53. В день Казанской Божией Матери
Празднуя ныне Пресвятой Владычице нашей Богородице, чудотворной ради Ее иконы Казанской, за избавление Москвы от Литвы, невольно переходишь мыслью и на другие места, где Ей, – скорой Помощнице нашей, – угодно было являть особенную свою к нам милость, – как то: Владимир, Ярославль, Муром, Тихвин, Псков, Смоленск, Калугу, Тамбов, Курск, Киев, Почаев и проч. Да есть ли у нас область, которая не была бы свидетельницей скорого заступления Пресвятой Богородицы?! Так что, если представим все вместе, то в изумлении станем умственно пред дивным образом покрова Пресвятой Богородицы, простертого на всю Россию, в коем Она с ликом прославленных наших князей и княгинь, бояр и боярынь, святителей и иереев, преподобных и мучеников и Христа ради юродивых – непрестанно молит о нас Господа – избавить нас от бед и скорбей, не вводить в искушение сердца нашего и утвердить нас в делании святых Его заповедей. Помышляя о сем, приходите все и благонадежно повергайте к стопам Владычицы, пред честными Ее иконами, все ваши нужды – и телесные и духовные, и частные и общие. Помощь готова! – Ждется только благоприятное время.
Впрочем с этой стороны, кажется, мы очень исправны. Кто не знает веры нашей к Владычице Богородице? И кто не видит, как неотступно докучаем мы Ей своими молениями? – Но исправна ли у нас другая сторона, приличная празднеству и им вызываемая? – Ведь нельзя же все только просить, да просить. В прочие дни просим: ужели же и в праздники все только просить?! Нет. В праздники прошения только намекаются, главное же, с чем должно в эти дни являться пред лицо празднуемого, – это есть своего рода посильный принос. Принимая принос, он вспомнит о принесшем, вспомнит и о постоянных прошениях и нуждах его, и тут же положит удовлетворить им. Так это бывает в житейском нашем быту. Так уместно сему быть и в быту нашем духовном. Потому что если нам положено по человечески служить Богу, то тем более по человечески можем мы относиться ко Святым Его.
Судя по сему, нет сомнения, что и Пресвятая Дева Богородица ныне в день, Ей посвященный, ждет от нас приличного приноса. Не исполнить сего и непохвально и неполезно. Что же принесем?! –
Девы любят цветы. Цветы принесем и Деве Богородице. Но как Деве Пречистой – цветы чистые, как Приснодеве – цветы неувядаемые, как Царице Небесной – цветы райские, – небесные – духовные. Вы верно понимаете, что это за цветы? Это те, кои засеменяются в сердце действием Пресвятого Духа и под Его благодатным наитием растут и распускаются, – цветы святых чувств и расположений, которыми должно быть преисполнено сердце Христианина, и которые справедливо называются райскими, небесными насаждениями в сердце нашем.
Какие именно требуются от нас цветы сего рода, можно бы дознать наведением от цветов садовых к похожим на них цветам добродетелей. Но не напрягайтесь на это умом вашим, чтоб не потеряться в широте сличительных соображений. Поищем лучше определенных на то указаний в слове Божием.
Все цветы, сколько их есть, суть только разнообразные сочетания семи цветов радуги, явленной на небе после потопа в знамение обезопасения и помилования преступного человечества. Своего рода радуга воссиявает и в духе нашем, когда по спадении вод нечистых помыслов и пожеланий, и по принесении Богу жертвы всецелого предания себя в волю Его, благоволит Он отпечатлеть в нас ощутительное знамение Своего с нами примирения. Вот из каких цветов слагается сия радуга: – духа премудрости и разума, духа совета и крепости, духа ведения и благочестия, духа, наконец, страха Божия. Бери кто что имеет из сего, и неси ныне в дар Пречистой Деве Богородице.
Радужные цветы являются еще чрез преломление лучей солнца в призме. Это наводит нас вот на какую мысль: – неприступный свет Триипостасного Божества, отражаясь в приемлющих его небесных силах, духовно оцвечивает их соответственно степени своего таинственного в них преломления, и тем определяет характеристические черты девяти чинов Ангельских. Подобное нечто совершается и в нас. Когда чистейший нераздельный свет святости Божией падает на наше естество, составленное из девятерной иерархии сил; то соответственно тому, как в какой части преломляются, дает бытие следующим девяти цветам духовным – плодам Святого Духа, как исчисляет их св. Апостол, говоря: плод духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал.5:22–23). Берите и из этих, что у кого есть, и несите ныне в дар Пречистой Деве Богородице!
Цветы в радуге располагаются один над другим в восходящем порядке и притом так, что один будто входит в другой и все составляют непрерывную лествицу, стремящуюся к небу. Укажу вам одно место о подобном сочетании и добродетелей, как бы о переливах духовной цветности. По получении благодатных сил, учит Апостол Петр (2Пет.1:4–7), принесши с своей стороны в дело спасения все тщание, – подайте далее в вере вашей добродетель, в добродетели разум, в разуме воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь. Есть что-нибудь такое у кого? – Бери щедрой рукой и неси ныне в дар Пречистой Деве Богородице.
Вот как разнообразны духовные цветы и какой богатый предполагается цветник добродетелей в сердце каждого Христианина! Даруй, Господи, чтоб и ваши сердца были украшены такими совершенствами! Тогда идите в сад сей, собирайте цветы сии и составляйте из них букеты в честь Владычицы Богородицы. – Говорят, что есть язык цветов, и что посредством сочетания их можно передать другому свои мысли. Займитесь этим ныне, и начните сию безмолвную, внятную однако ж беседу! – Возьмите, например, если кто имеет, – цвет воздержания, трезвенности, внимания, или хранения сердца, и вы тем скажете: се приносим Тебе букет целомудрия! Возьмите еще, если есть у кого, цвет отрешения от всего, беспрекословного повиновения и непрестанного пребывания в молитвах и подвигах самоотвержения, – и вы тем выразите: се приносим Тебе букет иночества! – Возьмите и еще – цвет терпения, нелицеприятия, страха Божия и рассудительности, – и в вас узрит, Пречистая, приносимый Ей букет верности своему долгу. – Подобно сему делайте и другие сочетания, но только не без мысли, а так, чтоб в сем сочетании выразить вам себя, – свой чин и звание, – каковыми они должны быть, по требованию Христианства. – Здесь – на земле – мы сокрыты друг для друга внутренно и различаем себя взаимно только по внешним признакам и отличиям. Но для неба открыто наше внутреннее настроение, и для него мы таковы, каковы есмы в сердце своем. – Настроимся же в сердце так, чтоб какими нас здесь признают по внешности, таковыми с неба созерцали нас по внутреннему настроению, читая наше сердце, или уразумевая смысл сочетания в нем духовных цветов добродетелей. Делая так, мы принесем ныне Богородице – всякий свое – Пастыри истинное пастырство, иноки доброе иночество, судьи Христианское судейство, торговцы – честное торговство, супруги – верность, девы и юноши – чистоту и проч. Блаженны души, могущие ныне явиться таковыми! Пречистая Дева обоняет духовное их благоухание, уразумеет без слов смысл их приношения и обильно исполнит их своими благословениями!
На деле, может быть, не все у всех есть; но всячески что-нибудь из показанного да есть. Принеси всякий что может. Всемилостивая удовольствуется и малым, коль скоро приносится то с искренностью и усердием.
Что же принесут Ей те из нас (если окажутся такие), которые не только букет составить, но и одного цветка завялого найти в себе не могут? – Что принесем Ей мы, бедные?! – Принесем слезы покаяния, в той уверенности, что они могут заменить и все цветы и все разнообразные сочетания их. Видали ль вы, как разноцветно играет луч солнца в капле росы, когда застает ее на цветке?! Сделаем и себе нечто приспособительно к сему! Пройдемте умно по всем цветам обязательных для нас добродетелей и не находя их в себе, оросим их слезами глубокого сердечного сокрушения. Когда потом возсияет в нас Солнце правды, луч Его разноцветно отразится в слезах наших. – Эти не наши, – отражающиеся однако ж в наших слезах цветы и принесем Приснодеве, взывая: тока слез наших не отвратися, яже от всякого лица всяку слезу отъемшего, Дево, Христа рождшая! – Аминь.
22 Октября, 1860.
54. В день Архистратига Божия Михаила
Празднуем день Архистратига Михаила и прочих бесплотных сил. Вы теперь верно все на небе, – в хоре ангелов, – умно предстоите Богу и вместе с ними воздаете честь и славу Сидящему на престоле высоце и превознесенне... Не возмущу словом моим высокого покоища вашего и не стану низводить вас долу. Пребудьте там. По силе моей и я вознесусь к вам, и займемся вместе размышлением о небожителях.
Там начало настоящей истории человеческого рода, – знаете ли вы это?! Но хоть и знаете, припомним о том вместе. Невидимый мир лучше видимого и ангелы совершеннее человека. Но как тварям, и им нужно было дать заповедь, чтобы испытать склонение их произволения и утвердить их свободу в добре. Заповедь, как полагать должно, дана им тотчас по сотворении их. Мы не можем определить, в чем она состояла; но была такого свойства, что послужила одним на падение, другим на возвышение... Первый из бесплотных не покорился сему распоряжению Царя всяческих. Не видел ли он достаточных оснований к тому, чтоб покориться Богоучрежденному порядку, или ему казалось, что можно учредить иной порядок небожительства, по тому или другому, только он возмутился против Бога и Его воли и увлек за собой третью часть низших ангелов. – Напротив того Михаил Архангел остался верным, а по его примеру всем существом предались Божественным распоряжениям и все прочие ангелы, за исключением падших. Правосудный Бог низверг сатану с неба со всеми его приверженцами, употребив орудием к тому Михаила Архангела с другими ангелами, последовавшими его примеру. Михаил Архангел так и изображается – поражающим сатану, попираемого ногами. С тех пор Михаил Архангел есть страж славы Божией и Божественных учреждении, а сатана – богоборец и досадитель Божий.
Я не буду вам изображать, как отверженный и низверженный сатана увлек к преступлению заповеди Божией первозданных человеков, и как чрез них влил яд зла во весь род человеческий и во весь видимый созданный для нас мир. – Это все вы знаете. Хочу только из сказанного сделать одно самое простое применение к нам самим, не бесполезное для нас при настоящем, начинающем преобладать вокруг нас духе.
Сойдите теперь с неба и войдите внутрь себя. И у нас есть равноангельная сила – ум, – царь в голове, как говорят... И сей царь бывает в нас и для нас – или Михаил Архангел – страж славы Божией и Божественных учреждений, или сатана – богоборец и возмутитель. Поясню вам коротко, как это и когда.
Ум наш законно называется – царь в голове, – только он есть царь не независимый. Ради его мы и разумной тварью именуемся; но не он источник нашей действительной разумности. Бог создал его способным узнавать истину, – но не дал ему силы самому открывать и уразумевать всякую истину. Полнота всякой истины и всякого ведения в Боге. Наш разум должен учиться уже у Него... Так Бог его создал, так и действовал в отношении к нему... Прямо по создании является ему, беседует с ним, – жилище ему учреждает, заповедь дает и проч. Итак назначение нашего разума или воля Божия, на естество его наложенная, есть, чтоб он учился истине у Бога, принимал смиренно истины, свыше сообщаемые, или вседушно покорялся Богооткровенному учению и всей открытой нам воле Божией. Разум покоряющийся сей напечатленной в существе его заповеди Божией, – хранящий ее и защищающий – есть Михаил Архангел, а разум кичливый и в кичении своем отвергающий откровение Божие и проповедующий: не нужно мне откровение Божие, сам все хочу знать, – и сам все узнаю; – такой разум – есть сатана – богоборец.
Бог действительно открыл нам волю Свою и даровал нам спасительные учреждения в Церкви в пособие и руководство нам падшим на пути в Царствие Небесное. Коротко все это можно изобразить так: – «Бог в Троице покланяемый – Отец, Сын и Св. Дух, – все сотворивший словом, и о всем по частям промышляющий, спасает нас падших и погибающих – в Господе Иисусе Христе благодатью Св. Духа, подаваемой чрез таинства, под руководством и охранением св. Церкви, обещая нескончаемо-блаженную жизнь по смерти всем покоряющимся Его воле, и грозя вечными муками непокоривым». Тут все Богооткровенное учение или вся воля Божия о нас! Разум должен покориться всему сему учению, – смиренно принять его все, и напечатлеть в себе, чтоб оно составляло, так сказать, его самого, – стало в ряд его внутренних неизменных начал, – и это не только в такой общности, как здесь представлено, но и во всех подробностях или во всех частностях. Разум действительно так поступающий, – напитавший себя сими истинами, ими проникнутый, дорожащий ими и за них ратующий, не щадя сил, – есть Михаил Архангел – страж славы Божией и блюститель Божественных учреждений. – Напротив разум, восстающий против сего Богоучрежденного порядка ведения и жизни, хранимого в Церкви Божией и не только не покоряющийся ему, но и стремящийся совсем уничтожить его – есть сатана – богоборец и возмутитель. Предложу вам несколько образчиков сатанинства в уме...
Бог говорит о Себе, что Он троичен в лицах – Отец, Сын и Св. Дух; так исповедует и разум Богопокорный и защищает сию истину. Разум богоборец поперечит сему и напротив учит, что или нет Бога, или если есть, то Он единичен, а не троичен и живет Сам в Себе не занимаясь миром. Так проповедует иной разум, – и хочет поставить на своем, – и за это он есть сатана.
Бог говорит, что мир сотворен словом Его из ничего в шесть дней. Так исповедует и разум Богопокорный и защищает сию истину. А разум богоборец противится сему: мир, говорит, сам собой сотворился и устроился, и хочет поставить на своем; – такой есть сатана.
Бог говорит, что Он о всем до малости промышляет и творит в мире, что хочет. Так исповедует и Богопокорный разум и защищает сию истину. А разум богоборный говорит, что нет промышления Божия, и что все строится само собой по законам, положенным в естестве вещей, которых и сам Бог преодолеть не может. Так говорит и хочет поставить на своем, – и за это он есть сатана.
Бог говорит, что человек пал и по падении спасается Господом Иисусом Христом во св. Церкви и пр. Так исповедует и разум Богопокорный и защищает сию истину. А разум богоборный ничего такого признавать не хочет, не верит ни падению, ни воплощению, ни Богочеловечеству, ни искуплению, ни св. Церкви, ни св. таинствам, ничему святому, ни даже будущей жизни и воздаянию; не верит, – и других хочет увлечь в неверие и богопротивление – и за это он есть сатана.
Не продолжаю более... Довольно и этих примеров, чтоб вы могли различить сатану от ангел светла.
И простите, что я в нынешний светлый ангельский день омрачил и озловонил души ваши – напоминанием о таких смрадных внушениях сатанинских. Сделал сие для того, чтоб вас не сбил кто с пути, прикрываясь светлым титлом разумности и вооружаясь мнимыми правами разума. Твердо уверьтесь, что разум всегда есть ученик: или ученик Божий, – и тогда приемлет искренно все Богооткровенное учение, содержимое Церковью, или ученик сатанин, – и тогда он с яростью восстает против всего устроения нашего спасения. Напрасно разум кичит и кричит: – я сам все знаю, я знаю иначе, по моим понятиям не так выходит и проч. Это сатана учит его так напыщаться, – и под сим напыщением прикрывает свою отвратительную личность. А разум и в самом деле думает, что он что-нибудь значит, и начинает шириться, против всего восставать и все разрушать, и не подозревая, что служит орудием сатаны. Ибо только и есть – Божий порядок и сатанин беспорядок... Где нет Божия, там сатанинское. Так вот по этим признакам различайте духи – кто они, и всякого называйте своим именем, – не боясь ошибки или преувеличения.
Не подумайте, что я кого-нибудь из вас подозреваю в таком худом настроении ума. Нет. Питаю в себе уверенность, что все, нынешний день светло празднующие в честь Михаила Архангела и прочих бесплотных сил, – имеют и ум архангельский, т. е., совершенно преданный Богооткровенной истине и Богоучрежденному порядку спасения. Но осмотритесь! – Вы живете в обществе, – многое видите, многое слышите. Не редко, может быть, видимое и слышимое прямо носит печать богоборства. – Не смущайтесь тем и не колеблитесь в истине. – Из того, что ложь и богохульство явно стали возвышать голос свой не следует, что истина перестала быть истиной, и верность Богу потеряла свою цену. – Нет. Это Бог дает вам случай показать свою Ему верность и засвидетельствовать твердость убеждения вашего в истине. Стойте и вслед за Михаилом Архангелом боритесь за порядок Божий, – и в себе и в других. Не смущайтесь успехом зла, – тем, что растет богоборство, и расширяет свою область. – Скорбите о погибели увлекшихся и увлекающихся, но не бойтесь за истину и целительность Божиих учреждений. Пусть мы сотнями будем считать верных Богу, а богоборцы – своих миллионами. И тогда Богоспасительное нисколько не умалится в силе, верности и непреложности, – как богоборное в пагубности. Мы и при этом также верно спасемся, как те верно погибнут. Помните Лота, не погибшего в Содоме и Гоморре. – Не говорите с огорчением: – зачем так, – зачем истина покрывается бесславием и подвергается нападению гласному? – Господь крепче нашего любит Свое добро, видит успех злобы, – и однако ж молчит. Покоримся Его изволению. – А другое дело – одно мановение Его, – и все тучи рассеются и воссияет во всем величии свет Солнца правды. – Будет ли так? – Единому Богу ведомо!.. не наше дело указывать лучшее всеведущему Промыслителю. – Что могло бы быть, – мы еще можем гадать; но что лучше из могущего быть, куда нам то уразуметь?! Воинства небесные все наготове стать за Бога и Его порядки. Но если Бог не повелит им действовать, – пред их глазами свяжут самую истину, предадут суду и осудят, когда так нужно. Не скорбеть, конечно, нельзя; но омрачаться скорбью до колебания в истине – преступно. – Помните мучеников. Их не одним голым словом хотели поколебать, – и однако ж не успели. – Мужайтесь же и запасайтесь мужеством на будущее, испрашивая у Архистратига небесных воинств и сил и умения – стоять вседушно за Богоучрежденный порядок нашего спасения, – хотя бы ради того надлежало потерять нам все. Аминь.
8 Ноября, 1860 г.
55. В 25 неделю по Пятидесятнице
Прошлый год с этого Воскресенья начал я вам объяснять, в чем состоит путь, ведущий ко спасению, и в несколько бесед мы дошли с вами, – если припомните, до следующего определения: «узнай и сердцем содержи все, чему учит св. Церковь, и, приемля Божественные силы чрез таинства и возгревая их чрез все другие священнодействия и молитвования Церкви, иди неуклонно путем заповедей, предписанных нам Господом Иисусом Христом, под руководством законных Пастырей, и несомненно достигнешь Царствия Небесного и спасешься». Я нарочно повторял тогда несколько раз это правило, как повторяю и теперь, с тем, чтобы вы легче могли утвердить его в своей памяти. – Но при всем том я не думал сказать вам что-либо новое, а хотел только порадовать вас возведши до сознания, что все, чем мы чаем угодить Богу и душу свою спасти, есть действительно, Богом нам дарованный, единственный путь ко спасению, а обрадовавши – возбудить живейшую ревность идти сим, именно, а не другим путем – без колебания, без отставания и без блуждения.
Теперь что остается? Остается идти. Пойдемте же, – чтоб иначе к нам не относился укор Спасителя к Иудеям за то, что они не хотели воспользоваться указаниями Иоанна Предтечи: он бе светильник горя и светя, – говорил Спаситель, – вы же восхотесте возрадоватися в час светения его (Ин.5:35). Т. е., Иоанн Предтеча указывал им путь жизни в Христе Спасителе, а они не последовали совету его. Что тогда было, то может быть и теперь и во всякое время. – Можно стоять при пути спасения, колеблясь недоумениями, – точно ли этот путь есть единственный путь, – и нет ли другого поудобнее и попривольнее. Можно и веря в истину и неотменность пути сего спать при нем в беспечности или отлагать само шествие день ото дня. – Можно стоять и дивиться на всех мимоходящих путем тем, не двигаясь с места, или вступать на него и опять сходить, – вступать и сходить. Как жаль, имея так верным получение вечного спасения, в день распределения участи всех, оказаться лишенным его!
Не думаю, чтоб кто-нибудь из вас принадлежал к какому из сих классу. Избави вас, Господи!.. Но можно еще вот в каком состоянии находиться: – думать, что идешь, а между тем нейти; можно двигаться, не подаваясь вперед, подобно мулу, поворачивающему рушальное колесо. На это и прошу обратить внимание.
И здесь может быть не один случай. Укажу вам главный. Это бывает тогда, когда кто останавливается на одном внешнем, не обращая внимания на внутреннее настроение сердца, – между тем как поступательное движение в Царствие совершается не иначе, как в сердце и сердцем. Оно похоже на восхождение воздухоплавательного шара вверх. Впускают в сей шар высшую легчайшую стихию, – и он поднимается кверху сам собой. То же и в деле шествия ко спасению. Приемлет кто небесные Божественные стихии сердцем, подобонастроенным к тому, – и восходит духовно к небу – в духовных совершенствах. И чем более приемлет тех, тем выше поднимается, идя прямым путем в Царствие Небесное. Так, все в сердце, – а иной, не имея ничего в сердце, и только делая дела внешние, неизбежные при сем, может думать, что он идет в Царствие, – тогда как на деле нейдет.
Итак, ревнуя о спасении, все внимание должно обращать на устроение сердца или на впечатление в нем истинно Христианских чувств и расположений, хотя при пособии всего того видимого устроения, которое необходимо входит в состав спасительного пути. Не должно, например, ограничиваться одним знанием символа и даже всего катехизиса; а надо сердцем приять и сердцем возлюбить всякую изреченную там истину; не должно довольствоваться одним внешним участием в молитвованиях Церкви, а надо и умно в сердце возноситься к Богу; не должно останавливаться на одном доброделании, телом совершаемом, но надо воспитать в себе еще добрые чувства и расположения, – и проч. Ибо чего нет в сердце, того и на деле нет. – Если нет веры в сердце, то ее совсем нет, хотя бы кто писался православным. – Если нет воздыханий в сердце, нет их и совсем, хотя бы кто воздух колебал или и бил себя в перси. – Если нет страха Божия в сердце, нет его и совсем, хотя бы кто видом казался исполненным благоговения. – Если нет чистоты и отрешенности в сердце, нет их и совсем, хотя бы кто чист был телом и ничего не имел из благ мира. – Если не бывает человек сердцем в храме, нет его здесь и совсем, хотя бы он тут стоял телом. Так, все надо совершать сердцем. – Сердцем любить, сердцем смиряться, сердцем к Богу приближаться, сердцем прощать, сердцем сокрушаться, сердцем молиться, сердцем благословлять и проч. и проч... Ибо каков кто в сердце, таковым зрит его Бог с высоты Своего престола, и соответственно тому принимает его. Каин и Авель приносили жертвы вместе; но Бог призре на Авеля и на дары его; на Каина же и на дары его не внят (Быт.4:4–5). Мытарь и фарисей молились вместе в церкви; но мытарь принят, а фарисей отвержен. Где причина таких отличий? В настроении сердца. Почему Бог и требует словами Премудрого: даждь Ми, сыне, твое сердце (Притч.23:26). И пророк Давид влагает нам в уста такую молитву: сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей (Пс.50:12).
Каково должно быть настроение сердца, свойственное Христианину, идущему незаблудно путем спасения, это я по временам буду объяснять вам мало по малу, хотя в главных чертах. Аминь.
13 Ноября, 1860 г.
56. В неделю 26 по Пятидесятнице
В прошедшей беседе я навел вас на мысль, что главное в нашей жизни есть настроение сердечное, и что каков кто в сердце, таковым того имеет и Бог, несмотря ни на какие внешние отличия и преимущества. Хочу и ныне остановить внимание ваше на той же мысли, чтоб научить вас – ценить свои движения внутренние и таким образом расположить – строже смотреть за своим сердцем и за всем, что входит в него и исходит из него.
Не буду для этого входить в рассуждения. Представлю только несколько случаев и примеров из слова Божия и житий Святых в подтверждение сей истины.
Вот и в читанном ныне Евангелии представляется богач, который, как обычно зажиточным, задумал перестроить житницы свои, по случаю обильного урожая. Ничего нет тут укорного. И за это не укоряет его Господь. Но между тем, как он это задумал, из сердца вышло такое помышление: «ну теперь только ешь, пей и веселись: – не о чем заботиться и нечего бояться». Кажется не велико слово. Но что значило оно?.. Оно значило, что он сердцем отвратился от Господа, и весь прилепился к богатству, на него одно полагаясь, и в нем чая иметь верного хранителя и всегдашнего защитника, поставляя его таким образом для себя в бога. Никто сторонний не видел в нем такого помышления. Но его зрел Бог с небеси святого Своего, – и тот же час дал ему должный ответ: в сию нощь душу твою истяжут от тебе (Лк.12:20). Лег он, не предвидя никакой опасности, а утром найден умершим. Вот суд Божий не по внешнему, а по сердцу. Сколько, братие, знаем мы случаев скоропостижной смерти!!! Но кто знает, – не ответ ли это правды Божией богопротивному настроению сердца, делающему человека недостойным жить в Богоуправляемом мире, настроению, о котором, – думали может быть умершие, – и Бог не знает, как никто не знает из людей!
Предложу вам и еще опыт суда Божия. –
Известно вам, что народ Израильский был возлюбленный Богу. Сколько милостей явил к Нему, и как часто необыкновенным образом спасал его Бог!.. Израиль с своей стороны служил Богу по закону данному Самим Богом, и хвалился пред всеми народами именем Господа Саваофа, Которому служил. Войдемте же теперь мысленно в храм их, и посмотрим, – что там?.. приносятся жертвы овнов и тельцов, – возжигается кадило, поются псалмы; и это в новомесячие, – всякую субботу и праздники, все по закону Божию. Смотря на сие, мы бы сказали: благочестивый народ! Как приятно Богу смотреть на эти дела их веры и Богопреданности! Но вот является пророк Исаия, и послушайте, что говорит о них от лица Божия: «Содомляне вы, Гоморряне вы, семя лукавое, язык грешный! Что Мне в жертвах ваших, кадило ваше – мерзость Мне... Праздники ваши ненавидит душа Моя... И не приходите являться сюда пред лице Мое...» Слыша сие, вы готовы спросить в изумлении: за что, Господи, гнев такой? – И вот вам ответ: – За то, что сердце их исполнено лицемерия, лукавства, грабительства, жестокосердия ко вдовам и сиротам, неправосудия, плотоугодия и разврата (Исаии 1 гл. и др.). Вот что было у них на сердце!.. А снаружи посмотреть – они, кажется, все были исправны.
Еще разительнее то же самое изображает пророк Иезекииль. – Сидел, говорит, я в доме моем, и взял меня дух и поставил меня – в видении Божием – в Иерусалиме, в преддверии храма... Здесь увидел я одну скважню в стене. – Муж явившийся при сем сказал мне: раскопай; и я раскопал... Тот сказал: войди и виждь беззакония злая, яже творят сии здесь! Я вошел и увидел: – на стенах изображено всякое подобие гада и скота и суетная гнушения, и мужи Израильские кадят пред ними, каждый держа свою кадильницу в руке (Иез. гл. 8). – Что это такое? – Было это на деле? Нет. Этим изображалось то, что каждый помышлял на ложе тайном своем, говоря: не видит Господь. – Животными указывались страсти, коими полно было сердце их, а каждением – рабство сим страстям. Таковы были Израильтяне по сердцу!.. Но кто это видел?.. Никто сторонний... Видел Бог, и чрез пророка произнес Свой суд над ними по тому, каковы они в сердце. – За то, говорит, что они предались нечистотам, говоря: не видит Бог. – А Я вот есмь... не пощадит их око Мое, и не помилую (Иез.9:9–10). Вот как вышло. А по внешнему поведению они могли казаться честными.
Припомните в житии Андрея Христа ради юродивого, – как ему открыто было внутреннее настроение одного человека. Все чтили сего человека за трудолюбие, приветливость и воздержание. Но св. Андрей, подошедши, увидел змия сребролюбия, обвившегося вокруг шеи его. Вот одно было в наружности, а другое внутри.
В другой раз – шел кто-то – мужчина или женщина – не помню. На вид ничего худого не видно было, – но открылись очи у св. Андрея, – и он увидел ангела, зажавшего себе нос. На вопрос: что это значит, ангел сказал: нестерпимо зловоние блудной страсти, коей обладаемо сие лицо. – А наружность ничего такого не представляла.
В житии Евфимия великого рассказывается, что был в их стране старец, всеми чтимый и много всех пользовавший своими наставлениями и советами. Все считали его святым и Богоугодным. Но когда он был при смерти, пришел другой старец и увидел, что бесы окружают одр его, и с торжеством ожидают исхода души его... Видите, как все думали, и как оказалось на деле!
Рассказывали также, что в Египетской пустыне был старец, который, когда присылал кто к нему какое подаяние, тотчас угадывал, что было на душе у того, кто присылал, и всегда говорил ученикам: тут кровь или слезы, это отдается корыстью, а это – нечистотой плотской, или тщеславием и гордыней.
Много бывало и других случаев, показывающих, что вся сила в настроении сердца, и что каков кто по сердцу, таковым имеет его Бог, Ангелы и все Святые. Но довольно и этих, чтоб увериться вам, что так есть... Обратимся теперь к самим себе!
Если б открылись у кого очи умные, – и он осмотрел нас здесь теперь собравшихся; что б открылось?.. Даруй, Господи, всем нам – быть и пред Богом по силе нашей безукоризненными, как мы почитаемся и желаем быть почитаемыми между собой взаимно, – в наших отношениях. Но, братие, к чему тут слово лести? – Не обольщайтесь самоуверенностью – войдите внутрь себя, – и разберите тонкие помышления и устремления сердца вашего – каждый своего, – и по тому судите о себе и определяйте без лицеприятия, что вы, – зная, что таковыми, а не инаковыми открыты вы Богу и всему духовному миру. – А за тем худое исправляйте в себе, а доброе насаждайте. – Кто-то из св. отцов изобразил сердце сосудом, полным всяких гадов и змий, которые всякий раз, как замышляет человек сделать что, выходят из него, и если дело худо – питаются им, а если хорошо – покушаются осквернить его ядом своим. Если человек внимателен к себе, то не допуская дел худых и тем, не давая пищи змиям, истощает их, и, отревая их покушения – осквернить добрые дела свои, поражает их во главу. Продолжая неутомимо свой труд все в одном роде и духе, он наконец убивает сих змий и мертвыми выбрасывает вон. – Змии суть страсти и склонности худые. Смерть их – очищение сердца от страстей. Вот об этом и поревнуем. Грехи делать перестанем, а добрые дела станем творить так, чтоб к ним не примешивались никакие худые чувства и расположения. А если что проскользнет, будем очищать то покаянием. Делая так, чистыми явимся мы не только пред людьми, но и пред лицом Бога всевидящего... Даруй, Господи! Аминь.
20 Ноября, 1860.
57. На Введение в храм Пресвятой Богородицы
Вводится в храм Пресвятая Дева – отроковица Мария, будущая Матерь Спасителя и всех верующих в Него! Празднуя ныне сие действие из Ее жизни, как дети Ее по вере и духу, – понудим себя и подражать сему действию, по его силе и значению. Ибо еще Пророком предизображено: приведутся Царю девы вслед ея, искренния ея приведутся тебе и введутся в храм Царев (Пс.44:15). Девы – это души верующих; – храм Царев – это внутреннейшее Богопребывание. Если мы верующие, то по следам Богоматери должны восходить во внутренний храм – пред лице самого Царя и Бога.
Введение впрочем в храм отроковицы Богоматери было только предзнаменованием восхождения всех верующих пред лицо Бога. Основание же и начало тому положено, – и самый путь туда проложен уже самим Господом Спасителем – по Его человечеству. Он вошел, как пишет Апостол, в самое небо, да явится лицу Божию о нас (Евр.9:24). Человечество в лице Иисуса Христа прошло небеса и стало пред лицо Самого Бога, – не ради Господа, а ради нас. Этим открылся истинный путь святых (Евр.9:8), сокрытый для древних под символом вхождения в святая святых скинии. После сего уже все верующие имеют дерзновение входить во внутреннейшее за завесу, идеже предтеча о нас вниде Христос (Евр.6:19–20), – входит путем новым и живым, его же обновил есть нам Господь завесою, сиречь, плотию Своею (Евр.10:20).
Самым делом верующие входят пред лицо Бога сим путем новым и живым, уже по исходе из тела. Но чтоб удостоиться сего, надобно в здешней жизни умно или сердечно совершить то, что делом совершится по смерти, т. е. надобно здесь еще – умом и сердцем взойти во внутреннейшее завесы, стать пред лицо Бога и утвердиться там на неисходное пребывание.
Божия Матерь восходила по степеням. Есть степени и умного восхождения к Богу. Их можно насчитать много. Укажу вам главнейшие:
Первая ступень есть обращение от греха к добродетели. – Человек грешник – не помнит о Боге и о спасении души своей не заботится, а живет, как живется, удовлетворяя своим страстям и склонностям без всяких ограничений, лишь бы только это не расстраивало его взаимных к другим отношений. Очевидно, куда приведет человека такой путь! Но грешник в беспечности и нерадении не видит того. – Господь же бдит над ним. И бывает, что или ангел хранитель в сердце, или слово Божие – чрез слух, – открывают очам его бездну, в которую он идет, смеживши очи. – Когда грешник восприимет в чувство опасность своего положения и возжелает избавиться от готовой ему пагубы, тогда полагает в сердце своем твердое намерение отстать от прежних своих худых дел и обычаев и начать жизнь по заповедям Божиим. Эта перемена жизни на лучшее, или как я сказал – обращение от греха к добродетели и есть – первая ступень восхождения к Богу. Того, кто вступил на сию ступень, – вы видите занятым с напряжением сил сим одним доброделанием. Нет его ни на гуляньях, ни в театре, ни на балах, – нигде, где потешают страсти, и чрез них служат сатане. Он всегда за делом, – или на должности, или в трудах по семейству, или в делах благочестия и благотворения. – Ходит в храмы на службы Божии, как только есть возможность и соблюдает все уставы Церкви, помогает всячески нуждающимся, дело свое ведет добросовестно, терпит, когда нужно терпеть, – и за себя и за других, соблюдает мир и мирит, отличается постоянством и степенностью, не болтает попусту, не бранится, мало спит, мало ест и проч. Вот эта первая ступень!
Вторая ступень есть обращение от внешнего доброделания к возбуждению и блюдению добрых чувств и расположений. Внешние дела, как я говорил вам, ценятся более по чувствам и расположениям, с какими совершаются. Сии чувства не всегда бывают исправны, при видимой исправности, и потому губят большую часть наших добрых дел. Например, в церкви быть Богоугодное дело... но к сему делу может привиться тщеславие и сделать его небогоугодным. – Можно с удовольствием стоять в церкви, но для того, чтобы глазеть на то или другое, или чесать слух, как охуждает Апостол. – И это уничтожает доброту пребывания в церкви. То же может случиться и со всяким добрым делом. Можно милостыню подавать и поститься, да видимы будем; – можно много трудиться для других – из человекоугодия; – можно уединяться и терпеть – из презорства; – можно быть усиленно деятельным – из зависти, – держаться на службе и исправно служить из корысти и неправедных прибытков, так что если проследить всю сумму наших добрых дел, и строго обсудить чувства, с какими они совершаемы были, – может оказаться, что они все – ничто – уничтожаются недобротой сокрытых под ними чувств. – А ведь это жаль! – Так вот и надобно нам строго смотреть, чтоб никакие худые чувства и расположения не оскверняли наших добрых дел. – Сначала, когда только обратится человек от греха к доброделанию, – ему, можно сказать, еще некогда заняться своим внутренним... Вся его забота обращена на то, чтоб отвыкнуть от худых дел и привыкнуть к добрым. Например, в церковь он не ходил, а проводил это время в какой-либо утехе; надо отвыкнуть от сего обычая худого и привыкнуть к церкви. Милостыню не подавал и тратил деньги на другое что, расточал, прогуливал: надо отвыкнуть от гулянья и привыкнуть к милостыне-подаянию; постов не соблюдал, а ел много, сладко и скоромно; надо и здесь от одного отвыкнуть, а к другому привыкнуть. – Так и во всем! Так говорю, на первых порах, когда обратившийся от греха только еще отвыкает от дел и обычаев греховных и привыкает к доброделанию, ему некогда следить за своими чувствами, – хоть и не невозможно и не необычно сие. Тут борьба его с собой дает высокую цену всякому его делу, хотя бы и проскользнуло когда-либо недоброе чувство. Но потом, когда он навыкнет доброделанию и установится в порядке добродетельной и благочестивой жизни, непременно должно ему войти внутрь своего сердца и строго смотреть за своими чувствами. Прежде враг старался отвлекать его от добрых дел, когда были еще сильны привычки греховные. Теперь же, когда он отвык от сих последних и установился в добре, враг начнет неправыми чувствами уничтожать доброту дел. Так и надобно обратиться внутрь и смотреть за своими чувствами. Вот то время, когда работающий добру, дошедши до сознания беды, опасности или бесполезности труда, если при добрых делах не бывает добрых чувств, положит твердое намерение войти внутрь себя, строго смотреть за своим сердцем и не допускать ни в каком случае недобрых чувств и расположений – или этот поворот и обращение от внешнего доброделания к удобрению внутренних чувств и расположений – есть вторая ступень в восхождении к Богу. – Называется это – внутрь-пребыванием, вниманием ума, трезвением, различением помыслов, или очищением сердца. Дело сие состоит все в том, чтобы отгонять недобрые чувства и привлекать, возбуждать и укреплять добрые... С самого утра, говорит св. Диодох, стань у входа сердца, – и посекай главы исходящих оттуда злых помыслов. Ибо какое бы дело ни пришлось нам делать, – тотчас лезет из сердца худое помышление, чтоб его осквернить. Наш долг – худое помышление отогнать, а доброе на место его воспроизвести и с сим добрым помышлением совершить дело. Например, вы собираетесь в церковь; и пойдут помыслы: нарядись получше, чтоб на тебя смотрели, или иди-иди, там увидишь того-то или ту-то... или еще: – сходи; сходишь, скажут, что ты благочестивый и под. Все это надо прогнать, а на место того воспроизвести в сердце чувство обязанности быть в церкви во славу Божию, и с сим чувством сходить в церковь. – Как в этом, – так надо поступить и в прочих делах. Чем бдительнее кто смотрит за сердцем и чем безжалостнее будет отсекать недобрые помышления и чувства, возникающие из него, тем скорее ослабит, заморит и истребит сии страстные помыслы. Они будут показываться все меньше и меньше, – а наконец и совсем улягутся и перестанут беспокоить, а на место их укоренятся чувства добрые и святые. В сердце водворится тогда мир и невозмутимый покой. – Это походит на то, как стакан мутной воды поставить так, чтоб он не колебался. Нечистота все будет оседать вниз; чем более она спадает, тем чище становится вода, а наконец и совсем очистится. Небо, солнце, луна и звезды в нем будут видимы! Вот это вторая ступень – очищение и чистота сердца чрез борьбу с помыслами и страстями!
Третья ступень – есть обращение от себя к Богу, которая состоит в том, чтоб стоять умом в сердце пред лицом Бога, что собственно и есть вхождение во внутреннейшее за завесу – путем новым и живым. Первые две ступени суть только приготовление к сему, но такие, что без них ему быть нельзя. Как наоборот те две без сего последнего не приводят к цели. Начало сего состоит в том, чтоб утвердиться в помышлении о присутствии Божием. Где бы кто ни был, чтобы ни делал, сознавай, что всевидящее око Божие утверждено над твоим сердцем и все проникает его. Как солнце на небе светит и освещает всю вселенную, – и все твари движутся и действуют под его освещением: так да творим и мы все свои духовные дела, – на умственной тверди своей имея утвержденным умное Солнце – Бога всевидящего. Сие настроение внутрь нас само собой приходит по умиротворении помыслов на второй степени, – и очищении сердца от страстей. Ибо так говорит Господь: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Но не в одном зрении существо сей степени, – как бы холодном Богу предстоянии. Это только преддверие. Дело же само в том, чтобы сердцем к Богу устремляться, забыв все – и в себе и окрест себя, – в Боге исчезать, или к Нему восхищаться. Святые отцы называют его исступлением, т. е. выступлением из обычного порядка жизни и погружением в Бога, по-гречески екстасис. Чтоб сделать это понятнее для вас, скажу вам – один-другой пример: об одном старце говорили, что он помнил себя только до первой славы, т. е., на три псалма, а потом погружался в Богосозерцание и так – умно – без слов молился Господу, стоя неподвижно. Ο другом старце говорили, что он вечером становился на молитву, обращаясь лицом на восток, – воздевал руки свои, был восхищаем к Богу, – и так пребывал неизменно до тех пор, пока солнце взошедши ударами лучей своих не низводило его с блаженной высоты. Вот это и есть восхищение – или само вступление во внутреннейшее – пред лицо Бога, о котором напомнило нам празднуемое нами Введение Пресвятой Богородицы. Это высшее его состояние. Но обычное проявление сей степени – в начатках – есть горение сердца, – или возбуждение чувств при чтении, молитве, доброделании, дома и в церкви, за делом и на пути. Плод сего – молитва. Вспадет чувство на сердце, – человек входит сознанием внутрь, – и ничего не хочет иметь в мысли кроме Бога. Если в сем состоянии он молится, то сытости не знает поклонов и молитвенных воздыханий к Богу. Горение сердца ублажает его, – и ему всегда хотелось бы быть в сем состоянии, как уверяет Макарий Египетский, – если б можно. Вот, кто начал приходить в такие состояния, тот вступил на третью ступень, т. е., стал восходить от себя к Богу! Это предел восхождений, но такой, которому конца нет: ибо Бог бесконечен!
Вот три ступени восхождения вслед Пресвятой Девы пред лицо Бога! На какой стоим мы с вами, братия? На первой, второй или третьей? – Но на какой бы кто ни стоял – все хорошо. Вот кто валяется в грехе и страстях, не радя о спасении, – то худо! А если кто обратился от греха и вступил на путь добродетели, тот уже на доброй стороне. Только пусть не стоит на одном месте, ибо это опасно, а все движется понемногу вперед, задняя забывая и в предняя простираясь, как заповедал Апостол (Флп.3:13). Аминь.
1860 г.
58. К воспитанницам Тамбовского института, после панихиды по Благочестивейшей Государыне Императрице Александре Феодоровне, в сороковой день
Послушайте, дети! Я хочу сказать вам одно-другое слово в настоящем, столько скорбном для сердца вашего, случае.
Отошла ко Господу высокая ваша Покровительница и Попечительница – ваша Мать. Вы не имели утешения быть при смертном одре Ее и слышать из смежающихся уст Ее последнее слово, которым обыкновенно отходящие выражают волю свою и дают свои заветы остающимся здесь близким своим. Вы близки были отшедшей Матери вашей – Государыне, как и Она жила и живет постоянно в сердцах ваших: – и Ей не было бы чуждо сказать вам слово, и вам не нежелательно было бы послушать его.
Делом совершиться сему уже нет возможности. – Но попытаемся восполнить этот ущерб мысленно. Вы представьте себя стоящими у смертного одра отходящей Государыни, а я возьму слово и как бы Ее языком изреку вам от Ее лица последнюю волю Ее.
Дух Ее нам известен... На нем основываясь, не ошибемся, если вложим в уста Ее такую к вам речь: –
Дети! я отхожу. Мои попечительные действия не будут более касаться вас, – и веяние любви моей не будет более согревать и оживлять сердец ваших. – Но я не оставлю вас сирыми. Вас примет и будет согревать другое, не менее широкое и не менее богатое любовью сердце. – Каковы были вы ко мне, такими будьте и к преемнице моей. Как вы входили в дух и намерения мои, входите в дух и намерения Ее и являйте себя беспрекословно покорными Ее матерним о вас распоряжениям, и всем вообще воспитательным порядкам – старым и новым.
Я отхожу, – и должна предстать страшному престолу Судии. По силе моей я старалась не нарушать заповедей Божиих; но как человек – много согрешила, и повинной себя сознаю пред лицом правды Божией. Не отчаиваюсь однако ж во спасении своем, но, в слезах покаяния припадая к Господу Спасителю, уповаю быть помилованной; о чем и молю Его беспредельную благость, в смолитвенники Ему предлагая Пречистую Владычицу Богородицу, Ангела моего хранителя и всех Святых. Прошу и ваших молитв. Ваш детский вопль верно много поможет к преклонению на милость строгого правосудия.
Если и я обрету благодать у Бога, – первая молитва моя будет о вас, дети! да поможет вам Бог быть таковыми, какими я всегда видеть вас желала.
Всю жизнь мою я носила вас в сердце, и заботам моим о вас не полагала пределов. Не могу сказать, всегда ли увенчивались успехами заботы мои, было ли у вас все так хорошо, как бы мне хотелось; но это было постоянным моим желанием. – Если что ускользнуло от моего внимания, если допущен где-либо недосмотр, простите меня Господа ради. – Хоть я не видала вас лично, тем не менее все ваше отношу к себе, – и смиренно прошу – простить меня великодушно, если считаете меня в чем-либо неправой пред вами. И я прощаю всем вам все, в чем из вас какая оказывалась неисправной в исполнении воспитательных распоряжений: – только утешьте меня обещанием, что это уже не будет более повторяться.
Еще несколько – и меня не станет. Вот моя воля и мое вам матернее завещание: пребудьте навсегда верными духу вашего народа и требованиям святой веры вашей. – Учреждая и поддерживая ваши заведения, я имела в мысли – одно: воспитывать вас истинно-русскими и православными. Не говорю вам: любите отечество: ибо кто не любит его?.. Но не могу не сказать: – любите его любовью истинной и просвещенной. – Есть любовь слепая, увлекающаяся в благожеланиях неосмотрительной поспешностью все навязывать нам без разбора... Указываю вам безошибочное в сем отношении руководство в православии. Любите Россию в духе православия, – ревнуйте об усовершенствовании ее по всем отношениям, но без нарушения мира веры, без подрыва ее основ и ее ценности повсюдной. В этом, скажу вам в горести, надежда на одних вас. Многие у нас уже начали уклоняться на распутия. – Из чуждых источников пьют они мутную воду неверия и напаяются началами, несообразными с государственным устройством нашим и с духом нашего народа. Если и вы пойдете по следам их, погибла Россия! Да сохранит вас Господь от сего несчастья! Дайте же мне уверение, что если Господу угодно будет позволить мне с неба обращать очи мои на вас, я всегда буду обретать вас носящими тот же дух св. веры и преданности престолу, какими вы всегда отличались, – и я отойду с большим спокойствием.
В заботах моих об устроении спасительного для вас течения жизни, вот что считаю нужным напомнить вам! – Здесь – в заведении – вы только нарекаетесь жить. – Пройдет срок воспитания, – и вы вступите на широкое поприще жизни общественной, полные сил и надежд. – Туда верно и отселе вы часто переноситесь мыслью и желаниями. Не мечтайте много и не прельщайте себя, предупреждая определения Божии произвольными построениями своей участи, чтоб после действительность, рассеяв мечты, не поразила ваших сердец тем с большей чувствительностью. Всецело предайте себя в руки Бога, отечески о нас промышляющего, – и будьте готовы принять благодушно, что Его святой воле угодно будет. – Желаю всем вам полного счастья; но не могу простирать сего желания за пределы Божиих о вас велений, тем паче наперекор им. Ибо Он лучше нас знает, что благо нам, и крепче нашего желает облаженствовать нас, – и что особенно надо содержать в мысли, – не ограничивает взора Своего одним настоящим, но простирает его на всю будущность, временным искупая вечное.
Когда оставите вы заведение, не думайте, что общество встретит вас с открытым сердцем. Нет; оно встретит вас с испытательной подозрительностью, чтобы разведать – кто вы и куда обращено устремление вашего сердца. Отвечайте тогда и вы тем же. Никому ни в чем не вверяйте себя, – и никакого не позволяйте себе делать шага даже сердцем, – без совета родителей, воспитателей и попечителей ваших, которых искренняя к вам любовь уже так осязательно испытана вами. Самим же вам вот что предложу в руководство! Вы встретите два пути – узкий и широкий. Смотрите на конец того и другого, указанный самим Господом, и не колеблитесь в выборе по сему указанию. – Вас встретят два духа – дух Христианства и дух мира. – Как вы не дух мира сего прияли, но дух, иже от Бога, то влекитесь всем расположением вслед последнего и отревайте первый. Тут конечно не обойдется без борьбы. Готовьтесь к ней отселе, – и когда придет срок, вступайте в нее в уповании на всесильную Божию благодать. – Может быть вас все оставят и против вас будет не только большинство, но даже весь мир, или, как ныне называют – общественное мнение, которое не всегда стоит за правду, а нередко восстает на Господа и на Христа Его. – Но дерзайте: ибо болий есть, Иже в вас, нежели иже в мире (1Ин.4:4); и – Той победит... Победит Господь, за Которого будете подвизаться. Поставьте себе руководительницами в сем св. дев-мучениц – Екатерину, Варвару, Анастасию, Февронию и других – и на них смотрите, как на образцы: ибо и они боролись с общественным тогда мнением. – Побороли, – и ныне торжествуют!
Еще одно слово, которого в другое время я, может быть, и не сказала бы вам... Никому не миновать того положения, в котором нахожусь я в час сей. Сляжете и вы на одр смертный; тогда откроются очи ваши, и вы многое увидите – не так, как оно представлялось вам в жизни... Хотите ли иметь верную охрану от опасных увлечений и поползновений в жизни, – помните последняя своя, как советует Премудрый. – Между всеми средствами, какие есть в руках человека к укреплению нрава своего, нет могущественнее памяти смертной. Это самый влиятельный и всеобъемлющий педагог, годный и в курс воспитания, как и во все время жизни. Как жаль, что многие доходят до познания его уже тогда, как не могут воспользоваться его уроками. Желаю, чтобы вы не принадлежали к сему числу. Не бойтесь помнить, о смерти. Это не отравит жизни вашей, а напротив отвлечет вас от действительных, хотя подслащенных, отрав жизни, и научит находить утешения прочные, такие, которые будут служить для вас предвкушением нескончаемого блаженства. Поверьте мне, что это так! Умирающие не лгут. – Они одни и могут верно оценивать силу помышлений о часе смертном.
Вот что могли бы вы услышать из уст умирающей Государыни Императрицы – Матери вашей! Не нахожу что прибавить к сему со своей стороны, кроме одного искреннего желания, – чтоб этот урок напечатлелся в сердце вашем и стал руководительным началом всей жизни вашей. Моим архипастырским словом могу заверить вас, что здесь прописан для вас самый благонадежный и безопасный путь жизни, ценный в очах Божиих и человеческих. Позвольте только напомнить вам, что ваши отношения к почившей Государыне не кончаются Ее смертью и этими панихидами. Вы верно и сами знаете то. Но и поступайте же по тому, как знаете. С вашей молитвой утренней и вечерней всегда соединяйте и краткую молитву о упокоении души Ее так: помяни, Господи, благочестивейшую Государыню Императрицу Александру Феодоровну. Это будет и для Нее утешительно, и для вас назидательно. Аминь.
Ноябрь, 1860 г.
59. В неделю 29 по Пятидесятнице
Не раз уже я предлагал вашему вниманию ту простую истину, что в Христианстве существо дела состоит в настроении сердца – во внутренних расположениях, или внутренней нашей деятельности: с чем, думаю, вы сами были и пребываете согласными. Но доселе еще не покушался вместе с вами войти внутрь, подвергнуть рассмотрению все бывающее там, чтобы каждый чрез то навык различать потом в себе доброе и худое, – и соответственно тому обходиться с собой. Сделаем это теперь.
Смежите же внешние чувства ваши, – обратите око внимания внутрь и смотрите, что там?
На первый раз вы ничего там не увидите, не потому, чтоб там не было ничего, но потому что там слишком много всего, – и все сбито и бродит в беспорядочном смятении. Вы будете испытывать то же, что испытывают в густой туман. Как в сем случае туман, как стеной, ограждает от нас все предметы и сокрывает их в себе: так кто в первый раз обращается внутрь себя, тот видит, что как мрачным покровом закрыто все его внутреннее. В этом можете удостовериться теперь же.
Но не прекращайте труда самоуглубления. Потерпите немного в сем труде, и вы скоро начнете различать мало по малу происходящее внутри вас, подобно тому, как вошедший снаружи в слабоосвещенную комнату, постоявши немного, начинает один за другим различать находящиеся в ней предметы.
Усугубьте же внимание и смотрите: вот предмет, который вас занимал, отошел, – его место заступил другой; – этот тотчас замещен третьим; не успел этот показаться, как его теснит четвертый, гонимый в свою очередь пятым и т. д. Одно помышление спешно сменяется другим, – и это так быстро, что всегда почти нет возможности дать себе отчета в том, что прошло чрез нашу голову. Эта подвижность помышлений не оставляет нас не только в промежутках занятий, например, при переходах с одного места на другое, но и во время их, как бы важны они ни были: – и во время молитвы здесь в храме или дома, – и во время чтения и даже размышления углубленного и проч. Обычно называют это думаньем, – в существе же дела – это есть расхищение ума, или рассеянность и отсутствие сосредоточенного внимания, столько нужного в деле управления самим собой. Вот это и поставьте первой чертой нашего внутреннего человека. Подобие ему – смятение снежинок, падающих при ветре, – или толчение насекомых в воздухе – в летние вечера. Противоположное ему состояние у Святых есть внимание ума, по коему ничто самовольно не входит в голову, и не выходит из нее, – все подчинено свободе и сознанию, в коем обычно пребывает один Бог и лицо Его созерцающее. Между сими противоположностями стоят разные степени душ, – потеющих в борьбе с помыслами и ревнующих об умиротворении их.
Присмотритесь еще внимательнее, – и вы различите в себе, – под этим смятением помышлений в уме, – в воле постоянную заботу об устроении своего быта, которая непрестанно точит душу, как червь, гонит человека труженика от одного дела к другому, устремляя его все вперед, по недовольству ни чем обладаемым, и при производстве одного всегда представляя сотни других дел, будто неизбежных. С первого пробуждения нашего от сна осаждает душу забота и не дает нам – ни посидеть на месте, ни поговорить с кем, как должно, ни даже поесть спокойно, пока не свалит утомленных в глубокую ночь на отдых, в свою очередь возмущаемый заботливыми сновидениями. Эта болезнь именуется многозаботливостью, которая снедает душу, как ржа железо. Ее и поставьте второй чертой бывающего внутрь нас. Противоположное ему свойство Святых есть беспечалие, которое не есть беззаботность, а смиренный труд, – правильный, – в предании себя и своей участи всепромыслительному попечению Божию. Средину между ними составляет борьба – самопромышления с смиренным преданием себя промышлению Божию, при посильном и своем труде.
Смотрите еще глубже, – и вы должны увидеть внутри пленника, связанного по рукам и ногам, против воли влекомого туда и сюда, в самопрельщении однако ж мечтающего о себе, что он наслаждается полной свободой. Узы сего пленника составляют пристрастия к разным лицам и вещам, окружающим его, от которых больно нам отстать самим и болезненно расстаться, когда другие отнимают их у нас. Как на удочку попавшаяся рыба плавает еще, но никак не дальше, как позволяет нить, к коей прикреплена удочка; или как птица в клетке летает и ходит, но никак не далее пределов клетки: так пристрастия оставляют еще душе свободу действовать, как хочет, пока она не касается предметов их. Коснись дело до сих предметов, душа никак не совладает с собой. И чем больше пристрастий, тем меньше круг свободы. А бывает и так, что иной всем связан, и не в силах сделать движения в одну сторону без того, чтоб не причинить себе боли с другой. Подобно тому, как идущий где-либо в лесу и запутавшийся там и руками и ногами и платьем в прилипчивую траву, каким бы членом ни двинул, чувствует себя связанным: таким точь-в-точь чувствует себя и пристрастный ко многому тварному. Это поставьте третьей чертой нашего внутреннего состояния – пристрастность. Противоположное ему свойство Святых есть отрешенность от всего, свобода сердца, внутренняя независимость. Средину между ними составляет работа над освобождением сердца от пристрастий.
Расхищение ума, многозаботливость и пристрастность – это еще не вся доля наша. Хоть они качествуют внутри, но все еще витают как бы на поверхности сердца. Приникнем глубже вниманием к сему сердцу и прислушаемся к тому, что там. Упрежу ваше соображение сравнением. Путник в горах, – видит пещеру, вход в которую прикрыт разросшейся травой, – внутри мрак. Приложив ухо, он слышит там шипение змей, рычание и скрежет зубов диких зверей: это образ нашего сердца. Случалось ли вам когда наблюдать за движениями его? Попробуйте сделать это, хотя в продолжение небольшого времени, и вот смотрите, что вы можете там увидеть. Получили неприятность – рассерчали, встретили неудачу – опечалились, враг попался – загорелись местью, увидели равного вам, занявшего высшее место, – начинаете завидовать. Подумали о своих совершенствах – заболели гордостью и презорством. А тут человекоугодие, тщеславие, похоть, сластолюбие, леность, ненависть и проч. – одно за другим поражают сердце. И это иногда в продолжение нескольких минут. Все это исходит из сердца и в сердце же возвращается. Справедливо один из подвижников, внимательных к себе, созерцал сердце человеческое полным змий ядовитых, кои суть страсти. Когда загорается какая-либо страсть – это то же, как бы змий выходил из сердца и, обращаясь на него, уязвлял его своим жалом. И когда выникает змий – больно, и когда жалит – больно... Ужаливая, питается он кровью сердца и тучнеет; тучнея, делается более ядовитым и злым, и еще более тиранит сердце, в коем живет. Так бывает не с одной только страстью, но со всеми, а они никогда не живут поодиночке, а всегда все в совокупности, одна другую заслоняя, но не истребляя. Таково сердце человека греху работающего, кто бы он ни был. Противоположное сему сердце Святых свободно от страстей, или украшается бесстрастием. В средине стоят борющиеся со страстьми и похотьми под знамением подвигоположника Господа, в Его всеоружии.
Довольно! Не распространяюсь далее. – Но что же? – поредел ли теперь для вас мрак, сокрывающий наше внутреннее?.. И если поредел, – на радость ли это или на горе? – Горе рассеянным, многозаботливым, привязанным к чувственному и терзаемым страстями! – Блаженны напротив души, внимательные к себе, упокоевающиеся в Боге, отрешенные от всего и сердце свое очистившие от страстей! Благословенны и труды тех, которые, оставя пагубы первых, стремятся востечь к блаженству вторых! – Куда же кого из вас поставит совесть ваша? Желал бы, чтобы вы все принадлежали к числу блаженных, наслаждающихся совершенством в Господе. Если же это не есть удел наш, – будьте по крайней мере в числе работающих и воюющих за получение сей почести вышнего звания. – Но никто да не остается в числе беспечных, пораженных нечувствием и слепотой, и в сем нечаянии терзаемых страстями, среди рассеяния мыслей, забот и всякого рода пристрастий. Аминь.
11 Декабря, 1860 г.
60. К новоизбранным судьям
Слава Тебе, Господи, скажем и мы с вами! Кончились труды и беспокойные соображения ваши, желания улеглись, порядок установился, остается одно чаяние исполнения предположенного... И вы собрались ныне в храм – одни, – чтоб принести благодарность за окончание труда и предать Господу надежды в выборах, другие, – чтоб испросить благословение Божие на начало новых трудов и освятить молитвой первые шаги свои на пути служения. Да благословит вас Господь, по молитве вашей!
Как вы теперь сделали, так делайте и во все время служения вашего и во всех делах его. – Особенно, когда мысль будет двоиться, или обстоятельства так сложатся, что трудно определить, на какую сторону надо склониться своим содействием, всегда обращайтесь к Господу за вразумлением, – и получите просимое... Ибо Господь близ, и Он есть действуяй в нас и еже хотети и еже деяти истинно доброе. – Сами будете недоумевать, как в час молитвы сложатся мысли, и сердце примет правую сторону. Ибо не ум решает. Вы верно знаете, что правит всем Господь, – и что Его намерений никто переменить не может. Если Он и попускает что, то только прикосновенное, а не главное, – куда Он потом устремляет и попускаемое. Есть путь промышления Божия или программа для течения происшествий – и больших и малых, – умом Божиим созерцаемая и силой Его приводимая в исполнение. Весь труд правителей, а равно и все достоинство правительствования состоит в том, чтобы попасть на сей след Божий, в эту стезю, проначертанную мыслью Божией. Те только действия и плодотворны и велики, которые попадают на сей путь, хоть бы они не выдавались из-за других, – и это истинно не только относительно многообъятных действий, но и относительно малых, касающихся одного лица, семейства, рода, а не только целого села или округа. Сознавши сие, спросите сами себя, как попасть на сей благотворный след? И вы не найдете другого ответа, кроме следующего: предайте всецело в руки Божии и себя и свое служение, и затем молитвенно припадайте ко Господу о вразумлении и укреплении всякий раз, как приступаете к делу, или еще лучше, непрестанно содержите в себе сей молитвенный дух и настроение, и никогда не будете лишены должного руководства. Еще никто из уповающих на Бога и живущих в Нем сердцем не был посрамлен. Не увлекайтесь видимостью. – Жизнь спеется сокровенно: так совершается и все животворное. Не прельщайтесь успехом, не смущайтесь и невидением тотчас успеха. Плод трудов, может быть, отложен Господом за пределы вашего служения. – Пусть он не будет приписан вам, не скорбите: это только здесь, – на том же свете чадо сие найдет своего родителя. – Но и на этом не все дела так закрываются, чтоб нельзя было угадать, где их источник. Вы только сейте по тому указанию, какое сложится в вашем сердце, освященном Богомыслием и предстоянием Богу; а плоды предоставьте распоряжению Домовладыки всего мира и всей вселенной. Пусть даже говорят: вот делал, да ничего не сделал. После оправдаетесь. Да и то истинно: Бог оправдаяй, кто осуждаяй (Рим.8:33–34)?..
Ο том, думаю, нечего говорить, что главное у вас должно быть свидетельство совести. Это вы знаете; но не лишним считаю прибавить – совести, просвещенной словом Божиим и укрепленной благодатью Божией и молитвой. Совесть всегда можно сбить с толку кривотолкованием. Верный руководитель ей – слово Божие. Уясните себе, по его указанию, дело свое и свой долг, и потом действуйте но тому, умудрясь только не покривить дела в применении начал к обстоятельствам, или в направлении сих последних по началам принятым и предначертанным. – Думаю, что все так и делают. – Но вот что, – может быть, не все делают, или не все делают с должной настойчивостью и усилием. Надобно построить программу для своих действий по духу Христианства, и в сем одном духе действовать во всех обстоятельствах. – Ведь вы, как и все действующие лица, стоите в числе устроителей блага народного. Благо должно бы принадлежать человеку по природе, но не принадлежит. Почему? Потому что он восстал против Бога в лице праотцов и пал. – Благость Божия восстановляет его в Господе Иисусе Христе в св. Церкви, или чрез Христианство. Восприявший дух Христианства получает право на благо внешнее и действительно приемлет благо внутреннее, – восстановляется в себе духовно с правом на возвращение потерянного и во вне, если то – благо ему, и по усмотрению благодателя. Вот как выражается сей закон: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф.6:33). Так хотите ли созидать благо народа прочно, возгревайте в нем дух Христианства и ничего не допускайте такого, что бы могло, хотя сколько-нибудь погашать и ослаблять его. – Не говорите: – не наше дело. – Нет, – ваше. Вы Христиане, поставлены действовать в кругу Христиан и во благо им, как Христианам. Как же при такой обстановке вы будете действовать, не имея во внимании духа Христианства?! – Разве занятия ваши не способны принять такое направление?! Быть не может. – Есть и пить – что проще? но и сие может быть обращено в славу Божию. Велико ли дело – стакан воды или праздное слово? но и они в день суда поставлены будут в расчет и послужат в оправдание или в осуждение нам. От чего так? – От того духа, каким исполняются сии дела. Если теперь эти малозначительные дела способны исполниться духом, из-за которого они обращаются в славу Божию и оправдание нам на суде: тем более дела вашего служения способны преисполняться духом Христовым. Они все могут быть – милость и суд – две наперсницы Божии. – Если же при всем том вы считаете чуждым для вашего служения – блюсти Христианство, помогите мне в этом труде... Бросим этот раздел, в Христианстве неуместный, – светский и духовный, как будто ни от нас к вам, ни от вас к нам – нет перехода. Возьмемся все дружно за одно дело Божие – созидать во всех дух Христов, для споспешествования в сем – обладать истинным благом, доступным человеку на земле.
Все, – доселе предложенное вам, обнимает все в совокупности ваше служение. Что касается в частности до дел ваших, то относительно их помяну только одно: не только сами не допускайте, но и преследуйте в других дела, привлекающие гнев Божий и отнимающие благословение Божие. Благословение Божие всегда готово; оно объемлет и покрывает нас; его отдаляют от нас дела, Бога прогневляющие и привлекающие Его клятву. Не будь сих дел, всегда будет благословение; след. довольство, мир и во всем счастливый успех. Желаете ли сего; – изгоните из нашей епархии дела, вопиющие на небо и размножьте дела, привлекающие Божие благословение. – Главное вот что: не обижайте и не давайте в обиду; не доводите до слез, напротив осушайте слезы плачущих. Слезы сирых и горьких вдовиц, причиненные, – или не иссушенные по нерадению, иссушат поля наши и внесут огнь в жилища наши. – Паче всего блюдите себя в отношении к ним. – Будьте око слепым, нога хромым и всякому нуждающемуся верная помощь и подпора; творите суд, правду и уравнение всем во всем, – без лицеприятия и мздоимства. Ο сем впрочем излишне распространяться много. – В себе самих имеете вы о сем учителя – вашу добросовестность и сердоболие.
Но есть еще – ряд дел, привлекающих проклятие Божие, которые не всеми однако ж признаются таковыми. Это образ мыслей, противный правилу веры. При настоящем, распространяющемся всюду просвещении очень важно сколько способствовать сему распространению, столько наблюдать за духом и характером его. – Не все то золото, что блестит. – Вы знаете, сколько худых мыслей проходит в книгах, украшающихся хорошими титлами. Да и без книг идеи будто по телеграфу электрическому разлетаются повсюду и тлят благомыслие искренно верующих... Станьте же вы стражами и блюстителями нашей епархии от вторжения к нам тлетворных мыслей, – да никтоже будет нас прельщая философиею и тщетной лестию по стихиям мира, а не по Христе (Кол.2:8). Не думайте, что все равно, как бы кто ни думал, и что Бог одинаково смотрит на производительность ума, согласна ли она с Его волей, или нет. Напомню вам чин, бывающий в неделю Православия, и вы сами уверитесь в противном. – Там сначала кратко изображается, что Бог положил начало нашему спасению в Господе Иисусе Христе еще в раю, потом подготовлял людей к принятию Его чрез пророков, а наконец Сам Господь пришел и совершил сие спасение смертью Своей. По воскресении же послал в мир Апостолов, которые и устроили на земле св. Церковь Его – столп и утверждение истины. Последуя ей, мы веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца и проч. – как читается в символе веры, – с прибавлением, что – веруем и всему преданному Церкви устно и установленному Соборами. Затем поражаются анафемой все противящиеся истине: анафема такому-то, анафема такому-то.
Укажу вам для примера, кому это:
– Тем, кои не пленяют разума своего в послушание Божественному откровению и противятся ему и всем истинам его, – анафема.
– Кои отрицают бытие Божие и утверждают, что мир сей и все в нем бывает без промысла Божия, и по случаю, – анафема.
– Кои дерзают говорить, что Сын Божий не единосущен и не равночестен Отцу, как и Дух Святый, – т. е. не исповедуют, что Бог есть един по существу и троичен в лицах, или что Отец, Сын и Дух Святой суть един Бог, – анафема.
– Кои хульно учат, что для спасения нашего и очищения грехов наших не нужно пришествие в мир Сына Божия, и Его вольное страдание, смерть и воскресение, – анафема.
– Кои отметают бессмертие души, кончину века, суд будущий и воздаяние вечное за добродетели на небесах, а за грехи осуждение, – анафема.
– Кои отвергают соборы св. Отец и их предания, Православной Церковью благочестно хранимые, – анафема.
– Кои отметают таинства, св. Церковью содержимые, не почитают Пресвятой Богородицы, Ангелов и всех Святых, а также св. мощи и иконы, – анафема.
Не думайте, что анафема есть простое слово. Нет; это слово и дело вместе, по непреложному определению Самого Господа: елика аще свяжете на земли, будут связана на небесех (Мф.18:18). – Анафема церковная скрепляется и утверждается изволением Божиим, следовательно, распространение пораженных церковной анафемой идей есть распространение проклятия Божия. – Хотите ли отвратить сие бедствие, – оградите нашу епархию от вторжения противохристианских учений, тлящих детские и юношеские умы, чрез превратное воспитание, чтение дурных книг, знакомство с нехристианскими обычаями, и проч.
Больше сего не нахожу что сказать вам еще. – Исполните сказанное, и будьте уверены, что сие творя и сами спасетесь и спасете многих.
Думаю, что вы ожидаете помина о предлежащей перемене взаимных у нас отношений. Об этом нечего вам сказать с сего места, кроме одного: будем молиться, чтоб Господь дал мирный исход сему делу – великому, как награду за кроткий и миролюбивый дух, господствующий у нас повсюду. – Уповаем, что и будет тако, по благости Божией. – Если же, паче чаяния, произойдет где какое нестроение, будем молиться, чтоб Господь дал местным деятелям ум и силу, уладить поспешно сие настроение и обратить все ко общему благу. – Вернее же всего, – как сие, так и все прочее, предадим в руки всепромыслительного попечения Божия о нас! Ибо, уповающего на Господа милость обыдет (Пс.31:10).
В сих мыслях оканчиваю мое вам слово, призывая на вас благословение Божие, и моля Его благость, да поможет вам действовать в том духе, какой благоугодными представит вас пред лицом правды Его неизменной, в день окончательного воздаяния всем деятелям на поприще течения дел всего мира. Аминь.
Декабрь, 1860 г.
61. К новопостриженному в монахи отцу Протоиерею города Шацка Григорию Агишевскому, нареченному в монашестве Германом, и предназначенному быть Архимандритом Черниева монастыря
Приветствую тебя, возлюбленный о Господе собрат по иночеству, приветствием радости и благожеланий! – Мы рады, сретая тебя. Надеемся, что и ты радуешься, хотя не без трепета. Ибо если прошел ты сердцем совершенное над тобой в сии минуты, то не можешь не испытывать сильных ощущений, которые обычно волнуют добросовестные души, входящие в существо принимаемых ими на себя немаловажных дел. Прихожу тебе на помощь и попытаюсь упорядочить движения сердца твоего моим простым словом, хотя не скажу ничего больше того, что устами моими уже изрекла тебе св. Церковь.
Воистинну дело доброе начал ты. Кто против сего? – Остается совершить его добре. – В сем отношении не говорю тебе: не думай, что облачением в иноческое одеяние окончен весь труд искания иночества. Этим я оскорбил бы твое рассуждение и сердце. Верно знаешь, что как одетый в воинские доспехи может быть не воином, так и облаченный по иночески может оказаться не иноком. – Ты теперь готов на иночествование и вступаешь в чин проходящих его. Но само иночествование твое еще впереди. Нарисуй же светлее образ совершенного инока в уме своем и стремись осуществить его в остальной жизни твоей, не щадя живота.
Видал ли ты, как пускают воздушные шары? – Шар наполняется газом – небесной стихией, без которой невозможно ему подняться вверх. Но и наполненный он нейдет вверх, пока привязан вервями к земле. – И отрешенный уже устремляется вверх, по мере густоты окружающего его воздуха и тонкости, наполняющей его стихии. Там наконец скрывается он в высоте, или закрывается облаками, где и остается один, объятый со всех сторон небом. – Вот образ совершенного инока! – Отрешившись от всего умом и сердцем устремляется он горе, и пребывает там един с единым Богом. – Заметь, что в этом существо иночества, – быть едину с единым Богом, не минуту, не час, не день, а непрестанно. Ничто тварное – ни большое, ни малое не должно поглощать внимания и сердца инока... Он весь в Боге и в небе. – Что держит его там?.. Шар держится на высоте содержимой им небесной стихией – газом... И инок держится сознанием своим на небе по причине устремления туда всех желаний своего сердца, возгреваемых в нем небесной благодатью. – Испарится газ в шаре, шар начинает спускаться вниз, и чем более испаряется газ, тем ниже спускается шар, пока не падет опять на землю, от которой отрешился было... Умалится в иноке желание небесного, – он ниспадет вниманием долу и вместо Бога занят бывает тварью. Тогда теряет он свой характер. Заметь это и чаще приводи себе на память.
Не продолжаю далее сравнения. Предоставляю тебе самому развить его шире. Об одном только напомню, что должно разуметь под отрешением. Отрешение иноческое не есть одно отречение от житейских связей, от чувственных удовольствий, от своекорыстия и от всех вообще предметов, коими питаются страсти, но есть кроме того, отречение и от всех естественных чувств, не считаемых порочными, каковы чувства родства, дружбы и проч. Все сие должно быть поглощено духом и от него получить свой характер, как внушает Господь, говоря: кто есть мати Моя? и кто суть братия Моя? Иже аще сотворит волю Отца Моего, Иже на небесех, той брат Мой и сестра и мати Ми есть (Мф.12:48–50). Тут предначатие вечного небесного суждения о вещах и лицах, – и соответственного тому расположения к ним. – Только восшедший на сию высоту наслаждается полной свободой, – и он только воистину есть раб Божий, ни чему, кроме св. воли Божией, не порабощенный.
Не говори: высоко – трудно. Никто и не утверждает, что это легко. – Но не устрашися, ниже убойся. Близ Господь с благодатью Своей, – близ молитвы св. подвижников, к которым взывай, и житие которых предначертай в уме своем к подражанию. И то ведай, что не вдруг – на высоту. – Как всходят по лестнице? Начинают с низших ступеней и постепенно поднимаются на самый верх ее. – Взойдешь и ты. Только не ослабевай. Нудь себя на всякое дело и всякий подвиг, – и будешь незаметно подвигаться вперед. За всякое напряжение свободы присетит тебя Божия благодать и закрепит за тобой то, чего искал ты. Благодать Божия действует в отношении к нам, как хозяин, который идя за тяжело-поднимаемым на гору возом, тотчас подкидывает под колеса камень, как останавливается лошадь, и тем сберегает пройденное. – Имея сие ввиду, ревнуй, действуй с напряженным усилием в надежде, – и верно дойдешь до конца.
Не напоминаю тебе о честности поведения и исправном житии во внешних отношениях. С этой стороны ты очень известен, и перемена места верно не переменит твоих правил. – Но не забывай при благообразии поведения заботиться и о благоустроении сердца, о стройном сочетании в нем всех святых чувств и расположений.
Не напоминаю тебе и о внешних подвигах благочестия. Состарившемуся в благочестивой жизни верно по опыту известны и пощения, и ночные стояния, и долгие священнодействия, и точное исполнение правил молитвенных и действование не по своей воле, – известно все сие и с своими трудностями и с своими утешениями. – Теперь предлежит только тебе – все сие из прерывающего и чередового сделать непрерывным и постоянным. Но не забывай при том и о внутреннем служении Богу и о внутренних подвигах борьбы с помыслами, и со всеми льстивыми движениями не всегда исправного сердца нашего.
Не напоминаю тебе и о предлежащем тебе начальствовании. Столько уже лет знаком ты с делами управления. – И в новом кругу предлежащих тебе дел все устрояет то же благоразумие с опытностью, которым отличался ты доселе. Но не забывай, что главное у тебя будет управление душ в царствие не внешним, а внутренним путем, – рассуждением братиих помыслов и распутыванием сетей, какими враг обык запутывать совести немощных и малоопытных.
Мы надеемся, что ты поправишь вверяемую тебе обитель; – но не думай, что при этом мы согласны, чтоб ты заботился об одном внешнем ее благолепии и довольстве, оставя внутреннее совершенство в иноческой жизни в небрежении. Нет. Если увидишь, что без ущерба последнему не может быть достигнуто первое, – оставь обитель в нищете, если это нужно, чтоб она цвела внутренней красотой духовных совершенств.
Этим ограничусь. – Ибо если б все говорить, не было бы конца нашей речи. Впрочем, мудрый и в малом увидит многое. Да и сие малое я предложил тебе не за тем, чтоб учить, а чтоб напомнить только тебе то, что конечно сам ты постоянно содержишь в уме и сердце своем. Господь да благословит тебя и да поможет тебе во всем добром, во славу всесвятого имени Своего. Аминь.
17 Декабря, 1860 г.
62. На Рождество Христово
Слава Тебе, Господи! – Дождались мы и еще светлых дней Рождества Христова: повеселимся теперь и порадуемся! – Св. Церковь нарочно для того, чтоб возвысить наше веселие в дни сии, учредила пред ними пост – некоторое стеснение, чтоб вступая в них мы чувствовали себя, как бы исходящими на свободу. При всем том однако ж она никак не хочет, чтоб мы предавались услаждению только чувств и одним удовольствиям плотским. Но исстари, наименовав дни сии святками, требует, чтоб само веселие наше во время их было свято, как святы дни. Чтоб не забылся кто веселясь, – она вложила в уста нам краткую песнь во славу Христа рождшегося, которой остепеняет плоть и возвышает дух, – указывая ему достойные дней сих занятия: Христос раждается – славите и проч. – Славьте же Христа, – и славьте так, чтоб сим славословием усладилась гортань, душа и сердце, и тем заглушился позыв ко всякому другому делу и занятию, обещающему какую-либо утеху.
Славьте Христа. – Это не то что – составляйте длинные хвалебные песни Христу. Нет... Но если помышляя или слушая о рождестве Христа Спасителя, вы невольно из глубины души воскликнете: слава Тебе, Господи, что родился Христос. Этого и довольно. Это будет тихая песнь сердца, которая пройдет однако ж небеса и внидет во уши Божии. Воспроизведите немного пояснее то, что совершено для вас Господом, – и вы увидите, как естественно ныне нам такое воззвание. – Чтоб это было для вас легче, приравните к сему следующие случаи. Заключенному в темнице и закованному в узы царь обещал свободу... Ждет заключенник – день-другой, ждет месяцы и годы... не видит исполнения, но не теряет надежды, веря цареву слову. Наконец показались признаки – что скоро; внимание его изощряется, он слышит шум приближающихся с веселым говором; вот спадают запоры дверей – и входит Избавитель. Слава Тебе, Господи! восклицает невольно узник. Пришел конец моему заключению, скоро увижу свет Божий! – Другой случай. – Больной, покрытый ранами и расслабленный всеми частями, переиспытал все лекарства, и много переменил врачей. Терпение сие истощилось, – и он готов был предаться отчаянному гореванию. Говорят ему: есть еще искуснейший врач, всех вылечивает, и именно от таких болезней, как твоя; мы просили его, – обещал прийти. Поверив, больной, возникает к надежде и ждет обещанного... Проходит час, другой, более, – беспокойство снова начинает точить душу... – Под вечер уже кто-то подъехал... идет... отворилась дверь, – и входит желанный... Слава Тебе, Господи! вскрикивает больной. Вот и еще случай! – Нависла грозная туча, – и мрак покрыл лицо земли; гром потрясает основания гор и молнии прорезывают небо из края в край: от этого все в страхе, – будто настал конец мира. Когда же потом гроза проходит и небо проясняется, всякий свободно вздыхая говорит: слава Тебе, Господи!
Приблизьте сии случаи к себе и увидите, что в них наша история. Грозная туча гнева Божия была над нами... Вот пришел Господь-примиритель и разогнал тучу сию. Мы были покрыты ранами грехов и страстей. Вот пришел врач душ, – и исцелил нас... Были мы в узах рабства... Вот пришел освободитель и разрешил узы наши... Приблизьте все сие к сердцу своему и восприимите чувствами своими; – и, думаю, не можете удержаться, чтоб не воскликнуть: слава Тебе, Господи, – что родился Христос! – Услышал сию весть отец Предтечи – Захария и воззвал: благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людем Своим, и воздвиже рог спасения нам и проч. (Лк.1:68). Услышала пречистая Дева, и воспела: величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем (Лк.1:46–47). Услышали Елисавета и младенец во чреве ее... и возрадовались. В самый же час рождения Господня небо все подвиглось на славословие, и всякая тварь – разумная и неразумная. Пастыри, волхвы, Симеон праведный и Анна пророчица – воспели славу Богу рождшемуся, восприяв сердцем, что рождением Своим Он сотворил избавление людям. Восприимите и вы сие чувством, и возрадуется сердце ваше и радости сей достанет вам не на эти только дни, но и на всю жизнь, – такой радости, при которой не захочет искать других радостей, – и если сами придут, будет встречать их и останавливаться на них мимоходом, как на деле придаточном и случайном, если не излишнем.
Не усиливаюсь словом моим привить к вам такую радость: это не доступно ни для какого слова. Дело, совершенное Господом рождшимся, касается каждого из нас. Вступающие в общение с Ним, приемлют от Него свободу, врачевство, мир; – обладают ими, и вкушают сладость их. Тем, кои испытывают их в себе не за чем говорить: радуйтесь... ибо они не могут не радоваться, а тем, кои не испытывают – что и говорить: радуйтесь; ибо они не могут радоваться. Связанный по рукам и ногам, сколько ни говори ему: радуйся избавлению – не возрадуется; покрытому ранами грехов откуда придет радость уврачевания? Как воздохнет свободно устрашаемый грозой гнева Божия? Таковым можно только сказать: пойдите вы к Младенцу повитому, лежащему в яслях, – и ищите у Него избавления от всех обдержащих вас зол, ибо это Спас мира Христос.
Желал бы я видеть всех вас радующимися сей именно св. радостью и не хотящими звать других радостей. – Но не все сущие от Израиля суть Израиль. Начнутся у вас увеселения пустые – буйные, разжигающие похоти: глазерство, кружение, оборотничество. Любящим сие, сколько ни говори: – укротитесь, – они затыкают уши свои, – и не внемлют, – и всегда доведут светлые праздники до того, что заставят милостивого Господа отвратить очи Свои от нас и сказать: мерзость Мне все эти празднества ваши. – И на деле так есть, что многие из наших увеселений общественных суть воистину мерзость языческая, т. е., одни прямо перенесены из языческого мира, а другие, хотя и позже произошли, пропитаны духом язычества. – И как будто нарочно они изобретаются в большом количестве в дни Рождества и Пасхи. Увлекаясь ими, мы даем князю мира – мучителю своему, противнику Божию повод говорить к Богу: – что сделал Ты мне рождеством Своим и воскресением?!.. все ко мне идут! Но, братие, чаще да проносятся во глубине сердца вашего слова 50-го псалма, что оправдится Господь во словесех Своих и победит, внегда судити Ему.
Нас увлекает просвещенная Европа! Да, там – впервые, – восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие. И оттуда уже перешли они к нам и переходят. Дохнувши этим чадом адским, мы кружимся как помешенные, сами себя не помня. Но, братие, припомним 12 год. Зачем это приходили Французы?.. – Бог послал их истребить то зло, которое мы у них переняли дотоле. – Тогда покаялась Россия и Бог помиловал ее. – Но вот, кажется, начал забываться тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может быть, опять пошлет на нас Господь учителей наших, чтоб привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это не пустые слова, но дело, голосом Церкви утверждаемое, как ныне же услышите вы в молитве на молебне. Ведайте, что Бог поругаем не бывает, и ведая сие, веселитесь и радуйтесь во дни сии со страхом. Освятите светлый праздник святыми делами, занятиями и увеселениями, чтоб все, смотря на нас, сказали: у них святки, а не буйные какие-нибудь игрища не знающих Бога – нечестивцев и развратников. Аминь.
1860 г.
63. На 2-й день Рождества Христова, – в девичьем Вознесенском монастыре
Из всех речений, какими живописуется Рождество Христово и наше отношение к Рождшемуся – ближе всего к вам, сестры, идут следующие слова: Христос с небес – срящите. Христос сходит с небес, выходите в сретение! – Говорю так, приноровляясь к притче о десяти девах: ибо и там в полунощи глас бысть: Се жених грядет, исходите во сретение его (Мф.25:6). Разница в том, что там приходит Судия, а здесь Спаситель. Там какими застал Он дев, так и решил их навсегда, – мудрые остались мудрыми, а юродивые – юродивыми, не имея возможности поправить своей участи. А здесь не то; но пусть юродивыми окажутся какие в час сретения, – есть еще время сделаться им мудрыми, равно как и мудрые не лишены опасности попасть в число юродивых. – Тем с большей осмотрительностью надлежит нам узнать и привести в исполнение, – как достойно сретить рождшегося Господа, нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес.
Когда в какой стране проходит весть, что царь идет, – все жители той страны приходят в движение и заботливо начинают готовиться – принять царя достойно царя: – исправляют улицы, украшают дома, выставляют на вид все, что имеют лучшего, чтоб и царю и всем другим показать, что они находятся не в обыкновенных обстоятельствах. Тоже и у нас. Издали начали мы готовиться к празднику: – келлии поочищены, работы прибраны к стороне, одежды новые пошиты и к столу нечто лишнее заготовлено, так что и свои и сторонние видят, что у нас праздник. – Так для видимости все сделано; но удовольствуется ли этим рождшийся Господь?! – Для нас такая видимость, может быть, и не излишня, – но для Господа не она нужна. Смотрите – как Он родился! в вертепе Младенец повит, лежащь в яслех. Вся слава внутрь. Внутреннее благонастроение духа будет и достойным сретением Его, сходящего с небес. – Посмотрите на икону Рождества Христова! Матерь Божия и Иосиф праведный на коленях; между ними предвечный Младенец; окрест пастыри или волхвы. Очи всех устремлены на Него, – в Нем исчезают все и на Нем упокоеваются. Так устройтесь внутренно и вы... Сретьте Господа вместе с пастырями – желанием спасения, вместе с Иосифом и Богоматерью – благоговейным успокоением в Нем, – вместе с волхвами – охотным шествием вслед Его, – вместе с ангелами – благодарным славословием Ему. Так –
Приходит Спаситель и приносит спасение. Возгревайте же желание спасения. – Вы в обитель вступили по сему именно желанию; но длительность времени, начатки успехов, а может, быть и другие дела могли ослабить или совсем погасить его. Позаботьтесь ныне сильнее возгнести сей огнь в себе. Восставьте мысль о тесноте нашей отовсюду: от дел наших греховных, от страстей и привязанностей, от врага нашего исконного; – приложите к ней другую мысль, что кроме рождшегося Христа Господа нет иного имени под небесем, о нем же можно бы нам спастися. И устремится дух ваш к Господу, как елень на источники. Это и будет значить, что вы выйдете во сретение Господу и сретите Его желательно, как жаждущая земля сретает дождь.
Приходит Спаситель, – и приносит спасение. Примите же всем сердцем сие принесенное Им на землю устроение спасения – во всей его полноте и подробностях, ни от чего не отказываясь и ни к чему не прилагая кривых толкований. Вы уже и вступили в дело самого строгого исполнения всего нужного ко спасению. Не ослабевайте. – Волхвы, несмотря на неопределенность небесного указания, тотчас поднялись и пошли искать указанного и нашли... Не обманет и вас надежда, несмотря на то, что не видите может быть очевидных успехов вашего искания. Придет время – увидите плод – само спасение воссиявающим в сердце вашем. Только не отказывайтесь ни от каких внушений Евангельских. Это сердечное восприятие всей воли Христа Спасителя, коей определяется путь спасения, будет то же, что объятие при первой встрече желанного; как напротив отречение от сего сделает нас подобными тем, о коих написано: во своя прииде, и свои Его не прияша (Ин.1:11).
Приходит Спаситель и приносит спасение – Спаситель всемощный и всежелательный. Успокойтесь же на счет своего спасения в Нем, – и в Нем едином. Не ищите ничего другого: все у Него и все, что есть у Него, есть ваше. И ум, и сила, и радости, и красота и покой, – и все готово для вас, только приникните к Нему всем устремлением вашего духа... Как пречистая Дева Богородица слагала в сердце своем все глаголы, так сложите их в своем сердце и вы, – и веруйте, не колеблясь, что все до иоты будет так, как написано.
Приходит Спаситель и приносит спасение, готовое для вас, оказавшееся сильным в несчетном множестве спасенных, на небесах уже прославленных. Прославляйте же ныне богатство щедрот и снисхождения Божия. Славьте благодарно Господа и за то, что не бросил Он рода нашего, а устроил ему дивный образ спасения, и за то, что к нам именно приблизил сие спасение и явил нам образцы спасенных в возбуждение ко спасению нашего духа. – Ангелы велегласно прославили Бога еще только в начатках устрояемого спасения. – Какими устами надо нам прославлять Господа, видя самим делом совершившимися столько дивных дел во спасение наше!.. Пойте же непрестанно: слава в вышних Богу!..
Вот так устройте из сердца вашего ясли рождшемуся Господу, и окружите их сими священными расположениями – желанием спасения, деятельным восприятием всего устроения спасения, успокоением в Господе и благодарным славословием Ему. – Это доставит самое высокое занятие духу вашему в дни сии, освятит праздники ваши и даст вместе возможность самым точным образом исполнить то, что содержится в песни: Христос с небес, – срящите. Аминь.
КОНЕЦ.