С нами Бог #2

XXXIX

Предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен (1Кор. 5:5).

Что дёшево, а что дорого?

О цене и стоимости вещей люди говорят каждый день, не уставая спорить и препираться.

Что дёшево и что дорого в глазах самого человека?

Имущество – самое дешёвое, тело дороже имущества, душа превосходит по стоимости то и другое. Когда человек рождается, имущество к нему приходит лишь третьим по очереди, а когда умирает – оно покидает его первым. Собственно, при смерти он сначала отрешается от имущества, а затем расстаётся с телом. Человек способен жить и без имущества, и без тела, но только не без души… А посему можно представить его и без первого и без второго, но только не без последней. Ведь душа – это живая сущность человека, его сердцевина. Божие святые и все наши сродники, прошедшие через это поле битвы, на котором мы сейчас находимся, на том свете суть живые души, без тела и имущества. Такими они пребудут до завершения исторической драмы человечества, до скончания времени и до воскресения тел из смерти.

Тело и имущества Бог подаёт сотворённым человекам, как некие весы, на которых душа каждый день показывает свою ценность. Милостыней и терпением душа искупает себя ежедневно и ежечасно. Милостыней, подаваемой из имущества, и терпением, в котором участвует тело. Подай и претерпи – и обе гири будут стоять горизонтально, и душа твоя удостоится быть вписанной в книгу великодушных и святых.

Если же речь идёт не об отдельном человеке, а о целом народе, то народное имущество представляет государство. И когда отмеряется время какому-либо народу, то сперва напасть грядёт на государство, а затем касается тел граждан. Подобно тому как это было с праведным Иовом.

Сей праведный Иов обладал громадным имением, и никто ни из близких, ни из дальних не мог стать с ним вровень. Телом был он здоров и статен, так что одним своим появлением внушал всем почтение. А что самое главное – отличался Иов особой набожностью: каждый день приносил Богу жертвы за себя и за своих детей – за семерых своих сыновей и за трёх дочерей.

Дважды дозволил Бог чёрному сатане приступить к Иову, дабы испытать верность последнего и его любовь к Господу. В первый раз попустил Он диаволу причинить ущерб лишь имуществу и домочадцам Иова. И диавол быстро явил своё мастерство в разрушении и истреблении. Имущество Иова было погублено, скот расхищен, слуги изрублены, дома разорены, сыновья и дочери умерщвлены. В одно мгновение богатый Иов лишился всех стяжаний; и счастливый Иов [остался без] всех своих счастливых детей. Но душа Иова не похулила Бога, а воскликнула: Господь дал, Господь и взял… да будет имя Господне благословенно! (Иов. 1:21). Пребыл, следовательно, праведный Иов верным Господу своему и без какого-либо имущества, лишь со своим нагим, но здоровым телом. И сатана оказался постыженным.

Тогда сей последний испросил у Бога разрешения коснуться и тела праведника, и Бог дозволил ему, запретив лишь трогать душу, сказав: Вот, он в руке твоей, только душу его сбереги! (Иов. 2:6). И злобный сатана поразил тело Иова проказой, и покрылось оно струпьями, и отвратительными язвами, и гнойными ранами от подошвы ноги его по самое темя его. И сел Иов в пепел, и взял черепок, и соскабливал гной со своих ран, покрывших всё тело. Но при всём этом душа Иова пребыла чистой, и здравой, и преданной своему Богу. И снова сатана был посрамлён и убежал в своё адское логово. А Бог вернул Иову здравие и имущество, благословив его на последние дни паче первых, – так что и в имуществе имел он прирост больше прежнего, и опять родились у него семь сыновей и три дочери; и был он здрав телом, и жил ещё очень долго и весело, и умер лишь тогда, когда насытился жизнью (Иов. 41:12–17).

Хроника жизни сербского народа походит на судьбу сего многострадального Иова больше, чем участь какого-либо другого народа в христианском мире. Поражено было у него и имущество, и тело, однако Бог соблюл его душу. Стяжание его, то есть государство, неоднократно терпело крах и пропадало. После всякого такого падения несметное число сербов подвергалось беспощадному [телесному] истреблению. И только душу их Господь сберегал – так что душой всегда оставались они верными Христу Богу. И впрямь – если некто исследует, до какого краха доходило сербское государство и в каком числе сербы погибали, были мучимы или уводимы в рабство, – то признáет великим Божиим чудом то, что на свете всё ещё существует сербский народ и пока слышна сербская речь. Чем можно объяснить сие диво во всемирной истории, связанное с [феноменом] сербского народа? Тем же самым, чем объясняется и участь праведного, но многострадального Иова. Не позволил Бог, братья мои и чада мои, [не позволил] сатане коснуться души народа сербского. Разрешил ему поразить лишь его государство и тело, но воспретил впиться в живую и великую христианскую душу сербов. А пока в народе, как некоем человеке, душа жива и крепка, дотоле не утрачено ничего, что кажется потерянным, и не мертво ничто, что засыпано прахом. Во всех злоключениях никогда не теряли мы [сию двоицу]: Церковь и песню – Церковь с верой и песню с историей [нашей]. Это было сохранено, и это сберегло нас. Посему, братья, да чтим Церковь и да храним песню. Да славим Господа Бога и в Церкви, и в песне народной. Во всех упованиях это были два крыла наши. Однако Церковь старше и наших песен, и нашей истории. Из Церкви, как из родника, источилась река истории сербской – иногда прозрачная, а иногда и кровавая, но всегда – глубокая. Поэтому да сплотимся вокруг нашей народной Церкви, как дети [собираются] вокруг матери. Содержание Церкви – Христос. А Христос непобедим и неодолим. Ему слава и [по]хвала со Отцем и Духом Святым вовеки. Аминь.

XL

Два человека вошли в храм помолиться Богу: один фарисей, а другой мытарь. Один из них пошёл и встал у самого алтаря, а другой остановился в дальнем углу храма. Тот, первый, так молился с поднятой головой: Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как остальные люди! А сей, второй, вдали от алтаря, бия себя в грудь и потупив взгляд, взывал: Боже! Милостив будь ко мне, грешному! (Лк.18:10–13)^[16].

Тот, первый, был праведником в собственных глазах и в глазах мира. Сей, второй, был грешником и в глазах мира, и в своих собственных глазах. Итак, тот – официальный праведник, а сей – официальный грешник. Так обозначило их мерило человеческое. Но по мерилу Божию, тот, стоявший вдали, был выдвинут в первый ряд, а сей, зазнававшийся пред алтарём, осаждён [назад], в самую глубь, в [число] последних.

Произошло это две тысячи лет назад.

Впрочем, было это и вчера. Властолюбивые народы Европы либо не способны упомянуть имя Божие, либо – если подчас и снисходят до того, чтобы помолиться Богу, дабы люди видели их – хвалятся пред Богом и ставят Бога вровень с собой или даже ниже себя. «Боже, не таковы мы, как прочие народы!» – вот суть их молитвы, вот основа их миросозерцания. «Боже, не таковы мы – ни как прочие народы, ни как эти презренные сербы».

А угнетаемые сербы стояли на коленях у дальней стены сего вселенского храма Божия, в прахе [и пепле] руин своего государства, среди груд костей своих погибших братий, в луже крови собственных детей, и, ударяя себя в грудь, с плачем причитали Господу Богу: Боже, милостив будь к нам, грешным! Боже, милостив будь к нам, грешным!

Вот вам, братья, два рода людей и два типа народов. Фарисей и мытарь – это два рода людей. Гордые и властолюбивые народы Европы и, скажем, народ сербский – это, как видите, два типа народов. Там – национальное высокомерие и надмение. Здесь – людская искренность и сокрушенность. Там – шовинизма вплоть до обезьяньей групповой наглости, здесь – публичное признание своего личного ничтожества.

Истинно говорю вам: сербы заслуживают Божия наказания за свои многие личные грехи, [творимые] изо дня в день. Но те же самые сербы за одно своё коренное свойство достойны [и] похвалы. В чём же состоит эта исконная черта сербского народа? В обвинении самих себя. Когда бы не постигала их беда, сербы возвышают голос перед небом и землёй: «Мы виноваты! По нашей собственной вине пришло к нам лихо! На Косовом [поле] не турки виновны [в нашем поражении], а Вук Бранкович! За Мáрицу вина лежит не на азиатах, а на Вукáшине. Боже, милостив будь к нам, грешным сербам, и спаси нас!»

Такой язык неведом властным и кичливым народам Европы. Никогда не признáют они собственной вины. Утратили они понятие о грехе – о грехе и о покаянии. За всякое зло в мире сем винят они других, а себя – никогда. Да и как им учинить грех, если воссели они на Божий престол и провозгласили себя непогрешимыми богами! Впервые объявил себя таковым их религиозный вождь, папа. Его примеру – ему же наперекор! – последовали западные князья и короли. Все заявили о своей непогрешимости: как те, что носят крест, так и те, что носят меч.

У сербского народа всё по-другому. Великий жупан Неманя, будучи 70-летним старцем, оставляет мир и светскую жизнь и удаляется на Святую Гору, чтобы терпеть лишения и поститься, дабы Господь простил ему все согрешения и дабы ни за один его проступок не пострадал его собственный народ.

Король Драгутин согрешил против своего отца Уроша и против своего брата Милутина. Взбунтовавшись против них, не ведал он, что творит [букв.: грешит. – Пер.]. Однако затем пришёл в себя и уразумел свою неправду по отношению к отцу и к брату. За это сам себя приговорил он к тяжким подвигам, вопия Богу: Боже, милостив будь ко мне, грешному! [И вот] он строит монастыри, которые и по сей день свидетельствуют о нём как о короле и кающемся грешнике. Свидетельствуют о нём Озрен и Ловница, Рача и Арилье, и многие другие его задушбины. Все они и поныне тайно взывают к Богу от имени своего ктитора: Боже, милостив будь ко мне, грешному! Кроме того, при собственном дворе Драгутин открывает мастерские церковной утвари и иконописания, привлекая к этому делу немало художников и мастеровых. Отсюда высылает он нуждающимся храмам и священникам облачения, книги, кресты, иконы, кадила и всё прочее, необходимое для богослужения. Сверх всего этого, ежедневно раздаёт он хлеб сиротам. А вдобавок уступает престол своему брату, снимает корону и надевает камилавку, облекается в иноческую рясу и стягивает себя тяжёлыми цепями по голому телу, громко причитая: Боже, милостив будь ко мне, грешному!

Таков дух серба. Таково и его отношение к жизни. Вся христианская история сербов сводится к следующему: во грехах – каяться, в беде – винить самого себя, и при этом всегда поклоняться Богу, воссоздавая Его святыни и всячески помогая и снабдевая их. И всё это отражается в одной короткой молитве: Боже, милостив будь к нам, грешным сербам! И я вам говорю: храните дух сокрушённого покаяния пред Богом. Доколе обитает этот дух в груди сербов, дотоле сербы будут существовать как народ Божий – во славу Богу ныне и во веки веков. Аминь.

XLI

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Это начало всякой христианской молитвы. С этими словами мы обращаемся к незримому Богу, единому в Троице, и к Его Ангелам и святым на том невидимом свете. Вокруг нас находятся духи света и духи тьмы. Те и другие пристально за нами [букв.: за каждым из нас. – Ред.] наблюдают, ожидая к кому из них мы прильнём. Если в мыслях, или словах, или делах – примыкаем к одним из них, то другие от нас отступают. Если станем угождать духам тьмы, то духи света удалятся от нас; если же покоримся духам света, то убежат от нас духи тьмы. Когда мы произносим: Во имя Отца и Сына и Святаго Духа – все мрачные бесовские полки стремглав, одни за другими, ниспадают в преисподнюю, и мы тогда молитвенно беседуем лишь с силами света и любви.

Во чьё имя? «Во чьё имя делаешь Ты то, что делаешь?» – спрашивали еврейские старейшины Владыку Христа. А Он отвечал им, что говорит и действует во имя Своего Отца. Итак, Сын как представитель Отца и Святого Духа всё говорил и всё делал, будучи посланцем Святой Троицы. Но если Он, Владыка всей твари, признавал, что и приходит Он, и говорит, и творит чудеса во имя и от имени Отца, то как тогда мы, мелкие и ничтожные, осмелились бы утверждать, что живём, и движемся, и говорим, и действуем мы от своего собственного имени? Что такое наше имя? Кто мы вообще? Любой в мире сем приходит от имени кого-то величайшего и более известного. Так и мы, будучи христианами – [живём] во имя Христово. Если говорим мы во имя Христово, то тем самым даём о себе представление, кто мы такие, чьи мы, кем посланы, к кому возвращаемся и от кого чаем награду.

Во чьё имя? Такой вопрос задаём мы любому иностранцу. Если приходит к нам незнакомец, то ждём, чтобы предъявил он паспорт или вручил нам письмо от кого-нибудь из наших друзей. А иначе пришелец становится для нас подозрительным. «Во чьё имя вершите вы свои дела?» – вопрошали сии сатанинские старейшины Христовых Апостолов в Иерусалиме. – Во чьё имя говорите? Во чьё имя крещаете? Во чьё имя врачуете больных? Во чьё имя творите столько чудес?»

Ответ Петра и Иоанна, Филиппа и Фомы и вообще всех Апостолов был один и тот же: «Во имя Иисуса, Сына Божия, Праведника, Которого вы убили».

В любой стране посланники едут за границу от имени короля, судьи судят именем правителя, стражники хватают злодеев именем закона, подмастерье представляется от имени мастера, сын приходит от имени отца, дочь – от имени матери, ученик – от имени учителя и младший – от имени старшего. Каждый день воздух гудит и сотрясается от слов: «Я говорю от имени того-то и того-то» или: «Я прихожу, делаю, даю, забираю, сужу, прощаю во имя такого-то». Это земная иерархия. Всякий действующий от чьего-то имени – меньше и незначительнее, от чьего имени он действует.

И оный мудрый апостол Павел, родившийся в Тарсе и поначалу гнавший Христа и Христовых последователей, а затем написавший четырнадцать посланий евреям и язычникам, так заповедует всем крещёным: И всё, что делаете, словом или делом, всё делайте во имя Господа Иисуса Христа (Кол. 3:17).

Всё, что делаете, – всё делайте во имя Господа Иисуса Христа. Кто послушал это апостольское слово? Послушали его сербы, прислушались к нему сербские жупаны, короли, цари, князья, деспоты и вожди, писавшие свои указы, начиная их так: Во имя Господа и Спаса нашего Иисуса Христа…

Вняли [сему слову] сербские патриархи, епископы и священники, учившие сербский народ в мирное время жить во имя Господа Иисуса по Его закону, а в рабстве – терпеть и умирать во имя Господа и Спаса нашего Иисуса Христа.

Послушался [сих глаголов] слóва весь сербский народ, любое дело начинавший с крестного знамения и призывания имени Господа Иисуса Христа: так проходили крестины и венчания, так люди становились кумовьями и братьями, так давались обеты и зароки, так сербы распахивали поля, сеяли пшеницу и строили дома: а если вынуждали их воевать – то и ратовали они с крестным знамением и во имя Господа Иисуса Христа.

Братья мои, Иисус Христос – Бог сербского народа. Во имя Его сербы совершали все дела свои, кроме злодеяний и непотребств. Всё, что есть у сербов великого, возвышенного, божественного, светлого, доброго, разумного, – всё это стяжали они во имя Господа Иисуса Христа.

Посему, братья, да не слушаем пустоголовых и бестолковых людей, твердящих: «Во имя культуры!», «Во имя науки!» или «Во имя прогресса!» Всё это сатанинские убийцы. Но скажите так: «И мы, как и наши святые отцы и деды, жили и живём во имя Иисуса Христа. Так это было доселе, так будет и впредь». Господу Иисусу Христу да будет слава во век века. Аминь.

XLII

Какое современное название можно было бы дать Ветхому Завету? Это судебный протокол процесса между Богом и народом – народом, в ту пору избранным. Пророки ясно говорили, как Господь судится с израильским народом (Ис. 3:13–14; Мих. 6:2; Мал. 3:5). В наше время опубликованы тайные протоколы так называемых Сионских мудрецов; это еврейская программа, направленная на покорение всего мира. В этих протоколах нет ни Бога, ни пророческого слова, ни завета, ни небесной святости; словом – нет небесной печати. И потому выходит, что это пустой журналистский документ. Эти современные иудейские протоколы насчитывают около сотни страниц. А протоколы – суда между Богом и еврейским народом составляют порядка тысячи страниц. Эти древние протоколы – этот Ветхий Завет каждый из нас читает с глубоким сугубым чувством. Первое ощущение таково: изумляемся мы Божией верности и долготерпению; а второе – охватывает нас чувство стыда за неверие избранного народа Господу, своему Благодетелю, – за такое неверие, которое можно приравнять лишь к прелюбодейству; а также за богопротивление, объясняемое одной сатанинской злобой; и ещё за непослушание Богу, которое никогда не могло проявиться даже у мулов [и ослов] и у прочего тяглового скота в отношении своего хозяина и кормильца.

Впрочем, живём мы в XX веке, то есть в эпоху Нового, а не Ветхого Завета. Какая разница? Огромная. В ветхом Завете Бог беседовал с людьми через посредство пророков и Ангелов, а в Новом Завете Он, явившись во плоти как человек, говорит с нами лично и непосредственно. Что же скажем мы о тех, кто в свете Нового Завета убегает в египетский мрак и – с тем же самым еврейским упорством, что и во времена Ветхого Завета – пытается судиться с Богом? Можем сказать лишь то, что христиане, ведущие тяжбу с Богом, отрекающиеся от Христа, проявляющие злобу и непослушание к Богу явленному, – гораздо более тяжкие безумцы и грешники, нежели иудеи ветхозаветные, не желавшие слушать Божиих Ангелов, и пророков, и праведников. Ведь те выказывали дерзость рабам Домовладыки, а сии оказались таковыми пред Самим Домовладыкой.

Если бы захотели мы дать общее название периоду в три столетия, с XVIII по XX век, то самым подходящим было бы: Протокол суда между Европой и Христом. Ведь за последние триста лет в Европе не произошло ничего такого, что не имело бы существенной связи с Христом Богом.

На суде Христа и Европы и в самом деле имеет место следующее.

Христос напоминает Европе, что она крещена в Его имя и должна остаться верной Ему и Его Евангелию.

На это обвиняемая Европа отвечает:

– Все веры одинаковы. Об этом нам поведали французские энциклопедисты. И никого нельзя заставлять верить так или иначе. Европа – исходя из своих империалистических интересов – проявляет терпимость (толерантность) ко всем вероисповеданиям как народным предрассудкам, но сама не относит себя ни к одной конфессии. Достигнув своих политических целей, она быстро расправится с этими народными суевериями.

Услышав это, Христос, печально спрашивает:

– Как можете вы, люди, жить лишь имперскими, то есть материальными, интересами? В частности – лишь животными инстинктами, понукающими к насыщению плоти? Я хотел соделать вас богами и Божиими сынами, однако вы противоборствуете сему и жадно стремитесь уравняться с упряжными животными.

На это Европа возражает:

– Ты устарел. Вместо Твоего Евангелия мы изобрели зоологию и биологию. [И] теперь знаем, что потомки мы не Твои и не Твоего Небесного Отца, а орангутангов и горилл, [то есть] обезьян. Сейчас мы совершенствуемся, чтобы стать богами. Ибо не признаём других богов, кроме нас [самих].

На это Христос говорит:

– Вы упрямее древних иудеев. Я поднял вас из варварского мрака в небесный свет, а вы хотите опять сойти во тьму, как буйвол в грязь. Я дал за вас Свою кровь. Свою любовь явил Я вам тогда, когда все Ангелы воротили от вас голову в сторону, будучи не в состоянии выносить вашего адского смрада. Итак, когда вы были мраком и смрадом, Я единственный встал за вас, чтобы осветить вас и очистить. А посему не будьте теперь неверными Мне, чтобы снова не возвратиться в ту невыносимую тьму и зловоние.

На это Европа с усмешкой восклицает:

– Уходи от нас. Мы Тебя не знаем. Мы приверженцы эллинской философии и римской культуры. Мы хотим свободы. У них есть университеты. Наша путеводная звезда – наука. Наш лозунг – «Свобода, равенство, братство». Наш разум – бог богов. Ты азиат. Мы от тебя отрекаемся. Ты лишь старинная легенда наших бабушек и дедушек.

На это Христос со слезами в глазах отвечает:

– Вот, Я уйду – и вы это увидите. Свернули вы с Божией дороги и отправились по пути сатанинскому. Благословение и счастье взяты от вас. В Моей руке ваша жизнь и ваша смерть, ибо ради вас отдал Я Себя на распятие. И всё-таки бить и карать буду вас не Я, а [сами] грехи ваши и ваше отпадение от Меня, вашего Спасителя. Проявил Я отеческую любовь ко всем людям и любовью хотел всех вас спасти.

Европа [удивлённо] молвит:

– Какая любовь? Здоровая и мужественная ненависть ко всем, кто с нами не согласен, – вот наша программа. Твоя любовь – не более чем басня. Вместо неё мы выдвинули национализм, интернационализм, этатизм, веру в прогресс, в эволюцию, в науку и культуру. В этом наше спасение, а Ты – прочь от нас!

Братья мои, это судебное разбирательство в наше время окончилось. Христос удалился из Европы, как некогда из страны Гадаринской – по требованию её жителей. Но стоило Ему покинуть этот континент, как нагрянула война, пришла беда: ужас, разрушение, уничтожение. Сторицей вернулось в Европу дохристианское варварство: аварское, гуннское, лангобардское, африканское – только стократ более зверское. Христос же, взяв Свой Крест и забрав благословение, удалился. Остался мрак и смрад. А вы теперь решайте, с кем пойдёте далее: с омрачённой и смердящей Европой или со Христом. Аминь.

XLIII

На вершине горы утопает в зелени озеро, чистое, как слеза, и ясное, как зеркало. Из него истекают реки и ручьи; [текут они] как по земле, так и под землёй.

Бог, братья мои, – это чистое добро и источник всяческих благ. Если бы в Боге присутствовала хоть крупица зла, то Он был бы домом, разделившимся в себе. И тогда речь шла бы не как у нас, христиан, о трёх Лицах в едином Боге, а о трёх богах, как учат в Индии. Где бы в язычестве ни представляли Бога вместилищем и причиной зла, там неизбежно рождались мнения о многих богах и, к тому же, о борьбе между ними. Ибо никто не способен верить в одного-единственного Бога, если думает, что в Боге и от Бога – и добро, и зло. Ибо как только в [какое-либо] божество параллельно вводят и зло, и добро, то такое божество, как стекло, разбивается на множество осколков. Ведь единым Богом может быть только благий Бог. И кто бы ни верил в единого Бога, тот может веровать лишь в благого Бога, Который [есть] само добро и источник всякого добра.

В Боге три Ипостаси, три Лица, но одна сущность, одно естество, – един Бог. Как это так? Вот как. Если отец и мать и сын единодушны в добре и единомысленны, то мы говорим о единой семье. Если же кто-то из них лукав и творит злое, то здесь уже нельзя говорить о единстве, но о двойстве.

Если в одной семье двадцать, или тридцать, или даже семьдесят членов (такой была семья праотца Иакова) и все они единодушны в добре и единомысленны, то можно говорить о единой семье, наподобие одного снопа. Здесь множество лиц в единстве духа и существа. Если же обретаются среди них и рабы зла, то семья раздроблена, сноп разделён – и на место единства пришло двойство.

И если какой-либо народ, насчитывающий десять и более миллионов человек, единодушен в добре и единомыслен, то десять миллионов ипостасей образуют единство, одну сущность, единый народ. Если же капля зла, подобно грану яда, вошла в это народное тело, то народ сей стал двойством, а не единством; в нём присутствует добро и зло, а не только добро; жизнь и смерть, а не только жизнь; благословение и проклятие, а не только благословение; одним словом – Бог и сатана, а не только Бог. В этом случае такой народ чтит многих богов, а не единого Бога… Ведь будь тот человек или народ – если верит он в силу зла, как и в силу добра, и вступает в сообщничество со злом, как и в союз с добром, то такой человек или народ почитает не одного Бога, а многих. Это оттого, что зло не может составлять единство с добром, но здесь всегда наличествует обособленность, разделение и двойство – как если бы мы смешивали воду с бензином. Стоит этим двум жидкостям лишь соприкоснуться, как они тотчас расходятся прочь. Не успеют повенчаться, как разводятся.

Памятуя об этом, братья, теперь исследуйте значение известной сербской пословицы: «Серба спасает только согласие». Какое согласие? Апостольское или фарисейское? Согласие благодетелей или согласие злодеев? Что, следовательно, означает согласие в добре? Ведь именно о добре мы здесь и говорим.

Согласие в добре, к которому исстари стремятся и тяготеют сербы, – это [значит] вера в единого благого Бога, Который есть само добро и источник всяческих благ. Кто так верует, тот готов прийти к согласию со всеми прочими людьми, желающими такого единения, то есть согласия во имя Бога, источника всякого добра.

Впрочем, не все сербы неизменно хотели такого согласия. Во всякое время встречались среди них и такие, кто считал, что нужно и диаволу уделить нечто из фимиама. Другими словами, влить в сосуд с добром лишь каплю зла, [бросить туда одну] крупицу [букв.: каплю. – Ред.] яда – и тогда неизбежно разделение в народе. Объектом такого раздора был либо Крест Христов, либо имя сербства. Одни сербы оставались верными Христову Кресту и сербству, другие же предавали их, склоняясь в пору лютых искушений либо под исламский полумесяц, либо под имя хорватское, венгерское и австрийское. Эти последние запечатлены [в памяти наших соотечественников] как предатели веры и нации, изменники Кресту Христову и сербству вообще. Где тогда согласие, по которому сербы испокон веку стонут и причитают? Оно ещё не пришло. Оно придёт. И придя, уйдёт уже нелегко. Ведь вместе с таким согласием приходит Бог. А к тому же, для сербов оно обозначает не мимолётное компанейство, не эфемерную общность и не объединение сил с целью захвата добычи. Для сербов согласие – это, прежде всего, Бог добра в трёх Лицах, а самым достоверным отображением такого Бога на земле служит единство миллионов лиц в одном единосущном и единомысленном народе. Итак, Бог един в трёх Ипостасях, а народ – [един] в миллионах ипостасей, но с единым естеством, с единым духом, с единой целью, с единой верой, с единой любовью. Такого состояния не достиг пока ни один народ на свете. Такую цель поставил для себя лишь народ сербский, начертав на своём гербе: «Серба спасает только согласие». Согласие обыкновенное, заурядное, о котором твердят все народы в мире сем, у серба было, он достигал его нередко. Однако такое согласие его не удовлетворяло – ведь это не то удивительное согласие, о котором думает серб, когда вообще мыслит и говорит о согласии. Ибо, рассуждая о нём, серб имеет в виду согласие не биологическое, а богословское и божественное. Это необычайное и божественное, триединое согласие люди никогда не смогут приобрести, если не будет оно даровано им Богом; поистине не смогут – как не могут они по собственному желанию низвести дождь с неба. И это неординарное согласие, точно также как и дождь, – во власти всемогущего Бога. Кто удостоится его и кто к нему пред Богом усердно стремится, тому Бог его и дарует. Выражается оно в Христовой предсмертной молитве Отцу об учениках: Отче!.. да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе (Ин. 17:1, 21).

Да просим же, братья, такого согласия у Бога. Да омываем свои руки от злых дел, и ум свой от худых помыслов, и сердце своё от греховных вожделений, чтобы сподобиться нам стать сокровищницей этого Божиего дара. Ведь неомытые не могут его приять. Богу нашему, единому в Троице, слава и [по]хвала вовеки. Аминь.

XLIV

Блажен народ, правитель которого вдохновляется Богом, и хвалит Бога, и воспевает Бога! Его народ будет чтить Того же Бога, а своего правителя – любить как мудрого и доброго. Царь Давид пел под арфу: Хвали душе моя Господа! Всякое дыхание да хвалит Господа! И взирая на Божие величие, говорил о себе: Аз же есмь червь, а не человек (Пс. 21:7)! Посему Давидов народ почитал Бога и любил [самого] Давида.

В древние времена римские кесари принуждали народ считать их [кесарей] богами. Посему народ не ведал единого истинного Бога, а знал лишь своих глупых кесарей, однако не почитал их за богов и не любил как людей. Так это было всегда: когда бы надменные и самонадеянные властители ни требовали воздавать себе божеские почести, люди переставали уважать их и как человеков. А когда эти надувшиеся пузыри лопались и сплющивались, то люди над ними смеялись. Самозваные и ложные боги всегда были и лживыми людьми. Когда же на земле в человеческом облике явился истинный Бог, Он ходил смиренно и всем служил. Не развалился Он самодовольно на троне и не требовал от людей падать пред Ним [ниц] и целовать Его туфлю, но Сам нагибался, чтобы воздвигнуть расслабленных, выправить согбенных, воскресить умерших, извлечь овцу из терния, поднять динарий из пыли, омыть ноги Своим рабам. Поэтому и вся вселенная кланялась Ему с благоговением и любовью.

Что вы думаете о Европе? Африка и Азия именуют европейцев белыми демонами; исходя из этого они могли бы назвать Европу Белой Демонией: Белой из-за цвета кожи, а Демонией – из-за черноты души. Ведь Европа отреклась от единого истинного Бога и заняла престол и позицию римских кесарей. И подобно сим последним, [царствовавшим] перед самым крушением Рима, объявила всем народам на земле, что всякий может поклоняться своим богам, как знает и умеет, – Европа проявит здесь терпимость, – однако все обязаны будут кланяться ей как верховному божеству – будь то под именем Европы или под именем «культуры».

Так, братья мои, снова восстал в наши дни [яко] вурдалак [прежний] сатанинский Рим, тот Рим, [что] прежде царя Константина огнём и мечом преследовал христиан и препятствовал Христу перейти в Европу. Вот только Белая Демония впала в недуг, гораздо более тяжкий, нежели языческий Рим. Ведь если последнего мучил демон, то Белую Демонию истязуют ещё и семь злых духов, злейших того римского демона. Итак, налицо новый языческий Рим и новое христианское мученичество. Будьте готовы претерпеть мучения за Христа со стороны Белой Демонии.

Новая языческая Европа не хвалится ни одним за собой божеством. Похваляется она только собой: своим разумом, своим богатством, своей силой. Надувшийся пузырь вот-вот должен лопнуть – на смех Африки и Азии; созрел чирей, который едва не прорвался, чтобы своим смрадом наполнить всю вселенную. Такова современная вам антихристианская Европа, Белая Демония.

Европа живёт в заколдованном кругу открытий и изобретений. Кто бы [ни] заявил о каком-то новом достижении в этой области, тот провозглашается гением. А кто описывает чужие изыскания, тому присваивают звание доктора наук. Многочисленны европейские открытия и изобретения, почти несть им числа. Но ни одно из них не делает человека лучше, [не делает его] более честным и просвещённым. За последнее тысячелетие Европа не представила ни одного достижения в области духовной и нравственной – всё у неё сводится лишь к сфере материальной. Европейские изобретения привели человечество на край пропасти, ввергли его в духовную тьму и омрачающую порчу, которой не было в истории христианства с незапамятных времён. Ибо все свои достижения Европа обратила против Христа, по извращённости ли собственного ума или по навету иудеев – не вéмы.

Когда был изобретён телескоп для наблюдения за далёкими звёздами, европейские учёные истолковали полученные данные во вред Христову Евангелию.

Соорудили микроскоп – и опять насмеялись над Христом.

Когда построили железные дороги, сконструировали паровые двигатели, открыли телеграф и телефон – весь воздух надрывно гудел от европейского самохвальства, в ущерб Богу и Его Христу.

Когда люди изобрели аппараты для плавания под водой, для полёта в воздухе, для разговоров на дальних расстояниях – тогда Европе Христос показался столь же ненужным и несовременным, как и египетские мумии.

Впрочем, все свои достижения за последние двести лет Европа употребила к собственному истреблению в мировых войнах, к совершению преступлений, на службу ненависти, разрушения и обмана, к угнетению и принуждению, к профанации и осквернению народных святынь и благочестивых обычаев, к сеянию лжи, нечестности, разврата и безбожия по всему миру. И обманула Европа на самом деле не кого-то иного, а саму себя. Нехристианские народы воочию убедились, чтó такое Европа, чтó она с собой приносит и чего хочет, – оттого-то и нарекли её Белой Демонией.

Послушай, что говорит царь Давид: Иные [хвалятся] колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся (Пс. 19:8). Те хвастуны и самохвалы задремлют на мягких одрах своей ложной славы, а мы встанем и выпрямимся. Апостол же Павел ещё громогласнее взывает: Человек, что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил? (1Кор. 4:7). Знай, что и все изобретения имели место в Господнем винограднике и пред Божиими очами. И научись стыду и честности. Аминь.

XLV

Если слепой человек крикнет: «Посветите мне!» – вы зажжёте свечу и скажете: «Вот тебе свет!» Но он снова будет повторять своё требование. Вы можете тогда зажечь с десяток свечей и сказать ему: «Вот освещаю я тебе дорогу!» – но он и дальше буде раздражённо спрашивать: «Почему не зажигаете для меня света?» Вы можете ввести его во дворец, ярко озарённый сотнями светильников, и сказать ему: «Вот тебе света в изобилии». Однако в своей густой и непроглядной тьме слепой и впредь будет яростно добиваться: «Да зажгите же хоть одну свечу, чтобы мне видеть!»

Эй, раб тьмы! Даже если миллионы свечей зажгутся перед твоими потухшими глазами, ты не узришь света. Напрасно будешь требовать его от окружающих, если нечем тебе его видеть. Это всё равно, что протягивать хлеб безрукому или трубить в уши глухого. А у кого глаза здоровы – тот видит свет без труда.

Впрочем, братья мои, сколько бы мы ни жалели тех людей, которые по слепоте глаз не могут видеть солнечного света, скажу вам, что они [ещё] не самые несчастные в мире сем. Во сто крат несчастнее их те, у которых помрачено внутреннее око – так что не способны они замечать вокруг себя Божии дела и Божии чудеса. Такими слепцами были иудейские вожди в ту пору, когда Господь Иисус Христос ходил по земле и творил премногие чудеса и знамения.

Каждый день пред их глазами Христос совершал дела изумительные, и всё-таки они неустанно требовали: «Покажи нам какое-нибудь чудо!» Или: Какое же Ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе? (Ин. 6:30) – «Яви нам знамение! Представь нам какое-нибудь чудо, подобное тем, чтó творил Моисей в пустыне! Если Ты Сын Божий, дай нам чудо! Покажи нам чудо!»

Мимо них проходили прозревшие слепцы; немые, к которым вернулась речь; расслабленные, получившие способность ходить; сгорбленные, идущие с прямым станом; прокажённые, очистившиеся от своего недуга; безумные, обретшие рассудок, а также люди, воскресшие из мёртвых, – в течение трёх [с половиной лет] целые вереницы бывших больных и страждущих, которые только Христос мог уврачевать. На всё это иудейские вожди смотрели своими глазами, но как бы не видели, и потому не переставали властно требовать: «Дай нам знамение! Соверши чудо! Яви силу! Ждём мы чуда – сотвори же его!»

Долго Господь Иисус Христос не отвечал на эти злобные вопросы, [задаваемые] ядоносными осами. Но вместо ответа каждый день творил одни чудеса за другими. И наконец сказал им: Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения (Мф. 12:39). И в Своём праведном гневе назвал их подлинным именем, говоря:

– Горе вам, лицемеры!

– Горе вам, вожди слепые!

– Безумные и слепые!

– Змеи, порождения ехиднины!

– Как не замечаете вы всего того, что видит весь мир? Почему только вы домогаетесь чуда, если даже язычники говорят о бесчисленных Божиих чудесах?

– Разве пристойно являть некое чудо вам – ведь до скончания века вы будете ужасать все людские поколения невиданным чудом своей чудовищной слепоты и присущей вам сатанинской злобы!

О братья мои! В наше время иудаизированная Европа вступила в ещё более острый спор и перепалку со своим Спасителем и Богом. Её главари уже не требуют от Христа никакого чуда, но отрицают саму возможность творения каких бы то ни было чудес. Их угнетённые и униженные народы, низведённые на уровень «глупых масс», охрипли, крича им во имя Христа:

– Как так – нет чудес! Да ведь в этом мире и нет ничего другого, кроме Божиих чудес и знамений. Величайшее диво – [сам] этот мир, стоящий перед вашими глазами. Горé и дóлу, в целом и в частностях, мир сей – неизреченное чудо, составленной из бессчётных и необозримых знамений. И потому не будем слепыми, но откроем глаза, посмотрим и вместе с проницательным Псалмопевцем воскликнем: Благословен Господь Бог… творяй чудеса един (Пс. 71:18)! Кто, как Ты, Господи, творит чудеса! Ведь Бог и не творит ничего другого, как только чудеса. И не совершает наш Творец чего-то такого, чтó не есть чудо.

Мириады светильников сияют пред нашими глазами, над нашими головами, под нашими ногами. Эти светильники суть Божии чудеса. Если кто-то их не замечает, то значит сие не то, что они якобы не светят, а то, что не видящий их – слеп.

Задушбины сербских правителей суть свидетели Христовых чудес или Христовых святых. Если бы не были явлены чудеса, то ни одна задушбина не была бы построена. В былые эпохи сербские вожди носили в себе ту же веру, что и народ. Единство верования у господ и у крестьян – это самое яркое отличие древнего сербского общества. В наше же время образован разрыв – не естественный, а искусственный, так что ни господа не могут с лёгкостью приблизиться к вере народной, не тем более народ не способен броситься в мрак неверия господ.

А между тем иноверцы и чужестранцы с верой входят в задушбины ваших дедов и получают исцеления от различных скорбей и страданий. Мусульмане и цыгане будут обвинять нас пред Христом на Страшном Суде. И легче будет им, нежели тем крещёным сербам, которые насмеялись над крестом.

Помните об этом и говорите своим детям. Ибо век каждого промелькнёт, подобно облаку, и каждый предстанет на Суд Христов, где его спросят: «Хранил ли ты веру и крепил ли веру делами?» Богу от вас слава, а вам от Бога спасение. Аминь.

XLVI

Можно и нужно отделять добро от зла. Но можно ли отделять добро от добра? Нельзя. Никак это невозможно. Нельзя ни зло обособить от зла, ни добро от добра. Где присутствует одно зло, туда немедленно стекается множество зол – словно выходят они из-под горна той же кузницы. Равно как и где одно добро, там тотчас рождается целый сонм добродетелей – пред тем же алтарём. Если гроздь поражена гнилостью, то вся она сопреет; а если она здорова – то здорова вся.

Милость и истина предыдет (в серб.: предыдут. – Пер.) пред лицем Твоим, Господи (Пс. 88:15), – говорит Псалмопевец. И в другом месте повторяет ту же мысль: Милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася (Пс. 84:11). Добро идёт вслед за добром и легко входит с ним в дружество. Напротив, зло и добро не могут пребывать вместе, как несовместимы ночь и день.

Наскучило ли вам творить добро, братья мои? Неужто захотели вы и со злом сделать несколько пируэтов (букв.: станцевать кóло [сербский народный танец]. – Пер.)? Да не будет сего никоим образом! Не пускайтесь в пляс со злом. Ведь иначе станете вы гнусными, истощёнными, до черноты угрюмыми, смрадными и отвратительными и для себя, и для других. Если же хотите всегда быть красивыми, крепкими, светлыми, благоуханными и привлекательными, – если желаете этого, братья мои (а кто этого не желает), то держитесь добра, только добра, и никак не смешивайте ни добро со злом, ни крест с крестоборчеством (букв.: с не-крестом. – Пер.), ни честность с нечестностью, ни Христа с антихристом. И не выплясывайте кóло со злом, с непорядочностью, с развратом, с пьяницами, с азартными игроками и богохульниками. Ведь они суть мерзость пред Господом. Итак, если не хочешь стать омерзительным пред Господом и Господними Ангелами, и твоими святыми дедами и прадедами, то не водись со злом и не братайся с поденщиками лукавства.

Это вам советую не только я. То же самое заповедует Божий апостол Павел. Это тот самый Павел, который поначалу не веровал во Христа, как и сегодня многие не веруют, но затем уверовал так крепко, что с вящей охотой приклонил собственную голову под меч – только чтобы не изменить своему упованию.

Делая добро, да не унываем, – говорил он. И немного дальше усиливает это повеление такими словами: Итак, доколе есть время, будет делать добро всем, а наипаче своим по вере (Гал. 6:9–10). Говорит он: до тех пор, пока есть у нас время, будем делать добро! Ах, братья мои, задумайтесь, сколько у нас времени? Сегодня похоронена тысяча детей, девушек и юношей. Кто даст нам гарантию, что завтра или послезавтра не будем погребены и мы? Проницательный апостол видел то, чтó и мы видим, знал то, чтó и мы знаем; и вот, перед погребением каждого из нас, он громогласно нам заповедует: «Доколе есть у вас время, делайте добро. Творите добро каждому, а особенно тем, кто одной с вами веры». Какое добро упреждает всякую добродетель? Истина и милость. Это сердцевина Евангелия. Познайте же истину и проявите милость.

Хорошо сказал сербский народ: «Рубашка ближе платья». Твори добро перво-наперво своим братьям по вере, затем своим сродникам и соседям, а потом – и далёким и по вере, и по крови, где бы они ни жили, вплоть до самых заброшенных уголков земли. Не станем подражать неким так называемым «интернационалистам», готовым делать добро только самым дальним, тогда как своих ближайших братьев по крови и по вере оставляют они беспомощно гибнуть и умирать.

Доколе есть время, будет делать добро, – заповедует Христов апостол во имя Христа. Что это означает? Это означает следующее.

Во-первых, да навыкнем творить только добро. Приложим к этому все старания. Ощутим мы сладость и радость в том, что делаем добро людям. Если пойдёте вы вслед истины, то вас будет сопровождать милость. Милость и истина не разлучаются друг с другом.

Во-вторых, да творим добро – прежде всего и по преимуществу – нашим православным братьям. Не малое это братство. Оно насчитывает свыше двухсот миллионов душ. Это те, кто един с нами в вере. Это целый большой мир. Не в состоянии мы подать нечто каждому православному. Впрочем, каждый и не требует этого от нас. Большинство православных собратьев не хочет от нас никакого материального приношения. Желают они только любви, сострадания и молитвы. Это способны мы подать всем. Да подаём же, пока есть у нас время. Хронометр нашей жизни ещё не пробил конечный час. Когда это произойдёт, тогда не сможем мы творить ни добра, ни зла, какое бы хотели. Посему и торопит нас апостол, громко увещевая: Доколе есть время, – ах, доколе есть оно у нас – делайте добро! Уразумейте истину и творите милость.

Братья мои! Творить зло стало страстью Европы. Угнетать, мстить, грабить, превозноситься, истреблять, одним словом – злодействовать, вот в чём она воспитана. Всевышний быстро положит этому конец. Если не хотите, сербы, чтобы сие стало и вашим концом, то упражняйтесь делать добро, ревновать по [всему] доброму, погибать за добро. Ведь добро – это Бог, это Христос, это слава и похвала, это жизнь и бессмертие, это пение и восклицание ангельских Сил вчера, сегодня и завтра – и во век века. Аминь.

XLVII

У одного человека было две дочери. И вот младшая из них отделилась от своего отца и ушла в дальнюю страну – и там расточила своё имение, живя беспутно.

У Христа Спасителя изначально были две дочери: Азия и Европа. Азия представляла собой старшую дочь, а Европа – младшую. И сильно возлюбил Христос Свою младшую дочь, и младшая дочь любила Христа и тысячу лет жила с Ним, не помышляя о разделе. Однако по истечении тысячелетия Европа возненавидела Христа, своего Родителя, и стала обособляться от Него. [Протекало это] исподволь, пока совсем она не отделилась и не отправилась в страну чужую, то есть в землю не Божию, не вéдущую Бога, на гноище, откуда Христос взял её, очистил и ввёл в царский дворец.

И обеднела Европа без Христа, так что нечем было ей прикрыть свою наготу; и обнищала так, что никто на свете не хотел протянуть ей кисть для рукопожатия, опасаясь, как бы ни похитила она чужую руку. Ибо кто без Бога, тот и без честности. Кто без Бога, тот и без истины и без милости. Ибо святой провидец сказал: Милость и истину любит Господь (Пс. 83:12). Но кто потеряет Господа, тот никак не сможет удержать [у себя] милость и истину. Следовательно, отделившись от Господа, Европа изолировала себя от милости и истины. Беспросветная языческая тьма покрыла ей душу. И она утратила способность видеть. Жалкая, голодная, нищая, голая, слепая – такой стала Европа, отринув себя от своего духовного Отца, от Христа.

Претерпевая ужасные бедствия, Европа всё-таки не утратила дворянской спеси. Презираемая всеми континентами, она всё ещё противоборствовала человечеству, похваляясь своими «чудесами». По существу, её лозунг гласил: «Не Христос – чудотворец, а я, Европа». Я изобрела буссоль, я сосчитала звёзды, я сконструировала микроскоп и телескоп, я определила длину и ширину вселенной, я нашла лекарственные растения, я придумала скальпели, я изготовила динамит для разрушения скал, я создала различные плавучие средства; я богиня изобретений: машин, пароходов и железных дорог, электрических аппаратов и устройств; я первооткрывательница телеграфа и телефона, радио и телевидения. Всюду я и только я! На этом свете я главный чудодей. Нет больше Бога-чудотворца, – это басня из дремучих и беспросветных времён. Как чудотворец существует только Европа.

Ах, братья мои, слышали ли вы слова блудной дочери – похвальбу обнищавшей аристократки, терпящей наготу и голод? Она – ничто, но кичится так, как будто она – всё. Ничего не имеет, однако столь высокопарна, будто принадлежит ей весь мир. Перед всеми выставляет она себя, чтобы все её уважали, но на самом деле все её презирают. Умащает и подкрашивает она своё лицо, чтобы явиться обаятельной, однако все испытывают к ней отвращение и гнушаются как величайшей мерзостью.

Старшая Христова дочь, Азия, не может смотреть на Европу. Зрению предстаёт она отвратительной, слуху – резкой и дисгармоничной, обонянию – зловонной, осязанию – рябой и прелой. Не способна Азия выносить Европу.

И потому так отвечает Христова Азия отпавшей, антихристианской Европе: «Что имеешь ты, чего бы не получила? Чем хвастаешься? Отчего гордишься? Если и открыла ты нечто, то на чьём поле обрела ты все эти «достижения»? К чему тебе хвалиться буссолью, электричеством, паровыми машинами и прочими хитростями? Разве не нашла ты всё это во дворце Господнем, куда была введена как гостья? Если не вспоминаешь ты о Домовладыке, то ты воровка. Да ты и впрямь такова. И разбойница ты, и похитительница, и угнетательница. Все твои так называемые «чудеса» и не станут таковыми даже через миллионы лет. Твоё – лишь одно (слушай и запомни!); есть только одно диво, которое не Божие, а твоё, Европа, и только твоё. Это злоупотребление всеми Божиими чудесами. Чудеса – Божии, а твоё – лишь употребление этих Божиих чудес во зло. Например, летательный аппарат – Божий, а твоё – убийство людей из этого аппарата. Божие – плавание, а твоё – потопление. Божие – лечение, а твоё – отравление. Божие – путешествие, а твоё – распространение выхлопных газов на дороге. Божие – сплочение, а твоё – разделение. Божия – истина, а твоя – ложь. Божия – милость, а твоё – самолюбие. Что общего у тебя, Европа, со Христом, Богом истины и милости? Ничего. А у тебя, Сербия? Отчего стушевалась ты и покрылась краской стыда? Ведь [и] ты пошла за Европой. Объединилась с [землёй,] отпавшей [от Бога]. Последовала примеру блудницы. Если переменишь свой путь, то да будет тебе благословение. И да будет благословен Господь Бог, чающий твоего исправления. Аминь.

XLVIII

В одном городе был человек, который ни Бога не боялся, ни людей не стыдился (ср. Лк. 18:2).

В нашу пору, братья мои, Европа сродни такому городу с многими людьми, у которых нет ни страха пред Богом, ни стыда пред людьми. Это недуг, требующий (как и вообще любая напасть) объяснения.

Почему многие европейцы ни Бога не боятся, ни людей не стыдятся? Объяснение просто – потому что искажено у них понятие о Боге и понятие о человеке. Когда люди переиначат понятие о Боге, сообразуясь с собственной повреждённостью, тогда не боятся они Бога; а когда запутают понятие о человеке, тогда не стыдятся они [себе подобных] людей.

Люди носят в себе страх лишь пред Богом – величественным Царём, Творцом и Судиёй. А стыд имеют только перед святыми людьми – не перед надменными, богатыми и учёными, а лишь перед святыми. Но если и Бог, и праведник будут не в чести, а в опале, то у людей отнимется как страх перед Богом, так и стыд пред человеками.

В современной Европе Бог и праведник сделались предметом насмешек – оттого-то европейцы ни Бога не боятся, ни людей не стыдятся. И никого в Европе так не презирают, как Бога и праведника.

Если Бог – не всемогущий Творец вселенной, не достославный Царь и Владыка неба и земли, всевидящий, всевéдущий и вечный, Который как праведный Судия судит каждого по его делам, то люди не будут бояться такого Бога. Ведь по всей видимости, никто не станет страшиться божеств вымышленных, безумных прорицателей, которые, надев университетский или докторский колпак, гадают о природе и о материи как о неких демиургах. Таких глухонемых богов никто не испугается. И, вероятно, никто не будет стыдиться Вольтера, и Наполеона, и Маркса, и прочих им подобных, которых Европа поместила в свой «пантеон» без ореола святости. А пантеон сей похож на мрачную хибару, куда никто и никогда не привёл ни одного больного для получения исцеления. Ибо одно дело – пошлый и бесстыдный исполин, подобный Енаку, Огу, Голиафу и Навуходоносору, а другое, совсем другое – Божий святой. Никто до сей поры не испугался божества природы, как проповедуют его европейские профессора. И никогда не слышали мы, что некто, учинив беззаконие, постыдился Наполеона, либо Вольтера, либо Маркса.

Ах братья мои, никто не трепещет ложных богов и не стыдится людей, чуждых святости. Народ боится только истинного Бога и стыдится настоящих, то есть святых, людей.

Для современной университетской Европы Бог, Которого надлежит бояться, и люди, которых подобает стыдиться, принадлежат далёкому прошлому. Университетская Европа размолола своего «бога» в ступе, расчленив его на бесчисленные атомы, протоны и электроны, которые едва можно стряхнуть, как прах с ног. Кто станет бояться столь ничтожного «бога»! Вместо святых – в передовицы газет, в заглавия книг и в почётные ряды в залах торжеств – [европейцы] выдвинули банкиров, политиков, писателей, фарисеев и саддукеев. Ни одного праведника. Европа больше не рождает святых. Словно дала она зарок, что отныне будет плодить только «выдающихся личностей», пред которыми никто не обязан стыдиться! Если не ведали вы, в чём падение Европы до ничтожества, то знайте: в том, что утратила она понятие о грозном Боге и святом человеке. Такая, какова она ныне, пред нашими очами, Европа скорее поместит в ряд «людей идеальных» фараона, и Амалика, и Сеннахирима, и Навуходоносора, и Александра, и Августа, и Тиверия, и Ирода, – нежели святых Авраама, Исаака, Иакова и Иосифа, или Исаию, Иеремию, Иезекииля и Даниила, или святых Матфея, Марка, Луку и Иоанна и Павла. Отвергнув агиографию, Европа страстно возлюбила мегаломанию.

Кто уврачует её? Никто. И впрямь никто. Ведь никто не навязывает себя в лекари тому, кто считает себя здоровым. Нет у Европы ни врачей, ни снадобий, так как уверена она в своём добром здравии, хотя все прочие континенты громко обсуждают её тяжкую болезнь, похожую на своего рода безумие.

А где вы, сербы? Миллионы сербов боятся Бога и стыдятся Божиих святых. Но где пребываете вы, несколько сот предводителей сербского народа? С Европой ли вы или со своим народом? Если признáетесь, что с Европой, то безотлагательно лечитесь, чтобы не заразить прочий люд. Если же скажете, что вы со своим народом, берегитесь, чтобы не погрязнуть во лжи. Ведь не легка стезя народная. Это узкий и тесный путь поста, молитвы и милостыни. Но это единственный спасительный путь. Богу нашему слава. Аминь.

XLIX

И вправду интересно наблюдать за светом и тенями. Чем ярче солнечный свет и чем отвеснее он падает, тем короче тени на земле. И наоборот: чем он слабее и горизонтальнее, тем длиннее эти тени. Когда в полдень солнце стоит в зените над нашими головами, тени самые короткие. А когда склонится оно к закату, тени наиболее продолговатые. Ничего нет в природе без духовного значения, равно как и в мире физическом нет ни одного феномена, который не давал бы людям урок о Боге и о человеке.

Христос наречён Солнцем правды (Мал. 4:2) и Востоком востока. Чем выше стоит Солнце правды, Христос, тем наши человеческие тени меньше и короче. И соответственно – чем ниже Христос на нашем горизонте, тем протяжённее человеческие очертания. Если Христос полностью исчезнет из нашего поля зрения, то людские тени удлиняются, переплетаясь между собой и соперничая друг с другом, как призраки.

Такую эпоху наваждений и миражей христианский мир переживал неоднократно. Столкнулись мы с ней и в наш век, и притом несколько раз. Не ценили мы свет – и он удалился от нас; любили мы собственные густые и одутловатые тени – и покрыли ими всю землю. И Бог исчез с европейского горизонта. Ведь не навязывает Он Себя людям. Всякое создание во вселенной твёрдо удерживает Он под Своим владычеством и лишь [к] человеку [не напрашивается; только ему одному] предоставил Он право свободного выбора: [жить] либо со светом, либо с тьмой; либо в раю с ангелами, либо в преисподней с жабами; либо быть сном Всевышнего Бога, либо признать себя исчадием глины горшечника и древесного угля кузнеца.

Призраки и мы, и только призраки – за исключением Христовой Церкви. Все призраки ратуют против Христа (в этом у всех у них согласие), ополчаясь и друг против друга.

Будто выплавлены они из литой стали – таковы суть слова Мессии мира; простираются они вширь, от одного конца света до другого, и восходят ввысь до небес. Никто не способен ни обойти их, ни перескочить через них. Это слова вековечной действительности, слова бессмертной истины и Божественной правды, и невозможно их одолеть. Однако человеческие тени надеются им противостать, людские призраки воюют против слов Друга человечества, воистину единственного Друга всех людей.

Тихим утончённым голосом перед концом [света] Христова Церковь возвещает Господне слово:

– Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит [в серб.: а душу погубит. – Пер]? (Мф. 16:26).

На это призраки сердито отвечают через громкоговорители:

– Завоюй, человек, мир. Вот твоя настоящая добыча. А душу не сможешь ты погубить, так как её у тебя и нет.

Снова Церковь прикровенным голосом проповедует:

– Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5:7).

Услышав это, призраки разъярённо ревут и кричат:

– Самолюбие – вот закон природы. Милость – это старинная сказочная Золушка. Держись, друг, за волчий эгоизм и не щади ни одного ягнёнка, который окажется у тебя перед носом.

И опять Церковь трепетным голосом вещает:

– Веруй в единого Бога, Творца неба и земли и всего видимого и невидимого.

На это призраки, играя на гуслях и пища на волынках, воспевают:

– Нет другого бога, кроме природы. Из чего наши опанки на ногах – из того самого и звёзды, и солнце, и сам бог наш.

И снова Церковь с дрожью в голосе напоминает:

– Чти отца и матерь, не убий, не прелюбодейству, не укради, не лжесвидетельствуй, не желай чужого, вставай перед старцем, почитай находящихся у власти, молись Богу, соблюдай пост, твори добрые дела, кайся в грехах, памятуй о близкой смерти.

Призраки отвечают грохотом тяжёлых барабанов:

– Так вас, недотёп, наставляет еврейский Бог, а наши философы учат нас лучшему, говоря: «Отделяйся как можно скорее от отца и матери, ибо они носители гнилого прошлого; убивай и грабь всякого, кто стоит у тебя на пути; считай прелюбодеяние естественным явлением, как вол и осёл; держи наготове ложь как мощное оружие против врага; отнимай чужое, ибо оно слаще твоего собственного; гони и преследуй власти предержащие, чтобы самому прийти к власти; не молись Богу, так как некому слышать твою молитву; выброси из головы пост и милость, не думай о смерти; не добавляй горечи к своей жизни. Живи свободно, как тигр и медведь, без узды и клетки, повинуясь своему здравому инстинкту, который богиня-природа воткала тебе в плоть, влила в кровь, вплела в нервы. Ты животное, и не стыдись этого, но живи как зверь.

Так – под звуки всевозможных музыкальных инструментов – проповедуют современные призраки, имеющие лишь внешний облик людей, тогда как души у них в оковах сатаны, носителя зла и мрака. И число этих призраков весьма велико на земле, именуемой Европой. Эти оборотни и развязали прошлую войну, небывалую и ужасную, в которой один человек тем больше принимал наград и почестей, чем больше людей убивал. А сатана радовался этому. Ликовал он и веселился при виде людской глупости и Христовых слёз.

Ах, братья мои, стоит перед нами вопрос: будем ли мы со Христом или с антихристианскими миражами. Знайте, что когда восходит солнце, все эти призрачные тени убегают прочь в ничто, ведь и сами они – ничто. А солнце остаётся, и свет блещет. Пойдём ли мы вслед за солнцем или за мрачными силуэтами? Знайте, что весь мир может сломать голову, ударяясь об одну, даже малейшую Христову заповедь. Ведь Христовы слова – как из литой стали, простирающейся до дна [всех] глубин, и вершины [всех] высот, и до предела всякой долготы и широты, так что никто не силён миновать их либо через них переступить. Христу Богу да будет славословие от вас и от ваших чад, а вам и чадам вашим от Христа здравие и благословение. Аминь.

L

У одного домохозяина был единственный сын, очень мудрый и безраздельно милостивый. Как-то раз прогуливался сын домохозяина в сопровождении многих своих рабов, служащих ему в его имении, и увидел нищего – [всего] в лохмотьях и ранах. Сжалился сын домовладыки, взял того бедолагу, отмыл его, очистил, залечил его язвы, а затем привёл во дворец своего отца и сказал: «Отец, прими этого человека, пусть он станет для тебя пасынком, а для меня братом». Отец ответил ему: «Сын мой возлюбленный, твоё желание – моё желание; чего ты хочешь, того и я хочу». Так тот жалкий нищий был принят в семью как пасынок и пожил во дворце, как настоящий сын, причём слушался он домохозяина-отца и любил его сына, поднявшего его из гноя и злостраданий и столь возвысившего его и прославившего, как никогда он и не надеялся. Однако [потом] произошло то, чтó нередко случается, когда голодный насытится чужим хлебом и голодранец напялит на себя царскую порфиру. Пасынок восстал против сына домовладыки, начал поносить его и притеснять, пока совсем не прогнал его из собственного его имения, а себя сделал самозваным господином и наследником всего имущества того домохозяина. Тогда прогневался домовладыка на своего пасынка, приказал бросить его в темницу и бить, пока не познает своего безумия не покается.

Первым Божиим пасынком был Израиль, вторым – Европа. Тот вступил в завет с Богом через обрезание, а сия – через крещение. Того Бог избавил от египетского плена, а сию – от рабства сатанинского. Египтяне жестоко угнетали народ израильский, сатана со всеми своими демонами деспотично властвовал над народами Европы прежде её крещения. Неведомо, кто из тех двоих был более в жалком и позорном унижении, когда Сын Божий, умилосердившись, умолил Своего Небесного Отца сделать их пасынками и ввести в Свои дворы, чтобы были они ему братьями. Ах, братья мои, ещё неизвестно, кто из тех двоих оказался более неблагодарным Домовладыке Отцу и более дерзким к Единородному Сыну Домохозяина. Солнце готово померкнуть при виде такой неблагодарности, и скалы вот-вот покроются трещинами и пустят из себя потоки слёз, оплакивая такое бесчинство.

«Хорошо нам быть в Египте», – говорили израильтяне, вырываясь из Божией руки и осыпая упрёками Моисея, Божия человека и своего вождя. «Разве не лучше было нам возвратиться в Египет? – кричали они. – Бог ведёт нас в пустыню, где нет того, чем изобилует Египет: нет там лука и капусты, рыбы и мяса». Божий пророк громогласно предостерегал их: Если вы… обратите лица ваши, чтобы идти в Египет, и пойдете, чтобы жить там, то меч… настигнет вас там… и голод… будет всегда следовать за вами… И ни один из них не останется и не избежит того бедствия, которое Я наведу на них (Иер. 42:15–17).

И сбылись сии слова пророка. Те, кто вернулся в Египет, якобы во избежание меча, голода и моровой язвы, – все там погибли от этих трёх зол.

Произошло это с Израилем несколько тысяч лет тому назад.

Происходит это и в наше время с другим Божиим пасынком, с Европой. Мятеж Европы против Христа в эти дни – это величайшее и самое отвратительное событие в истории мира. Иудеи тоже бунтовали, за что и навлекли на себя проклятие [бесплодной] смоковницы. Однако бунт Европы – преступление, тягчайшее греха иудейского. Грех Европы вообще не находит аналога в эпохах, от начала бытия мира и поныне. Ведь доколе Христос не пришёл в Европу и, найдя европейское человечество в язвах и обносках, не омыл его, не очистил, не накормил и не облёк в царственную порфиру сынов Божиих, дотоле Европа погрязала в такой скверне и непотребстве и пребывала в такой дикости, которую нельзя ни описать, ни представить себе. И эту оборванную, изголодавшуюся, одичавшую, питающуюся падалью Европу Христос принял как народ избранный, вместо иудеев, чтобы был он светом народов [в серб.: светом язычников. – Пер.]… до концов земли (Ис. 49:6).

Так служит ли сейчас Европа светом язычников? Спросите язычников, и они вам ответят. Вот каков будет ответ мусульман: «Любим мы Магомета больше, чем Иисуса, ибо среди нас, последователей Магомета, больше милости, чем среди европейских христиан». А Индия добавит: «Европа – банкрот в вере, значит – потерпела она крах и в честности, и в разуме. Европейские народы пребывают под Божиим проклятием, так как они больше не народы, а двуногие барсуки, расхищающие поля каждого и ненасытно влекущие в свои подземные кладовые всё, что попадётся. А к тому же – и двуногие обезьяны, ведь именно обезьяну считают они своим прародителем. Звери, а не люди». А вот что скажет вам Китай: «Европа утратила две главные реальности, поэтому сейчас и хватается за второстепенное и скоротечное. Потеряла она Бога и душу. Не верит ни в Бога, ни в существование души. Человек как плоть – вот какого индивида Европа только и знает. Даже у самоедов и кафов ([южных] зулусов) узнаете вы нечто о духовном человеке, но никак не у европейцев. Европа – это только то, чтó лежит перед глазами. Она духовно слепа – в этом она лидер среди всех остальных континентов; она похожа на телёнка, который бессмысленно таращит глаза и мычит. Бойтесь же её, оберегайтесь от неё и крушите её [беспощадно] – ведь это безбожный вампир человечества».

Вот вам, братья, притча о том, как пасынок хотел выгнать сына из отеческого имения и [за то] претерпел суровое возмездие. Евреи были наказаны расселением по всему свету, а европейцы ныне караются мечом, голодом и моровой язвой. Вот характерный отпечаток Европы: меч, голод, мор. Молитесь Богу, братья, чтобы к безумцу вернулся рассудок и чтобы самим вам не помутиться разумом. Славьте Христа Бога, дабы Он вас прославил во век века. Аминь.

LI

Вдохновенный провидец изрёк: Все путие Господни милость и истина (Пс. 24:10). В противоположность всему мы можем сказать: «Все пути Западной Европы – жестокость и ложь». Кто опровергнет нас? Выстраданный нами опыт – громадный и страшный опыт сербства за последние два столетия – подтверждает это. Ибо как только наши праотцы, шумадийские крестьяне, начали восставать против азиатов, отвоёвывая свою свободу, Западная Европа стала показывать себя противником нашего освобождения. Из-за чего? Из-за торговых путей, из-за экспорта и импорта, из-за свиней и буйволов – [как раз] из-за этого. И с той поры до сего дня пред нашими очами раскрывалась непредугаданная дотоле натура Западной Европы, лучше всего выражаемая сими словами: «Все пути Западной Европы – жестокость и ложь». Когда в изумлении протёрли мы глаза и обозрели необъятный Божий мир, то убедились, что истину этих слов подтверждают нам Африка, и Азия, и все острова, разбросанные по великим морям.

В глубочайшем разочаровании спрашивали мы себя: «Как это может быть? Неужто Западная Европа – не христианская?»

[На это] пришёл [такой] ответ: Она была такой.

Наш вопрос: Но где же в Западной Европе Христос?

Ответ: На последнем месте за трапезой.

Наш вопрос: Но кто тогда на первых местах?

Ответ: Политики, философы, писатели, фарисеи, саддукеи.

Наш вопрос: А кто покажет Европе пример человеколюбия и милости?

Ответ: Европа не желает лицезреть такие примеры. На милость смотрит она как на слабость. Её последние философы, ознаменовавшие начало XX столетия, умерли в сумасшедшем доме. Жестокость проповедовали они как присущее людям свойство и естественный здоровый стимул. Христа затолкнули они в дальний угол европейского стола, приказав как можно скорее выгнать Его из дома. А сами помутились рассудком и перемерли в домах умалишённых – эти теоретики «новой этики», свежеиспечённые европейские законодатели.

Современная Европа и Израиль в эпоху явления Мессии мира – как два близнеца! Нет ничего более схожего на свете. Израиль наших дней ни на йоту не отличается от Израиля древнего. Посему Европа и Израиль обоюдно ненавидят друг друга и гонят – ведь они сродны, как близнецы. Поистине тяжкий недуг одолел современную Европу, но [ведь] это – именно та болезнь, которая некогда поразила и ратующий против Христа Израиль. Болезнь у Европы и Израиля одна: богоборчество или христоборчество. Как могла она поразить народы, наиболее близкие к Богу? Сам Творец жаловался через пророка Исаию, которого иудеи перепилили пилой: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня [в серб.: а они отложились от Меня. – Пер.]. А дальше ещё страшнее: Вол знает владетеля своего, и осёл – ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет (Ис. 1:2–3). О какой грешный народ! Народ, погрязший в беззаконии! Семя злодеев, сыны растлителей, оставивших Господа (ср. Ис. 1:4).

Изнежен Израиль, избалована и Западная Европа. Израилю Господь явился как Бог милости, Западной Европе явился Он как Бог любви. Божия милость изнежила Израиль, Божия любовь разбаловала Европу. Причина – та же, и болезнь идентична. Ибо народ, утративший страх Господень, быстро останется без Бога. Язычники, носившие в себе страх пред богами, пусть и ложными, были ближе к истинному Богу, нежели льстящие себе израильтяне и европейцы, отвергшие любой страх пред Богом и [к тому же] не уразумевшие и не принявшие милости и любви. Потому-то в наши времена богобоязненные язычники стали ближе ко Христу, чем изнеженные израильтяне и европейцы. Пророк предвидел это и предрёк, сказав: Меня нашли не искавшие Меня (Ис. 65:1). Об этом же вещает и Псалмопевец: И ближнии мои отдалече мене сташа (Пс. 37:13), – то есть говорит он о том, что [люди] дальние сделались близкими Богу, тогда как ближние отдалились и стали Ему чужими. И ближнии мои отдалече мене сташа.

Вот вам, братья, диагноз Израиля и Европы. Потому эти двое не выносят друг друга, что тождественны они по своему христоборческому духу и по своей гнилостной и самоугодливой лености. Отсюда пути тех и других суть беспощадная жестокость и ложь, тогда как пути Господни – и в древнюю пору, и ныне, и вовек – суть только милость и истина (Пс. 24:10). Святые православные Отцы ведали лукавое и переменчивое человеческое естество. Знали они, что это естество ни одним только страхом нельзя согреть, ни одной только любовью соблюсти в здравии. Посему и заповедали нам молитву, ежедневно читаемую в церкви: Господи, сподоби нас боятися и любити Тебе всем сердцем своим^[17]. И бояться, стало быть, любить. И бояться Бога, ибо Он страшный Царь и Владыка; и любить Его, ибо Он Отец и Человеколюбец.

А ты, серб, о чём думаешь? Две инфекции поразили твою кровь и твой дух: израильская и европейская. Как ты будешь защищаться? Как излечишься от них? [Впрочем] вопрос задан неверно. Его следует поставить так: «Видишь ли ты свои лютые раны? Знаешь ли, кто не нанёс тебе их?» О, если бы ты это знал! Тотчас бы понял, что цельба и врачевание для тебя – Христос. Ему слава, а тебе спасение. Аминь.

LII

Вы ожидаете от меня слова? Чьего слова?

Постараемся не обмануться ни я, ни вы. Я ошибусь, если предложу вам своё слово, а не Божие. Вы ошибётесь, если чаете от меня моего собственного слова, а не Божия.

Чтó есть человек, чтобы его слову быть веским и значимым? Как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается, – говорится в Священном Писании (Иов. 14:1). Если сам по себе человек – такая ничтожность, то уж тем более – его слово. Если тростник не много значит, то что говорить о его шелесте. Если раб я Господень, то предлагаемое мною исходит не от меня, а от моего Владыки. И аще глаголю что – глаголю не от себя (ибо аз есмь раб), но от Господа моего.

И впрямь было бы неразумно для вас ожидать от меня моих слов, да и для меня было бы глупо говорить вам собственные речи.

Так устами пророка возвестил Господь силу Своего слова: Слово Мое не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно ли молоту, разбивающему скалу (Иер. 23:29)? Поистине таково слово Божие. Слово человеческое похоже на дым и паутину, а слово Божие подобно огню и молоту. И это не один раз проявилось в мире сем. По молитве святого Илии ниспал с неба огонь, попаливший жертву, погружённую в воду. По слову Божию, изречённому через Моисея, рассеклась скала и из неё потекла вода.

Легкомысленно восприняло наше поколение слово Божие, за что сурово и пострадало: и огнём его жгли, и молотом били. И если не покается оно, то ещё более грозный пламень будет его палить и ещё более тяжкий молот ударять. Ибо нельзя шутить ни тварям с творцом, ни детям с Отцом, ни слугам со своим Царём. Не подобает это так же ни путникам, в отношении владельца [придорожной] гостиницы, ни гостям в отношении хозяина дома. Однако в современную нам эпоху люди перестали всерьёз воспринимать Бога и Христовы слова – всё это стало для них как бы детской забавой. Так поступал древний Израиль, а в наши дни не отстаёт от него и Европа. Древний Израиль отвергнул Божии слова, приняв и усвоив поучения своих самозванных мудрецов. Презрел Израиль слова Господни, изречённые через праведных отцов и славных ветхозаветных пророков, забросил Ветхий Божий Завет и предложил своему взору Талмуд и каббалу, сборники людских мечтаний и грёз, которые не от Бога. Шаг за шагом пошла по стопам древнего Израиля современная Европа, прямо-таки по пятам. Отвергла она Ветхий и Новый Завет и ухватилась за бредни и россказни своих поэтов и философов. Отринула она слова, подобные огню и молоту, и приняла басни, туманные и эфемерные, как дым и паутина. Подлинную истину она отбросила, обняв и облобызав «истину» лишь видимую. Подлинная истина от Бога, а видимая от людей. Последняя есть, собственно, ложь в облачении истины, волк в овечьей шкуре. Новейшие европейские проповедники видимой истины сошли с ума и умерли в домах для умалишённых. Но даже это ужасное событие не смогло заставить Европу отвергнуть все призрачные «истины» и лживые слова этих её философов. Посему Господь Саваоф прибегнул к последнему средству: низвёл меч, и огонь, и голод на землю – и сотряс всю вселенную вдоль орбиты следования нашей планеты. [Это для того] чтобы люди познали, кто есть Бог, а кто человек. Дабы очевидно было надзвёздное величие Бога и ничтожество людское во прахе.

Европа в полночь своего безумия кричала: «Мир, мир! Сотворю я мир на целом свете с помощью газет, кинотеатров и конференций. Мир всем и во все края. Созижду мир без Бога и без Христа». Но едва произнесла она эти слова, как вступила в войну. Отчего такая непоследовательность? Оттого, что Бог сказал: Нет мира нечестивым [в серб.: безбожникам. – Пер.] (Ис. 48:22, 57:21). И ещё: Когда будут кричать: Мир, мир – меч потребит их (ср. Иер. 6:14; 1Фес. 5:3). Ибо мир, равно как и дождь, зависит от Бога и приходит от Бога. И как люди должны молиться Богу о дожде, так подобает им молиться и о мире. [Но] не так [поступала] Европа, не так (ср. Пс. 1:4). Но в своём сердце копила она злобу на Христа, вкупе с иудеями, и в то же время полагала воцарить мир на земле с помощью пропаганды. Но почему тогда, прибегнув к своим прокламациям и призывам, не низвела она хотя бы один дождь на землю? Поистине разбогатела Европа при содействии Христа, а затем отвергла Христа. Потучнела она и растолстела, так что и зрение у неё ослабло, и диапазон слуха сузился, и сердце одеревенело. Всё [это произошло с ней,] как и [с] древним Израилем, и всё это – по рецепту Каиафы.

Вот свидетельство об Израиле, изречённое Моисеем, человеком Божиим: И [ел Иаков, и] утучнел Израиль, и стал упрям [в серб. букв.: и стал брыкаться. – Пер.]; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего… Приносили жертвы бесам, а не Богу [Втор. 32:15, 17]. Не знал Моисей о Европе, но этими словами невольно, за тысячи лет до Христа, запечатлел, сфотографировал будущую Европу. Каков древний Израиль, таков и новый.

Отсюда и явилась страшная ненависть европейцев к евреям – ведь каждый ненавидит свои пороки в других. Европа дышит духом иудейства, посему и гонит евреев. Впрочем, евреи больше ей не нужны. Сделали они своё дело в Европе. Европейское человечество достойно сменит их в богоборчестве и христоборчестве.

А ты, сербский народ, куда заплутал? Беги с тонущего корабля. Возвращайся из еврейской Европы в свою Церковь и историю. Отринь людское многословие, взыскуй слова Божии, подобные пламенеющему огню и молоту, крушащему скалы. Прославь Христа, чтобы Христос спас и прославил тебя, как и отцов твоих, во век века. Аминь.

LIII

Когда некий гость остановится в высоких палатах у князя, он общается с челядью, разговаривает со слугами, однако непрестанно думает о хозяине дома. О нём он расспрашивает, ему шлёт приветствия и передаёт поклоны, ему желает здоровья, его благодарит и со всеми музыкантами и певцами воссылает ему песнопения и славословия.

И это вполне естественно, даже для идиотских европейских «правых» и «левых». Да, это вполне нормально.

И этого естественного и нормального еврейский народ держался в течение нескольких тысячелетий, начиная с Ноя, строителя ковчега, и вплоть до апостола Петра, починяющего сети.

Об этом свидетельствует нам Священное Божие Писание – поистине самая святая Книга, которая только существует; ведь Писание сие – не от земли, а с неба. Так свидетельствует оно о первоизбранном народе, об Израиле. И действительно, пока тот народ хранил Божий Завет, то всё созерцал в Божием свете. Когда человек встречался или расставался с человеком, то вспоминал имя Господа Бога своего. С этим именем вступал он в брак и хоронил мертвецов, женил своих сыновей и выдавал замуж своих дочерей. С именем Господа Бога своего он и пахал, и сеял, и полол, и жал, и молотил, и вообще совершал любое дело. С ним на устах строил он дома и возводил города, боролся и воевал, возглашая, по примеру своего пророка: Сии на колесницах, сии на конях, мы же во имя Господа Бога нашего (Пс. 19:8). А Господь Бог был Домохозяином этого мира; Ему воспевались славословия, о Нём беседовали, Ему кланялись и Его считали самым важным Благодетелем в условиях мира и главнейшим Союзником на войне. Так это было в древнюю иудейскую эпоху. Все прозорливые Божии пророки, и праведники, и благочестивые цари не могли произнести ни одной фразы, не упомянув Имя Господа Бога Саваофа. Так это было и когда царил мир, и когда вспыхивала война.

Воистину так это в Ветхом Завете, так – и в Новом. Христовы Апостолы всё, что говорили и делали, – всё это совершали во имя Господне. Все ощущают Господа как Домовладыку во всём космическом мироздании и как Воеводу всех ратных сил на небе и на земле. Всё от Бога и через Бога. Без Бога – ничто: ни один цветочек на лугу, ни одно дыхание живого существа. Ни одно событие не происходит без Бога как участника или как свидетеля. Без Бога – ничто. Без Бога ни до порога.

Так это чувствовали, так проповедовали, так осознавали и видели Господни Апостолы, а также члены первых христианских общин. О чём бы они ни думали и ни договаривались – все их мысли и поступки были во имя Господа Иисуса Христа, убитого и воскресшего. И о чём бы они ни говорили – все их беседы совершались во имя Иисуса Христа, Царя и Господа, Учителя и Целителя. Его имя постоянно было в сердце и на языке всех верующих.

Во имя Христово крестилась языческая Европа, и Его именем некоторое время запечатлевала и утверждала она свои мысли, и слова, и дела. Однако придя в смущение и выбившись из колеи, шаг за шагом удалялась она от Христа, всё охотнее и решительнее влачась за разумом своих помешанных глупцов. Так это продолжалось на протяжении многих веков, начиная с той роковой даты [1054 г. – Ред.], когда её фарисеи и первосвященники – по своей безумной гордости – откололись от своей Святой Восточной Церкви и пошли по такому пути, который ближе и известнее скверному Юпитеру и кровожадному Нерону, нежели благому Христу, Сыну Девы.

Со временем христианский Запад уразумел своё фатальное заблуждение, и [за это] возненавидел своих первосвященников, и отвергнул их, а на их место призвал философов, признав их первооткрывателями и толковниками истины. Увы, братья мои! Будто истину можно найти среди щебня и гравия на берегу житейского моря! Но нельзя [её там обрести]. И [потому] все людские софизмы напрасны и вредоносны. Не знаем мы ни одного философа в Европе и Америке, познавшего истину и угадавшего верный путь. Ни одного такого не ведаем, потому что и нет такого ни единого. Все они язычники. Все они ближе к стоикам и эпикурейцам, нежели к апостолам Иоанну и Павлу. Все они соблазняют и обольщают – слепые вожди слепцов (Мф. 15:14).

О братья мои! Вот и наше поколение, даже не осознавая того, вошло в хоромы Домовладыки мира сего. Не в своём мы имении и доме – всё это принадлежит Ему. Не свои мы, а Его. Странники мы и гости. Завтра другие подойдут ко вратам дворца, а нас оттуда выгонят.

Обманывают вас, братья, те, кто утверждают, что имеют и ценят веру, но не Богом дышат, и пишут, и мыслят, и говорят, и действуют, и чувствуют. В сей европейский период истории Бог [сдан] в музей. Не в жизни Он, не в природе, не в обществе, не в дворцах и покоях, не в храмах – и вообще не в истории, а музее, только в музее. Однако Бог не желает быть музейным экспонатом. Посему и наносит Он удары. Не часто это бывает, а довольно редко. Но если уж опустит Он на нас Свою руку, то тысячи тысяч людей падают в могилу, как жёлтая листва на землю. Богу нашему слава. Аминь.

LIV

Богат Господь наш, братья, – богат и пребогат. Каждому даёт Он просимое: кому-то к радости и спасению, кому-то к скорби и покаянию.

В древние времена иудеи требовали у Бога царя, крича Самуилу, судии народа: Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов (1Цар. 8:5).

Разгневался Господь и дал им царя по их воле, а не по Своей [дал Он им его]. Ибо говорил Господь: Я Царь ваш (Ис. 43:15). Однако Израиль не послушался, но потребовал царя [земного]. И дал им Господь царя во гневе Своём. А когда неразумный народ худо поступал и при царском правлении, пророк обращал к нему такие укоризны: Где царь твой теперь? Пусть он спасет [в серб.: сохранит. – Пер.] тебя… Я дал тебе царя во гневе Моем и отнял в негодовании Моем [в серб.: и забрал его в ярости Моей. – Пер.] (Ос. 13:10).

Братья мои, богат Господь наш, и каждому подаёт Он искомое; но если требования разумны, то и дар в радость; а если они безумны, то дар – к скорби и печали.

Израильтяне требовали у Бога царя вместо судий, управлявших ими дотоле. Хотелось им этого не оттого, что и вправду нужен был им царь, а оттого, что видели они царей у окружавших их языческих народов. По людскому тщеславию желали они иметь над собой царя, как и прочие языки. Но это не было угодно Господу. Ведь Господь сказал: Я твой Царь, Израиль! Но Израиль и слышать не хотел и не отказался от своего намерения. «Хотим царя!» – и всё тут. И Бог дал им царя, однако не ко спасению, а на погибель.

Впрочем, повествуя об Израиле, должны мы подразумевать как древнеиудейский Израиль, так и Израиль новый, западноевропейский. Оный был обрезанным, а сей – крещёным Израилем. Однако тот же дух царил и у тех, и у этих; то же богоборчество, то же противление Христу. Современная Европа и Израиль суть два близнеца, без различия.

Древний Израиль во что бы что ни стало требовал царя. И получил он его, но не с благословением, а с гневом Божиим. Ведь Божии дары делятся на дары с благословением и на дары с гневом. Новый Израиль, или Европа, требовала демократию без Бога и республику без царя. То и другое было ненавистно Господу. Ни одно, ни другое не просили в Его имя. Поэтому ни то, ни другое не было дано людям без гнева Господня – а значит, и не было на сие благословения. Увы, братья, где нет Божия благословения, там нет ни счастья, ни совершенствования!

Как демократы, так и республиканцы властвовали над народом от имени народа. Имя Божие было отринуто, будто его и нет. Некогда народные правители судили своих людей во имя Бога. Затем отвергли они Бога – ибо страшен Он, и непорочен, и праведен – и судили во имя народа. Впрочем, и народ был для них как кость в горле – ибо народ Божий воспевал Божие имя и искал Божией правды. За это и народ был отвергнут, как до того и Бог. Тогда к власти пришли самозванцы: пытались они править не во имя Бога и не от имени народа, без Божией печати и благословения. Но Божия десница поразила такие царства, и тяжко занедужили они проказой белой, как белая известь. И оказались со своей болезнью, но без лекарств, – заключёнными в теснину, из которой не было выхода. Было у них сердце, но без любви; была и голова, но без ума.

Европейские святые пророки и праведники говорили: «Послушай, Европа, и умолкни! Затвори свои уста, чтобы лучше слышать! Господь – Твой Судия, и Царь, и Король, и Князь; Глава и Предводитель. Господь – истина, действительность, а всё остальное – Его тени. Почему устремляешься ты вслед за тенями, не держась истины? Иудеи хотели царя, но, получив его, были наказаны. И ты приняла, чтó хотела. Однако твои желания приговорили тебя к смерти. Легко решим мы вопрос с земным царём, если признáешь ты Бога как Царя верховного. Без труда уладим мы дело с земным королём, и судией, и князем, если наречёшь ты Господа верховным Королём, и Судией, и Князем. Но трудно будет нам [всё это] сделать, если нет у тебя такого признания. Кокетничаешь ты и поступаешь легкомысленно. Кто станет у тебя на пути, если пошла ты по стезям кривым? Кто осчастливит тебя, если поплелась ты по дороге несчастья?

Ах, сербы, послушайте и исполните то, о чём я вам скажу. Ничего не буду я говорить вам от своего лица, ибо я ничто, ничто и ещё раз ничто, но возглашу вам от лица Господа Саваофа: «Не помогает ни царь, ни король, ни князь, ни деспот, ни полководец, – но помогаю только Я, держащий в руках все земные концы, говорит Господь Бог, твой Создатель. – Признайте Меня, и Я вас признáю. Прославьте Меня, и Я вас прославлю. Будьте Моими людьми, и Я буду для вас Богом ныне и во век века. Аминь».

LV

Небо мстит за праведника. Да творит праведник правду, а отмщение да оставит Богу. Явит Себя Бог, но не сразу. Поначалу будет Он испытывать терпение страдальца и даст время тирану похлебать услад из миски своей неправды. Но в последнюю минуту, когда праведник будет предавать свою душу Богу, а грешник возликует как победитель, внезапно явится Отмститель правды. И роли поменяются: выспреннее падет долу, а уничиженное воздвигнется горé. Праведник вознесётся как победитель с хоругвью Бога Отмстителя, а грешник останется постыженным и сурово наказанным.

Христовы страдания – вот для нас светлый пример превыше всех прочих образов. Пока Христос был судим, иудейские старейшины держались высокомерно. Непосвящённому глазу представали они [стройными и величественными] ливанскими кедрами, тогда как обвиняемый Христос казался тщедушным и сгорбленным – невзрачным, как придорожный куст [букв.: купина, ежевичный куст. – Ред.]. Даже стражники иудейских господ смотрели на Иисуса Христа с презрением. Это можно было наблюдать и на Сионе, во дворце Каиафы. То же самое было и пред Пилатом, в римской судебной палате, и пред Иродом, а наиболее выпукло проявилось это на Голгофе. Когда Господь был распят, Его неправедные судьи, стоявшие под Крестом, бросали Ему в лицо издёвки и укоризны, смеялись над Ним и потешались. Так поступала и толпа, которую подкупили они, чтобы они шептали ей в уши. Подражал ей даже один из пригвождённых ко кресту разбойников.

Кто мог предположить, что всё это в одно мгновение прекратится! Все творимые глупости проистекают из повреждённого человеческого разума, который они считают вполне здравым, а также из извращённой людской логики, относительно которой они уверены, что она тверда и надёжна, как скала.

Ибо когда Господь Иисус возгласил: Отче! В руки Твои предаю дух Мой (Лк. 23:46) – и испустил дух, тогда произошло то неожиданное, что спутало все расчёты сионских мудрецов, ниспровергнув в прах всякую людскую логику. Что же случилось? Померкло солнце, потряслась земля, потрескались и рассеклись скалы и камни, отверзлись гробы, завеса в храме разодралась сверху донизу. Буря, ужас, страх, мрак, землетрясение. И весь народ, собравшийся наблюдать за казнью, увидев происходящее, возвращался назад, бия себя в грудь. Умолкли уста, дотоле изрыгавшие злобные издевательства против Сына Божия. От страха затряслись колени и защёлкали зубы. Всякий спешил унести ноги с этого жуткого места. Всякий чувствовал, что Бог Отмститель внезапно вмешался в это событие. Всякий мысленно омывал руки, оправдывая себя и говоря: «Я не виноват, они меня подговорили!» Вместе с сотником, начальником стражи, многие твёрдо уверовали, что Сей Человек – поистине Сын Божий (Мф. 15:39).

Однако никто из них не видел и не признавал этого до всех сих явленных ужасов. Да кто мог увидеть это и признать, средь бела дня взирая на «величие» фарисеев и на уничижение Иисуса! Пока солнце, как обычно, сияло с неба, равно освещая добрых и злых, и пока земля стояла мирно и неподвижно, и пока камни и гробы безмолвствовали, и храмовая завеса висела во всей своей красоте, кто был способен не замечать иудейского «великолепия» и Иисусовой нищеты? Но когда природа, по Божию повелению, заговорила своими страшными языками, то и люди изменили свои взгляды и свои мерила.

Это имело место две тысячи лет тому назад в Иерусалиме. То же самое произошло и в сем нашем веке.

Пока европейцы шутили и забавлялись с Богом и вкупе с иудеями насмехались над Христом, на земле и над землёй царил глубокий мир. Когда же принялись они без стыда и страха оскорблять Христово имя, бесчестить Христову Церковь, а Христовых последователей презирать, гнать и убивать, то, сами не ведя как, подняли друг на друга оружие. Земля потряслась от этой войны, камни и скалы разрывались вдребезги, кладбища перепахивались железом и свинцом, солнце помрачило свой блеск для людей, так что свет его не освещал их и не грел. Чёрные пороховые облака покрывали Европу, а нам ними нависали [не менее] чёрные тучи грехов и беззаконий европейского человечества.

И все крещёные народы почувствовали, что произошло нечто непредвиденное. Бог простёр Свою руку на землю, чтобы отмстить за Свои попранные законы и оплёванные святыни. И все честные руки прозрели и увидели самообман, в котором жили. Европейские «великие личности» предстали пред их очами не выше карликов, а Христос – Богом Саваофом. Вся европейская культура показалась им [убогой], цыганской куз[ниц]ей, Христова же правда и любовь явились столпами, на которые опираются звёзды. Все слова европейских сумасшедших философов и поэтов зазвучали для них бахвальством попугая, а слова Христовы раздавались громогласно, как звуки архангельских труб. Всё богатство Европы предстало пред ними кучей мусора, вся её красота – вычурной змеиной кожей, все её университеты – темницами, полными плесени и мёртвых костей. Беспомощные, отчаявшиеся, взглянули они на густые облака, сдавившие всю землю, и увидели лишь Одного, Кто мог им помочь. Не своих философов узрели они, не поэтов, не богохульников и не глупцов, вслед которых ходили, а Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою (Мф. 24:30).

Братья мои, так [это] будет при скончании века. Но то же самое происходит, когда заблудшие люди теряют дорогу, и руководство, и покой, и разум. Тогда виден только Христос и никто более. Самый незаметный в период греховного мира становится самым зримым в пору кровопролитной сечи. Когда тьма сгустится до предела [букв.: когда тьма сама чёрная. – Пер.], её освещает Христос. Когда беда наиболее тяжка и невыносима, Христос даёт утешение. Когда ложный путь делается безнадёжно крутым и отвесным, Христос выводит на правую стезю. Когда коса смерти уносит людей целыми рядами, Христос приходит как Жизнодавец. Никто в такой мере не испытал сего, не почувствовал и не познал, как сербы. В этом они могли бы стать учителями Европы. Аминь.

LVI

Пресвятая Пречистая! Пресвятая Пречистая! Это Богородица, Которой наши предки посвятили велелепнейшие из всех [своих] задушбин. Господь сказал: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8). Пресвятая Пречистая нарицается так не только потому, что зрела Бога, но и потому, что носила Его в Своём чреве. Посему и именуется Она не Святой Чистой, а Пресвятая Пречистая.

Основная глава [в книге] европейской культуры твердит о чистоте. Ревность по чистоте стала манией чистоплюйства. Но, к сожалению, и здесь замешан жид. Под чистотой современная Европа подразумевает не некую другую, более глубинную, сокровенную и существенную чистоту, а лишь [чистоту] внешнюю. Это полностью совпадает с понятием чистоты у иудеев-христоубийц две тысячи лет тому назад.

Ведь и фарисеи относились к чистоте с не меньшей рачительностью, нежели ныне здравствующие европейцы. Об этом повествуется в Евангелии. В Божием Евангелии описывается, как фарисеи с педантичной аккуратностью современных хирургов следили за тем, чтобы чаши и другие сосуды были вычищенными. Блюстители иудейской чистоты [букв.: чистюли жидовские. – Ред.] резко упрекали Христовых учеников за то, что те брали и ели хлеб неумытыми руками. Евангелист пишет, что фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук [до локтей]; и, придя с торга, не едят, не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей (Мк. 7:2–4). Всё моют они водой, включая и бельё, но ничего не очищают слезами и огнём. И впрямь они настоящие «современные» люди древней эпохи и подлинные прародители нынешних чистюль в Европе, которые тоже знают лишь один вид нечистоты, а именно: телесную; и только одно [главное] вещество для мытья: воду. Не звенят ли каждый день в наших ушах и над ушами громкие и настойчивые требования иудействующих европейцев: «Воды, воды, воды!» Или: «Нужен водопровод и купальня». Или: «Чистоты, и только чистоты!» И все они обессилели от изнеможения, омывая и чистя себя снаружи. И когда бы на них не взглянул, всегда – с утра до вечера – видишь их в вылизанных одеждах, надетых на омытые тела. А поутру снова все они моются и очищают себя, принимая ванны. Но вся эта чистота, приобретаемая с таким трудом, длится у них не более одного дня. А затем опять всё сначала. Снова наслаждение в купальнях, и омовение, и плескание в воде. И опять главным заботами становятся водопровод и ванная. Ведь если пропустят они лишь один день всю эту церемонию омовений, то считают себя источниками невыносимого смрада для себя и окружающих. И им становится совестно. Ведь и у них – у современных европейцев, как и у христоборческих еврейских учителей [букв.: магистров. – Пер.] – не существует стыда перед некой другой нечистотой, за пределами телесной, внешней. Ведают они лишь о зловонии тела, а о злосмрадии души вообще не слыхали. Могильного запаха хищения и лукавства, производимого неомытой душой, они не ощущают.

Во время óно пришли фарисеи и книжники, праотцы современных шовинистов и беллетристов, – пришли они к Иисусу и с упрёков сказали: Зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб (Мк. 7:5)? И Мессия ответил им в Своём праведном гневе (один и тот же ответ даёт Он фарисеям 2000 лет назад и сегодня живущим европейцам): Ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные!.. [в серб.: Безумные! – Пер.] подавайте лучше милостыню из того, чтó у вас есть, тогда всё будет у вас чисто (Лк. 11:39–41).

Однако этих Христовых слов не уразумели иерусалимские фарисеи; не могут их понять и современные интеллектуалы. В своём фанатичном стремлении к внешней чистоте не способны они терпеть человека, кожа которого не вылощена до блеска и лицо которого не умыто по всем правилам. Впрочем, существует различие – и не малое – между обрезанными иудеями и необрезанными европейцами: иудеи были рабами наружной чистоты во имя Бога Яхве, а европейцы (в корне безбожные) полагают внешней чистотой защититься от бацилл и микробов. Ни иудеям, ни европейцам не приходило в голову достигать внешней чистотой какой-то иной цели, а не только чтобы не смердеть перед носом своих гостей. Ведь когда Христос говорит: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8) – Он тем самым задаёт позитивную программу, не оборонительную, а созерцательную. Те, кто очищает своё сердце, делают это не для того, чтобы не видеть демонов (как иудеи) или микробов (как европейцы), но чтобы лицезреть Бога.

О Христе, гималайская высота над затхлым болотом! Стерпи и выдержи всё это! И заповедай Своим служителям и впредь неутомимо проповедовать опрятность внутреннюю, чистоту сердца. Простые народные массы поймут это и ухватятся за её протянутую руку – и взвалят на себя подвиг более тяжёлый: а таково очищение души и сердца от злобы и ненависти, от зависти и жестокости, от безбожия и всякого лиходейства. Тогда как изнеженные руки всегда будут требовать только воды, дабы омыть себя снаружи от неприятного запаха, чтобы быть в состоянии и [далее] вершить свои смрадные дела.

Христе благий, помоги нам очистить наши сердца и по молитвам Пресвятой Пречистой Богоматери спаси нас! Аминь.

LVII

Если бы все христиане читали Божий Ветхий и Новый Завет, то больше боялись бы Бога и чаще ходили бы в храм, чтобы слышать слово Божие. Тогда и священникам было бы легче проповедовать народу, изъясняя волю Божию и Божий закон. И меня нередко мучает помысел, что некто из слушающих не поймёт меня, так как никогда не читал он Священного Писания, и не держит его у себя дома, и не сможет сказать, что такое Ветхий Завет и что такое Завет Новый? Эта жгучая мысль заставляла меня неоднократно говорить вам: «Берите Священное Писание». Как дéржите вы икону в доме, так пусть будет у вас и Священное Писание. Икона – святыня в красках, а Священное Писание – святыня в словах. Читайте Священное Писание, а на икону взирайте. Священное Писание учит вас, как нужно жить, а икона являет вам лик некоего святого, жившего по Священному Писанию. Как можно прожить без любой другой пищи, но только не без хлеба, так можно и не слышать любое другое слово, но только не слово Божие. Честный хлеб и святое слово. Господь Иисус, говоря о хлебе и о слове, учит: Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4:4).

Всё в Ветхом Завете – пророчество, а в Новом Завете всё – исполнение пророчества. В Новом Завете всё твёрдо и окончательно. Таковы, к примеру, и предписания об очищении. В книгах Моисея изложены многие заповеди об очищении телесном. Иудеи соблюдали их строго и буквально, не ведая их подлинного, то есть духовного смысла. В Новом Завете раскрыт этот реальный – духовный – смысл телесного очищения. В Ветхом Завете повествуется об умовении лица, рук и ноги, об омовении тела, о стирке одежд, о мытье кувшинов, чаш, скамей и многого другого. В Новом Завете говорится о чистом сердце, чистом уме, чистой совести, чистых помыслах и словах, о чистой истине и правде, а к тому же о чистом пути, о чистых намерениях; затем о чистой любви, чистой мудрости и благочестии и ещё о многом сему подобном.

Возгорался Спаситель справедливым гневом на тупых и упрямых фарисеев того времени, самым строгим образом соблюдавших все предписания о телесном очищении, тогда как души их были полны хищения и неправды. Фарисей слепой! – говорил Господь, – очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония (Мф. 23:25–28).

Так это было у древних иудеев, так это сегодня происходит у иудаизированных европейцев. В чём суть европейской культуры? В очищении плоти. Отсюда столь широкое употребление воды, строительство водопроводов, каналов, купален. Культура [для них] – это наружная чистота. Чем больше пренебрегают они внутренней чистотой сердца, ума, мыслей, совести, слов – тем отчётливее выделяют чистоту внешнюю, телесную. Следовательно, чем решительнее презирается сущность человеческого бытия, тем очевиднее уповают они на символы или образы этой сущности; и чем больше падало значение внутренней ценности [человека], тем быстрее повышалась цена его внешней импозантности. Чем меньше становится золота, тем больше накапливаются пачки банкнот без золотого содержания.

Кесари и вельможи древнего, языческого Рима соревновались в строительстве купален. Их новейшие бассейны были дороже храмов. Пребывая в духовном мраке и нравственной порче, ревновали они лишь о чистоте плотской, наружной, то есть о символе, или отображении, подлинной чистоты, обитающей во внутреннем человеке. Современная Европа в своём духовном и моральном регрессе (который она называет прогрессом) ниспала не только в фарисейскую среду еврейского народа, но и в безбожное кровожадное окружение языческого Рима. Кто близ Каиафы, тот и близ Пилата!

Сербский народ испокон веку ценил как телесную, так и духовную чистоту. Быть чистым телом и душой служило правилом для мужчин и женщин, для старых и молодых. Есть огромное множество мудрых народных изречений о чистоте телесной и душевной. «Умыться и Богу молиться» – так поутру говорили только сербы. «Посмотреть кому-нибудь на обувь, а затем пустит его в дом» – так они поступали. [Но] с незапамятных времён знал серб, что важнее чистота внутренняя. Ведал и то, что запылившееся тело легко омывается водой, но осквернённую грехом душу можно очистит только слезами и молитвами.

Культура воды легче культуры слёз и молитв. Почему Бог столько раз попускал нам подвергаться [таким] тяжким ударам? Ради нашего блага: чтобы остались мы Божиими и своими; чтобы не сделались поверхностными и пустыми; чтобы не казались снаружи красивыми, точно окрашенные гробы, между тем как внутри были полны хищения и неправды, похотливости и дерзости, тщеславия и эгоизма. Ибо, что проку каждый день натирать кожу мылом, а внутри себя носить целую свалку мерзости и смрада? Посему и сказал я вам в самом начале: «Читайте священное Писание и взирайте на икону, чтобы уразуметь важное, более важное и самое важное пред Господом Богом». Аминь.

LVIII

Хозяином человек становится при поддержке хозяина, а не с опорой на нищего.

Славным человек делается с помощью славного, а не трудом презренного.

Мудрым человек становится, повинуясь мудрецу, а не следуя за глупцом.

Победу добывает человек в союзе с сильным, а не в сговоре с немощным.

Богом может стать человек с помощью Бога, а не козням диавола.

Храните это особо в памяти и в разуме, братья мои: лишь при содействии Бога может человек стать богом, но никак не с помощью диавола.

Начало трагичной истории людского рода было положено тогда, когда Адам и Ева, то есть Ева и Адам, опрометчиво поверили тому, что способны они сделаться богами через посредство диавола. Поверив диаволу, Адам и Ева попрали заповедь Бога Творца, намереваясь стать богами. Но, увы, постигла их лютая участь: не сделались они богами, а стали мертвечиной. Тотчас отверзлись у них глаза – и увидели они, что всё Божественное с них сорвано, остались лишь отвратительные скелеты.

Было это в очень давние времена. Неужто и время станем мы высчитывать, если и современная наука считает, что оно – вещь растяжимая и относительная, а древний пророк говорит о времени: Господи, тысяча лет пред Тобою – как один день, и один день – как тысяча лет (ср. Пс. 89:5; 2Пет. 3:8).

Было это, говорю, во времена весьма далёкие. На самой заре ужасной драмы человечества, то есть когда первый человек со своей женой вознамерился с помощью диавола сделаться богом. Но стал не богом, а голым и смердящим трупом.

Было это у истоков земной истории, но то же самое повторилось вчера в Европе. Европейское человечество, интеллектуализированный человек, то есть человек с запачканным сердцем и умом и с развитым чувственным разумом, заключил договор с диаволом, [своего рода] доисторический пакт по примеру Адама, обязуясь исполнять волю диавола и при его содействии стать богом. Другими словами, крещёные европейцы, отрекшись от Христа, подчиняются диаволу, а сей последний награждает их орденом божества. Таким образом, любой житель Европы, отказавшийся от Христа, плюнувший на крест и поклонившийся диаволу, тут же получает сатанинское дворянство и титул диавольского князя, графа, барона, вельможи, аристократа, генерала, воеводы, капитана, воина.

Со своей стороны, европейцы в точности выполнили все свои обязательства перед диаволом, отрекшись от Христа. Однако со стороны диавола не было исполнено ни одно обещание. Ведь диавол никогда не вступает в обязательства перед людьми, но лишь требует обязательств и даёт [пустые] обещания. Бог заключает завет со своими людьми, а диавол страшится завета и не связывает себя им, но лишь кормит посулами и требует себе повиновения. Ложное обетование изрекает диавол богоотступнице-Европе: сделает он, мол, европейцев богами, но сначала они должны ему поклониться. Европейцы тут же пали пред ним на колени, но диавол сделал их не богами, а демонами. В этом [и заключался весь] сатанинский обман.

И впрямь не лишена смысла тяга людей стать богами и Божиими сынами. Есть нечто глубоко сокрытое в них, как металл в руде, что заставляет их искать своё утраченное божественное достоинство. В них – Божий дух жизни. Жизнь подаётся им не с земли, а с неба. Жизнь их – залог и печать Божества. Если человек здоров, он не говорит о самочувствии; если же одолеет его недуг, то все его разговоры – только о здоровье: скорбит он об утраченной крепости тела и старается её восстановить. Адам, потеряв божественное достоинство и ощутив свою наготу, понял, что лишился всего небесного, сделавшись словно изваянием из праха и пепла, – и вновь стал искать неба. Грешное потомство Адама – через Каина, Ламеха, Нимврода, Ханаана, Амалика, Едома, Каиафу и других – пыталось вернуть потерянное, призывая на помощь сатану. Но всё было тщетно. Всё оказалось напрасным и пошло шиворот-навыворот – ведь утрату хотели вернуть диавольскими наваждениями. И всё это было так, пока Бог не стал человеком, чтобы человека соделать богом, – как об этом пишется в Постной Триоди^[18]. Ибо в Ветхом Завете написано и в Новом паки сказано: вы – боги и сыны Божии (Пс. 81:6; Ин. 10:34; Гал. 3:26).

Бог стал человеком, чтобы человека соделать богом, – это, братья мои, [апогей,] зенит людской истории, это окончание долгой ночи, чрез которую шествовал род человеческий, блуждая и не ведая, ни откуда вышел, ни куда идёт! Это рассвет великого дня, когда к людям пришла благая весть с небес: мы – сыны света и сыны дня (1Фес. 5:5). И с той поры люди – опираясь на Бога – начали становиться богами. Это пролог к возрождению человечества: новый путь, новый подвиг, Новый Завет. Новые обязательства и новое обетование: вы – боги и сыны Божии.

И миллионы людей в течение двух тысяч лет стали малыми богами или Божиими сынами – [и притом] с помощью Бога: верой, добротой, милостыней, праведностью, подвижничеством, слезами, мученичеством, самопожертвованием. Многие и многие миллионы. Это величайшее [когда-либо] собранное войско, воинство Христово; и самый многочисленный народ, народ Христов на том свете.

Но, увы, братья мои, современная Европа повернулась спиной к древу жизни и отправилась на беседу со змеем, как наша праматерь Ева. И выказала она верность диаволу и заключила с ним сделку. Дала обязательство и выслушала обещание. Обязательство гласит: отречься от Христа и свернуть с евангельского пути: красть, лгать, отнимать, наслаждаться, блудодействовать, убивать, творить всякое беззаконие и чинить всевозможную неправду. А обещание весьма коротко: если будете так поступать, то станете богами. И Европа наших дней вовсю повторяет неудавшиеся попытки прародительницы Евы^[19], Каина, Иуды и всех прочих шумных сатанинских слуг. Аминь.

LIX

Читали вы, братья, о сынах Ноя: Симе и Иафете. Потомки Сима и Иафета, постепенно вырождаясь, подобно клеверу, на седьмой год отпали от единого Бога, от Бога живого и всемогущего, и поклонились идолам, в частности: семиты – идолу субботы, а иафетиты – идолу культуры.

Суббота и культура суть два ложных божества, руками злочестивых поставленные над единым всесильным и человеколюбивым Богом, и им отведено всякое первенство. Обрезанные иудеи во времена Христа нарушили все Божии заповеди и лишь хранили субботу. Крещёные евреи и европейцы наших дней отвергли Христа и Евангелие. И на престол единого Божества возвели свою культуру.

Суббота и культура. Иудеи исказили смысл Божией заповеди о субботе – и в результате воздвигли этот день гораздо выше человека и даже превыше самого Бога. Христос поправлял их, говоря: Суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2:27). Но они не могли этого понять. А если Господь в субботу исцелял больных, то иудейские старейшины, будучи намного глупее самого еврейского народа, кричали на Него – почему, дескать, не врачует Он недужных в другие шесть дней, но именно в субботу. И снова Христос хотел их поправить, утверждая, что в субботу Бог запретил творить зло, но не добро (Мк. 3:4). А уже тем более не возбранено делать добро людям. Ведь и сами фарисеи по субботам творили добро скоту, то есть отвязывали тягловых животных и вели их на водопой; и если овца падала в яму, то вытаскивали ей оттуда и в субботу. Человек важнее скота. Однако мракобесы и служители сатаны не хотели принять слов Христа, но роптали на Господа и покушались убить Его за то, что Он якобы не чтит субботу (хотя только Он и украшал этот день добрыми делами, которые творил людям). И когда ничто не помогло идолопоклонникам субботы, Христос возгласил с властью: Сын Человеческий есть господин и субботы (Мф. 12:8); и не Он повреждает субботу, но священники в храме её нарушают [букв.: оскверняют. – Ред.] (Мф. 12:5). Но и это не принесло плода. Жрецы субботы осудили Сына Божия на смерть за непочтение к субботе, к этому их идолу и богу.

Субботники и почитатели культуры. Испокон веков лозунгом смрадного сатаны была замена Бога чем бы то или кем бы то ни было. И действительно, удалось ему у иудеев заменить истинного Бога идолом субботы, а у ныне живущих европейцев – идолом культуры.

Что такое культура?

Это людские дела, человеческая гордость, пёстрый пепел, собираемый и охраняемый людьми и разметаемый ветром времени, обращающим его в первобытный прах. Чтó есть культура в сравнении с Богом? Дым, пыль, детская забава, безделушка глупцов.

Что такое культура, если сопоставить её с человеком? Ноль без палочки. Человек – живое существо и дело Божие; культура – мёртвое изделие и творение рук человеческих. Бог самым строгим образом наказывал те народы, которые обожествляли Его дела: солнце, луну и звёзды, а также животных, растения и камни. Как же тогда не покарать Ему тех, кто творит богов из деяний рук человеческих – столь ничтожных, по сравнении с делами Божиими.

Однако евреи и их отец, диавол, сумели медленным, но длительным отравлением духа и сéрдца европейского человечества отвратить его от истинного богопочитания и увлечь на поклонение идолу культуры.

Что такое культура?

Это размалёванная бумага, или обтёсанное бревно, или выгравированный камень, или куча валунов, собранная в одно здание, или покрой (фасон) одежды, или паровая машина, или электрический прибор, или свирель и барабан, или проложенная дорога. Вот что такое культура, и ничто другое. Ей как божеству – по навету евреев и их отца, диавола – покорились европейцы. Согласно понятиям этих новых идолопоклонников, если кто-то убьёт одного человека или миллион людей – это не преступление. Преступление – это если кто-то с досады разобьёт мраморную статую как произведение европейского ваяния. Или: если кто-то развяжет войну и в ходе военных действий сожжёт сёла и города и уморит голодом или истребит огнём и мечом целые народы, – это не так страшно: но если кто-то подожжёт живописное полотно или разорит библиотеку, насчитывающую миллионы вымышленных безбожных книг, – того объявят дикарём, настоящим безбожником, ибо он делом посягнул на единственное божество белых людоедов: нанёс удар их богине культуре.

А чтобы кто-то не подумал, что здесь я излагаю лишь собственное мнение, а не позицию единственно верной, вечной Православной Церкви, то приведу я случай, имевший место полтора тысячелетия назад. В правление императора Феодосия Великого некоторые злоумышленники ночью повалили и разбили статуи сего царя в Антиохии. Император весьма разъярился и употребил против антиохийцев самые суровые средства: костры, аресты, ссылки, конфискацию имущества, казни и т.д. Весь город смолк от страха и ужаса, ожидая новый прещений. Тогда появилась на улицах великой Антиохии необычная группа людей, которая принялась кричать против царя. Это были православные монахи с высоких гор и из мрачных пещер. Услышав о злодеяниях царя Феодосия и его военачальников в Антиохии, вышли они на опустевшие улицы города и стали громко вещать в уши царским людоедам: «Пойдите и скажите царю так: «Ты, правда, властитель, но ты человек. Бойся творца и не убивай его созданий. Ты прогневался на то, что ниспровергнуты твои каменные изваяния, но разве меньше прогневается Бог, если ты истребишь Его живые образы? Твои изображения легко воссоздать и воздвигнуть, но если ты погубишь людей, то как исправишь ошибки? Способен ли ты воскресить их из мёртвых?»

Запомните это, братья, и размышляйте о сем. Мёртвая суббота – это не Бог. Мёртвая культура – тоже не Бог. Есть только один-единственный истинный Бог. А человек – сразу же после Бога. Всецелая культура всех народов на протяжении всех веков – это чудо меньшее и ценность низшая, нежели один-единственный живой человек. Аминь.

LX

Слышали ли вы, братья, повесть о потерявшемся [ребёнке]?

Заплутал он в лесу. Плачет и чего-то ищет. Чего же перво-наперво ищет сбившееся с дороги дитя?

Христос бы сказал: «Прежде всего оно станет искать своего отца».

Европа бы возразила: «Нет, но в первую очередь дитя искало бы хлеба».

[Тогда] Христос пояснил бы: «Дитя знает, что если найдёт оно своих родителей, то будет у него и хлеб, и всё остальное, что ему нужно. Поэтому прежде всего [прочего] оно ищет отца».

Европа [снова] молвила бы [наперекор]: «Нет, не так, Христе. Мы знаем это лучше. Неведомы Тебе телескоп, и микроскоп, и магнитная игла, и электричество, и кинопоказ. Итак, мы утверждаем, что заблудившееся дитя прежде всего искало бы хлеба, одежды и обуви и ночлега, а об отце недосуг было бы ему и подумать».

Христос бы укорил [Европу]: «Если знаешь ты лучше меня, отступница Моя, то руководствуйся своими знаниями. И я говорю тебе, что будешь ты и босой, и нагой, и больной, и помешанной – невзирая на все горы твоих пёстрых и несносных знаний».

О братья мои, как прав был Христос! Кто не мог раньше сему верить, тот должен был с точностью это узнать, глядя на недавние безумные «подвиги» и предсмертные судороги европейского человечества.

Если бы, к счастью, каким-то образом это человечество искало прежде всего своего Небесного Отца, а равно и Небесного Царствия, то всё остальное было бы ему дано – и оно стали бы подлинно благоденствующим, и своим счастьем озаряло бы весь нехристианский мир, и воспевало бы славу Божию так стройно и громогласно, что все народы земли отринули бы своих идолов и поспешили бы креститься и сделаться участниками европейского божественного хора. А так – поскольку отправилось оно вслед за своими превратными мыслями и злой волей, в обход Христа и наперекор Христу – [то] погибает оно, мучительно ища хлеба, и однако же – всегда голодно; обезумело, отнимая чужое – и никогда не довольствуется тем, что у него есть; опозорилось, споря об истинном счастье – и становится всё более несчастным; ослепло, читая книги, дабы, приумножить свои знания; но, нагружая свой мозг всё вящим объёмом сведений, делалось всё глупее, и мрачнее, и жальче. Ибо привыкло оно искать хлеба, и счастья, и знания [где угодно, но] только не у своего Небесного Отца, а к тому же и вопреки пути и истине, указанной Христом. Отсюда понятно, что и европейские войны проистекли из противоборства Европы Христу; весь её голод и все беды – от неприятия предложенной Христом пищи; всё европейское горе, весь позор и всё безумие – от изнеженности, повлекшей за собой отречение от Христа, и от скитаний за комком соли своих одногорбых и двугорбых философов. И произошло это не вчера, но длилось издавна. С каких пор? С того времени, как [римский] папа сделал Христа ненавистным, а Лютер дал учению Спасителя ошибочное толкование.

Мы не злорадствуем. Мы от всего сердца желаем европейскому человечеству чистой веры и верного пути. И то, и другое – это Христос, но Христос не по папским и не по лютеранским понятиям. Не тот «христос», [которого они проповедуют,] но Христос святых европейских прародителей, то есть тот Христос, Которого прадеды современной Европы знали и чтили вкупе с нашими православными прадедами. Продолжалось это целое тысячелетие, пока злой призрак-оборотень понтификального Рима Юпитерова не смежил очи пред истиной, не попрал всякий стыд и не начал властвовать страхом.

Впрочем, Европе мешает одно: презрение своих праотцев и прадедов. Бог заповедал: Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо… (Исх. 20:12). Много случалось в Европе мятежей и революций. Все стрелы этого бунтарства были направлены на её родителей и прародителей. И Бог, Святой и Всевышний, ужасался тем, кто не чтит своих отцов и матерей. Ведь отделяющиеся от своих родителей по плоти обособляются и от Бога. «Всё неправильно, как жили наши отцы вчера, – полагали европейские отступники, – но завтра мы будем жить прекрасно». От своего «вчера» европейцы в течение нескольких столетий ежедневно отмахивались, точно от чумы, от зари до зари обещая [друг другу] счастливое «завтра». И жизнь их протекала в туманном «сегодня», между презрением к прошлому и ожиданием [неведомого] грядущего. История человечества не ведает ни одной другой расы, а равно и ни одного другого народа, который столетиями хватался бы за миражи и жил грёзами так, как несколько последних поколений белой Европы. А ведь именно эти поколения больше всего твердили о [реальной действительности, крикливо ополчаясь против «басен из прошлого"] – и взращивая так называемых «идеалистов». Но на самом деле, никто в мире сем не был столь удалён от подлинной, реальной жизни, как Европа. Ведь реальность знаменует Собой Тот, Кто сказал в лицо небу и земле: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14:6). А между тем одна только Европа, распутная отступница, не вошла во двор Небесного Отца, чтобы явно и открыто просить всё ей потребное, но, обходя Его, своего Домовладыку, отправилась что-то вынюхивать в Его имении и попросту красть, чтобы после её величайшие воры [и похитители] прославлялись как самые выдающиеся гении мира.

Почему сербский народ так горько пострадал? Потому что отделился от своих богоносных отцов и витязей и пошёл вслед за европейскими безбожниками и еретиками. Если мы это знаем, то будем с осторожностью выбирать путь, по которому надлежит нам идти в будущее. Аминь.

LXI

Бог наш, братья, – это Бог свободных детей, а не рабов. Христос сошёл на землю не насильно рекрутировать людей, а собирать добровольцев в Своё войско. Кто хочет – пусть идёт; кто не хочет – не должен. Однако тот, кто не хочет быть Христовым добровольцем, становится рекрутом сатаны, хотел ли он того или нет. Кто не со Мною, тот против Меня (Мф. 12:30). А вождь всех тех, кто против Христа – это исстари тот [самый] мрачный адский генерал: сатана.

Сербский народ добровольно пошёл за Христом, по своему свободному выбору, а не повинуясь силе. Ведь не крестился [он] в один день по изданному кем-то указу или закону, но принимал крещение постепенно, на протяжении целого ряда веков. Борьбу за свободу сербский народ ставил воедино с борьбой за честной Крест. А это значит, что девиз сербов испокон веку гласит: «Вера и свобода». Когда говорим: вера – то имеем в виду только веру Христову, веру православную. А когда говорим: свобода – то подразумеваем ту людскую свободу, о которой вещает святой боголюбец, апостол Павел: Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков (Кор. 7:23).

Памятуя о нашем народном лозунге, мы обязаны всегда ценить и чтить жребий нашего народа. Когда сражались мы за крест, чая свободы от Бога как дара за эту борьбу во имя Креста, тогда приходило к нам воскресение. Тяжкий крест рабства светил [тогда нам], подобно солнцу, а свобода источала тепло, как солнечные лучи. Тогда знали мы, что Господь помиловал нас и что Крест Христов одолел наших нечестивых врагов – и пришла дарованная Богом и столь желанная для нас свобода. Если же чаша снова опрокидывалась и свет Креста мерк для нас, а свобода спешно от нас удалялась, то знали мы, что Бог карает нас за наши грехи и что [именно поэтому] воцарилась над нами чужеземная тирания. Ведь когда солнце помрачается, и луна теряет свой блеск.

Нет [другого] народа на свете, который бы так просто и ясно мог объяснить всё, что с ним приключается, доброе или злое. Таков только сербский народ, и это оттого, что лишь у него имеется столь положительный и ясный клич: «За Крест честной и за золотую свободу». Этот лозунг служил мерилом всех событий и всех обстоятельств.

Прилагая это мерило к тому, чтó нагрянуло на нас во Второй мировой войне, мы быстро приходим к следующему безошибочному выводу: пострадали мы за то, что оставили Крест, а свободу отделили от Христа – и, как мясо в отрыве от соли, воссмердела наша свобода. То, что я говорю, безбожники не поймут. Не следует им сего передавать [букв.: им и говорить не стоит. – Ред.]. Ведь говорить им – всё равно что играть на свирели [безжизненной] гальке на берегу морском. Не уразумеют они этого и не изберут честной Крест и свободу во Христе. Но вам будут понятны мои слова – вам, знающим, что есть Бог и душа; вам, кому известна воля Божия из Священного Писания – и понятна судьба сербства в свете истории нашего народа. Надругались мы над Крестом, осквернили свободу – и [за это] подпали под бич нехристей и под тиранию рабов.

Воздыхали мы по свободе, как приговорённые к смерти, неуёмно болтали о свободе, точно галки. Боролись за свободу, простирая меч через могильные холмики наших братьев, и со слезами молились Богу о свободе. Но когда она пришла, мы стали с ней играть и забавляться, как с обезьяной на арене. Ведь и впрямь ни единого дня не хранили мы эту святыню! Но с утра первого же дня принялись мы с ней заигрывать, как с размалёванной женщиной из цирка. И святые Небеса в течение двух десятилетий смотрели на наши шутовские забавы со свободой. И собрался над нами гнев Господень, как летом сгущаются градобитные облака. А миллионы сербских юношей, положивших свою жизнь за нашу свободу, взирали с небес на то, что мы делаем и взывали к святому Савве: «Отче наш, Савва, будь святым Илией и умоли Христа, чтобы дозволил Он тебе поразить громами эту клоунаду, то есть поколение, превратившее святую свободу в бесстыдное шапито».

Свобода – это независимость от злых людей и служение благому Богу. Первую часть этой фразы мы поняли, а вторую нет. Поняли мы, что свобода – это освобождение от людей злобных и лукавых, но не ясно нам, как может она быть служением благому Богу. Не разумея сего и не слушая Церковь, изъясняющую нам эту истину, мы утратили свободу. Ведь служили мы не Богу, а своим телесным страстям. Налицо была свобода плоти, но рабство духа, то есть полная противоположность рабству под чужеземцем, когда дух был свободен, а тело в оковах. Всюду угождали мы только плоти, нанося огорчение духу. Не была это свобода славы детей Божиих (Рим. 8:21), – как благовествует апостол Павел, но пойманный белый голубь, тут же брошенный в дёготь. Не поступали мы и по словам апостола Петра – не того Петра, которого римские папы чтут как своего праотца – а оного дивного сына Ионина и брата апостола Андрея; ибо сей святой Пётр предостерегает нас, чтобы свобода не была для нас прикрытием зла, но чтобы послужили мы Господу как рабы Божии (1Пет. 2:16).

О Господи Иисусе благий, согрешили мы с отцами нашими (ср. Пс. 105:6). Погибали за Крест – [а затем] попрали Крест. Страдали за свободу – [однако] пренебрегли свободой. Но помилуй нас за нашу исповедь – в этом и покаяние. Если есть что хорошее в нас, Твоих грешных сербах, так это то, что в своих бедах виним мы не других, а самих себя. Не делают этого язычники и еретики. Так поступают только православные христиане. За это, и только за это помилуй нас и спаси, благий наш Господи. Аминь.

LXII. Плач пред Богом

Сострадательный и милосердный Боже, пред Тобою мы плачем. Воззри на наши слёзы в прахе и пепле и услышь наши воздыхания.

Нет у нас ни того, перед кем могли бы мы возрыдать, так чтобы слёзы наши не были оплёваны; ни того, перед кем бы захотелось нам воздохнуть, но чтобы вздохи наши не натолкнулись на презрение; ни того, кому сказали бы мы по-человечески лишь одно слово, а притом не заставили нас огнём и железом замолчать.

Сострадательный и милосердный Боже, нигде нет вокруг нас, сербов, ни одного человека, ни одного народа, ни одного создания, которому могли бы мы пожаловаться и выплакаться, но который не оплевал бы наши слёзы и не посмеялся бы над нашими воздыханиями.

Вопрошаем мы себя в изумлении и скорби: что это за перемена случилась с нами? Каким было наше «вчера» и каково «сегодня»! Вчера были мы свободными и разговорчивыми и окружали нас многие друзья. А сегодня – о Боже! – сегодня мы рабы без слов и бесед, без сродников и друзей. Словно некая волшебная сила во сне перенесла нас на миллион миль вдаль от нашего Отечества и на миллион лет встарь от нашей свободы.

Всюду вокруг нас лёд, а мы горим в раскалённой печи. Наши соседи и наши друзья, до вчерашнего дня клявшиеся нам в вечной дружбе, ныне превратились в лёд, в ледяные глыбы у нашего порога, и перед нашими окнами, и над нашими головами. Пылаем мы в огне, который они разожгли, а они смотрят на нас своим леденящим взором из своих студёных, обледеневших душ. Ни словá наши не способны сдвинуть с места эти торосы, ни слёзы наши не сильны растопить наледь вокруг нас. Ах, отовсюду она нас окружает, с земли до небес.

Единый сострадательный и милосердный Боже, прости нас. Совершили мы преступление против Тебя, всесильного и всеблагого нашего Создателя и Отца. Забыли мы Тебя как единственного Друга и искали многих друзей среди своих соседей – среди тех, которые суть плоть и кровь и прах, как и мы сами.

И когда составили мы книгу наших друзей, то изобиловала она именами князей мира сего, сынов человеческих. И радовались мы, и в своём ликовании говорили своей душе: «Наслаждайся, душа, ибо обеспечена ты всем и защищена; со всех сторон подставляют тебе плечи твои друзья. Не бойся, проживёшь ты в мире многая и многая лета». Но – о Господи – лишь Твоё имя не вписали сербские господа и вельможи в книгу друзей и советников. Только Твоего имени не было [в ряду прочих] имён.

Учинили мы неправду Тебе, скроившему, соткавшему, сшившему, ажурно сплетшему и украсившему нас и подвесившему к небесам, как прекрасный ковёр. Не вспомнили мы о Тебе, но пошли на ночной пир с твоими наёмниками, и противниками, и отступниками, и богоборцами, и с теми, кто вообще не верит в существование души. Сели мы с ними за трапезу, и ели, и пили, и клялись в вечной дружбе без Твоего имени и Твоей печати.

Господи благий, можешь ли Ты простить нам ослиную глупость и языческие непотребства? Признáемся, что на Твоём месте мы не смогли бы этого простить. Никак не способны были бы мы простить ни голодранцев, которых усыновили мы и облачили в вельможную одежду, ни голодных нищих, которых усадили за свой стол, ни утомлённых путников, которых приняли на ночлег, а они восстали против нас, сговорившись против нас с нашими отъявленными врагами. И вправду, Господи – грех, который совершили мы против Тебя, [сами] мы вовсе не были бы в состоянии отпустить тем, кто учинил бы его в отношении нас.

Ах, Господи, но Ты – Бог, а мы люди! Прости. Уразумеем мы Тебя и познáем как Бога, если окажешься Ты величайшим и милосерднейшим нас. Изменили нам все князья людские и сыны человеческие! Нарушили клятву, растоптали дружбу. Данное некогда слово сдули с себя, как ветром, и во все трубы затрубили слова предательства!

Услышь, всеблагий и всеистинный Боже! Просчитались мы по-крупному.

Думали мы: чем больше друзей, тем лучше. Не усвоили урока, что это весьма давний человеческий обман. Теперь знаем мы это намного лучше. Кровью и слезами заплатили мы за новое знание, гласящее: «Чем меньше друзей, тем лучше». Тогда как высшая мудрость такова: «Один-единственный друг стоит больше миллиона прочих друзей». Но, увы, этим Одним-единственным может быть только Господь Бог. Прости нас, Господи, и спаси нас. Аминь.

LXIII

Братья мои, знаете ли вы, каковы суть две самые глубокие мысли? Человек не способен высказать вам это словами. Это можно показать лишь в жизненной драме, в которой [участвуют] Бог и люди. И это действительно проявилось и открылось, когда наружу вышло всё. Если все пророчества обретают своё Откровение, то всё обнаруживается и раскрывается. Что значит всё? Вот что: Божественное и человеческое, небесное и земное, ангельское и демонское. Всё это открылось и въявь показало себя, каково оно есть на самом деле. Посему Новый Завет и называется, по преимуществу, Божиим Откровением. Ведь не только Бог открылся, но раскрытие получил и человек, и Ангел, и диавол. Была возвещена тайна Бога и тайна человека. Это и есть две самые глубокие мысли: загадка Бога и загадка человека, в своём конечном выражении означающие недосягаемость величия Бога Саваофа и неслыханную низость человека. Поистине говорю вам: высота Божия величия и низинá людской подлости – это два измерения, два масштаба, два полюса бесконечных и утопичных. Мыслящий о том и о другом становится подобным утопающему, либо теряющемуся в выспренности небес, либо погружающемуся в глубокую тесную бездну.

Бог явился людям. С самого сотворения мира (что бы не происходило во все предыдущие века) – это наиболее важное событие. Вокруг этого события, как некоего стержня, обращается вся хроника человечества. Всё остальное имеет меньшее значение. Всё остальное – лишь второстепенная тема разговора. Собственно, всё остальное, чтó люди, как ночные путники, предугадывали, предчувствовали, предсказывали и ожидали – всё это лишь мрачные тени, появляющиеся перед восходом солнца с востока. А когда солнце взошло, тени исчезли – как развеиваются безумные сны у пробудившегося человека.

Бог явился людям как человек, как личность. Отчего так? Оттого что люди исстари ожидали, что Бог явится пред ними именно так, то есть как человек, чтобы пожить среди людей и побеседовать с людьми, ответить им на бессчётные вопросы; а также чтобы уврачевать людей от бесчисленных скорбей и болезней, и очистить их от несметных грехов, страстей и немощей, и дать людям залог исполнения всех их необозримых стремлений к жизни и правде, к любви и радости. Все Божественные обетования о благе, которые Он как творец вложил в сердце, в кровь и в дух каждого человека, – всё это подобало Ему как Богу одобрить, воссоздать, оживить и сказать: «Да и аминь».

Такой Бог братья мои, и в таком человеческом облике пришёл на землю почти 2000 лет тому назад. И когда Бог явился в лице Господа Иисуса Христа, Рождённого от Пречистой Девы Марии, тогда раскрылось и неизреченное величие единого Бога в Троице, а также обнаружилось крайнее ничтожество человека. Ни одно, ни другое поколение не могло даже воображать себе ни такой Божией красоты, ни такой человеческой подлости; ни такой Божией чистоты, ни такой человеческой скверны; ни такой Божией силы, ни такого людского бессилия; ни такой Божией милости, ни такой человеческой злобы; ни такого Божиего благоухания, ни такого людского [зло]смрадия.

И вот, с тех пор и поныне две реки текут параллельно: одна река Голгофская, а другая Содомская. Одна чистая и прозрачная, а другая смолистая и срамная.

Люди, познавшие Бога во плоти, омылись в Голгофской реке и стали белыми, как снег, и светлыми, как Ангелы. А люди, не познавшие Бога во плоти, и доселе барахтаются в реке Содомской, в смоле и зловонии. Христос Бог явился, чтобы живых людей любить больше всех созданий в этом мире, созданий Божиих и человеческих. Его голгофские последователи усвоили это и сообразуясь с этим строили иерархию ценностей. А люди содомские более всего ценили [именно] Божии творения, то есть звёзды, и горы, и реки, и змей, и поклонялись им как божествам. Кроме того, создания человеческих рук, как-то: каменные и деревянные изваяния, и картины, и изделия народных промыслов, и всю так называемую «культуру» – ставили они выше живых людей. Голгофских людей Бог благословил, а людей содомских проклял.

Как неизменно это было в древности, так это и ныне. И сегодня, братья мои, благословляет Бог голгофских людей и проклинает содомских. Кто те и другие? Голгофские люди – те, кто ставит Бога выше человека, а всё прочее – ниже человека; и кто поклоняется Богу, явившемуся в лице Господа Иисуса Христа, рождённому во плоти от Пречистой Марии. Содомские же люди – те, кто оберегает статуи своих ложных, языческих богов с вящим старанием, нежели жизнь живых и крещёных людей; кто музеи ценит больше храмов, кто охотнее говорит о культуре, нежели о Боге, явленном во Христе. Вот кто такие – люди содомские.

Имеющий уши да слышит это, и имеющий разум – да уразумеет. Кто слышит сие, и разумеет, и принимает – тот будет спасён. А кто не захочет слышать и не сможет уразуметь – тот будет осуждён. Краткосрочна наша жизнь на земле; мы – словно гонщики на фаэтонах: либо приобретаем всё, либо всё потеряем. Уразумейте это все имеющие разум. И прославьте Бога в Троице. Аминь.

LXIV

Братья, все пути Божии прямы, а все пути людские кривы. Коль так я говорю о людях, то заслуживаю побиения камнями, если этого не докажу. Ибо, в противном случае, клевещу я на весь род человеческий, а ведь это многие миллиарды людей, живших с эпохи Адама под тем же самым небесным солнцем. Впрочем, я не боюсь, так как моя позиция в этом случае заведомо оправдана. Никто не спорит, что все Божии пути прямы. А возражающим против того, что вне Бога все людские пути кривы, я могу ответить так: не я первый это утверждаю и потому не обязан сие доказывать. Первым сказал это Бог, доказали иудеи, а Европа подтвердила на наших глазах.

О том, что все людские пути кривы и превратны, с отеческой печалью возвестил Сам Господь Бог, Создатель человеков. На самой древней летописной скрижали времён, а таково Священное Писание, написано: И увидел Господь [Бог], что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их было зло [в серб.: были злыми. – Пер.] во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем (Быт. 6:5–6). За это попустил Бог всеобщий потоп, от которого спаслись только праведный Ной [со своей семьёй], чтобы продолжился род человеческий на земле.

Однако ни после всемирного потопа, ни спустя ещё тысячи лет люди так и не научились оставлять свои кривые пути и ходить путём Господним.

Никто не может этого доказать и удостоверить лучше иудеев. Бог избрал еврейский народ, чтобы стал он подсвечником, на котором Господь будет держать зажжённой великую свечу [букв.: великий свет. – Ред.] истины пред людьми всех остальных народов. Но сей подсвечник мало-помалу увязал в грязи, погружаясь в [мутную] воду. Ни один народ в хронике звёздной вселенной не видел столько Божиих чудес, грандиозных и страшных, как народ еврейский, – и однако же всё это было тщетно: сей народ ежеминутно оставлял пути Господни, сворачивая на свои собственные людские беспутья, тёмные и срамные и смрадные.

Даже и то первое поколение евреев, воочию лицезревшее Божии чудеса, творимые через Моисея в Египте, и прошедшее через расступившееся море как по суше, и наблюдавшее, как в пустыне из скалы потекла вода, и евшее небесный хлеб, манну, ежедневно ссыпаемую Богом с неба, как муку, – увы, даже это поколение, видевшее всё это своими глазами и слышавшее своими ушами, не хотело идти по пути Господню, но при первой возможности бежало на собственные мрачные и срамные тропы – как жена, изменяющая своему мужу.

Итак, то самое поколение, которое было свидетелем оных небывалых чудес и в первое мгновение воспевшее Господу Богу песнь благодарения за своё избавление из египетского рабства, – оно, стоило Моисею лишь ненадолго отлучиться от него, слило золотого тельца и поклонилось золотому идолу вместо Бога, восклицая: Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской (Исх. 32:8)! То есть, [по его понятию,] золотой телец вывел его из Египта и одарил толикими чудесами в Египте и в пустыне! Есть ли у вас разум – у вас, которые так поступаете? «Есть, конечно есть, – как бы отвечали люди, – говорим мы с полным сознанием, что из Египта вывел нас и освободил из рабства не некий другой Бог, а этот золотой телец». Но мы зададим вопрос: «Как мог сей золотой телец поощрить вас к исходу из Египта, если и самого себя не способен он передвинуть ни на одну пядь без человеческой помощи?» [Но] ответ [уже] клокочет, [вырываясь] с шумом: «Не спрашивай как и вообще не вопрошай – но знай, что нет другого Бога, кроме сего золотого тельца, и что не какой-то иной Бог вывел нас из Египта, но именно этот золотой телец. Потому и приносим мы ему жертвы и пляшем вокруг него в его честь!»

Вы скажете, братья, что это было давно, а ныне мы живём в европейском веке. Вы правы. То, что вы говорите, – истина. Но знайте, что именно европейский век по Рождестве Христовом совпал с двадцатым столетием до Рождества Христова. Как тогда Израиль, так и в сие время Европа провозгласила [своими] богами мёртвые вещи. Отвергла она Бога, во имя Которого крестилась и Который извёл её из сатанинского «египта» глупости и безнравственности, – отринула Его полностью и понаделала себе истуканов из дерева и камня, из бумаги и глины и из других мёртвых и бессловесных земных тварей. Всё это Европа назвала одним именем, весь этот свой бездушный и безжизненный пантеон наименовала словом «Культура». Чем золотой телец был для Израиля в пустыне, тем Культура для Израиля нового, то есть для крещёной Европы. Одураченные и помутившиеся рассудком европейцы провозгласили Культуру матерью всех своих богов. Культура превыше всего. Если кто-то отречётся от живого Бога, никто его в этом не укорит, но Культуру отвергать нельзя – а иначе все набросятся на такого с порицаниями и упрёками. Кто-то может поносить Христа сколько душе угодно – такой не будет считаться несовременным и необразованным, но если непохвально выразится о культуре, то его тут же посчитают неполноценным, неграмотным и невменяемым. А ведь Культура есть не что иное, как материя, прах, брение, пепел.

Однако, братья мои, стоит вам лишь на один метр возвысить дух свой над своей плотью, и вы узрите пламень гнева Божия, беспощадно опаляющий людей и целые народы, влачащиеся по кривым путям, поглощающий всех идолослужителей – как тех, иудейских, кланяющихся золотому тельцу, так и сих, европейских, поклоняющихся безъязыкой Культуре. Огнь и пламень, буря и вихрь, мрак и меч, войны и болезни, голод и черви – десятикратно грозным бичом поражает Создатель непонятливых и наглых тварей. В этом нашли своё отражение минувшие европейские и мировые войны. Вот вам объяснение и явное всему истолкование.

Сербские господа были служками при европейском культе диавола: подавали кадило, которым Европа… [далее текст неразборчив. – Примеч. ред. оригинала.]

Что тогда удивительного в том, если Европа пала и Сербия погибла? Если и вы пойдёте по кривой дороге, то удел ваш будет таким же. Если же вернётесь на путь праведного Бога, своего творца и Спасителя, то будете Его народом и поживёте в мире и счастье. Аминь.

LXV

Догматы веры и правила поведения суть Божии заповеди. Первые подобны родникам и истокам, вторые – рекам, истекающим из этих родников. Каковы у нас истоки, братья мои, таковы и реки. Если истоки чисты, святы и божественны, то и реки исполнены чистоты, святости и божественности. Какова наша вера – таково и наше поведение. Другими словами, кáк мы веруем, тáк и поступаем. Из веры и поведения состоит вся человеческая жизнь.

Если же истоки веры мутны, то и реки непрозрачны. Таковы суть истоки и реки жизни многих и премногих людей нашей эпохи. Даже те, кто тотчас по рождении погрузились в пречистый источник Христов и омылись в нём, потом замутили сей слёзный родник крещения всевозможными грязными и скверными и ядовитыми жидкостями из современной аптеки философий, и из отравленного источника потекла мутная река. Ил и осадок в истоках, муть и отстой в реке – таковы суть тусклые догматы веры и ещё более неясные правила поведения. Человек стал верить человеку больше, нежели Богу, сообразуясь паче с нравами человеческими, нежели с заповедями Господними. Дитя выпустило из руки край одежды своего отца и пошло куда глаза глядят. Куда же отправилось оно, если не в пропасть? Случалось это и раньше, происходит и теперь.

Иудаизированная Европа повторила роковое [букв.: смутьянское. – Пер.] заблуждение древних евреев, имевшее место 200 лет тому назад. Именно сим последним Владыка Христос адресовал такую укоризну: Вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого (Мк. 7:8). Следствием этого судьбоносного заблуждения было то, что иудеи распяли Сына Божия, истинного Мессию, избавив от смерти кровожадного палача Варавву. А плодами сего неслыханного злодеяния были и есть до сего дня жестокие страдания еврейского народа, рассеянного по всему свету, как полова по ветру.

В то же самое заблуждение впала и современная Европа: отвергла она Божии догматы веры и поведения и помчалась, как мальчик на побегушках, от одного человека к другому, – обивая пороги философов и школяров, из библиотеки в библиотеку, – чтобы только услышать какие-нибудь новые догмы человеческие. Лишь бы только освободиться от Бога и попрать Его догматы, искала она помощи у людей, перенимая их нравы и аксиомы поведения. Однако люди не таковы, как Бог. Ведь чтó Бог единожды сказал, от того Он не отступается; и чтó однажды повелел – тó заповедал всем и на все времена. Не таковы суть люди и сыны человеческие – но лживы они, как безводные облака. Чтó говорит человек в юности, от того отрекается на склоне лет. И когда люди обсуждают какую-либо одну тему, то отверзаются сто мутных источников, из которых течёт вода в сотне разных направлений.

Отсюда – смущение и путаница. Солнце никогда не наблюдало на земле такой мешанины и конфуза в людских мозгах, сердцах и душах, как это налицо в христоборческой Европе, спустя двадцать столетий после Иуды, Вараввы и Каиафы. Любой образованный европеец творил себе бога-идола из своего учителя. Многобожие и идолопоклонство в Индии и Китае гораздо мягче и благороднее, чем школьный политеизм и идолослужение в Европе, через двадцать веков после крещения святого Дионисия Ареопагита в Афинах и первых Христовых последователей в Средней и Западной Европе. Европа наших дней – это Вавилонская башня в громаднейшем объёме. Та первая Вавилонская башня, воздвигаемая людьми из кирпичей, была лишь знаком и предвестием подлинной и величайшей Вавилонской башни, которую ныне представляет собой Европа.

Отчего это произошло? Оттого что европейцы оставили Божии заповеди и пошли вслед установлений человеческих. Покинули они чистые и прозрачные Христовы источники, из которых текли чистые и незамутнённые реки живой воды, и нашли источники глинистые и мшистые, из которых точатся мутные ручьи яда, и болезней, и душевной смерти.

По пятам за Европой потащились и многие сербы. И когда Бог во гневе Своём опрокинул изгнивший бук, тот свалился на растущий у его корней кустарник [букв.: кизил. – Ред.] и придавил его всей тяжестью собственной массы.

С тех пор как на небе солнце и звёзды, а на земле люди и народы, божественное всегда ставилось выше человеческого. Слово Божие ценилось дороже всех изречений всех вкупе людей, и Божия заповедь значила больше, нежели все уставы и предписания всех людей, сколько ни есть их на свете. Божии догматы веры и нормы поведения твёрдо стояли пред очами человеческими, как неподвижные звёзды на небосводе. Пока Европа пребывала в здравом рассудке, эти догматы озаряли ей путь, как небесные светила, в частности: догмат о едином живом Боге, а также о троичности единого вечного Божества, тройственного в Лицах и единого в сущности; затем догмат о Боге, явившемся во плоти и рождённом от Пречистой Девы Марии; и догмат о страданиях Сына Божия и Мессии, и о Его смерти и Воскресении, и о Его повторном пришествии при скончании времён, и о всеобщем воскресении мёртвых и о Страшном Суде, – все эти и прочие догматы веры были сродни чистым и прозрачным истокам, из которых проистекали реки людских нравов: реки целомудрия и честности, реки смирения и милосердия, реки доброты и любви, реки мужества и терпения, реки добровольной смерти и самопожертвования за Христа и своих ближних.

Но явились многие люди – не от Бога, а от Божия противника – чтобы с потемнённым разумом сеять в Европе другое учение. И произросли плевелы, своими ядоносными испарениями заглушающие в европейце всё божественное и человеческое. Остаётся в нём одно только зверское, скотское и бренное [букв.: земляное. – Пер.].

Сербский народ, тысячу лет тому назад дышавший Божиими догматами и ради сих небесных истин отдавший миллионы человеческих жертв, не смел следовать за каменщиками европейской Вавилонской башни. Но если уж дал себя увлечь, то почему тогда жалуется, что эта башня обрушилась на него и придавила его так, что едва не испустил он дух. Аминь.

LXVI. Молитва небесной иерархии (Собору Всех Святых)

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Непобедимая и непостижимая и Божественная сило честнаго и животворящаго Креста Господня, не остави нас, грешных.

Святии Архангели и Ангели, молите о нас, грешных.

Святый Иоанне, пророче и Предтече и Крестителю Господа нашего Иисуса Христа, моли о нас, грешных.

Святии славнии Апостоли, молите о нас, грешных.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Святии славнии мученицы, молите о нас, грешных.

Святый первомучениче, архидиаконе Стефане, моли о нас, грешных.

Святая первомученице Фекло, моли о нас, грешных.

Святии великомученицы Георгие и Димитрие, молите о нас, грешных.

Святии великомученицы Феодоре и Прокопие, молите о нас, грешных.

Святый мучениче Трифоне, моли Бога о нас.

Святии священномученицы Харалампие и Василие, молите о нас, грешных.

Святии преподобномученицы Савваитские, молите о нас, грешных.

Святии преподобномученицы Синайские, молите о нас, грешных.

Святии преподобномученицы Раифские, молите о нас, грешных.

Святии преподобномученицы Афонские, молите о нас, грешных.

Святии преподобномученицы сербские, молите о нас, грешных.

Святый преподобномучениче Иулиане, моли о нас, грешных.

Святая преподобномученице Февроние, моли о нас, грешных.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Преподобнии и богоноснии отцы наши, пастырие и учителие, молите о нас, грешных.

Преподобнии и богоноснии отцы наши, пастырие и учителие, молите о нас, грешных.

Преподобнии мáтерие наша, молите о нас, грешных.

Преподобнии мáтерие наша, молите о нас, грешных.

Преподобнии мáтерие наша, молите о нас, грешных.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Преподобне отче Симеоне Мироточивый, моли Бога о нас.

Преподобне отче Савво, моли Бога о нас.

Преподобне отче Арсение, моли Бога о нас.

Преподобне отче Иоанникие Девиченский, моли Бога о нас.

Преподобне отче Василие Острожский, моли Бога о нас.

Преподобне отче Петре Коришский, моли Бога о нас.

Преподобне отче Прохоре Пчиньский, моли Бога о нас.

Преподобне отче Гаврииле Лесновский, моли Бога о нас.

Преподобне отче Иоанне Рыльский, моли Бога о нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Преподобная мати наша Параскево, моли Бога о нас.

Преподобная мати наша Анастасие, моли Бога о нас.

Преподобная мати наша Евгение, моли Бога о нас.

Преподобная мати наша Евфимие, моли Бога о нас.

Преподобная мати наша Ангелино, моли Бога о нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Святителю отче Николае, моли Бога о нас.

Святителю отче Василие [Великий], моли Бога о нас.

Святителю отче Иоанне Златоусте, моли Бога о нас.

Святителю отче Григорие Богослове, моли Бога о нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Святии вси мученицы сербские, молите о нас, грешных.

Святии вси мученицы русские, молите о нас, грешных.

Святии вси Афонские, молите о нас, грешных.

Святии вси Иерусалимские, молите о нас, грешных.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Пресвятая Богородице, спаси нас. Аминь.

LXVII

Христианская Церковь, братья мои, – это никакое не философское общество, в котором состязаются люди, своим умом решая вопрос, есть ли Бог или нет. Христианская Церковь – это Божия семья, хранящая древние и добавляющая новые свидетельства не тому, что Бог существует (это само по себе разумеется), а тому, что Бог явился на земле во плоти, в лице Господа Иисуса Христа. Эта семья в течение двух тысячелетий настолько возросла, что своей численностью превышает величайшие царства на свете. Церковь – это не философия, Церковь – это свидетельство: живое свидетельство живых людей. Многие миллионы свидетелей жили прежде нас – они и сейчас живы на том свете. Многие миллионы живут и теперь с нами. После смерти они тоже будут жить в мире загробном. И многие миллионы будут жить после нас. И они окажутся в духовном мире вместе с нами и со всеми остальными Христовыми свидетелями от начала до скончания времени. Если бы Бог не явился и не представил Своего личного о Себе свидетельства, то людям ничего не оставалось бы, как в отчаянии ждать, пока Бог не явит Себя. Ведь пока не откроет Он Себя несомненным образом и не даст личного о Себе свидетельства, всё, что люди будут думать, говорить и писать о Боге, – всё это окажется [лишь] гипотезами и догадками, грёзами и предчувствиями. Лишь через посредство Бога можно познать Бога и лишь через родство с Богом можно постичь родство людей.

Но если Бог явился, братья мои, то нельзя утверждать: «Это ничто», равно как и: «Это нечто», – но должно сказать: «Это всё». Ведь не явился Бог человекам, чтобы быть меньшим «великих людей» или только одним из них; нельзя было поставить Его в один ряд с множеством других путников либо занести в единый список многих обыкновенных гостей на земле. Если Бог явился, то Он – всё, а всё прочее – ничто. Всё прочее, чтó Сам Господь не признал как нечто, [всё это] – ничто.

Наша Церковь свидетельствует, что Бог явился. Церковь знает, когда явился Бог и каким Он явился; ведает она, чтó Он сказал, что сделал, что открыл, что обетовал. Известно ей, кто Его родил, и место, где Он родился. Знает она имена, род занятий и нравы Его первых свидетелей: Апостолов, евангелистов и мучеников. Вéдомы ей те великие чудеса, которые Он сотворил и которые на Нём исполнились. Знает она Его любовь, премудрость и силу. Знает Его смерть и Его Воскресение. Знает, как росла Божественная семья из века в век на протяжении двадцати столетий. Ведает чудеса, свершившиеся во Его имя, в течение сих двух тысячелетий. Знает по имени многих немощных, которые с Его помощью стали крепкими подвижниками и исповедниками веры. Известны ей многие грешники, которые Духом Его прощены и очищены – и сделались праведниками. Знает многих злодеев и преступников, которые Его имя обратило в благодетелей. Знает многих развратниц, которые благодаря Ему стали святыми праведницами и мученицами. Знает и многие омраченные племена и народы, поклонявшиеся идолам, пока не дошла до них весть о Христе и не озарила их светом разума. Ведомо ей и то, что Его Апостолы лучами Евангелия осветили языческие и кровожадные племена на европейском континенте.

Но – увы, братья мои! – знает Церковь [и то], до какой степени европейское человечество в последнее время пошатнулось в вере во Христа как явленного Бога и стало в один ряд с теми, кто осудил Его в Иерусалиме и убил. Страх иудейский (Ин. 19:38), во время оно многих отвращавший от Христа, а иных [опять-таки] делавший Его тайными учениками, – тот же самый страх вселился в так называемую интеллектуально образованную и политическую элиту современной Европы. Объятые этим страхом, одни публично отрекаются от Христа и хвалят Варавву, другие повёртываются спиной к храму и молча удаляются, унося пустую душу; третьи остаются Христовыми последователями, но лишь втайне, дабы современные гонители Христа не исключили их из своих лож, как иудеи – из своих синагог.

Мало-помалу семя неверия в то, что Бог явился, проросло и принесло свои горькие плоды. Христос некогда укорил Своих учеников за то, что не поверили они Марии Магдалине и ещё двоим Апостолам, утверждавшим, что видели они Его, воскресшего из гроба, и беседовали с Ним живым. Упрекал Он их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшего не поверили (Мк. 16:14). И [тогда] все ученики уверовали. Но сколько раз живой Христос – различными способами и через посредство лучших людей – укорял крещёных европейцев в их неверии и жестокосердии, и всё напрасно. За это Европа и получила удар тройным бичом: неведением, тревогой и отчаянием. Но об этом надобно говорить особо.

Тому, что Европа поколебалась в вере в явленного Бога, есть и причины, и объяснения, хоть нет и извинения. Но нет ни причин, ни объяснений тому, что и сербы пошатнулись в этой вере. Ведь сербский народ, будучи обособлен от Европы, за многие века своей жизни накопил бессчётные свидетельства о Боге, явившемся во плоти. Христос столетиями закалял его в огне страданий, чтобы в это время – как раз в наши дни – стал он для Европы светлым, как солнце, полноводным, как море, сильным и крепким, как солнце, как Апостолы, – и чтобы мог оказать помощь сему расслабленному континенту. Однако за короткий срок мы настолько заржавели, что Господь должен был снова ввергнуть нас в огонь, дабы нас перекалить. Богу нашему слава. Аминь.

LXVIII

Неведение, тревога и отчаяние – это некий тройной бич над головой всякого, кто забудет Бога и отречётся от Него, от своего Создателя. Ибо таковой, чем больше накопит богатств, тем более бедным себя ощущает. И чем решительнее ищет счастья, тем глубже утопает во мраке отчаяния.

Знаете ли, кто самые большие невежды? Это люди, не вéдущие ни Бога, ни силы Божией. Засвидетельствовал сие Сам Господь Иисус, сказав саддукеям, Своим искусителям: Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией (Мф. 22:29)! А саддукеи были иудейскими всезнайками без веры в Бога и в Воскресение. Знали они всё, кроме Бога и силы Божией. А постижение Бога подобно соли, осоляющей всякое другое знание, придающее ему вкус и предохраняющее его от злоупотреблений. Саддукеи нашей эпохи – это иудаизированные европейцы, некогда крещённые во имя Господа Иисуса Христа, а затем презревшие своё крещение и постыдившиеся имени Иисусова. Посему все их знания хуже крестьянского неведения, так как лишены они вкуса и употреблены во зло. Тщетно хвалятся они своей светской образованностью и без пользы взяли свои мелкие чувственные знания в качестве мерила ценности и величия человека. Ибо чтó высоко у людей, тó мерзость пред Богом, – сказал Сам Господь Бог (Лк. 16:15).

Другое зло, угнетающее людей нашего времени, – это заботы и тревоги. Несть им ни конца, ни предела. Посмотрите на людей, и вы быстро поймёте, откуда рождается так много беспокойств и попечений. Люди с верой – это люди с малыми хлопотами, люди же без веры перегружены всевозможными бременами. Ведь люди, ощущающие Божие присутствие в своей жизни, надеются на Бога, молятся Богу и переносят на Него, Всемогущего, все свои ноши и тяготы. Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает [в серб.: Возверзаю я на Бога свои заботы, и Он препитает меня. – Пер.], – говорит Псалмопевец (Пс. 54:23). Господь, Спаситель наш, сугубо хотел избавить Своих последователей от излишних попечений. Посему и учил их: Не заботьтесь о своей жизни, что будете есть или пить, ни о своем теле, во что оденетесь… Посмотрите на небесных птиц! Кто питает их, если не Отец ваш Небесный? Или взгляните на полевые лилии, облечённые в прекрасную белизну. Кто их так по-царски одевает, если не Отец ваш Небесный? Знает Отец ваш, что нужна вам пища, и питье, и одежда. И Он даст вам это между делом, вместе с тем – главным и самым основным. А вы старайтесь искать у Него это главное и самое основное – Царство Божие^[20].

Воззрите, братья мои, и посмотрите: единственные люди, которые и впрямь наслаждаются радостью жизни, – это те, кто усвоил сию Христову заповедь и живёт по ней. А между тем заботы и тревоги изъели [и иссушили] тех людей, которые изо всех сил, но без Божией помощи пытаются уладить все свои дела, обеспечить все средства, успеть на все пути-дороги, исполнить все свои замыслы и удовлетворить все свои прихоти. Строят они, а невидимая рука разрушает. Собирают, а некий незримый ветер рассыпает и разбрасывает. Бегут они [и спешат], а некий чудодей всё длиннее делает их путь и всё дальше отодвигает конечную цель их устремлений. Посему извели себя люди неверующие, состарились прежде срока, ослабели, изнемогли, расстроили нервы, притупили сердца, изнурили ум, подорвали волю. Вы спрашиваете меня, отчего я такой. Вот вам и ответ, вполне в духе сего времени: «Тревоги [и] бесконечные [хлопоты сломали] меня [и] уничтожили». Да и как не быть сему, если [я], жалкий человек, нагрузил на себя бремя забот Божиих. А ведь ни Божии заботы невозможно выстрадать без Божией помощи, ни Божии дела совершить без Божией премудрости. Ни ношу гиганта не способен понести карлик, ни ношу Божию – человек.

Третье зло, сдавливающее и угнетающее людей нашего времени, – это отчаяние. Человечество без радости – вот какова современная белая раса, отвергшая Христову дружбу и обретшая себе иных друзей. Отчаяние у самых образованных и чрезмерно богатых. Отчаяние у женщин и даже у детей. Клеймо же отчаяния – самоубийство. Откуда такое отчаяние в нашем веке и столько изверившихся людей? От пустоты ума и от опустошённости сердца. Ум не думает о Боге, а сердце не любит Бога. И весь мир не способен заполнить ум человеческий; это может только Бог. Без Бога ум всегда пуст, и вбрасываемые в него знания падают в какую-то бездну, как камни, когда метают их в глубокую пещеру. Любовь всего мира бессильна заполнить сердце человека. Ибо чувствует сердце, что мирская любовь переменчива: то у неё прилив, то отлив, то она совсем пересыхает. Братья мои, и ум наш, и сердце предназначены для Бога, и только Бог способен вдосталь удовлетворить их Своей полнотой: полнотой Своей отрадной премудрости и полнотой верной, преданной любви.

Без Бога всё и вся – одно только неведение, одна лишь только тревога, одно лишь отчаяние.

Господь сказал Своим ученикам: Кто из вас меньше всех, тот будет велик [в серб.: тот велик. – Пер.] (Лк. 9:48). Малейший в светских знаниях – [сей есть] малейший и в гордости; малейший в излишних попечениях – велик в радости жизни; малейший в отчаянии – велик во всяком богоугодном деле. Поистине велик таковой пред Богом. Таким был сербский народ три или четыре поколения тому назад. Тогда обладал он знанием превыше знаний: вéдением Христа, явившегося Спасителя. Посему и не страдал он от того невежества, от которого чахнет индустриальная, неестественная, [показная] Европа. Не мучился он и многими заботами, так как носил в себе упование на живого Господа Бога и на Божиих святых. Не угнетало его отчаяние, ибо знал он, что едет – на Божией колеснице и по Божией воле – из одного Божиего света на другой Божий свет. Сильно мы пали. Многое и утратили из достояния наших предков. Однако живут в нас ещё громадные силы, чтобы смогли мы – по Божию благословению – подняться. Встанем сейчас же! Распрямимся, очистимся и возвеселимся. Ибо Бог взирает на нас Своими очами и наставляет нас. Аминь.

LXIX

Некогда жаловался Господь на Свой избранный еврейский народ, говоря: Бью их, но не чувствуют они боли (парафраз Иер. 5:3). Поразил Господь грешную Европу двумя тяжёлыми войнами в нашем веке, но кто знает [букв.: неизвестно. – Ред.], ощутила ли она это. В обоих случаях самые страшные удары Господь нанёс по Сербии, а не по какой-то другой стране. Почувствовали ли сербы боль? По какому признаку можно было бы об этом узнать? Во-первых, если бы поняли они, что поразил их Господь за грехи, и, во-вторых, если бы налицо было их исправление, то есть если бы переменились они [к лучшему], очистились и обновились, так что уже не были бы отступниками, угождающими собственной воле и каждый день заслуживающими взбучку. Что значит для сербов исправиться? Исправляется тот, кто искривился. Распрямляется он ввысь, к Богу, а также к себе самому – то есть к своему творцу и в сторону своего естественного роста. Запад весь искривлён – всецело согбен, как та женщина, восемнадцать лет ходившая с головой, прижатой к коленям. Сербы сперва с ужасом и состраданием смотрели [букв.: взглянули. – Пер.] на больную Европу. Но мало-помалу привыкали к ней и к её самохвальству, а потому и сами сгорбились и скорчились – и нашли в этом красоту, твердя, что это-де модно и современно и что не следует и нам быть простаками, но подобает идти в ногу со временем, вслед за престижем, за Европой. Надлежит нам склониться к земле, чтобы вырос у нас горб. В этом, [мол, и заключается истинная] красота, которую не могу оценить только простофили. До такого самовыражения дошло уродливое искажение того героического Сербства, прославившегося как раз тем, что стояло оно прямо и на протяжении целых 500 лет не дало азиатам себя сгорбить. Однако освободившись от азиатов, за полвека скрючилось оно под влиянием Европы так сильно, что ни внуки больше не узнáют своих дедов, ни деды – своих внуков. Всё это наблюдало и зрело всевидящее око Господне. Для того рука Господня так тяжко и сокрушила нас, чтобы возвратились мы со своих злых путей и держались бы за Бога, как и наши предки. Впрочем, не вернулись мы [на пути правды]. Настолько деформировались мы за последние 70–80 лет, что скорее бы переломились, чем исправились.

Однако не все сербы сгорбились и перекосились. Ещё много тех, которые и поныне стоят прямо. С изумлением спрашивают они: «Что такое Европа? Что так сильно притянуло нас к ней? И чем Запад сделался для нас привлекательнее Востока?»

Что такое Европа? Это второй Иерихон. Первенец Европы – римский папа, а её последыш, младший сын – безбожник. О древнем Иерихоне, когда посылалось на него проклятие, говорились, что на первенце своем он положит основание и на младшем своем поставит врата его (Нав. 6:25).

Что такое Европа? Ересь. Это ересь. В первую очередь – папистская архиересь, затем лютеранская ересь, за ней кальвинистская, субботническая – и так почти без конца. Конец всех ересей – атеизм, европейские отрицатели Бога, каких – ни по числу, ни по ярости – не знала ещё история человечества. Следовательно, первенец – архиеретик, а последыш – архибезбожник. Как способен устоять такой город? Кому сей новый Иерихон может служить примером? Никому, кроме глупцов. Но как среди безумцев оказались и сербы? Это вопрос, на который трудно ответить, и загадка, которую почти невозможно отгадать. Есть три приблизительных ответа, три вероятные отгадки. Во-первых, сербские сыны отправились на учёбу на Запад и, навыкнув пить из искусственных водоёмов, забыли о чистых родниках своего Отечества. Во-вторых, образованные сыновья сербских крестьян стали гнушаться сербскими девушками и женились на иностранках. В-третьих, учёные сербские сыны отпали от своих отцов, презрев их за свойственное им благочестие и порядочность, и пошли по пути [широкому и] пространному (Мф. 7:13). Вот три [возможных ответа]. Эти три яда отравили всю нашу личную, семейную, общественную и государственную жизнь. И как глава семейства – чтобы стрясти гусениц – бьёт по дереву так сильно, что отпадает листва и ломаются ветви, так и Домовладыка мира, наш премудрый Господь, так же больно бьёт и по сербам, чтобы очистить их от прожорливых иноземных насекомых. Почему мы тогда злимся? И на кого справедливо должен бы быть обращён наш гнев, если не на нас самих?

Европа – это ересь. А любая христианская ересь хуже язычества. Ведь самим опытом доказано, что легче язычников приобрести для Христа, нежели правоверных [букв.: кривоверцев. – Пер.] христиан, еретиков, вернуть в Православие. Доколе мы именуем себя православными, не смеем ни в каком отношении брать себе еретиков за образец. Задача православных христиан – не влачиться, подгибая ноги, за еретиками, а возвратить сих последних на свой, на правый путь.

В нашу эпоху всё еретическое – включая и те ценности, которые еретики считают предметом своей гордости и славы, – разлагается, обращаясь в смертное тление.

Да восстанут православные народы и да будут для еретиков трубачами, чтобы вернуть их к истине и к честности. Это задача текущего момента. Если свершим мы сие, то благословит нас Христос Бог, Ему же да будет слава и [по]хвала ныне и вовеки. Аминь.

LXX

Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить! – так дважды взывал к Богу пророк Иона. В первый раз, когда Бог послал его к великому городу Ниневия, чтобы возвестил он ему гибель за грехи его жителей. Услышав это, ниневитяне покаялись и исправились – и Бог отменил Свой приговор, сохранив Ниневию целой и невредимой за её покаяние. Ибо сокрушённо покаялись в ней все, от царя до нищего, наложив пост на себя и на свой скот, чтобы никто ничего не ел, но каялся, пока Бог не умилостивится и не простит им содеянные беззакония. И увидел сие Бог, и упразднил Своё решение, и не уничтожил Ниневию. Но для Ионы это было невыносимо, оттого и возопил он к Богу: Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить!

Засим Иона вышел в поле, а Бог взрастил над его головой громадную тыкву – и сделалась от неё тень и прохлада для лица отдыхающего пророка. Ионе это очень понравилось. Но на второй же день Господь повелел червю войти в тыкву и подъесть её – и растение быстро увяло и засохло. И не стало приятной прохлады над головой пророка. И паки воззвал он: Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить!

Господь же, вéдущий даже самые тонкие и неприметные помыслы в нашем сердце, услышал этот зов, и уразумел его, и сказал пророку: Ты сожалеешь о растении… Мне ли не пожалеть Ниневии, города… в котором более ста двадцати тысяч человек?.. (Ион. 14:11).

О, братья мои, сколь поучителен сей урок для всех нас в этом людском поколении! Пример пророка Ионы – это пример человеческой несправедливости, равно как пример апостола Фомы ярко отражает людское неверие. На свидетелях и на живых примерах Бог учит человеческий род.

«О чём говоришь ты, Иона? – вопрошает Господь. – Неужто больше жалеешь о бессловесной тыкве, вчера выросшей, а сегодня засохшей, чем о сотне тысяч живых людей, которые не тыквы, а такие же люди, как и ты?»

«О чём говоришь ты, Европа? – спросил бы ныне человеколюбивый Господь. – Неужто больше станешь печалиться о гибели творений человеческих рук: картин, статуй, различных машин и устройств, а также домов, дворцов и городов из извести и камня, но не восскорбишь о живых людях, о твоих братьях и Моих детях?! Кто развратил и помрачил тебе ум, так что дешёвое ценишь ты дороже драгоценного? Кто обманул тебя, если не тот змей, прельстивший Еву и Адама; кто внушил тебе ставить дела человеческие выше дел Божиих? И мёртвое ценить паче живого? И обречённое на скорую гибель чтить выше того, чему уготована вечность?»

Наверняка слышали вы о древней земле, именуемой Европа. Те из вас, кто раньше о ней не слыхал, ощутил её на собственной спине, как вьючное седло, сплошь испещрённое остроконечными гвоздями изнутри, подобно иглам ежа снаружи. Дважды по три года носили это ярмо вы и ваши родители. Многие из ваших наиболее присных и дорогих умерли от ран, а вы, сбросившие эту ношу, вышли изъязвленными и окровавленными.

Почему так поступали люди с людьми? Как пробудившиеся от тяжёлого сна, вы теперь спрашиваете: «Почему нас так мучили, истязали и убивали? Почему, и ещё раз почему?» Спросите пророка Иону – и он вам чётко ответит. Потому, – скажет он, – что они [европейцы] ценили тыкву более многих тысяч людей. И ещё потому, что люди для них были дешевле травы. Ведь всем известна европейская философия о завоевании [жизненного] пространств[а]. Распространимся и займём! Что займём? Огороды, виноградники, поля, луга, леса, реки, горы… И вы, сербы, объятые ужасом, воскликните вместе с Богом: «Как вы это сделаете, если живут там тысячи и тысячи людских существ, ваших братьев, признающих Одного и Того же Творца и Отца, своего и вашего? Как?»

«Легко мы это сделаем, – отвечают они. – Без особого труда. Людей сожжём огнём, а их леса, поля и виноградники присвоим себе. Людей скосим, а их капусту оставим расти для нас. Людей похватаем, сорвём с них одежду для своих нужд, а их, голых, утопим в воде. Людей истребим, как гусениц, а нажитое ими добро и золото загребём себе. Людей потравим ядовитыми газами, а их хлеб, вино и елей оставим для себя. Людей изгоним в пустыню – пусть умирают там от голода, а мы сядем за их стол и будем есть и пить, и веселиться».

Ах, братья мои, не пустые это слова и не преувеличенные угрозы. Всё это произошло на наших глазах, как с нами, так и со многими другими. Что же произошло? То, о чём повествует Священное Божие Писание. Сожгли Ниневию, многолюдный Божий город, но сохранили тыкву, потому что тыква была им нужна, а люди нет. Согласился ли с этим Бог? Господи Боже, сотворил ли Ты тыквы для людей или людей для тыкв? Христос отвечает: «Тыквы для людей». Вторит ему и ислам: «Тыквы для людей». «Тыквы для людей!» – кричат и языческие народы: Вся звёздная вселенная по-своему даёт понять, что не только тыква, но и звёзды для людей. Однако людоедская Европа твердит, что знает всё лучше других, и говорит, что это неправда: что люди для тыкв, так как тыква драгоценнее человеков. За это мы обязали воевать, то есть убивать миллионы людей, чтобы могли нам достаться миллионы тыкв.

Слышишь ли ты это, серб? Ты-то, крестьянин, знаю, что слышишь. Но не ведаю, слышат ли это твои господа, твои учёные и твои политики, которых ты вдосталь кормишь и поишь? Знаю, что не слышат они этого. Если бы имели они уши слышать и очи зреть Бога, то не трубили бы за твой счёт твоим же собственным сыновьям и дочерям: тыква, дескать, дороже человека – об этом, мол, свидетельствует опыт политической экономии. Но ты, серб, если хочешь добра себе и своим детям, то заткни уши, когда людоеды толкуют о политической экономии. Открой же их, как подобает, лишь тогда, когда услышишь, что некогда говорит о Евангелии Христа Бога твоего. Аминь.

LXXI

От служителей алтаря начал распространяться соблазн на Западе, священники ознаменовали начало гибели Запада – те священники, которые оскверняли святыню, попирали [в серб.: извращали. – Пер.] закон (Соф. 3:4). Не сам ли иудейский первосвященник Аарон слил золотого истукана в пустыне и позволил народу кланяться тельцу, и причём мёртвому, вместо живого Бога? (Исх. 32:4)

Почти тысячу лет Христова Церковь на Востоке и на Западе была единой Церковью, с тем же умом, с тем же сердцем и с тем же сознанием своего долга. Однако в конце первого тысячелетия от Рождества Спасителя вселенной словно закованный в цепи сатана был выпущен из преисподней, чтобы соблазнять этот мир. Поступает же сатана не так, как Христос. Начиная созидать Царствие Божие среди человеков, Христос избрал людей самых простых и незнатных. А сатана всегда презирал малых и незнатных, действуя через лидеров, вождей, старейшин, первосвященников, философов, королей, государственных чиновников, учёных, деятелей искусств и так далее.

На закате первого тысячелетия от Рождества Христова сатана оказал сильное влияние на первосвященника Западной Церкви, подучив его отделиться от Восточной Православной Церкви и с избытком вдохнув в него дух гордыни, поощрил его к ссорам со всеми королями и князьями христианских народов. Что же было предметом этих склок? Трон, почести, первенство, власть – то есть всё то, чтó Спаситель поставил на последнее место и на низшую отметку своего критерия ценностей. Именно этого и стал домогаться первосвященник.

Отделившись от Православной Церкви, начал он осквернять святыню и искажать Божий закон. Осквернял святыню тем, что отверг пост как якобы ненужный и устроил в своих дворцовых покоях [букв.: в своём доме. – Ред.] жизнь непотребную и нечистую. Переиначивал он Божий закон, в частности догматы веры и нормы поведения (ибо то и другое вместе образуют закон Божий для спасения людей). Изменил Символ веры, «облегчил» подвиг спасения своим верующим, заменив более лёгким (денежными взносами и малым числом кратких молитв) всё то, чтó казалось трудным. По прошествии некоего времени он как бы говорит Христу: «Должны мы знать, кто первый в Царствии Твоем. На вопрос, который некогда задали сыны Зеведеевы (Лк. 22:25), Ты ответил неверно. Сказал, что якобы, кто хочет быть первым, да будет всем слугой и что Сын Человеческий пришёл не для того, чтобы Ему служили, а чтобы Самому послужить, и, наконец – дабы заблуждение оказалось вящим – Ты омыл грязные ноги рыбакам. История доказала, что Ты ошибся. Народы – это глупый скот. Эти животные прежде всего требуют вождя и заправилу, первого над всеми [остальными] и к тому же – непогрешимого. Это основополагающее и главное правило во всяком обществе и у любого народа. Мог Ты этого и не знать, так как мало жил на этом свете, умер молодым и не изучил психологию масс. Но мы, первосвященники, проштудировали труды великих философских школ, много путешествовали по свету и жили в два раза дольше Тебя. Посему надлежит Тебе предоставить нам решать этот вопрос, ибо накопили мы громадный опыт. Пребывай на небе, сколько душе угодно, а нам оставь землю. Будь Богом на небесах, а мы – богом на земле. Ты непогрешим на небе, а мы непогрешимы на земле. В конце концов Ты увидишь, что эта наша практическая программа лучше Твоих идеалистических и юношеских грёз. Послушай нас, старцев, вот уже тысячу лет борющихся с Твоим именем, равно как и с этим гнусным [и противным] миром. Если бы прислушался Ты к старцам, то не был бы распят на Кресте».

Так, по всей видимости, шептал сатана первосвященнику Запада, а тот так же должен был сначала прошептать всё это Христу, а затем возвестить свой шёпот всему миру в виде нового догмата о собственной непогрешимости, то есть о себе как «христе"-триумфаторе на земле и как полномочном представителе Бога Саваофа пред людьми, которому Господь якобы вручил два меча: один меч – чтобы ставить и утверждать королей земным народам, а второй – чтобы свергать их и изгонять.

Что было следствием всего этого? То, о чём пророк Иезекииль громогласно вещает от имени Божия: Горе пастырям… которые пасли себя самих!.. Вы ели тук и вóлною одевались, откормленных овец заколали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью. И рассеялись они без пастыря [в серб. тексте все глаголы стоят в наст. времени. – Пер.] (Иез. 34:2, 3–5). Склоняли выю западные народы под такими пастырями, не ведая ни что им делать, ни куда податься. Видели эти народы, что толкующие им о Царствии Небесном забирают себе царство земное. И увещевающие их не богатеть сами набивают себе карманы – причём не без пролития крови. И отвращающие их от властолюбия покупают и захватывают власть где только можно. Склонялись и колебались народы христианского Запада перед этим соблазном, как тростник перед резкими порывами ветра. В конечном итоге отринули западные народы своего архипастыря, а учёные и богатые отвергли и веру Христову из-за непонятной, антихристианской позиции своих первосвященников. До той поры глава Церкви был и вождём культуры. Но когда вспыхнули эти распри, то культурой Запада стало управлять лицо светское. А сатана вёл сложную игру: в союзе с первосвященником против королей, учёных и носителей культуры; в пакте с королями – против первосвященников; в сговоре с мужами культуры, науки, искусства и политики – не только против первосвященников и клира, но и против самой веры в её основах. Дерзость с одной стороны вызвала резкую реакцию и с другой. Злоба родила злобу, искра презрения возгорелась в грозное пламя. Одна крайность отозвалась в другой. И, как говорит наш поэт, «всё пошло по дьявольскому следу». С обеих сторон возобладала неуступчивость: церковь выступала против государства, вера боролась с наукой и наоборот, священники шли наперекор прочим гражданам, а граждане противоборствовали священникам. Горькие плоды этого противостояния пожала Европа, [причём] горчайшие в наши дни.

Посему, серб, знай это и запомни – и ходи мудро, как и твои отцы. Не позволяй всякому быть [над тобой] пастырем. А коли есть у тебя добрые пастыри, то это небесный дар, величайший всего мира. Почитай своих добрых священников, как дети чтят своих родителей, – да будет тебе благо и да поживёшь долго на земле. Уважай [их], а не ругай по чужому примеру; исправляй их, но не отделяйся от них. Ведь Церковь важнее всего остального, ибо только Церкви обетована вечность, а не государствам и не культурам. Аминь.

LXXII

Вы – Церковь Божия, братья мои. Знаете ли, что вы – святыня Богу? И что тела ваши суть храмы Духа Божия? И что не свои вы, а Божии? Знаете ли, что ждёт вас Отец ваш Небесный, чтобы как малые храмы внести вас в Свой необъятный и вечный храм? Если вы это знаете, то надлежит вам оберегаться от всякой нечистоты и в делах, и в желаниях, и в помыслах. Должны вы носить в себе великий страх пред Божиим судом и поступать так, как если бы пребывали в алтаре Бога живого и грозного.

Храмом Духа Святого именую вас не я, а Божий Апостол. Я [, повторяя его слова,] лишь удостоверяю и оттеняю тем самым личность каждого из вас. А когда нарицаю вас (опять-таки не я, а Божий Апостол) Церковью Божией, то так выделяем мы и утверждаем вас как членов Христовой Церкви, или Божией семьи. Следовательно, как и личности, и как члены Церкви вы в обоих случаях Божии. И как личности, и как члены Церкви вы обоюдно – Божия святыня. Так наилучшим способом решены два вопроса, которые языческий мир никак не мог разрешить; два вопроса, из-за которых Европа пролила целые реки крови, но так и оставила без ответа. Это вопросы личности и общества, или – если выражаться чужими словами – вопросы индивидуализма и социализма. В реках крови тонул то один, то другой из них; но снова попеременно оживали они и вставали. Но никогда оба вместе не могли получить от людей право на существование. Неизменно с одной стороны [слышались] крики: «Пусть исчезнет и растворится личность, чтобы существовало общество!» А другая сторона [пыталась заглушить первую], громоглашая: «Да упразднится общество, чтобы существовала личность!» И обе [стороны] никак не могли прийти к согласию, чтобы [одно] сочетать [с другим]. Почему? Знаете почему? Потому что утрачена святость. Совлечена святость с человека и с общества – и как результат, всё стало пошлыми путями и низкими методами простираться к не менее мелким и вульгарным целям. Нет больше сострадания и уважения ни человека к обществу, ни общества к человеку. Личность перестала рассматриваться как храм Божия Духа, и общество уже не считается Святой Церковью, то есть общностью священной, или, лучше сказать – Божией семьёй. Но как только Бог был удалён, на арену вышел сатана, чтобы с одного фланга и одним полком демонов воспалять ярость индивидуалистов против социалистов, а с другого фланга и другим полком раздувать гнев поборников общества на защитников личности. Индивидуализм и социализм суть звериные наименования сатанинского человечества; они заместили другие имена: храм и Церковь.

Мы, христиане, вкупе с Апостолом, говорим о личности: это храм, а об обществе – это Церковь. Каждый христианин – святой храм Святого Духа, а общность христиан – это Святая Церковь Святого Бога. В обоих случаях – святость. Да, в обоих случаях почитай христианина как самого Христа, а общество христиан – как собор, сонм богов. И в обоих случаях Божие отечество с Божией стороны, а с человеческой стороны в первом случае людское сыновство (в отношении Отца), а во втором – людское братство (во взаимоотношениях между личностями).

В храме Святого Духа владычествует Дух Святой. Это значит: и во мне, и в тебе, и в моих и в твоих сродниках, и во всех нас, людях крещёных, которые суть храмы Духа Святого, царствует один и Тот же Святой Дух. Этим Духом мы живём и дышим. Им освящаемся, Им взаимно сочетаваемся в одно тело – не в тело скотское или естественное^[21], а в тело Христово, зачатое в Назарете без человеческой похоти, преображённое на Фаворе, воскресшее на Голгофе (Ин. 19:41), вознесённое на небо.

А если во всех нас как во святых храмах царствует Дух Святой, то и в сонме всех нас, а именно в Церкви Бога живого – владычествует Тот же самый Святой Дух. И если во многих людях владычествует один и Тот же Святой Божий Дух, то все они (будь их тысячи, миллионы или миллиарды) – все суть как один-единственный человек. А так как Дух Господень – один и тот же, то множество становится подобным единству (единице). Как, в свою очередь, проявляя заботу обо всех и питая любовь ко всем, один человек делает сродни многим [букв.: как многие. – Пер.], так и единица бытийствует как множество. Всё [сие совершается] по силе Святого Духа и святой любви.

Так явившийся Бог в лице Господа Иисуса Христа самым коренным и совершенным образом решил эти два мучительных вопроса, которые люди самостоятельно никогда не могли и не смогут разрешить. Равно как без дождя мозгами всех людей нельзя решить вопрос пахоты и сева; но если Бог подаёт дождь с высот, то всё хорошо улаживается. Так и вопрос ценности и свободы личности, с одной стороны, и проблемы бытия общества (от самого узкого до самого широкого) невозможно решить без чего-то небесного. [Для его разрешения] на людей дождь падает на сухую землю. Небесное же сие – [это] не нечто, а некто, и не кто иной, как преславная третья Ипостась Святой Троицы: Дух Святой. Когда снизойдёт Он с небес и соделает из бренных и испаряющихся людских тел храмы Божии, и когда все эти храмы соединит в Святую Божию Церковь, то человеческому разуму и человеческой руке нечего к сему добавить или от сего отнять. Разум и руки людей способны лишь разрушить то, что Бог построил. Это и сделано в Европе. Следствием этого стало омрачение умов, смятение, мятежи и революции, войны и взаимоистребление. Ведь безбожные люди больше возлюбили тьму, чем свет (Ин. 3:19), и путь сатанинский, нежели путь Христов. Но, отпав от Христа, они тотчас низверглись в пропасть. Сбросив с себя всякую святость и изгнав [букв.: выдохнув. – Пер.] из себя Святого Духа, они сделались посмешищем для демонов и бессловесных животных. Знают это демоны и чувствую животные. Оттого-то первые всё сильнее нападают на бывших людей, а вторые всё с бóльшим испугом от них убегают. Аминь.

LXXIII

«Скажи мне, кто твой друг, и я тебе скажу, кто ты», – гласит народная пословица. Это соответствует библейскому слову: С преподобным преподобен будеши… и со строптивым развратишися (Пс. 17:26, 27).

Велик был пророк Исаия, сын Амосов – да будут благословенны родители его – и великие события ясно предрёк он, главнейшее из которых – рождение Спасителя от Пречистой Девы. Сей досточудный пророк зрел через Божий Дух, приумножая свой взор и проницая в душу своего народа. И видел только смерть и ад – как если бы кто-то открыл гроб и взирал на разложившегося мертвеца. И так взывал он к народу своему, дабы тот устрашился и опомнился: Вы говорите: «мы заключили союза со смертию, и с преисподнею сделали договор… ложь сделали мы убежищам для себя, и обманом прикроем себя» (Ис. 28:15).

Тысячи лет промчались с той поры, когда святой пророк произнёс эти слова, соответствовавшие той эпохе и тем людям. А сегодня? Если бы умилостивился Бог и послал ныне великого Исаию в Европу, то, как вы думаете, какие слова пришлось бы ему сказать людям, родившимся спустя тысячелетия? Я полагаю, что те же и им тождественные. Если бы стал громогласный Исаия обходить европейские столицы, университеты и фабрики, то ещё громче обличал бы: «Вступили вы в союз со смертью, заключили договор с преисподней, ложь – убежище для вас, обман – ваше прикрытие! Так поступали грешные израильтяне в древние времена, прежде пришествия Спасителя мира. Но почему то же самое делаете вы, европейцы, после Его пришествия и Его ясного учения и [явления Его]» победоносной и животворящей силы?

Древние иудеи за эти слова перепилили Исаию пилой. Европейцы, вероятно, не перепилили бы, но, бесспорно, повесили бы или заперли в сумасшедший дом. Но этим нисколько бы ему не повредили. Святого Исаию сделали бы сугубо великим, а себя поставили бы в один ряд с еврейскими богоборцами и гонителями всякой правды; ведь по сути дела, европейцы [сейчас] таковы и есть. Ибо если и отрекаются они от братства с иудеями по каким-то второстепенным причинам, то делаются им побратимами и союзниками [в борьбе против Истины. Но чего можно добиться в таком противоборстве? Мы сильны не против истины, – говорит Апостол, – но сильны за истину. (2Кор. 13:8)]. Глупым и смешным выглядел бы тот, кто бросал бы комки грязи в солнце, намереваясь вымазать его или погасить. Грязь до солнца не долетала бы, но возвращалась и падала бы на лицо этого безумца.

Да, европейское человечество и впрямь заключило союз со смертью и сделку с адом, – это самый очевидный факт [в ряду всех прочих событий] мировой истории за последние два столетия. Европа пахнет смертью. Европейские университеты проповедуют смерть. Европейские литераторы описывают смерть. Европейские учёные твердят, что смерть неотвратима и вечна [букв.: делают смерть бессмертной. – Ред.]. Европейские политики трудятся во благо смерти. Европейские воспитатели сеют смерть в душе молодёжи. Европейские империалисты разносят смерть по всему свету. Европейские революционеры несут знамя смерти. Современная Европа – это синоним смерти. Не желает она знать о жизни после смерти.

«Как это так?» – спрóсите вы. Неужели это для вас новость и неожиданность? Разве не слышали вы о всеобщем европейском мятеже против жизни во имя смерти? Христова Церковь – носитель жизни, современная Европа – переносчик смерти. Церковь учит: «Жизнь старше смерти, ибо сначала была жизнь, а затем пришла смерть». Европейская наука отвечает: «Это неправда. На самом деле смерть старше жизни. Сперва была смерть, а потом из смертной материи развилась жизнь». Церковь учит: «Воскресший Христос победил смерть и призвал людей в Царство вечной жизни». Европейские университеты, единодушно усмехаясь, возражают: «Смерть непобедима. Жизнь – случайность на вечной ниве смерти». Церковь говорит: «Народы – это [единая] семья Христа Бога нашего, поэтому они должны понимать друг друга и один другому помогать». Политики выражают своё несогласие: «Наш народ и по крови, и по культуре стоит выше многих других народов, поэтому он должен над ними властвовать. А сверх того, здесь затронуты наши экономические интересы, важнейшие всех прочих, и наш национальный престиж». Ах, братья мои, одним словом – смерть и ад! Церковь увещевает и воспитателей: «Детям нужно дать Христа, а детей Христу – в этом всё воспитание». На это раздаётся такой ответ педагогов-стервятников, отравителей чужих детей (ведь своих они стараются не заводить): «Никоим образом. Детей следует отучить от заблуждений их родителей и возмутить против родителей, чтобы плюнули они им в лицо и осмеяли все их святыни, – это современно, это прогрессивно, это научно!» Церковь назидает европейские народы: «Крещены вы, чтобы и других крестить. Как империалисты вы занимаете чужие земли для того чтобы их использовать, а не для того чтобы возвестить живущим там людям Христа и Евангелие, жизнь и братство. Не благословение это, а проклятие. И да будет проклят ваш империализм. Революционеры несут знамя с нарисованной мёртвой головой. Почему? Потому что верят в вечную смерть и во временную жизнь – вопреки Церкви, верящей в вечную жизнь и во временную смерть».

Братья мои, смерть проросла через европейское человечество, как трава через [тело] обглоданного мертвеца. Трагедия Европы в том, что отдала она свою любовь [букв.: прилепилась к. – Ред.] царству смерти, которое считает вечным, но отвергла Царство вечной Жизни. Скрепила она пакт со смертью. А сочетав себя с ней, тут же привязала себя и к преисподней, переняв у ней все адские свойства: ложь и обман, грабёж и хищение, ненависть и убийство, высокомерие и тщеславие – и вообще весь могильный смрад. «Смерть, вечная смерть» – это по справедливости можно написать на всех вратах, чрез которые въезжают в Европу.

Но вы, сербы, – потомки Косовских мучеников, погибших за Царство Небесное и за вечную Жизнь. А посему размыслите: пребудете ли вы отныне с Европой, союзницей смерти, или со Христом, Царём вечной жизни. Аминь.

LXXIV

«Мир, мир, мир!» – кричат вожди, а их народы гибнут на войне. Ибо говорят о мире без Бога.

«Хлеб, хлеб, хлеб!» – надрывают глотку отцы европейской экономики, а их народы сохнут от голода. Ибо ищут они хлеба вне Бога.

«Законы, законы, законы!» – восклицают доктора европейского права и справедливости, а их народы ежедневно и ежечасно копят свои беззакония, как горы до небес. Ибо пишут они законы свои, а не Божии.

Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения [в серб.: и пишут несправедливость. – Пер.]! – глаголал Бог через пророка Исаию (Ис. 10:1). А через пророка Иеремию Он вещал: Как вы говорите: мы мудры, и закон Господень у нас? А вот, лживая трость книжников и его превращает в ложь (Иер. 8:8). Слова эти сказаны как для древнего Израиля, так и для новой Европы. Ведь изменили они своему избранию и были для народов не светом, а тьмой.

Новая Европа разбила скрижали как Моисеевы, так и Христовы; попрала Божий нравственный закон и выдумала псевдозаконы природы, чтобы тяжким ярмом возложить их людям на выю. Существующее объявила она несуществующим и наоборот: несуществующее – существующим. Единственный существующий закон, закон морали, наименованный таковым Самим Богом, отринула она как нечто несущественное [букв.: как незакон. – Пер.], сбросив с себя, как изношенное платье. И, наперекор Богу, законом уникальным и неотвратимым провозгласила временный порядок естественных вещей и событий. Словно Господь мог вверить закон бессловесной природе, а не разумному человеку! Однако древний змий, солгавший Еве, внушил – через «вечного жида» – ложь европейским книжникам, и они написали её своей лживой тростью.

Написали они ложь в виде стихотворений и поэм, чтобы обратить целомудрие в нецеломудрие, а крещёную европейскую молодёжь – в род пёсий, блудный и похотливый.

Написали они ложь в виде романов и новелл, чтобы ослепить глаза европейцев, сделав их невосприимчивыми к Небу, а затем уладить им слизь, землю и всё, что пребывает во власти смерти, могилы и червей.

Написали они ложь в виде исторических хроник, в которые слепые силы природы, орудия в руках Божиих, поставили выше Бога и с их помощью принялись объяснять судьбы народов, племён, человека и всего человечества; то есть главными историческими факторами стали у них именно Божии орудия, а не Сам Бог. Сея ложь, прославляли они один народ, принижая другой. Раздражали они – отрабатывая данную им мзду – одно поколение против другого, подстрекая народы восставать друг против друга и натравливая детей на отцов.

Написали они ложь в виде философских трактатов, в которых надменный человек взял на себя бремя, несоразмерное своим ограниченным силам, пытаясь объяснить, как сотворён мир, как удерживается он в своих пределах; что такое человек, каково его предназначение и где его конец. Высасывая всё из пальца и не заграждая уста свои, лгали они необузданно, неся всякий вздор. Словно Бог никогда прежде них об этом не вещал! Будто Творец не сказал и не открыл всё это людям через Своих избранных служителей, праведников и пророков, и наконец – через Своего Единородного Сына!

В довершение всего, написали они ложь о так называемых «естественных законах», посягающих на нравственные законы Божии. [Зафиксировали] на бумаге ложь, невежество и неправду. И никто из людей не привлёк их за это к ответу. Ведь европейские народы давно стали расслабленными, [духовно парализованными,] так что не смеют они противиться своим надменным и дерзким господам. А когда этих их высокомерные и бессовестные менторы – мрачные как ночь и как могила ненасытные до сребреников и славы – бросили нравственный Божий закон в костёр, то вместо него они и установили новый закон, якобы «закон морали», гласящий,

что человек может по собственному произволу верить или не верить в единого Бога либо в сотню богов;

что каждому предоставляется свобода поклоняться серебряный, золотым, деревянным и бумажным идолам;

что не будет привлечён к ответственности хулящий имя Господне, но подлежит суду оскорбивший уличного сторожа;

что сыновья должны отбросить верования своих родителей как заблуждения и предрассудки, и не слушаться их, и не уважать, но как можно скорее от них изолироваться;

что воскресенье – это никакой не праздник, а обычный будничный день и что в это день человеку [просто] надлежит дать своему телу отдыха и пищи больше, чем в прочие дни;

что дозволено безнаказанно убивать всякого выступающего против твоих личных, или цеховых [(узкопартийных)], или национальных интересов;

что блуд и прелюбодеяние равны браку;

что кража – понятие относительное и следует её рассматривать в связи с обстоятельствами;

что лжесвидетельство необходимо для спасения отдельных лиц и всего общества.

Вот братья мои, отчего надлежало прийти великой мировой войне. Оскорблённый Создатель войной всколыхнул землю, чтобы отрясти всякую скверну с душ европейцев. Почувствуют ли они боль от такой встряски и поймут ли, отчего были поражены минувшей войной? Придут ли в сознание, и отвергнут ли свои глупые и несправедливые постановления, и возвратятся ли к вечному нравственному закону, данному Богом? И разрешат ли и впредь своим фальшивым литераторам лживой тростью излагать неправду и помрачать свет Господень в душах Божиих людей? Вразумятся ли они или нет – от этого зависит счастье или несчастье, спасение или погибель будущей Европы.

На сей день лишь у сербского народа заметны признаки покаяния и здравомыслия [букв.: прихода в себя. – Ред.]. Но это должно достигнуть полноты, чтобы Бог умилосердился над нами и простил нам грехи. Аминь.

LXXV

Истинно и несомненно апостольское свидетельство, братья мои. Если бы безбожный Пилат свидетельствовал [о] то[м] же, о чём и Апостолы, [то] кто бы поверил?

Ибо безбожник он, а свидетельству безбожника никто не верит. Или если бы царь Ирод, убивший святого Иоанна Крестителя из-за своей женитьбы на снохе, – если бы вложил он себе в уста апостольскую проповедь, то ему и в самом деле никто бы не поверил. Но когда простые, чистые и неподкупные рыбаки излагают своё свидетельство, ради которого оставили они свои рыболовные сети, и свои тихие дома и очаги, и детей, и родственников, и даже отечество, а сверх того – добровольно отдали себя на смерть за своё исповедание, то такое свидетельство истинно и бесспорно.

Что это за апостольское свидетельство? Вот, дозволим рыбаку по имени Иоанн, одному из сыновей Зеведеевых, самому сказать. И мы видели и свидетельствуем, – говорит он, – что Отец (Небесный) послал Сына Спасителем миру. Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге. И мы познали… и уверовали (1Ин. 4:14–16).

И старая Европа тысячу лет тому назад познала и уверовала. И была готова стать свидетельницей Господа Иисуса Христа пред всеми некрещёными народами на земле. Однако сатана – при посредстве её религиозных вождей – вмешался-таки в судьбы Европы. Подучил и заставил он горделивых европейских первосвященников отбросить рыбацкую простоту, и вжиться в роскошь римских кесарей – и стать господами и вельможными владыками, и дипломатами, и князьями, и богатеями. Сделал он это, чтобы внести смущение и дух мятежничества в среду христианских народов на Западе. С той поры и доселе эти народы шли по пути, противному Христу и апостольскому свидетельству. Охотнее читали они труды языческих философов, нежели Послания Апостолов. Милее им были олимпийские и персидские жрецы, нежели христианские священники. Больше возвеселяли их пёстрые небылицы языческой поэзии, чем Жития святых Христовых постников и мучеников. Постыдные вакханалии древней Эллады и Рима легче ложились [букв.: приставали. – Ред.] в их сердца, нежели спасительная и пречистая Христова Литургия. Не нагрянуло всё это сразу, но исподволь свелось к тому, чтó мы перечислили. Одним словом – крещёный мир вернулся к своему дохристианскому язычеству. Святой апостол Пётр, с которым нарочито связали себя западные первосвященники, выражает это своим резким и неприкрытым словом, говоря, что пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи (2Пет. 2:22).

Насколько было бы лучше этим западным еретическим народам, если бы никогда не слышали они о Христе и Его Евангелии и не крестились в Его имя. Об этом говорит им и апостол Пётр, которого присвоили они себе как исключительного своего любимца и ключаря рая. Так свидетельствует он им: Лучше было бы им не познать путь правды, нежели познавши, возвратиться назад от преданной им святой заповеди (2Пет. 2:21). Меньший грех – не принять Христа, нежели, приняв, отвергнуть Его.

Если бы Европа осталась некрещёной и нехристианской, то сегодня была бы она пред Богом Творцом тем же, что и некрещёная Индия. И её ответственность была бы небольшой, и бита была бы она меньше (Лк. 12:48). Но она крестилась во имя Пресвятой и Животворящей Троицы, во имя Отца и Сына и Святого Духа, приняла апостольское свидетельство и тысячу лет хранила его как самое драгоценное сокровище. После этого начала она свергать с себя это свидетельство и соскабливать печать Духа Христова, возвращаясь на доисторическую блевотину своих языческих прадедов-каннибалов, живших до Христа. Что называет Апостол блевотиной? Поклонение идолам, древним вымышленным божествам под разными именами, целой их пёстрой мнимой толпе, на самом деле представляющей собой людские страсти и похоти. Это возврат от духа к телу, от жизни духовной к жизни плотской. Как произошло это с легкомысленными галатами, которым апостол Павел, их духовный родитель, адресует такую укоризну: О, несмысленные Галаты! Кто прельстил вас не покоряться истине?.. Так ли вы несмысленны, что, начавши духом, теперь оканчиваете плотию (Гал. 3:1,3)? Что сделали галаты? Крестились, приняли Христа, а затем отвергли его и вернулись к своим прежним фантастическим богам, – чтó всегда случается – снова оказались под гнётом природных стихий, и принялись обожествлять грозные силы естественной природы, уподобляясь в этом неразумным детям, живущим лишь в мире собственных ощущений, горизонты которых ограничиваются возможностями обычного зрения.

Христианская Европа, идя наперекор своим церковным вождям, возвратилась – как некогда и безбожные галаты – на свою блевотину. К чему же вернулась? К естественным стихиям, к природе как верховному божеству. Отвергнув Жизнодавца-Христа, Европа поклонилась полумёртвой и вообще неодушевлённой природе, то есть делам Христовых рук. Это всё равно, как если бы некто, будучи допущен на царёв двор, вместо того чтобы почтить царя, стал бы кланяться царским борзым, [породистым] кошкам и скакунам. До такого омрачения и безумства дошла Европа в XIX и XX столетии. На Страшном Суде легче будет Индии, Китаю и Японии, нежели Европе – ей там будет весьма нелегко. Ведь поначалу была она верной, а затем изменила вере.

А ты, Сербия, куда отправилась ты вслед за Европой? Никогда не шла ты по её пути и не ступала за ней по пятам. Своя была у тебя мысль, своя вера, свой Господь и свой путь. Вернись назад – к тому, чтó твоё, если хочешь спастись и жить. Возвратись с чужой блевотины к своему Христу, и Он осветит тебя и спасёт. Аминь.

LXXVI

Вавилонская башня! Вы читали о ней в Священном Писании. Нарыв на земле. Это был изъян [букв.: нарыв, язва. – Ред.] послепотопного человечества. Язва новая и особая. Если до потопа люди погрязали в безнравственности, то после него они стали безбожными. С чего же [всё] началось? Не с того ли, как [по]забыли Бога потомки оного Ноя, коего – за его веру и праведность – одного лишь только и спас Бог от потопа? Неужто Божие наказание потопом так уж и не принесло никакой пользы потомкам Ноя? Некоторым принесло – мир никогда не был без праведников – но для многих так и оказалось бесполезным. И именно эти многие решили построить башню до небес, чтобы себя прославить. Вот дословное изложение этой затеи. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли [в серб. букв.: сделаем себе имя и дабы не рассеялись мы по земле. – Пер.] (Быт. 11:4). А вот что это значит.

Сказанное ими, что хотят они воздвигнуть город, означает намерение обустроить всю свою личную и общественную жизнь без Бога и Божия благословения. Намерение соорудить башню до небес обнаруживает противоборство небесному Богу, о Котором они должны были знать, но в силу Которого верили меньше, чем в свою собственную. Желание сделать себе имя означает, что хотели они прославиться среди людей, чтобы жители земли дивились им и кланялись, как богам, наперекор Богу небесному. А то, что сказали они: дабы не рассеялись мы по земле – обнажает их замысел проводить свою жизнь, согласуясь лишь с собственной волей и планами, невзирая на волю Божию и Божий Промысл. Одним словом – всё во славу свою и всё вопреки Богу.

Если бы захотелось вам узнать, как скорее всего выглядели те потомки праведного Ноя, которые так быстро запамятовали Бога и принялись восхвалять самих себя, то обернитесь с Востока на Запад и взгляните на современную Вавилонскую башню невдалеке от вас. Налицо те же стремления и порывы к обустройству – сходство простирается до тождества. Те же намерения и те же побуждения, что и при возведении той, азиатской Вавилонской башни, – всё это заметно и сегодня. Отступничество от Бога – причина недугов, поразивших и тех, древних каменщиков, и этих, новых. Стимулы в обоих случаях суть личная или национальная слава, в противовес Богу и в пику тем, кто верует в Бога; а намерения – это стремление сделать богами самих себя и всю человеческую жизнь построить по людским расчётам и произволу, без какого-либо воззрения на Творца неба и земли и без малейшего исследования Божией воли и Божия Промысла. У этой новой Вавилонской башни четыре стены: первая – наука, вторая – промышленность (индустрия), третья – политика, четвёртая – эгоизм. Все четыре не освящены и возводятся без благословения. Всё вопреки Богу, в противовес Богу, наперекор Богу. Поэтому все четыре стены мрачны, как ночь без луны и звёзд. Словно живут в этой башне некие мракобесы, которым тьма милее света. С какой стороны вы бы ни подходили, отовсюду встречают вас глупость и разлад. Из среды учёных вы слышите чересчур произвольные басни о мире и человеке и такие жаркие взаимные ссоры и препирательства, что вам хочется поскорее уйти оттуда к другой стене. Если оказались вы пред стеной индустрии, и здесь навстречу вам спешат та же глупость и тот же разлад: глупость в производстве ненужных товаров и разлад вокруг труда и вознаграждения за труд. [К тому же здесь стоит ещё] и оглушительный шум и рокот [букв.: можно оглохнуть. – Ред.]. Но кто встретит вас у стены политики? [Опять-таки] уже знакомые вам глупость и разлад. Глупость – ибо каждый политик пытается [всяческими] неправдами в отношении других партий и группировок продвинуть свою собственную фракцию и обманом других народов прославить свою собственную нацию. Всякий покушается воскреснуть над чужим гробом и построить своё счастье на банкротстве соперника. Не говорим уже о раздорах и перебранках между политиками! Об этом ежедневно повествуют сотни вагонов бумаги, употребляемой на газеты и сплошь исписанной самохвальством, двуличием и ссорами политиканов. Наконец, подойдя и к четвёртой стене, вы столкнётесь всё с тем же: с глупостью и разладом. Ведь эгоизм сам по себе – самая мрачная глупость и причина бесконечных склок между людьми и народами. Здесь налицо эгоизм всех мастей и наименований: личный, групповой, промышленный, партийный, национальный. Тьма без единого солнечного луча. Разлад без видимого конца и края. Поэтому и вся жизнь в сей новой Вавилонской башне – это жизнь без просвещения, без радости, без смысла, без любви. Человеку остаётся лишь крикнуть: «Бегите с этой земли, оставленной Богом и проклятой Им!»

Древнюю Вавилонскую башню строители не смогли окончить. Не дал им Бог. Смешал их языки, и они уже не смогли понимать друг друга. Из-за этого оставили они свою затею и рассеялись по всей земле, а Бог как раз этого и хотел. Так свершилась воля Божия, а не воля недалёких и омрачённых людей, потомков праведного Ноя. Неужели не замечаете, братья, что Бог смешал языки и зодчим новой Вавилонской башни! Никто никого не понимает. Всякий лишь сам себе – правда, а [всех] других осуждает. Всякий – борец против Христа и своего ближнего. Может ли такой город устоять? Способна ли такая башня достигнуть небес? Никоим образом. И башня крошится, и город пустеет. Исполняется воля Божия, а не людской произвол. А когда Бог пригрозит, то восстанут все народы мира против сей новой Вавилонской башни и разрушат её до основания. И как весь мир смеётся, читая повествование о постройке той, первой Вавилонской башни, говоря: «Был у них перед глазами пример своего праотца, праведного Ноя, но не пошли они по его пути», – так и грядущие поколения будут насмехаться над народами нашей Вавилонской башни и говорить: «Был у них Христос, и Евангелие, и [Православная] Церковь, и святые люди и Божии угодники, их праотцы, однако не пошли они по их стопам, но повернулись к ним спиной и взяли себе в пример безбожных каменщиков первой Вавилонской башни. И поразил их Бог, и смёл [с лица земли]». Да будет Бога слава и [по]хвала попеки. Аминь.

LXXVII

Отец Мой – Отец ваш! – говорил Владыка Христос, ходя в человеческом теле среди людей. Отец Небесный – это Отец света и всякого блага. Отец Христов – Отец всех христиан, всех Христовых чад. Несметное число раз называл Христос Своего Отца Отцом и Своих Апостолов и всех Своих последователей. Поэтому и все люди, и все народы, крестившиеся во имя Христово, признали вечного Бога Отца своим Отцом – по откровению Сына Божия, Иисуса Христа, и по наитию Святого Духа. Господь к тому же заповедал: Отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах (Мф. 23:9).

Так говорил Господь об Отце тех, кто послушал Его и последовал за Ним, – об Отце, от Которого Он рождён и от Которого исходит Дух Святой. В противовес этому Отцу Святых существует и отец тьмы и злобы; к нему прилепились все Христовы противники, все ненавистники света и любви. Сей отец мрака, и злобы, и ненависти есть диавол. Ему отдали свои сердца вожди еврейского народа в эпоху Бога во плоти [на земле]. Хотя не ведали они того и не признавали, однако всевидящий Христос зрел сие и засвидетельствовал им: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего (Ин. 8:44). Ибо, сказал Он им опять, если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел (Ин. 8:42).

Впрочем, многие иудеи не приняли этих слов, но восстали на Христа, и уничижили Его, и умертвили – к собственной вечной смерти. Ослеплённые сатаной, как и Иуда, не лицезрели они Бога во Христе. Одурманенные смрадным духом сатаны, осудили Христа и убили. А сверх всего, проявили они себя горшими противниками, нежели язычник Пилат, ибо в кипении своей ярости произнесли страшные слова: Кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27:25)! Так невинная Кровь стала бичом, гонящим их, как скот, через века из страны в страну, а также огнём [букв.: словно огнём. – Ред.], сжигающим все их заговоры и козни против Христа. Ибо так учит их диавол, отец их. Именно он подстрекнул их восстать на Сына Божия, Иисуса Христа. На протяжении всех столетий и поныне диавол инструктирует их, как должны они бороться против Христовых сынов, чад света, последователей Евангелия и жизни вечной.

С течением веков распявшие Мессию, Господа Иисуса, Сына Божия, сделали Европу главной ареной борьбы против Бога и за диавола.

LXXVIII. Молитва Божиим Святым

Господи, Иисусе Христе, помилуй нас, грешных сербов.

Пресвятая Богородице, спаси нас.

Святый Архангеле Михаиле, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый Иоанне Крестителю, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый отче Николае, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый Стефане, первомучениче и архидиаконе, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Пресвятая Богородице, всепетая Мати, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святителю отче Савво, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святителю отче Афанасие, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Преподобный отче Антоние, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый мучениче Трифоне, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый Симеоне Богоприимче, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый Симеоне Мироточивый, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый священномучениче Харалампие, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый священномучениче Василие, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый великомучениче Георгие, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый апостоле и евангелисте Марко, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святые равноапостольные Кирилле и Мефодие, спасите всех сербов, живых и умерших, чествующих вас в день своей крестной славы. Аминь.

Святые равноапостольные цари Константине и Елено, спасите всех сербов, живых и умерших, чествующих вас в день своей крестной славы. Аминь.

Святый мучениче, королю Иоанне Владимире, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый великомучениче Еразме, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Вси святии, спасите всех сербов, живых и умерших, чествующих вас во дни своей крестной славы. Аминь.

Святый пророче Амосе, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый пророче Елисее, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый мучениче княже Лазарю, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Преподобне отче Науме, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый Иоанне Крестителю, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святии апостоли Петре и Павле, спасите всех сербов, живых и умерших, чествующих вас в день своей крестной славы. Аминь.

Святии бессребренницы и чудотворцы [в серб.: святии врачи и бессребренники. – Пер.] Космо и Дамиане, спасите всех сербов, живых и умерших, чествующих вас в день своей крестной славы. Аминь.

Преподобне отче Сисое, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святии мученицы Кириче и Иулитто, спасите всех сербов, живых и умерших, чествующих вас в день своей крестной славы. Аминь.

Святая мученица Марино, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый великий пророче Илие, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святая [равноапостольная] Марие Магдалино, благая Марие, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый великомучениче Пантелеимоне, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Пресвятая Богородице, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Преподобне отче Романе, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Преподобне отче Симеоне Столпниче, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Преподобне отче Кириаче, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый апостоле Фомо, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Преподобная мати Параскево, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый великомучениче Димитрие, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святителю отче Арсение, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый Архангеле Михаиле, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святителю отче Иоанне Милостивый, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый апостоле Филиппе, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

Святый апостоле Андрее, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

…………………………………………………………………………………………………………………….

Пресвятая Богородице, спаси всех сербов, живых и умерших, чествующих тебя в день своей крестной славы. Аминь.

LXXIX

Скорченный человек смотрит не на небо, а в землю. Во время оно такой была одна женщина. Целых восемнадцать лет её голова прилегала к коленям, так что могла они видеть только земной прах и копошащихся в нём червей, вдыхая в себя пыль и смрад от земли. Сжалился над ней Христос и громко сказал ей: Женщина! Ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на неё руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога (Лк. 13:12–13).

Современное толкование гласит: из всех континентов на этом свете Европа больше всего представляет собой согбенную женщину. С тех пор как европейские религиозные вожди, без ведома и воли своих народов, отделились от истинной Христовой Церкви, которая на Востоке, – [оттоле] европейское человечество начало всё больше клониться к долу, опуская голову к земле. XX век стал наиболее болезненным в его жизни. Ибо в этом столетии голова европейцев склонилась так низко, что сопряглась с коленями. Поэтому перед их глазами только земля и земляные черви, а перед их носом – только жуткие запахи тления. Говорить им о небе – значит вещать о чём-то таком, чего они не могут видеть, ибо всё существо европейского человечества скорчено так, что своими чувствами способно ощутить лишь то, что снизу, от земли, – что ниже человека. Под этим углом согбенной женщины следует рассматривать и оценивать всю жизнь Европы за многие минувшие столетия. При таком недостатке света, который видит эта женщина, устремляя взор в землю, развивались наука, искусство, экономика, политика и вся людская жизнь: частная, социальная и общечеловеческая. Все и всюду видели только почву под ногами и всё объясняли землёй (материей). Смотрели только в землю и лишь за неё боролись. Слышали только шорохи влажной почвы, и вся человеческая наука руководствовалась этими глухими звуками. Обоняли только запахи земного истлевания, и этот терпкий чад всецело возобладал над всяким небесным благоуханием. Человеческий разум отдал себя исследованию того, чтó видел глаз и слышало ухо и обонял нос, то есть полностью зарылся в землю, и только в землю, – ведь это был разум согбенной женщины. Сотни приборов изобрёл он, чтобы тщательно изучить поверхность планеты и её недра. Провёл он изыскания всех растений и корней, а также крупных, малых и крохотных червей и подобных им видимых и почти совсем невидимых насекомых. Скорченная женщина вооружила свои глаза микроскопами и прочими оптическими устройствами, чтобы чётко разглядеть все земные червоточины. Всё рассмотрела она и узнала – и возвестила небу и земле, что не существует ничего другого, кроме червей: больших и малых, видимых и невидимых, мыслящих и немыслящих, и что человек – это лишь один червь между прочими [червями] и над ними, то есть сверх-червь. Лишь до этого предела могла видеть скрюченная женщина и не более. Дабы созерцать нечто вящее, подобало ей быть распрямлённой, с головой, поднятой к небу, и с умом, вперённым в мир горний. А оный, горний мир – это не сгусток червей, а вышний Иерусалим, светоносное и лучезарное воинство Господне, составленной из прекрасной небесной иерархии Серафимов и Херувимов, Начал и Властей, Сил и Господств, Архангелов и Ангелов, а также бессчётных и необозримых сонмов праведников и Божиих угодников. Весь этот вышний Иерусалим, весь этот духовный мир над человеком согбенная женщина не способна лицезреть. Видит она только то, что ниже её, но никак не то, что выше. Поэтому всё, что придумала она и создала за последние несколько веков, – всё это утвердила на песке, на прахе, на земле и брении, то есть на том, что способна она видеть и чувствовать под собой. Кто в свете всего этого наблюдает за развитием европейского человечества со времени его откола от Церкви, тот поймёт всё. Как рыбак с илистой реки пахнет тиной, так и вся европейская культура: с её наукой и философией, с её искусством, религией и всей цивилизацией – вся она сильно отдаёт брением, землёй, прахом, то есть тем, что скорченная женщина только и может видеть. Единственный же Врач от согбения – Христос.

Причина такого бедствия Европы – попрание ею Божия закона, а особенно заповеди о почитании родителей. Ничто Бог не карает так сильно, как грех детей в отношении родителей, ибо этот грех против Небесного Отца. Посему Господь изначально благословил тех, кто чтит своих родителей, своего отца и свою мать – как образ, символ Самого Бога, и проклял тех, кто издевался и поносил своего отца, как-то: Хама, насмеявшегося над Ноем. Почитай отца твоего и мать твою (Исх. 20:12) – это ядро, сердце всех Божиих заповедей. Чтущий своего земного отца чтит и своего Небесного Родителя. На сем начальном воспитании зиждется и вся высшая школа. Кто не почитает отца и мать, которых видит, как будет чтить Бога Отца, Которого не видит?

Источник всей европейской скорченности – это и есть непочтение к родителям по плоти, ни к родителям по духу. Со времени зарождения такого греха Европы начинает расти и горб на её спине, как у верблюда, а её голова всё больше валится к коленям. Посему и не зрит она ничего небесного и не разумеет ничего Божественного. Видит она и понимает только то, что близко земным насекомым.

Блюдитесь от сего, братья, и научитесь чтить своих родителей. В этом – весь Божий закон, это сердцевина всех прочих заповедей. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле (Исх. 20:12). А мы к сему в духе Евангелия добавляем – и чтобы наследовал ты Царствие своего Небесного Отца, которому не будет конца. Аминь.

LXXX

Всему есть предел, кроме Божией милости. Эта истина раскрылась в истории своенравного израильского народа. Можно измерить и морскую глубину, но никак не Божию скорбь по людям. Это обнаружилось в кровавом поту, падавшем со Христова чела в Гефсиманском саду.

Бог неустанно ждёт. Чего же Он ожидает? Не одного какого-либо человека, который указал бы путь народам и дал бы им спасительные законы поведения. Не этого ждёт Бог. Ведь это уже было. Явился однажды Мессия, указал путь и преподал закон. Другого мессию народы ожидать не могут. Следовательно, не чает Бог ни другого мессию, ни какого-то гениального государственного деятеля, или полководца, или мудреца. Всё это было, и всё это не нужно для человеческого будущего, для счастья людского рода.

Бог в наше время ожидает народа. Не одного человека, а целого народа, который всем сердцем вверил бы себя Господу и Ему единому послужил. Не ждёт Бог какого-то гиганта, высокого, как Гималаи, чтобы тот «повёл» и «спас» человечество. Такого исполина чают нехристиане и безумцы. Бог же ожидает народа, который уничижил бы себя пред Ним, как муравейник пред человеком, дабы народ сей послужил всем прочим нациям любовью и светом истины и явил бы им пример чистоты.

В наше время все люди пребывают вместе, вкупе и во взаимообщении. Народы взирают на народы. Европа изменила Богу и подвела все [прочие] народы. Невозможно ни выразить, ни описать, как все народы земли гнушаются Европой. Даже самое безрассудное племя за ней не пойдёт.

Готов ли сербский народ удовлетворить Божиим чаяниям? Святой пророк Исаия записал своё видение небесного Бога на престоле высоком и превознесённом, от Которого услышал зов: Кого Мне послать? И кто пойдёт для Нас? И тогда сам Исаия отозвался и сказал: Вот я, пошли меня (Ис. 6:1, 8).

Итак, сегодня Богу нужен не один человек, а целый народ. И Господь снова ставит тот же самый вопрос: Кого Мне послать? И кто пойдёт для Нас?

Народ сербский, есть ли у тебя мужество отозваться на этот призыв и, как некогда великий Исаия, сказать: Вот я, пошли меня, Господи?

Ты мог бы это сделать – лишь один ты среди всех народов, если бы только захотел. К такому служению зовут тебя твои крестовые знамёна. Дают тебе ясное указание твои крестоносные воеводы. Призывает тебя к сему твоё голгофское прошлое. Все глубины твоих страданий и все высоты твоих созерцаний поощряют тебя к такой миссии. Все твои святые праведники и витязи, необычайные и в корне отличные от все прочих героев, благословляют тебя на сей путь. Поля твоих битв и миллионы жертв: юношей и детей – вселяют в тебя вдохновение к исполнению сей задачи. Но найдёшь ли ты в себе храбрости и дерзновения, о самый смелый из всех народов, чтобы возвысить голос и сказать Господу: Вот я, пошли меня?

Блажен будешь, если соберёшься с духом это сказать и согласишься на грядущую миссию. Это было бы как раз в духе твоего прошлого, которое всецело под знаком Христа и свободы. А для народов земли это и нужно, как хлеб, вода и воздух. «Трудно это дело», – скажешь ты. Но разве есть среди сынов Иафета какой-то другой народ, больше тебя испытанный в злостраданиях?

«Но это задача для большого народа, а не для малого», – станешь ты возражать. Не говори так. Ведь именно большие народы и испортили всё и запутали, отпали от Христа и принесли беду всем прочим жителям земли. Не способны они, будучи расслабленными, никому послужить примером здоровья. [А] для нас больше, чем для кого бы то ни было, нужен пример здравого бытия, и дух праведной жизни, и свет вечной истины. Они [же] живут лишь одними догадками, не имея ни крепости сил, ни подлинной жизни, ни света, ни истины, ни видения неба, ни любви. Во всём же остальном они богаты. Однако всё их богатство… [далее текст неразборчив. – Примеч. ред. оригинала.]

Впрочем, и мы носим на себе язвы той же болезни. Как же тогда сможем явить собой образец здоровья и духовной бодрости? На это ответить вам можно без труда, а именно: и вправду сей недуг затронул и вас, сербов, но у тех наций поражены лёгкие, сердце и мозг, а у вас – только кожа. Возвратитесь в свои духовные лечебницы – и полýчите исцеление. Одна, самая святая, твоя здравница – это Хиландар, вторая – Студеница, а ещё Жича, затем Сопочаны, и Грачаница, и Дечаны, и обитель Святого Наума, и так по порядку – их целые десятки и сотни. А [к тому же и] простой христианский народ, сельский и рабочий, – это твоя живая духовная цельба, лучше которой вряд ли сыщешь. [Есть] ещё и твоя Свято-Саввская народная Церковь. Омойся трижды – и будешь здоров: во-первых, погрузись в свою героическую и мученическую историю, о которой свидетельствуют тебе всё ещё крепко стоящие твердыни – задушбины твоих великих дедов и прадедов; во-вторых, окунись в свой простой, но храбрый и благочестивый народ; и в-третьих, всецело войди в свою достославную народную Церковь. И обрящешь полное здравие. Тогда сможешь ты со страхом и трепетом поклониться Всевышнему Господу Богу и с рабским смирением молвить: Вот я, Господи, пошли меня! Да укрепят тебя в мудрости, силе и согласии Пресвятая Богородица и Божии святые, которых чтишь ты во дни своей крестной славы. Аминь.

LXXXI

Мужайтесь [в серб.: Не бойтесь. – Пер.]: Я победил мир (Ин. 16:33)! – благовестил Господь Иисус Христос, Победитель сатаны, греха и смерти. О сем уведомил Он Своих любящих Апостолов. И ещё по Воскресении сказал им: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28:20).

Запомните братья, эти два Христовых благовестия: Я победил и Я с вами до конца. В истории всех народов и племён на земле нет упоминания о том, что кто-то отважился произнести такие слова. Ведь не обычные это фразы, а как бы средоточия бытия, вокруг которых обращается жизнь всего человечества.

Я победил, Я с вами! Вслушайтесь в эти слова, сербы, и повторяйте их своим детям каждый день, и запечатлейте в своих сердцах, и напишите на своих домах. Ведь в этих обетованиях все ваши чаяния – лучшие, возвышенные и вековечные. Ибо кого любили бы вы больше, нежели Того, Кто одолел смерть, сатану и грех? И кого хотели бы неотлучно видеть рядом с собой и в этом веке, и в минуты кончины, и по смерти – кроме как только Христа, именно Его, Победоносца над всяким злом, всяким страхом и всякой немощью?

Быть христианином – значит принять к сердцу эти два благовестия Христа Спасителя и ими руководствоваться. Быть христианином – значит, при содействии Христа Победоносца, одерживать верх над всеми происками зла. И наконец, быть христианином – значит ежедневно и ежечасно ведать и чувствовать присутствие живого и победоносного Христа. Вот что значит – быть христианином. Я победил, Я с вами!

Если Христос Победитель с нами, то не отлучается Он от нас ни в радости, ни в скорби, а посему да не предадимся печали и отчаянию, как и сказал мудрый сербский народ: «В благоденствии не кичись, в злосчастье не убивайся». Ибо Христос Победитель – это наш Домовладыка по всяком веселье и наш Воевода во всякой беде. Да не одолеют нас ни страсти, ни люди. Да будем ратниками непобедимого Стратига, подобными Ему в свете и праведности, в чистоте, смирении и любви. В этом смысл христианской жизни.

Мог это знать и ветхозаветный, избранный народ Божий, а ещё больше – народ новозаветный, крещёный. Впрочем, как иудеи изменили Богу Яхве, Господу Вседержителю, и пошли по пятам за языческими идолами, предаваясь ворожбе и гаданию, так и многие крещёные народы отреклись от Христа, Бога воплощённого и от Девы рождённого, и пустились вслед за призраками и наваждениями, утопая в безумных грёзах и фантазиях.

Итак, опять нужен народ, который будет слушать Бога. Не сербы ли это? Всё их прошлое обнаруживает и вселяет такую надежду. И действительно, после своего первого распятия сербский народ переживает то воскресение, то паки распятие, и опять распятие – и этому не видно конца. Почему так? Потому что стоит только Богу воскресить его, как народ сей начинает жить не как сын, а как раб, поступая не как христианин, чадо света, а как язычник, пасынок тьмы.

Кузнец порой отбрасывает первую поковку, если она покажется ему невыгодной. Иное же железо берёт, дважды и трижды, [вновь и вновь] пуская его в обработку: опускает в огонь и опять куёт, чтобы изготовить из него что-то путное. Сербы относятся не к первому роду железа, а ко второму. Не отбросил их Бог после первой же закалки, но ввергал в огонь много раз, чтобы выковать из них нечто полезное и славное.

Чего ждёте вы, сербы? Того, чтобы выбросили вас в ржавый металлолом, как уже это случилось со многими племенами и язы́ками? Или однажды, придя в себя от огня страданий, воссияете вы как народ Бога живого? Так или иначе Бог сделает из вас то, чтó Он хочет, ибо желают сего и ваши великие христолюбивые предки. Другими словами, продолжит Он вас бросать в раскалённую печь, и в потоп, и под чужеземный меч, и в туннель мрака и слепоты, и в пропасти безбожия и лиходейства – пока не опомнитесь и не возвратитесь к Богу и к себе самим. Неужели не стыдитесь вы? Неужто совсем потеряли всякое приличие? Пятьсот лет Бог бросал вас в огонь и ставил на Свою наковальню, чтобы искры из вас разлетались по всему свету. И вот, в конце концов, как только даровал тебе Господь освобождение, кое [букв.: чтó. – Пер.] воспринял ты как своё право на разнузданность, показал ты себя хрупким железом, а не прочной сталью. Не снедает ли тебя стыд? Если бы Бог полтысячелетия дрессировал диких зверей, то не оказались бы они лучшими тебя?

Поэтому говорим мы тебе: «Покайся, образумься, отрезвись, источи слёзы, утесни себя, напряги силы, поклонись, окади себя духовным фимиамом, вернись в сознание, печалься о грехах своих – чтобы стать тебе народом Божиим и чтобы Бог был твоим Отцом и Наставником. Аминь».

LXXXII. Молитва

Царице Мати Царя Христа, явившегося чрез Тебя, дабы соделать нас Царскими сынами и дщерями. Тебе возносим хвалу за премногие блага и за покров и защиту от видимых и невидимых врагов наших, испокон веку и по сей час.

Благая Мати Господня, вознеси молитвы и моления наши к вечному и бессмертному Владыке, Богу и Царю Христу, Которого родила Ты и вскормила Своей девической грудью. Страх пред Ним как праведным Судией расслабил в нас все силы, и не смеем мы беседовать с Ним и возносить к Нему молитвы. Попрали мы Его закон любви, презрели Его кровавые за нас страдания, заплутали в земле чужой, где люди не отличаются от свиней и человеческая пища – от свиного корма; оскорбили мы Его и огорчили – и се, страшимся и скрываемся от Него, как Адам, согрешивший в раю. И ныне видим мы, как безумно мыслили мы и как безрассудно ходили. И как виновный в злодеянии не смеет просить о себе судию, но ищет его сродников и молит их о ходатайстве пред правосудием, так и мы – преступники, и притом великие, и грешники, притом чёрные и мрачные, и беззаконники, и притом разнузданные, и безумцы, и притом невиданные, – не смеем явиться пред Ним, праведным Судией, но дерзаем приступить к Тебе, благая Мати праведного Судии Христа. Принеси к Нему наше покаяние и наши молитвы, дабы и мы прославили Тебя, как и наши сербские отцы, молившиеся Тебе и получавшие от Тебя отраду – и засвидетельствовавшие сие, и скрепившие, словно печатями, многими храмами, которые воздвигли они в Твою честь.

Молимся Тебе, Царице Мати Царя Христа, вознеси пред Сыном Твоим и Богом и Спасом нашим такие прошения:

Вот мы, Господи, все Твои грешные сербы, – вот мы в духе и истине совершаем поклонение Твоим святыням.

Вот мы в святом граде Иерусалиме, где Давид и пророки предвещали Твое воплощение. Поклоняемся мы на Твоем святом Сионе и молимся, прости нас и спаси нас. Аминь.

Вот мы в святом Назарете, где Твоя Пресвятая Матерь приняли от великого Архангела Гавриила благовестие о том, что зачнет Тебя Духом Божиим и родит как Царя, Егоже Царствию не будет конца. И здесь кланяемся мы Тебе и молим Тебя: «Прости нас, грешных, и спаси нас».

Вот мы в Вифлеемской пещере, куда Давид некогда загонял своих бессловесных овец и ягнят и где родился Ты, Слово Божие, Которому поклонились пастыри и волхвы. Здесь сияла звезда, указывая на Тебя, здесь и Ангелы воспевали песнь: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14)^[22]. Вот здесь мы, грешные сербы, чтобы поклониться Тебе и умолить Тебя: «Согрешили мы, Господи Иисусе, прости нас и спаси нас».

Вот идем мы по стопам за Тобой, по всем городам и весям, где Ты ходил. Нес Ты радостную весть о вечной жизни и творил чудеса. Припадаем мы к Твоим стопам, славим Твое Божество и молимся: «Прости нас, грешных сербов, и спаси нас!»

Вот мы на святой реке Иордан, где Ты крестился; и на озере, где избрал Ты рыбаков в апостолы; и на Фаворе, где Ты преобразился; и на Сионе, где на Тайной вечере установил Ты таинство Евхаристии, Причащения твоему Телу и Крови, во спасение; и в Вифании, где воскресил ты Лазаря; и в Соломоновом храме, где противостоял Ты злодеям. На всех этих местах кланяемся мы Тебе и молим: «Прости нас, Иисусе, Сыне Божий, прости, прости и спаси».

Вот мы на ужасной Голгофе, где был Ты распят и муками засвидетельствовал Свое Откровение; вот мы на гробе, из которого Ты воскрес, и на Елеоне, откуда Ты вознесся. Везде каемся мы в своих грехах, всюду покаянно плачем, воспевая Тебе славословие, и молимся Тебе: «Господи, прости, помилуй и спаси нас – твоих грешных сербов».

Ведь никто не сможет нас простить, если не простишь Ты, ибо против Тебя мы согрешили. Никто – ни на небе, ни на земле – не силен избавить нас от зол видимых и невидимых, кроме тебя, Господи, Которому дана всякая власть на небе и на земле (Мф. 28:18). Согрешили мы, прости – по молитвам Пречистой Твоей Матери, Приснодевы Марии. Тебе со Отцем и Духом Святым [подобает] хвала и славословие, сила и власть, господство и поклонение от всех племён и народов, небесных и земных, во все века и во всю вечность. Аминь.