МИХАИЛА КИРУЛЛАРИЯ К ПЕТРУ АНТИОХИЙСКОМУ ПИСЬМО ВТОРОЕ (1054 г. от Р.Х.)
Михаил, архиепископ Константинополя — Нового Рима и Вселенский Патриарх, Кируларий, — Петру, Патриарху Антиохийскому.
Не перестаёт лукавый, Всеблаженнейший, строить против нас козни и измышлять свои ухищрения против рода человеческого, то и дело возбуждая в жизни новые бедствия и ежедневно изобретая бесчисленные средства к нападению на людей, дабы всеми способами поколебать и низложить нас. И в разное время поднимал он бесчисленные бури в жизни, в различные сроки; ныне же, когда соблазны ересей устранены и источники Православия обильно и щедро изливаются до пределов вселенной, пригнал он из западной страны в сей великий город некоторых отвратительных и нечестивых мужей (ибо как иначе назвать их благочестивые люди?), под предлогом будто бы посланных Папой, но в действительности по коварным наущениям и советам Аргира, прибывших в царствующий град и постаравшихся подать повод к великим соблазнам как против других, так и против самого благочестия. О других их кознях и злокозненных, изощрённых ухищрениях, а также о том, что они принесли нам и нашему могущественному и святому императору письма, оказавшиеся подложными (ибо подделка была явно обличена по злоумышленному искажению печатей), что мне и рассказывать? Но то, что хотя и последнее по порядку, но первое по величию зла и лукавства, я изложу письменно твоей совершенности.
Ибо после того, как они были уличены в коварном прибытии и подложности писем, они стали произносить и другие речи, исполненные надменности и дерзости против православной веры: у нас, мол, искажено православие, и, между прочим, мы говорим, что Святой Дух исходит только от Отца, а не и от Сына, а у них, дескать, это сохраняется здравым и неколебимым. Они даже похвалялись, что пришли для исправления нашего, а не для совращения своего. Мы же отказались от встречи и переговоров с ними, как потому, что убедились в их непреклонном нечестии, так и потому, что без твоей Всеблаженности и прочих святейших Патриархов вступать в рассуждения о таких предметах с местоблюстителями Рима мы считали и вовсе недостойным, и противным обычаю, державшемуся в прежние времена в подобных случаях, и неприличным. Они же, возжелав совершить нечто большее прежнего и превзойти последующим первоначальное, положили в алтаре великой церкви Божией грамоту против нас, содержащую и другие нелепые измышления их нечестия, а в конце и всю Церковь Православную, как не бреющей подобно находящимся в ней латинянам бороды, так и не различающей при принятии Святых Тайн, приносимых женатыми пресвитерами, но приносящих квасной хлеб, и как в Символе нашей веры говорящих, что Святой Дух исходит не от Отца и Сына, а только от Отца, — подвергающую анафеме.
Лучше было бы, чтобы это нечестивое писание сгорело и вовсе не попало нам на глаза. Но так как тогда этого не случилось, ибо оно было явно положено на виду у других, даже у всех недельных иподиаконов, то мы сочли необходимым обличить тех, кто так хулил нас, вернее, всех православных, в великой церкви Божией, дабы не подать повода к соблазнам находящимся в Риме. Ибо, среди прочего, и тот, кто считался главным среди местоблюстителей, называл себя канцлером Римской церкви, племянником короля и папы.
Между тем, по справедливому суду, мы предали анафеме как само хуление против нас, так и тех, кто изложил это нечестивое писание против православных, по царскому повелению, в великом синклите, многократно увещевая их после составления этого писания, когда оно попало нам в руки, отречься как от прочего содержащегося в нём, так и от искажения Святого Символа. Но так как они не унимались и даже грозили покончить с собой, если их не оставят в покое, мы сочли нужным произнести анафему против их хулы.
Вот что злобно устроил против нас лукавый. Посему мы сообщаем об этом твоей совершенности, во-первых, как соучастнику того же оскорбления (ибо мы убеждены, что ты считаешь наше своим), во-вторых, как непоколебимому и непобедимому защитнику правого учения, которое особенно поругано и хулимо нечестивцами, и, наконец, чтобы ты, имея точное и полное представление о случившемся, мог, если когда-либо получишь из Рима письма по этому поводу, дать ответ обдуманный и достойный твоего великого и богомудрого разума.
А эти письма к блаженнейшим Патриархам, равноценные во всём посланному твоей святыне, не найдя никого из благочестивых и верных, через кого можно было бы отправить их адресатам, мы препровождаем твоей совершенности, дабы ты переслал их через кого-либо из благочестивых, отправляющихся в те места, кому они предназначены. Более того, собственным письмом увещевай и побуждай их возжечь божественную ревность о правом учении и нашей безупречной и чистой вере и, если их спросят о происшедшем в Риме, дать подобающий ответ, как указано.
Что же касается нашего письма к святейшему Патриарху Александрийскому, то мы писали и святейшему Патриарху Иерусалимскому, чтобы, если тебе будет трудно отправить послание к нему, ты сам передал его его блаженству.
А теперь, поскольку зять твоей святыни спешит с отъездом, мы кратко и в общих чертах изложили происшедшее. Впоследствии же, если потребуется, напишем тебе об этом пространнее и яснее, приложив и само положенное против нас писание на священной и божественной трапезе. И ты узнаешь из него, как они извращают веру и как преисполнены всякого невежества и грубости, а ещё более — бесчувствия и безумия.
Да сохранит Господь в здравии твою совершенность, молящуюся о нас.