Книга сокровищ о Святой и Единосущной Троице - 2

Слово 20. На [слова]: «претерпе крест, о срамоте нерадив^[749], темже и Бог Его превознесе, и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене^[750]»

Возражение как бы от лица наших противников. Написано, говорят они, «Кійждо сіе да мудрствуетъ въ васъ, еже и во Христѣ Іисусе, Иже, во образѣ Божіи сый, не восхищеніемъ непщева быти равенъ Богу, и так далее, вплоть до: Тѣмже и Богъ Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене»^[751]. Итак, если Он вознесен Богом и прославлен, и получил в качестве дара имя, еже паче всякаго имене, потому что смирилъ Себе, даже до смерти^[752], то Он наградой за смирение имеет честь и имя, еже паче всякаго, не по природе будучи Богом, но став таковым от придания (προσθήκης) [Ему Божественности от Отца]. А нуждающееся в приложении (προσθήκης) [чего-либо] – несовершенно и ущербно по своей природе. И вознесенное куда-либо непременно снизу поднято до этого уровня; и получившее дар – всяко было лишено того, что оно получило; и о требующем того, чтобы ему была придана почесть (τὸ τιμᾶσθαι ζητοῦν,), нет нужды говорить, что ему обычно быть сотворенным. Итак, если даровася Ему имя, еже паче всякаго имене, то по природе Он не был тем, [что означает это имя], но стал этим впоследствии по благодати. А то, что таково, не может быть Богом, ибо оно ново.

Краткое опровержение [всего] этого по порядку. И какое же было прибавление чести сущему во образѣ Божіи^[753] и облекшемуся в зракъ раба^[754]? Разве не будет, скорее, считаться умалившимся оставивший большее и восприявший меньшее? Ради какой награды Он, будучи Богом, <75.329> стал человеком? Или как прославился от Славы снизошедший до бесчестия? Как возвысился пренебрегший достоинством Божества и спустившийся в человечество? Как сошедший стал наверху? Какое улучшение у Того, Кто из лучшего стал худшим? Если про Того, Кто есть Богъ Вышній^[755], на высокихъ живый^[756], говорится, что Он вознесся, то куда же еще после природы Божией взойдет возносимое? Как же был уничиженным сущий в недрах Высочайшего Отца (ὁ ἐν κόλποις ὢν τοῦ ὑψηλοτάτου Πατρός)^[757]? В каком прибавлении нуждался Бог? Если Он для того сошел, чтобы затем возвыситься, то что за нужда была в сошествии? Если для того Он смирилъ Себе, чтобы затем прославиться, то что за нужда была в смирении? Как не немудрым будет тот, кто с трудом ищет того, чем он мог обладать и без труда? Как получил имя, еже паче всякаго имене, непрестанно о нем приемлющий поклонение (ἐν αὐτῷ προσκυνούμενος)?

Речения о том, что Сын – Бог. «Боже, во имя Твое спаси мя»^[758]; «Да поклонятся имени Твоему, Господи, великому»^[759]; «Прежде солнца пребываетъ имя Его»^[760]; «Дадите славу имени Его»^[761]; «Сіи на колесницѣхъ и сіи на конѣхъ, мы же во имя Бога нашего возвеличимся»^[762]. Как же Он принял то, что имеющим присно является?

Иное опровержение. Если въ началѣ бѣ Слово и Богъ бѣ Слово, и Оно въ началѣ бѣ к Богу^[763], а впоследствии спасенія нашего ради^[764] смирило Себе, и поэтому говорится, что Оно возвысилось, то как не будет всем очевидно, что это случилось не с природой Слова, но в таинстве [Его] человечества? Ибо чему соответствует смирение, тому затем подобает и возвыситься. А смиренное – это человечество, применительно к которому, следовательно, нужно понимать и возвышение. Ибо мы не прежде найдем, чтобы Писание говорило о Слове Божием что-то подобное, нежели [Слово] «плоть бысть и вселися въ ны»^[765]. Итак, если в отношении приятия плоти говорится, что имело место смирение, то к тому же будет относиться и возвышение.

ИНОЕ, о том же. Павел говорит в Послании, что «Предтеча о нас вниде Иисус^[766], не в противообразная истинных, но в самое небо, ныне да явится лицу Божию о нас^[767]». Так что, подобно тому как, будучи всегда на небесах и в лице Отца, Он ныне нас ради всходит на небеса и является Отцу, так, опять же, нас ради Он ныне и возвышается, и прославляется, и приемлет имя, еже паче всякаго имене, дабы как мы в Нем взошли на небеса и явились Отцу, так, – опять же в Нем, – будучи прославляемы и возвышаемы, нареклись бы сынами Божиими.

<75.332> ИНОЕ. Псалмопевец, изъясняя вознесение Спасителя нашего на небеса, глаголет Духом: «Возмите врата, князи, ваша, и возмитеся, врата вѣчная: и внидетъ Царь славы»^[768]. Здесь Дух повелевает сущим на небесах святым силам открыть врата входящему Христу. Но как Бог, Он и прежде вознесения был внутри врат и на небесах. Зачем же тогда были нужны эти повеления Духа? Или как о находящемся внутри говорится, что Он входит? Итак, как не потому, что Он есть Бог, но потому, что человек, Он ради нас и за нас входит в небесные врата, нас вводя в них чрез Себя, и для нас обновилъ есть этот путь^[769]; так и, будучи Вышним, Он нас ради возвышается как человек, дабы мы возвысились в Нем, носящем наше подобие, чтобы, таким образом, преобразить [нас] сообразно Себе в подобие Создавшего, обновляя [человеческую] природу, [чтобы она вновь стала такой], каковой была от начала.

Схолии о Воплощении, имеющие тот же смысл

На [слова] «дарова Ему» и «превознесе Его», и тому подобное, говоримое о Христе. Как Бог, Слово Божие присно является Вышним, возвышается же – как человек. Ни в чем не испытывая недостатка, как Бог, как человек Оно называется приемлющим [нечто от Отца]. Всегда от всех поклоняемое как Бог, Оно ныне приемлет поклонение и как человек. Если [Христос] умер как человек, и это не навлекает никакого порицания на Слово Божие, то ничем не повредит Ему и то, что о Нем говорится, что Он приемлет [нечто]. Ибо как то имело место применительно к человечеству, так, подобным же образом, и это. Если, будучи бессмертным, как Бог, Он называется умершим, как человек, то и, будучи Вышним, как Бог, называется превознесенным, как человек.

О том, каким образом Иисус Христос в славу (εἰς δόξαν) Бога Отца^[770]. [Таким], что благодаря вочеловечению погибшее спасено^[771], сокрушенное перевязано, заблудшее возвращено^[772], и это ведет къ славѣ (εἰς δόξαν) Бога Отца.

ИНОЕ. Если Он, будучи Богом, сделался человеком, и [самим] делом решился это претерпеть, то пусть никто не соблазняется, если и Он несет на Себе приличествующее человечеству и служебному положению (τῷ σχήματι τῷ οἰκετικῷ), ибо это как о человеке о Нем говорится, что Он приемлет и возвышается. А понесшего на Себе само человечество не справедливо будет упрекать в том, что Он не отказался нести и свойственное человечеству. Человеческой же природе свойственно принимать от Бога, согласно речению, гласящему: «Что бо имаши, егоже нѣси пріялъ?»^[773] Итак, как человек Он приял по благодати то, что как Бог имел по природе.

ИНОЕ. Если Отец всё делает чрез Сына, и без Него ничтоже бысть^[774] то необходимо сказать, что Он для Себя Самого был подающим возвышение и служащим [полученной] от <75.333> Отца благодати. Ибо Он приял [благодать], так как был обожен воспринятый [Им] храм [тела], и [в то же самое время] был по природе Богом, будучи Словом Отца; Он так же был вознесен, поскольку стал человеком, и, явившись в зрацѣ раба, приял поклонение, имея это и изначально вместе с Отцом. Итак, благодать и возвышение будут относящимися к человечеству, так как Бог Слово усваивает Себе приключающееся с Его собственным храмом. Ибо это не кого-то иного, но Его [собственное] тело, и поэтому оно и считается, как Он Сам. Ибо один Христос, смешанный из человечества и Бога Слова, – не в результате того, что Он превратился в то, чем не был, но от того, что воспринял от Девы храм [тела].

ИНОЕ. Воспевает негде Давид: «Престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка»^[775]. Затем говорит: «Сего ради помаза Тя, Боже, Богъ Твой елеемъ радости»^[776]. Но Слово было и прежде помазания царствующим вместе с Отцом. Как же помазывается на царство и освящается Тот, Кто присно является Царем и Святым? Так что, как, присно будучи таковым, Он называется воцарившимся в последние времена, так и будучи Вышним, Он называется вознесшимся по причине [Своего] во плоти домостроительства. Возвышается же и помазывается, и освящается Он ради нас, дабы чрез Него благодать перешла, наконец, во всех, как уже данная [человеческой] природе и впредь соблюдаемая для всего рода. Так и Спаситель сказал в Евангелии от Иоанна: «За них Азъ свящу Себе, да и тіи будутъ священи»^[777]. Ибо что во Христе, то и в нас. Ведь Он не ради Себя приял освящение (ибо Сам же был освящающим), но чтобы чрез Себя подать его [человеческой] природе, став как бы путем и началом благ в нас. Поэтому-то Он и говорит: «Азъ есмь путь»^[778], по которому как бы сошла к нам Божественная благодать, возвышающая, освящающая, прославляющая и обоготворяющая [нашу| природу в первом [из всех людей] – Христе.

ИНОЕ. Если, будучи Богом, Он сделался человеком, а не, будучи человеком, стал Богом, и помазывается как человек, дабы прославиться, то очевидно, что благодать [помазания] относится к человечеству.

ИНОЕ. Если Он Сам есть податель Духа, согласно сказанному о Нем: «Пріимите Духъ Святъ»^[779], то «принимать Духа» говорится о человечестве, и, равным образом, и «даяние», и «принимать».

ИНОЕ. Говорит негде Христос, беседуя с Отцом: «За нихъ Азъ свящу Себе»^[780]. Могущий же освятить Себя Самого, а не у иного просящий этого, есть Господь освящения. Если же Сам Он не имеет нужды в освящении, то оно совершается в отношении нуждающегося. Освящается же человеческая природа. И, конечно, во Христе это <75.336> исполнилось, чтобы мы освятились в Нем.

ИНОЕ. Как бы из возражения еретиков. Написано, говорят они: «Возлюбилъ eси правду и возненавиделъ eси беззаконіе: сего ради помаза Тя, Боже, Богъ Твой»^[781]. Итак, мы бы вовсе не согласились на то, чтобы Господь был помазан, если бы Он не возлюбил правду и не возненавидел бы неправду. Ибо причинный союз, т. е. «сего ради», стоящий посередине [предложения], показывает помазание как бы наградой за добродетель. Если же Он того ради помазуется, что любит правду и ненавидит неправду, то имеет освящение в качестве дара. А нуждающийся в прибавлении чего-либо – несовершенен и не подобен совершенному Отцу.

Опровержение на это. Востани, спяй, и воскресни отъ мертвыхъ^[782], и снова послушай, еретик. Поскольку, как говорит [Писание], возненавидѣлъ eси неправду и возлюбилъ еси правду, сего ради помаза Тя Богъ; [говорит же это] не для того, чтобы кто-нибудь подумал, будто помазание дано в награду за добродетель, но чтобы мы так понимали сказанное. Праотец Адам был изменчивой природы, и ему было обычно то любить правду и ненавидеть неправду, то, наоборот, впадать в противоположное и любить неправду, а ненавидеть – правду (ибо это свойственно имеющим переменчивую природу), [и потому] он был побежден диаволом. А поскольку для избавления от такого недуга он имел нужду в том, чтобы непреложное Божие Слово Себя Самого за нас противопоставило лукавому, дабы как мы были побеждены по причине его [т. е. Адама] удобопреклонности, так, благодаря непреложности Слова, одержали бы победу, то сего ради [Христос] помазывается, как присно и непреложно любящий правду и ненавидящий неправду и не могущий измениться. Итак, когда [Писание] говорит: «Возлюбилъ еси правду и возненавидѣлъ еси беззаконіе: сего ради помаза Тя Богъ», ты понимай это примерно так: «Поскольку никто из сотворенных, имеющих изменчивую природу, не в силах бороться с диаволом, Ты же, Бог Слово, будучи непреложным от непреложного Отца, всегда любишь правду и ненавидишь неправду, то помазал тебя Бог, дабы в Тебе первом человеческая природа узрелась победившей».

ИНОЕ, выводимое из того же силлогизма. В божественном Писании находим много таких мест, относящихся к Богу и Отцу. «Яко праведенъ Господь и правоты возлюби»^[783]. Также: «Возненавидѣлъ еси вся дѣлающыя беззаконіе»^[784]. И также: «Азъ есмь Господь, любяй правду и ненавидяй грабленія отъ неправды»^[785]. Итак, может быть, кто-нибудь и из-за этого скажет, что велій Господь нашъ^[786], потому что Он любит правду и ненавидит неправду, и что [именование] «велій» – награда Ему и воздаяние за добродетель, так как Он любит но и ненавидит это? Но вряд ли кто-нибудь будет настолько безумен. Итак, как и отношении <75.337> Отца такие выражения понимаются благочестиво, так они, по справедливости, должны быть понимаемы и применительно к Сыну. Ибо образ [относится] к первообразу, и первообраз – к образу.

На апостольское речение, гласящее: «Сѣде одесную величествія на высокихъ, толико лучшій бывъ ангеловъ»^[787]

Дерзающие порицать сущность Бога Слова и тщащиеся сопричислить Сына к сотворенным говорят, извращая истину: «Если Сын стал лучшим ангелов, то, с гало быть, Он имеет это от изменения к лучшему, ибо стал тем, чем не был [прежде]. Вообще то, что способно изменяться (μεταποιεῖσθαι) и переходить из одного [состояния] в другое, [непременно] будет изменчивой природы. А если и именчивой, то очевидно, что и сотворенной, ибо это ей свойственна изменчивость (ἡ τροπή)».

Опровержение на это. Приступающему к изучению божественных Писании, прежде всего, подобает обращать внимание на время, в которое говорится то или иное речение, и на лицо, которым или ради которого, или о котором говорится, ибо [только] таким образом хотящим право мыслить возможно безошибочно удержать смысл [сказанного]. Итак, мы узнаем пользу от [наблюдения] времени, услышав св. апостолов, говорящих Христу: «Когда сія будутъ, и что есть знаменіе Твоего пришествія?»^[788] От незнания времени потерпели вред сущие с Именеем и Александром^[789], думавшие, будто воскресение уже было, и это говорившие. А что необходимо и полезно знание лиц – увидим, в свою очередь, когда евнух говорит Филиппу: «Молю тя, о комъ пророкъ глаголетъ сіе: о себѣ ли, или о инѣмъ нѣкоемъ?»^[790] Или когда блаженный Павел, желая ввести [в свое повествование] лицо Спасителя, говорит: «О Немже бо глаголются сія, колѣну иному причастися, отъ негоже никтоже приступи ко олтарю: явѣ бо, яко отъ колена Іудова возсія Господь»^[791]. А что и обстоятельствами (πράγμα) нужно не пренебрегать, будет очевидно из следующего. Ибо, когда пророки предвозвещают об относящемся к Спасителю, и один из них говорит: «Се, Дѣва во чревѣ пріиметъ»^[792]; и в другом месте снова: «Яко овча на заколеніе ведеся»^[793], и если не в собственном смысле таковые [речения] будут пониматься применительно ко Христу, то ум уйдет куда-то далеко [в сторону] от истины и отлетит от благочестивых мыслей. Итак, необходимо внимательное рассмотрение (ἐπιτήρησις) сказанного. Итак, при тщательном рассмотрении времени, лица и обстоятельств обнаружится, что Павел сказал то, что ради нас вочеловечилось Божие Слово, [и] когда, совершив очищение наших грехов, сѣде одесную величествія на высокихъ, тогда стало лучшим ангелов, не природу изменив во что-то иное, или став впоследствии тем, чем не являлось прежде, ибо не о природе Сына речь у Павла, но об обстоятельствах, случившихся во время вочеловечения (περὶ πράγματος γενομένου ἐν καιρῷ τῆς ἐνανθρωπήσεως). Стало быть, не с природой ангелов желая сравнивать природу Сына, [Павел] говорит, что Он стал лучшим ангелов, но <75.340> производит сравнение обстоятельств и в этом смысле говорит, что Сын стал лучшим.

Итак, смысл сказанного таков: Павел, беседуя с евреями и со всей откровенностью желая показать, что Христово служение лучше и пророческой проповеди, и преподанного чрез служение ангелов Закона, производит сравнение, отталкиваясь от достоинства лиц, и говорит: «Древле Богъ глаголавый отцемъ во пророцѣхъ, въ послѣдокъ дній сихъ глагола намъ въ Сынѣ, егоже положи наслѣдника всѣмъ, Имже и вѣки сотвори. Иже сый сіяніе славы и образъ ѵпостаси Его, нося же всяческая глаголомъ силы Своея, Собою очищеніе сотворивъ грѣховъ нашихъ, сѣде одесную престола величествія на высокихъ»^[794].

Итак, облекши Сына таковой славой и отнеся к Нему свойственные природе Отца [качеству], он затем говорит, что Он [настолько] стал лучшим ангелов, насколько большее по сравнению с ними имеет имя^[795], как Сын, Наследник, Сияние и Образ, и Начертание [Отца], и Сидящий-на-одном-с-Ним-престоле (ὁμόθρονος), и Творец. Если же Он поэтому мыслится много лучшим и преславнѣйшимъ^[796] ангелов, то и служение Его – лучше ангельского. Так что «стал» здесь может с достаточным основанием означать не приведение из небытия в бытие (ибо въ началѣ бѣ Слово^[797]), ни пременение из меньшего во что-то большее (ибо Сын был совершенным из совершенного Отца), но как бы из сравнения славы и достоинства усмотренное меньшее и большее. Как если бы некий человек был сравниваем с лошадью, и подвергающие его такой оценке сказали бы, что он стал лучше ее, так как он разумен. Ибо то, что «стать» (τὸ γενέσθαι) не обязательно означает пременение природы, явствует из того, что [Давид] говорит Богу: «Буди (γένου) ми въ Бога защитителя»^[798]; и паки: «Бысть мнѣ Господь въ прибѣжище»^[799]; и «Господь бысть ми во спасеніе»^[800]. Итак, сравнение с ангелами у Сына в отношении служения и славы, а не природы.

Сопоставление речений, показывающее, что [слово] «лучшій» божественное Писание употребляет о [субъектах], весьма отстоящих [друг от друга] либо по логосу природы, либо по достоинству, либо по мере благодати

Что касается благодати: «Лучше день единъ во дворѣхъ Твоихъ паче тысящъ»^[801]; ибо, что будет равно дворам, сущим на небесах?

Насчет неподобия природы: «Пріимите наказаніе, а не сребро: лучши бо премудрость каменій многоцѣнныхъ»^[802]. Исаия приводит Бога, говорящего о евнухах: «Лучшее сыновъ и дщерей имя вѣчно дамъ имъ»^[803].

Итак, [определение] «лучшее» зачастую употребляется не [только] в отношении незначительного различия, но и в отношении великого и несравнимого превосходства.

ИНОЕ, о том же. Поясняя собственные слова и яснее ясного показывая, что значит «лучшій бывъ ангеловъ», блаженный Павел прибавляет <75.341> к сказанному: «Кому бо рече когда от ангелъ: сѣди одесную Мене?»^[804]; и что о Сыне написано: «Ида поклонятся ему вси ангели Божии»^[805]. Если же при сравнении один предстает сидящим [на престоле] с Отцом и поклоняемым, а другие – предстоящими и обязанными поклоняться, то всяко не к сущности будет относиться [эпитет] «лучший», но к достоинствам, что рядом с сущностью, и внешним по отношению к природе почестям. Следовательно, Сын – не одно из сотворенных, но нечто иное по сравнению с ними, т. е. собственное Слово Отца.

ИНОЕ, о том же. [Слово] «бысть» (τόγέγονεν), когда говорится одно и само по себе, имеет много значений, и не обязательно служит указанием на ипостась; а когда к нему присоединяется нечто, тогда оно будет означать силу того, к чему оно прилагается, как, например, [фраза] «стал (γέγονε) некто плотником или каменотесом» [означает] не что [он] вообще [стал] человеком, дабы [быть] и плотником, но, что, поскольку он [уже] человек, он стал плотником, будучи способен воспринять это искусство, и [слово] «стал» здесь будет относиться только лишь к профессии, а вовсе не к ипостаси или приведению в бытие. Итак, если о Христе говорится, что Он сделался (γεγενήσθαι) лучшим ангелов, то это сравнение относится не к природе, но к чести и достоинству.

ИНОЕ, о том же. «Толико лучшій бывъ (γενόμενος) ангеловъ»^[806]. Слово «бысть» (τὸ γέγονεν) даже если и будет прилагаться к сущности Сына, то смысл его ничем не повредит ей, так как оно зачастую употребляется в отношении рождающихся (γεννωμένων). Ведь вот, в отношении действительно возникающих [из небытия] и творимых никто бы не стал употреблять слово «рождаться» в собственном его смысле и по природе, так как если [нечто от таковых] и представляется рождающимся, то [все равно] ему предшествует факт сотворения Создателем. Как, например, человек – хоть и рождается, но сотворен, и это для него более принципиальное [определение], нежели другое. Если же некоторые и называются родившимися от Духа, то и они – по подражанию воистину рожденному от Отца Божию Слову, и не чужды сотворенности, так что наименование рожденных сотворенным будет принадлежать, скорее, не в собственном смысле, чем по природе. А рожденное (γεννηθέν), хотя бы о нем и говорилось «бысть» (γενέσθαι), не терпит от этого никакого вреда, так как божественное Писание относится к этому безразлично. Ибо оно говорит об Иове: «Быша (έγένοντο) ему сынове седмь и дщери три»^[807]. И паки: «Бѣ (ήν) же Авраамъ ста лѣтъ, егда бысть (έγένετο) ему Ісаакъ сынъ его»^[808]. Если же и у людей о рождаемом говорится «бысть», то и, слыша это о Сыне, не надо обращать внимания. А в отношении сотворенных (γενητών) это не безразлично по изложенным ранее причинам.

ИНОЕ, о том же, как бы от лица наших противников. Написано, говорят они, о Сыне, что Он «толико лучшій бывъ (γενόμενος) ангеловъ»^[809]. Поскольку же сравнениям обычно быть в отношении субъектов одного вида (ибо невозможно законно сравнивать человека с лошадью, или собаку – с овцой, но человека [подобает сравнивать] с людьми, а овцу – с овцой), то всяко необходимо признавать сотворенным Сына, Который сравнивается с ангелами, имеющими сотворенную природу.

Опровержение на это. Разумеется, сравнения обычно бывают в отношении субъектов одного рода. Но, когда таковые сравниваются друг с другом, то слово «лучше» редко говорится и не в буквальном смысле принимается, но [в этом случае] будет подходить «больше» и «меньше» (τὸ μᾶλλον καὶ τὸ ἧττον), «в высшей степени» (τὸ διαφερόντως) и, иногда, «сверх» (τὸ πλέον), которые точнее указывают на сравнение. Так, Иосиф был красив паче братьев. Опять же, звезда – не лучше звезды, но разнствуетъ во славѣ^[810]. Так и Спаситель, когда, как человек, сравнивается с людьми, то не «лучшим добротою» называется, но говорится: «Красенъ добротою паче сыновъ человеческихъ»^[811]. Когда же принадлежащие к разным видам сравниваются между собой, тогда больше подходит говорить «лучше». Так и написано: «Лучши бо премудрость каменій многоцѣнныхъ»^[812]. Какая же общность природы у премудрости и камней?

Итак, если иной образ имеет сравнение между принадлежащими к одному виду, а «лучше» употребляется в отношении не подобных по природе, то Сын не будет ни подобен ангелам, ни сотворенным, как они, но сравнение Его с ними – гипербола. И тем, что Он называется «лучшим», скорее, [показывается, что] Он иного вида, нежели того же.

ИНОЕ, о том же. Если из-за того, что Писание говорит: «Толико лучшій бывъ ангеловъ»^[813]. Сын будет [считаться] принадлежащим к одному с ними виду, как с ними сравниваемый, то пусть они посмотрят, куда рискует [зайти] их слово. Ибо впору [им уже] исповедовать, что ангелы могут и сосидеть с Богом [на престоле], и царствовать вместе с Ним, и что у Сына ничего нет сверх того, что у них. Ведь принадлежащие к одному виду, хотя бы они и имели по отношению друг к другу различие, относятся к одной и той же природе. Ибо, таким образом, они и будут одного вида. Стало быть, поскольку об ангелах говорится: «Творяй ангелы Своя духи»^[814], а о Сыне: «Престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка»^[815], а ангелы и Сын, – по их мнению, – одного вида, так как Он имеет с ними сравнение через то, что называется «лучшим», то ничто не мешает и ангелам иметь [потенциальную] возможность сидеть [на престоле] вместе с Богом, хотя бы никто из них на деле и не удостоился этого. И всуе, должно быть, сказал Павел: «Кому же отъ ангелъ рече когда: сѣди одесную Мене?»^[816] Или почему Он дает это исключительно Сыну, когда и ангельская природа претендует на это, если они суть одного с Ним вида? Ибо для всех представителей одного вида являются общими принадлежащие данной природе [свойства]. А сверх того, присущие некоторым [представителям этого вида] преимущества не относятся к сущности. Как, например, у [всех] людей одна природа, но не все богаты и не все царствуют, хотя [все потенциально] способны воспринять <75.345> и это. Но никто не позволит ангелам облечься во славу Сына, ибо Он есть Владыка, а они – рабы. Стало быть, не одного рода с ангелами соцарствующий с Отцом и соседящий с Ним [на престоле].

ИНОЕ. О том, что Сын не единоприроден (ὁμοφυὴς) ангелам. Творение и творец никогда не будут одной природы. Ведь нечто иное есть творящее, и иное – творимое. Ибо если не так, то в чем отличие по природе Бога от сотворенных? Итак, когда Бог и Отец всё делает чрез Сына, а одним из всего является и ангельская природа, то, стало быть, и она возникла и сотворена чрез Сына. Уже и из этого видно, что Он не одного рода с возникшими [из небытия] благодаря Ему, но что Он облечен достоинством Создателя, а они имеют статус рабов по факту их сотворения. «Яко всяческая, – говорит божественное Писание, – работна Тебѣ»^[817].

ИНОЕ. О том, что Сын не одного рода (ὁμογενὴς) с ангелами из-за того, что говорится, что Он «бысть (γεγενήσθαι) лучшій» их. Всё, что по сущности представляется возникшим (γεγονός), может когда-нибудь и обратиться назад в небытие, если того захочет Создатель; и то, что обладает природой, восприимчивой к страданию, будет страдать, даже если еще и не подверглось страданию. А то, чему страдать не свойственно, никогда никак не пострадает и есть нечто иное по сравнению с первым; а что всегда существует одинаковым образом (τὸ ἀεὶ ὡσαύτως ὂν), то и не начинало быть, и не движется к концу, как те, что начали быть. Но никто, имея ум, не скажет, что столь противоположные друг другу и настолько отличающиеся по природе суть единоприродные и являются принадлежащими к одной и той же сущности. Итак, если о созданиях, как о подверженных и тлению, говорится: «Та погибнутъ», а о Сыне: «Ты же пребываеши», и те обетшаютъ, как имеющие сотворенную природу, а лѣта Сына не оскудѣютъ^[818], то как Сын будет одной природы с ангелами, Создатель – с созданиями, Несотворенный – с сотворенными, Присносущный – с потенциально преходящими? Ибо хоть ангел и является чем-то бессмертным по воле и благодати Создавшего, но так как он имеет начало бытия, то может прийти и к концу [оного]. Преимущества же природы являются твердыми (ἰσχυρὰ,) для обладающих ими, и не для сотворившего [их] Бога. Как, например, и огонь является жгучим, но не для Бога; так и ангел бессмертен, но не для Бога. Ибо один лишь Он в собственном смысле слова бессмертен, обладая незыблемостью по природе, а не от благодати, подобно сотворенным.

ИНОЕ, с доказательством того, что ангелы суть рабы, а Сын – Владыка. Если никто можетъ оставляти грѣхи, токмо единъ Богъ^[819], а Сын оставляет, то, значит, Он – Бог, и не причисляется к созданиям. Ибо ангелы молятся, <75.348> говоря: «Господи Вседержителю, доколе не имаши помиловати Іерусалима и грады Іудовы?»^[820] А Сын [говорит] со властью: «Человѣче, оставляюттися грѣси твои»^[821]. Итак, рабское [существо] не одного рода с Владыкой, и просящее, чтобы получить, [не одного рода] с Дарующим.

ИНОЕ, подобное сему: о том, что Сын – не в числе рабов. Истребовать плодов виноградника Бог посылает пророков, которые мало того, что ничего не смогли получить, но еще и сами погибли. Спаситель же, как Владыка, и долги отпускает, и виноградник передает иным дѣлателемъ^[822], как Владыка и Господин. И ангелы являются посодействовавшими служению Закона и не сотворившими ничего из того, что сотворил Сын. Следовательно, Он – не одного рода с ангелами, но Владыка и Господь.

ИНОЕ, в повествовательной форме рассказывающее о том, что [речение] «лучший быв ангелов» не сущностей вводит сравнение, но, скорее, служений. «Толико лучшій бывъ ангеловъ» Павел говорит о Сыне, не с природой ангелов желая сравнивать природу Бога Слова, и, равным образом, не производя исследование не подобных сущностей (ибо Божество – предмет несравнимый и несопоставимый), но вводя различие служений, дабы от того, что каждому вверено и чем он заведует, стало бы очевидным и то, чем он является. А то, что [эпитет] «лучшій» означает сравнение со служением ангелов, будет очевидно из следующего. Цель Павла заключалась в том, чтобы возвещаемые Христом заповеди показать лучшими ветхозаветных (νομικῶν). На чем же он строит свои доказательства? Он обращается к служителям [обоих Заветов] и соответственно их различиям оценивает и то, чему они служат. Итак, ангелы служат Закону, и он глаголется через них; а Сын возвещает ве́дение, которое [подается] через Евангелия. Но он говорит, что Сын – лучший ангелов; потому Он лучший, что сделался служителем лучшего. Ибо великому служат великие, а малому – малые. А Сын велик, как сіяніе и образъ; поэтому и слышит: «Сѣди одесную Мене»^[823], потому что Он первородный и от самих ангелов приемлет поклонение, Ангелы же ничем таким не являются, но как служители предстоят, как рабы поклоняются, как служащие бегут за хотящихъ наслѣдовати спасеніе^[824]. Стало быть, служение Спасителя настолько лучше служения ангелов, насколько Он – в этих, а они – в тех. По этой, стало быть, причине Павел, желая сравнивать служения, говорит: «Лучшій бывъ ангеловъ». А когда он переходит к сравнению сущностей, то говорит: «Елико преславнѣе паче ихъ наслѣдствова имя»^[825]. Уже не «лучшее», но «славнейшее», что вносит немалое изменение.

<75.349> Сопоставление речений о человечестве Христа и дальнейшее разрешение [недоумения] насчет [слов]: «Толико лучшій бывъ ангеловъ»

О том, что слово «лучший», будучи употреблено здесь, вводит сравнение относящегося к служению (τῶν διακονικῶν), мы узнаем, услышав, как Павел говорит: «Аще бо глаголанное ангелы слово бысть извѣстно, и всяко преступленіе и ослушаніе праведное пріятъ мздовоздаяніе, како мы убѣжимъ, о толицѣмъ нерадивше спасеніи, еже зачало пріемъ глаголатися отъ Господа, слышавшими въ насъ извѣстися?»^[826] И паки: «Отверглся кто закона Моѵсеова, безъ милосердія при двоихъ или тріехъ свидѣтелехъ умираетъ; колико мните горшія сподобится муки, иже Сына Божія поправый?»^[827] Хотя, если бы из-за того, что Он назван лучшим ангелов, Он бы непременно должен был быть и единоприродным им (ибо сравнения обычно делаются в отношении сходных друг с другом [предметов]), то почему же поправый Сына должен горшія сподобитися муки, а не той же, что и поправший ангелов через преступление глаголанного через них Закона? Ведь совершающий преступление против равных и принадлежащих к одному виду должен по справедливости получить и равное наказание, и где нет различия между оскорбленными, там естественно быть и одинаковым наказаниям. Однако же, согрешающий против Сына горшія сподобится муки, а [согрешающий] против глаголанного ангелами Закона – меньшей. Стало быть, не одного рода с ангелами Тот, согрешать против Которого – большее [преступление], и мера наказания увеличивается сообразно превосходству попранного.

ИНОЕ, как бы из возражения на то же самое. Горшия, говорят они, сподобляется муки согрешающий против Сына, как против большего ангелов. Однако, это не обязательно ставит Его вне сродства (ὁμογενείας) с ангелами. Ибо хула против каждого измеряется сообразно подобающей каждому чести. Итак, поскольку Сын сделался лучшим ангелов, то согрешающий против Него достоин более тяжкого наказания.

Опровержение на это, оттуда же. Нужно тогда было бы при преступлении заповедей не сообразно прегрешению определять наказание и, конечно, не с тяжестью греха соразмерять кару, но, скорее, определять его в соответствии с достоинством послужившего [преподанию преступленной заповеди] вестника (ἀγγέλου). Если же мы такого не видим, но один Закон, – при том, что суть много вестников, – и одними и теми же наказаниями он карает согрешения, то не верно сказанное, будто горшія сподобится муки согрешающий против Христа, как против «лучшего ангелов», но как против Того, Кто иной природы и весьма отличен. Ибо те – сотворенные, а Сей – Бог истинный, не один из сотворенных и не допускающий сравнения с ними. Но насколько Он представляется значительнее [их], настолько большей <75.352> и тягчайшей муке оказывается повинен преступающий Его [заповеди].

ИНОЕ, [выводимое] из тех же [речений доказательство того], что добро и в высшей степени полезно сравнение служений, – ангелов и Сына, – разъясняющее смысл эпитета «лучшій», ибо из них мы узнаем, каким образом Он «лучшій ангелов]» и насколько

Ангелы глаголали Закон, но закон ничего не совершил. А Сын совершил дело Отца. Ибо совершенен в добродетели руководимый Его законами. Царствова смерть и во времена Закона: отъ Адама, – говорит [Павел], – даже до Моѵсеа^[828]. А расторгнута смерть благодаря Христу, ибо мы уже не во Адамѣ умираемъ, но во Христѣ оживаемъ^[829]. От Дана и до Вирсавіи^[830] возвещались законные повеления, и во одной лишь Іудеи был вѣдомъ Богъ^[831]; ныне же во всю землю изыде вещаніе его^[832], и стали вси научени Богомъ^[833], – не ангелами, но Богом. Ведь и Закон – Божий, но [дан] через ангелов, а Сын говорит: «Самъ [Аз] глаголяй ту есмь»^[834]. Итак, по слову Павла, насколько славнейшего Он удостоился служения и насколько лучшаго завѣта бысть испоручникъ^[835], настолько и превосходит ангелов, – не как сравниваемый с ними по природе, но настолько возвышающийся над ними, насколько Бог отстоит от сотворенных по логосу сущности. Стало быть, [слово] «лучшій», относясь к служению, насколько его показывает большим и высшим [служения] оных [ангелов], настолько же и Сына изымает из природы сотворенных. И ангелам, как рабам, усваивает меньшее служение, а Сыну – подобающее Сыну и Владыке. Ибо Он, – говорит, – на лучших обетованіихъ узаконися^[836].

ИНОЕ, [показывающее] что служение Бога Слова лучше ангельского также и в других смыслах; насколько же лучше оно, настолько же и Совершивший его

Павел говорит, что «немощное закона, в немже немоществоваше плотію, Богъ Сына Своего посла в подобіи плоти грѣха, и о грѣсѣ осуди грѣхъ во плоти»^[837]. Если же Закон был не в силах осудити грѣхъ во плоти, а Христос осудил, показав ее способной воспринять Святого Духа, так что мы можем сказать: «Нѣсмы во плоти, но въ Дусѣ»^[838], то Он и в этом стал лучшим ангелов, через которых был глаголан Закон. И опять же, Законом мир осуждался по причине греха, а Сын пришел не да судитъ мірови, но да спасетъ міръ^[839], не требуя какого- то наказания, но чтобы всем даровать [прощение]. Оправдывающий же лучше осуждающего; и дарующий – лучше требующего; и лучше неспособного осудити грѣхъ во плоти закона Сын, исполнивший и это. Итак, и в этом отношении <75.353> [Сын] лучше ангелов, глаголавших немощный и осуждающий Закон.

ИНОЕ, о том, что Сын не единоприроден творениям или ангелам. Если Сын есть творение и единоприроден ангелам, то пусть и они, подобно Ему, зовутся Отцом сынами, или Он, подобно им, – ангелом. Но никомуже отъ ангелъ рече когда: сынъ Мой еси ты^[840], по слову Павлову, ни Сам [Сын] не зовется ангелом поистине. Пусть они тогда сидят одесную Отца, как Сын. Но ни один из ангелов не сидит вместе с Отцом, но, скорее, они предстоят, служа Ему. Пусть тогда ангелы говорят, заповедуя, подобно Сыну: «Азъ же глаголю вамъ»^[841]. Но они не это говорят, а скорее: «Посланъ есмь глаголати къ тебѣ»^[842]. И одни служат, а Другой – приемлет служение: «И се, – глаголет [Писание], – ангели, приступивши, служаху Ему»^[843]. И Один – Создатель, а другие возникли [из небытия] благодаря Ему; и они поклоняются, а Он – приемлет поклонение. И ангелы приемлют повеление поднять врата небесные, а Он входит как Господь Силъ, как Царь Славы^[844]. И они причаствуют жизни от Бога, а Сей есть жизни податель, Сам будучи для всех Жизнью. И Он говорит: «Азъ и Отецъ едино есма»^[845]; и «Видѣвый Мене, видѣ Отца»^[846]»; «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть»^[847]; «Азъ есмь свѣтъ міру»^[848]; «Азъ есмь воскрешеніе и животъ»^[849], а ангелы не дерзают произносить таковые глаголы. И если мы будем молиться именем Сына, то все, чего ни попросим, получим; а именем ангелов никто бы не стал молиться. И Сыну со Отцом слава [подобает]850, тогда как ангелы не прославляются, но, скорее, прославляют со Отцом Сына. Как же при таком различии между ангелами и Сыном они будут считаться [принадлежащими к] одной и той же сущности, когда это не допускается никакой логикой? Ибо в соответствии с достоинством лиц будет определяться и различие природы.

ИНОЕ, о том, что и по отношению к Отцу [в Писаниии] встречается [слово] «бысть» (ἐγένετο). Псалмопевец говорит: «Буди (γένου) ми в Бога защитителя»^[851], и паки: «Бысть ми во спасеніе»^[852]. Если же они скажут, что это говорится о Сыне, то и нехотя засвидетельствуют о Нем, что спасающий святых и являющийся для них прибежищем и покровом – не одной природы с созданиями. Ведь и это будет приличествовать одному лишь Богу.

ИНОЕ, на [слова]: «Толико лучший бывъ (γενόμενος) ангелов», о том, что «бывъ» [здесь] следует понимать не применительно к сущности. Если слово «бывъ» непременно означает переход чего-либо от небытия к бытию и всегда <75.356> употребляется по отношению к сущности, то кому же сказал Спаситель: «Будите (γίνεσθε) милосерди, якоже и Отецъ вашъ Небесный милосердъ есть»^[853]? Ведь если те, к кому было [обращено] слово, уже существовали, то как же «становиться» (γίνεσθαι) непременно будет обозначать переход [от небытия] к бытию? Ведь, конечно, не уже существующее может приводиться в бытие, но не существующее. А если «становиться» (γίνεσθαι), будучи употребляемо применительно к [уже] сущим, означает не некое начало бытия их, но превращение из чего-то [одного] во что-то [другое], то нет никакого резона, который бы вынуждал [считать], что [слово] «бывъ» (γενόμενος), употребленное по отношению к Сыну Божию, служит указанием на [Его] существование.

Слово 21. На речение апостола: «разумѣйте посланника и святителя исповѣдания нашего Іисуса Христа, вѣрна суща Сотворшему Его»^[854]. Вывод же – что не создание и не тварь Сын

Если Сын есть творение, то необходимо признавать и Его чем-то одним из всех [сущих], не обладающим исключительностью Божества, т. е. приснобытием. Если это верно, а вся Быша чрез Сына, и безъ Негоже ничтоже бысть^[855], то [получается, что] Слово созидает Само Себя. И как так может быть, чтобы еще не существующее само себя привело бы в бытие? Если же это невозможно, то Сын, стало быть, не есть один из всех, чтобы, причисляясь ко всем, Ему не показаться собственным творением.

ИНОЕ. Если Сын есть творение, и при этом называется и является Премудростью Отца, Который вся премудростію сотворилъ есть^[856] то получается, что Премудрость творит Сама Себя. Если же это абсурд, то не творение Сын, т. е. Премудрость Отчая, дабы не получилось, что Она соделывает Сама Себя.

ИНОЕ. Если Сын возник (γέγονεν), и при этом Он называется и есть Божія Сила и Божія Премудрость^[857], то, значит, было время, когда Бог был немудрым и бессильным, так как [у Него еще] не было Сына. Ибо творение всяко из небытия возникает (γίνεται). Но Отец присно был мудр и силен. Был, стало быть, [присно] и Сын, Который этим [т. е. Премудростью и Силой] является для Него.

ИНОЕ. Если Сын есть творение, и при этом правду говорит, утверждая: «Видѣвый Мене, видѣ Отца»^[858], то в твари является образ Отца, обладающий подобием с первообразом. А если так, то никакой разницы нет между созданием и Богом, но и Он будет творением. Если же Он не есть творение, и весь является в Сыне, то, значит, не творение и Сын, Который есть образ Отца.

ИНОЕ. Если Сын есть творение, – при том, что Отец не сотворен, – и Он говорит о Себе: «Видѣвый Мене, видѣ Отца», то как в сотворенном не сотворенное является без изменения (ἀπαραλλάκτως)? И если, будучи творением, <75.357> Он говорит: «Видѣвый Мене, видѣ Отца», то что мешает и нам говорить те же слова, если Сын – ничто иное по сравнению с нами, поскольку и Он творение, так же как и мы? Но это абсурд, ибо не в творении [проявляется] подобие (ἡ ὁμοιότης) не сотворенного. Следовательно, не творение Сын, [Который есть] неизменный образ Отца.

ИНОЕ. Если Сын есть творение, и при этом правду говорит, утверждая: «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть»^[859], – то никакого нет преимущества у Бога по сравнению с созданиями, если и им присуще все то же, что и Отцу. Если же это абсурдно (ибо Божество весьма отстоит от творений), то, значит, не является творением Сын, Которому по природе присущи все отличительные и исключительные [свойства] Отца.

ИНОЕ. Если Сын есть творение, то пусть Бог не зовется Его Отцом, но, скорее всего, Творцом и Создателем. Ибо сын являет отца, а творение – создателя. Если же Отцом Бог зовется и есть, то, стало быть, Сын – не творение, а порождение, являющее Бога не как Творца, но как Отца.

ИНОЕ. Если Сын есть творение, то пусть Он не зовется Словом, ни Премудростью, ни Силой, ни Сиянием; или эти [наименования] будут общими и для других творений, если вообще Сыну, являющемуся, по-вашему, творением, позволено их носить. Ибо если вы даже скажете, что Он обладает чем-то большим по сравнению с другими, то все равно будет нисколько не меньше [их] творением. Если же ни об одном из прочих таковое не говорится, но поистине подобает одному лишь Сыну, то, стало быть, Он есть не одно из творений, но плод сущности Отца.

ИНОЕ. Если божественное Писание говорит, что вся Быша^[860] чрез Сына, а вы исповедуете Слово творением, а не Сыном, то Бог [по-вашему] не имеет Сына. Если же это правда, то как Он будет Творцом, не имея Того, чрез Кого Он всё делает? Но Бог всё делает и созидает; стало быть, и Сын, Имже вся, как Бог избегает того, чтобы быть творением.

ИНОЕ. Как бы из возражения наших противников. Изволением, говорят они, осуществовав Сына, Отец, таким образом, соделал Его и Создателем. Однако мы не говорим, что Он существует от Отчей сущности, дабы в отношении этой неизреченной сущности не помыслилось бы некое рассечение и истечение.

Опровержение на это. Но это вздор и изрядная чепуха. Ибо истечение и рассечение, и тому подобные страдания должны мыслиться <75.360> применительно к телам, которым и страдать свойственно; а избежавший того, чтобы быть телом, избежит и свойственных телам страданий. Итак, бестелесный и рождает неделимо и бесстрастно. Ибо, какое страдание видится случающимся с солнцем, когда оно рождает свет? Какое разделение происходит с огнем, когда он испускает [рождающееся] от него свечение? Если же они рождают неделимо и бесстрастно испускают то, что [происходит] от них, то как же не гораздо более [бесстрастно] их Творец будет испускать сияние Своей природы? Когда начертание отделялось от образа? Ведь оно всегда сращено с ним и в нем существует. Если же, по их мнению, суха и бесплодна Божия природа, то что же тогда такое – происходящее из Него действенное изволение, – которое, по их мнению, и Сына осуществовало, – являющееся чем-то творческим и созидательным для [прежде] не сущих? Ибо, избегая того, чтобы говорить, что из сущности Отца родилось Его зиждительное Слово, они [самой] истиной бывают принуждаемы к этому. Ибо Сын есть живое и сущностное Изволение Отца и Его Слово, Которым Он всё совершает.

Наблюдение от божественного Писания, что и по отношению к сынам по природе [слова] «родились» и «были сотворены» употребляются безразлично. Слова нисколько не вредят, когда дела обстоят иным образом. Ведь даже если по отношению к сынам по природе и употребляется наименование рабов, то этим не упраздняется достоинство их природного благородства. И если о рожденном сказать, что он был сотворен, то, покуда за ним сохраняется [и] более истинное [наименование], он никакого вреда не терпит от этого слова. Ибо испытывается природа, а, конечно, не слово. Итак, когда о рожденном Боге Слове говорится: «Вѣрна суща сотворшему Его»^[861], то нужно не напраслину возводить на подлинное [благородство] Его существования (τὸ γνήσιον τῆς ὑπάρξεως αὐτοῦ), но либо помышлять о вочеловечении, либо допустить, что ничем не вредит истине безразличное употребление слова. Вирсавия Соломона назвала рабом Давида, говоря: «раба твоего Соломона»^[862]. И отцы часто называют рожденных от них рабами, а прислужников – сынами. Но слова не изменяют природу, а скорее указывают на власть предпочитающих так называть [своих сыновей или рабов]. Ибо вот, Езекия говорит: «Отъ днесь бо дѣти сотворю»^[863]. А об Иове написано: «Быша (ἐγένοντο) же ему сынове седмь и дщери три»^[864]. Итак, если в том, что касается людей, мы понимаем сказанное, обращая внимание не на точность слов, а на природу вещей, то как же не необходимо будет придерживаться того же образа [мысли] в отношении божественного Порождения?

ИНОЕ. Имя «сын» означает рождение от отца, а «создание» – [нечто] образованное извне. Итак, если Он есть Сын, то пусть не называется созданием, а если создание, то пусть <75.361> не называется лжеименным Сыном. Но Он зовется и является Сыном, стало быть – не создание.

ИНОЕ. Слово убедительное, показывающее, что Сын – не создание. Изрек негде мудрейший Соломон: «Яко все твореніе приведетъ Богъ на судъ»^[865]. Итак, если Сын есть одно из созданий, то и Он будет приведен на суд. И как тогда Он будет истинствовать, говоря о Себе Самом, что «Отецъ не судитъ ни комуже, но судъ весь даде Сынови»^[866]? Или как Даниил не будет лгать, говоря, что Тому дадеся^[867] суд? Однако истинствует: ибо Он есть грядый судити живымъ и мертвымъ^[868]. Стало быть, Он – не творение и не один из всех, чтобы и Ему не быть приведенным на суд.

ИНОЕ, [сказанное] в повествовательной форме, на слова: «Разумѣйте посланника и архіереа исповѣдания нашего Іисуса Христа, вѣрна суща сотворшему Его»^[869], и затем [изъясняющее] смысл речения.

Не природу Слова объясняя, апостол говорит это, но [Его] домостроительство во плоти. Ведь когда Он стал архиереем нашего исповедания; когда – посланником; когда Он верен сотворившему Его, если не тогда, когда ради нас и за нас Он стал человеком, и, по глаголу Иоаннову, «Слово плоть бысть»^[870]? Тогда Он, как человек, и стал верен создавшему Его, совершив Его дело^[871], как Сам Он сказал; когда стал посланником, будучи послан за нас и ради нас; тогда стал архиереем нашего исповедания, принося Отцу исповедание нашей веры и Свое тело приводя [на заклание], словно некую непорочную жертву, дабы им очистить всех нас. Итак, если о Сыне говорится, что Он стал верным, что Он стал посланником, стал архиереем, – то это речение нужно относить не к Его сущности, но к качеству [Его о земных] дел (τῆς τῶν πραγμάτων ποιότητος). Потому что и Павел, будучи человеком и уже существуя, стал апостолом; и Моисей точно так же стал верным во всемъ дому Его^[872]; и Аарон подобным же образом стал архиереем, древле проображая собой Спасителя. Ибо, как Аарон не родился первосвященником, а стал им много лет спустя, облачившись в подир и ефод^[873], и в прочие предметы архиерейского облачения, которые были сделаны женщинами, так и Христос. Ибо Он в началѣ бѣ Слово^[874] а много времени спустя стал за нас первосвященником, словно некий подир восприняв от Жены человека, т. е. храм [тела], дабы Своей кровью очистить людей, словно агнца непорочного, принеся Себя Самого [в жертву] Богу. Ибо Он грѣха не сотвори, ниже обрѣтеся лесть во устѣхъ Его^[875].

О том, что [слово] «верный» не означает ничего иного, кроме того, что Он – истинный и неизменный. Верным Спаситель называется справедливо, как принесший за всех одну жертву, которая во веки та же и не <75.364> изменяется. Ибо один раз умерев за нас, Он уже более не узрит смерти. И опять же, апостол [Павел], обращаясь к неким в Послании, говорит: «Вѣренъ Богъ, Имже звани бысте во общеніе Сына Его»^[876]. Подобным же образом и Петр: «Тѣмже и страждущіи по воли Божіей, яко вѣрну зиждителю да предадятъ душы своя»^[877]. Апостол [Павел пишет] фессалоникийцам: «Вѣренъ призвавый васъ, Иже и сотворитъ»^[878]. Подобным же образом и [в Послании] к другим: «Аще не вѣруемъ, Онъ вѣренъ пребываетъ: отрещися бо Себе не можетъ»^[879]. Итак, Христос верен, так как, даже сделавшись человеком, пребыл Тойже – вчера и днесь, и во вѣки^[880]. И верен Он так же, как и об Отце говорится в божественных Писаниях, что Он является верным.

На слова: «Твердо убо да разумѣетъ весь дом Исраилевъ, яко и Господа и Христа Его Богъ сотворилъ есть, Сего Іисуса, егоже вы распясте»^[881]

Здесь так же слово «сотворил» нужно относить не к сущности Слова, и не выступать против [вечного] существования Сына на основании этого слова. Но если ты хочешь [понимать] слово «сотворил» в смысле природы (φυσικῶς), то воспринимай его, [как сказанное] в отношении [происшедшего] от Марии сотворенного храма; а если в практическом смысле (πραγματικῶς), то в нем нет ничего, что бы относилось к Слову. Это как если бы сказать: «Некто, будучи прежде беден, сделался господином материальных благ» (χρημάτων γέγονε κύριος) или «не будучи изначально пророком, был возведен Богом в пророки». Но в таких [предложениях] слово «сделался» (ἐγένετο) означает не начало бытия, а то, что подлежащее перешло в некое состояние из какого-то другого. Итак, надлежит благочестиво исследовать, каким образом Бог сотворил Иисуса Господом, и каким образом – Христом. Ибо поскольку, будучи Богом Словом и Владыкой всех, Он, вочеловечившись, стал въ зрацѣ раба, то помазывается, или называется помазанным, как это приличествует человеку. И в права господства Он вступает, опять же, как человек, хотя как Бог Он и так является Господом. Ведь не для того Слово Божие пришло [на землю], чтобы свободную Божию природу погрести под зракомъ раба, или чтобы, оставив Свое, быть держиму тем, что свойственно человечеству, но для того, чтобы рабствующее возвести к чести господства и в собственное благородство претворить униженное. Ибо, как мы зовемся братьями Христовыми, как нарицаемся сынами, если ничем нас не попользовало, став человеком, Божие Слово? А если ты услышишь, как божественное Писание говорит, что и Господом, и Христом сотворил Его Бог, и наименование Бога отнесешь к лицу Отца, то и таким образом ты соглашаешься с тем, что хотениям Сына благоволит и Отец. И Господом знает Его и тогда, когда Он стал въ зрацѣ раба: однако же, Сын не окажется чужд и того, чтобы и это творить. Ведь что бы ни делал Отец, это всяко будет делами Сына; и что бы ни совершал Сын, это всяко делает Отец. Поэтому-то и говорит Спаситель: «О Себѣ ничесоже творю^[882], Отецъ же во Мнѣ <75.365> пребываяй, Той творитъ дѣла^[883]». Итак, Он становится (γίνεται) Господом и Христом тогда, когда Он, став человеком и именуясь поэтому рабом, назвался Иисусом. Ибо не абы как сказал святой ученик: «Господа и Христа Его Богъ сотворилъ есть», но прибавил: «Сего Іисуса, егоже вы распясте». Следует так же обратить внимание и на точность написанного. Ведь не сказано, что [Бог] «сотворил Себе Слово или Сына», но Господа и Христа, что означает не начало бытия, но превращение из чего-то [одного] во что-то другое. А каким образом Он стал Господом и Христом – сказано выше.

Иначе о том же самом. «Господа и Христа Его Богъ сотворилъ есть», не приведя из небытия в бытие, – ибо Слово Божие всегда было и прежде воплощения, – и никто из благоразумных не будет здесь понимать «сотворил» по отношению к сущности, дабы не впасть в нечестие, утверждая, что тогда лишь впервые стало существовать Божие Слово, когда стало человеком. Но «сотворил» нужно понимать, [как сказанное] вместо «показал». Так и сам Петр, беседуя с иудеями, сказал: «Іисуса Назореа, мужа от Бога извѣствованна въ васъ силами и чудесы и знаменіи, яже сотвори Тѣмъ Богъ посредѣ вас, якоже и сами вѣсте»^[884]. Итак, делами показывая присущее Ему достоинство Отца, Он становится Господом уверовавших в Него, а также показывает, что и Сам Он есть Христос. Поэтому Он говорил непокорным иудеям: «Аще и Мнѣ не вѣруете, дѣломъ Моимъ вѣруйте: да разумѣете и вѣруете, яко во Мнѣ Отецъ, и Азъ в Немъ»^[885]·, и паки: «Аще не творю дѣла Отца Моего, не имите Ми вѣры»^[886]. Если благодаря тому, что Он может творить дела Отца и иметь Отца в Себе, и, равным образом, быть во Отце, обнаруживается, что Он есть истинный Бог, то, таким образом, Он стал Господом уверовавших в Него и показал, что Он есть Христос; а если говорится, что Бог Его сделал Господом, то и это хорошо. Ибо, будучи благодаря делам признан подлинным и истинным Божиим порождением, Он господствует над некогда непослушными, свидетельствуемый в качестве Бога собственным Своим достоинством и благородством [Своего происхождения] от Отца. Ведь поскольку Он всецело познан как Божий Сын, то стал и Господом, не тогда лишь впервые начав быть Господом (ибо Он присно был Богом и Господом), но когда был познан уверовавшими, – тогда стал и над ними Господом.

Доказательство от божественного Писания, что Слово присно было Господом и Царем. Авраам поклонялся Ему, называя Господом. Подобным же образом и Моисей говорит: «И Господь одожди отъ Господа жупелъ, и огнь на Содомъ и Гоморръ»^[887]. Также Псалмопевец: «Рече Господь Господеви моему: сѣди одесную Мене»^[888]. И паки: «Престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка. Сего ради помаза Тя, жезлъ правости жезлъ <75.368> царствія Твоего»^[889]. И паки: «Царство Твое царство всѣхъ вѣковъ»^[890]. Итак, если и прежде воплощения Слово Божие было Царем и Господом, то как не будет виновен в хуле тот, кто относит выражение «сотворилъ есть» к сущности? Ибо Он сделался Господом для нас, признавших Его своим Владыкой, когда, искупив всех Своей кровью, показал Себя Христом и Господом.

Иначе о том же, на примере нас самих. Если о человеке будет сказано, например: «Такой-то сделался господином такого-то имения», – то кто будет столь безумен, чтобы думать, будто тогда была сотворена его сущность, когда он показался господином чего-либо? Ведь он «сделался» (γέγονεν), не сам придя тогда в состояние бытия, но самостоятельно сделав нечто (ὑφ' ἑαυτῷ τι ποιησάμενος). Так помышляй и насчет Христа. Мы некогда служихомъ не по естеству сущымъ богомъ^[891], подпав тлению, но сделалось человеком Божие Слово по благоволению Отца, дабы, освободив нас от заблуждения, сделаться Господом всех. А помазал Его Отец, дабы чрез Него и на нас распространилась сила Помазавшего. Ибо во Христе первом возникли (γέγονε) благие [качества] нашей природы, и начаток Божественных нам даров [впервые проявился] в Нем, как в человеке, и чрез Него [дан нам] от Бога: ведь Он был Богом во плоти.

Иначе о том же. Поет негде и говорит блаженный Давид: «Буди (Γενοῦ) ми въ Бога защитителя»^[892]; и также: «И бысть (ἐγένετο) Господь прибѣжище убогому»^[893]. Но при этом никто ведь не скажет, будто Бог тогда был призван в бытие, когда стал прибежищем убогому. Ибо Он, присно будучи (ὢν) этим и спасая обижаемых, стал (γέγονε) для Давида Богом защитителем, а для убогого – прибежищем. Как Он, стало быть, чем был всегда, тем снова становится для просящего и молящегося, так и Христос, будучи присно Господом и Царем, как Бог, стал и для нас Господом, когда мы, возненавидев тиранию содержавшего нас [в своей власти] диавола, возопили ко Отцу: «Посли свѣтъ Твой и истину Твою»^[894]. А дело божественное Писание вменяет Богу. Ибо всё, что превосходит человеческую природу, по справедливости называется делами Божиими.

Слово 22. На [слова] «О дни же томъ и часѣ никтоже вѣсть, ни ангели небесніи, токмо Отецъ Мой единъ»^[895]

Возражение со стороны христоборцев. И как же, говорят они, Сын будет по сущности подобен Отцу, когда Он говорит, что не знает дня скончанія вѣка^[896], тогда как Отец знает, как Сам Он признает? Ведь в этом показывается изрядное неподобие и некое природное отличие.

Опровержение на это. Если Сам Он является Творцом веков, лет и <75.369> времен, – а Он действительно [таковым] является, – то как Он у вас считается не ве́дущим одного дня и часа? Итак, надо исследовать сказанное Им ученикам. И можно ясно отсюда видеть, что как Бог Он знает и день, и час, хотя, показывая в Себе свойственное человеку, и говорит, что не знает. Ведь если Он точно описывает всё имеющее быть прежде оного дня и часа и говорит, что, дескать, будет то, случится это, и затем – конец, то ясно, что, ведая то, что прежде него, Он знает и сам этот день. Ибо после перечисленного Им Он объявляет, что [тогда] кончина^[897]. Кончина же что иное есть, если не последний день, о котором Он домостроительно сказал, что не знает его, в очередной раз сохраняя за человечеством подобающий ему чин? Ведь человечеству свойственно не знать будущего.

ИНОЕ, в повествовательной форме. В словах Спасителя необходимо исследовать время, когда они были Им сказаны, ибо, таким образом, мы избежим заблуждения. Итак, если прежде вочеловечения Божие Слово обретается говорящим о Себе нечто смиренное, то пусть это прилагается к Его Божеству, и пусть к Нему относятся [таковые] речения. А если тогда, когда Он плоть бысть^[898], Он воспользовался человеческими выражениями, чтобы воистину показать Себя также и человеком, то разве не логично будет к человечеству отнести сказанное по-человечески? Ибо это значит воспринимать тропос домостроительства. Ведь если Он не стал человеком, то пусть всё говорит как Бог; а если стал человеком, то пусть Ему будет позволено и говорить как человек, при том, что домостроительство по человечеству ничуть не вредит Ему в отношении Божества. Ибо »то значит сказанное Павлом: «Плѣняюще всякъ разумъ в послушаніе Христово»^[899]. Итак, свойство Слова, – поскольку Оно есть Слово, – знать начало и конец сотворенного Им; а одно из творений – это время, и Сотворивший его всяко знает, до как и каких пор ему дано существовать.

ИНОЕ. [Христос] негде говорит, обращаясь к Отцу: «Отче, пріиде часъ: прослави Сына Твоего»^[900]. Итак, если Он точно знает час, о котором говорит, что он прииде. то что мешает Ему знать и тот, о котором Он как человек говорит, что не знает его, ради приличествующего человечеству (неведения), но который Он всяко знает как Бог? И надо не осуждать Бога Слово за это высказывание и не безрассудно приписывать Ему некое неведение, но, скорее, дивиться Его человеколюбию, по которому Он из любви к нам не отказывается низвести Себя Самого в таковое смирение, чтобы понести все наши [немощи], одной из которых является и неведение.

ИНОЕ. Нужно вопросить христоборцев, отчего же Спаситель, перечисли ангелов и Сына, вовсе не <75.372> упомянул о Духе? Ведь не сказал Он: «Не знает Дух», но «не ведают ангелы и не знает Сын». И «Сын» Он сказал просто, не прибавив «Божий». Итак, ясно, что про ангелов Он сказал, что они не знают, как творения. Не захотев же по некоей тайной домостроительной причине сказать ученикам: «Кто уразумѣ умъ Господень, и кто совѣтникъ Ему бысть?»^[901], дабы не показаться скрывающим [нечто] от них, и тем самым не огорчить их. Он и Сына назвал не знающим, говоря о Себе Самом нечто в высшей степени человеческое. как о человеке, но сохраняя за Собой, с другой стороны, [способность] знать всё. как Бог. Поэтому-то Он и не сказал. что и Дух не знает. Ведь если Духъ вся испытуетъ, и глубины Божія^[902], – как написано, то очевидно, что Он знает всё, что в Нем. И если Дух, все ведущий и все могущий исследовать, приемлет [эту способность] от Сына, ибо Онъ, – говорит [Спаситель], – отъ Моего пріиметъ^[903], то как будет не знать Слово, подающее [это] знающему всё Духу?

ИНОЕ. Если Отец все делает через Сына, согласно тому, что говорит Писание: «безъ Негоже ничтоже бысть»^[904], а одно из всего – это и назначать день и час, в который миру придет конец, то и это определено и запечатлено через Сына. Как же это возможно, чтобы Он не знал определенное через Него? Стало быть, Он знает как Бог, хотя и говорит, что не знает, поскольку Он плоть бысть^[905] и мудрствует приличествующее человеку.

ИНОЕ. Если вся, елика имать Отецъ, суть Сына, как Он Сам говорит, а Отец обладает ведением оного дня и часа, то очевидно, что обладает им также и Сын. Ибо, таким образом. Он будет говорить правду, утверждая: «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть»^[906].

ИНОЕ. Если правду говорит глаголющий: «Азъ во Отцѣ, и Отецъ во Мнѣ»^[907], а Отец знает оный день и час, то знает, значит, и Сын, сущий во Отце и знающий все, что в Нем, и имеющий в Себе знающего Отца.

ИНОЕ. Сын называется и является неизменным образом Отца. Если же Отец знает день и час, а Сын не знает, то как не знающий будет носить на себе образ знающего? Но Он есть образ Отца, хотя бы то и было не угодно христоборцам. Стало быть, Он и в этом подобен Отцу, и как Тот знает, так и Он.

ИНОЕ. Говорящий, будто Сын, поскольку Он есть Слово, не знает оного дня и часа, будет не свободен от обвинений в богохульстве. Ведь если Он знаетъ Отца^[908] – как Он Сам говорит, – то что мешает Ему знать и конец твари? Если же они скажут, <75.373> что знать конец твари – это больше, чем знать Отца, то понесут наказание за богохульство. Если же то, чтобы знать Отца, превосходит всякое знание, то как знающий большее будет не знать меньшего?

ИНОЕ, в повествовательной форме. Не [на самом деле] не зная, Слово, – поскольку Он есть Слово и Премудрость Отца, – говорит: «не знаю», но показывая в Себе и человеческое [естество], которому более всего пристало неведение, ибо это свойственно человечеству. Итак, поскольку Он облекся в нашу плоть, то притворился, будто обладает и нашим неведением (τὴν ἡμῶν ἄγνοιαν ἔχειν ἐσχηματίζετο). Ибо то, что Он к человечеству, а не к собственной природе, относит неведение, можно уразуметь отсюда. Ведь, приведя историю бывших во времена Ноя людей и сказав: «Ядяху, піяху. женяхуся, посягаху, Дóндеже пріиде потопъ, и взятъ вся»^[909], Он тут же прибавил: «Бдите убо и вы, яко не вѣсте, въ кій часъ Господь вашъ пріидетъ»^[910]; и паки: «Яко, в оньже часъ не мните, Сынъ Человѣческій пріидетъ»^[911]. Подобало бы Ему, – если действительно Он, как Слово, был бы не знающим, – сказать: «Не знаю, в какой день прииду, и в который час не думаю, буду послан». Поскольку же Он слушающим приписал неведение времени или дня Своего пришествия, то очевидно, что Сам Он, как Слово, знал его. А что не знает, Он говорит, поскольку облекся в подобие тех, кому свойственно не знать, т. е. человеков.

ИНОЕ. Если на примере Ноя Он хочет показать время Своего второго пришествия, когда Он придет, судяй вселеннѣй^[912], и показывается не не знавшим день потопа (ведь Он так сказал Ною: «Вниди ты и сынове твои въ ковчегъ; еще бо дній седмь, Азъ наведу дождь на землю»^[913]), то, стало быть, знает и Своего пришествия день и час, дабы сохранилось подобие вещей, и образ, заключающийся в тех, указывал бы на это [второе Его пришествие].

ИНОЕ, снова на те же [слова]: «О дни же томъ и часѣ никтоже вѣсть, ни ангели небесніи, токмо Отецъ Мой единъ»^[914]. Когда божественное Писание говорит о Спасителе нашем, Христе, что Он и алкал, и жаждал, и утруждался от пути, и спал в лодке, то что будут делать христоборцы? Дерзнут ли они сказать, что и это относится к Богу Слову, или же это, как свойственное человечеству, отнесут к плоти, а Слово Божие исповедуют свободным от этого, поскольку Оно есть Слово? Итак, как Он попустил Себе, как ставший человеком, вместе с человеками и алкать, и жаждать, и иное претерпевать, что о Нем сказано, таким же точно образом следует не соблазняться и если Он, как человек, говорит, что вместе с человеками не знает, так как облекся в одинаковую с нами плоть. Ибо Он знает, как Премудрость и Слово, сущее во Отце, а «не знаю» говорит ради нас и вместе с нами, как человек.

ИНОЕ, посредством чего ясно показывается, что Спаситель знает некоторые вещи, но по причине домостроительства притворяется не знающим. Говорит негде Своим ученикам Спаситель: «Лазарь другъ нашъ успе»^[915]. Хотя никто и не возвестил Ему об этом, но [Он говорит] как Бог, знающий всё. Затем, проделав вместе с учениками большой путь, Он приходит к сестрам упомянутого [Лазаря] и спрашивает: «Гдѣ положисте его?»^[916] Знавший, что он усоп, как не знает места, где лежит тело? Но [конечно, Он] знал. Ибо невероятно одно знать, а другое – нет. Так что, как по причине некоего домостроительства Он сказал, будто не знает, где лежит Лазарь, так и о дне и часе, – хоть Он и говорит, что не знает, [однако] делает это, устраивая нечто [для нас] полезное и благое; ведь Он знает, как Бог.

ИНОЕ, несущее в себе ту же мысль. Прибыв во страны Кесаріи Филипповы, Спаситель вопрошаше ученики Своя, глаголя: «кого Мя глаголютъ человѣцы быти, Сына Человѣческаго?»^[917]; и когда Петр, отвещавъ, рече: «Ты еси Христосъ, Сынъ Бога живаго»^[918], тут же прибавил: «Блаженъ ecи, Симоне, варъ Іона, яко Отецъ яви тебѣ, Иже на небесѣхъ»^[919]. Ибо никтоже знаетъ Сына, токмо Отецъ^[920], – согласно словам Самого же Спасителя. И если Отец всё делает чрез Сына, а одним из дел является и откровение, то Само Слово оказывается открывшим Петру то, что [ему явлено] от Отца. Как же тогда открывший спрашивает, словно не знающий, что́ говорят люди? Конечно, видимость неведения зачастую служит какой-то цели. А именно, зная [наперед], что имели сказать ученики, Он задает вопрос, дабы, приняв их ответ, утвердить веру.

ИНОЕ, в повествовательной форме. Сын не не знает дня и часа Своего пришествия, поскольку Он есть Слово и Премудрость, но, дабы не породить печаль в учениках Своим нежеланием ответить на заданный ими вопрос, как человек говорит: «не знаю», имея право и так сказать, поскольку Он, как написано, стал плотью и усвоил Себе немощи плоти. Ибо то, что Он именно по этой причине сказал, что не знает, мы уразумеем отсюда. Ведь по воскресении из мертвых, намереваясь уже, наконец, взойти на небо, когда ученики спросили Его, когда будет конец и когда Он снова придет, Он ответил, сказав: «Нѣсть ваше разумѣти времена и лѣта, яже Отец положи во Своей власти»^[921]. Но если бы Он не знал, то Ему надлежало бы ясно сказать: «Я вам уже говорил, что не знаю». Однако же, Он их обличает, как не благоразумно вопросивших, и осаживает, <75.377> как исследующих то, что выше их меры. Итак, очевидно, что и тогда Он, хоть и зная все, как Бог, по-человечески сказал, что не знает оного дня и часа, так как это знание было выше [уровня] учеников.

ИНОЕ. Когда мы видим Бога говорящим в раю Адаму: «Гдѣ ecи?»^[922]; или Каину: «Гдѣ есть Авель братъ твой?»^[923], – что вы на это скажете? Если скажете, что Он, не зная, задает вопрос, то окажетесь явно хулящими. А если допустите, что этим вводится некий образ домостроительства, то не удивляйтесь, если и Божие Слово, посредством Которого и тогда Бог задавал вопросы Адаму и Каину, устраивая нечто [для нас] полезное, говорит, как человек, что не знает оного дня и часа, хотя и знает все, как Премудрость Отчая.

ИНОЕ, посредством чего ясно показывается, что Спаситель иногда домостроительно принимает на Себя вид неведения. Когда в пустыне Спаситель захотел накормить последовавших за Ним, то сказал Филиппу: «Колико хлѣбы имате?»^[924] И этот вопрос есть как бы не знающего. Однако евангелист тут же свидетельствует, говоря: «Сіе же глаголаше, искушая Филиппа: Самъ бо вѣдяше, что хощетъ сотворити»^[925]. Итак, если Он, зная, что хочет сделать, спрашивает, как не знающий, то что мешает Ему и теперь ради некоей пользы попустить Себе сказать, что не знает дня и часа? И Он не лжет, говоря это, ибо, зная, как Бог Слово, Он может не знать, как человек, да по всему подобится братіи^[926], по слову Павлову.

Еще на [слова]: «О дни же томъ и часѣ никтоже вѣсть, ни ангели небесніи, токмо Отецъ единъ»^[927]

Аргумент как бы от лица еретиков. Всё, говорят они, знает Отец, но не всё – Сын, согласно Его же собственным словам; ведь их лучше всего использовать для доказательства. Итак, если Отец знает оный час, а Сын – не знает, то как одной природы со всезнающим будет тот, кто не таков?

Опровержение на это. Если Сын, по-вашему, знает не всё, – о, христоборцы! – то необходимо сказать, что лгут божественные Писания, и смело противостать святым, говорящим о Нем: «Свѣдый вся прежде бытія (γενέσεως) ихъ»^[928]. Ведь одним из «всех» является и день скончания [века], ибо ничто не может быть вне «всего». Если же Сын не знает этого [дня], то как же Он знает всё? Но глаголам святых всяко подобает быть истинными. И Сын знает всё. Если же и конец необходимо считать одним из всех, то тщетным оказывается ваш софизм. Ибо, конечно, Христос по домостроительству говорит, что не знает оного часа, а не на самом деле не знает.

<75.380> ИНОЕ. Если правду говорит Павел, утверждая, что вся нага и объявлена предъ Нимъ^[929], – т. е. перед Сыном, он имеет в виду, – а одним из всех является и этот час, то как же не знает его Тот, у Кого предъ очима вся объявлена^[930]?

ИНОЕ. Если не хулой вы считаете говорить, будто Сыну не известно что-либо из сущих, то пусть будет, по-вашему, и так. Однако посмотрим, не ошибаетесь ли вы, думая так о Нем. Из самой вещи заключим, не на самые ли вы прогнившие мнения опираетесь, словно на тростниковый жезл. Сын сказал, что не знает одного лишь оного дня. Итак, если Он не знает одного лишь этого дня, то знает прочие, а среди прочих находится и предшествующий этому. И как же знающий предшествующий этому [день], не знает, что за тем [днем], который Он знает, непосредственно следует этот, который, по-вашему, Ему неизвестен? Ведь это вроде того, как если бы кто сказал, что не знают числа «десять», – какое оно занимает положение, – знающие [число] «девять». Ведь очевидно, что за девяткой всяко идет десятка. Итак, если [Сын] знает [день] пред этим, то как будет не знать и его? Как говорящий, что Он знает столькие знамения, предшествующие концу, не знает того, что за знамениями – конец? Так что вы отовсюду показываетесь безумными, дерзая лгать на истину. Ибо Сын знает всё, хотя домостроительно и говорит, будто чего-то не знает.

Слово 23. На [слова] «Отецъ любитъ Сына, и вся даде въ руцѣ Его»^[931] и на «Вся Мнѣ предана суть Отцемъ Моимъ»^[932], и на «Не могу Азъ о Себѣ творити ничесоже, но якоже слышу, сужду»^[933], и на иные подобные сим речения

Возражение со стороны еретиков. И как это возможно, говорят они, чтобы был по сущности подобен Отцу Сын, говорящий о Себе, что Он принял всё от Отца. Ибо, имея, Он бы не принял. Поскольку же Он является принявшим, как Сам Он говорит, то очевидно, что Он ничего не имеет Сам от Себя.

Опровержение на это. Итак, когда услышишь Сына, говорящего: «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть^[934], и вся Моя – Отца суть^[935]», то что ты будешь делать, еретик? Ведь если Сын, по-вашему, ничего не имеет Сам от Себя, то это же не имеет и Отец; а если Отец по природе имеет всё, то это же имеет и Сын. Итак, необходимо либо, говоря, что Сын не имеет ничего, относить это и к Отцу, дабы Он явился имеющим то, что принадлежит Сыну, либо – если этого следует избегать – по необходимости согласиться, что Сын владеет тем же, чем и Отец. Ведь Он сказал, что вся Его суть Отца, и Сам Он имеет все, что принадлежит Отцу.

<75.381> ИНОЕ, в повествовательной форме. Не потому чтобы Сын ничего не имел, о Нем говорится, что Он [всё] принял от Отца. Ибо Он по природе имеет, будучи собственным Его Словом и Сиянием, всё, что принадлежит Ему, кроме одного лишь того, чтобы быть и называться Отцом. Говорит же, что принял от Отца, заранее опровергая, как Бог, [будущие] вымыслы еретиков. Дабы никто, видя Сына имеющим всё, что принадлежит Отцу, из весьма большого подобия и неизменного тождества не заключил бы, что Отец и Сын – это Один и Тот же, и не впал бы в заблуждение Савеллия, Он, имея всё это по природе, вынужденно говорит, что, дескать, принял от Отца, дабы слово, вводящее одного дающего, а другого – принимающего, показало Двоицу в особых ипостасях, а не одними лишь именами различающуюся. А будучи собственным Словом Отца и происшедшим из Его сущности, Он присно имеет всё, что принадлежит Отцу. А что принял от Него – это Он говорит, потому что из Него происшел, от природы обладая всеми Его свойствами.

ИНОЕ. То, что Сын говорит: «Вся Мнѣ предана суть Отцемъ Моимъ»^[936], нисколько не вредит Ему в плане Божественности, а скорее ясно показывает, что Он по природе есть Сын. Ведь если вся Ему предана суть, – а сказав «вся», Он ничего не оставил вне [этого определения], – то, стало быть, Он не есть один из всех, о которых Он говорит, что принял их, но имеет особенное рождение от Отца. Будучи же Сыном по природе, Он обладает всеми свойствами Родившего. Свойство же Родившего – иметь всё; стало быть, Сын не имеет недостатка в чем-либо.

ИНОЕ. Если вся Ему предана суть, – как Он Сам говорит, – и вся дана в руцѣ Его^[937], то Он не только не есть один из всех, но и оказывается единственным наследником, как Сын, ибо если бы Он был одним из всех, то был бы и причислен ко всем, и не был бы наследником. Поскольку же Он является все принявшим по природе и по сущности, то очевидно, что, благодаря переходящему на Него начальству и господству Родившего, Он по необходимости есть иной по отношению ко всем, и единственный собственный Сын Отца.

ИНОЕ, в повествовательной форме. Спаситель негде обретается говорящим: «Якоже Отецъ имать животъ в Себѣ, тако даде и Сынови животъ имѣти въ Себѣ»^[938], что следует понимать так. Тем, что говорит «даде», Он обозначает то, что естественным образом имеет [всё] от Отца, и [вместе с тем] показывает Себя по ипостаси другим по отношению к Давшему; «другим» же, я имею в виду, – только по счету (μόνον τῷ ἀριθμῷ). А тем, что говорит: «якоже Отецъ имать, тако имать и Сын», Он, очевидно, учит, что как Отец присно имать въ Себѣ животъ, так и Сын присно имать животъ въ Себѣ. Итак, если кто дерзнет сказать, будто есть время, когда Отец не имел жизни в Себе, то необходимо придерживаться <75.384> этого и в отношении Сына. А если это нечестиво, и мы согласимся, что Отец присно имеет в Себе жизнь, то это же будет относиться и к Сыну, ибо [именно] это означают [слова], что Он тако имать, якоже и Отецъ. Если же, присно имея, Он говорит, что принял, то эти слова служат чему-то мудрому и нисколько не вредят Сыну в смысле природы.

ИНОЕ. Если бы дать голос [исходящему] от света сиянию, то оно бы сказало: «Все свое дал мне свет, ибо я свечу, как он». Разумно ли будет сказать, что сияние могло бы вовсе не иметь силы светить? И как бы оно тогда было сиянием? Если же, будучи и способным светить, потому что имеет все, что принадлежит свету, и также родившимся от него, оно говорит, что все приняло от него, то как же не абсурдно будет и чего-то большего, чем в примере, не мыслить в отношении Бога Слова? Ибо, по природе имея всё от Отца, Он говорит, что принял это от Него, так как из Него родился – со всем тем, что Он имеет.

ИНОЕ, на [слова]: «Дадеся Ми всяка власть»^[939] и «Прослави Сына Твоего»^[940], и, более обобщенно, обо всех тех речениях, где говорится, что Сын прославился или что-то принял. Не от недостатка в славе или ином чем-либо Сын, Который есть Слово, просит у Отца или называется получившим, но делает это домостроительно. Ибо Он приемлет по-человечески, ради видимости уподобления нам. Но Он полон, как Бог. Поскольку, будучи сам по себе, человек, даже если и примет какое-либо из благ от Бога, легко это утрачивает (как это и случилось с Адамом, так что он по причине преслушания стал наг от данной ему благодати), то было необходимо, – дабы мы снова не впали в то же самое, – чтобы непреложное Божие Слово, став человеком, испросило бы у Отца [происходящие] от Него дарования, дабы твердость нашей природы сохранялась благодаря Ему, непреложному и неизменному. Ибо благодать, получив начало, непоколебимо пребывает во Христе, а Он подает и нам уподобление [Себе], так как мы все суть в Нем, поскольку Он стал человеком и облекся в одну и ту же плоть с нами. Ибо, таким образом, мы и братьями называемся, и говорится, что мы стали одним [целым] по отношению к Богу. Итак, Он ради нас просит и получает от Отца то, что имеет по природе как Бог. А поскольку Он принял плоть, имеющую нужду в прославлении, и она стала Его, а не чьей-нибудь еще [плотью], то Он по справедливости усвояет Себе случающееся с ней или рядом с ней и, как не имеющий человек, приемлет от Отца то, что по природе имеет как Сын и Бог.

ИНОЕ. Если стало человеком Божие Слово, – а Оно стало, и никто, думаю, не будет против этого возражать, – то что побуждает некоторых не позволять Ему пользоваться человеческими выражениями? Ибо не уклонившийся от самой вещи, но <75.385> низведший Себя в таковое смирение, не стал бы избегать того, чтобы и в словах показаться еще более скромным, чем Он есть на самом деле. Итак, если Он не стал человеком, то пусть некоторые прилагают к Слову смиренные речения и говорят, что Он и не знает, и нуждается во славе, и приемлет нечто от Отца. А если Он стал человеком, то пусть эти речения будут относящимися к человечеству, и никто пусть не клевещет на Божие Слово как на не обладающее [таким же] совершенством, как и Отец, и не хулит Божие истинное Порождение.

ИНОЕ. Не Божие Слово, – поскольку Оно есть Слово, – прославляется и приемлет нечто от Отца, или же и освящается, но мы в Нем. И ради нас и Сам Он использует такие выражения, и божественное Писание нечто таковое глаголет о Нем. Ибо если, как думают некоторые, подобает таковое относить к Божию Слову, то им надлежит смотреть, как бы и образ пришествия Его не сделать тщетным, и нашу природу не показать лишенной [данной] от Бога благодати. Ведь если Слово прославлено и освящено по Божеству, то какая людям польза от того, что Оно стало человеком? Ибо это Он является воскресшим из мертвых, а не мы. Что же Его побудило стать и плотью? Если то, чтобы принести пользу человеческой природе, то, согласно их мысли, это будет тщетное предприятие, ибо не плоть видится получившей какую-либо пользу, но, скорее, Сам Он.

И если Он, когда стал человеком, тогда [только] является и приобретшим славу, освящение и власть, и все тому подобное, что относится к Нему, то очевидно, что, будучи, по их мнению, прежде [Своего к нам] пришествия чуждым всего этого, Он получает это в момент пришествия. Значит, это Он должен выражать благодарность плоти, оказавшись лучшим, когда облекся в нее, а не ее улучшив. Но так думать и говорить – в высшей степени нечестиво. Ибо Он пришел, чтобы прославить человека и освятить. Стало быть, не Слово является принявшим что- либо, ибо Оно совершенно, как и Родивший Его, но мы в Нем приемлем, когда Оно облеклось в нашу плоть. Ибо, как с Его восстанием и мы восстали, и также, когда Он вознесся, и для нас обновился восход на небеса, так и когда о Нем говорится, что Он прославился и освятился, [на самом деле] это мы пользуемся этими [благами].

ИНОЕ, посредством коего ясно показывается, что Он имел [всё] как Бог, ради нас прося [это] как человек. Христос негде говорит: «Отче, прослави Сына Твоего»^[941]. И паки: «Вся Мнѣ предана суть Отцемъ»^[942]. И по воскресении говорит: «Дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли»^[943]. Но и прежде, нежели все было предано Ему, Он показывается Господом всех. Ибо вся Тѣмъ Быша^[944], и Псалмопевец, познав их рабское положение по отношению к Сотворившему, говорит: «Яко всяческая работна Тебе»^[945]. Однако [Христос] показывается просящим славы, хоть Он и есть Господь Славы. Ибо так Павел сказал о некоторых: «Аще бо Быша <75.388> разумѣли, не Быша Господа славы распяли»^[946]. А что Он и прежде, нежели просить у Отца славы, имел ее как Сын, – об этом Он Сам ясно учит, говоря: «Отче, прослави Сына Твоего славою, юже имѣхъ у тебе прежде міръ не бысть»^[947]. Если же Он, с одной стороны, исповедует, что и прежде [возникновения] мира имел славу, а с другой стороны – ныне просит ее, как не имеющий, то, значит, Он ради нас это делает, и это наше в Нем осуществилось прошение, призывающее славу на человеческую природу. Говоря же по воскресении: «Дадеся Ми всяка власть»^[948], Он показывается имеющим ее и прежде воскресения. Ибо если Он не имел ее, то как, упрекая диавола, говорит: «Иди за Мною, сатано»^[949]? Как даровал Он учеником власть над демонами^[950]? Как дщерь Авраамлю^[951], связанную, как написано, диаволом, Он разрешил, как власть имеющий? Или как даровал здравие расслабленному^[952]? Как жене-грешнице отпустил грехи^[953]? Как воздвиг мертвых^[954]? Как отверз очи слепых^[955]? Итак, отсюда ясно, что Он говорит слова, приличествующие человеку, не тогда, когда Слово прежде Своего пришествия было вне плоти, но тогда, когда стало человеком, призывая на нас дары от Отца. Ибо, таким образом, говорится, что мы будемъ божественнаго причастницы естества^[956], так как Слово облеклось в наше смирение для того, чтобы нас возвести к Своей высоте, а не Самому пребывать долу, как и мы. Поэтому-то и, будучи по природе человеками, мы называемся богами, как являющиеся и этим во Христе, ибо Христос есть [истинный] Бог.

ИНОЕ. Если смиренные словеса плоти некоторые пытаются приложить к Божеству Слова, то что они скажут, когда увидят Христа чудотворящим посредством плоти? Ибо, плюнув и сотворив брение, Он исцелил слепого; простерев руку и коснувшись гроба, восставил единородного сына вдовы; издав посредством [языка, являющегося органом] тела, звук, вызвал Лазаря из гробницы. Ведь все это Он совершил посредством плоти, но это не были дела плоти. И как смотрящие на природу вещей, мы силе Божества приписываем достижение результата, хотя бы [дело] и совершилось посредством плоти, так, когда Он по причине плоти говорит нечто человеческое, мы не к Богу Слову это прилагаем, но, рассматривая это как чуждое Божеству, относим к плоти. Ибо, таким образом, каждое из совершенных или глаголанных Им как бы полагая на своем месте, оказываемся имеющими безошибочное знание о Спасителе нашем.

ИНОЕ, в повествовательной форме. Единого Христа возвещают божественные Писания, ибо единъ Богъ Отецъ, и единъ Господь Іисусъ Христосъ^[957]. Ведь от дел, которые подобают одному лишь Богу, познается Бог. Поскольку же ставшему плотью Слову, как написано, подобает являть Себя и человеком, <75.389> а это никак не могло бы быть видно, кроме как из неукоризненных страстей и словес плоти, то Он по необходимости говорит и делает и приличествующее человекам, дабы таким образом показать Себя ставшим человеком. Поэтому в Нем можно видеть и то, и другое. Ибо Он по-человечески расспрашивал, где лежит Лазарь, а восставил его – как Бог. И Матерь [Свою], сказавшую: «Вина не имутъ»^[958], Он, как человек, укорил, но тотчас [как Бог] претворил воду в вино. Ибо Он был истинным Богом во плоти, и плоть воистину была в Боге. Итак, то, из чего следовало познать Бога, Он совершает по-божески; и то, из чего Он по необходимости видится поистине человеком, Он делает и говорит, сообщая таинству [Своего вочеловечения] истинность. Итак, да будет отдано Богу то, что причитается Богу, и человечеству – то, что подобает и следует ему, и, таким образом, верующий в Него станет вне всякого соблазна и заблуждения.

ИНОЕ. Как бы из возражения. Они говорят: [Спаситель сказал] «Вся Мнѣ предана суть Отцемъ Моимъ»^[959]. А принявший всё от другого, очевидно, не имеет ничего от себя; а такой как будет по сущности подобен всем обладающему Богу и Отцу?

Опровержение на это как бы посредством доведения до абсурда. Если принявший все Сын кажется ничего не имеющим от Себя, то всё отдавший Отец теперь ничего не имеет в Себе. Но это абсурдно! Ибо, как Отец будет пустым от присущего Ему по природе? Но Он имеет всё, даже и дав это Сыну; очевидно, что хотя Сын и говорит, что получил, однако не было времени, когда Он был от этого пуст. Ибо Он приемлет по-человечески, а по [Божественной] природе имеет всё это, как и Отец.

ИНОЕ. Говорит негде Христос: «Отецъ любитъ Сына^[960], и область даде Ему и судъ творити, яко Сынъ Человѣчь есть^[961]». Итак, если Он получает власть судить не по какой иной причине, но единственно, яко Сынъ Человѣчь есть, то получает не потому, что Он есть Слово и Бог, но поскольку сделался человеком. Итак, надлежит человечеству приписывать получение, а Божеству Сына – природное обладание всем принадлежащим Родившему Его. Ибо, таким образом, Он будет и неизменным Образом Отца.

Слово 24. На сказанное евангелистами о Спасителе по-человечески, на «плакася»^[962], на «нынѣ душа Моя возмутися»^[963], на «аще возможно есть, да мимоидетъ отъ Мене чаша сія»^[964] и «прискорбна есть душа Моя»^[965], и подобные этим речения. От божественного Писания примеры убедительные и опровергающие зломыслие христоборцев

Если мы полагаем, что эти слова изречены кем-то из обычных людей или просто <75.392> человеком, то пусть он плачет как человек, боится и страшится смерти, печалится и смущается, и все, что обычно терпеть человеческой природе, терпит. Если же Он был Богом во плоти, – а Он был Им, и не иначе, – то чего боится Бог? Если Он был правдив, говоря: «Азъ есмь животъ»^[966], то каким образом Жизнь боится смерти? Если иных Он спасал от смерти, то как Сам боялся смерти Тот, Кто увещал учеников мыслить дерзновенно и говорил: «Не убойтеся отъ убивающихъ тѣло, души же не могущихъ убити»^[967]? Как Сам Он боялся претерпеть это, если Он Авраама ободряет, говоря: «Не бойся, яко съ тобою есмь»^[968]? Если Он Моисея сделал грозным для Фараона, и Иисусу Навину говорит: «Крѣпися и мужайся»^[969], то как Сам будет подвержен страху? Или как убоялся людей Тот, Кто иным советует не бояться и, убеждая их, вопиет: «Господь мнѣ помощникъ, и не убоюся: что сотворитъ мнѣ человѣкъ?»^[970] Как для того пришедший, чтобы умертвить смерть, Сам убоялся того, против чего Он пришел [сразиться]? И как не за пределами всякого злочестия будет называть убоявшимся ада Того, Кого его вратницы, едва лишь видевше, убояшася^[971] и, распахнув врата, через которые никто не мог убежать (τὰς ἀφύκτους πύλας), отпустили заключенных [во аде] духов (τὰ ἐναποκλεισθέντα πνεύματα)^[972], так что многие святые восстали и вошли во град^[973], как написано, и были видимы некоторыми? Как испугался смерти Тот, Кто пришедшим искать Его сказал: «Азъ есмь»^[974]? Как испугался смерти сказавший: «Область имамъ положити душу Мою, и область имамъ паки пріяти ю»^[975] и также: «Никтоже возметъ ю отъ Мене, но Азъ полагаю ю о Себе»^[976]? Стало быть, это не Само по Себе Слово было убоявшимся смерти, но было в нем человеческое [естество], которому всегда свойственно испытывать это [чувство].

ИНОЕ, в повествовательной форме. Желающим правильно понимать сказанное в божественных Писаниях о Спасителе нашем Христе всячески необходимо исследовать время и момент, в который либо Сам Он является говорящим нечто о Себе, либо божественные Писания [говорят] о Нем. Итак, если прежде, нежели стало плотью Божие Слово, Оно когда-либо видится плакавшим или испугавшимся смерти, или иное какое из человеческих [страданий] претерпевшим, то надлежит и теперь усвоять Ему все перечисленное. А если, когда Он стал человеком, тогда и изрекли о Нем таковые слова божественные Писания, то почему бы нам лучше не говорить, что это изречено по-человечески, дабы избежать зла, проистекающего от богохульства?

ИНОЕ. Как бы из возражения христоборцев. Плакавший, говорят они, испугавшийся и сделавшийся печальным как будет по природе Богом? Ибо таковые вещи свойственны людям.

<75.393> Опровержение на это. Воздвигнувший от мертвых Лазаря и претворивший воду в вино, и даровавший зрение слепому от рождения, сказавший? «Азъ и Отецъ едино есма»^[977], – как не будет Богом по природе? Ибо совершенное видится делами Божиими. А если вы соблазняетесь сказанным и сделанным по-человечески, то почему вам не принесло пользы то, что Он сделал и сказал богоприлично? И снова: если благодаря тем [высказываниям] вы опускаетесь до того, чтобы помышлять что-то уничижительное о Сыне Божием, то почему посредством этих не восходите к тому, чтобы помышлять великое и возвышенное? Ибо смиренно сказавший и претерпевший то, и это возвышенно, как Бог, сказал и сотворил. Стало быть, вочеловечение и домостроительство [Его] во плоти пришествия было необходимой причиной для того, чтобы [с Ним] происходило и нечто человеческое.

ИНОЕ. Да будет исследовано домостроительство [Христова] во плоти пришествия и образ (ὁ τρόπος) Его вочеловечения, и да будут далеки от всякого соблазна некоторые из слышащих то, что божественные Писания очень по-человечески говорят о Спасителе. Итак, цель воплотившегося Слова заключалась в гом, чтобы ясно показать, что Он воистину облекся в плоть и стал человеком, не перестав быть Богом (ибо невозможно было иначе спасти человеческий род); но, чтобы никто из слышащих, что Он плоть бысть, не подумал бы, будто непреложное Слово Божие претворилось (μεταπεποιῆσθαι) и стало чем-то другим по сравнению с тем, чем Оно было от начала, Он по необходимости то произносит приличествующие человеку слова, то показывает дела, которыми мы можем быть обязаны одному лишь Божеству (πράγματα θεότητι μόνῃ χρεωστούμενα), дабы то и другое рассматривалось совокупно. Итак, когда Ему нужно было ясно показать, что Он – воистину человек, а не призрак, Он спешит показать это с помощью первых. Ибо греха Он, как безгрешный и не могущий согрешить, отвергается справедливо, но позволяет телу и человечеству претерпевать свойственное ему по природе в доказательство того, что Он реально и поистине облекся в плоть и стал человеком, по Писаніемъ^[978]. Поскольку же, как мы уже говорили выше, подобало Ему и ставшему во плоти являть Себя Богом, Он по временам совершает приличествующие Богу дела и говорит видящим Его: «Аще Мнѣ не вѣруете, – поскольку, значит, видите Меня человеком, – дѣломъ Моимъ вѣруйте: да разумѣете и вѣруете, яко Азъ во Отцѣ, и Отецъ во Мнѣ»^[979]. Итак, боголепно сказанное и сотворенное показывает Спасителя Богом. И наоборот, по-человечески сказанное и сделанное показывает Его поистине человеком. Ибо в этом заключается смысл таинства.

ИНОЕ. Христоборцы отовсюду показываются бесстыдными и имеющими целью попусту ругаться на Сына Божия. Ибо, слыша Его, говорящего: «Азъ и Отецъ едино есма»^[980], они безрассудно [Ему] не <75.396> верят и пытаются перетолковать сказанное в другом смысле, не позволяя Сыну быть одним с Отцом, но стараясь исказить хорошо и верно сказанное. А с другой стороны, находя в Евангелиях то, что Он претерпел или сказал как человек, – как, например, то, что Он плакал, печалился и тому подобное, – не относят это к человечеству, но, прилагая это напрямую к Слову, приводят в доказательство того, что претерпевающий это не есть Бог, так что причисляют к твари и Его, являющегося ее Творцом. Итак, либо позволь Сыну быть одним с Отцом, и тогда ты не найдешь Слово, пребывающее в тождестве с Отцом, Само по Себе, – поскольку Оно есть Слово, – плачущим или печалящимся, или поддавшимся страху; либо – если ты не веришь Ему, сказавшему, что Он есть одно со Своим Отцом, – не верь и когда Он говорит, что опечалился. И тогда ты будешь с неверующими иудеями, не приемля вовсе ничего из сказанного Спасителем.

ИНОЕ. Говорит негде Павел о Сыне Божием: «Иже во образѣ Божіи сый, не восхищеніемъ непщева быти равенъ Богу, но Себе умалилъ зракъ раба пріимъ и образомъ обрѣтеся якоже человѣкъ»^[981]. Итак, стало человеком Божие Слово; не в человека пришло, как [это было] в пророках, но поистине стало тем же, что и мы, кроме одного лишь греха. Следовательно, с одной стороны, Он есть Бог, так как Он есть Слово Отца и Свойство Его природы, а с другой стороны – Он человек, поскольку плоть быть, как написано, и в нашу облекся плоть. Итак, поскольку таков орос веры относительно Спасителя нашего Христа, то следует различать сказанные о Нем речения соответственно приличествующему [им] смыслу. И когда ты услышишь: «Азъ и Отецъ едино есма», созерцай [мысленно] единое Божество Отца и Сына и помышляй Сына Богом, сущим из сущности Отца. А когда, с другой стороны, услышишь о Нем, что Он заплакал, опечалился или устрашился, или начатъ тужити^[982], помышляй – вслед за тем, что Он есть Бог – о том, что Он является человеком, и к человечеству прилагай то, что к нему относится. Ведь поскольку Он получил смертное и тленное тело, подверженное таковым страстям, Он по необходимости вместе с плотью усвояет Себе и ее страсти, и когда она претерпевает их, Сам называется претерпевающим. Так, мы говорим, что Он и распялся, и умер, хотя это произошло с плотью, а не с Самим по Себе Словом, ибо Оно есть бесстрастное и бессмертное. Следовательно, будем православно понимать сказанное, к Божеству относя богоприличное, а к плоти – то, что ради нее или как бы от ее имени сказано по причине сущих в нас природных движений, коих неявный и безгласный шепот ум, обладающий чувством, посредством языка извлекает из глубины наружу.

ИНОЕ, в повествовательной форме. Стало человеком Божие Слово не по какой иной причине, но дабы все Свое с нашими немощами неким образом смешав и сорастворив, придать природе человека силу и претворить ее соответственно Своей крепости. Итак, когда Он показывается боящимся смерти и говорящим: «Аще возможно есть, да мимоидетъ отъ Мене чаша сія»^[983], ты также помышляй, что боящаяся смерти плоть, будучи носима Словом, научилась более не испытывать сего [страха]. Ведь Он же сказал Отцу: «Не якоже Азъ хощу, но якоже Ты»^[984]. Ибо Он не Сам, поскольку Он есть Слово и Бог, боялся смерти, но стремился довести домостроительство до конца. Ибо в этом была воля Отца. Обладает же Он и нежеланием умирать, так как плоть естественно противится смерти. Итак, уча человечество уже не мыслить присущее ему, но искать волю Божию, Он, как человек, говорит: «Не якоже Азъ хощу, но якоже Ты». Поэтому-то и прибавляет: «Духъ убо бодръ, плоть же немощна»^[985].

ИНОЕ. Если святых мы находим настолько презирающими смерть, что скорее кажется, будто они переходят в жизнь, когда некие обстоятельства зовут их к страданию, и они воистину мужественны, потому что имеют в себе Христа, обитающего, как написано, во внутреннем человеке^[986], то как [Сам] боится смерти учащий иных презирать смерть? Разве это не абсурдно – дивиться мужеству имеющих в себе Слово, а о Самом Слове думать, будто Оно настолько немощно и не мужественно, что и страхом одолевается, и недугом трусости?

ИНОЕ. Собственной смертью Спаситель упразднил смерть. И как смерть бы не упразднилась, если бы Он не умер, так [обстоит дело] и в отношении каждой из страстей плоти. Ибо если бы Он не убоялся, то [наша] природа не стала бы свободной от боязливости; если бы не опечалился – она бы никогда не избавилась от печали; если бы не смутился – никогда не стала бы вне этого. И, применяя эту логику по отношению к каждому случаю, когда Христос вел Себя по-человечески, ты найдешь, что плотские страсти в Нем приходили в движение не чтобы одерживать верх, как и в нас, но чтобы, придя в движение, упраздниться силою обитающего во плоти Слова, тогда как природа претворяется в лучшее.

ИНОЕ, на [слова]: «Боже Мой, Боже Мой»^[987]. Мы хвалимся крестом Спасителя нашего Христа и веруем, что спасены благодаря тому, что Божие Слово стало ради нас человеком и распялось за нас, дабы упразднить сущую в нас смерть, и снова нас восставить вместе с Собою, преложив от истления в нетление. Итак, подобало Ему и в сам час страданий показать, что Он истинно стал человеком, а не в воображении только представляется как человек. И по этой причине Он произнес приличествующие человеку слова: «Боже Мой, Боже Мой, векую Мя еси оставилъ?»^[988]; и «Да мимоидетъ отъ <75.400> Мене чаша»^[989]. Делами же [Своими] распявшийся за нас и такое претерпевший на кресте ради спасения всех нас показал, что Он есть Бог. Ибо Он сокрыл солнечные лучи и облек небо во тьму, разодрал камни и землю, и завесу храма, и иные помимо этого совершил великие [знамения], дабы явить Себя вочеловечившимся Богом. И вот, распявшие Его и прежде смеявшиеся над Ним, увидев совершенное по-божески, говорят: «Воистину Божій Сынъ бѣ Сей»^[990].

ИНОЕ. Божие Слово сделалось человеком не для того, чтобы снова все делать и говорить как Бог прежде вочеловечения, но чтобы зачастую и ради пользы [совершаемого] с плотью домостроительства говорить нечто и как человек. И коль скоро таков смысл таинства [воплощения], то не абсурдно ли соблазняться, слыша Его иногда говорящим по-человечески? Ибо Он говорит как человек, но говорит также и как Бог, имея власть делать и то, и другое. Итак, по-человечески Он говорит: «Нынѣ душа Моя возмутися»^[991]; и, с другой стороны, по-божески: «Область имамъ положити ю, и область имамъ паки пріяти ю»^[992]. Смущаться – это собственная страсть плоти, а иметь область положити и область паки пріяти – есть дело силы Слова. Так что, когда Он говорит нечто по-божески, хотя и видится человеком, мы не соблазняемся, понимая, что ради нас Он сделался человеком и говорит приличествующее человеку.

ИНОЕ. По причине великого и безмерного человеколюбия Божие Слово смешало Себя с нами: не для того, чтобы Самому претвориться в наше [состояние], ибо Он непреложен и не знает изменения, но чтобы нас, примешав к Себе, преложить в Свое. Ибо как мы, приняв Его по причине Его обитания в плоти, имеем отныне всё Его, – ведь мы и сынами названы, и богами, хотя и не по природе, подобно Ему, но по благодати, – так и Он, когда примешался к нам, став человеком, понес немощи наши^[993], и как Сам пострадавший считается усвоившим Себе вместе с воспринятым храмом [тела] и то, что в нем, дабы плотские страсти были умерщвлены и в нас, стремящихся к подобию Христу, наше ради нас воспринявшему в Себя.

ИНОЕ. Говорит негде Бог через св. пророков, пеняя на некие согрешения сущих из числа [сынов] Израиля, что они «чада своя проведоша сквозѣ огнь, егоже не повелѣхъ им, ниже помыслихъ в сердцы Моемъ»^[994]. И еще, как бы [обращаясь] к Иерусалиму: «И опечалила Мя во всѣхъ сихъ»^[995]. И еще, касательно других пороков: «Еда <75.401> отъ сихъ не разгнѣваюся ли, – рече Господь, – или людемъ таковымъ не отмститъ душа моя?»^[996] Итак, что будут делать христоборцы, когда для всех является очевидным, что это [Само] Слово Божие было глаголющим таковые вещи во пророках? Припишут ли они Ему душу и сердце, скажут ли, будто Он одержим страстью печали и гнева, дабы не показалось имеющим какое-либо преимущество перед человеком Божие Слово, сущее превыше всякой сотворенной природы и столь же великое, как и Отец? Но, возможно, они от этого все же уклонятся, а скажут, что это изречено Словом фигурально (τροπικώς) и по снисхождению [к уровню восприятия слышащих]. Итак, если в том случае, когда Сын Божий прежде Своего пришествия говорит такие вещи, мы сохраняем за Ним подобающее Ему достоинство, утверждая, что Он пребывает превыше и печали, и гнева, и вообще всякой страсти, хотя бы ради пользы [людей] и принимал вид претерпевающего таковое, то разве не абсурдно, когда Он стал человеком и сошел [на землю] в претерпевающей эти страсти плоти, отказывать Ему в том, что, говоря таковое, Он остается бесстрастным, тогда как плоть, которую Он ради нас воспринял вместе со всем присущим ей от природы, от природы наделена этим? Человечеству же свойственно плакать, смущаться, расстраиваться, отвращаться смерти и тому подобные переживания.

Слово 25. На [слова]: «Перворожденъ всея твари»^[997], [о том,] что Сын – не тварь

Возражение со стороны христоборцев. Если не тварью, говорят они, является Сын, Он не звался бы «перворожденъ всея твари»; ибо, как имеющий большое сродство^[998] с сотворенными, – хотя бы Он и был первым из них, и существует прежде всех, – Они зовется этим наименованием.

Опровержение на это. На таковые выпады еретиков не трудно возразить. Если имя «Перворожденный» причисляет Сына к твари, то наименование «Единородный» всяко изымает Его [из числа творений]. Ибо, как никто не назывался бы «первородным», не имея многих братьев, среди которых он и является первородным, так не был бы и единородным, если бы не был единственным, не сопричисляемым к другим. Как же Он является и перворожденным, и единородным? Ведь должно сохранять и то, и это [определение]. Поскольку же божественное Писание называет Его обоими именами, нужно вопросить тех, кто точно понимает божественные Писания, каким образом Он является перворожденным, а [вместе с тем] некоторым образом и единородным. Итак, Единородный Он – поскольку Он есть Слово, [родившееся] из Отца, не имеющее братьев по природе и ни к кому иному не сопричисляемое; ибо Сын Божий – один и единственный. А перворожденный Он не просто и не абсолютно, но во многихъ братіяхъ^[999], как написано. А когда Он стал нашим братом, если не тогда, когда облекся в нашу плоть? Следовательно, Он тогда <75.404> стал перворожденным, когда явил многих сынов Божиих по благодати.

ИНОЕ. «Перворожден всея твари» Он зовется не как существующий первым по времени из нее, ни как тот, кто одной и той же сущности с творениями, но, как уже было сказано, по причине [Своего] снисхождения к твари и уподобления нам. Впрочем, хорошо бы понаблюдать, [как] Он зовется Единородным, и [как] Перворожденным. Итак, когда Он именуется Единородным, то к этому не присоединяется никакая причина, по которой Он является единородным. Он так зовется, но зовется абсолютно: «Единородный Бог, сый в лоне Отчи»^[1000]. Когда же божественные Писания зовут Его Перворожденным, то тотчас же приводят и тех, среди которых Он является перворожденным: «Первороденъ во многихъ братіяхъ»^[1001], и «Перворожденъ изъ мертвыхъ»^[1002]. Ведь поскольку Сыну Божию, Которому по природе принадлежит первенство, подобало и тогда, когда Он стал человеком, не утратить его, Он по справедливости, и восприняв уподобление нам, первенствует по отношению ко всей твари. Ибо из-за того, что Он стал человеком, Он не будет меньшим кого-либо в том, что касается подобающего Божественной природе достоинства, но и так будет первенствовать и предводительствовать всей вообще тварью, так как является ее Творцом и Господом. Так и евангелист говорит: «Видѣхомъ славу его, славу яко Единороднаго отъ Отца»^[1003].

ИНОЕ. Если, по слову Павлову, Тѣмъ создана Быша всяческая^[1004], то Он будет иным по отношению ко всем. Ибо, сказав «всяческая», он ничего не оставил вне [этого определения], что бы ни возникло благодаря Ему. Стало быть, Сын не будет тварью, но скорее Творцом всего, как написано. Ведь божественное Писание не сказало, что Он есть первородный из прочих творений, дабы Он действительно не мыслился как сущий из их числа, но говорит, что Он есть Перворожденъ всея твари, дабы благодаря этому, – когда вся разрозненная тварь, так сказать, положена вместе, – Он считался бы иным по отношению к ней. А сущий вне всей твари не может быть тварной сущности, но будет иным по сравнению с ней. И поэтому-то божественное Писание, хорошо зная таковое наблюдение, не назвало Рувима первородным из всех чад Иакова, дабы он не мыслился иным по сравнению с ними, но со всей точностью говорит, что он является первородным Иакова и братьев его^[1005].

ИНОЕ. Если некоторые из-за того, что Сын назван перворожденнымъ всея твари, пытаются причислить Его к твари, то и Он будет [у них] в числе всех. Если же согласиться на это, то Он будет перворожденным Себя Самого, поскольку, будучи перворожденнымъ всея твари, <75.405> Он и Сам [по их мнению] находится в числе всех. Значит, Он будет по отношению к Себе Самому и первым, и вторым. Если же из-за того, что Он является перворожденным всея твари, мы будем мыслить Его находящимся вне всего, то Он будет прежде всех (πρῶτος τῶν πάντων)^[1006]. А если ко «всем» сопричисляется и Он, то будет вторым по времени по отношению к Себе же Самому: так – первым, а этак – вторым.

ИНОЕ. Если из-за того, что Он назван перворожденным всея твари, будет и Он одним из творений, а [вместе с тем] вся Тем Быша^[1007], то Он будет, по- вашему, творцом Себя Самого, и творящий творится, к тому же, – Собою. Ведь если Он – в числе всех, и все – чрез Него, то сказанное будет верным. И если вся тварь в Немъ состояся^[1008], то как может быть одним из всех Тот, Кто всем дает состояться?

ИНОЕ, сказанное повествовательно, согласно благочестивому умозрению, по которому Он мыслится Перворожденным. «Первороденъ во многихъ братіяхъ»^[1009], поскольку Он стал подобным нам по всему, кроме греха, и поскольку облекся в нашу плоть, нарекшись нашим братом, то справедливо так называется.

«Перворожденъ же и изъ мертвыхъ»^[1010], ибо Он первым воскресил в нетление Свою плоть и первым возвел ее на небеса. Поэтому и говорит: «Азъ есмь путь»^[1011], и «Азъ есмь дверь»^[1012]. Ибо через Него человеческая природа научается идти новым путем воскресения, и как бы через некую дверь входит на то же небо.

ИНОЕ, о том, как благочестиво понимать [выражение]: «Перворожденъ всея твари»^[1013].

По причине человеколюбия Отца, каковое Он имеет ко всем Своим творениям, Сын назвал Себя перворожденнымъ всея твари, и по снисхождению^[1014] к сотворенным не отказывается едва ли не Себя причислить к ним, дабы, поскольку Он зовется перворожденным из них, ради Него спасалось бы и то, что после Него. Ибо если всяко подобает Ему быть перворожденным, то всяко остаются и те, из которых Он является перворожденным. Итак, Он является Единородным по природе, так как Он единственный сущий из Отца, Богъ от Бога, Свѣтъ отъ Свѣта^[1015] воссиявший, а Первородным – ради нас, дабы вся тварь была как бы привитой к бессмертному корню и произросшей от Присносущего. Ибо вся Тѣмъ Быша, и состояшася во веки, и Им сохраняется.

ИНОЕ. Если из-за того, что Он назван перворожденнымъ всея твари, мы причислим Сына к твари, как являющегося по природе творением, то Он будет первым из нее по времени, но сродным ей по природе и, поскольку является творением, подобным [всем] прочим. Следовательно, Он будет сродным и бессловесным животным, птицам и рыбам. Ибо и сии, хотя и малейшие, однако суть части всея твари. Но это абсурдно. Итак, благочестиво будет мыслить Его как бы первородна во многихъ братіяхъ, потому что [многие] по благодати призваны к усыновлению. <75.408> А всея твари Он будет высшим, как сущий прежде нее и приведший ее в бытие, Сам не будучи тварной сущности.

ИНОЕ. Как первороднымъ во многихъ братіяхъ Он назван потому, что спасенные Им призваны к усыновлению Богу; и также первородным или начатком из мертвых – потому, что Он прежде всех восстал [от смерти] в нетление; так и то, что Он создался как начало путій^[1016], говорится потому, что чрез Него все могут устремляться ко спасению.

О том, что не по иной какой причине Он назван Единородным, как потому, что Он единственный поистине рожденный

Апология дословно. Если Он потому только Единородный, что сотворен без посредничества [кого-либо], то Он сотворен непроизвольно (ἀβουλήτως γέγονεν); а если из сотворенных нет ни одного, которому бы не служило посредником изволение Божие, то Он не потому Единородный, что сотворен без посредничества, но потому, что Он один есть плод Отца.

ИНОЕ. Если Он потому Единородный, что, по-вашему, один лишь Он сотворен Им, то не будет Создателем всех Тот, Кто только Его, а не всех, сотворил. Если же Отец есть Создатель всего вообще, – ибо изъ Него вся, – то Сын, следовательно, Единородный не как единственный существовавший, но как единственный рожденный по природе.

ИНОЕ. Если Он потому Единородный, что один лишь Он сотворен одним [лишь Отцом], и как одно лишь солнце творит день, то и день будет называться единородным [чадом] солнца. И если некто стал изобретателем одного [какого-либо] искусства или автором одной картины, то его единородными чадами будут те единственные [произведения], что им сотворены. Если же никто никогда не называл единородным [автору] произведение [этого самого автора], то как же Сын будет мыслиться Единородным как сотворенный, а не как рожденный?

ИНОЕ. Если не как единственный рожденный, а не сотворенный, Он назван Единородным, а единородной названа также и дочь Иеффая^[1017], то и она будет его единственным делом, а не порождением. Или, если признавать ее единородной потому, что она одна родилась от своего отца, то и Сын, очевидно, будет Единородным потому, что Он один от рождения является наследником Отчей сущности.

ИНОЕ. Если потому Он Единородный, что единственный сотворен таковым, а солнце – единственное сотворенное таким, какое оно есть, то и оно будет единородным. Если же, хоть и многие творения созданы в единственном числе, они не называются единородными, то, стало быть, Единородный [тоже назван так] не как единственный сотворенный таковым, но как единственный рожденный.

<75.409> ИНОЕ. Если потому Он Единородный, что единственный преимуществует перед всеми, а перед всеми преимуществует и Отец, то и Он [т. е. Отец] может быть назван Единородным. Если же Он не является Единородным, хотя и преимуществует перед всеми, то и Сын суть Единородный не по причине преимущества перед сотворенными, но по причине рождения от Отца.

ИНОЕ. Если потому Он Единородный, что единственный является вестником Отеческих волений, а наше (т. е. внутри нас укорененное) слово есть единственное, что возвещает изволения [нашего] ума, то и оно может быть названо единородным сыном ума. Если же никто от века не называл слово, являющее тайные [помышления ума], единородным, то как же Сын – Единородный, как возвеститель, а не, скорее, как рожденный?

ИНОЕ. Если потому Он Единородный, что единственный является Творцом тех, что после Него, то Он никого не будет иметь творящим вместе с Ним, никого, кто бы сотворил что-то, кроме одного лишь Отца. Если же всё Им, как Премудростью, сотворено, и Им небеса утвердишася, и Духомъ Бога вся сила ихъ^[1018], то излишне называть Его Единородным, как являющегося Творцом тех, что после Него, а не как единственного Творца, по природе родившегося от Бога.

ИНОЕ. Если единственное сотворенное, – а не единственное поистине рожденное, – является единородным, то не единороден Саррин сын, так как он не сотворен ею, но рожден.

ИНОЕ. Если потому Он Единородный, что одного лишь Его Отец осуществовал, то уже не будет первородным и Сам рожденный, так как остальные братья не суть из Отца. Если же Он воистину является первородным, во всѣхъ первенствуя^[1019], то Он, стало быть, не только как осуществовавшийся является Единородным, но как единственный благой Плод, родившийся от благого Отца.

ИНОЕ. Если Перворожденный (πρωτότοκος) от Бога, как рожденный первым из многих, является и перворожденным от Девы, то Он и от Нее должен быть как бы первым из прочих. Если же Он, будучи единственным, а не прежде других, рожденным из Марии, назван Ее первенцемъ (πρωτότοκος)^[1020], то, стало быть, Он и от Бога перворожденный не как первый из многих, но как единственный рожденный.

ИНОЕ. Если потому Он Перворожденный, что рожден первым из прочих, а рождающееся первым не отличается от рожденных после него от того же [родителя], то и Сын, значит, не будет лучшим тех, что после Него. Если же творящее по всему отличается от творимого, а Сын – творит, то Он должен отличаться от всех; и как же тогда <75.412> будет первородным из Своих творений Тот, Кто первым стал для них виновником наименования «сын»?

ИНОЕ. Если первые признаются виновниками вторых, а сперва был Бог и Божий Сын, то, значит, Сын – и виновник тех [сынов], о которых речь, как [сущий] из Него. Стало быть, виновник вторых сынов, если и называется Первородным, то не как прежде них начавший существовать, но как Тот, Кто первым стал для них виновником наименования «сын».

ИНОЕ. Если потому Он Перворожденный, что сотворен первым, а тому, кто создал нечто первое, а не единственное, обычно вслед за первым [произведением] создавать и другие, то Сын, значит, не создал ничего. Поскольку же Он создал, то не как сотворенный Он является перворожденным, но так как Им создана Быша всяческая, яже на небеси и яже на земли^[1021].

ИНОЕ. Если Он ради приведения творений [в бытие] осуществовался, то должен быть благодарен им, так как они стали причиной Его возникновения.

ИНОЕ. Если потому творит Сын, что тварь не выдержала бы собственного действия Несотворенного, то Сын был бы некоей посредствующей силой, и Сам Он не был бы ни несотворенным, – ибо тварь не вынесла бы Его, – ни, опять же, из числа сотворенных, ибо [тогда] Он Сам не выдержал бы Несотворенного. А коль скоро Он не является ни тем, ни другим, то остается исповедовать Его порождением нерожденной природы.

ИНОЕ. Возражение как бы из числа Евномиевых. Если Сын, говорит он, есть Бог истинный, то как же причисляет Его к сотворенным и божественное Писание, говорящее: «Перворожденъ всея твари»^[1022]? Ведь всячески необходимо и Ему быть по природе таковым, каковы суть и те, коих Он является первым.

Опровержение на это. Нечестивая речь и чреватая большим абсурдом. Ведь если Сын по необходимости будет подобен сотворенным после Него, поскольку и перворожденным из них называется, а сотворен не только человек, но и многие и различные животные, то пора уже вам, христоборцы, без страха предающимся злочестию, [прямо] сказать, что Сын по природе является тем же самым, что и бессловесные животные. Следовательно, Он не обязательно будет сродным тем, коих и перворожденным именуется. Зовется же Он так, поскольку божественное Писание тем самым показывает нам, что все мы в Сыне и чрез Сына призываемся к равному с Ним положению (σχῆμα), будучи по благодати провозглашаемы сынами Божиими. И Он является Начатком данной нам благодати, по человеколюбию уподобляя Себе <75.413> сотворенных Им. И само уже то, что Он – первый, показывает Его истинным образом Отца. Ибо, как Отец говорит, что Он – первый, так и Сын, будучи точным образом и подобием первого Отца, и называется, и является первым. Ведь в Нем пребывает первый Отец, и Он, подобным образом, пребывает в первом Отце, и благодаря Ему вся Быша, и разумные [творения] призываются к усыновлению.

ИНОЕ. Если то, что Сын называется «перв[орожденн]ым [всея] твари» (πρῶτον τῆς κτίσεως), непременно вынуждает Его быть сродным тем, которые возникли после Него, и таковым быть по природе, каковы суть те, что являются вторыми по времени, то что вы скажете, когда и Отец говорит о Себе: «Азъ первый, и Азъ по сихъ»^[1023]? Неужели же и Ему, уступив Ему лишь по времени первенство перед творениями, вы припишете сотворенную сущность и причислите Его к созданным? Но, думаю, никто не дойдет до такого безумия, чтобы дерзнуть это хотя бы в мыслях предположить. Стало быть, как то, что Отец называется первым, не вставляет Его считаться сродным всем тем, что после Него, так и Сын, хотя бы Он и звался «перв[орожденн]ым [всея] твари», не обязательно будет одним из созданий. Но как Отец, показывая Себя началом всего, говорит: «Азъ есмь первый», так и Сын называется перв[орожденн]ым всея твари. Ибо Тѣмъ вся Быша, и Он есть начало всех созданий, как Творец и Создатель.

Слово 26. На сказанное насчет сынов Зеведеевых: «Еже сѣсти одесную и ошуюю, нѣсть Мое дати»^[1024]

Возражение как бы из числа Евномиевых. И как же, если Он был в равном достоинстве с Отцом, Он [в ответ] на просьбу [сынов] Зеведеевых сказал: «Нѣсть Мое дати»? Ведь это, что очевидно, является ответом не имеющего власти и не могущего дать то, о чем была их просьба. Стало быть, Он и не равен Отцу, имеющего власть надо всем.

Опровержение на это. И в этом – о, христоборцы! – вы обретаетесь весьма непросвещенными. Ибо вам всяко надлежало точно исследовать слова Спасителя, а не безрассудно делать хорошо сказанное поводом к обвинению. Приступили [ко Христу] дети Зеведея, прося себе высших почестей. Но это было невероятным – не ожидать благодеяния от подающего, но как бы похищать себе дар, по долгу принадлежащий другим. Итак, на эту, поистине абсурдную, просьбу Спаситель по справедливости ответил: «Нѣсть Мое дати», – не потому, чтобы Он был не в состоянии дать, но потому, что труждающиеся должны получать награду <75.416> соответственно тому, что они делают. Как если бы кто, учредив призы для позванных на состязание, сказал им: «Не мне принадлежит право выбрать наибольший [приз] и дать его тому, кому я хочу, ибо не для того я определил условия состязания, но тот получит его, кому победа над всеми по справедливости доставит высшую почесть». Так и Спаситель говорит, что не разумно было бы просто так дать большее просящему, отстранив того, кто должен бы был получить это по справедливости. Но тем, скорее всего, приличествует иметь [большее], коим предведение Отца уготовало это по причине их превосходства в подвигах. Так что эти слова являются доказательством не бессилия, но домостроительного [как бы] бессилия (οὐκ ἀσθενείας ἀπόδειξις, ἀλλ' οἰκονομικῆς ἀσθενείας).

ИНОЕ. Если, по-вашему – о, христоборцы! – мнению, Он не способен исполнить просьбу сынов Зеведеевых, и потому говорит: «Нѣсть Мое дати», то как же в других случаях Он обретается всем вообще ученикам это дарующим, когда говорит: «Аминь, аминь глаголю вамъ, яко егда сядетъ Сынъ Человѣческій на престолѣ славы Своея, сядете и вы на двоюнадесяте престолу»^[1025]? Ибо это суть слова не пророчествующего о будущем, но дарующего [ученикам] благодать, как вместе с Ним потрудившимся. Итак, если Он правдив, говоря это, то как же дающий всем будет не в состоянии [исполнить просьбу], когда просят лишь двое? А если вы дерзаете говорить, что это обещание не истинно, то этого достаточно, чтобы обвинить вас во всех пороках. Ибо вы говорите, что Истина лжет. Стало быть, как Он не был бы равен Отцу, если бы не мог подать [просимое] сынам Зеведеевым, так, поскольку Он показывается дающим всем, Он будет равен Родившему.

ИНОЕ. Если Спаситель говорит правду, заявляя: «Вся Мнѣ предана суть Отцемъ Моимъ»^[1026], а в числе всего находится и то, чтобы подавать благодать, кому Он хочет, то не от бессилия Он сказал: «Нѣсть Мое дати», но эта фраза имеет домостроительный смысл.

ИНОЕ. Пророк Исаия, ведя речь о Спасителе, ясно говорит негде: «Сего ради Той господствовати будетъ многими (κυριεύσει πολλῶν)^[1027] и крѣпкихъ разделитъ корысти, зане предана бысть на смерть душа Его»^[1028]. Итак, если Он распределяет святым почести, то как же мы скажем, будто Он не может кому-то дать, что захочет? И если Отец все делает чрез Сына, а одним из всего является и раздаяние наград святым, то [Сын] Сам будет дающим, имея в Себе Отца.

Разрешение [проблемы] речения: «Нѣсть Мое дати», и ясное учение о том, как его следует понимать

Когда Спаситель наш, Христос, увещал учеников ничего вообще не желать стяжать в жизни сей, а лучше быть нелюбостяжательными и непрестанно <75.417> прилежать Богу и всех себя целиком посвящать на служение Ему, и обещал воздать за это великую честь хранящим [эту Его] заповедь, они приступили к Нему, говоря: «Се, мы оставихомъ вся и вслѣдъ Тебе идохомъ: что убо будетъ намъ?»^[1029] На это их вопрошание отвечает Христос: «Вы, шедшіи по Мнѣ, въ пакибытіе, егда сядетъ Сынъ Человеческій на престолѣ славы Своея, сядете и вы на двоюнадесяте престолу, судяще обѣманадесяте коленома Израилевома»^[1030]. Услышав это обетование, сыны Зеведеевы пришли к неподобающему им желанию. Ибо предложенное всем ученикам в воздаяние за их благорасположение ко Христу они захотели получить одни, но, боясь, как бы им не показаться побежденными желанием пустой славы, они сами молчат, но подбивают мать помочь им в этом. И вот она, приступив [ко Христу], говорит: «Рцы, да сядета сія оба сына моя, единъ одесную Тебе, и единъ ошуюю Тебе»^[1031]. Итак, эта женщина показывается, тем самым, восхищающей для одних лишь своих детей то, что было предназначено для всех. Ибо если не так, то какой смысл, приступая, просить то, что и так уже дано всем? Ведь и они были в числе слышавших: «Вы, шедшіи по Мне, сядете на двоюнадесяте престолу». Спаситель же, как Бог, зная, что бѣ в человѣцехъ^[1032], подзывает Зеведеевых сынов, но сурово их не обличает, будучи благолюбив (φιλάγαθος), а убедительно говорит: «Нѣсть Мое дати», и, конечно, не осуждает [тем самым] Свою природу, как не имеющую возможности подать [просимое], – ибо поистине абсурдно и весьма наивно так думать, – но как бы говорит, что [дескать, отказываю вам], поскольку вы ищете получить неправедно просимое и такую награду, которую не подобает Мне [вам] давать. Ибо Я – праведный Судія^[1033], и воздаю награды по заслугам, соответственно трудам каждого, как бы в порядке долга. К тому же вы возомнили пустой славой то, чтобы сидеть одесную и ошуюю Мене, но нѣсть Мое даровать это. Ибо учащий не болеть не может сам передавать болезнь, подобно тому, как огонь желающему прохладиться и просящему этого у него сказал бы: «Нѣсть мое подать тебе то, чего ты ищешь, так как я – иной природы». Итак, будучи справедливым подвигоположником, Я должен не просто давать [награды] просящим, но каждому воздавать причитающееся сообразно его достижениям. Ибо тем принадлежит [право] получить [эту награду], кому это по справедливости уготовано Отцом (ηὐτρέπισται παρὰ τοῦ Πατρὸς)^[1034], сущим во Мне и чрез Меня всё творящим.

И пусть никто не думает, будто из-за того, что Сам не в состоянии подать [просимое], Он упоминает имя Отца и говорит, что Им уготованы святым почести. Но Он домостроительно говорит так, ибо у Него в обычае всё, что превосходит природу человека, вменять <75.420> Отцу, как Богу. Будучи же и Сам Богом и единым с Отцом, Он не будет бессильным в том, что вменено Божественной природе, но Сам будет делателем всего.

Итак, Он находит сынов Зеведеевых страдающими неким любоначалием и тщеславием и убедительно отвращает их, и отводит от дурного, и учит лучше смиренно думать о себе, – и это мы увидим из дальнейшего. Ибо другие ученики негодуют, усматривая в этой просьбе и подходе женщины, что предложенное и причитающееся всем похищается лишь двоими. Подозвав же, как написано, всех, Спаситель поучает сынов Зеведеевых и говорит отвлеченно, дабы это относилось не к ним одним: «Князи языкъ господствуютъ ими, и велицыи обладаютъ ими: не тако же будетъ въ васъ: но иже аще хощетъ въ васъ вящшій быти, да будетъ вамъ слуга»^[1035]. И Себя Самого приводит в пример, говоря: «Якоже и Сынъ Человѣческій не пріиде, да послужатъ Ему, но послужити»^[1036]. И как бы запечатлевая сказанное и еще яснее показывая им цель, прибавляет притчу, посредством которой снова советует призванным лучшее – не самим стремиться занять первое место, а ожидать чести от позвавшего на пир. Ибо лучше, как говорит Он, находясь на последнем месте, быть позванным угощающим на первое, нежели, дерзновенно расположившись на первом, быть посланным на последнее, когда придет иной, который, по мысли начальника пира, заслуживает быть на первом^[1037].

Итак, на протяжении всей главы дано надлежащее доказательство того, что Спаситель, не будучи не в состоянии дать награду, но по причине вышеизложенного домостроительства говорит: «Нѣсть Мое дати»; и бесполезно, значит, неистовство пустословящих [еретиков].

Слово 27. На [слова] «Да знаютъ Тебе, единаго истиннаго Бога и егоже послалъ eси Іисусъ Христа»^[1038]

Возражение как бы от лица еретиков. Вот, говорят они, Сам Сын исповедует, что один лишь Отец есть истинный Бог, и Самого Отца мы находим говорящим: «Азъ Богъ первый, Азъ и по сихъ, и кроме Мене нѣсть Бога»^[1039]. Как же вы присоединяете к первому и единственному, и поистине сущему Богу и Отцу Сына, как если бы и Он был по природе Богом?

Опровержение на это. Прежде всего, следует знать, что не для устранения Сына Отец говорит это. Ибо, что могло бы побуждать Его к этому? Ведь если бы Он, словно человек, соперничал с рожденным из Него, – как Давид, когда против него воевали его собственные дети, – то, возможно, имела бы некий смысл такая басня. А если Божественной природе не ведом раздор с самой собой, а скорее Сын является присно воздающим славу Отцу, то какой смысл Отцу говорить такое для устранения Сына? Стало быть, мы, скорее всего, предположим, что Он говорит <75.421> это, чтобы сокрушить лжеименных богов. Затем, и Спаситель, говоря: «Да знаютъ Тебе, единаго истиннаго Бога», тут же присовокупляет и Себя: «И егоже послалъ ecи Іисусъ Христа»^[1040], так как Он неотделим от сущности Отца в том, что касается Божества, и всегда мыслится вместе с Отцом.

ИНОЕ. Если Сын есть Слово Отца, – каковым Он и является, и признается, – то кто настолько выжил из ума, чтобы думать, будто ради устранения собственного Слова, Которым Он все творит, Отец назвал Себя единственным истинным Богом? Поскольку же это абсурдно, то сила высказывания, скорее всего, обращается на лжеименных богов, хотя бы это и не нравилось христоборцам.

ИНОЕ, [сказанное] на основании гипотезы. Представим теперь себе, что некие прельщенные люди из числа тех, кто лишен истинной мудрости, поставили бы себе изображение, и, начертав на нем образ какого-нибудь человека или иного животного, назвали бы его «светом», в самом деле думая, что оттуда рождается для них свет; и если затем представить, будто у солнца есть голос, и что оно тогда сказало бы им: «Люди, вы заблуждаетесь: только лишь я являюсь светом, и нет иного [света], кроме меня», – то, вопия это ради устранения оного лжеименного света, лишит ли оно тем самым собственное сияние того, чтобы и ему быть светом? Но нет никакого резона так думать. Стало быть, и когда Отец говорит: «Азъ есмь единъ, и нѣсть кромѣ Мене», – Он не исключает из Божества Свойство собственной сущности, т. е. из Него происшедшее Слово, но в тождестве природы имеет Его при Себе соблюдаемым и во едином Божестве со-исповедуемым и сопрославляемым.

ИНОЕ, показывающее, что хоть Отец и называется единственным Богом, но Сын, всяко, мыслится вместе с Ним. Говорит негде Богу один из пророков: «Прострый единъ небо»^[1041] приводится же и глас Божий: «Азъ распрострохъ небо единъ»^[1042]. И паки другие Его слова о Сыне: «Словомъ Господнимъ небеса утвердишася»^[1043]. Итак, если при том, что Бог и Отец сказал, что Он один создал небо, Сын обретается сотворившим его, то всякому ясно, что хотя бы и один лишь Отец именовался истинным Богом, но всяко подразумевается вместе с Ним и Сын, Которым Он все делает и глаголет, и воистину по природе пребывает в Одном и Единственном, и Первом, и Истинном, как в свете пребывает его сияние.

Слово 28. На находящееся у Луки [речение]: «Іисусъ же преспѣваше премудростію и возрастомъ и благодатію у Бога и человѣкъ»^[1044]

Возражение как бы из числа Евномиевых. И как бы мог быть, говорит он, равным по сущности Отцу тот, кто не совершен? Ибо вот, Он показывается <75.424> преуспевающим в премудрости. А Отец, будучи ни в чем не нуждающимся, не допускает [по отношению к Себе] преуспеяния.

Опровержение на это. Следует спросить христоборцев, о ком, как они думают, сказано: «Преспѣваше премудростію и благодатію»? Но они, конечно же, скажут, что об Иисусе Христе. Затем, – о, безумнейшие всех! – кем или откуда сущим вы мните Христа, о Котором сейчас у Луки идет речь? Если вы веруете, что Он является обычным человеком, и думаете, что Он никаким преимуществом не обладает по сравнению с другими, то пусть и Он преуспевает как человек. Если же Он есть вочеловечившийся Бог и Слово, ставшее, как написано, плотью, то какое же Он допускает преуспеяние? Или как будет несовершен Иже Сый равенъ Богу^[1045]? Ведь тогда необходимо, чтобы несовершенным был и Тот, Которому Он равен, если так, по-вашему, обстоят дела. Если же и самим вам уже кажется, что так говорить и думать – злочестиво (ибо вы согласились с тем, что Отец совершен), то необходимо веровать, что совершенным является и равный Ему Сын. Стало быть, Он не как Слово называется преуспевающим, но поскольку облекся в природу, допускающую преуспеяние.

ИНОЕ. Говорит негде Павел о Боге Слове, что Он и во образѣ Божіи сый, и равенъ Богу^[1046]. Итак, если Он, будучи в равенстве с Богом, допускает преуспеяние, и в действительности преуспел, то [Он] есть нечто большее, чем Отец, и превзошло Отца преуспевшее Слово, если так получается, по-вашему. Но это в высшей степени абсурдно. Следовательно, Он не преуспел как Слово, ибо Он [и так] является совершенным, как и Отец, но и это сказано о Нем по причине домостроительства вочеловечения.

ИНОЕ. Если же Слово преуспело, когда сделалось человеком и облеклось в нашу плоть, то не Оно принесло нам пользу, вочеловечившись, но, скорее всего, плоть сделалась для Него пособницей совершенства. Ведь если Он действительно преуспел, когда стал плотью, то, стало быть, был несовершенным прежде пришествия, и теперь усовершенствовался, по-вашему. Как же мы тогда благодарим Егo, как нас ради вочеловечившегося, когда на самом деле это Ему подобает выказывать [нам] благодарность? Но это абсурдно. Следовательно, Он не преуспел как Слово, но это сказано о Нем по причине [Его] во плоти домостроительства.

ИНОЕ. Многими именами Слово Божие зовется в божественном Писании. Ведь Оно названо и является Сыном; названо и Премудростью; наименовано и Богом, и Силою, и Образом Отца^[1047]. Если же, будучи всем этим, Он преуспевает, то что они могут назвать большее Сына, Премудрости, Силы, Бога и всего прочего, дабы не перечислять каждое по отдельности? Но <75.425> думать так – злочестиво. Ибо ничего нет больше Бога. Следовательно, не как о Слове говорится о Нем, что Он преуспевал.

ИНОЕ. Начала, Престолы, Господства, Ангелы и Архангелы, и всякая разумная сила, – еще же в добавок к сим и люди, – причастием Слову совершенными во всяком благочестии бывают и становятся. Как же подающий иным совершенство может Сам быть несовершенным, чтобы Ему желать усовершенствоваться и достичь некоего возрастания? Как, если Он есть воистину Премудрость, может Он преуспевать в премудрости? Или как подающий иным благодать Сам будет преуспевать в благодати, как не имеющий ее? Если только они не скажут, что Павел лгал, называя Сына Премудростью и Подателем благодати? Но не лжет служитель истины. Стало быть, он не преуспевал, как Слово, но как о человеке говорится это о Нем, все наше воспринявшем ради нас.

ИНОЕ. Несовершенное всегда стремится к совершенству, пренебрегая [тем] первым местом, в котором [сейчас] находится, как бы ища всегда [себе место] среди бо́льших и лучшее. Как, например, мы, люди, преуспеваем в премудрости и, будучи понемногу улучшаемы и другими добродетелями, устремляемся, таким образом, к совершенству жития. А Слову Божию, всецело сущему во Отце, куда еще восходить? Какое приращение Оно допустит, будучи настолько совершенным, что имеет в Себе всего Отца и, в свою очередь, целиком пребывает во Отце? Ибо если наполняющий [Собою] Отца (скажем, ради примера, более телесно) получил некое приращение или преуспеяние, то стал вне Отца, сделавшись больше того, в чем Он пребывает. Но Он не вышел за пределы Отца, а всегда есть в Нем, пребывая совершенным в совершенном, и совершенного имея в Себе. Стало быть, Он, как Слово, не преуспел, но является совершенным, оставаясь Тем же Самым и не изменяясь.

ИНОЕ. Павел негде говорит о Сыне, что Он Себе умалилъ, зракъ раба пріимъ^[1048]. Итак, если никто этим не соблазняется, и, слыша: «смирилъ Себе»^[1049], не думает о Боге ничего низкого, но скорее дивится Его человеколюбию, то как же не лишним будет соблазняться, слыша, что Он преуспел? Ведь если Он от умаления нисколько не пострадал в том, что касается Божества, то и от этого не пострадает. И как нас ради Он смирилъ Себе, так и преуспеяние приемлет нас ради, дабы опять же мы, некогда за грех приговоренные к смерти, в Нем преуспели в премудрости, и, некогда возненавиденные за [наше] во Адаме преступление, преуспели бы в благодати. Ибо, все наше ради нас воспринял в Себя Христос, дабы все претворить в лучшее и сделаться для сотворенных человеков началом всякого блага.

<75.428> ИНОЕ, правдоподобное истолкование того же речения. Некий природный закон не позволяет человеку иметь мышление, как бы намного превышающее его возраст, но сущий в нас разум некоторым образом соотносится и идет в ногу с развитием тела. Так вот, Слово было во плоти, став человеком, как написано; и было совершенным, будучи Премудростью и Силой Отчей. Поскольку же Ему надо было в какой-то мере уступить обычаю нашей природы, дабы видящим Его не казаться чем-то чуждым, как человек, Он понемногу, по мере взросления тела, раскрывал Себя и со дня на день показывался видящим и слышащим Его все более мудрым, будучи [на самом деле] во всем совершенным, как уже было сказано, но следуя общему обычаю [человеческой] природы.

Итак, когда услышишь: «Преспеваше премудростію и благодатію», то не думай, будто с Ним случилось какое-то прибавление мудрости, ибо Божие Слово ни в чем не имеет недостатка, но поскольку в глазах видящих [Его] Он был все более мудрым и благодатным, то сказано о преуспеянии, так что здесь уже [скорее всего, видно] преуспеяние удивляющихся [Ему людей], нежели Его собственное.

ИНОЕ. Преуспевающее в чем-либо является иным по сравнению с тем, в чем оно преуспевает. Итак, если сказано: «преспѣваше премудростію», то не премудрость преуспевала, но человеческое преуспевало в ней. Ибо, поскольку изо дня в день в Нем открывалось и являлось Божество, Он все время становился все более удивительным для видящих. Именно это и означает выражение «преспѣваше премудростію».

ИНОЕ. Преспѣваше премудростію человеческое следующим образом: облекшаяся в человеческую природу Премудрость, т. е. Божие Слово, мало-помалу обоготворяя посредством дел и чудесных свершений перед лицом видящих воспринятый храм, доставляла Ему в этом преуспеяние. Таким образом, в Премудрости преуспевало человечество, обоготворяемое Ею. Поэтому и мы по подобию воплотившегося ради нас Слова названы сынами Божиими и богами. Итак, преуспела в премудрости наша природа, устремляющаяся от истления к нетлению, и от человечества – к достоинству Божества во Христе.

Возражение как бы от лица противников. Я слышал, говорит [христоборец], что Слово Божие, сделавшись человеком, было наречено Иисусом. Оно, стало быть, и есть преуспевший. Ибо ты мне не разделишь единого Христа, когда Павел Его таким проповедует. И если Он оказывается допускающим преуспеяние, то, стало быть, Он несовершенен. И как таковой будет равен совершенному Отцу?

Опровержение на это. Ты нисколько не повредишь Сыну в отношении [Его] Божества и не сможешь умалить [Его] природное достоинство, даже если будешь упорствовать, говоря это, и, скорее всего, потерпишь поражение благодаря тому, чем ты думаешь побеждать. Ведь если <75.429> ты знаешь Сына всецело ставшим плотью и родившимся человеком, как говорит божественное Писание, – то что же не даешь Ему претерпевать и приличествующее человеку, за исключением греха? Поскольку же плоти свойственно преуспевать, то пусть и о Нем говорится «преуспевал», так как Он стал в ней и усвоил Себе ее неукоризненные страсти. Ибо это была плоть не кого-то иного, но Самого Слова. И как мы говорим, что Он пострадал плотью^[1050], – хотя и страдала одна только плоть, поскольку хоть Он и не пострадал как Бог, но Его собственным было страдающее тело, – так и когда мы говорим, что Он преуспевал, Он как Бог не допускает никакого преуспеяния, но это говорится потому, что в Нем преуспевала собственная Его плоть.

ИНОЕ. И сам ты – о, христоборец! – исповедуешь Слово Божие ставшим плотью, что нельзя понимать никак иначе, кроме как, что Он облекся плотью и воистину стал человеком. Так что, как тогда, когда услышишь о Слове нечто великое и то, что Ему подобает нагому и еще не облекшемуся в плоть, как, например, когда Он называется Светом, Сиянием и Премудростью Отца, ты не будешь помышлять о плоти, но об обитающем во плоти Слове, так и тогда, когда в божественных Писаниях говорится что-либо, что приличествует одной только плоти, или же и человеческому образу (τῷ ἀνθρωπίνῳ σχήματι), не возводи это к Слову, но относи к природе плоти то, что ей причитается. Стало быть, когда говорится, что Он преуспевает, то это не сама по себе Премудрость преспѣваше, в той мере, в какой она есть Премудрость, но человеческое [преспѣваше] в Премудрости, понемногу просиявая и являясь через Нее. Так что оно было и инструментом [заключенного] в нем Божества, мало-помалу служа [своими] делами ее проявлению. Заметь же, однако, что [евангелист] не сказал, что Слово преуспевало, но – Иисус, дабы ты не думал о нагом Слове, но [о том времени], когда Оно плоть бысть^[1051]. И если о преуспеянии говорится потому, что [Слово] восприняло то, чему свойственно преуспевать, т. е. человечество, то [это] будет преуспеяние человечества, и к нему оно должно быть по справедливости отнесено. Ибо, таким образом, каждое из глаголемых [естеств] пребудет в своем чине, когда ни то, что приличествует нагому Слову, не переходит на человечество, ни человеческие [свойства] не относятся на счет Божества.

Слово 29. На [слова]: «Егда же покоритъ Ему всяческая, тогда и Самъ Сынъ покорится покоршему Ему всяческая»^[1052]

Возражение как бы от лица еретиков. И как же, говорят они, Сын будет равен Отцу, если правду молвит Павел, что и Сам Сын покорится Отцу? Ибо всячески необходимо признать, что покоряющееся меньше покоряющего, как, несомненно, и побеждаемое [меньше] побеждающего.

<75.432> Опровержение на это. Не понимают христоборцы того, что своим же нечестиям противоречат этими словами. Ибо если полагающий, что Сын – меньший Отца, поспешит вооружиться и этим [речением], то почему Он уже сейчас не покорен? Ведь Павел, говоря, что Он тогда покорится, и определяя время этого события как будущее, еще не показывает Его покоренным. Затем, разве не выходит за пределы всякой хулы говорить, что Сын сейчас не покорен Отцу, как если бы Он боролся и восставал против Родившего? Ведь непокорное, [рассуждая] по логике, будет своевольным. Что же скажем, когда Христос говорит: «Не пріидохъ, да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя»^[1053]? Пусть скажут нам знаменитые своей способностью понимать священные Писания, не означает ли покорность то, чтобы исполнять волю Отца? Как же о покоряющемся теперь говорится, что Он покорится тогда? Итак, они по справедливости услышат: «Прельщаетеся, не вѣдуще Писанія»^[1054].

ИНОЕ. Если ты полагаешь, что Сын есть создание и тварь, и если причисляешь Его к сотворенным, то как, скажи мне, – согласно твоему, о еретик, безрассудству, – Он, будучи рабской сущности, не покоряется ныне Отцу всех, когда Псалмопевец говорит о созданных: «Яко всяческая работна Тебѣ»^[1055]? Ибо необходимо либо говорить, что Отец не в силах покорить Сына и против Его воли, и тогда Тот, Кто, по-вашему, меньше, будет большим; либо, если покоряться хорошо, а Сын ныне не покоряется, так как говорится, что Он покорится впоследствии, вам придется обвинять Его в грехе. И как тогда соблюсти сказанное о Нем^[1056]: «Иже грѣха не сотвори»^[1057]? Прочь такой абсурд!

ИНОЕ. Возражение как бы от лица тех же. И как же, говорят они, не будет всем очевидно, что меньше Отца Сын, покоряющийся Ему?

Опровержение на это. И как же не будет всем очевидно, – воспользуемся вашими же собственными словами, – что равное зачастую домостроительно покоряется равному? Ведь разве мы допустим, что не один и тот же Дух во пророках? И как же тогда Павел говорит: «И дуси пророчестіи пророкомъ повинуются»^[1058]? Каким же образом наименование покорности лишает Сына равенства с Отцом? Ведь разве и у нас сыновья не слушаются и не покоряются [своим] отцам, имея одну с ними сущность и будучи причастниками одной и той же природы? Ибо ни в покоряющихся логос природы не обретается меньшим, ни в покоряющих – большим или превосходящим. Ведь при том, что логос сущности – один и тот же во всех людях, множество полезных [вещей] достигается благодаря подчинению <75.433> некоторых. Если же это хорошо установлено и в отношении нас, и никоим образом не выводит за рамки общности природы, то почему бы вам не отвергнуть эту абсурдную хулу, сохраняя равенство [с Отцом] за Богом Словом?

ИНОЕ. Откуда вам – о, еретики! – пришло [в голову] говорить, будто из-за так называемого подчинения Сын является меньшим Отца? Ведь не в том, чтобы подчиняться, мы заключаем логос Его сущности, и не в подчиненности бытие Сына, но Сущий и Пребывающий особым образом, Он называется подчинившимся. Следовательно, если наименование подчиненности не является определением Его сущности, то Он из-за нее не будет меньшим Отца. Если же вы думаете, что «подчиненность» является определением сущности Сына, то смотрите, в какую глубину нечестия вы впадаете. Ведь тогда необходимо будет сказать, что Сын тогда будет призван в бытие, когда придет время подчинения, так как Павел представляет Его имеющим покориться [в будущем], а не уже покорившимся.

ИНОЕ, заключающее в себе убедительное истолкование речения. Отец все делает чрез Сына, и это есть образ подчинения (τὸ τῆς ὑποταγῆς σχῆμα), – что Он кажется как бы покоряющимся волениям Отца. Как, например, когда Отец говорит: «Сотворимъ человѣка»^[1059], Сын боголепно берет персть отъ земли^[1060] и исполняет задуманное. Ибо вся Тѣмъ Быша^[1061]. Итак, Павел, уча, что и в будущем веке Отец все в нас произведет снова чрез Сына, весьма мудро говорит: «Егда же покоритъ Ему всяческая, тогда и Самъ Сынъ покорится Покоршему Ему всяческая, да будетъ Богъ всяческая во всѣхъ»^[1062]. Ибо это подобно тому, как если бы он сказал: «Никто пусть не думает, что в будущем веке вы иным каким образом будете причастниками Отца, кроме как снова чрез Сына». А это «чрез Сына» означает подчинение, ничуть не вредящее Сыну е плане сущности, но показывающее единство и обычное неизменное состояние Святой Троицы. Ибо тогда Она не будет восставать против Себя Самой, и то, что всегда одинаково, не будет смущаемо беспорядочными изменениями, но и в то время паки будетъ Отец чрез Сына всяческая во всѣхъ, [будет] и жизнью, и нетлением, и радостью, и святостью, и силой, и всем тем, что обещано святым. Ведь ты посмотри, какое домостроительство несет в себе это слово! Ибо поскольку [Павел] сказал, что чрез Отца покорятся Сыну всяческая, то, чтобы не подумали, будто Отец оказался вне господства надо всем, так как все покорено Сыну, он показывает Сына не непокорным Отцу, дабы и Отец имел всю власть господства надо всем, при естественном соучастии Сына, поскольку одно Божество царствует: Отец чрез Сына со Святым Духом.

ИНОЕ. Если именование подчинения лишает Сына равенства <75.436> с Отцом, то пора уже вам, для которых нет ничего такого, чего бы вы не дерзнули сказать, говорить, что в настоящее время Отец является меньшим Сына, служа образу подчинения (τῷ τῆς ὑποταγῆς διακονούμενος τρόπῳ) и говоря Ему: «Сѣди одесную Мене, Дóндеже положу враги Твоя подножіе ногъ Твоихъ»^[1063]. Если же Отец, служа подчинению всех Сыну, не является из-за этого меньшим, то и Сын не будет меньшим Отца по причине подчинения. Ибо что уже прежде сотворил Отец, то некоторым образом и Сам обратно получает от Сына.

ИНОЕ. Каким образом о Том, Кто и сейчас подчинен Отцу, говорится, что Он покорится в последние времена или даже в будущем веке? Или Он не подчинен и теперь, исполняя волю Отца и смирив Себя, как написано, восприяв вид и образ раба^[1064], дабы совершить дело Его^[1065], как Он Сам говорит? Но я думаю, что это для всех очевидно и, будучи истинным, обнаруживается из рассмотрения вещей. Итак, каким же образом божественный Павел уже подчиненного показывает нам имеющим подчиниться впоследствии? Пусть они исследуют речение основательно. «Егда, – говорит он, – покоритъ Ему всяческая, тогда и Самъ Сынъ покорится Покоршему Ему всяческая, да будетъ Богъ всяческая во всѣхъ»^[1066]. Что же он хочет этим сказать? Христос и ныне покорен Отцу, не ради всех, но лишь ради уверовавших в Него; и за них Он Себя Самого, как агнца непорочного, принес Отцу, о крестѣ и срамотѣ нерадивъ^[1067], дабы, освободив их от всякого греха, чистыми и непорочными привести Сотворившему. Итак, когда всякое заблуждение будет [отброшено] далеко, и сущие во всей подсолнечной познают истинного Бога и исповедуют Христа Царем и Господом, покоряясь Его спасительным заповедям, тогда-то, когда все уже будут покорны, Он покорится ради всех, обретаясь Богом и Господом, и Архиереем всех, и чрез Себя подавая всем возможность быть причастниками сущего в Нем Отца. Ибо, таким образом, Богъ будетъ всяческая во всѣхъ, обитая во всех через посредничество Сына и вмещаясь в каждого из призванных ко спасению.

ИНОЕ. Да обратит всякий благочестивый внимание на силу сказанного и да рассмотрит тщательно точнейший смысл речения, ибо [так] он некоторым образом преодолеет происходящее от невежества зло. Итак, Павел говорит, что «егда же покоритъ Ему всяческая, тогда и Самъ Сынъ покорится покоршему Ему всяческая, да будетъ Богъ всяческая во всѣхъ». Прежде всего, стоит заметить, какой мыслью оканчивается эта фраза Павла. Ибо он не сказал, что Сын покорится Отцу, дабы стать меньшим Его по сущности, но да будетъ Бог всяческая во всѣхъ. Видишь, что он <75.437> посредничество Сына по отношению к нам преподносит как [посредничество] по отношению к Отцу? Ибо Он будет, опять же, сопребывать со святыми, подавая Себя Самого в соответствии с благодатью каждого [из них], дабы чрез Него они стали причастниками Отца. И таков есть тропос подчинения: ибо, Он как бы служит [подаваемому] от Отца благословению, естественным образом чрез Себя передавая [его] призванным к вечной жизни. И это не вынудит Сына стать вне [Его] природного достоинства; но, будучи тем, что Он есть, Он по снисхождению к нам и тогда будет служить Отцу, подавая нам знание о Божестве, насколько мы можем его усвоить. Далее, надлежит вдобавок к этому разуметь и то, что как Отец, покоряя нас Сыну, не иное что по сущности творит, и мы не кем-то другим оказываемся, по причине подчинения, по сравнению с тем, чем были сотворены изначально, но совершает подчинение посредством изменения [нашего] умонастроения (γνώμης), образа жизни (τρόπου) и ведения, так и Сын, не выступая за пределы собственной природы (так как Богу не свойственно претворяться), покоряется Отцу, но [это] будет некий образ действия (τρόπος πράγματος), и во оно время показывающий Его покоряющимся, – и [тогда] действие подчинения (τὸ τῆς ὑποταγῆς πρᾶγμα.) обрящется только в воле, а, конечно, не в преложении сущности.

ИНОЕ. Если меньшим Отца и иным по природе будет Сын, покоряясь Ему в определенный момент, по слову Павлову, а пока что не покорился, то, значит, в настоящее время Он обладает равенством по отношению к Нему. И то, что ныне по природе равно родившему, как будет меньшим во время оно? Ведь либо в Нем будет некое истление и умаление, и тогда этому будет подвергаться Божество (τὸ Θεῖον), либо, если говорить так – нечестиво и нелогично, пусть они сами изъяснят образ умаления. Так как, если Сын не терпит никакого ущерба в отношении сущности, то ничем не повредит Ему образ подчинения.

Слово 30. На [слова]: «Отче, прослави Мя у тебе Самого славою, юже имѣхъ у тебе прежде міръ не бысть»^[1068]

Возражение как бы от лица христоборцев. И как же, говорят они, не абсурдно говорить, что подобным Отцу по сущности является Сын, Который обретается просящим у Него славы? Ведь Он говорит: «Отче, прослави Мя у тебе Самого славою, юже имѣхъ у тебе прежде міръ не бысть». Ибо если Он просит, [уже] имея, то напрасно делает это, а если не имея, – то из этого очевидно, что Он не таков, как Тот, у Кого Он испрашивает.

Опровержение на это. И как же это нуждался в славе Господь Славы? Какой, скажи мне, недостаток видится в совершенном? Ибо никто не позволит вам говорить, что Сын Божий в чем-то не совершенен. Впрочем, и то весьма абсурдно помышлять, будто Сын Божий, таким образом, является просящим славы у Отца, <75.440> как некий человек, жаждущий славы и по страсти это делающий. Но в этом есть некий глубокий смысл и способ домостроительства.

ИНОЕ. Мы и сами согласимся с приведенным вами речением, о христоборцы. Ведь общепризнанно, что Спаситель сказал: «Отче, прослави Сына Твоего»^[1069]. Но на эти Его слова ответил и Отец, говоря: «И прославихъ, и паки прославлю»^[1070]. Итак, если таковую славу Сын просил, как вы думаете, как лишенный славы, а Отец обещал прославить Его, то чего ради за прошением следуют оскорбления и заушения от иудеев, и венецъ отъ терній^[1071], и оплевания? Ибо из этого Отец видится не прославившим Его, но превзошедшим все противоположное тому, что Он хотел и желал получить, по вашим словам. Стало быть, Сын не Себе просит славы от Отца (ибо Он не испытывает недостатка в славе, поскольку Он по природе Бог), но чрез Себя Он привлекает славу от Отца на человеческий род. Ибо в Нем и чрез Него мы обогатились всеми благами.

ИНОЕ, имеющее в себе истолкование речения. Те, кто испытывает точный смысл имен и тщательно рассматривает обозначаемое каждым из них, двояко понимают имя «δόξα». Ибо иногда они считают, что его надлежит понимать в смысле чести, а иногда относят к ведению. Как если бы кто сказал: «Что кто-либо может подумать (τί ἄν τις δοξάσαι) о солнце, например, или о другой какой стихии? Сотворенные ли они, или не сотворенные? Думающий право всяко скажет, что они являются сотворенными». Поэтому и знание о чем-либо из числа сущих мудрыми в этих вещах [людьми] называется «δόξα». Итак, когда Сын показывается говорящим: «Отче, прослави (δόξασόν) Мя у тебе Самого славою (τῇ δόξῃ), юже имѣхъ у тебе прежде міръ не бысть», – то следует так понимать сказанное: «Поскольку, Отче, став по причине домостроительства человеком, Я считаюсь лишь тем, чем Меня видят, и не многие знают, что Я являюсь предвечным Сыном, то прослави Мя (δόξασόν με), – [это Он говорит] вместо «яви Меня» (φανέρωσόν με), – вложив в людей такое знание обо Мне, какое бы они получили, услышав, что Я существую прежде сотворения мира, т. е., что Я есть Бог по природе, Свѣтъ отъ Свѣта, истинно происшедший от истинного Отца». Еще лучше мы поймем это посредством умозаключения. Ибо «прослави Мя (δόξασόν με)» Он говорит вместо «сделай Меня явленным, ибо и Я Твое имя явихъ человѣкомъ^[1072]». Итак, если Он желает сделаться тем, что Он сотворил, а Он прославил Отца, явив Его людям, то и Сам хочет прославиться, будучи явлен Отцом людям. И бесполезны слова христоборцев, представляющие Сына лишенным чести, т. е. славы.

ИНОЕ. Если вы говорите, что Сыну недостает славы и чести, и поэтому Он ищет прославиться от Отца, и <75.441> на основании этого вы измышляете обвинение в неподобии, то скажите нам снова, как Отец созерцается в Сыне? Ведь если Сын испытывает недостаток славы, а Отец – нет, то как, по-вашему, не нуждающееся в славе будет усматриваться в нуждающемся?

ИНОЕ. Если истину говорит Сын, глаголя: «Видѣвый Мене, видѣ Отца»^[1073], то Он обладает совершенной славой, как и Отец, дабы Отец мог являться и в Нем. Ибо Он не может неотличимо являть в Себе Отца, не будучи по славе тем же, чем и Он.

ИНОЕ. Если Сын нуждается в славе, то Он показывается чем-то иным по сравнению с Отцом. Ибо нуждающееся в чем-либо не тождественно всесовершенному. Если же истину говорит Сын, утверждая: «Азъ и Отецъ едино есма»^[1074], – то Он совершенен, как и Отец, с Которым Он есть одно. А если так, то Он совершенную имеет славу, как и Родивший Его.

Слово 31. К говорящим, что Бог о Своей собственной сущности знает ничуть не больше нас, но что Он мог узнать о Себе, то же в точности [знаем] и мы

Возражение как бы от лица наших противников. Нерожденной, говорят они, является Божия Премудрость, и в этом заключается Ее бытие. Следовательно, знающий, что это есть Бог, всяко будет знать Его. Знает же и Сам Он Себя нерожденным. Итак, никакой нет разницы между тем, когда Он Сам о Себе это думает (δοξάζει), и тем, когда мы, со своей стороны, веруем, что Он таков.

Опровержение на это. Это поистине смешно и весьма глупо, а точнее – за пределами всякого помешательства находится ум тех, кто так настроен. Ибо, будучи человеками и настолько уступая Божественной сущности, насколько она их превосходит, они воображают, что имеют одинаковый с нею ум, если можно так сказать о Боге; ибо они, должно быть, не слышали Исаию, говорящего: «Кто измѣри горстію воду и небо пядію? Кто уразумѣ умъ Господень?»^[1075] Итак, пусть скажут нам пытающиеся человеческими помышлениями измерять безмерную и непостижимую Божественную природу, словно небо пядію, что они станут говорить, будучи в ответ спрошены нами: в нерожденности ли, согласно их умозаключению, Бог, и само это [понятие нерожденности] указывает ли на неизреченную сущность, или нет? Ибо если они ответят отрицательно, то рушится все их построение, и остроумная посылка окажется бесполезной, если они откажутся сказать то, что провозгласили. Если же они думают, что надо держаться за это построение, то и тогда будут изобличены как бредящие. Ведь то, что Богу надлежит быть нерожденным, не означает, что Его бытие непременно заключается в нерожденности. Ибо это подобно тому, как если бы кто сказал, что, поскольку всякое <75.444> число есть либо четное, либо нечетное, то в этом заключается его бытие. А также: поскольку всякое число необходимо слагается из единиц, то в них имеет свое бытие. И еще: поскольку всякий человек есть животное разумное, смертное, наделенное умом и знанием, то не сам по себе человек существует, но имеет бытие в этих [дефинициях]. И снова: поскольку всякий человек является бескрылым, то его бытие заключается в бескрылости. Но это смешно даже предположить. Ибо поскольку он человек, постольку и животное разумное, смертное; и поскольку человек, постольку и бескрылый; и поскольку это число, постольку и бывает четным или нечетным. Следовательно, когда имеется сущность, [тогда и] говорится, что все, утверждаемое по отношению к ней, – при условии, что [этим] не отменяется [сама] сущность, – понимается как ее дополнительные определения. Итак, если слово «нерожденный» и употребляется по отношению к Божией сущности, то как какое-то одно из числа относящихся к Нему [определений], а не являясь самой [Его сущностью], ибо оно означает [лишь то], что Он не родился, а не то, что Бог будет иметь бытие в нерожденности; по, пребывая и существуя, Он является нерожденным.

ИНОЕ. Если все, что присуще одному лишь Богу, непременно будет и Его сущностью, то Он у нас будет складываться из многих сущностей. Ибо много есть такого, что одному лишь Ему присуще по природе, и никому иному из сущих. И «Царь», и «Господь», и «нетленный», и «невидимый», и вдобавок к этому множество других [возвышенных слов] говорят о Нем божественные Писания. Итак, если каждое из присущих Ему свойств будет возведено в ранг сущности, то как не станет сложным Простой? А думать так – в высшей степени абсурдно. Стало быть, слово «нерожденный», означающее одно из присущих Ему свойств, по будет [Его] сущностью, и не нужно говорить, будто в нерожденности заключается бытие Божие.

ИНОЕ. Если всякая сущность обозначает то, чем является определяемое ею, а не то, чем оно не является (ведь никто же из здравомыслящих, определяя природу человека, не скажет: «бескрылый, не четвероногий», но, скорее всего, [назовет те признаки], которыми он обозначается конкретнее, и из которых он состоит, т. е. «животное разумное, смертное»), а понятие «нерожденный» показывает не то, чем Бог является по природе, но то, чем Он не является (ведь оно означает, что Он – не рожденный), то оно не будет сущностью, и не в нем будет заключаться бытие Бога.

ИНОЕ. Все, что утверждается в отношении чего-либо, как обозначающее то, чем оно несомненно является, будет [обозначать] либо род, либо вид, либо видовое отличие, либо определение. Ибо всяко подобает, чтобы это было одним из перечисленного. Итак, понятие «нерожденный» как будет указывать нам на Божественную сущность? Пусть скажут [нам] приводящие невежественные посылки. Ведь это не род и не вид, согласно Аристотелеву искусству [логики]. Ибо понятия рода и вида употребляются в отношении многих, отличающихся либо видом, либо числом. А имя «нерожденный» не может быть отнесено к кому-либо иному, но принадлежит одному Богу, почему и употребляется лишь <75.445> в отношении Него. Стало быть, не будет родом то, что не может быть разделено на виды, видовые отличия и [на некоторое] число [особей]. Но, возможно, кто-нибудь назовет нерожденность определением. Здесь и это будет изобличено нами как ложь. Ибо всякое определение есть слово, объясняющее, чем обозначаемое им является по сущности, а «нерожденный» представляется не словом, а именем. Следовательно, нерожденность будет отличием, и отличием сущностным, так как [только] это остается. Но посмотрим, есть ли какой-нибудь резон, позволяющий нам, думая так, не ошибаться. Мы увидим тогда, что все то, что допускает в себе отличие, является сложным, а не простым. Поскольку же абсолютно любой человек исповедует, что Бог является простым и не сложным, то нерожденность не будет отличием. Если же она не является ничем из перечисленного, то не в нерожденности есть бытие Божие. Ибо понятие «нерожденность» обозначает не сущность, но представляет собой указание на то, что она таковым вот образом существует.

ИНОЕ. Если имя «нерожденный», означая нерожденность, есть указание на сущность Божию, то что мешает и чувству юмора (τὸ γελαστικὸν), присущему природе человека, быть его сущностью; или вообще говорить, что все то, что частным образом присуще сущим, – это их сущности? Если же свойство каждого [сущего] само по себе не является его сущностью, но присуще сущности, как, например, человеку – чувство юмора, а лошади – ржание, то нерожденность не будет сущностью, не обозначая то, чем Бог является по [Своей] природе, но то, что Он существует таким-то образом, и то, что – наряду с прочим – является Его свойством.

ИНОЕ. Нерожденность следует рассматривать как [нечто] неотделимое от сущности Божией, подобно тому, как цвет [неотделим] от любого тела. Однако сущности уразумеваются не из неотделимо присущих им [свойств], но из того, из чего они суть. Как не познаешь лебедя или снег, – что они суть по природе, – если будешь знать лишь то, что они суть белые. Ведь белизна не будет считаться [их] сущностью, но чем-то из присущего сущности.

Итак, слово «нерожденный», означая какое-то одно из неотделимо присущих сущности Божией [свойств], не будет, как вы полагаете, сущностью. А если так, то знающий, что Бог является нерожденным, еще не знает, что́ Он есть по природе, но [лишь] то, что нерожденность присуща Его сущности.

Возражение со стороны говорящих, что они знают Бога так же, как Он Сам знает Себя. Имя «нерожденный», говорят они, либо понимается как обозначение сущности Божией, либо означает какую-то из ее акциденций. Но у Божественной сущности нет никаких акциденций, ибо она сама от себя является совершенной. Стало быть, нерожденность будет признаком сущности. А если гак, то Бог знает Себя нерожденным. И если кто-либо иной это познает, он всяко будет знать Бога так же, как Он Сам знает Себя.

Опровержение на это. Мудро – говорить, что у сущности Божией нет никаких акциденций, потому что она сама от себя является <75.448> совершенной. Но мы видим, что многое нас вынуждает помышлять таковые [вещи], как акциденции у Бога, хотя они и не вполне акциденции (καὶ εἰ μὴ πάντως συνέβη). Ибо что мы скажем, имея в виду, что прежде устроения этой вселенной Он по сущности был Создателем, а в действительности еще не был, так как ничто из сущего еще не было приведено к становлению? А когда Он сотворил всё, то как бы стал и Создателем, и это в некотором роде прибавилось к Нему (τρόπον τινὰ συμβέβηκε τοῦτο αὐτῷ) благодаря тому, что Он и на деле показался таковым. Итак, если некоторые вещи мыслятся как привходящие (ἐπισυμβεβηκότα) к Богу, то что вы всуе настаиваете на том, что не подобает говорить, что нерожденность является для Бога акциденцией, когда некоторые [другие свойства], присущие Ему по природе, показываются в таком же виде [т. е. как акциденции]?

ИНОЕ. Пусть нам ответят пытающиеся измѣрити небо пядію^[1076] и уверяющие, будто знают Божественную сущность такой, как она есть по природе, что они скажут об имени «Отец», прилагаемом к Богу? Является ли оно указанием на Его сущность, или на некую ее акциденцию? Но, говорящие, что у сущности Божией нет никаких акциденций, не согласятся, что это акциденция. Остается, значит, говорить, что это указание на сущность. Одно и то же, стало быть, «Отец» и «нерожденный», чтобы не мыслить Бога сложным и составленным из двух сущностей. А если так, то, поскольку одно и то же, по-вашему, «нерожденный» и «Отец», то Он как быть не начал, так и [не начал быть] быть Отцом, но всегда был таковым, т. е. имеется в виду, что одновременно с Ним мыслится и Порождение, ибо [только] так Он будет Отцом. И еще вдобавок к этому [нужно сказать, что] если слова «нерожденный» и «Отец» применительно к Богу означают сущность, то что помешает говорить, что эти имена полностью взаимозаменяемы, так что если кто-либо является отцом, то он и нерожденный, и если что-либо – нерожденное, то оно и отец? Тогда, безусловно, пропадет присущее одному лишь Богу, как Его собственное и исключительное, [наименование] «нерожденного», и перейдет уже на всех. Итак, вы видите, к какому абсурду приводят ваши слова.

ИНОЕ. Не мысля в Боге никаких примышленных (κατ' ἐπίνοιαν) акциденций и никому не позволяя так мыслить, вы, несомненно, впадете во многие затруднения, и нас окружит бесчисленный рой беззаконных мыслей. Ведь, в самом деле, если вас кто-нибудь спросит: [вот, есть слова] «Отец», «нерожденный», «нетленный», «бессмертный», «невидимый» и прочее тому подобное, по природе присущее Богу и применительно к одной лишь Его сущности утверждаемое; [так] скольким же вы позволите быть сущностям, или, лучше сказать, каждое ли из этих [слов] означает сущность, или нет? – какой вы дадите ответ? Если, действительно, каждое означает сущность, то простой Бог будет у вас складываться из стольких сущностей, сколько можно видеть присущих Ему по природе [свойств]. Вдобавок же к этому, [у вас] непременно должно будет быть истинным и то, что и противоположное названному, – т. е. сотворенное, тленное, видимое, – все будет той же сущности, или, лучше сказать, будет обозначать одну сущность. А если так, то ничто не помешает сказать, что одно и то же – дерево и Сын, камень и Порождение, ибо сии суть сотворенные и тленные, и видимые. И тогда [получается, что] нарушен порядок вещей.

<75.449> Итак, если те [свойства], о которых говорится, что они по природе присущи Богу, не обязательно будут и Его сущностью, то остается сказать, что они суть акциденции сущности, считающиеся таковыми лишь на словах. Ибо человеческой природе невозможно говорить о Боге что-либо из того, что превышает ее саму. Поэтому-то мы и пользуемся применительно к Нему собственными обычаями, приводя свойственное нам в качестве примера для того, что выше нас, как если бы на малой дощечке мы изображали небесный свод.

Возражение со стороны тех же [еретиков] через доведение до абсурда. Бог, говорят они, точно и истинно ведает Свою собственную природу и достоверно знает, чем Он является по сущности. Если же мы не познаем так, как Он знает [Себя Самого], то, стало быть, осудимся как имеющие о Нем ошибочное и искаженное мнение. Ибо знающий не подобно истинно ведающему [Богу], будет знать не истинно, но таковой всяко прельщается.

Опровержение на это. Опять не замечают эти поразительные в своем дерзновении [люди], в какую пропасть нечестия они падают. Ибо они, вероятно, испугались показаться знающими меньше Бога; страшатся считаться не столь утонченными в знании, как Божественная сущность, не понимая того, что она и в этом настолько превосходит сотворенных, насколько отстоит от них и по природе. Затем, вдобавок к этому, разве не в высшей степени абсурдно – говорить, что не истинно знает тот, кто знает что-либо не совсем так, как имеющий совершенное знание некоего предмета, о котором и идет речь? Ведь можно же знать [хоть и] меньше, – и уступать в этом знающему в совершенстве, – но [все же] не всецело извращенно. Как, например, кто-то знает, что у луны случается затмение, но не знает, как и каким образом; но, допустим, есть кто-то другой, кто знает и это. Неужели же, из-за того, что один, будучи мудрее, знает и то, и другое, а другой, уступая ему в способности разуметь, знает [только] одно, он будет ложно думать о луне, говоря, что у нее случаются затмения? Но это не так. Итак, если допускается, что об одном и том же предмете у одних большие знания, а у других – меньшие, и [при этом] у тех и у других верное мнение, то что мешает и нам, будучи людьми, знать Бога хуже, нежели Он Сам про Себя знает, чем Он является по сущности, но, тем не менее, [знать Его] не ложно и не извращенно?

ИНОЕ. К значению, т. е. постижению, сущих мы приходим посредством многих и различных размышлений. И не обязательно ложно и извращенно будет мыслить кто-либо по сравнению с другим из-за того, что не теми же размышлениями, но иными некими устремляется к искомому. Например, пусть будут у нас два человека, которых спрашивают, одно ли и то же с человеком лошадь, и один ответит, что не одно и то же, поскольку всякий человек наделен чувством юмора, а лошадь – нет, а другой скажет: «Человек – не то же самое, что и лошадь, поскольку в его сущности не обнаруживается свойство ржать». Разве не истину будут говорить <75.452> оба, и не верный дадут ответ, хотя бы они и не одними и теми же рассуждениями пользовались? Итак, коль скоро можно различно мыслить о каком-либо из сущих, однако [при этом] не ложно и не извращенно, то что мешает Богу в совершенстве знать, чем Он является по сущности, а нам, – будучи человеками, понимающими хуже Него, – иметь [все же] не всецело ложные мнения?

ИНОЕ. Если у всякого разумного [существа] мы видим присущее ему знание соразмеренным с его родовым отличием, – так что верим, что иное знание у ангелов, большее – у архангелов, и еще более превосходящее – у высших [бесплотных] сил, – то соразмеряется [с родом] и ведение человека, будучи меньшим, чем у перечисленных [духовных существ]. Как же тогда будет мыслить одинаково с Богом тот, кто не таков по уму, как ангел, когда общепризнано, что ведение Бога превосходит всякий ум и выходит за пределы всякого постижения?

ИНОЕ. Многие из имен мы видим прилагаемыми к Богу, но каждое из них представляется означающим не то, чем Бог является по природе, но либо указывает на то, чем Он не является, либо означает некое [Его] отношение к чему-то отличному [от Него]. Как, например, «нетление» и «бессмертие» указывают на то, чем [Бог] не является, а «Отец» или «несотворенный» – на то, что Он есть Родитель по отношению к Сыну, противопоставляемому [Ему в данном отношении], и что Он не был сотворен; однако, каждое из этих [имен] не является обозначением сущности, как мы уже сказали выше, но означает нечто из того, что окрест сущности (τι τῶν περὶ τὴν οὐσίαν). Итак, если от таковых имен, т. е. указаний, мы бываем направляемы к ведению Бога, то как познаем Его сущность, узнавая лишь то, что окрест нее, и не будучи научаемы тому, чем Он является по природе? Ибо это подобно тому, как если бы кто говорил, что достоверно узнал человеческую душу, – чем она является по сущности, – поскольку ему известно, что она бескачественная, бесколичественная и бесформенная; или, говоря, что он узнал, чем по природе является человеческое тело, скажет, что оно белое или черное. Итак, сущности не познаются из того, что окрест сущностей, но из того, чем являются сами по себе.

ИНОЕ. Бог, будучи простым и несложным, всеми исповедуется [таковым]. Значит, абсурдно говорить, что Он обладает таким же о Себе ведением, как и мы. Ибо если Он есть нечто иное, и чем-то иным по сравнению с Ним является сущее в Нем ведение, то Он будет сложным, а не простым. Поскольку же Он, как это всеми признано, прост, то не чем-то иным по отношению к Нему является сущее в Нем знание. А у нас – не так. Ведь мы по сущности своей существуем отдельно, а ведение имеем заключенным в сущности, подобно тому как цвет [заключен] в теле. Стало быть, не одинаковым с Богом образом будем знать что-либо мы, не являющиеся таковыми, каков Он. Но Он, Сам будучи Умом, который превыше всего [сущего], будет боголепно созерцать и сущих, и Себя Самого. Мы же, не будучи способны превзойти данную нам меру, якоже въ <75.453> зерцалѣ и въ гаданіи^[1077] видим непостижимого Бога.

Слово 32. Подборки речений с силлогизмами из Нового Завета о том, что Сын – Бог по природе. А если так, то Он не создание и не тварь

Из Послания к Римлянам

Обращаясь к римлянам, Павел говорит, что он – рабъ Іисусъ Христовъ, званъ апостолъ, избранъ въ благовестіе Божіе^[1078]. И снова в том же Послании он говорит о Сыне: «Имже пріяхомъ благодать и апостолство въ послушаніе вѣры во всех языцехъ, о имени Его»^[1079]. Говоря, что он избранъ в благовестіе Божіе, он тотчас же добавляет, что послан проповедовать во всѣхъ языцѣхъ, о имени Господа нашего Иисуса Христа^[1080], так что на основании этого нужно несомненно исповедать, что Христос – Бог. Как же Он тогда будет созданием или творением, коль скоро нельзя допустить, что является тварной сущность Того, Кто по природе является Богом?

ИНОЕ. «Благодать вамъ и миръ, – говорит [Павел], – отъ Бога Отца нашего и Господа Іисуса Христа»^[1081]. Если Христос наряду с Богом Отцом включается в подаяние Божественных дарований и вместе с Ним раздает святым дары, то как же не Бог Тот, Кто поставлен в чине Бога и легко может делать все то же, что и Родивший Его? Ведь мы, конечно же, не согласимся, что у Бога и твари может быть одно природное действие, дабы ни сотворенное не возводить до [высоты] Божественной сущности, ни исключительность Божественной природы не ни вводить на приличествующее сотворенным место. Ибо у кого энергия и сила неизменно одна, у тех необходимо, чтобы и единство вида сохранялось. Кроме того, и когда пророк Исаия говорит: «Господи Боже нашъ, миръ даждь намъ»^[1082], то [и у него] Сын оказывается подающим этот [мир] вместе с Отцом. Итак, Бог и Сын истинный – Тот, Кто в Боге Отце и вместе с Отцом всё делает.

ИНОЕ, о том же самом. Христос, прощаясь со Своими учениками и вот-вот уже собираясь восходить к [Своему] спасительному страданию, говорит: «Миръ Мой даю вамъ, миръ Мой оставляю вамъ»^[1083]. Итак, если Он называет мир Своим, как собственное [Его] благо и от природы Ему присущее, то как не. будет для всех очевидным, что исключительные [свойства] Отца переходят на Сына не по причастию, как это у разумных созданий, но логос сущности переносит на Рожденного свойства Родившего? Поэтому-то Он и естественно и неотделимо привлекается как со-податель и co-даритель, и вместе с Отцом распределяет святым лиры. А Тот, Кто такой сущности, как может не быть Богом по природе? А если Он Бог по природе, то – не творение.

<75.456> ИНОЕ. «Открывается бо, – говорит [Павел], – гнѣвъ Божій съ небесе на всякое нечестіе и неправду человѣковъ, содержащихъ истину въ неправдѣ, зане разумное Божіе явѣ есть въ нихъ, Богъ бо явилъ есть имъ. Невидимая бо Его, от созданія міра твореньми помышляема, видима суть, и присносущная сила Его и божество (θειότης)»^[1084]. Итак, если из великих дел (μεγαλουργίας) в творениях соответствующим образом видится божественность Совершившего их (ἡ τοῦ μεγαλουργήσαντος θειότης), то Сын не будет входить в число сотворенных. А поскольку Он, опять же, есть Творец всех [сущих], то Его, конечно же, и божественность видится через [рассматривание] сотворенных; как же тогда творением или созданием будет Тот, Кого природа сотворенных самим фактом [своего] сотворения показывает сущим по природе Богом?

ИНОЕ. О тех, кто из творений способен соответствующим образом усматривать божественность Создателя, блаженный Павел говорит, яко быти имъ безотвѣтнымъ, занеже разумѣете Бога, не яко Бога прославиша или благодариша^[1085]. Следовательно, если видящие Создателя твари познают Бога, а Словомъ Господнимъ небеса утвердишася^[1086], то, значит, Бог, а не творение, Сын, призвавший всё в бытие, Коего отказываясь прославлять, те, о ком у нас речь, пребывают безответными. Славословие же причитается и приличествует одному лишь Богу, а сотворенной природе не подобает, чему и учит нас Спаситель, говоря Своим ученикам: «Да просвѣтится свѣтъ вашъ предъ человѣки, яко да видятъ ваша добрая дѣла и прославятъ Отца вашего, Иже на небесѣхъ»^[1087]. Ибо не к ученикам Он счел нужным отнести славу за то, чем они славны, а к Богу, Которому она по долгу причитается. Если же Христу подобает быть прославляемым, как это показано и как говорит свидетель истины, то как же не Богом будет Тот, Кто облечен подобающей Богу славою?

ИНОЕ. Блаженный Павел говорит, что преданы въ неискусенъ умъ^[1088] и въ страсти безчестія^[1089] те, кто премѣниша истину Божію во лжу и почтоша и послужиша твари паче Творца, Иже есть благословенъ во вѣки. Аминь^[1090]. Итак, если премѣняетъ истину во лжу тот, кто служитъ твари паче Творца, то, конечно же, хранит истину тот, кто так не делает, но, в противоположность прельщающимся, служит Творцу и Создателю. Творец же и Создатель – Сын, и Ему мы служим как Богу всех. Ибо мы уже не прельщаемся, премѣняюще истину. Следовательно, не творение Тот, Кто, в противоположность творениям, вместе с Отцом мыслится как Творец, Сый благословенъ во вѣки. Аминь.

ИНОЕ. Тем, кто не умеет каяться в своих ошибках, но словно наложил на себя нерасторжимые узы порочности (φαυλότητος), Павел говорит: «По жестокости же твоей и непокаянному сердцу, собираеши себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божія, Иже воздастъ коемуждо по дѣломъ его»^[1091]. Затем также другим [он говорит]: «Всѣмъ бо явитися намъ подобаетъ предъ судищемъ Христовымъ, да пріиметъ кийждо, яже съ тѣломъ содела, или блага, или зла»^[1092]. Итак, если все мы предстанем пред судищем Христовым (Отецъ бо не судитъ ни комуже, но суд весь даде Сынови^[1093]), и Он воздастъ коемуждо по дѣломъ его, то как же Он не будет Богом по природе, когда Павел говорит, что это будет откровеніе праведнаго суда Божія, когда о каждом из судимых Им будет вынесен приговор, так что злым будет сказано: «Идите отъ Мене, проклятіи, во огнь вѣчный»^[1094], а делателям благочестия: «Пріидите, благословенніи Отца Моего»^[1095], и так далее.

ИНОЕ. Написано также: «Зане от дѣлъ закона не оправдится всяка плоть предъ Нимъ. Закономъ бо познаніе грѣха, нынѣ же кромѣ закона правда Божія явися, свидѣтелствуема отъ закона и пророкъ. Правда же Божія верою Іисусъ Христовою во всѣхъ и на всѣхъ вѣрующихъ»^[1096]. Итак, когда мы, веруя во Христа, оправдываемся, как познавшие сущего по природе и но истине Бога (ибо это подтверждает и сам Павел, когда пишет к сущим от языков: «Нынѣ же, познавше Бога, паче же познани бывше отъ Бога»^[1097]), то как же Сын будет творением или созданием, а не Богом, согласно речениям святых?

ИНОЕ. Подбадривая оправдывающихся верою во Христа, Павел говорит: «Мыслимъ убо вѣрою оправдатися человѣку, безъ дѣлъ закона. Или Іудеевъ Богъ токмо, а не и языковъ? Ей, и языковъ. Понеже единъ Богъ, Иже оправдит обрѣзаніе отъ вѣры и необрѣзаніе вѣрою»^[1098]. [Но в Писании] мы находим Христа совершающим это [оправдание]. Ибо, обещая оправдать верующих в Него, Он говорит: «Аминь глаголю вамъ: вѣруяй въ Мя не судится, но имать животъ вѣчный»^[1099]. Если же одному лишь Богу приличествует оправдывать, а Христос оправдывает, то как же Он не будет Богом по природе? А если так, то Он – не творение.

ИНОЕ. Говорит негде Павел о праотце нашем Аврааме: «Иже есть отецъ всѣмъ намъ, якоже есть писано: яко отца многимъ языкомъ положихъ тя, прямо Богу, Емуже вѣрова, животворящему мертвыя»^[1100]. Итак, когда Бог назван оживотворяющим мертвых, и когда Сын затем говорит: «Азъ есмь животъ»^[1101], и также: «Вѣруяй въ Мя имать животъ вѣчный, и Азъ <75.460> воскрешу его в послѣдній день»^[1102]; и еще: «Азъ есмь воскрешеніе и животъ»^[1103], – кто не согласится, – если, конечно, имеет ум, – что Он есть подлинное и истиннейшее порождение Отчей сущности, носящее в Себе все свойства родившего? А если так, то сущее от Бога – Бог, а не творение или создание.

ИНОЕ. Обращаясь к сущим от языков, Павел говорит: «Поминайте вы, язы́цы, глаголеміи (καλούμενοι)^[1104] необрѣзаніе, яко бѣсте во время оно безъ Христа, отчуждени житія Исраилева и чужди отъ завѣтъ обетованія, упованія не имуще и безбожни в мірѣ, нынѣ же^[1105] познавшие Бога». Затем, разъясняя им образ познания, говорит: «Близъ ти глаголъ есть, во устѣхъ твоихъ и въ сердцы твоемъ, сирѣчь глаголъ вѣры, егоже проповѣдаемъ. Яко аще исповѣси усты твоими Господа Іисуса, и вѣруеши въ сердцы твоемъ, яко Богъ Того воздвиже изъ мертвых, спасешися»^[1106]. Итак, когда верующий во Христа Иисуса и исповедающий, что Он есть Господь, как познавший истинного Бога, оправдывается, то как же Сын – не Бог по природе? А будучи таковым, как Он может быть и творением?

ИНОЕ. Показывая себя домостроителем и служителем Божественных тайн, Павел говорит: «Дерзѣе же писахъ вамъ, братіе моя, отъ части, яко воспоминая вамъ, за благодать данную ми отъ Бога, во еже быти ми служителю Іисусъ Христову во языцѣхъ, священнодѣйствующу благовѣствованіе Божіе, да будетъ приношеніе еже отъ языкъ благопріятно и освященно Духомъ Святымъ»^[1107]. Здесь он снова прямо утверждает, что в качестве дара от Бога получил то, чтобы ему быть служителем Иисуса Христа. Затем, изъясняя образ священнодействия, он говорит: «во благовествованіи Божіи», хоть он и проповедует и благовествует Христа Иисуса. Таким образом, он знает Сына Богом по природе. Ведь он не назвал бы Богом не являющегося таковым по природе, и не стал бы так сильно хвалиться о себе самом, говоря: «Благоволи Богъ явити Сына Своего во мнѣ»^[1108], если бы [Сын] был созданием и творением.

Из Первого послания к Коринфянам

Ведя речь о князьях века сего и их безумии, [Павел] говорит: «Аще бо Быша разумѣли, не Быша Господа Славы распяли»^[1109]. Следовательно, если Господом Славы является претерпевший крест Сын, то как же Он не Бог по природе? Как Тот, Кого и серафимы воспевают, может быть созданием или творением? Ведь они говорят, что и небо, и земля полны славы Его, и [Самого Его] именуют Господом Саваофом^[1110]. Понятно же, что они говорят о Нем такое, поскольку Он есть Господь Славы, по слову Павла.

<75.461> ИНОЕ. «Тако насъ, – говорит он, – да непщуетъ человѣкъ, яко слугъ Христовыхъ и строителей тайнъ Божіихъ»^[1111]. Итак, если относящуюся к Сыну тайну Павел называет тайной Божией, то как же не будет Богом по природе, или как будет сопричтен к тварям Тот, Кому служит апостол? Как не прав будет, называя тайной Божией Евангелие Христово, с великим дерзновением сказавший: «Ни бо азъ отъ человѣка пріяхъ е, ниже научихся, но^[1112], конечно, от Бога»? Итак, когда он, будучи научен Богом, знает Сына как Бога, то кто потерпит учащих иначе?

ИНОЕ. «Тѣмже, – глаголет, – прежде времене ничтоже судите, Дóндеже пріидетъ Господь, Иже во свѣтѣ приведетъ тайная тмы и объявитъ совѣты сердечныя, и тогда похвала будетъ комуждо отъ Бога»^[1113]. А в Евангелиях Христос обещает поставить овец одесную, а козлищ–ошуюю, во время Своего второго пришествия; и делателей беззакония послать в огонь вечный, а занимающим место одесную одновременно воздать награды, говоря: «Пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія мира»^[1114]. Итак, если при том, что это [именно] Бог имеет похвалить делателя и опытного [подвижника] добродетели, а Христос и является похваляющим [его], то как же Он будет творением, а не, скорее всего, Богом от Бога, всецело нося в Себе свойство Отеческой сущности и будучи поэтому Богом по природе, как и Родивший Его?

ИНОЕ. «Мню бо, – говорит он, – яко Богъ ны посланники послѣднія яви, яко насмертники»^[1115]. Вот снова при том, что Бог называется явившим св. апостолов, [на самом деле] Христос есть явивший. Как же Он не Бог по природе, будучи и называясь таковым? А Тот, Кто таков, как будет тварным?

ИНОЕ. «Быхъ, – говорит, – беззаконнымъ яко беззаконенъ, не сый беззаконникъ Богу, но законникъ Христу, да приобрящу беззаконныя»^[1116]. Стало быть, Бог – Христос, Коего законом обладая, мы не суть беззаконницы Богу. А что законополагать свойственно опять же одному лишь Богу – это несомненно.

Из Второго послания к Коринфянам

[Павел] говорит: «Не бо хощемъ васъ, братіе, не вѣдѣти о скорби нашей бывшей намъ во Асіи, яко по премногу и паче силы отяготихомся, яко не надѣятися намъ и жити. Но сами в себѣ осужденіе смерти имѣхомъ, да не надѣющеся будемъ на ся, но на Бога <75.464> возставляющаго мертвыя»^[1117]. Здесь он снова ясно говорит, что Бог восставляет мертвых. А это делает Христос, говорящий то: «Азъ есмь воскрешеніе и животъ»^[1118], то: «Вѣруяй въ Мя имать животъ вѣчный, и Азъ воскрешу его въ послѣдній день»^[1119]. Стало быть, Богом по природе является Сын, могущий делать то, что приличествует одному лишь Богу. Следовательно, Он не создание и не сотворенный.

ИНОЕ. «Вѣренъ же Богъ, яко слово наше, еже к вамъ, не бысть ей и ни. Ибо Божій Сынъ Іисусъ Христосъ, Иже у васъ нами проповѣданный, мною и Силуаномъ и Тимоѳеемъ, не бысть ей и ни, но въ Немъ Самѣмъ ей бысть»^[1120]. Итак, когда Он провозглашается в качестве Сына Отцом, говорящем о Нем: «Сей есть Сынъ Мой»^[1121], и паки: «Изъ чрева прежде денницы родихъ Тя»^[1122], а некоторыми [при этом] именуется творением и созданием, то как же Он не будет «ей и ни»? Ведь рожденное по природе не может быть созданием; и сотворенное не может стать чадом по природе. Но поскольку Христос есть истина, и въ Нем ей бысть, как говорит Павел, то, будучи Сыном и в таком качестве провозглашаясь, Он не может быть созданием или творением.

ИНОЕ. «Богу же благодареніе, – говорит он, – всегда побѣдители насъ творящему о Христѣ Іисусе и воню разума Его являющу нами во всяцѣмъ мѣстѣ, яко Христово благоуханіе есмы Богови въ спасаемыхъ и въ погибающихъ»^[1123]. Следовательно, если через св. апостолов Бог и Отец делает явным миру воню разума Христова, – т. е. слово о познании Его, – а принявшие его больше не заблуждаются и не будут причитаемы к безбожным и не имеющим надежды, но познаша Бога, – как говорит Павел, – паче же познани Быша отъ Бога^[1124], то поистине Богом является Христос, уведший народы от лжеименных богов и познанный ими поэтому, и, в свою очередь, познавший их благодаря [их] вере в Себя. А воистину сущий Бог, как может быть созданием или творением?

ИНОЕ. «Нѣсмы бо, якоже мнози, нечисто проповѣдающіи (καπηλεύον- τες)^[1125] слово Божіе»^[1126]. Следовательно, если слово св. апостолов есть проповедь о Спасителе, то Богом является Сын, Коего слово не повреждают так проповедующие и отказывающиеся называть Его творением или созданием. Итак, слово об истине чисто, как неразбавленное вино, не имеющее в себе примесей еретического лжемудрствования.

ИНОЕ, на слова: «Богу же благодареніе, – говорит он, – всегда побѣдители насъ творящему о Христѣ Іисусѣ и воню разума Его являющу нами»^[1127]

Являемый через апостольскую и евангельскую проповедь кто еще есть, если не <75.465> Христос? Стало быть, Он есть воня разума Бога и Отца, согласно сказанному Им: «Никтоже пріидетъ ко Отцу, токмо Мною»^[1128]. И паки: «Видѣвый Мене, видѣ Отца»^[1129]. Итак, будучи благоуханием Бога и Отца, Он не может быть по отношению к Нему иносущным, но как запах, сущностно и по природе проистекший из цветка, является указанием на вид породившего его [растения], так и Сын, будучи как бы неким благоуханием Отеческой сущности, из которой Он есть, указывает на Родившего. Стало быть, Он не творение, поскольку не таковым является Отец.

ИНОЕ. «Не себе бо проповѣдаемъ, но Христа Іисуса Господа: себе же самѣхъ рабовъ вамъ Христа ради. Яко Богъ рекій изъ тмы свѣту возсіяти, иже возсія въ сердцахъ нашихъ, къ просвѣщенію разума славы Своея»^[1130]. Вот, он именует Сына славой Отца. Ибо когда Бог и Отец воссиял в сердцах наших, мы просвещаемся к познанию Христа, как и Сам Он негде говорит: «Никтоже можетъ пріити ко Мнѣ, аще не Отецъ пославый Мя привлечетъ его»^[1131]. Привлекает же [Отец] к познанию Сына, просвещая сердце каждого. Итак, будучи славой Отца, как Он будет творением, а не, лучше сказать, Сыном и Богом от Бога, подготавливающим посредством присущего Ему природного величия прославление Родившего Его, являющего Себя в Сыне, как в образе, согласно сказанному Им: «Видѣвый Мене, видѣ Отца»^[1132]?

ИНОЕ, на то же самое. Если Сын, будучи славой Отца, есть творение и создание, то пусть и каждое из сотворенных называется славой Бога и Отца. Ибо если вообще допускается, что созданная и сотворенная сущность может подняться до этого [уровня], то ничто не мешает этому достоинству перейти на всю тварь. Ведь то, чему в потенции естественно стать чем-либо, может когда-нибудь стать [этим], хотя пока еще и не стало. Если же в отношении других ничего такого не сказано, но это присуще одному лишь Сыну, то Он не есть один из всех. А если так, то Он – не творение; ведь сущее вне всего не находится в числе всех, но есть нечто иное по сравнению со всеми, каковым и является Бог.

ИНОЕ. «Всѣмъ бо явитися намъ подобаетъ, – говорит [Павел], – предъ судищемъ Христовымъ, да пріиметъ кійждо, яже с теломъ содѣла, или блага, или зла»^[1133]. Следовательно, если мы предстанем пред Христом, и Он есть судяй земли^[1134] и воздаяй комуждо по дѣломъ его^[1135], как говорит Псалмопевец, то и Сын есть Бог, а не творение. Ведь и премудрый Соломон в «Екклезиасте» говорит нечто похожее: «Яко все твореніе приведетъ Богъ на судъ о всяцѣмъ погрѣшеніи, аще благо и аще лукаво»^[1136].

<75.468> ИНОЕ. «Не паки бо себе хвалимъ предъ вами, но вину даемъ вамъ похваленію о насъ, да имате къ хвалящимся въ лици, а не въ сердцы. Аще бо изумихомся (ἐξέστημεν), Богови: аще ли цѣломудрствуемъ, вамъ»^[1137]. Вот, снова Павел Богом именует Христа, Которому, он говорит, и изумихомся. И объясняет, как именно он пришел в исступление (ἐξέστη), говоря: «Мнѣ же да не будетъ хвалитися, токмо о крестѣ Господа нашего Іисуса Христа, имже мне міръ распяся, и азъ міру»^[1138]; и также в других местах: «Еврее ли суть? и азъ. Исраилите ли суть? и азъ^[1139]. Евреинъ отъ Еврей, по закону фарисей, по правдѣ законнѣй бывъ непороченъ. Но яже ми бяху приобрѣтенія, сія вмѣнихъ Христа ради тщету, и вмѣняю вся уметы быти, да Христа приобрящу и обрящуся въ Немъ, не имый моея правды, яже отъ закона, но яже вѣрою Іисусъ Христовою^[1140]». Видишь, как он отказался (ἐξέστη) от всех похвал, [которые принадлежали ему] по Закону, дабы приобрести Христа? Это и Сам Спаситель советует нам как бы под видом притчи, говоря: «Подобно есть царствіе небесное человѣку купцу, ищущу добрыхъ бисерей, иже обрѣтъ единъ многоцѣненъ бисеръ, шедъ продаде вся, елика имяше, и купи его»^[1141]. Следовательно, если [апостол] пришел в исступление (ἐξέστη) ради Христа, а говорит, что сделал это для Бога, то как же Сын не Бог по природе? А если так, то Он – не творение.11420

ИНОЕ. «Древняя, – говорит он, – мимоидоша, се Быша вся нова. Всяческая же отъ Бога, примирившаго насъ Себѣ Іисусъ Христомъ и давшаго нам служеніе примиренія, зане Богъ бѣ во Христѣ міръ примиряя Себѣ, не вменяя имъ согрешеній ихъ»^[1143]. Здесь надо исследовать образ нашего примирения с Богом. Но очевидно, что уверовав во Христа, что Он есть Сын Божий, и приняв Его как Бога истинного, мы чрез Него приступаем к Отцу, как и Сам Он говорит: «Никтоже пріидетъ ко Отцу, токмо Мною»^[1144]. Впрочем, и Сам Спаситель отступивших по причине греха по человеколюбию призывает к Себе и, примиряя с Собою, говорит: «Пріидите вси ко Мнѣ, труждающіися и обременніи и Азъ упокою вы»^[1145]. Следовательно, если, приступив ко Христу и примирившись с Ним, мы примиряемся с Богом и получаем оставление грехов, то как не будет Богом от Бога Тот, Кто во Отце и с Отцом, оправдывающий приходящего [к Нему] и примиряющий мир с Собою? Если же это истинно, то Он не будет сотворенным.

ИНОЕ. «По Христѣ убо молимъ, яко Богу молящу нами, молимъ по Христѣ: примиритеся съ Богомъ. Не ведѣвшаго бо грѣха по насъ грѣхъ сотвори, да мы будемъ <75.469> правда Божія о Немъ»^[1146]. Следовательно, как единородный Сын Божий, став въ подобіи плоти грѣха^[1147], Сам назван грехом, так и о нас, верою преобразовавшихся в Него, говорится, что мы стали правдой Божией, чем в собственном смысле слова является Сын. Ибо мы удостоились присущих Ему по природе благ, став причастниками Его чрез посредство Духа; Он же, в свою очередь, принимает в Себя человеческое, обновляя в Себе [нашу] природу по образу Божественной красоты. Итак, когда Христос есть Отчая правда, то как же Он будет сотворенным, а не, скорее сказать, соприсносущным Родившему, поскольку Бог и Отец всегда был праведен, и с Ним, конечно же, была Его правда, т. е. Сын?

Из Послания к Галатам

«Аще кто вамъ благовеститъ паче, еже пріясте, анаѳема да будетъ. Нынѣ бо человѣки препираю, или Бога, или ищу человѣкомъ угождати? Аще бо быхъ еще человѣкомъ угождалъ, Христовъ рабъ не быхъ убо былъ»^[1148]. Препирающий Бога, т. е. добивающийся, чтобы Он полностью одобрил его пути как благие, не человѣкомъ ищетъ угождати, но, скорее, того, чтобы стать рабом Христу. Итак, Бог по природе Сын, Коему мы все отчитываемся, принося, как Богу и Владыке, рабское служение, [состоящее] из благих дел. Ибо это значит «препирать» Его. А Тот, Кто по природе Бог, не может быть сотворенным.

ИНОЕ. «Тѣмже законъ пѣстунъ намъ бысть во Христа, да отъ вѣры оправдимся: пришедшей же вѣрѣ, уже не подъ пѣстуномъ есмы. Вси бо вы сынове Божіи есте вѣрою о Христѣ Іисусѣ: елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся»^[1149]. Если же, облекшись во Христа верою, мы преобразились в Него, и поэтому называемся сынами Божиими, – по положению (κατὰ θέσιν), конечно; а то, что по положению, всегда бывает по подражанию тому, что по природе. Стало быть, Христос – Сын по природе, а не по усыновлению. А по природе рожденное от Бога как может быть созданием или творением, когда логика всех нас вынуждает признавать, что одну и ту же природу с родившим имеет рожденное от него?

ИНОЕ. «Глаголю же: въ елико время наслѣдникъ младъ есть, ничимже лучшій есть раба, господь сый всѣхъ, но подъ повелители и приставники есть даже до нарока отча. Такожде и мы, егда бѣхомъ млади, подъ стихіами бѣхомъ міра порабощени. Егда же пріиде кончина лѣта, посла Богъ Сына Своего единороднаго, раждаемаго от жены, бываема подъ закономъ, да подзаконныя искупитъ, да всыновленіе воспріимемъ»^[1150]. Если, работая стихиям мира как творениям, мы были младенцами и неразумными, а Сын Божий, по их мнению, творение и создание, то мы все еще повинны в древних преступлениях и ныне являемся младенцами ничуть <75.472> не меньше [прежнего], снова работая твари вместо Творца. А если, познав как истинного Бога и Владыку раждаемаго отъ жены и бываема подъ законом, мы ушли от того, чтобы служить твари вместо Творца, то, значит, Бог и истинный Сын Христос, Коего и мы явившись причастниками, восприняли усыновление и уже провозглашены свободными, как облекшиеся в Самого свободного Сына, дабы исчез образ нашего [древнего] рабства.

ИНОЕ. «Сказую же вамъ, братіе, благовествование благовѣщенное отъ мене, яко нѣсть по человѣку, ни бо азъ отъ человѣка прияхъ е, ниже научился, но явленіемъ Іисусъ Христовымъ»^[1151]. Итак, посмотрим, что говорит о Сыне тот, кто от Него узнал тайну о Нем. «Іисусъ Христосъ, – говорит он, – вчера и днесь, Тойже и во вѣки»^[1152]. Вот, он ясно исповедует, что Сын пребывает в непреложной и непретворяемой природе, что свойственно одному лишь Богу и Отцу и не присуще никому иному, [сущему] из числа сотворенных. Стало быть, если непреложен один лишь Бог и Отец, а Сын – в тождестве природы [с Ним], присно будучи тем же, чем является и Родивший Его, то как может быть одним из сотворенных единственный, Кто соперничает с Породившим в отношении неизреченного логоса сущности, будучи по природе тем же, что и Отец, за исключением одного лишь того, чтобы быть Отцом?

ИНОЕ. «Азъ бо закономъ закону умрохъ, да Богови живъ буду; Христови сраспяхся, живу же не ктому азъ, но живетъ во мнѣ Христосъ»^[1153]. Если, приняв новый закон Спасителя, мы живемъ Богови, а по Закону, [данному] через Моисея, умираем (ибо мы уже не по нему жительствуем), то, значит, Христос – Бог, и Бог истинный. А если так, то Он – не творение. А что живем мы для Самого Христа, засвидетельствует сам глашатай истины, говорящий: «Яко аще единъ за всѣхъ умре, то убо вси умроша, да живущіи не ктому себѣ живутъ, но умершему за нихъ и воскресшему»^[1154]. Если же, живя для Христа, мы называемся живущими Богови, то как же Он не будет Богом? Как будет созданием или творением?

ИНОЕ. «Предувидѣвшее же Писаніе, яко отъ вѣры оправдаетъ языки Богъ, прежде возвѣсти Аврааму, яко благословятся о тебѣ вси язы́цы»^[1155]. Если говорится, что оправдывает языки Бог, а Христос есть делающий это и вземляй грѣхъ міра^[1156], по слову Иоаннову, то, значит, Сын является Богом, и Богом истинным. Ибо иудеи, будучи лукавы, одно лишь то говорят истинно, что никтоже может оставляти грѣхи, токмо единъ Богъ^[1157], как Господь Закона.

ИНОЕ. «Но тогда убо не вѣдуще Бога, служисте <75.473> не по естеству сущым богомъ; нынѣ же, познавше Бога, паче же познани бывше отъ Бога, како возвращаетеся паки на немощныя и худыя стихіи, имже паки вспять служити хощете?»^[1158] Если стихиям мира, имеющим сотворенную природу, противопоставляется Христос, – как не такой же, как они, – то, стало быть. Он не оказывается одним из сотворенных, настолько отстоя [от них], насколько они не суть боги по природе, а Он воистину является таковым. Ибо сие различие вводит Павел посредством приведенной главы. А что народы Христа познали как Бога, это, я думаю, всем очевидно. Ведь верующего в Него Он освобождает от прелести многобожия. И еще о том, что Его познали языки, и что они познани Быша от Него, услышь от Него Самого, говорящего: «Овцы Моя гласа Моего слушаютъ^[1159], и знаю Моя, и знаютъ Мя Моя^[1160]».

ИНОЕ. «Братіе, молю вы. Ничимже мене обидѣсте, вѣсте же, яко за немощь плоти благовѣстихъ вамъ первѣе, и искушенія моего, еже во плоти моей, не уничижисте, ни оплевасте, но якоже ангела Божія пріясте мя, яко Христа Іисуса»^[1161]. [Павел], радуясь и весьма удивляясь благоговению к Богу живущих в Галатии [христиан] и [также их] любви к нему, сказал: «якоже ангела Божія пріясте мя», и, простираясь [в своей похвале] еще выше, прибавил: «яко Христа Іисуса». А каково превосходство Христа над ангелом – пусть он сам научит, говоря: «Егда же вводитъ Первороднаго во вселенную, глаголетъ: и да поклонятся Ему вси ангели Божіи»^[1162]. И паки: «Кому бо рече когда отъ ангелъ: Сынъ Мой еси Ты, Азъ днесь родихъ Тя и сѣди одесную Мене, Дóндеже положу враги Твоя подножіе ногъ Твоихъ?»^[1163] И еще написано о них: «Творяй ангелы Своя духи и слуги Своя огнь палящь»^[1164]. Итак, когда таковое имеется между ними различие, – что ангелы поклоняются Сыну и служат Ему, а Он восседает [на престоле] в чине Царя, Сына и Владыки, тогда как они посылаются въ служеніе^[1165], – как не будет Богом Тот, Кого и ангелы признают Таковым по природе? Ведь если Он, согласно неразумному мнению инославных, есть творение, то можно, пожалуй, сказать, что не только мы, но и сами силы небесные прельщаются так, что служат твари вместо Творца. Если же это абсурдно (ибо никто никогда не говорил, что св. ангелы могут прельщаться, но, скорее, у них истинное знание о Боге, и они поклоняются Сыну, как сущему таковым по природе), то, стало быть, Он не создание и не творение. Ибо вообще сотворенное не может быть Богом по природе.

ИНОЕ. «Тѣмже, братіе, нѣсмы рабынина чада, но свободныя, но свободою, еюже Христосъ насъ <75.476> свободи»^[1166]. Если [право] освобождать принадлежит Владыке, а Христос освобождает нас и расторгает узы рабства, призывая к сыновству, то, стало быть, Он не раб, но Сын и Владыка, по благодати облекающий достойных в то, чем Сам Он является по природе.

Из Послания к Ефесянам

«Павелъ, посланникъ Іисусъ Христовъ волею Божіею, святымъ всѣмъ сущымъ во Ефесѣ и вѣрнымъ о Христѣ Іисусѣ»^[1167]. Волею Бога и Отца поставленный на апостольство, – как он сам здесь утверждает, – называет Сына сиянием Отца и образом ипостаси Его^[1168]. Как же тогда Сын будет образом не созданной и не сотворенной сущности и ипостаси Отца, если Он, по мнению некоторых, осуществовался из не-сущих? Ведь всячески необходимо, чтобы образ чего-либо обладал точным подобием по отношению к тому, чего он является образом. Если же Сын есть образ несотворенного Отца, то и Он будет, подобно Тому, несотворенным и несозданным, и вообще – Богом истинным. А если так, то Он – не творение.

ИНОЕ. «Тѣмже поминайте, яко вы, иже иногда язы́цы во плоти, глаголеміи необрѣзаніе отъ рекомаго обрѣзанія во плоти, рукотвореннаго, яко бѣсте во время оно безъ Христа, отчуждени житія Исраилева и чужди отъ завѣтъ обѣтованія, упованія не имуще и безбожни въ мірѣ: нынѣ же о Христѣ Іисусѣ вы, бывшіи иногда далече, близъ бысте кровію Христовою»^[1169]. Если в то время, когда народы заблуждались, они пребывали в разделении от Христа и поэтому были чужды благого упования и безбожни въ мірѣ, то Христос, стало быть, есть упование всех и Бог, познав Которого, народы избегнут того, чтобы им и дальше пребывать в безбожии, как познавшие истинного Господа. Как же может быть творением или созданием признанный заблуждающимися в качестве Бога и спасающий обретающих Его, и вводящий их внутрь доброй надежды, по реченному: «Добрѣ, рабе благій и верный: о малѣ былъ ecи вѣренъ, надъ многими тя поставлю: вниди въ радость Господа твоего»^[1170].

ИНОЕ. «Той бо есть миръ нашъ, сотворивый обоя едино, и средостѣніе ограды разоривый, вражду плотію Своею, законъ заповѣдій ученьми упразднивъ»^[1171]. Написано негде о Божиих законах, что не должно ни прилагать к ним что либо, ни что-либо от них отнимать^[1172]. Итак, при том, что Бог абсолютно запретил это и сказал, что никому не позволено прибавлять что-либо к заповеданному Им или отнимать, один лишь Христос обретается сделавшим это. Ибо Он отъял, и законъ заповѣдій упразднивъ, и прибавил учения о вере в Него и благочестии. И <75.477> как нам причислять к сотворенным Того, Кто облечен приличествующей Богу властью, и единственный делает то, что присуще одному лишь Богу?

ИНОЕ. «Тѣмже убо ктому нѣсте странни и пришелцы, но сожителе святымъ и присніи Богу»^[1173]. Как же тогда не будет Богом Сын, если соединяющиеся с Ним посредством веры называются, благодаря этому, присными Божиими? И Сам Он, объясняя образ родства по духу, говорит негде о Своих учениках: «Иже бо аще сотворитъ волю Отца Моего, Иже есть на небесѣхъ, той братъ Мой, и сестра, и мати Ми есть»^[1174].

ИНОЕ. «Сего ради преклоняю колѣна моя ко Отцу Господа нашего Іисуса Христа, изъ Негоже всяко отечество на небесѣхъ и на земли именуется»^[1175]. То, что бывает по положению, всегда уподобляется тому, что по природе. Подобным образом и то, что описывается по подражанию чему-либо, отстоит от истины прототипов. Итак, если из Божьего отцовства имя отечества переходит и на нас, то как же не весьма нечестивыми будут говорящие, что нам подобает быть по природе отцами тех, кто [произошел] от нас, хотя мы стали и называемся таковыми по подражанию истинному [Отцу], а архетипическому и первому Отцу – Богу – быть лишенным подлинного рождения; и что подобает исповедовать Сына не из Него и не сущностным образом происшедшим, но воображать Его чем-то чуждым Отеческой сущности и привходящим извне? Как и вообще будет Отцом ничего не родивший, если, конечно, имя «отец» есть обозначение способности, заключающейся в возможности рождать, и посредством рождения, как процесса родов, связывает родившего с рожденным в единство сущности? Итак, поскольку правду говорит Отец, обращаясь к Своему Сыну: «Изъ чрева прежде денницы родихъ Тя»^[1176], и воистину родил Его из Себя (ибо это означают слова «изъ чрева»), то Он не творение, но, скорее, Бог от Бога и Сын, как из Отца [родившийся] по природе.

ИНОЕ. «Единъ Господь, едина вѣра, едино крещеніе, единъ Богъ и Отецъ всѣхъ, Иже надъ всѣми и чрезъ всѣхъ и во всѣхъ насъ»^[1177]. Когда один Господь –это Бог и Отец, как будет Господом Сын, если Он творение или создание? Ведь вполне очевидно, что сотворенное имеет рабскую природу. Как же тогда, при том что и вера – одна, верующий в Сына верует в Отца^[1178], если, согласно безрассудному мнению некоторых, [Сын] отсечен от природного общения с Отцом? Но, при том что Господом является Бог и Отец, Господом является и Сын, и верующий в Него верует в Отца. Ибо очевидно, что Сын, природным образом существущий из Отца и в Отце, и, в свою очередь, имеющий в Себе Отца, вместе с Ним признается Богом и прославляется (συνθεολογεῖται καὶ συνδοξάζεται). И, таким образом, к единому Божеству восходит вера приступающих [к Нему]. Как же <75.480> тогда [будет] среди творений Тот, Кто все имеет общим с Отцом, как истинный плод Его сущности, а не как мы, принятые в сыновство и привитые отростки?

ИНОЕ. «Бывайте убо подражатели Богу, якоже чада возлюбленная, и ходите въ любви, якоже и Христосъ возлюбилъ есть насъ, и предаде Себе за ны»^[1179]. Смотри снова, как он знает и именует Христа Богом. Ибо, сказав, что нам нужно стать подражателями Бога, он тотчас же представляет [нашему вниманию] Его и учит, как нам подобает подражать, говоря: «Якоже и Христосъ возлюбилъ есть насъ, и предаде Себе за ны». Итак, когда Христос является по природе и именуется Богом, – и к тому же [именуется] тем, кому от Бога и Отца увѣрено благовѣстіе^[1180], – кто потерпит говорящих иное? А Бог по природе как сбудет созданием или творением?

ИНОЕ. «Сие бо да весте, яко всякъ блудникъ, или нечистъ, или лихоимецъ, иже есть идолослужитель, не имать достоянія въ царствіи Христа и Бога»^[1181]. Вот, снова он, поименовав Христа, тут же вводит и Бога, так как Бог и Отец в Нем царствует, и Он, в свою очередь, в Отце, согласно Им Самим сказанному Отцу: «Яко вся Моя Твоя суть, и Твоя Моя»^[1182]. А одно из всего – это царство, общее у Сына с Отцом, общее же и у Отца с Сыном, при том что, конечно же, вместе с Ними царствует и Святой Дух, ибо, таким образом, Святая и поклоняемая Троица обнаруживает единую природу Божества. Как же будет творением царствующий в Отце и с Отцом Бог Слово?

ИНОЕ. «Никтоже васъ да льститъ суетными словесы. Сихъ бо ради грядетъ гнѣвъ Божій на сыны непокоривыя»^[1183]. И кто же эти сыны непокоривыя, если, несомненно, не те, кто, согрешая, отступили от законов Спасителя? Если же наводящим на них гнев является Сам Спаситель, так как Он говорит: «Идите от Мене, проклятіи, во огнь вѣчный»^[1184], и если блаженный Павел Богом Его знает и посредством этих слов показывает, то кто потерпит называющих Его тварью?

ИНОЕ. «Сего ради глаголетъ: востани, спяй, и воскресни от мертвыхъ, и освѣтитъ тя Христос»^[1185]. Господня способность просвещать есть дело света, а просвещает Христос, то, стало быть, Он есть Свет, и Свѣтъ истинный^[1186]. Ибо тма Его не объятъ^[1187]. Свет же истинный и Отец; стало быть, Сын – Свѣтъ от Свѣта, и Богъ от Бога^[1188]. Если же так, то Он – не творение.

ИНОЕ, на те же слова. Получившее способность светить от причастия иному <75.481> имеет приобретенную благодать, а не само в собственном смысле называется светом. А Сын – не так, ибо Он говорит: «Азъ есмь свѣтъ»^[1189]. Значит, Он – истинный Свет, как и Отец. А будучи по природе неотличим от Бога и Отца, как Он будет созданием или творением? Ведь тогда уже впору и Самого Отца называть так, что есть высшая степень абсурда и содержит в себе безмерную хулу.

ИНОЕ. «Мужіе, любите своя жены, якоже и Христосъ возлюби церковь, и Себе предаде за ню, да освятитъ ю, очистивъ банею водною въ глаголѣ»^[1190]. Если ни одно из присущих Божественной природе преимуществ ни в одном из сотворенных не обретается существующим по природе и в собственном смысле слова, но скорее [бывает] всеянным и вложенным от сотворившего их, как, безусловно, и Павел, нечто таковое положив истиннейшим определением в отношении всех, говорит: «Что бо имаши, егоже нѣси пріялъ?»^[1191]; то очевидно, что и святость почивает в одном лишь Боге, а в других – уже нет. Но они, скорее, освящаются от Святого Бога, словно от источника приемля освящение. А сами они освящать не могут. Следовательно, если, при том что ничто из сотворенного не имеет силы освящать, а Христос обретается сие творящим, то по сравнению с ними Он будет иным по природе. А избежавший того, чтобы быть творением, и обладающий благами Божественной природы, как не будет Богом по природе?

Из Послания к Филиппийцам

«Вся творите безъ роптанія и размышленія, да будете неповинна и цѣли, чада Божія непорочна»^[1192]. Если, как сам блаженный Павел негде утверждает, это Христос говорит о нас: «Се, Азъ и дѣти, яже Ми далъ есть Богъ»^[1193], – то мы, конечно, благодаря трезвению (διὰ προσοχῆς) являемся Его непорочными чадами. А если так, то как же Он будет творением?

ИНОЕ. «Наше бо житіе на небесѣхъ есть, отонудуже и Спасителя ждемъ, Господа Іисуса Христа, Иже преобразит тѣло смиренія нашего, яко быти сему сообразну тѣлу славы Его, по дѣйству еже возмогати Ему и покорити Себѣ всяческая»^[1194]. «Сѣди одесную Мене, – говорит негде Сыну Отец, – дондеже положу враги Твоя подножіе ногъ Твоихъ»^[1195]. Но вот и Павел свидетельствует о еже возмогати Сыну и покорити Себѣ всяческая, и о том, что Ему легко сделать то, что по силе лишь Отцу. Поскольку же Бог прост, то сущая в Нем сила есть не что-либо иное по сравнению с Ним, но, конечно, Сам Сын, имеющий одну с Ним сущность и благодаря тождеству природы как бы пребывающий в Родившем, хоть Он и Богъ от Бога, и Свѣтъ, воссиявший, отъ Свѣта, будучи мыслим Сыном, а не Отцом. Итак, если [Он есть] всякая энергия и сила <75.484>Отца, посредством которой Отец все совершает, то как Он будет сотворенной природы? Следовательно, Сын – не творение, как о Нем безрассудно думают некоторые.

ИНОЕ, о том же силлогистически. Если все то, что как бы во ипостаси сотворено, приведено из небытия в бытие, а Христос, будучи мудростью и силой Бога и Отца, принадлежит, по мнению некоторых, к природе тварных, то необходимо признать, что Бог некогда был немудрым и бессильным, а затем неким образом стал таковым [т. е. мудрым и сильным], когда Сын в определенный момент был призван к бытию. Ибо такова природа сотворенных. Но это одновременно хульно и невежественно – иметь такое мнение о Боге. Хульно – ибо Отец никогда не был немудрым и лишенным силы; невежественно – опять же, по этой причине. Ведь если Сын, по их мнению, и был сотворен, то сотворен Он, конечно же, Отцом. Но, будучи лишенным силы и вместе с тем мудрости, Отец бы не смог привести в бытие такого Сына, чтобы Тот назывался и образом, и начертанием Его ипостаси. Ибо как бы без мудрости и силы мог быть сотворен Сын, Который превыше всей твари, когда и про столь меньшую по сравнению с ним тварь божественное Писание говорит, что она сотворена премудростью и силой Божией? И если малое требовало премудрости Творящего, чтобы быть сотворенным хорошо, то не много ли паче большее? Но у этих [людей] гораздо более абсурдные мысли. Был же всегда мудр и силен Отец; следовательно, и не принадлежит к числу сотворенных Сын, соприсносущный Отцу как Его сила и мудрость.

ИНОЕ. «Господь близъ, – говорит [Павел], – ни о чемже пецытеся»^[1196]. Обрати внимание снова, как и этим [речением] нам показывается, что Сын есть истинный Бог. Ведь когда Павел говорит, что Христос, как Господь, близ нас, Сам Он, чрез одного из пророков [взывает так]: «Богъ приближаяйся Азъ есмь, глаголетъ Господь, а не Богъ издалеча»^[1197]. Итак, когда Сам Сын знает и называет Себя Богом, как мы слышали, как кто-либо может думать, что, называя Его творением, он окажется прав и не согрешит?

ИНОЕ. «Но во всемъ молитвою и моленіемъ со благодареніемъ прошенія ваша да сказуются къ Богу, и миръ Божій, превосходяй всякъ умъ, да соблюдетъ сердца ваша и разумѣнія ваша о Христѣ Іисусе»^[1198]. Беседуя негде со Своими учениками, Спаситель говорит им: «Миръ Мой даю вамъ, миръ Мой оставляю вамъ»^[1199]. Итак, когда Он называет мир Своим, а Павел говорит, что он – Божий, то он очевидным образом считает Богом Сына, подающего мир святым, к Которому и блаженный Исаия, движимый пророческим духом, как бы от лица уверовавших в Него взывает: «Господи Боже нашъ, миръ <75.485> даждь нам, вся бо воздалъ eси намъ»^[1200]. Стало быть, если Павел знает и исповедует Сына Богом, то пусть идут куда подальше бредни учащих иначе.

ИНОЕ. «Прочее же, братіе, елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвална, аще кая добродѣтель и аще кая похвала, сія помышляйте, имже и научистеся, и пріясте, и Богъ мира будетъ съ вами»^[1201]. Вот, здесь он снова называет Богом Сына, говорящего: «Миръ Мой даю вамъ». Так что примени и к этому предложенное выше рассуждение.

Из Послания к Колоссянам

«Во всяцѣмъ, – говорит [Павел], – дѣлѣ блазѣ плодоносяще и возрастающе въ разумѣ Божіи»^[1202]. Если Господа нашего Иисуса Христа познавая посредством апостольской и евангельской проповеди, мы познаем не одно из творений, но Самого Иже над всѣми^[1203] Бога, то как же не будет поистине Богом Сын, вводящий вместе с Собой знание об Отце и, в свою очередь, тотчас же вводимый как Сын благодаря наименованию «Отец»? Ведь одно в другом [заключается] по необходимости, поскольку это типично для имен, [определяющих именуемое] по отношению к чему-либо^[1204]. И Сам же Спаситель говорит негде Своему Отцу: «Явихъ имя Твое человѣкомъ»^[1205], Себя Самого сделав явленным им. Ибо как только кто познал, что́ есть Сын, он познал и определение Родившего, т. е. – что́ есть Отец. Итак, когда Сын является и Богом, как Он может быть сотворенным Им, а не, скорее говоря, родившимся [от Него], как от Отца, как это и есть на самом деле?

ИНОЕ. «Благодаряще Бога и Отца, призвавшаго васъ въ причастіе наслѣдія святыхъ во свѣтѣ, Иже избави насъ от власти темныя и престави въ царство Сына любве Своея, о Немже имамы избавленіе кровію Его и оставленіе грѣховъ»^[1206]. Всякую природу сотворенных божественное Писание подчиняет правилу рабства Богу, говоря: «Яко всяческая работна Тебѣ»^[1207]. За одним лишь Богом оно сохраняет царское достоинство, в исключительно тесной связи [с предыдущим утверждением] вопия: «Ты еси Самъ Царь мой и Богъ мой»^[1208], – так как Тому, Кто по природе Царь, всяко следует быть и Богом. Следовательно, если при том, что никто иной из сотворенных не приглашается [разделить] царскую честь, Сын поистине и по природе царствует вместе с Отцом, то как может принадлежать к числу сотворенных Тот, Кто по природе имеет в Себе собственные и исключительные [свойства] Отеческой сущности?

ИНОЕ. «Яко Тѣмъ создана Быша всяческая, яже на небеси <75.488> и яже на земли, видимая и невидимая»^[1209]. Если Тем всяческая создана Быша, то Он не может быть по справедливости сопричислен ко всем, но, скорее всего, будет находиться вне всего. Ведь, сказав «всяческая», [Павел] ничего не оставил вне [числа] тех, которые представляются приведенными к становлению из небытия. Если же все [они сотворены] благодаря Ему, а Сам Он – иной по сравнению со всеми, то как будет созданием Тот, Кто избежал того, чтобы Ему быть в числе всех, по причине отличности [Своей] природы?

ИНОЕ. «Хощу убо васъ вѣдѣти, коликъ подвигъ имамъ о вас и о сущихъ въ Лаодикіи и во Іераполи, и елицы не видѣша лица моего во плоти, да утѣшатся сердца ихъ, снемшихся въ любви и во всяцѣмъ богатствѣ извѣщенія разума, въ познаніе тайны Бога и Отца и Христа, въ Немже суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна»^[1210]. Если тайна Бога превосходит меру всякого ведения, и в словах о Нем видится высшая степень мудрости и разумения, и в тайне, относящейся ко Христу, вся сокровища премудрости и разума суть сокровенна, то как же не будет Богом превосходящий всякую меру языка и ускользающий от всякого ума и мудрости, к постижению Коего ни одно из сотворенных [существ] не представляется достаточным? Ибо родъ Его кто исповѣсть?^[1211] – как говорит пророк.

ИНОЕ. «Аще убо воскреснусте со Христомъ, вышнихъ ищите, идѣже есть Христосъ одесную Бога сѣдя»^[1212]. Если ни одно из сотворенных [существ] не единопрестольно и не соседит с Царем всех, – кому бо рече когда от ангелъ: сѣди одесную Мене? но вси они, скорее, суть служебніи дуси^[1213], – а Сын показывается единственным имеющим [царское] достоинство и соседит, и соцарствует с Οτцом, то как одним из сотворенных будет Тот, Кто, как Бог, облечен достоинством превыше всякой твари и имеет общие с Родившим царские престолы?

ИНОЕ. «Горняя мудрствуйте, а не земная. Умросте бо, и животъ вашъ сокровенъ есть со Христомъ. Егда Христосъ явится вамъ, тогда и вы съ Нимъ явитеся въ славѣ»^[1214]. Если Богом мы живем и движемся и есмы^[1215], то как не будет Богом Сын – Жизнь всех? Если способность порождать жизнь принадлежит одному лишь Богу по природе, то ни одно из сотворенных не может зваться жизнью поистине и в собственном смысле слова, будучи, скорее всего, причастно жизни Подающего [ему жизнь]. А если во Христе нет ничего фальшивого (ибо Он – Истина), то, стало быть, Он по природе есть Жизнь; а если так – то и Бог.

ИНОЕ. «Не лжите другъ на друга, совлекшеся <75.489> ветхаго человѣка съ дѣяньми его и облекшеся въ новаго, обновляемаго въ разумъ по образу Создавшаго его»^[1216]. Во Христа мы преобразуемся через веру. Этому нас учит Павел, говоря:«Чадца моя, имиже паки болѣзную, Дóндеже вообразится Христосъ въ васъ»^[1217]. И паки: «Якоже облекохомся во образъ перстнаго, да облечемся и во образъ небеснаго»^[1218]. Итак, поскольку, восприняв Его подобие, мы становимся по образу Создавшаго, – а создает человека Бог, по сказанному: «И сотвори Богъ человѣка»^[1219], – то, стало быть, Христос – Бог, и, значит, Создатель, а не создание; Творец, а не творение.

Из Первого послания к Фессалоникийцам

«Отъ васъ бо, – говорит [Павел], – промчеся слово Господне не токмо въ Македоніи и Ахаіи, но и во всяко мѣсто вѣра ваша, яже к Богу, изыде»^[1220]. Если верующие Христу веруют не кому-то иному из сущих, но Самому Богу, то как же Христос не будет Богом? А раз так, то Он не будет творением.

ИНОЕ. Как бы беседуя с кем-то, [Павел] говорит: «Тіи бо о насъ возвѣщаютъ (ἀπαγγέλλουσιν)^[1221], каковъ входъ имѣхомъ къ вамъ, и како обратистеся къ Богу отъ идолъ, работати Богу живу и истинну»^[1222]. Если, уйдя от первоначального заблуждения, бывшие язычники через веру во Христа обращаются к Богу, и если работающие Христу посредством хранения евангельских заповедей работают истинному Богу, то как же Сын не будет Богом по природе? Ибо это означает «истинный». А Бог по природе как будет творением?

ИНОЕ. «Сами бо вѣсте, братіе, входъ нашъ иже къ вамъ, яко не вотще бысть: но предпострадавше и досаждени бывше, якоже вѣсте, в Филиппѣхъ, дерзнухомъ о Бозѣ нашемъ глаголати къ вамъ благовѣствованіе (τὸ εὐαγγέλιον) Божіе со многимъ подвигомъ»^[1223]. Вот, снова он прямо именует Христа Богом; Его ведь это Евангелие.

ИНОЕ, подобное сему. «Но быхомъ тиси посредѣ васъ; якоже доилица грѣетъ своя чада, тако желающе васъ, благоволихомъ подати вамъ не точію благовѣствование Божие, но и душы своя»^[1224]. И снова, сразу же вслед за этим: «Помните бо, братіе, трудъ нашъ и подвигъ: нощь бо и день дѣлающе, да не отяготим ни единаго отъ васъ, проповѣдахомъ вамъ благовѣствованіе Божіе»^[1225].

ИНОЕ. «Сего ради и мы благодаримъ Бога непрестанно, яко пріемше слово слышанія Божія отъ насъ, пріясте не аки слово человѣческо, но, якоже есть воистинну, слово Божіе, еже и дѣйствуется въ васъ <75.492> вѣрующихъ»^[1226]. Если у блаженных апостолов речь шла о вере во Христа, согласно сказанному Павлом: «Не судихъ бо вѣдѣти что въ васъ, точію Іисуса Христа, и Сего распята»^[1227], и словом Божиим они зовут проповедь о Нем, то кто будет столь смел, чтобы дерзнуть называть творением Того, Кого апостольские уста именуют Богом, и рискованно противоречить [мужам], глаголющим Духом?

Из Второго послания к Фессалоникийцам

«Вѣренъ же есть Господь, Иже утвердитъ васъ и сохранитъ отъ лукаваго»^[1228]. Если верен есть Спаситель, так как верными делает приступающих к Нему, укрепляя их посредством веры, то Он будет, конечно же, и Богом по природе, так как соделывает богами уповающих на Него. Ибо Верному принадлежит делать верными (πιστοποιεῖν), а Богу, соответственно, – обоживать (θεοποιεῖν); как, безусловно, и дело света состоит в том, чтобы освещать.

Из Послания к Евреям

«Многочастнѣ и многообразнѣ древле Богъ глаголавый отцемъ во пророцѣхъ, въ послѣдокъ дній сихъ глагола намъ въ Сыне, егоже положи наслѣдника всѣмъ, Имже и вѣки сотвори»^[1229]. Показывая евангельское научение (παίδευσιν) лучшим данного через Моисея Завета и пророческой проповеди, [Павел] проводит различение, исходя из различия лиц. Итак, в древности, как он утверждает, слово [Божие] возвещалось отцам чрез пророков, а в последние времена – чрез Сына, имеющего над ними столь великое превосходство, что первые, не поднимаясь над уровнем служителей, возглашали: «Сія глаголетъ Господь...»; а второй, будучи облечен Владычним достоинством, говорит как Сын: «Слышасте, яко рѣчено бысть древнимъ: не прелюбы сотворити; Азъ же глаголю вамъ...»^[1230] и так далее. Как же тогда будет в числе созданий Бог по природе; или как будет поставлен в ряду рабов Владыка всех? И если Он – наслѣдникъ всѣмъ, то Он является иным по отношению ко всем, коих Он и есть наследник. И если [Бог] Имъ и вѣки сотвори, то не может быть сотворенным Сый прежде вѣкъ^[1231], ибо ни одно из созданий не имеет бытия, которое бы было старше века, но [все они] сотворены во времени. Одному лишь Сыну присуще вневременное бытие с Отцом.

ИНОЕ. «Аще бо глаголанное ангелы слово бысть извѣстно, и всяко пре ступленіе и ослушаніе праведное пріятъ мздовоздаяніе, како мы убѣжимъ, о толицѣм нерадивше спасеніи, еже зачало пріемъ глаголатися отъ Господа, слышавшими въ насъ извѣстися?»^[1232] Здесь он очевидным образом пытается из различия лиц показать, какое преимущество имеет евангельская проповедь перед сенью Закона^[1233]. Ведь если, как говорит он, заповеданным чрез ангелов [законам] была присуща такая авторитетность (τὸ ἀξιόπιστον), что дерзающим нарушать их полагалось суровейшее <75.493> наказание, то разве не настолько более заслуживает быть наказанным тот, кто окажется преступающим заповеданное чрез Сына, насколько Сын превосходит честью ангелов? Если же нужно обозреть и меру каждого, то одни, предстоя [престолу], поют и суть служебніи дуси, въ служеніе посылаема^[1234]; а другой – воспевается вместе с Отцом, будучи сопрестольным Ему и со-царствующим, и приемлющим служение ангелов, согласно сказанному в Евангелиях: «И се, ангели приступиша и служаху Ему»^[1235]. Как же настолько превосходящий [ангелов], как Единородный, обрящется среди настолько уступающих [Ему]? Как сидящий [на престоле] вместе с Отцом [окажется] среди пред стоящих; приемлющий служение – среди служащих; или среди подданных (ἐν τοῖς βασιλευομένοις) – облеченный царским достоинством?

ИНОЕ. Блаженный Павел, относя ко Христу сказанное в восьмом псалме, говорит: «Что есть человѣкъ, яко помниши его, или сынъ человѣчь, яко посѣщаеши его?^[1236] Умалилъ еси его малымъ нѣчимъ отъ ангелъ: славою и честію венчалъ еси его и поставилъ еси его надъ дѣлы руку Твоею, вся покорилъ еси подъ нозѣ его»^[1237]. Затем он прибавляет: «Внегда же покорити ему всяческая, ничтоже остави ему непокорено»^[1238]. Итак, не Царем ли и Господом, и облеченным боголепной славой будем мы исповедовать Того, Кому всяческая покорена^[1239]? Как же Он не Бог? Как среди всех Тот, Кто надъ всѣми^[1240], и Кто настолько выше природы сотворенных, что те покорены и содержимы узами рабства, а Сей облечен свободным достоинством господства и все имеет под ногами (Своими], как и Сам Он негде говорит чрез одного из св. пророков: «Небо престолъ Мой, земля же подножіе ногу Моею»^[1241]?

ИНОЕ. «Тѣмже, братіе святая, званія небеснаго причастницы, разумѣйте посланника и святителя исповѣданія нашего Іисуса Христа, вѣрна суща сотворшему Его, якоже и Моѵсей во всемъ дому Его. Множайшей бо славѣ Сей паче Моѵсеа сподобися, елико множайшую честь имать паче дому сотворивый его: всякъ бо домъ созидается отъ нѣкоего: а сотворивый всяческая Богъ»^[1242]. Очевидно, что, научая тому, что не должно в равной мере почитать сотворенное и сотворившего, он отнюдь не позволяет ставить Сына в один ряд с творениями, ибо множайшую, – говорит он, – честь имать паче дому сотворивый его. А кто произвел тогда всё – пусть снова скажет сам [сказавший] о Сыне: «Яко Тѣмъ создана Быша видимая и невидимая, аще престоли, аще господствія, аще начала, аще власти: всяческая Тѣмъ и о Немъ создашася, и Той есть прежде всѣхъ»^[1243]. Как же тогда среди творений Творец? И если среди всех находится и само время, как одно из всех, а Той есть прежде всех, то очевидно, что Сын старше и времени. Ведь Имже, – глаголет [Писание, – Бог] <75.496> вѣки сотвори^[1244]. Как же Тот, Кто прежде веков, будет причислен к возникшим во времени? Ведь и всё, что ни сотворено в акте творения, то непременно будет и начавшим быть во времени, поскольку присносущие сохраняется за одной лишь Божественной и чистой природой, как ее исключительное свойство.

ИНОЕ. «И Моѵсей убо вѣренъ бѣ во всемъ дому Его, якоже слуга, во свидѣтельство глаголатися имѣвшимъ; Христосъ же якоже Сынъ въ дому Своемъ, егоже домъ мы есмы»^[1245]. Из имен и результатов [действий] он производит сравнение превосходства и показывает различие сущностного, так сказать, качества, каковое есть у Христа в сравнении с Моисеем, и на примере его – со всеми сотворенными. Ибо [его] устремляется к этому выводу. Итак, если один – якоже слуга, а другой – якоже Сынъ; и один – как верный раб (οἰκέτης) в доме, а другой – как наследник, и не в доме, но над домом Своим, то как будет одного рода с ним Тот, Кто настолько отличен? А Тот, кто Моисею, имеющему сотворенную природу, не родственен, и к тому же не является его со-рабом, и ни с кем другим не может быть сопоставлен по логосу природы как единоприродный. Ибо сравнение [здесь производится] с сотворенными, а, конечно, не с Моисеем, хотя в данном случае и рассматривается лицо Моисея.

ИНОЕ, из той же области. Если все приведенное в бытие пребывает в рабстве у сотворившего [его] Бога, согласно поемому в Псалтири: «Яко всяческая работна Тебѣ»^[1246], а сынове свободни суть^[1247], по неложному слову Спасителя, то как допустить, что одной и той же природы с теми, кто по причине [их] сотворенности является рабами, будет Сын, свободный по причине [Своего] неизреченного рождения от Отца?

ИНОЕ, из той же области, на слова: «Егоже домъ мы есмы»^[1248]. Если это Бог чрез пророков рече: «Яко вселюся въ нихъ и похожду, и буду имъ Богъ, и тіи будутъ Мнѣ людіе»^[1249], – то как мы ныне дом есмы Сына, если Он не есть Бог по природе? Но мы молимся, как говорит Павел, вселитися Христу во внутреннемъ человѣцѣ^[1250], и домом Сына являемся и именуемся. Стало быть, Христос – Бог. А если так, то Он – не творение.

ИНОЕ. «Блюдите, братіе, да не когда будетъ въ нѣкоемъ отъ васъ сердце лукаво, [исполнено] невѣрія, во еже отступити отъ Бога жива»^[1251]. Во Христа [наша] вера, и за нее святым причитаются дары и бесконечная жизнь. Ибо этому научая нас, Он Сам негде говорит: «Вѣруяй в Мя имать животъ вѣчный»^[1252]. Итак, если отрекающийся от веры в Него и приобретающий сердце лукаво отступаетъ отъ Бога жива, то как же не Богом по природе является Сын? <75.497> Или как, будучи тем же, что и Отец, Коего Он является Сыном, Он будет созданием или творением, нося [в Себе] все отличительные и исключительные свойства Родившего? Ведь Отец – живой Бог, подобным же образом живой [Бог] и Сын.

ИНОЕ. «Живо бо Слово Божіе и дѣйственно, и острѣйше паче всякаго меча обоюду остра, и проходящее даже до раздѣленія души же и духа, членовъ же и мозговъ, и судително помышленіемъ и мыслемъ сердечнымъ. И нѣсть тварь неявлена предъ Нимъ, вся же нага и объявлена предъ очима Его»^[1253]. Снова можно видеть Сына носящим [в Себе] эти отличительные свойства Отца и украшенным такими же благами, какими видится [украшенным] и Родивший Его. Итак, когда Бог и Отец очевидным образом носит [в Себе] всё и всё беспрепятственно обозревает, и так же зрит сердца и утробы^[1254], и поэтому говорит то: «Кто сей скрываяй отъ Мене совѣтъ?»^[1255], то: «Богъ приближаяйся Азъ есмь, глаголетъ Господь, а не Богъ издалеча. Аще утаится от Меня кто въ сокровенныхъ?»^[1256] и Павел тем, что он сказал, свидетельствует, что все это присуще также и Сыну. Затем и Слово Отца – Живого, потому что Он есть [сама] Жизнь – [Павел] называет Живым, так как и Он по природе является Жизнью. Итак, когда все, что справедливо принадлежит Отцу по природе, по природе и сущностно пребывает также и в Сыне, то кто, называя Его творением, не будет повинен в ужасном преступлении хулы? Ибо как не будут единоприродны друг другу принадлежащие к одной и той же природе и обладающие одной и той же сущностной энергией?

ИНОЕ. «Вѣрою разумѣваемъ совершитися вѣкомъ глаголомъ Божіимъ, во еже отъ неявляемыхъ видимымъ быти»^[1257]. Если ни одно из творений не имеет предвечного бытия, а Божественным глаголом, т. е. Богом Словом и Сыном, и сими века, как мы веруем, совершишася, то необходимо исповедовать, что Он существует и прежде веков. Ибо, пребывая в бытии и существуя (ὢν καὶ ὑπάρχων) прежде них, Он приводит в бытие некогда не существовавшие века. Как же будет среди созданий Создатель? Как, опять же, среди тех, кто под временем, [будет] Творец времен и носитель одному лишь Богу и Отцу подобающего приснобытия?

ИНОЕ. «Благотворенія же и общенія не забывайте: таковыми бо жертвами благоугождается Богъ»^[1258]. Посмотри снова, как Павел здесь называет Сына Богом. Ибо если Он есть приводяй все твореніе на судъ^[1259] и воздаяй комуждо по дѣломъ его^[1260] и приемлет поэтому благотворящих ближнему [своему], говоря [им]: «Пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра. Взалкахся бо, и дасте Ми ясти: возжадахся, и напоисте Мя»^[1261], то как же не будет Богом так называемый неложными глаголами святых и приемлющий жертвы <75.500> благотворящих, и воздающий каждому подобающую ему награду, и в Небесное Царствие отсылающий лик святых?

Из Первого послания к Тимофею

«Павелъ, посланникъ Іисусъ Христовъ по повелѣнію Бога Спаса нашего и Господа Іисуса Христа упованія нашего, Тимоѳею присному чаду въ вѣрѣ»^[1262]. Вот, Павел утверждает, что воспринял служение апостольства по повелѣнію Бога Спаса нашего. Но посмотрим, исследуя божественное Писание, не Христос ли был повелевший ему. Итак, когда он, гнавший учеников, устремился, как написано, из Иерусалима в Дамаск и был на середине пути, явился ему Христос, говоря: «Савле, Савле, что Мя гониши?»^[1263] И на вопрос Павла: «Кто еси, Господи?» сказал: «Азъ есмь Іисусъ, егоже ты гониши. Но востани и вниди во градъ, и речется ти, что ти подобаетъ творити»^[1264]. К что еще ему было сказано – мы найдем в «Деяниях Апостолов»: «Служащимъ же имъ Господеви и постящимся, рече Духъ Святый: отдѣлите Ми Варнаву и Савла на дѣло, на неже призвахъ ихъ»^[1265]. Затем снова написано о них: «Сія убо, послана бывша отъ Духа Свята, снидоста в Селевкію, оттуду же отплыста въ Кипръ, и бывша въ Саламинѣ, возвѣщаста слово Божіе въ сонмищихъ Іудейскихъ»^[1266]. Видишь, как по повелению Спаса нашего он Святым Духом посылается проповедовать? Итак, когда он называет Его и Богом, и Спасителем, и Упованием нашим, как не весьма нечестиво будет называть Сына творением? Ведь если так, то и мы окажемся служащими созданию и созданием спасенными, и на создание имеющими надежду, и тогда мы ничем не лучше служащих твари.

ИНОЕ. «Праведнику законъ не лежитъ, но беззаконнымъ и непокоривымъ»^[1267]. Затем, присовокупив к этим еще и другие худые вещи, он заключает «и аще что ино здравому ученію противится, по благовѣстію славы блаженнаго Бога, еже мне увѣрено бысть»^[1268]. Итак, чье же Павлу было вверено благовестие? Чьим же он является проповедником и апостолом, если не Спасителя нашего Христа, Которого он, именуя Его блаженным Богом, никому не позволяет называть сотворенным? Как, в самом деле, будет Богом [что-то] сотворенное и новое? Ведь если все созидаемое и имеющее сотворенную сущность из небытия призвано в бытие, то как же оно не ново? Но таковое – не Бог, ибо божественное Писание говорит: «Не будетъ тебѣ богъ новъ»^[1269]. Поскольку же Сын – Бог, то, значит, Он не нов. А если так, то и не творение. А что благовестие Спасителя нашего было вверено блаженному Павлу Самим [Христом] – это опять же он сам показывает в <75.501> последующих [строках], присовокупляя [к сказанному ранее]: «Благодарю укрѣпляющаго мя Христа, яко вѣрна мя непщева, положивъ в службу, бывша мя иногда хулника и гонителя и досадителя. Но помилованъ быхъ, яко невѣдый сотворихъ в невѣрствіи»^[1270].

ИНОЕ. «Вѣрно слово и всякаго пріятия достойно, яко Христосъ Іисусъ пріиде въ міръ грѣшники спасти, отъ нихже первый есмь азъ. Но сего ради помилованъ быхъ, да во мнѣ первѣмъ покажетъ Іисусъ Христосъ все долготерпѣніе, за образъ хотящихъ вѣровати Ему въ жизнь вѣчную»^[1271]. Если верою во Христа мы спасаемся и делаемся причастниками вечной жизни, будучи разрешаемы от ига смерти, то как же не Бог по природе Сын, Который и жизнь подает, как Сам являющийся Жизнью по природе, и спасает, как Бог, Который один способен делать это и поэтому говорит: «Азъ есмь Богъ спасаяй тя, и нѣсть развѣ Мене»^[1272]. И ведь в самом деле и воистину не ходатай, ниже ангелъ, но Самъ Господь спасе насъ^[1273], некогда чрез пророков обещавший спасти, а во время пришествия [Своего] уже Себя Самого показывающий присутствующим, и потому вопиющий: «Самъ глаголяй ту есмь. Коль красны на горахъ ноги благовѣствующихъ миръ!»^[1274] Ибо Он, пришедъ, благовѣсти миръ вамъ, дальнимъ и ближнимъ^[1275], по слову Павла.

ИНОЕ. «Царю же вѣковъ, нетлѣнному, невидимому, единому премудрому Богу, честь и слава во вѣки вековъ. Аминь»^[1276]. Если Царем веков является Сын, как присно и бесконечно управляющий [всем] и сами века сотворивший, то Его, стало быть, [Павел] называет и Богом – нетленным и невидимым. А имеющий в Себе по природе и сущностно все исключительные [свойства] Отчей сущности как может быть по отношению к Нему иносущным, а не единоприродным и [сущим] из Него, когда нет никакого резона, который бы позволял отличительным свойствам Божества быть присущими созданиям? А что Царем веков является Сын – об этом нам свидетельствует и сам архангел Гавриил, говорящий о Нем Святой Деве: «Сей будетъ велій, и Сынъ Вышняго наречется, и дастъ Ему Господь Богъ престолъ Давида, отца Его, и воцарится въ дому Іаковли во вѣки, и царствію Его не будетъ конца»^[1277].

ИНОЕ. Павел, повелев своему ученику за всех творити молитвы^[1278] и за царей, иже во власти суть^[1279], прибавляет: «Сіе бо добро и пріятно предъ Спасителемъ нашимъ Богомъ, Иже всѣмъ человѣкомъ хощетъ спастися и въ разумъ истины пріити»^[1280]. Следовательно, если Бог есть Спаситель всех, а спасаемся мы, познавая истину, <75.504> а истина – Христос, то Он, стало быть, есть Бог и Спаситель. А если так, то как же Сын – не Бог по природе? Как Тот, Кто по природе Сын, может быть причислен к творениям? Это одновременно абсурдно и хульно. Следовательно, Сын – не творение, а скорее Бог и Спаситель от Спасителя и Бога Отца.

ИНОЕ. «Единъ бо есть Богъ, и единъ ходатай (μεσίτης) Бога и человѣковъ, человѣкъ Христосъ Іисусъ, давый Себе избавленіе за всѣхъ»^[1281]. Если Иисус Христос является посредником между Богом и человеками, не соединяясь сущностно и по природе с Богом и человеками, а лишь примиряя и сдруживая отступивших от взаимного общения, т. е. человеков и Бога, то почему же апостол говорит, что Он один [такой]? Ведь и другие многие из числа святых удостоились такого служения; и сам он первый, взывая: «Молимъ по Христѣ: примиритеся съ Богомъ»^[1282], сделался посредником (μεσίτης); и блаженный Моисей, послуживший преподанию сынам Израилевым закона от Бога. Посредником был и всемудрый Иеремия, говорящий Богу как бы о сущих из рода Израилева: «Помяни стоявшаго мя предъ Тобою, еже глаголати за нихъ»^[1283]. Но и каждый из св. пророков обретается делавшим это. Как же единъ ходатай Христос, если не что-то необычное в Нем? Но Он – единъ, как Павел справедливо говорит [о Нем]. Значит, не обычным образом и не подобно прочим [Христос является посредником], и необходимо сказать, как [именно Он им является]. Итак, поскольку лежащее посередине (κατὰ μέσου κείμενον) между некими двумя [субъектами], краями своими соприкасается с обоими, связывая разделенное в единство, а ходатай (μεσίτης) Бога и человѣковъ есть Христосъ, то очевидно, что Он по природе соединяется с Богом как Бог, и с человеками – как человек. Той бо есть миръ нашъ^[1284], посредством уподобления нам связавший человеческую природу в единство и общение с Божественной сущностью. Ибо как иначе мы обретаемся божественнаго причастницы естества^[1285]? Следовательно, если [Сын] есть Бог по природе, Богу по природе и Отцу соприродный и единосущный, то как Он может быть созданием или творением, когда это будет весьма абсурдно?

ИНОЕ. «Вѣрно слово и всякаго пріятія достойно. На сіе бо и труждаемся и поношаеми есмы, яко уповахомъ на Бога жива, Иже есть Спаситель всѣмъ человѣкомъ, паче же вѣрнымъ»^[1286]. Блаженный Псалмопевец, Духом Святым видя будущее и поучаясь благодати пришествия Спасителя нашего, возгласил, как бы взывая к Нему: «Упованіе всѣхъ концевъ земли и сущихъ въ мори далече»^[1287]. Итак, поскольку Христос есть упование всех, и на Него все мы, верующие, вознадеялись, а Павел называет Его Богом живым, зная Его таковым по природе, то как же и Он будет одним из сотворенных, <75.505> а не, скорее всего, живым Сыном от живого Отца, так как на Него естественным образом переходит отличительное свойство Родившего?

ИНОЕ. «Завѣщаваю ти предъ Богомъ, оживляющимъ всяческая, и Христомъ Іисусомъ свидѣтелствовавшимъ при Понтійстемъ Пилатѣ доброе исповѣданіе: соблюсти тебѣ заповѣдь нескверну и незазорну, даже до явленія Господа нашего Іисуса Христа, еже во своя времена явитъ блаженный и единъ сильный, Царь царствующихъ и Господь господствующихъ, единъ имѣяй безсмертіе и во свѣтѣ живый неприступнѣмъ»^[1288]. Сам, стало быть, Христос во своя времена явит Свое пришествие, или, скорее, Его Отец. Итак, если мы Самого [Отца] называем являющим Христа, то как Тот, Чья крайняя слава засвидетельствована таковыми природными достоинствами, будет считаться сотворенным? Ведь тогда таким же образом и на каждое из сотворенных потенциально распространится то, что приличествует лишь Божественной природе. И ничего тогда не останется в ней необыкновенного, если, в самом деле, и сотворенным могут быть присущи по природе те [качества], которые суть отличительные особенности лишь ее [т. е. Божественной природы] одной. Но у сотворенных нет ничего общего с Творцом в плане божественности, а Господу присущи ясе отличительные особенности Отца, и природа Божества в Нем описывается [этими свойствами], и, значит, Он не будет одним из творений. А если Отец явит пришествие Сына, и, скорее, к Нему прилагает глашатай истины [т. е. Павел] список боголепных достоинств, то как, при том что один лишь Отец имеет бес смертие, имеет его и Сын? Ведь Он говорит: «Азъ есмь животъ»^[1289]. Но Он явно не чужд Отчей сущности, и не вышел [за ее пределы], приобретя некую чужеродную и чуждую [по отношению к Богу] отличительную особенность, подобно со творенным, а пребывает и является неизменным образом Родившего, и поэтому Он – не сотворенный, а Богъ отъ Бога, и Свѣтъ отъ Свѣта^[1290], и так же Жизнь от Жизни. Стало быть, Он не есть творение или создание, как говорят некоторые, невоздержанные на язык.

Из Второго послания к Тимофею

«Не постыдися убо свидѣтелствомъ Господа нашего Іисуса Христа, ни мною юзникомъ Его: но спостражди благовествованію по силѣ Бога, спасшаго насъ и призвавшаго званіемъ святымъ»^[1291]. Вот снова он без обиняков именует Сына Богом и Спасителем. Ибо это Он является призывающим нас, говоря: «Пріидите вси ко Мнѣ, труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы»^[1292]. Как же Он будет сотворенным, если Он воистину есть и Бог, и Спасители? Ибо мы не творением, но одним лишь Богом спасены.

Из Послания к Титу

«Явися бо благодать Божія спасителная всѣмъ человѣкомъ, наказующи насъ, да отвергшеся нечестія и мірскихъ похотей, цѣломудренно и праведно и благочестно поживемъ въ нынѣшнемъ вѣцѣ, <75.508> ждуще блаженнаго упованія и явленія славы великаго Бога и Спаса нашего Іисуса Христа»^[1293]. Если Христос есть упование всех, а также великій Богъ и Спаситель, то как не весьма злочестивы и безумны называющие Сына творением и дерзающие причислять к рабам Того, Кому присуще все то, что подобает одной лишь Божественной природе, и благодаря чему она воистину познается таковой?

ИНОЕ. Если, по слову пророка, благословенъ человѣкъ, иже надѣется на Господа, и будетъ Господь упованіе его^[1294], то всяко будет справедливо и обратное: чуждым всякого благословения будет тот, кто не имеет упования на Бога. Итак, если Сын – создание и творение, то, значит, Он есть раб, а не Господь по Природе. Как же тогда, согласно св. Псалмопевцу, благословени мы Господеви^[1295], Имея надежду на Него^[1296]? Как же и сам Павел будет говорить истину, утверждая: «Благословен Богъ и Отецъ Господа нашего Іисуса Христа, благословивый насъ всяцѣмъ благословеніемъ духовнымъ»^[1297]? Итак, Сын есть Господь по природе. А если так, то Он – не творение. Ведь о творениях говорится: «Яко всяческая работна Тебѣ»^[1298].

Из Деяний [Апостолов]

«Прошедше же Фригію и Галатійскую страну, возбранени Быша отъ Святаго Духа глаголати слово во Асіи. Пришедше же въ Мисію, покушахуся к Виѳинію поити, и не остави ихъ Духъ Іисусовъ»^[1299]. Вот, здесь он снова прямо назвал Дух Святой Духом Иисуса. Итак, коль скоро Дух Отца есть [одновременно] и Дух Сына, то как не будет по природе Богом Тот, Кто сущностным образом обладает всеми отличительными и исключительными свойствами Того, Кто по природе является Богом и Отцом? Впрочем, вдобавок к этому нужно рассмотреть и следующее. Если сущий по природе в Боге Святой Дух был когда-либо назван [в Писании] духом ангела, например, или иной какой разумной силы, то пусть тогда будет поставлен в один ряд с творениями и Сын, как не имеющий пред ними никакого преимущества, хотя бы Его дух и назывался Духом Святым. Если же это относится к одному лишь сущему по природе Сыну, то как может Лить родственен прочим Тот, Кто настолько их превосходит, что один лишь обладает боголепным достоинством Отеческой природы и относящееся к сущности имеет общим со Своим Родителем?

ИНОЕ. «В полунощи же Павелъ и Сила молящася пояста Бога: послушаху же ихъ юзницы. Внезапу же трусъ бысть велій, яко поколебатися основанію темничному: отверзошася же абіе двери вся, и всемъ юзы ослабѣша. Возбуждься же темничный стражъ и видѣвъ отверсты двери темницы, извлекъ ножъ, хотяше себе убити, мня избѣгши юзники. Возгласи же гласомъ веліимъ Павелъ глаголя: ничтоже сотвори себѣ зла, вси бо есмы здѣ. Просивъ же свѣщи вскочи, и трепетенъ бывъ, припаде к Павлу и Силѣ, и изведъ ихъ вонъ, рече: господіе, что <75.509> ми подобаетъ творити, да спасуся? Она же рекоста: вѣруй въ Господа Іисуса, и спасешися ты и весь домъ твой. И глаголаста ему слово Господне, и всѣмъ, иже в дому его. И поемъ я въ тойже часъ нощи, измы отъ ранъ и крестися самъ и свои ему вси абіе: введъ же я в домъ свой, постави трапезу и возрадовася со всѣмъ домомъ своимъ, вѣровавъ Богу»^[1300]. Уверовавший по увещанию апостолов в Господа Иисуса, как поверивший Богу возрадовася со всем домом своим, вѣровав. Но если Сын на самом деле был творением и созданием, согласно нечестивым речам еретиков, то почему темничный страж не был направлен апостолами к истинному ве́дению, услышав [от них]: «Не в Бога, о человек, ты уверовал, но в нечто от созданий и сотворенных»? Но мы не видим их говорящими это, но он был, скорее, весьма им приятен, как наилучшим образом расположенный и имеющий истинное суждение о вере. И как уже всем не ясно, что Сын – Бог по природе? А будучи таковым, как Он может быть созданием и творением?

Из Послания Иакова

«Іаковъ, Богу и Господу Іисусу Христу рабъ, обѣманадесяте колѣнома, иже въ разсѣяніи, радоватися»^[1301]. Здесь глашатай истины называет Иисуса Христа Богом и Господом, зная Его таковым по природе. И как настолько дерзок ум инославных, чтобы Сына, от природы имеющего это [достоинство], считать сотворенным или созданным? Ибо они полагают не свободным от укоризны и Бога, и Отца, по природе являющегося и Господом, каковым является и Сын, если вообще допускают, что истинный Бог может быть сотворенной сущности. Но это абсурдно и представляется несущим в себе неприкрытое нечестие^[1302]. Следовательно, Сын – не создание, а, скорее, Он сущностным образом Бог и Господь, как и Отец, из Которого Он родился.

ИНОЕ. «Братіе моя, не на лица зряще имѣйте вѣру Господа нашего Іисуса Христа славы»^[1303]. Где-то у св. пророков Бог говорит: «Славы Моея иному не дамъ»^[1304]. Как же тогда будет Господом славы Сын, если Он в действительности инородный и чужд сущности Отца? Ибо ничто не будет облечено одному лишь Богу подобающей славой, если только оно является тварным. Но Сын есть Господь славы, ибо не лжет Дух истины, глаголющий сие во святых. Стало быть, не сотворенный, но, скорее, образ и начертание Отца, Который есть Господь славы. А о Том, Кому по природе присуши все характерные особенности Отца, по справедливости должно быть сказано, вместе с прочим, что Он есть и Господь славы.

Из Послания Петра

«Старцы иже въ васъ молю, яко старецъ сый и свидѣтель Христовымъ страстемъ, иже и хотящей славѣ явитися общникъ: <75.512> пасите еже въ васъ стадо Божіе»^[1305]. Здесь опять Петр мудро называет Сына Богом, зная Его таковым по природе, ибо он не лжет. Ведь, услышав от Спасителя нашего Христа: «Симоне Іонинъ, любиши ли Мя? Паси агнцы Моя»^[1306], и паки: «Паси овцы Моя»^[1307], он и сам дает подобную заповедь, стадом Божиим именуя [овец] Спасителя, как свыше – от Отца, а не от плоти и крови – получивший знание Божественной тайны^[1308]. А если Сын есть Бог по природе, то как Он будет созданием или творением?

ИНОЕ. Показывая, что различие между Творцом и творением безмерно и несравнимо, Псалмопевец восклицает: «Той сотвори насъ, а не мы; мы же людіе Его и овцы пажити Его»^[1309]. В способности же творить и созидать распознается Божественная и владычествующая природа, а в том, чтобы быть тварными и приведенными в бытие, – рабская и сотворенная. Поскольку же Сын есть Создатель всех, то не будет одним из всех, и не поставится в ряду сотворенных Тот, Кого способность созидать показывает иноприродным по отношению к твари, и Кто превзошел меру раба, так что пребывает и в пределах владычествующей сущности.

Из Послания Иоанна

«Пишу вамъ, – говорит он, – отцы, яко познаете Сущаго отъ начала (τὸν απ’ αρχῆς)»^[1310]. Если ни одно из творений [не существует] отъ начала или въ началѣ^[1311], потому что всё во времени призвано к становлению, а Сын, Которого и познали те, к которым [обращено настоящее] слово, был от начала, то как будет из числа творений Тот, Кто не таков, как они?

ИНОЕ. Отметаяйся Отца и Сына отметается, и отметаяйся Сына, ни Отца имать^[1312]. Отметаться Сына кто-либо будет не иначе, как тем, что называет Его творением и устраняет от единосущия с Отцом; и обратно, исповедует [Его], сохраняя за ним [Его] подлинное и истинное достоинство Сыновства и не лишая Его природного подобия по отношению к Отцу. Следовательно, все, что ни говорится об Отце, то всяко говорится и о Сыне, за исключением разве лишь того, что Он есть Отец. И все, что ни определяется о Сыне, будет иметь силу и относительно Отца, опять за исключением лишь того, что Он является Сыном. Как Отец – Бог по природе, Вседержитель, Создатель, Господь, Царь, Нетленный. Бессмертный, Жизнь, не имеющий начала бытия, но и не из небытия в бытие приведенный, так и Сын – все то же самое [без какого-либо] отличия. Если же ты соглашаешься с тем, что это присуще Отцу и исповедуешь Его таковым, но отвергаешь Самого Сына, называя Его творением и низводя Творца в ряд созданий, то лишишь всего этого и Отца, невежественно осуждая Сына и говоря, что чужд боголепного достоинства Образ <75.513> Родившего, смотря на Который мы созерцаем природу Отца, – согласно Им Самим сказанному ученикам «Видѣвый Мене, видѣ Отца»^[1313]. Следовательно, коль скоро Отец пребывает несотворенным, несотворенным подобает быть и Сыну. Несотворенным (ἀγένητον) же я называю то, что не сотворено (τὸ μὴ πεποιημένον).

ИНОЕ. «И видѣхом], и свидѣтелствуемъ, и возвѣщаемъ вамъ животъ вѣчный, иже бѣ у Отца и явися намъ»^[1314]. Св. Писанием часто прилагается к Богу имя «век», как упраздняющее возникновение во времени применительно к Божественной и беспримесной природе, которой одной сущностно присуща несотворенность. Итак, если вѣчный бѣ животъ от Бога и Отца, т. е. Сын, то как Он будет сотворенным, согласно безрассудному мнению некоторых? Ведь вообще [все] сотворенное – не вечно.

ИНОЕ. «Вѣмы же, яко Сынъ Божій пріиде и далъ есть намъ разумъ, да познаемъ Бога истиннаго и да будемъ во истиннѣмъ Сынѣ Его Іисусѣ Христѣ: Сей есть истинный Богъ и животъ вѣчный»^[1315]. Что снова скажу и любящие придираться еретики на эти неложные и точные слова святого? Если Сын – истинный Бог, то, значит, Он сущностным образом является таковым, а не по благодати, как и создания. А если Бог по природе был, по их мнению, сотворен, то вовсе ничего нет в Отце исключительного, хотя бы Он и звался Богом по природе. Ибо раз уж [что-либо] созданное или тварное, то оно, хотя бы еще и не явилось сотворенным, никоим образом не избежит причины сотворения, коль скоро ему от природы свойственно быть творимым. Так что пора бы уже [им] «почтить» и Самого Отца [наименованием сотворенного]1316. Но Божественная и беспримесная природа не допускает [применения к ней] понятия «сотворенность»; и Сын является этим [т. е. Божественной природой]. Стало быть, Он – не тварный, а скорее несотворенный (οὐκ ἄρα ποιητὸς, ἀγένητος δὲ μᾶλλον), как по природе Бог и истинный и животъ вѣчный.

Из Послания Иуды

«Воспомянути же вамъ хощу, вѣдущымъ и вамъ единою вся, яко Іисусъ люди от земли Египетскія спасе, послѣди невѣровавшыя погуби»^[1317]. Если, согласно предложенным словам святого, Іисусъ спасе люди отъ Египта, то это Он, стало быть, говорящий иерофанту Моисею: «Азъ есмь Сый^[1318]; слышя слышахъ^[1319] стенаніе людій Моихъ, иже во Египтѣ, и снидохъ изъяти ихъ^[1320]». Итак, если действительно Он есть Сый, то как Он может быть [одновременно] и сотворенным (γενητός)? Ибо тогда Он уже больше не Сый, но сотворенный (πεποιημένος). Но Христос не лжет. Ибо Он есть Сый и присно сущий (Ὢν γάρ ἐστι καὶ ὑπάρχων ἀεὶ); следовательно, Он не обретается сотворенным (πεποιημένος), ни получившим в удел начало бытия во времени, подобно творениям.

Из Евангелия от Матфея

«Іосифе, сыне Давидовъ, не убойся пріяти Маріамъ жены твоея: рождшеебося въ Ней, отъ Духа есть Свята. Родитъ же Сына, и наречеши имя Ему Іисусъ: Той бо спасет <75.516> люди Своя отъ грѣхъ ихъ»^[1321]. Если Сын спасает Свой народ и оставляет грехи, как Господь Закона и Бог, то кто причислит к творениям Того, Кто подходит под определения Божества и Сам является по природе Богом? Думаю, что любой скажет и согласится, что одному лишь Богу принадлежит владеть людьми, как Владыке и Царю.

ИНОЕ. «Сіе же все бысть, да сбудется реченное отъ Господа пророкомъ, глаголющимъ: се, Дѣва во чревѣ пріиметъ и родитъ Сына, и нарекутъ имя Ему Еммануилъ, еже есть сказаемо: съ нами Богъ»^[1322]. Если не Богом по природе был Сын, Он не был бы наречен «Съ нами Богъ», что и произошло, когда Он родился от Жены, восприняв наше подобие. И вовсе не ангела это изобретение, ни иного кого из сотворенных, но [Сам] Отец так наименовал Сына, и это свидетельствует св. пророк, говоря о божественном Порождении: «И призовутъ имя Его новое, имже Господь наименуетъ е»^[1323]. Ибо воистину новое для Сына имя – «Эммануил», т. е. «С нами Бог». Ведь прежде Своего явления в мире с плотью Он был и звался просто Богом, а после рождения от Девы – уже не только Бог, но «съ нами», т. е. вочеловечившийся Бог. Итак, когда Отец именует Своего Сына Богом, пусть устыдятся нечестиво и невежественно говорящие, будто Он сотворен. Ибо Бог по природе – не творение.

ИНОЕ. «Слышасте, яко речено бысть древнимъ: не убіеши: иже бо аще убіетъ, повиненъ есть суду. Азъ же глаголю вам, яко всякъ гнѣваяйся на брата своего всуе повиненъ есть суду»^[1324]. Выслушай же здесь еще такое рассуждение и хорошенько рассмотри со всех сторон, не покажется ли тебе, что я говорю правильно: поскольку законополагать прилично одному лишь Царю, то никому из сущих Бог не позволяет прилагать что-либо к предписанному Им через Моисея. Ибо Он говорит: «Къ тѣмъ нѣсть приложити и отъ тѣхъ нѣсть отъяти»^[1325]. Если же Спаситель отъял меньшее и приложил большее и совершеннейшее, то, значит, как Бог и Господь Закона Он это делает, а в противном случае, – если это не так, – всяко не был бы свободен от беззакония расторгший заповедь. Но истинно написанное: «Яко грѣха не сотвори»^[1326]. Значит, как Бог Он отменил первую заповедь, и со властью вводит вместо нее вторую. Это, по-видимому, и означают слова: «Азъ же глаголю вамъ». Как же будет сотворенным или созданным законополагающий как Бог по природе и поэтому не могущий быть новым?

ИНОЕ. «Аще бо отпущаете человѣкомъ согрѣшенія их, отпуститъ и вамъ Отецъ вашъ <75.517> Небесный. Аще ли не отпущаете человѣкомъ согрешенія ихъ, ни Отецъ вашъ отпуститъ вамъ согрешеній вашихъ»^[1327].

[Итак,] при том что это Бог и Отец отпускает грехи и прощает виновного в беззакониях, имеет власть это даровать и делать и Сын. Ведь и Спаситель негде говорит кому-то: «Чадо, отпущаются ти грѣси твои»^[1328]. Итак, когда мы видим Сына получившим такую власть, какую имеет и Отец, то как потерпим называющих Его иноприродным и чуждым нечестивых еретиков, ни в одном из сотворенных не могущих показать пребывающей одному лишь Богу подобающую власть?

ИНОЕ. «Не можетъ древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити»^[1329]. Это определение нашего Спасителя, [выводимое] из одного [примера] в отношении всех (ἐξ ἑνὸς κατὰ πάντων), в высшей степени истинно. Рассмотрим же в точности смысл сказанного, и пусть вопрос будет исследован применительно уже к самой Божественной сущности. Итак, уступающее чему-либо в некотором роде благ, по сравнению с этим превосходящим [его] – не добро, потому что оно не подобно и не равно ему. А поскольку несотворенное – весьма добро, то сотворенное оказывается в худшем положении, и по сравнению с ним – не добро. Как будет сотворенный плод от несотворенного растения, если только мы веруем, что Отец является несотворенным? Ведь если не можетъ древо добро плоды злы творити, а Бог и Отец – древо добро в том числе и потому, что Он не сотворен, то как и почему [произросший] от Него Плод будет сотворенным, и поэтому узрится худым, так как исказил благородство Родившего Его? Но, конечно, добр Плод, как, без сомнения, [добро] и Растение. Так что Сын не будет искажать благородство Отца, показываясь сотворенным из несотворенного. Но Он будет несотворенным, как и Отец. А если так, то как Он будет творением или созданием, как о Нем неразумно мудрствуют еретики?

ИНОЕ. «И се, прокаженъ, пришедъ, кланяшеся Ему, глаголя: Господи, аще хощеши, можеши мя очистити. И простеръ руку Іисусъ, коснуся ему, глаголя: хощу, очистися. И абіе очистися ему проказа»^[1330]. От [Божественной] власти [происходит сей] дар; [поистине это] Владычное повеление. Как же среди рабов, как сотворенный, Сын, одним лишь пожеланием могущий все совершать и потому носящий в Себе Божеское достоинство и отличительное свойство Родившего? Ибо написано о Боге и Отце, что Он вся елика восхотѣ, сотвори^[1331], так что Божественным изволением дела [рук Его] сразу же осуществляются и одним мановением призываются в бытие. А обладающий силой и властью Своего Отца как может быть по отношению к Нему иноприродным через то, чтобы Ему быть сотворенным, тогда как Оного природа не такова? Ибо имеющим одну и ту же энергию всегда свойственно быть и одной и той же сущности, а иноприродность в них – невероятна. Следовательно, Сын единоприроден Отцу, и является несотворенным от несотворенного, как имеющий одну и ту же власть и силу, <75.520> скорее же Сам являющийся живой и сущностной Энергией, Силой и Премудростью Отчей.

ИНОЕ. «Тогда, воставъ, запрети вѣтромъ и морю, и бысть тишина велія. Человѣцы же чудишася, глаголюще: кто есть Сей, яко и вѣтри и море послушаютъ его?»^[1332] В доказательство присущего Ему величия Бог негде говорит чрез одного из пророков бесстыдно согрешающим: «Мене ли не убоитеся,– глаголет Господь, – или отъ лица Моего не устыдитеся, Иже положихъ песокъ предѣлъ морю, заповѣдь вѣчну, и не превзыдетъ его?»^[1333]. И снова то же самое обозначая, Он в книге Иова говорит о море: «Положихъ ему предѣлы, наложивъ (ἐπιθεὶς)^[1334] затворы и врата: рѣхъ же ему: до сего дойдеши и не прейдеши, но въ тебѣ сокрушатся волны твоя»^[1335]. А блаженный Псалмопевец, настраивая духовную лиру ко славословию, говорит Богу: «Ты владычествуеши державою морскою: возмущеніе же волнъ его Ты укрочаеши»^[1336]. Итак, когда способность господствовать морем и устанавливать законы для вод, и под иго владычества приводить важнейшие из стихий мира характеризует собой Божественную природу, а Сын оказывается творящим это с великой властью, то как же Он не будет по природе Богом? Как же будет сотворенным Тот, Кто легко может исполнить то, что подобает одному лишь Богу и Отцу? Ибо, если мы скажем, что ничего такого нет в том, чтобы повелевать морем и налагать ему затворы и врата, то что тогда Бог и Отец напрасно хвалится этим, как весьма надежным удостоверением [Своей божественности]? А если одной лишь боголепной силе и славе свойственно мочь творить это, то отнюдь не позволительно уступать сущности сотворенных то, что по праву принадлежит одной лишь Божественной природе. Следовательно, не может быть сотворенным Сын, Который подходит под определения божественности тем, что от природы может делать то, что является ее собственными и исключительными [полномочиями].

ИНОЕ. «Бѣси же моляху Его, глаголюще: аще изгониши ны, повели намъ ити въ стадо свиное. И рече им Іисусъ; идите. Они же изшедше идоша въ стадо свиное: и се, устремися стадо все по брегу в море, и утопоша въ водахъ»^[1337]. Еще и то есть исключительное свойство Божественной сущности, чтобы мочь все содержать и вплоть до ничтожнейших [тварей] простирать логосы промысла о каждой из них. И свидетелем этого будет Сам Спаситель, говорящий: «Не двѣ ли птице цѣнитѣся единому ассарію? И ни едина отъ нихъ падетъ на земли безъ Отца вашего, Иже на небесѣхъ»^[1338]. Итак, если и это – великое и богоприличное достоинство у Отца, а Сын также обладает им, не позволяя лукавым демонам иметь власть <75.521> даже над свиньями (ибо они просят, что очевидно, как не имеющие), то какой резон в том, чтобы иноприродным и тварным полагать от Бога произошедшего Бога Слова и от природы обладающего всеми отличительными особенностями Родившего?

ИНОЕ. «И призва обанадесять ученики Своя, даде имъ власть на дусѣхъ нечистыхъ, яко да изгонятъ ихъ, и цѣлити всякъ недугъ и всяку болѣзнь»^[1339]. Также и здесь заметь Божескую власть Сына и не приличествующую сотворенной природе. Ведь одно дело – мочь делать что-то из того, что по справедливости вызывает удивление, и что [и раньше] было присуще святым не по природе, но по причастию Святого Духа и [как дар] от Бога. И [совсем] другое – давать и иным благодать для таких [свершений], всецело чуждую их [собственной] силе н власти. Ибо как сотворенная природа могла бы владычествовать дарами Духа? А Господь наш Иисус Христос, как являющийся по природе Богом и Сыном, исцеляет властно, не дело молитвы демонстрируя, подобно тем [прежним святым], но результат Своего собственного и сущностного действия. Подобным же образом Он и тем, кому пожелает, подает благодать для этого, не чуждую призывая на них силу, но от Себя вкладывая, подобно тому, как огонь сообщает [тепловую] энергию своей природы приближающимся к нему [предметам]. Как же делающий причастниками Божественной сущности тех, в которых Он бывает силой Духа, будет сотворенным и созданным, а не, скорее всего, Богом по природе?

ИНОЕ. «Вся Мнѣ предана суть Отцемъ Моим, и никтоже знаетъ Сына, токмо Отецъ; ни Отца кто знаетъ, токмо Сынъ»^[1340]. Поскольку мысль сотворенных никоим образом не способна охватить Божественную сущность, так как се сверхъестественная и чистейшая красота превосходитъ всякъ умъ^[1341] и выходит за рамки всякого разумения, она лишь сама себя познает такой, какова она сеть по природе. Итак, [Отец] из того, что Он является Отцем, знает собственного Сына, и [Сын], в свою очередь, из того, что Он является Сыном, знает Своего Отца. И, таким образом, оказывается правдивым говорящий: «Азъ во Отцѣ, и Отецъ во Мнѣ»^[1342] и «Видѣвый Мене, видѣ Отца»^[1343]. Итак, когда никакого нет между [Ними] различия в том, что касается природы Божества, как может быть сотворенным Сын, когда не таков Отец, Которого Он является неизменным он разом и начертанием?

ИНОЕ. «Пріидите ко Мнѣ, вси труждающіися и обремененніи, и Азъ упокою вы. Возмите иго Мое на себе»^[1344]. Если всякая природа сотворенных [и так| находится под Божественным игом и рабствует одному лишь Создавшему |ее|, склоняя выю пред Богом, согласно [пророку], говорящему: «Яко всяческая работна Тебѣ»^[1345], а Сын нас приводит и ставит под Свое иго, то, стало быть, Он есть <75.524> Владыка и Господь, и Создатель, как Бог. Как же среди творений [может пребывать] Таковой? Как под игом и в рабстве Тот, Кто всеми, словно возница лошадьми, правит и всех направляет как Господь? Ибо если Он не таков, то мы оказываемся поклоняющимися творению и служащими созданию вместо Создателя. Но не так обстоит дело с нами, ибо Сын – истинный Бог. Стало быть, Он не есть создание или творение.

ИНОЕ. «Или нѣсте чли въ законѣ, яко въ субботы священницы въ церкви субботы сквернятъ и неповинна суть? Глаголю же вамъ, яко церкве болѣ есть здѣ»^[1346]. И большую по сравнению с храмом, построенным из камней, честь имеет Бог, обитающий в нем и освящающий его, во славу Которого и совершилось устроение храма. Итак, как же Христос имеет большую честь, нежели храм, если Он не Бог, Которому в этом самом храме поклоняются? Но Он имеет больше [чести] и говорит правду, ибо как же иначе? Стало быть, Он есть Бог, как Сын, из Бога Отца воссиявший. А если так, то Он – не творение и не создание. Ибо не заблуждался, служа и поклоняясь Ему во святилище, Израиль, которому было негде сказано: «Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши»^[1347].

ИНОЕ. «Или сотворите древо добро и плодъ его добръ: или сотворите древо зло и плодъ его золъ: отъ плода бо древо познано будетъ»^[1348]. Плод же Отца есть Сын, так что Он всяко будет таким, каким является рожденное из Него. Следовательно, если Сын есть создание и творение, то будет таковым и Отец. А если Отец – несотворенный, то несотворенным будет и Сын, поскольку некоторым образом от плода бо древо познано будетъ.

ИНОЕ. Терпела некогда бедствие лодка апостолов, когда на озере была сильная буря и невыносимый натиск ветров, так что на них обрушились волны. Въ четвертую же стражу^[1349] Спаситель, ходя по волнам как по суше, является ученикам посреди озера. Они же, думая, что видят призрак, отъ страха (ὑπὸ τοῦ δέους) возопиша^[1350]. Когда же Спаситель ободрил их, сказав: «Азъ есмь, не бойтеся»^[1351], они, едва поборов страх, принимают Его в лодку, и тотчас же, – говорит [евангелист], – преста вѣтръ^[1352]. Сущіи же въ корабли пришедше поклонитися Ему, глаголюще: воистинну Божій Сынъ ecи^[1353]. Итак, что на этот раз скажут противящиеся истине и последующие одной лишь своей воле, когда увидят весь лик апостолов, совместно поклоняющийся Сыну как Богу и с клятвой глаголющий, что Он воистинну Божій Сынъ есть? Очевидно же, что и Бог. Ведь если Он, согласно их невежественному мнению, является одним из созданий, то как же Он воистинну Божій есть Сынъ? Ибо невозможно, чтобы не произошедший от некоего по природе и не несущий на себе отличительных особенностей <75.525> сущности родившего, был воистину сыном. Как же, если ученики ошибались, говоря это, Спаситель промолчал, не пристыдив заблуждающихся? Ведь и Петру, неправильно ответившему, Он говорит: «Иди за Мною, сатано, соблазнъ Ми еси: яко не мыслиши яже суть Божія, но человѣческая»^[1354]. Раз Он промолчал, то воистину Он есть Сын Божий, потому что из того, что Он не обличил их как заблуждающихся, явно, что Он принимает их как говорящих правильно. Итак, когда св. апостолы сказали, что Он есть Сын и [Сын] воистину, и когда Сам Христос подтвердил это [молчанием], кто потерпит беспрестанно повторяющих иное?

ИНОЕ, [выводимое] из того же [речения]. И как не окажутся чуждыми всякого доброго мышления дерзающие называть творением Сына Божия? Ведь если Он воистинну есть Сынъ, то как может быть сотворенным происшедший из Отеческой сущности? Ибо это означает наименование сыновства, прилагаемое к кому-либо по природе. Другое дело – образ сынов по положению. Поскольку же не таков Христос, то, значит, Он воистинну есть Сынъ, так что по этой причине противопоставляется нам, сынам по положению; ибо не может быть [нечто] по положению и уподоблению без того, чтобы прежде него было истинное, по отношению к которому и формируется то, что призывается к уподоблению ему посредством некоего искусства и благодати.

ИНОЕ. «Пришедъ же Іисусъ во страны Кесаріи Филипповы, вопрошаше ученики Своя, глаголя: кого Мя глаголютъ человѣцы быти, Сына человѣческаго? Они же рѣша: ови убо Іоанна Крестителя, иніи же Илію, друзіи же Іеремию или единаго отъ пророкъ. Глагола им: вы же кого Мя глаголете быти? Отвещавъ же Симонъ Петръ рече: Ты еси Христосъ, Сынъ Бога живаго. И отвѣщавъ Іисусъ рече ему: блаженъ еси, Симоне, варъ Иона, яко плоть и кровь не яви тебѣ, но Отецъ Мой, Иже на небесѣхъ»^[1355]. Из вышеприведенного можно видеть, – и в особенности из слов Самого Господа, – что это Отец открыл Петру, а не от человека он был научен исповедовать Сыном Божием Слово, хотя и видел Его с плотью на земле живущим с человеками, и самое парадоксальное – что он, исповедуя Сына, полагает Его не в числе тех, кто по благодати принял это достоинство. Ведь он не сказал: «Ты – один из сынов Божиих», но говорит, что Он есть единственный и уникальный Христос, каковым, конечно, и является в собственном смысле слова Сын, воссиявший из сущности Отца. И он ублажается [Спасителем], как говорящий правду и как от Бога научившийся тому, что выше человеческого разумения. Как же дерзают [еретики] называть творением или созданием Того, Кого Отец знает как Сына и Сам открывает достойным?

ИНОЕ. «Пріити бо имать Сынъ человѣческій во славѣ Отца Своего со ангелы Своими, и тогда воздастъ комуждо по дѣяніемъ его»^[1356]. <75.528> Если правду говорит Бог и Отец, заявляя: «Славы Моея иному не дамъ»^[1357], то как же дает ее Сыну, если Тот на самом деле, – поскольку является сотворенным, иноприроден и лишен природной с Ним общности? Но ведь необходимо признавать, что Отец говорит правду. И Он дал Свою славу Сыну, положив ее не вне единого Божества. Ибо [только] так Он будет говорящим правду. Следовательно, общником [Своей] природы и той же самой сущности Он знает Сына, [вместе с Которым всегда упоминается и Святой Дух]1358. Ибо, таким образом, все смотря и на единое Божество, обретающее полноту во Святой и Единосущной Троице. Как же будет творением или созданием Сын, тождественный Отцу по сущности, как истинный Сын, [родившийся] из Отца?

ИНОЕ. «И се, облакъ свѣтелъ осѣни их: и се, гласъ изъ облака глаголя: Сей есть Сынъ Мой возлюбленный, о Немже благоволихъ»^[1359]. Если не великая разница между творением и Сыном, – а так думают некоторые, – то всё, что является творением, всяко будет и Сыном. И если что-либо – Сын, то и творение. Если же мы из себя рождаем рождающихся, а творим что-либо из внешне го, беря [для этого] вещество чуждой нам природы, то как же не велико различие Сына и творения? Ведь то, что истинно в отношении нас, сохраняется [таковым] и применительно к Богу. После этого как можно считать Сына тварным или созданным, тем более, когда Бог и Отец свыше вопиет: «Сей есть Сынъ Мой»? Не один из сынов, но в собственном смысле слова и по природе Сын, по подражанию Которому [христиане] – сыны по положению, поскольку могут в Духе Сына называть: «Авва, Отче»^[1360].

ИНОЕ. «Учителю, что благо сотворивъ, наслѣдую вечный животъ? (Διδάσκαλε, τί ἀγαθὸν ποιήσας ζωὴν αἰώνιον κληρονομήσω;) Онъ же рече ему: что Мя вопрошаеши о блазѣ? Никтоже благ, токмо единъ Богъ»^[1361]. В собственном смысле слова благое не по причастию и не от иного является таковым, но имеет добродетель, содержащейся в собственной природе и как бы из пего самого источающейся; лучше же сказать, оно по природе является тем, что мы называем благом. Итак, когда Отец [существует] в особой ипостаси, и Сын, и свою очередь, в особой ипостаси, к кому одному нам отнести благо? Или каково на самом деле будет благо? Но, возможно, кто-нибудь скажет, что подобает [усваивать благо] Отцу. Хорошо, пусть так, ибо мы [пока] согласимся [с этим], как еще исследующие данный вопрос. Затем, кто дерзнет говорить, что Сын по природе не является благим, когда услышит говорящего: «Азъ и Отецъ едино есма^[1362]; видѣвый Мене, видѣ Отца^[1363]»? Ведь если Сын не благ по природе, то как Он нам в Себе показывает благого по природе Отца? Но Он и в этом есть образ Отца. Стало быть, благ и Он, как и Отец. Каким же тогда образом единъ есть благъ^[1364], согласно Его словам? Ясно, что в собственном смысле слова благо принадлежит Св. Троице, Которая по причине тождества сущности сплетается в одно Божество, так что <75.529> есть одна лишь Божественная сущность. А по природе совокупляемый в столь тесное единство с Отцом как будет сотворенным пли созданным?

ИНОЕ. Будучи спрашиваем архиереями при Понтии Пилате, Сын ли Он Божий, Христос не отрицается, но говорит: «Ты реклъ еси». Затем Он прибавляет: «Обаче глаголю вамъ: отселѣ узрите Сына человеческаго сѣдяща одесную силы и грядуща на облацѣхъ небесныхъ»^[1365]. Какой же мы отсюда делаем вывод? – Что когда применительно к Богу говорится «сидеть» и «престол», то этим обозначается начальственное, владычное, царское и одновременно вседержительское достоинство. Ибо, конечно, никто из мудрых не скажет, что Бога нужно мыслить согласно тому, что мы видим на картинах; ни некий престол мы не помышляем поставленным, ни Господа всех – восседающим на нем, и вообще не верим, что применительно к Божественной и непостижимой природе есть правое и левое. Ибо вид, место, основание и водружение – принадлежность τел. Итак, когда такой смысл имеют применительно к Богу эти названия и любые слова, которые обозначают таковые вещи, каким образом Сын говорит, что Его увидят сѣдяща одесную силы, т. е. как единопрестольного и не уступающего по чести Отцу, как мог бы кто-нибудь подумать? Ибо это означает [слово] «одесную» в привычных нам [образах] изображающее то, что выше нас. Как же Сын окажется равночестным и [сидящим] на одних и тех же престолах с Отцом, если Он не по природе Сын, обладающий от природы отличительными свойствами Отца, но, скорее, является творением, как они вздорно утверждают? Ибо необходимо либо признавать, что не один лишь поистине сущий Бог царствует над тварью, но управляет ею и некий иной сотворенный и привходящий Бог, и уже не один у нас Бог, по Писанию; либо, если Бог один, а Сын соцарствует с Ним, будучи [и Сам] Богом, Он поистине должен быть той же самой сущности, что и Отец. Ибо, таким образом, будет один Бог, когда тождеством природы будет устремляться и единой божественности Св. Троица, хотя Она, будучи разумеема в установлении отдельных имен и особым образом – в единичном существовании, и допускает гармонично [составленное] троичное число. Итак, когда Сын – той же природы, что и несозданный Отец, как Он может быть понимаем как создание согласно безумному мнению еретиков, а не, скорее всего, как истинное порождение, каковым Он и является поистине?

Из Евангелия от Иоанна

«Въ началѣ бѣ Слово»^[1366]. Если Оно бѣ въ началѣ, понимаемом в смысле времени (ибо пока что мы по икономии именно так представим настоящее речение), то каким образом возникло после начала? Ведь то, что вообще призвано в бытие посредством сотворения, никак не может мыслиться существующим в начале, да и вообще не может называться началом то, чему предшествует время, позволяющее чему-либо явиться <75.532> прежде него. Итак, либо пусть ничто не называется существующим прежде него, и таким образом разрешится вопрос, либо, – если они утверждают, что у начала есть некое другое начало, и будут невежественно настаивать на этом, – то и от нас пусть услышат, что это о том начале, которое они соглашаются считать высшим, мы говорим, что в нем бѣ Слово. Как будто нам не хватает слова «бе» для опровержения их, говорящих, что Он создан? Ведь если «бѣ», то не возник [из небытия], а если возник – то не «бѣ». Поскольку же Он бѣ, то не возник: ибо сущее и уже существующее, – и, тем более, [сущее] в начале, – отнюдь не может быть названо созданным.

ИНОЕ. «И Слово бѣ къ Богу»^[1367]. Дальше блаженный евангелист показывается нам еще яснее толкующим понятие начала. Ибо не что иное он, со всей очевидностью, называет началом, как Самого Отца, от Которого воссияло живое Слово, подобно тому, как от солнца – свет, который хотя и мыслится иным по отношению к нему, однако находится не вне сущности испускающего [его светила]. Стало быть, начало Сыну – Отец. Начало же мы имеем в виду не измеряемое промежутками времени, но, скорее, такое, вместе с которым одновременно мыслится и то, что [происходит] из него. Как, например, [происходящее] от огня тепло имеет началом огонь, но мыслится одновременно и от него, и в нем, и нераздельно; или прохлада от воды началом имеет воду, но, опять же, одновременно и от нее, и в ней, нераздельно. Ибо невозможно ничему из перечисленного быть или являться без присущих ему по природе [свойств], если, конечно, оно, претерпев насилие от некоей другой силы, не лишилось привычного ему и сродного действия, как, например, вода, вынуждаемая огнем быть горячей.

Божественная и беспримесная природа, значительно превосходящая силу вышеприведенных примеров, всяко пребудет сама в себе и всегда будет оставаться одной и той же, поскольку она свободна и от всякого страдания. Стало быть, как въ началѣ во Отце бѣ Слово, дабы ты мыслил одновременно сущего Отца Н из Него и в Нем [сущее] Слово, без какого бы то ни было времени, отделяющего Еиго существование [от Отчего]. Ибо слово «бѣ» вынуждает нас понимать это Только так.

ИНОЕ. «И Богъ бѣ Слово»^[1368]. Этим очевидно опровергается то, что Сын является новым Богом. Ибо Он был сущим Богом, говорит св. евангелист. А сущий таковым въ началѣ как может быть сотворенным? Впрочем, и то хорошо бы знать вдобавок к этому, что обоготворяемое по благодати и не являющееся Богом по природе должно само по себе быть чем-то и существовать особым образом, и затем, таким образом, словно некое прибавление принимать как бы некую оболочку [богоподобного] достоинства, как, конечно, и мы, будучи по природе человеками, по благодати сподобляемся называться богами. Итак, пусть они либо скажут, чем прежде был происшедший из Отца Бог Слово, и как <75.533> Он затем был назван Богом; либо – если они чувствуют, что безмерно нечествуют, лишая Сына божественности по природе, – пусть перестанут невежественно называть созданным сущего Богом по природе, тогда как нет никакого резона, позволяющего им так думать.

ИНОЕ. «Сей бе искони (ἐν ἀρχῇ) к Богу»^[1369]. Не вне сущности Отца сущим показывает [сие речение] Сына, но в Нем и из Него по природе существующим И к тому же – опять говорит, что Он не во времени воспринял это достоинство, но так пребывает искони. А истинный плод сущности Родившего каким образом окажется иноприродным? Ибо, как отъ тернія никто не чешетъ гроздія^[1370], так невозможно и чтобы от лозы рождались терния. Следовательно, поскольку Он и есть Бог по природе, таковым у нас будет и Сын, дабы Бог и Отец не показался худшим Своих собственных созданий, коль скоро те из себя производят не чужеродный плод, а Он оказывается претерпевающим это [несчастье], так как рождает Того, Кто не по природе Бог. Ибо это означает слово «сотворено», к чему бы оно ни относилось. Ведь не может быть Богом по природе сотворенный.

ИНОЕ. «Вся Тѣмъ Быша (ἐγένετο), и безъ Него ничтоже бысть (ἐγένετο)»^[1371]. Если при произнесении слова «всё» вовсе ничего не обретается, что бы оказалось не включенным в число возникших (τῶν γεγονότων), то, значит, является иным по отношению ко всему прочему призвавший всё в бытие Бог Слово. Но как же Он иной, если является сродным им и вместе с ними сотворенным? Поскольку же Он – иной, то, стало быть, не сродный. Следовательно, Он не творение, но, скорее, Творец и Создатель, как Бог.

ИНОЕ. Написано: «Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши»^[1372]. Как же тогда, если Сын, по их мнению, есть творение, Он приемлет поклонение от нас и св. ангелов? И свидетелем тому предстанет Павел, говорящий: «Егда же вводитъ Первороднаго во вселенную, глаголетъ: и да поклонятся Ему вси ангели Божіи»^[1373]. Как же, скажи мне, против служащих твари вместо Творца выносится некое тяжкое обвинение, если имеющему, по их мнению, таковую природу и являющемуся созданием Сыну служат как Богу и чистейшие небесные силы, которым в особенности не свойственно ни в чем заблуждаться, так как они еще более разумны, чем [самые] умные среди нас? Но никакой нет укоризны служащим Христу, но, напротив того, великая награда. Стало быть, Он – не творение, но, скорее, Бог, Которому, не навлекая на себя какого-либо осуждения или вины, совокупно поклоняется вся тварь.

ИНОЕ, [выводимое] из того же. Если, по их мнению, Сын есть творение и создание, <75.536> а всё оказывается возникшим благодаря Ему, то тварь созидает сама себя, и напрасно хвалится как Создатель говорящий: «Рука Моя сотвори сія вся»^[1374]. Но ни одно из сотворенных не является Создателем, а Бога тварь провозглашает Творцом. Стало быть, Сын не есть ни создание, ни одно из творений, как безрассудно и вместе с тем нечестиво мыслят заблуждающиеся.

ИНОЕ. «Бѣ свѣтъ истинный»^[1375]. Если, при том, что Отец является Светом истинным, Светом истинным является и Сын, то какое будет иметь с Ним различие в плане природы Тот, Кто и в этом поставлен с Ним в равном чине? Если же, будучи, согласно нечестивому безрассудству еретиков, иноприродным, Он может быть истинным Светом, то в чем состоит наблюдение св. евангелистов? Почему же они, как нечто великое и исключительное, усваивают Богу и Отцу бытие Светом истинным? Ибо и Сын, будучи, согласно мнению оных [еретиков], сотворенным, оказывается Светом истинным. Если же недоступны для сотворенных Божественные преимущества, и ничто из сотворенных отнюдь не может сущностно – т. е. в собственном смысле слова – быть тем, чем может быть по природе Иже надъ всѣми^[1376] Бог, ибо твари сказано: «Что же имаши, егоже нѣси приялъ?»^[1377], а в Сыне отличительные свойства Отца обретаются существующими по природе, то, стало быть, Он является единосущным по отношению к Нему и настолько же отстоящим от сродства с сотворенными, насколько таковым усматриваем и Родившего Его. Поэтому-то Он и обладает неприступным [для твари] боголепным достоинством, и к тому же не отчасти, а всецело.

ИНОЕ. «Бѣ свѣтъ истинный, иже просвѣщаетъ всякаго человѣка грядущаго в міръ»^[1378]. Если посылаемый миру от Бога и Отца свет есть Слово, из Него происшедшее, согласно сказанному Им Самим: «Азъ отъ Отца изыдохъ и пріидохъ»^[1379]; и паки: «Азъ Свѣтъ въ міръ пріидохъ»^[1380], то к Нему, значит, говорит и блаженный Псалмопевец, ударяя в духовную лиру: «Яко Ты просветиши свѣтилникъ мой, Господи Боже мой, просвѣтиши тму мою»^[1381]. Итак, когда, по словам Самого Спасителя, блаженный Давидъ Духомъ Господа Его исповедуетъ и Бога^[1382], как будет творением или вообще каким-либо образом возникшим Тот, Кто по природе Бог?

ИНОЕ. «Елицы же пріяша его, даде имъ область чадомъ Божіимъ быти»^[1383]. Пусть же любящий препираться еретик рассмотрит со всех сторон еще и это, и пусть услышит и ныне. Для каждого из сущих есть как бы свое место, особый логос природы, или же и мера присущего ему достоинства. Как я, например, в том, что касается логоса природы, человек, а другой – ангел. А что касается достоинства, то одно – рабское, а другое – не таково, но свободное. Но когда нечто от таковых связано с тем, чему свойственно улучшать, то [улучшаемое] становится <75.537> чем-то иным по сравнению с тем, чем оно было изначально, будучи некоторым образом взято со своего места и перемещено в положение улучшающего [его]. Так и мы, претерпев это, из рабства перешли в сыновство Богу и Отцу, выйдя за пределы своей меры и перескочив в меру Дарующего нам и это, хотя, конечно, и не по природе зовемся чада Божія. Итак, скажем ли, что человеческая природа не получила от этого пользы? Но это общепризнано. Каков же тогда будет образ пользы, если нет вовсе никакой разницы между творением и Сыном? Какая же вообще в нас видится перемена к лучшему, если в сыновстве нет никакого преимущества перед сотворенностью? Или как бы мы нареклись сынами, прияв в себя Божие Слово, если Оно не является Сыном Отца по при роде? Если же Оно есть Сын по природе, то как может быть и творением, тогда как невозможно допустить, чтобы не целиком из природы родившего было то, что рождено кем-либо?

ИНОЕ. «Яко законъ Моѵсеомъ данъ бысть, благодать же и истина Іисусъ Христомъ бысть»^[1384]. Если не Богом по природе является Сын, то, значит, Он – усыновленный и ложный (διεψευσμένος). Но если Он – Истина и делатель истины (τῆς ἀληθείας ἐργάτης), то как Он может быть [одновременно] и ложным? Следовательно, Он по природе Бог. А будучи таковым, как Он может быть сотворенным?

ИНОЕ. «Се Агнецъ Божій, вземляй грѣхъ міра»^[1385]. Блаженный пророк Исаия говорит негде Владыке всех: «Кто Богъ якоже Ты, отъемляй беззаконія и оставляяй неправду?»^[1386] Итак, когда о Боге говорится, что Он творит это, а Христос есть вземляй грѣхъ міра, то как же Он не Бог? А если Бог, то не творение.

ИНОЕ. «Во утрій, – говорит [евангелист], – восхотѣ изыти въ Галилею, и обрѣте Филиппа и глагола ему: гряди по Мнѣ»^[1387]. Этими словами Спаситель провозглашает Филиппа учеником. Посмотри же, не скрывается ли и за этим какое-нибудь мудрое рассуждение, побуждающее согласиться, что Сын является Богом по природе. При том, что рядом со Спасителем всегда было много народа, и что многотысячные толпы окружали учеников, Спаситель, возведъ очи^[1388] сказал им: «Жатва убо многа, дѣлателей же мало: молитеся убо Господину жатвы, яко да изведетъ дѣлатели на жатву Свою»^[1389], называя жатвой не что иное, как тех, кто, подобно колосьям, возрастает в благочестии благодаря вере в Него. А таковых кто может быть Господином, если не Бог всех? С Ним же и Павел умоляет соединиться через покаяние тех, кто все еще является наследниками [обетований], вопия: «Молимъ по Христѣ: примиритеся с Богомъ»^[1390]. Итак, поскольку Бог есть единственный Господинъ жатвы, так как Он является <75.540> Владыкой и Творцом всех, то Спаситель и сказал, что Ему одному приличествует назначать работников; Сам же затем сделав это, Он из этой Своей власти усматривается [Богом]; ведь Он повелевает Филиппу следовать за Собой. Стало быть, Он есть Бог истинный, так как, что очевидно, является и Господином жатвы, обнаружившим Себя благодаря этому.

ИНОЕ. «Возмите сія отсюду и не творите дому Отца Моего дому купленаго»^[1391]. Если Сын есть творение, то очевидно, что Он по благодати имеет и то, чтобы называться Богом, и как усыновленный носит имя Сына, подобно другим разумным созданиям, которым не природа их подает достоинство, но благодать говорящего: «Азъ рѣхъ: бози есте, и сынове Вышняго вси»^[1392]. Итак, если Он не сущностно является Сыном, то, стало быть, Он – брат призванных в сыновство Богу. Как же тогда, – справедливо заметит кто-нибудь, – Он, не имея никакого перед нами преимущества в достоинстве сыновства, присваивает Себе общего для всех Отца, говоря: «Не творите дому Отца Моего»? Ведь истинно праведному и благому подобало бы сказать торговцам: «Не творите дому Отца вашего дому купленаго». Но мы не видим Его говорящим это, но с некоей большой властью одному лишь Себе усваивающим имя Отца. Стало быть, Он знал Себя в собственном смысле слова и по природе сущим Сыном, по подражанию Которому и мы призваны Богом к тому же. А имеющий такую природу Сын как может быть сотворенным?

ИНОЕ. «Кое знаменіе являвши намъ, яко сія твориши? Отвѣща Іисусъ и рече имъ: разорите церковь сію, и треми денми воздвигну ю»^[1393]. Что храмом Христос называет собственное тело, это и сам евангелист прямо говорит, прибавляя тут же: «Онъ же глаголаше о церкви тѣла Своего. Егда убо воста отъ мертвыхъ, помянуша ученицы, яко тако бысть еже рече имъ»^[1394]. Итак, ничто не может быть названо поистине и в собственном смысле слова храмом, если в нем не обитает Бог. Как это [действительно] и в отношении нас: нельзя назвать тело храмом обитающей в нем души, но тогда мы называемся храмами, когда чрез веру во Христа в нас вселяется Святой Дух. А тело Христово называется храмом справедливо и истинно, ибо в Нем благоволило обитать всяко исполненіе Божества тѣлеснѣ^[1395], как говорит Павел. Но ведь очевидно, что Обитающий – это Бог Слово. Как же тогда будет сотворенным Тот, Кто, как Бог по природе, про возгласил храмом святое тело, в котором Он был?

ИНОЕ. «Егда же бѣ в Иерусалимѣхъ въ праздникъ Пасхи, мнози вѣроваша во имя Его, видяще знаменія Его, яже творяше. Самъ же Іисусъ не вдаяше Себе в вѣру ихъ, зане Самъ вѣдяше вся, и яко не требоваше, да кто свидѣтелствуетъ <75.541> о человѣцехъ: Самъ бо вѣдяше, что бѣ въ человѣцехъ»^[1396]. Псалмопевец, безмерно удивляясь Божественной природе, выставляет это как некое великое и замечательнейшее преимущество, одной лишь ей в собственном смысле слова присущее, говоря Владыке всех: «Создавый на едине сердца ихъ, разумеваяй на вся дѣла ихъ»^[1397]. Мне кажется очевидным, что он это говорит о людях. Итак, когда одному лишь истинному Богу свойственно знать сердца и разуметь все сокровенное в человеке, а Сын разумеет и знает это, как Он не будет воистину и по природе Богом? А если так, то как Он может быть сотворенным?

ИНОЕ. Когда Спаситель наш, Христос, сказал Нафанаилу: «Прежде даже не возгласи тебе Филиппъ, суща тя подъ смоковницею видѣхъ тя»^[1398] – сам Нафанаил, в свою очередь, сказал, восхитившись Им как Богом от одного этого единственного знамения: «Равви, Ты еси Сынъ Божій, Ты ecи Царь Исраилевъ»^[1399]. Итак, если, по свидетельству о нем Спасителя нашего, Нафанаил был воистинну Исраилтянинъ, въ немже льсти не бѣ^[1400], то как можно допустить, что он лгал о Христе, говоря: «Ты еси Сынъ Божій, Ты еси Царь Исраилевъ»? Ведь если он вообще умеет лгать, то носит на языке лукавство. А если истинны слова Спасителя, то он не имел [в себе] лукавства, будучи свободен от лжи и обмана. Итак, он истинен, называя Сыном Слово Божие и вместе с плотью, и присовокупив подобающее Сыну по природе достоинство, ибо он именует Его Царем Израиля. А Тот, Кто является Сыном и поэтому Царем, как вместе с тем может быть рабом и сотворенным?

ИНОЕ. Христос негде обретается говорящим пытающимся невежествен ио вопрошать [Его] фарисеям: «Прельщаетеся, не вѣдуще Писанія»^[1401]; ведь это, несомненно, было самое подобающее поистине мудрому учителю стремление и [злонамеренно] спрашивающих исправить, и не ведущим [истины] показать лучшее. Следовательно, если бы Нафанаил действительно отклонялся от истины, называя Христа Сыном Божиим и Царем Израиля, то почему Христос тут же не наставил его на истинное ведение и не сказал ему: «Ты заблуждаешься; ибо дела обстоят не так, как ты подумал. Ведь если Я не Сын Божий, а скорее тварь, то отнюдь и не Царь, а раб – как сотворенный»? Ибо это было бы гораздо полезнее недавно призванному к ученичеству и приступающему к сему. Кроме того, и подобающее Ему искусство Учитель бы сохранил безукоризненным, преподав ему в качестве первого и спасительного урока избавление от неистинного суждения. Поскольку же Ему обычно было делать это в других случаях, а в случае исповедания Нафанаила Он едва не изумляется, то из этого очевидно, что Он высоко оценивает его, как мудро и искусно сказавшего. Если же Он соглашается с тем, что Он есть Сынъ Божій и Царь <75.544> Исраилевъ, то как Он может быть сотворенным или созданным, поскольку Он есть Слово? Ибо сотворенное ни в сыновство не призвано, ни в царствование по природе. Ибо всяческая работна^[1402] Создавшему, и вообще созданное не может быть рожденным.

ИНОЕ. «Тако бо возлюби Богъ міръ, яко и Сына Своего единороднаго далъ есть, да всякъ вѣруяй въ Онь не погибнетъ, но имать животъ вѣчный»^[1403]. Если в том, что Господь есть Сын, отважившийся воплотиться ради мира и из-за него, раскрывается величие и сверхъестественность любви Бога и Отца, которую Он питает к миру, то в случае, если данное за мир является не Сыном, но тварью, дело [искупления] оказывается чем-то не великим и не имеющим никакой ценности. К тому же и имя «Единородный» было бы ложным и не истинным. Ведь если Сын – из числа сотворенных, то как Он может считаться единородным? Поскольку же велика и исключительна любовь Бога и Отца, то Сыном является Данный за спасение мира. Ибо в Нем воистину присутствует это достоинство. Он также является и единородным, так как Он – не один из сотворенных, но единственный родившийся из Отца. Ибо [каково Его имя], такова и реальность (πρᾶγμα).

ИНОЕ. «Не посла бо Богъ Сына Своего в міръ, да судитъ мірови, но да спасется Имъ міръ»^[1404]. Представляя нам великое лицо Владыки всех, пророк Исаия говорит: «Азъ есмь Богъ, и нѣсть развѣ Мене спасаяй праведенъ и Спаситель»^[1405]. Если Сын является всем этим и спасает мир, и говорится, что ради этого Он послан Отцом, то это Он, значит, есть говорящий чрез пророка: «Азъ есмь Богъ, и несть разве Мене». Как же тогда, будучи таковым, Он может считаться и сотворенным?

ИНОЕ. Иоанн, блаженный Креститель, говорит о Спасителе нашем, Христе: «Оному подобаетъ расти, мнѣ же малитися»^[1406]. Но, возможно, скажет кто-нибудь, кому в высшей степени желательно мыслить наилучшим образом, что возрастание и умаление означает здесь телесный рост. И как он не покажется несущим вздор, если возьмет такое в голову? Ведь возрастание природа человеческих тел, может быть, еще и допускает, а вот выпавшие [кому-либо] на долю и однажды созданные природой размеры [тела] не могут уменьшиться сами собой и ненасильственно (ибо многие несчастья случаются порой с нашими телами). Следовательно, совершенно невероятно, чтобы «Оному подобаетъ расти, мнѣ же малитися» было сказано о телах, но следует умозаключать [об этих словах] нечто достоверное и не чуждое мысли Иоанна. Итак, Христос присно возрастает, показывая Иоанна меньшим, – не в том смысле, что превосходит его, как <75.545> человек человека или как творение творение (ибо различие [между таковыми] мало и не многого стоит), но тем, что один делами Своими показывает Себя Богом и к этой высоте всегда поднимается, а другой, как человек, припадает [долу] – настолько, насколько человеческий род уступает Божественной сущности. После этого как не весьма нечестивым будет дерзающий наделенного таковым достоинством [Сына] уничижать, приписывая Ему сотворенность?

ИНОЕ. «Грядый свыше надъ всѣми есть»^[1407]. «Свыше» здесь, я полагаю, означает не что иное, как «из сущности, высшей всех [прочих сущностей]». Ибо ни сами мы, конечно, не говорим, что телесными, так сказать, высотами хвалится Сын, ни допускаем, что св. Креститель утверждал это. Итак, когда «свыше» понимается не как [перемещение] из [некоего] физического места, но и на самом деле не имеет некоего движения из одного в другое, то чем оно еще может быть, кроме, как мы прежде говорили, высшей сущности, в [самом] бытии [своем] имеющей подобающую Богу высоту достоинства? Как происшедший отсюда Бог Слово откажется от природы Породившего Его и явится нам инородным и чуждым [Отцу], тварью скорее, нежели Сыном; рабом, а не Владыкой? Как же и высшим всех будет считаться Тот, Кого эти [еретики] насильственно ставят в подчиненное положение наряду со всеми [творениями], поскольку [по их мнению] Он родственен всем [им]? Ведь истину говорит Псалмопевец, обращаясь к Богу н Отцу: «Яко всяческая работна Тебѣ»^[1408]. Ибо это – подобающая твари мера, а Сын – над всеми. Стало быть, Он не является одним из числа рабски подчиняющихся, но дело обстоит, скорее всего, наоборот – и по видимости, и по существу.

ИНОЕ, [выводимое] из того же. Если Сын – надъ всѣми, то Он не будет помещаться в ряду всех, но будет по сравнению со всеми иным и над, т.е. в некоей высшей и неизреченной природе, которая выше уподобления сотворенным. Ибо это «надъ» опять нам указывает на положение [Сына] у Бога, исключающее [понимаемое] телесно место. Если же таков Сын по природе и по собственным Его словам о Себе, то как Он может считаться сотворенным?

ИНОЕ. О Спасителе говорит блаженный Креститель, что «Пріемляй Его свидѣтелство утверди яко Богъ истиненъ есть»^[1409]. Если верующий тому, что говорит и утверждает Христос, утверди яко Богъ истиненъ есть, то, следовательно, Христос есть Бог, в Которого слушающие [Его] веруют как в истинного. А поскольку нѣсть въ насъ богъ новъ^[1410], то как Он может быть сотворенным?

ИНОЕ. Говорит, опять же, негде Спаситель: «Азъ есмь животъ»^[1411]. И так должно в Него веровать, если только Бог не лжет. Но Он, конечно, не лжет, ибо Он истинен. Сын – Жизнь по природе; следовательно, Он не сотворенный, <75.548> ни созданный, но, скорее, Жизнь от Жизни, сущностно обладающая бытием всегда, что в высшей степени противоположно сотворенности. Ведь о сотворенном (γεγονὸς) вообще необходимо говорить, что оно не существует всегда, но, скорее всего, во времени приведено к становлению [в бытии] (εἰς γένεσιν).

ИНОЕ. «Отецъ Мой доселѣ дѣлаетъ и Азъ дѣлаю. И сего ради паче искаху Его Іудее убити, яко не токмо разоряше субботу, но и Отца Своего глаголаше Бога, равенъ Ся творя Богу»^[1412]. Негодуют иудеи на Спасителя нашего, Христа, что Он, выглядя человеком, Бога называет не общим Отцом, но Своим [личным], говоря: «Отецъ Мой доселѣ дѣлаетъ». От того же, что Он называет Бога собственным Отцом, переходя к некоему природному и истинному умозрению, они говорят и что Он восхищает [Себе] равенство с Богом, поскольку по природе происшедшее из чего-либо равно тому, из чего оно произошло, в смысле качества бытия (κατὰ τὸν τοῦ πῶς εἶναι λόγον). Итак, когда [даже] у иудеев были такие догадки о Христе, кто скажет, что отпали от правоты и истины те, кто так же думает, что, назвав Бога собственным Своим Отцом, [Христос] сделал Себя равным Родившему? Но и Сам Спаситель, хоть Он и всегда является защитником истины и через нее направляет приступающих к Нему к безошибочному и чистейшему суждению, не оспаривает эту догадку иудеев. Но, напротив того, Он кажется подтверждающим то, что они предположили, тем, что говорит дальше: «Яже бо Отецъ творитъ, сія и Сынъ такожде творитъ»^[1413]. Стало быть, Он настаивает, что Бог – Его собственный Отец, и Он – равен Ему, имея во всем природное подобие. А таковой Сын как может быть творением?

ИНОЕ. «Якоже бо Отецъ воскрешаетъ мертвыя и живитъ, тако и Сынъ, ихже хощетъ, живитъ»^[1414]. Куда же теперь устремится слово христоборцев? Или что они скажут на эти слова Сына? Как восставляет мертвых Отец? Заимствуя ли жизнь от другого, или Сам будучи жизнью по природе? Но, думаю, насчет Него они всяко согласятся, что Он есть Жизнь, и, таким образом, может животворить тех, для кого делается причаствуемым. Следовательно, поскольку тако и Сын оживотворяет мертвых, Он, несомненно, по природе есть Жизнь от Жизни. А Тот, Кто так неотличим от Отца, как может быть сотворенным, если Отец не таков? Но Он, конечно же, не таков. Ибо Он всегда был и есть Жизнь. Стало быть, не творение Сын, присно живой и существующий, как и Отец.

ИНОЕ. «Отецъ бо не судитъ ни комуже, но судъ весь даде Сынови, да вси чтутъ Сына, якоже чтутъ Отца»^[1415]. Общепризнанно, что Отец есть Бог по природе. А Сын, по <75.549> безумию инославных, будучи созданием и творением, не может быть Богом по природе. Как же, – возможно, скажет кто-нибудь, – мы с равным и одинаковым почтением будем служить и Богу, и сотворенному, и не согрешим? Или как это Сам Бог нам предписывает делать [это] и как будто бы повелевает служить твари паче Создавшего, хотя [Сам же Он] и сказал чрез Моисея: «Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши»^[1416]? Но, как кажется, в высшей степени абсурдно думать, будто Бог и Отец хочет, чтобы мы служили твари. Однако, Он предписывает чтить Сына так же, как и Себя. Стало быть, Он знает Его сущим по природе Богом и истинным плодом Своей сущности. После этого как может быть назван сотворенным таковой по природе Сын, если Отца, из Которого Он, мы исповедуем далеким от сотворенности?

ИНОЕ. «Якоже бо Отецъ имать животъ в Себѣ, тако даде и Сынови животъ имѣти въ Себѣ»^[1417]. Если Сын тако имать животъ в Себѣ, якоже имать [и] Отецъ, то, стало быть, [Он имеет в Себе жизнь] сущностно, а не по причастию. Ибо во Отце жизнь – сущностная; лучше же сказать, Отец по при роде является Самой-по-Себе-Жизнью (αὐτοζωὴ). И пусть не смущаются слышащие, как Сын говорит, что жизнь дана Ему от Отца. Ибо это подобно тому, как если бы происходящий от огня жар сказал: «Как огонь имеет тепло в себе, так и мне он дал иметь его в себе». И, конечно, это наделение [свойствами] понимается не [как бывающее] в силу причастности приемлющего, или в силу некоего от деления части или отсечения от дающего, но как бы из сущностного единства с посылающим происходит движение (φορά) посылаемого. Следовательно, так имея в Себе жизнь, как ее имеет и Отец, и будучи точно таким, каков есть и Он, как может Сын быть сотворенным, когда не таков Родивший Его?

ИНОЕ. «Аще Азъ свидѣтелствую о мнѣ, свидѣтелство Мое нѣсть истинно: Инъ есть свидѣтелствуяй о Мнѣ, и вѣмъ, яко истинно есть свидѣтелство, еже свидѣтелствуетъ о Мнѣ. Вы посласте ко Іоанну, и свидѣтелствова о истинѣ. Азъ же не отъ человѣка свидѣтелства пріемлю»^[1418]. Свидетельствовал истину о Спасителе и блаженный Креститель, сказавший: «Се Агнецъ Божій, вземляй грѣхъ міра»^[1419]. Но если уж Спаситель говорит, что не хочет принимать свидѣтелство от человѣка, и что Инъ есть свидѣтелствуяй о Немъ, то кто же этот, чье свидетельство значительнее слов Иоанна? Конечно же, Он говорит об Отце, сказавшем Иоанну: «Надъ Негоже узриши Духа сходяща и пребывающа на Немъ, Той есть крестяй Духомъ Святымъ»^[1420], когда свыше пришел глас Отца, глаголющего: «Сей есть Сынъ Мой возлюбленный, о Немже благоволихъ»^[1421]. Итак, когда Бог и Отец именует Его Сыном и подтверждает истинность <75.552> такового о Нем свидетельства, кто назовет Его творением и не окажется явно противоречащим знанию Вседержителя, которое Он имеет о собственном Порождении? А таковой как вообще может считаться благоразумным?

ИНОЕ. «Азъ имамъ свидѣтелство болѣе Іоаннова: дѣла бо, яже даде Мне Отецъ, да совершу я, та дѣла, яже Азъ творю, свидѣтелствуютъ о мнѣ, яко Отецъ Мя посла»^[1422]. Если Христос утверждает, что для свидетельства о Нем мало слов Иоанна, то это не потому, чтобы Иоанново свидетельство не заслуживало доверия (ибо он некоторым образом пріиде во свидѣтелство, да свидѣтелствует о Свѣтѣ^[1423], и к тому же, будучи посланъ отъ Бога^[1424]), но потому что нечестивые иудеи и его вменяли ни во что, хоть он был и столь великим в добродетели. Однако же, Он говорит, что более значительным является [происходящее] от дел доказательство того, что Он есть Бог, происшедший от Бога Отца. Ибо Он считает достойным, чтобы от величия, [проявляющегося] в делах, узнали бы, – как Он Сам говорит, – что Он от Самого Отца изыде и пріиде^[1425], так как Он не мог бы делать что-либо из того, что приличествует одному лишь Богу, если бы был на самом деле иноприроден по отношению к Родившему Его. Коль скоро же Он показывается могущим то же, что и Отец, как не необходимо веровать, что Он есть Бог от Бога, и не богохульствовать невежественно и нечестиво, называя Его тварью?

ИНОЕ. «Азъ пріидохъ во имя Отца Моего, и не пріемлете Мене. Аще инъ пріидетъ во имя свое, того пріемлете»^[1426]. Как Сын пріиде во имя Отца? Очевидно, что как Бог, как Господь, как Жизнь, как Вседержитель, как Свет, как могущий оживотворять мертвых. Ибо [всем] этим является Отец. Но если Сын по природе является Истиной, – а Он всяко является, – то ничто из перечисленного не может в Нем оказаться ложным; а будучи по природе тем, чем является и Отец, за исключением лишь того, чтобы быть Отцом, как может быть сотворенным, когда не таков Родивший Его?

ИНОЕ. «Якоже посла Мя живый Отецъ, и Азъ живу Отца ради; и ядый Мя, и той живъ будетъ Мене ради»^[1427]. Сын говорит, что Он послан Отцом в смысле послушания и вочеловечения (ибо Он Себе умалилъ, зракъ раба пріимъ и послушливъ бывъ даже до смерти^[1428]); или как из солнца – рождаемый и посылаемый из солнца свет; или как из огня – теплота, без отделения [от своего источника] распространяющаяся на причащающегося [ее]. Напротив того, живущим Отца ради Он называет Себя не потому, что становится, подобно нам, причастником жизни, но потому, что отличительное свойство Отца естественным образом переходит на Него, поскольку Он есть Сын, и сущностным образом про изошел от Него. Отличительное же свойство Отца – жить. Этим же является и Сын Отца ради. Ведь <75.553> совершенно невозможно не жить Тому, Кто [произошел] из живого Отца, если Сын есть неизменный образ Отца. Следовательно, как Он есть из живого Отца и Сам есть живой, так, сохраняя во всем печать природного подобия, поскольку Он есть из несотворенного Отца, то и Сам будет несотворенным. И поскольку – от Бога поистине, то [и Сам] будет истинным Богом, а не тварным или созданным, или новым.

ИНОЕ. «Отвѣща Іисусъ: ни Мене вѣсте, ни Отца Моего: аще Мя бысте вѣдали, и Отца Моего вѣдали бысте»^[1429]. Отсюда снова видно, что Сын – точнейший образ Отца. Ведь коль скоро, если кто познал Его, то, всяко, знает и Отца, то как не очевидно, что всячески необходимо веровать, что Он таков, каков по природе Отец? Итак, когда между Ними нет никакой разницы, и сохраняется и неизменное подобие, как может Сын быть сотворенным, когда не таков Отец?

ИНОЕ. Те из имен, что выражают некое отношение к чему-либо, понимаются не сами по себе и обособленно, подобно прочим [именам], но непременно вводят и указание на [что-либо] другое и обозначают также и то, с чем имеют связь. Как сказавший «день» не забывает и о ночи, [а говоря] «правое», подобным же образом, [называет его] по отношению к левому, так и Сына [именует] по отношению к Отцу. Стало быть, называющий Сына творением^[1430] не должным образом противопоставляет Его Отцу. А исповѣдаяй Сына, и Отца имать^[1431]. Ибо Творец не может мыслиться отцом творения, но, скорее, Создателем и Зиждителем. поскольку же мы желаем знать Отца Богом, то будем исповедовать Сыном по природе [рожденного] от Него, а иначе непременно вместе с невежественными иудеями услышим от Него: «Аще Мя бысте вѣдали, и Отца Моего вѣдали бысте»^[1432].

ИНОЕ. «Отвѣщаша, – говорит [евангелист], – иудеи: мы от любодѣянія нѣсмы рождени: единаго Отца имамы, Бога. Рече же им Іисусъ: аще Богъ Отецъ вашъ бы былъ, любили бысте убо Мене: Азъ бо отъ Бога изыдохъ и пріидохъ: не о Себѣ бо пріидохъ, но той Мя посла»^[1433]. Как может быть, чтобы те, кто не возлюбил Сына, произросшего из Бога Отца, говорили правду, утверждая, будто любят Того, из Которого Он? И презревшие плод какую честь воздадут древу? Если же плод Бога и Отца есть Сын, – ибо это означают слова: «Отъ Бога изыдохъ и пріидохъ», – то как Он может быть сотворенным? Как вообще неизреченная природа Божества породит нечто чуждое и инородное по отношению к себе самой, когда даже сотворенная природа не допускает такого? Ибо от человека [рождается] человек, и от быка – бык. Итак, необходимо исповедовать, что Сын от Бога родился Богом, дабы Отец не <75.556> показался худшим собственных творений. А что Он послан Им, Сын говорит не в смысле перехода с места на место (ибо это свойственно телам), но как от огня [ниспосылается] его тепло, или как от света – [проистекающее] от него сияние.

ИНОЕ. «Отецъ Мой, Иже даде Мнѣ, болій всѣхъ есть: и никтоже можетъ восхитити отъ руки Отца Моего. Азъ и Отецъ едино есма»^[1434]. Если болий всех есть Отец, имея приличествующее Богу превосходство по отношению к творениям, то Он и вне всех, и над всеми. А будучи таковым по природе и достоинству, Он есть едино с Сыном. Как же тогда будет сотворенным Тот, Кто одинаков с Отцом по сущности? Или как будет считаться как творение среди всех [прочих творений] Тот, Кто вместе с Отцом болій всѣхъ есть, и притом болій – как Бог по отношению к творениям?

ИНОЕ. «Многа добра дѣла явихъ вамъ отъ Отца Моего: за кое ихъ дѣло каменіе мещете на мя? Отвѣщаша Ему Іудее, глаголюще: о добрѣ дѣлѣ каменіе не мещемъ на Тя, но о хулѣ, яко Ты, человѣкъ сый, твориши Себе Бога»^[1435]. Когда наш Спаситель в беседе сказал: «Азъ и Отецъ едино есма», иудеи разгневались, не понимая, кем является говорящий это, и взирая на одну лишь плоть, и затем захотели побить Его камнями и [даже] предприняли попытку, уже обвинив Его в хуле. «Ибо тем, что Ты сказал: “Азъ и Отецъ едино есма“, – Ты твориши Себе по природе Бога^[1436]», – говорят они, одно лишь это уразумев правильно. Стало быть, [даже] иудеи, утверждающие, что дерзнувший говорить «Азъ и Отецъ едино есма», как бы с необходимостью восходит к Божественному достоинству, [и то] лучше нечестивых ариан. Ибо как бы Он был едино с Богом по природе, Сам не будучи таковым? Поскольку же Он не лжет, то, значит, и Сам Он, будучи Богом по природе, есть одно с Отцом. А Таковой как может быть сотворенным или созданным?

ИНОЕ. «Отвѣща имъ Іисусъ: нѣсть ли писано в законѣ вашемъ: Азъ рѣхъ: бози есте? Аще оныхъ рече боговъ, к нимже слово Божіе бысть, и не можетъ разоритися Писаніе: егоже Отецъ святи и посла в міръ, вы глаголете, яко хулу глаголеши, зане рѣхъ: Сынъ Божій есмь?»^[1437] Видишь, как Он очевиднейшим образом противопоставляет Себя богам по положению, как по природе являющийся тем, что им подается в качестве дара? Как можно допустить, чтобы сущностно являющийся Богом не целиком и полностью избегал бы того, чтобы быть творением, если Божественную и непостижимую природу полагать высшей сотворенности?

ИНОЕ. «Аще не творю дѣла Отца Моего, не имите Ми вѣры. Аще ли творю, аще и Мнѣ не вѣруете, деломъ <75.557> веруйте: да разумѣете и вѣруете, яко во Мнѣ Отецъ, и Азъ во Отцѣ»^[1438]. Что по природе отстоящие от взаимного сродства различное имеют и действие, Спаситель явственнейшим образом показывает тем, что Он сказал. «Ведь если, взирая на плотское убожество, – говорит Он, – вы не веруете в Меня, но величие дел [Моих] и высшей степени значительно и достаточно, чтобы убедить вас, что Аз есмь Бог, от Бога происшедший». Ведь равный Отцу в делах как будет на втором после Него месте по природе? И облеченный одной и той же с Ним силой и энергией как может стать иноприродным Ему? Более того, как [может быть] не во всем похожим и, таким образом, добре приуготованным к сущностному сходству [с Отцом] имеющий в Себе от природы все своеобразие Родившего, так что Он пребывает во Отцѣ и подобным же образом имеет Отца в Себе Кто же тогда, дерзая называть творением Образ Отца, не похулит тем самым и Самого Отца?

ИНОЕ. «Азъ есмь воскрешеніе и животъ»^[1439]. Если Сын, будучи, по мнению некоторых, творением и созданием, есть воскрешеніе и животъ, то не стоит удивляться, что таковым же является и Отец. Ибо какое в Нем [тогда] преимущество перед творениями? Если же Он по логосу природы настолько отстоит от творений, в том числе и благодаря тому, что Он есть жизнь, то как может быть творением Сын, Который тоже есть жизнь по природе, как и Родивший Его? Ибо вообще ни одно из творений не есть жизнь, но они, скорее, являются причастниками жизни, [подаваемой] от живого Бога. Поскольку в Боге мы и движемся и есмы^[1440], как говорит Павел.

ИНОЕ. «Вѣруяй в Мя не вѣруетъ въ Мя, но въ пославшаго Мя»^[1441]. Если Сын по отношению к Своему Отцу имеет такое подобие, что в некотором смысле смешивается с Ним по сущности и Его природу показывает словно на картине, то как не весьма нечестивым будет дерзающий называть Его творением, если он не допускает, что и Сам Отец сотворен? Ибо необходимо, чтобы Сын был тем, чем по природе является Отец. Поскольку же не творение Отец, то и Сын, стало быть, не будет творением, но, скорее, нетварным, как и Родивший Его. Ибо, таким образом, и Сын поистине будет иметь бытие, и Отца мы сможем созерцать в Нем.

ИНОЕ. «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть»^[1442]. Если вся, елика имать Отецъ, принадлежат и Сыну (вполне ведь очевидно, что Он гордится (ἐναμβρύνεται) природными достоинствами Родившего), а Отцу, наряду с прочими боголепными благами, присуще и то, чтобы быть несотворенным, то этим будет обладать и Сын. Ибо Он является не сотворенным, но бѣ в началѣ^[1443] со Отцом и во Отце, будучи Богом Словом и имея неизреченный и несказанный образ рождения (τὸν τῆς γεννησεως τρόπον).

<75.560> ИНОЕ. «Изыдохъ отъ Отца (ἐκ τοῦ Πατρὸς)^[1444], и пріидохъ въ міръ: [и] паки оставляю міръ, и иду ко Отцу. Глаголаша ему ученицы Его: се, нынѣ не обинуяся глаголеши, а притчи ни коеяже не глаголеши. Нынѣ вемы, яко вѣси вся и не требуеши, да кто Тя вопрошаетъ: о семъ вѣруемъ, яко отъ Бога изшелъ еси»^[1445]. Весьма замечательно свидетельство св. апостолов, говорящих, что они тотчас же и весьма скоро расположились веровать в то, что Сын воссиял из сущности Отца. Ибо я полагаю, что именно это, а не иное что, означают слова: «Изыдохъ отъ Отца». Стоит, однако, исследовать, отчего к ним пришла эта вера, и по какому-такому поводу они сподобились разумения. «Нынѣ, – говорят они, – вѣмы, яко вѣси вся и не требуеши, да кто Тя вопрошаетъ: о семъ вѣруемъ, яко отъ Бога изшелъ eси». Из того, что Сын знает всё, ученики заключили, что Он действительно воссиял от Бога и Отца. Ибо поистине свойством Божества является отсутствие неведения о чем-либо, кото рое было [наблюдаемо] в Сыне. Поэтому они и уверовали, что Он есть Бог, вое сиявший по образу рождения (γεννητῶς) из Отца и от природы имеющий в Себе Его свойства (τὰ ἐκείνου). Как же тогда будет сотворенным просиявший свойствами Божества и не только обладающий всеведением (ἔχων τὸ πάντα εἰδέναι), но и глаголющий велегласно: «Вся, елика имать Отецъ, Моя суть»^[1446]?

ИНОЕ. «Се же есть животъ вѣчный, да знаютъ Тебе, единаго истиннаго Бога и егоже послалъ еси Іисусъ Христа»^[1447]. Если, в противоположность лжеименным языческим богам, единственным истинным [Богом] является Отец, соединенный, конечно же, по тождественности природы с Сыном, то пусть посмотрят называющие Его творением, не выходят ли они за пределы всякого нечестия, говоря, что сотворенным является Тот, Кому поистине присуще быть Богом вместе с Родившим Его?

ИНОЕ. «Явихъ имя Твое человекомъ»^[1448]. Так о каком же имени Отца говорит Спаситель, о котором Он утверждает, что сделал его явным для человеков? Уж не то же ли это самое, как сказать: «Я провозласил Тебя Богом перед человеками»? Что же тогда такое слова пророков? Богом или не Богом они называли Владыку всех за столько лет до вочеловечения? Что же большее [открыто] чрез Христа? Ведь Он равным образом называет [Отца] Зиждителем и всего мира Творцом и Художником. Но ведь первым блаженный Моисей, составивший книгу о сотворении мира, провозглашает Его и Богом, и Творцом, говоря: «В началѣ сотвори Богъ небо и землю»^[1449]. Так какое же имя Он говорит, что явил? Не очевидно ли, что Отца? Ведь, поскольку [апостолы] уверовали [в Него] как в Сына, то, конечно, вместе с тем исповедали и то, что есть Отец, и познали, Кто есть Отец и каков Он, от природной красоты (ὡραιότητος) Сына будучи возводимы к красоте (κάλλος) Родившего, <75.561> и от точного Образа обращая [мысленный] взор к Первообразу (ἀπὸ τῆς ἀκριβοῦς εἰκόνος τὸ ἀρχέτυπον βλέποντες). Итак, что же из этого выстраивается? Если Сын есть творение, то из этого невозможно уразуметь, что Бог является Отцом; ведь творение мыслится по отношению к творцу, а сын – к отцу; ибо таково всегда положение имеющих то или иное соотношение с чем-либо. Если же должно мыслить, что Бог поистине является Отцом, – действием и сутью, – то необходимо исповедовать Сыном Того, Кто [произошел] из Него. То же самое будет иметь силу и относительно Сына. Ибо если веровать, что Он есть Порождение, а не творение, то тем самым одновременно с Ним будет, несомненно, вводиться и знание Родившего; и таким образом, истину говорит глаголющий: «Явих имя Твое человеком».

ИНОЕ. Спаситель негде говорит, обращаясь к Марии после воскресения из мертвых: «Не прикасайся Мнѣ, не у бо взыдохъ ко Отцу Моему: иди же ко братіи Моей и рцы имъ: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему»^[1450]. Заметь же снова, немного подумав над смыслом сказанного, что воссиявшее от Бога и Отца Слово предстает поистине Сыном, а не созданием, [каким оно представляется] согласно безумию и одновременно невежеству еретиков. Разберем же подобным образом и значение этого утверждения: Бог Слово, сойдя [с горних высот и облекшись] в вид и суть человечества (Εἰς τὸ τῆς ἀνθρωπότητος σχῆμά τε καὶ πρᾶγμα καταβεβηκὼς), дабы спасти человека, поскольку [Сам] стал тем, чем мы являемся по природе, усваивает Себе отличительные особенности человечества, а взамен дает нам Свои, и, таким образом, в подобающую Его природе честь возводит человека, отпавшего от этой изначальной славы через преступление Адамово. Итак, смешав и сорастворив нас неким образом с Собою, и обратно – Себя с нами, Он сходит в наше [состояние], а нас восхищает в Свое, так как мы суть человеки по природе, а Он стал человеком, сойдя по человеколюбию в то, что не свойственно [Его] природе (τὸ παρὰ φύσιν). Рабы Божии мы по природе, как творения; рабом назвался и Он, придя в несвойственное [Его] природе [состояние], когда стал человеком. Но и наоборот: Бог по природе Он, – боги и мы, взойдя по благодати в то, что не свойственно [нашей] природе, ибо мы суть человеки. Сын по природе Он, – сыны и мы по усыновлению (κατὰ θέσιν), как призванные быть Ему братьями. Следовательно, если мы – боги и сыны по положению (κατὰ θέσιν), то Он, в свою очередь, будет этим по истине, в противоположность тем, кто по положению. А являющийся истинным Сыном и Богом как может быть сотворенным, когда Божественная сущность никоим образом не допускает быть созданной?

ИНОЕ. Спаситель, обращаясь к Своим ученикам, говорит негде паки: «Миръ вамъ: якоже посла Мя Отецъ, и Азъ посылаю вы. И сіе рекъ, дуну и глагола имъ: пріимите Духъ Святъ»^[1451]. Зная Дух зиждительным (δημιουργικόν) по природе, и Псалмопевец говорит, обращаясь к Владыке всех, Богу и Отцу: <75.564> «Послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли»^[1452]. Итак, коль скоро Дух Святой и созидает, и обновляет все, имея таковую природу, как Он может быть сотворенным, или как может мыслиться тварью по природе Сын, податель могущего творить Духа?

ИНОЕ. Фома, блаженный ученик, когда другие апостолы возвестили ему «Видѣхомъ (τεθεάμεθα)^[1453] Господа^[1454], отъ мертвыхъ воставшаго^[1455]», немного не поверив (ὀλίγον ἀπιστήσας), сказал: «Аще не вложу руцѣ мои (τὰς χεῖράς μου) въ язвы гвоздинныя, не иму вѣры»^[1456]. Когда же Спаситель пришел и его уверить, и предложил вложить руки в язвы гвоздинныя, то призываемый к вере ученик говорит Ему: «Господь мой и Богъ мой»^[1457]. И сказав это, он сделался предметом восхищения не только для своих современников, но и доселе мы им восхищаемся, как право и истинно изрекшим о Спасителе. Итак, если Он есть и Господь, и Бог, то как же Он будет одним из сотворенных? Ведь всякое сотворенное от природы является рабом, и не есть Бог по природе, а Спаситель – по природе Господь и Бог. Стало быть, не сотворен Тот, Кому принадлежат красоты Божественной сущности.

ИНОЕ, [выводимое] из того же. Если Сын, по их мнению, есть тварь по природе, а Фома Ему, таковому, сказал: «Господь мой и Богъ мой», и при этом избег обвинения в хуле, как если бы было можно такое говорить и твари, то что мешает нам говорить это и ангелам, и любому из святых, когда мы восторгаемся ими по случаю чего-либо чудесного? Но никто, будучи в своем уме, не скажет таких слов кому-либо из перечисленных, так как они приличествуют одному лишь Богу. Однако мы говорим, что ученик был далек от того, чтобы ошибаться. Следовательно, он говорит истину, называя Его Богом и Господом. А являющийся таковым по природе и так называемый – как будет сотворенным?

ИНОЕ. «Многа же и ина знаменія сотвори Іисусъ предъ ученики Своими, яже не суть писана въ книгахъ сихъ. Сія же писана Быша, да вѣруете, яко Іисусъ есть Христосъ Сынъ Божій»^[1458]. Пусть скажут нам дерзающие безумию богоборчествовать ариане, называя Христа, как Слово, тварью, исповедуют^[1459] ли они Его Сыном Бога и Отца. Но, я думаю, они [и сами] сильно осудят собственное безрассудство, взирая на рассуждение об этих предметах и точно рассмотрен», что есть сотворенное, и что – рожденное [кем-то]1460. Ибо сотворенное берется и не из сущности творящего, а рождаемое <75.565> похищает (ἀποσυλᾷ) природу рождающего. Мы говорим это как бы применительно к телам, тогда как применительно к Богу дело обстоит по-другому. Тем не менее, из наших [свойств] выводится истиннейший образ [Божественного рождения]. Итак, когда такое различие лежит между Сыном и творением, и столь различен их смысл, – по каковой причине блаженный евангелист, предлагая нам [воспринятые им] от Духа истины, говорит о многих и досточудных знамениях, да веруем, яко Іисусъ Христосъ есть Сам Сынъ Божій, а не один из созданных Богом, если Он действительно является сотворенным, как они, пустословя, говорят [,..]1461. Но он этого не говорит, а возводит ум слушающих к пониманию сыновства. Стало быть, он желает мыслить Сына не сотворенным, [но] как [именно] Слово.

Слово 33. О том, что Дух – Бог по природе, и [происходит] из сущности Отца, а чрез Сына подается твари

Посылка как бы от лица противников

Если, говорят они, на том основании, что в божественных Писаниях говорится, что Дух – от Бога, мы согласимся, что Он – Отчей сущности, и исповедуем Его единосущным превосходящей все природе [Божией], то пусть и все прочее будет подобным же образом, раз глашатай истины [Павел] исповедует, что всяческая от Бога^[1462]. Что же из этого следует? Будет у нас бесконечное множество богов, если присущее всем происхождение (τὸ ἐξ οὗ) будет всех показывать единосущными Отцу.

Опровержение на это. Желающим понимать божественные Писания нужно быть готовыми веровать. Ибо, аще не увѣрите, ниже имате разумѣти^[1463], – говорит негде пророческое слово. Поскольку же наши противники и сие [речение] невежественно предлагают [в качестве аргумента], нам приходится браться и за то, посредством чего будет отражен вред, проистекающий от их невежественной хулы. Не таким же образом, любезные, мы говорим, что всяческая отъ Бога, как и Дух. Ибо Дух – по природе пребывает в Нем и сущностно, так сказать, внедрен (ἐμπεπηγὸς) в Него, и неотделимо из Него происходит. А дела деятельности и творения (Τὰ δὲ τῆς ἐνεργείας ἔργα καὶ ποιήματα) чрез Сына в Духе сотворены (γεγονότα), и в таком смысле мыслятся [сущими] от Бога. Если же вы не убеждаетесь этими нашими словами и в одном чине с сотворенными (τοῖς πεποιημένοις) полагаете и Духа, поскольку и о Нем говорится, что Он от Бога, как и о тех, то что препятствует и нам в ответ сказать: «Если всяческая отъ Бога суть, как и Дух, и ничего в Нем нет исключительно го по сравнению с творениями, то отчего же не каждое из сотворенных – поскольку о нем говорится, что оно отъ Бога – вѣсть яже Божія^[1464] и испытуемъ глубины Божія^[1465]! Отчего не посредством всего открываетъ Богъ, но одним лишь Духомъ^[1466]!» Итак, когда прочие творения чрез Духа имеют откровение, а Сам Дух испытуетъ и глубины Божія, как из Него и в Нем по природе сущий, подобно тому как и в человеке – человеческий [дух], <75.568> то, конечно, очевидно, что Богом является Дух, в собственном смысле слова и по природе имеющий источник [Своего] бытия (τὸ ἐξ οὗ)^[1467] в Боге. А прочие творения – скорее, не в собственном смысле слова, как произошедшие от Творца и Создателя.

Свидетельства, подтверждающие сказанное

Павел: «Мы же Духа Божія пріяхомъ, да вѣмы яже отъ Бога дарованная намъ»^[1468]. И паки: «Кто бо вѣсть отъ человѣкъ, яже в человѣцѣ, точію духъ человѣка, живущій въ немъ? Такожде и Божія никтоже вѣсть, точію Духъ Божій, живущій въ Немъ»^[1469].

ИНОЕ. «Намъ же Богъ открылъ есть Духомъ Своимъ: Духъ бо вся испытуетъ и глубины Божія»^[1470].

ИНОЕ. Если дух человеческий не из откровения от кого-то другого знает то, что в человеке, но, как по природе и в собственном смысле слова являющийся его [духом], вѣсть и испытуетъ глубины сердца, так и в Боге и Отце – Дух Святой. Так что Он будет Божественной природы, как и духъ человѣка – человеческой.

ИНОЕ. Пишет же неким Павел: «Вы же нѣсте во плоти, но въ дусѣ, понеже Духъ Божій живетъ въ васъ. Аще же кто Духа Христова не имать, сей нѣсть Еговъ. Аще же Христосъ въ васъ, плоть убо мертва грѣха ради, духъ же живетъ правды ради»^[1471]. Восприми же также и отсюда правильные понятия о Святом Духе, дабы тебе узнать сущего от сущности Спасителевой и не чуждого единого Божества. Ибо [Павел], открыв [нам] Духа Самого Бога, тут же называет Его и Духом Христовым, показывая, что все отличительные свойства Отца переходят на рожденного из Него по природе Сына. И обратно, он тут же называет Духа Христом, говоря: «Аще же Христосъ въ васъ», и показывая Его не чуждым природы Слова, но таким образом соединенным, – хотя Он и имеет самостоятельное существование (ἔστιν ἰδιοσύστατον), – что Он пребывает в Сыне, и Сын – в Нем, по причине тождества сущности.

ИНОЕ. Мы говорим, что Святой Дух – отъ Бога, и так веруем. Но обнаруживающие всяческую готовность к одной лишь хуле говорят, что и все прочее возникло от Бога, так как Павел пишет: «Единъ Богъ Отецъ, изъ Негоже вся»^[1472]. После этого они думают, что могут опровергнуть бытие Духа из сущности Отца, так как и к творениям отнесено «изъ Негоже»^[1473], которое прилагается к Духу, показывая Его сущим по природе из сущности (ἐκ τῆς οὐσίας φυσικῶς ὑπάρχον). Но на это можно ответить, что и к Сыну в собственном смысле прилагается слово «сын», и в то же время оно в не собственном смысле прилагается к человекам. И никоим образом то, что по усвоению и благодати <75.569> прилагается к кому-либо, не отменяет имеющего [это] от природы. Так и «изъ Негоже», употребляемое по отношению к творениям, не низводит к уподоблению им и к свойственному им смирению высокое и Божеское [достоинство] Духа, но за Ним сохраняется в собственном смысле слова «изъ Негоже», так как Он есть из сущности Отца. Распространяется же [это определение] и на них, так как не-сущие приходят в бытие от Бога. Чрез Сына, конечно же. А если у Духа нет никаких преимуществ перед творениями по той причине, что применительно к Тому и другим употребляется выражение «из Негоже», то пусть они нам скажут, чего ради, когда вселяется в нас Отец^[1474], в нас пребывает Христос, а когда кто-либо другой, из числа творений, – ангел, например, или архангел, – говорит или действует в нас, не говорится еще, что Христос и Бог обитает в нас? А там, где существует такая разница, как же не необходимо исповедовать и саму природу отличной, так что одни суть творения, а Другой – творческий [Дух], по природе сущий в Отце и в Себе, в свою очередь, носящий Творца по причине тождества природы и неотличимости сущностных качеств?

ИНОЕ. Пишет неким людям Павел, весьма правильно мысля и говоря: «Елицы бо Духомъ Божіимъ водятся, сіи суть сынове Божіи. Не пріясте бо духа работы паки въ боязнь, но пріясте Духа сыноположенія, о Немже вопіемъ: Авва Отче»^[1475]. Следовательно, если Дух Святой показывает сынами Божиими тех, в ком обитает, и соделывает причастниками божественнаго естества^[1476], так что отныне мы, соединившись с сущимъ надъ всѣми Богомъ^[1477], с дерзновением взываем: «Авва Отче», – то Он не к рабам и не к творениям причтен, но, скорее всего, от природы облечен достоинством Божественной сущности, существуя в ней, и ею чрез Сына будучи подаваем святым, и поэтому Он – боготворящий и призывающий в сыновство [Богу] тех, в ком Он оказывается.

ИНОЕ. Паки написано: «Самый Духъ спослушествуетъ духови нашему, яко есмы чада Божія»^[1478]. Ибо как сущий из сущности подающего Его святым, т. е. Христа, и так как мы, когда Божие Слово вселяется в нас Духом и обитаем в нас, восходим к достоинству сыноположения, имея в себе Самого Сына, по образу Коего и преобразуемся причастием Его Духа, и, восходя к равному образу дерзновения, дерзаем говорить: «Авва, Отче»^[1479]. Стало быть, Дух – Бог, раз Он делает богами приемлющих Его.

ИНОЕ. И снова Павел пишет неким людям: «Якоже облекохомся во образъ перстнаго, да облечемся и во образъ небеснаго»^[1480], перстным называя родоначальника человеческого рода, Адама, в образ коего мы облеклись, сойдя в подобии преступления <75.572> Адамова в смерть и тление; небесным же – Господа нашего Иисуса Христа, приняв образ Которого, – вселившийся в нас животворящий и святой Дух, – мы преобразуемся по образу живого Божия Слова, снова восходя к нетлению и обновляясь для вечной жизни. Ибо Духъ есть, Иже оживляетъ^[1481], по слову Самого Спасителя. Следовательно, как принявший Сына, – поскольку Он есть точнейший образ Отца, – и Отца имать^[1482], так, аналогичным образом, и принявший образ Сына, т. е. Духа, всяко чрез Него имеет и Сына, и сущего в Нем Отца. Как же тогда Дух Святой будет причислен к творениям, если Он есть неизменный образ Сына Божия? Ведь не дойдут же они и до такого безумия, чтобы дерзать говорить, будто среди сотворенного может быть замечен неизменный образ Творящего, носящий в себе все, что присуще и Тому, Коего он есть образ? Если же Дух называется образом Сына, то Он есть Бог, и никак иначе.

ИНОЕ. Паки написано: «Пророцы два или тріе да глаголютъ»^[1483]. Затем [Павел] говорит: «Аще же вси пророчествуютъ, внидетъ же некій невѣренъ или невѣжда, обличается всѣми, и истязуется отъ всѣхъ, и сице тайная сердца его явлена бываютъ: и тако падъ ницъ поклонится богови, возвѣщая, яко воистинну Богъ с нами^[1484] есть»^[1485]. Итак, коль скоро приемлющие Духа Святого пророчествуют, имея Бога в себе, и потому служат предметом удивления, как же Он будет творением, а не, лучше сказать, относительным^[1486] причастием (μετάληψις σχετικὴ) высшей всех [прочих сущностей] сущности, естественно (φυσικῶς) распространяющимся от Отца чрез Сына на способных Его принять, подобно тому, как тепло от огня распространялось бы в [некоем физическом] теле?

ИНОЕ. Паки написано: «Глаголяй бо языки, не человѣкомъ глаголетъ, но Богу: никтоже бо слышитъ, Духови^[1487] же глаголетъ тайны»^[1488]. Смотрите, вот Павел ясно говорит, что говорящий на языках беседует с Богом (Θεῷ διαλέγεσθαι). Затем, показывая Духа Богом, он тут же прибавляет: «Духови же глаголетъ тайны». Как же не будут виновны в хуле дерзающие причислять Духа к творениям?

ИНОЕ. И снова Павел пишет коринфянам: «Мы бо есмы церкви Бога жива, якоже рече Богъ: яко вселюся въ нихъ и похожду, и буду им Богъ, и тіи будутъ Мнѣ людіе»^[1489]. И вслед за тем снова: «И не оскорбляйте Духа Святаго Божія, Имже знаменастеся въ день избавленія»^[1490]. И еще: «Аще кто Божій храмъ растлитъ, растлитъ сего Богъ: храмъ бо Божій святъ есть, иже есте вы»^[1491]. Следовательно, если, прияв Духа, мы называемся и храмом, <75.573> и домом Божиим, как имеющие в себе Бога живущим и ходящим, как написано, то как же не Бог – Дух Святой, хотя бы и не хотели [признать это] некоторые из наших противников, для которых не покоряться божественному Писанию – привычно и даже приятно?

ИНОЕ. Блаженный Павел, называющий себя: «рабъ Іисусъ Христовъ и званъ апостолъ», говорит, что он избранъ в благовѣстіе Божіе^[1492]. Затем, снова указывая на то же самое, только другими словами, он пишет неким о Боге, «Иже и удоволи насъ служители быти Нову Завѣту, не писмени, но Духу»^[1493]. Итак, если он как завет Духа знает благовестіе Божіе, для которого он избран, то как же не Бог – Дух Святой?

ИНОЕ. Паки написано: «Аще ли же Духъ воскресившаго Іисуса отъ мертвыхъ живетъ въ васъ, воздвигій Христа изъ мертвыхъ оживотворитъ и мертвенная тѣлеса ваша, живущимъ Духомъ Его въ васъ»^[1494]. Но если бы Дух Святой действительно был творением и созданием, согласно безумию инославных, то как бы Он обладал всем действием Божиим? Ибо я не думаю, что кто-нибудь настолько уклонится от правого образа мыслей, чтобы дерзать хотя бы только сказать, что Божественная сущность использует некие орудия, приведенные в бытие извне, для своего действия, по природе распространяющегося из нее на кого-то из способных его [т. е. действие] воспринять. Но поскольку Сын по природе является Жизнью, и животворит Дух, Им подаваемый, то необходимо исповедовать Его [происходящим] из сущности Сына и Бога и имеющим всю Его силу и действие, подобию тому, как и испарение поднимается от воды и своим прохлаждающим действием свидетельствует о самой природе испускающего его [вещества].

Слово 34. Дальнейшее сопоставление речений, в которых внимательный [читатель] может видеть, что Дух – Бог, и всюду обладает тем же действием, что и Сын, и не отчужден от Его сущности. Вместе с этим, [упомянутые речения] также учат, что когда о Боге говорится, что Он обитает в нас, то это Дух является обитающим

Павел [пишет в Послании] к Тимофею: «Доброе завещаніе соблюди Духомъ святымъ, живущимъ въ насъ»^[1495].

К римлянам: «Не смѣю бо глаголати что, ихже не содѣя Христосъ мною, въ послушаніе языковъ, словомъ и дѣломъ, въ силѣ знаменій и чудесъ, силою Духа Божія»^[1496]. И паки: «Молю же вы, братіе, Господемъ нашимъ Іисусъ Христомъ и любовію Духа, споспѣшствуйте ми въ молитвахъ»^[1497].

К коринфянам: «Или не вѣсте, яко тѣлеса ваша храмъ живущаго въ васъ Святаго Духа суть, егоже имате <75.576> отъ Бога?»^[1498] И паки: «Прилѣпляяйся Господеви единъ Духъ есть»^[1499].

Вот, он здесь ясно называет Духа Господом, и, проясняя это еще больше, снова пишет об иудеях: «Даже бо до сего дне тожде покрывало во чтеніи Ветхаго Завѣта пребываетъ не откровено, зане о Христѣ престаетъ. Но даже до днесь, внегда чтется Моѵсей, покрывало на сердцѣ ихъ лежитъ. Внегда же обратятся ко Господу, взимается покрывало. Господь же Духъ есть. А идѣже Духъ Господень, ту свобода»^[1500]. И паки: «Мы же вси откровеннымъ лицемъ славу Господню взирающе, въ тойже образъ преобразуемся отъ славы въ славу, якоже отъ Господня Духа»^[1501]. Итак, коль скоро единъ Господь Іисусъ Христосъ^[1502], по слову Павла, а Духа он зовет Господом, то, стало быть, он не видит никакого природного различия между Сыном и Духом, но зовет Его именем «Господь», как из Него и в Нем сущего.

ИНОЕ. И снова он пишет: «Кто бо разумѣ умъ Господень, иже изъяснитъ и? Мы же умъ Христовъ имамы»^[1503], – называя [умом Господним] Дух, живущий в нас. Итак, когда Он назван умом Христовым, как Он может быть из числа сотворенных, когда нельзя допустить, чтобы Божественная и чистейшая природа сущностно имела в себе что-либо из внешнего [по отношению к ней]?

ИНОЕ. Находим, что негде написано, т. е., это говорит блаженный евангелист Иоанн: «О семъ разумѣемъ, яко въ Немъ пребываемъ, и Той въ насъ, яко отъ Духа Своего далъ есть намъ»^[1504]. Итак, если, когда Дух вселяется в нас через причастие, обитающий есть Бог, и мы становимся [пребывающими] в Нем, а Он, в свою очередь, в нас, через то, что мы носим [в себе] Духа, то как же не будет Богом Дух, сущностно имеющий в Себе все отличительные свойства Отца и Бога, Коего Он и является Духом, чрез Сына подаваемым твари?

ИНОЕ. Говорит негде Христос, беседуя с иудеями: «Аще ли же о перстѣ Божіи изгоню бѣсы, убо постиже на васъ царствіе Божіе»^[1505]. И перстом Он называет здесь Духа Святого, неким образом выросший (ἐκπεφυκὸς) из Божественной сущности и по природе к ней подвешенный (φυσικῶς αὐτῆς ἐκκρεμάμενον), как и палец [растет и свисает] из человеческой руки. Ибо мышцей и десницей Божией божественные Писания называют Сына, по сказанному: «Спасе его десница Его и мышца святая Его»^[1506]. И паки: «Господи, высока Твоя мышца, и не вѣдѣша, разумѣвше же постыдятся»^[1507]. Следовательно, как мышца по природе вписывается в целое тело, совершая все, что заблагорассудится рассудку, а помазывает обыкновенно, пользуясь для этого пальцем, так и Слово Божие мы понимаем из Него и <75.577> в Нем по природе гармонично, так сказать, укорененным, а в Сыне – природно и сущностно распространяющегося от Отца Духа, Которым Он всех, помазывая, освящает. Таким образом, Дух показывается не чуждым и не устраненным от Божественной природы, но из нее и в ней по природе сущим, подобно тому, как и телесный палец – в руке, будучи единоприроден ей; и сама рука, опять же, в теле, являясь не иносущной по отношению к нему. Итак, коль скоро таким образом у нас обстоят дела, то Дух – Бог, и никак иначе.

ИНОЕ. Блаженный Давид говорит негде, воспевая и обращая слова к Богу «Камо пойду отъ Духа Твоего? и отъ лица Твоего камо бѣжу? Аще взыду на небо, Ты тамо еси: аще сниду во адъ, тамо еси. Аще возму крилѣ мои рано и вселюся в послѣднихъ моря, и тамо бо рука Твоя наставитъ мя, и удержитъ мя десница Твоя»^[1508]. Итак, когда он называет Духа и лицом Отца, как изображающего посредством богоприличной деятельности сущность, из которой Он есть, называет же Его и рукой по причине присущей Ему вседеятельной силы, – как Он может не быть Богом, по сущности соединенным с Отцом, из Которого и в Котором Он есть, подобно тому, как и рука не отделена от человеческого тела, но, скорее, естественно связана с ним и укоренена в нем?

ИНОЕ. О том, что Дух – Бог, мы узнаем и из следующего: предводитель апостолов, которому не плоть и кровь, как говорит Спаситель, яви Божественную тайну, но Отецъ, Иже на небесѣхъ^[1509], говорит негде Анании, предложившему цену села, но утаившему от нее часть некую: «Ананіе, почто исполни сатана сердце твое солгати Духу Святому и утаити отъ цѣны села?»^[1510] Затем он присовокупляет к этому слова: «Не человѣкомъ солгалъ еси, но Богу»^[1511]. Следовательно, если лгущий Духу Святому лжет Богу, то Дух, стало быть, Бог и в Боге [пребывает] по природе.

ИНОЕ. В Послании к Галатам Павел говорит: «Чадца моя, имиже паки болѣзную, Дóндеже вообразится Христосъ въ васъ»^[1512]. Если же воображается Христос в нас благодаря действию Духа, посредством всякой добродетели преобразуя нас по собственному подобию и соделывая духовными, то, стало быть, Бог – Дух Христов, Который, как и Он, воображается в нас.

ИНОЕ. Благовествуя о благах, [имеющих произойти] из пришествия Спасителя нашего, Бог негде говорит о Своей пастве: «И возставлю надъ ними пастыри по сердцу Моему, и упасутъ я разумомъ и ученіемъ»^[1513]. А Павел, – глашатай истины, – беседуя с пресвитерами <75.580> ефесян, говорит: «Внимайте убо себѣ и всему стаду, въ немже васъ Духъ Святый постави епископы, пасти церковь Господа и Бога, юже стяжа кровію Своею»^[1514]. Итак, коль скоро Дух со властью исполняет то, что обещал сделать Бог, и воздвигает пастырей по данному чрез пророков обетованию, значит, Он не чужд Божественной сущности, но как природное и сущностное, и ипостасное действие (ἐνέργεια φυσική τε καὶ οὐσιώδης καὶ ἐνυπόστατος), из нее происходящее и в ней пребывающее, совершает все Божии [дела].

ИНОЕ. Христос негде говорит Своему Отцу о нас: «Святи ихъ во истину Твою»^[1515]. И, в свою очередь, Сам Бог говорит чрез пророка Иезекииля: «И буду имъ Богъ, а они будутъ Ми людіе. И увѣдятъ язы́цы, яко Азъ есмь Господь освящаяй я»^[1516]. Итак, если Бог обещает освятить преданных Ему, а Дух является исполняющим это слово и освящающим, то Дух, стало быть, есть Бог и не чужд высшей всех [прочих сущностей] Сущности.

ИНОЕ. Все божественное Писание утверждает о воплощении Божия Слова, и сами наши противники, несомненно, согласятся с этим. Поскольку же о Нем написано то, что Он ведяшеся Духомъ въ пустыню^[1517], или же то, что пошел Іисусъ въ силѣ Духа въ Галилею^[1518], – пусть скажут нам отделяющие Духа от Божественной сущности и дерзающие причислять Его к творениям, каким образом Сын, Премудрость и Сила^[1519] Отчая, силой Духа был направлен в Галилею, и как Он Духом одолел и победил диавола в пустыне? Или они дерзнут назвать Его и испытывающим недостаток силы или, скорее, допустят, что Он дошел до такой слабости, что нуждался в помощи от сотворенного и созданного, по словам инославных, духа? Но это даже и помыслить – в высшей степени абсурдно. Значит, Богом является Дух, по природе пребывающий в Сыне от Отца и обладающий всей Его энергией. Слово же было способным к победе [над диаволом] благодаря Духу, как помазанное той же силой и сущностно имеющее в Себе Его, противостоящего диаволу в пустыне, а в Галилее – соделывающего знамения. Ибо все свойства Отца чрез Сына [присутствуют] в Духе.

ИНОЕ. Глаголет негде Бог: «Или небо и землю не Азъ наполняю? – рече Господь»^[1520]. И наполняет Он, конечно, повсюду пребывая Духом. Поняв это, Псалмопевец и сказал: «Камо пойду от Духа Твоего? и от лица Твоего камо бѣжу? Аще взыду на небо, Ты тамо еси: аще сниду во адъ, тамо еси»^[1521]. Итак, если посредством Духа Бог наполняет всё и повсюду пребывает, то, стало быть, Бог – Дух, все наполняющий (τὸ τὰ πάντα πληροῦν)^[1522] как Бог.

ИНОЕ. Павел, говоря афинянам о благочестии и возвещая им истинного Бога, сказал: «Въ Немъ живемъ и движемся, и есмы»^[1523]. А Господь наш Иисус Христос таковое действие, возникающее в нас от Бога, приписывает Святому Духу, говоря: «Духъ есть, Иже оживляетъ»^[1524]. Итак, Богом, стало быть, является Дух, въ Немже живемъ и движемся, и есмы, по слову Павла и свидетельству нашего Спасителя.

ИНОЕ. Говорит негде Христос о тех, кто достоин и того, чтобы причащаться Божества: «Азъ и Отецъ пріидема и обитель у него сотворима»^[1525]. Но ведь очевидно, что [Бог] обитает во святых посредством Духа. Итак, коль скоро Дух Святый восполняет пришествие Отца и, равным образом, Сына, то как же не будет очевидно, что Он не отделен от Божественной сущности, но из нее по природе испускается, имея [в Себе] всю энергию Отца и Сына? И о том, что Дух посылается святым от Отца чрез Сына, свидетельствует Сам Спаситель, говорящий «Егда же пріидетъ Утѣшитель, егоже Азъ послю вамъ отъ Отца, Дух истины, Иже отъ Отца исходитъ, Той свидѣтелствуетъ о Мнѣ»^[1526]. И паки «Утѣшитель же, Духъ Святый, егоже послетъ Отецъ во имя Мое, той вы научитъ всему, и воспомянетъ вамъ вся, яже рѣхъ вамъ»^[1527].

ИНОЕ. Апостол в Послании к Коринфянам говорит о себе в самом начале «Павелъ, апостолъ Іисусъ Христовъ»^[1528]. Вот, он, что очевидно, здесь утверждает, что получил звание и должность апостола от Христа и Иисуса. А в Деяниях Апостолов написано нечто таковое: «Служащымъ же имъ Господеви и постящымся, рече Духъ Святый: отдѣлите Ми Варнаву и Савла на дѣло, на неже призвахъ ихъ»^[1529]. Итак, если, в то время, какой призван на проповедь Духом, он говорит, что его призвал Иисус Христос, то [этим] он ясно показывает, что Дух Святой не чужд сущности Сына, но [существует] в Нем и из Него, и является как бы некоей природной энергией, способной исполнять все, что пожелает.

ИНОЕ, о том, что совершенен Дух Святой и ничего в Нем нет несовершенного, так как, хотя бы даже в божественных Писаниях и говорилось о Нем что-то, что бы наводило на мысль о чем-то таком, мы понимаем, что это сказано по относящемуся к нам домостроительству

Посылка как бы от лица наших противников. И как же, говорят они, не абсурдно и не весьма невежественно – говорить, будто из сущности Божией [происходит] Дух, столь несовершенный и ничего не имеющий от Себя, но от причастия Оному являющийся тем, что Он есть? Ведь это яснейшим образом утверждает о Нем в Евангелиях <75.584> Спаситель, говорящий: «Отъ Себе бо глаголати ничесоже имать, но елика аще услышитъ, глаголати имать»^[1530]. Ведь если бы Он был в состоянии иметь совершенство от Себя Самого, Он глаголал бы и от Себя, не нуждаясь ни в каком напоминании от иного.

Опровержение на это. Подивился бы – и весьма справедливо – распознавший безрассудство и безумие наших оппонентов; ибо из чего скорее бы следовало научиться тайне Святого Духа и разуметь, что Он есть как бы некий плод Божественной сущности, в ней сущий и из нее неделимо и неотделимо происходящий, – [однако], тем самым они соблазняются, будучи, по написанному, пленицами своих грѣховъ затязаеми^[1531], и поэтому не способные ходить прямыми стезями научения. Ибо не несовершенным показуя Духа, Спаситель говорит это о Нем, но, скорее, чтобы известить слушающих, что, будучи Его сущности, [Дух] не иное что глаголати имать, как то, что Он Сам изволяет. Ведь, будучи Его умом, – согласно сказанному блаженным Павлом о Духе: «Мы же умъ Христовъ имамы»^[1532], – Он, конечно же, будет мыслить и заповедовать то же, что и Тот, Коего Он есть ум. Поэтому [Христос] и утверждает, что Дух ничесоже отъ Себе глаголати имать, и едва ли не говорит: «Это Я снова говорю», – подобно тому, как и сущий в человеке ум сказал бы об исходящем от него слове: «От себя не скажет ничего, но будет говорить то, что услышит». И, конечно, никто не назовет несовершенным это обычное устное человеческое слово из-за того, что оно прежде формируется в уме и изводит [наружу] взятые от него [смыслы]. Ибо природное единство моментально помещает в нем то, что [взято] оттуда. Примерно так надлежит мыслить и о Святом Духе. Ибо, будучи Умом Христовым, [Дух] говорит с учениками обо всем, что в Нем, не по некоей собственной воле или по им волению, чуждому Тому, в Котором и из Которого Он говорит, но как по природе происходящий из Его сущности и имеющий [в Себе] все Его произволение, как и действие.

О том, что Святой Дух – из сущности Отца и Сына. Изъясняя сотворение человека и приход его в бытие, блаженный Моисей говорит о том, что Бог взял персть от земли и вседеятельной силой (τῇ παντουργῷ δυνάμει) образовал эту видимую форму тела, и вдуну в лице его дыханіе жизни, так что бысть человѣкъ въ душу живу^[1533]. Так вот, мы говорим, что это данное сотворенному божественное вдуновение (ἐμφύσημα) есть не сама душа (ибо иначе она бы была не подверженной изменениям (ἄτρεπτος), как происшедшая от таковой природы), но причастие Святого Духа, изначально внедренного в человеческую душу. Ибо всякое совершенство [принадлежит] тому, что сделано Духом; отсюда и из готовленное [Богом из земли] живое существо (τὸ ζῶον) сделалось по образу Божию, так как причастием Духа <75.585> в нем формируется подобие Ему. Ио. обновляя в нас то, что, по утверждению блаженного Моисея, вдунуто Богом в человека, Христос по воскресении [Своем] из мертвых вдохнул в Своих учеников, сказав: «Пріимите Духъ Святъ»^[1534], дабы мы, снова трансформировавшись в первоначальный образ (εἰς τὴν ἐξ ἀρχῆς εἰκόνα), явились бы сообразными (σύμμορφοι) Создавшему благодаря причастию Духа. Итак, коль скоро Дух Святой, оказываясь в нас, показывает нас сообразными Богу, а происходит (πρόεισι) Он и от Отца, и от Сына, то очевидно, что Он – Божественной сущности, сущностно в ней [пребывая] и из нее исходя, как, безусловно, и исходящее из человеческого тела дыхание, хотя этот пример и ничтожен, и не достоин предмета, ибо Бог все превосходит.

ИНОЕ. Павел, устанавливая для Церквей полезнейшие законы и давая указания, как нам следует в них жить и являться пред Всевышним Богом, говорит: «Мужъ убо не долженъ есть покрывати главу, образъ и слава Божія сый»^[1535]. Затем он также утверждает, что жена слава мужу есть^[1536]. И [объясняет], каким образом необходимо рассматривать то и другое. В первую очередь, возьмем сказанное о муже и рассмотрим, каким образом он есть образ и слава Божия. Но, я полагаю, всем очевидно, что муж назван так потому, что он причастен Божественного Духа, и через то делается причастникъ божественнаго естества^[1537], так что отсюда исполняется и славы от Бога. Итак, как имеющий в себе Духа, Который из сущности Божией, и через причастие Ему преобразуемый в подобие Сотворившему, он назван образом и славой Божией. Ничуть не меньше мы можем узнать смысл сказанного из того, что и жена названа именно так, [как она Названа]. Павел потому говорит, что она есть слава мужа, что она сотворена из его природы. Ибо [Писание] говорит, что взя [Бог] едино от ребръ его^[1538] и сделал женщину. Итак, как жена названа славой мужа потому, что была взята часть от его членов для создания ее, так и муж назван славой Бога потому, что стал причастником Его сущности (διὰ τὸ γενέσθαι μετέχων τῆς οὐσίας αὐτοῦ) через вселившегося в него Духа Святого. Итак, когда таким образом обстоят дела, всячески необходимо говорить, что Дух не является тварным или сотворенным, но из сущности Божией, т. е. Богом, приемлющим поклонение с Отцом и Сыном по причине тождества природы.

ИНОЕ. Приходит некто в Евангелиях и говорит Господу нашему Иисусу Христу: «Учителю благій»^[1539]. Христос же ему ответил: «Что Мя глаголеши блага? Никтоже благъ, токмо единъ Богъ»^[1540]. Итак, хотя Христос говорит, что один есть действительно и по существу Благой, Псалмопевец негде говорит: «Духъ Твой благій наставитъ мя на землю праву»^[1541]. Итак, если один есть Благой, а Дух – благой, то очевидно, что Он есть Божественной природы, по отношению к которой будет истинным [понятие] «благо», [употребляемое] в собственном и исключительном смысле.

<75.588> ИНОЕ. Павел так пишет в послании к неким: «Сказую вамъ, яко никтоже, Духомъ Божіимъ глаголяй, речетъ анаѳема Іисуса, и никтоже можетъ рещи Господа Іисуса, точію Духомъ Святымъ»^[1542]. Итак, очевидно, что причастный Святому Духу знает Господом Иисуса, а не причастный – не знает. Как же ставший причастным Духу познал, что Иисус – Господь? Как вкусившие меда благодаря его качеству знают, что сладок мед, так и причастники Духа. Так что из сущности Сына Дух, являющийся неким, так сказать, качеством Господствующего над всеми Бога. А если так, то, значит, Он – Бог, а не сотворенный или созданный, как это кажется инославным.

ИНОЕ. Павел, относя разделения Божественных дарований к действию Святого Духа, пишет снова: «Овому бо Духомъ дается слово премудрости, иному же слово разума, о Томже Дусѣ; другому же вѣра, Тѣмже Духомъ; иному же дарованія исцелений, о Томже Дусѣ; другому же дѣйствия силъ, иному же пророчество, другому же разсужденія духовомъ, иному же роди языковъ, другому же сказанія языковъ. Вся же сія дѣйствуетъ единъ и Тойжде Духъ, раздѣляя властію коемуждо якоже хощетъ»^[1543]. Но, зная, что Дух есть Бог, он снова пишет в том же Послании: «И овыхъ убо положи Богъ въ церкви первѣе апостоловъ, второе пророковъ, третіе учителей; потомъ же силы, таже дарованія исцѣленій, заступленія, правленія, роди языковъ»^[1544]. Что же тогда готовые лишь к тому, чтобы хулить, [еретики] сомневаются, является ли Дух Богом по сущности, когда Павел яснейшим образом изрек, что Дух разделяет, как Сам хочет, виды Божественных дарований, а затем снова сказал, что это Бог их в Церквах раздает достойным? Как же не неуместно будет хотящим право мудрствовать внимать не Павловым словам, а безумствам иных? Итак, Дух – это Бог, хотя бы невеждам это и не нравилось.

ИНОЕ. Устанавливая относящиеся к женщинам законы, Павел говорит: «Жена привязана есть закономъ, въ елико время живетъ муж ея: аще же умретъ мужъ ея, свободна есть, за негоже хощетъ, посягнути, точію о Господѣ. Блаженнейша же есть, аще тако пребудетъ, по моему совѣту: мнюся бо и азъ Духа Божія имѣти»^[1545]. Какой же вывод мы сделаем из этого? Если [право] законополагать принадлежит одному лишь Богу, а законополагает и Павел, как имеющий Духа Божия, то, стало быть, Бог – Дух, Который в нем и Который и побуждает его устанавливать законы.

ИНОЕ. Снова пишет неким Павел: «Аще мы духовная сѣяхомъ вамъ, велико ли, аще мы ваша тѣлесная пожнемъ?»^[1546] Но очевидно, что <75.589> духовными он, безусловно, называет божественные [предметы], как, конечно, и плотскими – относящиеся к плоти. Итак, если божественные [вещи], т. е. относящиеся к Богу таинства, он, весьма хорошо сделав, назвал духовными^[1547].

ИНОЕ. В Евангелиях Спаситель говорит негде о Себе Самом: «Азъ есмь истина»^[1548]. А блаженный Иоанн, показывая, что Дух есть из сущности Отца и Сына, говорит в Евангелиях: «Духъ истины, Иже отъ Отца исходитъ»^[1549]. А в Послании: «Духъ есть истина»^[1550]. Как же от Отца исходящий и являющийся Духом Истины, имеющий таковое сходство с Сыном по причине тождества сущности, что и Сам тоже называется Истиной, как Он может быть сотворенным и созданным? Ведь это абсурдно. Стало быть, Дух – это Бог, если Он действительно есть истина и от Отца исходит.

ИНОЕ. Блаженный Иоанн, рассуждая о Боге Слове, говорит, что Он есть Свѣтъ Истинный, Иже просвѣщаетъ всякаго человѣка грядущаго въ міръ^[1551]. А мудрейший Павел утверждает, что Дух возсія въ сердцахъ нашихъ, къ просвещенію разума славы Божія о лицы Іисусъ Христовѣ^[1552]. Итак, коль скоро Слово есть Свет Истинный, а Дух Святой возсіяваетъ, то всячески необходимо признавать сущим от сущности Слова и Дух, Которым Оно просвещаетъ всякаго человѣка, простирая, словно некий луч собственной природы, воссияние Духа.

Возражение как бы от лица противников. Если, говорят они, вы утверждаете, что души святых помазаны от Бога Святым Духом, то Дух будет в чине мира. И как миро может быть одной сущности с Помазующим, когда даже обычный для нас порядок вещей такого не допускает?

Опровержение на это. О, упивающиеся всяким безумием и исполненные безрассудством, постыднейшим всякого [безрассудства]! Ибо не мало вам нужно истрезвиться и оставить относящиеся к телам понятия, чтобы взойти к великим высотам богословия и богоприлично понимать глаголемое о Божественной природе, хотя бы это и выражалось человеческими словами и с помощью обычных для нас образов, поскольку только так могут понять слушающие. Но дабы нам сказать нечто, что бы [по своему уровню] соответствовало вашему невежеству, [выразимся так]: если Дух, по-вашему, будет состоять в чине мира, и поскольку помазание непременно должно быть иносущным по отношению к помазывающему, то необходимо говорить, что и Дух иносущен по отношению к Отцу. А поскольку миро опытными в этом деле [людьми] составляется из многих [ингредиентов], то необходимо, чтобы и Дух Святой состоял у нас из многих и различных частей. И опять же, поскольку миро бессловесно, то пусть будет [бессловесным] и Дух <75.592> Святой. Такая вот хула непременно будет приходить в их головы.

Мы же им ответим: если Дух Святой иносущен по отношению к помазывающему Им святых Богу, то как из вселения в нас Духа явствует обитание в нас Христа, Который по сущности не инаков по отношению к Отцу? Зная это, и Павел пишет: «Да дастъ вамъ по богатству славы Своея, силою утвердитися Духомъ Его во внутреннемъ человѣцѣ, вселитися Христу вѣрою въ сердца ваша»^[1553]. Итак, коль скоро чрез Дух Христос вселяется во внутреннемъ человѣцѣ, то, конечно, очевидно, что не чужд сущности Его Тот, посредством Которого Он обитает во святых.

ИНОЕ. Неизбежному наказанию подвергает хулящих Бога всех и Моисеев закон. Вот и сына египтянки в пустыне Бог повелевает побить камнями всем сон мом [сынов Израилевых] за то, что он, как написано, помянул имя [Господне] и дерзнул произнести что-то из запрещенного^[1554]. Ничуть не меньше и Сам Господь наш Иисус Христос, ту же честь сохраняя за Божественной природой, говорит, что отпустится [согрешение] сказавшему слово против Сына Человеческого, а хулящему Духа Святого не отпустится ни въ сей век, ни въ будущій^[1555]. Но если бы Дух Святой был творением и не был бы Божественной природы, служа предметом богословствования вместе с Отцом и Сыном (Πατρὶ καὶ Υἱῷ συνθεολογούμενον,), то с чего бы хула против Него влекла бы такое наказание, какое определяется хулящим Бога? Но очевидно, что является Богом, [сущим] от Бога и в Боге, Дух, почитаемый божественными Писаниями как Бог и таковым пре бывающий по природе.

ИНОЕ. Если, как говорит Спаситель, рожденный от Духа духъ есть^[1556], а таковой не отъ кровѣ, ни от похоти плотскія, ни отъ похоти мужескія, но отъ Бога родися^[1557], то, значит, Богом по природе является Дух, возрождающий святых к единению с Богом тем, что вселяется в них и творит причастниками Своей природы.

ИНОЕ. Если Дух обоготворяет тех, в ком Он бывает, и делает их причастниками Божественной природы^[1558], то, значит, Он есть Бог, и из Божественной природы по природе чрез Сына подаваемый твари и преобразующий ее по Своему подобию (ἀναμορφοῦν αὐτὴν ὡς πρὸς ἑαυτό). Ибо как собственное дело света – просвещать, и ничто не может просвещать, если само не является светом, так и дело Божественного Духа – делать богами приемлющих Его. И Он бы не делал причастниками Божественной природы имеющих Его [в себе], если бы Сам не был Божественной сущности.

<75.593> О том, что Дух не от причастия Отцу является Святым, но по природе и сущностно из Него

Возражение как бы от лица противников. Мы и сами согласны, говорят они, что Дух является освящающим, не Сам по Себе будучи таковым по при роде, но как некий сосуд, – скажем, из железа или некоего другого материи ла, – причащаясь [исходящего] от огня жара, совершает свойственное огню, так и Он, будучи наполняем от Бога святостью, передает освящение твари. И не ложным свидетелем в этом нам будет Сам Спаситель, говорящий о Себе: «Яко отъ Моего пріиметъ»^[1559].

Опровержение на это. Эта их посылка опять оказывается со всех сторон абсурдной и несущей в себе скорее хулу, чем истину. Ибо они стремятся не разуметь, как должно, божественные Писания, но, скорее, извращать их, каждый по своему вкусу. Вот и снова они выхватывают и слова [Самого] Спасителя для утверждения своей лжи, не раскрывая слушающим [их] ясно смысл речения, ни дальнейшие слова не приводя, но произвольно обрывая стихи [Писания] и лукаво выхватывая одно лишь то, что им кажется полезным для достижения абсурдно поставленной ими цели. Ведь Спаситель говорит не «Отъ Моего пріиметъ и освятитъ вы», – хотя если бы Он даже и так сказал, то никакого бы этим не нанес вреда правильно слушающим, – но «Яко отъ Моего пріиметъ и возвѣститъ вамъ. Не отъ Себе бо глаголати имать, но елика аще услышитъ, глаголати имать»^[1560]. Ибо, поскольку Он намеревался, исполнив Свое во плоти домостроительство, взойти к Отцу, а ученикам Своим обещал послать Утешителя, то, дабы никто не заподозрил, будто Дух Святой может что-нибудь заповедовать не по Его воле, Он, ясно показывая, что [Святой Дух], будучи Его Духом, будет предлагать Его же слова, говорит: «Не отъ Себе глаголати имать, но елика аще услышитъ, глаголати имать, яко отъ Моего пріиметъ». Это подобно тому, как если бы мед сказал о присущем ему природном качестве, что оно «не от себя даст что-либо вкушающим, но от моего возьмет». Ведь качество, естественно, переходит из сущностей на то, что неделимо происходит из них, как, например (как мы уже прежде говорили), сладость – от меда, тепло – от огня, прохлада – от воды. Итак, Дух является Святым не на правах метэка (μετοικικῶς)^[1561], как они говорят, но, скорее, по природе и сущностно.

ИНОЕ. Святое по причастию, будучи как бы вместилищем прибывшего [ему] освящения, прежде само по себе полагается в особой природе, как, например, человек или ангел, или иная некая разумная природа. Итак, пусть нам скажут дерзающие говорить, что Дух свят от причастия Богу и Отцу, <75.596> а не по [Своей] природе, что Он такое Сам по Себе и взятый в отдельности (αὐτὸ καθ' ἑαυτὸ καὶ ἰδιαζόντως)? Но мы не слышали [о Нем] в божественных Писаниях ничего иного, кроме того, что Он «святой». Следовательно, Он не по причастию и не по сложению [Его с Богом] свят, но [есть] освящающая сущность и природа и, так сказать, качество божественности Бога и Отца (τῆς τοῦ Θεοῦ καὶ Πατρὸς θεότητος ποιότης), как и сладость меда, или благоухание от цветка.

ИНОЕ. То, что по причастию прибывает неким [лицам], как данное [им], может быть и отнято. Ибо лишь сущностно присущее имеющим [это] является не отделимо сросшимся [с ними]. Итак, если [еретики] говорят, что освящение пре бывает в Духе в качестве [некоего] прибавления [к Его сущности] и акциденции, то они всяко согласятся, что она может и удалиться [от Него]. Тогда, согласно их умозаключению, впору говорить, что Дух может быть и без святости. Но это нечестиво. Стало быть, Дух свят не по причастию, но как по природе [сущий] от Бога.

ИНОЕ. Мы видим, что божественное Писание постоянно называет [сущий] от Бога Дух Духом Святым, и не какой-то одной из Его акциденций объявляет, как безумствуют оные [еретики], но обозначает то, чем Он является по природе, как если бы кто, давая определение человеку и обозначая то, чем он является по сущности, сказал, что он – животное разумное, смертное. Как же после этот не в высшей степени абсурдным будет то, что человек, поскольку он так определяется, непременно будет тем, чем ему и свойственно быть, а Духа Святого некоторые воображают чем-то иным, нежели Он есть [на самом деле], когда прилагаемое к Нему наименование обозначает то, чем Он является по сущности? Ибо Он именуется Святым. Итак, если Он свят по природе, то не извне имеет бытие таковым, но, скорее всего, Сам, будучи природным, живым и ипостасным действием Божественной сущности, присно придает твари совершенство через освящение и причастие Себе.

ИНОЕ. Имена, установленные для каждого из сущих, либо суть выражения [их] сущностей, несущие в себе совершенное определение субъекта, либо обозначают некую функцию и род деятельности, как [это можно видеть] в [наименованиях] «человек» и «пророк». Ибо, если скажу «человек», то выражу этим сущность определяемого или субъекта. А говоря «пророк», я обозначаю данное человеку служение или занятие. Следовательно, если Святой Дух свят по причастию, то это имя для Него будет означающим скорее служение, нежели сущность, и мы узнаем из него не то, чем Он является по природе, но то, что Он по ставлен делать. Стало быть, по природе Он есть нечто иное, и имеет некое иное особое действие, помимо освящающего, которое Он – как они, хуля, утверждают – имеет прибывшим Ему извне и привнесенным от Бога. Тогда, значит, не совершенен Дух Святой, нуждающийся в восполнении посредством освящения Как же тогда, будучи, по их словам, таковым, Он причастникам Своим дает <75.597> становиться совершенными? Будучи несовершенным в Своей собственной природе, как Он освящает Начала, Престолы, Господства, Силы, Власти, Ангелов и человеков? Как они говорят, что Дух исполняется освящения от Отца, т.е. освящающей силы и действия, приходящих на Него? Ибо это они, кажется, богохульствуя, говорят. Что за нужда в длинном описании и путанных мыслях? Ибо саму эту от Отца по природе исходящую освящающую силу, подающую несовершенным совершенство, мы называем Духом Святым. И излишне, как очевидно, через некоего посредника освящать тварь, не недостойную того, чтобы Божие человеколюбие простиралось вплоть до самых ничтожных и освящало их посредством Святого Духа, поскольку все суть Его творения.

ИНОЕ. «Законъ Моѵсеом данъ бысть, – глаголет божественное Писание, – благодать же и истина Іисусъ Христомъ бысть»^[1562]. Следовательно, если большое различие видится между служением Моисея и посредником Бога и человека Иисусом Христом, то необходимо Моисеев закон признавать несовершенным, ничтоже бо совершилъ^[1563], как говорит Павел; а [данная] чрез Спасителя нашего благодать, – как мы веруем, – истинная и совершенная. Что же тогда такое эта благодать, если не излияние Святого Духа, бывшее въ сердца наша^[1564], по слову Павлову? Как же тогда явится истинной сущая в нас благодать, если освящение было подано нам через тварь, как и Закон, [данный] чрез ангелов? Ибо если Дух Святой в нас не действует самостоятельно и не является по природе тем, что мы о Нем слышим, но, [Сам] будучи по причастию наполняем освящением от Божественной сущности, посылает нам данную Ему благодать, то очевидно, что благодать Святого Духа дана нам чрез тварь. Но это не правда. Ибо Закон [пришел] чрез Моисея, т. е. чрез ангелов^[1565], а чрез Спасителя нашего – благодать и истина. Итак, Дух в нас – самодеятельный (αὐτουργὸν), истинно освящающий и соединяющий нас с Собою посредством нашего с Ним соприкосновения и делающий причастниками Божественной природы.

О том, что Дух Святой есть Бог по природе, а не творение и не создание

Из Послания к Римлянам. Павел пишет римлянам о Спасителе нашем Иисусе Христе, нареченнѣмъ, – как он говорит, – Сынѣ Божіи въ силѣ, по Духу святыни, изъ воскресенія отъ мертвыхъ Іисуса Христа Господа нашего^[1566]. Итак, если по причине того, что Он воскрес из мертвых, и что животворящей силой Святого Духа расторжены узы смерти, Христос нарекается истинным Сыном Божиим и таковым мыслится, то не может быть созданием или творением То, чрез Что совершается проявление (ἐπίδειξις) Божественной силы, т. е. Дух, дабы Христос не <75.600> показался некоторым образом получающим помощь от твари, но, скорее, [Он должен мыслиться] пользующимся собственной силой, которая [совершается] чрез Духа.

ИНОЕ. И еще говорит Павел: «Желаю бо видѣти васъ, да нѣкое подамъ вамъ дарованіе духовное, ко утвержденію вашему»^[1567]. Если Дух Своими дарованиями утверждает тех, в ком бывает, то должно быть ясно желающим право мыслить, что Он не сопричитается к творениям или рабам. Написано: «Утверждаетъ же праведныя Господь»^[1568]. А поставляемое на месте природного господства и способное утверждать, всяко облечено и подобающим Господу достоинством. А сотворенное – в рабском чине, как [не по своей воле приведенное] к возникновению. Итак, Дух не есть творение, ибо предстает Господом, а не рабом.

ИНОЕ. Павел, поясняя, какое человеколюбие к нам проявил Владыка всех, говорит: «Любы Божія излияся въ сердца наша Духомъ святымъ даннымъ намъ»^[1569]. Итак, если Богъ любы есть^[1570], по слову Иоанна, – и не так, что Он – что-то одно, а то, что в Нем – что-то другое, ибо Он прост и не сложен, – и изливается в сердца наша Духомъ Святымъ, живущимъ въ насъ^[1571] то, стадо быть, Дух – это Бог, так как Он в качестве Бога живет в нас, и, так сказать, выползает (ἐξέρπον) из высшей всех [сущностей] Сущности и мыслится [сущим] в Своем [особом] бытии (ἐν ἰδίᾳ ὑπάρξει) и [также] из Отца, а твари подается чрез Сына.

ИНОЕ, показывающее, что Закон положен Духом как Богом. «Вѣмъ же^[1572], – говорит [Павел], – бо, яко законъ духовенъ есть»^[1573]. Затем, немного спустя, он прибавляет: «Соуслаждаюся бо закону Божію по внутреннему человѣку»^[1574]. И снова: «Законъ бо Духа жизни о Христѣ Іисусѣ свободилъ мя есть отъ закона греховнаго и смерти»^[1575]. Вот, назвав Закон духовным, т. е. |данным] чрез Духа, он тут же называет его и законом Божиим. Еще откровеннее он следующими затем [словами] показывает, что Дух – это Бог, вопия: «закон Духа жизни», чтобы Дух Святой показался бы не только законодателем, но уже и Духом Жизни. И что же это за Жизнь, если не Христос, глаголющий: «Азъ есмь воскрешеніе и животъ»^[1576]. Итак, когда законополагает Христос, законополагает и Сам Дух, как в Нем и из Него по природе сущий.

ИНОЕ. Павел, порицая плотское движение и показывая, как оно восстает против воли Духа, говорит: «Плоть против Духа, Дух же – против плоти (Ἡ σὰρξ κατὰ τοῦ Πνεύματος, τὸ δὲ Πνεῦμα κατὰ τῆς σαρκός): они <75.601> друг другу противятся»^[1577]. Затем, немного спустя, он продолжает: «Тѣмже убо самъ азъ умомъ моимъ работаю закону Божію, плотію же закону грѣховному»^[1578], законом греха называя сущие в плоти движения к неуместным наслаждениям, а законом Божиим – воление Духа. Итак, ясно, что Богом является Святой Дух, определяющий в качестве закона для нас собственную волю. Ибо никому иному не подобает законополагать, но одному лишь Богу.

ИНОЕ. «Суетѣ бо, – говорит он, – тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю на упованіи»^[1579]. Следовательно, если [еретики] говорят, что Дух Святой – тварный и созданный, то им необходимо признать, что и Он покорился суете и совоздыхаетъ и сболѣзнуетъ^[1580], и пребывает ныне как бы в рабстве, и свободится лишь въ искупленіе (εἰς τὴν άπολύτρωσιν)^[1581] славы чадъ Божіихъ^[1582]. Куда же нам тогда девать Павла, говорящего: «Не пріясте бо духа работы паки въ боязнь, но пріясте Духа сыноположенія, о Немже вопіемъ: Авва Отче»^[1583]? Но Он избавляет от рабства тех, в ком пребывает, и, наоборот, преображает их в состояние свободы и сыновства, показывая их причастниками Своей природы. Стало быть, Он не раб, а раз так, то и не создание. А избежавший и того, чтобы быть созданием, и того, чтобы причисляться к рабам, конечно, должен быть Божественной сущности.

ИНОЕ. Назвав тварь совоздыхающей, Павел прибавляет: «Не точію же [тварь воздыхает], но и сами мы, начатокъ Духа имущіи»^[1584]. И в чем же здесь суть? Начаток – [всегда] начаток чего-то, и, всяко, одного вида с тем, чего он есть начаток, как [начаток] вина – вино, и, равным образом, пшеницы – пшеница. Так что, если Дух Святой нам, имеющим в будущем веке обладать совершеннейшим причастием Божества, дан в качестве начатка, то всячески необходимо говорить, что Он – Божественной сущности, коей Он и является начатком. А если так, то Он – не тварь и не создание, но скорее Бог, как по природе сущий от Бога и в Боге.

ИНОЕ. И снова пишет римлянам Павел: «Глаголю бо благодатію, давшеюся мне, всякому сущему въ васъ не мудрствовати паче, еже подобаетъ мудрствовати: но мудрствовати въ цѣломудріи, коемуждо якоже Богъ раздѣлилъ есть мѣру вѣры»^[1585]. Затем, снова, относя к власти Духа распределение Божественных дарований, он говорит, что овому бо Бог дает Духа премудрости, другому же вѣру^[1586] (также перечисляются иные многие виды дарований), и прибавляет: «Вся же сія дѣйствуетъ единъ и тойжде Духъ, раздѣляя властію коемуждо якоже хощетъ»^[1587]. Итак, если, помимо иных благ, Дух является и подателем веры, определяя, как Бог, <75.604> довлеющую каждому меру, то как же не весьма нечестиво будет причислять Его к творениям, а не говорить лучше, что Он воссиял (πεφηνέναι) из Бога?

ИНОЕ. Павел, заявляя, что он для пользы язычников хвалится совершенными чрез него Спасителем делами, говорит: «Имамъ убо похвалу о Христѣ Іисусѣ въ тѣхъ, яже къ Богу. Не смѣю бо глаголати что, ихже не содѣя Христосъ мною, въ послушаніе языковъ, словомъ и дѣломъ, въ силѣ знаменій и чудесъ, силою Духа Святаго»^[1588]. Следовательно, если знамения и чудеса чрез Павла совершает Христос силою Духа Святого, то Дух Святой есть некая природная и живая энергия и, так сказать, качество Божества Сына. Если же так, то как будет творением То, Что по природе [существует] в Боге и от Бога? Каким образом в творении вся сила Сына? Такое даже и произносить – нечестиво.

Из Первого послания к Коринфянам

Павел, уча, что не в словесной мощи открывается спасительная проповедь, пишет коринфянам: «И азъ въ немощи и страсѣ и трепетѣ мнозѣ быхъ въ васъ, и слово мое и проповѣдь моя не въ препрѣтелныхъ человеческія премудрости словесѣхъ, но въ явленіи Духа и силы, да вѣра ваша не в мудрости человѣчестѣй, но в силѣ Божіей будетъ»^[1589]. Вот, он явление Духа, т. е. со вершенные благодаря Духу дела, называет силой Божией. Ибо из Него и в Нем по природе [пребывает] Дух Его, все совершающий. Каким образом может быть творением или созданием То, в Чем Бог познается Тем, Что Он есть по природе*, насколько это для нас возможно, въ зерцалѣ и въ гаданіи^[1590].

ИНОЕ. Сказав, что никто из проводящих постыдную жизнь не будет наследником Царства Небесного и перечислив блудников, лихоимцев и хищников, [Павел] тут же прибавляет: «И сими нѣцыи бѣсте, но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именемъ Господа нашего Іисуса Христа и Духомъ Бога нашего»^[1591]. Итак, если мы признаем, что одному лишь Богу возможно прощать грехи, а Дух оставляет [их] и оправдывает, показывая святыми тех, в ком Он бывает, то, значит, Он является Богом, от природы имея в Себе Божественное действие.

ИНОЕ. «Или не вѣсте, – говорит он, – яко прилѣпляяйся сквернодѣйцѣ едино тѣло есть; прилѣпляяйся же Господеви единъ Духъ есть?»^[1592] Ибо как прилѣпляяйся сквернодѣйцѣ становится с ней одним, так ставший причастником Святого Духа делается одним с Господом. Следовательно, Бог Святой Дух, посредством Которого мы прилепляемся к Богу и становимся с Ним одно, и бываем причастники божественнаго естества^[1593] чрез <75.605> соприкосновение и единение с Духом. А если Дух – Бог, то как Он будет [вместе с тем] и творением?

ИНОЕ. «Или не вѣсте, – говорит он, – яко тѣлеса ваша храмъ живущаго въ васъ святаго Духа суть, егоже имате отъ Бога?»^[1594] Итак, если мы и храмом Божиим называемся, когда в нас живет Святой Дух, то как же Он не будет Божественной сущности, но будет причислен к сотворенным, когда и то совершенно очевидно, что ничто из сотворенного или созданного не называется живущим в храме как Бог? Ведь и это, вместе с прочим, [составляет] исключительное [достоинство] Божественной природы.

ИНОЕ. «Глаголяй бо языки, не человѣкомъ глаголетъ, но Богу: никтоже бо слышитъ, Духови^[1595] же глаголетъ тайны»^[1596]. Значит, Дух – Бог и от Бога, если глаголющий Ему беседует с Богом.

Из Второго послания к Коринфянам

Павел, заводя речь о воскресении мертвых, говорит: «Ибо сущій в тѣлѣ семъ воздыхаемъ отягчаеми, понеже не хощемъ совлещися, но пооблещися, да пожерто будетъ мертвенное животомъ. Сотворивый же насъ въ сіе истое Богъ, иже и даде намъ обрученіе Духа»^[1597]. Он говорит, что Дух дан как обручение жизни, так как Он этим является по природе; ведь Духъ животворитъ^[1598]. Но мы обретаем [в Писании], что быть жизнью по природе принадлежит одному лишь Богу Отцу и происшедшему из Него Слову. «Якоже бо Отецъ, – говорит [Христос], – имать животъ в Себѣ, тако даде и Сынови животъ имѣти в Себѣ»^[1599]. И паки: «Якоже бо Отецъ ихже хощетъ живитъ, тако и Сынъ ихже хощетъ живитъ»^[1600]. Следовательно, коль скоро животворит Отец, живо творит же подобным образом и Сын и животворит также и Дух, то как будет творением подобный Отцу и Сыну и имеющий [с Ними] тождество сущности?

ИНОЕ, сказанное о том же силлогистически. Если Дух, будучи, по мнению безумных еретиков, творением и созданием, может оживотворять тех, в ком Он бывает, то ничего нет в Боге исколючительного, когда и Он животворит, и мы [тем самым] признаем совершенно одинаковое действие у Творца и твари. Как же тогда от различного и весьма разнящегося сущностного качества может быть подана равная и неотличимая сила? Ибо обладающие одним действием будут обладать и одним логосом того, как они существуют (τὸν τοῦ πῶς ἐστι λόγον). Итак, впору либо Бога низвести в границы тварей, либо творению приписать приличествующий Божеству логос, если, по их мнению, Дух, будучи творением и созданием, обладает равным с Богом действием. И тогда смешается то, что по природе абсолютно не смешиваемо. Но это абсурдно, и ничто <75.608> из сущностно присущего Богу не присуще твари так же, как и Ему. Но Дух животворит, при том, что животворит Бог и Отец. И как тогда Он будет творением, имея в Себе от природы особое и исключительное свойство Божественной сущности? Итак, Дух – от Бога и Бог, а не тварь, как мыслит кто-то из безумцев, которым всегда сладостна борьба против истины.

ИНОЕ. «Тѣмже аще кто во Христѣ, нова тварь: древняя мимоидоша, се Быша вся нова, всяческая же отъ Бога»^[1601]. Итак, поскольку при том, что Христос обновляет нас и переводит в новую жизнь, Дух называется обновляющим, согласно поемому в Псалмах: «Послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли»^[1602], то необходимо исповедовать, что Дух – той же сущности, что и Сын, как из Него по природе существующий и Им посылаемый к твари совершать [ее] обновление, и являющийся исполнением Святой Троицы. А если так, то, значит, Дух – Бог и от Бога, а не творение.

ИНОЕ. «Сладцѣ убо похвалюся паче, – говорит [Павел], – въ немощехъ моихъ, да вселится въ мя сила Христова»^[1603]. А если вселившееся и обитающее в нас есть Дух, и чрез Него – Христос, то, значит, Святой Дух – это Его сила. Если же так, то как будет творением присущее по природе Сыну? Ибо тогда впору называть сложным не имеющего в Себе никакой двойственности Бога Слово, состоящим из сотворенной природы и также из собственной. А если это абсурдно, то Дух–не тварный и не созданный, но [сущий] из непостижимой и Божественной сущности, как ее сила и природная энергия.

ИНОЕ. «Себе искушайте, аще есте въ вѣрѣ: себе искушайте. Или не знаете себе, яко Іисусъ Христосъ въ васъ есть? Развѣ точію чимъ неискусни есте. Уповаю же, яко разумѣти имате, яко мы нѣсмы неискусни»^[1604]. Итак, поскольку, когда в искусных живет Дух, Христос есть живущий [в них], то необходимо говорить, что Дух – Божественной сущности, коей общниками Он и соделывает причастных Ему. Ибо никто не может сказать, – если, конечно, имеет ум, – что причастие Богу совершается в нас посредством твари, если действительно совершенно чужды и не подобны друг другу сотворенная и несотворенная сущности, и великое между ними расстояние.

ИНОЕ. «Благодать Господа нашего Іисуса Христа, и любы Бога и Отца, и общеніе Святаго Духа со всѣми вами. Аминь»^[1605]. Вот, снова здесь Святой Дух показывается довершением (συμπληρωτικὸν) Святой Троицы. Как же един, как же прост Бог, если Дух, Который в Нем, будучи сотворенным или созданным, окажется чем-то иным по сравнению <75.609> с Ним? Но Бог воистину един, прост и несложен, и без примеси какой-либо инородной природы. И очевидно, что из Него и в Нем [существует] по природе Дух, будучи Его плодом, и что не извне приведен Он в бытие (εἰς ὑπόστασιν), и не привнесенным имеет то, чем Он является, как безрассудно учат инославные.

Из Послания к Галатам

«Чадца, – говорит [Павел], – имиже паки болѣзную, Дóндеже вообразится Христосъ въ васъ»^[1606]. Если посредством одного лишь Духа Христос воображается в нас и как бы вкладывает в нас Свои черты, переписывая (ἀναζωγραφῶν) человеческую природу в красоту Божества, то, значит, Бог – Дух Христов, Который воображается в нас, как и Он, и есть, несомненно, принадлежность Его сущности^[1607], а не получивший существование извне.

ИНОЕ. «Духомъ ходите, и похоти плотския не совершайте. Плоть бо похотствуетъ на Духа, Духъ же на плоть: сія же другъ другу противятся, да не яже хощете, сія творите. Аще ли Духомъ водими есте, нѣсте подъ закономъ»^[1608]. Если, будучи хотениями Духа руководимы ко благочестию и правости жития, мы призываемся в свободу, уходя от рабства Закону, то, значит, Богом является Дух, могущий освобождать и обладающий Владычним достоинством. Ведь что одному лишь Богу возможно освобождать – это явствует из того, что никто, кроме Него не может оставлять грехи. Ничуть не меньше нас уверит в этом и Сам Спаситель, глаголющий: «Аминь, аминь глаголю вамъ, яко аще не Сынъ вы свободитъ, раби есте»^[1609]. Ибо способность делать это не присуща твари, но одному лишь происшедшему из Бога и Отца Слову, как [Его] Сыну и Наследнику. Итак, если при том, что один лишь Сын призывает нас к свободе, и Дух оказывается делающим это, то как же Он не будет Его сущности, делая все, как Он, с приличествующей Богу силой и властью? А если так, то Дух Христов не есть ни творение, ни создание. Ибо это слово несет в себе великое нечестие.

Из Послания к Ефесянам

Ведя речь о Спасителе нашем Иисусе Христе, [Павел] говорит: «Въ Немже и вы, слышавше слово истины, благовѣствованіе спасенія нашего, въ Немже и вѣровавше знаменастеся Духомъ обѣтованія Святымъ, Иже есть обрученіе наслѣдія нашего, во избавленіе снабдѣнія, въ похвалу славы Его»^[1610]. Если, запечатлеваемы Святым Духом, мы преобразуемся по подобию Божию, то как будет сотворенным То, посредством Чего в нас начертается образ Божественной сущности и остается отпечаток несотворенной природы? Ибо, конечно, не по художническому обычаю Дух Святой изображает в нас Божественную сущность, Сам будучи иным по сравнению с ней, и не таким образом приводит нас к подобию Божию, но, Сам будучи Богом и от Бога произойдя, словно в некий воск, <75.612> в сердца приемлющих Его по образу печати невидимо вдавливается, природу [человека] посредством приобщения и уподобления Себе переписывая в первообразную красоту и снова показывая человека сущим по образу Божию. Как же будет творением То, посредством Чего природа преобразуется, уподобляясь Богу, как ставшая причастницей Бога?

ИНОЕ. Рассуждая о пришествии Спасителя нашего, [Павел] говорит: «И пришедъ благовѣсти миръ вамъ, дальнимъ и ближнимъ, зане Тѣмъ имамы приведеніе обои во единѣмъ Дусѣ ко Отцу»^[1611]. Если, приняв Дух Христов, мы чрез Него приводимся к Богу и Отцу, показываясь причастниками Его Божественной природы, то как может быть творением То, посредством Чего мы уже, как род, сочетаемся с Богом?

ИНОЕ. «Темже убо, – говорит он, – ктому нѣсте странни и пришел-цы, но сожителе святымъ и присніи Христу^[1612], наздани бывше на основаніи апостолъ и пророкъ, сущу краеуголну самому Іисусу Христу, о Немже всяко созданіе составляемо растетъ въ церковь святую (ναὸν ἅγιον) о Господѣ: о Немже и вы созидаетеся въ жилище Божіе Духомъ»^[1613]. Если благодаря Святому Духу мы называемся святым храмом (ναὸν), так что в нас живет Бог, то как же не за пределы всякого нечестия выходят некоторые, сопричисляющие Духа к сотворенным, а не исповедающие вместо этого, что из Божественной природы существует То, Что из нее сущностным образом происходит и в качестве Бога обитает в нас?

ИНОЕ. «Мнѣ, – говорит он, – меншему всѣхъ святыхъ, дана бысть благодать сія, во языцѣхъ благовѣстити неизслѣдованное богатство Христово и просвѣтити всѣхъ, что есть смотреніе тайны сокровенныя отъ вѣковъ въ Бозѣ, создавшемъ всяческая»^[1614]. Затем снова, немного выше, он говорит: «Якоже преднаписахъ вмалѣ: о немже можете чтуще разумѣти разумъ мой в тайнѣ Христовѣ, яже во инѣхъ родѣхъ не сказася сыномъ человѣческимъ, якоже нынѣ открыся святымъ Его апостоломъ и пророкомъ въ Дусѣ»^[1615]. Итак, если действительно истинен пророк, восклицающий: «Кто уразумѣ умъ Господень?»^[1616], то очевидно, что никто из сотворенных не знает Божественной воли; ведь когда это говорится о людях, всякий (πᾶς τις)^[1617], я думаю, согласится. Но посмотрим, если угодно, и на сущие на небесах святые силы, не лишены ли они таковой чести. Итак, возьмем описанного в книге Захарии ангела, молящегося и глаголющего: «Господи Вседержителю, доколѣ не имаши помиловати Іерусалима и грады Іудовы, яже презрѣлъ еси, сіе седмьдесятое лѣто?»^[1618] Как же, если он ведал это, он приступал, прося узнать? Но очевидно, что он не знает. Следовательно, если – при том, что никто из прочих Божественной <75.613> воли не знает – Дух ее испытуетъ и исследует, и знает глубины Божія^[1619], и сокрытое в Нем открывает святым и делает явным, то как Он может быть на законном основании отсечен от единосущия с Богом? Как не будет совершенно [происшедшим] из Него То, Что по природе в Нем пребывает, Как Его Дух, и знает все, что в Нем? А если так, то Дух – не создание и не творение.

Из Послания Иакова

«Не льститеся, – говорит [Иаков], – братіе моя возлюбленная. Всяко даяніе благо и всякъ даръ совершенъ свыше есть, сходяй отъ Отца Свѣтовъ»^[1620]. Если отъ Отца Свѣтовъ ниспосылается многообразное даяние Божественных дарований, а Павел говорит, что вся сія дѣйствуетъ Духъ, раздѣляя властію коемуждо якоже хощетъ^[1621], то как же Дух – не Бог [сущий] от Бога и в Боге, когда Он делает все, что подобает Богу, и притом со властью? Следовательно, Он не тварь, как эти [еретики] пустословят.

Из Послания Петра

«Уцѣломудритеся убо, – говорит [Петр], – и трезвитеся в молитвахъ. Прежде же всѣхъ другъ ко другу любовь прилѣжну имѣйте, зане любовь покрываетъ множество грѣховъ. Страннолюбцы другъ ко другу, безъ роптаніи. Кійждо якоже пріятъ дарованіе, между себе симъ служаще, яко добріи строителіе различныя благодати Божія»^[1622]. Обрати же снова свое внимание, что когда Святой Дух со властью и как Сам хочет раздает дарования и каждому из святых уделяет, чудный Петр утверждает, что подаяние и многообразие таковой благодати – от Бога, ибо он знает, что Дух не чужд Божественной природы. Итак, когда Петр называет Духа Богом, как не будет нечестивым и одновременно безумным полагающий Его в числе творений и отчаянно дерзающий противоречить проповеди св. апостолов?

Из Послания Иоанна

«Сія, – говорит [Иоанн], – писахъ вамъ о льстящихъ васъ. И вы еже помазаніе пріясте отъ Него, въ васъ пребываетъ, и не требуете, да кто учитъ вы: но яко то само помазаніе учитъ вы о всемъ, и истинно есть, и нѣсть ложно: и якоже научи васъ, пребывайте в немъ»^[1623]. Обретается [же и] у пророков некое таковое слово: «И будутъ вси научени Богомъ»^[1624]. Итак, коль скоро уверовавшие во Христа и помазанные Святым Духом всему научаются от Него и не имеют необходимости в человеческом научении, но оказываются, скорее, наученными Богом, согласно пророческому слову, то, стало быть, ясно, что Дух – это Бог. А будучи таковым по природе, как может Он быть творением?

ИНОЕ. «И соблюдаяй заповѣди Его в Немъ пребывает, и Той в немъ. И о семъ разумѣемъ, яко пребываетъ въ насъ, отъ Духа, егоже далъ есть намъ»^[1625]. Если, <75.616> когда Дух Святой живет в нас, это Бог живет, то как же не Бог и не из Бога Дух, Коего если кто имеет, то носит в себе обитающего Бога, Который и чрез пророка глаголет: «Яко вселюся въ нихъ и похожду, и буду имъ Богъ»^[1626]? И если Дух – Бог и от Бога, то кто, безрассудно говоря, будто Он сотворен, избежит вечной муки?

ИНОЕ. «Кто есть побеждаяй міръ, токмо вѣруяй, яко Іисусъ есть Сынъ Божій? Сей есть пришедый водою и кровію и Духомъ, Іисусъ Христосъ, не водою точію, но водою и кровію: и Духъ есть свидѣтелствуяй, яко Духъ есть истина. Яко тріе суть свидѣтелствующіи на небеси, Отецъ, Слово и Святый Духъ: и Сіи три едино суть. Аще свидѣтелство человѣческое пріемлемъ, свидѣтелство Божіе болѣе есть»^[1627]. Рассмотри же еще, что глашатай истины называет Духа Богом и по природе [сущим] от Бога. Ибо, сказав, что Духъ есть свидѣтелствуяй, он, немного спустя, прибавляет: «Свидѣтелство Божіе болѣе есть». Как же тогда будет творением То, о Чем богословствуется наряду с Отцом всех, и Что исполняет [Собой] Св. Троицу?

Из Евангелия от Матфея

«Іисусъ Христово Рождество сице бѣ: обрученнѣй бо бывши Матери Его Маріи Іосифови, прежде даже не снитися има, обрѣтеся имущи во чревѣ отъ Духа Свята»^[1628]. Если способность творить принадлежит одной лишь Божественной природе, и это, вместе с прочим, составляет ее исключительное свойство, а Божественный Дух творит в Деве храм, то кто, говоря, что Он сотворен, не окажется нечестивым и одновременно безумным? Ведь таковой, несомненно, клевещет на высшую всех сущность, пытаясь как бы стащить ее [с Божественных высот] в пределы тварей, в то, чтобы ей быть новой, а не изначальной. Нам же не будетъ богъ новъ^[1629], согласно написанному в Псалмах. Итак, не возникла и не сотворена, но, скорее, бѣ въ началѣ^[1630] Божественная и непорочная природа. А если так, то как может быть помыслен сотворенным сущий в Боге и Отце божественный и святой Дух?

ИНОЕ. «Аще Азъ, – глаголет [Спаситель], – о Веельзевулѣ изгоню бѣсы, сынове ваши о комъ изгонятъ? Сего ради тіи будутъ вамъ судіи. Аще ли же Азъ о Дусѣ Божіи изгоню бѣсы, убо постиже на васъ царствіе Божіе»^[1631]. Если Бог прославляется, изгоняя бесов действием Духа, а Дух Святой, по мнению некоторых невежд, является тварным и возникшим, то получается, что в тварном заключается сила Божия. И как не большим Его будет то, в чем Он прославляется? Но так нечестиво и мыслить, и вообще говорить. Так что не <75.617> сотворен Дух, в Котором Бог чрез Сына все совершает и чрез это прославляется.

Из Евангелия от Иоанна

«Елицы же, – говорит [евангелист], – пріяша Его, даде имъ область чадомъ Божіимъ быти, вѣрующымъ во имя Его, иже не отъ кровѣ, ни отъ похоти плотскія, ни отъ похоти мужескія, но отъ Бога родишася»^[1632]. Если Дух чрез веру во Христа возрождает нас ко спасению, так что Его ради мы именуемся рожденными от Бога, то как же Дух может не быть Богом? А о том, что мы, верующие, рождены от Духа, свидетельствует Спаситель, говорящий Никодиму: «Духъ, идѣже хощетъ, дышетъ, и гласъ Его слышиши, но не вѣси, откуду приходитъ и камо идетъ: тако есть всякъ рожденный отъ Духа»^[1633].

ИНОЕ. «Егда же пріидетъ Утѣшитель, егоже Азъ послю вамъ отъ Отца, Духъ истины, Иже отъ Отца исходитъ, Той свидѣтелствуетъ о Мнѣ»^[1634]. Если от Бога и Отца исходит Дух Святой и является как бы неким плодом или качеством Его сущности, а Отец – несотворенный и несозданный, то как может быть сотворенным изливающийся из Него Дух? Как тогда и мы именуемся храмами Бога, принимая в себя Духа, если Он не есть Бог, как безумно мыслят о Нем некоторые?

Слово 35. Свидетельства от божественного Писания, благодаря которым можно видеть, что Сын является рожденным от Отца, а не сотворенным

Премудрость глаголет: «Прежде вѣкъ основа Мя, въ началѣ, прежде неже землю сотворити, и прежде неже бездны содѣлати, прежде неже произыти источникомъ водъ, прежде неже горамъ водрузитися, прежде неже произыти источникомъ водъ, прежде неже горамъ водрузитися, прежде же всѣхъ холмовъ раждаетъ Мя»^[1635].

Псалмопевец: «Господь рече ко Мнѣ: Сынъ Мой еси Ты»^[1636].

Он же: «Съ тобою начало въ день силы Твоея, во свѣтлостехъ святыхъ Твоихъ: изъ чрева прежде денницы родихъ Тя»^[1637].

О том, что присносущен и прежде веков Бог Сын, имеющий неизреченное рождение из Отца

Иоанн евангелист: «В началѣ бѣ Слово, и Слово бѣ к Богу, и Богъ бѣ Слово. Сей бѣ искони (ἐν ἀρχῇ) къ Богу. Вся Тѣмъ Быша, и безъ Него ничтоже бысть»^[1638].

Из Послания Иоанна. «Еже бѣ исперва, еже слышахомъ, еже видѣхомъ очима нашими, еже узрѣхомъ, и руки нашя осязаша, о Словеси животнѣмъ. И Животъ явися, <75.620> и видѣхомъ, и свидѣтелствуемъ, и возвѣщаемъ вамъ Животъ вѣчный, Иже бѣ у Отца и явися намъ»^[1639].

Спаситель в Евангелии: «Вся Мнѣ предана суть Отцемъ Моимъ, и никтоже знаетъ Сына, токмо Отецъ; ни Отца кто знаетъ, токмо Сынъ, и емуже аще волитъ Сынъ открыти»^[1640].

Иоанн евангелист: «Бога никтоже видѣ нигдѣже: Единородный Сынъ, сый въ лонѣ Отчи, Той исповѣда»^[1641]. Ибо Слово было в лоне, т. е. в природе Отца.

Исаия: «Яко овча на заколеніе ведеся, и яко агнецъ предъ стригущимъ его безгласенъ, тако не отверзаетъ устъ Своихъ. Во смиреніи Его судъ Его взятся: родъ же Его кто исповѣсть?»^[1642] Ибо Сын неизреченно воссиял из Отца.

Михей: «И ты, Виѳлееме, доме Ефраѳовъ, еда малъ еси, еже быти въ тысящахъ Іудиныхъ? Изъ тебе бо Мнѣ изыдетъ Старѣйшина, еже быти въ князя во Исраили, исходи же Его изъ начала отъ дній вѣка (ἀπ' ἀρχῆς ἐξ ἡμερῶν αἰῶνος)»^[1643]. Ибо Сын вышел и словно бы выскочил (ἐξήλατο) из сущности Отца, и не посредством некоего отделения или отсечения, но как отблеск от света. Кроме того, «искони» (ἀπαρχῆς) и, так сказать, «вне дній вѣка» (ἔξω τῶν ἡμερῶν τοῦ αἰῶνος)^[1644]. Стало быть, Он из Отца и присносущный.

Павел: «Иже есть образъ Бога невидимаго, перворожденъ всея твари; яко Тѣмъ создана Быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая, аще Престоли, аще Господствія, аще Начала, аще Власти: всяческая Тѣмъ и о Немъ создашася, и Той есть прежде всѣхъ»^[1645]. А во «всяческая» входят и века, и времена: стало быть, Сын присносущен и [существует] прежде них.

Он же: «Многочастнѣ и многообразнѣ древле Богъ глаголавый отцемъ во пророцѣхъ, въ послѣдокъ дній сихъ глагола намъ въ Сынѣ, егоже положи наслѣдника всѣмъ, Имже и вѣки сотвори»^[1646]. Если же и сами века сотворены чрез Сына, то как же не присносущен Тот, Кто существует прежде веков?

Псалмопевец: «Господи, прибѣжище былъ еси намъ въ родъ. Прежде даже горамъ не быти и создатися земли и вселенней, и отъ вѣка и до вѣка Ты еси»^[1647]. Вот, он здесь наделяет Сына бытием прежде всей твари. Несомненно же, мы поместим среди твари и века. Тогда как же не присносущен Сын, Который прежде всех?

Спаситель: «Се же есть животъ вѣчный, да знаютъ Тебе, единаго истиннаго Бога и егоже послалъ еси Іисусъ Христа. Азъ прославихъ Тя на земли, дѣло совершихъ, еже далъ еси Мнѣ да сотворю. И нынѣ прослави Мя Ты, Отче, славою, юже имѣхъ у тебе прежде міръ не бысть»^[1648]. Если же Сын был во Отце и прежде сложения мира, то как сущий прежде всех не присносущен?

<75.621> О том, что Сын Божий есть Слово

Иеремия: «Тако глаголетъ Господь: Аще суть пророцы и есть слово Господне въ нихъ, да отвещаютъ Ми»^[1649]. Ибо во лжепророках не было Божия Слова, т. е. Сына.

Он же: «Постыдѣшася премудріи, и устрашени и поимани Быша, слово бо Господне отвергоша: кая мудрость есть в нихъ?»^[1650] Ибо отвергли Сына Божия фарисеи и книжники, говорящие: «Аще бы былъ сей отъ Бога человѣкъ, ни бы субботу разорилъ»^[1651]. Поэтому они справедливо постыдешася.

Исаия: «Тойже Премудръ (σοφὸς) наведе на нихъ злая, и Слово Его не отринется»^[1652]. Ибо поистине премудрый Отец Бога Слова наведе злая на отринувших Сына.

Псалмопевец: «Отрыгну сердце Мое Слово благо^[1653]. – Во вѣкъ, Господи, Слово Твое пребываетъ на небеси^[1654]».

«Воспойте Господеви пѣснь нову, добрѣ пойте ему со восклицаніемъ. Яко право слово Господне, и вся дела его в вѣрѣ»^[1655].

«Посла Слово Свое, и изцѣли я, и избави я отъ растленій ихъ»^[1656].

«Милости Господни исполнь земля. Словомъ Господнимъ небеса утвердишася, и Духомъ устъ Его вся сила ихъ»^[1657].

«Помощникъ мой и заступникъ мой еси Ты: на Слово Твое уповахъ»^[1658].

«Изчезаетъ во спасеніе Твое душа моя, и на Слово Твое уповахъ»^[1659].

«Правда Твоя правда во вѣкъ, и Слово Твое истина»^[1660].

Павел: «Живо бо Слово Божіе и дѣйственно, и острѣйше паче всякаго меча обоюду остра»^[1661].

«Зане всякое созданіе Божіе добро, и ничтоже отметно, со благодарениіемъ пріемлемо, освящается бо Словомъ Божіимъ и молитвою»^[1662].

Иоанн евангелист: «Въ началѣ бѣ Слово, и Слово бѣ къ Богу, и Богъ бѣ Слово. И Слово плоть бысть и вселися въ ны»^[1663].

Спаситель: «Отче, святи ихъ во истину Твою: Слово Твое истина есть»^[1664].

Павел, [обращаясь] к неким: «И нынѣ предаю васъ, братіе, Богови и Слову благодати Его, могущему наздати и дати вамъ наследіе во освященныхъ всѣхъ»^[1665].

Иаков: «Восхотѣвъ бо породи насъ Словомъ истины, во еже быти намъ начатокъ нѣкій созданіемъ Его»^[1666].

Петр: «Другъ друга любите прилѣжно, порождени не отъ семене истлѣнна, но Словомъ живаго Бога и пребывающа»^[1667].

Иоанн: «Еже бѣ исперва, еже слышахомъ, еже видѣхомъ очима нашима, еже узрѣхомъ, и руки нашя осязаша, о Словеси животнѣмъ»^[1668].

Он же: «Аще речемъ, яко не согрѣшихомъ, лжа творимъ Его, и Слово Его нѣсть въ насъ»^[1669].

Он же: «Писахъ вам, юноши, яко крѣпцы есте, и Слово Божіе въ васъ пребываетъ, и побѣдисте лукаваго»^[1670].

О том, что Сын Божий есть свет

Исаия: «Свѣтися, свѣтися, Іерусалиме, пріиде бо твой свѣтъ, и слава Господня на тебѣ возсія»^[1671].

Он же: «Страно Завулоня и земле Нефѳалимля, и прочіи при мори живущіи, и объ ону страну Іордана, Галилеа языковъ. Людіе ходящіи во тмѣ видѣша свѣтъ велій»^[1672].

Он же: «И ныне, доме Іаковль, пріидите, пойдемъ свѣтомъ Господнимъ. Остави бо люди своя, домъ Іаковль»^[1673].

Он же: «Се, дахъ Тя во свѣтъ языкомъ, отверсти очи слѣпыхъ»^[1674].

Псалмопевец: «Возсія во тмѣ свѣтъ правымъ»^[1675].

«Посли свѣтъ Твой и истину Твою»^[1676].

«Блажени людіе вѣдущіи воскликновеніе: Господи, во свѣтѣ лица Твоего пойдутъ»^[1677].

«Не бо мечемъ своимъ наслѣдиша землю, и мышца ихъ не спасе ихъ, но десница Твоя и мышца Твоя и просвѣщеніе лица Твоего»^[1678].

Даниил: «Яко премудрость и смыслъ и крѣпость Его есть, и Той премѣняетъ времена и лѣта, поставляетъ цари и преставляетъ, даяй премудрость мудрымъ и разумъ вѣдущымъ смышленіе: Той открываетъ глубокая и сокровенная, свѣдый сущая во тмѣ и свѣтъ съ Нимъ есть»^[1679].

Павел, говорящий о Боге и Отце: «Единъ имѣяй безсмертіе и во свѣтѣ живый неприступнѣмъ»^[1680].

Он же: «Благодаряще Бога и Отца, призвавшаго васъ въ причастіе наследія святыхъ во свѣтѣ»^[1681].

Петр: «Яко да добродѣтели возвѣстите изъ тмы васъ призвавшаго въ чудный Свой свѣтъ».

Он же: «Дондеже день озаритъ, и денница возсіяетъ въ сердцахъ вашихъ»^[1682].

Иоанн в Послании: «Аще же во свѣтѣ ходимъ, якоже Самъ Той есть во свѣтѣ, общеніе имамы другъ ко другу»^[1683]. Ибо ходящий во свете живет во Христе.

Он же: «Яко тма мимоходитъ и свѣтъ истинный сей уже сіяетъ»^[1684], т. е. Христос.

Он же: «Любяй брата своего во свѣтѣ пребываетъ, и соблазна въ немъ нѣсть»^[1685], ибо не вне жизни во Христе будет тот, кто любезную Ему любовь в себе стяжет.

<75.625> Спаситель: «Азъ Свѣтъ въ міръ пріидохъ, да всякъ вѣруяй въ Мя во тмѣ не пребудетъ»^[1686].

Также: «Азъ есмь свѣтъ міру: ходяй по Мнѣ не имать ходити во тмѣ, но имать свѣтъ животный»^[1687].

Также: «Сей же есть судъ, яко свѣтъ пріиде въ міръ, и возлюбиша человѣцы паче тму, неже свѣтъ: бѣша бо ихъ дѣла зла»^[1688].

Также: «Всякъ бо дѣлаяй злая ненавидитъ свѣта и не приходитъ къ свѣту, да не обличатся дѣла его»^[1689].

Иоанн евангелист: «Бысть человѣкъ посланъ отъ Бога, имя ему Іоаннъ: сей пріиде во свидѣтелство, да свидѣтелствует о свѣтѣ. Бѣ свѣтъ истинный»^[1690].

Он же: «Въ Томъ животъ бѣ, и животъ бѣ свѣтъ человѣкомъ»^[1691].

Спаситель иудеям: «Дондеже свѣтъ имате, вѣруйте во свѣтъ, да сынове свѣта будете»^[1692].

Он же им же: «Еще мало время свѣтъ въ васъ есть: ходите, Дóндеже свѣтъ имате, да тма васъ не иметъ»^[1693].

О том, что Сын Божий есть истина

Павел: «И явленіемъ истины представляюще себе ко всяцѣй совѣсти человѣчестѣй»^[1694].

Он же: «Течасте добрѣ: кто вамъ возбрани не покарятися истинѣ?»^[1695]

Петр: «Душы вашя очистивше въ послушаніи истины»^[1696].

Павел: «Въ Немже и вы, слышавше слово истины, благовѣствованіе спасенія нашего, въ Немже и вѣровавше знаменастеся Духомъ обѣтованія Святымъ»^[1697].

Он же: «Богъ, – говорит он, – всѣмъ человѣкомъ хощетъ спастися и въ разумъ истины пріити»^[1698]. «Избралъ бо есть насъ Богъ отъ начала во спасеніе во святыни Духа и вѣры истины»^[1699].

Он же: «Волею бо согрешающымъ намъ по пріятии разума истины, ктому о грѣсѣхъ не обрѣтается жертва»^[1700].

Спаситель: «Всякъ, иже есть отъ истины, послушаетъ гласа Моего»^[1701].

Также: «И Азъ, – глаголет Он, – умолю (παρακαλέσω)^[1702] Отца, да будетъ съ вами Духъ Истины, егоже міръ не можетъ пріяти»^[1703].

«Егда же пріидетъ Утѣшитель, Духъ Истины, наставитъ вы на всяку истину»^[1704].

«И за нихъ Азъ свящу Себе, да и тіи будутъ священи во истину»^[1705].

«И глагола, – говорит [евангелист], – Иисусъ: Азъ есмь путь и истина и животъ»^[1706].

«И отвѣщавъ Іисусъ рече имъ, т. е. иудеям: Вы отъ отца [вашего] діавола <75.628> есте, и похоти отца вашего хощете творити: онъ человѣкоубійца бѣ искони, и во истинѣ не стоитъ, яко нѣсть истины въ немъ»^[1707].

Ездра: «И рече, – говорит [Ездра], – Зоровавель: Истина велика и крѣпчае паче всѣхъ. Вся земля истину призываетъ, и небо оную благословляетъ, и вся дѣла трясутся и трепещутъ»^[1708].

Он же: «Истина же пребываетъ и возмогаетъ во вѣкъ, и живетъ и обладаетъ во вѣкъ вѣка. И несть у нея пріятія лица»^[1709].

В псалмах: «Начало словесъ Твоихъ истина»^[1710]. Ибо первое и сущностное, и внедренное (ἔμφυτος) в Бога и Отца Слово есть Истина, сиречь Сын.

«Силенъ еси, Господи, и истина Твоя окрестъ Тебе»^[1711].

«Живый въ помощи Вышняго, и так далее, вплоть до: Оружіемъ обыдетъ тя истина Его»^[1712].

О праведнике говорит: «И ненавидящыя его побѣжду, яко милость Моя и истина Моя съ нимъ»^[1713].

«Путь истины изволихъ»^[1714]. Ибо мудрый любит евангельское в Боге житие, как много лучшее жизни по Закону.

«Правда твоя правда во вѣкъ, и слово Твое, Господи, истина»^[1715].

Спаситель: «Отче, святи ихъ во истину Твою: Слово Твое истина есть»^[1716].

Иоанн в Послании: «Глаголяй, яко познахъ Его, и заповѣди Его не соблюдаетъ, ложь есть, и въ семъ истины нѣсть»^[1717].

Также: «Не писахъ вамъ, яко не вѣсте истины, но яко вѣсте ю и яко всяка лжа от истины нѣсть»^[1718].

«Аще речемъ, яко грѣха не имамы, себе прельщаемъ, и истины нѣсть въ насъ»^[1719].

Павел о не покоряющихся Христу: «Зане любве истины не пріяша, во еже спастися имъ, сего ради послетъ имъ Богъ дѣйство льсти»^[1720], т. е. антихриста, которого Сам Спаситель обозначил, говоря: «Азъ пріидохъ во имя Отца моего, и не пріясте Мене (οὐκ ἐδέξασθέ με)^[1721]; аще инъ пріидетъ во имя свое, того пріемлете»^[1722].

О том, что Сын есть образ и подобие Бога и Отца и Его Лицо

В Псалтыри: «Блажени людіе вѣдущіи воскликновеніе: Господи, во свѣтѣ лица Твоего пойдутъ, и о имени Твоемъ возрадуются весь день»^[1723].

«Не бо мечемъ своимъ наслѣдиша землю, и мышца ихъ не спасе ихъ, но десница Твоя и мышца Твоя и просвѣщеніе лица Твоего»^[1724].

<75.629> «Знаменася на насъ свѣтъ лица Твоего, Господи. Далъ еси веселіе въ сердцы моемъ»^[1725].

В Послании к Евреям: «Многочастнѣ и многообразнѣ древле Богъ глаголавый отцемъ во пророцѣхъ, въ последокъ дній сихъ глагола намъ въ Сынѣ, егоже положи наслѣдника всѣмъ, Имже и вѣки сотвори, Иже сый сіяніе славы и образъ ипостаси Его»^[1726].

В Послании к Колоссянам: «Благодаримъ Бога и Отца, призвавшаго васъ въ причастіе наследія святыхъ во свѣтѣ, Иже избави насъ отъ власти темныя и престави въ царство Сына любве Своея, о Немже имамы избавленіе кровію Его и оставленіе греховъ, Иже есть образъ Бога невидимаго, перворожденъ всея твари»^[1727].

В Послании к Филиппийцам: «Кийждо сіе да мудрствуетъ въ васъ, еже и во Христѣ Іисусѣ, Иже, во образѣ Божіи сый, не восхищеніемъ непщева быти равенъ Богу»^[1728].

Иоанн евангелист: «И в ответ Филипп сказал Иисусу: Господи, покажи намъ Отца, и довлѣетъ намъ. Глагола ему Іисусъ: толико время съ вами есмь, и не позналъ еси Мене, Филиппе? видѣвый Мене видѣ Отца»^[1729].

Соломон: «Сіяние бо есть свѣта присносущнаго и зерцало непорочно Божія дѣйствія, и образъ благостыни Его»^[1730].

В книге Бытия: «И благослови Іакова боровшійся съ нимъ тамо. И прозва Іаковъ имя мѣсту тому видъ Божій: видехъ бо Бога лицемъ къ лицу, и спасеся душа моя. Возсія же ему солнце, егда прейде видъ Божій»^[1731].

О том, что Сын Божий есть правда (δικαιοσύνη)

В книге Бытия: «И рече Богъ: сотворимъ человѣка по образу Нашему и по подобію»^[1732].

Павел: «И не дивно: самъ бо сатана преобразуется во ангела свѣтла. Не веліе убо, аще и служителіе его преобразуются яко служители правды»^[1733].

Он же: «Изъ Негоже вы есте о Христѣ Іисусѣ, Иже бысть намъ премудрость отъ Бога, правда же и освященіе и избавленіе»^[1734].

Он же: «Свидѣтелствую бо имъ, яко ревность Божію имутъ, но не по разуму. Неразумѣюще бо Божія правды и свою правду ищуще поставити, правдѣ Божіей не повинушася»^[1735].

Он же: «Свобождшеся же отъ грѣха, поработистеся правдѣ»^[1736].

Апостол [Павел]: «Правда Божия явися, свидѣтелствуема отъ закона и пророкъ. Правда же Божія вѣрою Іисусъ Христовою»^[1737].

В Деяниях Апостолов: «Лѣта убо невѣдѣнія презирая Богъ, нынѣ повелѣваетъ человѣкомъ всѣмъ всюду покаятися, зане уставилъ есть день, въ оньже хощетъ судити вселенней въ правдѣ»^[1738].

В Евангелии: «Пріиде бо къ вамъ Іоаннъ путемъ праведным (ὁδῷ δικαιοσύνης), и не вѣровасте ему, мытари же и любодѣйцы вѣроваша ему»^[1739].

В Евангелии от Матфея: «Ищите же прежде правды Его и царствія, и сія вся приложатся вам]»^[1740].

«Блажени изгнана правды ради: яко тѣхъ есть царствіе небесное. Блажени алчущіи и жаждущіи правды: яко тіи насытятся»^[1741].

В Книге пророка Малахии: «И возсіяетъ вамъ, боящымся имене Моего, Солнце правды и изцѣленіе въ крилѣхъ Его»^[1742].

В Книге пророка Амоса: «Господь творяй въ высоту судъ и правду на земли положи. Творяй вся и претворяяй, Господь имя Ему»^[1743].

В Книге пророка Даниила: И сказал Гавриил Даниилу: «Седмьдесять седминъ сократишася о людехъ твоихъ и о градѣ твоемъ святѣмъ, яко да обетшаетъ согрѣшеніе, и скончается грѣхъ, и запечатаются грѣси, и загладятся неправды, и очистятся беззаконія, и приведется правда вѣчная: и запечатается видѣніе и пророкъ, и помажется святый святыхъ. И увѣси и уразумеѣши отъ исхода словесе, еже отвѣщати»^[1744].

В Книге пророка Исаии: «И нарекутся родове правды, насажденіе Господне во славу»^[1745].

«Приближается скоро правда Моя, и изыдетъ яко свѣтъ спасеніе Мое, и на мышцу Мою язы́цы надѣятися будутъ»^[1746].

В Псалтыри: «Начало словесъ Твоихъ истина, и во вѣкъ вся судбы правды Твоея»^[1747].

«Правда Твоя правда во вѣкъ, и Слово Твое истина»^[1748].

«Внегда научитимися судбамъ правды Твоея, оправданія Твоя сохраню»^[1749].

«Сказа Господь спасеніе Свое, предъ языки откры правду Свою»^[1750].

«Яко не отринетъ Господь людій Своихъ, и достоянія Своего не оставитъ, Дóндеже правда обратится на судъ, и держащіися ея вси правіи сердцемъ»^[1751].

«Милость и истина сретостѣся, правда и миръ облобызастася. Истина отъ земли возсія, и правда съ небесе приниче»^[1752].

«На Тя, Господи, уповахъ, да не постыжуся во вѣкъ. Правдою Твоею избави мя и изми мя»^[1753]

«И возвѣстятъ небеса правду Его: яко Богъ судія есть»^[1754].

«Правдою Твоею избави мя и изми мя»^[1755].

«И возвѣстятъ небеса правду Его: яко Богъ судія есть»^[1756].

«Благовѣстихъ правду въ церкви велицѣй, се, устнамъ моимъ не возбраню. Господи, Ты разумѣлъ еси правду мою»^[1757].

<75.633> «Языкъ мой поучится правдѣ Твоей, весь день хвалѣ Твоей»^[1758].

«Возвѣститъ Господеви родъ грядущій, и возвѣстятъ правду Его людемъ рождшымся, яже сотвори Господь»^[1759].

«Уготова на судъ престолъ Свой, и Той судити имать вселеннѣй въ правду»^[1760].

О том, что Сын называется и есть Слава Отца

В Псалтыри: «Азъ же правдою явлюся лицу Твоему, насыщуся, внегда явитимися славѣ Твоей»^[1761].

«Возвѣстиша небеса правду Его, и видѣша вси людіе славу Его»^[1762].

«Боже, Боже мой, к Тебѣ утренюю: возжада Тебе душа моя, коль множицею Тебѣ плоть моя, в земли пустѣ и непроходнѣ и безводнѣ. Тако во святѣмъ явихся Тебѣ, видѣти силу Твою и славу Твою»^[1763].

«Возвѣстите во языцѣхъ славу Его, во всѣхъ людехъ чудеса Его»^[1764].

«Вознесися на небеса, Боже, и по всей земли слава Твоя»^[1765].

Исаия: «Якоже аще кто отрясаетъ масличину, тако отрясутъ ихъ: и аще останетъ от объиманія винограда, сіи гласомъ возопіютъ: оставшіися же на земли возрадуются со славою Господнею»^[1766].

В Псалтыри: «И убоятся язы́цы имене Твоего, Господи, и вси царіе земстіи славы Твоея»^[1767].

В Книге пророка Иезекииля: «И взя мя Духъ Господень, и слышахъ гласъ за собою труса велика, глаголющь: благословена слава Господня отъ мѣста Ея»^[1768].

В Книге пророка Исаии: «Отъ нощи утренюетъ духъ мой къ Тебѣ, Боже, зане свѣтъ повелѣнія Твоя на земли: правдѣ научитеся, живущіи на земли. Преста бо нечестивый, не научится правдѣ на земли, истины не сотворитъ; да возмется нечестивый, да не видитъ славы Господни»^[1769].

«Свѣтися, свѣтися, Іерусалиме, пріиде бо твой свѣтъ, и слава Господня на тебѣ возсія. Се, тма покрыетъ землю, и мракъ на языки, на тебѣ же явится Господь, и слава Его на тебѣ узрится. И пойдут царіе свѣтомъ твоимъ, и язы́цы свѣтлостію твоею»^[1770].

Его же: «Радуйся, пустыня жаждущая, да веселится пустыня и да цвѣтетъ яко кринъ. И процвѣтетъ и возвеселится пустыня Іорданова: и слава Ливанова дадеся ей, и честь Кармилова, и узрятъ людіе мои славу Господню и высоту Божію»^[1771].

В Книге пророка Иезекииля: «И херувими стояху одесную дому, внегда вхождаше мужъ, и облакъ наполни дворъ внутренній. И воздвижеся слава Господня отъ <75.636> херувимовъ въ непокровеніе дому, и наполни домъ облакъ, и дворъ наполнися сіянія славы Господни»^[1772].

В Евангелии: «Како вы можете вѣровати, славу другъ отъ друга пріемлюще, и славы, яже отъ единаго Бога, не ищете?»^[1773]

Петр: «Старцы иже въ васъ молю, яко старецъ сый и свидѣтель Христовымъ страстемъ, иже и хотящей славѣ явитися общникъ»^[1774].

В Послании Иакова: «Братіе, не на лица зряще имѣйте веру Господа нашего Іисуса Христа славы»^[1775].

В Послании Петра: «Аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте яко славы и Божій Духъ на васъ почиваетъ»^[1776].

«Яко вся намъ Божественныя силы Его, яже къ животу и благочестію, подана познаніемъ призвавшаго насъ славою и добродѣтелію»^[1777].

У апостола [Павла]: «Богъ же мой да исполнитъ всякое требованіе ваше по богатству Своему въ славѣ, о Христе Іисусѣ»^[1778].

«Да Богъ Господа нашего Іисуса Христа, Отецъ славы, дастъ вамъ Духа премудрости и откровенія, въ познаніе Его, просвѣщенна очеса сердца вашего»^[1779].

«Всякою силою возмогающе по державѣ славы Его»^[1780].

«По благовѣстію славы блаженнаго Бога»^[1781].

О том что Сын есть Десница и Мышца Отца

В Книге пророка Исаии: «И воззрѣхъ, и не бѣ помощника; и помыслихъ, и никтоже заступи; и избави я мышца Моя, и ярость Моя наста; и попрахъ я гнѣвомъ Моимъ»^[1782].

«Господи, кто вѣрова слуху нашему, и мышца Господня кому открыся? Возвѣстихомъ предъ Нимъ»^[1783].

«Послушайте Мене, людіе Мои, послушайте, и царіе, ко Мнѣ внушите: яко законъ отъ Мене изыдетъ, и судъ Мой во свѣтъ языкомъ. Приближается скоро правда Моя, и изыдетъ яко свѣтъ спасеніе Мое, и на мышцу Мою язы́цы надѣятися будутъ: Мене острови ожидати и на мышцу Мою уповати будутъ»^[1784].

В Книге Исхода: «Тогда потщашася владыцы Едомстіи и князи Моавитстіи, пріятъ я трепетъ, растаяииа вси живущіи в Ханаанѣ. Да нападетъ на ня страхъ и трепетъ, величіемъ мышцы Твоея да окаменятся, Дóндеже пройдут людіе Твои, Господи»^[1785].

В Книге пророка Исаии: «Да узрятъ и уразумѣютъ, и помыслятъ и увѣдятъ вкупѣ, яко рука Господня сотвори сія вся, и Святый Исраилевъ показа»^[1786].

<75.637> В Книге пророка Иезекииля: «И бысть на мнѣ рука Господня, и изведе мя въ Дусѣ Господни и постави мя средѣ поля»^[1787].

В Книге Исхода: «Видѣ же Исраиль руку великую, яже сотвори Господь Египтяномъ, и убояшася людіе Господа и вѣроваша Богу и Моисею угоднику Его»^[1788].

В Псалтыри: «И положилъ еси лукъ мѣдянъ мышца моя, и далъ ми еси защищеніе спасенія, и десница Твоя воспріятъ мя»^[1789].

«И рѣхъ: нынѣ начахъ, сія измена десницы Вышняго»^[1790].

«Не бо мечемъ своимъ наслѣдиша землю, и мышца ихъ не спасе ихъ, но десница Твоя и мышца Твоя и просвѣщеніе лица Твоего»^[1791].

«Боже силъ, обратися убо, и призри съ небесе и виждь, и посѣти виноградъ сей, и соверши и, егоже насади десница Твоя»^[1792].

«По имени Твоему, Боже, тако и хвала Твоя на концахъ земли: правды исполнь десница Твоя»^[1793].

В Книге Исхода: «Рече же Господь к Моѵсею: вниди къ фараону и речеши ему: сія глаголетъ Господь Богъ Еврейскій: отпусти люди Моя, да послужатъ Мнѣ. Аще убо не восхощеши отпустити людій Моихъ, но и еще ихъ удержиши, се, рука Господня будетъ на скоты твоя в поляхъ»^[1794].

В Псалтыри: «Воспойте Господеви пѣснь нову, яко дивна сотвори Господь: спасе его десница Его и мышца святая Его»^[1795].

«Десница Господня сотвори силу, десница Господня вознесе мя»^[1796].

«Пріидите, поклонимся и припадемъ Ему, и восплачемся предъ Господемъ сотворшимъ насъ, яко Той есть Богъ нашъ, и мы людіе пажити Его и овцы руки Его»^[1797].

В Книге Чисел: «Шесть сотъ тысящъ пѣшихъ людій, въ нихже азъ есмь, и Ты реклъ еси: мяса имъ дамъ ясти, и будутъ ясти месяцъ дній. Еда овцы и волы заколются имъ, и доволно будетъ имъ? И рече Господь к Моѵсею: еда рука Господня не доволна будетъ? Нынѣ уразумѣеши, аще постигнетъ тя слово Мое, или ни»^[1798].

О том, что Сын есть Сила Бога и Отца

У апостола [Павла]: «По дѣйству силы Его, мнѣ, меншему всѣхъ святыхъ, дана бысть благодать сія»^[1799].

«И слово мое и проповѣдь моя не въ препрѣтелныхъ человѣческія премудрости словесѣхъ, но въ явленіи Духа и силы»^[1800].

<75.640> «Самѣмъ же званнымъ Іудеемъ же и еллиномъ Христа, Божію силу и Божию премудрость»^[1801].

В Евангелии: «И сила Господня бѣ исцѣляющи ихъ»^[1802].

«Прельщаетеся, не вѣдуще писанія, ни силы Божія»^[1803].

В Псалтыри: «Заповѣждь, Боже, силою Твоею»^[1804].

«Боже, во имя Твое спаси мя и въ силѣ Твоей суди ми»^[1805].

«Ты еси Богъ творяй чудеса: сказалъ еси въ людехъ силу Твою, избавилъ еси мышцею Твоею люди Твоя, сыны Іаковли и Іосифовы»^[1806].

«Боже, Боже мой, къ Тебѣ утренюю: возжада Тебе душа моя, коль множицею Тебѣ плоть моя, въ земли пустѣ и непроходнѣ и безводнѣ. Тако во святѣмъ явихся Тебѣ, видѣти силу Твою и славу Твою»^[1807].

«Вознесися, Господи, силою Твоею: воспоемъ и поемъ силы Твоя»^[1808].

«Господи, силою Твоею возвеселится царь, и о спасеніи Твоемъ возрадуется зѣло»^[1809].

В книге пророка Иеремии: «Господь, сотворивый землю во крѣпости Своей, устроивый вселенную въ премудрости Своей»^[1810].

Во Второзаконии: «Не убойтеся боговъ иныхъ и не поклонитеся имъ, и не послужите имъ и не пожрите имъ, но токмо Господеви, Иже изведе вы изъ земли Египта крѣпостію великою и мышцею высокою»^[1811].

<75.644> О том, что Сын называется и является Богом

В книге Бытия: «И сотвори Богъ человѣка, по образу Божію сотвори ихъ»^[1812]

У апостола [Павла]: «Сіе бо добро и пріятно предъ Спасителемъ нашимъ Богомъ, Иже всѣм человекомъ хощетъ спастися и въ разумъ истины пріити»^[1813].

«Къ Сыну же: престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка, жезлъ правости жезлъ царствія Твоего. Возлюбилъ еси правду и возненавидѣлъ еси беззаконіе: сего ради помаза Тя, Боже, Богъ Твой елеемъ радости паче причастникъ Твоихъ»^[1814].

«Егда же паки вводитъ первороднаго во вселенную, глаголетъ: и да поклонятся Ему еси ангели Божіи»^[1815].

В Евангелии: «Потомъ глагола Ѳомѣ: принеси перстъ твой сѣмо, и виждь руцѣ Мои; и принеси руку твою, и вложи въ ребра Моя; и не буди невѣренъ, но вѣренъ. И отвѣща Ѳома и рече Ему: Господь мой и Богъ мой»^[1816].

«В началѣ бѣ Слово, и Слово бѣ къ Богу, и Богъ бѣ Слово. Сей бѣ искони къ Богу»^[1817].

Исаия: «Тако глаголетъ Господь Саваоѳъ: утрудися Египетъ и купли еѳиопскія, и саваимстіи мужіе высоцыи къ тебѣ прейдутъ и тебѣ будутъ раби, и вслѣдъ тебе пойдутъ связани узами ручными, и прейдутъ къ тебѣ и поклонятся тебѣ, и въ тебѣ помолятся, яко въ тебѣ Богъ есть, и рекутъ: нѣсть Бога развѣ Тебе. Ты бо еси Богъ, и не вѣдѣхомъ, Богъ Исраилевъ Спасъ»^[1818].

Он же: «Сія глаголетъ Господь Саваоѳъ: на гору высоку взыди, благовѣствуяй Сіону, возвыси крѣпостію глас твой, благовѣствуяй Іерусалиму: возвысите, не бойтеся. Рцы градомъ Іудинымъ: се, Богъ вашъ, се, Господь, Господь со крепостію идетъ, и мышца Его со властію, се, мзда Его с Нимъ, и дело Его пред Ним: аки пастырь упасетъ паству Свою, и мышцею Своею соберетъ агнцы, и имущыя во утробѣ утѣшитъ»^[1819].

Он же: «Укрѣпитеся, руцѣ ослабленыя и колѣна разслабленая. Утѣшитеся, малодушніи умомъ, укрѣпитеся, не бойтеся: се, Богъ нашъ судъ воздаетъ и воздастъ, Той пріидетъ и спасетъ насъ»^[1820].

«И рекутъ въ день оный: се, Богъ нашъ, Наньже уповахомъ, и спасетъ насъ: Сей Господь, потерпѣхомъ Его, и возрадовахомся и возвеселихомся о спасеніи нашемъ, яко покой дастъ Богъ на горѣ сей»^[1821].

«Се, Дѣва во чревѣ зачнетъ и родитъ Сына, и наречеши имя Ему Еммануилъ: масло и медъ снесть, прежде неже разумѣти Ему изволити злая, или избрати благое, зане прежде неже разумѣти Отрочати благое или злое, отринетъ лукавое»^[1822].

В Псалтыри: «Богъ отмщеній Господь, Богъ отмщеній не обинулся есть. Вознесися, судяй земли, воздаждь воздаяніе гордымъ»^[1823].

«Ибо благословеніе дастъ законополагаяй. Пойдутъ отъ силы в силу: явится Богъ боговъ в Сіонѣ. Господи Боже силъ, услыши молитву мою»^[1824].

ИНОЕ: «Взыде Богъ въ воскликновеніи, Господь во гласѣ трубнѣ»^[1825].

«Престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка: жезлъ правости жезлъ царствія Твоего»^[1826].

В Книге Бытия: «Вопроси же Его Іаковъ и рече: повѣждь ми имя Твое. И рече: вскую сіе вопрошаеши ты имене Моего, еже чудно есть? И благослови его тамо. И прозва Іаковъ имя мѣсту тому видъ Божій: видѣхъ бо Бога лицемъ къ лицу, и спасеся душа моя. Возсія же ему солнце, егда прейде видъ Божій»^[1827].

«Проливаяй кровь человѣчу, в ея мѣсто его проліется: яко во образъ Божій сотворихъ человѣка»^[1828].

О том, что Сын Божий – Господь

В Книге пророка Малахии: «И будутъ пепелъ подъ ногами вашими в день, въ оньже Азъ сотворю, глаголетъ Господь Вседержитель. И се, Азъ послю вамъ Илію Ѳесвитянина, прежде пришествія дне Господня великаго и просвѣщеннаго, иже устроитъ сердце отца к сыну и сердце человѣка ко искреннему его, да не пришедъ поражу землю в конецъ»^[1829].

В Книге пророка Захарии: «Красуйся и веселися, дщи Сіоня, зане, се, Азъ гряду и вселюся посредѣ тебе, глаголетъ Господь. И прибѣгнутъ язы́цы мнози ко Господу въ той день и будут Ему в люди и вселятся посредѣ тебе, и уразумѣеши, яко Господь Вседержитель посла Мя къ тебѣ»^[1830].

В Книге пророка Софонии: «Во время оно речетъ Господь Іерусалиму: дерзай, Сіоне, да не ослабеютъ руцѣ твои. Господь Богъ твой въ тебѣ, сильный спасетъ тя, наведетъ на тя веселіе и обновитъ тя въ любви Своей»^[1831].

В Книге пророка Михея: «Слышите, людіе вси, словеса, и внемли, земле и вси иже на ней, и будетъ Господь Богъ въ васъ въ послушествованіе, Господь отъ дому святаго Своего. Понеже, се, Господь исходитъ отъ мѣста Своего, и снидетъ и наступитъ на высоты земныя»^[1832].

В Книге пророка Исаии: «Малый будетъ въ тысящы, а малѣйшій во языкъ великъ: Азъ, Господь, по времени соберу ихъ»^[1833].

«Духъ Господень на мнѣ, егоже ради помаза мя, благовѣстити нищымъ посла мя, исцѣлити сокрушенныя сердцемъ, проповѣдати плѣнникомъ отпущеніе и слепымъ прозрѣніе, нарещи лето Господне пріятно и день воздаянія Богу нашему»^[1834].

«Свѣтися, свѣтися, Іерусалиме, пріиде бо твой свѣтъ, и слава Господня на тебѣ возсія. Се, тма покрыетъ землю, и мракъ на языки, на тебѣ же явится Господь, и слава Его на тебѣ узрится»^[1835].

«Гласъ вопіющаго в пустыни: уготовайте путь Господень, правы со творите стези Бога нашего. Всяка дебрь наполнится, и всяка гора и холмъ смирится, и будутъ вся стропотная въ право, и острая въ пути гладки. И явится слава Господня, и узритъ всяка плоть спасеніе Божіе, яко Господь глагола»^[1836].

«Радуйся, пустыня жаждущая, да веселится пустыня и да цвѣтетъ яко кринъ. И процвѣтетъ и возвеселится пустыня Іорданова, и слава Ливанова дадеся ей, и честь Кармилова, и узрятъ людіе Мои славу Господню и высоту Божію»^[1837].

В Псалтыри: «О, Господи, спаси же, о, Господи, поспѣши же. Благословенъ грядый во имя Господне»^[1838]

«Тогда возрадуются вся древа дубравная отъ лица Господня, яко грядетъ, яко грядетъ судити земли»^[1839].

<75.645> «Рцыте языкомъ (τοῖς ἔθνεσιν), яко Господь воцарися: ибо исправи вселенную, яже не подвижится»^[1840].

«Путесотворите возшедшему на запады, Господь имя Ему»^[1841].

«Се бо Богъ помогаетъ ми, и Господь заступникъ души моей»^[1842].

«Господь крѣпокъ и силенъ, Господь силенъ въ брани»^[1843].

«Сей пріиметъ благословеніе отъ Господа и милостыню отъ Бога Спаса своего»^[1844].

В Книге Бытия: «Лотъ же вниде въ Сигоръ. И Господь одожди на Содомъ и Гоморръ жупел, и огнь отъ Господа съ небесе и преврати грады сія»^[1845].

О том, что Сын Божий – Царь

У апостола [Павла]: «Засвидѣтелствую убо азъ предъ Богомъ и Господемъ нашимъ Іисусъ Христомъ, хотящимъ судити живымъ и мертвымъ въ явленіи Его и царствіи Его»^[1846].

«Вѣрно слово: аще бо съ Нимъ умрохомъ, то съ Нимъ и оживемъ; аще терпимъ, съ Нимъ и воцаримся»^[1847].

«Къ Сыну же: престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка: жезлъ правости жезлъ царствія Твоего»^[1848].

«Иже избави насъ отъ власти темныя и престави въ царство Сына любве Своея, о немже имамы избавленіе кровію Его и оставленіе грѣховъ, Иже есть образъ Бога невидимаго»^[1849].

«Сіе бо да вѣсте, яко всякъ блудникъ, или нечистъ, или лихоимецъ, иже есть идолослужитель, не имать достоянія въ царствіи Христа и Бога»^[1850].

В Евангелии: «Отвѣща Иисус: царство Мое нѣсть отъ міра сего: аще отъ міра сего было бы царство Мое, слуги Мои подвизалися Быша, да не преданъ быхъ былъ Іудеомъ»^[1851].

«Обрѣтъ же Іисусъ осля, всѣде на не, якоже есть писано: не бойся, дщи Сіоня: се Царь твой грядетъ, сѣдя на жребяти»^[1852].

«Отвѣща Наѳанаилъ и глагола ему: Равви, Ты еси воистину Сынъ Божій, Ты еси Царь Исраилевъ»^[1853].

«И распятый с Ним разбойник глаголаше: помяни мя, Господи, егда пріидеши во царствіи Си»^[1854].

«И рече ангелъ Ей: не бойся, Мариамь: обрѣла бо еси благодать у Бога. И се зачнеши во чревѣ, и родиши Сына, и наречеши имя Ему Іисусъ. Сей будетъ велій, и Сынъ Вышняго наречется, и дастъ Ему Господь Богъ престолъ Давида отца Его, и воцарится въ дому Іаковли во вѣки, и царствію Его не будетъ конца»^[1855].

<75.648> «Егда же пріидетъ Сынъ Человѣческій въ славѣ Своей и вси святіи ангели съ Нимъ, тогда сядетъ на престолѣ славы Своея, и соберутся предъ Нимъ вси язы́цы, и разлучитъ ихъ другъ отъ друга, якоже пастырь разлучаетъ овцы отъ козлищъ, и поставитъ овцы одесную Себе, а козлища ошуюю. Тогда речетъ Царь сущымъ одесную Его: пріидите, благословенніи Отца Моего, наслѣдуйте уготованное вамъ царствіе отъ сложенія міра»^[1856].

«Тогда приступи къ нему мати сыну Зеведеову съ сынома своима, кланяющися и просящи нѣчто отъ Него. Онъ же рече ей: чесо хощеши? Глагола Ему: рцы, да сядета сія оба сына моя, единъ одѣсную Тебе, и единъ ошуюю Тебе, во царствіи Твоемъ»^[1857].

В Книге пророка Ездры: «Истина же пребываетъ и возмогаетъ во вѣкъ, и живетъ и обладаетъ во вѣкъ вѣка, и нѣсть у нея пріятія лица, ниже различія, но правая творитъ и отъ всѣхъ неправедныхъ и лукавыхъ огребается, и вси благоволят въ дѣлѣхъ ея, и нѣсть въ судѣ ея ничтоже неправедно: и сія крепость и цартво, и власть и величество всѣхъ вѣковъ: благословенъ Богъ истины»^[1858].

В Книге пророка Даниила: «Видѣхъ во снѣ нощію, и се, на облацѣхъ небесныхъ яко Сынъ Человѣчь идый бяше и даже до Ветхаго Денми дойде и предъ Него приведеся; и Тому дадеся власть и честь и царство·, и вси людіе, племена и язы́цы Тому поработаютъ: власть Его власть вѣчная, яже не прейдетъ, и царство Его не разсыплется»^[1859].

В Книге пророка Иеремии: «Се, дніе грядутъ, глаголетъ Господь, и возставлю Давиду востокъ праведный, и царствовати будетъ Царь и премудръ будетъ и сотворитъ судъ и правду на земли»^[1860].

В Книге пророка Исаии: «Богъ бо мой великъ есть: не минетъ мене Господь судія нашъ, Господь князь нашъ, Господь Царь нашъ, Господь, Той насъ спасетъ»^[1861].

«Царя со славою узрите, и очи ваши узрятъ землю издалеча, душа ваша поучится страху»^[1862].

«Блажен, иже имѣетъ семя в Сіонѣ и южики во Іерусалимѣ. Се бо, Царь праведный воцарится, и князи со судомъ владѣти начнутъ»^[1863].

В Книге пророка Софонии: «Радуйся, дщи Сіонова, зѣло, проповѣдуй, дщи Іерусалимова, веселися и преукрашайся от всего сердца твоего, дщи Іерусалимля: отъятъ Господь неправды твоя, избавилъ тя есть изъ руки врагъ твоихъ: воцарится Господь посредѣ тебе, и не узриши зла ктому»^[1864].

В Книге пророка Захарии: «Радуйся зѣло, дщи Сіоня, <75.649> проповѣдуй, дщи Іерусалимля: се, Царь твой грядетъ тебѣ праведенъ и спасаяй, Той кротокъ и всѣдъ на подяремника и жребца юна»^[1865].

В Книге пророка Осии: «Зане дни многи сядутъ сынове Исраилевы, не сущу царю, ни сущу князю, ни сущей жертвѣ, ни сущу жертвеннику, ни жречеству, ниже явлениемъ. И посемъ обратятся сынове Исраилевы и взыщутъ Господа Бога своего и Давида, царя своего, и почудятся о Господѣ и о благостехъ Его въ послѣднія дни»^[1866].

В Псалтыри: «Господь воцарися, да гнѣваются людіе: сѣдяй на херувимѣхъ, да подвижится земля»^[1867].

«Господи, правдою Твоею вознесутся. Яко похвала силы ихъ Ты еси, и во благоволеніи Твоемъ вознесется рогъ нашъ: яко Господне есть заступленіе, и Святаго Исраилева, Царя нашего»^[1868].

«Боже, судъ Твой цареви даждь, и правду Твою сыну цареву»^[1869].

«Взыде Богъ в воскликновеніи, Господь во гласѣ трубнѣ. Пойте Богу нашему, пойте, пойте Цареви нашему, пойте; яко Царь всея земли Богъ, пойте разумно. Воцарися Богъ надъ всеми языки»^[1870].

«Предста царица одесную тебе, въ ризахъ позлащенныхъ одѣяна преиспещрена. Слыши, дщи, и виждь, и приклони ухо твое, и забуди люди твоя и домъ отца твоего, яко возжеле Царь доброты твоея»^[1871].

«Престолъ Твой, Боже, въ вѣкъ вѣка: жезлъ правости жезлъ царствія Твоего»^[1872].

«Возмите врата князи вашя, и возмитеся врата вѣчная: и внидетъ Царь славы»^[1873].

«Сего ради исповѣмся Тебѣ во языцѣхъ, Господи, и имени Твоему пою, величаяй спасенія царева и творяй милость христу Своему Давиду и сѣмени его до вѣка»^[1874].

О том, что Сын Божий есть Жизнь по природе

В Евангелии: «Азъ есмь путь и истина и животъ»^[1875].

И паки: «Ходяй по Мнѣ не имать ходити во тмѣ, но имать свѣтъ животный»^[1876].

«Духъ есть, Иже оживляетъ, плоть не пользуетъ ничтоже: глаголы, яже Азъ глаголахъ вамъ, духъ суть и животъ суть»^[1877].

«Азъ есмь воскрешеніе и животъ: вѣруяй в Мя, аще и умретъ, оживетъ, и всякъ живый и вѣруяй въ Мя не умретъ во вѣки»^[1878].

«Хлѣбъ бо Божій есть сходяй съ небесе и даяй животъ міру»^[1879].

«Азъ есмь хлѣбъ животный, иже сшедый съ небесе: аще кто снѣсть отъ хлѣба сего, живъ будетъ во вѣки»^[1880].

«Азъ есмь хлѣбъ животный»^[1881].

<75.652> «Якоже бо Отецъ воскрешаетъ мертвыя и живитъ, тако и Сынъ, ихже хощетъ, живитъ»^[1882].

«Въ Томъ животъ бѣ, и животъ бѣ свѣтъ человѣкомъ»^[1883].

У апостола [Павла]: «Бысть первый человѣкъ Адамъ въ душу живу, послѣдній Адамъ въ Духъ животворящь»^[1884].

«Законъ бо духа жизни о Христѣ Іисусѣ свободилъ мя есть отъ закона грѣховнаго и смерти»^[1885].

«Тѣмже убо, якоже единаго прегрѣшением во вся человеки вниде осужденіе, такожде и единаго оправданіемъ во вся человѣки вниде оправданіе жизни»^[1886].

В Послании Иоанна: «Еже бѣ исперва, еже слышахомъ, еже видѣхомъ очима нашима, еже узрѣхомъ, и руки нашя осязаша, о Словеси животнѣмъ: и животъ явися, и видѣхомъ, и свидѣтелствуемъ, и возвѣщаемъ вамъ животъ вѣчный, иже бѣ у Отца и явися намъ»^[1887].

«Вѣмы же, яко Сынъ Божій пріиде и далъ есть намъ разумъ, да познаемъ Бога истиннаго и да будемъ во истиннѣмъ Сынѣ Его Іисусѣ Христѣ: Сей есть истинный Богъ и животъ вѣчный»^[1888].

«Имѣяй Сына Божія имать животъ, а не имѣяй Сына Божія живота не имать»^[1889]

В Деяниях: «Ангелъ же, изведъ ихъ, рече: идите и ставше глаголите въ церкви людемъ вся глаголы жизни сея»^[1890].

В Притчах: «Древо живота есть всѣмъ держащымся ея, и воскланяющымся на ню, яко на Господа, тверда»^[1891].

«Яко у тебе источникъ живота, во свѣтѣ Твоемъ узримъ свѣтъ»^[1892].

В Книге пророка Варуха: «Слыши, Исраилю, заповѣди живота, внуши разумѣти смышленіе»^[1893].

О том, что Сын есть Воля (βουλή) 1894 Бога и Отца.

В Псалтыри: «Совѣтомъ Твоимъ наставилъ мя еси, и со славою пріялъ мя еси»^[1895].

В Книге пророка Исаии: «Въ день оный возсіяетъ Богъ въ совѣтѣ со славою на земли»^[1896]. Ибо Он воссиял в Сыне, [Который называется] велика совѣта [Ангелом]1897.

В Псалмах: «Совѣтъ же Господень во вѣкъ пребываетъ»^[1898].

«И совѣтъ святыхъ разумъ»^[1899]. Ибо разум святых – это воля (βουλή) Бога и Отца, т. е. Сын.

В Псалтыри: «Богъ прославляемь въ совѣтѣ святыхъ»^[1900]. Ибо Отец прославляется во Христе, согласно Его собственным словам: «Азъ прославихъ Тя на земли»^[1901].

О том, что Дух Святой – по природе и от Отца

В Евангелии: «Духъ [есть] Богъ: и иже <75.653> кланяется Ему, духомъ и истиною достоитъ кланятися»^[1902].

«Крестяще ихъ во имя Отца и Сына и Святаго Духа»^[1903].

В Деяниях: «Что яко согласистася искусити Духа Господня? Не человѣкомъ солгала еста, но Богу»^[1904].

Павел: «Раздѣленія же дарованій суть, а тойжде Духъ; и раздѣленія служеній суть, а тойжде Господь; и раздѣленія дѣйствъ суть, а тойжде есть Богъ, дѣйствуяй вся во всѣхъ. Вся же сія дѣйствуетъ единъ и тойжде Духъ, раздѣляя властію коемуждо якоже хощетъ»^[1905].

«Намъ же Богъ открылъ есть Духомъ Своимъ: Духъ бо вся испытуетъ, и глубины Божія. Кто бо вѣсть отъ человѣкъ, яже въ человѣцѣ, точію духъ человѣка, живущій въ немъ? Такожде и Божія никтоже вѣсть, точію Духъ Божій»^[1906].

Матфей: «Всякъ грѣхъ и хула отпустится человѣкомъ: а яже на Духа хула не отпустится»^[1907].

Иов: «Духъ Божій сотворивый мя, дыханіе же Вседержителево поучающее мя»^[1908].

В Псалтыри: «Послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли»^[1909].

Так говорит Дух Святой: «Словомъ Господнимъ небеса утвердишася, и Духомъ устъ Его вся сила ихъ»^[1910].

Павел: «И не якоже Моѵсей полагаше покрывало на лицы своемъ, за еже не мощи взирати сыномъ Исраилевымъ на конецъ престающаго. Но ослѣпишася помышленія ихъ: даже бо до сего дне тожде покрывало во чтеніи Ветхаго Завѣта пребываетъ не откровено, зане о Христѣ престаетъ. Внегда же обратятся ко Господу, взимается покрывало. Господь же Духъ есть, а идѣже Духъ Господень, ту свобода»^[1911].

«Не вѣсте ли, яко храмъ Божій есте, и Духъ Божій живетъ въ васъ?»^[1912]

В Евангелии: «Духъ истины, егоже міръ не можетъ пріяти, яко не видитъ Его, ниже знаетъ Его. Вы же знаете его, яко въ васъ пребываетъ»^[1913].

«О семъ разумѣемъ, яко въ Немъ пребываемъ, и Той въ насъ, яко отъ Духа Своего далъ есть намъ»^[1914].

Павел: «Не вы бо будете глаголющіи, но Духъ Отца вашего глаголяй въ васъ»^[1915].

«Мы же не духа міра сего пріяхомъ, но Духа, Иже отъ Бога»^[1916].

В Книге пророка Иоиля: «Излію отъ Духа Моего на всяку плоть, и прорекутъ сынове ваши и дщери вашя, и старцы ваши сонія узрятъ, и юноты ваши видѣнія увидятъ»^[1917].

<75.656> Апостол [Павел]: «Яже и глаголемъ не в наученыхъ человѣческія премудрости словесѣхъ, но въ наученыхъ Духа Святаго, духовная духовными сразсуждающе. Душевенъ же человѣкъ не пріемлетъ яже Духа Божія: юродство бо ему есть, и не можетъ разумѣти, зане духовнѣ востязуется. Духовный же востязуетъ убо вся, а сам той ни отъ единаго востязуется. Кто бо разумѣ умъ Господень, иже изъяснитъ и? Мы же умъ Христовъ имамы»^[1918].

«И сими нѣцыи бѣсте, но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именемъ Господа нашего Іисуса Христа и Духомъ Бога нашего»^[1919].

В Деяниях: «Прошедше же Фрѵгію и Галатійскую страну, возбранени [быша] отъ Святаго Духа глаголати слово во Асіи. Пришедше же в Мѵсію, покушахуся в Виѳѵнію поити, и не остави ихъ Духъ»^[1920].

Павел: «Вы же нѣсте во плоти, но въ Дусѣ, понеже Духъ Божій живетъ въ васъ. Аще же кто Духа Христова не имать, сей нѣсть Еговъ. Аще же Христосъ въ васъ, плоть убо мертва грѣха ради, духъ же живетъ правды ради. Аще ли же Духъ воскресившаго Іисуса отъ мертвыхъ живетъ въ васъ, воздвигій Христа изъ мертвыхъ оживотворитъ и мертвенная тѣлеса ваша, живущимъ Духомъ Его въ васъ»^[1921].

«Не вѣсте ли, яко храмъ Божій есте, и Духъ Божій живетъ въ васъ?»^[1922]

«Или не вѣсте, яко тѣлеса ваша храмъ живущаго въ васъ Святаго Духа суть, егоже имате отъ Бога, и нѣсте свои? Куплени бо есте цѣною»^[1923].

В Деяниях: «Ананіе, почто исполни сатана сердце твое солгати Духу Святому и утаити отъ цѣны села? Не человѣкомъ солгалъ еси, но Богу»^[1924].

В Евангелии: «Аще ли же Азъ о Дусѣ Божіи изгоню бѣсы, убо постиже на васъ царствіе Божіе»^[1925].

В Книге Бытия: «Не имать Духъ Мой пребывати въ человѣцехъ сихъ во вѣкъ, зане суть плоть»^[1926].

Павел: «Яко любы Божія изліяся въ сердца ваша Духомъ святымъ даннымъ вамъ»^[1927].

[Исаия:] «Сотвористе совѣтъ не Мною и завѣты не Духомъ Моимъ»^[1928].

В Книге пророка Аггея: «Зане Азъ съ вами есмь, глаголетъ Господь Вседержитель, и Духъ Мой настоитъ посредѣ васъ»^[1929].

В Евангелии: «Аще не отъ кровѣ, ни отъ похоти плотскія, ни отъ похоти мужескія, но отъ Бога родишася»^[1930].