Исповедание православной веры Восточной Церкви (1672, 1723)

Кратко о послании

Это соборный документ Иерусалимской Церкви (1672), к 1723 году также одобреный 3-мя патриархатами (Константинопольским, Иерусалимским, Антиохийским) и Синодом Русской Церкви.

Комментарий Православной Энциклопедии о послании патриархов

Послание включает в себя «Исповедание православной веры» патриарха Иерусалимского Досифея II Нотары (1669-1707), вновь одобренное К-польским Собором 1723 г. после Иерусалимского Собора 1672 г. и направленное «неприсягающим» в качестве авторитетного вероучительного документа. «Исповеданию...» предпослано небольшое предисловие, в котором вежливо, но твердо был положен конец дискуссии с англиканами: «...ничего более не имеем сказать». Диалог оказался бессмысленным, т. к. англикане не могли отказаться от ревизии правосл. догматики. Главными участниками К-польского Собора 1723 г., подписавшими Послание, были патриархи К-польский Иеремия III, Антиохийский Афанасий III Даббас и Иерусалимский Хрисанф Нотара, а также 8 архиереев Вселенского Патриархата. Подписи завершаются формулами: «...свидетельствую и исповедую, что сия есть Православная вера нашей Христовой, Апостольской, Кафолической и Восточной Церкви»; «...исповедую, что сия есть вера Кафолической Восточной Церкви» и т. п.

(Послание патриархов Восточно-Кафолической Церкви о Православной вере)

Вступление

Православная Церковь Христова с самого начала своего существования выражала свои непогрешимые определения посредством собора епископов. Знаменитые семь Вселенских соборов, утвердившие православную веру и осудившие опасные ереси, имеют важнейшее значение в церковной истории первого тысячелетия. Однако, во втором тысячелетии, начало которого ознаменовано отпадением Римской Церкви от полноты православия, соборная деятельность Кафолической Церкви не прекратилась, поскольку она «никогда не переставала, во всем последуя семи вселенским Соборам и древним святым Отцам, подробнее и обстоятельнее раскрывать, по случаю вновь возникавших ересей и заблуждений, свои неизменные догматы, в руководство православным»^[1].

Так, среди многих православных соборов, особенно выделяется Иерусалимский собор 1672 года, который историки называют «самым важным православным собором Восточной Церкви нового времени»^[2]. Он был собран под председательством иерусалимского патриарха Досифея II Нотары (1641–1707), чтобы «противопоставить распространяемым тогда на Востоке идеям реформации истинное исповедание веры, а вместе с тем оправдать Православную Церковь от возводимых на нее нареканий в заражении этими идеями»^[3]. Плодом деятельности этого органа стало составленное его председателем и утвержденное собором «Исповедание православной веры Восточной Церкви», «получившее впоследствии всеобщее церковное признание и статус официального вероучительного документа Восточной Церкви»^[4]. Его содержание, включающее 18 определений и четыре вопрос-ответа, направлено против «Восточного исповедания христианской веры»^[5] – вероучительного документа кальвинистской направленности, выдаваемого за веру Восточной Церкви. Каждое из положений последнего сочинения последовательно опровергается первым.

«Исповедание» Иерусалимского собора, являющееся одним из наиболее полных изложений догматов православной веры во втором тысячелетии, было одобрено четырьмя восточными патриархами и послано ими партии англиканских епископов, искавшим объединения с православными, как авторитетный догматический документ. Послание патриархов, которое было направлено в Великобританию через Россию и содержало текст «Исповедания», было принято Святейшим Синодом Русской Церкви в 1723 году^[6].

В 1838 году в России появляется официально изданный перевод «Исповедания», известный как «Послание патриархов Восточно-кафолической Церкви о православной вере». К сожалению, во многих местах он отступает от оригинального текста, содержит замены и дополнения, отсутствующие в первоисточнике. Наш перевод, выполненный по изданию Sacrorum Conciliorum Nova Amplissima Collectio. XXXIV, 1724–1772, устраняет эти недостатки. Текст «Исповедания» представлен в объеме, соответствующем его изложению в «Послании патриархов Восточно-кафолической Церкви о православной вере» с прибавлением заключения.

Перевод сопровождается комментариями, в которых делается акцент на демонстрации преемства Священного Предания веры в «Исповедании..» (в тех местах, в которых критики документа усматривали латинское влияние).

Надеемся, что знакомство с ним и его изучение на современном русском языке, послужит на пользу благочестивых читателей и поможет более глубоко познать и полюбить православную веру, а также даст православным богословам авторитетное руководство к изложению и защите догматов веры.

чтец Сергий Федоров, магистр богословия.

Начало послания

Досифей, милостью Божьей Патриарх Иерусалимский, тем, кто спрашивает и осведомляется относительно веры и богопочитания у греков, то есть Восточной Церкви, как она рассуждает о православной вере, от имени всех христиан, принадлежащих нашему Апостольскому Престолу, и православных верующих, пребывающих в этом святом и великом городе Иерусалиме (с которыми вся Кафолическая Церковь согласна во всем, что касается веры) издает это краткое Исповедание, свидетельствуясь перед Богом и людьми чистою совестью без всякого притворства.

1

Мы веруем в Единого Бога, Истинного, Всемогущего и Бесконечного – Отца, Сына и Святого Духа: Отца нерожденного, Сына, рожденного от Отца прежде веков, Духа Святого, от Отца исходящего^[7] и единосущного Отцу и Сыну. Эти три Лица во едином существе, мы называем Всесвятой Троицей, всегда благословляемой, прославляемой и покланяемой всем творением.

2

Мы веруем, что Божественные и Священные Писания преподаны Богом; и поэтому мы должны верить им без малейшего сомнения; но не иначе, чем Кафолическая Церковь изъяснила и передала их^[8]. Ибо и всякая скверная ересь принимает Божественные Писания, но превратно толкует их, пользуясь многозначностью выражений и метафорами и опираясь на ухищрения человеческой мудрости, смешивая то, что следует различать, и, шутя с тем, что не подлежит шуткам. В противном случае каждый человек, что ни день, сочинял бы новое толкование Писания, и Кафолическая Церковь не пребыла бы до сегодняшнего дня, по благодати Христовой, Церковью, держащейся одного и того же учения веры и верующей всегда одинаково и непоколебимо; она бы распалась на тысячи частей, склонилась перед ересями и перестала быть Церковью святой, столпом и утверждением истины (1Тим. 3:15), без пятна или порока (Еф. 5:27), но стала бы церковью злонамеренных (Пс. 25:5), какой, несомненно, является церковь еретиков, [и особенно Кальвина,]9, которые не стыдятся учиться у Церкви, чтобы затем нечестиво отречься от нее.

Поэтому мы веруем, что свидетельство Кафолической Церкви^[10] ни в чем не уступает Божественным Писаниям. Поскольку один и тот же Святой Дух устроил Церковь и преподал Писания, то совершенно все равно, учиться ли от Писаний или от Кафолической Церкви^[11]. Кроме того, когда любой человек говорит сам от себя, он может погрешать, обманывать и обманываться; но Кафолическая Церковь, поскольку она никогда не говорила и не говорит от себя, но от Духа Божьего (и никогда не лишается этого богатства, и будет иметь Его своим Учителем до века), совершенно не может ошибаться, обманывать или обманываться, но, подобно Божественным Писаниям, безошибочна (ἀδιάπτωτος) и имеет непреходящий авторитет^[12].

3

Мы веруем, что Всеблагой Бог от вечности предопределил к славе тех, кого Он избрал, а тем, кого отверг, попустил быть осужденными. Однако это не значит, что Он без причины захотел одних оправдать, а других оставить и осудить, ибо подобное чуждо Богу – общему и нелицеприятному Отцу всех, желающему, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1Тим. 2:14). Но поскольку Он предузнал, что одни люди будут во благо пользоваться своей свободной волей, а другие во зло, Он по Своей благости и милости предопределил первых и по Своей праведности осудил вторых.

Мы понимаем использование свободной воли (τὸ αὐτεξούσιον) таким образом: Божественная и просвещающая благодать, называемая нами также предваряющей, которая подобна свету для находящихся во тьме, дарована Божественной благостью всем. Тем, кто готов повиноваться ей (поскольку она содействует только желающим, а не тем, кто не желает) и соглашаться с ее необходимыми для спасения повелениями, вследствие этого даруется особенная благодать, которая, содействуя им, укрепляя их и делая их постоянными в любви к Богу (то есть в совершении тех добрых дел, которые Бог хочет, чтобы мы совершали, и которые также и предваряющая благодать предписывала совершать), оправдывает их и делает предопределенными. Но те, кто не хочет повиноваться и соглашаться с благодатью, и потому не исполняет тех дел, которые Бог желает, чтобы мы совершали, но злоупотребляет свободной волей, данной Богом для добровольного совершения благих дел, направляя ее на дела сатаны, таковым попущено вечное осуждение^[13].

Но то, что говорят нечестивейшие еретики (как это изложено в той главе [Исповедания Кирилла], на которую даны эти ответы), будто Бог предопределяет или осуждает, не принимая во внимание дела предопределенных или осужденных, это мы считаем безумием и нечестием^[14]. Ибо в таком случае Писание противоречило бы само себе, поскольку оно обещает верующему спасение посредством трудов^[15], но указывает, что Бог является его единственным Виновником посредством Его просвещающей благодати, которую Он по богатству Своей благости подает без предшествующих трудов^[16], чтобы показать человеку истину Божественных вещей и научить его, как он может следовать ей (если он желает) и делать то, что хорошо и угодно [Богу], чтобы таким образом обрести спасение. Он не отнимает возможности свободно пожелать повиноваться или не повиноваться Ему.

Но что может быть безумнее, чем утверждать, что Божественная воля есть единственная и беспричинная вина [осуждения] осужденных? Возможна ли злейшая клевета на Бога? Может ли быть большая хула и ложь на Всевышнего?

Мы знаем, что Божество не искушается злом (Иак. 1:13), равно желает спасения всем, поскольку у Него нет места лицеприятию. Мы исповедуем, что для тех, кто по своему собственному злому выбору и нераскаянному сердцу стал сосудом скверны, по справедливости оставлено осуждение^[17]. Мы никогда не скажем, что Бог, Который говорит нам, что радость бывает на небесах об одном грешнике кающемся (Лк. 15:7), есть причина вечного наказания и мучений, [что означало бы, что Он полон] жестокости и ненависти к человеку. Да не будет того, чтобы так веровать или думать нам, пока мы имеем разум! Тех же, кто говорит или думает так, мы предаем вечной анафеме и признаем худшими всех неверных.

4

Мы веруем, что Триипостасный Бог, Отец, Сын и Святой Дух есть Творец всего видимого и невидимого. Невидимым являются ангельские силы, разумные души и демоны, (хотя Бог не создавал демонов такими, какими они впоследствии стали по собственному выбору), а видимым – небеса и то, что под небом. Поскольку Творец по существу Своему благ, поэтому все, что только Он сотворил, сотворил прекрасным (ср. Быт. 1:31), и никогда не может быть Творцом зла. Если же есть в человеке или в демоне (ибо просто в природе мы не признаем зла) какое-нибудь зло, то есть грех, противный воле Божией, то оно происходит или от человека, или от диавола. Ибо истинным и непогрешимым законом является то, что Бог никоим образом не является виновником зла, и оно вовсе не может быть приписано Богу никаким правильным рассуждением^[18].

5

Мы веруем, что все сущее, видимое или невидимое, управляется Промыслом Божьим. Впрочем, Бог только предвидит и попускает зло, как зло, но не промышляет о нем, так как Он не является ни его изобретателем, ни виновником. Но когда оно происходит, оно может быть направлено Высшей Благостью к чему-либо полезному, Которая, впрочем, не является его виновником, но направляет зло к чему-то лучшему. Мы должны не любопытствовать, а благоговеть перед Божественным Промыслом и Его сокровенными и лишь отчасти явленными судами (ср. Рим. 11:33). Впрочем, то, что открыто нам о Промысле в Священном Писании, как содействующее для вечной жизни, нам следует исследовать с благим помыслом, и, разумеется, понимать в соответствии с первичными понятиями о Боге.

6

Мы веруем, что первый человек, созданный Богом, пал в раю, когда, пренебрегая Божественной заповедью, он поддался коварному совету змея. И вследствие этого, наследственный грех распространился на его потомство так, что каждый из рожденных по плоти, несет это бремя и ощущает его плоды в этом настоящем мире^[19].

Но под этими плодами и под этим бременем мы не подразумеваем [смертного]20 греха, такого как нечестие, богохульство, убийство, содомия, прелюбодеяние, блуд, вражда и всего остального, что происходит, благодаря нашему развращенному выбору, в противность воле Божией, а не от природы. Ибо многие Праотцы, Пророки и многие другие люди, как те, кто под сенью [Закона], так и под истиной [Евангелия], как например, божественный Предтеча и преимущественно Матерь Бога Слова, Приснодева Мария, были непричастны как этим, так и другим подобным грехам. Под бременем и плодом праотеческого греха мы понимаем то, что Божественное Правосудие наложило на человека в качестве наказания за [первое] преступление, как например: поты в труде, скорби, телесные немощи, болезни в деторождении, и, наконец, тяжелая жизнь в течение нашего [земного] странствования, а, в конце концов – телесная смерть^[21].

7

Мы веруем, что Сын Божий, Господь наш Иисус Христос истощил Самого Себя (ср. Флп. 2:7), то есть воспринял на Себя в собственной Ипостаси плоть человеческую, будучи зачат в утробе Приснодевы Марии от Святого Духа и став Человеком, Он был рожден без скорби и болезни Матери Его по плоти и без нарушения Ее девства, пострадал, был погребен, воскрес во славе в третий день, согласно Писаниям (ср. 1Кор. 15:3,4), вознесся на небеса и сидит одесную Бога Отца. Его мы ожидаем, грядущего судить живых и мертвых.

8

Мы веруем, что Господь наш Иисус Христос есть единственный Ходатай, Который предав Себя для искупления всех, собственною Кровью сделался примирением между Богом и человеком^[22], и что Он Сам, имея заботу о Своих [последователях], является Защитником и умилостивлением за наши грехи^[23].

Несмотря на это, мы говорим, что святые являются ходатаями в [наших] молитвах и прошениях к Нему а, более всех, непорочная Матерь Самого Бога Слова; также святые Ангелы (о которых мы знаем, что они суть хранители наши), Апостолы, Пророки, Мученики, Праведные и все, кого Он прославил как Своих верных служителей. К ним мы также причисляем Архиереев, Иереев, как предстоящих Святому Жертвеннику, и праведных мужей, известных своей добродетелью. Ибо мы знаем из Божественного Откровения, что нам следует молиться друг за друга, что много может молитва праведного (Иак. 5:16), и что Бог более внемлет Святым^[24], нежели тем, которые остаются в грехах. Святые являются посредниками и ходатаями о нас перед Богом не только здесь, во время пребывания их с нами, но особенно после их смерти, когда они после разрушения зеркала^[25] во всей ясности созерцают Святую Троицу, в беспредельном свете Которой, они знают все наши нужды. Так же, как мы не сомневаемся в том, что Пророки, будучи еще в теле с чувственным восприятием, знали небесное, почему и предсказывали будущее, так точно, не только не сомневаемся, но и непоколебимо веруем и исповедуем, что Ангелы, и Святые, которые стали как бы Ангелами, при беспредельном свете Божьем видят наши нужды.

9

Мы веруем, что никто не может спастись без веры. Верой мы называем присущее нам правильнейшее понятие о Боге и Божественных предметах, которая, действуя любовью^[26], то есть [исполнением] Божественных заповедей^[27], оправдывает нас через Христа; без нее невозможно угодить Богу.

10

Мы веруем, как и научены верить, в так называемую, и в самом существе таковую, Святую Кафолическую и Апостольскую Церковь, которая включает в себя вообще всех верующих во Христа, которые ныне, находясь в земном странствовании, не достигли еще своего дома в [Небесном] Отечестве. Однако мы ни в коем случае не путаем эту странствующую Церковь, с той, что находится в Отечестве, потому только, как говорят некоторые из еретиков, что члены этих двух [Церквей] составляют как бы два стада одного Архипастыря Бога (ср. Пс. 94:7) и освящаются одним Святым Духом. Такое [смешение небесной и земной Церкви] абсурдно и невозможно, ибо одна еще воинствует и находится в пути, а другая – торжествует и поселилась в Отечестве, и получила награду^[28].

Поскольку смертный человек не может быть вечным и всеобщим (καθόλου) главой Кафолической Церкви^[29], то Господь наш Иисус Христос Сам является Главой и Сам, держа кормило церковного правления, управляет Церковью через Святых Отцов. Поэтому Святой Дух назначил епископов руководителями и пастырями частных Церквей, которые являются действительными церквами и состоят из действительных членов. Епископов Он поставил главами и властями не по злоупотреблению [этим понятием], а истинно, так что они в своей власти и главенстве зависят от Начальника и Совершителя нашего спасения (ср. Евр. 12:2) и к Нему возводят все те действия, которые совершаются ими как главами.

Но вместе с другими своими нечестивыми мнениями кальвинисты утверждали и то, что простой Священник и Архиерей, возможно, представляют собой одно и то же, и что нет нужды в архиереях, что несколько священников могут управлять Церковью, что рукополагать в Священника может не [только] Архиерей, но и Священник, и, что несколько Священников могут рукоположить и Архиерея. Поскольку они бахвалятся тем, что Восточная Церковь одобряет это нечестивое понятие (для чего и была написана Кириллом десятая глава [Исповедания]), мы скажем об этом предмете подробнее, сообразно с мнением, издревле господствующим в Восточной Церкви. Мы заявляем, что достоинство Епископа так необходимо в Церкви, что без него ни Церковь Церковью, ни христианин христианином не только быть, но и называться не может^[30]. Ибо он, как преемник апостольский, получив в непрерывном преемстве через возложение рук и призывание Всесвятого Духа данную ему от Бога благодать вязать и решить, есть живой образ Бога на земле и, благодаря преизобильному причастию действию Святого Духа, Который есть Главный Совершитель [таинств], является источником всех Таинств Кафолической Церкви, которыми приобретается спасение^[31]. Мы полагаем, что он столь же необходим для Церкви, как дыхание для человека и солнце для мира. Некоторые в похвалу Архиерейского сана хорошо говорят: «Что Бог в Церкви первородных на небесах (ср. Евр. 12:23) и солнце в мире – то каждый Архиерей в своей частной Церкви, так что через него паства освещена, согрета и соделывается храмом Божиим».

Это очевидно, что великое таинство и звание Епископства перешло к нам через непрерывное преемство. Ибо Господь, обещавший быть с нами вечно, хотя находится с нами и под другими образами благодати и Божественных благодеяний, но особенным образом делает нас Своими и пребывает с нами через Епископа, как главного совершителя [таинств], и соединяется с нами посредством священных Таинств, для которых епископ является первым священнослужителем и главным совершителем посредством Святого Духа. [Именно Епископ] не допускает нас впасть в ересь. Поэтому Дамаскин^[32] в четвертом письме своем к Африканцам говорит, что Кафолическая Церковь повсюду поручена заботе Епископов. Преемниками Петра были признаны: в Риме – Климент первый Епископ, в Антиохии – Еводий, в Александрии – Марк. Также и божественный Андрей поставил на престоле Константинопольском на свое место Стахия, а в этом великом святом городе Иерусалиме Господь наш Сам поставил Иакова, после которого был другой преемник, а после него другие, и так даже до нас. Посему-то и Тертуллиан в письме к Папиану^[33] всех Епископов называет преемниками Апостолов. О преемстве их, Апостольском достоинстве и власти, свидетельствует также Евсевий Памфил^[34] и все Отцы, которых перечислять было бы излишне. Это подтверждает общее и древнейшее обыкновение Кафолической Церкви.

Очевидно также, что Епископский сан отличается от сана простого Священника. Ибо Священник рукополагается Епископом, а Епископ рукополагается не Священниками, но, по правилу Апостольскому^[35], двумя или тремя Архиереями. Притом Священник избирается Епископом, а Архиерея избирают не Священники или Пресвитеры, или светская власть, но Собор высшей Церкви того края, где находится город, для которого назначается рукополагаемый, или, по крайней мере, Собор той области, где он должен стать Епископом^[36]. Либо, если его должен избирать город, он делает это не просто, но избрание свое предъявляет Собору. И если окажется, что он [был избран] согласно канонам, то избранного производят посредством Епископского рукоположения через призывание Святого Духа. А если нет, то произведут того, кого выберет Собор.

Более того, Священник сохраняет за собой полученные власть и благодать Священства, а епископ передает ее и другим. Первый, приняв от Епископа Священство, может совершать только святое крещение и елеосвящение, священнодействать Бескровную Жертву, преподавать народу Пресвятое Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, помазывать крещаемых святым миром, венчать верных, законно вступающих в брак, молиться о болящих, о спасении и приведении в познание истины всех людей (ср. 1Тим. 2:4), а преимущественно о прощении и оставлении грехов верным, живым и умершим. И если он будет известен опытностью и добродетелью, то, по власти, данной ему епископом, учит тех верных, которые приходят к нему, направляя их на путь получения Царства Небесного, и поставляется проповедником Святого Евангелия. Но Архиерей, кроме того, что совершает все это, поскольку он, как уже было сказано, есть источник Божественных таинств и дарований по [силе] Святого Духа, один исключительно освящает святое миро. Ему только одному усвоено посвящение во все степени и должности церковные, он связывает и разрешает в первоначальном и высшем смысле, его приговор одобрен Богом, как и обещал Господь (Мф. 16:19). Он проповедует Святое Евангелие и ратует за православную веру, а непокорных, он отлучает от Церкви, как язычников и мытарей (ср. Мф. 18:17), еретиков же предает извержению и анафеме, и душу свою полагает за овец (ср. Ин. 10:11). Отсюда открывается неоспоримое различие Епископа от простого Священника, а вместе и то, что, без него все Священники в мире не могли бы пасти Церковь Божию и вообще управлять ей.

Но справедливо замечено одним из Отцов, что нелегко найти между еретиками человека рассудительного. Поскольку, оставляя Церковь, они бывают оставлены Святым Духом, и не остается в них ни знания, ни света, но тьма и ослепление. Ибо, если бы с ними не произошло этого, то они не отвергали бы самого очевидного, в том числе и поистине великого таинства Епископства, о котором говорит Писание, упоминают и свидетельствуют, как Церковная история, так и писания святых, и которое всегда было признаваемо и содержимо Кафолической Церковью^[37].

11

Мы веруем, что членами Кафолической Церкви являются все верные, и только они – то есть, те, которые, действительно получив непорочную веру Спасителя Христа от Самого Христа, от апостолов, и Святых Вселенских Соборов, несомненно исповедуют ее^[38], несмотря на то, что некоторые из них могут быть виновны во всевозможных грехах^[39]. Ибо если бы верные, но живущие во грехе, не были бы членами Церкви, то не подлежали бы ее суду. Но теперь, будучи судимы ею, призываемы к покаянию и направляемы на путь ее спасительных заповедей, несмотря на то, что все еще могут быть осквернены грехами, они являются и считаются членами Кафолической Церкви, только за то, что не впали в отчаяние и хранят Кафолическую и Православную веру.

12

Мы веруем, что Святой Дух учит Кафолическую Церковь. Ибо Он есть тот истинный Утешитель, Которого Христос посылает от Отца для того (ср. Ин. 25:26), чтобы учить истине (ср. Ин. 26:13) и прогонять мрак от ума верных. Однако учение Святого Духа просвещает Церковь не напрямую, но через Святых Отцов и Предстоятелей (καθηγεμόνων) Кафолической Церкви^[40]. Все Писание есть и именуется Словом Святого Духа не потому, что Он непосредственно изрек его, но говорил в нем через Апостолов и Пророков. Так и Церковь поистине научается Животворящим Духом, но через посредство Святых Отцов и Учителей (которых правило [веры] признано Святыми и Вселенскими Соборами^[41], чего мы не перестанем бесконечно повторять); почему мы не только убеждены, но и несомненно исповедуем, как твердую истину, что Кафолическая Церковь не может погрешать или вообще заблуждаться, или когда-либо избирать ложь вместо истины. Потому что Всесвятой Дух, всегда действующий через верно служащих Отцов и Предстоятелей Церкви, избавляет ее от всякого заблуждения.

13

Мы веруем, что человек оправдывается не просто одной верой, но верой, действующей любовью^[42], то есть через веру и дела^[43]. А мнение, будто вера восполняющая труды рук наших, заменяет праведность во Христе и дает нам спасение, мы признаем далеким от всего Православия. Ибо вера в таком смысле могла быть у каждого, так что никто не мог бы упустить спасение, что, очевидно, ложно. Напротив, мы веруем, что не вера, которая просто так называется, но вера, действительно пребывающая в нас, через дела оправдывает нас во Христе. Мы воспринимаем дела не как свидетельства, подтверждающие наше призвание, но как действительные плоды, соделывающие веру деятельной, и действительно заслуживающие того, чтобы каждый верующий мог получить, что он делал, с помощью своего тела, доброе или худое, согласно Божественным обетованиям (ср. 2Кор. 5:10).

14

Мы веруем, что человек, падший чрез преступление, уподобился зверям, то есть был совершенно погублен, и низвергнут с [высоты] своего совершенства и бесстрастия, но не лишился той природы и действия (ἐνέργεια), которую получил от Преблагого Бога. Ибо в противном случае он лишился бы разума и, следовательно, перестал быть человеком. Так что он все еще обладает той же самой природой, в которой был создан, и теми же действиями своей природы, то есть свободной волей, живой и деятельной, так что он по природе может выбирать и делать добро, и избегать и отвращаться зла^[44]. Ибо нелепо говорить, что природа, сотворенная доброй, Тем, Кто Преблаг, лишена силы творить добро. Это значило бы, что природа сама по себе зла, но что может быть нечестивей этой [мысли]? Ибо действие принадлежит природе, а природа принадлежит Творцу (хотя отношение действия к природе совсем не таково, как отношение природы к Создавшему ее). А о том, что человек способен по природе своей делать добро, даже Сам Господь наш упоминает, говоря, что даже язычники любят тех, кто их любит (ср.: Лк. 6:32, Мф. 5:46). И Павел также весьма ясно учит об этом в послании к Римлянам 1:19, и в другом месте прямо, где говорит, что «язычники, не имеющие закона, по природе законное делают»^[45]. Отсюда очевидно, что сделанное человеком добро не может быть грехом; ибо добро не может быть злом. Однако, будучи естественным, оно делает совершителя душевным, а не духовным, и потому само по себе, без веры, не содействует ко спасению, но и не ведет к осуждению, ибо добро, как таковое, не может быть причиной зла. Но в возрожденном, добро, которое совершается по благодати и с благодатью, делает исполняющего совершенным и достойным спасения.

Человек, таким образом, прежде возрождения может по природе быть склонным к добру, избирать и делать нравственное добро. Но для того, чтобы возрожденный мог творить духовное добро, (ибо дела верующего, будучи причиной спасения и совершаемые сверхъестественной благодатью, правильно называются духовными), необходимо, чтобы его предваряла и предводила благодать, как было сказано при рассмотрении [темы] предопределения^[46]. Следовательно, он не может сам по себе творить никаких дел, достойных христианской жизни, однако может желать или не желать действовать согласно с благодатью.

15

Мы веруем, что в Церкви есть Евангельские Таинства, и что их семь^[47]. Ни менее, ни более этого числа Таинств в Церкви мы не имеем, поскольку любое другое число Таинств, кроме семи, есть произведение еретического безумия. Седмеричное их [число] было установлено в Святом Евангелии и почерпнуто из него же, подобно другим догматам Кафолической Веры.

Ибо, во-первых, Святое Крещение Господь наш установил словами: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28:19); «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16:16).

Таинство Святого Мира, или Святого Миропомазания, которое также называется «конфирмацией»^[48], в словах: «Вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше» (Лк. 24:49), которой они и облеклись сошествием на них Святого Духа, что обозначает Таинство Миропомазания, о котором пишет и Апостол Павел в первой главе второго послания к Коринфянам^[49], а яснее, Дионисий Ареопагит^[50].

Священство в словах: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19), и в словах: «Что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:19).

Бескровная Жертва в словах: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание» (1Кор. 11:24), и: «Пейте из нее все.. сие есть Кровь Моя Нового Завета» (Мф. 26:27–28), и в словах: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53).

И Брак, был [утвержден Спасителем], в то время, когда Он, изложив сказанное о нем в Ветхом [Завете], как бы наложил Свою печать на это, в словах: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6), и божественный Апостол его также называет великой Тайной (Еф. 5:32).

Так и Покаяние, с которым соединяется таинственная исповедь, в словах: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20:23), и в словах: «Если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13:3).

И, наконец, о Святом Елее, или Молитвенном Елее, упоминает Евангелист Марк (Мк. 6:13), и ясно свидетельствует брат Господень (Иак. 5:14–15).

Таинства состоят из естественного и сверхъестественного, и не являются только знаками обетований Божиих^[51]. Ибо тогда они не будут отличаться от обрезания – что может быть хуже, чем это [мнение]? Мы исповедуем, что они – орудия, действующие на приступающих к таинствам по необходимости^[52]. Но отвергаем, как чуждое христианского учения, то мнение, будто полнота Таинства присутствует только во время употребления земной вещи. Это противоречит Таинству Приношения, которое, будучи установлено Пресущественным Словом и освящено призыванием Святого Духа, совершается присутствием означаемого, то есть Тела и Крови Христовой. И совершение этого таинства по необходимости предшествует его употреблению посредством приобщения. Ибо если бы оно не совершалось прежде приобщения его, то приобщающийся недостойно не ел бы и не пил бы в суд себе; потому что он приобщался бы простого хлеба и вина. А теперь, приобщаясь «недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» (1Кор. 11, 29). Следовательно, таинство Евхаристии совершается не во время самого приобщения его, но прежде этого.

Еще отвергаем как сквернейшую мерзость [мнение], будто «недостаточность веры нарушает полноту Таинства»^[53]. Потому что еретики (которых Церковь принимает по отвержении ими ереси и присоединении их к Кафолической Церкви) несмотря на то, что их вера была неполной, получили совершенное крещение; поэтому, когда они впоследствии обретают совершенную веру, их не перекрещивают^[54].

16

Мы веруем, что Святое Крещение, заповеданное Господом и совершаемое во имя Святой Троицы, в высшей степени необходимо. Ибо без него никто не может спастись, как говорит Господь: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5). Поэтому оно нужно и младенцам, ибо и они подвержены первородному греху и без крещения не могут получить его отпущения. Господь, показал это, когда сказал не только о некоторых, но просто и безусловно: «Кто не родится...», что равнозначно выражению: «Все, кто войдут в Царство Небесное после пришествия Христа Спасителя, должны возродиться». И поскольку младенцы являются людьми, и как таковые нуждаются в спасении, то нуждаясь в спасении, они также нуждаются в крещении.

А не возродившиеся, поскольку они не получили отпущения наследственного греха, необходимо подлежат вечному наказанию, и следовательно, не могут без крещения быть спасены^[55]. Так что, даже младенцам необходимо крещение. Притом младенцы спасены, как говорится у Евангелиста Матфея, а тот, кто не крещен, тот не спасен. И поэтому, даже младенцы обязательно должны быть крещены. И в Деяниях говорится, что крестились целые дома (Деян.16:33), следовательно, и младенцы. Об этом ясно свидетельствуют и древние Отцы, и среди них Дионисий в книге о Церковной Иерархии^[56]; и Иустин в 56-м вопросе ясно говорит: «Они удостаиваются благ, даруемых через крещение по вере тех, которые приносят их ко крещению»^[57]. Августин также свидетельствует, что существует предание Апостольское о том, что младенцы спасаются крещением^[58]. И в другом месте: «Церковь дает младенцам ноги других, чтобы они могли прийти, сердца других, чтобы могли веровать, языки других, чтобы они могли обещать»^[59]. И еще: «Наша Матерь, Церковь, дает им материнское сердце»^[60].

Что касается до вещества таинства крещения, то им не может быть никакая другая жидкость, кроме чистой воды. Совершается оно Священником; в случае крайней необходимости оно может быть совершено и через иного человека, но только православного и имеющего надлежащее намерение^[61] (σκοπὸν) для [совершения] Божественного крещения.

Действия крещения вкратце суть следующие. Во-первых, отпущение наследственного греха и любых грехов любого рода, сделанных крещаемым^[62].

Во-вторых, оно освобождает его от вечного наказания, которому он подлежит как за первородный грех, так и за смертные грехи, которые он мог совершить лично.

В-третьих, оно дарует людям бессмертие, ибо, оправдывая их от прошлых грехов, оно делает их храмами Божьими.

Нельзя говорить, что есть какой-то грех, возможно, совершенный до этого, который остается, хотя и не вменяется, что он не смывается через Крещение. [Учить таким образом], в действительности есть крайнее нечестие и, скорее, опровержение благочестия, чем исповедание его. На самом же деле, поистине, всякий грех, существующий или существовавший прежде крещения, уничтожается и считается как бы не существующим или не совершенным. Ибо образы Крещения, с обоих сторон – и те слова, что предшествуют Крещению, и те, что завершают его – свидетельствуют о совершенном очищении. Это же самое означают и сами именования Крещения. Если оно есть крещение Духом и огнем (ср.: Мф. 3:11), то явно, что оно доставляет очищение совершенное, ибо Дух очищает совершенно. Если оно есть свет (Евр. 6:4), то тьма прогоняется им. Если оно есть возрождение, то ветхое исчезает. Но что это, если не грехи? Если крещаемый совлекается ветхого человека (Кол. 3:9), то совлекается и греха. Если он облекается во Христа, то на самом деле становится свободным от греха посредством крещения. Ибо Бог далек от грешников. Об этом Павел учит яснее, говоря: «Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие» (Рим.5:19). Если же праведны, то и свободны от греха. Ибо не может в одном и том же [человеке] пребывать жизнь и смерть. Если Христос воистину умер, следовательно, истинно и отпущение грехов через Святого Духа. Поэтому очевидно, что все младенцы, умершие после крещения, несомненно, спасены, будучи предопределены через смерть Христа. Ибо если они чисты от греха, как от общего, потому что очищаются Божественным Крещением, так и от своего собственного, ибо, как дети, не способны совершить грех, то, следовательно, они спасены. Кроме того, Крещение, как и священство, полагает неизгладимую печать^[63]. Ибо как невозможно, чтобы кто-то получил дважды одну и ту же степень священства, так невозможно и для того, кто однажды правильно принял крещение, креститься повторно, хоть бы он даже впал в бесчисленное множество грехов или даже в настоящее отступничество от веры. Ибо желающий обратиться ко Господу вновь получает потерянное усыновление^[64] посредством таинства покаяния.

17

Мы веруем, что Всесвятое Таинство Священной Евхаристии, которое выше мы поставили четвертым в числе таинств, заповедано Господом нашим в ту ночь, в которую Он предал себя за жизнь мира. Ибо, взяв хлеб и благословив, Он дал Своим ученикам и Апостолам, сказав: «Приимите, ядите, сие есть тело Мое» (Мф. 26:26). И, взяв чашу, воздав хвалу, сказал: «Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:28). Мы веруем, что в этом священнодействии присутствует Господь Иисус Христос. Он присутствует не символически, не образно^[65] (οὐ τυπικῶς, οὐδ᾿ εἰκονικῶς), не преизбытком благодати, как в прочих таинствах, не одним наитием, как это некоторые Отцы говорили о крещении, или вохлеблением^[66] (κατ᾿ ἐναρτισμόν), так, чтобы Божество Слова ипостасно соединялось с евхаристическим хлебом предложения, как последователи Лютера довольно неискусно и недостойно изъясняют; но истинно и действительно, так что по освящении хлеба и вина хлеб прелагается (μεταβάλλεσθαι), пресуществляется^[67] (μετουσιοῦσθαι), претворяется (μεταποιεῖσθαι), преобразуется (μεταῤῥυθμίζεσθαι) в самое истинное Тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы и Богородицы Марии, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога и Отца, имеет явиться на облаках небесных^[68]; а вино претворяется и пресуществляется в самую истинную Кровь Господа, которая излилась на Кресте за жизнь мира (ср. Ин. 6:51).

Также [веруем], что после освящения хлеба и вина уже не остается сущность хлеба и вина, но сами Тело и Кровь Господни под видом и образом хлеба и вина, или, другими словами, под видами (συμβεβηκόσιν^[69]) хлеба и вина.

Также [веруем], что это пречистое Тело и Кровь Господня раздаются и входят в уста и утробы причащающихся, как благочестивых, так и нечестивых. Только благочестивым и достойно принимающим доставляют отпущение грехов и жизнь вечную, а нечестивым и недостойным уготовляют осуждение и вечное наказание^[70].

Также [веруем], что Тело и Кровь Господа, хотя разделяются и раздробляются руками и зубами, но только акцидентально, то есть это бывает только с видами хлеба и вина, в которых они бывают видимы и осязаемы, а сами в себе они пребывают совершенно целы и нераздельны. Почему и Кафолическая Церковь говорит: «Раздробляется и разделяется раздробляемый, но неразделяемый, всегда съедаемый и никогда не оскудевающий, но освящающий (разумеется достойно) причащающихся»^[71].

Также [веруем], что в каждой части и малейшей частице преложенного хлеба и вина находится не часть Тела и Крови Господней, (ибо так говорили богохульные и нечестивые), но весь целиком Владыка Христос [присутствует] по существу Своему, то есть с душой и Божеством, или совершенный Бог и совершенный человек. Потому хотя в одно и то же время много бывает в мире священнодействий, но не много Христов или Тел Христовых, а один и тот же Христос присутствует истинно и действительно, и одно Тело Его и одна Кровь во всех отдельных Церквах верных. И это не значит, что Тело Господа, находящееся на небесах, нисходит на жертвенники, но потому, что хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах и после освящения претворяемый и пресуществляемый, делается единым и тождественным с [Телом], что на небесах, и пребывает таковым. Ибо всегда у Господа одно Тело, а не многие во многих местах. Поэтому-то это таинство является и называется чудеснейшим и постигаемым одной лишь верой, а не ухищрениями человеческой мудрости, чье суетное и глупое любопытство к Божественным предметам отвергает наша благочестивая и богопреданная вера.

Также [веруем], что этому Телу и Крови Господней в таинстве Евхаристии, нужно воздавать особенную честь и поклоняться латрически^[72]. Потому что Господу и Телу и Крови Господней [подобает] одно и то же поклонение^[73].

Также [веруем], что это есть истинная и умилостивительная жертва^[74], приносимая за всех православных, живых и умерших, и на благо всех, как это ясно изложено в молитвах Таинства, переданных апостолами Церкви, в соответствии с заповедью, которую они получили от Господа.

Также [веруем], что [эта жертва], как до употребления, непосредственно после освящения, так и после употребления, хранимая в освященных сосудах для напутствования умирающих, есть истинное Тело Господа, нисколько само в себе не различающееся, так что и до употребления после освящения, и в самом употреблении, и после этого, оно во всех отношениях является истинным Телом Господним.

Также [веруем], что словом «пресуществление» не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в тело и кровь Господню, (поскольку это совершенно непостижимо и немыслимо [для всех], кроме самого Бога, а те, кто воображает, что постиг это, невежественны и нечестивы). Это слово означает только то, что хлеб и вино после освящения прелагаются в Тело и Кровь Господню не образно, не символически, не преизбытком благодати, не приобщением или присутствием одной Божественности Единородного, и не какое-то свойство (συμβεβηκóς τι) хлеба и вина прелагается в свойство Тела и Крови Христовой посредством какого-то изменения или смешения, но, как выше сказано, истинно, действительно и сущностно хлеб становится самым истинным Телом Господним, а вино самою Кровью Господней^[75].

Также [веруем], что это таинство Святой Евхаристии не может совершить никто, кроме одного только благочестивого священника, получившего Священство от благочестивого и законного епископа, как учит Восточная Церковь. Вот сокращенное учение Вселенской Церкви о таинстве Евхаристии; вот истинное исповедание и древнейшее предание, от которого никоим образом нельзя отступать тому, кто желает быть православным и, отвергая нововведения и нечестивые пустословия еретиков, сохранять в целости и неповрежденности это Предание, установленное как закон. Ибо тех, которые нарушают [его], Кафолическая Церковь Христова отвергает и анафематствует.

18

Мы веруем, что души усопших пребывают в покое (ἀνέσει) или в болезновании (ὀδύνῃ), в соответствии с тем, что каждый сотворил, ибо отделившись от своих тел, они немедленно переходят или к радости, или к печали и плачу. Однако [следует] исповедовать, что ни наслаждение (ἀπόλαυσις), ни осуждение не являются совершенными (τέλειος). Ибо [лишь] после общего воскресения, когда душа соединится с телом, с которым жила добродетельно или порочно, каждый восприимет совершенство, будь то в наслаждении или в осуждении.

Те же, кто впали в смертные грехи, но скончались не в отчаянии, а покаялись, еще пребывая в телесной жизни, хотя и не принесли никакого плода покаяния (μὴ ποιήσαντας οὐδοτιοῦν καρπὸν μετανοίας) проливанием слез, коленопреклоненным бодрствованием в молитвах, сокрушением, утешением бедных и вообще выражением в делах любви к Богу и ближнему – тем, что Кафолическая Церковь с самого начала верно называла удовлетворением (ἱκανοποίησις), – их души отходят в ад (ᾅδης) и претерпевают там воздаяние (ποινή) за те грехи, которые они совершили.

Но они знают о своем будущем освобождении оттуда и бывают избавлены Высшей Благостью, благодаря молитвам священников и добрым делам, которые родственники каждого из них совершают для своих усопших; особенно же великую силу имеет бескровная Жертва, которую каждый совершает отдельно за своих почивших родственников, а Кафолическая и Апостольская Церковь – ежедневно за всех вообще^[76]. Следует, впрочем, подразумевать, что мы не знаем времени [их] освобождения. Ибо мы знаем и веруем, что таковые будут освобождены от [этого] страшного положения до общего Воскресения и Суда, но когда, мы не знаем^[77].

Вопрос 1. Следует ли читать Священные Писания всем христианам на общеупотребительном языке?

Ответ

Нет. Действительно, мы знаем, что все Писание Богодухновенно и полезно (2Тим. 3:16), и столь необходимо, что без [него] вовсе невозможно быть благочестивым. Тем не менее, их не следует читать всем, но лишь тем, кто с должным изысканием исследовал глубины Духа, кто знает, каким образом Божественные Писания следует рассматривать, изучать и вообще читать. Но тем, кто не обучен этому или кто все в Писании без различения понимает только буквально или толкует Писание еще каким-то образом, противным православной вере, Кафолическая Церковь, зная по опыту какой вред может быть причинен [этим], запрещает таковым читать [Писание]. Воистину, каждому православному позволено слушать Священные Писания, чтобы он мог сердцем веровать к праведности и устами исповедовать ко спасению (ср. Рим. 10:10). Но читать некоторые части Священных Писаний, и особенно Ветхого Завета, запрещено [необразованным людям] по этим и другим подобным причинам. Ибо запретить необразованным людям чтение всех Священных Писаний, равнозначно тому, чтобы воспретить младенцам есть твердую пищу^[78].

Вопрос 2. Всем ли читающим христианам понятны Писания?

Ответ

Если бы всем читающим Христианам понятны были Божественные Писания, то Господь не повелел бы желающим обрести спасение исследовать их (ср. Ин. 5:39), и Павел напрасно сказал бы, что дар учения поставлен Богом в Церкви (ср. 1Кор. 12:28); не сказал бы и Петр, что в посланиях Павла есть нечто неудобовразумительное (ср. 2Петр. 3:16). Таким образом, очевидно, что Писания очень глубоки, и их смысл возвышен, и то, что для обнаружения их истинного смысла и правильного понимания, согласного со всем Писанием и его Творцом, Святым Духом, требуются опытные и богопросвещенные мужи. Конечно, возрожденным известно учение веры о Троице, о воплощении Сына Божия, о Его страданиях, воскресении и вознесении на небо, а также о пакибытии и суде, за которое многие охотно претерпели и смерть, но нет необходимости, или, лучше, невозможно всем постигнуть то, что Дух Святой открывает только совершенным в мудрости и святости^[79].

Вопрос 3. Какие книги вы называете Священным Писанием^[80]?

Ответ

Следуя правилу Кафолической Церкви, мы называем Священным Писанием все те [книги], которые собрал из [канона] Лаодикийского собора^[81] и перечислил Кирилл [Лукарис], добавляя к Святому Писанию те, которые он неразумно, невежественно, а точнее злонамеренно, назвал апокрифами, в частности «Премудрость Соломона», «Иудифь», «Товита», «Историю дракона»^[82], «Историю Сусанны»^[83], «Маккавеев» и «Премудрость Сираха».

Мы признаем их наряду с другими подлинными Книгами Божественного Писания, подлинными частями Писания. Ибо древний обычай или, точнее, Кафолическая Церковь, которая передала нам, как подлинные, Священные Евангелия и другие книги Писания, несомненно, передала эти [книги] так же как части Святого Писания, и отказ от них, является отвержением тех.

И если кажется, что не всегда все они перечислялись вместе с другими [книгами], однако, тем не менее, они также перечислялись и рассматривались вместе с остальным Писанием, как соборами, так и многими древнейшими и знаменитыми богословами Кафолической Церкви. Все эти книги мы также считаем каноническими и признаем их Священным Писанием^[84].

Вопрос 4. Как нам должно думать о святых иконах и о поклонении святым?

Ответ

Поскольку Святые являются и признаются Кафолической Церковью предстателями, как было сказано в восьмом определении, то пришло время сказать, что мы чтим их, как друзей Божиих, молящихся за нас перед Богом всяческих. Но наше почитание Святых двоякого рода: Матерь Бога Слова мы почитаем особым образом и почитание Ее мы называем сверх-рабским (ὑπέρδουλεία). Ибо Богородица, хотя есть воистину раба Единого Бога, но Она есть и Матерь, родившая по плоти Единого от Троицы. Поэтому и величаем Ее высшей без сравнения всех Ангелов и Святых. Именно по этой причине мы воздаем Ей поклонение, превосходящее то, которое подобает просто рабе Божией^[85]. Другим образом (его мы называем рабским (δουλεία)), мы поклоняемся, или вернее, почитаем, Святых Ангелов, Апостолов, Пророков, Мучеников и вообще всех Святых.

Кроме того, мы поклоняемся и чтим древо честного и животворящего Креста, на котором Спаситель наш пострадал за спасение мира, изображение животворящего Креста, Вифлеемские ясли, через которые мы избавлены от неразумия, Лобное место^[86], живоносный Гроб и прочие священные предметы поклонения; также Святое Евангелие, священные сосуды, в которых совершается бескровная Жертва^[87].

Мы чествуем и славим Святых ежегодными воспоминаниями, всенародными празднествами, [созиданием] священных зданий и приношениями. Еще поклоняемся иконам Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы и всех Святых, чтим и целуем эти иконы, а также [изображения] Святых Ангелов, как они являлись некоторым Патриархам и Пророкам. Мы также изображаем и Пресвятого Духа так, как Он явился в виде голубя.

Если же некоторые говорят, что мы совершаем идолопоклонство, поклоняясь Святым, иконам святых, и другим предметам, то мы считаем это пустым и нелепым. Ибо мы поклоняемся в смысле служения одному в Троице Богу и больше никому.

Святых же мы почитаем двояко. Во-первых, по отношению к Богу, ибо ради Него ублажаем Святых; во-вторых, по отношению к ним самим, поскольку они являются живыми образами Бога. Но то [почитание], которое по отношению к ним самим, было определено как рабское – как почитание рабов Божьих. Но святые иконы [мы почитаем] относительно, так как чествование икон относится к их первообразам; ибо кто покланяется иконе, тот через икону поклоняется первообразу; и почесть, воздаваемая иконе, вовсе не отделена или совсем не отличается от [почести, воздаваемой тому, кто] изображен, подобно тому, как это совершается в отношении к посланникам царя.

Те [места], которые они приводят из Писания, в подтверждение своих нововведений, не помогают им, как они думают, напротив, они согласуются с нашим мнением. Ибо, читая Божественное Писание, мы исследуем время, лицо, примеры и причину. Поэтому, когда мы видим, что Сам Бог в одно время говорит: «Не делай себе никакого кумира или изображения; не поклоняйся им и не служи им» (Исх.20:4,5), а в другой [момент] повелевает сделать Херувимов (Исх. 25:18), и еще, что волы и львы были поставлены в храме (3Цар. 7:29), мы не пытаемся упорно перетолковать эти места Писания, ибо в упорстве нет веры. Но, как было сказано, соображаясь с поводом и другими обстоятельствами, мы приходим к правильному пониманию. И мы делаем вывод, что «не сотвори себе никакого кумира или изображения», то же означает, что сказать: «Вы не должны поклоняться чужим богам», или точнее: «Вы не должны совершать идолопоклонства». Таким образом, и содержимый Церковью от времен апостольских обычай поклоняться святым иконам, и истинное служение, подобающее одному Богу (λατρεία), останутся неприкосновенными, и Бог не будет представляться говорящим вопреки Самому Себе. Поскольку если Писание говорит [в абсолютном смысле]: «не делай», «не поклоняйся», то мы бы не смогли видеть того, чтобы Бог впоследствии позволил делать изображения, хотя бы и не для поклонения. Итак, поскольку заповедь относится только к идолопоклонству, мы видим и змей, и львов, и быков, и херувимов, которых делали и которых почитали, видим и образы, и подобия, в которых являлись ангелы и которым поклонялись.

А что касается святых, которых они выставляют говорящими, что не дозволено поклоняться иконам, то мы заключаем, что они скорее защищают нас, поскольку они говорят полемически и выступают как против тех, которые святым иконам воздают служебное [а не почитательное] поклонение, так и против тех, кто вносит в Церковь изображения своих умерших родственников, и предают анафеме поступающих так; но они не [порицают] правильного поклонения Святым и святым иконам, честному Кресту и всем упомянутым нами предметам, тем более что святые иконы были в Церкви и почитались верными еще от Апостольских времен. Это записано и засвидетельствовано весьма многими, вместе с кем и после кого Седьмой Святой Вселенский Собор посрамляет всякое еретическое кощунство.

Ибо он дает нам совершенно ясное понимание того, что следует поклоняться святым иконам и тому, о чем было сказано выше. Он анафематствует и предает отлучению как тех, которые воздают иконам служебное поклонение, так и тех, кто называет православных, поклоняющихся иконам, идолослужителями. Вместе с ним и мы предаем анафеме тех, которые воздают служебное поклонение или Святому, или Ангелу, или иконе, или Кресту, или мощам святым, или священным сосудам, или Евангелию, или другому чему, что на небе вверху и что на земле, и в море; мы относим то почитание, которое сопровождается служением, только к одному Богу в Троице. И мы предаем анафеме тех, которые говорят, что поклонение иконам есть служение иконам, и тех, кто не поклоняется им, не почитает Крест и Святых, как заповедала Церковь.

Итак, мы поклоняемся Святым и святым иконам так, как было объявлено. Мы изображаем их для украшения наших храмов, так что они могут быть книгами для неграмотных и могут изображать добродетели Святых, и [для того] чтобы помнить о них, возрастать в любви, бодрствовать в постоянном призывании Господа как Владыки и Отца, а Святых, как рабов Его, помощников и ходатаев наших.

На этом все о главах и вопросоответах Кирилла Лукариса.

Но еретики придираются даже к молитвам благочестивых к Богу, и мы не понимаем, почему они порицают одних лишь монахов. Молитва – это собеседование с Богом, прошение приличных благ у Бога, от Которого мы надеемся получить их. Мы знаем, что она также является восхождением ума к Богу, благочестивым выражением нашего отношения к Богу, исканием высшего, опорой святой души, служением весьма приятное Богу, признаком покаяния и твердого упования. Молитва совершается или одним умом, или и умом и голосом, во время молитвы мы созерцаем благость и милость Божию, чувствуем свое недостоинство, исполняемся чувством благодарения, даем обет впредь покоряться Богу.

Она сопровождается верой, надеждой, терпением и соблюдением заповедей. И, как уже было сказано, она есть прошение о небесном, и имеет много плодов, которые было бы излишне перечислять. Она совершается непрестанно, или в прямом положении тела, или с коленопреклонением. Все сказанное почерпнуто из Божественного Писания, и тот, кто требует подтверждения этому, подобен безумному или слепому, который спорит о солнечном свете в полдень при чистом небе.

Однако еретики, желая не оставить ничего из того, что заповедал Христос, придираются и к этому. Впрочем, стыдясь столь явно обнаруживать свое нечестие, они не отвергают молитвы вообще, но возмущаются молитвами монахов. Они действуют таким образом, чтобы вызвать у простодушных ненависть к монахам, чтобы они не могли вынести даже их вида, как если бы они были нечестивцами и нововводителями, а тем более позволить им учить догматам благочестивой и Православной веры.

Ибо враг хитер на зло и изобретателен на дела суеты. Потому и последователи его (как например, в особенности эти еретики) не столько озабочены благочестием, сколько желанием всегда вовлекать людей в пучину зла и отдалять их в места, которые Господь не берет на свое попечение^[88].

Итак, их следует спросить, каковы молитвы монахов? Если они смогут доказать, что монахи делают нечто совершенно отличающееся от [того, что делают] они сами, и несообразное с Православным Христианским богопочитанием, то мы тоже присоединимся к ним и скажем, что монахи не только не являются монахами, но и вообще Христианами. Если же монахи с совершенным забвением о себе возвещают славу и чудеса Божии, непрестанно и во всякое время, насколько это возможно для человека, прославляют Бога песнопениями и славословиями, выбирая песнопения из Писания или, хотя бы, выражая в словах то, что согласно с Писанием, то мы должны признать, что они исполняют дело апостольское, пророческое, или, лучше, дело Божье.

Поэтому мы также, когда поем из Октоиха, Триоди и Минеи, не делаем ничего такого, что было бы непозволительно Христианам. Потому что все подобные книги говорят о едином и многоразличном богословии, и песнопения эти частью выбраны из Божественных Писаний, а частью [составлены] по внушению Духа, так что в наших песнопениях только слова другие, но мы поем то же, что в Писании, только другими словами. Кроме того, может быть совершенно ясно, что мы всегда поем части Писания, [когда] к каждому из наших песнопений, называемых тропарями, мы добавляем стих из Писания. Если же мы поем или читаем Часослов или другие молитвы, составленные древними Отцами, то пусть они скажут, что в них имеется богохульного или нечестивого, [тогда] и мы будем отвергать их вместе с ними.

Если же они только скажут, что неправильно молиться непрестанно и неустанно, то почему они высказывают свое порицание нам? Пусть они спорят (как и действительно спорят) с Христом, Который сказал в притче о несправедливом судье (Лк. 28:2), что молитва должна совершаться непрестанно. Он учил нас бодрствовать и молиться (Мк. 13:33), для того, чтобы избежать напастей и предстать перед Сыном Человеческим (Лк. 21:36). Пусть противятся словам Павла в [пятой] главе [послания] к Фессалоникийцам и многим другим местам. Я воздерживаюсь от упоминания божественных предстоятелей Кафолической Церкви, какие только были от времен Христовых до нас. Ибо к посрамлению этих [еретиков] достаточно и того, чтобы [указать] на согласие Праотцов, Апостолов и Пророков.

Итак, если монахи делают то же, что и Апостолы и Пророки, и, можно сказать, то что делали святые Отцы и Праотцы Самого Христа, то, очевидно, что молитвы монахов являются плодами Святого Духа, Подателя милостей. Что же касается новшеств [в учении] о Боге и божественных предметах, которые богохульно вводят кальвинисты, извращая, искажая и оскорбляя Священное Писание, то они являются софизмами и изобретениями диавола.

Ничтожно и то утверждение, будто бы Церковь не может назначать посты и воздержание от определенных видов пищи без принуждения и насилия. Ибо Церковь весьма хорошо поступила, установив со всяким тщанием для умерщвления плоти и всех страстей молитву и пост, блюстителями и образцами которых, явили себя все Святые. Именно благодаря этому низлагается противник наш диавол (ср. 1Петр. 5:8), при помощи высшей благодати со всеми своими воинствами и силами, и забег, предстоящий благочестивым, проще преодолевается (ср. 2Тим. 4:7). При всем этом непорочная Церковь нигде не применяет ни принуждения, ни насилия, но призывает, увещевает и учит в соответствии с Писанием и убеждает силой Духа.

Заключение

Да будет этого достаточно к опровержению коварства наших противников, которое они измыслили против Восточной Церкви, когда они в поддержку своей лжи привлекли противоречивые и нечестивые главы Кирилла Лукариса. И да не будут эти главы знамением пререкаемым (Лк. 2:34), будто эти еретики говорили истину, когда злобно писали против нас.

Но пусть это будет знамением для веры, то есть для исправления их нововведений и для возвращения их в Кафолическую и Апостольскую Церковь, к которой также прежде принадлежали их предки, и [которые] помогали на тех Соборах и в состязаниях против еретиков, которые они теперь отвергают и поносят. Ибо было неразумно с их стороны, (тем более что они считали себя мудрыми), послушаться самовлюбленных и нечестивых людей, которые говорили не от Святого Духа, но от князя лжи, и оставить Святую, Кафолическую и Апостольскую Церковь, которую Бог приобрел Кровью Своего собственного Сына (ср. Деян. 20:28) и отвергнуть ее. Ибо, в противном случае, отделившихся от Церкви настигнут мучения, предназначенные язычникам и мытарям. Но Господь, Который всегда защищал ее от всех врагов, не оставит Кафолическую Церковь. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

В год спасения 1672, в 16-й [день] месяца марта в Святом городе Иерусалиме:

† Я, Досифей, милостью Божией, Патриарх Святого города Иерусалима и всей Палестины, провозглашаю и исповедую, что это вера Восточной Церкви.

Далее следует около 70 подписей участников Иерусалимского собора.