть благ, благодатию и человеколюбием Господа вашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXVI

«Приближишася же, – сказано, – дние Израилю еже умрети, и призва сына своего Иосифа и рече ему: аще обретох благодать пред тобою, положи руку твою под стегно мое и сотвориши надо мною милость и истину, еже не погребсти мене во Египте: но да почию со отцы моими: и изнесеши мя из Египта и погребеши мя^[874] во гробе их. Он же рече: аз сотворю по словеси твоему. Рече же^[875]: кленися мне. И клятся ему. И поклонися Израиль на конец жезла его» (Быт.47:29–31).

1. Сегодня мы окончим повествование об Иакове, и посмотрим, какие делает он распоряжения, приближаясь к смерти. Но никто, смотря на настоящий порядок дел, не должен требовать от праведников тех времен такого же любомудрия, какое ныне свойственно верным; а пусть судит о делах сообразно времени. Я с намерением заметил это предварительно, имея в виду последующие слова Иакова, сказанные Иосифу. А что он сказал, послушаем. «Приближишася же, – сказано, – дние Израилю еже умрети, и призва сына своего Иосифа и рече ему: аще обретох благодать пред тобою, положи руку твою под стегно мое и сотвориши надо мною милость и истину, еже не погребти мене во Египте: но да почию со отцы моими: и изнесеши мя из Египта и погребеши, мя во гробе их. Он же рече: аз сотворю по словеса твоему. Рече же: кленися мне. И клятся ему. И поклонися Израиль на конец жезла его».

Многие малодушные люди, когда мы убеждаем их не много заботиться о погребении и не считать делом стоящим особенного попечения – перенесение останков умерших из чужой стороны в отечество, противопоставляют нам эту историю и говорят, что и патриарх имел такую заботливость об этом деле. Но, как я уже заметил, надобно обратить внимание во-первых на то, что тогда не требовалось такого любомудрия, какое ныне, а далее – на то, что праведник этого желал не без цели, но внушая своим сынам благие надежды, что они некогда, хотя не скоро, возвратятся в землю обетования. И что по этой причине делает он такое распоряжение, в том яснее убеждает нас сын его, когда также говорит: «Посещением посетит^[876] вас Бог, совознесите кости^[877] моя отсюду» (Быт.50:25). И что очами веры они предусматривали будущее, вот послушай, как он и самую смерть называет упокоением: «Почию, – говорит, – со отцы моими». Поэтому и Павел сказал: «По вере умроша сии вси, не приемше обетований, но издалеча видевше я, и целовавше» (Евр.11:13). Каким образом? Очами веры. Итак, никто не должен думать, что это распоряжение^[878] было делом малодушия; но пусть и обстоятельствами времени, и предведением имеющего быть исшествия их освободит праведника от всякого осуждения. Ныне, когда с пришествием Христовым любомудрие возвысилось, всякий по справедливости осудил бы заботящегося о подобных делах.

И пусть (никто) не считает жалким окончившего жизнь свою на чужбине, преставившегося от этого мира в пустыне. Не он достоин сожаления, а тот, кто умирает во грехах, хотя бы он кончил жизнь на своем ложе, в собственном доме, хотя бы в присутствии своих друзей. И никто не говори мне этих пустых, достойных смеха и безрассудных речей: такой-то умер бесчестнее пса – при нем не было никого из знакомых; не сделано ему и приличного погребения, а на сложенное от разных лиц иждивение устроено то, что нужно для погребения. Не значит это, о, человек, умереть бесчестнее пса, потому что какой от того вред потерпел такой человек? То только худо, если он не имел для своего прикрытия одежды добродетели. Что все другое не причиняет никакого вреда добродетельному, убедись из того, что большая часть праведников, разумею пророков и апостолов, за исключением немногих, неизвестно, где и погребены: одни были усечены в главу, другие, будучи побиты камнями, таким образом окончили жизнь, иные, предавши себя самих бесчисленным и разнообразным наказаниям, все пострадали за Христа. Но никто не дерзнет сказать о них, что смерть их была бесчестна, а скажет в след за Божественным Писанием: «Честна пред Господем смерть преподобных Его» (Пс.115:6). И как называет оно смерть преподобных «честною», так, послушай, называет оно смерть грешников «лютою»: «Смерть, – говорит, – грешников люта» (Пс.33:22). Хотя бы кто расстался с жизнью в своем доме, в присутствии жены и детей, в собрании родственников и знакомых, но, если не имел добродетели, «люта» смерть его. Напротив, стяжавший добродетель, хотя бы умер на чужбине, поверженный на землю, – да и что я говорю: на чужбине или на земле? – хотя бы впал в руки разбойников, хотя бы сделался добычей зверей, «честна» будет смерть его. Скажи мне: сын Захарии не во главу ли был усечен? А Стефан, первый украсившийся венцом мученичества, не скончался ли, будучи побит камнями?

А Павел и Петр не преставились ли от настоящей жизни, первый будучи усечен, второй – противоположным Господу образом приняв крестное мучение? И не за то ли особенно они и прославляются, и воспеваются по всей вселенной?

2. Соображая все это, не будем считать жалкими умирающих на чужбине, ни ублажать разлучающихся с жизнью в собственном доме; но, последуя правилу Божественного Писания, поживших в добродетели и так преставившихся будем ублажать, а умирающих во грехах признавать несчастными. Как добродетельный преставляется в лучшую жизнь, получая возмездие за свои труды, так не имеющий добродетели, умирая, уже испытывает начатки мучений и, отдавая отчет в делах своих, подвергается невыносимым страданиям.

При мысли об этом нужно поэтому заботиться о добродетели, и в настоящей жизни, как на ристалище, подвизаться так, чтобы, по окончании зрелища, украситься светлым венцом, и напрасно не раскаиваться. Пока еще продолжается время подвигов, можно, если захотим, отложить леность и преуспеть в добродетели, дабы получить предлежащие венцы. Но, если угодно, обратимся к продолжению повествования. После того, как Иаков заповедал сыну касательно погребения, и Иосиф отвечал: «Аз сотворю по словеси твоему», – Иаков сказал: «Кленися мне: и клястся ему. И поклонися Израиль на конец жезла его». Посмотри на этого старца, человека уже преклонных лет, патриарха, поклонением выражающего уважение к Иосифу, и самым делом показывающего теперь исполнение сновидения. Когда Иосиф рассказывал ему свое сновидение, он сказал, говорит Писание: «Еда пришедше приидем аз и мати твоя поклонитися тебе до земли?» (Быт.37:10). Но, может быть, кто-нибудь скажет: как же исполнилось сновидение, когда мать Иосифа прежде умерла и не поклонилась сыну? Но Писание обыкновенно главнейшим означает все. Так как «глава жене муж» (1Кор.11:3), и притом сказано: «будета два в плоть едину» (Быт.2:24), то, как скоро преклонилась глава, очевидно уже и все тело последует главе. Если отец это сделал, тем более сделала бы это мать, если бы не похищена была от жизни (смертью). «И поклонися на конец жезла его». Поэтому и Павел сказал: «Верою Иаков умирая, коегождо сына Иосифова благослови и поклонися наверх жезла его» (Евр.11:21). Видишь ли, что и это самое Иаков сделал по вере, предвидя, что Имевший родиться от семени его будет царского рода? Затем, когда Иаков заповедал сыну то, что хотел; немного после, говорит Писание, Иосиф, узнав, что изнемогает отец его, что он при дверях гроба и уже приближается время кончины его, – «поим два сына своя... прииде ко Иакову. Поведаша же сие^[879] Иакову, и укрепився Израиль седе на одре» (Быт.48:1–2). Посмотри, как любовь к сыну укрепляла старца, и как сила духа побеждала немощь. Услышав о прибытии сына, он, как говорит Писание, «седе на одре». Увидев его, он показывает отеческую любовь к нему, и так как готовился к смерти, то своим благословением ограждает детей, оставляя им это величайшее достояние и богатство, никогда не могущее истощиться. Вот как он начинает. Сначала повествует о Божием к нему благоволении, и потом уже преподает благословение детям. «Бог мой^[880], – говорит он, – явися мне в Лузе, в земли Ханаани, и благослови мя и рече ми: се, Аз возращу тя, и умножу тя^[881], и сотворю тя в собрания языков: и дам ти землю сию и семени твоему по тебе в одержание вечное» (Быт.48:3–4). Возвестил мне, говорит, Бог, явившись мне в Лузе, что Он умножит семя мое так, что из него произойдут собрания языков, и землю ту обещал дать мне и семени моему. «Ныне сии^[882] два сына твоя, иже Быша тебе в Египте^[883], мои суть: Ефрем и Манассия, аки Рувим и Симеон будут мне» (Быт.48:5). Этих (сынов твоих), говорит, которых ты имел прежде прибытия моего, я включаю в число моих детей, и они наравне с родившимися от меня получат мое благословение. «Сыны же после сего^[884], яже^[885] аще родиши по сих, тебе будут: во имя братии своея призовутся в^[886] жребиях оных». Ведай же, что и мать твоя Рахиль, когда я приблизился к Вифлеему, умерла «и погребох ю на пути ипподрома... И видев^[887] Израиль сыны Иосифовы, рече: что тебе сии? И рече^[888]: сынове мои..., яже ми даде Бог. И рече Иаков: приведи ми я, да благословлю их... И приближи их к нему: и лобза их, и объят я» (Быт.48:6–10). Смотри, на этого старца, как он спешит, торопится благословить детей Иосифа. Иосиф приблизил их к нему, и он облобызал и обнял их, и сказал Иосифу: «Се, лица твоего не лишихся, и се, показа ми Бог и^[889] семя твое» (Быт.48:11). Много, говорит, даровала мне милость Божия, и еще больше, нежели я ожидал, а лучше сказать – чего я вовсе не ожидал. Не только я не лишился лицезрения твоего, но вот увидел и родившихся от тебя детей. «И отведе их Иосиф от колен его, и поклонишася ему лицем до земли» (Быт.48:12). Посмотри, как и детей прежде всего учил он воздавать подобающую честь старцу. Взявши, сказано, Иосиф подвел, по преимуществу первородства, сначала Манассию, а потом Ефрема.

3. Здесь заметь, что праведник, у которого от старости ослабело телесное зрение («тяжко бо видеста очи его^[890] от старости, и не можаше видети» (Быт.48:10)), очи душевные имел еще крепкие и верой провидел даже будущее. Не следуя указанию Иосифа, но переложив руки во время благословения, он отдал преимущество младшему сыну его, и предпочел Манассии Ефрема. И сказал: «Бог, Емуже благоугодиша отцы мои» (Быт.48:15). Смотри, какое было смирение у патриарха, какая душа благочестивая! Не дерзнул сказать: Бог, Которому благоугодил я, но что сказал? Которому благоугодили «отцы мои». Видишь ли душу благомыслящую? Хотя незадолго перед этим во время рассказа он говорил: в Лузе явился мне Бог и обещал дать мне и семени моему всю ту землю, и во множество языков сотворить семя мое, и таким образом имел очевидные доказательства Божьего к себе благоволения, однако сохранял еще уничиженный дух, – и говорит: «Бог, Емуже благоугодиша отцы мои пред ним, Авраам и Исаак». Потом: «Бог, Иже питает мя измлада». Опять и в этом заметь великое его благомыслие. Не говорит о своей добродетели, а указывает на то, что было явлено ему от Бога, и говорит: «Иже питает мя измлада даже до дне сего». Именно Он есть благоустроявший жизнь мою от начала до настоящего времени. Так еще и прежде говорил он: «С жезлом сим преидох Иордан; ныне же бех в два полка» (Быт.32:10). И теперь то же самое говорит, только другими словами: «Иже питает мя измлада даже до дне сего, Ангел, иже избавляет мя всех зол» (Быт.48:15–16). Слова души благопризнательной, сердца благочестивого, сохраняющего в свежей памяти благодеяния Божии! Он, говорит, – Которому благоугодили отцы мои, Который питал меня от юности до настоящего времени. Который изначала избавлял меня от всех зол и показал столь великое попечение о мне, Он – «благословит^[891] и детища сия, и прозовется в них имя мое, и имя отец моих, Авраама и Исаака, и да умножатся во множество многое на земли» (Быт.48:16). Видишь ли вместе и разумение, и смиренномудрие, – разумение в том, что проведя очами веры предпочел Манассии Ефрема, – смиренномудрие в том, что нисколько не упомянул о своей добродетели, а (вознес) молитву и преподал им благословение в силу благоугождения отцев и бывших ему (от Бога) благодеяний? Но тогда как Иаков, предвидя будущее, преподавал им такое благословение, – Иосиф, видя, что младший предпочтен первородному и считая это несправедливым^[892], «рече, – сказано, – сей... первенец: возложи руку десную твою на главу его. И нехотяше, но рече: вем, чадо, вем: и сей будет в люди, и сей вознесется: но брат его меньший болий его будет, и семя его будет во множество языков» (Быт.48:17–19). Не думай, говорит, что я просто или случайно, или по незнанию сделал это; я знаю и, предвидя имеющее быть впоследствии, так благословил его. Хотя Манассия имеет преимущество по естеству, но меньший будет больше его, и потомство меньшего будет во множество народов. А все так было потому, что здесь предуказывалось царство. Поэтому уже и в самом совершении благословения Иаков предвозвещал будущее. «И благослови я, глаголя: в вас благословится Израиль^[893], глаголюще: да сотворит тя Бог, якоже Ефрема и^[894] Манассию. И постави Ефрема вышше Манассии» (Быт.48:20). Таким образом, будут они, говорит, оба славны, так что все будут молиться о том, чтобы достигнуть их славы; однако Ефрем будет первенствовать перед Манассиею. Видишь ли, как благодать Божия предуказывала ему будущее, и он, движимый пророческим духом, благословляет детей Иосифа, созерцая имевшее произойти спустя столь много времени, как настоящее и видимое братьями^[895]? Таково пророчество.

И как телесные глаза не могут созерцать ничего, кроме видимого, так очи веры взирают не на видимое, а созерцают то, что должно совершиться впоследствии через много родов. Это вы еще точнее увидите из тех благословений, которые он преподает собственным детям. Но чтобы не сделать свое слово слишком продолжительным, и не причинить вам большего труда, мы удовольствуемся теперь сказанным, а благословение детям отложим до следующей беседы. Убеждаем только любовь вашу поревновать праведнику этому и оставлять своим детям такое же наследство, которое никогда ни от чего не может потерпеть вреда. Наследство, состоящее в богатстве, часто бывает для получивших его причиной гибели, разных наветов и многих опасностей. Здесь же нельзя опасаться ничего подобного. Это – сокровище, не могущее истощиться, сокровище не гибнущее, не могущее уменьшиться ни от козней человеческих, ни от нападения разбойников, ни от злоумышления рабов, ни от чего-либо другого подобного; оно сохраняется постоянно. Оно – духовное, и не уступает силе человеческих наветов. А если получившие его будут бодрствовать над ним, то оно сопутствует им и в жизнь будущую, и предуготовляет вечные обители.

4. Итак, не будем заботиться о том, чтобы собирать богатство, и оставить его детям; будем научать их добродетели и испрашивать им благословение от Бога; вот это, именно это – величайшее сокровище, неизреченное, неоскудевающее богатство, с каждым днем приносящее все большее богатство. Нет ничего равного добродетели, нет ничего могущественнее ее. Хотя бы ты указал мне на царство и на облеченного диадемой, но если – только он не имеет добродетели, он будет несчастнее убогого, одетого в рубище. Какую может принести ему пользу диадема или порфира, когда его губит собственная беспечность? Разве Господь взирает на различие внешних достоинств? Или преклоняется перед знаменитостью лиц? Одно здесь требуется – подвигами добродетели отверзать двери дерзновения к Нему, так что не стяжавший этим путем дерзновения будет оставаться среди отверженных и лишенных всякой надежды (спасения).

Будем все иметь это в виду и так наставлять наших детей, чтобы предпочитали добродетель всему другому, а обилие богатства считали за ничто. Оно, оно-то часто и бывает препятствием к добродетели, когда юноша не умеет надлежащим образом пользоваться богатством. Как малые дети, когда берут в руки ножи или мечи, часто, по неумению надлежащим образом пользоваться, подвергают самих себя явной опасности, почему матери и не позволяют им безбоязненно касаться их, – так и молодые люди, когда получат большое богатство, вследствие того, что не хотят надлежащим образом пользоваться им, сами себя низвергают в явную опасность, собирая себе через это богатство бремя грехов. Отсюда рождаются роскошь, неуместные удовольствия и бесчисленное множество зол. Не говорю, что это происходит прямо от богатства, а от неумения получивших его пользоваться им, как должно. Потому-то и премудрый сказал: «Добро есть богатство, в нем же несть греха» (Сир.13:30). Хотя и Авраам был богат, и Иов был богат, однако они не только не потерпели никакого вреда от своего богатства, но еще более прославились. Ради чего и почему? Потому, что не для своего только наслаждения пользовались богатством, но для утешения других, помогая бедным в их нуждах и отверзая свой дом для всякого странника. Вот послушай, что говорит один из них: «Аще же и изыде кто из дома моего^[896] тщим недром» (Иов.31:34)? И «немощнии же, аще когда чесого требоваху, не неполучиша» (Иов.31:16). Да и не только оказывали пособие неимущим из своего богатства, но и заботились о них через свое покровительство. «Аз бо бех, – говорит, – нога хромым, око же слепым^[897]... и от среды же зубов изъях грабление» (Иов.29:15, 17). Видишь ли, что он и об обидимых заботится, и служит всем вместо увечных членов? Этому праведнику всем нужно подражать, – праведнику, прежде закона и прежде благодати показавшему столь великое любомудрие, и притом не имевшему ни наставника, ни добродетельных предков, а собственными усилиями и здравым смыслом пришедшему к такой доброй жизни. Каждый из нас имеет лежащее в самой природе познание о добродетели; и если кто не хочет по небрежности погубить благородство своей природы, то никогда не лишится этого. Дай Бог, чтобы все мы, избрав добродетель и ревностно подвизаясь в ней, сподобились блага, обетованных любящим Его, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа LXVII

«Рече же Израиль Иосифу: се, аз умираю: и будет Бог с вами, и возвратит вас Бог от земли сея^[898] на землю отец ваших. Аз же даю ти Сикиму избранную пред^[899] братии твоея, юже взях... мечем моим и луком» (Быт.48:21–22).

1. Мы обещали докончить беседу об Иакове в прошедший раз; но, как слово наше уже слишком распространилось, то мы не могли вполне выполнить обещания. Поэтому я хочу сегодня предложить оставшееся от прежних бесед, дабы хоть ныне, если Бог даст, достигнуть конца. Но прежде нужно напомнить вашей любви, на чем мы в прошедший раз остановили наше слово, чем заключили поучение. Вы конечно знаете и помните, что, когда праведник, намереваясь благословить детей Иосифа, предпочел Ефрема Манассии и когда отец был этим огорчен, – то сказал ему: «Вем чадо. И сей будет в люди, и сей вознесется; но брат его меньший болий его будет, и семя его будет во множестве языков. И благослови я в том дни, глаголя: в вас благословится Израиль, глаголюще: да сотворит тя Бог, якоже Ефрема и яко Манассию: и постави Ефрема выше Манассии» (Быт.48:19–20). До этого места доведши слово, мы, чтобы множеством сказанного не обременить вашей памяти, здесь и прекратили поучение. Итак, сегодня, если угодно, мы рассмотрим последующее. «Рече же, – сказано в Писании, – Израиль ко Иосифу: се, аз умираю: и будет Бог с вами, и возвратит вас Бог от земли сея на землю отец ваших. Аз же даю ти Сикиму избранную свыше братии твоея, юже взях... мечем моим и луком». Когда благословлял он сыновей (Иосифа) и, предвидя будущее, предпочел младшего старшему, то, желая убедить Иосифа, что он сделал это не просто и не напрасно, но предсказывая будущее, предуказывает ему и собственную свою кончину, и то, что (потомки его) возвратятся из чужой земли в Ханаан, в землю отцов своих, и тем поддерживает в них отрадные надежды, дабы они ободрялись ожиданием. Ведь надежда будущих благ всегда уменьшает трудности настоящей жизни. Показывая и в самое время кончины своей любовь к Иосифу, говорит ему: «Аз даю ти Сикиму избранную свыше братии твоея», этим как бы объясняя, что совершенно это сбудется: сообразно с моим предсказанием, – вы возвратитесь и наследуете землю отцев ваших; даже и город Сихем я даю тебе в наследство, преимущественно перед братьями твоими, – город, который я взял из рук Аммореев «мечем моим и луком». Что это значит? Здесь Иаков приписывает себе то, что Симеоном и Левием сделано было с сихемлянами и потому говорит: «Юже взях мечем моим и луком». Но здесь кстати кто-нибудь может спросить: почему он приписывает себе это дело, а потом, делая завещание, он, как написано^[900], укоряет их (в этом же самом поступке)? Не противоречит сам себе праведник, но обнаруживает кротость своей души и то, что это сделалось без его ведома. Он не только не был доволен случившимся, но даже порицал, когда так случилось. Итак, желая показать свою любовь к Иосифу, уступает ему Сихем и говорит: «Юже взях мечем моим и луком». Хотя, то есть, это они (Симеон и Левий) сделали, но теперь это в моей власти. Если отец – владыка своих детей, то тем более владыка того, что приобретено ими. Если же он владыка, то он может разделять стяжания, как хочет. Итак, желая показать Иосифу свое расположение, Иаков высказал это не только благословением Ефрема и Манассии, но и через оставление избранного Сихема в наследство сыну. «И призва Иаков сыны своя и рече им: соберитеся, да возвещу вам, что срящет вас в последния дни. Соберитеся и... послушайте Израиля, отца вашего» (Быт.49:1–2). Заметь благоразумие праведника: предузнав время своей кончины, он призывает к себе детей, и говорит: «Соберитеся, да возвещу вот, что срящет вас в последние дни». Придите, говорит, и узнайте от меня не настоящее и не то, что будет в скором времени, но то, что будет в самые отдаленные дни. И это я возвещаю вам не от себя, но по вдохновению от Духа; поэтому я и буду провозвещать события, имеющие быть потом через многие поколения. Готовясь оставить эту жизнь, я хочу в каждом из вас напечатлеть память событий, как на медном столпе. Теперь смотри, как праведник, в собрании детей, сохраняя порядок их рождения дает каждому из них соответствующее каждому или проклятие, или благословение, показывая и этим превосходство своей добродетели. Начинает с первенца. «Рувим, – говорит, – первенец^[901]... крепость моя^[902] и начало чад моих, жесток терпети, и жесток упорник» (Быт.49:3). Смотри, как велика мудрость праведника! Желая еще более усилить тяжкое, падающее на Рувима, осуждение, говорит сначала о преимуществах, принадлежащих ему по рождению, о первенстве, которое имел он, будучи начатком детей и наслаждаясь достоинством сына первородного; затем, как бы на медном столпе, начертывает его самопроизвольные преступления, показывая тем, что нет никакой пользы от преимуществ природы, если они не сопровождаются совершенствами воли, так как только качества воли привлекают или похвалу, или укоризну. «Жесток, – говорит, – терпети и жесток упорник». Ты, говорит, по собственной опрометчивости, потерял достоинство, данное тебе от природы. Затем описывает и самый род преступления, дабы произнесенное на него осуждение послужило величайшим и для потомков уроком – не отваживаться на подобные дела. «Досадил еси яко вода, да не воскипиши: возшел бо еси на ложе отца твоего, тогда осквернил еси постелю, идеже возшел еси» (Быт.49:4). Здесь он намекает на сожитие Рувима с Валлой.

2. Вот как (Иаков) разумением, дарованным ему от Духа, предупреждая последующее узаконение Моисея, именно, что не позволительно отцу и сыну вступать в сожительство с одной и той же женою, запрещает уже, произнося через это осуждение своему сыну. Ты осквернил, говорит, постель, возшедши на ложе отца твоего: ты совершил дело беззаконное. За то, что ты так оскорбил меня, ты, «яко вода, да не воскипиши». Бесплодно для тебя будет это покушение, потому что ты, даже к отцу своему не имея никакого уважения, дерзнул осквернить ложе. А дабы последующие поколения избегали подобных дел, по устроению Духа Святого это осуждение заключено в письмена, так что все слышащие это вразумляются и видят ясно, что нет никакой пользы в преимуществах, даруемых от природы, если они не сопровождаются соответственными делами воли. Затем, достаточно уже обличив этот гнусный поступок, переходит к Симеону и Левию. «Симеон и Левий... совершиста обиду от воли своея» (Быт.49:5). Ревность, которую они выказали за сестру свою, увлекла их в несправедливость. Потом объясняя, что они привели намерение свое в исполнение без его ведома, говорит: «В совет их да не приидет душа моя, и к собранию их не прилепятся^[903] внутренняя моя» (Быт.49:6). Да не будет, говорит, того, чтобы я принимал участие в их намерении, или чтобы я соглашался на такой несправедливый их поступок: «Яко во гневе своем избиста человеки» (Быт.49:6). Безрассудно было их раздражение. Хотя и погрешил Сихем, но при всем том не должно было всех подвергать такому убийству. «И в похоти своей пререзаста жилы юнца», – здесь Иаков разумеет сына Емморова, называя его «юнцем», по его цветущему возрасту. Наконец, упомянув о делах Симеона и Левия, Иаков присовокупляет и проклятие и говорит: «Проклята ярость их, яко упорна, и гнев их, яко ожесточися» (Быт.49:7). Он разумеет здесь коварство, которое они употребили против сихемлян, обманув их и коварно напав на них: ярость их, говорит, дерзка, опрометчива, безрассудна. «И гнев их, яко ожесточися». Тогда как сихемляне думали показать им свое расположение, они выказали ожесточенную злобу, и поступили с ними, как с врагами. Сказав о сделанном ими преступлении, Иаков предвозвещает и наказание, которое ожидало их за это: «Разделю их во Иакове и разсею их во Израили» (Быт.49:7). Они, говорит, будут повсюду рассеяны, дабы всем было известно, что они потерпели это в наказание за свой дерзкий поступок. «Иудо, тебе да^[904] похвалят братия твоя» (Быт.49:8). Благословение, данное Иуде, таинственно: оно предзнаменовало все то, что относится ко Христу. «Иудо, – говорит, – тебе да похвалят братия твоя». Так как, по устроению Божию, Он (Христос) имел произойти из этого колена, то поэтому движимый Духом Святым, в словах, обращенных к Иуде, предвещает не только нисшествие Господа к людям, но и таинство (воплощения), и Креста, и погребение, и Воскресение, словом сказать: все. «Иудо, – говорит, – тебе да похвалят братия твоя: руце твои на плещу враг твоих: поклонятся тебе сынове отца твоего», указывая на покорность, какую они окажут. «Скимен львов Иуда: от леторасли, сыне мой, возшел еси»; предрекает о Царстве Его, потому что в Священном Писании под образом этого животного (льва) изображается обыкновенно царское самодержавие. «Возлег уснул еси, яко лев и яко скимен: кто возбудит Его?» (Быт.49:9). Здесь разумеет Крест и погребение Его. «Кто возбудит его?» Как спящего льва или скимена никто не осмелится разбудить, так, говорит, «возлег уснул еси, яко лев и яко скимен: кто возбудит Его?» Сам Он сказал: «Область имам положити... душу Мою, и область имам, паки прияти ю» (Ин.10:17–18).

Потом Иаков ясно указывает и время, в какое, по устроению Божию, имел явиться Христос. «Не оскудеет, – говорит, – князь от Иуды и вождь от чресл его, Дóндеже приидет Тот, Которому отложено^[905]: и Той чаяние языков» (Быт.49:10). Дотоле, говорит, иудейские установления и князья из иудеев будут продолжаться, пока придет Он^[906]. И хорошо Иаков сказал: «Дондеже приидет Тот, Которому отложено», т.е. Которому предуготовано Царство. Поэтому Он есть «чаяние языков». Смотри, как он уже говорит о будущем спасении язычников. «И той, – говорит, – чаяние языков»: пришествия Его ожидают язычники. «Привязуяй к лозе жребя свое и к винничию жребца осляте своего» (Быт.49:11); под образом ослят опять предвозвещает приведение язычников. Так как осел считался нечистым животным, то Иаков и говорит, что эти нечистые языческие народы Он приведет с такой же легкостью, как если бы кто-нибудь привязал осленка к виноградной ветви, – выражая этим и величие власти, и великое послушание народов. То знак большой кротости осла, что он не противится, когда его привязывают к виноградной ветви. А виноградной лозе (Христос Сам) уподоблял Свое учение: «Аз есмь, – говорит Он, – лоза истинная, и Отец Мой делатель есть» (Ин.15:1). Виноградными же ветвями назвал кротость заповедей (Христовых) и легкость закона, и тем предвозвещал, что язычники будут удобопреклоннее к вере, нежели те (иудеи). «Исперет вином одежду свою, и кровию гроздия одеяние свое».

3. Смотри, как здесь Он назнаменовал все таинство. Посвященные в таинства знают, что значат эти слова: «Исперет вином одежду свою». Под одеждой, я думаю, разумеется тело, которое для совершения спасения^[907] удостоил носить (Христос). Потом, чтобы в точности показать, что он назвал «вином», Иаков присовокупляет: «и в крови гроздия одеяние свое». Смотри, как он наименованием крови означил заклание, и Крест, и все строение таин. «Радостотворны очи Его паче вина, и белы зубы Его паче млека» (Быт.49:12). Здесь под образом вина и очей он хочет показать нам Его прославление. «И белы зубы Его паче млека»; показывает праведность и славу Судьи. Под образом зубов и молока не что другое хотел означит, как то, что суд будет также чист и светел, каково свойство молока и зубов. «Завулон, – говорит, – при мори вселится и той на пристанищи кораблей, и прострется даже до Сидона» (Быт.49:13). Смотри, как и этому предвозвещает место поселения и то, что он распространится даже до Сидона. «Иссахар доброе возжела, почивая посред пределов» (Быт.49:14). «И видев покой, яко добр и землю, яко тучна, подложи рамы свои на труд, и бысть муж земледелец» (Быт.49:15). Этого похваляет за то, что он избрал земледелие и труд над землей предпочел всему. «Дан судити имать люди своя, яко и едино племя во Израили» (Быт.49:16). «И да будет Дан^[908] змий на пути, седяй на распутии, угрызая пяту конску» (Быт.49:17). «И падет конник вспять, спасения ждый Господня» (Быт.49:18). Дивиться и изумляться надобно, как этот праведник, провидя все очами Духа, предсказывал сынам своим, что с каждым из них случится. Он предвозвещает то, что будет уже через долгое время. «Гад, искушение искусит его: он же искусит того при ногах» (Быт.49:19). «Асир, тучен его хлеб: и той дает пищу князем» (Быт.49:20). «Неффалим стебль распущающаяся, издаяй во отрасли доброту» (Быт.49:21). Вкратце коснувшись этих сынов, Иаков переходит затем к Иосифу и говорит: «Иосиф, сын возращенный, ревностный: Иосиф сын возращенный^[909], сын мой юнейший» (Быт.49:22). Ты с самого начала сделался предметом зависти: «На негоже советующе укоряху», – разумеет соумышление против него братьев. Так как выше сказано было, что они принесли отцу злую хулу на Иосифа, то (Иаков) и говорит здесь: «На негоже советующе укоряху, и наляцаху нан господие стреляний» (Быт.49:23), указывая на их смертоубийственный замысел. «И сотрошася с крепостию луки их». Смотри, как, сказав о покушениях их против Иосифа, говорит теперь о том, что после с ними самими случилось: «Сотрошася с крепостию луки их, и разслабеша жилы мышцей рук их». Они покушались убить его и, сколько могли, приводили в дополнение свой замысел; но луки их сокрушились и мышцы их ослабели. Не действительно ли это с ними и случилось, когда они услышали слова Иосифа: «Аз есмь брат ваш Иосиф, его же продасте во Египет» (Быт.45:4)? Тогда особенно, тогда ослабели их мышцы «рукою крепкого Иакова. Оттуду укрепися Израиль от Бога отца твоего, и поможе тебе Бог мой» (Быт.49:24–25). Тот, Кто ослабил мышцы их, говорит он, всемогущ. Сам Бог мой помог тебе. Посмотри на эту искреннюю любовь праведника к Господу, по которой он Господа вселенной называет только своим Богом, не ограничивая тем Его владычества и не отвергая Его власти над вселенной, но выражая собственную свою сильную любовь к Нему. «И благослови тя благословением небесным свыше». Не только, говорит, помог тебе, но и благословил тебя «благословением земли имущие вся: благословения ради сосцев и ложесн, благословения отца твоего и матере твоея: преодоле паче благословения гор пребывающих и вожделения^[910] холмов вечных» (Быт.49:25–26). Здесь он разумеет славу, знаменитость и владычество Иосифа над Египтом, под образом гор и холмов означая величие и силу его, так как он возведен был на самую высочайшую степень власти. Благословения эти, говорит, «будут на главе Иосифове и на версе братий, имиже обладаше» (Быт.49:26). Эти благословения, говорит, пребудут на главе твоей. «Вениамин волк хищник, рано яст еще, и на вечер дает пищу» (Быт.49:27). И здесь Иаков предвозвещает имеющее быть спустя долгое время^[911], именно, что Вениамин, как волк, будет нападать, похищать, истреблять и делать тысячи зол. Так как Иаков всем сынам возвестил соответствующие каждому благословения, то и сказано: «И благослови их, коегождо по благословению его благослови их» (Быт.49:28). То есть каждому предвозвестил то, что следовало, и предрек будущие события в каждом колене. Наконец, сделав внушенные ему Духом распоряжения, говорит им: «Аз прилагаюся к людем моим: погребите мя со отцы моими» (Быт.49:29).

4. Заметь, какое утешение он подает им через это завещание. Они могли понимать, что праведник этого не завещал бы, если бы верно не знал о будущем возвращении их и об освобождении от рабства египетского. Затем он указывает и место (погребения): «В пещере, – говорит, – яже есть в селе Ефрона Хеттеанина» (Быт.49:29). Сказав это, «преста Иаков, завещая сыном своим: и возложив Иаков нозе свои на одр, преста и преложися к людем своим» (Быт.49:33). Посмотри и на кончину праведника, как она была чудесна. Сделав распоряжение относительно своих детей, он положил ноги свои на одр, как бы с удовольствием встречал свою смерть. После всех распоряжений «преста он, возложив нозе», т.е. выпрямив или протянув их, «преста», т.е. кончил жизнь свою, и «приложися к людем своим. И припад Иосиф на лице отца своего, и плакася о нем, и облобыза его» (Быт.49:33, 50:1). Видишь ли нежную любовь сына? Видишь ли любовь пламенную? И, по отлучении души, «припад Иосиф на лице отца своего, и облобызав его, плакася над ним». После того Иосиф позаботился привести в исполнение завещание отца. «И повеле Иосиф рабом своим погребателем погребсти отца своего» (Быт.50:2). А сам он оплакивал его сорок дней, дней погребения, а «Египет седьмдесят дней» (Быт.50:3). Когда было сделано все установленное, Иосиф извещает фараона и бывших при нем о завещании своего отца и говорит: «Закля мя^[912] отец мой, глаголя: во гробе, егоже ископах себе в земли Ханаани, тамо мя погреби. Ныне убо возшед, погребу отца своего и возвращуся» (Быт.50:5). Надлежит, говорит, мне исполнить заповеданное мне отцом моим. Сделав по его воле, я возвращусь. Фараон, выслушав это, дал свое позволение. «И взыде Иосиф погребсти отца своего, и совзыдоша с ним вси раби фараони, и сродство^[913]; и волы и овцы^[914] оставиша» (Быт.50:7–8). «И совзыдоша с ним колесницы..., и бысть полк велик зело» (Быт.50:9). Посмотри, какое усердие выказывают египтяне из почтения к Иосифу. Они отправляются вместе с Иосифом, так что составляют «полк велик зело». Пришедши на некое место, «рыдаша его рыданием велиим и крепким зело; и сотвори плач отцу своему седмь дней» (Быт.50:10). «И видеша жители земли Ханаанския плач..., и реша: плач велик Египтянск, сего ради наречеся имя месту тому: плач Египетск, еже есть об он пол Иордана» (Быт.50:11).

Ты, возлюбленный, слушая это, не оставляй без внимания, но сообрази время, в которое все это происходило, не подвергай Иосифа никакому осуждению. Тогда еще не были сокрушены врата ада, не были расторгнуты узы смерти, и смерть еще не почиталась успением. Поэтому люди и поступали так, страшась смерти. А ныне, по благодати Божией, смерть стала сном, кончина – успением, ныне мы имеем многое уверение в воскресении, так что, переходя от жизни в жизнь, мы радуемся и веселимся. И что я говорю: от жизни в жизнь? Из худшей в лучшую, из временной в вечную, из земной в небесную. Наконец Иосиф, исполнивши все, «возвратися во Египет сам, и братия его и вси совозшедшии с ним» (Быт.50:14). Но затем посмотри, в какой боязни были братья Иосифовы и какой страх потрясал их душу. «Видеше же братия Иосифовы, яко умре отец их, реша: да не когда воспомянет злобу нашу Иосиф и воздаянием воздаст нам за вся злая, яже показахом ему» (Быт.50:15). Страх сильно смущал ум их и, угрызаемые совестью, они не знали, что делать. Поэтому, говорится, видя кончину отца и опасаясь, чтобы Иосиф за поступки их против него не подверг их заслуженному наказанию, «пришедше к нему рекоша: отец твой закля прежде кончины своея, глаголя: тако рцыте Иосифу: остави им неправду и грех их» (Быт.50:16–17). Смотри опять, как они становятся обвинителями самих себя; замечай, как велика обличительная сила совести. Вы вполне знаете, что вы сделали неправду и грех, что причинили зло. «И ныне приими неправду рабов Бога отца твоего» (Быт.50:17). Вот как, не будучи никем принуждаемы, они обвиняют сами себя и говорят: отец твой сказал: «Остави им, яко лукавая тебе показаша, и приими неправду рабов Бога отца твоего». Но этот дивный, всеми добродетелями украшенный, муж так был далек даже от памятования их поступков, что был смущен словами их. «И плакася Иосиф, глаголющим им к нему. И пришедше к нему рекоша: се мы тебе раби» (Быт.50:17–18). Посмотри, что значит добродетель, как она сильна и непреоборима, и как бессильно зло. Вот человек, столько пострадавший, теперь господствует, а те, которые так поступали с братом, сами просят быть рабами того, кого сами же они продали в рабство.

5. Но выслушай еще, как незлопамятен был Иосиф в отношении к своим братьям, как он желает всеми способами утешить их и убедить, что они нисколько не согрешили против него. Он говорит им: «Не бойтеся: Божий бо есмь аз. Вы совещасте на мя злая, Бог же совеща о мне во благая, дабы было, якоже днесь, и препиталися бы людие» (Быт.50:19–20). Не бойтесь, говорит, и не беспокойтесь; я человек Божий; я следую Господу моему и стараюсь вознаграждать благодеяниями тех, которые нестерпимое зло сделали мне: «Божий бо есмь аз». Потом, показав, сколь великим благоволением от Бога он пользуется, говорит: вы поступили со мной с злым намерением, но Бог все это обратил мне во благо. Так и Павел говорил: «Любящим Бога вся споспешествуют во благое» (Рим.8:28). «Вся», говорит. Что же это – вся? То есть все неприятности, кажущиеся огорчения Он обращает во благо. Это самое сбылось и над дивным Иосифом. То самое, что сделали ему братья, то наиболее и доставило ему царство, при содействии благопромыслительной премудрости Божией, пролагающей злое во благое. «Дабы препиталися людие мнози». Не только для вас Бог обратил это во благо, но и для того, чтобы весь этот народ мог пропитаться. «И рече им: не бойтеся, аз пропитаю вас и домы ваши, и утеши их, и глагола им по сердцу их» (Быт.50:21). Итак, чего вы боитесь? Я доставлю вам и всем, находящимся с вами, все, что нужно для пропитания. «И утеши их, и глагола им по сердцу их». Не просто утешал их, но имел такую о них заботливость, что всю скорбь их уничтожил. «И вселися Иосиф во Египет сам и братия его, и весь дом отца его» (Быт.50:22). «И виде Иосиф Ефремли дети до третияго рода» (Быт.50:23). «И рече Иосиф братии своей, глаголя: аз умираю, посещением же посетит вас Бог» (Быт.50:24).

И^[915]«совознесите кости моя отсюду» (Быт.50:25). Вот как и он, подобно отцу своему, заботится о том, чтобы кости его перенесены были. И заметь, как он, желая укрепить дух братьев и обнадежить их касательно возвращения, сперва предвозвещает им, что они возвратятся, а потом говорит: «Совознесите, при исходе, и мои кости». Это делал он не без причины и не напрасно, но имел в виду двоякую цель: первое, – чтобы египтяне, памятуя о стольких его благодеяниях и легко людей провозглашая богами, не имели в теле праведника предлога к такому нечестию; второе, – чтобы (израильтяне) вполне были уверены, что непременно возвратятся. Если бы это не было достоверно, то он не завещал бы им вынести с собой его кости. И нечто необычайное и дивное открывалось в том, что питавший всего Израиля в Египте делается предводителем при исшествии его, и вводит его в Землю обетованную. «И скончася Иосиф, сый лет ста десяти» (Быт.50:26). Для чего означены здесь и его лета? Для того, чтобы знать, сколько лет он имел в своих руках управление Египта. Семнадцати лет он прибыл в Египет; тридцати лет явился к фараону и истолковал сны; в продолжение восьмидесяти лет держал власть над всем Египтом. Видишь, как награды превышают труды и как многообразны воздаяния? В продолжение тринадцати лет он боролся с искушениями, перенося рабство, беззаконное обвинение и злострадание в темнице. Но как он перенес все мужественно, с благодарностью, то и в настоящей жизни получил щедрое воздаяние. Обрати внимание на то, что за краткое время терпения в рабстве и заключении он управлял царством в продолжение восьмидесяти лет. А что он все делал по вере и по этому (побуждению) завещал перенести свои кости, выслушай слова Павла: «Верою Иосиф, умирая, о исхождении сынов Израилевых памятствова», – и этим не ограничился; но чтобы показать, по какому побуждению Иосиф заботился о перенесении своих костей, апостол еще говорит: «и о костях своих завеща» (Евр.11:22).

Может быть сегодня мы говорим слишком много, но простите. Приближаясь к концу книги, мы хотим сегодня окончить ее изложение, и таким образом заключить свои поучения. Присоединим только обычное увещание, чтобы вы помнили сказанное и подражали добродетелям древних праведников: их незлобию к обидящим, их долготерпению к наветующим, их высокому смирению. Такими добродетелями и этот праведник (Иосиф) привлек столь великое от Бога благоволение. Если и мы желаем иметь свыше помощь, то будем заботиться о добродетели. Таким образом и мы привлечем благодать Духа, – и настоящую жизнь проведем беспечально, и будущие наследуем блага; чего и да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.