II век
Иустин Философ, мученик (~100-165)
Эта цитата не подтверждает иконопочитания напрямую, но косвенно относится к теме. Здесь мученик Иустин обвиняет язычников в том, что идол не имеет сходства с Богом, но при этом, имеют даже другие имена и виды, указывающие на злых демонов. Очевидно, Иустин отвечает на возражение язычников, что будто бы те считают идола только образом. И тут он не говорит, что нельзя Бога чтить посредством образа, но обвиняет их в том, что образ не соответствует Богу, не похож на Него:
Мы не приносим множества жертв, не делаем венков из цветов в честь тех, которых сделали люди, и поставивши в храмах, назвали богами: ибо знаем, что они бездушны и мертвы, и образа Божия не имеют (мы не думаем, чтобы Бог походил на такие изображения, в которых — говорят некоторые — они представили Его для почитания); но они имеют имена и виды злых демонов, которые являлись людям. Да и нужно ли сказывать вам, когда вы сами знаете, как художники обделывают вещество, обтесывают и вырезают, плавят и куют, и нередко из негодных сосудов, посредством искусства переменивши только вид и, давши им образ, делают то, что называют богами? Вот что мы считаем не только противным разуму, но и оскорбительным для Бога, Который имеет неизреченную славу и образ, между тем как имя Его усвояется вещам тленным и требующим постоянного попечения.
Тертуллиан (~160-240)
Однако же, если эти предметы (венки - прим.) были нашими прообразами, – потому что мы суть и храмы, и алтари, и светильники, и сосуды Божьи, – то они также ярко предвозвестили и это: не должно Божьему народу украшаться венками. Образу должна всегда соответствовать истина.
III век
Мефодий Олимпийский, епископ Патарский, священномученик (~260-312)
Представь, что Бог создал одни из образов своих, как бы из золота, из чистейшей духовной сущности, именно Ангелов, а другие как бы из гипса, или меди, т.е. нас; ибо душу, созданную по образу Божию, Он соединил с землею. И как всякие образы здешнего царя следует почитать ради находящегося на них изображения, так и о нас, имеющих в себе образ Божий, не следует думать, что мы стремимся к совершенной погибели, как презренные. Посему Слово и сошло в нашу вселенную и воплотилось с нашим телом, чтобы устроив этот образ, как бы разрушившийся от времени, в благолепнейший вид, воскресить его негибнущим. Так изъясняя таинственно совершившееся на пророке домостроительство, мы находим все сказание (о нем) явно направленным к этому.
22. Так изображения здешних царей почитаются всеми, хотя бы они были сделаны и не из весьма драгоценных веществ – золота или серебра. Люди, уважая (эти изображения), сделанные из весьма драгоценного вещества, не презирают однако и сделанных из не драгоценного, но почитают всякие на земле, хотя бы они были из гипса или меди. И кто осмелился хулить какое-нибудь из них, тот не отпускается, как хуливший грязь, и не судится, как унижавший золото, но как нечестиво поступивший против Самого Царя и Владыки. И устрояемые из золота изображения Ангелов Его (Бога), Начал и Властей, мы устрояем в Его честь и славу.
23. Каждому лицу нужно во всем воздавать должное.
(О воскресении, против Оригена)
IV век
Василий Великий (330-379)
Ибо сияние представляется в мыслях вместе со славою, и образ – вместе с Первообразом, и Сын необходимо – со Отцем, потому что ни последовательная связь имен, ни естество именуемых не допускают никакого разлучения.
<…>
А почему, хотя един и един, однако же не два Бога? Потому что царем именуется и образ царев, и не два царя, ибо ни держава не рассекается, ни слава не разделяется. Как одно державствующее над нами начало и одна власть, так и наше славословие одно, а не многие, потому что чествование образа переходит к первообразу. Но что здесь подражательно есть образ, сие там естественно есть Сын. И как в искусственных произведениях подобие – в образе, так в Божием несложном естестве единение – в общении Божества.
Сын, будучи от Отца рожден, и естественно отпечатлевая в Себе Отца как образ, безразличен с Отцом; а как рождение сохраняет в Себе единосущие с Ним. Кто на торжище смотрит на царский образ и говорит, что изображаемое на картине есть царь, тот не двух царей признает, то есть образ и того, чей образ; и если, указав на писанного на картине скажет: «Это царь», не лишит первообраз царского именования; вернее же сказать, признанием образа подтверждает честь, воздаваемую царю. Ибо если образ царь, то тем паче следует быть царем тому, кто послужил причиною образа. Но здесь дерево и воск, и искусство живописца производят образ тленный – подражание тленному, и искусственный – подражание сотворенному. Но там, когда слышишь слово: «образ», разумей: «сияние славы». Что же за сияние? И что за слава? Апостол сам толковал сие вскоре, присовокупляя: «и образ Ипостаси» (Евр. 1, 3).
(Беседа 24. Против савеллиан, Ария и аномеев)
Поэтому какое слово может изобразить их (мучеников — прим.) по достоинству? И сорока уст не достало бы к прославлению доблести стольких мужей. Если бы и один был предметом удивления, то и сего было бы достаточно, чтобы превысить силу моего слова; тем паче такое множество, эта воинственная дружина, этот непреоборимый полк, одинаково и в бранях неодолимы, и для похвал недоступны. Однако, восстановив в памяти образ их, предложу предстоящим здесь общую от них пользу, показав всем, как бы на картине, доблестные подвиги сих мужей; потому что и доблести, оказанные в бранях, нередко изображали и историописатели, и живописцы, одни украшая их словом, а другие начертывая на картинах; а сим те и другие многих возбудили к мужеству. Что повествовательное слово передает чрез слух, то живопись показывает молча чрез подражание. Так и я предстоящим здесь напомню добродетель сих мужей и, как бы изведя пред взоры деяния их, подвигну к подражанию тех, которые мужественнее и более сродственны с ними по произволению.
(Беседа 19. На день святых четыредесяти мучеников)
Григорий Нисский, святитель (~331-394)
В храме епископ произносит проповедь. В храме икона Господа Иисуса Христа. Здесь лежат мощи святого, над ними икона святого с историей его мученичества, в храме расписаны стены. Говорится о молитве святому и его ходатайстве за нас.
рассмотрим настоящее состояние святых, как оно прекрасно и величественно. Ибо душа их, отшедшая горе, пребывает в свойственном ей месте и, отрешившись от тела, обитает вместе с подобными ей; а тело, честный и нескверный её орган, нисколько не повредивший своими страстями нетления обитавшей в нем души, погребается с большою честью и благоговением, честно полагается в священном месте, как бы какое многоценное сокровище соблюдаемое до времени пакибытия, во многом несравнимое ни с какими другими тьмами, разрушаемыми общею всем и обыкновенной смертью, – и притом в одинаковом по природе веществе. Ибо всеми другими останками большая часть людей гнушаются; никто с удовольствием не проходить мимо гроба, а когда нечаянно увидит открытый гроб, то посмотрев на безобразие того, что лежит там, полный неприятного чувства и с тяжелым вздохом об участи человечества, скорее бежит прочь. Но кто взойдет в какое-либо место подобное сему, где сегодня мы собрались, где (совершается) память праведного и где святые останки его, тот, во-первых, утешит свою душу великолепием того, что представляется его взорам, видя сей дом, как храм Божий, светло благоукрашенным и величием постройки, и благолепием украшений, где и резчик придал дереву вид различных животных, и камнетес каменные плиты довел до гладкости серебра. И живописец украсил искусственными цветами, изобразив на иконе доблестные подвиги мученика, его твердое стояние на суде, мучения, зверообразные лица мучителей, их насильственные действия, пламенем горящую печь, блаженнейшую кончину подвижника, начертание человеческого образа подвигоположника Христа; все это искусно начертав нам красками, как бы в какой объяснительной книге, ясно рассказал подвиги мученика и светло украсил храм, как бы цветущий луг (ибо и живопись молча умеет говорить на стенах и доставлять величайшую пользу). И слагатель разноцветных камней сделал попираемый пол достойным описываемого события.
Утешив взор этими чувственными произведениями искусства, (посетитель храма) желает наконец приблизиться и к раке, почитая освящением и благословением самое прикосновение к ней. Если кому позволено бывает взять земли лежащей на поверхности места его упокоения, тот прах приемлет как дар и землю собирает как сокровище. Если кому счастье доставит возможность прикоснуться к самым останкам, то, как это вожделенно и какой возвышенной молитвы почитается даром, знают те, кои испытали это и которые сами одушевляемы были этим желанием. Взирающее на них лобызают оные, как самое живое и цветущее жизнью тело, приближая их к глазам, устам, ушам, ко всем чувствам; затем, проливая слезы благоговения и сердечного умиления, приносят молитву о ходатайстве, как бы самому в целости видимому мученику, умоляя его как оруженосца Божия, взывая к нему, как к преемлющему дары (молитвы) когда ему угодно. Из всего сего познай, благочестивый народ, что «честна пред Господем смерть преподобных Его» (Пс. 115, 6). Ибо одно и тоже тело у всех людей, будучи составлено из одного и того же вещества; но одно умирает простою смертью, повергается как случится; другое же, облагодатствованное страданием мученическим, так достолюбезно и всем вожделенно, как мы выше сказали.
(Похвальное слово великомученику Феодору (Тирону))
Амфилохий Иконийский, святитель (~340-394)
Святитель называет иконоборчество ересью:
Почему вы, сыны истины, присутствуя здесь во Святой и Кафолической Церкви, не перестаете печалиться? Если сему есть какая причина, скажите, откройте мне, как возлюбленные чада отцу, исполненному любви, дабы вам получить от сего утешение. Ибо неприлично облекшимся от самого рождения чрез святое Крещение во Христа, Истинного Бога нашего, мучиться и терзаться скорбью. Да не будет! Преблаженный Павел заповедует непрестанно радоваться, когда говорит: «Радуйтесь о Господе: и паки реку, радуйтесь: кротость ваша известна да будет всем человеком» (Флп.4:4–5).
Итак, какая причина сего уныния? Изъясните, хотя еще прежде изъяснения я уразумел ясно оную: Бог открыл ее моему неразумию. Знаю, знаю, что завистливый диавол обуревает ваше сердце нечистыми и скверными помыслами и помрачает разумное око души. Одним внушает нечестивые хулы и другие ужасные и нелепые мысли. В других влагает ереси, мрачные чувства, и, злобный, извращает для них таинства веры. Сих наклоняет к тщеславию, а тех вооружает против святых икон, называя их бесполезными и ненужными. Иных подстрекает к любодейству и сладострастию и другим гнуснейшим порокам; особливо же в церкви, во время молитвы, уязвляет сердца людей слабодушных, не имеющих силы противоборствовать. А некоторых приводит к тому, чтобы не веровали бессмертной и животворящей Евхаристии и терзались от недоумений, изъясняя им, что это простой хлеб, простое вино, и более ничего.
(Беседа о покаянии или о том, что не должно отчаиваться в спасении)
Иоанн Златоуст, святитель (~347-407)
В самом деле, как корень какой-либо дивный, скрываясь в недрах земли, хотя сам и не виден, обнаруживает однакож добрую силу свою чрез плоды, так точно и блаженный Мелетий, скрытый в этой гробнице, хотя сам невидим для нас для глаз телесных, обнаруживает однакож чрез вас плоды свои, силу своей благодати; и если бы мы стали молчать, то и одно это празднество и горячее ваше усердие достаточно для того, чтобы громче трубы возгласить о любви святого Мелетия к детям… В самом начале, как он прибыл в город и вы приняли его, каждый из вас называл свое дитя его именем, думая чрез это имя ввести святого в дом свой, и матери, минуя отцов, дедов и прадедов, давали новорожденным детям имя блаженного Мелетия. <…> Впрочем не к имени только его вы питали такую привязанность, но и к внешнему его виду. Как вы поступали с его именем, так поступали и с его изображением. Многие начертывали этот святой образ и на перстнях – вместо камней, и на печатях, и на чашах, и на стенах комнат, везде, – чтобы не только слышать святое имя его, но и везде видеть телесный образ его, и иметь двойное утешение в разлуке с ним.
В самом деле, точно пожар какой, или молния, несясь с высоты, ринулась на самый кров Церкви, и между тем это никого не трогает! Когда горит отцовский дом, мы спим глубоким и непробудным сном. Кого не коснулся этот пламень? Каких изображений, стоявших в Церкви, не тронул он? И подлинно, Церковь есть не что иное, как дом, выстроенный для наших душ.
(Беседы на послание к Ефесянам, Беседа 10)
Умолим Владыку Ангелов, и Он пошлет одного Ангела, который и рассеет все войско врагов. Мне понравилась и картина, сделанная из воска и исполненная благочестия. Я видел на изображении Ангела, прогоняющего тьмы варваров, видел попираемые варварские племена и Давида, который истинно восклицал: «Господи, уничтожь образ их в городе Твоем» (Пс.72:20).
Обвинители христиан, так называемые иконоборцы, многих соблазнили, равно как и павликиане, разделяющие ересь манихеев. Они не искали основания в божественных Писаниях, но прикрываются ложью и в ней утверждаются. А мы говорим, последуя Евангелию и, держась православного вероучения, как приняла святая Божия кафолическая Церковь
(Собеседование о Псалмах) (Spuria)
Церкви ее собственную красоту и благолепие святых и честных икон возвратил, и нам, им поклоняющимся и лобызающим их, и божественные заповеди Его хранящим, прочный мир и прощение грехов ежедневно дарует. Ему слава и держава и честь и поклонение, во веки веков. Аминь.
(О честном кресте) (Spuria)
V век
Астерий Амасийский, святитель (+ до 431)
Вышед из своего дома, я с знакомыми людьми ходил несколько времени по городской площади, и потом пошел в храм Божий помолиться. Входя в оный, увидел я в одном портике картину, которой вид поразил меня. Можно было подумать, что она написана Евфранором или другим древним живописцем, которые довели искусство живописи до великаго совершенства и представляли картины свои почти одушевленными. Если тебе угодно выслушать меня, я объясню картину, потому что свободное время позволяет мне заняться сим. Будучи воспитанниками муз, и мы имеем у себя краски не хуже живописных (слова — прим.).
Была некоторая целомудренная девица, которая посвятила Богу свое девство. Она называлась Евфимиею. Когда один мучитель воздвиг гонение против последователей благочестия, тогда она весьма охотно предала себя на смерть. Сограждане ея и последователи той же религии, за которую она предана была смерти, уважая мужество и святое девство ея, построили ей близь храма гробницу, и положивши ее там в гробе, воздают ей почтение, ежегодно празднуют день ея смерти, и в память ея совершают общественное и всенародное торжество. Священные служители таинств Божиих произносят ей тогда похвальныя слова, и красноречиво разсказывают собравшемуся народу, каким образом она совершила подвиг мученичества. Некоторый благочестивый живописец с великим искуством и весьма живо представил на картине историю всех ея страданий, и повесил картину сию около гроба ея, чтобы все смотрели на оную.
(Слово о иконе св. мученицы Евфимии)
Нил Синайский, преподобный (+ до 450)
Ты пишешь мне, что готовишься воздвигнуть величественный храм в честь святых мучеников и Самого Христа, прославленного их мученическими подвигами. Ты спрашиваешь, уместно ли будет поставить в святилище иконы, а стены с обеих сторон расписать изображением ловли животных, чтобы были видны растягиваемые по земле сети, спасающиеся бегством зайцы, серны и другие животные, преследуемые охотниками с собаками. А также закидываемые в море сети, пойманные рыбы, руками рыбаков извлекаемые на сушу. Кроме того, различные лепные изображения. В месте общего собрания верных желаешь изобразить множество крестов, а также различных птиц, зверей, пресмыкающихся и растения.
В ответ на твоё письмо скажу, что лишь детям прилично обольщать верных подобными картинами. Зрелому же и рассудительному мужу прилично изобразить крест на восточной стороне храма. Потому что крестом был спасён человеческий род, им же проповедуется надежда всем отчаявшимся. Святой же храм пусть рука искусного живописца наполнит историями Ветхого и Нового Заветов, чтобы неграмотные, не могущие читать Божественное Писание, рассматривая живописные изображения, вспоминали подвиги послуживших истинному Богу. Это возбудит в них ревность к подобным подвигам, которыми земля обменивается на небо и видимому предпочитается невидимое. В месте же общего собрания верных, разделённом на многие пределы, необходимо каждый храм снабдить крестом, а всё излишнее оставить.
На всяком месте, в разное время Господь совершает чудеса, призывая к твердой вере маловерных и неверных и приумножая веру и надежду верных. Из тысяч чудес я хочу рассказать тебе о чуде мученика Платона (уже почившего — прим.).
В горе, называемой Синай, где Моисей принял от Бога скрижали Завета, обитали монахи. В их числе подвизались и старец Галатянин с сыном, возлюбившие уединённую жизнь. Однажды внезапно вторглись варвары-язычники – люди, совершенно отчаянные. Они без труда захватили в плен монахов и в их числе сына старца Галатянина; связав им руки, они увели их в пустыню, гоня голодных и нагих и без обуви по безводным и непроходимым местам. Старец же, укрывшись в пещере, слёзно молился о сыне Владыке Христу и призывал на помощь мученика Платона. В это же время сын старца, находясь в плену, просил Бога, по молитвам мученика Платона, умилостивиться над ним и совершить чудо.
Молитвы их были услышаны. И вот мученик Платон внезапно предстал юноше, сидя на коне и ведя другого оседланного коня. Юноша сразу узнал его, потому что часто видел изображение святого на иконах. Мученик приказал ему немедленно встать и, взяв коня, сесть на него. И немедленно, подобно паутине, были разорваны связывавшие его узы. Следуя на коне за святым мучеником, юный монах быстро достиг пещеры, где молился и плакал старец. А победоносный мученик, спасший юношу, стал невидим
Феодорит Кирский, блаженный (~386-457)
со всех сторон народ устремился к Симеону, то путь к нему стал похож на реку; само же место его подвигов напоминало море, в которое впадают многочисленные потоки. Ибо к нему устремились не только жители нашего государства, но и измаильтяне, и персы, и армяне, подвластные персам, и иверийцы, и гомериты; приходили и представители соседних с ними племен. Приходило также много людей, живущих на отдаленнейших границах запада: испанцев, британцев, галатов и других, живущих между ними. А об Италии и говорить нечего, ибо сказывают, что в великом Риме муж этот пользуется такой славой, что на вратах всех мастерских прибивают небольшие его изображения в надежде благодаря им получить защиту и безопасность.
(История Боголюбцев, Симеон Столпник)
VI век
Иоанн Мосх, блаженный (~550-619)
“Луг духовный” составлен Иоанном вместе с его учеником — Софронием, патриархом Иерусалимским из высказываний монахов в разных монастырях.
– Перестань поклоняться вот этому образу, – сказал диавол, – и я прекращаю брань на тебя. На иконе было изображение Владычицы нашей Пресвятой Богородицы Марии с Предвечным Младенцем – Господом нашим Иисусом Христом.
– Дай мне подумать, – ответил старец.
На следующий день старец передал обо всем авве Феодору илиотскому, жившему тогда в лавре Фаран. От него и мы узнали.
– Воистину, авва, ты поруган, потому что поклялся, – сказал ему авва Феодор, – но хорошо поступил, что не умолчал. Знай, что нет греха гибельнее и ужаснее, как отречься от поклонения Господу нашему Иисусу Христу и Его Матери.
Вот что еще рассказали нам отцы. «На днях, – говорили они, – одна христолюбивая женщина, из страны апамейской, рыла колодезь. Много она издержала и дорылась до большой глубины, но воды не нашла. На нее напало уныние: ей жаль было и напрасных трудов и денег. Однажды видит она незнакомца, который говорит ей: «Пошли и вели принести изображение аввы Феодосия из монастыря в Скопеле, и Бог, по его молитве, даст тебе воду». Женщина немедленно отрядила двоих, и, приняв из рук их образ святого, опустила его в колодезь. И тотчас показалась вода, наполнившая цистерну до половины. Те, кто вынули икону из воды, принесли и нам, и мы пили и прославили единодушно Бога».
(Луг духовный, 81. О кладезе, в котором явилась вода, по чудотворной силе образа св. Феодосия)
В пещере у старца был образ Пресвятой Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, с Предвечным Младенцем, нашим Богом, на руках. Куда бы ни вздумал отлучиться старец, – в глубину ли пустыни, или в Иерусалим на поклонение св. кресту и св. местам, или на гору Синай для молитвы, или к мученикам, почивающим в дальних местах от Иерусалима – старец был великий почитатель мучеников, и ходил то к св. Иоанну в Ефес, то к св. Феодору в Евхаиты, то в Селевкию к св. Фекле в стране исавров, то к св. Сергию в Сафас, то к тому, то к другому святому – уходя, он ставил свечу и поджигал ее по обыкновению, потом, став на молитву и испросив у Бога, чтобы Он управил путь его, взывал, взирая на икону Владычицы: «Пресвятая Владычице Богородице, я ухожу в долгий путь, на много дней. Прими попечение о свече Твоей и сохрани ее, да не погаснет она пред Тобою до моего возвращения. Я же ухожу в надежде на помощь Твою во время путешествия». Произнеся эти слова пред иконой, он отправлялся в путь. И, совершив предположенное путешествие, продолжавшееся иногда месяц, иногда два и три, а то – так пять и шесть месяцев, он находил дома свечу горящею
(Луг духовный, 180. Жизнь отшельника Иоанна, обитавшего в пещере близ Соха)
VII век
Софроний, патриарх Иерусалимский, святитель (~560-638)
Об устроении храма:
Космит (κοσμήτης) соответствует ветхозаветному священному космию (κοσμίον), представляя украшенное крестом изображение распятого Христа; иногда же космит устрояется во образе завесы.
(Отрывок из слова о Божественном священнодействии)
Уже настал святой день Воздвижения Креста, а я все еще бегаю, охотясь за юношами. Вижу я на рассвете, что все спешат в церковь, пустилась и я бежать с прочими. Пришла с ними к притвору храма. Когда настал час святого Воздвижения, я толкалась и меня теснили в толпе, пробивающейся к дверям. Уже до самых дверей храма, в которых показалось народу Животворящее Древо…
<…>
я отошла и стала в углу притвора. И насилу-то я начала понимать причину, возбранявшую мне видеть Животворящий Крест. Коснулось сердечных очей моих слово спасения, показавшее мне, что нечистота дел моих заграждает мне вход. Стала я плакать и скорбеть, ударяя себя в грудь и стеная из глубины сердца. Стою я и плачу, и вижу над собой икону Пресвятой Богородицы, и говорю Ей, не сводя с Нее глаз:
– «Дева, Владычица, Бога Слово плотию рождшая, знаю я, что не прилично мне скверной и развратной, взирать на икону Твою, Приснодева, Твою, Чистая, Твою, сохранившая в чистоте и незапятнанности тело и душу. Я, развратная, справедливо должна внушать ненависть и отвращение Твоей чистоте. Но, если, как слышала я, для того человеком стал Бог, рожденный Тобою, чтобы призвать грешников к покаянию, помоги одинокой, не имеющей ниоткуда помощи. Повели, да откроется мне вход в церковь, не лишай меня возможности взирать на то Древо, на котором пригвожден был плотию Бог, рожденный Тобою, и пролил Свою собственную кровь в выкуп за меня. Но вели, Госпожа, да откроется и для меня дверь священного поклонения Кресту. А Тебя я призываю надежной поручительницей перед Богом, Сыном Твоим, в том, что никогда больше не оскверню этого тела постыдным совокуплением, но как только увижу Крестное Древо Сына Твоего, тотчас отрекусь от мира и всего, что в мире, и уйду туда, куда Ты, Поручительница спасения, повелишь и поведешь меня».
Так я сказала и, словно обретя некоторое упование в пламенной вере, обнадеженная милосердием Богородицы, схожу с того места, где стояла на молитве.
<…>
Здесь же не имела даже воды, страшно горя от жажды и изнемогая. Вселялось в меня безумное желание разгульных песен, сильно смущавшее меня и внушавшее петь песни демонов, которым я научилась когда-то. Но тотчас со слезами я била себя в грудь и напоминала себе об обете, который дала, уходя в пустыню. Возвращалась мысленно к иконе Богородицы, принявшей меня, и к Ней взывала, умоляя отогнать помыслы, одолевавшие несчастную мою душу.
(Житие преподобной Марии Египетской)
Но после причащения, по действию вражескому, впал в уныние и, легши на постелю, скоро от печали заснул. Во сне явились ему мученики и утешили его. Спустя несколько дней он видит во сне представших ему мучеников и повелевавших следовать за ними. «Пришедши, говорил он, – к одному, составляющему верх совершенства, храму, по виду страшному и величественному, а по высоте достигающему до самых небес, и вошедши внутрь его, мы увидели величайшую и удивительную икону, на которой в средине был изображен красками Христос, а Матерь Христова, Владычица наша Богородица и Приснодева Мария по левую сторону Его, по правую же Иоанн Креститель и Предтеча тогоже Спасителя, предвозвестивший Его своими взыграниями во чреве; тут же были изображены и некоторые из преславного лика апостолов и пророков и из сонма мучеников; в том числе находились и эти мученики – Кир и Иоанн. Они, стоя пред Господом, молились Ему, преклонив колена и склонив головы на помост, и ходатайствовали об исцелении юноши. Но Христос не отвечал им. Они снова стали молиться и опять не получили ответа; наконец в третий раз они молились долго и, лежа ниц, восклицали только: «Господи, повели». Господь Христос, как поистине милостивый, сделал мановение и от иконы провещал: «дайте ему». Тогда мученики возстали от земли, принесли сперва благодарение Христу Богу нашему за то, что Он услышал молитву их, а потом с радостию и восторгом говорят: «вот ради нас Господь даровал тебе благодать. Итак иди в Александрию, побудь там постяся в великом Петропиле, потом возьми немного в пузырек масла из лампады, горящей пред образом Спасителя, и опять, не вкушая пищи, приди сюда, помажь им ноги и получишь исцеление.
(Чудеса святых мучеников Кира и Иоанна, чудо 36)
О, божественные и невещественные (бесплотные) Божии Воинства! О, Умы, одаренные духом и разумом! Однако, лучше будет вас постепенно и по чину возвестить и возвеличить и призвать в молитве. О, вы, Серафимы, снабженные шестью крыльями и в первом чине небесных Воинств поставленные, вашим жаром (рвением и любовью к Богу) вы воспламеняете всех прочих Ангелов. Вы, которые, по причине непоколебимой стойкости и свободы от плоти и материальности, свойству, которое вам было придано от вечности, и силы ведения и пламенеть, несете в себе некий образ Божественного подобия;
<…>
Итак, по причине силы воспламенять и очищать, которой вы обладаете, и которой всякое зло и всякую нечистоту вы навыкли потреблять и очищать, – будучи обозначены именами «сожигателей» и «испепелителей», – молю вас, внутренние души моей предрасположения (uccessus) очистите от скверны пороков и от тернистой материи, которая связана с ними, и, спалив ее, внедрите в мою грудь божественное слово; и после того, как мрак сердца моего внутри меня будет изгнан и разсеян, просветите чувства моего ума.
<…>
о, Святый Архистратиже, наставниче заблуждающихся, восстановителю павших, защитниче душ, сохранителю тел, бесов прогонителю, и всея твари просветителю, – тогда, молю тебя, тогда то не откажи мне быть верным моим покровителем в моем положении. О, святейший Михаиле, ты – который Израильский народ, по Божию велению перешедший Чермное море, установил в Обетованной земле, и вооружил Иисуса Навина на врагов, и Моисееву скинию освободил от свирепого врага, а также просветил души многих иных Святых, – и мои также внутренние чувства просвети и озари душевное мое око;
<…>
Итак, поскольку вы украшены такой великой славой и преисполнены таковыми преимуществами, то заслуженно я прошу и молю о вашем благоприятном отношении ко мне, о, благие и всенепорочные Ангелы и Архангелы; ваше – о, чистые духи, – умоляю великолепие, сохранить мою жизнь невредимой, надежду незыблемой, поведение безупречным, любовь к Богу и к ближнему неизменной и от всякого ущерба свободной. Молю, руководите меня во всем и наставьте на всякую спасительную и богоугодную стезю. Опять же, о, божественные дуси, я желаю, чтобы вы молились и больше всего молили обо мне Бога
<…>
И даже, вместо добрых и честных дел, на которые возможно было бы полагать надежду, приведите на середину безграничное милосердие Божие, моля благосердного и милостивого Бога, – о, вы, достойнейшие хвалы и высочайшие Умы, – дабы, по вашему ходатайству, все те скорби, болезни и огорчения и бедствия, которые я когда-либо в жизни перенес, были бы удостоены быть принятыми в возмещение моих дурных поступков; и вместо осуждения и тех страшных мук, которые по справедливости я заслужил, оные мои страдания допустили бы оказать мне облегчение и снисхождение
<…>
молю вас и не перестану молить до конца моей жизни, вас, которые все озаряете и несете, по уполномочию Бога, общественное его служение, и посему выставляете напоказ известное ваше царское достоинство, что и скиптром и тростью и копьем, в руках с которым вы изображаетесь на иконах, вы наглядно являете власть усмирять и наказывать, данную вам, – тогда-то, тогда, молю вас, будьте милостивы ко мне жалкому и несчастному, как добрейшие князи Оного Царя, и пощадите меня, и вашим ходатайством у Бога освободите меня от оного скорбного и гневного приговора, отсылающего в огонь вечный.
<…>
О, Господи, Спасителю, Боже и Слове, Ты, Который обитаешь в вышних, Который не имеешь начала и все содержишь в Своей власти, Который обладаешь великим могуществом и всем даешь жизнь и внушаешь трепет; <…> О, Бессмертный Женише, сподобь нас услышать глас Твоего благословения! О, Благодетелю, причти меня к числу праведных и Твоей радости сотвори нас участниками, – молитвами Пренепорочной Матери Твоей, и Святых Ангелов, и Апостолов, и Пророков, и Мучеников, и всех от века бывших Праведных, – Ты, Который со Отцем Твоим и Духом Святым, благословен еси ныне и присно, и во веки веков Аминь
(Похвальное слово Святым Архангелам, и Ангелам и прочим Небесным силам)
V-VI Вселенский Собор – Константинопольский, Трулльский (691)
На некоторых чтимых иконах начертывается агнец, на которого Предтеча указывает перстом и который был принят как образ благодати, потому что через закон предуказывал нам истинного Агнца – Христа Бога нашего. Поэтому мы, лобызая ветхие образы и тени как символы и предызображения истины, переданные Церкви, предпочитаем благодать и истину, принимая ее как исполнение закона. Итак, для того чтобы даже искусством живописания перед глазами всех изображалось совершенное, мы и определяем отныне на иконах вместо ветхозаветного агнца представлять изображение Агнца, берущего на Себя грех мира, Христа Бога нашего, в человеческом облике. Через это мы постигаем смирение Бога Слова и приводим себе на память Его жительство во плоти, Его страдания, спасительную смерть и совершившееся благодаря этому искупление мира.
Какими не должны быть иконы:
Глаза твои пусть правое видят и со всею заботливостию храни сердце твое, – увещевает премудрость (Притч.4:25,23), ибо телесные чувства легко передают свои впечатления душе. Поэтому изображения, которые пленяют взор, – представлены ли они на досках или каким-то иным образом – совращают ум и побуждают к вожделению постыдных удовольствий, мы повелеваем отныне ни в коем случае и никоим образом не начертывать. Если же кто-то попытается это делать, да будет отлучен.
VIII век
VII Вселенский Собор, Никейский (787)
Догмат об иконопочитании 367 святых отец VII Вселенского Собора, Никейского
мы неприкосновенно сохраняем все церковныя предания, утвержденные письменно или неписьменно. Одно из них заповедует делать живописные иконныя изображения; так как это согласно с историею евангельской проповеди, служит подтверждением того, что Бог Слово истинно, а не призрачно вочеловечился, и служит на пользу нам: потому что такие вещи, которые взаимно друг друга объясняют, без сомнения и доказывают взаимно друг друга. На таком основании мы, шествующие царским путем и следующие божественному учению святых отцов наших и преданию кафолической церкви, – ибо знаем, что в ней обитает Дух Святой, – со всяким тщанием и осмотрительностию определяем, чтобы святые и честные иконы предлагались (для поклонения) точно также, как и изображение честного и животворящего креста, будут ли они сделаны из красок или (мозаических) плиточек или из какого либо другого вещества, только бы сделаны были приличным образом, и будут ли находиться в святых церквах Божиих на священных сосудах и одеждах, на стенах и на дощечках, или в домах и при дорогах, а равно будут ли это иконы Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, или непорочной Владычицы нашей святой Богородицы, или честных ангелов и всех святых и праведных мужей. – Чем чаще при помощи икон они делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самых первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобызание, почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое, по вере нашей, приличествует одному только божественному естеству. Они возбуждаются приносить иконам фимиам в честь их и освещать их, подобно тому, как делают это и в честь изображения честного и животворящего креста, святых ангелов и других священных приношений и как, по благочестивому стремлению, делалось это обыкновенно и в древности: потому что честь, воздаваемая иконе, относится к ея первообразу и покланяющийся иконе покланяется ипостаси изображенного на ней. Такое учение содержится у святых отцов наших, то есть, в предании кафолической церкви, в которой евангелие преемственно переходило от одного отца к другому.
(VII Вселенский Собор, Деяние 7)
IX век
Феодор Студит, преподобный (~759-826)
Так и Василий Великий говорит: «Да будет изображен на картине и подвигоположник в сражениях Христос»361. Начертанную икону надобно почитать, так как на ней почитается поклонением Христос. Золотой Златоуст взывает, что он видел Ангела на иконе362. Если же бестелесное существо изображается на иконе, то не тем ли более воплотившееся Слово? Если он взирал, то, конечно, и поклонялся Ангелу на иконе, равно как и Христу. Ибо удостоиться видеть на иконе то же, что и поклоняться, так как «чествование образа восходит к первообразу»363, как говорит опять божественный364 Василий. Поэтому Христа отрицают те, кто оскорбляют икону Его и, отвергая ее, отвергают Его, хотя они и говорят, что исповедуют Христа; ибо и бесы исповедуют Бога, как говорит [Писание] (Иак.2:19; Тит.1:16), но делами отрицаются
(64. К братству, находящемуся при духовном сыне Григории (II, 156))
Ни один благоразумный человек не может сказать, что хотя царь и почитается, но ему не следует воздавать поклонения. И прежняя речь о том, что никому, кроме священника, не позволено ни смотреть, ни прикасаться к упомянутым раньше священным (предметам), свидетельствует о большом их преимуществе в отношении чести.
<…>
Я не стану говорить больше, чтобы слово не оказалось скучным, – так как о почитании честных икон существует великое множество свидетельств и древних и позднейших, если мы только пожелаем раскрывать их
(Второе опровержение иконоборцев)
Если вы исповедуете Христа в Божестве и человечестве и не колеблетесь относительно этого, то что вам препятствует сказать, что Он по одному описуем, по другому же неописуем, будучи познаваем в свойстве каждой из двух природ? По той (природе), по которой Он – Бог, Он не подлежит описуемости, равно как (не подлежит) зрению и восприятию. По той же (природе), по которой Он – человек, Он подпадает описуемости, равно как – зрению и качественному определению, – если не на словах только вы признаете Его в Божестве и человечестве и на самом деле не считаете Христа бестелесным и потому – неописуемым.
XIV век
Григорий Палама, святитель (~1296-1357)
К тому мы почитаем святую икону Сына Божия, Который стал описанным как нас ради вочеловечивыйся, вознося наше почитание от образа к Первообразу; и честное древо Креста, и все символы Его страдания, как сущие Божественные Трофеи против общего противника нашего рода; мы почитаем еще спасительное знамение честного Креста и Божественные церкви и места и священные сосуды и богоданные слова из-за в них обитающего Бога. Мы почитаем тоже иконы всех святых из-за любви к ним и к Богу, которого они искренне любили и служили, вознося наш ум в их почитании к лицам, на иконах представленным. Мы почитаем тоже самые мощи святых, потому что освящающая благодать не оставила их святых костей, подобно как Божество не разлучилось от Владычнего тела в Его тридневной смерти.
(Исповедание Православной веры 1351 года)
XVI век
Иеремия, патриарх Константинопольский (1576 год)
На двадцать первую и из всех последнюю главу, рассуждающую о почитании святых и о том, что творить память святых полезно для укрепления нашей веры, если при сем мы помышляем о том, как они через веру получили Божественную благодать и помощь, – говорим, что призывание прилично главным образом только в отношении к одному Богу, и к Нему преимущественно и собственно относится; а то, которое совершается к святым, бывает не в собственном смысле, и обращается к ним, так сказать, случайно и по благодати. Ибо не Петр или Павел слышит тех, которые призывают их, но благодать, которую они имеют, по сказанному Господом: “аз с вами есмь до скончания века” (Матф.28:20).
Божественный Павел, пиша к Римлянам, о призывании Бога, говорит: «како призовут, в Него же не вероваша» (Рим.10:14)? – показывая тем, что призывать должно только Того Одного, в Кого мы уверовали, т. е. Бога. А что и мы обращаем призывания, собственно, к Единому Богу, это видно из того, что мы в божественном тайноводстве взываем: «Отче наш» и пр. И в другом месте: «Господи сил, с нами буди, иного бо разве Тебе, помощника в скорбех не имамы». И опять: «иного, разве Тебе, Бога не знаем». Посредниками же мы делаем всех святых, и преимущественно Матерь Господа, а с Нею и сонм Ангелов и святых, и чтим их храмами, посвящениями, призываниями, священными иконами, относительно, а не служебно. Ибо мы знаем, что служение надлежит воздавать преимущественно Одному Богу, и кроме Его не должно признавать Богом никого другого, не поклоняться «Богу чуждему» (Псал.80:10). Лучше мы сами не желаем быть святыми, нежели бояться впасть, через относительное почитание, во обожание. Да не будет этого: ибо нечестиво и чуждо Христовой Церкви и ее питомцам не поклоняться, относительно, святым иконам, потому что чествование их переходит на первообраз, как говорит Василий: мы признаем и святых всех своими посредниками и ходатаями, и говорим, что не только в настоящем, но и в грядущем веке будет некоторое посредничество, потому что за некоторых будут умолять Ангелы и святые, а не менее их Владычица мира, впрочем не за всех вообще, и ни за кого, умершего во грехах, – отнюдь нет; ибо Бог для таковых совершенно затворил Свое милосердие, посему и открыл о них следующее: «аще будут Ное, и Даниил, и Иов, не избавят ни сынов, ни дщерей своих» (Иезек.14:14,18). Только за тех одних все будут умолять Бога, за которых ходатайство удобоприемлемо, которые, т. е. предварили конец жизни своей покаянием, но еще не могли омыть нечистот греховных, и только дотоле, пока еще суд будет продолжаться. По окончании же сего зрелища, когда каждый будет отведен в определенное место наказания, ходатайство невозможно и не будет его. Это ходатайство бывает и ныне возвещается в Церкви: мы взываем и к святым, и к Владычице нашей, и к святым Ангелам. К Владычице нашей – так: «пресвятая Владычице Богородице, моли о нас грешных»; к святым Ангелам: «вся небесные силы святых Ангел и Архангел, молите о нас грешных»; – подобным образом и к пророку Предтече и Крестителю Господа, славным Апостолам, пророкам, мученикам, преподобным, пастырям, учителям вселенским и прочим всем святым. Просим мы и сонм святых жен молить о нас грешных; просим Бога, дабы Он, по благодати Своей и непобедимой, непостижимой, божественной силе креста, был милостив к нам, служащим Ему, пребывающим во исповедании и покаянии, и просящим просвещения очей души нашей, дабы нам во грехах не уснуть в смерть, и дабы враг не укрепился на нас. Таким образом предстательством всех тех, о которых мы сказали, молим мы Бога, чтобы Он нас помиловал и исторг из сетей лукавого.
Есть также более длинный второй ответ лютеранам с подробным разбором иконопочитания: второй ответ.
И третий короткий ответ: третий ответ.
XVIII век
Послание патриархов восточно-кафолической церкви о православной вере (1723 год)
Как должно думать о святых иконах и о поклонении Святым?
Ответ. – поскольку есть Святые, и Кафолическая Церковь признает их предстателями, то посему мы и чтим их, как друзей Божиих, молящихся за нас пред Богом всяческих. Но наше почитание Святых двоякого рода: одно относится к Матери Бога Слова, которую чтим более, нежели рабу Божию, поскольку Богородица хотя есть воистину раба Единого Бога, но она есть и Матерь, родившая плотски Единого от Троицы. Посему и величаем Ее высшею без сравнения всех Ангелов и Святых, и воздаем поклонение большее, нежели какое прилично рабе Божией. Другого рода поклонение, приличное рабам Божиим, относится к Святым Ангелам, Апостолам, Пророкам, Мученикам и вообще ко всем Святым. Сверх сего мы чествуем поклонением древо честного и животворящего Креста, на коем Спаситель наш пострадал за спасение мира, изображение животворящего Креста, Вифлеемские ясли, через кои мы избавлены от бессловесия, голгофское место, живоносный Гроб и прочие святые места, также Святое Евангелие, священные сосуды, в коих совершается бескровная Жертва, чествуем и славим Святых ежегодными воспоминаниями о них, всенародными празднествами, созиданием святых Храмов и приношениями. Еще поклоняемся иконам Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятыя Богородицы и всех Святых; чтим сии иконы и лобызаем, а также изображения Святых Ангелов, как они являлись некоторым Патриархам и Пророкам; изображаем и Пресвятого Духа так, как Он явился в виде голубине.
Если же некоторые за поклонение святым иконам упрекают нас в идолопоклонстве, то мы такой упрек считаем пустым и нелепым; ибо мы никому другому не служим, а только единому в Троице Богу. Святых же мы почитаем двояко. Во-первых, по отношению к Богу, ибо ради Его ублажаем Святых; во-вторых, по отношению к самим Святым, поскольку они суть живые образы Божии. Притом, чествуя Святых, как рабов Божиих, мы чествуем святые иконы относительно, – чествование икон относится к первообразам; ибо кто покланяется иконе, тот чрез икону поклоняется первообразу; так что никаким образом нельзя отделять чествования иконы от чествования того, что на ней изображается; но то и другое пребывает в единстве, подобно как честь, воздаваемая царскому посланнику, нераздельна с честью, воздаваемой самому Царю.
Те места, кои берут противники из Писания, к подтверждению своей нелепости, не так много благоприятствуют им, как они думают; напротив, они совершенно согласуются с нашим мнением. Ибо, читая Божественное Писание, мы испытываем время, лицо, примеры и причины. Посему, если находим, что один и тот же Бог в одном месте говорит: «Не сотвори себе кумира, ни подобия, да не поклонишися, ниже послужиши им», а в другом повелевает сделать Херувимов; и если притом видим во храме сделанные изображения волов и львов, все это мы не принимаем суеверно (ибо суеверие не есть вера); но, как сказали, соображаясь со временем и другими обстоятельствами, доходим до правильного разумения. Слова «Не сотвори себе кумира или подобия», по нашему разумению, то же означают, что слова: не поклонися богам чуждым, не идолопоклонствуй. – Таким образом, и содержимый Церковью от времен апостольских обычай поклоняться святым иконам, и служение, подобающее единому Богу, останутся неприкосновенными, и Бог не будет противоречить словам Своим. А что противники наши ссылаются на святых Отцов, кои будто бы говорят, что неприлично поклоняться иконам, то сии святые мужи более защищают нас; поскольку они в состязаниях своих более восстают на тех, которые святым иконам воздают поклонение Божеское, или вносят в храмы изображения родственников своих умерших; таковых поклонников они поражают анафемою, но не порицают правильного поклонения Святым и святым иконам, честному Кресту и всем вышесказанным. А что от Апостольских времен святые иконы употреблялись в храмах, и верующие поклонялись им, о том повествуют весьма многие, вместе с коими и святый Вселенский VII Собор постыждает всякое еретическое кощунство.
Поскольку сей Собор яснейшим образом дает разуметь, как должно поклоняться святым иконам, когда предает проклятию и отлучению тех, которые воздают иконам поклонение Божеское или называют православных, поклоняющихся иконам, идолослужителями, то вместе с ним и мы предаем анафеме тех, которые или Святому, или Ангелу, или иконе, или Кресту, или мощам святым, или священным сосудам, или Евангелию, или другому чему, елика на небеси горе и елика на земли и в море, воздают такую честь, какая прилична единому в Троице Богу. Равно анафематствуем и тех, которые поклонение иконам называют идолослужением, и потому не поклоняются оным, не чтут Креста и Святых, как заповедала Церковь.
Святым и святым иконам мы поклоняемся так, как сказали, и начертываем оные для украшения храмов, дабы они служили для неученых вместо книг и побуждали бы к подражанию добродетелям Святых и воспоминанию о них, споспешествовали бы к умножению любви, к бодрствованию и всегдашнему призыванию Господа как Владыки и отца, а Святых, как рабов Его, помощников и посредников наших.