Древний патерик #1

или Тематическое собрание изречений-апофтегм отцов-пустынников

Древний патерик, изложенный по главам →

Предлагаемая вниманию читателей книга «Древний патерик» является выдающимся трудом святителя Феофана Затворника по переводу древнего памятника на русский язык, рукопись которого хранится в Русском на Афоне Свято-Пантелеимоновом монастыре и издается впервые^[1].

В настоящее время, которое без преувеличения можно назвать эпохой возрождения православного монашества на Руси после долгого гонения, в значительной степени подорвавшего монашескую традицию, духовный опыт древних египетских преподобных отцов будет особенно интересен тем, кто ищет подлинное учение о монашеском подвиге первых веков христианства.

Сокровищница переводческого наследия святителя Феофана явилась итогом предпринятого им продолжения великого переводческого дела преподобного Паисия (Величковского).

Но если прп. Паисий стремился в своих переводах к максимальной верности греческому подлиннику и учил этому методу перевода своих последователей, то святитель Феофан старался передать духовный опыт древних святых новым языком, заботясь больше не о буквальности перевода, а о его доходчивости и внутренней логичности. Язык святителя Феофана, тем не менее, не является ни в чистом виде литературным, ни общепринятым языком церковных книг его времени. Его стиль достаточно своеобразен, и потому настоящее издание, осуществленное по рукописи, сохраняет те особенности языка святителя, которые порой нивелировались редакторами, готовившими к печати его труды. Причиной этого, как можно предположить, было не только стремление редакторов к стилистической «гладкости», но и естественное желание цензоров обойти спорные и сложные места (заметим, являющиеся таковыми и в греческом подлиннике); впрочем, святитель Феофан прекрасно понимал, какой логикой будут руководствоваться цензоры, и потому нередко сам снимал или видоизменял особо сложные фрагменты.

Таким образом, подлинный язык переводов святителя Феофана подчас богаче и своеобразнее синодальных редакций. Синодальная переработка во многом упрощала, сокращала и умаляла яркость и полновесность переводческого наследия святителя Феофана.

Настоящее издание позволяет читателю «Древнего Патерика» прикоснуться к афонскому списку перевода святителя Феофана, познакомиться с этим переводом в его первоначальном виде. Точно передаваемый текст «Патерика» раскрывает красоту греческого оригинала и поднимает перевод на высоту самостоятельного литературного произведения, являющегося неотъемлемой частью русской духовной литературы XIX века.

В заключение необходимо добавить, что публикуемый перевод «Древнего Патерика» святителя Феофана не претендует на академическую точность передачи греческого оригинала этого замечательного памятника монашеской письменности, однако же, имеет самостоятельную ценность, именно как перевод, вышедший из-под пера известного подвижника. В задачи публикаторов не входили анализ текста и выявление того источника, по которому был выполнен перевод: это отдельная работа, которой, надеемся, будет способствовать настоящее издание. В качестве предварительного наблюдения хотелось бы лишь указать, что, по всей вероятности, перевод был осуществлен по некоему собранию, напоминающему известный «Великий Патерик», но включает в себя и материалы, отсутствующие в последнем; какие именно рукописи или печатные издания использовались переводчиком – сказать в настоящий момент затруднительно.

Предлагаемый читателю текст «Древнего Патерика» предназначен не только для монашествующих, кои по своему положению призваны подражать деланию и подвигам древних отцов-подвижников и для которых книга сия могла бы быть замечательным практическим пособием. Эта книга несомненно будет полезна и мирянам. В ней удивительно точно и доходчиво изображены реальные образцы подлинно христианского отношения людей друг с другом, что делает «Патерик» незаменимым руководством для всякого православного, стремящегося жить по заповедям Божиим.

Вечно сущее у Бога – Бог Слово, по великой благости премудро сотворивый мир из ничего, простер небо над всем видимым и на нем утвердил светила, чтоб освещали всю тварь и людям споспешествовали в делах их. Сей Единородный Сын и Слово Отчее, в последняя лета нашего ради спасения родившийся чрез Духа Святого от Марии Девы и через вочеловечение ставший во всем подобен нам, кроме греха, устроил для нас другое небо – невидимое, несравненно прекраснейшее сего видимого. Ибо сие видимое небо, само будучи чувственно, и служит преимущественно целям чувственным, а то – невидимое, как духовное, дух возводит к Богу. Видимое небо имеет движущиеся и неподвижные звезды, как говорят – упражняющиеся в том, а у того – невидимого, все неподвижны, присносветлы и неизменны. Сие чувственное (небо), по Божественному определению, как свиток свиется, и находящиеся на нем звезды падут как листья в последний день, а то не только удержит тогда на себе свои звезды, но еще и явит их светлейшими паче солнца.

Один из сонмов сей чистой и живоносной тверди – Божественный сонм уязвленных Божественною любовию подвижников, о коих предлежит нам слово, которые, благодушно и вышеестественно совершив всякий вид добродетелей, теперь и на небесах светлеются невечерним светом и живущих на земле людей непрестанно световодят тайноводственно. Светила и учители Церкви, описав в наше назидание их деения, поучения и правила жизни, показали таким образом Божественный рай, питающий всяческими красотами добродетелей души тех, кои с верою прочитывают их. И какая добродетель не взращена в сем божественном раю Христом, истинным Богом нашим? Здесь видим и блаженное безмолвие, и строгое во всем воздержание с целомудрием, и окрыляющую нестяжательность. Там – примерное терпение и мужество, тайное доброделание, ведомое единому Богу, спасительное неосуждение, светлую рассудительность, трезвенную и непрестанную молитву, благосердное странноприимство, христоподражательное терпение, высокое смиренномудрие, дары чудотворений и образцы всякого добродетельного жития.

Для всех сих добродетелей образец, правило, путеводитель и наставник есть Сам Христос, истинный Бог наш, что и являет нам слово Божие – Священное Писание.

О безмолвии

Евангелие свидетельствует, что Господь по крещении, бе в пустыни дний четыредесять, искушаем сатаною, ничего там не вкушал и бе со зверьми (Мк. 1:13; Лк. 4:1, 2). И еще: узрев же народы, взыде на гору: и седшу Ему, приступиша к Нему ученицы Его. И отверз уста Своя, учаше их, глаголя: блажени нищии духом: яко тех есть царствие небесное... и прочая (Мф. 5:1–3). Также: отпустив народы, взыде на гору един помолитися: позде же бывшу, един бе ту (Мф. 14:23). И опять: Господь иде в пусто место, и ту молитву дееше (Мк. 1: 35; Лк. 4:42). Равно и Иоанн Креститель бе в пустынях до дне явления своего ко Израилю (Лк. 1:80). И Апостол говорит: молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки: за царя, и за всех, иже во власти суть: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте (1Тим. 2:1,2). И в другом месте: молим же вы, братие, избыточествовати паче, и любезно прилежати еже безмолвствовати, и деети своя, и делати своими руками (1Фес. 4:10,11). Также: таковым запрещаем и молим о Господе нашем Иисусе Христе, да с безмолвием делающе, свой хлеб ядят (2Фес. 3:12). И еще: изыдите от среды их и отлучитесь (2Кор. 6:17), и: вышних ищите... горняя мудрствуйте, а не земная (Кол. 3:1,2).

О воздержании

Сказал Господь: внидите узкими враты... узкая врата и тесный путь вводяй в живот (Мф. 7:13,14). Двенадцать Апостолов в пустыне имели токмо пять хлеб и две рыбе (Мф. 14:17), а в другое время Апостолы разве единого хлеба не имяху с собою в корабли (Мк. 8:14), и в другом случае: восторгаху ученицы Его класы, и ядяху, стирающе руками (Лк. 6:1). И Апостол в послании говорит: всяк же подвизаяйся, от всех воздержится (1Кор. 9:25). И еще: до нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем (1Кор. 4:11). И опять: брашно же нас не поставляет пред Богом (1Кор. 8:8), и брашна чреву, и чрево брашном: Бог же и сие и сия упразднит (1Кор. 6:13), и там же: аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего (1Кор. 8:13). И в другом месте: вем и смиритися, вем и избыточествовати: во всем и во всех навыкох, и насыщатися и алкати, и избыточествовати и лишатися (Флп. 4:12), и вся терпим, да не прекращение кое дамы благовествованию Христову (1Кор. 9:12). И в другом послании: к тому не пий воды, но мало вина приемли, стомаха ради твоего и частых твоих недугов (1Тим. 5:23).

О целомудрии

Господь сказал: суть скопцы, иже исказиша сами себе, царствия ради небесного (Мф. 19:12). И в другом месте: Аз же глаголю вам, яко всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ее, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5:28). Блудницу, разбойника и мытаря, падших в нецеломудрие, Господь принял и призывает всех: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии (то есть похотями и грехами), и Аз упокою вы: возмите иго Мое на себе... и прочая (Мф. 11:28, 29). И Апостол говорит: бегайте блудодеяния (1Кор. 6:18) и мир имейте и святыню со всеми, их же кроме никто-же узрит Господа (Евр. 12:14). Также: умертвите убо уды вашя, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую (Кол. 3:5), и не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1Кор. 3: 16,17). В другом месте: да не кто блудодей, или сквернитель, якоже Исав (Евр. 12:16), и не льстите себе: ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни сквернители, ни малакии, ни мужеложницы... царствия Божия не наследят (1Кор. 6:9, 10), ибо явися бо благодать Божия спасительная всем человеком, наказующи нас, да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем (Тит. 2:11, 12). Также наставляет: похотей юных бегай (2Тим. 2:22), юноши... моли целомудрствовати (Тит. 2:6), блуд же и всяка нечистота... ниже да именуется в вас (Еф. 5:3). Тот же Апостол соблудившего в Коринфе и потом, по предании его сатане, покаявшегося милостиво приемлет и пишет: молю вы, утвердите к нему любовь... да не како многою скорбию пожерт будет таковый (2Кор. 2:7, 8), но в конце послания предостерегает: боюся же, еда како пришед, не яцех же хощу, обрящу вас... и восплачуся многих прежде согрешших, и не покаявшихся о нечистоте и блужении и студоложствии, яже содееша (2Кор. 12:20, 21).

О нестяжательности

Сказал Господь: не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся (Мф. 6:25), и ищите же прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6:33). Также: не стяжите злата, ни сребра... ни двою ризу (Мф. 10:9, 10); и аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим... и прииди и ходи вслед Мене, взем крест (Мф. 19:21; Мк. 10:21). И в другом месте: лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда: Сын же человеческий не имать где главы подклонити (Мф. 8:20). Иоанн же Креститель имяше ризу свою от влас велблуждь, и пояс усмен о чреслех своих (Мф. 3:4). И Апостол учит: ничтоже бо внесохом в мир сей, яве, яко ниже изнести что можем. Имеюще же пищу и одеяние, сими доволни будем. А хотящий богатитися, впадают в напасти и сеть, и в похоти многи (1Тим. 6:7–9). Он же о всех Апостолах говорит, что они суть яко нищи, а многи богатяще: яко ничтоже имуще, а вся содержаще (2Кор. 6:10).

О терпении и мужестве

Сказал Господь: да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящии: и вы подобии человеком чающым Господа своего (Лк. 12:35, 36). И еще: в терпении вашем стяжите душы вашя (Лк. 20:19). И опять: претерпевый же до конца, той спасется (Мф. 24:13); и еще: никтоже возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в царствии Божии (Лк. 9:62). Наконец: вы же есте пребывше со Мною в напастех Моих, и Аз завещаваю вам, якоже завеща Мне Отец Мой, царство, да ясте и пиете на трапезе Моей во царствии Моем (Лк. 22:28–30). И Апостол говорит: станите убо препоясани чресла ваша истиною... и обувше нозе во уготование благовествования мира... яко несть наша брань к крови и плоти, но к началом, и ко властем, и к миродержителем тмы века сего... сего ради приимите вся оружия Божия (Еф. 6:12–15). Также: тверди бывайте, непоступни (1Кор. 15:58); и недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8:18). Опять: кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? (Рим. 8:35) И в других местах: елика бо преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася: да терпением и утешением писаний, упование имамы (Рим. 15:4); никтоже бо воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет... и не венчается, аще не законно мучен будет (2Тим. 2:4, 5). Скорбь терпение соделывает: терпение же искусство, искусство же упование: упование же не посрамит (Рим. 5:3–5); и во всем представляюще себе якоже Божия слуги, в терпении мнозе, в скорбех, в бедах... (2Кор. 6:4); благоволю в немощех, в досаждениих... по Христе (2Кор. 12:10).

О том, что ничего не должно делать на показ

Господь сказал: внемлите милостыни вашее не творити пред человеки, да видими будете ими... тебе же творящу милостыню, да неувесть шуйца твоя, что творит десница твоя (Мф. 6:1, 3). Также: егда молитися, вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему, иже в тайне: и Отец твой видяй в тайне, воздаст тебе яве (Мф. 6:6). Господь Сам по исцелении тридцативосьмилетнего недужного уклонился, народу сущу на месте (Ин. 5:13); и исцеленному прокаженному сказал: виждь, никомуже повеждь (Мф. 8:4); то же и Апостолам по преображении заповедал: никомуже поведите видения, дóндеже Сын человеческий из мертвых воскреснет (Мф. 17:9), а в другом случае у иудеев вопрошал: како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще? (Ин. 5:44). Апостол Павел в своих Посланиях наставляет: ничтоже по рвению или тщеславию... творяще (Флп. 2:3), но аще живем духом, духом и да ходим. Не бываим тщеславии, друг друга раздражающе, друг другу завидяще (Гал. 5:25, 26), ибо от тщеславия рождается зависть, и те, кои делают что напоказ, суть делатели льстивии, преобразующееся во апостолы Христовы (2Кор. 11:13).

О том, что не должно осуждать

Господь сказал: не судите, да не судими будете. Имже бо судом судите, судят вам: и в нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7:1, 2); и не осуждайте, да не осуждени будете: отпущайте, и отпустят вам (Лк. 6:37). И в другом месте: аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный согрешения ваши (Мф. 6:14). Также: Отче наш, иже еси на небесех... остави нам долги нашя, яко и мы оставляем должником нашым (Мф. 6:9, 12). И опять наставляет: что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши?... Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего (Мф. 7:3, 5). И Апостол говорит: ты же почто осуждаеши брата твоего? или ты что уничижаеши брата твоего? вси бо предстанем судищу Христову... Темже убо кийждо нас о себе слово даст Богу. Не к тому убо друг друга осуждаем (Рим. 14:10–13), кийждо бо свое бремя понесет (Гал. 6:5) и связями своих прегрешений связуется (Притч. 5:22). Также: мне же не велико есть, да от вас истяжуся, или от человеческаго дне... востязуяй же мя, Господь есть. Темже прежде времене ничтоже судите, дóндеже приидет Господь (1Кор. 4:3–5).

О рассудительности

Сказал Господь: внемлите же от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы. От плод их познаете их (Мф. 7:15,16). Также: не всяк глаголяй ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное: но творяй волю Отца Моего, иже есть на небесех (Мф. 7:21). Опять: никтоже может двема господинома работати... и прочее (Мф. 6:24). И еще: делайте не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный (Ин. 6: 27). И Апостол говорит: аз убо тако теку, не яко безвестно, но тако подвизаюся, не яко воздух бияй. Но умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду... тако тецыте, да постигнете (1Кор. 9:24–27); и блюдитеся от псов, блюдитеся от злых делателей (Флп. 3:2). Также: иже аще яст хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет телу и крови Господни. Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст, и от чаши да пиет (1Кор. 11:27, 28). И там же: аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1Кор. 11:31–32). И в другом месте: печаль бо, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает: а сего мира печаль, смерть соделовает (2Кор. 7:10). И еще: преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная (Рим. 12:2); а о себе говорит: задняя убо забывая, в предняя же простираяся, со усердием гоню, к почести вышняго звания Божия о Христе Иисусе (Флп. 3:13, 14). И наставляет: настой благовременне и безвременне (2Тим. 4:2); внимайте убо себе и всему стаду (Деен. 20:28) и вся же искушающе, добрая держите (1Фес. 5:21).

О трезвенной и непрестанной молитве

Господь сказал: внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печальми житейскими... бдите убо на всяко время молящеся (Лк. 21:34, 36); бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф. 26:41). Также: а яже вам глаголю, всем глаголю: бдите (Мк. 13:37). И еще: просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам. Всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется (Мф. 7:7, 8). Господь сказал и притчу о том, како подобает всегда молитися и не стужати си, глаголя: судия бе некий...(Лк. 18:1–6) И еще: будите готови: яко, в оньже час не мните, Сын человеческий приидет (Мф. 24:44). А Апостол Павел наставляет: всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите (1Фес. 5:16–18), со страхом и трепетом свое спасение содевайте (Флп. 2:12), и еще: во всем молитвою и молением со благодарением прошения ваша да сказуются к Богу (Флп. 4:6). Также о себе: безпрестани память о вас творю: всегда в молитвах моих моляся (Рим. 1:9, 10). В Деениях повествуется: в полунощи же Павел и Сила молящеся пояху Бога (Деен. 16:25). И Апостол Петр предостерегает: трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1Петр. 5:8).

О страннолюбии

Сказал Господь: иже вас приемлет, Мене приемлет... и иже аще напоит единого от малых сих чашею студены воды... не погубит мзды своее (Мф. 10:40, 42). И еще: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира: взалкахся бо, и дасте Ми ясти... и прочая (Мф. 25:34–36). Также: егда сотворити обед или вечерю, не зови другов твоих, ни братии твоее... но зови нищыя, маломощныя, хромыя, слепыя: и блажен будеши (Лк. 14:12–14). И в других местах: имеей две ризе, да подаст неимущему: и имеей брашна, такожде да творит (Лк. 3:11), и блаженнее есть паче даяти, нежели приимати (Деен. 20:35). Также и Апостолы наставляют: страннолюбия не забывайте: тем бо не ведяще нецыи странноприяша ангелы (Евр. 13:2); страннолюбцы друг ко другу бывайте, без роптаний (1Петр. 4:9); благотворения же и общения не забывайте: таковыми бо жертвами благоугождается Бог (Евр. 13:16); подаваяй, в простоте... милуяй, с добрым изволением (Рим. 12:8). И еще: сеей скудостию, скудостию и пожнет: а сеей о благословении, о благословении и пожнет. Кийждо якоже изволение имать сердцем, не от скорби, ни от нужды: доброхотна бо дателя любит Бог (2Кор. 9:6, 7); и аще бо усердие предлежит, по елику аще кто имать, благоприятен есть, а не по елику не имать (2Кор. 8:12), да не аки по нужди благое твое будет, но по воли (Флм. 1:14).

О послушании

Сказал Господь наш Иисус Христос: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ин. 6:38). Также: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10:37). И еще: аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь... еще же и душу свою, не может Мой быти ученик (Лк. 14:26). И в других местах: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет (Ин. 14:23), и аще заповеди Моя соблюдете, пребудете в любви Моей, якоже Аз заповеди Отца Моего соблюдох, и пребываю в Его любви (Ин. 15:10). Также Господь сказал Петру и Андрею, Иакову и Иоанну, Матфею и Филиппу: грядите по Мне, и они, оставя все, тотчас последовали Ему (Мф. 4:18–22; 9:9; Ин. 1:43). Другий же от ученик Его рече Ему: Господи, повели ми прежде ити и погребсти отца моего. Иисус же рече ему: гряди по Мне и остави мертвых погребсти своя мертвецы (Мф. 8:21, 22). И Апостол говорит: Павел раб Иисус Христов, зван апостол (Рим. 1:1), аще бо благовествую, несть ми похвалы... горе же мне есть, аще не благовествую (1Кор. 9:16). Опять: сие бо да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе: иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу: но Себе умалил, зрак раба приим... и прочая (Флп. 2:5–7). И в другом месте: ты же последовал еси моему учению, житию, привету, вере, долготерпению... (2Тим. 3:10). И еще: пленяюще всяк разум в послушание Христово, и в готовности имуще отмстити всяко преслушание, егда исполнится ваше послушание (2Кор. 10:5, 6).

О смиренномудрии

Сказал Господь наш: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы (Лк. 17:10) и яко, еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк. 16:15) а всяк возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется (Лк. 18:14). Также: Аз же посреде вас есмь яко служай (Лк. 22:27). И в другом месте: иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: и иже аще хочет в вас быти первый, буди вам раб (Мф. 20:26,27). Или еще: видев же Симон Петр, припаде к коленома Иисусовома, глаголя: изыди от Мене, яко муж грешен есмь, Господи (Лк. 5:8), а Иоанн Предтеча сказал фарисеем: аз убо крестих вы водою... грядет креплий мене вслед мене, Емуже несмь достоин преклонся разрешити ремень сапог Его (Мк. 1:7, 8). Сам Господь, подавая нам пример смирения, восстал от вечери, и положи ризы, и приемь лентион, препоясася: потом влия воду во умывальницу, и начат умывати ноги учеником, и отирати лентием, имже бе препоясан (Ин. 13:4, 5). Также и Апостол говорит: аз бо есмь мний апостолов: иже несмь достоин нарещися апостол, зане гоних церковь Божию (1Кор. 15:9); и еще: Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от них же первый есмь аз (1Тим. 10:15). Также: молю убо вас аз юзник о Господе, достойно ходити звания, в неже звани бысте, со всяким смиреномудрием и кротостию, с долготерпением (Еф. 4:1, 2). И снова наставляет: не хваляй бо себе сей искусен, но егоже Бог восхваляет (2Кор. 10:18); и облецытеся убо якоже избраннии Божии святи и возлюбленни, во утробы щедрот, благость, смиреномудрие, кротость и долготерпение (Кол. 3:12). И еще: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1:10).

О незлобии

Сказал Господь: любите враги вашя, благословите кленущыя вы, добро творите ненавидящым вас, и молитеся за творящих вам напасть и изгонящыя вы... и аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую: и хотящему судитися с тобою, и ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу (Мф. 5:39, 40, 44). Опять: Отче, отпусти им: не ведят бо что творят (Лк. 23:34). Также когда во время предательства Иудина в саду Гефсиманстем, один из учеников удари... архиереова раба и уреза ему ухо десное. Отвещав же Иисус рече: оставите до сего: и коснувся уха его, исцели его (Лк. 22:50, 51). И апостол наставляет: благословляйте гонящыя вы: благословите, а не кляните... Аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте. Не себе отмщающе (Рим. 12:14, 18,19). О последующих же Господу свидетельствует: укоряеми, благословляем: гоними, терпим: хулими, утешаемся (1Кор. 4:12, 13). Сам Господь укаряем противу не укаряше, стражда не прещаше: предаяше же судящему праведно (1Пет. 2:23).

Что же касается до знаменоносных отцов, то не верящий им или не принимающий того, что было ими говорено или сделано, более Самому Иисусу Христу и Апостолам Его не верует. Ибо, как Господь наш Иисус Христос брением возвратил зрение слепому, изгонял демонов, воскрешал мертвых, претворил воду в вино, насытил пятью хлебами пять тысяч и другие совершил бесчисленные и неисследимые чудеса, коих и мир не может вместить, так и им даровал силу переносить всяку болезнь и всяку язву в людях, как Сам же Он, истинный Бог наш, сказал: веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит (Ин. 14:12), ибо, где присущ Бог, сущий превыше естества, там совершаются и дела вышеестественные. Но что много и говорить о сем?

Так все Божие Писание Ветхого и Нового Завета источает живоносные и богоносные наставления, кои блаженные подвижники проходили делом и словом, наздани на непоколебимом основании Апостолов и пророков, сущу же и краеугольну Самому Иисусу Христу Господу нашему, в Коем, утвердясь молитвенно (в чем все таинство христианского жития), они извлекли души свои из глубины греховной и, возведшись в образ и подобие Божие, еще здесь входили духовно в блаженный рай – предначатие будущего некончаемого блаженства. Нам же что остается делать, как не плакать горько, воздыхать из глубины души и сетовать о своем нерадении и своей беспечности? Смиримся, по крайней мере, ибо и от этого будет нам немалая польза, как показал Господь в притче о мытаре и фарисее; и, вместе с тем, хотя мало понудим себя умягчить окамененное нечувствие души созерцанием добродетелей святых отцов – сих истинно нудителей естества своего царствия ради небесного, которое, по слову Господню, восхищают одни нуждницы (Мф. 2:12). Приидите убо, братие, причастимся сего духовного душеспасительного благоухания Христова и, презрев все земное и человеческое, как ученики Христа, кроткого и смиренного сердцем, и святых Апостолов Его, с терпением да течем по заповедям Господа тесным и прискорбным путем в покаянии, исповедании и смиренномудрии, да достигнем града Божия – небесного Иерусалима – отнюду- же отбеже всяка болезнь и печаль и воздыхание (Ис. 35:10; 51:11), идеже есть всех веселящихся жилище и непрестанный глас чистого радования во Христе Иисусе Господе нашем. Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение с безначальным Отцом и животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Глава I. Наставления Святых отцов о том, как достигать совершенства в христианском житии

1. Некто спросил авву Антония: что мне должно соблюдать, чтоб угодить Богу? Старец сказал ему в ответ: соблюдай, что заповедую тебе: куда ни пойдешь, – всегда имей Бога пред очами своими; что ни будешь делать, – имей на то свидетельство из Священного Писания; и в каком ни поселишься месте, – не переменяй его скоро. Соблюди сии три правила и спасешься.

2. Авва Памво спросил авву Антония: что мне делать? Старец ответил ему: не верь своей праведности, не жалей о прошедшем и отречении от мира и будь воздержан языком и чревом.

3. Авва Антоний сказал: древние отцы ушли в пустыню; уврачевались и соделались врачами; потом, возвратясь оттуда, врачевали других. А мы, едва выходим из мира, прежде уврачевания самих себя желаем врачевать других. Посему болезнь опять растравляется в нас и бывают последняя... горша первых (Мф. 12:45); и слышим от Господа: врачу, исцелися первее сам (Лк. 4:23).

4. Авва Андрей говорил: монаху приличествуют следующие три добродетели: странничество – чувствовать себя чужим для всех и всего, нищета и молчание с терпением.

5. Авва Афанасий, епископ Александрийский, сказал: часто говорят некоторые из вас: где теперь гонение, чтоб подъять мученичество? Но помучься в совести, умри греху, умертви уды, сущие на земле, и соделаешься мучеником по произволению. Те противоборствовали царям и владыкам; имеешь и ты супостата диавола – князя греха, а владык – демонов. Тем иногда предлагаемы были жертвенник, и жертва, и мерзость идолослужения. Есть и ныне мысленный в душе жертвенник и жертва и мерзкий идол: жертвенник – ненасытное чрево, жертва – чувственные наслаждения, идол – дух похоти. Рабствующий блуду и преданный чувственным наслаждениям отвергся Христа и поклонился идолу, ибо имеет в себе идола Афродиты – скверную похоть плоти. Также порабощенный гневу и ярости и не пресекающий беснования сей страсти отвергся Христа и имеет в себе богом Арее^[2], который есть идол ярости. Другой – сребролюбец и сластолюбец, заключающий утробу свою для брата своего и немилосердый к ближнему, отвергся Христа и служит идолам, ибо имеет в себе идолом Ерму^[3] и твари служит паче, нежели Создавшему, корень бо всем злым сребролюбие есть (1Тим. 6:10). Так что если ты воздержишься и сохранишь себя от буйных страстей, то тем попрешь идолов, отвергнешь идолослужение и соделаешься мучеником, исповедав доброе исповедание.

6. Авва Виссарион говорил: когда случится тебе быть в мире и не иметь брани, тогда паче смиряйся, чтоб не превзошла злая чуждая радость – самодовольство, чтоб мы не возмечтали о себе и не были преданы брани, ибо Бог часто не попускает нам быть преданными ей ради немощей наших, – да не погибнем.

7. Брат, живший вместе с другими братиями, спросил авву Виссариона: что мне делать? Старец ответил: молчи и не меряй себя (может быть – не меряйся с ними, то есть не равняй себя им, или не замечай, какова твоя мера, или не меряй своих трудов).

8. Авва Вениамин, умирая, сказал детям своим (духовным): вот что делайте и возможете спастись: всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите (Фес. 5:16–18).

9. Некто спросил авву Виара: что мне делать, чтоб спастись? И он ответил ему: пойди сделай чрево свое малым и рукоделие малым, не мятись в келлии своей, – и спасешься.

10. Авва Григорий сказал: трех следующих добродетелей требует Бог от всякого человека, получившего крещение: правой веры – от души, истины – от языка и целомудрия – от тела.

11. Авва Диоскор говорил: если мы облечемся в небесное наше одеяние, то не явимся нагими. Если же не окажемся носящими такое одеяние, то что нам делать, братие? Ибо и мы имеем услышать оный глас, глаголющий: вверзите его во тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом (Мф. 22:13). Стыдно нам, столько времени носящим схиму, в час нуждный обрестись не имеющими одеяния брачна! О, какое раскаяние поразит тогда нас! Какой срам покроет нас пред лицом отцов и братий наших, когда они увидят, как мы будем мучимы ангелами казни! Какая скорбь объемлет авву Антония, и авву Аммуна Нитрийского, и авву Павла Фотийского, и авву Аммуна Аравии Египетской, и авву Миуса Фиваидского, и авву Макария Александрийского, и авву Пафнутия Сидонянина, и авву Урсария Фичуйского, и авву Аммония Хеневритского, и всех праведников в то время, как их будут воспринимать в царствие небесное, а нас извергать во тьму кромешную.

12. Блаженный Епифаний говорил: если Мельхиседек, образ Христа, благословил Авраама, корень Иудеев, то тем паче Сама Истина – Христос – благословит и освятит всех верующих в Него.

13. Сказал также, что нужно приобретать христианские книги, коль скоро кто имеет достаток, ибо один вид сих книг, сам по себе, соделывает нас ленивейшими на грех и располагает более ревновать о праведности.

14. Опять сказал: чтение писаний доставляет великую твердость на то, чтоб не грешить.

15. Сказал также: незнание писаний есть великая стремнина и глубокая пропасть.

16. Еще сказал: не знать ни одного из божественных законов есть великое предательство спасения.

17. Он же говорил: грехи праведных суть около уст, то есть на окраинах состава, а грехи нечестивых – из всего тела, то есть весь состав полон греха. Почему и поет Давид: положи Господи хранение устом моим, и дверь ограждения о устнах моих (Пс. 140:3), и еще: рех: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим (Пс. 38:2).

18. Он же сказал: грешникам Бог уступает и настоящую долговую сумму, если покаятся, как блуднице и мытарю, а от праведников требует и процентов. Сие значит то, что сказал Он Апостолам: аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в царствие небесное (Мф. 5:20).

19. Авва Евпрепий говорил: зная, что Бог верен Себе и силен, веруй в Него и причастишься благ Его. Если же малодушествуешь, то не веруешь. Все мы веруем, что Бог силен; веруем также, что для Него все возможно; но ты и в делах своих веруй в Него, то есть что и в тебе творит Он знамения.

20. Брат спросил того же старца: как приходит в душу страх Божий? И старец ответил: когда возымеет человек смирение и нестяжательность, тогда приходит к нему страх Божий.

21. Он же сказал: страх, смирение, скудость в пище и плач всегда да пребывают с тобой.

22. Тот же авва Евпрепий (еще в начале своего подвижничества) пришел к некоему старцу и говорит ему: авва! скажи мне, как спастись. Старец сказал: если желаешь спастись, то, куда ни придешь, не упреждай говорить, пока тебя не спросят. Умиленный сим словом, авва Евпрепий поклонился старцу и сказал: поистине много читал я книг, но столь полезного (правила) еще не знал. И отошел, получив великую пользу.

23. Мать Евгения сказала: молиться нам надлежит усердно и с единым только пребывать Иисусом, ибо богат всякий со Иисусом пребывающий, хотя бы телесно и был беден. Предпочитающий земное духовному лишится и того и другого; ищущий же небесного конечно и земных сподобится благ.

24. Авва Ириней сказал братиям: будем подвизаться и твердо стоять, когда бываем боримы, ибо мы войны Христа – Царя небесного. Как войны царя земного имеют медный шлем, так и у нашего воинства есть свой шлем – благие добродетели. Те имеют цепесвязную броню, и у нас есть броня духовная, верою исковываемая. У тех – щит, у нас – надежда на Бога. У тех – копье, у нас – молитва. У тех – меч, у нас – Бог. Те на брани проливают кровь, мы же принесем произволение. Небесный наш Царь для того попустил демонам воевать против нас, чтоб мы не забыли Его благодеяний, ибо в состоянии покоя многие люди часто совсем не молятся или, хотя и молятся, но, блуждая мыслию во время молитвы, они то же, что не молящиеся, – устами беседуя с Богом, в сердце же с миром разглагольствуют. Как будут услышаны? Когда же бываем мы в скорби, тогда молимся трезвенно; и часто, не поя устами, молимся сердцем, воссылая к Богу слово сердечное и беседуя к Нему стенаниями. Итак, братие, будем и мы подражать войнам царя смертного и воевать с усердием; паче же да подражаем трем отрокам вавилонским, попрем пещь страстей чистотою, угасим углие искушений молитвою и посрамим мысленного Навуходоносора – диавола; представим телеса наши в жертву живу Богу и как всесожжение тучное принесем Ему благочестное мудрование.

25. Авва Зинон, ученик блаженного Силуана, сказал: не поселяйся в славном месте, не живи с человеком, имеющим великое имя; и никогда не полагай основания на построение себе келлии.

26. Авва Макарий спросил авву Захария: скажи мне, что значит быть монахом? Он говорит ему: меня спрашиваешь, отче? Авва Макарий ответил: тебе верю, сын мой Захарие, ибо есть понуждающий меня спросить тебя. Говорит ему Захария: по мне, отче, тот настоящий монах, кто нудит себя на все.

27. Говорили об авве Исаии, что однажды, взяв трость, пошел он на гумно и обратился к владельцу земли: дай мне пшеницы. Тот спросил его: а ты жал, авва? Он ответил: нет. Тогда говорит ему владелец земли: как же ты хочешь получить пшеницу, не жавши? Старец сказал: разве тот, кто не жал, не получает награды? Нет, – ответил земледелец, и авва отошел. Братия, видевшие сие, поклонились ему и просили изъяснить им, для чего он так сделал. Старец сказал: это я сделал в пример того, что если кто не будет трудиться, то не получит награды от Бога.

28. Авва Исаия, пресвитер, говорил: некто из отцов сказал, что человек паче всего должен стараться стяжать веру в Бога, непрестанное устремление к Богу всего желания, незлобие, невоздаяние злом за зло, злострадание, смиренномудрие, чистоту, милосердие, любовь ко всем, покорность, кротость, великодушие, терпение, святое стремление к Богу, частое с болезнию сердца и истинною любовию моление Бога о том, чтоб не воззреть вспять, внимание ко всему, что находит на него, неверие своему благому деланию или служению, непрестанное призывание помощи Божией во всем, чему подвергается он, что находит на него каждодневно.

29. Брат просил у аввы Исаии слова назидания, и старец сказал ему: если желаешь последовать Господу нашему Иисусу, соблюдай слово Его; если желаешь, чтоб ветхий твой человек был сораспят Ему, до самой смерти должен ты отсекать от себя тех, кои низводят тебя со креста; должен также приготовить себя к тому, чтоб сносить всякое уничижение, успокаивать сердце творящих тебе зло, смиряться пред желающими властвовать над тобою, иметь молчание уст и никого не осуждать в сердце своем.

30. Сказал также: труд телесный, нищета, странничество, мужество и молчание рождают смиренномудрие; смиренномудрие же снимает множество грехов. Кто не хранит сего, того тщетно отречение от мира.

31. Опять сказал: возненавидь все, что в мире, также и покой телесный, ибо это соделало тебя врагом Богу. Как человек, имеющий врага, ведет с ним брань, так и мы должны вести брань с телом, чтоб не покоить его.

32. Брат спросил авву Исаию, что значит слово Евангельской молитвы: да святится имя Твое (Мф. 6:9), и он сказал ему в ответ: это свойственно совершенным, ибо в нас, одолеваемых страстями, невозможно святиться имени Божию.

33. Рассказывал нам авва Исаия: однажды, когда я сидел с аввою Макарием, пришли к нему семь братий из Александрии и, искушая его, спросили: скажи нам, отче, как спастись? Я взял сверток бумаги, сел в стороне и записывал все, что исходило из уст его. Старец воздохнул и, отверзши свои просвещенные уста, сказал: о, братие! Каждый из вас знает, как спастись, но то – горе, что нет у нас желания спастись. Они сказали ему: мы весьма желаем спастись, но злые помыслы не оставляют нас. Итак, что же нам делать? Старец сказал: если вы монахи, то зачем общаетесь с мирянами или приближаетесь к местам, где есть миряне? Те, кои, отрекшись мира и облекшись в ангельский образ, живут среди мирян, сами себя обольщают и сбивают с пути: всуе весь труд их, ибо что приобретут они от мирян, кроме плотского утешения? А где плотское утешение, там не может обитать страх Божий, особенно в монахе. Почему монах называется монахом? Потому что он один с единым Богом беседует день и ночь. А монах, проводящий среди мирян иногда день, а по большей части два, затем, чтоб, по невозможности жить без потребностей телесных, продать свое рукоделие и купить потребное, и потом, возвратясь, искренно раскаивается и жалеет о тех двух днях, проведенных в городе, для продажи рукоделия своего, никакой не получит пользы (от своего монашества); вот какие приобретает добродетели монах, живущий среди мирян. Как лишь вступит он в монашество, то, на первых порах, бывает обыкновенно воздержен языком, постником и смиренником, пока не придет в известность и не пройдет слава о нем, что-де такой-то монах поистине раб Божий. Тотчас сатана внушает мирянам нести ему всякие потребности: вино, елей, деньги и всякие вещи, говоря: святче! святче! Слыша – «святче», надмевается смиренный монах и, как обычно тщеславию, начинает ходить к ним посидеть: ест, пьет и утешается; когда же станет на псалмопение, то возвышает глас свой, и миряне начинают говорить о нем с похвалою, что такой-то монах поет псалмы и совершает бдения. От сего еще более одолевает его тщеславие, он еще более надмевается и высится; смирение совсем отходит от него, и, если кто скажет ему неласковое слово, он отвечает еще худшим. Далее, так как он день и ночь видит мирян, диавол уязвляет его красотою жен и детей, и он бывает в большом смущении и в большой опасности, ибо Господь наш Иисус Христос сказал в Евангелии: всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ее, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5:28). Не будем же вменять ни во что слово сие, слыша, что еще говорит Господь: небо и земля мимоидет, словеса же Моя не мимоидут (Мф. 24:35). Потом приходят к такому монаху заботы житейские и он начинает помышлять о потребах телесных на год, собрав их, удвояет и, наконец, начинает собирать золото и серебро, чем демоны низвергают его к самому корню сребролюбия. После сего, если кто приносит ему что-либо малое, он отвергает то, говоря: не принимаю сего, потому что ничего не беру; если же кто приносит золото, или серебро, или одеяние, или что другое, ему пригодное, он тотчас с радостию принимает дар и, поставя трапезу, угощается с принесшим. А бедный, или лучше – Христос, толчет извне в двери, и никто не внемлет, никто не слышит. К таковым сказал Господь наш Иисус Христос: удобее есть велбуду сквозе иглине уши проити, неже богату в царствие Божие внити (Мф. 19:24). Но может быть он скажет, что не богат или что, будучи богат, ни в чем не имеет нужды и никому не докучает, ибо, что имеет, имеет от рукоделия и от того, что посылает Бог, сам же никого не обижает. Скажите мне, отцы: Ангелы на небесах о собрании золота и сребра заботятся или о славе Божией? Для чего и мы, братие, приняли образ сей? Чтоб собирать богатство и тленное вещество или чтоб быть подобными Ангелам? Или не знаете, что падший с небес ангельский чин пополняется из монахов? Зачем же, братие, отрекшись от мира, опять в нерадении совращаемся с пути смирения? Или не знаете, что вино, жены, золото, плотской покой и блуждание среди мирян удаляют нас от Бога? Корень бо всем злым сребролюбие есть (1Тим. 6:10). Сколько отстоит небо от земли, столько отстоит сребролюбивый монах от славы Божией. И, поистине, нет зла более того зла, какому подвергается сребролюбивый монах. Монах, любящий мирские беседы, требует многих молитв святых отцов. Или не слышим, что говорит блаженный Иоанн: не любите мира, ни яже в мире, аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем (1Ин. 2:15). Равно и Апостол Иаков говорит: иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак. 4:4). Да бежим же, братие, от мира, как бежит кто от змия. Кого уязвит змий, тот едва исцелевает. Так и мы, если желаем быть монахами, да бежим от мира. Лучше, братие мои, иметь одну брань, нежели много и без числа. Скажите мне, отцы наши где стяжали добродетели – в мире или в пустыне? Как же мы хотим стяжать добродетель, живя в мире? Если не взалчем, если не возжаждем, если не понесем стужи, если не вселимся со зверями и не умрем телу, как поживем душе? Как хотим мы наследовать царствие небесное, пребывая среди мирян? И как хотя бы возведем очи свои к нему, кружась в суете? Не теряет ли своего достоинства воин, который, бежав от войны, предается куплям житейским? Ни тем ли паче мы, если будем только есть и пить, живя с мирянами, не лишимся ли наследия царствия небесного? Да не внушает вам диавол злых помыслов говорить: я собираю для того, чтоб чрез милостыню заслужить еще и награду! Ибо, кто не хочет сотворить милостыни из кодранта, тот не сотворит и из тысячи динариев. Нет, братия моя! Это есть дело мирян. Не хочет Бог, чтобы мы, монахи, имели золото или серебро, одеяния и другие вещи. Господь заповедал, говоря: воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их (Мф. 6:26). Монах, имеющий золото, серебро и другие вещи, не верует, что Бог может напитать его; но если Он не может подать нам хлеб насущный, то не может даровать и царствия Своего. Вот что знаю я наверное: если имею потребное и другой кто, особенно мирянин, сам по себе принесет мне что-нибудь, то это бывает по действию диавола. Если же не имею и помолюсь однажды и дважды, тогда мне, как некогда Даниилу во рву львином, посылает Бог, зная, что я нуждаюсь. А если я не только не нуждаюсь ни в чем, но еще имею золото, серебро и другие вещи, но не хочу тратить на содержание себя, а ожидаю, чтобы другой принес мне потребное, тогда я бываю сообщником Иуды Искариотского, который, оставя дарованную ему благодать, устремился к похоти сребролюбия. Зная сие, блаженный Апостол назвал сребролюбие не только корнем всех зол, но и идолослужением (Еф. 5:5). Итак, видите, в какое зло болезнь сия увлекает монаха, ввергая его даже в идолослужение, ибо сребролюбивый отступает от славы Божией и поклоняется изваянному идолу человеческому, то есть золоту. О сребролюбие! Ты удаляешь монаха от славы Божией! О сребролюбие, горькое и плачевное! Ты отлучаешь монаха от чина ангельского! О сребролюбие, корень всех зол! Ты ввергаешь монаха во все большие и большие заботы, пока не доведешь до того, что он оставит славу небесную и прилепится к миродержителем тьмы века сего (Еф. 6:12)! О сребролюбие, хороводец всякого зла! Ты изощряешь язык монаха на брань, ссоры и смуты, пока не доведешь его до суда, подобно мирянам! Горе монаху, дающему свободный к себе доступ демону сребролюбия! Горе монаху-сребролюбцу, который оставил заповедь Спасителя, рекшего: не стяжите злата, ни сребра (Мф. 10:9). Часто внушает ему диавол такой помысл: встань и сотвори бдение, а завтра позови братий и учреди трапезу любви. Потом отходит демон к званным братиям и внушает им: возьмите с собой свои припасы. Часто утешает себя такой монах: правила своего я не нарушаю: исполняю и третий, и шестой, и девятый час, не зная, что не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное (Мф. 7:21). И чем повредят мне золото, серебро и другие вещи? Не зная, что, где золото, серебро и вещи, там свободный доступ демонам и пагуба души и тела. Как войдет сокрушение в сребролюбивого монаха, когда он, оставя волю Сотворшего его и Призывающего к жизни вечной, золото чтит и лобызает? Как войдет в такого человека сокрушение? Впрочем, диавол часто возбуждает в нем слезы и воздыхания и заставляет его бить себя в грудь, говоря при том – вот, дал тебе Бог золото и серебро и вместе сокрушение, – с тем, чтоб не пришла когда-нибудь мысль извергнуть корень сребролюбия. О братия моя возлюбленная! Как мы, монахи, имеем золото и серебро, одеяния и всякие вещи, никогда не переставая собирать более и более, а между тем бедный, паче же Христос, немощен и алчен, терпит жажду и стужу, и мы ничего не хотим сделать для Него?! Какое оправдание представим мы, братие, Владыке Христу, что, отрекшись мира, опять ищем его, мятемся под схимою и сей ангельский образ делаем житейским, обращая его в промысл ради золота, из коего или совсем не даем нуждающимся, или, если даем, то при других для того, чтоб нас хвалили? Нет, братие мои возлюбленные! Убежим от мира. Нужда нам надлежит спасаться в пустыне, среди же мирян поистине не спасемся. Ибо Господь говорит, что, если кто не отречется мира и того, что в мире, еще же и души своей, и не возмет креста своего, и не последует Мне, несть Мене достоин (Мф. 10:38, 39; 6:24; Мк. 8:34, 35; Лк. 9:23, 24; 14:26, 27). Живу Аз, глаголет Господь (Ис. 49:18), изыдите от среды их и отлучитеся (2Кор. 6:17). Посмотрите, братия моя возлюбленная, как полезно бегать сообращения с людьми житейскими, – это полезно и для них и для нас, ибо вся беседа их о торгах, сходбищах, женах, детях, скоте. А такая беседа не удаляет ли помысла от Бога? Если же одна беседа с ними удаляет помысл от Бога, то какой вред должен быть от того, если есть с ними и пить? Не потому я говорю это, что они нечисты, – да не будет. Но они едят по дважды в день всякого рода яства и мяса, мы же воздерживаемся от мяса и разнообразных яств и едим всегда единожды в день. Если же увидят они, что мы едим довольно, тотчас осуждают нас, говоря: вот и монахи едят в сытость, – не разумее, что и мы обложены плотию так же, как они. Опять, если видят нас воздержными в пище, тоже осуждают, называя человекоугодниками. Также, если видят, что мы едим неумовенными руками или что мы неопрятно одеты, говорят: «вот невежество». И опять, если видят, что едим умовенными руками, говорят: «вот и монахи чистятся». И тем губят себя из-за нас, мы же оказываемся причастниками и виновниками их погибели. Бегая убо, да бежим трапез их и будем искать более поношения их, чем похвал, ибо не похвала их доставляет венцы. Что мне пользы, если угожу человекам и прогневлю Господа Бога моего? Апостол Павел говорит: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1:10). Не молимся ли мы пред лицом Господа, говоря: Иисусе, Боже наш, избави и изми нас от укора и похвалы их? Не будем же ничего делать в угождение им. Ибо как похвала их не может нас ввести в царствие небесное, так и всякий укор их не может заключить для нас вечной жизни. Да ведаем, братие мои возлюбленные и благословенные, что и о всяком слове праздном мы дадим отчет Господу Богу нашему.

34. Брат пришел к авве Илии, безмолвнику, в киновию пещеры аввы Саввы и просил его: авва, скажи мне слово назидания. Старец ответил ему: во дни отцов наших были любимы три следующие добродетели: нестяжание, кротость и воздержание; ныне же властвуют в монахах: любостяжание, чревоугодие и гневливость. Что хочешь, то и держи.

35. Сказывали об авве Феодоре Фермейском, что многих превосходил он следующими тремя добродетелями: нестяжанием, подвижничеством и беганием людей.

36. Мать Феодора спросила папу Феофила об одном изречении Апостола, именно, что значит: искупующе время (Еф. 5:16). И он ответил ей: слова сии указывают на прибыток. Именно: предстоит тебе время поношения? Купи сие время поношения смиренномудрием и долготерпением и возьми себе сей прибыток. Предстоит время бесчестия? Купи его незлобием и обрати сие время в прибыток себе. Таким образом, если захотим, все противное будет нам в прибыток.

37. Опять сказала мать Феодора: внидите узкими враты (Мф. 7:13), ибо как деревья, если не будут под действием морозов и дождей, не могут принести плодов, так век сей в отношении нас есть зима, и если мы не будем испытаны многими скорбями и искушениями, то не можем соделаться наследниками царствия небесного.

38. Она же опять сказала, что учитель должен быть чужд любоначалия, не причастен тщеславию и далек от гордости; не должен быть игралищем лести, ни ослепляться дарами, ни порабощаться чреву, ни увлекаться гневом, но должен быть великодушен, приветлив, всею силою смиренномудр, рассудителен, снослив, попечителен и душелюбив.

39. Авва Иоанн Колов сказал: я желаю, чтоб человек помалу вкусил от всех добродетелей. И так, каждый день, вставая утром, полагай начало всякой добродетели и заповеди Божией, величайшему терпению со страхом и долготерпением, любви Божией со всякою готовностию души и тела и со многим смирением, терпению скорбей и хранению сердца и одной молитве и молением со воздыханием, к чистоте языка и хранению очей; тому, чтоб не гневаться, когда бесчестят; быть в мире со всеми, не воздавать злом за зло, не смотреть за падениями других и быть ниже всякой твари; отречению от всех вещей и всего плотского, к крестоприятию подвига, духовной нищете, посту, покаянию и плачу, к духовной брани, рассуждению, чистоте души, к безмолвному рукоделию, ночным бдениям, алчбе и жажде, гладу, наготе, трудам. Закрой гроб свой, как бы ты уже скончался, чтоб содержать в мысли, что смерть твоя близка каждый час к тебе.

40. Авва Иоанн сказал: как нельзя всю жизнь оставаться детьми и с умножением лет не возрастать опытностию и знанием, так и в монашеской жизни всякий с продолжением времени должен более и более восходить на высоту добродетелей.

41. Авва Кассиан рассказывал о некоем авве Иоанне киновиархе, старце высокой жизни, что, когда он кончался и с радостию и желанием отходил к Богу, окружили его братия и просили оставить им вместо наследства какое-нибудь слово краткое, но спасительное, по руководству которого могли бы они достигнуть совершенства во Христе. И он, воздохнув, сказал им: никогда я не творил собственной воли и никого не учил тому, чего бы прежде не исполнил сам.

42. Блаженный Иоанн Златоуст сказал: садясь за чтение Божия Писания и других святых книг, прежде призови Бога, да отверзет Он очи сердца твоего не только к точному уразумению написанного, но и к исполнению того, чтоб знание жизни и учения не обратилось нам в осуждение.

43. Авва Иоанн Киликианин, игумен Ванорский, сказал братиям: чада! Как убежали мы от мира, так да бежим и от похотей плоти.

44. Опять сказал: будем подражать отцам нашим – с какими лишениями и с каким безмолвием жили они здесь!

45. Сказал также: дети! Не оскверним места сего, которое отцы наши очистили от демонов.

46. Еще сказал: место сие есть место подвижников, а не торжников.

47. Однажды взошли мы от Гефсимании на гору Элеон в монастырь аввы Авраама. В сем монастыре был игумен, авва Иоанн Киликианин. Спросили мы его однажды: как может кто добродетель стяжать? И старец сказал нам в ответ: желающий стяжать добродетель не может стяжать ее иначе, как возненавидев противоположное ей зло. Итак, если желаешь иметь всегда плач – возненавидь смех; желаешь иметь смирение – возненавидь гордость; желаешь быть воздержным – возненавидь пресыщание; желаешь целомудрствовать – возненавидь сладострастие; желаешь быть нестяжательным – возненавидь сребролюбие. Желающий обитать в пустыне ненавидит города по причине соблазнов в них; желающий иметь безмолвие – ненавидит частые посещения; желающий быть чужим для всех – ненавидит показность; желающий быть воздержным на гнев – ненавидит сообращения со многими; желающий быть незлопамятным – ненавидит злословие; желающий быть нерассеенным – пребывает в уединении; желающий обуздывать язык – да заграждает уши свои, чтоб не слышать много; желающий всегда иметь страх Божий пусть возненавидит телесный покой и возлюбит скорбь и тесноту.

48. Брат спросил авву Иосифа: когда случится гонение, куда лучше бежать – в пустыню или в города и села? Старец сказал ему: если услышишь, что где-то есть православные, туда и ступай, поближе к ним.

49. Он же сказал: отнюдь не имей дружбы с отроком и не живи с ним вместе; если можешь жить один в келлии своей, то это хорошо; возделывай свои овощи вместо того, чтоб идти к кому-нибудь просить.

50. Брат спросил его же: хочу жить с кем-нибудь вместе на таком условии: я бы безмолвствовал один в келлии и рукоделием добывал, сколько нужно на содержание, а тот пекся бы обо мне. Старец сказал ему: отцы наши не желали сего.

51. Говорили об авве Исааке: когда он кончался, сошлись к нему старцы и спросили: что нам делать после тебя, отче? Он ответил: видели вы, как я ходил пред лицом вашим? Если будете и вы следовать заповедям Господа и соблюдать их, то Он пошлет благодать Свою и сохранит место сие; если же не сохранит, то не пребудете на месте сем. Ибо и мы, когда умирали отцы наши, печалились, но, соблюдая заповеди Господни и их завещания, устояли так, как если бы они сами были при нас. Так и вы поступайте и спасетесь.

52. Брат спросил авву Иеракса: скажи мне слово, как спастись? Старец говорит ему: сиди в келлии своей: если алчешь, – ешь, если жаждешь, – пей, только никого не злословь, и спасешься.

53. Авва Исидор говорил: жизнь без славы обычно более приносит пользы, нежели слава без жизни. Ибо жизнь назидает и молча, а слава без жизни, несмотря на все возгласы, служит только в тягость. Если же соединяются слава и жизнь, то они составляют красоту всего любомудрия.

54. Он же говорил: дорожи добродетелию; не заботься о счастии. Добродетель есть бессмертное сокровище, а счастие скоро исчезает.

55. Авва Иеракс еще говорил: многие из людей стремятся к добродетели, но медлят идти путем, ведущим к ней. Другие же и не думают о том, что есть добродетель. Потому одних должно убеждать оставить свою леность, а других научать, что добродетель поистине есть добродетель.

56. Он же говорил: зло удалило людей от Бога и разделило их между собой, потому всячески должно убегать зла и стремиться к добродетели, которая приводит к Богу и соединяет одних с другими. Цель добродетели и целомудрия есть простота с мудростию.

57. Авва Иосиф Фивейский сказал: следующие три дела честны пред лицом Господа: первое – когда кому болящему прилагаются новые искушения и он принимает их с благодарением; второе – когда кто совершает все дела свои так, чтоб оные были чисты пред лицом Бога и не имели ничего человеческого; третье – когда кто живет в совершенном послушании духовному отцу и отрекается от всех собственных хотений. Сей последний имеет одним венцом больше. Я же избрал бы болезнь.

58. Авва Макарий сказал: не ночуй в келлии брата, имеющего худую славу.

59. Брат спросил авву Макария Великого о том, как достигнуть совершенства, и старец сказал в ответ: если человек не стяжет великого смирения в сердце и теле и того, чтоб не мерять себя ни в каком деле, но ставить себя в смирении ниже всякой твари, также отнюдь не осуждать никого, кроме себя одного, сносить поношение, отревать от сердца всякую злобу и нудить себя быть долготерпеливым, тихим, братолюбивым, целомудренным, воздержным, как и сказано: царствие небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11:12); еще же право смотреть очами, хранить язык и отвращать слух от всякого суетного и душетленного слышания; хранить чистоту сердца пред Богом и непорочность тела; иметь также повседневно смерть пред очами, погашать гнев и злобу, отвергаться вещественного и плотских похотей, отвращаться диавола и всех дел его и твердо сочетаться Всецарю Богу и всем заповедям Его, непрестанно молиться и во всякое время, во всякой вещи, во всяком деле быть утвержденным в Боге, то не может быть совершенным.

60. Авва Марк сказал: закон свободы научает всякой истине, и, хотя многие читают его, редкие понимают его относительно исполнения заповедей. Не ищи совершенства в добродетелях человеческих, ибо совершенного в них нет. Совершенство его (закона) сокрыто в кресте Христовом.

61. Брат пришел в Скит к авве Моисею и просил у него наставления. Старец сказал ему: пойди и затворись в келлии своей, и келлия твоя научит тебя всему.

62. Авва Моисей сказал: кто имеет близ себя Иисуса и непрестанно беседует с Ним, тот делает хорошо, не внося человека в келлию свою.

63. Опять сказал: невозможно стяжать Иисуса иначе, как трудом, смирением и непрестанною молитвою.

64. Авва Матой сказывал: три старца пришли к авве Пафнутию, которого звали Кефалою, и просили у него наставления. Старец спросил у них: что желаете, чтоб я сказал вам – духовное или плотское? Они ответили: духовное. Тогда старец сказал им: пойдите возлюбите прискорбность: скорбь паче утешения, бесчестие паче славы и даяти паче, нежели приимати.

65. Брат спросил старца: какое бы мне делать доброе дело, чтоб быть живу чрез него (спастись)? И старец сказал: один Бог знает, что добро. Но я слышал, что некто из отцов спросил о сем авву Нестероя (Нисферая) Великого, друга аввы Антония, и тот ответил: не все ли дела равны? Писание говорит, что Авраам был страннолюбив, – и Бог был с ним. Илия любил безмолвие, – и Бог был с ним. Давид был смиренномудр, – и Бог был с ним. Итак, к чему видишь расположенною душу свою к Богу, то твори и храни сердце свое.

66. Авва Нил говорил: раб, не радящий о делах господина своего, должен быть готов подвергнуться ударам.

67. Авва Пимен говорил об авве Нестерое: как медный змий, данный Моисею в уврачевание народа, так и старец сей, имее всякую добродетель, всех врачевал молча. Когда авва Пимен спросил авву Нестероя, откуда стяжал он такую добродетель, что, какая бы и когда ни случилась ему скорбь в киновии, он ничего не говорит и не ропщет. Он ответил: прости мне, авва. В самом начале, когда я вступил в сию киновию, сказал помыслу своему: ты и осел – одно и то же. Как осел, когда его бьют, не говорит и, когда ругают, ничего не отвечает, таков будь и ты, как говорится в псалме: скотен бых у тебе, и аз выну с Тобою (Пс. 72:22, 23).

68. Отцы Синайские рассказывали об авве Оресте, что в одно из воскресений пришел он в церковь в одеянии наизнанку и так стоял между другими. Некоторые из должностных лиц подошли и сказали ему: для чего, отче, ты вошел в церковь в одежде навыворот? Странники будут смееться над нами. Старец ответил: вы низвратили Синай, и никто не делает вам замечаний, а я оделся навыворот, и это неприятно вам. Исправьте то, что вы низвратили, и я поправлю то, что переворотил.

69. Авва Пимен сказал, что три добродетели: осмотрительность, внимание себе и рассудительность – суть путеводители души.

70. Брат спросил авву Пимена: как должно жить человеку? Старец говорит ему: посмотрим на Даниила: на него не нашлось другого обвинения, как только то, что он служил Господу Богу своему.

71. Опять сказал: скудость, болезненность, прискорбность, самоутеснение и пост – вот работные орудия монаха. Ибо и в Писании сказано: аще будут сии трие мужие среде ее (земли), Ное и Даниил и Иов... живу Аз, глаголет Адонаи Господь... тии же во правде своей спасутся (Иез. 14:14, 20). Ной изображает нестяжательность, Иов – приболезненность, Даниил – рассудительность. Итак, если будут в каком человеке сии три добродетели, то Господь обитает в нем.

72. Еще сказал: если победит монах две вещи, то может быть свободен от мира. Брат спросил: какие? Плотоугодие и тщеславие, – отвечал старец.

73. Брат просил авву Пимена: скажи мне слово назидания. Старец сказал: отцы наши всякое дело начинали плачем. Брат сказал: скажи мне и другое слово. Старец отвечал: сколько можешь, трудись над рукоделием, чтоб от него творить милостыню, ибо написано: милостынями и верами очищаются греси (Притч. 15:27). Брат спросил: что есть вера? Старец сказал в ответ: веровать – значит жить в смиренномудрии и творить милостыню.

74. Еще сказал: если кому-то веровать не лежит сердце твое, не внимай тому сердцем твоим.

75. Брат спросил авву Пимена: что мне делать с бесполезными своими дружбами? Старец отвечал: есть ли человек, который приближаясь к смерти, все еще думал бы о дружбах мира сего? Не приближайся к ним и не касайся их, и они сами собой отдалятся от тебя.

76. Опять сказал: когда человек намеревается строить дом, то собирает большое количество денег, чтоб иметь возможность поставить его, и заготовляет разного рода материалы. Подобно и мы возьмем помалу от всех добродетелей.

77. Он же сказал: Давид написал Иоаву: начни войну, и овладеешь городом, и разоришь его (2Цар. 11:25).

78. Он же сказал: Иоав говорил: мужайтесь и будете сынами силы и сотворим брань за народ Божий (2Цар. 10:12). Это мы.

79. Авва Пимен говорил: если видишь видения и слышишь гласы, не рассказывай о том ближнему своему, ибо это есть поворот брани (на твою сторону).

80. Опять сказал: в первый раз беги; во второй – беги, а в третий будь меч (о борьбе с помыслами).

81. Авва Пимен сказал авве Исааку: сбрось с себя часть своей праведности и в немного дней приобретешь покой.

82. Авва Витимий спросил авву Пимена: если кто-то имеет на меня неудовольствие и я покаюсь ему, но он не примирится по неверию искренности, что мне делать? Старец сказал: возьми с собою других двух братьев и покайся ему; если опять не примирится, возьми других пять; если и при сих не умирится, возьми священника; если же и таким образом не примирится и не поверит искренности твоей, то молись, наконец, несмущенно Богу, да Сам Он приложит ему веру – и будь покоен.

83. Брат, отходя на торжище, спросил авву Пимена: что ты посоветуешь мне делать? Старец сказал ему: будь друг нудящего себя и спокойно продашь свои вещи.

84. Он же сказал: не вверяй своей совести человеку, верить которому не лежит сердце твое.

85. Также сказал: вот какое правило жития Бог дал израильтянам: воздерживаться от того, что неестественно, то есть гнева, ярости, зависти, ненависти, клеветы на брата и прочего, свойственного ветхому человеку.

86. Еще говорил: употреби посильное старание к тому, чтоб отнюдь никому не делать зла, и блюди сердце свое чистым в отношении к всякому человеку.

87. Пришел к авве Палладию начальник страны, желая видеть его, ибо был наслышан о делах его, и, взяв скорописца, приказал ему: я войду к авве, ты же запиши все, что он будет говорить мне со всею точностию. Войдя, правитель сказал старцу: помолись обо мне, авва, ибо я имею множество грехов. Старец ответил: безгрешен один Иисус Христос. Начальник спросил: о всяком ли грехе мы имеем дать отчет Богу, авва? Старец отвечал: написано: иже воздаст коемуждо по делом его (Рим. 2:6). Пришедший попросил изъяснить слово сие, и старец ответил: оно само себя изъясняет; впрочем, выслушай подробнее. Оскорбил ли ты ближнего? Восприимешь должное. Восхитил ли что у низших, прибил ли бедного и лицеприятствовал на суде, или бесчестил, озлословил, оклеветал, оболгал, злоумышлял на чужие браки, преступил клятву, преложил пределы отцов, входил в имущество сирот, обижал вдов, настоящую сладость предпочел обетованным благам? Получишь достойное возмездие за все, ибо еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал. 6:7). Равным образом, если и доброе что сделано тобою, и за то получишь воздаяние многократное, ибо сказано: иже воздаст коемуждо по делом его. Помни о сем воздаянии во всю жизнь и избежишь множества грехов. Начальник спросил: что же должен я делать, авва? Старец ответил: помышляй о вечных, бесконечных и неизменных благах, о том, где нет ночи и нет сна – сего образа смерти; где нет яств и пития – сих служителей нашей немощи; и нет ни скорбей, ни болезней, ни врачевания, ни судов, ни торгов, ни богатства – сего начала зол, предмета войн и корня вражды; где страна живых – не умерших грехом, но живущих истинною жизнию во Христе Иисусе. Тогда начальник воздохнул и сказал: поистине, авва, так есть, как ты сказал. И получив великое назидание, отошел в дом свой, благодаря Бога.

88. Рассказывали об авве Памво, что кончаясь, в самый час исхода, сказал он предстоящим святым мужам: с тех пор, как я пришел в это пустынное место и, построив себе келлию, поселился в ней, не помню, чтобы я ел другой хлеб, кроме добытого своими руками, ни в чем не раскаивался даже до сего часа и отхожу к Богу так, как бы не начинал еще богочествовать. Вот чем отличался авва Памво от многих! Еще, когда спрашивали его о каком-либо слове Писания или о предметах духовных, он не отвечал тотчас, но говорил, что не знает сего, и по месяцу и более не давал ответа.

89. Авва Памво сказал: если имеешь сердце, то можешь спастись.

90. Говорили об отцах – авве Памво, авве Виссарионе, авве Исаии и авве Паисии, что они были очень сильны. Однажды они беседовали вместе с аввою Афре, и пресвитер горы Нитрийской спросил их, как должны вести себя братия? Они сказали: в великом подвижничестве и храня совесть свою от ближнего.

91. Брат спросил авву Памво: почему злые духи препятствуют мне благотворить ближнему? Старец ответил ему: не говори так, потому что этим ты Бога называешь лживым, но лучше скажи: я не хочу делать благодеяний. Ибо прежде еще Бог сказал: се даю вам власть наступати на змию, и на скорпию, и на всю силу вражию (Лк. 10:19).

92. Авва Памво послал ученика своего в город Александрию продать рукоделие. Во время шестнадцатидневного пребывания в городе, как сам говорил нам сей ученик, рукоделие продал он в нарфике церковном, в храме святого Марка, видел последование служб православной церкви и заучил тропари. Когда он возвратился, старец спросил его: вижу, сын мой, что ты смущен. Не случилось ли с тобою какого искушения в городе? Брат ответил: поистине, авва, в нерадении иждиваем мы дни свои в пустыне сей, ибо не поем ни канонов, ни тропарей. Когда был я в Александрии, видел там, как поют чины церковные, и стал сильно скорбеть, почему и мы не поем канонов и тропарей? Старец сказал ему: увы нам, сын мой, что приблизились дни, в кои монахи оставят твердую пищу, изреченную Духом Святым, и изберут себе последования с песньми и по гласам. Какое сокрушение, какие слезы родятся от тропарей? Какое сокрушение монаху, когда он стоит в церкви или в келлии и возвышает глас свой, как вол? Ибо когда мы предстоим Богу, то должны стоять с великим сокрушением, а не с мечтанием и рассеением. Монахи вышли в пустыню сию не для того, чтоб, предстоя Богу, величаться гласами, петь в такт песни и сочетать напевы, махать руками и шаркать ногами. Мы должны в великом страхе и трепете, со слезами и воздыханиями, благоговейным, благосокрушенным и тихосмиренным гласом приносить молитвы Богу. Уверяю тебя, сын мой, что придут дни, когда христиане попортят книги святых Апостолов и богодохновенных пророков, изгладят священные писания и напишут тропари, и по подражанию эллинскому изольется ум их в тропарях и речах эллинских. Потому-то отцы наши приказали, чтоб каллиграфы, находящиеся в пустыне сей, не писали житий и слов отеческих на пергаменте, но на бумаге, ибо грядущий род вычистит настоящие жития святых отцов и напишет их по своей воле. Тогда брат спросил его: итак, что же? Неужели так изменятся нравы и предания христиан и не будет иереев в церкви? Старец ответил: в те времена иссякнет любы многих и будет скорбь немалая: набеги языков, движения народов, непостоянство в царях, бесчиние во властях, роскошь в иереех, нерадение в монахах; игумены будут небрежны о спасении своем и своего стада; все будут поспешны на трапезы и ленивы на молитвы, скоры на клеветы и искусны осуждать; тогда не будут ни подражать житиям и словам старцев, ни даже слушать о них, пустословя, что, если б они были во дни их, подвизались бы и они подобно им. Епископы в те времена будут стыдиться лица сильных, судить на дарах, не будут защищать бедных на суде, будут обижать вдов и утеснять сирот, а в народ войдут неверие, разврат, ненависть, вражда, зависть, тяжбы, воровство, неистовство, пьянство, блуд, прелюбодеяние, убийство, хищение. Брат сказал: итак, что же должно будет делать в те времена и годы? Старец ответил: во дни те спасет свою душу спасаяйся и велий наречется в царствии небесном.

93. Авва Питирион, ученик аввы Антония, говорил, что желающий изгонять демонов, должен прежде победить страсти, ибо какую кто преодолеет страсть, той страсти и демона изгоняет. Так входит, – говорил, вслед за гневом демон его; если ты укротишь гнев, то будет изгнан и бес его. То же и в отношении каждой страсти.

94. Авва Сисой сказал: будь самоуничижен, разверни волю свою вспять, не будь многозаботлив и будешь иметь покой.

95. Он же говорил: есть люди, кои иждивают дни свои в нерадении и словом только и помыслом ищут спасения, а делом нерадят о нем; читают жития святых, а их смирению и нестяжательности, молитве и бдению, воздержанию и безмолвию, спанию на земле и коленопреклонениям не подражают. И обалгивают жизнь отцов, говоря, что невозможно всего этого вынести, ибо не помышляют, что там, где обитает Бог чрез благодать божественного крещения и исполнение заповедей, бывают дела паче естества.

96. Говорили об авве Фоме, что при кончине он сказал своим детям: не живите с еретиками, не знайтесь с властями, руки ваши да не будут простерты на собирание, но более на раздаяние.

97. Старец сказал: обнажи меч свой (то есть борись, не поддавайся). Брат ответил: мне не позволяют страсти. Тогда старец сказал: разве не заповедал Господь: призови Мя в день скорби твоее, и изму тя, и прославити Мя (Пс. 49:15). Итак, призови Его, и Он измет тебя от всякого искушения.

98. Старцы говорили, что кукулий есть знак незлобия, аналав – креста, а пояс – мужества. Итак, будем жить соответственно одеянию нашему, делая все с рвением, чтоб не оказалось, что носим чуждый нам образ.

99. Брат спросил старца: как бывает кто-либо буй Господа ради? Старец ответил ему: в одной киновии был отрок, которого отдали доброму старцу, чтоб наблюдать за ним и научать страху Божию. Старец тот так говорил ему: когда будет кто злословить тебя, благословляй его; когда сядешь за трапезу, ешь невкусное и оставляй вкусное; когда придется выбрать тебе одежду, оставь хорошую и возьми худую. Отрок говорит ему: буй я, что ты советуешь мне так делать? Старец ответил: для того я советую тебе так делать, да будешь буй Господа ради и да умудрит тебя за то Господь. Так старец показал нам, кто и какими делами бывает буй Господа ради.

100. Старец сказал: станем на камени! И пусть устремится река – не убойся, и да не низвергнет она тебя долу, но пой в безмолвии: надеющийся на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век живый во Иерусалиме (Пс.124:1).

101. Опять сказал: для тебя родился Христос, о человек! Для спасения твоего пришел Сын Божий; был человеком, будучи Богом; был чтецом, когда в синагоге, взяв книгу, читал: Дух Господень на Мне: егоже ради помаза Мя (Лк. 4:18); был иподиаконом, когда, сотворив бич от вервий, вся изгна из церкве, овцы и волы... вся продающыя в ней и купующыя... и прочая (Ин. 2:15; Мф. 21:12); был диаконом, когда препоясавшись лентием, умыл ноги ученикам своим, заповедав им умывать ноги братий (Ин. 13:4, 5); был пресвитером, когда, сидя посреди старцев, учил народ (Лк. 2:46, 47); был епископом, когда, взяв хлеб, и благословив преломи, и даяше учеником Своим (Мф. 26: 26); Он был биен бичами – ради тебя, а ты не сносишь и одной укоризны – ради Него; был погребен и воскрес как Бог, – и все для нас соделал, чтобы нас спасти. Итак, будем трезвиться, бодрствовать, пребывать в молитвах и творить угодное Ему.

102. Вот что сказал один старец о злых помыслах: умоляю вас, братие, как отстали мы от злых дел, так отстанем мы и от воспоминаний.

103. Старец сказал: если будет между тобою и другим слово скорбное и сей отречется, говоря: я не сказал такого слова, – не спорь с ним, иначе он, оборотившись, скажет: да, говорил, и что же?

104. Старец сказал: не всякое слово одобряй и не со всяким словом соглашайся. Медленно верь, скорее истинствуй.

105. Некто из старцев сказал: вначале, сходясь друг с другом, мы говорили о предметах спасительных, составляя из себя как бы духовный хор, и восходили на небо; ныне же, сходясь вместе, переходим к пересудам и друг друга низвергаем долу – в ров тинный.

106. Сказал некто из старцев: если внутренний наш человек трезвится, то он силен хранить и внешнего; если же нет, то, сколько есть сил, будем стеречь язык.

107. Он же сказал: необходимо иметь духовные дела, так как на то мы и пришли: ибо велик труд учить устами, когда дел не творим телом.

108. Старец говорил: написано – на втором и третьем грехе поберегись, а на четвертом – не отвращусь. Три первые греха суть: вспомнить о худом, согласиться на него помыслом и изречь языком, а четвертый – совершить дело. От сего последнего не отвратится гнев Божий.

109. Старец сказал: диавол нападает обыкновенно на слабую сторону монаха в той надежде, что привычка, окрепши от долговременности, получает силу природы, особенно у тех, кои довольно нерадивы. Не давай себе пищи тучной, особенно когда здоров, и того не ешь, к чему есть похотение; вкушая же посылаемое тебе Богом, благодари Его на всякий час. Временные блага иждили мы ради монашества и, однакож, еще не сделались монахами. Мужайся, брат, чтоб не носить чужого образа и храни печать Христову, то есть смирение.

110. Старцы говорили, что монаху до самой смерти должно бороться с демоном уныния и малодушия, особенно во время церковных собраний. Когда же, с помощию Божиею, ты успеешь в этом, то берегись помысла самодовольства и неразумного самовозношения и говори помыслу сему: аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии (Пс. 126:1), я же не что иное, как земля и пепел (Быт. 18:27). Помни, что Господ гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч. 3:34).

111. Старец сказал: спишь ли ты или бодрствуешь, или другое что делаешь, – да будет Бог пред очами твоими, тогда враг ничем не сможет устрашить тебя. Ибо если помысл твой пребудет в Боге, то и сила Божия пребудет в тебе.

112. Старец сказал: монаху не должно быть охотником слушать рассказы о других и осуждать и не должно соблазняться.

113. Брат спросил старца: скажи мне, как спастись? И старец ответил: постараемся трудиться мало-помалу и спасемся.

114. Старцы говорили: Бог требует от христиан покоряться Святым Писаниям, исполнять делом читанное и веровать настоятелям и отцам духовным.

115. Брат спросил старца: что мне делать с помыслами, кои окружают меня и влекут из келлии под предлогом идти к старцам. Старец сказал ему: если видишь, что помыслы хотят тебя извлечь из келлии по причине утеснения плоти, то сделай себе небольшое утешение в келлии своей и не захочешь выйти. Если же ради назидания душевного приходит желание пойти куда, то испытай свой помысл и выйди. Слышал я об одном старце, что, когда помыслы внушали ему сходить к кому-нибудь, он вставал, брал свою милоть и выходил; потом, обошедши вокруг келлии, возвращался и делал себе утешение, как страннику. Поступая таким образом, он успокаивался.

116. Старцы говорили, что дети еще более, чем жены, суть диавольская сеть для монахов.

117. Говорили также: где вино и дети, там не нужен сатана.

118. Один ревностный брат, живущий один в келлии, слыша о добродетелях святых, воспламенился желанием подражать им и стал думать, как бы успеть в них без особенного труда и подвига. Пошел он и открыл о сем одному великому старцу. Старец сказал ему: если желаешь успеха, то пойди и будь как дитя, принимающее уроки от учителя. Как дитя заучивает один урок за другим, так делай и ты: дай себе на настоящий год в урок – бороться с чревом, и борись, пока не навыкнешь не насыщать его; далее трудись побеждать тщеславие, пока не возненавидишь его, как врага; когда и сего достигнешь, подвизайся бросить все вещественное и вверить Богу попечение о себе. Тогда дерзай; ибо если человек успеет в этих трех добродетелях, то с радостию сретит Иисуса, когда Он приидет.

119. Некто из старцев сказал: если не возненавидишь прежде, то не можешь возлюбить: возненавидишь грех и сотворишь правду, как и написано: уклонися от зла, и сотвори благо (Пс. 33:15). Впрочем, главное, что требуется в сем – добрая воля. Адам, будучи в раю, преступил заповедь, а Иов, сидя на гноище, сохранил воздержание. Бог требует от человека одной доброй воли и того, чтоб он боялся Его всегда.

120. Один искушаемый брат пришел к старцу и открыл ему переносимые им искушения. На это старец сказал: да не устрашают тебя случающиеся с тобою искушения, ибо враги, коль скоро увидят, что душа более и более восходит и прилепляется к Богу, свирепеют, снедаясь завистию; но невозможно, чтоб во время искушений не был присущ тебе и Бог с Ангелами Своими, только не забывай со всем смирением призывать Его. Итак, когда случится с тобою подобное, помысли о могуществе Помощника нашего, о нашей немощи и свирепости врага нашего, и получишь помощь Божию.

121. Старец сказал: как гостиничник не властен ввести странника в дом, не получив позволения от хозяина дома, так и враг не войдет, если не примут его.

122. Он же сказал: когда молишься, говори так: како стяжу Тя, Господи, Ты веси; аз же скотен есмь и ничтоже свем. Ты ввел меня в сей спасительный чин, спаси меня. Аз раб Твои, и сын рабыни Твоее (Пс. 115:7), Господи! спаси мя, якоже хощеши!

123. Старец сказал: невозможно стяжать Иисуса иначе, как трудом, смирением и непрестанной молитвой.

124. Некто из отцов сказал, что монах, находясь с братиями, всегда должен смотреть долу – в землю и отнюдь не обращать взора на лице человека, особенно юного; когда же бывает он один, то непрестанно должен зреть горе, ибо демоны боятся и бывают сильно оскорбляемы, когда мы зрим горе – к Богу.

125. Старец сказал: Бог терпит еще грехи мира, а грехов пустыни не терпит. Знай же, брат мой, что удалившийся от мира истязуется не так, как мирянин, ибо сей имеет много предлогов к оправданию, мы же что можем представить в оправдание себя? Поистине, страшный огнь и величайшие мучения ожидают тех, кои, познавши волю Божию, презирают ее и следуют своей. Таковые, живя в удовольствиях и услаждаясь суетным и привременным, часто говорят: я собираю деньги и различные вещи для потребностей телесных, чтоб только обеспечить свою жизнь. Хорошо: слово сие содержит часть истины, если они точно пекутся только о потребном, но, сказав, что я пекусь только о потребном для тела, не должно уже увлекаться, когда будут принесены монашествующему деньги или хорошие яства, а спокойно ограничиваться только тем, что нужно для тела. Между тем, они не только принимают деньги и вещи, но еще ищут и других и, вкусив таких яств, желают еще лучших. Или работай и уже не принимай денег, или, если принимаешь, то не работай, чтоб не осуетиться; но мы желаем и того и другого. Вот мы показали тебе, что бывает причиною страстей, за которые кажущийся монахом судится строже мирян; ибо, тогда как многие из мирян живут честно, сей не милует брата своего, а роскошествует и творит дом Божий домом купли или лучше – харчевенною лавкою. Причем скажем отчасти и о том, что увлекает в суетность, чтоб, зная, избегать и тем спасаться. Многие из нас мнят, будто в том только, что облеклись в схиму, что говорят: «Господи, Господи», и что слышат: «монах, монах», в том только и состоит звание сие. Поистине, братия мои, если не будем внимать себе, приключится нам впасть в ров еще бедственнее мирян, так что и вопиять к Богу уже не возможем. Итак, нужны страх и смирение истинное. Многие из братий наших, кажущихся смиренными и ведущих себя по-монашески, ищут исполнения своей воли, воле же Божией не покоряются и, уловляясь собственными своими хотениями, в суетных заботах, развлечениях и попечениях губят данное им на покаяние время, которого спустя немного сильно возжелают и поищут, но не обретут.

126. Старец сказал: тщательно старайся не грешить, чтоб не оскорбить обитающего с тобою Бога и не изгнать Его из души.

127. Старец говорил: будем трезвиться, бодрствовать и пребывать в молитвах, да спасемся, сотворив угодное Богу. Воин, вступив в брань, об одной только своей душе печется, равно как и зверолов, – будем подражать им. Кто живет по Богу, с тем и Бог живет: вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие (2Кор. 6:16).

128. Брат, живущий в Келлиях, пришел к одному из отцов и сказал ему свой помысл, именно – помысл скорби. Старец сказал ему: ты поверг долу великое орудие – страх Божий и взял себе тростниковый жезл – злые помыслы. Лучше возьми себе огнь, который есть страх Божий, и, когда будет подходить к тебе враг, сгорит от сего огня, как тростник, ибо лукавый не силен против того, кто имеет страх Божий.

129. Старец сказал: не учи прежде времени, иначе всю жизнь твою будешь умален в разум.

130. Брат спросил старца: отче! скажи, что мне делать, чтоб исполнить волю Божию? Старец сказал: если желаешь, сын мой, исполнить волю Божию, удерживайся от всякой неправды, любостяжания, сребролюбия, не воздавай злом за зло, клятвою за клятву, злословием за злословие, ударом за удар. Помни, что сказал Господь: не судите, да не судими будете (Мф. 7:1); отпущайте, и отпустят вам (Лк. 6:37) и милуйте, да помиловани будете (Мф. 5:7). Зная наверно, что очи Господни тмами тем крат светлейшии солнца суть, презирающий вся пути человеческия (Сир. 23:27, 28), так что ничто не сокрыто от Него: ни помыслы, ни помышления и никакие тайны сердца, и что неизбежно должно предстать судищу Христову, – да восприимет каждый по делам своим, – будем работать Ему со страхом и трепетом и со всяким благоговением, как Он Сам заповедал и как научили Апостолы, чтоб мы трезвились в молитвах и пребывали в постах и молениях, прося всевидящего Бога не ввести нас во искушение (Лк. 11:4).

131. Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо неуцеломудрившийся еще сам, как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах? Ибо если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: вскую ты поведавши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание, и отвергл еси словеса Моя вспять (Пс. 49:16,17). И опять: горе, ими же присно имя Мое хулится во языцех (Ис. 52:5; Рим. 2:24). Учить – хорошее дело, если учащий и творит то, чему учит, дабы, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто сотворит и научит (Мф. 5:19).

132. Брат спросил старца: как это миряне – люди житейские – не падают, не говорят: «согрешили» – и не отлучают себя от причащения, между тем как презирают пост, нерадят о молитве, убегают бдений, всем прельщаются, все творят по похотям своим, поедают друг друга в даянии и принимании (в сделках) и большую часть дня иждивают в божбах и клятвах? Мы же – монахи – при всем том, что строго постимся, совершаем бдения, спим на голой земле и довольствуемся сухоядением, плачем и со слезами говорим: погибли, потеряли царствие, повинны геенне? Старец воздохнул и сказал: хорошо говоришь ты, брат, что миряне не падают, ибо, упавши однажды падением бедственным и гибельным, они восстать не могут и не имеют, откуда пасть. И какая забота диаволу воевать против тех, кои всегда лежать долу и никогда не встают? Монахи то побеждают, то бывают побеждаемы; то падают, то восстают; то уязвляют, то бывают уязвляемы; то подвергаются нападениям и падают, то противоборствуют диаволу; миряне же по великому неразумию остаются в первом падении и, не сознавая, что пали, нисколько не пекутся о том, чтоб восстать от такого низпадения. Знай при том, сын мой, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашеского жития, имеем нужду во всегдашнем плаче и слезах, но и великим отцам, то есть подвижникам и отшельникам, нужны слезы. Выслушай меня разумно и пойми: ложь от диавола (Ин. 8:44), – сказал Господь; смотреть на жену, ко еже вожделети ее, Он вменил в блуд (Мф. 5:28); гнев на ближнего сравнил с убийством (1Ин. 3:15) и объявил, что дадим отчет о каждом праздном слове (Мф. 12:36). Кто же есть таков и где найдешь человека, который был бы и лжи непричастен, и в вожделении от зрения невинен, и никогда на ближнего всуе бы не гневался, и неповинен был в праздном слове, чтоб не имел он нужды в покаянии? Знай, сын мой, что не превознесший себя совершенно на крест в смиренномудрии и самоуничижении, и не предавший себя на попрание всем, на неоправдание и последование все сие сносить ради Бога с благодарением и радостию и отнюдь не искать ничего человеческого, то есть ни славы, ни чести, ни похвалы и ни утешения в пище, питии и одеянии, истинным христианином быть не может.

133. Старец сказал: старайся опытом узнать благую жизнь и не бойся сего, как невозможного.

134. Старец сказал: если ты ради Бога отрекся от родных, то, сидя в келлии своей, не позволяй себе плотского сожаления об отце, матери, брате, или о нежной расположенности сынов и дочерей, или о любви жены, ибо ты оставил все сие ради Бога. Помни лучше о часе смертном, когда никто из них не может помочь тебе.

135. Старец сказал: как действует на поединке борец, так должен действовать и монах в борьбе с помыслами – простирая крестообразно руки свои к небу и призывая на помощь Бога. Обнаженным стоит борец на месте битв, намазанный елеем и научаемый покровителем своим, как должно бороться. Идет с противной стороны противоборец, возметая песок или прах, чтоб таким образом удобнее ухватить противника. Примени все сие к себе, монах! Покровитель есть Бог, подающий нам победу; борцы – мы; противоборец – враг наш; песок – вещи мира сего. Видишь ли хитрость врага? Итак, стой безвещен и победишь, ибо когда ум отяжелен веществом, то не приемлет невещественного слова.

136. Старец сказал: был один весьма богатый земледелец, который, желая расположить сыновей своих к земледелию, сказал им: дети, видите, как я разбогател? Будете богаты и вы, если послушаете меня. Они просили его: умоляем тебя, батюшка, скажи нам, как это сделать? Тогда он, чтоб отклонить их от лености, ответил им, употребив такую хитрость: есть в году один день, и если кто в этот день будет работать, – непременно разбогатеет, но какой именно, я забыл от старости. Итак не оставляйте без работы ни одного дня, чтоб не пропустить сего благословенного и не соделать тщетными труды целого года. Так и мы, если будем непрестанно трудиться, то обретем путь живота.

137. Брат спросил старца: отчего это, когда я выхожу на работу, не радею о душе своей? Старец сказал ему: оттого, что не хочешь исполнять слов Писания, которое говорит: благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих (Пс. 33:2). Итак, будешь ли ты в келлии или вне ее, или пойдешь куда, не переставай благословлять Бога не словом только, но и делом и помышлением славь Владыку своего. Ибо Божество не описывается местом, но, будучи везде, все объемлет Божественною Своею силою.

138. Один брат говорил: спросил я старца о том, что мне делать со своим нерадением, и старец ответил: если не искоренишь малой сей травки, то есть нерадения, то из нее вырастет большая соломина.

139. Старец сказал: когда говоришь кому наставления о том, как жить, то говори слушающему с сокрушением и слезами. При том, желая спасать других, не говори словами чуждыми спасения или чужими, чтоб до самой смерти не остаться тебе бесплодным.

140. Старец сказал: куда ни пойдешь, внимай себе непрестанно, ибо написано: еродиево жилище предводительствует ими (Пс. 103:17), то есть куда ни пойдет монах – там его жилище. Итак, везде старайся исполнять правило свое и часы и вечерние молитвы, а также и о помыслах не неради и всегда имей скорбь пред очами своими. Все же сие без труда не может быть приведено в исполнение.

141. Опять сказал: будь как верблюд – носи грехи свои и словно привязанный последуй знающему путь Божий.

142. Некто из старцев сказал: в большее зло мы впадаем потому, что пренебрегаем меньшим. Обрати внимание на это слово: рассмеется, например, кто-то безвременно, другой осудит его; тот, забыв всякий страх, скажет: да это ничего, ибо что значит – рассмееться? От сего, наконец, рождается кощунство, а отсюда – скверные дела и беззакония. Таким образом, чрез то, что кажется малым, лукавый вводит в больший грех, а от большего греха недалеко до отчаяния; отчаяние же богопротивно и пагубно. Не столько губит грех, сколько отчаяние, ибо покаявшийся исправляет свой грех, а отчаявшийся – погибает. Велик грех – отчаяние. Итак, не будем пренебрегать малым. Враг с лукавством внушает его нам и не начинает брань открыто, ибо легка была бы борьба и удобна победа, особенно если будем бодрствовать. Она действительно легка нам, так как Бог дал нам всеоружие. Желая, чтоб мы не пренебрегали малым, послушай, что заповедует Он: иже бо аще речет брату своему... уроде, повинен есть геенне огненней (Мф. 5:22); смотрящий похотливыми очами есть то же, что блудник (Мф. 5:28); смеющимся присуждает горе (Лк. 6:25) и угрожает ответом за всякое праздное слово (Мф. 12:36). Посему-то и Иов очищал жертвами помышления детей своих (Иов. 1:5). Зная сие, будем стоять твердо против прилогов и не падем никогда.

143. Некто из святых сказал: невозможно человеку вкусить сладости Божией, пока он еще находит сладость в сладостях мира сего; также когда вкусит кто сладости Божией, то возненавидит все блага века сего, как возвещено в Евангелии: никтоже может двема господинома работати (Мф. 6:24). И мы, пока желаем связей с людьми и утешений телу, дотоле не можем достигнуть вкушения сладости Божией. Но вот что говорю: если кто в настоящее время будет сидеть в келлии своей, пребывать в подвиге молчания и молитвы и дело свое совершать от души, то может спастись.

144. Старец сказал: не полагай трапезы прежде времени, когда ты один; не говори прежде, нежели спросят тебя, и, когда спросят, говори должное с разумом.

145. Старец сказал: видишь, что диавол первый удар нанес Иову через имение его и, видя, что он не отступил от Бога, нанес другой – на тело его. Но и таким образом сей мужественный борец не согрешил словом уст своих, ибо имел внутри блага Божии и всегда, вкушая их, пребывал в них.

146. Блаженный Зосим, сотворив прежде знамение креста на устах своих, так говорил: толикую благодать даровало воплотившееся Слово – Бог уверовавшим и верующим в Него, что и ныне можно веровать и начать с сего дня, если желаем, ибо с твердою решимостию воли при содействии благодати всякому желающему можно ни во что вменить весь мир. Потом взял попавшийся ему гвоздь и прибавил: кто будет из-за этого гвоздя ссориться или спорить, или злопамятствовать, или оскорбляться кроме разве того, кто действительно совсем потерял ум? Человек же Божий, преуспевающий и усовершающийся, не вменит ли весь мир сему гвоздю, хотя бы и обладал всем этим миром? Ибо вредит, говорю, не то, чтоб иметь, но иметь с пристрастием. Кто не знает, что тело честнее всего, что мы имеем? Но если по требованию времени заповедано нам презирать и самое тело, не тем ли паче то, что вне его? И как не должно без нужды, просто как случилось, бросать имущество, так не должно и самого себя бросать на смерть, ибо это свойственно только тому, кто совсем потерял ум; но должно ожидать времени, чтоб, когда придет оно, быть готовыми. Вспомните о том брате, который имел овощи! Не сеел ли он? Не трудился ли? Не насаждал ли и не удобрял ли? Он не дергал их сам из земли и не бросал, однако ж имел, как не имел. Он не суетился и не тревожился, когда пришедший к нему старец, желая испытать его, начал истреблять их; он даже не вышел к нему, но притаился и, когда остался один только корень, сказал ему: если хочешь, отче, оставь это и сотворим из него угощение. Тогда сей святой уразумел, что перед ним истинный раб Божий, а не раб овощей, и сказал ему: Дух Божий почил на тебе, брат мой. Если б он имел овощи с пристрастием, это сказалось бы тотчас чрез скорбь и смущение, но он показал, что имел их, как не имел. Демоны, – прибавил святой Зосим, замечают это, и если увидят, что кто-то беспристрастен к вещам, что не смущается и не скорбит о потерях, то познают из того, что он ходит по земле, но не имеет в себе мудрования земного.

147. Он же говорил: худо раздражаться и гневаться. Что удобнее того, что слышим от святого и деетельного учителя аввы Аммона, который сказал: блюди себя тщательно, чтоб молчать, если в каком-нибудь деле кто-либо оскорбит тебя, и отнюдь не издавать даже звука, пока непрестанною молитвою не укротится сердце твое, и тогда умоляй брата. Кто любит истинный и прямой путь, тот в час смущения сильно укоряет и обличает себя самого и говорит: что смущаешься, что яришься, душа моя, как беснующаяся? Сим самым ты показываешь, что ты больна, ибо если б не была больна, то не страдала бы. Для чего же, оставя укорять саму себя, ты упрекаешь брата, который показал тебе болезнь твою делом и истиною? Познай заповеди Христа, который укаряем противу не укаряше, стражда не прещаше (1Пет. 2:23). Не слышала ли, что Он говорит и делом показывает: плещы Мои вдах на раны и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний (Ис. 50:6)? А ты, бедная, за одно скорбное слово и бесчестие сплетаешь неисчетные помыслы и наветуешь на себя, как демоны. Что демон может сделать такой душе более того, что она делает сама себе? Видишь крест Христов и помышляй каждодневно о страстях, какие Он претерпел ради нас, сами же мы ни единого оскорбления не сносим! Поистине мы уклонились от правого пути.

148. Еще говорил: пусть проживет кто Мафусаловы^[4] лета, но если он не будет ходить тем прямым путем, коим ходили все святые, путем, говорю, бесчестия обид и мужественного терпения, то нисколько не успеет, но всуе иждивет лета жизни своей. И прибавил: когда я был с блаженною Дионисиею, один брат просил у нее что-нибудь в благословение, и она дала ему, что и сколько могла. Но так как ему дано было не столько, сколько просил, то он начал поносить ее и говорить на нее и на меня нелепые речи. Она оскорбилась и хотела сделать ему зло. Заметив это, я сказал ей: что ты делаешь? Тем ты наветуешь сама на себя и губишь всю добродетель души своей. Ибо то, что ты терпишь, достойно того, что претерпел ради тебя Христос. Знаю, госпожа, что ты рассорила деньги, как сор, но если не взыщешь кротости, то ты то же, что кузнец, бьющий по куску железа, а сосуда не выделывающий. Послушай, что говорит святой Игнатий Богоносец: «взыщи кротости, коею разрушается вся сила князя века сего». Признак отвержения мира – не встревоживаться. Бывает, что иной, оставя большие сокровища, пристращается к игле, и сие пристрастие причиняет ему смущение; тогда игла заступает для него место сокровищ. Так бывает иной рабом иглы, или кукулия, или мантии, или книги и уже несть раб Божий. Хорошо сказал некто из мудрых: сколько страстей в душе, столько и господ. И Апостол говорит: имже бо кто побежден бывает, сему и работен есть (2Пет. 2:19). Она слушала меня со вниманием и, наконец, сказала: да обретешь ты Бога, Коего ищет сердце твое.

149. Говорил также блаженный: душа желает спастись, но, пристращаясь к суетному и заботясь о нем, бегает трудов, хотя, поистине, не заповеди тяжелы, а злые пожелания. Имеем мы обыкновение, боясь утонуть в море или попасться разбойникам, все презирать и ничем не дорожить, однако не охотно лишаемся чего-либо из имущества, хотя знаем, что спустя немного времени умрем. Но если при опасности, для того чтоб немного пожить, мы презираем все и считаем счастием, если потеряв все, сами спасаемся от разбойников ли то или от смерти в море (причем бесновавшийся незадолго пред сим еще за овол^[5], не жалее, бросает все, чтоб только сохранить привременную жизнь), тогда почему также не мудрствуем мы о жизни вечной? Почему у нас не столько силен страх Божий, сколько силен страх моря, как сказал некто из святых? В подтверждение сего он рассказал следующий случай: слышал я, что некогда один богатый купец по имени Кавидарий плыл на корабле с детьми своими для торговли драгоценными камнями и маргаритами, коих имел с собою много. На корабле полюбил он одного отрока, который прислуживал ему, ласкал его и давал ему вкушать от того, что вкушал сам. Однажды сей отрок услышал, как корабельники, сговорившись между собою, положили бросить Кавидария в море, чтоб овладеть его драгоценными камнями, и опечалился. С мрачным видом пришел он к купцу, чтоб по обычаю исполнить свое дело. Заметив такую невеселость, купец спросил его: что ты ныне так мрачен? Отрок не смел сказать истины и отвечал: ничего. Но тот упрашивал его непременно сказать: что с ним? Тогда отрок зарыдал и сказал: так и так умыслили против тебя корабельщики. Тогда купец призвал детей своих и сказал им: что ни прикажу вам, делайте то неленостно, – и велел принести ящики с драгоценностями. Затем, разостлав полотно, выложил все из ящиков и сказал: такова жизнь наша? Ради сих вещей я в опасности быть брошенным в море, бороться с волнами и через несколько минут умереть, ничего не взяв с собою из сего мира. Бросьте все это в море, – сказал он детям. Они тотчас бросили все в море. Тогда корабельщики изумились, и разорился их злой умысел.

Видите, какое благоразумие показал купец? Как вдруг для сохранения сей малой жизни сделался он философом – и словом и делом? И поступил справедливо, ибо рассудил, что, если умрет, какая ему будет польза от сих камней? А мы и малого вреда не хотим снести ради заповеди Христовой! Если уже должно скорбеть, то о погибели причинившего вред, а не о самом вреде, ибо тот – онеправдовавший – сам себя лишает царствия небесного, яко неправедницы царствия Божия не наследят (1Кор. 6:9), а тебе – онеправдованному – он доставляет живот: радуйтеся и веселитеся, – говорит Господь, яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5:12). Мы же, оставя печаль о погибели члена Христова, сидим и сплетаем помыслы о тленных, ничтожных, погибельных и ничего нестоящих вещах. Поистине, мы достойны всякого наказания. Бог сочетал нас подобно членам единого тела с единою главою – Христом, Богом нашим, как и Апостол говорит: вси же уди единого тела, мнози суще, едино суть тело (1Кор. 12:12). Глава же всех есть Христос (Еф. 1:22). Потому, когда оскорбляет тебя брат, это то же, что страждущая рука или болящий глаз, причиняющие другому члену боль. Ведь руки мы не отсекаем и глаза не выкалываем, почитая большим вредом отъятие каждого из сих членов, а напротив, полагаем на них честнейшую всего печать Христову – крест, и святых просим молиться, и свои приносим Богу прилежные молитвы, вместе с сим приготовляя коллурии^[6] и пластыри, дабы уврачевать болящий член. И как молимся мы о глазе или руке, чтоб оздоровели и не причиняли нам более боли, так молись и о брате своем; но мы, видя, что члены Христовы терпят такой вред, не только не скорбим о них, но еще и гоним их. Это поистине свойственно тем, кто не имеет милостивого сердца.

150. Говорил еще: стяжавший милосердое сердце, любовь и сострадание прежде себе самому доставляет отраду и пользу, а потом и ближнему; и наоборот – злоба ранит и уязвляет прежде того, кто имеет ее. И хотя кажется, что он вредит ближнему относительно имения, чести или даже самого тела, на самом же деле он себя самого лишает живота. И прибавил следующее изречение: что не вредит душе, то не вредит и человеку.

151. Говорил также блаженный: некто сказал мне: Авва! Слишком много заповедей, и ум помрачается, когда станешь рассматривать, что соблюдаешь и чего не соблюдаешь. Я ответил ему: да не смущает тебя сие. Верь, что если будешь беспристрастен к вещам, то удобно исполнишь всякую добродетель. Не ссорясь из-за них, ты не будешь злопамятен; а какой труд молиться за врагов? То же ли, что копать землю? Итак, шествуй путем терпения, сноси ущерб имущества, благодари, когда бесчестят, и соделаешься учеником Апостолов, кои идяху радующеся... яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти (Деен. 5:41). И они, как чистые и святые, за имя Христово несли бесчестие; мы же должны быть бесчестимы за грехи наши. Мы уже бесчестны, хотя бы никто не бесчестил нас, и прокляты, ибо прокляти уклоняющиися от заповедей Твоих (Пс. 118:21). Не всем принадлежит бесчестие за имя Христово, не всем, но только святым и чистым, как я сказал; дело же людей, подобных нам, исповедовать, что нас бесчестят праведно за наши худые дела. Несчастна душа, которая, зная свои нечистые дела, за кои достойно терпит то, что терпит, сидит и в прельщении совести сплетает помыслы, говоря: он сказал мне то-то, обесчестив меня и поносил. Ибо, что бывает с художниками, то же происходит и с душею. Как там главный мастер, преподав искусство ученику, оставляет его работать самостоятельно и не имеет более нужды сидеть при нем, а только по временам присматривает, чтоб не заленился или не испортил дела, подобно и демоны, если заметят, что душа легко принимает злые помыслы и слушает их, предают ее сему сатанинскому искусству и уже не имеют нужды всегда быть при ней, зная, что и ее самой достаточно к навету против себя, только приходят по временам посмотреть, не вознерадела ли она.

152. Опять говорил: что легче, как любить всех и быть любиму всеми? Какого утешения не имеют заповеди Христовы? Но воля не стремится к ним, ибо если б стремилась, то все благодатию Божиею было бы для нее легко. Малое склонение воли нашей, как я часто говорил, привлекает Бога на помощь. И блаженный Антоний говорит: добродетель требует одного только нашего желания. И опять: не нужно нам странствовать для снискания царствия небесного, ни преходить моря для обретения добродетели. Какой сладкий покой вкушает кроткий и смиренный? Поистине, кротцыи же наследят землю, и насладятся о множестве мира (Пс. 36:11).

153. Еще говорил блаженный: шли мы однажды, я и один брат, с мирянами по Неапольской дороге и пришли на место, где была таможня. Миряне, знавшие обыкновение, дали пошлину, а брат, бывший со мной, начал противоречить и говорить: смеете вы требовать пошлину с монахов? Услышав это, я сказал ему: что ты делаешь, брат? Хотя того или не хотя, ты не другое что говоришь ему, но: «чти меня, как святого». Иное дело, если б он сам, видя твою добрую волю и смирение, устыдился и сказал: прости. Итак, ты поступаешь не как ученик Кроткого и Смиренного. Дай (положенное) и проходи с миром.

154. Еще рассказывал: в другой раз, когда я был во Святом Граде, приходит некто из христолюбцев и говорит мне: между мною и братом моим произошла небольшая неприятность, и он не хочет примириться со мною; умилостивись и поговори с ним. Я с радостию согласился и, призвав брата его, говорил ему то, что может склонять к любви и миру. Он, казалось, убедился, но потом вдруг сказал мне: нет, не могу примириться, потому что поклялся крестом. Тогда, улыбнувшись, я сказал ему: клятва твоя имеет такой смысл – клянусь честным крестом Твоим, Господи, что не буду хранить твоих заповедей, но буду творить волю врага Твоего – диавола. Да будет же тебе ведомо, что не только не обязаны мы стоять в своем слове – сделать какое-нибудь зло, но еще должны каяться и сокрушаться о том, что положили сами себе поступать так, как о сем говорил и богоносный Василий: если б Ирод опомнился и не исполнил клятвы своей, то не соделал бы великого греха, обезглавив Предтечу Христова. Наконец, я представил ему и сказание святого Евангелия о том, как Господь хотел умыть ноги Апостола Петра, а тот противоречил.

155. Говорил опять блаженный: спрашивали меня, как должно обуздывать гнев, и я сказал в ответ: начало обуздывания гнева – не говорить, пока продолжается смущение. Так авва Моисей, когда уничижили его словами: «зачем этот эфиоп приходит в наше собрание?» – сказал: «хотя и смутился я, но не возглаголал». Впрочем, он не только не смутился, но еще и укорил себя самого, говоря себе: «чернокожий! Хорошо поступили с тобою! Не будучи человек, зачем ходишь в собрание людей?» Но мы, стоя на весьма низкой ступени и по великому нерадению не достигнув того, что свойственно новоначальным, думаем, будто заповеди высоки и неудобоисполнимы. Смущаться и не говорить не совершенным свойственно, а новоначальным; совсем же не смущаться, по слову святого пророка – уготовихся и не смутихся (Пс. 118:60) – есть истинно великая добродетель. Но мы не ищем даже того, чтоб положить начало, и не показываем самого желания к сему, дабы тем привлечь благодать Божию в помощь себе; или если по-видимому и показываем желание, но несовершенное и нетвердое, недостойное того, чтоб получить от Бога какое-нибудь благо. С нами бывает то же, что с сеением и жатвою: прилагаем труд изволения и приемлем дар благодати. Как земледелец, если Бог благословит труд его, то и, немного посеев, получает много, как повествуется об Исааке: сее же Исаак в земли той, и приобретя в то лето стократный плод ячменя: благослови же его Господь (Быт. 26:12). Так, если Бог благословит труд произволения нашего, мы станем все творить без труда непринужденно, с сладостию и от всего получать пользу. Молитва с самопринуждением и терпением рождает молитву легкую, чистую и сладостную. И та – с самопринуждением – есть дело произволения, а сия – с сладостию – есть дело благодати. То же видим и в отношении ко всем искусствам: когда кто берется за какое-нибудь искусство с твердым намерением научиться ему, тот вначале работает с трудом, дело не слаживает и часто портит. Однако, если ученик не теряет духа, но опять приступает к делу, и хотя снова испортит, но не кидает, показывая учителю свое доброе желание, то постепенно, навыкнув благодаря терпеливому труду при содействии Божием, начнет все делать с удовольствием и легкостию, доставляя себе тем пропитание. Если же у ученика не хватит духа и терпения и он оставит сей труд, таковый ничему не научится. Так и в духовных делах: решающийся творить добродетель не должен думать, будто тотчас может успеть в ней, ибо это и невозможно, но должен употреблять усилие; и хотя не сделает сначала исправно, пусть не оставляет потому только, что вдруг не мог исполнить ее как должно, но пусть снова употребит усилие, подобно желающему научиться искусству. Когда таким образом он будет с терпением трудиться, не теряя духа, Бог призрит на труд его произволения и подаст ему силу все творить без принуждения. Вот что значат слова аввы Моисее: крепость желающих приобрести добродетели состоит в том, чтоб не малодушествовать, если падут, но снова прилагать то же старание.

156. Также говорил, что всякая добродетель требует труда, времени и нашего усердного желания, паче же всего потребно содействие Божие, ибо, если Бог не посодействует усердию нашему, всуе будет труд наш, также как и труд земледельца, обрабатывающего и засевающего землю свою, ежели не одождит Бог на семя его. Содействие же Божие требует наших молитв и молений, ибо ими только мы привлекаем помощь Божию в заступление наше. Если вознерадим о молитве, то как Бог призрит на труд наш? Тоже, когда будем молиться, но молиться леностно и рассеенно или скоро отягощаться молитвою, ничего не сподобимся получить, как я всегда говорю вам, так как Бог смотрит на наше усердие и, судя по нему, подает дары. Не был ли авва Моисей прежде начальником разбойников? Не сделал ли он тьмы преступлений, так что должен был укрываться от господина своего по причине злонравия своего? И однако ж потому, как он ревностно и с весьма теплым усердием приступил к делу, знаем все, в какую достиг меру, если причислен к избранным рабам Божиим, как говорит о сем списатель его жития. Мы же, хотя показываем теплоту усердия при отречении от мира, со временем – по нерадению своему – теряем ее, пристращаясь к вещам охлаждающим, пустым и ничего не стоящим взамен любви к Богу и ближнему, и присвояем самим себе дела так, как бы мы соделали их сами от себя, а не прияли от Бога. Ибо Он говорит: что же имаши, егоже неси приял? Аще же и приял ecu, что хвалишися яко не прием? (1Кор. 4:7).

157. Также говорил: не беден Иисус и не бессилен даровать нам блага такие, какими Он обогатил святых патриархов, если б видел, что мы получаем пользу от того, что Он нам даровал. Поскольку же Он видит, что мы по своей неустроенности больше вредимся данными Им небольшими и немногими дарами, посему и не вверяет нам больших, чтоб мы не погибли вконец, ибо Он человеколюбив. Если б Он видел, что мы получаем пользу от немногого, не был ли бы силен подать нам множайшего, как я сказал прежде? Бог, будучи благ, дал нам возможность получать пользу от всего, а мы чрез пристрастие и злоупотребление губим дары Божии и отнимаем их сами у себя и таким образом вредим себе самими благами, дарованными нам.

158. Также часто говорил (блаженный): никто не может нанести вреда верной душе, напротив, все, что она настраждет, обращается ей в пользу. И работник страждет, но чтоб получить награду после труда, а неверный бесплодно мучится неверием своим. Верный, пребывая верным, и в самом труде своем и в надежде получить награду за терпение свое, великое имеет утешение, а неверный, не имее уверенности получить что-либо от Господа, какое будет иметь утешение? Сидит и тлеет в помыслах своих, встретив малое какое-нибудь оскорбление, и разглагольствует сам с собою: он мне так сказал, я же ему скажу вот как – злопамятствует и замышляет дела, коих совсем не может привести в исполнение. Разве все, что злоумышляют люди, могут они и соделать? Нет. Но только то, что им допускает Бог, ими же Он един весть судьбами. Часто замышляет иной сделать зло другому, но не успевает, ибо не попускает сего Бог, – тем искушаются лишь помышления человеческие. Сколько людей умышляли причинить зло святым патриархам? Но как Бог не попускал, то никто не мог нанести им вреда, как написано: не остави человека обидети их, и обличи о них цари: не прикасайтеся помазанным Моим, и во пророцех Моих не лукавнуйте (Пс. 104:14,15). Когда же Бог восхощет показать преизбыточество силы Своей, тогда и самые сердца немилостивых подвигнет на милость, как написано о Данииле: и вдаде Бог Даниила в милость и в щедроты пред старейшиною евнухов (Дан. 1:9). Блаженна душа, которая чрез истинное жаждание Бога уготовила себя к приятию даров Его. Такую душу Он ни в чем не оставляет, но во всем покровительствует ей, – даже и в том, о чем она, по неведению, и не просит Его. Хорошо сказал мудрый: покрывается мудрый муж от Бога (Прем. 5:16). Сколько раз Саул покушался умертвить блаженного Давида? Что ни делал? Как ни ухитрялся? Но поскольку Давид был покрываем Господом, то не только всякий умысел Саула оставался тщетным, но и сам он часто был предаваем в руки святого, который, однако ж, щадил его, не имее ожесточенной и мстительной злобы.

159. Еще говорил: спрашивали меня, каким образом можно достигнуть того, чтоб не гневаться, когда унижают и злословят другие, и я отвечал: кто считает себя ничего нестоющим, тот не возмущается унижением, как сказал авва Пимен: если уничижишь себя, то будешь иметь покой.

160. Также говорил: один брат, из числа живших со мною и от меня получивших схиму, которого я старался научить всякой добродетели и которому ради немощи его снисходил иногда, так как он был нежного сложения, однажды говорит мне: авва мой! Я сильно люблю тебя. Я ответил ему: я еще не встречал человека, который бы любил меня так, как я его люблю. Вот ныне ты говоришь, что любишь меня, и я верю, но, если случится с тобою какая-либо неприятность, ты не останешься таким. Меня же, чтобы мне ни пришлось потерпеть от тебя, ничто не может уклонить от любви к тебе. Прошло немного времени, и он (не знаю, что с ним сделалось) начал говорить на меня многое, даже до срамных слов, и я все то слышал. Тогда я сказал сам себе: это прижигатель Иисусов и послан уврачевать мою тщеславную душу, – тогда появился обычай лечить болезни прижиганием. Через таких людей, при трезвении и внимании, можно снова обрести то, что теряем чрез тех, кои ублажают нас, он есть истинный благодетель мой. Так я поминал его как врача и благодетеля, а тем, кои извещали меня о его речах, говорил: он знает только явные мои пороки и то не все, но лишь часть некую, те же, которые сокровенны, – неисчислимы. По прошествии времени встречается он со мною в Кесарии, подходит и, по обычаю, обнимает и целует меня, а я – его, как если бы между нами ничего не было. После таких наговоров, без сомнения, он так обнимал меня, ибо я не показал никакого подозрения, ни малого следа оскорбления, хотя все слышал. Тогда он пал мне в ноги и, обняв их, сказал мне: прости мне, отче мой, ради Господа, что я наговорил на тебя много нехорошего. Я же поцеловал его и ласково произнес: помнит ли боголюбие твое, как некогда ты говорил, что сильно любишь меня? Я же ответил, что еще не находил никого, кто бы любил меня так, как я люблю его, и что ты не останешься таким же, если случится с тобою какая-либо неприятность, – меня же ничто не может уклонить от любви к тебе? Да уверится в том сердце твое: ничто не утаилось от меня из сказанного тобою, но и где и кому – все я слышал и никогда не сказал, что это не так, и никто не мог склонить меня произнести о тебе что-нибудь худое; напротив, я утверждал, что все сказанное – истинно и что говоришь ты сие от любви, желая привлечь меня к себе. Никогда также не забывал я поминать тебя в молитвах моих. Покажу тебе еще более верный знак любви: некогда сильно заболел глаз мой; вспомнив о тебе, я сотворил знамение честного креста и сказал: Господи Иисусе Христе! Исцели меня ради молитв его, – и тотчас я был исцелен. Вот, что говорил он брату!

161. Блаженный еще часто говорил: не знаем мы, люди, как сделать, чтоб нас любили и почитали, но потеряли разум свой. Если кто-либо немного потерпит на брате своем, когда тот гневается или скорбит из-за него (на него), то брат, скоро придя в себя и узнав, как тот потерпел, самую душу свою положит за него. При сем припомнил блаженный такой случай: один брат имел авву весьма кроткого, которого за великую добродетель и чудеса, какие он творил, вся страна почитала как ангела Божия. Однажды, по действию врага, брат сей подошел к старцу и при всех начал крайне злословить его. Старец стоял и только смотрел на уста его, затем сказал: благодать Божия в устах твоих, брат мой! Тот еще более стал бесноваться и говорил: знаю я, глупый, ты говоришь это для того, чтоб казаться кротким. Но старец сказал на это: поистине, брат мой, то, что ты говоришь, справедливо. Некто после спросил его: неужели ты не смутился, старец Божий? Он отвечал: нет, ибо почувствовал в душе своей, что она была как бы покрываема Христом. И по истине, должно благодарить таковых и почитать их: тому, кто страстен, – считать врачами, исцеляющими раны души его, а тому, кто бесстрастен, – благодетелями, доставляющими ему царство небесное.

162. Говорил опять блаженный: когда я был в Тирском монастыре, прежде перехода моего оттуда, пришел к нам один добродетельный старец, и мы начали читать достопамятные сказания о святых старцах, ибо блаженный любил прочитывать их и почти дышал ими, отчего и собрал из них плод всякой добродетели. Так мы дошли до повествования о старце, к которому пришли разбойники и сказали: мы положили взять все из келлии твоей. На что старец ответил: возьмите все, что вам покажется, дети. Они забрали все и ушли, оставив одну сумку. Обнаружив сумку, старец взял ее и погнался вслед их, крича: дети! Возьмите то, что вы забыли в келлии нашей. Тогда, удивившись незлобию старца, они возвратили ему все, и, раскаявшись, сказали друг к другу: истинно, это человек Божий. Когда мы прочитали об этом, старец сказал мне: знаешь, авва, это сказание много принесло мне пользы. Говорю ему: как, отче? Он отвечал: во время пребывания моего в местах, прилежащих Иордану, однажды я прочитал о сем, удивился старцу и сказал: Господи! Положи и мне следовать по стопам тех, образ которых Ты сподобил меня принять. Это чувство соревности не оставляло меня; и вот, спустя два дня, нападают на меня разбойники. Когда они постучали в дверь, я узнал, что это они, и сказал себе: благодарение Богу! Вот пришло время показать плод соревности. Отворив дверь, я принял их ласково и, зажегши светильник, начал показывать им вещи, говоря: не суетитесь, я ничего не скрою от вас. Они спросили: есть ли у тебя злато? Да! – сказал я, – есть три монеты, и открыл перед ними сосуд. Так они взяли их и ушли с миром. Я же, говорит с улыбкой блаженный, спросил его: а возвратились они подобно тем, кои приходили к тому старцу? Не дай Боже, – проворно отвечал он, – того разве я желал, чтоб они возвратились! Вот что доставили старцу, – завершил свой рассказ блаженный, его соревность и готовность на все, ибо он не только не скорбел, но еще и радовался, что сподобился такого блага.

163. В прежней беседе, – сказал блаженный, я поведал вам о том, что если мы немного потерпим брату нашему гневающемуся, то приобретем душу его. Теперь расскажу вам на сие одну историю, которую слышал от блаженного Сергия, игумена Педиадского. Вот что он рассказал мне: некогда шли мы с одним святым старцем и сбились с дороги. Не зная, куда идти, мы попали на сеетву и потоптали немного зелени. Заметив это, земледелец, который случился там тогда на работе, начал сильно бранить нас, говоря с гневом: вы монахи! Боитесь вы Бога? Если б вы имели страх Божий пред очами, то не сделали бы этого. В ту минуту святой старец сказал нам: ради Господа не говорите ничего, – а тому отвечал с кротостию: правду ты говоришь, чадо: если б мы имели страх Божий, не сделали бы сего. Тот продолжал бранить нас с гневом. И старец опять сказал: истину говоришь ты, что если б мы были монахи, то не сделали бы сего, но ради Господа прости нам, согрешили мы. Тогда в изумлении земледелец бросился в ноги старцу и произнес: прости меня ради Бога и возьми с собой. Вот что с помощию Божиею, – сказал при сем блаженный, могли сделать кротость и доброта сего святого – спасти созданную по образу Божию душу, которая вожделенна Богу более, нежели тьмы миров с богатствами их.

164. Однажды, – рассказывал блаженный Зосим, – когда я был у аввы Сергия, он просил меня прочитать что-нибудь из Писания. Я начал читать притчи и, когда дошел до слов: во множестве дров возгорается огнь, а идеже несть гнева, безмолвствует брань (Притч. 26:20), спросил его: что значит это изречение, отче? Он сказал мне в ответ: как дрова суть причина пламени огненного, и, если не положить их достаточно, огнь погасает, так есть свои причины и у страстей, и, если кто отсечет сии причины, страсти не действуют. Именно: причины блуда, как сказал авва Моисей, суть принятие пищи и пития до сытости, спанье в довольство, праздность, забавы, пустословие и щегольство. Если кто отсекает все сие, то страсть блуда будет бессильна. Также причины гнева, как он же сказал, – давать и брать, творить свою волю, любить учить и почитать себя разумным. Если кто отсечет сие, то страсть гнева не будет иметь в нем силы. Это же означают и слова аввы Сисоя, какие сказал он, когда брат спросил его: почему страсти не отступают от меня? Сосуды их, то есть причины, – говорил авва, суть внутри тебя: отдай им залог их, и они отойдут. Двоегневный – в коем не умолкает брань – есть тот, кто не довольствуется первым раздражением, но сам разжигает себя ко второму гневу. Именно: если кто, воспламенившись гневом, тотчас опомнится и осудит себя, пусть и кается пред братом, на которого погневался, таковой не называется двоегневным. В нем умолкает брань, коль скоро он осудил себя и восстановил мир с братом. В таковом не имеет места брань, как я сказал прежде. Но кто, разгневавшись, не стремится опомниться, но более и более сам себя раздражает на гнев и раскаивается не в том, что разгневался, но что не наговорил более, нежели наговорил в своем раздражении, – таковой называется двоегневным. В нем брань не умолкает, ибо после гнева берут его в свою власть злопамятство, вражда и злоба. Но Господь Иисус Христос да избавит нас от части таковых и да сподобит части кротких и смиренных.

165. Блаженный часто говорил: великое трезвение и немалая мудрость нужны против хитростей диавола. Ибо бывает, что иного он из-за ничего приводит в раздражение; бывает, что он представляет благословный предлог, чтоб тому казалось, что он справедливо гневается. Но все сие совершенно несвойственно тому, кто истинно желает шествовать путем святых, как говорит святой Макарий: монахам несвойственно гневаться и им несвойственно оскорблять ближнего. При сем блаженный рассказал нам следующее: однажды я заказал написать некоторые книги одному искусному писцу. По окончании писания он присылает сказать мне: вот я окончил книги, пришли, сколько тебе рассудится, и возьми их. Один брат, услышав о сем, пришел от моего имени к сему писцу и, дав известную плату, взял книги. Между тем и я, не зная того, послал нашего брата с письмом и платою, чтоб взять их. Писец, поняв из случившегося, что осмеен, сильно возмутился и сказал: непременно пойду и отмщу ему по двум причинам: и за то, что он насмеелся надо мною, и за то, что взял не свое. Услышав о том, я послал сказать ему: знаешь, брат мой, мы приобретаем книги, чтоб научиться из них любви, смирению, кротости; если же приобретение книг в самом начале ведет к ссорам, то я не хочу иметь их, дабы не ссориться, ибо рабу Господню же не подобает сваритися (2Тим. 2:24). Таким образом, отказавшись от книг, я сделал то, что брат не был в конец побежден гневом.

166. Однажды, сидя с нами и беседуя о душеспасительных вещах, блаженный начал приводить изречения святых старцев и, дошедши до изречения аввы Пимена, что осуждающий себя находит покой повсюду, и до слова аввы горы Нитрийской, сказанного в ответ на вопрос, что более всего обрел он на пути сем, а именно: обвинять и укорять себя самого всегда (причем вопрошавший прибавил: и нет другого пути, кроме сего), блаженный сказал, какую силу имеют слова святых, ибо что ни говорили они, говорили от опыта и истины, как учит и божественный Антоний! Потому-то слова их и сильны, что изречены делателями, и как сказал некто из мудрых: слова твои да подтверждает жизнь твоя. При сем он рассказал нам следующий случай: во время краткого моего пребывания в лавре аввы Герасима сидели мы однажды с возлюбленным мне братом, беседуя о душеполезных предметах. Я припомнил сии слова аввы Пимена и того другого старца. Брат сказал мне при сем: я узнал опытно истину сих слов и вкусил покоя, доставляемого исполнением их. Был некогда в сей лавре один диакон, с коим я жил в искренней дружбе. Не знаю отчего, но он возымел на меня подозрение в одном деле, оскорбился тем и начал смотреть на меня мрачно. Заметив эту мрачность, я просил объяснить мне причину, и он сказал: ты сделал такое и такое дело. Совершенно не сознавая в себе сего, я начал уверять его в своей невиновности, но он говорил мне: прости – не удостоверяюсь. Удалясь в келлию свою, я начал испытывать свое сердце – сделано ли мною когда такое дело? – и не находил. Потом, когда увидел, что он берет потир и подает, побожился ему на нем, что не делал того, но он и тогда не уверился. После, вошедши в себя, я вспомнил о сих словах святых отцов и, в полной вере истинности их, обратил помысл свой на себя и сказал: сей искренний мне диакон любит меня и движимый сею любовию открыл мне то, что имеет сердце его на меня, дабы я трезвился и берегся впредь делать то. Но бедная ты душа! Зачем говоришь, что не сделала такого дела? Тысяча злых дел совершены тобою, и ты забыла о них. Где сделанное тобою вчера или за десять дней? Помнишь ли то? Итак, не сделала ли ты и сего, как и то, что сделала и забыла? Таким образом, я положил в сердце своем, что истинно совершил то, но как запамятовал о прежнем, так забыл и сие. Тогда я начал благодарить Бога и диакона, что чрез него удостоил меня Господь познать грех свой и раскаяться в нем. Затем, в таких помышлениях пошел я сознаться пред диаконом и поблагодарить его. Но лишь только я постучал в дверь, как он отворил и первый, положив поклон, сказал: прости меня, я поруган демонами, заподозрив тебя, ибо истинно удостоверил меня Бог, что ты невиновен, – и не допустил меня более убеждать его, говоря: в этом нет уже нужды. После сего блаженный продолжил: вот как искреннее смирение расположило сердце сего брата, что не только не соблазнился он на диакона и не оскорбился: во-первых на то, что заподозрил его, а во-вторых, что, будучи удостоверяем им, не принял удостоверения, но еще самому себе приписал грех и, мало того, возблагодарил его! Потом прибавил: видите, что делает сия добродетель? На какие степени преспеения возводит любящих ее! Ибо если б он захотел, то тысячи поводов возымел чрез диакона к тому, дабы сделаться демоном; но как он устремился к добродетели, то не только не оскорбился на него, но еще возблагодарил, – так добродетель объяла его сердце. Так если и мы предварительно заложим в сердце свое семена кротости и смирения, то для врага не будет места сееть в нем злые семена. Ибо он тогда только наполняет нас своим злом, когда находит нас пустыми – не имеющими никакого благого помышления или паче – раздражающими самих себя на злобу и тем подающими ему к тому повод. Напротив, при добродетели, когда видит Господь, что душа жаждет спасения и возделывает в себе благие семена, то ради благого ее расположения наполняет ее Своими дарами.

167. Некогда (блаженный) припомнил о старце, которого окрадывал живший по соседству с ним брат и который, зная то, никогда не обличал его, но еще более трудился, говоря: может быть брат имеет нужду? И, дивясь милосердию святых рассказал такой случай: во время пребывания моего в Педиаде, вот что поведал мне один из игуменов: близ киновии нашей жил один старец весьма благой души. В отсутствие старца соседствующий с ним брат, соблазнившись, отпер его келлию, и вошедши, забрал вещи его и книги. Когда старец возвратился, и отворив келлию, не нашел вещей своих, то пришел к тому брату сказать о случившемся. Войдя к нему, он увидел свои вещи посреди келлии, ибо брат не успел их упрятать. Не желая обличить его и пристыдить, старец сделал вид, будто схватил его живот, и вышедши, пробыл на дворе довольно времени, как бы ради нужды, пока брат прибрал его вещи. После сего, возвратясь, старец начал говорить ему о другом и не обличил брата. Чрез несколько дней были узнаны вещи старцевы – взяли того брата и посадили под стражу, между тем как старец, не знал о том. Услышав, что брат в темнице, он пришел ко мне и попросил у меня, – продолжил рассказ игумен, – несколько яиц и чистого хлеба, как бы для пришедших к нему, пошел в темницу утешить брата. Как только узник увидел старца, пал ему в ноги и признался в краже, старец же утешал его, говоря: да удостоверится сердце твое, сын мой, что я не ради этого пришел сюда, ибо совершенно не знал, что ты здесь за меня; услышав же, что ты здесь, опечалился и пришел утешить тебя; вот смотри – яйца и чистый хлеб. Теперь успокойся, – все сделаю, чтоб извлечь тебя из темницы. Сие и исполнил этот благой старец, упросив некоторых влиятельных лиц, коими был знаем ради его добродетели.

168. Рассказывал еще о том же старце, что однажды пошел он на рынок купить себе одежду. Когда он купил и отдал одну златицу, то оставалось ему еще приплатить несколько монет. Старец взял одежду и положил под себя, но между тем, как отсчитывал мелочь на дощечку, кто-то подошел и стал вытаскивать одежду из-под него. Почувствовав то и имее крайне милостивое сердце, старец начал приподниматься понемногу, как бы нагибаясь за мелочью, пока тот не вытащил одежду и не ушел. Старец же не обличил его. Чего стоила его одежда, – говорил при сем блаженный, или вещи, коих он лишился? Но велико расположение. Ибо он показал, что, имее их, он был таков в душе, как бы ничего не имел: внимания не обращал, когда их похищали, и оставался неизменным – не скорбел и не раздражался, ибо, как я говорю вам всегда, не то вредит, чтоб иметь, но иметь с пристрастием. Сей, хотя бы имел весь мир, пребыл бы таким, как бы не имел ничего, ибо тем, что он сделал, показал себя свободным от всего.

Глава II. О том, что со всем усердием должно искать безмолвия

1. Сказал некто авве Арсению: помыслы мои смущают меня, говоря: ты не можешь ни поститься, ни работать; посещай хотя бы больных, ибо и это есть любовь. Старец, видя в сем козни демонские, ответил ему: ступай – ешь, пей, спи и не работай, только не выходи из келлии, ибо знал, что терпеливое пребывание в келлии приводит монаха в чин свой.

2. Святой авва Антоний, пребывая некогда в пустыне и впав в уныние и глубокую тьму помыслов, воззвал к Богу: Господи! Я хочу спастись, но помыслы не дают мне. Что мне делать в моей скорби? Как спастись? Потом встал и вышел из келлии. И вот видит кого-то, похожего на себя, который сидел и работал; потом встал от работы и молился; после опять сел и вил веревку; далее опять стал на молитву. Это был Ангел Господень, посланный для наставления и подкрепления Антония. И Ангел сказал в слух ему: и ты делай так, и спасешься. Услышав сие, авва Антоний весьма обрадовался и ободрился. Стал так делать и спасся.

3. Также говорил: как рыбы, оставаясь долго на суше, умирают, так и монахи, замедляя долго вне келлии или пребывая с мирскими людьми, теряют любовь к безмолвию. Посему, как рыба рвется в море, так и мы должны пребывать в келлии, дабы оставаясь вне оной не забыть о внутреннем хранении.

4. Он еще говорил: кто живет в пустыне и в безмолвии, тот свободен от трех искушений: от искушения слуха, языка и взора; одно только у него искушение – искушение в сердце.

5. Авва Арсений, еще находясь в царском дворе, молился Богу так: Господи! Научи меня, как спастись? И был к нему сей глас: Арсений! Бегай людей и спасешься. Удалясь в пустыню, он опять молился Богу теми же словами и услышал глас, говорящий ему: Арсений! Бегай, молчи, пребывай в безмолвии, ибо в этом – корни безгрешности.

6. Авва Марк спросил авву Арсения: почему ты бегаешь нас? Старец ответил ему: Бог знает, что я люблю вас, но не могу быть и с Богом и с людьми. На небе тысячи и мириады имеют одну волю, а у людей много воль. Итак, не могу оставить Бога и быть с людьми.

7. Говорили об авве Арсении, что келлия его отстояла от других на 32 мили^[7]. Он не выходил из нее почти никогда, ибо другие исполняли его нужды. Когда же Скит был опустошен, он вышел и сказал: мир потерял Рим, а монахи – Скит.

8. Некогда пришел авва Арсений в одно место, где рос тростник, который колебался от ветра. Старец спросил братий, что значит сей шум? Братия ответили ему: это шумит тростник. Тогда старец сказал им: по истине, если кто сидя в безмолвии услышит голос воробья, то сердце его не может сохранить прежнего состояния; тем более трудно сохранить его вам при таком шуме от сего тростника.

9. Во время пребывания аввы Арсения в Канопе одна девица сенаторского рода, весьма богатая и богобоязненная, пришла из Рима видеть его. Ее принял архиепископ Феофил, и она просила его, чтобы он убедил и старца принять ее. Придя к старцу, он просил его: такая-то девица сенаторского рода пришла из Рима и желает видеть тебя. Но старец не соглашался видеться с нею. Когда ей сказали о сем, она приказала приготовить животных в путь, говоря: верую Богу, что увижу его, ибо я пришла видеть не человека – есть и в моем городе много людей – я пришла видеть пророка. Когда она достигла келлии старца, по устроению Божию случилось ему быть вне ее. Увидев старца, она пала к ногам его, но он поднял ее с гневом и, пристально глядя на нее, сказал: если желаешь видеть лице мое – вот оно, смотри! Но она от стыда не взглянула на лице его. Говорит ей старец: не слышала ты о делах моих? На них смотреть надобно. И как ты осмелилась совершить такое плавание? Или не знаешь, что ты – жена и не должна никуда выходить? Или хочешь, возвратясь в Рим, сказать другим женам, что видела Арсения, и сделать море путем жен, идущих ко мне? Она сказала, если угодно будет Господу, я не попущу ни одной прийти сюда, но молись обо мне и поминай меня всегда. Старец сказал в ответ: буду молиться Богу, да изгладит Он память о тебе из сердца моего. Услышав сие, она отошла от него в великом смущении и, прибыв в город, от печали впала в горячку. О болезни ее известили блаженного архиепископа Феофила, и он, пришедши к ней, просил сказать, что с нею. О, лучше бы мне совсем не приезжать сюда! Я просила старца: поминай меня, – он же сказал мне: буду молиться Богу, да изгладит Он память о тебе из сердца моего. И вот я умираю от печали. Архиепископ сказал ей: или не знаешь, что ты жена и что чрез жен враг воюет на святых? Потому так и сказал тебе старец, а о душе твоей он будет молиться всегда. Тем успокоился помысл ее, и она с радостию отправилась на свою родину.

10. Некогда авва Арсений жил в нижних пределах Египта и, будучи смущаем посещениями, надумал оставить келлию свою. Ничего не взяв из нее, пошел он к ученикам своим Александру и Зоилу – фаранитам. Александру старец сказал: плыви вверх по реке, – и он сделал так; а Зоилу сказал: иди со мною до реки, найди мне судно, которое бы шло вниз к Александрии, потом и ты плыви вверх к брату своему. Зоил, хотя был смущен сим словом старца, но промолчал, и они разлучились. Старец, сошедши в пределы Александрии, занемог там тяжкою болезнию. Ученики же его говорили друг другу: не оскорбил ли кто из нас старца и за то он удалился от нас? Но не находили в себе ничего. По выздоровлении, старец сказал: пойду к отцам моим, – и, поплыв вверх, прибыл в Петру, где были ученики его. Когда он был близ реки, некая отроковица, эфиоплянка, подойдя, коснулась его, а когда старец укорил ее, ответила: если ты монах, ступай в гору. Старец, пораженный сим словом, говорил себе: Арсений, если ты монах, ступай в гору. При встрече Александр и Зоил пали к ногам его, повергся и старец, и плакали те и он. Потом старец спросил их: не слыхали вы, что я был болен? Они отвечали: слышали. И на вопрос его: почему же не пришли повидать меня? – авва Александр сказал: отлучение твое от нас не было хорошо понято и не на пользу послужило многим, ибо говорили, что если б мы не ослушались тебя, ты бы не отлучился от нас. Старец сказал им: а теперь люди будут говорить: не нашла голубица покоя ногам своим и возвратилась к Ною в ковчег. Так они примирились, и старец пребывал с ними неразлучно до самой кончины своей.

11. Один из старцев пришел к авве Арсению, и, когда постучался в дверь, старец отворил, думая, что это прислуживающий ему. Увидев же, что это другой, пал на лице свое. Пришедший сказал ему: встань, авва! Дай мне облобызать тебя. Но старец ответил: не встану, если не удалишься, – и несмотря на долгие моления его не встал, пока тот не удалился.

12. Рассказывали о некотором брате, который прибыл в Скит повидать авву Арсения. Пришедши в церковь, он просил клириков доставить ему возможность побеседовать с аввою. Они говорили ему: потерпи немного, брат, и увидишь его. Но пришедший сказал: я не вкушу ничего, пока не увижусь с ним. Тогда клирики послали одного из братьев проводить его к старцу, ибо келлия его была далеко. Постучавши в дверь, они вошли, поприветствовали старца и сели молча. По прошествии некоторого времени брат-проводник сказал: я пойду, помолитесь обо мне. Брат-странник, не находя в себе дерзновения быть со старцем, также сказал: пойду и я с тобою. И они вышли вместе. Тогда странствующий брат попросил своего проводника сводить его к авве Моисею, что из разбойников. Когда они пришли к нему, тот принял их с радостию и, угостив дружески, отпустил. После сего брат, сопровождавший странника, спросил его: вот я проводил тебя к чужестранцу и к египтянину; который из сих двоих более понравился тебе? Тот ответил: мне более понравился египтянин. Услышав о сем, некто из старцев так молился Богу: Господи! Открой мне дело сие, ибо один ради имени Твоего убегает людей, другой – для Твоего же имени – принимает их с отверстыми объятиями. И вот показаны были ему два большие судна на реке; и зрит он, что авва Арсений и Дух Божий плыли в безмолвии на одном, а авва Моисей и Ангелы Божии плыли на другом, и сии питали его сотовым медом.

13. Некогда пришли к авве Арсению старцы и усиленно просили его побеседовать с ними. Он отворил им, и они просили его сказать слово о безмолвствующих и не имеющих ни с кем не видеться. Старец говорит им: пока девица живет в доме отца своего, многие желают взять ее в замужество. Когда же выйдет она замуж, то не всем уже нравится: одни унижают ее, другие хвалят, – и она не такую уже имеет честь, как прежде, когда жила в сокровенности. Так бывает и с душею: коль скоро она становится открытою для всех, не может всем угодить.

14. Авва Витим рассказывал: шел я однажды в Скит, и некоторые люди дали мне яблоки, чтоб раздать старцам. Придя, я постучался в келлию аввы Ахиллы, чтоб дать ему, но он сказал: поистине, брат, я не желал бы, чтоб ты стучался теперь, хотя бы то была манна; не ходи и в другие келлии. Тогда я пошел в свою келлию, а яблоки отнес в церковь.

15. Авва Дула сказал: если враг принуждает нас оставить безмолвие, не будем слушать его в борьбе против него, ибо нет ничего равносильного безмолвию и пощению – они доставляют острозрение внутренним очам.

16. Он же сказал: пресекай сношения с другими, чтоб брань не так близко обстояла ум твой и не возмущала чина безмолвия твоего.

17. Авва Евседрий говорил: отсекай мирские привычки, дабы ум твой не возмущался и правило твоего безмолвия не было нарушаемо.

18. Авва Феодор Фермейский сказал: человек, познавший сладость келлии, убегает людей, но не потому, чтоб презирал ближнего своего.

19. Опять сказал: если не отсеку от себя жалостливости, то она не даст мне быть монахом.

20. Заболел некогда авва Иосиф и послал к авве Феодору сказать: прииди, чтоб мне повидать тебя прежде исхода моего из тела. Была тогда середина недели, и он не пошел, а послал передать: если проживешь до субботы – приду; если же отойдешь – увидим друг друга на том свете.

21. Один брат пришел к авве Феодору, чтоб он научил его шить рогожи, принес и вервь. Старец сказал ему: ступай и приходи сюда утром. Когда тот пришел, старец встал, намочил вервь и прошил ему первый шев, говоря: так и так делай, – и оставил его. Вошедши в свою келлию, старец сидел, как обычно, а в определенный час предложил ему пищу и отпустил. Когда утром брат пришел опять, старец сказал ему: возьми свою вервь отсюда и удались, ибо ты пришел ввергнуть меня в искушение и заботу. И не позволил ему более оставаться у себя.

22. Мать Феодора говорила: хорошо безмолвствовать, ибо муж же мудр безмолвие водит (Притч. 11:12). Поистине, великое дело для девы или монаха – безмолвствовать, особенно, если они еще юны. Но следует знать, что коль скоро решится кто безмолвствовать, тотчас приходит к нему лукавый и отягчает душу унынием, малодушием, помыслами; тело же отягчает болезнями, изнеможением, расслаблением колен и всех членов. Таким образом, расслабляет все силы души и тела и влагает помысл – болен я и не имею сил совершить правило. Но если будем трезвиться, то разорим все его такие козни. Так, был один монах, которого взял озноб и жар, когда пришло время начать правило, в голове же сделался сильный шум. Тогда он сказал себе: вот я болен и может быть умру. Итак, встану и прежде, нежели умру, совершу правило. Сим помыслом он преодолел себя и совершил правило. Когда кончилось правило, кончился и жар. Опять, в час правила, начался жар, и опять брат тем же помыслом преодолевал себя и совершал правило. И таким образом победил искушение.

23. Авва Иоанн говорил: если человек имеет в душе своей блага Божии, то может усидеть в келлии, хотя бы не имел благ мира сего. И опять, если имеет человек блага мира сего и не имеет благ Божиих, из-за благ мира усидит и такой в келлии. Но совершенно не имеющий ни благ Божиих, ни благ мира сего никак не может усидеть в келлии.

24. В одной киновии жил брат, который весьма строго держал подвижничество. Услышав о нем, братия из Скита пришли повидать его и взошли на то место, где он работал. Дав им целование, он отвернулся и продолжил работу. Пришедшие, видя это, сказали ему: Иоанн, тот, кто облек тебя в схиму или кто сделал тебя монахом, верно, не научил тебя принимать от братий милость и говорить им: помолитесь или сядьте? Он ответил им: грешный Иоанн не имеет на то времени.

25. Рассказывали об авве Исидоре, что, когда приходил к нему какой-либо брат, он убегал во внутреннюю свою келлию. Братия говорили ему: авва! что это ты делаешь? Он отвечал: и звери спасаются, убегая в свои логовища. Сие говорил он для пользы братий.

26. Авва Иеракс сказал: я никогда не говорил и не хотел даже слушать мирских речей.

27. Был в Александрии один схоластик по имени Косма – муж дивный и добродетельный, смиренномудрый, милостивый, воздержный, девственник, безмолвник, страннолюбец, нищелюбец. Имее к нему великое дерзновение, я спросил его однажды: сделай милость, скажи мне – сколько уже времени ты безмолвствуешь? Так как он молчал и не отвечал, то я опять просил его: ради Господа скажи мне. И после краткого молчания он ответил: тридцать три года. Я опять спросил его: окажи мне полную свою любовь, зная, что спрашиваю для пользы душевной, – скажи мне, в чем успел ты в толикое время безмовствования? Тогда, сильно воздохнув из глубины сердца, он сказал: в чем может успеть человек – мирянин, особенно живя в доме своем? Но я опять умолял его, говоря: ради Господа скажи мне и попользуй меня. И вынужденный моею неотступностию, он сказал: прости меня, в трех вещах, знаю, что успел: в том, чтоб не смеяться, не божиться и не лгать. Услышав то, я прославил Бога.

28. Авва Макарий Великий однажды в Ските, распуская собрание церковное, сказал: бегите, братие. Один из старцев спросил у него: отче! Куда нам бежать далее сей пустыни? Тогда авва Макарий положил перст свой на уста и сказал: сего бегите. Потом вошел в келлию и, затворив дверь, сел на безмолвие.

29. Авва Моисей сказал авве Макарию в Ските: хочу безмолвствовать, но братия не дают мне. Авва Макарий говорит ему: вижу, что ты по природе мягкосерд и не можешь отклонить от себя брата. Потому, если хочешь безмолвствовать, ступай в пустыню внутрь Петры – там убезмолвишься. Авва Моисей так поступил и нашел покой.

30. Авва Исаия просил авву Макария сказать слово назидания. Старец сказал ему: бегай людей. Авва Исаия спросил: что значит – бегать людей? Старец ответил: сидеть в келлии и оплакивать грехи свои.

31. Авва Аио просил авву Макария: скажи мне слово назидания. Авва Макарий сказал: сиди в келлии своей, оплакивай грехи свои, не люби бесед людских и спасешься.

32. Авва Моисей говорил: человек, бегающий людей, подобен зрелому винограду, а находящийся среди людей – винограду незрелому.

33. Авва Марк сказал: желающий прейти мысленное море должен долготерпеть, смиренномудрствовать, бдеть, воздерживаться. Кто же без сих четырех добродетелей ринется в сие море, тот будет только биться и мучить свое сердце, а прейти не возможет.

34. Он же сказал: нельзя безмолвствовать с пользой уже по тому, что удаляет от злых дел, но если к нему присоединятся еще четыре означенные добродетели с молитвою, то нет скорейшего пути к безмолвию.

35. Опять сказал: нельзя безмолвствовать умом без безмолвия телом; ни разорить средостения их без безмолвия и молитвы.

36. Авва Нил говорил: недосязаем для стрел врага монах, любящий безмолвие, а обращающийся в многолюдстве частые приемлет раны. Ибо у того и гнев постепенно становится кратчайшим и похоть, не будучи раздражаема, мало-помалу привыкает к стремлениям более тихим, а всякая вообще страсть, будучи не возбуждаема, день ото дня делается умереннейшею и, наконец, совсем престает, забыв с продолжением времени о свойственном ей действии; остаются одни простые воспоминания о вещах, а страстное расположение отстает.

37. Он же сказал: потому хорошо безмолвие, что в нем не видится то, что может вредить; не виденное же – не приемлется в мысль; не рожденное в мысли – не движет мечтанием памяти; не движущее памяти – не раздражает страсти; а когда страсть не движется, наше внутреннее имеет глубокую тишину и великий мир.

38. Авва Иосиф спросил авву Нестероя: что мне делать с языком моим, ибо не могу удерживать его? Старец говорит ему: при этом имеешь ли покой? Тот ответил: нет. Тогда старец сказал: если не имеешь покоя, для чего говоришь? Лучше молчи, а когда случится собеседование, более слушай, нежели говори.

39. Авва Пимен сказал: начало зол есть развлеченность – ходить туда-сюда и хлопотать.

40. Он же сказал: должно убегать всего плотского. Человек, находящийся близ плотского искушения, походит на стоящего над глубочайшею пропастию, и враг, в какой час ни рассудится ему, легко сбрасывает его вниз. А кто телом далеко отстоит от сего искушения, тот походит на человека, стоящего далеко от пропасти, и хотя враг повлечет его, чтоб низвергнуть, но, доколе будет влечь и принуждать, Бог шлет ему помощь.

41. Сказал еще: если будешь молчалив, будешь иметь покой везде, где ни случится жить.

42. Одному брату, живущему в Фиваидской пустыне, помысл говорил: что ты сидишь здесь бесплодно? Встань, ступай в киновию и там принесешь плод. Брат пошел к авве Пафнутию и открыл ему свой помысл. Старец сказал ему: иди сиди в келлии своей и твори одну молитву утром, одну – вечером и одну – ночью; когда захочешь есть – ешь, когда захочешь пить – пей, когда придет сон – ложись спать, но оставайся в пустыне и не верь сему помыслу. Пошел он также к авве Иоанну и пересказал ему слова аввы Пафнутия. Авва Иоанн говорит ему: не твори совсем молитвы, только сиди в келлии своей. Затем он пошел к авве Арсению и рассказал ему обо всем. Старец сказал: держи, как говорили тебе отцы, ибо боле сего я не имею, что сказать тебе. И он отошел.

43. Были в Ските мастера – художники авва Павел и авва Тимофей, которые терпели беспокойства от братии. Однажды авва Тимофей говорит брату своему: что нам в этом искусстве? Не дают нам убезмолвиться целый день. Авва Павел ответил: довольно для нас и безмолвия ночи, если трезвенно сердце наше.

44. Брат спросил авву Руфа: что есть безмолвие и какая от него польза? Старец ответил: безмолвствовать значит сидеть в келлии с разумом и со страхом Божиим, воздерживаясь от злопамятства и высокоумия. Такое безмолвие, будучи родительницею всех добродетелей, сохраняет монаха от разженных стрел врага, не попуская ему быть уязвлену ими. Итак, брат, стяжи таковое безмолвие, помня о своем исходе смертном, ибо не знаешь, в кий час тать приидет (Лк. 12:39). Бди убо о своей душе.

45. Ученик аввы Сисоя говорил ему: отче! Ты состарился; пойдем и устроим себе келлию поближе к селению. Старец сказал: пойдем туда, где нет женщины. Говорит ему ученик его: где же нет жены, кроме пустыни? Итак, – сказал старец, веди меня в пустыню.

46. Авва Амун из Раифы пришел однажды в Китему посетить авву Сисоя и, видя, что он скорбит об оставлении пустыни, спросил его: почему ты скорбишь, авва? Что мог бы ты в такой старости делать в пустыне? Старец посмотрел на него со строгим видом и ответил: что говоришь ты мне, Амун? Не довольно ли было бы для меня одной свободы помысла в пустыне?

47. Брат спросил авву Сисоя: как оставил ты Скит, где жил с аввою Ором, и поселился здесь? Старец ответил ему: когда Скит начал людеть, я, услышав, что авва Антоний почил, пришел сюда на гору и, найдя, что здесь все было покойно, поселился на недолгое время. Брат говорит ему: сколько лет живешь ты здесь? Старец ответил: семьдесят два года.

48. Рассказывали об авве Сисое Фивейском, что, как скоро заканчивалось церковное собрание, он быстро убегал в свою келлию. О нем говорили, что в нем демоны, а он делал дело Божие.

49. Брат сказал авве Сармату: помыслы мои говорят мне: выйди вон и посети братий. Старец ответил ему: не слушай их, но скажи: я слушался тебя прежде, а теперь в этом не могу послушаться тебя.

50. Мать Синклитикия говорила: многие, поселившиеся на уединенной горе, живут так, как бы жили в многолюдстве, – и погибают. Ибо возможно, находясь среди людей, уединяться мыслию и, живя в уединении, мысленно всегда быть как бы в толпе людской.

51. Авва Тифой во время пребывания своего в Клисме, углубясь в помышления, сказал ученику своему: налей воды в финики, сын мой. Тот отвечал: мы в Клисме, авва. Старец сказал: в Клисме что мне делать? Веди меня опять в гору.

52. Старец сказал: хорошее сидение в келлии обогащает монаха всякими благами.

53. Сказал также: монах должен купить себе безмолвие небрежением о всех телесных неудобствах.

54. Некто рассказывал: было три трудолюбивых друга, и один из них избрал себе подвигом умиротворять ссорящихся, по слову Писания: блажени миротворцы (Мф. 5:9); другой – смотреть за больными; а третий пошел безмолвствовать в пустыню. Первый, трудясь над ссорами людей, не мог примирить всех и в унынии пришел к служащему больным, но нашел, что и он малодушествовал, не успевши в исполнении своего обета. Согласясь, оба пошли повидать безмолвствующего и, рассказав ему о своей скорби, просили его поведать им, что приобрел он. Помолчав немного, он налил воды в сосуд и сказал им: посмотрите в воду. А она была мутна. Несколько спустя, когда вода отстоялась, он опять сказал им: посмотрите теперь. Когда они посмотрели, то увидели лица свои, как в зеркале. Тогда он говорит им: так и находящийся среди людей от забот и смущений не видит грехов своих, когда же убезмолвится, и особенно в пустыне, тогда ясно видит все недостатки свои.

55. Брат пришел к одному вельми опытному старцу и говорит ему: отче! Тяжело у меня на душе; я страдаю. Старец сказал ему: сиди в келлии своей, и Бог подаст тебе утешение.

56. Старец сказал: как на прохожем пути не взойдет никакая зелень, хотя бы туда и бросил ты семена, потому что всегда попирают то место. Так и у нас. Но убезмолвись от всякой вещи, и увидишь растущим внутри себя то, что прежде не видел, потому что ходил в том.

57. Брат спросил старца: хорошо ли, авва, жить в пустыне? И старец ответил: когда сыны Израиля перестали на время скитаться по пустыне и вселились в скиниях, тогда дано было им знать, как должно бояться Бога; и корабли, в то время как влаятся по морю, остаются в бездействии относительно прибыли, но когда войдут в пристань, тогда начинают свой торг. Так и человек не получит познания истины, если не пребудет терпеливо на одном месте. И Сам Бог избрал безмолвие преимущественно пред всеми добродетелями, как и возвещено: на кого воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих (Ис. 66:2). Брат снова спросил: если случится по какой-либо необходимости говорить с женщиною, как должно отвечать ей? Старец сказал: такая необходимость бывает часто от диавола: у диавола много предлогов как будто необходимых. Но если случится истинная нужда говорит с женщиною, не позволяй ей говорить лишнее, когда же ты сам станешь говорить, совмести в малом многое и поскорее отпусти ее, ибо если долго пробудешь, то знай, что впечатление от нее расстроит твой помысл. Брат спросил еще: каким образом можно человеку избавиться от греха осуждения? Старец отвечал: как полагающий огнь в недра свои неизбежно обжигается, так и вступающий в беседу с людьми не будет чист от греха осуждения. Брат спросил: что значат ночные мечтания диавольские? Старец сказал: как днем диавол занимает нас сторонними помыслами для того, чтоб мы не занимались молитвою, так и ночью воскрыляет он ум наш мечтаниями и, омрачая нас, отвращает от ночной молитвы. Брат опять спросил: что должно делать человеку, чтоб получить дар добродетелей? Старец отвечал: кто желает научиться какому-нибудь искусству, тот, оставя всякую иную заботу, занимается им одним и пребывает при учителе, смиряя и уничижая себя, и таким образом научается искусству. Подобно и монах, если не оставит всякую человеческую заботу и не уничижит себя, чтоб не думать, будто он лучше такого-то или равен ему, никогда не приобретет добродетели; если же смирит себя и уничижит, тогда добродетели и охота к ним, как к деланию, прибудут сами собою.

58. Один старец рассказывал нам: авва мой во всю жизнь свою крайне любил уходить в дальнейшие пустынные места и там безмолвствовать. Однажды я спросил его: авва! Для чего ты убегаешь в пустыни? Пребывающий близ мира, видящий его и презирающий его ради Бога большую имеет награду. Говорит мне старец: поверь мне, сын мой, пока не придет человек в меру Моисее и не соделается почти сыном Божиим, до тех пор не может получать пользы от мира. А я сын Адама и, подобно отцу своему, коль скоро увижу плод греховный, тотчас вожделеваю его – беру, вкушаю и умираю. Для сего-то отцы наши убегали в пустыни и там умерщвляли чревоугодие, не находя яств, рождающих страсти.

59. Старец сказал: согрешивший пред Богом должен устранить себя от всякой любви людской, пока не удостоверится, что Бог соделался другом его, ибо любовь людская отграждает нас от любви Божией.

60. Он же сказал: как умерший в городе уже не слышит ни говора, ни бесед живущих там, ни песней, но для всего бывает мертв и переносится на иное место, где нет ни шума ни кличей городских, так и монашествующий, коль скоро облечется в схиму, должен выйти из города своего, оставить там родителей, сродников и всех знаемых своих и не вдаваться более в заботы и горести житейские, равно как и в смуты, бури и волны суетного и душетленного мира. Ибо если он, приняв монашество, не выходит из города или селения своего, то уподобляется мертвому, лежащему в доме и тлеющему, от которого убегают все, обоняющие смрад его.

61. Опять сказал: когда мясо неосоленое портится, так что все отвращаются от него по причине зловония его, тогда черви поселяются, живут и ползают в нем, укрываются и точат его; однако коль скоро в мясо положится соль, тотчас гибнут и исчезают живущие в нем черви и прекращается зловоние его, ибо природе соли свойственно сие; подобным образом и монах, вдающийся в земные дела и суеты, не безмолвствующий в келлии своей, не вооружающий себя страхом Божиим, оставляющий молитву, бдение и пост и не причащающийся силы Божией, которая есть молитва, бдение и пост – духовная соль, – портится и наполняется зловонием злых помыслов, так что Бог и Ангелы отвращают лица свои от него по причине страшного зловония суетных помыслов его и тьмы страстей, действующих в душе и в непотребнейшем уме. Смотри, как эти черви, то есть духи злобы и силы тьмы, – как они ходят в нем, живут в нечистых помышлениях его, ползают и ныряют в душе его, снедают, растлевают и губят ее! Коль же скоро монах прибегнет к Богу, отрешится от сует и уверует, что Бог может уврачевать его, посылается ему духовная соль – благой и человеколюбивый Дух, с пришествием которого убегают все страсти.

62. Он же сказал: монаху не должно печься о древах доброветвистых и тенистых, ни об источниках добротечных, ни о лугах разноцветных, ни об огородах со всякого рода овощами, ни о домах благолепных; не должно ему жить светло, ни помышлять о почестях, ни занимать ума своего стадами овец и гуртами волов, но должно с благодарением пользоваться тем, что необходимо, и путем некиим странным вести жизнь, чуждую всякого плотского услаждения. Если же монах, послабив себе, свяжется такими вещами, то не сможет ни соделаться другом Божиим, ни избежать осуждения людского, ибо при сем необходимо ему ссориться из-за межи и границы, а из-за благолепия домов принимать знатных, из-за садов быть докучаему всеми, из-за стад овец и волов возиться с рабами и наемниками, из-за пашней и лугов в ссорах доходить даже до побоев, из-за виноградников ввязываться в тяжбы, так как один нарушит межу виноградника и присоединит что-нибудь к своему, другой пустит скот на траву, третий отведет воду, текущую в сад. Итак, не должно доводить себя до необходимости мучиться таким образом, ссориться, быть хуже беснующихся и призывать начальствующих на помощь. Что пользы монаху, отрекшись житейского, опять биться из-за тех же вещей, ибо никтоже бо воин бывая обязуется куплями житейскими (2Тим. 2:4). Посему, начнем удаляться от вещей, презрим имущество и все, погружающее ум в житейские воды и низводящее его в глубину их, сбросим груз, чтоб всплыл несколько корабль и чтоб кормчий – ум – мог спастись с плывущими на сем корабле помыслами.

63. Старец сказал: как из бани, если часто отворять двери, скоро выходит вся теплота ее, подобно бывает и с душою: если человек будет часто и много говорить, то, хотя бы говорил иногда и хорошее, рассеивает теплоту ее через звуковую дверь. Итак, хорошо благовременное молчание, ибо оно есть матерь мудрейших помышлений.

64. Брат спросил старца о том, как должно безмолвствовать в келлии. И старец ответил: безмолвствующему в келлии должно повергать себя пред лицем Бога и всеми силами противостоять сеемым от врага злым помыслам, ибо это-то и значит – бегать мира.

65. Брат спросил: что есть мир? И старец ответил: мир есть – рассеенность греховная; мир есть – работа чрез силу для прибытка и удовлетворения плотских желаний; мир есть – думать, что пребудешь всегда в веке сем; мир есть – попечение о теле паче души и тщеславие в том, в чем себе отказываешь. Не от себя сказал я сие, но то изрек Апостол Иоанн, говоря: не любите мира, ни яже в мире (1Ин. 2:15).

66. Он же сказал: безмолвствующему, еще будучи в теле, должно испытывать себя всякий час, миновал ли он имеющих удерживать его на воздухе и освободился ли от них? Ибо пока он подлежит рабству их, дотоле он еще не свободен от них.

67. Брат спросил того же старца: что нужно делать безмолвствующему? И он сказал: ему нужны три следующие дела: непрестанно иметь страх Божий, молиться с терпением и не отступать сердцем от памятования о Боге.

68. Брат спросил старца: что есть безмолвие и какая от него польза? Старец сказал ему: безмолвствовать – значит сидеть в келлии с разумом и страхом Божиим, воздерживаясь от злопамятства и высокоумия. Таковое безмолвие, будучи родительницею всех добродетелей, сохраняет монаха от разженных стрел врага, не попуская ему быть уязвлену ими. О безмолвие – преспеение монашествующих! О безмолвие – лествица небесная! О безмолвие – путь к царствию небесному! О безмолвие – матерь сокрушения! О безмолвие – источник покаяний! О безмолвие – зеркало грехов, открывающее человеку прегрешения его! О безмолвие – подательница свободы слезам и воздыханиям! О безмолвие – просветительница души! О безмолвие – родительница кротости! О безмолвие – сожительница смирения! О безмолвие – руководительница к мирному состоянию! О безмолвие – собеседница Ангелов! О безмолвие – световодительница ума! О безмолвие – союзница страха Божия, зрительница помыслов и сотрудница рассуждения! О безмолвие – родительница всякого блага: опора поста, узда очей, слуха и языка, препона чревоугодия! О безмолвие – школа молитвы и школа чтения! О безмолвие – тишина помыслов и небурное пристанище! О безмолвие – непрестанная к Богу молитвенница! О безмолвие – хранительница нераскаленного мудрования для юных и блюстительница несмущенного покоя тем, кои с охотным терпением сидят в келлиях своих! О безмолвие – иго благое и бремя легкое, упокоевающее и носящее носящих тебя! О безмолвие – веселие души и радование сердца! О безмолвие – попечительница только о своих си и не притаенная со Христом собеседница, денно нощно смерть пред очами своими имеющая! О безмолвие – всякий день и всякую ночь ожидающее Христа и хранящее светильник свой неугасающим, непрестанно призывающее Его, говоря: готово сердце мое Боже, готово сердце мое (Пс. 56:8). О безмолвие – истребительница празднословия и шуток и вместо смеха подательница плача стяжавшему тебя! О безмолвие – враг бесстыдства, ненавистница дерзости и всегдашняя приемница Христа! О безмолвие – матерь благоговения! О безмолвие – узилище страстей! О безмолвие – поле Христово, изращающее благие плоды! Стяжи сие, брат, памятуя о смерти.

69. Один из старцев Каламонской лавры спросил брата, жившего в безмолвии на горе: скажи мне, брат, что приобрел ты в столь долгое время своего безмолвия и подвижничества? Брат ответил ему: приди чрез десять дней, и я скажу тебе. Старец пришел чрез десять дней, но нашел брата уже скончавшимся и увидел черепицу, на коей было начертано: прости меня, отче! Совершая правило свое, никогда не оставлял я ума своего на земле.

70. Два брата жили вместе в пустыне. Один из них всякий раз, как вспоминал о суде Божием, убегал в глубочайшую пустыню и ходил там один. Другой шел в след за ним искать его и однажды, когда после немалых трудов нашел его, спросил: для чего ты уходишь? Один ли ты нагрешил в мире? Брат ответил ему: думаешь, я не знаю, что оставлены грехи мои? Знаю, что Бог простил мне грехи мои, но подъемлю труд сей, чтоб в день суда быть зрителем осуждаемых.

71. Один брат пришел к некоторому старцу в Октодекатскую лавру в Александрии вместе с мирянином и сказал ему: дай нам, отче, наставление, как жить вместе, ибо и сей брат имеет намерение отречься от мира. Старец ответил: хорошо делаешь ты, сын мой, что отрекаешься от мира, ища спасения душе своей. Итак, сидите трезвенно в келлии там, где рассудите, только храните безмолвие, молитесь непрестанно и уповайте на Бога, дети, что Он пошлет вам мудрость Свою к просвещению ума вашего.

72. Он же сказал: дети, если желаете спастись, – бегайте людей, ибо мы ныне без отдыха стучим во всякую дверь и обходим города и веси, – не придется ли где купить пищи сребролюбию и тщеславию и насытить души свои суетностию.

73. Опять сказал: итак, бежим, дети, ибо Господь близ!

74. Говорили об одном старце-безмолвнике, что тридцать пять лет прожил он в безмолвии, постился по два дня, всегда молчал и совершенно ни с кем не говорил, когда же бывала нужда сказать что-нибудь, он показывал то знаками. Его и я видел в стране элиотов, ибо жил в ней десять лет.

75. Старец сказал: если желаешь безмолвствовать, то поселись или в отдаленной пустыне, или в лавре среди многолюдного братства. Если ты поселишься особо, но на месте, не так отдаленном, то встретишь большое беспокойство, ибо когда кто-либо придет туда, тебе нужно будет принять его, потому что, кроме как у тебя, ему негде успокоиться и отдохнуть. Если же ты будешь жить в таком мест, где много других братий, то, хотя и не примешь пришедшего, помысл твой не будет смущать тебя, ибо он сможет найти себе приют у другого; множество братий будет для тебя покровом и даст тебе возможность быть покойну.

76. Старец говорил, что темница – есть сидеть в келлии и всегда памятовать о Боге. Сие-то и означает: в темнице бех, и приидосте ко Мне (Mф. 25:36).

77. Старец сказал: иной сто лет проводит в келлии и не научается, как должно сидеть в келлии.

Глава III. О сокрушении сердца

1. Авва Антоний сказал: имейте всегда пред очами страх Божий, помните Того, Кто мертвит и живит, низводит во ад и возводит (1Цар. 2:6). Возненавидьте мир и все, что в нем; возненавидьте всякий плотской покой, отрекитесь от жизни сей, дабы жить для Бога; помните, что обещали Богу, ибо Он взыщет то от нас в день суда; алкайте, жаждайте, наготуйте, бодрствуйте, плачьте, рыдайте, воздыхайте в сердце своем; испытывайте себя, достойны ли вы Бога; презирайте плоть, чтоб спасти души свои.

2. Говорили об авве Арсении, что во все время жизни своей, сидя за рукоделием, он имел платок на груди по причине слез, падавших из очей его.

3. Брат попросил авву Аммона сказать ему слово, и старец ответил: пойди настрой свой помысл так, как он бывает настроен у преступников, находящихся в темнице, которые с тревогой спрашивают у людей: где судья? Когда он придет? – и плачут в ожидании. Подобно и монах должен непрестанно внимать душе своей и говорить: увы мне! Как предстану я престолу Христову и как оправдаюсь пред Ним? Если всегда будешь так помышлять, то можешь спастись.

4. Он же сказал: когда сидишь в келлии, собери ум свой и помяни день смерти, вообрази тогдашнюю мертвость тела, пойми беду ту и восприими труд, презри суетность мирскую и возгрей ревность, чтоб твое намерение безмолвствовать пребывало всегда одинаковым и не ослабевало. Вспомни также и о состоянии во аде и помысли, каково там душам, в каком они горьком молчании и ужасном стенании, в каком страхе, томлении, ожидании, в какой муке душевной, в каких слезах и терзаниях. Помяни и о дне воскресения и предстании пред Бога и помысли о страшном и ужасном оном суде. Вообрази себе то, что определено грешникам – стыд пред лицем Бога и Христа Его, пред лицем Ангелов, Архангелов, Властей и всех людей; вообрази всякого рода муки – огнь вечный, червь неумирающий, тартар, тьму, которая над всем сим, скрежет зубов, страхи и терзания. Вообрази также определенные праведным блага – дерзновение пред Богом Отцем и Христом Его, пред Ангелами, Архангелами, Властями и всем множеством людей, царство и дары его – радость и утешение. О том и другом непрестанно содержи память в уме своем и при воспоминании об осуждении грешников стенай, плачь, обливайся слезами, устрашась мыслию – не будешь ли и сам ты в числе их, а при воспоминании о благах, определенных праведным, радуйся, утешайся и веселись и возревнуй сих сподобиться, а тех избежать. Смотри, никогда не забывай памятовать о сем, внутри ли келлии находишься или где вне, никогда не отлучай от сего ума своего, чтоб хотя чрез это охраниться тебе от вредных помыслов.

5. Авва Аио поведал об одном брате по имени Аполлон, бывшем прежде деревенским пастухом и ныне жившем в Ските, следующее: увидел он на поле женщину, имевшую во чреве младенца, и по внушению диавола сказал в себе: хочу видеть, как младенец лежит во чреве ее, и, распоров чрево, увидел младенца. Но тотчас сильно содрогнулось сердце его, и он, пришедши в сильное сокрушение, пошел в Скит и рассказал отцам о том, что сделал. Там услышал он, как они пели: дние лет наших, в нихже седмьдесять лет, аще же в силах, осмьдесять лет, и множае их труд и болезнь (Пс. 89:10), и сказал им: мне сорок лет и я ни разу не молился; теперь, если проживу другие сорок лет, не перестану умолять Бога, да простит Он мне грехи мои. С тех пор, не занимаясь рукоделием, он непрестанно молился, говоря: аз яко человек согреших, Ты же яко Бог помилуй мя. И была ему молитва сия в поучение день и ночь. Жил с ним другой брат, который часто слышал, как он говорил: огорчил я Тебя, Господи; ослаби ми, да почию хотя мало. И было ему удостоверение, что Бог простил ему все грехи его и грех убиения жены, а относительно младенца он не получил никакого удостоверения. Но один из старцев сказал ему: Бог простил тебе и грех убиения младенца, но оставил тебя в томлении потому, что это полезно для души твоей.

6. Брат спросил авву Пимена: меня смущают помыслы и заставляют, оставив грехи свои, замечать недостатки брата моего. На это старец рассказал ему об авве Диоскоре следующее: сидел он в келлии и плакал о себе. Ученик его, живший в другой келлии, приходя к нему и заставая его плачущим, наконец спросил его: отче, о чем ты плачешь? Старец ответил: о грехах моих плачу. Сказал ему ученик его: ты не имеешь грехов, отче. Старец же произнес: поверь, сын мой, если б было попущено увидеть мне грехи мои, то недостаточно было бы других трех или четырех братьев, чтоб оплакать их.

7. Авва Евагрий сказал: помни всегда о суде вечном, не забывай об исходе своем – и не будет греха в душе твоей.

8. Авва Илия говорил: трех боюсь я событий: когда душа моя будет выходить из тела, когда предстану пред Бога и когда изыдет последнее обо мне определение.

9. Авва Илия из диаконов сказал: какую силу имеет грех там, где есть покаяние; и что пользы от дел любви там, где есть надменность.

10. Блаженный архиепископ Феофил говорил: какой страх и трепет и какую нужду увидим мы, когда душа будет разлучаться с телом! Ибо приидут тогда к нам полчища противных сил, князья тьмы, злобные миродержители, начала и власти – сии духи злобы и некоторым образом по праву овладеют душею, представляя все грехи ее, в ведении и не в ведении соделанные, от юности и до возраста, в коем она застигнута смертию; будут стоять и обличать все содеенное ею. Какой же, подумай, трепет будет иметь душа в час оный, – пока не изыдет определение и не совершится ее освобождение! Это-то и есть час нужды ее – доколе не узнает она, что будет определено ей. С другой стороны и божественные силы будут стоять лицем к лицу с силами противными и выставлять добрые ее дела. Представь же себе, в каком страхе и трепете будет пребывать душа, стоя посреди, пока суд над нею не получит решения от Праведного Судии. Если она окажется достойною, то бесы будут посрамлены, и она, исхищенная от них, начнет жизнь беспечальную, как написано: яко веселящихся всех жилище в Тебе (Пс. 86:7). Тогда исполнятся слова Писания: отбеже болезнь и печаль и воздыхание (Ис. 35:10); и, освобожденная, душа потечет к неизглаголанной радости и славе, каковой будет удостоена. Если же окажется, что душа жила нерадиво, то услышит ужаснейший глас оный: да возмется нечестивый, да не видит славы Господни (Ис. 26:10). Тогда постигнет ее день гнева, день скорби и нужды, день тьмы и мрака. Преданная во тьму кромешную и осужденная на вечный огнь, душа будет мучиться там в бесконечные веки. Где тогда слава мирская? Где тщеславие? Где утехи? Где наслаждения? Где пышность? Где покой? Где величание? Где богатство? Где благородство? Где отец? Где мать? Где братья? Кто из них поможет избавить ее, жегомую огнем и объемлемую горькими муками? Если же так, то каковыми надлежит нам быть в образе жизни и делах благочестия? Какую должны иметь мы любовь? Какие нравы? Какую жизнь? Какой путь? Какую верность? Какую молитву? Какую твердость? Темже, возлюбленнии, как учит Апостол: сих чающе, потщимся нескверни и непорочни Тому обрестися в мире (2Петр. 3:14), да сподобимся услышать сие слово Его: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Мф. 25:34).

11. Тот же авва Феофил, архиепископ, кончаясь, сказал: блажен ты, авва Арсений, что всегда помнил о часе сем.

12. Отцы рассказывали: что однажды, когда братия вкушали на вечери любви, один брат рассмеелся за трапезою. Увидев это, авва Иоанн заплакал и сказал: что это у брата на сердце, если он рассмеелся, тогда как ему надлежало бы лучше плакать, ибо ест милостыню.

13. Жили вместе авва Исаак и авва Авраам. Однажды, вошедши в келлию, авва Авраам застал авву Исаака плачущим и спросил его: почему ты плачешь? Старец ответил: как нам не плакать, ибо почили отцы наши? И к кому мы пойдем? Прежде, когда мы отправлялись к старцам, для уплаты за судно достаточно было средств от рукоделия. Но ныне мы осиротели, и о сем-то я плачу.

14. Авва Иаков сказал: как светильник, поставленный в темной ложнице, освещает ее, так и страх Божий, когда придет в сердце, просвещает его и научает всем добродетелям и заповедям Божиим.

15. Авва Иоанн из келлий рассказывал: жила в Египте одна блудница, прекрасная собою и весьма богатая, которую посещали даже люди знатные. Однажды подошла она к церкви и хотела войти, но иподиакон, стоявший при дверях, преградил ей путь и сказал: ты недостойна войти в храм Божий, потому что нечиста. Когда он стал спорить с нею, на шум вышел епископ, и женщина пожаловалась ему, что иподиакон не допускает ее войти в церковь. И епископ сказал ей: нельзя тебе войти, потому что нечиста. От этих слов женщина пришла в сокрушение и обещала оставить свое ремесло, на что епископ сказал: поверю, что не будешь более блудодействовать, если принесешь сюда все свои драгоценные вещи. Она принесла, и они были тотчас сожжены. После сего женщина вошла в церковь и со слезами говорила: если так было со мною здесь, то как имею я пострадать там? Покаявшись, она соделалась сосудом избранным.

16. Авва Лонгин сказал: пост смиряет тело, бдение очищает ум, безмолвие приносит плач, плач омывает человека как в крещении и делает его безгрешным.

17. Авва Лонгин имел великое сокрушение во время своей молитвы и своего псалмопения. Однажды ученик спросил его: авва! Таков закон духовный, чтоб плакать монаху о правиле своем? Старец сказал: так, сын мой, таков закон, которого требует Бог. Бог не сотворил человека на плач, но на радость и веселие, дабы славили Его чисто и безгрешно, как Ангелы. Плач соделался необходимым для человека после того, как он пал в грех. Где нет греха, там нет нужды в плаче.

18. Некоторые из отцов спросили авву Макария Египетского: отчего это, – ешь ли ты или постишься, – тело твое всегда сухо? Старец отвечал им: палка, которою ворочают горящий хворост, непременно снедается огнем; таким же образом и человек, если очистит ум свой в страхе Божием, сам страх Божий снедает его тело.

19. Некогда старцы, жившие на горе, послали к авве Макарию в Скит просить его к себе, говоря: отче! Чтоб не докучало тебе все братство, просим тебя – приди к нам, дабы увидеть тебя прежде отшествия твоего к Богу. Когда пришел он на гору, собралось к нему все братство. Старцы просили его сказать слово братиям. Услышав то, он сказал: восплачем, братие, и да изведут очи наши слезы прежде, нежели отойдем туда, где слезы наши будут жечь тела наши. И все заплакали, пали на лица свои и сказали: отче! Помолись о нас.

20. Авва Пафнутий, ученик аввы Макария, пересказывал следующие слова старца: когда был я отроком, то вместе с другими отроками пас молодых бычат. Те пошли красть смоквы, и, когда бежали назад, одна из них упала; я же взял ее и съел. Как только вспомню о сем, сажусь и плачу.

21. Авва Макарий сказывал: ходя некогда по пустыне, я напал на череп мертвеца, валявшийся на земле. Я покачнул его пальмовою палкою, и череп заговорил со мною. Говорю ему: кто ты? Череп отвечал мне: я был жрецом идолов у живших на сем месте эллинов, а ты – Макарий, духоносец. В то время как ты, сжалясь над находящимися в муках, молишься о них, они чувствуют некую отраду. Старец спросил его: какая это отрада и что за мучения? Череп сказал: сколько небо отстоит от земли, столько огня под нами, и мы все стоим в огне – от ног до головы. Нельзя нам видеть кого-либо в лицо, ибо лицо каждого обращено к спине другого. Но когда ты молишься о нас, то отчасти иной видит лицо другого. Такова отрада. Старец заплакал и сказал: горе дню, в который родился человек. Потом снова спросил его: есть ли другое мучение – более тяжкое? Тот ответил: мучение под нами ужаснее. Старец спросил его: кто же там находится? Череп сказал: мы, не знавшие Бога, хотя несколько помилованы; но познавшие Бога и отвергшиеся Его находятся под нами. Тогда старец взял и зарыл череп в землю.

22. Брат спросил авву Моисее: что должно делать человеку, когда находит на него искушение или какой-либо вражий помысл? Старец ответил ему: должен он плакать пред лицем благости Божией, да поможет ему, – и вскоре получит успокоение, если только будет просить с разумом, как написано: Господь мне помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек (Пс. 117:6).

23. Авва Моисей сказал: когда бываем побеждены какою-нибудь плотскою страстию, да не нерадим каяться и плакать о себе, прежде нежели постигнет нас плач суда.

24. Он же сказал: слезами стяжевает человек добродетели, и ради слез бывает ему отпущение грехов. Когда плачешь, не возвышай гласа стенания твоего, да не у весть шуйца твоя, что творит десница твоя (Мф. 6:3). Шуйца есть тщеславие.

25. Брат просил авву Матоя: скажи мне слово. И он сказал ему: всякий спор, о каком бы то ни было деле, отсеки от себя; но плачь и рыдай, ибо время близко.

26. Когда авва Марк со своим аввою Силуаном, выйдя из Скита, пришли на гору Синай и жили там, посетила их мать Марка и заклинала старца со слезами послать к ней сына, чтоб повидать его. Марк надел милоть, чтоб выйти, и пришел дать целование старцу, но вдруг начал плакать и не вышел.

27. Однажды авва Пимен, проходя Египтом, увидел женщину, которая, сидя у могилы, горько плакала, и сказал: если придут все утехи мира сего, и тогда не отклонится душа ее от плача. Такой плач должен всегда иметь в себе и монах.

28. Некогда авва Пимен шел с аввою Анувом пределами Диокла и, проходя мимо кладбища, они увидели женщину, которая сильно терзалась и горько плакала. Остановясь и посмотрев на нее, они пошли далее и от повстречавшегося им вскоре человека узнали, что у нее умерли муж, сын и брат. Тогда авва Пимен, обратясь к авве Ануву, сказал: уверяю тебя, если человек не умертвит всех плотских пожеланий и не стяжет такого плача, не может быть монахом. Вся жизнь сей женщины и весь ум ее – в плаче.

29. Он же сказал: плач двойствен, то есть имеет два действия: делает и хранит.

30. Брат спросил авву Пимена: что мне делать? Старец ответил ему: Авраам, пришедши в землю обетования, купил себе место для погребения и через гроб наследовал землю. Брат спросил: что значит – гроб? Старец сказал: место плача и рыдания.

31. Брат спросил авву Пимена: что мне делать с грехами моими? Старец ответил ему: желающий искупить грехи – плачем искупает их; а желающий стяжать добродетели – плачем стяжевает их. Плач есть путь, который предали нам Писание и отцы наши, говоря: плачьте, ибо кроме сего – нет другого пути.

32. Брат спросил авву Пимена: что мне делать с помыслами, кои так сильно волнуют меня? Старец ответил ему: будем плакать пред лицем благости Божией во всякой тяготе своей, пока не сотворит Он с нами милость свою.

33. Авва Иосиф рассказывал, что авва Исаак говорил: сидя однажды у аввы Пимена, он заметил, что авва был в восхищении. Имее к нему большое дерзновение, он поклонился и просил: скажи мне, отче, где ты был? Будучи вынужден, авва Пимен сказал: мой помысл был там, где Пресвятая Богородица Мария стояла и плакала при кресте Спасителя. И я желал бы всегда так плакать.

34. Брат спросил авву Пимена: что мне делать? На то старец говорить ему: когда Бог посетит нас, о чем мы будем тогда заботиться? Брат ответил: о грехах наших. Говорит ему старец: итак, войдем в келлию свою и, сидя в ней, будем помнить о грехах своих, – и Господь будет сшествовать нам во всем.

35. Блаженный Афанасий, архиепископ Александрийский, просил авву Памво прийти из пустыни в Александрию. Придя в город, авва увидел женщину из театра и заплакал. Бывшие с ним убеждали его сказать, отчего он заплакал, и авва Памво ответил: две вещи тронули меня: первая – погибель сей женщины, и вторая – что я не имею такой ревности угодить Богу, какую она – угождать непотребным людям.

36. Авва Павел сказал: я по выю погружен в тину и плачу пред Иисусом, вопия: помилуй мя!

37. Авва Силуан, сидя однажды с братиями, пришел в восхищение и пал на лицо свое. Спустя довольно времени, он встал и заплакал. Братия спросили его: что с тобою, отче? Но он молчал и плакал. Когда, наконец, они вынудили его, он сказал: я был восхищен на суд и видел, что многие из нашего рода отходят в муку и многие из мирян идут в царствие. Так плакал старец и не хотел выходить из келлии своей. Если же какая-либо нужда заставляла его выйти, он закрывал лице свое кукулем и говорил: что мне смотреть на свет сей привременный, от которого нет никакой пользы.

38. Брат спросил авву Силуана: что мне делать, авва, и как стяжать сокрушение, ибо сильно одолевают меня уныние и сон? Встав от сна, я много борюсь с собою и несмотря на то, что читаю псалмы нараспев, никак не могу одолеть сна. Старец отвечал: то, что ты читаешь псалмы нараспев, есть гордость и возношение, то есть – я де пою, а брат не поет. Пение жесточит и охлаждает сердце и не попускает душе прийти в сокрушение. Потому, если желаешь стяжать сокрушение, оставь пение и, когда стоишь на молитве, вникай умом в силу каждого стиха, помышляя при этом, что ты стоишь пред лицем Бога, испытующего сердца и утробы. Когда встанешь от сна, первее всего да славят Бога уста твои, но не начинай правила своего тотчас, а выйди прежде из келлии своей, стихословя: Верую... и Отче наш, иже ecu на не небесех..., потом войди и начни правило свое тихо-тихо, воздыхая и поминая грехи свои и муку, в коей имеешь мучиться. Брат сказал: я, авва, с тех пор, как стал монахом, последование, правило и часы пою по гласам. Потому-то бегут от тебя сокрушение и плач, – ответил старец. – Вспомни о великих отцах! Как были они просты и не знали ничего, кроме нескольких псалмов, не знали ни гласов, ни тропарей и, однакож, просияли подобно светилам в мире. Свидетели слову моему авва Павел Препростый, авва Памво, авва Аполлон и другие, кои и мертвых воскрешали и показали власть над демонами не пением, ни тропарями и гласами, но молитвою и постом; ибо не доброгласие пения спасает человека, но страх Божий и исполнение заповедей Христовых. Пение многих низвело в преисподняя земли и не только мирян, но и иереев низвергло в ров блуда и других страстей. Притом пение, сын мой, есть дело мирян, ибо для того и собирается народ в церковь. Помысли, сколько чинов на небе, и не написано о них, что поют они по гласам, но один чин непрестанно поет: аллилуия; другой чин: свят Господь Саваоф; иной чин: благословенна слава Господа нашего. Итак, сын мой, возлюби смирение Христово и внимай себе, храня ум свой в час молитвы; также, куда ни придешь, не выставляй себя многознающим или руководителем, но будь смиренномудр, и Бог подаст тебе сокрушение.

39. Говорили об авве Серапионе, что жизнь его была подобна жизни птицы пернатой. Не имел он совершенно ничего из вещей века сего и не жил в келлии, но в одной рубашке с малым Евангелием в руках ходил он повсюду, словно бестелесный. Часто находили его вне селения, сидящим при пути и горько плачущим, и когда спрашивали его, отчего он так плачет, старец отвечал им: Господин мой вверил мне богатство Свое, – я же потерял его, и Он хочет мучить меня. Слыша то, те думали, что он говорит им о золоте, и часто, подавая ему немного хлеба, говорили: возьми, брат, и поешь, а богатство, которое ты потерял, волен послать тебе Бог. Старец отвечал им: аминь.

40. Мать Синклитикия сказала: тем, кои приступают работать Богу, вначале бывает много трудов и подвигов, но потом приходит радость неизглаголанная. Как желающие выжечь огнь сначала задымляются и слезят и таким образом достигают желаемого, так и мы должны возгревать в себе божественный огнь со слезами и трудами, ибо Писание говорит: Бог наш огнь поядаяй есть (Евр. 12:29).

41. Авва Иперехий говорил: ночь днем соделывает монах бодренный, приседя молитвам. Уязвляя сердце свое, он проливает слезы и с неба привлекает милость.

42. Один брат пришел к авве Феликсу с несколькими мирянами и просил его сказать слово в назидание. Старец молчал. Но как тот сильно умолял его, то он сказал им: слово желаете услышать? Те отвечали ему: так, авва. И старец сказал им: нет более слова. Когда братия спрашивали старцев и исполняли то, что те говорили им, Бог давал старцам слово – что и как сказать. Ныне же, поскольку спрашивают и не исполняют услышанного, Бог взял благодать свою от старцев, и они не находят, что говорить, потому что нет делающего. Выслушав сие, они воздохнули и сказали: помолись о нас, авва!

43. Рассказывали об авве Оре и авве Феодоре, что однажды, бросая глину на келлию, они сказали друг другу: если сейчас посетит нас Бог, что мы будем делать? Заплакав, и, оставя глину, удалились каждый в келлию свою.

44. Близ одного старца жил брат, несколько нерадивый в монашеском деле. Когда он умирал, при нем сидели некоторые из отцов, и старец, видя, что он отходит с веселием и радостию, и желая доставить назидание братиям, сказал ему: все мы знаем, брат, что ты был не совсем ревностен в подвижничестве. Отчего же ты отходишь с таким веселием? Брат отвечал: правду ты говоришь, отче. Но поверь мне, что с тех пор, как я сделался монахом, не знаю, чтоб я осудил когда-либо человека, а если случалось иметь с кем неудовольствие, я немедленно – в тот же день – примирялся с ним. И теперь хочу сказать Богу: Ты сказал, Владыко: не осуждайте, да не осуждени будете: отпущайте, и отпустят вам (Лк. 6:37). Тогда старец сказал: мир тебе, сын мой, – ты спасся и без трудов.

45. Старец рассказывал: один брат, живший в Келлиях, провел двадцать лет, упражняясь в чтении день и ночь. Однажды он встал, продал книги, какие имел и, взяв милоть свою, пошел во внутреннейшую пустыню. Встретясь с ним, авва Исаак спросил его: куда ты идешь, сын мой? Брат отвечал ему: двадцать лет провел я, отче, изучая наставления в книгах, теперь же хочу, наконец, приступить к исполнению того, чему научился из книг. Старец сотворил над ним молитву и отпустил его.

46. Однажды, пришедши в Каноп Александрийский, отстоящий от города на десять миль, мы посетили авву Феодора, человека подвижного и имеющего дар терпения. Он рассказал нам: в Келлиях жил один брат, стяжавший дар сокрушения. Случилось однажды, что от болезнования сердечного слезы обильно потекли из очей его. Заметив то, брат сказал себе: верно это значит, что близок день смерти моей. Но лишь только он помыслил сие, слезы потекли еще обильнее. Видя, что они умножаются, он подумал: истинно, приблизилось время, – и каждый день плакал более и более. Получив великое назидание от сего повествования старца, мы спросили его о слезах: отчего они иногда сами собою приходят, иногда же и с трудом не обретаются? Старец ответил: слезы подобны снегу и дождю, монах же есть земледелец. Когда они придут, он должен подвизаться, чтоб не пропало что-нибудь даром, но все вошло в сад и напоило его. Уверяю вас, дети, – часто один день дождя бывает полезнее всего года и спасает все плоды. Потому, когда заметим, что сей день пришел, будем подвизаться хранить себя и, упразднясь от всего, прилежно молиться Богу, ибо не знаем, будет ли и в другой день такой же дождь. Мы опять спросили его: как, отче, может человек сохранять сокрушение, когда оно приходит? Старец отвечал: пусть он ни к кому не ходит в тот день или год; пусть хранит чрево свое и сердце, чтоб оно не мечтало, что плачет как [...]^[8] пусть упражняется в молитве и чтении. Впрочем, когда приидет к нам плач, сам он научит тому, что благоприятствует ему и что препятствует. При сем он рассказал нам следующее: знал я об одном брате, который жил в уединенной келлии и работал кошницы. В случае, когда находили на него слезы и он вставал на молитву, слезы тотчас останавливались; когда же опять садился и, взяв плетеницу, собирал ум свой, они тотчас возвращались. Равным образом, если и при чтении, приходя в сокрушение, он вставал на молитву, сокрушение тотчас отступало, но лишь брался опять за книгу – снова приходило. Тогда сказал брат сей: хорошо говорили отцы, что плач есть учитель, ибо он сам научает человека тому, что ему благоприятствует.

47. Старец рассказывал, что некоему брату, желавшему оставить мир, препятствовала в том собственная его мать; но он не кидал своего намерения и не переставал докучать ей, говоря: хочу спасти душу мою. Так как при всем старании своем она не могла воспрепятствовать ему, то наконец дала позволение. Но отшедши от нее и сделавшись монахом, он иждивал жизнь свою в нерадении. Случилось, что мать его умерла, а через год заболел и он тяжкою болезнию без всякой надежды на выздоровление и, придя в исступление, был восхищен на суд, где среди осужденных заметил и мать свою. Увидев сына здесь, в изумлении она спросила его: сын мой, что это? И ты осужден в сие место? А где же твои слова: хочу спасти душу свою? Пристыженный ее словами, в скорби стоял он, не имее, что ответить. И тут он услышал голос: возмите его отсюда; я послал за другим монахом, одноименным этому, из такой-то обители. Когда видение кончилось и брат пришел в себя, он рассказал обо всем предстоящим, в подтверждение же истинности виденного просил одного из братий сходить в упомянутую киновию и узнать, почил ли одноименный ему брат, что посланным и было удостоверено. После сего, оправившись от болезни и укрепясь, брат сей заперся в келлии и, заботясь единственно о спасении своем, каялся и плакал о том, что прежде делал в нерадении. И такое было у него сокрушение, что многие умоляли его послабить несколько, опасаясь, не приключилось бы ему какого вреда от безмерного плача. Но он не хотел утешиться и говорил: если я не снес укора матери своей, то как снесу стыд в день суда пред Христом и святыми Ангелами Его?

48. Старец сказал: если бы возможно было душам человеческим выходить из тела по воскресении во второе пришествие Христово, то весь мир умер бы от ужаса и исступления, ибо что возможно было бы тогда узреть: небеса разверзающиеся и Бога, открывающегося с гневом и негодованием, неисчетные воинства Ангелов и все человечество. Потому мы должны жить так, чтоб каждую минуту быть готовыми дать отчет Богу о своем житии.

49. Брат спросил старца: как приходит страх Божий в душу? И старец сказал: если человек возымеет смирение, нестяжательность и неосуждение, то приидет к нему страх Божий.

50. Брат пришел к старцу и спросил его: отчего сердце мое жестко и я не боюсь Бога? Старец ответил ему: думаю, если человек будет всегда устрашать себя в сердце своем, то скоро может стяжать страх Божий. Брат снова спросил: в чем состоит сие устрашение? И старец сказал: в том, чтоб во всяком деле внушать душе своей помнить, что она должна предстать пред Бога, и говорить ей сие: какую помощь может подать мне человек? Думаю, если человек будет постоянно упражняться в этом, то скоро придет к нему страх Божий.

51. Один старец, увидев кого-то смеющимся, сказал ему: пред лицем неба и земли имеем мы дать отчет во всем житии нашем, а ты смеешься!

52. Старец сказал: как грехи свои мы повсюду носим с собою, так и плачь и сокрушение мы должны иметь с собою везде, где бы ни были.

53. Брат спросил старца: что мне делать? И тот ответил ему: должны мы всегда плакать, ибо вот что случилось с одним из отцов: он умер, а после нескольких часов опять возвратился к жизни. Мы спросили его: что видел ты там, авва? Он с плачем сказал нам: слышал я там глас рыдания и непрестанные вопли: увы мне! увы мне! Так всегда должны рыдать и мы.

54. Брат еще спросил: отче, почему душа моя желает слез, но они не приходят? Скорбит о том душа моя. Старец ответил ему: сыны Израиля вошли в землю обетования уже после сорокалетнего странствования. Если и ты войдешь в нее, то не будешь более бояться брани. Потому Богу угодно держать душу в скорби, чтоб она всегда возгревала в себе желание – войти в землю оную.

55. Один ревностный брат, придя на Синайскую гору из чужой страны, поселился в небольшой келлии. Когда он вошел в нее впервые, нашел небольшую дщицу, на коей было написано так: Моисей Феодору – я здесь и свидетельствую. Полагая сию дщицу пред глазами своими, брат вопрошал писавшего, как бы он присутствовал: где же ты теперь, человек, хотя говоришь: я здесь и свидетельствую? В каком мире ты в час сей? И где рука, написавшая сие? Так делал он всякий день и, непрестанно помня о смерти, пребывал в плаче. Рукоделием его было – переписывать книги. Он взял у братий бумаги и означил, какую кому написать, но умер, никому ничего не написав, лишь на небольших столбцах в тетради каждого оставил следующие слова: простите мне, отцы мои и братия! имел я небольшое дело с одним человеком и по сей причине не нашел времени написать вам.

56. Близ сего брата жил другой брат, родом из Елиссы. Однажды, собравшись идти в крепость^[9], он попросил брата-писца: сделай милость, посмотри за садом, пока я возвращусь. Тот ответил: хорошо, сколько смогу, постараюсь. Когда брат ушел, оставшийся сказал себе: смиренне! Пекись о саде, пока есть время. И став с вечера на молитву, до самого утра не переставал со слезами петь и молиться, равно как и весь следующий день, который был Святое Воскресенье. Брат, сосед его, пришедши к вечеру, нашел сад свой, истребленный дикими свиньями, и сказал ему: Бог да простит тебе, брат, что не постерег ты сада. Он отвечал: видит Бог, авва, – я стерег, сколько мог; и да подаст нам Бог, как знает, плод в нашем малом саду. Сосед сказал: поверь, брат, – все опустошено. Знаю, – снова ответил тот, но верую Богу, что опять все расцветет. В другое время брат-садовник попросил брата-писца: пойдем польем сад. Тот отвечал ему: пойди полей теперь ты, а я буду поливать ночью. Так, когда случилось бездождие, брат садовник опечалился и сказал соседу своему писцу: ах брат! Если не поможет Бог, то в нынешний год мы не будем иметь воды. Тот сказал ему в ответ: горе нам, брат! Если иссякнут источники сада, истинно – не будет нам более спасения. Это говорил он о слезах. Приближаясь к смерти, сей добрый подвижник просил елисского соседа своего: сделай милость не говори никому, что я болен, и пробудь здесь нынешний день, а когда умру, возьми тело мое и брось в пустыню на съедение зверям и птицам, ибо оно много нагрешило пред Богом и не достойно погребения. Садовник сказал ему: поверь, авва, душа моя колеблется сделать такое дело. Но подвижник отвечал: грех сей да будет на мне; и даю тебе слово, что если послушаешь меня и сделаешь так, то и я помогу тебе. Когда в тот же день он умер, брат исполнил заповеданное им: бросил его обнаженное тело в пустыни, а жили они в двадцати милях от крепости на месте, называемом Метемер. На третий день отшедший ко Господу явился соседу своему во сне и сказал: Бог да помилует тебя, брат, как ты помиловал меня. Поверь мне, великую милость сотворил со мною Бог за то, что тело мое осталось непогребенным, ибо Он сказал мне: смотри, за великое смирение твое Я определил тебе быть с Антонием. Я просил и о тебе. Поди же оставь сад свой и пекись о другом саде. Знай, что, когда вышла душа моя из тела, видел я, как слезы мои угасили огнь, в который имел я быть ввержен.

57. Два брата по плоти, отрекшись от мира, пришли в Нитрийскую гору и отдались под руководство одному отцу. Бог дал им обоим дар сокрушения и слез. Однажды старец увидел такое видение: оба брата, стоя на молитве, держали исписанные хартии и омывали их слезами своими. Письмена одного из них смывались легко, а другого – с трудом, ибо казалось, будто написаны они были как бы жгучими чернилами. Старец молил Бога изъяснить ему сие видение, и Ангел, представ ему, сказал: письмена на хартиях суть грехи их. Один из них грешил по естеству, потому удобно разрешаются падения его; другой же осквернился нечистыми и мерзкими падениями, потому для покаяния имеет нужду в большем труде и в большем смирении. С сего времени старец говорил тому брату: трудись, брат, ибо нажжены и с трудом смываются. Говоря так, старец не открывал ему всего дела до самой кончины его, чтоб тем не пресечь его усердия, а только повторял: трудись, брат, ибо с трудом смываются.

58. Некто из отцов жил в Раифе на месте, называемом Халкан. К нему пришел один старец и сказал: авва! Скорблю я, когда отпускаю от себя за чем- нибудь брата. Тот сказал ему в ответ: я, когда посылаю куда-либо прислуживающего мне брата, сажусь близ двери и смотрю. Если помысл начнет говорить во мне: когда же придет брат? – я отвечаю ему: а если скорее придет другой брат, имеющий взять тебя ко Господу, что тогда будет? И таким образом, смотря на дверь, каждый день сокрушаюсь и плачу о грехах своих, говоря: какой брат придет прежде – нижний или вышний? Старец отошел с великою пользою и после сам поступал таким же образом.

59. Одного ревностного брата во время правила, которое совершал он вместе с другим братом, одолевали слезы, и он оставлял стихословие псалма. Однажды брат спросил его, о чем помышляет он во время правила, что так горько плачет? И тот ответил ему: всегда во время правила я зрю Судию, который как бы на суде словно преступника истязует меня, предстоящего Ему, и вопрошает, почему я согрешил. Так как я не знаю, что сказать в оправдание, то уста мои заграждаются, и я оставляю стихословие псалма. Но прости мне, брат, что огорчаю тебя, и если угодно, будем совершать правило свое каждый особо. Брат возразил ему: нет, отче, хотя я не плачу, но глядя на тебя, укоряю себя. И Бог, видя смирение его, даровал и ему плач, как даровал брату его.

60. Один брат пришел к старцу, жившему на Синайской горе, и просил его: отче! Скажи мне слово, как надобно молиться, ибо сильно прогневал я Бога. Старец ответил: я, сын мой, когда молюсь, говорю так: Господи! Сподоби меня поработать Тебе так, как я работал сатане, и возлюбить Тебя так, как я любил грех.

61. Тот же старец сказал: хорошо во время молитвы воздевать руки свои к небу и просить Бога, чтоб душа, по исходе своем, безбедно миновала всех, кои будут покушаться положить ей преграды на пути к небу.

62. На Синае один новоначальный монах был послан своим аввою к брату, имевшему сад, попросить немного зрелых плодов. Пришедши к брату, новоначальный спросил: авва, есть ли у тебя зрелые плоды? Мой авва просил их немного. Тот отвечал: сын мой, пойди и возьми на здоровье то, что есть здесь и что ты хочешь. Новоначальный спросил потом: а есть здесь, авва, милость Божия? Услышав это, брат задумался и стоял, глядя в землю. Потом спросил: что ты сказал, сын мой? Тот отвечал: я сказал, авва: есть ли здесь милость Божия? И повторил свой вопрос в третий раз. Авва молчал добрый час и, не найдя, что ответить, со вздохом сказал: милостив Бог, сын мой, – и отпустил его. После сего он взял милоть свою и тотчас, оставив сад, вышел в пустыню, говоря себе: пойдем искать милость Божию. Если сей новоначальный спросил меня, а я не нашел, какой дать ответ, то что мне делать, когда Сам Бог будет вопрошать меня.

63. Один брат, живший на Емонской горе, пришел во святой град и, приступив к градоначальнику, исповедал ему грехи свои, после чего просил наказать его по законам. Удивленный сим градоначальник, рассудив о том в себе, сказал ему: послушай, человек Божий, так как ты сам добровольно раскаялся, – я не дерзаю судить тебя, оставляя все на суд Божий, ибо может быть Бог уже простил тебя. Но брат, возвратившись от него, наложил себе на ноги и на шею цепи и заперся в келлии. Если какой-либо человек спрашивал его, кто наложил на него эти тяжелые цепи, то брат отвечал: градоначальник. За день до кончины его сии цепи расторглись сами собою и спали с него. Когда пришел прислуживающий ему, то, изумясь увиденным, спросил: кто расторг твои цепи? Он отвечал ему: Тот, Кто разрешил грехи мои, ибо Он явился мне вчера и сказал: ради терпения твоего Я разрешил все грехи твои. Потом коснулся перстом Своим цепей, и они тотчас спали с меня. Поведав о сем, брат отошел ко Господу.

64. Был в Скифополе чиновник, совершавший страшные дела и всячески осквернявший тело свое. Придя в раскаяние действием благодати Божией, он отрекся мира и, построив себе келлию в пустынном месте – в глубине оврага, – начал подвизаться во спасение души своей. Узнали о сем некоторые его знакомые и стали присылать ему хлеб и финики и все потребное; однако он, увидев себя в покое – ни в чем не имеющим недостатка, сказал себе: поистине такая покойная жизнь лишает нас тамошнего покоя, притом я и недостоин сего. Потому, оставя келлию свою, он удалился оттуда, говоря: пойдем, душа, на скорбь, ибо трава – как пища животных – есть пища, приличная мне, осквернившегося делами скотскими.

65. Когда мы прибыли в Раифу, некоторые из братий рассказали нам следующее: был здесь один старец – трудолюбивый и живший выше места, называемого Израиль. Имел он также попечение о трезвении ума своего и почти на каждом шагу останавливался, рассматривал помысл свой и спрашивал его: что в тебе, брат? Где мы? И если находил ум свой стихословящим и молящимся, говорил: хорошо. Если же находил помысл о чем-нибудь другом, укорял себя и говорил: ступай оттуда назад на дело свое. Самому же себе старец всегда говорил так: брат! близок час исхода, а я еще ничего не вижу внутри себя. Однажды явился ему сатана и сказал: что ты трудишься? Поверь – все равно не спасешься. Старец ответил ему: тебе какое дело? Пусть и не спасусь, но все же буду стоять над главою твоею, хотя ниже всех, осужденных на муку.

66. Один старец, живший в Раифе, имел такое делание: сидя в келлии своей, задумчиво смотрел в землю и, непрестанно качая головою, со вздохом говорил: что будет, что будет? Потом, помолчав немного и работая плетеницу, опять говорил, не переставая качать головою: что будет, что будет? Проводил он так все дни свои, непрестанно помышляя об исходе своем.

67. Сказал старец: прилично кающемуся – уединяться, хранить теплоту усердия, скорбеть сердцем, плакать, не заботиться о мире, никому не быть в тягость, себя озлоблять, себя только обличать и осуждать, жить с теснотою, всегда бодрствовать и с болезнию сердечною непрестанно просить у Бога милости себе.

68. Старец сказал: всяк бо грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй, во свое тело согрешает (1Кор. 6:18), потому что из него исходит осквернение; так и всякий подвиг, какой совершает человек, кроме тела есть, а проливающий слезы очищает и душу и тело, ибо, сходя сверху, все тело омывает и освещает.

69. Брат спросил старца: как, отче, приходит к человеку плач? Старец ответил: плач есть дело навыка, и ищущий его должен долгое время трудиться, занимая ум свой помышлениями или о грехах, какие соделал, или о мучении, или о смерти, или об отцах – как они отходили и где теперь находятся, – словом, о всякого рода предметах, могущих приводить в сокрушение. Брат спросил: а можно, отче, вспоминать о родителях? Старец сказал: какое помышление располагает душу твою к плачу, тем и занимай ум свой, а когда придут слезы, тогда, на чем хочешь, на том и сосредотачивай их: на воспоминаниях ли о грехах своих или на других благих помышлениях. Так я знал одного брата-подвижника, который, когда сердце его бывало жестко, бил себя и от боли начинал плакать, а после сего переходил к воспоминанию и о грехах своих.

70. Опять сказал: беседа о вере и чтение догматических рассуждений иссушают слезы и прогоняют сокрушение, а жития и изречения старцев просвещают душу.

71. Еще сказал: нет ничего гибельнее привычки ко греху – много труда и времени потребно для того, чтоб отсечь ее, и без долговременного труда невозможно успеть в том. Между тем, как трудиться многие могли, время же не всем дано было, ибо оные вскоре были посещены смертию, и один Бог ведает, что будет с ними в день суда.

72. Один брат, живший уединенно в келлии, часто приходил в уныние, ибо падал в тяжкий грех. Напоследок в слезах, не зная, что делать, он сказал себе: что сделано, то сделано. Но совесть укорила его, говоря: но сделано-то худо. От этого он начал плакать и плакал до самой смерти своей.

73. Старец сказал: сидящий в келлии и поющий псалмы подобен человеку, домогающемуся видеть царя; а молящийся со слезами подобен тому, кто уже объемлет ноги царя и просит у него милости, как блудница.

74. Старец сказал: приобучай мало-помалу сердце свое о каждом брате истинно говорить: сей выше меня пред Богом; или: сей ревностнее меня. Таким образом достигнешь, наконец, того, что будешь ставить себя ниже всех, и Дух Божий вселится в тебя. Если же будешь уничижать брата, отступит благодать Божия от тебя и предаст тебя сквернам плотским; ожестеет сердце твое и никакое сокрушение не посетит тебя.

75. Старец сказал: от подвижника Бог требует, чтоб он совершенно не имел пристрастия ни к чему вещественному, даже к малой игле, ибо и это может препятствовать его помыслу приседеть Иисусу и плачу.

76. Еще сказал: горе тебе, душа, что привыкла только вопрошать о слове Божием и слушать, а ничего не исполняешь из того, что слышишь! Горе тебе, тело, что и зная, чем можешь быть доведено до осквернения, не перестаешь желать того, то есть сытости и утех! Горе новоначальному, если он насыщает чрево свое и верит вине своей. Для такого тщетно и отречение от мира.

77. Один брат, живший в Монидиях по диавольскому навождению часто падал в блуд, однакож никогда не попускал он себе ниспасть до того, чтоб оставить монашество, но всегда, совершая малое свое правило, умолял Бога с воздыханием, говоря: Господи! Хочу я или не хочу, спаси меня. Я, как земля, люблю грехи; Ты же, как Бог сильный, удержи меня. Ибо если праведника помилуешь, ничто же велие; и если чистого спасешь, ничто же дивно; достойно бо суть милости Твоее. Но на мне, Владыко, удиви милости Твоя; о сем яви человеколюбие твое, яко Тебе оставлен есть нищий. Так молился он каждый день – падал ли в грех или не падал. В одну ночь, падши в привычный грех, он тотчас встал и начал свое правило. Демон, пораженный его дерзостью и благим бесстудием пред Богом, предстал ему видимо и сказал: как не стыдишься становиться пред лицем Бога или даже именовать имя Его? Брат отвечал ему: келлия сия есть наковальня – один удар даешь и один получаешь. Так буду я до самой смерти в терпении бороться с тобою, а на то, в каком состоянии застигнет меня последний час, воля Божия да будет. Только уверяю тебя с клятвою: ей, пришедшему спасти грешников покаянием, не престану молиться против тебя Богу, пока не престанешь и ты воевать против меня. И посмотрим, кто победит – ты или Бог? Услышав сие, демон сказал ему: поверь, впредь не буду бороть тебя, чтоб ради терпения твоего не доставить тебе венца. И отступил от него демон блуда со дня того. Вот как спасительно терпение и не отчаяние себя, хотя бы случилось нам часто падать в брани, грехи и искушения! После сего, пришедши в сокрушение, брат сидел и оплакивал грехи свои. Если помысл говорил ему: как хорошо ты плачешь! Он отвечал ему: анафема сему – «хорошо». Неужели благоволит Бог, чтоб губил кто душу свою? Потом сидел и оплакивал ее, еще не зная – спасет ли ее или нет.

78. Один брат жил уединенно в стороне Монидийской, и такая была у него всегда молитва: Господи! Я не боюсь Тебя, но пошли мне горячку, какое-либо бедствие, или болезнь, или демона, чтоб хотя сим образом пришла в страх ожестевшая душа моя! Сказав сие, он с умилением присовокупил: знаю, что нельзя простить меня, ибо много согрешил я пред Тобою, Владыко, но ради щедрот Твоих – прости меня. Если это невозможно, накажи меня здесь, Владыко, а там избавь от наказания. Если и сие невозможно, воздай мне часть здесь, а там облегчи мне хотя малую тяжесть мучения моего, только начни отныне наказывать меня, но не во гневе Твоем, Владыко. Так целый год, в слезах и посте непрестанно стужал он Богу и, наконец, в великом смирении помыслов сказал себе: но что же значит слово, сказанное Христом: блажени плачущий: яко тии утешатся (Мф. 5:4)? Однажды, сидя на земле и плача по обычаю, воздремал он от печали и видит, что предстал ему Христос и с веселым лицем приветливо спросил: что с тобою, человек, и о чем ты так плачешь? Брат ответил: я пал, Господи. Явившийся сказал ему: так востань. Брат ответил: не могу востать, если Ты не подашь мне руки. Господь простер руку Свою и, подняв его, радушно сказал: чего же все плачешь, человек, и о чем печалишься? Брат ответил: как мне не плакать, Господи, и не скорбеть, когда я столько оскорбил Тебя? Явившийся возложил руку Свою на главу его и сказал: не скорби – милостив Бог. Так как ты сам мучаешь себя такою скорбию, то отныне Я уже более не скорблю на тебя: если Я дал кровь Мою за тебя, то не явлю ли тем паче человеколюбия Моего всякой кающейся душе?! Придя в себя после сего видения, брат нашел сердце свое исполненным великой радости и, удостоверясь чрез то, что Бог сотворил с ним милость, в великом смирении непрестанно благодарил Бога.

79. Один брат, отрекшись мира, поселился на Нитрийской горе. Близ него была келлия другого брата, который слышал, как поселившийся брат каждый день горько плакал о грехах своих, а если слезы не приходили к нему, он говорил душе своей: не плачешь, жалкая, и не рыдаешь? Поверь, коль не хочешь плакать сама, то я насильно заставлю тебя плакать. Потом вставал, брал бич из жесткой верви и бил себя дотоле, пока не начинал плакать от боли. Удивляясь тому, брат, сосед его, просил Бога открыть ему, хорошо ли тот делает, мучая себя так? И вот однажды ночью в сновидении он увидел сего брата в венце, стоящим в хоре мучеников, и, когда смотрел на него, услышал глас: видишь – сей добрый подвижник, мучающий себя ради Христа, увенчан как мученик!

80. Один старец, живший по ту сторону Клисмы, пошел однажды в Египет по своим нуждам и взял с собою ученика своего. Придя в город, называемый Кинно, они пробыли там целую неделю и видели, как с самого утра мужи и жены города сего выходили на кладбище и плакали каждый над усопшим своим до третьего часа. Видя то, старец сказал ученику своему: видишь, брат, чем заняты они? Верь мне, если и мы не будем делать также, то пойдем в муку вечную. Возвратясь на свое место, они немедленно устроили себе гробы на довольном расстоянии один от другого и каждый день, садясь с утра, плакали о душах своих, как о мертвецах. Если когда-либо под утро ученик засыпал, старец кричал ему: встань, брат, встань! Впрочем, они имели определенный час и для плача на гробах и для рукоделия своего. Однажды брат сказал старцу: авва! Жестка душа моя, и я не могу плакать. Старец отвечал: поборись, сын мой, немного и потрудись, и Бог, видя труд твой, подаст тебе плач, который уже без труда будет приходить к тебе. Ибо, уверяю тебя, как для пронзенного стрелою сердца нет уже врачевания, так, и когда Бог уязвит сердце плачем, оно остается уязвленным до самой смерти, и болезненное сокрушение никогда не отходит от него; так что, куда ни пойдет таковый, с ним пойдет и плачь в сердце его. Однажды старец заметил, что ученик его обременим пищею, ибо в тот вечер были у них посетители, и сказал ему наедине: или не знаешь, брат, что плач есть возженный светильник? Если не будешь надежно покрывать его, он тотчас погаснет; так и многоядение погашает его; и долгий сон препятствует ему; и осуждение гасит его; и многословие истребляет его, и всякий покой плоти уничтожает его. Любящий Бога от всего должен уделять часть Христу. Брат спросил: что значит сие, отче? И старец ответил: когда случится у тебя хлеб чистый, оставь его для другого, а сам ешь нечистый – Христа ради; если случится вино хорошее, подлей в него немного оцта и пей – ради Христа, пившего оцет; также не ешь досыта, но оставь немного, говоря: это часть Христова; если найдешь мягкое возглавие, оставь его и положи камень – Христа ради; если лежа озябнешь, – потерпи, говоря себе, что другие совсем не спят; если будешь поносим, – смолчи, говоря: Христа ради, ибо и Он был поруган нас ради; если готовишь себе кашицу, – испорть ее немного, говоря, что другие – достойные – и хлеба не едят, а я – недостойный – ем кашицу, тогда как мне надлежало бы есть пепел и прах, – и просто ко всему примешивай немного горечи – и к пище, и ко сну, и к работе; живи всегда смиренно, помня, как жили святые, дабы, когда приидет последний час, он застал нас в скорби и тесноте; и мы там обрели бы успокоение.

81. Старец сказал: если помысл будет внушать тебе приготовить в праздник разные яства, не слушай его, – иначе ты будешь праздновать по-иудейски, ибо они так празднуют. А для монаха же самая хорошая пища – плач и слезы.

82. Опять сказал: если выйдешь куда-либо из келлии своей и заметишь, что сколько-нибудь ослабело сокрушение твое, возвратись скорее и поспеши восстановить в себе прежний чин твой, то есть плач.

83. Еще сказал: если желаешь стяжать плач, сделай так, чтоб все сосуды и все вещи твои были бедны, как у сидящих на торжище собратий (то есть нищих).

84. Сказал также: если не имеешь сокрушения, то знай, что у тебя есть тщеславие, ибо эта страсть более всего не допускает душе прийти в сокрушение.

85. Опять сказал: когда Бог дарует тебе плач, не думай, будто делаешь великое дело, ибо блажен – не имеющий нужды в плаче. Если Бог увидит, что сердце человека тщеславится слезами, то берет их от него; после сего сердце такого человека опять делается жестким, – и он погибает.

86. Сказал еще: когда Бог дарует тебе сокрушение, оставь тогда рукоделие свое, если видишь, что это полезно, и предайся плачу. Не близок ли день исхода твоего, и Бог даровал тебе плач, дабы чрез него обрел ты хотя малую милость? Ибо как сатана при кончин человека старается погубить его, так Бог часто при кончин человека спасает его, влагая в сердце благие расположения.

87. Он же сказал: если есть кладбище в том месте, где ты живешь, чаще ходи туда и помышляй о покоящихся там, особенно во время плотской брани. Также, когда узнаешь, что какой-нибудь брат отходит ко Господу, пойди и побудь с ним, чтоб видеть, как душа разлучается с телом.

88. Еще сказал: если по падении во грех обратишься и начнешь скорбеть и каяться, смотри не переставай сокрушаться и воздыхать ко Господу до самого дня смерти твоей, чтоб иначе опять скоро не впасть в тот же ров, ибо одна печаль по Боге есть узда для души, не попускающая ей падать.

89. Опять сказал: коль скоро видит сатана, что Бог являет к тебе милость Свою, подавая сокрушение душе твоей, тотчас начинает напоминать тебе о разных делах, будто необходимо нужных, говоря: сделай теперь то-то и то-то, потому что в этом есть нужда; или: поди, посети такого-то, потому что он болен. Все это делает он для того, чтоб не попустит тебе упраздниться от всего и не попустить тебе вкусить сладости плача. Ежели, поняв хитрость сатаны, ты попечешься сохранить плач, прилежа молитве сокрушенной и смиренной, то ожидай скорбного искушения или от людей или от демонов, ибо сатана обычно сильнее воюет на человека тогда, когда он мужественнее противостоит ему; гнев же боле всего истребляет сокрушение и смирение души. Если окружат тебя помыслы и демоны, когда сидишь безмолвно в келлии своей, тотчас встань и помолись, а потом походи вне, и они отбегут от тебя и рассеется.

90. Старец сказал: сидя в келлии своей, храни непрестанно память о Боге, и объемлет тебя страх Божий, и изгонит из души твоей всякий грех, всякое зло и всякое беззаконие.

91. И еще сказал: страх Божий спасает человека от греха; стяжавший его имеет в нем сокровищницу, исполненную благ.

92. Один старец, живший уединенно в келлии в продолжении шестидесяти лет отшельничества своего, никогда не переставал плакать и всегда говорил: время сие Бог дал нам на покаяние, и потому только покаяния и должны мы искать.

93. Об одном старце рассказывали, что прежде монашества он был пастухом и пас волов. Однажды сошел он с ними в Иерихон, где в гостинице один из волов наступил на малое дитя и умертвил его. Пораженный тем, он оставил все и удалился на Арнон, где и стал отшельничествовать и оплакивать грех свой, говоря: я соделал убийство и как убийца имею быть осужден на суде. Близ того места при реке жил лев, и старец каждый день начал ходить в логовище льва, бить его и сердить, чтоб он съел его; лев же нисколько не вредил ему. Старец, видя свою безуспешность сказал себе: лягу на дороге, по которой ходит лев, и когда он пойдет на реку пить, то съест меня. Лег, а спустя немного времени, появился лев; однако подобно человеку он спокойно перескочил чрез старца, даже не коснувшись его. Удостоверясь сим, что Бог не вменяет ему греха, старец пришел в одну из обителей и провел там все оставшееся время жизни своей, спасительно назидая всех до самой кончины.

94. Брат спросил старца: что мне делать, авва, ибо, когда вижу кого согрешающего, осуждаю его; если же слышу о брате нерадивом, ненавижу его и тем гублю душу свою. Старец ответил: когда услышишь что подобное, скорее отскочи от помысла сего и беги к помышлению о дне оном страшном и представь себе страшный престол и Судию неподкупного; огненные реки, текущие пред престолом тем и кипящие пламенем; не престающие мучения и казнь, не имеющую конца; мрак непроницаемый, тьму кромешную, червя неусыпающего, узилища нерешимые, скрежет зубов и плач неутешный. Вот о чем должно помышлять, вот какие неизбежные беды должно содержать в мысли! Судия тот не будет иметь нужды в обвинителях и в свидетелях, в доказательствах и обличениях, но как что было соделано, так и изыдет на среду пред очи согрешивших. Тогда никто не придет исхитить от мучения – ни отец, ни сын, ни дщерь, ни другой какой родственник, ни сосед, ни друг, ни покровитель; не помогут тогда ни деньги, ни богатство, ни власть, ибо все это развеется как прах из под ног. Один судимый получит от того, что содеено им, или оправдывающий или осуждающий его приговор; тогда никто не будет судим за другого, а только за то, в чем согрешил сам. Зная сие, не суди никого, – и будешь покоен.

Глава IV. О воздержании, под которым должно разуметь не только воздержание в пище, но вообще укрощение всех неправых движений души

1. Однажды братия пошли из Скита к авве Антонию и возшедши на корабль, отправлявшийся к нему, нашли в нем другого старца, который ехал туда же. Братия не знали его и, сидя на корабле, беседовали между собой об изречениях отцов, о словах Писания и о своих рукоделиях; старец же молчал. Когда прибыли они на пристань, оказалось, что и старец сей также направлялся к авве Антонию, который, когда они пришли к нему, сказал: хорошего сопутника нашли вы в сем старце. Потом и старцу сказал: хороших братий нашел и ты себе, авва. Старец ответил: они хороши, да двор у них без ворот: кто хочет, – входит в стойло и отрешает осла. Это сказал он потому, что они говорили обо всем, что ни приходило на уста их.

2. Авва Даниил говорил об авве Арсении, что он всю жизнь проводил в бдении и, когда около утра приходилось уснуть естества ради, говорил сну: иди, злой раб. Потом, сидя, немного забывался и тотчас пробуждался опять.

3. Авва Арсений говорил: что монаху, достаточно соснуть один час, если он подвижник.

4. Авва Даниил также говорил об авве Арсении: во все время, как он жил с нами, мы приготавливали ему на год только один короб пшеницы, от которой и сами ели, когда приходили к нему.

5. Он же сказывал, что авва Арсений переменял воду, в коей размачивал пальмовые ветви, не более одного раза в год и только подливал новой воды (ибо он обыкновенно плел верви и сшивал их до шестого часа). Старцы спросили его: почему, авва, не переменишь ты воды для ветвей, ибо она источает зловоние? И он ответил им: за фимиам и миро, коими я наслаждался в мире, надобно мне потерпеть сие зловоние.

6. Он же говорил еще: когда авва Арсений узнавал, что уже созрели фрукты и овощи разного рода, то просил принести и ему, но вкушал от каждого только единожды, благодаря Бога.

7. Говорили об авве Агафоне, что он на три года влагал камень в уста свои, пока не навык молчанию.

8. Он же шел однажды с учениками своими, и один из них, нашедши на пути небольшой зеленый чечевичный стручок, спросил старца: отче! Если велишь, я возьму его? Старец посмотрел на него с удовольствием и сказал: ты положил его там? Брат отвечал: нет. Тогда старец сказал ему: как ты хочешь взять то, чего не положил?

9. Рассказывали об авве Агафоне и об авве Аммуне: когда они продавали какую-либо вещь, лишь однажды сказывали цену, а потом, что давали, то и брали молча, с видом довольным. И опять, когда хотели купить что-нибудь, запрошенную цену давали молча и брали купленное, ничего не говоря.

10. У аввы Агафона некогда было два ученика, кои отшельнически жили каждый особо. Однажды он спросил одного из них: как живешь ты, брат, в келлии своей? Тот ответил: пощусь до вечера и потом съедаю два сухих хлебца. Старец сказал ему: ты подвизаешься соразмерно. Потом спросил он и другого: ты как живешь? Он ответил: пощусь по два дня и потом съедаю два сухих хлебца. Старец сказал на это: твой подвиг труднее, и ты несешь двойную тяготу. Ибо и то подвиг, если кто вкушает каждый день, но не досыта; иной хотя и постится по два дня, да ест досыта; ты же, постясь по два дня, не ешь досыта.

11. Однажды авва Ахилла в Скит пришел в келлию аввы Исаии и застал его едущим. В блюдо свое он положил соли и воды. Старец, видя, как он спрятал блюдо за корзинку, спросил: скажи мне, что ты ел? Тот ответил: прости мне, авва! Я резал ветви на жаре и вложил в уста мои кусок хлеба с солью; но от жары пересохла гортань моя, и хлеб никак не проходил, посему, чтоб проглотит, принужден я был добавить воды. Но прости мне! Тогда старец сказал: пойдите посмотрите. Исаия похлебку ест в Ските. Если хочешь есть похлебку, иди в Египет.

12. Пришел некто из старцев к авве Ахилле и, видя, что он извергает кровь из уст своих, спросил: что это такое, отче? И старец ответил: это слово брата, оскорбившего меня! Я подвизался не обнаруживать его и просил Бога, чтоб оно было взято от меня, и стало слово то кровию в устах моих. Я выплюнул его и успокоился, забыв оскорбление.

13. Говорили об авве Аммоне: будучи болен, он много лет пролежал в постели и никогда не попускал помыслу своему посмотреть во внутреннюю келлию свою, дабы не видеть, что в ней есть, ибо по причине болезни его было много приношений. Когда ученик его Иоанн входил или выходил, авва смежал очи, дабы не видеть, что тот делает, ибо знал его как верного монаха.

14. Авва Анув говорил: с тех пор, как наречено имя Христово на мне (Иак. 2:7), не исходила ложь из уст моих.

15. Брат спросил авву Авраама: если случится мне много поесть, что это? Старец сказал в ответ: что ты говоришь, брат? Столько ешь?! Или думаешь, что ты пришел на гумно?

16. Авва Вениамин говорил: когда возвратились мы с жатвы в Скит, принесли нам из Александрии подаяние – по одному сосуду чистого масла, укупоренного гипсом. Когда опять приходило время жатвы, братия приносили то, что у кого оставалось, в церковь. Я не открывал сосуда своего, но, просверлив его иглою, отлил немного масла; и было у меня на сердце, что я сделал великое дело. Когда на этот раз пришло время отдать оставшееся в церковь, то братия принесли свои сосуды загипсованными, а я – просверленный, то было мне стыдно так, как я соблудил.

17. Авва Вениамин, пресвитер Келлий, сказывал: пришли мы в скит к одному старцу и хотели дать ему немного елее, но он сказал нам: тот малый сосуд с елеем, который вы принесли три года тому назад, лежит таким, каким вы его тогда и положили. Услышав сие, мы подивились житию старца.

18. Он же рассказывал: пришли мы однажды к другому старцу, и он удержал нас, дабы вкусить пищи. Старец положил нам редечного масла, но мы попросили его: принеси нам лучше немного хорошего масла. Услышав это, он перекрестился и сказал: есть ли другое масло, кроме сего, я не знаю.

19. Рассказывали об авве Диоскоре Нахиатском, что хлеб у него был только ячменный и чечевичный и каждый год назначал он себе какое-нибудь особое правило жития, говоря: в сей год я не буду видеться ни с кем, или не буду говорить, или не буду есть вареного, или не буду есть фруктов, или овощей. Так поступал он во всяком делании и, когда кончал одно правило, начинал другое, исполняя его целый год.

20. Святой Епифаний, послал однажды к авве Илариону попросить его к себе, говоря: приди повидаемся прежде исхода нашего из тела. Когда тот пришел, они радовались друг другу, а потом сели кушать и принесена была пища. Епископ взял себе часть, другую – подал авве Илариону. Старец сказал: прости меня, но с тех пор, как принял схиму, я не ел ничего заколотого. Епископ ответил: а я с тех пор, как принял схиму, не допускал, чтоб кто-то уснул, имее нечто на меня, и сам не засыпал, имее на кого что-либо. Старец сказал: прости меня! Твое дело больше моего.

21. Один брат спросил авву Евпрепия: как мне жить? Старец ответил: ешь траву, носи траву и спи на траве, то есть все презирай и соделай сердце свое твердым как железо.

22. Авва Евагрий говорил, что один из отцов сказал: постническая строгая жизнь, соединенная с любовию, скоро вводит монаха в пристань бесстрастия.

23. Об авве Елладии рассказывали, что он провел двадцать лет в Келлиях и ни единожды не поднял очей своих, чтоб посмотреть на кровлю церкви.

24. Говорили о том же авве Елладии, что он ел лишь хлеб и соль. Когда пришла Пасха, авва сказал: братия ныне ядят хлеб и соль, и я ради Пасхи должен подъять небольшой труд: так как во все дни я ем сидя, то ныне ради Пасхи буду есть стоя.

25. Рассказывали об авве Зиноне, что однажды, проходя Палестиною и утрудившись, сел он поесть близ смоквенного сада. Помысл говорил ему: возьми себе одну смоквочку и съешь; ну что в этом? Он ответил помыслу: воры пойдут в муку. Итак, испытай себя здесь – можешь ли понести мучение? Поднявшись, стоял он на жару пять дней и, изжарив себя, как на сковороде, сказал себе: нет, ты не можешь понести муки. А потом помыслу: если не можешь, – не кради и не ешь.

26. Авва Исаия сказал: люби молчание паче глаголания, ибо молчание сокровиществует, а глаголание расточает.

27. Говорили, что тот же авва Исаия, позвав одного из братий, умыл ему ноги, потом положил горсть чечевицы в горшок и, когда она начала кипеть, принес ее. Брат сказал ему: отче! Она еще не уварилась. Авва Исаия ответил: не довольно ли тебе и того, что видел огонь? И это – великое утешение.

28. Авва Исаия сказал: когда кто хочет воздать злом за зло, то и одним мановением может оскорбить совесть брата.

29. Спросили авву Исаию: что есть злословие? И он ответил: злословие есть неведение славы Божией и ненависть к ближнему.

30. Спросили также: что есть гнев? Авва ответил: гнев есть ссора, ложь и невежество.

31. Авва Феодор сказал: не можешь спать там, где есть женщины.

32. Авва Феодот сказал: скудость хлеба измождает тело монаха. Другой же старец говорил, что бдение более измождает тело.

33. Авва Иоанн Колов сказал: если царь захочет взять неприятельский город, то прежде всего удерживает воду и съестные припасы; тогда неприятели, погибая от голода, покоряются ему. Так бывает и с плотскими страстями: если человек будет жить в посте и гладе, то сии враги души его сами собою изнемогут.

34. Он же рассказывал: однажды, идя по скитской дороге со своим плетением, встретил я погонщика верблюдов, который своими словами подвизал меня на гнев, тогда я, бросив корзины, убежал.

35. Опять сказал: кто так силен, как лев? Однако из-за чрева своего попадает и он в сети, и вся сила его смиряется.

36. Опять сказал: скитские отцы, вкушая хлеб и соль, говорили: не будем слишком налегать на хлеб и соль. Оттого они и были сильны в деле Божием.

37. Брат спросил авву Исидора: почему демоны так сильно боятся тебя? Старец ответил ему: потому что с тех пор, как я стал монахом, подвизаюсь не попускать гневу взойти до гортани моей.

38. О себе авва Исидор говорил, что уже сорок лет, как чувствует он мысленный грех, однако никогда не сослагался ни с похотию, ни с гневом.

39. Однажды авва Исидор ходил к авве Феофилу, архиепископу Александрийскому. Когда он возвратился в Скит, братия спросили его: как город? Он ответил: поверьте, братия, кроме одного архиепископа не видал я лица человеческого. Услышав это, братия смутились и снова спросили: что же, авва, в хаос превратились они? Он сказал: нет, не то, но что помысл – посмотреть на кого-нибудь, не победил меня. Услышав сие, братия удивились и утвердились в помысле хранить очи свои от рассеения.

40. Авва Исаак рассказывал: я знал брата, который, когда жал в поле и захотел сесть колос пшеницы, спросил хозяина: позволишь ли ты мне сесть один колос пшеницы? Услышав сие, хозяин удивился и сказал: твое поле, отче, и ты спрашиваешь меня?! Вот до чего был осторожен брат сей.

41. Говорили об авве Исааке, что пепел из кадильницы, употреблявшейся во время приношения, съедал он с хлебом своим.

42. Авва Исаак заболел тяжкою болезнию и лежал в ней долго. Брат приготовил немного кашицы и положил в нее слив, но старец не хотел вкусить. Брат просил его ради болезни покушать немного, на что старец сказал: поверь, брат, желал бы я тридцать лет пролежать в сей болезни.

43. Некто из старцев пришел к другу своему, чтоб вместе с ним посетить авву Иосифа, и попросил его: скажи ученику своему, чтоб он оседлал нам осла. Тот ответил: кликни его и он сделает, что тебе угодно. А на вопрос: как его зовут, сказал: не знаю. Старец спросил: сколько времени он с тобою, что ты не знаешь имени его? Тот ответил: два года. Тогда пришедший сказал: если в два года ты не узнал имени ученика своего, какая мне нужда узнавать его на один день?

44. Однажды братия посетили авву Иосифа. Они сидели и спрашивали его. Старец был рад и с любовию сказал им: сегодня я – царь, ибо воцарился над страстями.

45. Рассказывали об авве Исидоре, пресвитере, что однажды пришел брат звать его на обед, но старец не согласился пойти, говоря: Адам прельстился снедию, и был изгнан из рая. Брат сказал ему: отче, ты боишься даже выйти из келлии. Он отвечал ему: боюсь, сын мой, зане диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1Пет. 5:8). Он также часто говорил: кто вдается в винопитие, тот не избежит навета помыслов. Лот, упрошенный дочерьми своими выпить вина, опьянел, а чрез опьянение диавол легко вовлек его в беззаконие.

46. Авва Иоанн Киликийский, игумен Раифский, говорил братиям: дети мои! Как бежали мы от мира, так будем бежать и от вожделений плоти.

47. Он же говорил: будем подражать отцам нашим – в какой строгости и в каком безмолвии жили они здесь.

48. Еще говорил: дети мои! Не оскверним места сего, которое отцы наши очистили от демонов.

49. Он же сказал: здесь место подвижников, а не барышников.

50. Авва Кассиан рассказывал, что авва Иоанн, игумен Великой Киновии пришел однажды к авве Паисию, жившему уже сорок лет в дальнейшей пустыне, и, имее к нему великую любовь и по любви – дерзновение, спросил его: что особенного соделал ты, живя столько времени отшельником, не беспокоимый ни одним человеком? Он ответил: с тех пор, как я уединился, солнце никогда не видело меня ядущим. А меня – гневающимся, – сказал авва Иоанн.

51. Он же поведал нам со слов аввы Моисее, что авва Серапион рассказывал о себе: когда я был молод и жил с аввою Феоною, то, вставая из-за стола, по внушению диавола крал сухой хлебец и съедал его скрытно от своего аввы. Поскольку делал я так довольно времени, привычка возобладала надо мною, и я не мог преодолеть себя. Совесть мучила меня, но я стыдился сказать о том старцу. Случилось, по устроению человеколюбивого Бога, что некоторые отцы пришли к авве за советами и спрашивали его о своих помыслах. Старец говорил им о воздержании, а также о том, что ничто столько не вредит монаху и не радует диавола, как сокрытие помыслов от духовных отцов. Когда я о том услышал, то подумал, что Бог открыл старцу обо мне, и, пришедши в сокрушение, начал плакать; потом вынул из-за пазухи хлебец, который по злому обычаю украл, и, бросясь на пол, просил прощения в прошедших грехах и молитвы об удержании меня от них в будущем. Тогда старец сказал: сын мой! исповедь твоя уже избавила тебя от сего плена греховного: открыв грех свой, ты заклал демона, который губил тебя молчанием и которому ты даже доныне попускал обладать тобою, не противореча ему и не обличая его. Отныне он уже не будет иметь места в тебе, ибо, открывшись, ты изверг его из сердца своего. Еще не закончил старец речи своей, как сила бесовская подобно пламени вышла из недра моего и наполнила дом зловонием, как бы от множества горевшей серы. Тогда старец сказал: смотри – чудом твоего освобождения, совершившегося перед нами, Господь показал нам истину моих слов.

52. В киновии святого отца нашего архимандрита Феодосия жил один старец по имени Конон, который тридцать пять лет держал такое правило: вкушал однажды в неделю – и при том только хлеб и воду, непрестанно работал и почти не выходил из церкви.

53. Авва Лонгин, изнемогши, однажды сказал самому себе: хоть умри от изнеможения, но если будешь требовать у меня пищи прежде времени, я не дам тебе и каждодневной части.

54. Авва Лонгин сказал авве Акакию: женщина тогда узнает, что она имеет во чреве, когда остановится ее кровь. Так и душа тогда узнает, что получила Духа Святого, когда остановятся в ней токи страстных помыслов. Доколе душа бывает одержима страстями, как может хвалиться своим бесстрастием? Отдай кровь и приими Духа.

55. Авва Макарий говорил: если для тебя поношение – как похвала, а нищета – как изобилие, то ты не умрешь, ибо не может быть, чтоб правоверующий и подвизающийся в благочестии впал в нечистоту и демонское обольщение.

56. Говорили об авве Макарии: когда случалось ему быть с братиями, то он полагал себе такое правило: если будет вино, пей для братии, но за одну чашу вина – один день не пей и воды. Посему, когда братия для подкрепления давали старцу вина, он с радостию принимал его, чтобы после мучить себя. Ученик его, знавший дело, сказал братиям: ради Господа не давайте авве вина, ибо он будет мучить себя в келлии. Узнав об этом, братия более не подавали ему вина.

57. Авва Макарий сказал: если, делая кому-либо выговор, ты приходишь в гнев, то питаешь свою страсть; не должно, спасая других, губить себя.

58. Авве Макарию был принесен виноград, и он желал вкусить его, но ради воздержания отослал больному брату, который также желал винограда. Сей, приняв его, крайне обрадовался, но, желая скрыть свое воздержание, отослал его другому брату, как бы не имее позыва на пищу. Приняв его, и тот поступил также, хотя очень хотел вкусить его. Таким образом, виноград прошел по братиям и никто не отведал его. Наконец, брат, получивший виноград последним, принес его как какой особый дар авве Макарию, который, узнав и выведав все тщательно, удивился и возблагодарил Бога за такое воздержание братий.

59. Однажды авва Макарий городской пошел резать ветви. Когда в первый день братия позвали его к трапезе, он пошел и поел, но когда на другой день опять звали его, он не пошел, сказав им: вам надобно поесть, дети, ибо вы еще плоть, а я ныне не хочу есть.

60. Авва Мина рассказывал: однажды пришел ко мне брат-чужестранец и просил проводить его к авве Макарию. Когда мы пришли к нему, старец сотворил нам молитву, и мы сели. Брат сказал ему: отче! Вот уже тридцать лет я не вкушаю мяса и все еще борим бываю желанием его. Старец ответил: не говори, сын мой, что уже тридцать лет не ешь мяса, но о том скажи мне по истинной правде, сколько дней как не осуждал ты брата своего и слово праздное не исходило из уст твоих? Тогда брат, поклонясь старцу, сказал: помолись обо мне, отче, чтоб я положил начало.

61. Говорили об авве Марке подвижнике, что шестьдесят три года он имел такой образ жизни: постился по неделе, так что иные почитали его бестелесным, и, работая день и ночь, раздавал добываемое бедным; сам же никогда ни от кого ничего не брал. Слыша о нем, христолюбцы принесли ему милостыню, но старец сказал: я не принимаю, ибо рукоделие питает и меня и приходящих ко мне ради Бога.

62. Брат спросил авву Кефа: если мне случится быть где-нибудь и я съем три хлебца, не много ли? Старец сказал: на гумно пришел ты, брат? Тот опять спросил: если выпью три чаши вина, не много ли? Старец ответил: если нет демона, – не много, а если есть, – много; притом монахам, живущим по Богу, не свойственно пить вино.

63. Авва Пимен сказал: если б не пришел Навузардан-архимагир^[10], то не был бы сожжен храм Господень (Ср. 4Цар. 25:8–11). Это значит: если б не приходило в душу послабление чревоугодию, то ум не падал бы в борьбе со врагом.

64. Рассказывали об авве Пимене, что однажды он был позван на обед, когда ему сего не хотелось; авва с плачем, но пошел, чтоб только не ослушаться брата своего и не опечалить его.

65. Некоторые говорили авве Пимену об одном монахе, что он не пьет вина. Авва сказал на это: вино есть вещь вовсе не монашеская.

66. Он же сказал: мерзок пред Господом всякий телесный покой.

67. Опять сказал: если человек будет помнить слово Писания: от словес бо своих оправдишися, и от словес своих осудишися (Мф. 12:37), то изберет для себя лучше молчание.

68. Старец рассказывал: один брат спросил авву Памво, хорошо ли хвалить ближнего. Он ответил ему: лучше молчать.

69. Авва Пимен говорил: как дым изгоняет пчел, и тогда берут от них сладкий плод трудов их, так и телесный покой изгоняет из души страх Божий и погубляет все ее делание.

70. Один из отцов рассказывал об авве Пимене и братиях его: когда они жили в Египте, мать их желала увидеть их и никак не могла. Заметив, что они идут в церковь, она встретила их, но они, увидев ее, возвратились и затворили дверь пред лицем ее. Она же, плача и рыдая, кричала пред дверью: дайте посмотреть на вас, дети мои возлюбленные! Авва Анув вошел к авве Пимену и сказал: что нам делать с сею плачущею старицей. И тот, стоя внутри и слыша ее вопли и плач, спросил ее: что ты так кричишь, старица? Услышав голос его, она стала еще сильнее кричать и с плачем говорила: хочу видеть вас, дети! Что из того, если увижу вас? Я уже седа. Слыша голос твой, я пришла в смятение! Авва спросил ее: здесь хочешь видеть нас или в том мире? Она в свою очередь спросила его: если не увижу вас здесь, в оном мире увижу ли? Он ответил ей: понудив себя не видеть нас здесь, увидишь – там. И она отошла, с радостию говоря: если подлинно увижу вас там, то не хочу видеть вас здесь.

71. Авва Иосиф рассказывал, что авва Пимен говорил: вот какое слово изречено в Евангелии: имеющий ризу, да продаст ее и купит нож (Лк. 22:36). То есть: имеющий покой, да оставит его и да держит тесный путь.

72. Брат спросил авву Пимена: как должны жить находящиеся в общежитии? Старец отвечал: живущий в киновии должен смотреть на всех как на одного, блюсти уста свои, и тогда, беззаботясь, он найдет покой.

73. Авва Пимен говорил: царепророк Давид, когда боролся со львом, брал его за горло и тотчас убивал его (1Цар. 17:35); так и мы, если сожмем гортань и чрево свои, – при помощи Божией легко победим невидимого льва.

74. Он же сказал: три вещи не могу я отсечь совершенно – пищи, одежды и сна, но могу отсечь лишь отчасти.

75. Брат говорил авве Пимену: я ем много овощей! Старец сказал: это не полезно тебе; но ешь хлеб свой и немного овощей и не ходи ради нужд своих в дом отца своего.

76. Авва Пимен сказал: душа ничем не смирится, если не умалишь ее хлебом.

77. Рассказывали об авве Памво, авве Виссарионе, авве Исаии, авве Паисии и авве Афре, что, когда они беседовали вместе, пресвитер (горы Нитрийской) гордо спросил их: как должны жить братия? Старцы ответили: в великом подвижничестве и опасном блюдении совести относительно ближнего.

78. Авва Пиор ел на ходу. Когда некто спросил его: для чего ты так ешь? Авва ответил: не хочу употреблять пищу как дело, но – как приделие. Другому, вопрошавшему о том же, сказал: это для того, чтоб даже в принятии пищи душа моя не чувствовала телесного услаждения.

79. Говорили об авве Петре Пионите, жившем в Келлиях, что он не пил вина. Когда же он состарился, братия приготовили немного вина, смешанного с водою, и упрашивали его принять. Но старец сказал: поверьте мне, – сие я считаю приправою. И осуждал себя даже за такой раствор.

80. Рассказывали об авве Павле, что он проводил четыредесятницу на небольшой мере чечевицы и кувшине воды и за одною корзиною, которую сплетал и расплетал, будучи в затворе до праздника.

81. Брат спросил авву Палладия: отче! Скажи, что мне делать? Уже три года я пощусь по два дня и все не могу избавиться от демона блуда. Старец сказал: чадо! когда Господь послал пророка Исаию к израильтянам, так сказал ему: возопий крепостию и не пощади: яко трубу возвыси глас твой и возвести людем Моим грехи их и дому Иаковлю беззакония их. Мене день от дне ищут... и приближитися ко Господу желают, глаголюще: что яко постихомся, и не увидел еси? Смирихом душы нашя, и не уведел еси? И Он отвечал им, говоря так: во дни бо пощений ваших обретаете воли вашя, и вся подручныя вашя томите: аще в судех и сварех поститеся и биете пястьми смиреннаго, вскую Мне поститеся якоже днесь, еже услышану быти с воплем гласу вашему? Не сицеваго поста Аз избрах, и дне, – глаголет Господь, – но еже смирити человеку душу свою: ниже аще слячеши яко серп выю твою, и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречете пост приятен (Ис. 58:1–5). Ты же, чадо, как поступаешь, постясь? Брат отвечал: я с утра намачиваю ветви и работаю, углубляясь в псалмы; когда закончу корзину, – молюсь; в полдень немного отдыхаю; встав, – выхожу из келлии; потом опять работаю, пока не сделаю три корзины; когда придет вечер, – молюсь и, сотворив сто поклонов, ложусь; после опять встаю на правило; на следующий день – в девятый час – готовлю варево и ем досыта. Старец сказал: это, чадо, не есть пост. Ибо если ты воздерживаешься от яств, а между тем злословишь кого-либо, или осуждаешь, или злопамятствуешь, или приемлешь злые помыслы, или в мысли желаешь чего нечистого, – то ни к чему пост твой. Лучше тебе вкушать пять раз на день и воздерживаться от таких помыслов, нежели, ничего не вкушая, быть исполнену ими. Какая польза воздерживаться от яств и насыщать всякое другое похотение? Или не знаешь, что всякий, исполняющий похотение свое в мысли, и без внешних яств уже сыт и пьян? Но ежели хочешь воздерживаться и поститься так, чтоб пост твой был приятен Богу, то паче всего при посте блюдись от всякого слова лукавого, от всякого оглаголания и осуждения и от слышания чего худого; очисть сердце свое от всякой скверны плоти и духа, от всякого злопомнения и скверноприбытчества; в тот день, в который постишься, довольствуйся хлебом, водой и овощами, благодаря Бога. Также исчислив, сколько бы ты истратил на полный обед, если б имел его в тот день, отдай цену ту брату бедному, или страннику, или вдове, или сироте, чтоб они, приняв то и утешив душу свою, помолились за тебя ко Господу; утоми тело свое множеством поклонов и бдением, и сокровенным поучением; спи сидя; оставь плетение мягких корзин и возьмись за грубые рогожи, ибо, если юность не будет детоводить себя трудом и потом, постом и бдением, долулеганием и сухоядением, не может охраниться от демона блуда. Потому и отцы наши не установили юным сидеть в келлии или в местах безмолвных, но положили жить им в киновии, одеяние носить не мягкое, но рубищное и грубое, и быть держимыми настоятелями во всякой строгости, ибо праздность и покой, вкушение дважды в день и сон обыкли наводить на нас не только демона блуда, но и уныния, и тщеславия, и гордости.

82. Брат спросил авву Сисоя: что мне делать? Хожу я в церковь, но там часто бывает вечеря любви, и меня удерживают. Старец ответил ему: трудно дело сие. Авраам, ученик его, спросил при сем: если собрание случится в субботу или в воскресенье и брат выпьет три чаши вина, не много ли? Старец сказал: если нет сатаны, то не много.

83. Ученик аввы Сисоя часто говорил: авва, встань, поедим. Старец спрашивал его: не вкушали мы еще, чадо? Тот отвечал: нет, отче! И старец говорил: если не ели, принеси, – поедим.

84. Однажды авва Сисой сказал с дерзновением: поверь, вот уже тридцать лет я не молюсь Богу о грехе, но молюсь так: Господи Иисусе! Покрой меня от языка моего. Но даже доселе каждый день я падаю им и согрешаю.

85. Было приношение на гору аввы Антония. Между прочим был там и небольшой бочонок вина. Один из старцев, отлив вина в небольшой сосудец, наполнил чашу и подал авве Сисою, – он выпил; подал вторую, – он и ее принял; но когда подал третью, то авва не принял ее, говоря: перестань, брат, или не знаешь, что есть сатана?

86. Брат спросил авву Сисоя Петрейского об образе жития, и старец ответил ему: Даниил сказал: хлеба вожделеннаго не ядох (Дан. 10:3).

87. Брат спросил авву Сисоя: если во время путешествия заблудится путеводитель наш, нужно ли сказать ему? Старец сказал: нет. Брат снова спросил: так оставить его водить нас туда и сюда? Старец сказал: что же? Ужель взять палку и бить его? Я знаю братий, которые путешествовали и их путеводитель сбился с дороги ночью. Было их двенадцать человек, и все знали, что заблудились, но каждый подвизался не говорить о том. Когда настало утро, путеводитель понял, что они сбились с дороги, и сказал им: простите меня, я заблудился. Они ответили: и мы знали, но молчали. Услышав об этом, он с удивлением сказал: даже до смерти братия воздерживаются, чтоб не говорить, – и прославил Бога. Долгота же пути, которым они блуждали, была двенадцать миль.

88. Говорили об авве Сисое Фивейском: когда пребывал он в Каламоне Арсеноитском, в другой лавре заболел один старец. Услышав о сем, он восскорбел, ибо постился по два дня и то был день, в который он не вкушал. Тогда он сказал своему помыслу: что же мне делать? Если пойду, то не принудили бы меня братия вкусить; если же пережду до завтра, – не умер бы старец. Но сделаю так: пойду и не буду есть. И сходил, – с пощением, – исполнив заповедь Божию и не нарушив правила жития своего, которое держал ради Бога.

89. Некто из старцев рассказывал об авве Сисое Каламонском, что однажды, желая победить сон, он привесил себя над стремниною горы Петрейской. Но Ангел пришел и отрешил его, заповедав более не делать сего и другим не передавать такого делания.

90. Говорили об авве Сисое Фивейском, что он не ел хлеба. В праздник Пасхи братия, сотворив метание, просили его вкусить с ними. Авва сказал им: я сделаю что-нибудь одно: или хлеб буду есть или приготовленные вами какие-либо другие яства. Братия ответили ему: вкушай только хлеб. И он так сделал.

91. Некогда авва Силуан и ученик его Захария приходили в монастырь, и их упросили вкусить немного пищи на дорогу. Когда они возвращались, ученик увидел воду по пути и хотел напиться, но старец сказал ему: Захария! Ныне пост. Тот спросил: но не ели ли мы, отче? Старец ответил: то, что мы ели, было дело любви; теперь же мы должны держать свой пост, чадо.

92. Говорили об авве Серине, что он много работал, а вкушал всегда только по два сухих хлебца. Авва Иов, единодушный с ним и сам великий подвижник, однажды пришел к нему и сказал: в келлии своей я храню свое делание, а когда выхожу, – снисхожу братиям. Авва Серин ответил: не велика добродетель, если ты хранишь делание свое в келлии своей, но паче, – когда выходишь из нее.

93. Пришли некогда братия из Скита к матери Сарре, и она предложила им корзину плодов. Вкушая, братия оставляли хорошие плоды и выбирали попорченные. Тогда она сказала им: поистине вы – скитяне (подвижники).

94. Мать Синклитикия говорила: мы, принявшие на себя обет сей, должны хранить целомудрие совершеннейшее. Ибо и у мирян по-видимому соблюдается целомудрие, но при нем есть всегда и нецеломудрие, потому что они согрешают всеми другими чувствами: и когда смотрят нескромно и смеются нечинно.

95. Она же сказала: как ядовитых животных отвращают острейшие из ядов, так и злой помысл отгоняют пост с молитвою.

96. Опять сказала: да не прельщает тебя роскошный стол богатых мирян, как будто он имеет какое преимущество в суетной сласти своей. Они употребляют поварское искусство, но чрез пост и простую пищу ты делаешь приятнейшею более их богатой. Как и говорится: душа в сытости сущи сотам ругается (Притч. 27:7). Не насыщайся хлебом и не пожелаешь вина.

97. Авва Тифой сказал: странничество состоит в том, чтоб человек имел власть удерживать уста свои.

98. Брат спросил авву Тифоя: как мне сохранить сердце свое? Старец сказал: как нам сохранить сердце свое, когда язык и чрево у нас отверсты!

99. Авва Иперехий говорил: как лев страшен для диких ослов, так искусный монах для похотливых помыслов.

100. Он же сказал: пост для монаха – узда против греха. Оставляющий пост бывает конем неистовым.

101. Еще говорил: кто не удерживает языка своего во время гнева, тот не удержит и страстей.

102. Опять говорил: хорошо есть мясо и пить вино и не снедать оглаголанием плоти братий.

103. Он же говорил: змий, нашептав Еве, изверг ее из рая. Сему подобен и оглаголывающий ближнего, ибо он душу слышащего губит и своей не спасает.

104. Тот же старец сказал: сухое от поста тело монаха как вервию извлекает душу из глубины; пост монаха иссушает каналы похотей.

105. Еще сказал: целомудренный монах на земле почтен будет и на небе увенчается пред Всевышним.

106. Опять сказал: злого слова да не произносят уста твои, ибо виноград не приносит терний.

107. Некто по имени Филором был весьма искусный монах. Отрекшись мира во дни злоименного царя Юлиана, он говорил с ним с дерзновением, укоряя его и обличая его безумие. Юлиан предал его на жестокие мучения, он же все претерпел с благодарением. На сего мужественного борца демон навел брань блуда и чревоугодия, но он бодренно вступил с ним в борьбу: наложил на себя вериги, заперся в затвор, воздерживался от разнообразных яств, даже и от пшеничного хлеба и вообще ничего вареного на огне. Восемнадцать лет пробыл он в сем подвиге воздержания и победил диавола. Сей блаженный рассказывал: тридцать два года я не касался никакого плода. Однажды напала на меня сильная боязливость, так что я всего боялся, даже делая. Тогда я заключил себя во гроб на шесть лет и избавился от нее, преодолев сие наваждение и победив духа, наводившего на меня боязливость.

108. Два брата жили по соседству друг с другом. Один из них принимал все, что случалось иметь, – деньги ли то или хлебы, и скрытно подкладывал к вещам соседа своего. Тот, не зная сего, дивился умножению своей собственности, но однажды он нечаянно застал соседа за сим делом и сказал ему в неудовольствии: своим плотским ты окрал мое духовное, – и не иначе простил его, как взяв с него слово – не делать сего более никогда.

109. В Келлиях говорили об одном старце, который жил в затворе и не выходил даже в церковь. Однажды брат его по плоти, сидевший в другой келлии, заболел и послал за ним, дабы видеть его прежде исхода своего. Но старец сказал: не могу прийти, ибо он мне брат по плоти. Тот снова послал к нему с таким словом: хотя ночью приди, чтоб мне увидеть тебя. Но старец опять сказал: не могу, иначе сердце мое не будет чисто пред Богом. Так брат умер, и они не видели друг друга.

110. Некто из епископов каждый год ходил в Скит к отцам. Один брат, встретив его, пригласил в свою келлию и, предложив хлеб и соль, сказал: прости мне, владыко, что не имею ничего другого предложить тебе. Епископ ответил ему: желаю, чтоб, пришедши в следующее лето, я не нашел даже соли.

111. Один брат рассказывал, что однажды в лавре Египетской разбирали какое-то дело и говорили все – старшие и младшие – молчал только один. Когда все вышли, один из братьев спросил его: почему ты ничего не говорил? Вынужденный братом, он ответил: простите мне; я сказал своему помыслу: если не заговорит страшилище, что надо мною, – не говори. Потому я пребывал в молчании и ничего не говорил.

112. Некогда в праздник Пасхи братия обедали вместе при церкви келлийской и, подавая одному брату чашу вина, принуждали его выпить. Но брат сказал им: простите мне, отцы; в прошлом году вы принудили меня выпить вина, и я потом долгое время скорбел.

113. Некогда один старец отправился в Скит; с ним шел другой брат. Когда надлежало им разойтись друг с другом, старец сказал ему: вкусим вместе, брат. Они вкусили; тогда было утро начала седмицы. В субботу же старец, совершив утреню, пришел к брату тому и спросил его: взалкал ли ты, брат, с тех пор, как мы поели вместе? Он отвечал: нет, ибо, принимая пищу каждый день, я не алчу. Старец сказал ему: и я, поверь мне, сын мой, еще не ел с тех пор. Услышав сие, брат пришел в сокрушение и много сим пользовался.

114. Старец сказал: двадцать лет боролся я с помыслом, мешающим мне навыкнуть видеть всех людей как одного.

115. Некогда в Ските был праздник. Одному старцу подали чашу вина, но он возвратил ее, сказав: возьмите от меня смерть сию. Видя это, и прочие, вкушавшие вместе с ним, не приняли вина.

116. Один брат взалкал с утра, но боролся с помыслом своим, чтоб не есть, по крайней мере, до третьего часа. Когда же наступил третий час, он понудил себя не есть до шестого. Потом, намочив хлеб, он сел было уже есть, но опять встал и сказал помыслу: потерпим до девятого часа. Когда же пришел девятый час, он сотворил молитву и увидел, что наваждение бесовское как дым восходило к небу от рукоделия его, – вместе с тем утихла и алчба его.

117. Один ученик рассказывал о своем авве, что во все двадцать лет он не спал на боку, а спал, сидя на стульце своем, на коем и работал; вкушал он чрез два дня, или через четыре, или через пять, а когда сей старец ел, то одна рука его была простерта на молитву. Когда я спросил его: для чего ты так делаешь, авва? Он ответил: суд Божий полагаю пред очи мои и не могу стерпеть. Однажды случилось, что, когда мы начали правило, я забылся и сбился в словах псалма. По окончании его старец сказал мне: я, когда начинаю правило, мню, что как бы огонь возжен подо мною, и от того помысл мой не может уклониться ни одесную, ни ошуюю. Где был твой помысл, когда мы начали правило, что ушло от тебя слово псалма? Или не знаешь, что ты стоял пред лицем Божиим и беседовал к Богу?

118. Однажды ночью старец вышел и нашел меня спящим на дворе келлии. Ставши надо мною, он зарыдал и сквозь слезы сказал: где помысл его, что он спит с такою беспечностию?

119. Однажды в Келлии принесены были начатки вина, чтоб дать братиям по чаше. Один брат, желая убежать, вышел на террасу, затем на свод, и свод пал. Собравшиеся на шум начали корить упавшего брата, говоря: по делом это тебе, суетливый! Но авва заступился и сказал: оставьте сына моего, – он сделал доброе дело. Человек жив, и не будет поправлен свод сей во все время жизни моей, дабы мир узнал, что в Келлиях пал свод из-за одной чаши вина.

120. Один старец пришел посетить другого. Тот сказал ученику своему: приготовь нам немного чечевицы, – и он приготовил. Намочи нам хлебов, – и он намочил, но старцы до шестого часа следующего дня беседовали о духовных предметах, забыв о пище. Старец опять сказал ученику своему: чадо, приготовь нам немного чечевицы. Тот ответил ему: отче, я приготовил ее еще вчера. Тогда они вкусили.

121. Еще рассказывали о старце, который пришел к одному из отцов. Сей сварил немного чечевицы и сказал брату: сотворим небольшое правило. И один кончил всю Псалтирь, а брат прочитал на память двух больших пророков. Когда настало утро, пришедший старец ушел домой, не вспомнив о пище.

122. Некогда заболел один старец, и так как он много дней не принимал никакой пищи, то ученик старца упросил его позволить приготовить ему немного хорошего кушанья. Там, где готовил ученик, находились два сосуда: один – с небольшим количеством меда, другой – с льняным маслом, которое попортилось и было пригодно лишь для светильника. Брат ошибся и вместо меда положил в кушанье старца этого масла. Старец отведал, ничего не сказал и продолжал есть молча. Ученик принудил его съесть и другую чашу; старец сделал себе насилие – съел и другую. Тот подал ему и третью, но старец не хотел принять, говоря: не могу более, сын мой. Ученик, чтоб лучше расположить его, сказал: оно хорошо, авва! Вот и я буду есть с тобою. Но отведав того кушанья и поняв свою ошибку, пал на лице свое, говоря: увы мне, авва! Я убил тебя! И ты оставил грех на мне, ибо не открыл ничего. Но старец сказал ему: не скорби, сын мой! Если б Бог хотел, чтоб я вкусил меда, то ты положил бы мне меда.

123. Рассказывали об одном старце, что, пожелав однажды смоквы, он взял ее и повесил пред очами своими; и хотя не был побежден желанием, но томил себя, каясь, тем, что похотел ее.

124. Один брат пришел в женский монастырь посетить сестру свою, когда она заболела. Сестра его была весьма благочестива и не хотела видеть лица мужчины, не хотела и того, чтоб брат ее вошел в среду жен из-за нее. Посему велела передать ему: поди, брат, молись обо мне; и благодатию Христовою я узрю тебя в царствии небесном.

125. Один монах, встретив на дороге монахинь, уклонился от пути своего. Игумения сказала ему при сем: если б ты был совершенным монахом, то не смотрел бы на нас, как на жен.

126. Брат принес в келлию свежих хлебов и созвал старцев на трапезу. Вкусивши по два хлебца, они перестали есть. Брат, зная труд подвижничества их, поклонился им и сказал: ради Господа покушайте ныне пока насытитесь. И они сели еще по десяти других хлебцев. Вот сколько сверх нужды вкусили истинные подвижники.

127. Один старец страдал тяжкою болезнию: из внутренностей его сильно шла кровь. У некоего брата были сухие сливы; приготовив кашицу и положив их вниз, брат принес это старцу, дабы он отведал, и попросил: сделай милость, вкуси сие, может быть это будет тебе полезно. Старец долго смотрел на него со вниманием, а потом сказал: воистину, я желал бы, чтоб Бог оставил меня в сей болезни других тридцать лет, – и не согласился старец даже в такой болезни вкусить хотя бы немного кашицы. Брат взял ее и ушел в келлию свою.

128. Другой старец жил далеко в пустыне. Пришел к нему один брат и, нашедши его в болезни, умыл его, приготовил варево из того, что принес, и предложил старцу вкусить. Старец сказал ему при сем: поистине, брат, я уже забыл, что люди имеют такое утешение. Потом брат подал ему чашу вина. Увидев вино, старец заплакал и произнес: никак не надеелся я даже до смерти пить вина.

129. Некий старец возложил на себя подвиг вовсе ничего не пить в продолжении сорока дней, а если случался сильный жар, то, ополоснув кувшинчик и наполнив его водою, вешал перед собой. Когда один брат спросил его, для чего он так делает, старец ответил: чтоб жаждою более утрудить себя и большую получить награду от Бога.

130. Один брат был в пути вместе со своею матерью, уже старицею. Когда они подошли к реке, которую старица не могла перейти, сын, взяв мантию свою и обвив ею руки, чтоб не коснуться тела матери, поднял ее и перенес на другую сторону. После мать спросила его, почему он обернул руки свои, и сын ответил: потому что тело жены – огонь; и от сего прикосновения приходит память о других женах. Вот почему я так сделал.

131. Некто из отцов рассказывал: знал я брата в Келлиях, который не разрешал поста и в неделю Пасхи; потому, когда вечером кончалось церковное собрание, он убегал, дабы не есть в церкви, и, приготовив немного вареной свеклы, съедал без хлеба.

132. Однажды отцы пришли в Александрию, будучи приглашены блаженным архиепископом Феофилом сотворить молитву и помочь ему разорить идолов. Когда они с ним вкушали, было подано и мясо, и старцы ели, ничтоже рассуждающе. Архиепископ, выбрав один кусок и подавая сидевшему близ него старцу, сказал: вот этот кусок хорош – вкуси, авва. На что старцы ответили: доселе мы ели все как овощи; если же это мясо, то мы его не едим.

133. Один брат говорил, что он знал старца, который жил на высокой горе и ни от кого ничего не принимал. Имее небольшую воду, он выращивал свои овощи и в продолжении пятидесяти лет держал правило – никогда не выходить за ограду. Старец прославился многими исцелениями, кои он творил над приходящими к нему повседневно, и почил в мире, оставив на том месте пять учеников.

134. С одним великим старцем жил весьма нерадивый брат, который, видя, что старец вкушает однажды в неделю, сказал ему: авва! Некоторые говорят, будто великое подвижничество иного приводит в гордость. Старец ответил на это: что же, сын мой, если чрез нерадение приходит смирение, не пойти ли нам взять жен и не начать ли нам есть мясо и пить вино? Увы нам, сын мой, как мы поругаемы и не видим того! Не слышим, что говорит Давид: виждь смирение мое, и труд мой, и остави вся грехи моя (Пс. 24:18). Согрешивший пред Богом должен устранить себя от всякой любви человеческой, пока не удостоверится, что Бог соделался другом его, ибо любовь человеческая часто удаляет нас от любви Божией.

135. Старец говорил: если придешь к кому и по молитве он пригласит тебя сесть, попроси его: отче! Скажи мне слово жизни – как обрести нам Бога, и молись обо мне, ибо я имею множество грехов. И только, другого же слова не говори, если не будешь спрошен.

136. Опять сказал: привыкай очами своими не смотреть на тело чужое; если можно, – даже и на свое.

137. Еще сказал: если будет бороть тебя душа твоя на разные яства, – стесни ее и в хлебе, чтоб она просила насытиться хотя бы им.

138. Опять говорил: если ты еще юн, бегай от вина, как от змия. Хотя чашу любви будешь пить, – выпей немного и оставь; пусть заклинают тебя позвавшие тебя и пусть будут клясться, – не внимай клятвам их. Сатана часто внушает монахам принуждать юнейших испить вина, ибо знает, что вино и жены удаляют нас от Бога.

139. Старец говорил: написано о Соломоне, что он был женолюбив, – и мужеский пол естественно любит женский. Но мы понуждаем свои помыслы к чистоте и понуждаем свое естество, дабы не впасть в таковую похоть.

140. Слышали мы о некотором брат – бедном и нуждающемся – следующее: если приносима была ему кем-либо потребная пища, он не принимал ее, коль случалось другому принести прежде, и говорил так: уже напитал меня Господь мой, и довольно с меня.

141. Ученик одного великого старца рассказывал об авве своем, что некогда в девятом часу он взалкал и захотел поесть. Поставив трапезу, они стали на молитву и пропели два псалма, потом старец начал говорить псалмы на память, – настал вечер, настало утро, настал девятый час другого дня, – и только тогда старец престал, ибо ум его горе созерцал таинство.

142. Старец сказал: преодолевай демона чревоугодия, говоря ему: потерпи, не будешь голоден. Вкушай пищу как можно более скромную, и сколько бы демон ни подстрекал тебя, ешь не спеша, ибо многих он так мучит, что те хотели бы съесть все за один раз.

143. Старец говорил: я застал еще старцев, которые прожили в сей пустыне до семидесяти лет, питаясь только травами и финиками.

144. Старец сказал: ничто так не приближает монаха к Богу, как добрая честная и боголюбезная чистота, подающая благообразию и благоприступанию Господеви безмолвну (1Кор. 7:35), как и засвидетельствовал о ней Дух Святой через светильника Своего – Павла.

145. Старец сказал: чревоугодие есть матерь блуда.

146. Еще сказал: обуздывающий чрево может обуздать и язык.

147. Однажды созывали братий очищать плетеницы. Между ними был один больной от подвижничества, который, кашляя, извергал мокроту, часть коей без его намерения попадала на одного из братьев. Помысл стал томить того брата и понуждал сказать, чтобы он не плевался. Но брат тотчас обуздал свой помысл, хотел взять и съесть извергаемое, но потом сказал себе: и не ешь, и не говори.

148. Старец сказал: богатство души есть воздержание. Его да стяжем со смиренномудрием, бегая тщеславия – матери зол.

149. Опять сказал: пощение – лучше скудного питания.

150. Еще сказал: насладимся в словесах Божественных и воспразднуем в повестях святых отцов, не чревом услаждаясь, но духовно веселясь.

151. Говорили о некотором великом старце, жившем в лавре аввы Петра, что он пятьдесят лет провел, сидя в пещере своей, ни вина не пил, ни хлеба чистого не вкушал, кроме отрубного; причащался же три раза в неделю.

152. Отцы рассказывали, что один целомудреник был взят на мучение, и ему уготовили тягчайшую муку, определив насиловать его целомудрие, – такова была их злокозненность! В некотором добротенистом саду поставили ложе и привязали к нему святого, оставив с ним распутную жену, так что и приятностию места и тем, что не мог избежать покушений бесчестной жены, он отовсюду, не хотя того и против воли, был возбуждаем на беззаконное деение. Но сей верный борец, почувствовав возбуждение похоти, откусил себе язык и плюнул на насильницу свою, чем себе причинил ужасную боль и мучение, а ее устрашил, обдав потоком крови. Так святой в Господе одержал победу.

153. Один отшельник жил во внутреннейшей пустыне тридцать лет, имее пропитанием одну малою. И вот начал он говорить себе: напрасно погибаю я здесь столько времени. Столько лет ничего другого не вкушаю, кроме малой сей, и ни откровения не видел, ни знамения не сотворил, какие творили бывшие прежде меня монахи; итак, оставлю здешние места и пойду в мир. Лишь только он сие помыслил, предстал ему Ангел Господень и спросил: о чем ты помышлял? И он рассказал о своем помысле. Тогда Ангел сказал: какого знамения хочешь более сего? Кто дал тебе силу претерпеть столько лет на месте сем, питаясь одною малоею? Терпи же и проси Бога даровать тебе смирение. Утвержденный Ангелом и уже не ищущий другого, пребыл он на месте том все остальное время жизни своей.

154. Старец говорил: не полезно монаху спрашивать: как такой-то или как кто-либо другой, ибо, удаленный от молитвы таким вопросом, он впадает в пустословие и осуждение. И нет ничего лучше молчания.

155. Некоторые отцы рассказывали: был здесь один старец, родом понтиец по имени Петр, сотворивший много великих дел. О сем старце брат Феодор, поставленный потом епископом Россы, говорил нам следующее: однажды пришел он ко мне на святой Иордан в лавру Пиргий, где я жил в то время, и говорит: сделай милость, брат Феодор, пойди со мною на гору Синай, ибо мне хочется там помолиться. Не могши преслушаться старца, я согласился. Когда перешли мы Иордан, старец предложил мне: брат Феодор! Давай положим себе обет – ничего не есть до самой святой горы Синай. Я отвечал ему: истинно, отче, я не могу сего сделать. Тогда старец один положил себе такой обет и до самого Синая не брал в рот ничего. Там же, причастившись Святых Таин, принял он пищи. С Синая пошли мы к святому Мине в Александрию; старец опять ничего не ел и только в Александрии, тоже по причащении Святых Таин, вкусил пищи. От святого Мины пошли мы обратно во Святой Град, и он также ничего не ел. Здесь же, причастившись в храме Воскресения Христа Бога нашего, принял пищи. Итак, во весь такой долгий и трудный путь старец вкушал только однажды на горе Синай, однажды – у святого Мины и однажды – во Святом Граде.

Глава V. Разные повествования к укреплению против восстающих на нас блудных браней. О блуде – что от него должно блюстись со всяким тщанием и страхом

1. Авва Кариен сказал: человек, пребывающий с отроком, если не силен, – то идет вниз; если же силен и нейдет вниз, – то не преуспевает.

2. Авва Антоний говорил: думаю, что в теле есть естественное движение, прирожденное ему, но оно не действует без пожелания души и означает только страстное движение. Есть и другое движение, происходящее от питания и разгорячения тела пищею и питием, коими разгоряченная кровь возбуждает плоть к действованию. Потому-то и говорит Апостол: не упивайтеся вином, в немже есть блуд (Еф. 5:18), также и Господь в Евангелии заповедал ученикам своим: внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством (Лк. 21:34). В подвизающихся же бывает и иное движение, происходящее от навета и зависти демонов. Итак, надобно знать, что существуют три рода телесных движений: одно – естественное, другое – от неразборчивого употребления пищи и третье – от демонов.

3. Брат спросил авву Агафона о блуде, и старец сказал ему: поди, повергни пред Богом немощь свою и найдешь покой.

4. Авва Геронтий Петрский говорил: многие, будучи искушаемы плотскими похотями и не совершая греха телесно, пали в блуд мысленно и таким образом, сохранив девство тела, стали блудниками по душе. Итак, возлюбленные, хорошо исполнять слово Писания: всяцем хранением блюди твое сердце (Притч. 4:23).

5. Брат спросил авву Даниила: дай мне наставление, и я буду сохранять его. Авва сказал: никогда не простирай руки своей в одну чашу с женою и не вкушай с нею. Этим ты немного убежишь от демона блуда.

6. Авва Евустон рассказывал об авве Пафнутии, отце скитском: пришел я туда, будучи еще юн, и авва не позволил мне остаться, говоря: при себе в Ските я не попущу быть лицу женскому из опасения вражеской брани.

7. Авва Иоанн Колов говорил: кто, наевшись досыта, говорит с отроком, тот уже любодействовал с ним в помысле своем.

8. Авва Кассиан рассказывал: говорил нам авва Моисей: хорошо не скрывать помыслов, но открывать их старцам духовным, впрочем, и рассудительным, а не поседевшим лишь от времени. Ибо многие, смотря на возраст и открыв свои помыслы, вместо врачевства пали в отчаяние по неискусству выслушавшего их. Так один брат из весьма ревностных, сильно боримый демоном блуда, пришел к некоторому старцу и открыл ему свои помыслы. Выслушав его, сей старец, будучи неискусен, вознегодовал на бедного и назвал его даже недостойным монашеского образа за то, что принимал такие помыслы. Услышав сие, брат в отчаянии оставил свою келлию и пошел в мир. По устроению Божию встретил его авва Аполлос и, видя, что он крайне скорбен и мрачен, спросил его, какова причина такой мрачности. Сначала, от малодушия, брат не отвечал ему ничего, но после, убежденный аввою, рассказал ему все случившееся с ним: томят меня помыслы блуда и я открыл их старцу; по словам его мне нет надежды спасения, потому с отчаяния я иду в мир. Услышав это, авва Аполлос, как мудрый врач, разно утешал и увещевал его, говоря: не удаляйся от места своего, сын мой, и не отчаивайся; и я в таком возрасте и при такой седине крайне бываю томим подобными же помыслами. Не малодушествуй от сего жжения, ибо врачуется оно не столько человеческим усилием, сколько милостию Божиею. А на нынешний день послушай меня и возвратись в келлию свою. Брат так и сделал. А авва Аполлос направил путь свой к келлии старца, обезутешившего брата, и, став вне, молился Богу со слезами, говоря: Господи! Наводящий искушения на пользу, обрати брань брата на старца сего, дабы он научился сострадать боримым хотя бы опытом под старость, чему не научился в столь долгое время. Лишь только он закончил молитву свою, как увидел эфиопа, который, стоя близ келлии, пускал стрелы в старца. Уязвленный ими, старец тотчас, как от опьянения, начал метаться туда и сюда и, не в силах стерпеть, вышел из келлии и пошел в мир тем же путем, каким шел юнейший. Авва Аполлос понял, что с ним, догнал его и, подойдя, спросил: куда идешь ты так спешно? И какая причина объемлющей тебя тревоги? Почувствовав, что святому дано знать случившееся, он от стыда ничего не говорил. Тогда авва Аполлос сказал ему: возвратись в келлию свою, впредь сознавая немощь свою, и считай себя или не узнанным от диавола или презираемым им, почему и не удостоен ты, подобно ревностным, воевать против него; и что говорю – воевать, когда и прилога одного не мог ты перенести до конца дня! Случилось же сие с тобою за то, что, приняв юнейшего брата, боримого общим врагом, ты вместо того, чтоб воодушевить его на подвиг, вверг в отчаяние, не вспомнив ни того мудрого правила, которое гласит: избави ведомыя на смерть и искупи убиваемых, не щади (Притч. 24:11), ни притчи Спасителя нашего: трости сокрушенны не преломит, и лена внемшася не угасит (Мф. 12:20). Ибо никто не смог бы ни понести наветов вражеских, ни погасить огненного кипения естества, если б благодать Божия не охраняла человеческой немощи. Итак, сознавая в случившемся с нами спасительное о нас смотрение, общими молитвами будем умолять Бога, чтоб Он отвел поднятый на тебя бич: Той бо болети творит, и паки возставляет... порази, и руце Его исцелят... Смиряет и высит, мертвит и живит, низводит во ад и возводит (1Цар. 2:6, 7). Сказав сие, авва Аполлос помолился и, освободив старца от наведенной на него брани, заповедал ему просить у Бога, да будет ему дарован язык учения, чтоб знать время, в какое должно сказать то или иное слово.

9. Авва Кир Александрийский на вопрос о помысле блудном отвечал так: если помыслов не имеешь, – дело имеешь; и это значит: кто в мысли не борется со грехом и не противоречит ему, тот, верно, телесно совершает его, ибо имеющий дела не бывает тревожим помыслами. При сем старец спросил брата, не имеет ли он обыкновения беседовать с женами? И брат ответил: нет. Помыслы мои суть древние и новые живописцы – воспоминания тревожат меня и образы жен. Тогда старец сказал ему: мертвых не бойся, но живых убегай и пребывай долее в молитве.

10. Некто рассказывал об одном брате, впадшем в грех, который, придя к авве Лоту, был в такой тревожности, что постоянно входил и выходил, не будучи в состоянии усидеть. Авва Лот спросил его: что имеешь, брат? И тот ответил: великий грех сделал я и не могу поведать о нем отцам. Старец сказал: исповедуй его мне, и я понесу его. Тогда брат открыл ему: я пал в блуд и неистово стремился достигнуть того. Старец сказал: дерзай, ибо есть покаяние. Поди, сиди в пещере и постись по два дня, и я понесу с тобою половину греха. По прошествии трех недель, старец получил удостоверение, что Бог принял покаяние брата; и брат пребыл в послушании у старца до самой смерти своей.

11. Авва Матой говорил: пришел ко мне брат и сказал, что оглаголание хуже блуда. Я заметил ему: жестоко слово сие. Тогда он спросил меня: ты же как думаешь о деле сем? Я ответил: оглаголание худо, но имеет скорое врачевство, ибо часто оглаголавший кается, говоря: худо сказал я; блуд же есть естественная смерть.

12. Авва Олимпий келлийский был борим на блуд, и помысл говорил ему: поди, возьми жену. Он встал, приготовил глины и, сделав из нее женщину, сказал себе: вот твоя жена! Итак, нужно теперь более тебе работать, чтоб было чем питать ее, – и работал до утомления. Через день он опять приготовил глины и сделал из нее дочь, говоря помыслу своему: родила жена твоя; итак, нужно теперь еще более работать, чтоб было чем питать и одевать дитя свое. Поступая таким образом, он, утомив себя до крайности, сказал помыслу: не имею более сил сносить такой труд. И прибавил: не имеешь сил сносить труд сей? Не ищи же и жены. Бог, видя труд его, взял от него брань, и он получил покой.

13. Авва Пимен сказал: как оруженосец царский всегда предстоит царю в готовности, так и душа должна быть всегда наготове против демона блуда.

14. Авва Анув спросил авву Пимена о нечистых помыслах, кои рождает сердце человека, и о суетных пожеланиях. Авва Пимен ответил ему на то: еда прославится секира без секущаго ею? (Ис. 10:15). И ты – не подавай им руки, и они останутся бездейственными.

15. Брат пришел к авве Пимену и спросил его: что мне делать, отче? Меня мучит блудный помысл. Я ходил к авве Ивастиону, и он сказал мне: не попускай ему замедлять в тебе. Авва Пимен ответил: деения аввы Ивастиона пребывают горе со Ангелами, и забывается ему, что я и ты в блуде. Если монах будет воздерживать чрево свое и язык и будет жить как странник, то, поверь, – он не умрет.

16. Брат спросил авву Пимена: что мне делать? Меня борят блуд и гнев. Старец ответил ему: потому-то Давид и говорил, что льва поражал и медведицу задушал (1Цар. 17:35). Это значит: гнев я отсекал, а блуд сокрушал трудами.

17. Авва Пимен сказал: что касается до блуда и оглаголания, то совершенно не должно человеку ни произносить словом сих двух помыслов, ни помышлять о них в сердце. Если кто совершенно осудит их и поспорит в сердце своем, не получит пользы, но кто с гневом удалится от них, – будет иметь покой.

18. Спросили авву Пимена об осквернениях, и он ответил: если упорядочим деение и бдительно будем трезвиться, то никогда не случится с нами осквернения.

19. Опять сказал: человек, имеющий в сожительстве с собою отрока, навождаемый на него какою-либо страстию ветхого человека и все еще удерживающий его при себе, походит на того, кто имеет поле, пожираемое червями.

20. Некто спросил авву Пимена о блуде, и старец сказал: велика помощь Божия, окружающая человека, но не попускается нам видеть ее очами своими.

21. В Ските с аввою Пафнутием жил один брат, который, будучи борим блудной бранью, говорил: если возьму и десять жен, не удовлетворю похоти своей. Старец отечески увещевал его, говоря: не делай так, сын мой, эта брань от демонов. Но он не послушал его, пошел в Египет и взял жену. По времени, случилось старцу прийти в Египет и встретиться с учеником своим, несущим корзину с черепками. Старец не узнал его, но тот сказал: я ученик твой. Увидев его в таком бесчестии, авва заплакал и спросил: как оставил ты прежнюю честь и пришел в такое безчестие? Однако, взял ли ты десять жен? Брат воздохнул и сказал: нет, я взял только одну и вот страдаю, чтоб насытить ее хлебом. Старец позвал его назад, и брат спросил: а есть покаяние, авва? Тот ответил: есть. Тогда брат, оставя все, последовал за ним и, вступив в Скит, по искусе сем соделался добрым монахом.

22. Рассказывали о матери Сарре, что она тридцать лет сильно была борима демоном блуда, но никогда не молилась, чтоб отступила от нее брань, а только говорила: Боже! Даждь ми силу!

23. Однажды сильнее наступал на нее сей дух блуда, подлагая ей суетности мирские. Не поддаваясь ему, в страхе Божием и подвижничестве, вошла она однажды в верхнюю комнату свою помолиться, и явился ей телесно дух блуда и сказал: победила ты меня, Сарра! Она же ответила: не я победила тебя, но Владыка мой – Христос.

24. Авва Фока сказывал: авва Иаков, когда перешел в Скит, был сильно борим демоном блуда. Находясь близ опасности, пришел он ко мне и, открыв свое состояние, сказал: в понедельник я пойду в такую-то пещеру. Прошу тебя ради Господа никому не открывай о том, даже отцу моему, но по прошествии сорока дней сделай милость – приди ко мне и принеси Святое Причастие. Если найдешь меня умершим, – похорони меня, а если живым, – приобщи. Я обещал и по прошествии сорока дней, взяв Святое Причастие и общего чистого хлеба с небольшим количеством вина, пошел к нему. Приближаясь к пещере, я обонял сильное зловоние, исходящее от тела его, и подумал, что блаженный почил, но войдя к нему, нашел полумертвым. Увидев меня, он, как мог, сделал движение правою рукою и мановением ее напомнил о Святом Причастии. Я сказал: имею. Хотел я открыть уста его, но они были крепко сжаты. Не зная, что делать, вышел я в пустыню и, сорвав с куста небольшую ветку, ею с большим трудом едва мог несколько открыть уста и приобщить Честного Тела и Крови, раздробив их на сколько можно мельчайшие части. От принятия Святого Причастия он получил силу. Спустя немного, намочив несколько крошек обыкновенного хлеба, я дал ему, потом – еще, предлагая столько, сколько он мог принимать. И, таким образом, по благодати Божией через день он пришел со мною пешком в свою келлию, избавясь Божиею помощию от пагубной страсти блуда.

25. Один старец имел ученика, боримого демоном блуда. Старец увещевал его и уговаривал: потерпи, сын мой! Эта брань от врага. Но тот говорил ему: не могу более терпеть, авва, чтоб не исполнить то делом. Тогда старец, притворись, сказал ему: и я тоже борим, сын мой. Пойдем же вместе – исполним дело и вернемся в келлию свою. У старца была одна монета, и он взял ее с собою. Когда пришли они на место, то старец, войдя первым, дал блуднице монету и просил ее не осквернять брата. Она дала слово сохранить чистоту его. Когда он вошел, блудница сказала ему: подожди, брат! Хотя я и грешница, но мы имеем закон, и его нужно прежде исполнить. Тогда она велела ему стать в стороне и положить пятьдесят поклонов и сама встала в стороне. Положив двадцать или тридцать поклонов, брат пришел в сокрушение и сказал себе: как же я молюсь Богу, намереваясь соделать такое преступление? Тотчас вышел, не осквернившись. Бог, видя труд старца, взял брань от брата его; и они возвратились, славя Бога.

26. Один брат был послан своим аввою за водой. Пришедши к источнику, он встретил там женщину, мывшую платье, и, возбудившись, стал склонять ее к падению. Она же сказала ему: послушать тебя легко, но я стану для тебя причиною великой скорби, ибо по соделании сего будет уязвлять тебя совесть твоя, и ты или отчаешься, или много потребно будет тебе труда, дабы вернуться в тот чин, какой имеешь ныне. Итак, прежде, нежели получишь рану, поди с миром в путь свой. Услышав сие, брат сокрушился и возблагодарил Бога и разумность ее. Возвратясь, он открыл авве о случившемся, и он подивился жене той. После сего брат просил старца, чтоб впредь никогда не выходить ему из монастыря. Старец положил быть тому, и брат пребыл в монастыре, не оставляя его до самой смерти своей.

27. Один брат пошел на реку почерпнуть воды. Там он встретил женщину, стиравшую белье и пал с нею. Совершив грех, брат набрал воды и пошел в келлию свою. По пути демоны напали на него в помыслах и крушили его, говоря: куда теперь идешь? Нет тебе спасения. Для чего и миру причинять ущерб? Брат понял, что они хотят погубить его, и ответил помыслам: откуда пришли и крушите меня, чтоб привести в отчаяние? Не согрешил я! И, пришедши в келлию свою, продолжал безмолвствовать, как накануне и прежде. Господь открыл одному старцу – соседу его, что сей брат пал и победил. Придя к нему, старец спросил: как себя имеешь? Брат ответил: хорошо, авва. Старец снова спросил: никак не пострадал ты в эти дни? Тот ответил: никак. На это старец сказал: Бог открыл мне, что ты, падши, победил. Тогда брат рассказал все случившееся с ним, и старец заключил: истинно, брат, рассуждение твое стерло силу врага.

28. Некто рассказывал, что один брат, живший в киновии, часто был посылаем по ее делам и нуждам. В одной веси жил благоговейный мирянин, который принимал его с верою всякий раз, как тот приходил. Мирянин сей имел дочь, которая недавно овдовела, прожив с мужем своим только два года. Брат имел влечение к ней, но она, будучи разумна, всячески остерегалась и старалась не попадаться ему на глаза. Однажды, пришедши по обычаю, брат застал ее одну, ибо отец ее отлучился в ближайший город. От сего обстоятельства брань сильно восстала на него. Заметив это, она сказала ему с рассуждением: не торопись; мы здесь одни. Знаю я, что вы – монахи – ничего не делаете без молитвы. Итак, встань, помолись Богу, и что Он вложит в сердце твое, то и сделаем. Но будучи сильно волнуем бранью, он не хотел того. Тогда, узнав, что брат никогда не знал жены, и желая отрезвить его, она говорит ему: потому ты и волнуешься похотию, что не знаешь зловония несчастных женщин. Затем, чтоб притушить его страсть, она сказала: у меня месячное, и никто не может приблизиться ко мне, и сие есть зловоние мое. Услышав сие, брат пришел в себя и заплакал. Тогда она сказала ему: вот, если б я вверилась тебе и мы уже совершили бы грех! С каким лицом встретился бы ты тогда с отцом моим и как вошел бы в свой монастырь и стал слушать пение своих святых братьев? Умоляю тебя, трезвись впредь и берегись погубить труд свой и лишиться вечных благ ради малого и гнусного удовольствия. Все сие поведал мне страждущий брат, – завершил свое повествование рассказчик, а я передаю вам в назидание и благодарю Бога, который через разумность и целомудрие жены не попустил брату пасть совершенно.

29. Один монах долгое время был борим демоном блуда. Однажды, ощутив сию брань в собрании церковном, он в сильной скорби обнажил себя и открыл действие сатаны пред лицем братии, говоря: молитесь обо мне, ибо четырнадцать лет, как я так борим. И ради смирения его брань утихла.

30. Один старец сказал о помысле блудном: сие страждем мы от нерадения нашего, ибо если б мы веровали, что Бог обитает в нас, не стали бы влагать в себя чуждого сосуда. Владыка наш Христос, сообитающий с нами и присущий нам, зрит жизнь нашу; потому и мы, сторожа себя и зря Его, не должны нерадеть, но очищать себя, якоже Он чист есть (1Ин. 3:3).

31. Опять сказал: враг как бы говорит Спасителю: я посылаю мое в Твое, да низвращу Твое; и хотя не могу лукавновать во избранных Твоих, по крайней мере вложу в них мечты ночью. Отвечает ему как бы и Спаситель: если незаконнорожденный наследует отцу своему, то и эти твои вложения вменятся в грех избранным Моим.

32. Ученик одного великого старца, увлеченный блудною страстию, пошел в мир и женился. Огорченный тем, старец молился Богу так: Господи Иисусе Христе! Не попусти рабу Твоему оскверниться. И тот, легши с женою своею, предал дух, не осквернившись.

33. На вопрос о злотворных помыслах один старец сказал: прошу, братие, как отстали мы от дел, так отстанем мы и от воспоминаний, ибо что мы есть, как не земля из земли.

34. Один брат был волнуем блудною похотию. Похоть сия, как огнь, горела в сердце его день и ночь, но брат бодренно подвизался, дабы не сосложиться с помыслом. Спустя довольно долгое время, брань отбежала, не сумевши одолеть его – ради великого терпения его; и тотчас свет пришел в сердце брата.

35. Другой брат, будучи борим блудною страстию, встав ночью, пришел к одному старцу и открыл ему свой помысл. Старец утешил его, и брат, уврачеванный, возвратился в келлию свою. Но брань опять налегла на него, и он опять пошел к старцу и так делал он несколько раз. Старец не опечаливал его, но беседовал с ним, что было брату на пользу, и говорил: не уступай и приходи всякий раз, как будет бороть тебя демон, дабы обличать его, ибо ничто столько не мучает его, как открытие дел его, и ничто столько не радует его, как сокрытие помыслов его. И брат сей приходил к старцу до одиннадцати раз, чтобы обличать помыслы свои. Однажды брат попросил старца: сделай милость, авва, скажи мне слово. И старец сказал: поверь мне, сын мой, что если б Бог попустил помыслам, коими уязвляется душа моя, перейти на тебя, то ты и минуты не понес бы их, но тотчас обратился бы вспять. И ради великого смирения, по коему старец говорил так, утихла у брата брань блудная.

36. Один брат был возбуждаем демоном блуда, но боролся, умножая подвиги свои и соблюдая помысл свой, дабы не снизойти на похоть. Наконец, придя в церковь, он открыл о сем всему братству, и тогда дана была им заповедь – молиться о нем целую неделю, и брань утихла.

37. Один старец-пустынник сказал о помысле блудном: почивая хочешь спастись? Нет, поди – потрудись; поди – попотей; поди – поищи и обрящешь; бодрствуй и толцы, – и отверзется тебе. Есть в мир борцы, кои венчаются за то, что несмотря на множество принимаемых ударов стоят и мужаются. Часто один, поражаемый двумя, самыми ранами возбуждаем бывает к мужеству и побеждает поражающих его. Посмотри, какое мужество в делах плотских? И ты стой и мужайся, и Бог поборет за тебя врага.

38. О том же помысле другой старец сказал: будь подобен проходящим мимо харчевен и обоняющим запахи чего-либо вареного или жареного. Желающий вкусить – входит и ест, а не желающий – обоняет только мимоходом и удаляется. Так и ты – отражай от себя зловоние похоти; встань и помолись, говоря: Сыне Божий, помози мне! То же делай и при других помыслах, ибо мы – не искоренители зла, а противоборцы ему.

39. Один брат, стужаемый блудною похотию, пришел к великому старцу и просил его: сделай милость, отче, помолись обо мне, ибо мне стужает блудная похоть. Старец стал молиться о нем Богу. В другой раз опять брат пришел к старцу и сказал то же слово, хотя старец не нерадел умолять о нем Бога. Тогда в недоумении старец стал и так помолился Господу: Господи, открой мне, как живет брат сей и откуда ему такое наваждение, что я просил Тебя, но он не получил покоя? И Бог открыл ему о нем. Видит он: сидит брат и дух блуда при нем, а Ангел Господень, посланный ему на помощь, стоит вдали и гневается на него за то, что он не повергал себя пред Богом, но, услаждаясь помыслами, весь свой ум предал наваждению. Из сего старец узнал, что причина брани в самом брате, и сказал ему: это оттого с тобою, что ты сам сослагаешься с помыслом твоим, – и научил, как должно противостоять помыслам. Тот стал трезвиться и, при помощи молитвы и наставления старцев, обрел покой.

40. У одного великого старца был ученик, боримый демоном блуда. Старец, видя его труд и пот, сказал ему: хочешь, я попрошу Бога, чтоб Он взял от тебя брань. Но ученик ответил: мне трудно, авва, но я вижу плод для себя от труда сего. Итак, попроси Бога лишь о том, чтоб Он дал мне терпение – понести сие. Тогда старец сказал ему: теперь вижу, что ты преуспел и превышаешь меня.

41. Говорили об одном старце, что пришел он в Скит и принес с собою сына, еще грудного, который вырос, не видя жены, но когда он возмужал, демоны стали показывать ему образы жен. Это открыл сын отцу своему, который дивился тому. Однажды пришли они в Египет, и сын, увидев жен, сказал отцу: вот эти приходят ко мне ночью в Ските. Отец ответил: это сельские монахи, только они имеют одну схиму, а пустынники – другую. Дивился старец, как и в пустыне демоны показывают образы жен. И тотчас возвратились они в келлию свою.

42. Был в Ските один брат – ревностный подвижник, которому враг влагал воспоминания о некоторой жене, весьма благообразной, и сильно томил его. По устроению Божию пришел из Египта в Скит другой брат, который между прочим в беседе сказал, что жена такого-то умерла, а то была женщина, воспоминаниями о коей борим был подвижник. Услышав сие, ночью брат взял левитон свой, пришел к могиле умершей и, открыв гроб, отер левитоном своим разлагающиеся останки ее. Возвратясь и положив то в келлии своей, имел он сие зловоние пред собою и борол помысл свой, говоря: вот похоть, которой ищем! Она пред тобою, – насыться! Так он мучил себя зловонием сим, пока не утишил брани своей.

43. Рассказывали, что некогда пришел в Скит один человек с сыном своим, и принял там монашество. Когда сын его стал юношей, стали бороть его брани, и он сказал отцу своему: пойду в мир, ибо не имею сил понести брани. Отец остановил его и убедил потерпеть, но, спустя немного, юноша опять сказал: авва! не имею более сил! Позволь мне отойти. Тогда отец сказал ему: послушай меня, сын мой, еще один раз: возьми себе сорок пар хлебцев и ветвей на сорок дней; пойди во внутреннейшую пустыню и пробудь там сорок дней; и воля Божия да будет. Он послушал отца своего, пошел в пустыню и пребывал там в труде, плетя сухие ветви и вкушая сухой хлеб. Пробыв в безмолвии двадцать дней и двадцать ночей, он узрел видение, приближающееся к нему: то был образ эфиоплянки, такой зловонной, что юноша не мог снести смрада ее, – он выгнал ее вон и заперся. Она же сказала ему при сем: в сердцах человеческих я кажусь весьма приятною, но ради послушания и труда твоего не попустил мне Бог прельстить тебя и обнаружил тебе зловоние мое. Тогда юноша возблагодарил Бога и, возвратясь к отцу своему, сказал: теперь я уже не хочу уходить в мир, авва, ибо я видел образ прельщения и смрад его. Отец, извещенный о сем, ответил: если б ты претерпел сорок дней в посте и исполнил заповедь мою, то увидел бы еще большее видение.

44. Говорили об одном из отцов, что будучи еще мирянином, он имел жену, и теперь был сильно борим на нее. Поведал он о том старцам, и они, зная, что брат сей делатель и может трудиться больше других, наложили на него столь тяжелые правила, что от них расслабело тело его, и он не мог уже подняться. По устроению Божию один странник из отцов, пришедши в Скит для посещения старцев и идя мимо его келлии, увидал ее незапертой и сначала миновал было ее, удивившись, что никто не вышел в сретение его. Потом возвратился, подумав, не болен ли брат, и, постучавши, вошел. Найдя его в сильной болезни, он спросил, что с ним. И тот рассказал ему все: и о своей брани, и о наложенных на него правилах, исполняя которые он так ослабел, и об умножении брани. Выслушав сие, старец опечалился и сказал ему: отцы, как сильные, хорошо наложили на тебя такие правила, но послушай смирения моего – оставь все это и принимай малую свою пищу в свое время, совершай небольшое свое правило, печаль же свою возверзи на Господа, ибо своими трудами ты не можешь преодолеть брани сей. Тело наше походит на одежду: если попечешься о нем, оно служит нам; если же вознерадишь, – портится. Брат послушал старца, сделал по совету его, и брань через несколько дней отступила от него.

45. На горе в Синайских пределах жил отшельник, преуспевавший в благочестии, и многие пользовались его словом и назидались делами его. За то, что он был таков, позавидовал ему враг и под видом того же благочестия вложил ему такой помысл: не должно, чтоб работал на тебя кто другой или служил тебе, ибо ты обязан служить другим и не служишь. Начни, по крайней мер, служить самому себе. Итак, поди в город, продай корзины и купи потребное тебе, потом опять возвратись на отшельничество свое, – и никому не будешь в тягость. Сие внушал ему злокозненный, завидуя его безмолвию, упражнению в Боге и пользе от него многим, ибо враг отовсюду покушается уловить подвижника. Поверив сему как доброму слову, вышел он из уединилища своего; он – знаемый и славимый всеми видевшими его, но неопытный в кознях наветника отшельник, узрев жену и долго разговаривая с нею, от невнимания прельстился, пошел в пустынное место, куда последовал за ним и враг, и пал. Поняв, что порадовался враг падению его, он готов был прийти в отчаяние, чем крайне опечалил Духа Божия, Ангелов и отцов, из коих многие в городах победили врага и коим он нисколько не уподобился. Сильно скорбел он и, забыв, что Бог подает силу искренне надеющимся на Него и доставляет врачевства прегрешению, хотел броситься в реку, дабы умереть и тем доставить совершенную радость диаволу. От крайнего душевного терзания расслабело тело его, и только милосердый Бог помог ему не умереть. Наконец, придя в себя, он решил показать больший труд в самоозлоблении и, возвратясь в свое уединилище, затворил дверь и начал плакать, как плачут по мертвым, умоляя Бога; постился, бдел и томил себя в сокрушении духа. Измождилось тело его, но он еще не получил удостоверения о принятии покаяния. Когда ради пользы братия приходили к нему и стучались в дверь, он отвечал: не отворю, ибо дал слово провести год сей в трудах покаяния. Молитесь обо мне, – не говоря ничего более, дабы не соблазнить их, потому что все чтили его, как великого монаха. Так провел он целый год в строгостях покаяния. Наконец, перед днем Пасхи, в ночь Святого Воскресения, взял он новый светильник и, приготовив, положил в новый горшечный стаканчик, накрыл его и стал с вечера на молитву, говоря: щедрый и милостивый Боже, и варварам желающий спастися и в разум истины приити! К Тебе прибегаю, Спасителю душ! Помилуй мя, много Тебя преогорчившего на радость врага! Се бо мертв есмь, послушав его. Ты же, Владыко, и нечестивых и немилостивых милующий и ближних миловать научающий, ущедри смирение мое, у Тебя бо ничтоже есть невозможно. Ко аду приблизилась душа моя. Сотвори со мною милость, яко милостив бываеши к созданию Твоему. Имеей и несущая телеса в день воскресения возбудити, услыши мя, Господи, яко оскуде дух мой и бедная душа моя и тело мое сокрушися, еже оскверних грехом моим. Оживотвори мя сокрушенного, и огнем Твоим повели возжещися светильнику сему, да прием уверение в помиловании, в прочее же, аще даруеши, жития моего время заповеди Твоя сохраню и от страха Твоего не отступлю, но истинно поработаю Тебе и паче, неже прежде! Так в слезах молился он в ночь Воскресения! Потом встал посмотреть, не возжегся ли светильник, и, видя, что не возжегся, опять пал на лице свое и начал умолять Господа, говоря: вем, Господи, яко подвиг бысть увенчатися мне, и не внимах стопам моим, влекомый паче похотию плоти в муку нечестивых низвестися! Пощади убо, Господи! Се бо паки исповедаю милосердию Твоему непотребство мое пред лицем Ангелов и праведных, и аще не бы бых им соблазн, и человекам исповедал бых был. Сего ради ущедри мя, да и других научу! Ей Господи! Оживотвори мя! Таким образом помолившись трижды, он был услышан, и, встав, нашел светильник возженным. Возрадовался дух его и возвеселилось сердце, и хотя изливал он душу свою пред Господом, но удивлялся неизреченной милости Его и говорил: меня, недостойного и жизни, Ты, Господи, помиловал и утешил сим новым знамением! В таком хвалебном и радостном исповедании провел он весь остаток ночи; воссиял день, и он в продолжении его не переставал веселиться о Господе, забыв о телесной пище. Дивный огонь сей он хранил во все дни остальной жизни своей, подливая елее и покрывая его сверху, дабы не погас. Так опять Дух Божий вселился в него, и он был славен у всех, смиренномудрствуя и веселясь пред Господом во исповедании и благодарении. О кончине же своей имел он откровение за несколько дней прежде ее.

46. Один старец жил в далекой пустыне. Он имел родственницу, которая много лет желала видеть его. Разведав, где он живет, она с попутчиками из верблюдчиков пришла в пустыню ту. Будучи влекома диаволом и пришедши к дверям старца, она разными признаками уверяла его, что она его родственница, и осталась при нем. Старец, увлеченный похотию, пал с нею. В нижних пределах жил другой отшельник, у которого неизвестно отчего в час принятия пищи опрокидывался кувшин с водою. По устроению Божию он решил: пойду в пустыню и открою о том старцу, – и пошел. Когда настал вечер, он лег в демонском капище, случившемся на пути, и слышал ночью, как демоны говорили: в ночь сию повергли мы отшельника в блуд. Услышав о том, он восскорбел. Пришедши к старцу, он нашел его печальным и спросил его: что мне делать, авва? У меня в час принятия пищи кувшин с водою, не знаю отчего, опрокидывается? Старец сказал на это: пришел ты спрашивать меня, что сосуд твой опрокидывается? Мне что делать, ибо в ночь сию я пал в блуд? Тот ответил: и я узнал о сем – я ночевал в капище и слышал, как демоны говорили о тебе. Тогда старец сказал: пойду в мир. Но пришедший умолял его: нет, отче! Женщину отпусти отсюда, а сам оставайся на своем месте, ибо этот случай от врага. Послушав его, отшельник остался, умножил подвиги свои и проливал горькие слезы, пока не пришел в прежний свой чин.

47. Один брат спросил старца: если по какому-либо наваждению кому-то случится пасть в блуд, что будет соблазнившимся чрез то? И старец рассказал ему следующий случай: был славный диакон в лавре Египетской. Один гонимый гражданин пришел со всем своим домом в киновию, и диакон, по наваждению лукавого, пал с женою его, что стало стыдом для всех. Тогда диакон пошел к своему любимому старцу и открыл грех свой. Внутри своей келлии сей старец имел погребки, и диакон попросил его: погреби меня здесь живого и никому не сказывай о том. Так, вошел он во мрак сей и искренне каялся. Спустя некоторое время, не поднялась вода в реке Нил, и во время общей молитвы одному из святых было открыто, что вода не поднимется, если не придет диакон, сокрытый у такого-то старца. Услышав сие и удивившись, они извлекли его из заточения, и когда он помолился, вода поднялась. Тогда соблазнившиеся прежде получили большую пользу от его покаяния и прославили Бога.

48. Два брата пришли на рынок продать свое рукоделие, и когда один из них отлучился, другой пал в блуд. Возвратясь, брат позвал остававшегося назад в их келлию, но тот ответил: не пойду, потому что, пока ты отлучался, я пал в блуд. Тогда, желая приобрести его, брат сказал ему: и со мной, когда я отошел от тебя, случилось то же; но пойдем покаемся сокрушенно, и Бог простит нам. Придя в келлию, они открылись старцам, и те дали им заповедь покаяния; так что брат не согрешивший каялся за брата согрешившего, как бы сам согрешил. Бог, видя труд любви его, через несколько дней открыл одному из старцев: за великую любовь не согрешившего брата Я простил и согрешившему. Сие и значит: душу свою положить за брата своего.

49. Один брат пришел к старцу и пожаловался ему: брат мой, ходя туда или сюда, оставляет меня, и я скорблю. Старец уговаривал его: потерпи брата своего, и Бог, видя дело терпения твоего, приведет его, жесткостию же никого нельзя привлечь к себе, ибо демон не изгоняет демона, а кротостию ты приблизишь его, ведь и Сам Бог наш увещанием кротким привлекает людей. Затем старец рассказал такой случай: были в Фиваиде два брата, и один, будучи борим блудною страстию, сказал другому: пойду в мир. Брат заплакал и говорит ему: не попущу, брат, отойти тебе, дабы погубить свой труд и девство свое. Но тот не хотел слушать и отвечал: не усижу – или иди со мною и я опять возвращусь с тобой; или отпусти меня, и я останусь в мире. Тогда брат пошел и открыл о том одному великому старцу. Старец сказал ему: пойди с ним, и Бог, ради труда твоего, не попустит ему пасть. И они пошли вместе, но как только достигли веси, Бог, видя труд брата, отъял брань с боримого, который сказал: пойдем, брат, опять в пустыню; ведь подумай, если б я уже согрешил, – какая бы была мне от того прибыль? И они возвратились невредимы в келлию свою.

50. Один брат по демонскому наущению пришел к старцу и сказал: такие-то два брата бывают друг с другом. Старец понял, что над ними посмеивается демон, и послал кликнуть их. Когда настал вечер, он постелил одну рогожу тем двум братьям и покрыл их одним одеелом, говоря: чада Божии чисты. Того же брата велел ученику своему заключить особо в келлию и сказал, что сам он имеет страсть сию в себе.

51. Брат спросил старца: что мне делать, ибо нечистый помысл убивает меня? Старец ответил ему: когда мать желает отнять дитя от груди, то прикладывает к сосцам своим луку; приходит дитя по обыкновению отведать молока, но, ощутив горечь, убегает. Приложи и ты луку. Брат говорит ему: что значит – лук, который я должен приложить? Старец сказал: память о смерти и о муках будущего века.

52. Брат спросил другого старца о том же помысле, и старец сказал: я никогда не был борим сим. Брат, соблазнившись этим, пошел к первому старцу и поведал ему, что сказал сей старец и что он соблазнился тем, ибо он сказал вещь выше-естественную. Старец ответил на то: не просто сказал тебе сие человек Божий. Итак, пойди, поклонись ему, дабы он изъяснил тебе силу слова сего. Брат пришел к старцу и, поклонившись ему, сказал: прости мне, авва, что я неразумно поступил, выйдя от тебя не по чину, но прошу, объясни мне, как ты никогда не был борим на блуд? И старец сказал: с тех пор, как я стал монахом, не насыщался я ни хлебом, ни водою, ни сном, – и попечение о сем, всегда крайне меня занимавшее, не давало мне чувствовать брани, о коей ты говорил. И брат вышел от него, получив пользу.

53. Брат спросил одного из отцов: отче, что мне делать, ибо помысл мой всегда в блуде, не давая мне покоя ни на один час? И скорбит о том душа моя. Старец ответил: когда демоны всевают такие помыслы, не собеседуй с ними, ибо дело демонов всегда только предлагать их и они не ленятся на это, но и не насилуют; в твоей же состоит власти – принимать или не принимать их. Смотри, что сделали мадианитяне: они украсили дочерей своих и поставили пред израильтянами, но никого из них не принуждали – желающие падали с ними, другие же, негодуя, убивали их. Подобно и в отношении к помыслам. Брат опять спросил: что же мне делать? Я слаб, и страсть побеждает меня. Старец сказал: примечай помыслы, и когда они начнут говорить тебе, не отвечай им, но встань, положи поклон и молись, говоря: Сыне Божий, помилуй мя! Брат еще спросил: вот я читаю, авва, но не бывает сокрушения в сердце моем, потому что не разумею силы слова. Старец ответил на это: ты только читай. Я слышал, что авва Пимен и многие другие из отцов говорили такие слова: заклинатель не знает силы слов, какие произносит, но зверь слушает, покоряется и смиряется. Так и ты, хотя не знаешь силы слов, кои читаешь, но демоны, услышав их, удаляются в страхе.

54. Старцы говорили, что блудный помысл подобен бумаге. Если он будет всеен в нас, но мы, не склоняясь, отвергаем его от себя, то он отсекается без труда. Если мы, когда он будет всеен, усладимся им и склонимся на него, то он, превратясь, делается железом и отсекается с трудом. Итак, потребно иметь рассуждение о помысле сем: склоняющимся на него – нет надежды спасения, а не склоняющимся – приготовлен венец.

55. Два брата, увлеченные блудною похотию, ушли в мир и взяли себе жен. После же сказали друг другу: какую прибыль получили мы, что, оставив ангельский чин, впали в такую нечистоту, а в будущем веке имеем отойти в огнь и муку? Пойдем опять в пустыню и покаемся! Придя и исповедуя старцам, что сделали, просили их дать им заповедь покаяния, и старцы заключили их на год. Поровну давались им хлеб и вода, ибо на вид они были равнополны, а когда исполнилось время покаяния и они вышли, отцы увидели одного бледнолицым и мрачным, а другого – светлолицым и веселым, и удивились, потому что братья принимали пищу поровну. Посему спросили они мрачного: чем занимал ты помыслы свои в келлии. Тот ответил: я помышлял о злых делах, содеенных мною, и о мучении, в кое имел отойти, и от страха прильпе кость моя плоти моей (Пс. 101:6). Спросили и другого, о чем помышлял он в келлии своей. Он ответил: Бога благодарил, что изъял меня из нечистоты мирской и мучения за нее и ввел в ангельское сие житие; помятуя же о Боге – радовался. Тогда старцы сказали: покаяние обоих равно пред Богом.

56. Некоторый старец, живший в Ските, сильно заболел, и братия прислуживали ему. Старец, видя труд их для него, решил: пойду в Египет, дабы не отвлекать их от монашеского правила. Авва Моисей предупреждал его: не ходи, – иначе впадешь в блуд. Но тот со скорбию отвечал: умерло тело мое, и ты такое говоришь мне? И отошел в Египет. Услышав о нем, люди начали приносить ему все потребное, а одна девственница, по вере, пришла послужить старцу. Спустя немного времени, старец, поздоровевши, пал с нею, и она зачала. Люди спрашивали, откуда это, и она назвала старца. Они не поверили ей, но он подтвердил, только просил сохранить дитя, когда оно родится. Когда дитя было отнято от груди, в один праздничный день старец пришел в Скит, неся его на раме своем, и вошел в церковь при всем собрании братий. Братия, увидев его, возрыдали, а он сказал им: видите дитя сие? Это сын непослушания! Итак, крепитесь, братия, ибо я в старость мою сделал это. Но помолитесь обо мне. После сего, удалясь в келлию, старец положил начало прежнему своему деланию.

57. Один брат был сильно искушаем демоном блуда, ибо четыре демона, преобразившись в жен, весьма красивых, в продолжении сорока дней смущали его, дабы увлечь на скверное смешение. Но так как он мужественно противоборствовал и не дал себя победить, то Бог, видя добрый подвиг его, даровал ему более не иметь плотского разжения.

58. В нижних пределах Египта в одинокой келлии жил некий отшельник, который был славен. Услышав о нем, одна бесчестная жена по наущению диавола сказала юношам: что дадите мне, если я низложу вашего отшельника? Они согласились дать ей известную сумму, и она, выйдя вечером, пришла к келлии старца, как бы заблудившись, и постучалась. Старец вышел, увидев ее, встревожился и спросил: как ты пришла сюда? Она отвечала с плачем: я заблудилась и пришла сюда. Сжалясь над нею, он ввел ее на свой дворик, вошел в келлию свою и заперся. Но та несчастная начала кричать: авва! Меня здесь съедят звери! Опять встревожась, но, убоявшись суда Божия, он проговорил: откуда пришла ко мне напасть сия? И отворив дверь, ввел ее внутрь. Тогда диавол начал уязвлять его влечением к ней, но старец уразумел брань врага и сказал: обходы врага суть тьма – Сын же Божий есть свет. Затем встал, зажег светильник и, так как похоть не переставала разжигать его, прибавил: творящие сие пойдут в муку. Итак, испытай себя здесь – можешь ли понести смертный огнь вечный. Сказав сие, он положил палец на огонь светильника и обжег его; сильная боль от сего жжения уже не давала чувствовать жжения плоти. Поступая так, до утра он обжег себе все пальцы. Та несчастная, видя, что он делает, окаменела от страха. Утром к отшельнику пришли те юноши и спросили, не приходила ли сюда вчера какая-нибудь женщина. Он ответил: приходила, она внутри. Юноши вошли и нашли ее мертвою. Авва! Она умерла, – сказали они. Тогда старец открыл руки свои, показал их им и сказал: во что сделала мне эта дщерь диавольская! Сгубила все мои пальцы. И рассказав им все, заключил: заповедано – будите... не воздающе зла за зло (1Пет. 3:8,9). Затем сотворил молитву и воскресил ее. Женщина встала и, возвратясь в дом свой, начала с тех пор жить целомудренно.

59. Один брат был борим демоном блуда. Случилось ему однажды проходить по одному египетскому селению, где он увидел дочь языческого жреца и, полюбив ее, сказал отцу ее: дай мне свою дочь в жену. Жрец ответил: не могу дать тебе ее, если не узнаю прежде воли бога моего. Придя к демону, он спросил его: один монах желает взять в жену дочь мою. Отдать ли ее ему? Демон сказал: спроси его, отвергнет ли он Бога своего, и крещения, и обета монашеского? Возвратясь, жрец спросил монаха: отвергнешь ли ты Бога своего, и крещения, и обета монашеского? Брат согласился, но тотчас увидел, как бы голубь вылетел из уст его и возлетел на небо. Жрец опять пошел к демону и сказал ему: он согласился на сии три вещи. Но тот ответил: не давай ему дочери своей в жену, ибо Бог его не отступил от него, но еще помогает ему. Вернувшись, жрец сказал брату: не могу дать тебе дочери своей, ибо Бог твой еще помогает тебе и не отступил от тебя. Услышав сие, брат сказал себе: какую благость являет ко мне Бог мой! Я – несчастный отвергся Его, и крещения, и обета монашеского, а Он – Всеблагий еще и теперь помогает мне. Пришедши таким образом в себя, брат отрезвился, пошел в пустыню к одному старцу и, открыв свой грех, рассказал ему все. Старец ответил: останься при мне – в пещере, постись три недели по два дня, и я буду молить Бога о тебе. Устроив так, старец начал молить Бога о брате сем, говоря: молю Тебя Господи! Даруй мне душу сию и приими покаяние ее! И Бог услышал его. По прошествии недели, старец пришел к брату и спросил его, видел ли он что-нибудь? Брат ответил: видел голубя высоко под небесами прямо над головою моею. Старец сказал ему: внимай себе и умоляй Бога прилежно! И по второй неделе старец пришел к брату и спросил, видел ли теперь он что-нибудь? Тот ответил: видел голубя близко над головою моею. Старец заповедал ему: трезвись и молись. Опять, по прошествии третьей недели, пришел старец и спросил, не видел ли он чего более? Видел, – отвечал брат, что голубь слетел и сел на главе моей; я протянул руку, чтоб схватить его, но он поднялся и влетел в уста мои. Тогда старец возблагодарил Бога и сказал брату: принял Бог покаяние твое; итак, внимай себе. Брат ответил ему: отныне пребуду с тобою, авва, пока не умру.

60. Некто из Фивейских старцев говорил: я был сыном эллинского жреца; в малолетстве часто ходил с отцом в капище и видел, как он входил совершать жертву идолу. Однажды, войдя тайно вслед за ним, я видел сатану и предстоящее воинство его. И вот подошел один из начальствующих его и поклонился ему. Сатана спросил его, откуда он пришел, и тот рассказал: я был в такой-то стране, возбудил войну, произвел великое кровопролитие и пришел возвестить тебе. Тот спросил: во сколько времени ты сделал это? Пришедший сказал: в тридцать дней. Тогда сатана приказал бить его бичами, говоря: в толикое время только это и сделал ты?! И вот другой поклонился ему, и у этого он спросил, откуда тот пришел. Демон ответил: я был на море, воздвиг ветры, потопил корабли, погубил множество людей и пришел возвестить тебе. Он спросил, во сколько дней он это сделал; и демон сказал: в двадцать дней. И этого приказал он бить бичами, говоря: как? Во столько дней ты только это сделал? Подошел третий и поклонился ему. И у него он спросил, откуда тот пришел. И демон сказал: в таком-то городе был брак, я возбудил раздор и произвел великое кровопролитие, причем убили жениха и невесту; и пришел возвестить тебе. Сатана спросил: во сколько дней ты это сделал? Тот ответил: в десять. Он повелел и сего бить бичами. После сих пришел еще один и также поклонился ему. Сатана спросил: откуда ты пришел? Он ответил: я был в пустыне; вот уже сорок лет как я боролся с одним монахом и в ночь сию вверг его в блуд. Услышав это, сатана встал и облобызал его; потом взял венец, который носил, возложил на главу его и посадил его на трон свой, говоря: столь великое дело успел ты совершить! Видя сие, – продолжил старец, я сказал себе: как велик чин монашеский! И по благоволению Божию о спасении моем, я оставил мир и стал монахом.

61. Один брат сказал старцу: я думаю, что между тем, как монах, падший в искушение, будет скорбеть, как потерпевший урон в деле преуспеения, и трудиться, дабы восстать, пришедший из мира, как полагающий начало, преуспеет? Старец ответил ему: монах, впадший в искушение, подобен падшему дому. Если хозяин позаботится восстановить сей дом, то найдет много готовых материалов: основание, камни, многое из деревянного, и может скорее построить дом, нежели не рывший рва, не полагавший основания, не имеющий ничего потребного, но имеющий лишь надежду – не увершит ли его как-нибудь. Так, если кто по успехе в монашеских деланиях падет в искушение и потом, отрезвившись, придет в себя, то найдет у себя в готовности много потребных вещей, как то: навык в чтении, псалмопении и рукоделии, – кои суть основание; и между тем, как начинающий будет еще учиться сему, он придет в третий чин.

62. Брат спросил старца: что мне делать, авва, с помыслом блудным? Старец ответил ему: против сего помысла крепись, сколько у тебя есть сил, ибо побежденный им скорее всего приходит в отчаяние спасения. Так, если корабль, на море боримый волнами и бурею, потеряет руль, хотя и близок к опасности, но все еще плывет; равно, если переломится мачта или попортится что-то другое, – он все еще в благих надеждах, пока цел сам. Так и монах, если по нерадению падет в какие-либо страсти, то часто покаянием избывает от них; если же однажды потерпит крушение, падши в блуд, то приходит в отчаяние, ибо тогда корабль пошел на дно.

63. Один старец был столь девствен, что совершенно не знал, что такое блуд и есть ли он. Однажды, выйдя из келлии своей, увидал он демонов в образах эфиопов, которые окружили его и возбуждали в нем похоть. Старец говорил: член сей у человека то же, что у кувшина – горло. Как горло у кувшина для того, чтоб пропускать воду, так член сей на то, чтоб выпускать воду из человека. Потому не понимал он, что с ним делается. Вот упал камень с кровли и старец услышал приятный звук, и вслед за тем пришел страстный помысл. Он пошел к одному старцу и поведал о сем. Тот сказал ему: видел демонов? Падший камень есть диавол, а звук, который ты слышал, есть самая похоть. Итак, внимай себе и моли Господа, да поможет тебе прейти брань сию. Потом, показав ему, как должно подвизаться против демонов, старец сотворил молитву и отпустил его. Возвратившись в келлию свою, он подвизался, молясь Богу, и Бог дал ему преуспеть до того, что, когда случалось скончаться брату, он получал извещение – хорошо ли душе его или худо.

64. Один старец говорил о похотных помыслах, бываемых в сердце и не совершаемых делом, следующее: это походит на то, как если кто увидит виноградник, похочет всем сердцем своим отведать винограда, но побоится войти внутрь и украсть, чтоб не быть пойману и не лишиться жизни. Если таковой будет пойман вне ограды, то не лишится жизни, ибо не вошел и не съел, а только похотел. Однако ж, хотя он и не лишается жизни, но получает раны за то, что похотел.

65. Брат поведал старцу: меня борет блуд. Старец сказал: если это хорошо, – для чего отступаешь от того; если же срамно, – для чего ищешь того.

66. Говорили о некоем старце, что однажды, идя путем, увидел он след жены и закрыл его, говоря: не увидел бы сего брат и не принял бы брани.

67. Брат спросил старца: что мне делать, отче? Чрево мое мучит меня, и я не могу отказать ему, а между тем оттого похотствует тело мое. Старец сказал ему в ответ: если не наложить на тело свое страха и поста, то оно не будет право ходить путем Божиим. И представил ему такую притчу: один человек имел ослицу. Однажды он сел на нее, чтоб ехать, но она возила его по дороге туда и сюда. Тогда он взял жезл и стал бить ее. Ослица сказала ему: не бей меня – отселе я пойду прямо. Видя, что она немного поправилась, он сошел с нее и положил жезл в саквы на саму же ослицу. Ослица не знала, что жезл находится на ней, но заметив, что в руках господина его нет, презрела хозяина своего и опять начала шататься туда и сюда по жатвам. Господин снова взял жезл и стал бить ее, пока та не пошла прямо. Подобно следует поступать относительно тела и чрева.

68. Один брат был в дороге с попутчиком своим, и помыслы его увлеклись на блуд. Он пошел к старцам и сказал им: что мне делать, ибо сердце мое не находит утешения с тех пор, как я снизшел на брань врага, ибо я имею себя как бы совершившим грех? Отцы ответили ему: это не есть сотворенный грех, – враг приходил искусить тебя, но Бог покрыл тебя. Ты не покорился ему, но низвержен унынием. При этом они рассказали ему такой случай: два брата, посланные из киновии в некоторое селение, шли вместе, и демон пять раз борол старшего из них согрешить, но тот каждый раз противоборствовал ему, творя молитву. Когда они возвратились к отцу своему, лице его было мрачно, и он, поклонясь отцу, сказал: помолись обо мне, отче, ибо я пал в блуд, – и рассказал, как был борим ум его. Старец, будучи прозорлив и видя на главе брата пять венцев, ответил: дерзай, сын мой, ибо когда ты пришел, я видел на тебе пять венцев. Ты не побежден, но победил, поскольку не совершил делание греха; и сие есть великий подвиг, когда человек, имее удобный случай ко грехам, удерживается от них. Он имеет великую награду, ибо сильна и остра сия брань врага, и не легко избежать сетей ее. Что думаешь ты о блаженном Иосифе? Просто ли дело то? Нет. Но происходившее тогда было как бы на зрелище – Бог и Ангелы смотрели на него – борящегося, а диавол и демоны рассвирепляли жену. И когда борец победил, все Ангелы великим гласом прославили Бога, говоря: борец одержал дивную победу! Хорошо даже мыслию не делать греха, но если искушаешься, – подвизайся не быть побеждену.

69. Некоторый отшельник был такой девственник, что не знал, что такое женщина. Однажды начал томить его демон блуда и он был жегом, но по безопытности не знал предмета похоти, – так что любил раб Божий, не зная, чьим он стал любителем. Тогда демон показал ему человека, лежащего в непотребстве с женщиною, но Бог, видя крайнюю прелесть диавола, покрыл брата и погасил брань.

70. Рассказывали об одном великом старце, что, пришедши в одну киновию, увидел он там отрока и не хотел ночевать в том месте. Спросили у него бывшие с ним братия: и ты боишься, авва? Он ответил им: поверьте, дети, не боюсь, но какая нужда в бездельной брани?

71. Говорили, что некогда диавол пришел в киновию и постучался. Отозвался отрок, чтоб ответить; демон же, услышав его, сказал: если ты здесь, то во мне нет нужды.

72. Отцы говорили, что не Бог приводит отроков в пустыню, но сатана, чтоб низвергнуть хотящих благочестно жить.

73. Некогда плыл вниз по реке корабль и причалил к горе, на которой жили монахи. Женщина, выйдя из корабля, села на пригорке и была замечена братом, пришедшим почерпнуть воды, который, возвратясь, сказал пресвитеру: там у реки сидит женщина, чего, авва, никогда не бывало здесь. Услышав об этом, старец взял жезл и побежал, крича: помогите, братия, разбойники! И вся братия побежали следом. Корабельщики, видя их стремительность и поняв причину, подняли женщину на корабль и отошли от берега, продолжая свой путь.

74. Некоторая благочестивая девственница, жившая в городе, имела соседом воина. Однажды, когда матери ее не было дома, он ворвался к ней и, совершив насилие, лишил ее девства. По уходе его, несчастная сбросила схиму девства, села на рогоже и плакала, раздирая на себе одежду. Когда мать вернулась, она рассказала ей случившееся и много дней так сидела и плакала безутешно. Узнав о том, пришли к ней клирики и девственницы, чтоб успокоить ее, и говорили: не от тебя произошел грех сей. Но безутешная отвечала: отверг меня Бог. И как могу носить я схиму Бога, не хотящего меня? Не мог ли Бог воспретить такой дерзости? Верно Он видит, что я недостойна схимы. Потому останусь так. И оставалась так до кончины своей, плача спасительным плачем в сильном сокрушении.

75. Один брат, живший в пустыне, когда напал на него помысл блудный, пошел, нашел берлогу гиены и, вошедши в нее, пробыл без пищи шесть дней. Когда гиена пришла, он убоялся и сказал: Господи! Если могу когда-нибудь осквернить тело мое, то дай ей напасть на меня; если же нет, – спаси меня от нее. И был слышан глас, говорящий: скопите его и отпустите, – и тотчас отступила брань от него.

76. Некий брат, боримый на блуд, пришел к старцу и просил помолиться о нем, дабы облегчилась брань его. Старец обещал и молил о нем Бога семь дней. В восьмой день старец спросил его: как брань твоя, брат? Тот ответил: худо, ибо я не почувствовал никакого облегчения. Старец удивился, но вот является ему ночью сатана и говорит: поверь, старче, с первого дня, как ты стал молиться о нем, я отступил от него, но он имеет своего собственного демона и брань от себя самого – от гортани своей. Я же не имею участия в брани сей, ибо он сам воюет против себя тем, что много ест, пьет и спит.

77. Старец говорил: злые помыслы подобны мухам, влетающим в дом. Если будешь уничтожать их одну за другою по мере того, как те влетают, – не встретишь труда. Если же попустишь им наполнить дом твой, – встретишь большой труд в их уничтожении; тогда или сможешь сие исполнить, или, впав в уныние, оставишь дом на запустение.

78. Некто из строгих подвижников, живший в Еннате Александрийском, впал в великое согрешение, и демоны, пользуясь скорбию его, начали ввергать его в отчаяние. Увидев, что уныние начинает одолевать его, он, как искусный врач, предался благой надежде и сказал: верую в щедроты Божии, что сотворит Он со мною милость Свою. Когда он это сказал, демоны запротестовали, говоря: да! Сотворит с тобою милость?! Он им ответил на то: вы кто такие? Все вы – сыны геенны и погибели. Сотворит или не сотворит... Если благ Бог, вам какое дело? И посрамленные, они удалились.

79. Старец сказал: если блуд борет тело твое или сердце, исследуй, откуда на тебя воздвиглась брань сия, и исправь то: от пищи ли или от сна, или от высокоумия, или от того, что считаешь себя лучшим кого-то, или что осудил кого-либо согрешившего. Ибо без сих причин не бывает человек борим на блуд.

80. Еще сказал: если падешь в блуд, и лице, с коим пал, будет находиться близко, удались от того места, ибо иначе не покаешься.

81. Опять сказал: если видишь во сне образы жен, подвизайся не вспоминать о них днем, ибо они суть смерть и пагуба души.

82. Некто из отцов пришел в Александрию с учеником своим, и во время их пребывания там случилось следующее происшествие. У одного аввы октодекаты Александрийской был сын, который был рыболовом и имел молодую жену – лет восемнадцати. Авва жил с сыном, и враг душ наших диавол возбудил в нем плотскую брань на невестку его, и он искал удобного случая, дабы быть с нею, но не находил. Авва часто целовал ее, она же принимала то от него, как от отца. Однажды ночью пришли рыболовы и позвали молодого ловить рыбу, и, когда сын ушел, отец начал домогаться жены его. Она стала говорить ему: это дело диавольское, отче! Пойди, перекрестись! Несмотря на все его усилия, она не уступала ему. Тогда он, желая устрашить ее, обнажил висевший над кроватью меч, и сказал: если не послушаешь меня, я поражу тебя мечем сим. Она ответила ему: если должно мне быть и на части иссеченной, не сделаю беззаконного дела сего никогда. Тогда диавол совсем овладел стариком, и он, в ярости гнева, взмахнув мечем, поразил ее в чресла и рассек надвое. Но в ту же минуту Бог ослепил его, так что он ходил туда-сюда, ища двери, и не находил. На рассвете пришли другие рыболовы звать сына его; отец ответил, что сын ушел, а он не может найти дверь. Открыв ее и войдя, они увидели совершившееся злодеяние, старик же сказал: схватите меня и предайте суду, ибо я совершил это убийство, – что и было исполнено, согласно законам. Услышав о происшествии, старец предложил ученику своему: пойдем посмотрим останки сей девицы. Когда пришли они в октодекат Александрийский, то отцы и монахи вышли в сретение старца, он же сказал им: сотворите молитву, отцы! Не будут погребены останки сей молодой девицы, если не с отцами. Некоторые возроптали на то, но старец пояснил: сия девица есть мать моя и ваша, ибо она умерла за целомудрие. После сего уже никто не противился старцу, и она была погребена с отцами, а старец, простясь со всеми, вместе с учеником своим возвратился в Скит. Случилось так, что в Ските сем один брат был сильно борим демоном блуда. В крайнем смущении пришел он к старцу и открыл об этом. Авва заповедал ему: пойди в октодекат Александрийский, войди в усыпальницу отцов и скажи: Боже Фомаиды! помоги мне и избавь меня от сего искушения блудного. И уповаю на Бога, что Он избавит тебя. Брат, по заповеди старца, пошел в октодекат и сделал, как он велел ему. Через три дня, возвратясь в Скит, падает он в ноги старца и говорит ему: благодатию Божиею и молитвами твоими, отче, освобожден я от брани блудной. И на вопрос старца, как это произошло, брат рассказал: положил я двенадцать поклонов, лег в усыпальнице и заснул. Подходит ко мне одна девица и говорит: авва! Возьми благословение сие и иди с миром в келлию свою. Лишь только взял я благословение, как почувствовал, что освободился от брани своей. Каково же было благословение, я не знаю. Старец сказал ему: вот какое дерзновение имеют к Богу мужественно борящиеся за целомудрие.

83. Брат спросил старца о плотских страстях, и тот сказал ему: они то же, что певшие пред истуканом Навуходоносора: если б игравшие тогда на свирелях не очаровали людей, может быть они и не поклонились бы образу. Так и враг поет душе в похотствованиях – не обольстит ли ее страстями плотскими.

84. Старец говорил: мало полыни портит целый сосуд меда. Подобно и грех плотской изгоняет из царствия небесного и отправляет в геенну огненную. Бегай же, смиренный монах, плотского греха!

85. Еще говорил: беспопечение, молчание и сокровенное поучение рождают чистоту.

86. Он же говорил следующее: даже до смерти сохраняй сие и спасешься: не ешь с женою; не имей дружбы с юными; не спи, если молод, на одной рогоже ни с кем, кроме брата или аввы своего и то со страхом, а не с презорством; не давай воли очам своим; если будет нужно пить вино, прими до трех чаш и не нарушай сей заповеди ради дружбы; не живи в том месте, где согрешил пред Богом; не неради о служении своем или правиле, чтоб не впасть в руки врагов; понуждай себя на поучение в псалмах, ибо это избавит тебя от плена вражия; возлюби всякое злострадание, и смирятся страсти твои; попекись не мерять себя ни в каком деле, и получишь расположение плакать о грехах своих; сохрани себя от лжи, ибо она отгоняет страх Божий; открывай помыслы свои отцам твоим, и покров Божий покроет тебя; понуждай себя на рукоделие, и страх Божий вселится в тебя.

87. Еще сказал: соль – из воды, и если приблизится к воде, разрешается и исчезает. Равно и монах – от жены, и если приблизится к жене, расслабевает и погибает.

88. Некто говорил, что один монах, ужаленный змием, пришел в город лечиться. Для врачевания его приняла одна благочестивая и богобоязненная жена; когда же он получил некоторое облегчение, диавол начал всевать в него нечистые помыслы, и он коснулся руки ее. Тогда она сказала ему: не буди так, отче! Заклинаю тебя Христом. Вспомни о скорби и мучении совести, коими, каясь, будешь терзаться, сидя в келлии своей! Вспомни о стенаниях и слезах, кои имеешь проливать после сего. Когда он выслушал сие и другое подобное, брань оставила его, и от стыда он хотел убежать, не могши смотреть на лицо ее. Но она с состраданием Христовым продолжила: не уходи от стыда, ибо ты еще имеешь нужду во врачевании. Помысл тот не был делом чистой души твоей, но был подлогом завистника – диавола. И таким образом, уврачевав его бессоблазненно, она отпустила его с миром.

89. Некоторый старец имел десять учеников, один из которых по искушению диавольскому ходил в селение и там падал в блуд. Уходил он тайно после утрени (в два или три часа) и возвращался к рассвету, когда было еще темно. О сем деле узнали, наконец, братия, узнал и старец, но по правилу покрывал брата, не обличая его. Так как братия роптали за это на игумена своего, то однажды утром авва пришел к брату тому, когда тот только вернулся из похода своего. Брат сей, дабы удобнее скрыть себя, укрывался женским покрывалом, принимая вид женщины. Авва, вошедши в келлию его, увидел это покрывало, но до времени умолчал и сначала спросил его: где ты был, брат? Тот ответил: к здешним ходил по делам. Авва снова спросил: итак, ты не ходил в селение? Брат ответил: нет, авва. Старец сказал на то: а чье это покрывало висит здесь? Тогда брат повергся к ногам аввы и проговорил: прости меня, более не буду делать сего. Авва простил его и умолял, говоря: впредь внимай себе, сын мой, ибо какая прибыль тебе от нечистоты сей, кроме стыда и укора от людей здесь и огня неугасимого и червя неусыпающего в будущем веке?! Нет, умоляю тебя, сын мой! Не соплетайся более делами с непотребною! Так, по человеколюбию Божию, терпение святого старца сделало то, что брат перестал грешить и впоследствии соделался истинно искусным монахом. Тогда вся братия возблагодарили Бога за исправление брата и спросили авву: сделай милость, скажи нам, отчего так долго терпел ты брату? И старец ответил им: я видел, что диавол тянет его за одну руку и тащит в мир, а я терпением моим держал его за другую, чтоб, не стерпев обличения в самом деле, не ушел он в мир. Когда же Бог благоволил спасти Свое создание, вот у нас и другая его рука, – и весь он спасен. Итак, когда брату нашему случится искушение, хорошо терпение с молитвою в ожидании – не исправит ли как согрешающего Бог, будучи умолен о нем и умилосердясь, ибо строгость и обличение, бывающие не вовремя, не приносят никакого блага.

90. В одном городе епископ заболел такою тяжкою болезнию, что все отчаялись в выздоровлении его. В городе был женский монастырь, игумения которого пришла навестить его, взяв с собою двух сестер. В то время, как епископ разговаривал с игуменией, одна из учениц ее коснулась ноги его, и от сего прикосновения принял епископ блудную брань. Тогда просил он игумению оставить сию сестру, дабы она послужила ему, ибо он не имеет при себе прислуживающего. Не подозревая ничего худого, она оставила ее. Когда они остались одни, епископ, укрепляемый диаволом, попросил приготовить еду, – она приготовила. Затем он сказал ей: преспи со мною... родил грех. Приняв во чреве, она не хотела открывать виновного, но епископ сам признал грех сей. Потом, окрепнув от болезни, он вошел в церковь, положил омофор свой на престол и, взяв жезл, пошел в монастырь, в коем не был знаем. Авва той киновии был прозорлив и знал, что в монастырь его придет епископ, потому предупредил о том привратника, который ожидал епископа со свитою или какою-либо другой церемонией, подобающей епископу, и потому не узнал его. Но авва вышел приветствовать его и сказал: добр приход твой, владыко. Епископ, изумясь тому, что узнан, хотел бежать в другой монастырь, но авва остановил его, говоря: куда ни пойдешь, пойду и я с тобою, – и упросил его войти в монастырь. Там епископ покаялся во истине, со многою теплотою сердца, и в мире отошел к Богу; при исходе же души его совершились многие знамения.

Глава VI. О нестяжательности и о том, что должно блюстись от любостяжания. Нестяжательность (из «Великого Лимонаря»)

1. В Лавре Пируии был крайне нестяжательный старец, имевший также и дар милостыни. Однажды пришел к нему бедный, но старец не имел, что подать ему, кроме хлеба, – он и вынес его. Но бедный сказал ему: не хочу хлеба, но одежду. Тогда старец взял его за руку и ввел в келлию, где не было ничего, кроме того, что носил старец. Бедный пришел в изумление от такой добродетели старца, развязал сумку свою и высыпал все хлеба, какие были в ней, говоря: возьми это, авва, а я промыслю себе в другом месте.

2. Авва Авраамий, игумен монастыря Пресвятыя Богородицы Новыя, услышал, что Феодосий, безмолвник, не имеет одежды для прикрытия тела во время зимы, и послал ее ему, но пришли разбойники, сняли с него одежду и унесли. Старец же ничего не сказал им.

3. Некие просили авву Иоанна Петрского сказать им слово спасения, и он сказал: соблюдайте нестяжательность и воздержание, ибо, поверьте мне, дети, когда однажды в Скит заболел некто из отцов и попросил вина или уксуса, то искали того во всех четырех лаврах и не нашли, – так были они нестяжательны и воздержны. Было же тогда там отцов около трех тысяч пяти сот.

4. Два трудолюбца рассказывали: пришли мы однажды в церковь помолиться и увидели там при вратах одного монаха, который продавал корзины. Заметив, что он не спорит о цене, мы подошли к нему и, желая испытать, спросили его: скажи нам, старец, поскольку продаешь ты это? Старец ответил: по десять монет. Мы говорим ему: много, отдай по пяти. Он согласился: хорошо, отдам. Мы опять говорим ему: но и это много; если хочешь по одной монете, то возьмем. Старец сказал: хорошо, берите. Мы отдали ему деньги и забрали все корзины. Старец же, взяв жезл, пошел в келлию свою. Мы догнали его и, прося извинения в своем поступке, спросили его: авва! Почему ты уступил нам корзины по одной монете? Бога ради скажи нам, почему ты так поступил? Старец ответил: я всегда так поступаю: назначаю цену, но беру, что мне дадут. Мы испросили позволения пойти с ним и, придя в келлию его и найдя мех с водою, горшочек и чашу, предложили ему: хочешь, мы приготовим кашицу, дабы вкусить вместе? Он ответил: приготовьте. Когда кашица была готова, он сказал нам: пойдите в такую-то келлию и скажите живущему там старцу: говорит тебе состарец твой – приди поесть кашицы с братиями. Мы пошли и сказали слово сие старцу. Он спросил нас: не сказал ли он – поедим? Мы ответили: нет. Тогда старец произнес: итак, он почил. Услышав сие, мы встревожились и вместе со старцем поспешили обратно. И точно, нашли пославшего нас старца почившим и, приготовив, похоронили его со слезами, а через семь дней почил и другой старец, так как они положили между собою завет, чтоб почивший первым умолил Бога взять и другого. И не обманулись в благонадежном совещании, ибо Господь волю боящихся Его сотворит (Пс. 144:19).

5. Говорили об авве Памво, что он настолько был нестяжателен, что не имел ничего кроме одежды. Пред исходом своим он плел корзину и, окончив ее, сказал ученику: возьми корзину сию себе на память, ибо другого чего я не имею оставить тебе. И со словом сим предал душу свою Господу старец семидесяти лет. Сию корзину взяла блаженная Мелания и хранила ее до смерти. Она также рассказывала: пришедши из Рима в Александрию, я просила авву Исидора Странноприимца доставить мне возможность видеть авву Памво и дала ему в милостыню тридцать литр золота. Авва и не посмотрел на него, а, тотчас позвав эконома, повелел: возьми это и раздай по бедным ливийским монастырям и по безмолвникам, имеющим нужду. Я ожидала от него похвалы за такую большую милостыню, он же только сказал: мне нет нужды знать, сколько ты дала в милостыню, а Тот, Кому ты дала, знает без счета и количество денег, и расположение, с каким милостыня подана, и воздаст тебе по нему вечными благами.

6. Один брат, отрекшись мира и раздав имение свое бедным, приудержал несколько для себя и пришел к авве Антонию. Узнав о том, старец сказал ему: если хочешь быть монахом, пойди в такое-то селение, купи мяса, обложи им тело свое по нагу и таким образом приди сюда. Брат сделал так, и по пути собаки и птицы терзали тело его. Когда он возвратился, старец спросил, сделал ли он так, как он советовал ему. Тогда брат показал авве свое истерзанное тело, и святой Антоний сказал: отрекающиеся мира и желающие иметь что-либо при себе так бывают терзаемы демонами в бранях.

7. Некогда авва Арсений заболел в Ските и имел нужду даже в рубашке простого полотна. Не имее, на что купить, он принял от одного человека милостыню и сказал: благодарю Тебя, Господи, что сподобил меня принять милостыню во имя Твое.

8. Авва Марк спросил авву Арсения: хорошо ли не иметь никакого утешения в келлии своей, ибо я видел брата, который, имее несколько овощей, вырывал их. Авва Арсений ответил: хорошо, но смотря по состоянию человека, ибо если он не имеет сил для такого образа жизни, то опять насадит другие.

9. Авва Даниил рассказывал об авве Арсении: пришел некогда к авве один чиновник и принес ему завещание одного сенатора, родственника его, который оставил ему весьма большое наследство. Взяв завещание, он хотел разорвать его, но чиновник пал ему в ноги, говоря: молю тебя, не раздирай его, ибо иначе снимут главу мою. Тогда авва Арсений сказал: я умер прежде родственника моего, а он только теперь умер. И отослал завещание назад, ничего не приняв.

10. Рассказывали об авве Агафоне, что он довольно времени трудился с учениками своими над устроением себе келлии. По окончании работы они вошли в нее жить, но в первую же неделю авва заметил в том месте что-то не пользующее его и сказал ученикам своим: встаньте, пойдем отсюда. Ученики очень встревожились и спросили его: если ты имел в помысле перейти отсюда, то для чего нужно было нам нести такой труд по устроению келлии? И люди соблазнятся и будут говорить: вот опять перешли непоседы. Видя их малодушие, авва Агафон сказал им: если и соблазнятся одни, зато другие получат назидание и скажут: блаженны они, что ради Бога переселились и все презрели. Впрочем, желающий идти, – иди; я теперь же ухожу. Тогда они поверглись на землю и умоляли его, доколе не было им позволено идти вместе с ним.

11. Сказывали также об авве Агафоне, что он часто переходил в другое место, имее в сумке только свой ножик.

12. Один брат пришел к авве Агафону и просил его: позволь мне жить с тобою. Идя же дорогою, он нашел немного селитры и принес ее. Старец спросил его, откуда она, и брат ответил: я нашел ее, идя дорогою, и взял. Тогда старец сказал ему: если ты шел жить со мною, то как взял то, что не клал? И послал его отнести ее туда, откуда взял.

13. Говорили об авве Геласии, что еще в юности он проходил нестяжательную и отшельническую жизнь. В тех местах было в то время весьма много и других старцев, любивших подобную жизнь, между коими был один старец, в высочайшей степени простейший и нестяжательный, проживший в одной келлии до кончины, хотя в старости своей имел и учеников. Говорят, что до самой смерти с находящимися при нем он соблюдал заповедь не стяжевать двух хитонов и не пещись об утрии. Когда по устроению Божию авва Геласий основал киновию, то ему жертвовали даже множество полей; приобрел он для потреб киновии и скот вьючный и волов, ибо помогший авве Пахомию устроить киновию содействовал и авве Геласию во всем устроении монастыря. Видя его в сих занятиях, вышеупомянутый старец, сохранявший к нему искреннюю любовь, сказал: боюсь, авва Геласий, чтоб не прилепился помысл твой к полям и другим стяжаниям киновии. Авва Геласий ответил ему: привязан более помысл твой к игле, коею работаешь, нежели ум Геласия к стяжаниям.

14. Некоторые из старцев говорили об авве Георгии, отшельнике, что он тридцать пять лет провел, ходя по пустыне голый.

15. Авва Евпрепий сказал: все телесное есть брение; любящий мир – любит преткновения. Итак, если случится чему погибнуть, нам должно принимать то с радостию и благодарением, как избавленным от попечений.

16. Брат спросил авву Евпрепия о том, как жить, и старец ответил: траву ешь, траву носи, на траве спи; только сердце стяжи железное, все презирая.

17. Авва Феодор Фермейский имел три хорошие книги. Пришел он к авве Макарию и спросил его: у меня есть три хорошие книги, от которых и сам я получаю пользу и братия, прочитывая их, также получают пользу. Итак, скажи мне, что я должен сделать: удержать их на пользу свою и братий или продать и вырученное за них раздать бедным? Старец ответил: хороши дела, но нестяжание больше всего. Услышав сие, он пошел, продал их и вырученное раздал бедным.

18. Авва Исидор сказал: страшная и вседерзостная, не знающая сытости любовь к стяжаниям гонит плененную ею душу на край зол. Итак, не лучше ли нам изгонять ее вначале, ибо, укрепясь, она будет непреодолима.

19. Авва Исаак говорил братиям: отцы наши и авва Памво носили ветхие, исплоченные^[11] и пальмовые одежды, а ныне вы носите дорогие. Идите отсюда, – вы разорили здешний чин. Также, собираясь идти на жатву, говорил им: не даю вам более заповедей, ибо вы не храните их.

20. Спросили авву Исаию: что есть сребролюбие? И он ответил: неверие Богу в том, что Он печется о тебе, ненадеение на обетования Божии и любовь к гибельным удовольствиям.

21. Некто из отцов рассказывал, что однажды некий брат пришел в келлийскую церковь при авве Исааке в малом кукулии. Старец выгнал его, говоря: здешнее место есть жилище монахов, а ты, как мирянин, не можешь быть здесь.

22. Авва Исаак сказал, что авва Памво говорил: монах должен носить такую одежду, которую бы никто не взял, если бросить ее на три дня вне келлии.

23. Авва Исидор сказал: если любишь царствие небесное, – презирай богатство и ищи воздаяния Божия.

24. Опять сказал: если ты сластолюбив и сребролюбив, то не возможешь жить по Богу.

25. Некто из отцов рассказывал об авве Иоанне Персянине, жившем в Аравии Египетской, что от великой своей благости он достиг глубочайшего незлобия. Однажды занял он одну златицу и купил льна для работы. Пришел к нему один брат и попросил: дай мне, авва, немного льна, чтоб сделать себе левитон. И он дал ему с радостию. Пришел к нему другой брат и также попросил: дай мне немного льна, чтоб сделать полотенце. Авва дал и ему с таким же расположением. И когда просили другие, он давал всем с радостию. Но вот пришел заимодавец, потребовав свою златицу, и старец пообещал принести ее. Однако, не имее, чем отдать, он решил пойти к авве Иакову, подателю милостыни, и попросить у него, дабы вернуть брату. По пути он нашел златицу, лежащую на земле, но не коснулся ее, а, сотворив молитву, возвратился в келлию свою. Брат снова пришел за долгом, и старец сказал ему: я всячески попекусь о том. И отправившись к авве, снова увидел ту же монету на земле, где и была. Старец, сотворив молитву, опять вернулся в келлию. В третий раз пришел брат, докучая ему, и старец сказал: в сей раз непременно принесу ее. Пошел он на то место и нашел монету, лежащую там же. Сотворив молитву, старец взял ее, пришел к авве Иакову и попросил его: авва! Идя к тебе, я нашел монету сию на дороге; итак, сделай милость, огласи в окрестности, не потерял ли кто ее, и если найдется господин ее, то отдай. Старец оглашал три дня, но никто не оказался потерявшим ее. Тогда старец сказал авве Иакову: если никто ее не потерял, то отдай монету такому-то брату, ибо я должен ему и, идя к тебе получить милостыню и отдать долг, нашел ее. Авва Иаков удивился, как, будучи должен и найдя монету, он не взял ее тотчас и не отдал. И то еще было дивно в сем старце, что, если приходил кто-нибудь занять у него что-то, он не давал того сам, но говорил брату: пойди и возьми, что нужно. Также, когда приносили прежде взятое, он говорил: положи это опять на свое место. Если же ничего не приносил бравший, он ничего не говорил ему.

26. Говорили об авве Иулиане, что он провел семьдесят лет в одной малой пещере, ничего не имя из вещей мира сего, кроме власяницы и покрывала, деревянной чаши и Евангелия.

27. Авва Кассиан сказывал, что один сенатор, отрекшись мира и раздав имение свое бедным, приудержал нечто на утешение себе, не хотя восприять происходящего при совершенном отречении – смирения и искреннего повиновения общежительному уставу. К нему святой Василий изрек такое слово: и сенатора в себе ты потерял и монаха из себя не сделал.

28. Опять сказал: один монах жил в пустыне в пещере и был извещен родственниками по плоти, что отец его сильно болен и скоро скончается и что следует ему прийти, чтоб получить наследство. Но он ответил им: я прежде него умер миру, а мертвый не наследует живому.

29. Пришли некогда братия к авве Макарию в Скит и, не нашедши в келлии ничего кроме гнилой воды, сказали ему: авва! Пойди вверх в селение, и мы тебя упокоим. Старец спросил их: знаете, братие, хлебню такого-то в городе? Они ответили: знаем. Старец сказал: и я знаю ее. А знаете ли также огород такого-то у реки? Они говорят ему: знаем. Старец сказал им: и я знаю его. Итак, если захочу чего-либо, не буду иметь нужды в вас, но сам себе достану.

30. Рассказывали об авве Моисее из Скита: когда он, намереваясь поселиться в Петре, шел туда, и говорил сам в себе, как я буду здесь собирать себе воду? И пришел ему глас, говорящий: поселись и ни о чем не заботься. И он поселился там. Однажды пришли к нему отцы, но у него была лишь одна кружка воды, и та ушла на приготовление чечевицы. Старец скорбел и потому, выходя и входя, молился Богу. И вот пришло дождевое облако на самую Петру, и вода наполнила все его сосуды. Старцы спросили его позже: скажи нам, что выходил ты и входил? Авва Моисей ответил им: суд творил я с Богом, говоря Ему: привел Ты меня сюда, и вот я не имею воды, чтоб пили рабы Твои. Для того я выходил и входил, умоляя Бога, пока Он не послал нам ее.

31. Говорили об авве Мегефии: если, по выходе из келлии, приходил ему помысл удалиться из того места, то он не возвращался уже в келлию свою, ибо ничего не имел из вещей века сего, кроме одной иглы, коею раскалывал ветви. Изготовлял он каждый день по три корзинки – только на пропитание себе.

32. Брат спросил авву Пистимона: что мне делать, отче? Я смущаюсь и не имею покоя при продаже рукоделия своего. Старец сказал ему в ответ: и авва Сисой и другие отцы продавали рукоделие свое, – в этом нет вреда, но когда продаешь, скажи однажды цену вещи – малое нечто, если же захочешь сбавить цену – в твоей власти. И таким образом найдешь покой. Брат опять спросил его: если я имею все нужное откуда бы то ни было, советуешь ли мне заботиться о рукоделии? Старец ответил: сколько бы не имел ты, не оставляй рукоделия своего, – сколько можешь, делай, только не с тревожностию.

33. Говорили об авве Силуане: однажды вышел ученик его Захария без него и, собрав братий, разломал ограду сада и сделал ее пространнее. Когда старец узнал об этом, то взял милоть свою и, выйдя, сказал братиям: молитесь о мне. Увидев его, они пали старцу в ноги, говоря: скажи нам, что имеешь ты, отче? И он ответил: не войду внутрь и не сойдет с меня милоть, пока не перенесете ограды на прежнее ее место. Тогда братия переставили ограду, сделав так, как было, и старец вернулся в келлию свою.

34. Авва Силуан сказал: я – раб, и господин мой сказал мне: делай дело мое, и я буду питать тебя. Сам ли я что имею, или буду воровать, или брать взаймы, – ты об этом не спрашивай, а только работай; и я буду питать тебя. Итак, если я работаю, то питаюсь от платы за труды мои, а если не работаю, то питаюсь милостынею.

35. Брат просил авву Серапиона сказать ему слово, и старец ответил: что мне сказать тебе? Взял ты принадлежащее вдовам и сиротам и положил на окно сие, ибо видел, что оно было полно книг.

36. Блаженную Синклитикию спросили: нестяжание есть ли совершенное благо? Она сказала в ответ: решительно совершенное – для могущих нести, ибо терпящие его, хотя имеют скорбь по плоти, но в душе покойны. Как жесткое платье, когда его вымывают, то мнут и сильно выжимают, так и крепкая душа нищетою, наипаче произвольною, укрепляется.

37. Авва Иперехий сказал: сокровище для монаха – произвольное нестяжание. Брат, сокровиществуй на небеси! Ибо некончаемы веки упокоения.

38. Некто из святых именем Филагрий, живший в Иерусалимской пустыне и прилежно работавший, дабы иметь собственный хлеб, стоял однажды на рынке, продавая рукоделие свое. В это время кто-то обронил кошелек с тысячью монет, и старец, найдя его, стал на том месте, надеесь, что потерявший придет сюда. И вот он идет в слезах. Старец отвел его в сторону и отдал ему кошелек. Тот удерживал его, желая дать ему нечто из них, но старец не хотел. Тогда он начал кричать: идите, посмотрите на человека Божия! Узнайте, что сделал он! Старец же скрылся и вышел из города, дабы не быть славиму.

39. Авва Зоик, пресвитер Тамиатский, рассказывал, что он слышал от отца своего аввы Нафанаила, что авве Арсению соревновали семь других сенаторов, монашествующих в Ските, и что они, отрекшись всего своего, употребляли бедные глиняные сосуды и говорили: да видит Бог и, умилосердясь, простит нам согрешения наши.

40. Один человек, намеревающийся отречься мира, пришел к старцу и сказал ему: я желаю сделаться монахом. Старец ответил ему: ты не можешь. Тот говорит: нет, могу. Старец сказал: если желаешь стать монахом, пойди, отрекись от всего и, пришедши сюда, сиди в келлии своей. Он пошел, раздал, что имел, удержав себе сто монет, и пришел к старцу. Старец говорит ему: теперь иди и сиди в келлии своей. Он пошел и поселился в келлии. Тогда помыслы начали говорить ему: дверь ветха, требуется новая. Он пошел к старцу и открыл ему: помыслы говорят мне, что дверь ветха, требуется новая. Старец ответил ему: ты еще не отрекся, но пойди, отрекись от всего и сиди здесь. Он пошел, раздал девяносто монет и, вернувшись, сказал старцу: вот я отрекся. И старец снова сказал ему: иди и сиди в келлии своей. Но помыслы опять начали говорить ему: кровля ветха, надобно переменить ее. И когда он открыл сие старцу, тот сказал: пойди, отрекись. Он пошел, раздал все и, возвратясь, говорит старцу: теперь от всего отрекся. И опять, с позволения старца, сел в келлии своей, но помыслы снова начали говорить ему: все здесь ветхо и место пустынно, придет лев и съест тебя. Он пошел к старцу и открыл эти помыслы свои; старец же ответил на то: скажи помыслам своим: я ожидаю всего, что бы ни пришло на меня: падет ли келлия или лев придет и съест меня – тем скорее избавлюсь. Скажи так помыслам и сиди, не мечтая, в келлии своей, часто молись, ничего не боясь и ни о чем не заботясь. Поступив так, брат успокоился.

41. Один монах был болен. Его принял настоятель одной киновии и упокоивал, как бедного и не имеющего ничего потребного; говорил также и братиям, находившимся над ним: понудьте себя немного и упокоим немощного. Между тем больной имел горшок, полный золота, и сокрыл его, вырыв яму под постелью, на которой лежал. Спустя немного времени больной умер, так и не сказав ничего о золоте, а после похорон его авва распорядился постель ту забрать, при этом и было обнаружено сокрытое золото. Тогда авва сказал: если он не исповедал о нем, будучи еще живым, ничего не сказал, умирая, но на золото полагал надежду свою, то я не коснусь его. Подите погребите его вместе с ним. Тогда сошел огнь с неба и много дней держался на могиле его. И все, видевшие то, дивились сему и ужасались.

42. Один юноша, желая отречься от мира, с сею целию часто выходил из дома, однако помыслы возвращали его, опутывая вещами, ибо он был богат. Однажды, когда юноша вышел с тою же целию, помыслы окружили его и подняли большой шум, дабы опять вернуть его, но он, вдруг раздевшись и бросив одежду свою, нагой побежал в монастырь. В это время Бог открыл одному старцу: встань и приими борца моего. Старец вышел и встретил юношу, а разведав дело, удивился и облек его в схиму. С тех пор, если кто-либо приходил к старцу спрашивать о различных помыслах, он отвечал сам, если же вопрошали о помыслах об отречении, то говорил: спросите такого-то брата.

43. Некто просил одного старца принять деньги на свои нужды, но старец не хотел взять, довольствуясь своим рукоделием. Тот не переставал просить принять их, хотя бы для других нуждающихся. Старец ответил на это: сие будет двойной срам: первый – что, не имее нужды, приму, а второй – что, раздавая чужое, буду тщеславиться.

44. Один знатный человек, пришедший из чужой страны в Скит, принес много золота и просил пресвитера раздать его братиям. Пресвитер ответил на то: братия не имеют нужды. Но так как человек сей сильно убеждал его, то пресвитер положил корзинку с золотом у церковной двери и сказал: имеющий нужду пусть берет. Однако никто из братий не приблизился к ней, а иные даже и не посмотрели на нее. Тогда пресвитер сказал ему: Бог принял любовь твою; пойди и раздай это бедным. И тот отошел, получив великую пользу.

45. Некто принес старцу, который имел проказу, денег и сказал: возьми их на расходы свои, ибо ты уже стар и немощен. Но старец ответил на то: ты пришел взять мой шестидесятилетний трофей! Столько уже времени я в болезни сей и ни в чем не имел нужды, ибо Бог подавал и питал меня. И не согласился принять.

46. Старцы рассказывали об одном садовнике, что он прилежно работал и все, что добывал трудом своим, отдавал на милостыню, оставляя себе только на содержание. Но вот сатана вложил ему помыслы собери себе небольшую сумму, дабы, когда состаришься или заболеешь, не иметь тебе нужды в содержании. Тогда он собрал себе горшочек монет. И, действительно, случилось ему заболеть, – начала гнить у него нога, и он истратил все деньги на врачей, не получив никакой пользы. Наконец, пришел один опытный врач и заключил: если не будет отрезана нога, загниет все твое тело. И он согласился на это, однако ночью, пришедши в себя и раскаявшись в том, что сделал, восстенал он и заплакал, говоря: помяни, Господи, дела мои прежние, какие соделал я, когда, работая, все отдавал братиям. Как только он сие произнес, предстал ему Ангел Господень и спросил: где горшочек, который набрал ты, и где надежда, которую имел ты на него? Садовник сознал грех свой и сказал: согрешил я, Господи, прости мне. Отныне не буду более делать сего. Тогда Ангел коснулся ноги его, и она тотчас исцелилась. И восстав с рассветом дня, он пошел работать на поле. Пришел врач, как условились, с железными орудиями отпиливать ногу ему и, узнав, что он работает на поле, в изумлении пошел туда. Когда же увидел садовника, копающим землю, то прославил Бога, давшего ему исцеление.

47. Брат спросил старца: посоветуешь ли ты мне удержать два олокотина (монета Египта) на случай телесной болезни? Старец ответил: нехорошо удерживать более потребного. Если удержишь два олокотина, то на них будешь полагать надежду свою, и Бог уже не будет пещись о тебе, но всю печаль нашу возверзим Нань, яко Той печется о нас (1Пет. 5:7).

48. Пришли некоторые эллины в Остракин подать милостыню и взяли с собой экономов, чтоб они показали им крайне нуждающихся. Экономы привели их к одному прокаженному, но тот отказался принять подаяние, говоря: вот несколько ветвей – я плету и, трудясь, ем хлеб свой. Потом они привели их в хижину одной вдовы с детьми. Когда они постучались, отозвалась дочь ее, бывшая нагой, мать же их, прачка, была на работ. Дочь отказалась принять одежду и деньги, сказав: мать моя говорила мне: дерзай. Если будет угодно Богу и я найду работу, будем иметь пищу себе. Когда пришла мать, они и ее просили принять, но и она не хотела, говоря: имею попечителя себе – Бога, а вы хотите взять Его от меня! Обнаружив такую веру ее, они прославили Бога.

49. Старец сказал: если желаешь царствия, презирай богатство, ибо жить по Богу невозможно тому, кто сластолюбив и сребролюбив.

50. Рассказывал некто из отцов: был один старец, сподобившийся от Бога великих даров и соделавшийся весьма славным ради добродетельного своего жития. Достигла слава о нем до самого царя, и царь послал за ним, дабы удостоиться молитв его. Побеседовав со старцем и имее от беседы той много пользы, царь предложил ему золото. Старец принял, и возвратясь на место свое, начал пещись об удобрении поля и о других стяжаниях. Однажды пришел к нему по обычаю один бесноватый, и старец сказал демону: выйди из творения Божия. Но демон ответил ему: не слушаю тебя. Старец спросил: почему? И демон ответил: потому что, оставив попечение по Богу и занявшись попечением земным, ты стал как один из нас. Посему я не слушаю тебя и не выхожу.

51. Один брат нашел на дороге полено, упавшее с верблюда, и принес его в келлию свою. Авва спросил его: откуда принес ты это? Брат ответил: с дороги. И старец сказал: если оно было занесено туда ветром, то внеси его внутрь; если же нет, то пойди и положи его на прежнее место.

52. Один подвижник был борим сребролюбием и от рукоделия своего приобрел сначала одну монету, потом другую, потом третью, потом постарался довести их до пяти; и вдруг – сильно заболел, ибо загнила нога его. Он истратил на лечение сначала одну, а затем и все пять монет, но облегчения не получил, и врач, наконец, сказал ему, что надобно отсечь ногу, иначе загниет все тело. Старец согласился, однако ночью, когда он плакал, предстал ему Ангел, коснулся ноги его, стер рукою язву и спросил старца: будешь еще собирать те пять монет? Что теперь скажешь? И, мгновенно исцелив его, стал невидим. Когда днем пришел врач, старец принял его и поведал о случившемся, чем так удивил его, что он, эллин, стал христианином.

53. Старец сказал: человек, вкусивший сладость нестяжания, тяготится самою одеждою, которую носит, и кувшином для воды, ибо ум его занят другим.

54. Еще сказал: не возненавидевший вещества, как может по заповеди Господа возненавидеть душу свою?

55. Старец говорил: в келлии своей не имей одежды, которая бы висела без дела, ибо это смерть для тебя: другие – праведнейшие тебя – зябнут, а ты – грешник – имеешь лишнее.

56. Опять сказал: не имей вещи лишней – даже самой малой, которая лежала бы праздно, ибо дашь отчет и за нее.

57. Еще сказал: не терпи у себя золота во всю жизнь свою, иначе Бог уже не будет печься о тебе. Когда же попадет оно к тебе, то, если имеешь нужду в одежде или в пище, тотчас купи сие; если же не нуждаешься, да не переночует оно с тобою.

58. Опять сказал: если имеешь келлию, которая едва вмещала бы тебя одного, не строй другой по желанию найти в ней простор.

59. Он же говорил: если приобретешь книгу, не украшай обертки ее; не держи также многоценной подставки в молельне своей.

60. Еще говорил: вещи серебряной или золотой – даже малой какой – никогда и ощупью да не найдут руки твои в келлии твоей.

61. Опять говорил: новая одежда да не взыдет на тело твое, ни кукулий – нравящийся тебе.

62. Еще сказал: полотенца не вешай на пояс себе, ибо и это препятствует сокрушению и плачу в тебе. И вообще все – постель твоя, сосуды твои, обувь твоя, пояс твой – да будут таковы, чтоб, если придут воры, ничто не захотелось бы им взять из находящегося в келлии твоей.

63. Он же сказал: если увидишь сосуд или какое-либо орудие брата твоего, не пожелай того, ибо иначе впадешь в большее зло. Желающий малой и худой вещи, если увидит лучшее, – пожелает и того.

64. Еще сказал: если имеешь сосуд, или нож, или бороздник, или другое что и увидишь, что помысл твой любит то, брось сие от себя, чтоб научить помысл свой отнюдь ничего не любить, кроме одного Христа.

65. Опять сказал: если дашь кому-нибудь что-то из любви и помысл твой станет скорбеть, будто много дал, не внимай ему, так как он сатанинский. Сколько возможешь, живи в бедности и смирении так, чтоб самому более иметь нужду принимать милостыню. Ибо дающий радуется в сердце своем, помышляя, что делает доброе дело, а неимеющий и живущий в бедности приходит в великое смирение, помышляя, что не делает ничего доброго и ничего не подает. Так жили отцы наши; так обрел Бога авва Арсений.

66. Старец сказал: возлюби бедность и не имей красивых вещей в келлии своей, ибо когда душа взыщет какой вещи и не найдет, то смиряется; и тогда Бог утешает ее и дает ей умиление. Коль же скоро душа вкусит сладости Божией, то начинает ненавидеть даже одежду, которую носит, и самое тело свое. Говорю тебе, сын мой, что если не возненавидит душа тела своего, как противника своего и врага, ни в чем – даже малом – не допуская ему услаждения, то никогда не возможет освободиться от диавольской сети. Человеку, юному телом, такие дает заповеди авва Исаия: не бери за руку другого; не приближайся к телу чужому, разве в великой болезни и то со страхом; равно и к себе не позволяй приближаться руке чужой или посмотреть тебя; не говори никогда кому-нибудь снять соринку с бороды твоей, или с главы твоей, или с одежды твоей; не спи близ кого-либо отнюдь во всю жизнь твою; не давай целования даже в церкви отроку, не имеющему бороды, когда он приходит из чужой страны, не смейся с ним, да не погибнет душа твоя; не садись и не сиди близ него и совсем не приближайтесь друг к другу; в нуждах чрева твоего отнюдь не садись с другим, ибо истинно благоговейный стыдится даже и себя. Многие, презрев вещи сии как ничтожные, пали от них в ров и погибли, ибо всякое великое зло сначала бывает мало и после становится великим. Господь же да утвердит нас в страхе своем.

67. Брат спросил старца: скажи, авва, как мне спастись? Старец скинул левитон свой, препоясал чресла свои и, повесив себя за руки, сказал: так монах должен быть наг от всех вещей мира и распинаем в борениях.

Глава VII. Разные повести, помазующие к терпению и мужеству

1. Пришли братия к авве Антонию и говорят ему: скажи нам слово, как спастись? Старец ответил им: слышали Писание? И сего довольно вам. Они говорят: и от тебя желаем слышать, отче! Старец сказал: Евангелие говорит: аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Мф. 5:39). Они говорят ему: мы не можем сего сделать. Старец сказал им: если не можете обратить другой, по крайней мере, перенесите удар в одну. Они говорят: и сего не можем. Старец сказал на то: если и сего не можете, – хотя не воздайте тем, что приняли. Они говорят: и сего не можем. Тогда старец сказал ученику своему: приготовь им немного кашицы, ибо они немощны. Если сего не можете, того не хотите, то что я вам сделаю? Нужно молиться.

2. Авва Антоний также говорил: Бог в нынешние времена не попускает таких искушений, какие были прежде.

3. Брат спросил авву Агафона: мне дана заповедь, и есть брань там, где должно ее исполнить. Итак, хочу идти заповеди ради и боюсь брани. Старец сказал ему: если б это был боголюбец, то исполнил бы заповедь и победил брань.

4. Авва Аммон говорил: четырнадцать лет провел я в Ските, молясь Богу день и ночь, да дарует мне победить гнев.

5. Авва Аполлос, ученик аввы Сисоя, рассказывал нам о себе следующее: вначале, когда я пришел к авве Сисою, три года был борим страстями и не открывал их старцу; особенно был я одолеваем ложью, оглаголанием и тщеславием. Сильнейшая у меня брань была о священстве, и виделись мне сны, будто я рукоположен во епископа. Авва Сисой не переставал внушать и выговаривать мне, так что от множества укоров и выговоров я убежал от него и пошел в Александрию к родственникам моим по плоти, дабы принять хиротонию и сделаться пресвитером в храме Пресвятыя Богородицы. Когда шел я дорогою, встретил человека высокого роста, совершенно голого, черного цветом, отвратительного видом, малоголового, тонконогого с железными когтями, огненными глазами, толстыми губами, ослиною кожею. Увидав его, я пришел в ужас и запечатлел себя крестом. Но он приблизился ко мне и, обняв меня, часто целовал и говорил: что ты крестишься и бежишь от меня? Ты друг мой, творящий волю мою. За то и я пришел сопутствовать тебе и помочь тебе исполнить волю твою. Не вынося более зловония его, я возвел очи свои на небо и воззвал: Боже! Молитв ради аввы моего Сисоя избавь меня от нужды сей! И вдруг привидение стало женою, весьма красивою и благообразною, которая, обнажив себя, говорила мне: насладись похотей своих, ибо много ты меня упокоивал. Я – вервеплетельщица, и сколько доставляешь мне ветвей, столько и плету. Но молитвы Сисоя отгоняют меня от тебя. Сказав сие, она стала невидима. Тогда я тотчас возвратился к старцу своему и, падши пред ним, рассказал ему и братиям все случившееся со мною. Авва сотворил надо мною молитву, и я остался при нем навсегда.

6. Авва Виссарион сказал: сорок дней и сорок ночей простоял я среди терния, не спавши.

7. Он же говорил: сорок лет не ложился я на бок, но спал стоя или сидя.

8. Ученик аввы Виссариона рассказывал: жизнь аввы была как жизнь одной из птиц, или рыб, или одного из диких зверей, – без смущений и забот провел он все время жизни своей. Не занимало его попечение о доме, не обладало душою его пристрастие к месту, ни желание насыщения пищею, ни стяжание жилищ, ни собрание книг, но он являлся совершенно свободным от всех телесных страстей. Питаясь надеждою будущих благ и обезопасив себя оградою веры, был он тверд духом как пленный; там и здесь терпя холод и наготу и будучи палим зноем, как навсегда оставшийся без крова, блуждал он, пронзаясь страхом в пустынных стремнинах или спокойно носясь, как по морю, по широкому необитаемому пространству песка. Если случалось ему приходить на место более отрадное, где монахи ведут однообразную жизнь по уставу киновий, то, садясь за воротами, он плакал и сокрушался, как один из выброшенных на берег после кораблекрушения. Потом, если кто-нибудь из братий, выйдя, находил его сидящим подобно одному из бедных просителей, ходящих по миру, и, приблизившись, с жалостию спрашивал его: что плачешь, человече? Если нуждаешься в чем необходимом, получишь по силе нашей, только войди, приобщись трапезе нашей и утешься! – то он отвечал: не могу войти под кров, прежде нежели найду имущество дома моего, ибо разным образом растерял я большое богатство: я попадался морским разбойникам и терпел кораблекрушение, я потерял благородство свое и из славного сделался бесславным. Если брат, прослезясь от таких слов и взяв хлеб, подавал ему со словами: возьми это, отче, а прочее Бог возвратит тебе – отечество, род, богатство, о коих ты сказывал, – он еще сильнее начинал рыдать и проливать слезы, громко взывая: не могу сказать, смогу ли найти то, что, потеряв, ищу. Ибо могу еще более потерять, ежедневно находясь в опасности смерти и не имее покоя от безмерных своих бедствий, потому как мне должно окончить путь сей среди блужданий.

9. Авва Вениамин говорил: царским путем шествуйте, версты измеряйте и не малодушествуйте.

10. Брат пришел к авве Виктору, безмолвнику, в Елисскую лавру и спросил его: что мне делать, отче? Одолевает меня страсть уныния. Старец ответил: как для больных глазами кажется, что они видят слишком сильный свет, тогда как для здоровых глазами он не силен, так и малодушные расстраиваются малою печалью и думают, что это печаль великая, а сильные душею паче радуются в искушениях.

11. Святой Григорий сказал: если тебе не чаялось ничто скорбное, когда ты намеревался приступить к любомудрию подвижническому, то не любомудренно начало твое, обличающее в тебе мечтателя или скорого изменника. Ибо если нечто ожидалось, то, когда встретится, мужественно и претерпевается; если же приходит неожидаемое, то легко оказываешься лжецом против обета.

12. Авва Даниил рассказывал: был один монах по имени Дула, почитаемый великим из отцов. Сей Дула сначала жил в киновии сорок лет и говорил: по должном испытании я нашел, что живущие в киновиях гораздо более и скорее преуспевают в делании добродетелей, если только с истинным сердцем пребывают на месте своем. И рассказал далее: был в киновии один брат по виду смиренный и униженный, а по уму великий и славный. Все уничижали его и поносили, а он веселился и радовался и благодушно терпел, когда братия, по навету вражию, всячески огорчали его: одни били его, другие плевали на него, иные же осыпали его бранью, – и это в продолжении двадцати лет. Наконец, враг не смог более сносить благодушного терпения его и навел на него такую напасть: внушил одному брату обокрасть церковь, и он, когда вся братия покоились, вошел в церковь, собрал все священные вещи и тайно вышел из киновии. По наступлении времени церковного собрания, канонарх вошел, дабы возжечь светильники и приготовить кадило, и нашел все похищенным. Брат возвещает авве, бьет в било, и собирается вся братия, которые, разволновавшись, наконец решили, что не мог их взять никто другой, как тот брат, потому и в собрание еще не пришел, ибо если б не совершил сего, то ныне, как и всегда, пришел бы первый. Послали за ним и нашли его на молитве, вошли и насильно повлекли. Он умолял их, спрашивая: что такое, отцы, что такое? Они же осыпали его бранью и поношениями и говорили: святотатец, не достойный и жизни! Не довольно тебе, что столько времени смущал нас? Теперь еще надругался и над душами нашими! Он лишь говорил: согрешил, простите мне. Привели его к авве со словами: авва! Вот этот с самого начала своего развращает киновию! И начали друг за другом клеветать на него: один говорил, что видел его тайно ядущим овощи; другой, – что он крал хлеб и продавал вне киновии; третий, – что застал его пиющим лучшее вино... И всем лгущим верили, а его – истинствующего – не слушали. Авва снял с него схиму, говоря, что такие дела не свойственны христианину. Потом наложили на шею его железо и отдали эконому лавры, который обнажил его и бил воловьими жилами, допытываясь, истинно ли то, что говорят на него. Брат лишь с кротостию говорил: согрешил, простите мне. Рассвирепев при его словах, он повелел ввергнуть его в темницу, а ноги забить в колоды и написал к судье о деле сем. Вскоре прибывают судейские служители, сажают его с тяжелым железом на шее на непокрытое животное и влекут в город. Там снова допрашивают: кто, откуда, ради чего сделался монахом... но он ничего более не говорил, как только: согрешил, простите мне. Вышедши из себя, судия повелевает положить его и бить воловьими жилами по спине. Растянутый и безжалостно терзаемый, но с улыбающимся лицем говорил он судье: бей, бей; тем ты делаешь злато мое более блестящим. Тот ответил: я тебя паче снега убелю, – и повелевает подложит огонь под чрево его, а соль, растворенную в уксусе, возлить на раны его. Предстоящие удивлялись такому терпению и говорили: скажи нам, где положил ты священные вещи, и будешь отпущен. Но он отвечал: я непричастен сему делу. Наконец, судья повелел прекратить мучения, отвести его в темницу и стеречь без пищи и без какого-либо попечения о нем. Затем послал в лавру с приказом прийти авве со всеми братиями. Когда они пришли, судья сказал им: много я трудился и подвергал его разным мучениям, но ничего не мог найти. Братья говорили ему на то: он сделал много другого зла, и мы ради Бога терпели его, ожидая обращения, но он пришел еще в худшее. Судья спросил их: что же мне делать с ним? Они ответили: то, что повелевает закон. И на слова судьи: закон повелевает убивать святотатцев, – сказали: и да будет убит. Тогда, отпустив их, судья приказывает привести брата и, воссев на судилище, говорит ему: признайся, несчастный, и будешь избавлен от смерти. Брат ответил: если повелишь сказать то, чего не было, скажу, но ничего из того, о чем меня спрашивают, я не делал никогда. После сего судья повелел обезглавить его, и палачи повели брата на казнь. Между тем, взявший вещи пришел в сокрушение и сказал себе: теперь или когда бы то ни было дело будет узнано, хотя бы здесь оно и осталось безвестным. А что ты будешь делать в день оный? Что скажешь в оправдание таковых дел? Тогда приходит он к авве и говорит ему: пошли скорее, чтоб не умер брат, ибо нашлись священные вещи. Когда привели брата в монастырь, все начали просить у него прощения, брат же, заплакав, сказал: простите мне. Исповедую великую вам благодарность, потому как чрез малые болезни сии удостаиваете меня великих благ. Много радовался я всегда, когда слышал, что говорили вы обо мне неуместное, ибо за сии малые унижения я надеелся удостоиться великих почестей в страшный день. Особенно радовался я теперь и не оскорблялся тем, что сделали вы со мною, провидя воздаяние чаемого упокоения в царствии небесном за такие искушения. После сего через три дня брат отошел ко Господу: один из братий пришел к нему и увидел его, стоящим на коленях, ибо он предал душу свою, творя поклоны и молясь. Когда сказали о том авве, он повелел внести тело его в церковь и положить пред жертвенником, бить в било и собрать всю братию, дабы со славою брат был погребен в церкви. Каждый из братий желал взять у усопшего благословение, и видя это, авва поместил тело его в ризницу и запер на ключ в ожидании аввы лаврского, дабы вместе с ним совершить погребение. Когда пришел отец лавры с клириками, то, сотворив молитву, говорят авве: теперь отопри и погребем тело, ибо уже девятый час. Но, войдя в ризницу, никого не нашли, лишь одежду его и сандалии. Тогда все изумились и начали славить Бога со слезами, говоря: видите, братия, что доставляет нам долготерпение и смирение? И как ныне видите, так и сами подвизайтесь терпеть всякое уничижение и искушение, ибо сим приобретается царствие небесное благодатию Господа нашего Иисуса Христа.

13. Один брат жил в киновии в послушании и получал большую пользу, смиряясь во всем, но девять вещей его назидали, а одна – соблазняла; и он перешел в другую киновию. Здесь число назидательных вещей умалилось одною, ибо он назидался восьмью, а соблазнялся двумя. Тогда он вышел и отсюда и пошел в следующую киновию, где его назидали семь вещей, а соблазняли три. Поступая тем же образом, он опять ушел и отсюда, но на новом месте его назидали пять вещей и пять соблазняли. После сего он восхотел в последний раз перейти в иную киновию, но прежде, нежели вошел в нее, взял бумаги и сказал себе: если будешь верить помыслу своему, то всего мира не достанет тебе для перехождений. Положи лучше в сердце твоем терпеть и напиши на бумажке сей: вышел ты из такой-то киновии, потому что встретил развлечение; из такой-то – потому-то; и так далее, поставив в ряд все причины, изгонявшие тебя из той или иной киновии. И в конце написал: если найдешь здесь все сии причины, будешь ли терпеть? И подписал: во имя Господа Иисуса Христа Сына Божия буду терпеть. За сим, свернул писание свое, вложил в пояс и, помолясь, вошел в киновию. И если он замечал нечто, смущающее его, то наедине брал свое писание и, когда, прочитывая, доходил до слов – во имя Господа Иисуса Христа Сына Божия буду терпеть, – успокаивался, говоря себе: с Богом положил ты завет, от Него и ищи помощи. Не вынося такого терпения брата, лукавый устроил братиям подметить, как он читает бумажку свою и как, прочитавши, врачуется. Потому они стали говорить, что у него заговор, ибо, прочитывая что-то, он не смущается, тогда как они смущаются. Пошли они к авве и сказали ему: не можем быть с таким-то братом, потому что он волхв и в поясе его хранится его волхвование. Если хочешь иметь его, тогда отпусти нас. Авва, будучи духовен, знал смирение брата и, поняв, что сие происходит от зависти диавола, предложил братиям: идите молитесь, и я буду молиться, а через три дня дам вам ответ. Затем, когда брат спал, авва снял пояс его и, прочитав писание, снова опоясал им брата, а через три дня на вопрос братии, что он намеревается сделать, авва позвал брата и спросил его: для чего соблазняешь ты братий? Тот ответил: согрешил, простите меня и помолитесь обо мне. Тогда авва спросил братий: что, сказали вы, делает брат сей? Они повторили: он волхв, и волхвование его хранится в поясе у него! Авва повелел: выньте заговоры его! Брат не допускал развязать пояса своего, и авва велел перерезать его. Когда было найдено писание брата, авва подал его диакону и приказал стать на высоком месте и читать, сказав: да посрамится в сем диавол, подлагающий людям волхвования! Когда все было прочитано и особенно слова – во имя Иисуса Христа буду терпеть братиям, – тогда братия, устыдясь, положили авве метание, говоря: согрешили мы! На что авва сказал: мне ли полагаете метание? Богу и брату сему сотворите метание. Потом авва обратился к брату: помолимся Богу, чтоб Он простил им. И помолились о них.

14. Во внутреннейшей скитской пустыне жил евнух, и келлия его отстояла от Скита на восемнадцать миль. Раз в неделю приходил он к авве Даниилу ночью, так что его никто не знал, кроме аввы и ученика его. Старец дал ученику своему такую заповедь о нем: раз в неделю наполняй сосуд водой, поставляй его у двери пещеры евнуха и, постучав со вне, удаляйся; при сем совершенно ничего не говори с ним, а только присмотрись и, если найдешь близ двери черепицу с письменами, принеси ее с собою. Так и делал ученик его. Однажды он нашел черепицу, на которой было начертано: возьми орудия и приди один или и ученик твой. Старец, прочитав, что было написано, заплакал великим плачем и, обратясь к ученику, сказал: горе тебе, пустыня внутреннейшая! Какой столп оставляет тебя ныне! Возьми сии вещи и иди вслед за мной. Увы, пойдем скорее! Поспешим застать старца, дабы не лишиться молитв его, ибо он отходит ко Господу. И пошли оба с плачем и нашли его в сильной горячке. Старец повергся на грудь его, много плакал и потом сказал: блажен ты, что, заботясь о часе сем, презрел царство земное и всех людей. Евнух ответил: блажен ты, новый Авраам и странноприимец Христов! Ибо сколько плодов приемлет Христос чрез руки твои! Старец попросил: сотвори над нами молитву, отче. Евнух сказал: в час сей я наиболее имею нужду в молитвах. Старец ответил: если б я упредил тебя в час сей, то помолился бы о тебе. Тогда евнух, приподнявшись и сев на рогоже, обнял главу старца, поцеловал ее и произнес: Бог, указавший мне путь к месту сему, Той да исполнит старость твою, как старость Авраама. Старец взял ученика своего и, повергши его на колена евнуха, попросил: благослови сына моего, отче! Тот облобызал его и сказал: Боже, предстоящий мне в час сей, дабы отлучить меня от тела моего, и ведущий, сколько шагов прошел до келлии моей брат сей, ради имени Твоего сделай, чтоб почил на нем дух отцов его, как почил дух Илии на Елисее! Потом попросил старца: ради Господа не снимайте с меня то, что ношу, но как есть, так и перешлите меня ко Господу, и пусть не знает никто другой, что касается до меня, кроме вас одних. Теперь дайте мне причаститься и, причастившись, сказал: явите любовь ко мне во Христе и молитесь обо мне. Потом посмотрел на правую сторону и произнес: добре пришли вы, пойдем! Тогда воссияло лице его как огонь. За сим положил он крестное знамение на уста свои и со словами: Боже! В руце Твои предаю дух мой, – предал душу свою Господу. Старец и ученик его почтили исход его плачем и начали рыть могилу пред пещерою. Потом старец снял с себя то, что носил, и повелел ученику своему надеть это поверх того, что было на усопшем, а носил он фаскидий^[12] из пальмовых ветвей на теле и кентоний^[13]. Брат, одевая его, увидел, что грудь у него была женская наподобие двух иссохших листов, но ничего не сказал о том. Когда они похоронили его и сотворили молитву, старец говорит ученику своему: разрешим ныне пост и сотворим учреждение по старцу. Они нашли у него немного сухарей, размочили их и сотворили угощение. После сего, взяв плетеницу, которую тот делал, пошли, благодаря Бога, в келлию свою. Дорогою ученик поведал старцу: знаешь ли, отче, что евнух сей был женщина, ибо, одевая его, я видел это. Старец сказал в ответ: знал и я, сын мой, что это была женщина. Хочешь, я расскажу тебе о ней? Слушай! Она была первой сенаторшей при дворе, и царь Юстиниан захотел взять ее во дворец ради великого ее разума. Узнала о том Феодора и, вознегодовав, решила сослать ее. Услышав о сем, она нанимает корабль и ночью, взяв с собою несколько из своих вещей, предается бегству. Достигнув Александрии, она поселяется в [...] Александрийском и устраивает там монастырь, который и доселе называется монастырем Патрикии (Сенаторши). По смерти Феодоры узнает она, что царь намеревается вернуть ее, убегает ночью из Александрии, приходит сюда – в мой монастырь и просит дать ей келлию вне Скита, поведав мне все о себе подробно. Я дал ей сию пещеру, и она, переодевшись в мужскую одежду, поселилась в ней. Ныне уже двадцать восемь лет, как она в Ските, и никто не знал о ней, кроме тебя, меня и еще одного брата; ибо, если мы с тобою отходили куда-нибудь, я повелевал тому брату доставлять для нее кувшин воды, но кто она, – сего никто не знает кроме тебя одного. Скольких магистриан посылал царь искать ее, и не только он, но и паша Александрийский и весь город искали ее, однако никто не узнал, в каком месте укрывается она, даже и до ныне. Видишь, как воспитанные по-царски подвизаются против диавола и сокрушают тело его, а мы, живя в мире, и хлеба порой не имели, чтоб насытиться, принявши же монашество, ищем утешений и от того ни одной добродетели стяжать не можем. Итак, будем молиться, да сподобит и нас Господь улучить тот же путь и вместе со святыми отцами нашими обрести милость в день он и с аввою Анастасием евнухом (ибо она называлась Анастасиею), молитвами и заступлением Владычицы нашее Богородицы, и всех святых, и аввы Даниила пред страшным престолом Господа нашего Иисуса Христа.

15. В великой Антиохии был юный серебряник по имени Андроник, который взял себе в жены дочь тоже серебряника Иоанна, имя которой Афанасия, что значит бессмертная, ибо поистине она была бессмертна по делам и разуму. Андроник и Афанасия были весьма богаты, но благочестивы и исполнены благих дел. Житие их было таково: доход от среброделия и имущества своего они делили на три части: одну – для бедных, другую – для монахов, а третью – на свое содержание и торговлю; и весь город любил Андроника ради кротости его. Познал он жену свою, и она родила ему сына, которого он назвал Иоанном. Еще зачала и родила Афанасия дочь, и он назвал ее Мариею; и боле положил Андроник не приближаться к жене своей, все же попечение его было вместе с другими христолюбивыми мужами и женами о больных и бедных. В воскресенье же, понедельник, среду и пятницу с вечера до утра пребывали Андроник и Афанасия в церкви. По прошествии двенадцати лет, однажды приходит Афанасия домой после утрени из церкви, идет посмотреть детей своих и находит их стонущими. Встревожившись, берет Афанасия детей, кладет на постель и прижимает к груди своей, а когда пришел Андроник и позвал ее, полагая, что она еще спит, Афанасия сказала ему: не гневайся, господин мой, дети наши больны. Обнаружив у детей горячку и воздохнув, сказал: воля Господня да будет! Потом пошел за город помолиться святому мученику Иулиану, где были погребены родители его, пробыв там до шестого часа дня (двенадцати – по нашему). Когда же возвратился Андроник, то услышал плач и вопли в доме своем и увидел, что едва ли не весь город собрался у него, ибо умерли дети его. Посмотрев на них, лежавших вместе, вошел он в молельню свою и, повергшись пред Спасителем, произнес: наг изыдох от чрева матере моее, наг и отиду тамо: Господь даде, Господь опят: яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословено во веки (Иов. 1:21). Жена же его от великой скорби желала умереть, говоря: пусть умру и я с чадами моими. К выносу детей собрался весь город, пришел сам патриарх с клиром своим, и положили детей у святого Иулиана вместе с предками их. После сего взял патриарх Андроника в дом свой, Афанасия же не хотела уйти и осталась ночевать там. В полночь является ей святой мученик в образе монаха и говорит: что ты не даешь покоя почивающим здесь? Она ответила: Господин мой! Не скорби на меня! Двоих только чад имела я, и ныне обоих принесла сюда! Он спросил ее: скольких лет были дети твои? Она ответила: одно чадо – двенадцати, а другое – десяти лет. Тогда он сказал ей: что же ты плачешь о них? Плачь лучше о грехах своих! Ибо, говорю тебе, жено, каким образом естество человеческое требует пищи и нельзя не дать ему ее, таким же отшедшие младенцы воспросят у Христа в день оный грядущих благ, говоря: праведный Судия! Лишил Ты нас земных, – не лиши же небесных. Услышав сие, она успокоилась и изменила плач на радость, сказав: если дети мои живут на небе, чего мне плакать. Потом начала искать говорившего с ней авву, но, обойдя весь храм, не нашла его. Позвала вратаря и его спросила: где авва, входивший сюда? Вратарь ответил ей: не видишь ли, что все врата заперты, а ты спрашиваешь, где входивший сюда авва? И начал философствовать: знай, что ты видела призрак! Объятая страхом, она попросила выпустить ее и, придя в дом, рассказала обо всем мужу. Потом говорит ему блаженная Афанасия: воистину, еще при жизни детей наших не раз собиралась я сказать тебе, но стыдилась; скажу же теперь – по смерти их, – если послушаешь меня: отпусти меня в монастырь плакать о грехах моих. Он ответил ей: пойди и испытай помысл свой одну неделю, и если пребудешь в намерении сем, то поговорим о том. Придя через неделю, она сказала то же слово. Тогда блаженный Андроник призывает тестя, передает ему все имущество свое и говорит: мы идем к святым местам помолиться, и если в сем пути случится с нами человеческое (смерть), поступи с имуществом нашим по Богу, и прошу тебя, сотвори благо для душ наших и устрой в доме больницу и странноприимницу. Потом освободил он рабов своих, и, взяв двух лошадей и нужное для дороги, вышли они ночью из города. Блаженная Афанасия издали озиралась на дом свой и, воззрев на небо, сказала: Боже, рекший Аврааму и Сарре: изыди от земли твоее, и от рода твоего... и иди в землю, юже ти покажу (Быт. 12:1), Сам и нас путеводи во страхе Твоем! Вот мы оставили дом наш отверзтым имени ради Твоего, не заключи и Ты пред нами дверей царствия Твоего, – и, восплакав, они пошли далее. Достигши святых мест, почтили они отцов и, побеседовав со многими из них, отправились в Александрию к святому Мине, дабы насладиться поклонением мученику. Однажды, выйдя в девятый час дня, блаженный Андроник увидел, что монах и мирянин, у которого тот нанял животное, чтоб идти в Скит, спорят между собою: мирянин предлагал выйти теперь же и, идя ночью, прийти в Скит до жару, а тот не соглашался. Тогда Андроник сказал мирянину: пойди приведи еще одно животное, и возьмем: одно – я, другое – авва, чтобы отправиться, ибо и я намерен идти в Скит. После сего он повелел Афанисии ждать его возвращения, ибо женам не положено ходить в Скит, на что она с плачем сказала: ответишь пред святым Миною, если останешься там и не возвратишься, чтоб устроить меня в монастырь, – и, поцеловав друг друга, они расстались. В лавре Скита Андроник поклонился святым отцам и, с трудом достигнув аввы Даниила, в беседе открыл ему все. Старец сказал: пойди приведи жену свою; я дам тебе письмо и ты отведешь ее в Фиваиду, в монастырь Тавеннисиотский. Когда Андроник привел жену, старец преподал им слово спасения и, написав письмо, отпустил их. По возвращении Андроника старец облек его в схиму и научил монашеским деланиям. Пробыв при нем двенадцать лет, Андроник попросил старца отпустить его к святым местам, и, сотворив молитву, старец отпустил его. Проходя Египтом, авва Андроник сел в тени отдохнуть от солнечного зноя, и в это время, по устроению Божию, подходит сюда одетая мужчиною жена его, которая также шла к святым местам; и они приветствовали друг друга. Узнала голубица друга своего, а как мог узнать ее он – столько иссохшую и почерневшую, словно эфиоп? И он спрашивает ее: куда идешь, авва? Она ответила, что к святым местам, и, когда он сказал: и я туда направляю путь, она предложила: хочешь, пойдем вместе, но пойдем в таком молчании, как бы мы не были вместе? Он согласился, и на ее вопрос, не ученик ли он аввы Даниила, ответил: да. На это Афанасия сказала: да сопутствуют нам молитвы старца. Андроник завершил: аминь. Затем вместе сходили они и поклонились святым местам и возвратились в Александрию. Тогда говорит авва Афанасий авве Андронику: хочешь, пребудем вместе в одной келлии? Он ответил: как повелишь, только прежде я схожу принять благословение от старца моего. Она сказала на то: пойди, я буду ждать тебя в октодекате. Впрочем, как путешествовали мы в молчании, так и в келлии пребудем в молчании, и если не можешь сего понести, – не приходи. Я же непременно останусь в октодекате. Когда Андроник пришел к старцу и, целовав его, рассказал о сем, тот ответил: поди и, возлюбив молчание, пребывай с братом тем, ибо он монах, каким и должно ему быть. Возвратившись, авва Андроник нашел авву Афанасия, и, ограждаемые страхом Божиим, они пребыли вместе другие двенадцать лет; и не узнал авва Андроник, что то была жена его. Старец часто приходил, дабы навестить их и сказать что на пользу. Однажды, посетив их, он по обычаю сотворил молитву и ушел, однако не дошел он еще до святого Мины, как догнал его авва Андроник и сообщил, что авва Афанасий отходит ко Господу. Старец вернулся и, увидев плачущего авву Афанасия, говорит ему: вместо того, чтоб радоваться, ибо идешь сретить Господа, ты плачешь! Отвечает ему авва Афанасий: не о себе плачу, но об авве Андронике. Но сделай милость – по погребении моем возьми письмо, что лежит под головою моею, прочти его и отдай авве Андронику. За сим, сотворив молитву и причастившись, почил о Господе. Когда начали готовить авву Афанасия к погребению, то увидели, что то была женщина естеством, а прочитав письмо, узнал авва Андроник, что это была жена его. И прошел слух о том по всей лавре, и все славили Бога. Старец послал весть и в Скит и во внутреннейшую пустыню; и собрались на погребение все лавры Александрийские, и весь город, и скитяне пришли в белых одеждах, ибо таков был их обычай. И вынесли тело блаженной Афанасии с ваиями и ветвями, славя Бога, давшего жене такое терпение. Старец исполнил седмицу ради блаженной Афанасии и хотел взять с собою Андроника, но он не согласился, говоря: умру здесь с госпожею моею. Тогда, простившись, старец ушел, но не дошел он еще до святого Мины, как догоняет его один брат и сообщает, что авва Андроник кончается. И старец опять посылает в Скит, дабы братия вернулись, ибо авва Андроник последует авве Афанасию. Возвратившись, они застали его еще в живых, и он, благословив их, почил о Господе. Тогда произошел спор между отцами октодекатскими и скитянами, которые говорили: он наш брат, и мы возьмем его в Скит, чтоб помогал нам молитвами своими, довольно с вас, что мы оставляем вам авву Афанасия. Видя такое смятение, старец сказал братиям: истинно, если вы не послушаете меня, то и я останусь здесь, и погребут меня с сыном моим. Тогда все утихли и спокойно похоронили брата Андроника. Братия стали звать старца в Скит, он же ответил им: оставьте меня исполнить седмицу над братом, – но они не попустили ему остаться. Итак, будем молиться, дабы и нам прийти в меру аввы Афанасия и аввы Андроника молитвами всех святых. Аминь.

16. Авва Евагрий говорил: не будь искушений, никто бы и не спасся.

17. Авва Исаия сказал: новоначальный монах, переходящий из монастыря в монастырь, подобен животному, которое, став, бросается туда и сюда.

18. Также говорил: если Бог хочет помиловать душу, а она упорствует и не повинуется, но делает по своей воле, то Бог попускает ей терпеть то, чего не хочет, дабы таким образом она сама взыскала Его.

19. Он же сказал: ничто столько не полезно для новоначального монаха, как поношение, ибо что древо каждодневно поливаемое, то новоначальный поносимый и терпящий поношение.

20. Опять сказал: блаженны те, коих труды совершаются с разумом, ибо они бывают покойны от всякого отягощения и удобно избегают козней демонских и особенно рабства тому, кто полагает препоны человеку во всяком благом деле, которое им предпринимается, потому что сей наводит леность на ум, когда тот вдает себя приседеть Богу.

21. Еще говорил: первый из всех подвигов есть странничество, особенно если ты убежишь на уединенность, оставив все свое и неся с собою одну совершенную веру и надежду и крепкое сердце против своих хотений (желаний), ибо они окружат тебя многими кругами, разными способами устрашая тебя искушениями, суровою бедностию или болезнями, представляя, что если впадешь в них, то что будешь делать, не имее знающих тебя, кои бы попеклись о тебе. Но тем благость Божия испытывает тебя, дабы обнаружить твою ревность и твою любовь к Богу.

22. Авва Илия говорил: если ум не поет вместе с телом, суетен труд. Кто любит скорбь, тому будет она впоследствии в радость и успокоение.

23. Еще рассказывал: один старец жил в капище. Пришли демоны и говорят ему: выйди из нашего места. Старец ответил: вы не имеете места. Тогда они начали разбрасывать ветви его одну за другой, старец же собирал их терпеливо. Наконец один демон схватил его за руку и повлек к двери; достигши ее, старец ухватился другою рукою за дверь и воскликнул: Иисусе! помоги мне! И тотчас бес отбежал, а старец после сего начал плакать. Господь спросил его: почему ты плачешь? И тот ответил: потому что демоны дерзают хватать человека и так поступать с ним. Тогда Господь сказал ему: ты сам допустил сию оплошность – как только ты взыскал Меня, видишь, как скоро Я обрелся тебе. Говорю это к тому, что нужен великий труд, и без труда никто не может иметь Бога своим, ибо Он Сам был распят за нас.

24. Один брат, будучи в искушении, пришел к авве Ираклию, и он, укрепляя его, рассказал следующий случай: один старец имел ученика, весьма послушного. Однажды, находясь в борении, положил он старцу метание и попросил: благослови меня жить уединенно. Старец ответил ему: посмотри место, и мы сделаем тебе келлию. Отойдя на один знак (миля, верста), брат нашел себе место; там и построили келлию. Старец говорит брату: что скажу тебе, то и делай: когда алчешь, – ешь; когда жаждешь, – пей; когда клонит сон, – спи, только из келлии своей не выходи до субботы, в субботу же приходи ко мне. Брат провел два дня по заповеди старца, а в третий, заскучав, говорит: что это сделал со мной старец? Затем встал, пропел много псалмов и, вкусив по заходе солнца, пошел спать на свою рогожу и увидел лежащего эфиопа, скрежещущего на него зубами. В великом страхе побежал он к старцу и постучал в дверь, прося: авва! Помилуй меня и отвори. Старец, зная, что он не сохранил слово его, не отворял ему до утра, а утром, открыв дверь и увидев его умоляющего, сжалился и ввел внутрь. Тогда ученик рассказал ему: черного эфиопа увидел я на рогоже моей, когда пришел спать! Старец ответил: это ты пострадал за то, что не сохранил слова моего. Потом, по силе изобразил ему чин уединенного жития; и мало-помалу тот соделался добрым уединенником.

25. Один брат, живший в Келлиях на уединении, не имел покоя и, придя к авве Феодору Фермейскому, поведал ему о том. Старец сказал: поди, смири свой помысл и побудь на послушании, живя с другими. Но брат опять вернулся к старцу и говорит: и с людьми не нахожу покоя. Тогда старец спрашивает его: если наедине ты не находишь покоя, ни живя с людьми, то для чего пришел ты в монастырь? Не для того ли, чтоб претерпевать скорби? Но скажи мне, сколько лет как ты в схиме? Брат ответил: восемь. На это старец сказал: я в схиме сорок лет и ни на один день не находил покоя, а ты в восемь лет хочешь стяжать покой! Услышав сие, брат отошел ободренный.

26. Некто спросил авву Феодора: если нечаянно случится чему-либо упасть, ты испугаешься, авва? Старец ответил: если столкнется небо с землею, Феодор и тогда не устрашится. Ибо старец молился Богу, дабы взята была от него боязливость. Брат потому и спросил его о сем.

27. Говорили об авве Феодоре и об авве Лукии Еннатских, что они в продолжение пятидесяти лет посмеивались своим помыслам, говоря: после сей зимы перейдем отсюда. Когда же приходила жатва, они опять говорили: после жатвы отойдем отсюда. Так поступали во все время жизни своей сии приснопамятные отцы.

28. Мать Феодора говорила: некогда один благочестивый, будучи поносим кем-то, ответил ему: мог бы и я сказать тебе подобное, но закон Божий заграждает мне уста.

29. У одного брата ради искушения развелись на теле скнипы и многое множество вшей, был же он из богатых. Демоны говорили ему: как ты выносишь такую жизнь, что у тебя развелись эти насекомые? Но он победил демонов своим терпением.

30. Авва Иоанн Колов поведал: три философа были друзьями, и один из них, умирая, оставил сына своего одному из друзей своих. Сей воспитанник, пришедши в юношеский возраст, вошел к жене воспитателя своего, и тот, узнав о сем, выгнал его и, несмотря на великое его раскаяние, не хотел принять его, а сказал: пойди, будь три года водовозом, и тогда прощу тебя. Когда спустя три года он пришел, тот снова сказал ему: ты еще не покаялся, но пойди и три года нанимай людей, чтоб тебя бранили. Он сделал и это. После сего воспитатель говорит ему: теперь иди в город Афины и учись философии. У ворот сего города философов сидел старец и поносил входящих, и, когда он стал ругать юношу, тот засмеялся. Старец спросил его: что сие значит? Ибо я поношу тебя, а ты смеешься. Юноша ответил ему: как мне не смееться? Три года я давал деньги на то, чтоб меня поносили, а ныне меня поносят даром. Потому я и засмеялся. Тогда старец сказал ему: теперь войди в город. Итак, – заключил авва Иоанн, вот врата Божии, и сими вратами отцы наши, радуясь многим поношениям, вошли во град Божий.

31. Он же говорил: видишь, первый удар, какой нанес диавол Иову, был удар по богатству его. Потом, видя, что он не унывает и не отступает от Бога, вторым ударом коснулся тела его. Но и при этом сей мужественный борец не согрешил словом уст своих, ибо он имел внутри себя богатство Божие и всегда пребывал в нем.

32. Авва Иоанн Киликийский сказал: семьдесят шесть лет прожил я на месте сем, терпя много бед и ужасов от демонов.

33. Авва Исидор говорил: мудрость святых состоит в признании воли Божией. Все побеждает человек повиновением истине, ибо тогда он есть образ и подобие Божие; но всех духов страшнее – последование своему сердцу, то есть помыслу своему, а не закону Божию. И будет ему в плач, что не познал тайны сей и не обрел пути Божия, чтоб делать на нем. Итак, ныне время сотворити Господеви (Пс. 118:126), потому что спасение – в скорби, как и написано: в терпении вашем стяжите душы вашя (Лк. 21:19).

34. Авва Пимен сказывал об авве Иоанне Колове, что по его молитве к Богу взяты были от него страсти, и он стал беззаботен. Пошел он и сказал одному старцу: я вижу себя покойным и не имеющим никакой брани. Старец сказал ему на то: поди и проси Бога, чтоб пришла брань, ибо чрез брани преспевает душа. Авва Иоанн помолился и, когда пришла брань, уже не просил, дабы она была взята от него, но говорил: дай мне, Господи, терпение в бранях.

35. Авва Пимен говорил об авве Коприи: он достиг в такую меру, что, хотя болел и лежал в постели, но благодарил и отсекал собственную волю.

36. Авва Коприй сказал: блажен, кто переносит труд с благодарением.

37. Рассказывали об авве Лонгине, что он часто был смущаем помыслом идти в пустыню, и однажды сказал ученику своему: сделай милость, брат, потерпи на мне и, что бы я ни делал в эту неделю, не говори мне ничего. Потом взял пальмовый жезл и начал ходить по своему двору; утомившись, посидел немного и опять встал и ходил. Когда наступил вечер, сказал он помыслу своему: странствующие по пустыне не вкушают хлеба, а травы; ты же, ради немощи своей, поешь немного овощей. Исполнив это, опять сказал помыслу своему: находящиеся в пустыне не спят под кровом, но на открытом воздухе; сделай и ты также. И восклонившись, спал на дворике своем. Так провел он три дня, ходя по двору, к вечеру вкушая немного овощей и засыпая на открытом воздухе, – и утомился. Поэтому запретил помыслу своему, смущавшему его, и укорил его, говоря: если не можешь творить дел пустыни, то сиди в келлии своей с терпением, оплакивая грехи свои, и не слагай мечты, ибо везде око Божие зрит дела наши, ничто не сокрыто от Него и Он содействует творящим благое.

38. Авва Макарий Великий пришел однажды к авве Антонию в гору; когда он постучался, авва Антоний вышел и спросил его: кто ты? Тот ответил: я – Макарий. Тогда авва Антоний вошел в келлию и затворил дверь, оставив его вне. Потом, видя терпение его, отворил дверь и, возвеселясь с ним, сказал: с давнего времени желал я видеть тебя, слыша о делах твоих. Угостил его и упокоил, ибо он был утружден. Когда настал вечер, авва Антоний намочил ветвей; авва Макарий попросил: вели и мне намочить для себя. Он сказал: намочи. Авва Макарий сделал большую связку и намочил. Сев с вечера, они беседовали о спасении души и плели, плетение же чрез оконце спускалось в пещеру. Утром, войдя туда, авва Антоний увидел, как много наплел авва Макарий и сказал: великая сила исходит из рук сих.

39. Некогда авва Макарий пошел из Скита в Теренуф и по дороге зашел переночевать в капище, где находились древние эллинские трупы (мумии). Взяв один из них, он положил его себе под голову вместо подушки. Демоны, видя его небоязненность, позавидовали ему и, желая устрашить, начали кричать словно к жене, называя ее по имени: такая-то иди с нами в баню. Другой же демон отвечал из-под аввы Макария, как бы из мертвого: на мне странник и я не могу идти. Старец же не устрашился и стал бить мумию, говоря: если можешь, встань и ступай во тьму. Услышав сие, демоны закричали: победил ты нас, – и, будучи таким образом посрамлены, убежали.

40. Брат спросил авву Макария: отче! Что значит терпеть мужественно и молиться? Он отвечал: терпеть всякое находящее искушение от людей ли или от демонов, как писано: я мужался как раждающая (Ис. 42:14), то есть терпел. Хорошо – терпение и хорошо – терпеливо молиться! Итак, должно нам молиться Богу, пока явит Он Свои содействия и поможет нам исправить нравы наши. Несвойственно монахам гневаться на брата своего, несвойственно и оскорблять ближнего, но истинно – по заповеданному – мы должны и делать, и говорить. Ибо и Апостол говорит: якоже отреби миру быхом, всем попрание (1Кор. 4:13); также: мы убо буи Христа ради (1Кор. 4:10), и еще: мы раби вам Иисуса ради (2Кор. 4:5). Итак, должно нам радоваться, когда бываем бесчестимы, и считать великим благом скорби и обиды, наносимые нам за Господа. Апостол Петр говорит: аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте: яко славы и Божий Дух на вас почивает (1Пет. 4:14). Итак, когда вас бесчестят за имя Божие, веселитесь, говоря: блаженны мы, яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти (Деен. 5:41). Не знаете ли, что дети должны подражать родителям? Следует нам знать, что истинно мы – дети святых Апостолов, как и Апостол Павел говорит: о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих (1Кор. 4:15). Посему, будучи чадами таковых мужей, должны мы подражать нравам и деениям их, ибо они, будучи биемы, – радовались; оклеветаемы, – не смущались; слыша от эллинов и иудеев: сии суть яко иже развратиша вселенную (Деен. 17:6) волхвованиями и чарами своими, – всем сим не только не огорчались, но еще, хвалясь, говорили: укоряеми, благословляем... и прочая (1Кор. 4:12, 13). Потому и писали они сие, чтоб мы старались быть подражателями их, как и Апостол Павел призывает: подражатели мне бывайте, якоже и аз Христу (1Кор. 11:1). Итак, когда бываем поносимыми или оклеветаемыми и раны приемлющими, таким должно держать чувство в сердце своем, каким имеют получающие великую прибыль, соделавшиеся общниками и сопричастниками Апостолов и святых мучеников, и чаемые еще большего, да большая будет и прибыль. В этом должны поучаться христиане, чтобы всем известно было, что они суть ученики проповедавших сие – преимущественно же монахи, отрекшиеся мира и того, что в мире.

41. Авва Матой сказал: хочу делания легкого, но постоянного, нежели претрудного с начала, но скоро пресекаемого.

42. Когда авва Милисий жил с двумя учениками своими в Персидских пределах, вышли однажды два сына царевы, братья по плоти, охотиться по обычаю и окинули вервию весьма большое пространство – миль сорок, дабы охотиться на все, что найдется внутри сего оцепления, и убивать то копьями. Там нашли они и старца с двумя учениками и, увидев его – всего заросшего волосами подобно дикому животному, изумились и спросили: скажи нам, человек ли ты или дух? Он ответил им: я – человек-грешник и пришел сюда оплакивать грехи свои. Поклоняюсь же я Иисусу Христу Сыну Бога живого. Они сказали: нет другого бога, кроме солнца, огня и воды (коих они сами чтили), иди и принеси им жертву! Он ответил им: вы заблуждаетесь, ибо это – твари, но прошу вас, обратитесь и познайте Бога, сотворшего все сие. Они говорят ему: осужденного и распятого называешь ты Богом истинным? Старец сказал: да! Распявшего грех и умертвившего смерть – Его называю я Богом истинным. Тогда они начали мучить их, принуждая принести жертву. После многих мучений они обезглавили братий, старца же мучили в продолжение многих дней. Наконец, по своему охотничьему искусству, они поставили старца посреди и стали пускать в него стрелы – один спереди, а другой сзади. Старец сказал при сем им: так как вы уединомыслились на пролитие крови неповинной, то завтра в сей самый час в одно мгновение обесчадится мать ваша и лишится любви вашей: собственными стрелами вы прольете кровь один другого. Они презрели слова старца и наутро вышли охотиться; от них убежала одна лань, они же, сев на коней, стали догонять ее и, пустив в нее стрелы, пронзили друг друга в сердце, по слову старца, которое он сказал им, предрекая им казнь, и умерли.

43. Авва Феона рассказывал об авве Маркелле, что он безмолвствовал близ великого града Антиохии в пределах Ливанских в одной пещере у подошвы горы. Был авва Маркелл нрава тихого и кроткого, благоговеин, чист и целомудрен. Жители селения того имели к нему великую веру и любовь, и многие приходили и поучались от него. Пробыв в том месте шесть лет, многим искушениям подвергался старец там от демонов, как о сем после он мне говорил, кои желали выжить его из келлии и воспрепятствовать его безмолвию, но не успевали в том, ибо он удобно переносил всякое искушение, находящее от них. Наконец демон, преобразившись в старца, начал прельщать жен того города, домогаясь их, говоря им речи непотребные и уверяя, что нет греха соблудить тайно. Так делал он не однажды и не дважды, но, где бы ни увидел жену, идущую одиноко, преобразившись в старца, говорил о том. Жены рассказали о происходящем мужьям своим, и разнеслось слово сие по всему городу. Мужья собрались в храм Божий, а управляющий округом, призвав жен, расспросил более двадцати из них, которые подтвердили сказанное мужьями их. Услышав о том и не понимая, что это козни диавольские, управляющий сей вместе с клиром послал юношей изгнать старца злейшим образом, и когда они пришли, то били старца палками, рвали волосы бороды его, а затем, вытащив из пещеры, избитого и полуживого, истекающего кровию, оставили на дороге. В это время тем путем проходили жители Бейрута и, найдя старца, стали расспрашивать его о случившемся, но он умолял их лишь отнести его в пещеру. Когда горожане узнали, что я нахожусь в своей пещере, то часто приходили бранить и поносить меня, – рассказывал старец авве Феоне, – я же все то терпел, благодаря Бога. Так провел я восемнадцать месяцев в пещере, всеми оскорбляемый и поносимый, воссылая к Богу молитвы, да спасутся души обижающих меня. Наконец, открыто было управителю во сне о кознях диавольских, юноши же и жены те подверглись беснованиям. Тогда жители города вышли с женами и детьми, дабы принять благословение от меня, но я удалился от них и поселился на горе Нитрийской. Итак, авва Феона, – закончил свой рассказ старец, – если желаешь безбедно прейти все дни жизни твоей и чтоб демоны не нашли предлога досадить тебе, не поселяйся близ города или веси и будешь иметь покой.

44. В лавре Пиргий заболел водяною болезнию один старец по имени Мироген, проводивший весьма строгое житие. Старцы умоляли его принять врачевство, но он говорил им: молитесь, отцы, чтоб не страдал водяною болезнию внутренний мой человек. Что же до болезни сей, то я умоляю Бога, дабы навсегда остаться в ней. Услышал о сем авве Мирогене архиепископ Иерусалимский Евстафий и послал ему нечто в утешение, но старец никак не согласился принять что-либо, а только просил: молись обо мне, отче, да избавлюсь вечного мучения.

45. Брат спросил одного из отцов: отче, как диавол наводит искушения на святых? И старец рассказал ему: на горе Синайской жил один отец по имени Никон. Однажды некто пришел в палатку фаранита^[14] и, застав дочь его одну и павши с нею, наказал говорить ей, что сие соделал авва Никон. Когда отец ее услышал это, то, взяв меч, пошел к старцу. Однако, как скоро поднял он меч, дабы умертвить старца, иссохла рука его. Тогда фаранит рассказал о сем пресвитерам, которые, вызвав старца, нанесли ему множество ран и хотели изгнать, но старец умолял их: ради Бога оставьте меня здесь на покаяние. Пресвитеры отлучили его на три года и заповедали, чтоб никто не приходил к нему. Три года по воскресеньям старец приходил в церковь, каялся и умолял всех молиться о нем. Но вдруг взбесновался сотворивший грех и наведший искушение на отшельника и, придя в церковь, исповедал содеенное им, говоря: это я научил оклеветать раба Божия. Тогда весь народ пошел к старцу и просил прощения у него. Старец же сказал им: простить? – да простится вам, а остаться здесь с вами? – не останусь, ибо во все это время не нашелся между вами ни один, кто бы рассудил явить ко мне сострадание. И удалился оттуда. Итак, – завершил свой рассказ старец, – видишь, как диавол наводит искушения на святых?

46. Брат сказал авве Пимену: сердце мое расслабляется и изнемогает, если постигнет меня хотя бы и малая скорбь. И старец ответил ему: мало ли нам дивного примера терпения в Иосифе – в сем почти еще мальчике – как он в Египте, в земле идолопоклоннической, перенес такое искушение и как Бог прославил его? Видим сей пример и в Иакове, как он не оставлял держаться Бога до конца и как не могли отклонить его от надежды его.

47. Авва Пимен сказал: признак монаха – истинный ли он монах – открывается в искушениях.

48. Он же поведал: однажды авва Исидор, пресвитер скитский, сказал собранию так: братие! Не ради ли труда пришли мы на место сие? А ныне здесь уже нет труда. Итак, взяв милоть свою, пойду туда, где есть труд, и там найду покой.

49. Брат спросил авву Пимена: отче, я вижу на себе, что, куда ни пойду, повсюду нахожу заступление. Старец ответил ему: и те, кои имеют меч в руках, имеют Бога в то время. Итак, если будем мужественны, Он сотворит с нами милость Свою.

50. Спросили авву Пимена: к кому подходит слово Писания: не пецытеся убо на утрей (Мф. 6:34)? Старец ответил: это относится к человеку, находящемуся в искушении и малодушествующему, чтоб он не был озабочен и не вопрошал: сколько времени я пробуду в искушении сем? Но паче держал бы в уме и говорил себе ежедневно: только ныне.

51. Авва Павел Великий, галатянин, сказал: монах, который имее несколько потреб в келлии своей, выходит промышлять о них, подвергается посмеению демонов. И я сам пострадал за сие.

52. Некто из братьев, римлянин, рассказывал: один старец имел весьма доброго ученика. Однажды, в малодушии, старец выгнал его за дверь вместе с милотию его, но брат стерпел то и сидел вне, не отходя. Когда старец отворил дверь и нашел его сидящим, то положил ему метание и сказал: о, отче! смирение долготерпения твоего победило мое малодушие. Войди внутрь. Отныне – ты старец и отец, а я – новоначальный и ученик!

53. Некто из отцов спросил авву Сисоя: когда я сижу в пустыне и придет ко мне варвар, желая убит меня, а я смогу противостоять ему – убить ли мне его? Старец ответил: нет, но предай его Богу. Ибо, какое бы искушение ни нашло на человека, он должен говорить, что это по грехам его случилось с ним. Все же доброе – по милости Божией.

54. Однажды авва Авраам, ученик аввы Сисоя, отошел на послушание. И довольно времени старец не хотел, чтоб послужил ему кто-то другой, говоря: не могу допустить, чтоб свыкся со мною какой-либо человек, кроме брата моего, и не допускал никого, неся весь труд сам, пока не пришел ученик его.

55. Говорили об амме Сарре, что шестьдесят лет она прожила над рекою и ни разу не наклонилась, чтоб посмотреть в нее.

56. Блаженная Синклитикия говорила: если живешь в киновии, то не переменяй места, потому что это повредит тебе весьма много. Как птица, часто поднимающаяся с яиц, делает их бесплодными болтнями, так монах или дева хладеет и умирает верою, переходя с места на место.

57. Опять сказала: многообразны козни диавола: коль бедностию не поколебал души, – подводит приманку богатства; оскорблениями и поношениями не смог, – предлагает похвалы и славу; здоровием побежденный, – делает тело больным; утехами не возмогши прельстить, – невольными трудами покушается низвратить душу; наводит, по попущению, тягчайшие болезни, чтоб у тех, кои с молоду шествуют чрез них, пресечь любовь к Богу. Но пусть тело поражается сильнейшими горячками и томится несносною жаждою, – ты, коль, будучи грешником, подлежишь сему, воспоминай о будущем наказании, вечном огне и присужденных муках, и не будешь малодушествовать по причине настоящих. Радуйся, что призрел на тебя Бог, и благозвучное имей на устах твоих сие речение: наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя (Пс. 117:18). Железо ли ты? – Огнем сим очистишь ржавчину. Если же, и будучи праведным, занедужишь, то сим от великого преуспеешь в большее. Золото ли ты? – Огнем сим соделаешься испытаннейшим. Дадеся тебе пакостник плоти, аггел сатанин (2Кор. 12:7), – веселись: зри, – кому подобным ты соделался! Ты сподобился Павловой части. Испытываешься горячкою, наказуешься ознобом? Но Писание свидетельствует: проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой (Пс. 65:12). Улучил первого, – ожидай второго. Творя добродетель, взывай словом святого Давида: нищ и боляй есмь аз (Пс. 68:30). Чрез сию двоицу страданий ты соделаешься совершенным, ибо он же говорит: в скорби распространил мя еси (Пс. 4:2). В сих гимнастических упражнениях мы лучше обучим души подвигам, ибо пред очами видим супостата.

58. Еще сказала: если болезнь тяготит нас, не будем печалиться, что ради изнеможения и поражения тела не можем петь гласно. Все сие посылается нам к истреблению похотений. Равно и пост и долулегание узаконены нам против похотей. Итак, если болезнь ослабила похоти, – излишне слово; и сие есть великое подвижничество, чтоб в болезнях мужествовать и благодарные воссылать к Богу песни.

59. Она же сказала: падающие в преступления в мире, и не хотя, бывают ввергаемы в темницу. Мы же, грехов наших ради, сами заключим себя в темницу, дабы произвол памятования отвратил будущую казнь.

60. Опять сказала: постясь, не предполагай болезни, ибо и не постящиеся часто подвергались тем же болезням. Начал доброе дело, – не ослабевай от того, что препятствует враг, ибо он будет низвержен терпением твоим. Пусть начинающие плавание сначала улучают благоприятный ветер, а когда распустят паруса, и их встретит ветер противный, из-за напавшего на них ветра они не разгружают корабля, но, подождав немного или борясь с бурею, опять продолжают плавание. Так и мы, когда нападет противный дух, крест простерши вместо паруса, будем небоязненно совершать плавание.

61. Авва Иперехий сказал: песнь духовная да будет в устах твоих и сокровенное поучение да облегчает бремя находящих на тебя искушений! Пример тому ясный – путник, который, уморясь, начинает петь и забывает труд путешествия.

62. Еще сказал: должно нам вооружать себя прежде искушений, ибо таким образом, когда найдут они, мы явимся искусными.

63. Авва Форт говорил: если угодно Богу, чтоб я жил, то Он знает, как устроить меня; если же не угодно, – на что мне жизнь? Не от всех также принимал он приношения, ибо говорил: если кто-то приносит что-либо для меня, а не для Бога, то ни я не имею, что дать ему, и от Бога не получит он награды, потому как не для Него принес, и таким образом принесшему делается обида. Возложившимся же на Бога и на Него единого взирающим должно столь благоговейно быть настроенным, чтоб даже не помышлять об укоре кого-либо, хотя бы тысячекратно случилось быть им онеправдованными.

64. Говорили об авве Херемоне скитском, что пещера его отстояла от церкви на сорок миль, а от болота, где рос тростник для рукоделия, и от воды – на двенадцать. Оттуда он приносил себе тростник и два сосуда воды – один за другим, затем садился и безмолвствовал.

65. Однажды пришел в Скит бесноватый и долгое время не был исцелен. Наконец, один из старцев, сжалившись над ним, запечатлел его крестным знамением и исцелил. Невольно изгнанный демон сказал старцу: раз ты изгнал меня, то теперь я войду в тебя. Старец ответил ему: хорошо, пожалуй войди. Демон вошел, и старец провел с ним двенадцать лет, – томил его, вкушая по двенадцать фиников в день, так что, не выдержав, утомленный демон вышел из него. Старец, видя его вышедшим, спросил: что же ты бежишь? Демон ответил: да сокрушит тебя Бог, ибо кроме Него никто не силен против тебя.

66. Старец сказал: если пойдут на человека искушения, то отовсюду умножаются ему скорби, дабы он возмалодушествовал и возроптал, – и рассказал при сем следующее: в Келлиях на одного брата нашло искушение: если кто-то встречался с ним, то не хотел дать ему целования; никто не приглашал его в келлию свою; если имел нужду в хлебе, возвращаясь с жатвы, никто не ссужал его ему; в церкви никто не звал его на обед любви, как есть обычай. Однажды, придя с жатвы, он не нашел даже хлеба в келлии своей, но при этом возблагодарил Бога, и Бог, видя терпение его, взял брань искушений от брата. И вот кто-то пришел из Египта и постучался в дверь его, приведя навьюченного хлебами верблюда. Но брат начал плакать, говоря: Господи! Или я недостоин пострадать немного имени ради Твоего? Так миновалось искушение, и братия с того времени стали утешать его и в церкви и в келлиях своих.

67. Некоторые братия пришли в пустыню к великому старцу и спросили его: как терпишь ты, авва, здесь, подъемля такой труд? Старец ответил: весь труд жизни, которую я провожу здесь, ничто в сравнении с одним днем мучения.

68. Старец сказал: древние не скоро переходили с места своего, разве только по следующим трем причинам: если там был кто-либо, имеющий неудовольствие на него и не примиряющийся, несмотря на все старания к успокоению его; если случалось быть славиму многими или если случалось подпасть искушению блуда.

69. Брат спросил старца: что мне делать, ибо помысл смущает меня, говоря: ты не можешь ни поститься, ни работать; смотри хотя бы за больными, ибо и это есть любовь. Старец, зная, что терпение келлии приводит монаха в чин свой, ответил: поди – ешь, пей, спи, только не оставляй келлии своей. Когда спустя три дня брат начал унывать, то взял несколько пальмовых ветвей и разрезал их; на следующий день начал плести их, а когда взалкал, сказал себе: вот еще несколько ветвей сплету и тогда поем. Окончив их, опять сказал: почитаю немного и потом поем. Завершив чтение, снова говорит: пропою немного псалмов. И таким образом, уже без попечения, мало-помалу с содействием Божиим он преуспевал, пока не пришел в чин свой и, получив силу против помыслов, стал побеждать их.

70. Некто спросил старца: почему я унываю, сидя в келлии своей? Старец отвечал: потому что ты не узрел еще ни чаемого покоя, ни будущего наказания, ибо если б ты узрел сие, то будь твоя келлия наполнена червями и будь ты сам предан им по шею, претерпел бы то без уныния.

71. Одного из старцев братия просили престать от великих трудов своих, но он отвечал им: уверяю вас, дети, что Авраам, видя великие дары Божии, будет раскаиваться в том, что не подвизался более.

72. Брат поведал старцу: отче, помыслы мои рассеиваются, и я скорблю. Старец сказал ему: ты сиди только в келлии своей, и они опять придут, ибо если ослица привязана, то осленок ее, куда бы ни ушел, шатаясь туда и сюда, назад приходит к матери своей. Так и помыслы того, кто ради Бога терпеливо пребывает в келлии своей, хотя несколько и разбегутся, но потом опять к нему же и возвратятся.

73. Один старец жил в пустыне на расстоянии двенадцати миль от воды. Идя однажды почерпнуть воды, он возмалодушествовал и сказал: какая нужда в таком труд? Пойду и стану жить близ воды. Сказав сие, он пошел обратно и, увидев, что кто-то идет по следам его, спросил: кто ты? Тот ответил: я – Ангел Господень и послан сосчитать шаги твои, дабы потом по числу их воздавать тебе награду. Услышав сие, старец ободрился и, воодушевившись ревностию к труду, прибавил к расстоянию внутрь пустыни еще пять миль.

74. Отцы говорили: если случится тебе искушение в том месте, в котором живешь, не оставляй сего места во время искушения, ибо иначе, куда ни пойдешь, впереди себя найдешь то, чего бегаешь. Посему потерпи, пока пройдет искушение, дабы удаление твое во время мира было без соблазна и не причинило скорби живущим там.

75. Один брат, живший в киновии, любил покой и безмятежие, однако часто был искушаем гневом. Наконец, сказал он себе: пойду и буду жить отшельнически наедине, ибо если я не буду иметь ни с кем никакого дела, то утихнет страсть моя. Затем вышел и поселился в пещере один. Однажды он наполнил кувшин водою и поставил его на землю, но кувшин нечаянно опрокинулся; он наполнил его в другой раз, – случилось то же; наполнил в третий, – и он опять опрокинулся. Разгневавшись, он схватил и разбил его. Придя в себя и увидев, что поруган демоном, брат сказал: вот я отшельничествую наедине, а все побежден. Пойду же опять в киновию, ибо повсюду нужен подвиг и терпение и Божия помощь. Встал и возвратился на прежнее место.

76. Один брат спросил старца: что мне делать, отче? Я не несу никакого делания монашеского, но провожу жизнь в нерадении: ем, пью, сплю, подпадаю гнусным помыслам и немалому смущению, переходя от дела к делу и от помыслов к помыслам. Старец ответил: сиди в келлии своей, и что можешь, то делай без смущения, ибо сие малое, что ты будешь делать теперь, я ставлю равным тому великому, что делал авва Антоний на горе; и верую, что сидящий в келлии ради имени Божия и хранящий совесть свою будет вместе с аввою Антонием.

77. Спросили старца: как можно было бы не соблазниться ревностному брату, если он видит, что некоторые из братий возвращаются в мир? И старец сказал: он должен подражать псам, преследующим зайца. Ибо один из них, видя зайца, преследует его, пока не догонит, не будучи ничем остановлен, хотя прочие, видя только преследователя, на некотором расстоянии бегут вместе с ним, но после, передумав, возвращаются назад. И уже только тот один – видящий – преследует, пока не догонит, не будучи уклонен от цели преследования своего тем, что те возвратились, не обращая внимания ни на стремнины, ни на болота, ни на острия... Так и ищущий Господа Иисуса, взирая непрестанно на крест, оставляет без внимания встречающиеся соблазны, пока не достигнет Распятого.

78. Старец сказал: как дерево, часто пересаживаемое, не может приносить плодов, так и монах, переходящий с места на место, не может успеть в добродетели.

79. Одного брата смущали помыслы, внушая выйти из монастыря. Он открыл о том авве, и авва сказал ему: пойди сиди в келлии своей, отдай в залог стенам ее тело свое и не выходи оттуда. Оставь помыслу твоему думать, что он хочет, только не выводи тела своего из келлии.

80. Старец сказал: келлия монаха есть вавилонская пещь, в коей три отрока нашли сына Божия, и столп облачный, из коего Бог говорил к Моисею.

81. Один брат девять лет был борим помыслом – выйти из киновии и каждый день готовил милоть свою, чтоб уйти, но когда наступал вечер, говорил себе: завтра удалюсь отсюда. С наступлением же утра говорил помыслу: понудим себя переждать и ныне Господа ради. Когда исполнилось девять лет такому его деланию, Господь взял от него всякое искушение, и он успокоился.

82. Один брат, подвергшийся искушению, от скорби оставил монашеское правило и, желая ему положить начало, но будучи снова отклоняем скорбию, говорил себе: когда же я опять стану таким, каковым был прежде? Однако в унынии не мог начать его. Наконец пошел он к некоему старцу и поведал ему о своем состоянии, который, услышав о скорби его, представил ему следующий пример: один человек имел поле, которое по нерадению его опустело и заросло тернием и волчцами. Потом вздумалось ему обработать его, и он послал сына своего пойти и очистить поле. Сын, придя и увидев множество терний, возмалодушествовал и сказал себе: когда я успею удалить и очистить все, что здесь? – лег и спал, почти не вставая. Когда пришел отец посмотреть, что он сделал, и, найдя, что он не сделал ничего, спросил сына: что значит, что доселе ты ничего не сделал? Юноша ответил отцу своему: как только я пришел сюда и увидел такое множество терний и волчцев, объяло меня уныние, и от уныния я лег и стал спать. Отец сказал ему: возделывай каждый день частичку поля, равную величине постели твоей, и будет продвигаться вперед дело твое, и ты не будешь малодушествовать. Послушав отца, юноша начал поступать так и в немного дней очистил поле. Так и ты, брат, делай понемногу и не будешь малодушествовать; Бог же благодатию своею восставит тебя в прежний твой чин. Брат послушал старца и, сидя с терпением, делал, как научен был им, и благодатию Христовою обрел покой.

83. Один старец часто подвергался различным немощам и болел. В один год случилось ему не быть немощну и посему он сильно скорбел и плакал, говоря: ныне оставил меня Бог и не посетил меня.

84. Старец сказал: один брат девять лет был искушаем помыслами, так что отчаялся в спасении своем. Наконец, по благочестию, он осудил себя и сказал: погубил я душу свою; итак, пойду в мир, коим погублен. Когда он шел, то на пути был ему глас: девять лет, в кои ты был искушаем, суть венцы твои. Возвратись в келлию свою, и Я избавлю тебя от помыслов. Видишь, что не хорошо отчаиваться по причине помыслов, ибо они еще доставляют нам венцы, если будем хорошо проходить их.

85. Один старец жил в Фиваиде в пещере и имел весьма искусного ученика. Был у старца обычай каждый вечер поучать его о спасении, после чего он творил молитву и отпускал ученика спать. Случилось однажды, что некоторые благочестивые миряне, знавшие о великом подвижничестве старца, пришли и сделали им утешение. Когда они удалились, старец опять по обычаю сел поучать брата и, беседуя с ним, заснул. Ученик ждал, когда пробудится старец и сотворит ему молитву, но он все не просыпался. Тогда помысл – уйти спать без благословения – начал смущать брата, однако он понудил себя, противясь ему, и остался. Помысл опять начал возмущать его, но он опять не ушел; и так до семи раз был он возмущаем и семь раз противостоял помыслу. Наконец, когда прошло довольно времени, старец проснулся и, найдя ученика сидящим, говорит ему: ты не ушел доселе? Тот ответил: нет, ибо ты не отпустил меня, авва. Старец спросил: что же ты не разбудил меня? Брат сказал: я не смел толкнуть тебя, чтоб не испугать. Затем они встали, совершили утреню, и после сего молитвословия старец отпустил брата. Когда старец остался один, то пришел в восхищение и увидел, что некто показывает ему место славное и престол в месте том, а на престоле – семь венцев. Старец спросил того, кто показывал ему: чьи они? И тот ответил: ученика твоего, ибо Бог даровал ему и место сие и престол за терпение его, а семь венцев получил он в ночь эту. Услышав о том, старец удивился, в страхе призвал брата и спросил его: что сделал ты в ночь сию? Он ответил: прости мне, авва, но я ничего не сделал. Старец, думая, что он не открывает по смиренномудрию, сказал ему: не отпущу тебя, пока не скажешь мне, что ты делал или о чем помышлял в ночь сию? Брат, зная, что им ничего не сделано, недоумевал, что сказать. Наконец, говорит отцу своему: я ничего не сделал, авва, кроме того, что, будучи семь раз возмущаем помыслом уйти без отпуста твоего, не ушел. Услышав сие, старец познал, что всякий раз, как брат противоборствовал помыслу, был венчаем Богом. Ничего не сказал он о том брату, но ради пользы рассказал сие отцам, дабы мы знали, что за борьбу и с малыми по-видимому помыслами Бог дарует нам венцы. Итак, хорошо нудить себя во всем ради Бога, ибо царствие небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11:12).

86. Некогда заболел старец, который жил уединенно в Келлиях и не имел никого, кто бы послужил ему, посему вставал и вкушал то, что находил в келлии своей. Так пробыл он много времени, и никто не приходил навестить его. Когда и спустя тридцать дней никто и не пришел к старцу, послал Бог Ангела послужить ему. И был Ангел при нем уже семь дней, когда отцы вспомнили о старце и, забеспокоившись – не умер ли он, пришли и постучались. Ангел отступил, а старец закричал изнутри: подите отсюда, братие. Когда пришедшие сняли дверь и вошли, то спросили старца, почему он так кричал. Тот ответил им: тридцать дней я мучился и никто не навестил меня; и вот уже семь дней, как Господь послал Ангела послужить мне, но коль скоро вы пришли, он отступил от меня. Сказав сие, старец почил, а братия, удивившись, прославили Бога, не оставляющего надеющихся на него.

87. Старец сказал: если постигнет тебя телесная болезнь, – не малодушествуй, ибо, если Владыка твой хочет, чтоб ты страдал телом, кто ты, что тяготишься тем? Не Он ли печется о тебе во всем? Не Им ли ты живешь? Итак, благодушествуй и проси Его поведать только полезное тебе. Вот воля Его – сиди с терпением и вкушай, что принесут тебе по любви.

88. Один монах во всем побеждал диавола, и тот лишил его зрения. Монах же и после сего не молился о том, чтоб прозреть, но о том, чтоб иметь терпение; и ради терпения его Бог даровал ему зрение, и он прозрел.

89. Некто из отцов рассказывал: когда я был в Оксиринхе, пришли туда вечером бедные люди, чтоб получить милостыню. Когда все легли спать, я вышел из келлии и увидел, что один из пришедших имел только одну рогожу, половина которой была под ним, а половина на нем. В то время был сильный холод, и я слышал, как он, весь дрожа, утешал себя, говоря: благодарю Тя, Господи! Сколько в час сей есть богатых, кои находятся в темнице и закованы в кандалы, и других, ноги которых забиты в колоды! Я же как царь протягиваю ноги свои. Услышав сие, я рассказал братиям, и они получили от того великую пользу.

90. Брат спросил старца: отче, если найдет на меня скорбь, но у меня не будет никого, дабы открыться, что мне тогда делать? Старец ответил ему: веруй Богу, что Он пошлет благодать Свою и поможет тебе. Я слышал, что в Ските произошел такой случай: был там некто в состоянии брани и, не имее ни к кому веры, приготовил милоть свою, чтоб уйти оттуда. Тогда явилась ему благодать Божия в виде девы и утешила его, говоря: не уходи никуда, но будь здесь со мною, ибо на деле не было ничего из того, что ты слышал злого. Поверив ей, он остался, и тотчас уврачевалось сердце его.

91. Один старец пошел продавать корзины, а встретившийся ему демон сделал их невидимыми. Старец стал на молитву и произнес: благодарю Тя, Господи, что Ты избавил меня от искушения. Тогда демон, не стерпевши любомудрия старца, вскричал: вот корзины твои, злой старец! Старец взял их и продал.

92. Некто из старцев так говорил о бедном Лазаре: мы не видим, чтоб он творил какую-либо добродетель, но мы видим, что никогда не возроптал он на Бога, что Тот не творит ему милости, но всегда с благодарением нес бремя свое и не осуждал богатого. За то и принял его Бог.

93. Некто из отцов сказал: если древо не бывает качаемо ветром, то оно не дает корней и не растет; так и монах, если будет искушаем и не претерпит, не бывает крепок.

94. Старец говорил: мы потому не преуспеваем и не знаем меры своей, что не имеем терпения в деле, которое начинаем, и хотим стяжать добродетель без труда; с места же на место переходим, думая найти такое, где нет диавола.

95. Старец сказал: если монах несколько дней трудится, а потом разленивается, затем опять трудится и опять начинает нерадеть, таковой ничего не приобретает и никогда не стяжет терпения.

96. Еще говорил: если случиться тебе быть на чужбине и никто не примет тебя, не скорби, но скажи себе так: когда б я был достоин, Бог доставил бы мне успокоение.

97. Опять говорил: уничтожь искушения, – и не будет святых, ибо бегающий полезного искушения бегает вечного живота.

98. Некто из отцов заперся в келлии своей на все время святыя четыредесятницы Великого поста. Диавол, всегда завидующий подвизающимся, наполнил его пещеру клопами от низа и до верха, а также и воду, и хлеб, и все, имеющееся у него, так что не было видно и на палец места, не покрытого ими. Но борец переносил искушение и говорил: даже если должно мне умереть, не выйду до святого праздника. И вот, в третью неделю святого поста видит он утром, как ползет в пещеру несказанное множество больших муравьев на истребление клопов, как побивают они их, словно на войне, и вытаскивают наружу. Посему благо есть терпение искушений, ибо оно всегда приводит к благому концу.

99. Старец сказал: как не разогретый и не умягченный воск не может отпечатлеть налагаемой на него печати, так и человек, если не будет испытан страданиями и немощами, не может вместить в себя печати. Потому-то Господь говорит божественному Павлу: довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается. И сам Апостол хвалится, говоря: сладце убо похвалюся паче в немощех моих, да вселится в мя сила Христова (2Кор. 12:9).

100. Один юноша, решив отречься от мира, пошел в пустыню и, увидев столп, сказал себе: кого ни найду в столпе сем, буду служить ему до смерти. Когда он постучался, вышел старец, монах, и спросил его, что ему нужно. Тот ответил: я пришел ради молитвы. Старец принял его и, упокоив, спросил, не имеет ли он какого особого дела в другом месте? Юноша сказал: нет, но желаю остаться здесь. И тот оставил его. Однако старец сей падал в блуд и имел при себе женщину, потому, спустя некоторое время, сказал брату: если желаешь получить пользу, иди в монастырь, ибо я имею жену. Брат ответил: жену ли ты имеешь или сестру, я не знаю, но буду служить вам до смерти. По прошествии года служения его они сказали себе: не довольно ли нам бремени, которое мы несем? Но еще за душу и сего брата имеем быть истязаны! Итак, уйдем отсюда и оставим ему келлию. Затем, взяв, что могли, сказали брату: мы идем на поклонение; ты же стереги келлию нашу. Однако, как только они ушли, брат понял намерение их и догнал их. Увидев его и смутившись, они сказали: доколе ты будешь осуждать нас? Имеешь келлию, – сиди и внимай себе. Но брат ответил им: я не ради келлии пришел, но для того, чтоб послужить вам. После сего женщина пошла в монастырь, а старец на место свое. И таким образом терпением брата спаслись оба.